Рождественский папа

ГЛАВА ПЯТАЯ

— Где Джейки? — спросила Констанция, приглашая Фейс с Ником в гостиную, где хозяин дома смотрел воскресный футбольный матч.

— Играет с Джорджем у Бада и Марджи, — ответила Фейс, и ладони у нее вспотели.

Джейки воспринял новость об их предстоящей свадьбе с большой радостью. Ника он спросил:

— Ты останешься здесь с нами? — Получив утвердительный ответ, он обнял Ника и сказал: — Вот здорово.

Они оба успели привязаться друг к другу с того момента, как Ник спас Джейки в культурном центре. Фейс больше волновало, как воспримет новость ее собственная мать.

— Марджи должна родить к Рождеству? — спросила Констанция.

— Да. — Фейс было трудно поддерживать разговор, она пыталась собраться с духом, чтобы сообщить о свадьбе.

Миссис Хьюитт села в кресло около мужа.

— Том, ты не мог бы выключить звук, а то невозможно разговаривать!

Отец улыбнулся дочери и Нику и выключил телевизор.

Не успели гости устроиться на диване, как Констанция спросила Ника:

— Итак, когда ты думаешь уезжать?

— Именно об этом мы с Фейс и пришли поговорить. Мы собираемся пожениться.

Констанции было достаточно мгновения, чтобы осмыслить сказанное. Тем не менее громким, нарочито удивленным голосом она осведомилась:

— Что вы собираетесь?

— Мама и папа, — спокойно начала Фейс, хотя внутри у нее все дрожало, — мы с Ником поженимся в конце недели, и нам бы хотелось, чтобы вы при этом присутствовали.

Часы на камине отбивали секунду за секундой. Констанция и Том Хьюитт молча и обеспокоенно переглядывались.

— Фейс, я хочу поговорить с тобой. Пойдем на кухню, — заявила мать и встала, ожидая, что дочь последует ее примеру.

— В этом нет необходимости, мама. Все, что ты собираешься сказать, можешь сказать при Нике.

— Я так не считаю, Фейс Элизабет. Будь добра, удели мне несколько минут.

Фейс знала, что если сейчас не поговорить с матерью, та все равно настоит на своем. Ник все понял и, наклонившись к Фейс, прошептал:

— Иди. А я потолкую с отцом.

Она благодарно улыбнулась ему, снова отметив, какой он заботливый.

На кухне Фейс спросила, не приготовить ли чаю.

— Нет, — отвергла помощь дочери Констанция. — Я хочу услышать ответы на некоторые вопросы. Что происходит? Ты не можешь выйти замуж за Николаса Кларка. Если на то пошло, ты знаешь его всего несколько дней. Мы с отцом, полагаю, воспитали тебя человеком здравомыслящим. Тебе следует подумать также и о Джейки… — Неожиданно мать замолкла. — Ах вот в чем дело! Джейки… Что случилось?

Фейс знала, что чиновники из социальной опеки, вероятно, будут разговаривать с ее родителями во время изучения домашних условий, поэтому ответила очень осторожно:

— Появилась пара, которая хочет усыновить Джейки. Но я сама хочу усыновить его. — И торопливо поправила себя: — Мы с Ником хотим усыновить Джейки.

Констанция растерянно опустилась в кресло.

— А сама ты не можешь его усыновить?

— Эта пара… они уже побывали у адвоката. У нас с Ником будет более прочное положение, если мы поженимся. Я не могу отдать Джейки, мама. Мы любим друг друга. Он и так много настрадался.

— Всем известно, что в тебе он нашел свое спасение. Но, Фейс, брак с человеком, которого ты едва знаешь?.. Почему Николас хочет принести себя в жертву?

Фейс стало больно от материнских слов. Неужели его предложение можно истолковать только так?

— У Ника никогда не было нормальной семьи. А со мной и Джейки она у него появится.

— Ох, девочка… Мужчины с таким прошлым, как у Николаса, понятия не имеют о семье. Они уходят при первой же размолвке. Даже если он останется до конца усыновления, с чего ты взяла, что он не уйдет потом?

Все одолевавшие Фейс сомнения возродились после материнского вопроса.

— Он говорит, что знает цену обещанию.

— Знать и следовать этому — вещи разные. Фейс понимала, что мать не переспоришь, да ей и не хотелось. Во всяком случае, сейчас.

— Я выйду замуж за Ника. Что бы ты ни говорила, я не передумаю.

