Рождественские сказки

1

Был поздний Рождественский вечер в одной из комнат Стокгольмской Королевской библиотеки. Бесконечные ряды книжных полок уходили вверх к почти недосягаемому потолку. Где-то там бледно горели пыльные люстры скорее для обозначения потолка, чем для освещения комнаты. Поэтому на небольшом письменном столе, за которым сидел почтенного вида старик, ярко горела старинная бронзовая лампа. Она освещала его морщинистые руки, белую бороду и несколько рассыпанных фолиантов. Старик что-то горестно и безысходно бормотал, качал седой бородой, внимательно рассматривал сильно потрепанные пожелтевшие страницы сквозь толстое увеличительное стекло.

Рядом с ним, на спинке соседнего кресла сидел старый попугай, который жил в Библиотеке, может, полвека, а может, и все три, а может, вечно.

Архивариуса звали Йоргенсом Нильсоном, а попугая — Арчибальдом. Он долго наблюдал за огорченным ученым и наконец спросил:

— Вы чем-то расстроены, мэтр?

— Увы! — развел руками Архивариус. — Проклятые мыши съели очень ценные книги.

— Наверное, оттого, что их не кормили, — резонно заметил попугай.

— Кого?! — удивился господин Нильсон.

— Мышей, кого же еще! Их либо надо было извести вконец, либо кормить до отвала.

— Оставьте ваши шуточки, господин Арчибальд! никто в мире не прикармливает мышей! Иначе бы в бюджете Королевской Библиотеки была предусмотрена «мышиная статья»!.. — рассердился старик.

— И зря не предусмотрена!! — констатировал Арчибальд. — Сами видите, что из этого вышло!.. — Помню, как осенью 1727 года, — начал он лекторским тоном, — после землетрясения в закаспийских странах, серая крыса непобедимой армией ворвалась в Европу!.. Мыши не так агрессивны, но вот ещё раньше — зимой 1690 года полчища этих мелких тварей сожрали всю библиотеку Ивана Грозного, которую до сих пор, — он ехидно усмехнулся, — ищут ученые!..

— У вас отличная память, господин Арчибальд! — отметил Архивариус. Помогли бы мне!

— Да уж, на память не жалуюсь, — подтвердил попугай. — А что вы ищете в этих книгах сегодня?

— Я ищу рецепт волшебного эликсира, его я пытаюсь найти…

— Эликсира вечности? — с нескрываемой усмешкой поинтересовался попугай.

— О вечности и подумать некогда, господин Арчибальд! Мне срочно нужен эликсир здоровья! Но когда кожаные переплеты съедены мышами, а листы изжеваны и перепутаны!.. Я в отчаянии!

— Он очень важен? — спросил Арчибальд, уже без всяких ухмылочек.

— От него зависит жизнь дочери Королевского советника. Вы же слышали о красавице Амелите! Вы же знаете. что я был её учителем в детстве!

— Расскажите подробней!

Господин Архивариус без промедления поведал ему, что неделю назад Амелита заболела. Королевский советник и Королевский министр решили породниться. Сын Королевского министра сделал предложение прекрасной Амелите. Однако, спустя сутки она слегла. Господин Архивариус сообщил, что в Стокгольм приглашены лучшие врачи со всего света, что они привезли с собой наиновейшие таблетки и микстуры, но Амелите делается все хуже и хуже, что он, старый Архивариус, вспомнил о волшебных книгах из Королевской библиотеки и, если он не найдет то, что ищет…

— …прекрасная Амелита умрет!.. — голос господина Нильсона дрогнул. Архивариус даже смахнул слезу со старческой щеки. — Она была самым одаренным ребенком из всех моих учениц!

— Я знаю эти книги, — сказал Арчибальд. — И если мне не изменила память (а она мне не изменяет никогда), я постараюсь вам помочь. — Это было сказано с такой уверенностью, что старому Йоргенсу осталось только предложить Арчибальду крепкий кофе на ночь. — И порцию соленых орешков, господин Нильсон! — потребовал Арчибальд. — Постарайтесь не отвлекать меня хотя бы в течение часа. Полюбуйтесь из окна рождественскими огнями. Стокгольм в Рождество просто великолепен!

Архивариус на цыпочках вышел из кабинета, оставив в кресле ушедшего в свои воспоминания Арчибальда.

