Рожденный Грешником

Глава 7

Я стараюсь изображать безразличие, когда Лили приносит поднос со свежей едой, от которой вздымаются нити пара, распространяя аппетитные ароматы пряностей и растопленного сливочного масла.

- Ждешь, что я буду это есть? После того, как вы меня отравили? - С подозрением я смотрю на еду, при этом ненавидя боль в животе от голода.

- Опоили, а не отравили. Хотя Каин не возражал против второго. - Она переводит дыхание и закатывает глаза. - Еда безопасна. Видишь?

Я смотрю с завистью, как Лили берет в руки свежую, маслянистую зеленую стручковую фасоль и надкусывает.

- И как, по-твоему, я должна это есть? - Жареная курица, сливочное картофельное пюре, овощи на пару и булочка. Выглядит всё очень вкусно, словно кто-то вложил душу в приготовление.

Тем не менее, они положили вилку и никакого ножа, чтобы я смогла отрезать кусочек от курицы.

Лили обнажает клинок из-за спины, один из таких кинжалов она воткнула в спину русскому бандиту в магазине ...три дня назад. Быстрым движением она погружает его в мясо курицы. Без всяких усилий разрезает ее насквозь, проходя через мясо и кости, словно они, как сладкая вата. Я громко сглатываю.

- Вот, - самодовольно улыбается она. Она берет льняную салфетку и вытирает четырех с половиной дюймовое лезвие, а затем быстро закрепляет его за спиной. Как будто я настолько смелая, что попытаюсь вырвать его. - Ешь.

Я смотрю на еду, представляя пятна крови на испорченном мясе. Затем отламываю кусок хлеба и пытаюсь протолкнуть его по болезненному, распухшему горлу.

- Так... это, правда? - спрашивает она, пока я пытаюсь вилкой отломить кусочек масленой зеленной фасоли.

- Что, правда?

- На счет... Адриэль?

Я трясу головой.　

- Я даже не знаю кто это Адриэль? Твой друг, Ли, буйно помешанный. Я ему миллион раз сказала, что я понятия не имею о ком или о чем он говорит. - Я с лязгом кладу вилку на тарелку и смотрю на нее, при этом даже не скрываю гнев. - Серьезно, вы ребята с головой совсем не дружите. До тех пор пока не позволите мне уйти, будете удерживать в заложниках не того человека. Какого черта, вам нужно? Деньги? Я говорила, у меня ни цента за душой. Вы тратите свое, блядь, время.

- Мы не держим тебя в заложниках, - говорит Лили с каменным выражением лица, - Мы пытаемся защитить тебя.

- Защитить меня? - язвительно говорю я. - Опоив и напав? Моя жизнь была прекрасной до тех пор, пока в ней не появилась ты и твоя развеселая бесчувственная банда, и не заперли меня здесь.

Лили надменно выгибает бровь.

- Разве?

Нет. Все не так.

Я качаю головой, отказываясь доставить ей удовольствие от моей неловкости.　

- Будет только хуже. Чем дольше вы удерживаете меня, тем труднее будет потом вам. Ты знаешь это. И если ты не хочешь, чтобы твоих друзей трахнули в задницу в тюрьме, ты должна просто отпустить меня.

На лице Лили расцветает решительная улыбка.　

- Ты ведь знаешь, что этого не произойдет. И на твоем месте, я бы сделала так, чтобы Ли не услышал твои слова.

Я отодвигаю поднос с колен подальше, слишком разгневанная, чтобы проглотить еще один кусок.　

- Ли? И почему же мне насрать на то, что он подумает? Я не боюсь его. Не боюсь вас.

- А должна бы, - фыркает она.

Я скрещиваю руки на груди, как какой-то капризный ребенок.　

- Да кто он такой? И почему ты позволяешь ему здесь рулить?

Лили вздыхает и откидывается назад на кровать, словно у нее нет забот в этом мире. Как будто лезвие размером с мою руку не прижимается к ее спине.

- Ли... он своего рода - лидер. Он все начал это. Он собрал нас вместе. Он заставил нас поверить в нечто большее... гораздо большее, чем нам говорили. Он подарил нам надежду.

Я ощущаю во рту отвратительный вкус презрения.

- Убийство невинных людей, есть ваша надежда?

- Если это ради блага, то да. Мы не по собственному желанию убиваем, Иден. Мы убиваем, потому что должны. Это наше призвание.

- Так или иначе, тебя призвали убить меня. - И это не вопрос.

- Изначально, да.

Я практически чувствую, как от щек отхлынула кровь.

- А сейчас?

- Сейчас...- Лили смотрит в потолок, а розовыми наманикюренными пальцами стучит по животу. - Теперь мы призваны для чего-то другого. К чему не готовы.

