Рождественские сказки

1

В самом центре Мадрида жил изящный…

Нет, не так!..

В самом центре Мадрида жил-был изысканно-изящный…

Нет, недостаточно!..

В самом центре Мадрида жил-был чрезвычайно изысканный, необычайно изящный, безупречно черный…

Всё равно чего-то не хватает!..

Глаза у него были как недозрелый крыжовник, усы — как рождественский снег.

Звали его кот Мурильо.

Кот был уверен, что имя у него обыкновенное, кошачье, так как начинается с «МУР-Р-Р…» Он даже не подозревал, что назван в честь известного живописца Бартоломе Мурильо из Севильи.

Имя ему дал художник, в чьей мансарде кот проживал.

Мурильо жил веселой жизнью вольного сеньора: знал каждую улочку в Мадриде, облазил чердаки и подвалы всех старинных особняков, умел драться на равных с любым котом из-за какой-нибудь кошечки-сеньорины, мог станцевать хоту на крыше и даже на дымовой трубе.

Прожив не один год у художника, Мурильо, естественно, рисовать не умел. Однако, знал, как растирают краски, как сколачивают подрамники и прочие подробности художественного ремесла.

Однажды под вечер, гуляя неподалеку от музея Прадо, он увидел новую большую афишку, на которой прочел свое собственное имя.

«Надо взглянуть, чего он стоит, этот Мурильо!.. — ревниво подумал кот. — Достоин ли носить мое имя?..»

Подумал — сделал.

Мурильо запрыгнул на ступеньки центрального входа, с присущей ему бесцеремонностью проскочил у ног сторожей и уже через минуту разгуливал по просторному музейному залу.

Выставка ещё не была открыта. В зале завершали работу электрики по монтажу сигнализации. Лучи электрических фонариков сновали снизу-вверх и сверху-вниз, верхний свет был погашен. Всюду пахло свежим деревом от упаковочных ящиков, мастикой для пола, старыми холстами, лаком и красками.

«Забегу-ка я в другой раз», — решил было про себя Мурильо, но тут он услышал едва уловимый шепот.

— Отключишь ровно в два ночи…

— Помню… — ответил другой голос тоже шепотом. — Только и вы не медлите. Если за пять минут не управитесь, заработает аварийная сирена. А её отключить невозможно.

— Управимся, — успокоил первый голос. — Я уже выбрал пять картин, что поближе к запасному выходу.

— Браво! — похвалил другой.

Мурильо прижался к стене.

— Эй, парни! Скоро вы там?!.. — громко на весь зал раздался третий голос.

— Не волнуйтесь, сеньор, — откликнулся первый. — Сейчас закончим. — И тут же шепнул второму: — В случае провала — скажем, что хотели оставить испанские картины в Испании, как национальное достояние… Мы против того, чтобы испанские картины возвращались в Париж или куда-то еще!..

— Да уж, патриотов и в судах любят, — ухмыльнулся второй. — До ночи!

— До ночи! Да поможет нам Святая Тереза!..

Вскоре раздались уходящие шаги охраны. Стало тихо. Кот понял: таинственные воры скоро вынесут из Прадо пять картин.

Мурильо решил посмотреть: работы каких именно живописцев прельстили воров. Темнота, как известно, коту не помеха. Он подошел к дверям запасного хода, направил ночной взгляд на таблички под картинами, висевшими ближе всего к выходу, и стал внимательно читать надписи под ними.

Веласкес — «Завтрак». Сурбаран — «Святой Лаврентий». Гойя «Точильщик». Рибера — «Диоген». И картина Мурильо — «Мальчики, играющие в кости».

То, что в «черном списке» похитителей оказалась картина Бартоломе Эстебана Мурильо — художника, в чью честь он был назван, коту польстило. Но чтобы Мурильо стал чьей-то наживой — этого «вольный сеньор» допустить не мог никак!

Свойственное, воспитанному в среде художников, коту обостренное чувство справедливости овладело им с удвоенной силой. Он улегся в небольшом кресле у стены и принялся лихорадочно обдумывать план действий.

В слабом дежурном свете, со старинных полотен на него смотрели люди и звери, жившие много лет назад. И коту казалось: они молили о помощи. А план не складывался.

Мурильо спрыгнул на пол, подошел к картине «Мальчики, играющие в кости» и вдруг увидел, что ребенок, жующий булку, вдруг ему подмигнул. Мурильо нежданно для себя подмигнул в ответ, на что мальчик широко улыбнулся. Тогда кот, решительно отбросив мысль о присутствии там собаки, прыгнул в картину!..

2

Из Рождественской зимы он попал в конец лета. Вокруг было так тепло, что собака, которая смотрела жующему мальчику в рот, никак не отреагировала на появление кота. Мурильо этим воспользовался и вскочил на стену, у которой сидели мальчишки. Оттуда была видна не попавшая в картину испанская деревушка XVII века.

Стоял август — время сбора винограда. Крестьяне в войлочных шляпах традиционно рисовали огромные круги на боках белых быков, окуная пучки травы в синеватый виноградный сок. Среди зарослей маслин проходил бой петухов. Крича и смеясь, их окружили черноволосые женщины и юные девушки в разноцветных юбках, со свежими розами в волосах. Мужчины и юноши в ярких куртках азартно топали ногами и хлопали в ладони.

Посреди деревни стоял фонтан, в котором плескались собаки и ребятишки.

Все это Мурильо увидел в один миг, до того, как мальчик с булкой повернулся к двум другим мальчишкам.