«Итак, — подумал тот, — в каждом деле нужен порядок. Я в своей жизни видел три волшебные книги… Начну вспоминать по порядку…»

2

Жил-был вор. Самый обыкновенный. Даже имя его ничего не значило в этой истории. Впрочем, звали вора Ягмар.

Воровал он везде и все, что попадается под руку. На рынках Стокгольма — продукты у крестьян, в порту Гетеборга — ящики с копченой треской, в Эребру — башмаки, а в Йенчепинге — знаменитые на весь мир шведские спички.

Как-то раз он разузнал про один дом, хозяева которого уехали на Рождество к родственникам в Копенгаген, и где в тот момент не оставалось никого, кроме попугая (вы, наверное, уже поняли, что это был Арчибальд).

Справедливости ради, следует добавить, что Ягмар был очень искусным вором, и чтобы отпереть входную дверь, ему потребовалось, как обычно, всего-то полминуты.

Пробравшись в чужой дом, он огляделся и с наслаждением потер ладони: хозяева были весьма состоятельными людьми.

Ягмар не стал терять времени: вытащив из-под куртки сложенный вчетверо мешок, он принялся кидать в него все подряд — от золотых украшений и дорогих статуэток до столового серебра. Вещей и предметов было так много, что вор просто не знал, на чем ещё остановить свой алчный взгляд. Словом, «потрудился» Ягмар.

Завязав наконец полный мешок на крепкий узел, он уселся в плетеное кресло-качалку и, прикрыв глаза, стал мечтать, покачиваясь в нем…

«Отличный улов! — думал Ягмар. — Продам я все эти вещи да куплю большой дом, найму слуг, женюсь! — словом, буду жить в почете и богатстве».

Он достал из бара бутылку хорошего вина, налил полный бокал и только собрался выпить за Рождество и свою удачу, как увидел лежащую на мраморном столике старинную книгу.

— О, старинная! — Он хотел бросить её в мешок, раскрыл и прочел витиеватую готическую надпись на титульном листе:

«Вот здорово!» — сказал Ягмар самому себе и захотел тут же заглянуть в свое будущее, лет этак через пятьдесят. Прожить меньше — он даже и не мыслил.

С волненьем и трепетом Ягмар раскрыл Книгу ровно на середине, где обычно бывает записано Заклинание, и прочитал вслух огненные слова:

Ягмар прочел Заклинание и пожелал увидеть себя ровно через пятьдесят лет. Страницы сами зашелестели, перевернулись, и он увидел в Книге могильный камень, на котором было выбито его собственное имя:

Очень огорчился вор, даже настроение сразу упало. Еще бы! Ведь он собирался жить да жить с таким-то богатством!

«Жаль! — подумал он. — А посмотрю-ка я на себя лет через сорок. Уж столько-то я проживу непременно!..»

И снова ошибся.

Опять увидел Ягмар в Книге могильный камень.

«Вот напасть!..» — вконец расстроился он, но нашел в себе силы в третий раз прочесть Заклинание.

Страницы опять прошелестели, и вновь он увидел свою могилу.

«Наверное, с волшебством что-то не так!.. То ли книжные листы пересохли, то ли сама Книга устарела. Посмотрю-ка я, шутки ради, про себя, начиная с сегодняшнего дня. А уж тогда начну двигаться дальше, страница за страницей, год за годом…»

Он и сам не верил в то, о чем подумал, ибо знал: Вещие Книги не старятся. И опять прошептал волшебные слова, загадал желание, а когда глянул в Книгу — отшатнулся. На него смотрел тот же памятник. Даже запахло могильной сыростью.

— Ну, уж это слишком! — вскричал он вслух и со всего размаху швырнул прочь Вещую Книгу…

И зря!

Она взлетела под потолок и столкнула вниз тяжелую чугунную фигуру Мефистофеля, стоящего на книжном шкафу. Дьявол Тьмы, ни на мгновенье не сомневаясь, тут же проломил голову нашему вору.

— … Утра луч иль ночи тьму — со смирением приму… — только и прохрипел умирающий.

3

— Нет! — сказал Архивариус, вернувшись с горячим кофейником. — Это Заклинание совершенно не то! Соленые орешки почти поджарились.

Он налил кофе в большую чашку и удалился, чтобы не мешать Арчибальду… А тот вспомнил историю, связанную со второй волшебной книгой.