Мать внимательно всмотрелась в нее.

— Ты ведь делаешь это не только ради Джейки? Ты, вероятно, испытываешь определенные чувства к этому человеку. Дорогая, я надеюсь, что тут не просто увлечение…

Фейс взяла мать за руку.

— Я выхожу замуж за Ника, и мы хотели бы, чтобы вы присутствовали на церемонии. Вы придете?

Беспокойство беспокойством, но не поддержать дочь Констанция не могла.

— Раз ты выходишь замуж, мы с отцом будем рядом с тобой. Но, милая, подумай еще раз. Убедись, то ли это, что тебе нужно, и обдумай последствия.

Мировой судья Тобиас Терри жил на ферме в западном конце Извилистого Ручья. Старый фермерский дом был огромных размеров. Регистрация брака Фейс и Ника оказалась единственным вечерним занятием в пятницу для Тобиаса. Он провел родителей Фейс, Джейки, Марджи, Бада и Дарлу Грейнджер в обшитую деревянными панелями залу с небольшим возвышением и десятком складных стульев.

Поглаживая седую бороду, Тобиас ласково поглядывал на жениха и невесту.

— Не нервничайте. Почти все люди вступают в брак. Хотя некоторые потом и жалеют об этом, — он улыбнулся собственным словам. — Повторяю: некоторые, мы, например, с женой в браке сорок один год и очень счастливы. Ты, Фейс, вероятно, можешь сказать то же самое про собственных родителей. — Он хлопнул Ника по плечу. — Приятно видеть вас всех взрослыми и готовыми устроить свою жизнь. Умный человек, бывает, долго ждет подходящую женщину, особенно после неудачного раннего брака.

У Ника напрягся подбородок, и Фейс могла себе представить, о чем он подумал. В Извилистом Ручье всем до всего есть дело.

Ник выглядел таким красивым в черном костюме, рубашке и галстуке в тон, что у нее замирало сердце. Со дня визита к родителям они были заняты приготовлениями — разрешение на брак, покупка свадебных колец, отъезд Ника в Рутланд для переговоров с управляющим, а также для того, чтобы привезти еще одежды, помимо той, что он взял с собою на отдых… Он остался там переночевать и возвратился поздно вечером.

А Фейс, пока его не было, размышляла о том, что сулит ей замужество. Главное — она удержит при себе Джейки. То, что она может сильно влюбиться и это разобьет ей сердце, отступало на второй план. Вопрос матери, почему Ник готов принести себя в жертву, постоянно приходил ей в голову. И почему она уверена, что он не покинет ее после усыновления Джейки? Ответов Фейс не знала.

Считает ли Ник, что приносит себя в жертву? Когда они прощались прошлой ночью, он не поцеловал ее. Он не целовал ее с тех пор, как Фейс задала ему вопрос о его первой женитьбе. Но сегодня вечером, спустившись вниз, она уловила в его глазах огонек желания. Ее белое шерстяное платье слегка расширялось книзу у колен. Она подняла волосы наверх, завила их на затылке и приладила маленькую тонкую вуаль. С золотыми серьгами, подаренными родителями в честь окончания школы, она чувствовала себя миловидной, была взволнована и полна надежд…

Ник предложил ей руку, чтобы провести в переднюю часть залы, и от внимательного взгляда его голубых глаз у нее все внутри затрепетало. Они на самом деле вступают в брак!

Тобиас Терри возглавлял процессию. Сделав несколько шагов, Фейс вдруг остановилась и спросила:

— Ник, ты уверен, что хочешь этого брака? У тебя последний шанс отказаться.

Он прикрыл ладонью ее руку и серьезно ответил, бросив при этом взгляд на Джейки:

— Я уверен.

С сильно бьющимся сердцем Фейс остановилась вместе с Ником перед поднявшимся на возвышение Тобиасом.

Пока мировой судья говорил полагающиеся в таких случаях слова, Ник наслаждатся нежной ладошкой Фейс и обдумывал свою поездку в Рутланд. Он убедился, что в его отсутствие дела в магазине идут хорошо. Своему управляющему он не сообщил о свадьбе, а сказал, что задержится в Извилистом Ручье еще ненадолго и проведет свой отпуск там. Если бы он сказал Грегу, что женится и присматривает место для другого магазина, то персонал забеспокоился бы, не уволят ли их. А вдруг, он закроет магазин в Рутланде и откроет в Берлингтоне? Пока он ничего не подыщет, пусть лучше Грег думает, что он просто в отпуске.

