Роковая женщина

Глава 20

Трубку сняла мать Корин. Она сердечно его приветствовала. Он понял, что до нее не дошли еще сплетни о нем и о ее дочери, и с облегчением вздохнул.

— Как самочувствие Корин, миссис Чейз?

— Хорошо, Джим. Она, конечно, подавлена, но самое страшное позади. Вы хотите поговорить с ней? Она сейчас подойдет. Она дала мне список людей, на чьи звонки она будет подходить к телефону. Вы в нем первый.

— Хэлло? — услышал Дентон голос Корин.

— Ты себя хорошо чувствуешь, Корин?

— Рада, что ты позвонил. Я о многом думала, Джим. Я была страшной эгоисткой. Даже не спросила, как твои дела? Ищут кого-нибудь? Я имею в виду убийцу Анджелы.

Бедняжка Корин! Смерть Джорджа она не считает убийством,

— Пока подозреваемый только я.

— По-моему, после первого допроса они так не считают.

— Конечно, учитываются и другие возможности. Может быть, и найдут что-нибудь. Но я звоню не по этому поводу. Как ты себя чувствуешь, Корин?

— Возвращаюсь к жизни. Сейчас только начинаю понимать, что Джордж ушел навсегда.

— Я могу тебе чем-нибудь помочь?

— Ничего не надо, Джим. Может быть на следующей неделе.

— Ты молодчина. Я позвоню тебе.

— Да, пожалуйста.

Он положил трубку, поднялся из-за стола, взял пальто и шляпу и вышел из «Клариона».

В этот день газета вышла, как обычно, но на улице лежали связанные пачки, которые никто не разнес по адресам. Было уже начало пятого, занятия в школе давно закончились. Ясно, что ребята отказались разносить газеты.

Черт с ними! Пусть пропадет бумага! Причиной всего стали сплетни. Какие родители позволят невинным детям помогать убийце? Что же будет дальше? Начнут бить камнями окна «Клариона». Могут написать на стенах разные оскорбительные слова. А потом, кто знает, могут прийти к дому с веревкой и устроить самосуд…

Дентон перешел площадь и оказался в здании суда. Окружной прокурор и начальник полиции снова были вместе в кабинете Спайла.

— Привет, Джим! — поздоровался Спайл. Кросби молчал.

— Привет, Эджи, — ответил Дентон и положил на стол Спайла пустой спичечный коробок, который он нашел в вещах Анджелы. Кросби взял коробок и осмотрел. Его лицо покраснело.

— Что это значит?

— Если вы не знаете, то почему покраснели?

Окружной прокурор неожиданно сломал коробок и бросил его в корзину для мусора.

— Я сделал то же с запиской Анджелы, — сказал Дентон. — Вы теперь понимаете, Ральф? Такова человеческая природа.

Кросби поджал губы, Дентон усмехнулся и обратился к Спайлу.

— Ты говорил с Виаттом и Тревором? Начальник полиции хмуро кивнул.

— В охотничьем домике.

— Ну?

Спайл закашлялся…

— Конечно, Джим, я работаю медленно. Я не начинал с обвинений, но старался с их помощью проследить, как Джордж продвигался в ту ночь. Я не скрывал, что знаю о том, что, возможно, Джордж побывал в их доме. Они это отрицали. Я не мог сказать, что у Тревора изменилось лицо, когда ты с ним говорил, Джим.

— Так ты ничего не узнал?

— Я видел четыре охотничьих ружья…

— Напрасная трата времени. Анджела в ту ночь не встречалась ни с каким любовником, — вмешался Кросби.

— У вас есть основания для такого заявления, господин окружной прокурор? Вы считаете, что моя жена выше этого?

— Мне кажется, что я более бережно отношусь к вашей покойной жене, чем вы.

Дентон достал из кармана записку, подписанную Куртом, и сунул под нос Кросби.

— Вещественное доказательство номер один. Узнаете почерк?

— Нет, — снова покраснел прокурор.

— Эджи, почерк тебе знаком? — Дентон положил записку перед Спайлом. — Ты не можешь не знать этот почерк.

— Курт Оливер, — медленно сказал Спайл.

— Верно. Я нашел это среди вещей Анджелы, Курт не был у Виаттов, поэтому она не могла с ним договориться.

Дентон представил следующую записку. Кросби снова покраснел.

— А вот и доказательство номер три, — Дентон выложил картонное сердце.

— Это Арнольд Лонг, ваш предшественник, не так ли? Вещественное доказательство номер четыре вы бросили в корзинку. К счастью, Анджела сохраняла все любовные письма и записки. Их двадцать шесть. С тех пор, как я на ней женился. До этого я не считал.

Кросби побледнел.

— Вы лжец, Дентон, наглый лжец.

— Я вас понимаю. Трудно признаться, что был любовником проститутки. Увы, Ральф. Другие не брезговали поваляться в грязи. Но не вы. Вы по-настоящему влюбились в нее. Это чувство еще с вами. Неужели то, что известно всему городу, не дошло до вас? Что моя жена и ваша любовница была готова лечь под любого?

— Заткните свой грязный рот, — закричал Кросби. Он тщетно пытался взять себя в руки.

Спайл и Дентон молча смотрели на него. Он достал платок и вытер лицо. В какой-то момент Дентон ему сочувствовал.

— Ральф, послушайте, — спокойно заговорил Дентон. — Меня все это вовсе не радует. Ведь я рогоносец, а не вы. Поэтому я и попал под подозрение. Будь я проклят, если когда-нибудь у меня мелькнула мысль избавиться от нее таким образом. К тому же у меня нет тяготения к электрическому стулу. Вы же знаете прекрасно, что она вас бросила ради очередного мужчины, с которым хотела убежать. Отбросьте свою личную неприязнь ко мне и серьезно займитесь делом.

Кросби поднялся и вышел.

— Ты нашел что-нибудь среди ее вещей? Какую-нибудь записку Нормана Виатта?

— Нет, — Дентон нахмурился. — Правда, большинство записок я могу опознать. Если хочешь, возьми все и проверь каждый почерк. От последнего любовника нет ничего.

— Откуда ты знаешь?

— Она все располагала в хронологическом порядке. То, что мы ищем, должно быть сверху. Очевидно, парень был очень осторожен.

— Возможно, хотя порядок мог нарушиться. Принеси мне завтра все эти вещи, Джим. Если что, проведем графологическую экспертизу. Не возражаешь, если я оставлю все здесь. Я дам расписку.

— Конечно, Эджи.

— Вот и отлично, Джим.

У двери он задержал Дентона.

— Я звонил в Буффало, Джим. В пятницу машина будет здесь. Ты готов к испытаниям?

— Конечно, шеф! — улыбнулся Дентон. — Ты можешь действовать и быстро, когда захочешь.

Он вышел на улицу. У него было такое чувство, будто из темного леса он вышел на залитую солнцем лужайку.