4

Давным-давно, в Гетеборге, жил-был бедный студент Гвидельм. Снимал он, как водится у бедных студентов, комнату на чердаке, и длинными вечерами рассуждал о своем беспросветном будущем. О своем доме или о богатой невесте Гвидельм даже и мечтать не смел: чего зря сушить мозги?!..

Его, думал он, могла ожидать после окончания университета должность учителя шведской словесности в какой-нибудь захолустной гимназии или место гувернера у великовозрастного оболтуса.

«Эх!.. — вздыхал он, ложась в холодную постель. — Бедный я, бедный!..» И так ему становилось себя жалко, что он тут же засыпал, чтоб хотя бы во сне увидеть богатство, почести и любовь.

Как-то раз, получив небольшие деньги за уроки, которые он давал сыну мясника (основной гонорар выплачивался бараньими ребрами), Гвидельм решил прогуляться по Набережной мимо роскошных особняков судостроительных компаний.

В те времена Набережная в Гетеборге была полна книжных лотков, где всегда лежали горы разнообразной литературы. К примеру, людям состоятельным букинисты предлагали издания в дорогих переплетах с тиснением и золотым обрезом. А для студентов и бедноты всегда имелись дешевые книжонки. Гвидельм не раз и сам покупал с лотков то учебник орфографии, а то любовный роман, тиснутый на дрянной бумаге.

В последнее время он сторонился книжных развалов: коли нет денег — к чему травить душу? Однако, на этот раз он решил угостить себя не только пирожным или пирожком с рыбой, но и какой-нибудь книжной новинкой.

Гвидельм медленно прохаживался по Набережной, иногда заглядываясь на встречных девушек, хотя те лишь равнодушно скользили взглядом по его мятой шляпе и старомодному сюртуку, что был непозволительно узок!

И все равно студент был в самом прекрасном настроении, ведь в кармане звенели целых пять крон!

Гвидельм подошел к лоткам букинистов и стал внимательно рассматривать книгу за книгой.

Драмы Мессениуса, стихи Виваллиуса, «Атлантида» Рудбека, сатиры Далина, «Шведские древние песни» Арвидссона, повести Альмквиста, исторические романы Рюдберга и многое другое, не говоря уже о зарубежных авторах, — все они теснились на бесконечных лотках, ожидая хорошего покупателя.

Гвидельм понял, что покупатель из него плохой. Он уже собрался было покинуть Набережную, как на соседнем лотке увидел старинную книгу в сафьяновом переплете и невольно потянулся к ней.

— Правильный выбор, господин студент! — заметил торговец книгами. Студент бережно раскрыл её и прочел на титуле:

— Двадцать пять крон, молодой человек, — напомнил о себе торговец.

— Двадцать пять?! — испугался Гвидельм и поспешно положил книгу на место.

— Ну, за двадцать, так уж и быть, продам, — тут же добавил торговец.

— Мне и за десять дорого, — краснея, промямлил Гвидельм, стыдясь, как никогда, своей бедности.

— Так вы — студент?! — презрительно бросил ему тот. — Тогда вам и за пять крон — не по карману!

— Как раз пять крон у меня есть… — Несчастный Гвидельм достал из кармана горстку монет.

— Э-э-э… Да вы, я вижу, шутник, господин студент! — радостно воскликнул торговец, и его голос вновь обрел любезность: — У вас тут ровно в пять раз больше! Сколько и требуется!

Гвидельм недоверчиво посмотрел на свою ладонь и с удивленьем обнаружил, что сумма действительно увеличилась самым непостижимым образом. «Наверное, мясник ошибся… — нашел объяснение растерявшийся студент. — А может, решил повысить гонорар… Ведь заниматься с его бестолковым сыном дьявольская мука!..»

Гвидельм запихнул покупку подмышку и возвратился на свой чердак. Он не стал тотчас же рассматривать книгу, решив заняться этим после ужина, так как почувствовал сильнейший голод, свойственный только студентам. В овощной корзине Гвидельм нашел несколько картофелин, одну луковицу, достал с хозяйственной полки почти уже пустую банку со свиным салом и стал жарить картошку.