Но, честно говоря, главным образом не хотелось выставлять напоказ личную жизнь, объясняя не очень-то близким людям подробности своей внезапной женитьбы.

Вчерашний день и вечер до закрытия магазина, казалось, тянулись бесконечно. Затем Ник поднялся наверх в свою квартиру. Там было тихо и пусто. Он не ощущал по-настоящему пустоты в доме, пока не поселился у Фейс…

Покончив со вступлением, Тобиас Терри призвал Ника и Фейс произнести брачные обеты. Ник смотрел на свою будущую жену, повторял за Тобиасом обещания и… вспоминал лживость первого брака. Теперь-то его жизнь сложится по-иному, вместе с Фейс и Джейки. Интересно, что думает о нем Фейс. Неужели лишь как о спасителе? В белом платье, с изящной прической, нежно-розовыми губами она была желанна ему, он хотел от этого брака большего, чем просто усыновление Джейки.

Когда мировой судья объявил их мужем и женой и с улыбкой произнес извечную фразу: «Вы можете поцеловать новобрачную», Ник воспользовался этим с лихвой.

Фейс выглядела застенчивой и очень беззащитной, и нежность взяла в Нике верх над желанием заявить свои права собственника. Впрочем, от долгого и чувственного поцелуя удержаться не удалось. У него даже перехватило дыхание.

Кто-то закашлялся, и только тогда Ник оторвался от губ новобрачной, но руку с ее талии не убрал. Фейс смущалась и краснела. Сколько же понадобится времени, чтобы она стала его женой в полном смысле этого слова? Решив, что ее стесняют родители, он прошептал:

— Когда мы останемся одни, то сможем целоваться сколько душе угодно.

Тут Джейки соскочил со стула и подбежал к ним.

— Мы теперь поженились? — поинтересовался он.

— Да, поженились. — Ник нагнулся и подхватил его. Держа Джейки на руках, он подумал, что принял лучшее в своей жизни решение.

Спустя несколько часов Фейс рассматривала в своей кухне двух белых голубков, украшавших верхушку свадебного торта. Мама устроила для новобрачных небольшой прием, а когда они уходили домой, отдала им с Ником верхний слой торта — такова была традиция.

Фейс сняла голубков с решетчатого насеста, сделанного из сахарной глазури. Затем не удержалась и облизала сладкие пальцы.

— Я тебя застал врасплох, — поддразнил ее с порога глубокий мужской голос.

Протянув мужу сладкий палец, Фейс предложила:

— Хочешь?

Голубые глаза Ника потемнели. Он был без пиджака и с расстегнутым воротом рубашки, но галстука не снял и выглядел потрясающе красивым.

— Хочу.

Ник крепко сжал ей запястье, а когда медленно поднес ее палец ко рту, то у Фейс задрожали колени. Его губы были сухие и такие… горячие. Она чуть не задохнулась, когда он слизал языком сахарную пудру, а затем стал сосать кончик пальца. У нее внутри все трепетало от желания. Такая страсть была ей внове, волновала и пугала. Ник отпустил ее руку, и она отпрянула назад, потрясенная мыслью о том, как же глубока будет рана, если этот брак, заключенный из соображений целесообразности, не сладится.

Ее грызли сомнения, высказанные матерью: «принес себя в жертву», «с его прошлым».

— Джейки уснул? — спросила Фейс, не зная, что сказать.

Ник понимающе посмотрел на нее — она явно хочет соблюдать дистанцию.

— Я заглянул к нему, прежде чем спустился. У него тоже был насыщенный впечатлениями день.

— Мама устроила очень милое угощение. Я просила ее не хлопотать, но это бесполезно.

— Ты их единственная дочь. Тебе повезло с такими заботливыми родителями.

— Я знаю.

— Твоя мама была со мной на удивление вежлива. Нам следует поблагодарить ее, так как я уверен, что Дарла Грейнджер это заметила.

— Ник, мама привыкнет. Она просто думает…

— …что мы сами не знаем, что делаем, — закончил за нее Ник.

Фейс не хотела обсуждать сомнения матери относительно их брака и перевела разговор на другое:

— Когда ты беседовал с Бадом и Марджи после бракосочетания, Дарла спросила меня насчет медового месяца. Я сказала, что мы хотим подождать, пока Джейки не привыкнет к тому, что мы — одна семья.

