Рождественское желание

12

Обратный путь занял гораздо больше времени, чем рассчитывала Дайана. Она подъехала к дому уже в сгущающихся сумерках. В окнах уютно горел свет, и Дайана почувствовала невероятную радость: она вернулась домой! Она поставила машину в гараж и с облегчением покинула водительское место, расправляя затекшие плечи и прижимая к груди упакованную статуэтку.

Дайана вошла в дом, отряхнула и повесила куртку в шкаф и туда же, на самое дно, она запрятала свою драгоценность. Из гостиной доносились голоса, и она направилась туда. Но Дайана оказалась совсем не готова к картине, которая предстала перед ней. Рид расположился в ее любимом кресле с детской книгой в руках, а Райан примостился у него на коленях. Горевшее в камине пламя бросало пляшущие отблески на стены и пол. Эта сцена, показавшаяся Дайане эталоном тихого семейного счастья, мгновенно вызвала бурю в ее душе, преобладающим мотивом которой была невыносимая тоска. На мгновение она попыталась представить, что в кресле сидит Джон, а Райан их ребенок. И не смогла. Она с ужасом поняла, что не может вспомнить лицо мужа. Только какие-то разрозненные картинки: его улыбающиеся губы, морщинки-лучики в уголках карих глаз… Нет, ведь у Джона были голубые глаза!!!

Две пары одинаковых глаз уставились на нее с самым обеспокоенным выражением.

— Мама, ты приехала! — Райан соскочил с колен Рида и бросился к ней. Дайана едва успела подхватить сына, рискуя упасть под напором его радости. — Мы очень беспокоились, как ты доедешь. Рид даже не разрешил больше тебе звонить, чтобы не отвлекать от дороги.

Дайана бросила растерянный взгляд на поднимающегося из кресла Рида, который неотрывно смотрел на нее. Чтобы побороть смущение, Дайана сосредоточилась на Райане.

— Как прошел день, Райан?

— Мы с Ридом немного погуляли, а потом пришли домой. Рид приготовил очень вкусные сандвичи. А еще мы ели твое печенье и пили сок. И скучали по тебе…

Дайана невольно бросила взгляд на лицо Рида и тут же отвела взгляд.

— Я тоже скучала по тебе, Райан.

— Как прошла твоя поездка?

— Замечательно. Сейчас мне нужно привести себя в порядок, поесть, а потом я приду и все тебе расскажу.

Дайана выскользнула из гостиной и прошмыгнула в свою комнату. Поспешно переодевшись, она спустилась на кухню. Тоска по-прежнему не отпускала, и вдобавок к ней навалилась страшная усталость. Занятая своими переживаниями, Дайана автоматически открыла первый попавшийся шкафчик и замерла, невидящим взглядом уставившись на полку.

— Дайана, все в порядке?

— Что? — Она оглянулась и увидела стоящего в дверях Рида. — Да, все хорошо.

Дайана сосредоточилась, пытаясь понять, что она искала на этих полках. Так и не сообразив, что ей было нужно, захлопнула дверцу и направилась к холодильнику, укрывшись от Рида за его открытой дверцей.

— Как долго ты там будешь скрываться? — осведомился он.

— Что за глупости? — отозвалась Дайана и, вынырнув из-за дверцы, захлопнула ее ногой. В ее руках были сыр, ветчина, салат… В общем, все, что попалось ей под руку.

— Ты так проголодалась?

— Ужасно. Мне кажется, что я не ела целую неделю.

Она выгрузила все на стол и, схватив нож, принялась резать ветчину. Этот процесс потребовал от нее полной самоотдачи и служил оправданием ее низко склоненной головы.

— Как прошла твоя поездка?

— Прекрасно. Я успела сделать все, что запланировала. Мой клиент остался очень доволен проектом.

— Дайана, ты порезала уже все, что можно. Можешь теперь поднять голову.

Дайана уставилась на гору нарезанной ветчины, сыра, хлеба. Потом подняла глаза на Рида.

— Кажется, я немного увлеклась. — Она вдруг осознала, что он стоит слишком близко. — Хочешь присоединиться к моему ужину? — неожиданно спросила она и тут же пожалела о своих словах.