Пока она аппетитно румянилась, Гвидельм не утерпел, раскрыл книгу, и прочитал следующие слова:

Сердце Гвидельма бешено заколотилось: «Ах, неужели я смогу осуществить все, о чем мечтал?..»

Он пролистал страницы в поисках слова «БОГАТСТВО», и отыскать его не предоставило особого труда: все желания были расставлены в Книге по алфавиту. От волнения студент прочел Заклинание почти шепотом. Ждать пришлось недолго. Спустя мгновенье все закружилось, завертелось, засвистело, затуманилось.

Когда он пришел в себя, то увидел, что стоит на пороге трехэтажного особняка, двери которого почтительно открывает перед ним пожилой управляющий в черном костюме и белых перчатках.

— Ваш дом, господин Гвидельм! Следуйте за мной!

Экскурсия, которую провел управляющий, была великолепна! Гвидельм робко следовал за ним, словно ходил по залам Национального Музея. Гостиная, столовая, спальни, комнаты для гостей, библиотека, бильярдная! Целых три ванных комнаты! И, наконец, его собственный кабинет!..

Бедный студент — который стал уже вовсе не бедным — был ошарашен, смят, растерян. Он до конца не мог осознать, что этот дом — его собственность!

— …Здесь, в сейфе, — закончил управляющий, указывая на стальной шкаф, — хранятся деньги.

Напольные часы пробили семь раз.

— А внизу ждет ужин, — поклонился старик и вышел из кабинета.

Гвидельм остался один.

Он все ещё не мог заставить себя поверить в то, что произошло. И все это — благодаря Волшебной Книге, которая выбрала почему-то именно его из тысяч молодых бедняков! Он подошел к столу и увидел там «Книгу Желаний».

«Как хорошо, — подумал Гвидельм, — что она не осталась на чердаке. Мало ли чего я захочу ещё пожелать!..»

И тут же захотел стать знаменитым. На весь Гетеборг! Да, чего уж там! На всю страну! На целый мир! Профессором словесности, кем же еще! Раз, два, три… Стоп-стоп! Он уже нашел-было слово «ИЗВЕСТНОСТЬ»…

Но тут ему пришло в голову, что он будет выглядеть несолидно. Представьте себе: восемнадцатилетний профессор! Ну, нет, это уж слишком!

И он пожелал стать знаменитостью тридцатилетней! Да, в самый раз! Быть профессором в эти годы — показалось весьма и весьма пристойно.

Итак, Гвидельм произнес Заклинание. И вновь произошло то же самое, что на чердаке. Все вокруг закружилось, а в глазах потемнело. Когда же он пришел в себя, то увидел в своем кабинете множество важных людей, а на полу стояли корзины с живыми цветами. И все эти знатные господа торжественно вручали ему почетные дипломы самых знаменитых Академий в мире. Его называли великим, гениальным, учителем, мэтром, словом — самым ученым Ученым на целом свете. О, как же играл в его душе целый оркестр! Как старались трубы и барабаны! Гвидельм пожалел, что этот марш не слышит больше никто. А дипломы все вручали и вручали. Даже надоело… Зато потом в гостиной был праздничный стол, и все известные ученые мира поднимали бокалы за самого талантливого среди равных!

Гвидельм краем глаза посмотрел на себя в зеркало. На него мимолетно глянул и улыбнулся в зеркальном стекле респектабельный мужчина лет тридцати, в смокинге, с гвоздикой в петлице.

Прошло какое-то время. Молодой профессор выезжал в богатые клубы, сидел на балетах, обедал в дорогих ресторанах, куда его приглашали восторженные почитатели на званые вечера. Вобщем, купался в лучах Славы.

Однажды Гвидельм был приглашен на бал. Обычно он балы не посещал, потому что всегда скучал на них: танцевать не умел, а вести легкомысленные светские беседы не любил. Но от бала, устроенного в его честь, отказаться было нельзя.

Профессор словесности уже был готов умереть от скуки среди словесной трескотни, окружавшей его со всех сторон. Как вдруг… Гвидельм на одну секунду поднял голову и увидел глаза, устремленные на него с интересом и сочувствием. Напротив него, в нише окна, почти никому не видимая, сидела совсем молодая девушка. Казалось, ей тоже здесь неуютно. Кивком головы отбросив назад роскошные рыжие волосы, спадающие на лоб, она улыбнулась. Гвидельм решил подойти к ней, заговорить, узнать, кто она. Но пока он собирался с духом, его опередил солидного вида мужчина и со словами: «Габриелла, детка, нам пора!» — предложил ей руку.