Мурильо очень понравилось, что в картине говорят стихами. Он прокашлялся и вступил в разговор.

3

И впятером они отправились по деревенской улице. Дорога была с размытыми колеями, вокруг стояли неказистые домишки без окон. У одной из невысоких изгородей Теодоро велел всем остановиться.

На крыльцо выбежал деревенский столяр, весь в опилках и стружках.

Сеньор Менго вышел к калитке и, глядя на Мурильо, строго промолвил:

Мальчишки с Мурильо и Мулеем заспешили к отцу Рикардо — кузнецу Дьего.

4

В раскрытые настежь ворота Мурильо увидел у пылающего горна стоял высокого мужчину. Алые отблески огня освещали его сильную фигуру. Кузнец осторожно постукивал небольшим молотом по раскаленным колокольцам, зажатым в длинных щипцах.

И Рикардо с приятелями рассказали все, что совсем недавно узнали. На это кузнец хитро усмехнулся.

Он отложил в сторону колокольчики и стал раскалять в горне железные прутья…

5

А все мальчики, Мурильо и Мулей побежали к третьему дому. В нем жила бабушка Луиса — донья Паскуала. Она была очень строгой сеньорой.

Бабушка Луиса была не только хорошей пряхой, но ещё искусной портнихой и поэтому, выслушав услышав от мальчиков, что нам уже известно, она решила сделать вот что.

6

А в это самое время, в XX веке в Мадриде, спустя два часа к зданию Прадо со стороны Ботанического сада подъехала серая легковая машина.

Показав охране свои пропуска, вор Педро и вор Леоне прошли в Музей, объяснив, что в эту ночь дежурят на Выставке.

Как и было договорено, ровно в два часа третий преступник (имени которого мы не знаем, но это не так важно) отключил на пульте сигнализацию. И Педро с Леоне подошли к пяти выбранным картинам. Две они сняли быстро, но когда взялись за третью (а это было полотно Бартоломе Эстебано Мурильо), Педро сказал:

— Эй, послушай!.. Мне кажется, на этой картине была ещё и собака. Ну, да! Вот тут, слева! А теперь её нет!..

— Вот ты и допился, — мрачно ответил Леоне. — Говорил тебе: много не пей.

— И все-таки, — задумчиво бормотал Педро, — я теперь точно припоминаю, что здесь был нарисован большой рыжий пес. Он сидел перед ма… — Не успел он закончить фразу, как в полутемном зале раздался громкий лай пса Мулея. Ма-мааа!.. — закричал Педро, прижимаясь спиной к картине. Но тут же получил удар по голове: это Рикардо стукнул его кувшином, да так сильно, что от горлышка отлетел на пол глиняный черепок. А из темноты зала уже бежали к бандитам появившиеся из-за кресел донья Паскуала, столяр Менго и кузнец Дьего.

Воры кинулись было в разные стороны, но их догнали. Мулей и Мурильо вцепились в штаны. Не успели Педро с Леоне и сообразить что-нибудь, как очутились в смирительных рубашках и в деревянных колодках, притом — внутри железной клетки, которую кузнец перенес из картины прямо в зал и поставил на паркет.

В эту минуту заревела сирена. Она загудела не только по всему Музею, но и снаружи на площади, сзывая бдительных полицейских со всего Мадрида. Когда полиция вбежала в зал, то так и застыла на месте, обнаружив связанных людей, сидящих в клетке.

Те плакали и клялись, что больше никогда не будут воровать. У стены стояли две снятые ими картины, а на полу лежал какой-то глиняный черепок, на который никто не обратил внимания.

На кота тоже, конечно, не обратили никакого внимания.

Коты в музеях — обычное дело.

7

Утром Мурильо отправился на открытие Выставки. Вернее, он никуда и не уходил из Музея. Когда закончилась суматоха с полицией, кот просто нырнул под знакомую лестницу и сладко выспался.

С утра залы были заполнены важными гостями: министр культуры, художники, коллекционеры, журналисты. Сеньор министр сказал речь, короткую, но пылкую, и любезно предложил сеньору директору Музея разрезать вместе с ним алую ленточку.

Под оркестровый туш раздались аплодисменты, вспыхнули фотовспышки. Тут директор музея обратил всеобщее внимание на полицейских, которых пригласили специально к открытию. Он поблагодарил их за четкую работу в поимке преступников и вручил каждому годовой бесплатный билет на все художественные выставки Прадо. Снова затрещали аплодисменты и фотовспышки, оркестр исполнил туш, а официанты стали разносить на подносах бокалы с шампанским.

Кот Мурильо наблюдал за всем этим, прогуливаясь между гостей, а затем отправился домой, в старинный испанский дворик, где жил высоко под крышей со своим хозяином, который дал ему такое волшебное имя. Мурильо, не будь он котом, стал бы помогать хозяину растирать краски, сбивать подрамники, натягивать холсты и покрывать их льняным маслом, затем рисовать — сначала карандашом, потом углем* или сангиной* и наконец — красками. Тогда бы появился однажды на картине пес Мулей и улыбнулся бы своей деревенской простой улыбкой до ушей, и сказал бы: «Привет, Мурильо Второй!.. Как поживаете? А ведь не полицейские тогда скрутили воров, а? Мы-то знаем! Рррр!»

И Мурильо ему ответил бы:

«Привет, сеньор Мулей! Да, Слава тогда досталась не нам, зато нам досталась Тайна! Не так уж и мало, если вмешиваешься в дела людей! Мррр!..»