— Очень правильный ответ. — Ник провел пальцем по глазури на торте, затем облизал палец, и Фейс вспомнила собственное сладостное ощущение. — А ты хочешь поехать куда-нибудь? — как бы между прочим спросил он.

Фейс почувствовала, как горит у нее лицо. Медовый месяц предназначен для определенной цели, и они оба знают, для какой.

— Мне кажется, нам следует подождать…

Непринужденно облокотившись на кухонную стойку и явно чувствуя себя как дома, Ник немного помолчал, внимательно глядя на Фейс, затем произнес:

— Нам надо обсудить, как мы будем спать. Держу пари: когда Дарла заявится с проверкой, она спросит Джейки кое о чем. Не хватало, чтобы он сообщил ей, что мы спим в разных комнатах.

Фейс просто не знала, чем себя занять, только бы не смотреть в голубые глаза Ника и не думать о том, как она станет заниматься с ним любовью в первый раз. Открыв ящик буфета, она вытащила рулон целлофана, оторвала кусок и поставила на него ломоть торта.

— Что ты предлагаешь?

Ник подождал, пока она не завернет торт.

— Ты мне доверяешь?

Сложный вопрос. Ясно одно: он хороший человек, сильный и она чувствует себя в его присутствии под надежной защитой…

— Я вышла за тебя замуж.

— Значит, доверяешь мне настолько, что, когда мы станем спать вместе, в одной постели, можешь быть спокойна, что ничего не произойдет против твоего желания?

Спать с Ником… Беспредельное искушение. Ее беспокоила собственная неспособность противостоять этому искушению. Нельзя давать волю чувствам, это безрассудство. Но в одном она доверяла ему — он не станет принуждать ее силой к физической близости.

— Я знаю, что с тобой я в полной безопасности. И у меня огромная кровать, так что места хватит обоим.

Ник вздохнул с облегчением.

— Прекрасно. Это мы уладили, а теперь давай съедим еще по кусочку свадебного торта.

— Я сварю кофе, — улыбнулась Фейс.

— Не стоит. Кофеин излишне взбодрит нас, — пошутил Ник.

Фейс отвела глаза. Ее мысли были о том, как она ляжет в постель рядом с ним.

Ник бродил по спальне под звуки льющейся в душе воды и мысленно представлял себе Фейс обнаженной. Проклятье! Ведь именно он предложил спать в одной постели — и не только ради чиновников из социальной опеки. Думал, что Фейс привыкнет к его интимному присутствию рядом, и тогда…

Что такое, Кларк? Что за глупости! Ты ведь на ней женат!

Но из-за застенчивости Фейс, ее явной неуверенности в себе придется проявить терпение.

Ник умел быть терпеливым. Терпеливо ждал, не вернется ли мама, покинувшая его четырехлетним ребенком. Не раздражался на учителей, считавших, что он никогда ничего не добьется. Упорно ждал, когда же сможет здраво обсудить с отцом все проблемы, как полагается отцу и сыну, и его терпение окупилось.

Он был терпелив с Пэм, пока не узнал, что она солгала ему, прикинувшись беременной, чтобы заставить жениться на ней. Он женился, полагая, что отец ребенка — он, но выяснилось, что она вовсе не беременна, а их брак фальшив и его ничем не спасешь.

А теперь он женился на Фейс, потому что хотел стать отцом и мужем. Никаких сравнений между двумя браками быть не могло. Фейс по натуре не лгунья и не обманщица. Их отношения начались честно, они тянулись друг к другу, а подлинная любовь обязательно появится. Только бы ему набраться терпения.

Вода в душе перестала литься.

Ник сидел на краю постели с той стороны, где на ночном столике не стоял флакончик с лосьоном, не лежала золотая заколка для волос и сценарий рождественских живых картин. Дверь в спальню он оставил открытой. Услыхав легкие шаги, он пожелал себе самообладания этой ночью. В дверях стояла Фейс в розовой атласной ночной рубашке и халате. Мягкие волосы обрамляли нежное, с кремовой кожей лицо. Она пахла сладостью и свежестью, словно летний сад. Должно быть, мыло у нее было с таким же запахом, как и лосьон. Ник заметил на полочке около душа бутылочку с розовым гелем, но для себя взял обычный кусок мыла.

Вдруг он пожалел, что не купил Фейс цветы, не зажег свечи и не убедил ее отметить вдвоем знаменательное событие. Но это уже будет психологическое давление.