Возвратясь в свою богатую обитель, молодой профессор вдруг почувствовал щемящее чувство одиночества.

«Габриэлла… Габриэлла… — думал он, бесцельно прохаживаясь по кабинету. — Удивительное создание!..»

И вдруг ему страстно захотелось увидеть её вновь. Но не издали! А рядом с собой — в своем доме! Гвидельм, открыв драгоценную Книгу на странице со словом «ЛЮБОВЬ», стал мечтать, оттягивая благословенный момент и представляя себе, как это будет… Сейчас он прочтет волшебное Заклинание. Да-да-да! Все в точности повторится: и головокружение, и карусель перед глазами, и… рядом с ним возникнет солнечный силуэт. Ах Габриэлла! Юная, душистая и свежая, как весной сирень! Неведомая сила бросит их в объятья друг другу!..

«О, милая!» — «О, милый!»…

Тут Гвидельм вдруг почувствовал запах жареной картошки. В один миг он вспомнил Набережную, университет, чердак… Что-то кольнуло его сердце, разбудило душу… Он, нашел в себе силы совершить… Очередную глупость, скажете вы. А я возражу: подвиг! Да-да! Он, загадав последнее желание… вновь очутился на своем чердаке, при зажженных свечах.

Был ранний вечер, ему снова было восемнадцать. Он едва успел снять с огня сковородку. Еще несколько желаний — и ужин бы окончательно пригорел!

Гвидельм уплетал картошку и думал:

«Все же не интересно получить весь мир — за так, в подарок!.. И почет, и деньги, и любовь… Только своими силами нужно достичь будущего. Даже если придется потратить на это всю жизнь!..»

Вот каким был мудрым этот студент в свои восемнадцать лет! Скорее всего, он действительно в состоянии был добиться всего сам!

В дверь чердака постучали:

— Здесь живет господин Гвидельм?

— Это я… — открыл дверь студент.

На пороге стоял мужчина приятной наружности в строгом костюме, цилиндре и с тростью. Гость улыбнулся:

— Мне вас рекомендовали, как очень опытного педагога, — сказал он. Несмотря на ваш возраст…

Гвидельм покраснел, но при свечах гость как будто этого не заметил.

— У вас дочь или сын? — поинтересовался Гвидельм.

— Дочь, — ответил важный господин и выглянул за дверь. — Входи, детка! Познакомься с господином учителем.

И в чердачную комнату впорхнула девочка лет шести. Она отбросила кивком головы свои непослушные роскошные рыжие волосы, спадающие на лоб, улыбнулась милой детской улыбкой, сделала книксен:

— Габриэлла!..

А «Книга желаний» исчезла.

5

— Совсем не то Заклинание! Не то, не то! — решительно сказал Архивариус. В кабинете уже стояло полное блюдо жареных орешков для Арчибальда. — Помню, что не то, а того именно — не припомню!.. — сердился он. — Да вы совсем не пили кофе!.. Конечно же, он остыл!.. Ешьте орешки, господин Арчибальд, а я пока сварю другой. Запомните: кофе нужно пить горячим, прямо с огня!..

6

В густом лесу, возле Тролльхеттанского водопада стоял просторный бревенчатый дом в два этажа под черепичной крышей.

Перед ним, огороженный плетеной изгородью, рос фруктовый сад, а во внутреннем дворе, вымощенном камнями, собранными при распашке полей, находились хозяйственные постройки.

Словом, усадьба, как усадьба, таких тысячи по всей Швеции.

И жил в ней лесничий с женой и сыном. Сам он охранял лес, жена его занималась домом, а сын Никлаус помогал обоим, как мог. А так как было ему целых десять лет, мог он уже очень много: и корову подоить, и наличники на окнах выкрасить, и лошадь подковать.

Однажды ранним летним утром отправился Никлаус за грибами и ягодами: мать велела. Леса он не боялся, потому что родился в нем, заблудиться не мог, так как знал каждую тропку. Да и по характеру Никлаус был храбрым мальчиком. Взял он с собой большую корзину и палку. Во-первых, волков отгонять (которые, между прочим, в лесу не водились), во-вторых, просто палкой, чтобы легче было просматривать кусты. Грибы — народ такой, рассуждал Никлаус, если видят, что на них охотятся — шмыг под куст, шляпку на самые глаза надвинут — попробуй, отыщи!..