Одно дело, когда Рид приходит, чтобы увидеться с Райаном, другое — когда она приглашает мужчину на поздний ужин. Особое беспокойство вызывали ее собственные реакции — у Дайаны еще ни разу не получалось полностью контролировать ситуацию в присутствии Рида. Но так или иначе приглашение все же слетело с ее языка и было немедленно принята.

— Мне просто придется это сделать. Не оставлять же тебя в такой затруднительной ситуации.

Рид продолжал смотреть на нее, и от этого взгляда у Дайаны начиналось странное головокружение.

— Спасибо, что посидел с Райаном.

— Тебе не стоит благодарить меня за это. — Он усмехнулся и почти сразу стал очень серьезным. — Я беспокоился, как ты доедешь в такую погоду.

— Я опытный водитель, — сухо сказала Дайана, пытаясь совладать со своими чувствами.

Он беспокоился… Ничего не значащие слова, уговаривала себя Дайана, говорящие только о естественных человеческих чувствах. Один человек беспокоился за другого, ну и что? Однако эти увещевания не помогли ей избавиться от мысли, что Рид вкладывал в свои слова иной смысл, нежели тот, в котором она так старательно убеждала себя.

— Тебе звонил Марк Болес.

— Хорошо, — пробормотала она.

— Дайана, кто такой Марк?

— По-моему, это тебя не касается. — Она вовсе не хотела быть грубой, но вопрос Рида застал ее врасплох.

— Он часто звонит тебе? Он твой… друг?

— Ты что, собираешься выяснить всю мою подноготную? А тебе не кажется, что ты слишком самонадеян?

Он проигнорировал ее вопрос.

— Ответь мне, Дайана.

Она тяжело сглотнула, пораженная его интонацией. По глазам Рида Дайана поняла, что он не собирается отступать. Этот настойчивый интерес и непонятная решимость привели ее в замешательство. Под рукой Рида на кухню проскользнул Райан.

— Марк мамин друг. Сначала он не был другом, он хотел забрать маму, — неожиданно заявил он.

— Райан!..

— Райан, ты не должен вмешиваться в разговор взрослых. Подожди нас в гостиной, нам с мамой нужно поговорить.

По сути, это замечание должна была сделать Дайана, но она настолько растерялась после слов сына, что ее хватило только на это неопределенное восклицание. Райан тут же исчез, а взгляд Рида снова вперился в Дайану.

— Что значит «он хотел тебя забрать»?

— Я не понимаю… это допрос?

— Нет. Но мое любопытство разыгралось не на шутку.

— Это твои проблемы, Рид.

— Он был не очень любезен, когда я поднял трубку.

— Если ты думаешь, что я собираюсь посвящать тебя в свою жизнь, то ты глубоко заблуждаешься. Я знаю тебя всего несколько дней!.. И… Извини, уже довольно поздно и мне нужно уложить Райана спать.

Дайана очень хорошо понимала, что ее уход — просто паническое бегство. Бегство от Рида и от того странного воздействия, которое он на нее оказывал. Рид — это прямая угроза ее спокойствию, ее установившемуся образу жизни и уверенности в себе. Так почему же она так доверяет ему, почему ее тянет к нему?!

Райан сидел в кресле, держа на коленях книгу, тер кулачками глаза и зевал.

— Мама, я хочу спать. Можно, о своей поездке ты мне расскажешь завтра?

— Конечно, милый.

Дайана уложила сына, подоткнула одеяло и поцеловала в щечку.

— Мы с Ридом здорово переживали за тебя, — сонно пробормотал мальчик. — Рид даже несколько раз выходил на улицу, ему казалось, что это подъехала твоя машина. А когда мне стало страшно, что с тобой может что-нибудь случиться, Рид мне сказал, что его сердце подсказывает, что у тебя все хорошо.

— Спи, малыш, — пробормотала Дайана, чувствуя, как внутри от слов Райана зарождается дрожь.

Конечно, Рид мог наговорить Райану все, что угодно, лишь бы успокоить сына, но ее глупая душа продолжала трепетать, несмотря на здравые доводы рассудка. Конечно, все дело в физической усталости: слезы слишком близко подобрались к глазам, Дайане захотелось забиться куда-нибудь в уголок и, поплакав, смыть все ненужные эмоции. Она посмотрела на мгновенно уснувшего Райана и вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. Боже, как ей не хотелось снова сталкиваться с Ридом! Ее измученная душа просила покоя, но хорошие манеры требовали проводить его. Дайана медленно направилась на кухню.