Фейс подошла к своей половине постели, подняла одеяло и шмыгнула под него. Ник откинулся на подушки и спросил:

— А халат ты снимать не будешь?

Отчаянно покраснев, она соскочила с кровати, быстро развязала пояс, скинула халат и бросила его на кресло. При этом рубашка с широкими рукавами открыла часть груди, что тут же нашло отклик в его теле.

Когда на этот раз она легла под одеяло, он аккуратно натянул его повыше, разгладил с двух сторон: своей и ее. Кровать оказалась не слишком большой для двоих, но какое-то расстояние между ними все-таки сохранялось.

У Фейс был такой вид, словно она вот-вот вскочит и убежит при малейшем его движении. А Ник хотел, чтобы она расслабилась, иначе утром он найдет ее спящей на кушетке.

Медленно, чтобы не вспугнуть ее, он повернулся на кровати лицом к ней.

— Поздравляю с днем свадьбы, Фейс. — Наклонившись, он поцеловал ее в лоб, затем улегся навзничь на подушку.

Глядя в потолок, он прислушивался к щелканью электрического счетчика. Фейс тихонько устроилась на своей подушке всего в пятнадцати сантиметрах от него. Да так можно и с кровати свалиться! Запах ее дразнил Ника, а сознание того, что она рядом, на расстоянии ладони, мучительно возбуждало. Пришлось напомнить себе о терпении. Повторяя это слово как заклинание, он перевернулся на бок, надеясь поскорее заснуть.

Фейс было так приятно и уютно, что просыпаться не хотелось. Спиной она чувствовала тепло и прочную опору, а мускулистая рука обвивала ее талию…

Но вот она раскрыла глаза — и сон как рукой сняло. Господи, это ведь Ник прижался к ней, а сквозь шелк рубашки она чувствует его мускулистое тело.

Как бы встать, не разбудив его?

— Мы, наверное, замерзли ночью, — раздался у ее уха хриплый со сна голос, глубокий и такой… сексуальный.

Если она сейчас повернется, то их тела интимно соприкоснутся.

— Мне надо было достать еще одно одеяло, — выпалила она первое, что пришло в голову, и тут же поняла, что это могло его обидеть.

Так и получилось. Он убрал руку с ее талии и отодвинулся на свой край кровати.

Фейс растерянно уселась, прикрывшись одеялом.

— Ник, я не имела в виду, что мне неприятно, когда ты касаешься меня. Просто проснуться вот так было для меня удивительно… — поспешила оправдаться она.

— Для меня тоже. Вероятно, наше подсознание работает помимо нас. Если тебе неудобно так спать, то можно положить между нами пару подушек.

Намек был понят, но Фейс вдруг стало ясно, что спать, уютно прижавшись к Нику, совсем не плохо.

— Я люблю спать, свернувшись калачиком… — Она пристально посмотрела на мужа.

— Ты можешь называть это как угодно, но некоторые мужчины расценивают такую позу как призыв к любовной игре, — с улыбкой ответил он.

Его взгляд говорил именно об этом, к тому же он наклонился и поцеловал ее.

Поцелуи, которыми они обменивались последние дни, были волнующими, легко вспыхивали и медленно угасали. У этого поцелуя не было прелюдии, он был полон жизни — требовательный и опьяняющий. Руки Ника ласкали ей плечи, а язык был занят ее ртом.

— Фейс! Ник! Можно мне?.. — в комнату вбежал Джейки и остановился, увидев, как они отпрянули друг от друга.

Фейс поняла, что необходимо ввести новые правила поведения и объяснить кое-что.

— Милый, поди сюда.

Джейки подбежал к ней и вскарабкался на кровать.

— Джейки, теперь, когда Ник живет с нами, мы поженились и спим в одной комнате, придется тебе стучать, когда захочешь войти.

— Чтобы я не видел, как вы целуетесь?

Ник усмехнулся.

— Не обязательно. Замужние люди просто хотят иногда побыть одни за закрытой дверью. Но это не значит, что ты не можешь позвать нас, когда тебе что-то нужно или ты хочешь что-нибудь нам сказать. Это называется «уважать личную жизнь». Когда ты подрастешь, то, возможно, тоже захочешь держать дверь иногда закрытой.

Джейки, конечно, не понял всех этих тонкостей, но, пожав плечами, согласился:

— Хорошо. Можно мне на завтрак кашу из таких… завитушек?