Шел Никлаус по лесу и во весь голос распевал песню, которую очень любил петь ещё его дед. Песня была совсем не детская, а называлась:

Шел Никлаус по лесу — каждый куст палкой проверял: не прячется ли гриб.

К полудню, когда корзина наполнилась почти до краев, мальчик наткнулся на грибное семейство под кустом можжевельника. Он приподнял ветки, чтобы добраться до грибов, но вместо подосиновиков или боровиков увидел с десяток бледных поганок, стоящих на хилых ножках и что есть силы стукнул по ним палкой. Ядовитые ошметки шляпок разлетелись во все стороны. Не стоило этого делать. Откуда ни возьмись, появилась костлявая старуха в сизом платье и широкополой шляпе. Ее лицо было перекошено злобой.

— Хорошо же ты себя ведешь с моими подданными! — прошамкала она. — Уж я тебе это припомню!.. На всю жизнь!.. — И что-то пробормотав, взмахнула в воздухе шляпой, и стал Никлаус коротышкой, даже корзину с грибами не смог унести.

Возвратился Никлаус домой.

— Что с тобой?! — испугалась мать, а лесничий сразу понял, что сыну повстречалась графиня Белая Поганка, страшная лесная колдунья.

Мальчика отвезли в город, но доктора только руками развели. Лекарства, правда, выписали, но предупредили, что чары Белой Поганки очень сильны. И у знахарок были, и к священнику ездили — все понапрасну. Никлаус так и остался коротышкой.

Сидел он целыми днями у окна, горевал, даже родителям помогать перестал. Да и какая польза от мальчика ростом с черничный куст?..

Прошли годы. Никлаус повзрослел, но так ни на дюйм и не вырос. И решил он сам вылечиться. Стал готовить отвары из трав. Однако, себе не помог. Зато научился спасать людей от разных болезней. Столько чудодейственных бальзамов сочинил — не перечесть: от хворей, от ран, от сглазов и наговоров.

Стал известен Никлаус по всей Швеции, а затем и в Европе. Стали лекарства его именем называться: «Мазь Никлауса», «Настойка Никлауса», «Бальзам Никлауса». И все же, тот единственный рецепт, который вернул бы ему человеческий рост, он не мог найти.

Как-то раз, собирая в лесу весенние травы, Никлаус увидел прекрасную девушку верхом на олене. Она промчалась через поляну, а его тут же пронзила любовная боль, сладкая и мучительная. Эта встреча омрачила его душу ещё сильней, оттого что он знал: никому не нужен в мужья карлик, пусть даже самый знаменитый в Европе.

Прошли и весна, и лето, но боль не утихала. Она стала настолько нестерпимой, что решил Никлаус уйти из жизни и пришел ранним осенним утром к Тролльхеттанскому водопаду.

Птицы кружили над ним, щебеча, что жизнь — прекрасна, лес грозно воздевал к небу ветви, осуждая безумный поступок, даже звери вышли ему навстречу, угрожающе рыча и воя — все было напрасно: подошел Никлаус к краю пропасти, закрыл глаза и бросился в бурный поток.

Летел он, как ему показалось, долго. А когда его тело коснулось земли, осторожно открыл глаза. Открыл — и поразился, потому что оказался на берегу Гета-Эльвы, далеко от стены водопада.

«Ну, и прыжок я совершил!» — удивился Никлаус, глядя снизу вверх на Тролльхеттанский водопад. Но ещё больше удивился тому, что остался жив, даже царапины на теле не обнаружил.

Поднялся он и пошел вниз по незнакомому берегу, куда глаза глядят. Шел все утро, весь день, а к вечеру оказался в чужом лесу. Трава здесь была ему выше пояса, ни одной тропинки вокруг. Прилег Никлаус на землю и сразу уснул от усталости.

И приснилась ему Она… Будто выскочил её олень на лесную поляну, где девушка, спрыгнув на землю, поспешила к жалобно верещавшему в силках кролику и стала его распутывать.

Вдруг кролик обернулся злобно хохочущей Белой Поганкой. Сняла она свою широкополую шляпу, встряхнула её прямо в лицо красавице. Пошатнулась девушка, упала без чувств на траву… Вздрогнул Никлаус — и проснулся.

