Рожденный для любви

2

— Если ты думаешь, что я позволю похоронить себя в этой глуши, Джон Денвер, ты сильно заблуждаешься! — воскликнула Сильвия.

Дверь спальни с грохотом захлопнулась перед носом Джека, приведя его в полнейшее недоумение. Они с Сильвией были женаты всего неделю, и невозможно было поверить в то, что это их первая полноценная ссора. Не слишком ли рано для людей, которые любят друг друга?

После свадьбы Джек был на седьмом небе от счастья. Самые смелые мечты сбылись: ему удалось убедить упрямого отца в своей правоте и уехать из Штатов, чтобы заняться любимым делом. Самая красивая девушка Веллингтона стала его женой. Осталось только определиться, какой из благодатнейших островов недалеко от Новой Зеландии станет их домом. О чем еще может мечтать человек?

Джек был настроен очень серьезно. Его душа рвалась подальше от шумных и грязных городов, в желто-зеленое буйство сочных красок и терпких ароматов. Джон Денвер-младший, выросший в индустриальном Чикаго, всерьез планировал поселиться подальше от людей в уютном бунгало на берегу океана.

Однако у новоиспеченной миссис Денвер были свои планы, и, когда Джек спросил ее, на каком из островов Океании она желала бы построить их дом, Сильвия чуть в обморок не упала. Как? Он на самом деле полагает, что она откажется от заманчивой возможности переехать в культурный американский город, одеваться по последней моде, посещать театры, выставки, быть в курсе всех новостей и сплетен большого мира? И все это ради горстки песка и парочки пальм?

Сильвия всей душой стремилась в мир сверкающих бриллиантов и вечерних коктейлей. Какие красоты Джон ни расписывал бы своей молодой жене, она не поддавалась. Спасибо, пляжной романтики было в ее жизни предостаточно. Она родилась в Новой Зеландии и успела устать от нее. Теперь пришла пора для более интересных вещей. Они, слава богу, могут себе это позволить!

— Сильвия, ты не знаешь, о чем говоришь! — взмолился Джек под дверью. — Тебе надоест в Америке в первую же неделю.

Тишина. Джек с надеждой подергал ручку. Дверь была заперта.

— Ты привыкла к совсем другой жизни…

— Вот именно! — Дверь внезапно распахнулась, явив миру разъяренную красавицу. — Я устала от той жизни, к которой я привыкла! Одни и те же лица, одни и те же разговоры! А ты предлагаешь мне сменить ее на худшую. Как после этого ты можешь говорить, что любишь меня!

В огромных глазах Сильвии дрожали слезы. Она не ожидала такого вероломства от своего Джека. Он восторгается ее красотой, неужели он не понимает, что ее место не среди дикарских островных прелестей, а в сердце цивилизации, где ее наконец смогут оценить по достоинству? Она создана, чтобы блистать в высшем свете, а не жариться на пустынном пляже!

— Я люблю тебя, Сильвия, — терпеливо произнес молодой муж. — И у нас будет чудесная жизнь…

Он мог бы рассказать ей о том, что и в Чикаго ее будут окружать одни и те же люди и что она очень быстро устанет от светских разговоров и вечеринок. Но Сильвия не собиралась обсуждать это. Дверь захлопнулась снова. Джек едва успел отпрянуть. Этой ночью он впервые раскладывал диван в холле уютной квартиры, которую молодожены сняли сразу после свадьбы, и размышлял над тем, стоит ли принципиальность подобных жертв.

За завтраком у Сильвии были покрасневшие глаза. Она не смотрела на Джека и цедила слова. Этого любящий Джек вынести не мог. Скрепя Сердце молодой муж пообещал ей вернуться в Штаты.

Сильвия с головой окунулась в приготовления. Паковались огромные новые чемоданы, закупались новые наряды, готовились подарки для новоприобретенных родственников. Сильвия не жалела денег. Ей очень хотелось понравиться отцу и матери Джека, которые, как она инстинктивно чувствовала, были не в восторге от женитьбы единственного сына. Ничего, она быстро заставит их переменить мнение…

Джек помогал ей в этих хлопотах, но сердце иногда щемило оттого, что ему придется покинуть прекрасную страну, где он нашел свое счастье. Увы, он был лишен права голоса. И вскоре Джон Денвер-младший снова стоял в холле своего фамильного загородного особняка. Он вернулся в дом, из которого с невероятным трудом вырвался когда-то. Однако ради Сильвии и ее счастья Джек был готов пожертвовать и большим. Лишь бы ей было хорошо…

Встреча с родней Джека, которую так боялась Сильвия, прошла как нельзя лучше. Джон Денвер, неравнодушный к женской красоте человек, выбор сына одобрил сразу. Сильвия была хороша собой, воспитана и образованна. Она знала, как вести себя в обществе, и умела поддержать культурный разговор. Страхи отца, что Джек привезет домой неотесанную девицу, оказались напрасными.