Я немного подаюсь вперед. Она говорит, рассказывает мне то, что могло бы помочь мне при побеге.　

- А кто вы все?

Быстро - слишком быстро, Лили поворачивает голову в мою сторону, ее глаза становятся ярче, чем я когда-либо видела. Ее губы растягиваются в зловещей улыбке.　

- Мы зовемся Се7меркой. Мы грешим, чтобы твой вид мог найти спасение.

- Мой вид? - Дюжина различных образов приходит мне на ум. Испуг и замешательство на моем лице, кажется, ее лишь подстегивает.

- Мир - страшное, зловеще место, Иден. Полное зла, которое нельзя увидеть. Но ты уже знаешь об этом.

Я изо всех сил пытаюсь унять дрожь.

- Что вы такое? - снова спрашиваю я.

- Что-то... - Она снова переводит взгляд к потолку, пока я хватаюсь за каждый ее вдох, за каждое моргание ее завораживающих глаз.

Скажи - хорошее. Скажи - доброе.

Скажи - человечное.

- Что-то другое.

- Другое, как...- Часть меня не хочет знать. Часть меня должна узнать.

Без предупреждения одним быстрым, гибким движением Лили садится. Она даже не притворяется. Она скалится на явный шок, написанный на моем лице.

- Я оставлю право за Ли рассказать тебе. Теперь ты его.

- Что... Его? - заикаюсь я. Но прежде чем я могу получить ответ, она берет поднос на моих скрещенных ногах и уходит. Когда она открывает дверь, я чуть из кожи не выпрыгиваю.

Он стоит, как будто сделан из камня - нерушимый, непроницаемый. Выкованный самой землей и стихией, но Ли снова идет в тень. Темнота обнимает его устрашающее тело, обхватывает его широкие плечи, мускулистые руки и подтянутую грудь.

Серебристые глаза уставились на меня, изучая каждый вдох и выдох, рвущиеся из моей груди. Он рассматривает мою хрупкую смертность. Я подтягиваю колени к груди и обхватываю руками, в надежде, что Ли через этот блок не сможет увидеть мое бьющееся сердце.

- Спокойной ночи, - забавно воркует Лили, проносясь мимо него. Я уже и забыла, что она там стоит.

Он входит в комнату и закрывает позади себя дверь, заполняя пространство своим доминирующим присутствием. С каждым его шагом в мою сторону - я задерживаю дыхание. Я не знаю, что мне делать.

Что сказать. Этот мужчина... монстр... жестоко обошелся со мной. Проклинал меня. Угрожал убить. Он зверь, ждущий удобного момента, чтобы нанести удар и учитывая этот блеск в его глазах, я его любимый вид добычи.　

Он подходит к шкафу и достает свернутую одежду, и без слов идет в ванную комнату. Сразу услышав звук льющейся воды, я вскакиваю с кровати, руки и ноги сильно дрожат.

Что он здесь делает? Что он хочет от меня? Мысль о том, что он всего лишь в метре голый и мокрый противна мне. Такой наглый и уверенный, что я под его властью. Я пробую открыть дверь.

И, конечно же, она закрыта. Дрожащими пальцами, я хлопаю по брюкам, ощущая металлические зубья вилки за моим поясом. Лили так была занята своей напыщенностью, что не заметила, когда забирала поднос.

Поскольку я не могу проникнуть в его разум и заставить отпустить меня, то придется отсюда прорываться с боем. Нужно быть умной. Завоевать его доверие. Заставить думать, что я буду сотрудничать. У него должны быть какие-нибудь слабости. Может быть, Адриэль одна из них.

Теперь нужно выяснить, кто и что эта Адриэль и использовать против него.

Я задерживаю дыхание, когда слышу, что вода больше не льется. Мне нужно держать свое остроумие при себе. Если я собираюсь прожить достаточно долго и выбраться к чертям отсюда, то нельзя совершать глупых ошибок.

Дверь открывается, выпуская в комнату клубы пара. Ли выходит, одетый лишь в черные тренировочные штаны, по его золотистой, расписанной чернилами, коже скатываются капельки воды.

Через шею перекинуто небольшое белое полотенце, задевающее его темные, вьющиеся волосы на затылке. Босиком Ли направляется прямиком к кровати.

- Что ты делаешь? - спрашиваю я, подавляя дрожь в голосе.

- Ложусь спать.

- Здесь? - скрежещу я.

- Да. И тебе не помешало бы. Завтра, мы начнем.

- Начнем что?

Он не отвечает. А просто поднимает одеяло и своим мускулистым полуобнаженным телом скользит на простыни. Простыни, на которых я спала и плакала. Простыни, которые пахнут чистым хлопком, зимним дождем и ароматным дымом.

- И где именно ты предлагаешь мне спать?

Он тяжело и досадно вздыхает.