Ранние сумерки окутали чужой лес. Когда осенний сухой туман опустился на поляну, из белесой пелены возник седобородый старик ростом с Никлауса в белом плаще и широкополой бархатной шляпе.

— Король приветствует короля! — произнес старик и поклонился Никлаусу в пояс. Тот оглянулся, но позади него никого не было.

— Я обращаюсь именно к тебе, — улыбнулся старик. — Ведь Тролльхеттанский водопад принес нам короля чудесных настоек, я не ошибаюсь?..

— Здравствуйте. — поклонился Никлаус и спросил: — Кто вы?

— Король грибов, — представился старик.

Он рассказал Никлаусу, что его дочь — принцесса Волнушка — тяжело заболела. Но чем именно — не знает никто.

— Только ты один можешь спасти мою дочь. Пожалуйста, помоги ей. А я постараюсь помочь тебе, — сказал Грибной король. — Я ведь знаю твое горе.

Старик взмахнул шляпой, и они очутились в подземном грибном королевстве. Там жили все грибы, какие только есть на свете. Король повел гостя в свой дворец, где Никлаус увидел бледную обессилевшую принцессу. Взглянул на неё — и обрадовался. Но, конечно, не потому, что она была больна, а оттого, что принцесса оказалась той самой девушкой на олене.

Понял тут Никлаус, что означал его сон, и поведал о нем Грибному королю. Совсем опечалился тот и рассказал о злой графине вот что:

— Когда-то давно она вздумала захватить грибной трон да ничего не получалось: я был молод и силен. А уж когда женился, и жена подарила мне дочь — наследницу королевства, — Бледная Поганка стала от злобы ещё бледней. Всю силу своей ненависти она направила на то, чтобы извести моих близких и ослабить мое сердце страданием. Это удалось ей наполовину: возлюбленную жену мою она погубила вскоре после рождения Волнушки. Но дочь я оберегал всеми силами. Да она и сама за себя постоять может. Графине лишь хитростью удалось заманить её в западню… Не знаю, что теперь будет, если… — Король Грибов не смог договорить, волненье душило его.

Не одно утро, не один день и не один вечер провел знахарь-карлик в лесу, чтобы найти и собрать нужные травы. Трижды варил он особое зелье и давал пить принцессе. Не сразу возвращались силы к Волнушке. Сначала даже казалось, что лечение не приносит пользы, но Никлаус действительно оказался королем чудесных настоек. Принцесса выздоровела.

— Помоги теперь и ты мне, — напомнил Никлаус Грибному королю.

— Не сейчас, — ответил тот, — а будущим летом. Поживи этот год с нами!

Никлаус был счастлив: Волнушка дала искреннее согласие и король объявил их мужем и женой.

Так Никлаус стал гражданином Грибного королевства.

Прошла осень. Наступила зима. Вот и весна землю обогрела. А уж когда вовсю зазвенел июнь — грибной король сказал Никлаусу:

— Пришла мне пора сдержать данное слово. — Он вывел карлика из подземелья. — Готовься, Никлаус, сейчас пойдет дождь…

Поднял тот голову — над лесом собирались тучи.

— Эх! — огорчился молодой знахарь. — Надо было шляпу на прогулку захватить!..

— Тебе-то как раз шляпа не потребуется, — рассмеялся король. — Ну-ка, повторяй за мной!

Сначала пролился веселый ливень. В один миг он омыл целый лес. Никлаус промок до костей.

А потом три дня не прекращался мелкий грибной дождик. Под каждым кустом целыми семьями выросли грибы. Никлаус почувствовал, что и он растет Все три дня бродили король и Никлаус под дождем. За эти три дня Никлаус вымахал в здоровенного молодого человека, каким и должен был стать, если б не колдунья.

— Что все это значит?!.. — ошеломленно спрашивал Никлаус грибного короля, который так и остался крошечного роста.

— Тебе помогает грибной дождь, — ответил ему король. — Но не будь ты гражданином великого Грибного королевства — ни одно Заклинание не подействовало бы!..

— А почему Волнушке не могло помочь твое Заклинание?

— Это Заклинание действует только при летнем дожде! — объяснял король. — Ты сам знаешь: она ведь могла и не дожить до июня!