Присцилла поначалу отнеслась к девушке более настороженно. Сильвия показалась ей слишком хорошенькой и угодливой. Она изо всех сил старалась понравиться, а Присцилла всю жизнь терпеть не могла лицемеров. Но Джек был без ума от своей жены, и поэтому Присцилла благоразумно решила спрятать ревность подальше и постараться полюбить невестку. Миссис Денвер была благодарна Сильвии за то, что та привезла Джека домой. Уже за один этот поступок юную провинциалку стоило дружески принять в лоно семьи.

Сильвия была безоговорочно счастлива. Ей удивительно быстро удалось справиться со своим страхом перед родственниками Джека. Косые взгляды, которые порой бросала на нее мать мужа, можно было смело игнорировать. Сильвия обнаружила, что женская красота и живость ума одинаково высоко ценятся во всех уголках земного шара и что умоляющий взгляд ее прекрасных выразительных глаз способен растопить любое сердце.

Сильвия со вкусом вживалась в роль богатой женщины. Конечно, у родителей она не бедствовала, но роскошь дома Денверов была ей непривычна. Молодоженам отвели целые покои на третьем этаже, и Сильвия не уставала восхищаться изящной мебелью из красного дерева, мягкими пушистыми коврами, портьерами, столовыми приборами, люстрами, подсвечниками, скульптурами, картинами… Ей казалось невероятным, что Джек по доброй воле согласился уехать из этого рая. Впрочем, он сразу произвел на нее впечатление странного молодого человека. Очаровательного, но все-таки странного.

— Какое счастье, что мы приехали в Америку! — восклицала Сильвия каждый раз, возвращаясь с сестрой Джека из магазинов. — В Веллингтоне было ужасно скучно… Здесь так много интересных мест — выставки, музеи, театры!

Но обмануть Сильвия могла разве что саму себя. Культурная жизнь Чикаго мало интересовала ее. Театры и выставки привлекали ее лишь тем, что давали возможность демонстрировать новые платья и драгоценности, купленные на деньги Денверов. Сильвия всегда любила красивую одежду, и сейчас к ее услугам были лучшие модельеры страны и последние новинки мира моды. Было от чего хлопать в ладоши и постоянно благодарить свою счастливую звезду, которая свела ее с Джеком Денвером.

В Чикаго у Сильвии было гораздо меньше свободного времени, чем в Веллингтоне, и порой они с Джеком встречались только в столовой за ужином. Сильвия была беззаботна и весела. Она все время напевала какой-нибудь забавный мотивчик из модного мюзикла или фильма, и, глядя на нее, нельзя было не улыбнуться. Она всех заражала своим хорошим настроением, и Джон Денвер-старший радовался тому, что в доме появилось такое красивое и веселое создание. Его собственная дочь, увы, не могла похвастаться ни привлекательностью, ни живостью характера.

— У тебя очаровательная маленькая женушка, Джек, очаровательная, — говорил он сыну, попыхивая послеобеденной сигарой.

Джек молча кивал головой. Он был рад, что Сильвию приняли так хорошо, но чрезмерные восхваления в ее адрес немного раздражали его. Конечно, она красива и знает, как понравиться людям, все время улыбается и соглашается со своими собеседниками, но… Джек едва сам мог сформулировать, что именно в жене вызывает у него недовольство. Может быть, она была слишком весела и беззаботна, в то время как ему хотелось, чтобы она больше думала об обязанностях, а не о развлечениях…

А может быть, он подсознательно завидовал ей. С первых же дней в Чикаго Сильвия полностью освоилась и чувствовала себя как рыба в воде. Буквально за пару недель она стала заправской американкой. Ее невозможно было отличить от сотен других Мэри, Анабелл и Самант, прекрасно одетых, уверенных в себе, которые целыми днями сидели в кофейнях и ресторанчиках, не пропускали ни одной театральной премьеры и следили за модой не менее пристально, чем биржевой игрок за курсом ценных бумаг.