— Я принес из машины покупки.

— Это подарки Райану на Рождество.

— Да, я понял. — Он помолчал, а потом тихо сказал: — Погода совсем испортилась.

Дайане следовало сказать ему, чтобы он шел домой, но ее с неожиданной силой охватило одиночество. Глупое одиночество — учитывая, что у нее есть Райан. Рид выглядел задумчивым и неотрывно смотрел в темное окно, за стеклом которого в неистовом танце кружились снежинки. Дайана поспешно отвела взгляд, но чувство одиночества еще более усилилось. Неожиданно перед глазами Дайаны всплыло видение стандартного гостиничного номера, казенного и холодного, и Рида, вынужденного возвращаться туда снова и снова.

— Извини, я совсем забыла про обещанный ужин. Но, наверное, не стоит ограничиваться сандвичами. Я приготовлю бифштексы. Ты не против?

— Звучит просто великолепно. Я могу помочь.

— Ну что ж, ты сам вызвался.

Дайана постаралась вести себя непринужденно. Они дружно взялись за готовку, и через двадцать минут ужин был готов.

— Ты прекрасно готовишь, Дайана, — заявил Рид, с аппетитом поглощая приготовленную еду.

— Спасибо, но я даже не знаю, чем заслужила этот комплимент, — пробормотала она, пытаясь собрать тепло от его слов в маленький комок и вышвырнуть его из своей души во внешнюю среду. — Особенно учитывая, что половину всей работы сделал ты, а моя небольшая роль свелась к тому, что я всего-навсего поставила в микроволновку полуфабрикат и помогла заправить салат.

В ответ на это самокритичное замечание Рид так тепло улыбнулся, что Дайана едва не подавилась кусочком сыра. Вот, опять «это» началось: она просто тает от его улыбок! Дайана уткнулась в тарелку и подумала о том, что они знакомы всего неделю, а она уже позволила Риду остаться на ужин и чувствует себя так, словно они добрые друзья целую вечность.

— Я хотел поговорить, — мягко сказал Рид.

— О чем?

— Я хотел рассказать об Аманде.

Дайана, не ожидавшая таких слов, изумленно застыла.

— Вот как? Но почему? Ты решил, что пришло время откровений?

— Просто я не хочу, чтобы между нами оставались какие-то недомолвки.

— Я… С чего ты взял, что я хочу услышать эту историю?

— Ты хочешь, Дайана.

— Ты прав, — вынуждена была согласиться она, — я действительно хотела бы услышать твою версию.

Она поняла, что невольно проговорилась, но, к счастью, Рид не обратил внимания на ее слова. Он смотрел куда-то в сторону, словно раздумывая, с чего начать, а потом заговорил, тщательно подбирая слова:

— Мы познакомились с Амандой в баре, где она работала официанткой. Я пришел с парнями из своего отдела, чтобы немного расслабиться после трудовой недели. Мы выпили, поболтали, а когда пришла пора расходиться, на меня что-то нашло и… В общем, мы познакомились и пошли ко мне. Так все и началось. Мы встречались с Амандой несколько месяцев, но я никогда не обещал ей, что они закончатся браком. Мы не давали друг другу никаких обязательств и не строили никаких планов. У меня была работа, опасная и не дающая никаких гарантий, что вечером я появлюсь дома, живой и здоровый. — Рид встал, прошелся по кухне, запустил пальцы в волосы, взъерошив их. Этот жест выдал его волнение. — Моя жизнь принадлежала моей работе и людям, которые зависели от меня и которым каждодневно требовались моя помощь, мой опыт, мои знания…

Эти слова поразили Дайану. Долг, он говорил о долге. Ее Джон рассуждал точно так же. Его жизнь делилась между служением обществу и женой, Дайаной. Он тоже не знал, вернется ли домой, он был таким, и за это она его любила. И, несмотря на печальный конец ее брака, она никогда не сожалела, что вышла за Джона.