- Где только пожелаешь, Иден.

Мое сердце пропускает удар при звуке моего имени, скользящего по его языку и слетевшего с губ. Ни за что я не стану спать с ним в одной комнате, не говоря уже о том, чтобы разделить постель.　

С большим усилием, чем того нужно, я вырываю подушку и швыряю ее в дальний угол подальше от него. Он хочет быть мудаком и смутить меня еще больше, отлично. Я не буду умолять его о чем-либо.

- Тебе не обязательно это делать, - говорит он сквозь сжатые зубы.

- Я лучше предпочту спать на жестком полу, чем рядом с тобой, - огрызаюсь я.

- Хорошо. Как пожелаешь.

Он тянется через кровать, через пустое место, которое оставил для меня, и выключает свет. Я слышу, как он выдыхает, выпуская напряжение в воздух. Нехотя я ложусь спиной на подушку, холод от пола жалит мою спину через вязаный свитер.

Минуты проходят, я настороже не смыкаю глаз. Прислушиваюсь к его дыханию, жду, когда от усталости оно станет ровным. Возможно, мне стоит принять его предложение. Будет намного легче воткнуть вилку ему в глотку, когда он будет спать.

- Прости, - тихо говорит он, слова эхом отзываются в обволакивающей тьме.

- Что?

- Я сожалею. За то, что обидел тебя. В магазине и ...здесь. - От меня не ускользает резкий тон на слове "прости", словно он не привык произносить его. Или слышать.

- Все в порядке, - лгу я.

- Нет, не в порядке. Я не должен был...- Я не могу видеть его со своего места на полу, но думаю, он расстроенный хмурит брови.　

- Я не должен был так поступать. Легко забыться. Срываешься... временами.

Я закатываю глаза. Парень выжил из гребаного ума. Он убийца. Почему такого морально разложившегося монстра волнует это?

- Я просто хотел, чтобы ты знала, - говорит он, отвечая на мой немой вопрос. - Что... мне жаль.

Я не удостою ответом его дебильное извинение. Он не заслуживает моего прощения.

* * *

Я сжимаю холодную зазубренную сталь в ладони, ощущаю, как она режет чувствительную кожу моих пальцев. До безумия острая. Достаточно острая, чтобы превратить плоть и кости в топленое масло.

При мысли от предстоящего насилия между ног становится влажно. Звук трудно рвущихся в клочья сухожилий. Теплая свежая кровь стекает по моим рукам.

Свет в их глазах меркнет, а лица застывшие и бледные.

Он будет так рад. Счастлив от того, что я сделала для него.

В награду он будет трахать меня среди трупов, которые будут наблюдать за нами с мертвым ужасом в глазах. Я буду почитать на алтаре его толстую длину, восхвалять его, пока он заставляет подчиниться меня.

Кровью он будет рисовать руны на моем обнаженном животе, груди, заднице и между бедер.

Но сначала, я заставлю их всех кричать, так громко, что их рты порвутся. Я заставлю их захлебываться собственной слюной и желчью, пока буду перерезать им глотки и выпускать нутро.

Я сделаю это медленно, так медленно, что они будут молить о смерти. Так медленно, что они станут свидетелями их последней секунды.

Он будет так мной гордиться.

Мой Повелитель.

Мой Хозяин.

* * *

Придя в себя, я бьюсь, окруженная жаром. Оглушительный, почти, что звериный вопль пронзает ночь, разрывая темное пространство, полное серебреных звезд. Нет, не звезд.

Глаз. И нет ни одного забитого животного. Это мой крик.

- Шшшшш, - шепчет Ли, крепко прижимая меня к его голой груди. - Все хорошо. Ты в порядке. Это просто сон.

Он укачивает меня, блокируя ужасы, которые проявились в моем сознании. Шепчет нежные слова утешения в волосы, которые промокли от слез.

Его запах, выжженной земли и полуночного жасмина, обволакивает меня, подавляя ужас на задворках сознания, рассеивая страх. Это казалось настолько реальным, таким ярким. Я чувствовала запах крови, которая стекала к моим ногам.

Я могла слышать их отчаянные мольбы о пощаде. И я чувствовала его внутри себя, наказывая и трахая меня в блаженном забвении.

- Это был всего лишь сон. Все кончено. Теперь я держу тебя.

Слова эхом отозвались в моей голове, придавая заявлению Ли совсем иной смысл.

"Теперь ты его".

Я не знаю, что это значит. Все что я сейчас могу ощущать, так это его изнуряющий жар. Его успокаивающий голос. Его гладкую, холодную кожу у моей щеки.

Где-то на задворках разума, я вспоминаю, что ненавижу его. Должна боятся. Но сейчас я испытываю страх, совершенно по-другому поводу.

Я боюсь себя.