Джеку никогда не нравились такие женщины. Более того, он немного побаивался и избегал их. Они слишком хорошо знали, чего хотят, и шли напролом к осуществлению своих желаний. Мужчина был для них всего лишь средством, любовь — приятным времяпрепровождением, а самым главным в мире были они сами, их статус, их положение, их благополучие. Джека пугало то, как быстро Сильвия нашла общий язык с этими дамочками.

Часто перед сном Сильвия делилась с Джеком своими переживаниями.

— Милый, представляешь, Мэри Кей выходит замуж за Стива Пенбрайта, — сообщала она. — Бедняжка, она делает это от отчаяния!

Джек был знаком с Мэри Кей чуть ли не с самого детства и знал, что она физически не способна совершить что-либо от отчаяния. Однако объяснять это Сильвии он не торопился. Джек уже успел убедиться в том, что его прелестная супруга отличается редкостным упрямством.

— Почему? — флегматично спросил он. — Замуж обычно выходят по любви.

— Потому что она без ума от Эрни Макмилана, — пояснила Сильвия, как будто это что-то объясняло.

— И Мэри Кей выходит замуж за Пенбрайта, чтобы досадить Макмилану?

На самом деле любовные проблемы мисс Мэри Кей меньше всего интересовали Джека, но он знал, что Сильвия может обидеться, если он не будет разговаривать с ней. Пренебрежения она не переносила.

— Конечно нет! — воскликнула Сильвия, злясь на недогадливость мужа. — Эрни отвечает ей взаимностью, и из них вышла бы отличная пара…

— Тогда в чем дело? — искренне удивился Джек.

— Ах, ты ничего не понимаешь! У Эрни ни гроша за душой. Конечно, он единственный наследник своего состоятельного дядюшки, но тот чувствует себя превосходно… На что они будут жить сейчас? Мэри Кей привыкла хорошо одеваться, ее портниха — одна из самых лучших в городе и берет недешево… Моя, разумеется, намного лучше, но нельзя же требовать от Мэри Кей, чтобы она одевалась так же, как я… И лошади тоже стоят немало, а Мэри Кей обожает верховую езду…

Сильвия разглаживала на груди рюши ночной рубашки и с упоением рассуждала о насущных тратах посторонней женщины. Джек лежал на кровати, запрокинув голову, и безуспешно пытался убедить себя в том, что Сильвия и ее подруга Мэри Кей совершенно разные люди.

— То есть ты хочешь сказать, что вышла замуж за меня тоже лишь для того, чтобы я оплачивал твои счета? — с кажущейся небрежностью спросил Джек, когда поток ее красноречия наконец иссяк.

Сильвия подпрыгнула на месте.

— Как ты мог такое подумать! — воскликнула она, и голос ее задрожал от негодования.

— Но ведь ты бы не вышла за меня, если бы у меня не было денег, — настаивал Джек. — Точно так же, как твоя подруга Мэри Кей не выходит замуж за Эрни…

— Это совсем другое дело! — Сильвия даже побледнела от праведного гнева и стала удивительно хороша. — Я влюбилась в тебя с первого взгляда, когда понятия не имела о твоих деньгах! Как ты можешь оскорблять меня…

Губы Сильвии задрожали, глаза увлажнились. Джек мог бы поспорить насчет любви с первого взгляда, но устоять перед плачущей красавицей было невозможно.

— Прости, прости меня, — прошептал он, обнимая жену за плечи. — Ты — ангел, дорогая моя, а я последняя свинья, раз посмел так разговаривать с тобой.

Слезы Сильвии моментально высохли. Она прижалась к груди, в который раз поражаясь своему везению. Какая невероятная редкость такой муж, как у нее! И красивый, и молодой, и богатый. И влюблен в нее без памяти… Разве такое возможно?

— Скажи, ты очень счастлив со мной? — Сильвия подняла глаза и кокетливо улыбнулась мужу.

— Безумно, — кивнул он и потянулся к ее губам. Сильвия с готовностью ответила на его поцелуй, и Джек с горечью подумал, что, пожалуй, лишь в такие моменты он был действительно счастлив.

Однако за пределами их уютной спальни у Джека было немного радостей. Само собой вышло так, что каждое утро он отправлялся вместе с отцом в контору и просиживал там почти весь день. Джон Денвер не ограничивал молодую пару в расходах, однако осторожно намекнул сыну, что ждет от него участия в семейном бизнесе.