— Наши отношения, — продолжил Рид, — как я тогда наивно считал, были построены на взаимном доверии и понимании, но Аманда вбила себе в голову, что моя жизнь принадлежит исключительно ей, и потребовала, чтобы я бросил свою чертову работу и женился на ней. Мы разругались. Потом было все меньше понимания и больше ссор, да и к тому времени Аманда показала свое истинное лицо. И тогда я решил, что существует только один способ решить возникшую проблему: разорвать наши отношения. Ее реакция была… Дайана, я вовсе не стараюсь выгородить себя… но она повела себя ужасно. Когда я сказал, что нам пора расстаться, с ней случилась истерика. Но Аманда быстро успокоилась, а потом холодно заявила, что найдет способ настоять на своем. Сказала, что заставит меня приползти к ней на коленях. Если бы я только знал, что она задумала!.. Она знала, как я отнесусь к известию о ребенке, и решила, что беременность будет прекрасным средством воздействия. И я бы приполз… Черт подери, она все точно рассчитала! Единственной ее ошибкой было желание подождать, затаиться, а потом выложить свой козырь. Но в это время мне предложили работу… особое задание, на которое я сразу же согласился. Это задание требовало секретности. Понимаешь, получилось так, что для нее я просто исчез. Но если бы я знал… если бы я знал, что у меня будет ребенок, я бы не подписал этот чертов контракт.

Дайана смотрела на мечущегося по кухне Рида широко раскрытыми глазами. Все его чувства были перед ней как на ладони, он словно распахнул перед ней душу, и она увидела боль и страдание, терзающие его. Ее собственная душа ныла и болела, сопереживая Риду. И уж ей-то точно было известно, что Аманда была именно такой, какой он ее описывал: эгоистичной, злобной и способной на подобный поступок.

— Несколько лет меня вообще не было в стране. О Райане я узнал совершенно случайно: кто-то из моих старых друзей сказал, что Аманда пыталась найти меня и что у нее родился ребенок. Это был удар… Как тебе описать мое состояние? Я был взбешен, я был в ярости и сначала отказывался поверить, что Райан мой сын… Но я должен был узнать правду. Нашел мать Аманды, у нее каким-то чудом отыскалось единственное письмо блудной дочери с фотографией Райана. Едва взглянув на снимок, я понял, что это мой ребенок. — Руки Рида с такой силой сжали спинку стула, что дерево скрипнуло. — И тогда я принялся разыскивать ее. Я был так зол на Аманду, что, попадись она мне в руки в то время, я бы… Потом я узнал, что Аманда умерла, а мой сын в приюте, но, когда я нашел этот приют, оказалось, что Райан уже усыновлен. Мне потребовалось время, чтобы найти тебя после переезда.

— Ты решил, что все можно исправить… вернуть Райана… отнять его у меня… — Дайана обронила эти слова нечаянно, потрясенная его неистовой исповедью. Она чувствовала только нестерпимую душевную боль.

— Черт, Дайана! — Она вздрогнула, и Рид тут же сбавил тон: — Зачем ты так? Я же не сказал этого.

— Но ведь ты уже говорил, что собираешься вернуть его любыми способами, — прошептала она. — Он только недавно оттаял. — Дайана решила не травмировать Рида еще больше, рассказывая о том, что Райан едва не погиб в ту ночь, когда умерла его мать, и о том, что мальчик только недавно избавился от мучивших его кошмаров. — А ты уже проник в его душу, он уже привязался к тебе… Зачем? Ты же сам говорил, что твоя работа не дает гарантий безопасности. И…

— Что?

— Кто станет матерью Райана?.. — Дайана чувствовала, что язык немеет, произнося эти слова.

— Я подумаю над этим, — неестественно спокойным голосом сказал Рид. — А что касается моей работы, то я собираюсь подавать в отставку.

— О… Значит, все уже решено. Я могу услышать наконец, от чего ты меня так тщательно «оберегаешь»?

Рид сел за стол, безмолвно откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и принялся изучать Дайану с таким видом, словно впервые видел. Она заставила себя взглянуть в его глаза, и под ложечкой засосало от нехороших предчувствий.

— Нет, пока нет.

— Что это значит?

— Дайана, расскажи мне о себе.

— Что? Я не понимаю… Ты решил воспользоваться ситуацией, когда я так растеряна? Рид, мне не нравятся эти игры!

— Просто я рассказал тебе об Аманде и о наших взаимоотношениях…

— И теперь ты хочешь ответной любезности?