Когда они вернулись домой, к ним навстречу вышла принцесса и протянула Никлаусу младенца, которого родила накануне.

— Как же теперь?.. — пробормотал большой Никлаус, остолбеневший от свалившегося на него счастья.

— Сам решай, — сказал грибной король. — Хочешь — у нас оставайся, а хочешь — возвращайся к своим.

— Тогда и я с ним! — воскликнула принцесса Волнушка. — Нам теперь без него никак нельзя.

— Живите счастливо! — пожелал им король. — Когда-то ведь и я женился на земной женщине. Волнушка — вся в мать: и красотой, и ростом. Жена умерла из-за козней графини Бледной Поганки, но последним её желанием было, чтобы принцесса, когда вырастет, жила среди людей… Ступайте! А я буду молиться за вас!.. Приводите наследника к деду! Я познакомлю его со всеми тайнами Грибного королевства.

В дом лесничего молодая семья отправилась на лесном олене. Родители Никлауса за месяцы его отсутствия постарели. Как за десять лет. Но, увидав невредимого выросшего сына, невестку да ещё и внука впридачу, затанцевали от радости.

— Так и стали они жить все вместе, одной семьей, весело и славно, закончил Арчибальд историю. — Жизнь прожили долгую, счастливую, в трудах и заботах, под вечный шум Тролльхеттанского водопада… Ищите рецепты в Зеленой книге. Верхняя полка в левом углу от окна!

7

— Это оно и есть! — воскликнул Архивариус со стремянки высоко под потолком у левого угла. — То самое Заклинание! Ах, как хорошо! Теперь бедная Амелита будет спасена! «Дождик летний, дождь грибной!..» Ай, как замечательно!

— Но каким образом Амелита будет спасена? — спросил Арчибальд. — Зимой ведь не идут грибные дожди!

— Ерунда! Старые сказки! Мы с вами цивилизованные люди! — радостно воскликнул господин Йоргенс. — Главное — названия трав, которые требуются для чудодейственного отвара! Они вшифрованы в само заклинание — весь секрет! Надо немедленно обрадовать господина Советника! — архивариус спустился на пол, подошел к телефону: — Алло! Говорит Йоргенс Нильсон! Сообщите господину советнику, что у меня к нему чрезвычайно важный разговор, не терпящий отлагательств… Что?!.. — выпучил глаза архивариус. — Амелита?! Не может быть! Когда?!.. — Он долго слушал, что ему говорили и качал головой. — О, Боже!.. — потрясенный он осторожно положил трубку.

— Что с ней?! — встревожился попугай. — Она умерла?.

— Нет! Нет! — замотал головой господин Йоргенс. — Она сбежала!

Арчибальд от неожиданности даже взлетел на люстру.

Архивариус захохотал, кашляя и сгибаясь пополам. Когда он кончил смеяться и обессилено сел в кресло, Арчибальд поместился в кресле напротив.

— Она, — объяснил Архивариус, — оставила записку, что никогда не любила сына министра и нарочно притворилась больной.

— Да-а, — развел крыльями Арчибальд. — Веселенькая вышла история!

— Главное, что она жива-здорова!.. Вы уж простите меня, что я заставил вас так здорово поломать голову, — виновато промолвил старик.

— Ну, что вы! — запротестовал попугай. — Независимо от поведения притворщицы Амелиты, чудодейственные отвары пригодятся, видимо, ещё не раз.

— Да уж! — согласился с ним ученый. — У меня у самого — ревматизм и боли в сердце.

— А у меня ломота в крыльях, — пожаловался Арчибальд, — и головокружение в полете…

— А уж мигрени или изжоги посещают меня почти каждый день, — продолжил тему архивариус.

— И совершенно слабеет память, — кивнул ему попугай. — Что было триста лет назад — помню, а что случилось вчера — хоть убей!.. Может, секрет Заклинания нам поможет…

Два старика — Архивариус и древний попугай, хранители удивительных историй — тихо сетовали на нездоровье. Голоса их уходили вверх, к тускло мерцавшим люстрам.

— Говорят, одна чашечка кофе восстанавливает в организме десять клеток, — вдруг вспомнил господин Нильсон.

— Что вы говорите! — оживился Арчибальд. — В таком случае, не заварить ли нам еще?..