Фейс засмеялась:

— Конечно. Иди чистить зубы, а мы пока оденемся.

Джейки спрыгнул с кровати и побежал в ванную.

Повернувшись к Нику, Фейс заметила:

— Ты очень хорошо ему все объяснил.

— Я давно понял, что даже с детьми лучше всего быть честным.

Раздался звонок в дверь.

— Ты ждешь кого-нибудь? — спросил Ник, глядя на будильник.

— Только не в девять утра в субботу. — Фейс встала с постели и надела халат. — Посмотрю, кто это.

Ник вытащил спортивные брюки и футболку из ящика комода, который Фейс освободила для его вещей.

— Ты лучше помоги Джейки, дверь я сам открою.

Фейс очень хотелось посмотреть, как Ник будет одеваться, но пришлось отправиться в ванную — проследить, чтобы Джейки как следует почистил зубы. Спустя пару минут ее окликнул Ник. Она подошла к площадке лестницы.

— Это мисс Грейнджер. Она хочет ознакомиться с домашними условиями.

Готовясь к свадьбе, Фейс почти забыла, ради чего все это затеяно. Приход Дарлы напомнил ей, что она вполне может лишиться Джейки. А если это случится, то она к тому же потеряет и Ника.

Час спустя, закрыв за Дарлой Грейнджер дверь, Ник вздохнул с облегчением. Интересно, удовлетворена ли Дарла? Было несколько напряженных моментов: когда Дарла спросила, останутся ли они в этом доме или переедут; собираются ли отдавать Джейки в колледж; ладит ли Фейс с семьей Ника.

Ник вкратце рассказал историю своего заброшенного детства, а Фейс добавила, что обязательно встретится с отцом Ника, как только тот позвонит.

Пока взрослые беседовали, Джейки был занят кашей. Затем Дарла выразила желание побеседовать с Джейки наедине. Фейс и Ник в это время пили кофе, невольно прислушиваясь.

Все это выглядело крайне неловко и чрезмерно нарочито. Хотя в общем беседа прошла, по мнению Ника, хорошо, он был рад, когда Дарла Грейнджер уехала. Он хотел уже было присоединиться к Фейс и Джейки в гостиной, но тут услышал чьи-то шаги на крыльце. Это оказался почтальон. Подобрав просунутые в дверную прорезь письма, Ник просмотрел их: счета за электричество, телефон и газ. В общем, обычное начало месяца.

Войдя в гостиную, он загляделся на Фейс и Джейки, строящих на полу что-то из кубиков. Когда бы Фейс ни смотрела на Джейки, на ее лице появлялось такое нежное и заботливое выражение, что Нику почему-то делалось завидно.

Он показал ей конверты.

— Коммунальные счета. Завтра, когда займусь делами магазина, заодно выпишу чеки.

— Мы еще не обсуждали с тобой финансовые вопросы, — тихо заметила Фейс.

Может быть, она не хочет, чтобы он брал все в свои руки, подумал Ник.

— Просмотрим счета завтра и решим, как быть. Сегодня же я хотел бы пойти в культурный центр и закончить панели. А ты что будешь делать?

— У меня в час репетиция с детьми.

— Может, мне тогда пока не заниматься декорациями?

— Нет-нет. Мы просто повторим стихи. Дети еще не готовы к репетициям на сцене. — Фейс обняла Джейки за плечи и сказала: — Ты не хочешь пораскрашивать фломастерами картинки?

Мальчик кивнул, встал с пола и побежал наверх.

Когда они остались одни, Фейс спросила:

— Как, ты считаешь, прошла встреча с Дарлой?

Было ясно, что Фейс обеспокоена. Страх потерять Джейки ни на минуту не покидал ее.

— Мне кажется, мы сгладили острые углы.

— А что, если у Бруэров таких углов вовсе нет?

— Фейс, ни одна семейная пара не является совершенством. У каждого своя тщательно скрываемая тайна. Дарла Грейнджер производит впечатление разумной женщины. Главное — ты любишь Джейки, он любит тебя и мы сможем теперь окружить его родительской заботой.

— Надеюсь, ты прав. — Фейс собрала пластмассовые кубики и побросала их в жестяную коробку.

Ник понимал, что его слова вряд ли подбодрят ее. Она успокоится лишь тогда, когда Бруэры откажутся от своего намерения. Остается только рассчитывать на то, что они со временем потеряют к Джейки интерес или поймут, что место Джейки рядом с Фейс… и с ним.