— Вроде того. Что случилось с твоим мужем?

Дайана вцепилась пальцами в край стола, не замечая, что судорожно комкает скатерть. Она чувствовала себя так, словно ее внутренности перемешали миксером, а потом вышвырнули в пропасть. И она летит, тщетно пытаясь хоть за что-нибудь уцепиться.

— Откуда ты узнал? — почти прошептала она.

— Мне сказал Райан.

— Ты шпионил!

— Я знаю только то, что мне рассказал Райан. Сам рассказал, — резко произнес Рид.

— Ты хочешь сказать, что ничего не выпытывал?..

— Нет! — отрубил он, и лицо у него было такое, словно она смертельно оскорбила его своими подозрениями.

— Извини, — пробормотала Дайана, отвернувшись.

Выражение лица Рида смягчилось.

— Дайана, что случилось с твоим мужем? Вы развелись?

— Нет. Джон… он погиб. На задании. Он был полицейским. Как и ты…

Она выдавливала эти слова из пересохшего горла, чувствуя, как с каждым произнесенным звуком застарелая боль возвращается. А потом наступил какой-то предел — она уже не могла испытывать большую, чем уже испытала. Дайана посмотрела на Рида, высоко вскинув голову и крепко сжав губы. И застыла, увидев в его глазах отражение собственного страдания. Но она не хотела ни его жалости, ни его сострадания. Но ее губы невольно дрогнули.

— Прости, — тихо промолвил Рид, а его пальцы накрыли ее ладонь.

Дайана застыла. Это слово мягко растаяло в воздухе, лишь слегка потревожив тишину, а от теплых пальцев Рида вверх по ее руке двинулись струйки тепла. Они подбирались к сердцу, наполняя его сладко-горьким чувством щемящего переживания. Словно их души на миг соприкоснулись. Невольно Дайана отшатнулась, вырвав руку и почти с ужасом глядя на Рида. Она вдруг поняла, что сейчас происходит. Непонятные узы все больше связывали ее с Ридом: их, как бы невероятно это ни звучало, «общий» ребенок, их похожие переживания, пережитая боль… Это было неправильно, аномально… И Дайана взбунтовалась.

— Это случилось почти два года назад, я уже почти справилась. — Она отвернулась, сложив руки на груди и чувствуя озноб. Она должна задавить все чувства к Риду в корне, в ее сердце осталось место только для ее сына. — Извини, я больше не могу есть. И… и мне кажется, что тебе пора, — обронила она.

— Дайана…

— Иди, Рид.

— Я хочу помочь тебе. — Он упрямо не замечал ее нежелания продолжать разговор.

— Ты не можешь помочь мне. — В этот раз Дайана решила не сдаваться.

Рид зашел слишком далеко, и Дайана была слишком близка к опасной черте.

— Ты должна доверять мне, Дайана.

— Я не считаю, что мне это нужно!

— Это нужно! — неожиданно почти свирепо сказал Рид, ловя ее беспомощный взгляд. — Ты уже доверяешь мне!

— Нет! — отчаянно выкрикнула она, вскакивая из-за стола и пятясь, словно Рид преследовал ее.

Он и в самом деле преследовал ее тяжелым, напряженным взглядом, загоняя в ловушку беспросветного отчаяния. Они находились на противоположных концах комнаты, но Дайане почему-то казалось, что этого расстояния недостаточно, чтобы быть в безопасности. Она чувствовала себя так, словно взгляд Рида прожигал ее.

— Я не понимаю, чего ты добиваешься, Рид! Уходи, пожалуйста, уходи… — Ее голос сорвался.

— Хорошо, Дайана, я ухожу.

Рид поднялся и вышел в холл. Дайана слышала, как скрипнула дверца шкафа, когда он доставал свою верхнюю одежду, потом хлопнула входная дверь.

Дайана стояла еще несколько минут, бурно дыша и не замечая, что по ее щекам текут слезы. Как неудачно все получилось. Но мог ли быть иной финал? Нет, призналась она себе, из этого разговора ничего не получилось. Я так и не узнала, чего он добивается. Наверное, хочет свести меня с ума!..

Дайана вдруг поняла, что потеряла свой козырь, который намеревалась использовать в суде: Рид, подав в отставку, решил пожертвовать работой.