— Раз уж ты вернулся, сынок, то тебе нужно подумать о будущем. Скоро у тебя появятся свои дети, и кто-то должен будет их обеспечивать, когда меня не станет…

Против этого было трудно возразить, и Джек послушно занялся тем самым, от чего бежал как от огня несколько лет назад, — юриспруденцией.

Сильвия поддерживала его.

— О, Джек, это так чудесно! — восклицала она в избытке чувств. — Адвокат — такая достойная профессия! Ты будешь так же известен, как твой отец.

— Он скорее консультант, чем адвокат, — вяло поправлял ее Джек.

Он не сомневался в том, что Сильвия уже видит его на каком-нибудь громком процессе, разбивающим своего оппонента в пух и прах. Она сама сидит непременно в первом ряду, как всегда безупречно одетая, и прижимает кружевной платочек к глазам, а потом с жадностью читает в газетах отчеты о процессе и — подробные описания своего наряда…

Действительность была гораздо более прозаична. Душная комната, заставленная книгами и папками, где даже после тщательной уборки и проветривания не становилось свежее. Масса законов — страны, штата, города, и все это нужно было знать наизусть, помнить, уметь отыскать в нужный момент, чтобы подкрепить свое мнение документальным доказательством. Постоянный поиск лазеек в законах, через которые можно было ускользнуть от ответственности, недоплатить налоги, скрыть темные делишки, провернуть аферы и непременно обмануть кого-нибудь — власти, полицию, родственников, друзей, компаньонов, подчиненных. Погоня за деньгами, не прекращающаяся ни на секунду, все больше и больше, накопить, украсть, отнять. Доллары, акции, золото, серебро, алмазы, уголь, нефть, лес — все шло в ход. Джек видел, что некоторые особо предприимчивые дельцы способны извлекать деньги даже из воздуха.

О, как он был далек от того, чтобы восхищаться такими людьми! Но его жене требовались новые наряды, драгоценности, меха, автомобили, развлечения, и он с кривой ухмылкой отрабатывал свою повинность.

Сильвия не замечала ничего.

— Дорогой, у Руперта Фергюсона какие-то неприятности с налоговой. Он говорит, что хотел бы завтра проконсультироваться у тебя, — ворковала она, собираясь на очередной званый обед.

Джек сидел в кресле за ее спиной и делал вид, что читает газету.

— Я так и сказала, что ты дашь ему первосортный совет, — продолжала она, вставляя в ухо жемчужную сережку. — И что тебе нет равных в щекотливых делах…

— Кто тебя только за язык тянул, — поморщился Джек. — Фергюсон сам все прекрасно знает.

В последнее время у Сильвии появилась дурацкая привычка везде рекламировать своего мужа. Она неожиданно обнаружила, что очень престижно иметь успешного супруга, и, не умолкая, рассказывала о блестящих достижениях Джека всем, кто желал слушать.

— Ты слишком скромен, — отрезала Сильвия, но дальше спорить не стала. В тот момент она как раз пудрила нос и не могла отвлекаться на пустяки.

Джек вздохнул, отложил газету в сторону и тоже подошел к зеркалу, чтобы поправить галстук. Ему не хотелось ехать в гости, но отпустить Сильвию одну он не мог, а попросить ее остаться дома было немыслимо…

Постепенно Джек привыкал к такой жизни. Два раза в неделю он посещал Клуб отца и слушал разговоры о политической и экономической жизни страны, регулярно напивался на званых вечеринках и все лучше овладевал тонкостями семейного дела. Джон Денвер-старший даже стал заговаривать о том, чтобы отправить Джека на университетские курсы, и Джек не возражал. Плыть по течению было проще. Он уже не был тем свободолюбивым юношей, который стремился выйти из-под родительской опеки и обрести свой собственный мир. Он был женатым человеком, а это налагало определенные обязательства.

Но по ночам ему снилось море.

Ласковое и нежное, убаюкивающее его, смывающее все заботы и проблемы. Яркое небо до боли режет глаза, зелень деревьев не поддается описанию. Он идет по пляжу, медленно, неторопливо, наслаждаясь каждой секундой покоя и тишины. Рядом с ним женщина, прекрасная и величественная, задумчивая и молчаливая. В ней — смысл его жизни, величайшая радость и величайшая боль. Она — неотъемлемая часть его самого и окружающего мира, через нее он тоже ощущает свою принадлежность к этой вселенской красоте.

Джек просыпался в холодном поту. Эта женщина ничуть не походила на ту, которая спала рядом с ним.

Так прошел год.