Всей ее силы воли не хватило на то, чтобы успокоиться, и, убирая со стола тарелки, она несколько раз потерянно всхлипнула. Посуда прыгала и звенела в ее руках, но, несмотря на риск остаться без любимого сервиза, Дайана не остановилась: сейчас ей нужно было производить хоть какие-то действия — что-то, что отвлекло бы ее от горестных размышлений.

Дайана лежала в постели, глядя в темноту. Она оказалась в тупике, понимая, что для Райана расставание с Ридом будет отнюдь не безболезненным. Глядя на этих двоих, Дайана не могла отделаться от впечатления, что между ними существует какая-то сверхъестественная связь, невидимые, но неразрывные узы. Райан доверял Риду безоговорочно с первых часов знакомства, он тянулся к Риду, как тонкий росток к солнцу. «Зов крови» — так сказала бы Селия, но Дайане сейчас меньше всего хотелось услышать подобное пророчество своей помешанной на спиритизме, потустороннем мире и мистических связях матери. Хотя иное объяснение просто в голову не приходило. В разговорах Райана с Дайаной постоянно мелькал Рид: «Рид сказал… Рид посоветовал… У Рида такое было…» И Дайана ничего с этим не могла поделать. Она мучительно желала и при этом ужасно боялась итога этой истории.

А я? — вдруг подумала Дайана. Что происходит со мной? Я помимо воли прониклась симпатией и доверием к человеку, которого должна бояться как огня. И сегодняшний разговор — это еще одна брешь в моей и без того слабой защите. А еще его отношение к Райану… И слепому видно, что он любит сына. Он прекрасно ладит с Райаном, умеет придумывать разные игры и занятия, у него неистощимый запас различных рассказов… Что чувствует Рид, осознавая, сколько он потерял? Он не слышал ни его первого слова, не видел первого шага своего ребенка… А теперь он вновь обрел потерянного сына…

Какой образчик отцовских чувств! — вдруг съехидничала какая-то часть ее существа, но другая, гораздо большая часть, тут же устыдилась этого сарказма. Рид был абсолютно искренним. В том, что касалось его сына, он был очень раним и уязвим. И Дайане было больнее в несколько раз от того, что она понимала его, как никто другой.

Дайана повернулась на бок, подтянув колени к животу и испытывая отчаяние от того, что не может справиться со своими чувствами и позволяет своим мыслям увлечь себя в бесконечный анализ чужих чувств, эмоций, поступков. Дайана чувствовала себя разбитой, но упрямый Морфей не желал укутывать покрывалом временного забвения ее растревоженную душу. В конце концов она не выдержала и села на кровати, раздраженно отбросив одеяло. Часы на прикроватном столике показывали половину второго. Если так и дальше пойдет, она скоро просто сойдет с ума от переутомления.

Существует только одно радикальное средство, которое прекратит ее мучения. Дайана подобно призраку выскользнула из своей комнаты и, не включая света, пробралась на кухню. В аптечке она отыскала упаковку снотворного, выпила таблетку. Вздохнув, пошла назад, уповая только на действие лекарства. В большом зеркале мелькнул ее неясный призрачный силуэт. Поднявшись в свою комнату, Дайана помедлила. Легкое дребезжание стекла привлекло ее внимание, и она подошла к окну, выглянула из-за занавески. Ветер усилился, и большие хлопья танцевали в свете фонаря, завиваясь в причудливых змейках, потом, подчиняясь порывам ветра, падали наотмашь густой пеленой и снова завихрялись…

Скоро Рождество, с неясным волнением подумала она и не сдержала печальной усмешки. Неужели я еще верю в чудеса? И какое желание я бы загадала в случае, если бы несбыточное стало возможным?.. Этот вопрос почему-то напугал ее. Хотя никакого конкретного желания в голову не приходило, непонятная смутная неопределенность, желание чего-то невероятного с такой силой охватило ее, что Дайана передернула плечами и отпрянула от окна.

— Все это глупости, пора уже повзрослеть, — пробормотала она.

Дайана пошла в комнату Райана и поправила сбившееся одеяло, едва коснувшись поцелуем его щечки. У нее есть только одно желание: чтобы ее сын остался с ней. Вот и все. Она вернулась в спальню, забралась в кровать и накрылась с головой стеганым одеялом.