Роковое соглашение

1.

Появление залегендированного агента на Лубянке можно назвать не просто ошибкой, а в некоторых случаях провалом. Подполковник Кречинский был исключением. Руководитель преступной группировки знал, что Кречинский работает в органах, но только считалось, будто он служит в Главном управлении МВД на Петровке, а не является штатным сотрудником ФСБ. С МВД Лубянка договорилась, и на подполковника ФСБ надели мундир подполковника милиции, оформив его на нейтральную должность помощника начальника управления по борьбе с организованной преступностью. Должность туманная, и непонятно, чем занимался помощник начальника, но важно, что он не входил ни в один отдел, а значит, не работал в бригаде, а стоял особняком. Что-то похожее на адъютанта его превосходительства, занимающегося особыми поручениями единоличного хозяина. На Петровке Кречинский появлялся крайне редко, о нем там знали, но мало кто видел.

На Лубянку он приходил не чаще одного раза в месяц, остальное время держал связь с руководством через подполковника Виноградова, с которым ездил на рыбалку. Там они и решали все оперативные вопросы. Внедрение в банду вора в законе Кохана, больше известного под кличкой Дядя, прошло так, как задумывалось полтора года назад. Кречинский, что называется, сам себя подставил под вербовку. Беззаботный, легкомысленный парень проиграл в карты одному авторитету крупную сумму денег. Отдать он ее не мог. Ему грозила смерть – перо под ребра.

Но один из игроков за него вступился. Звали заступника Башкой. Огромный мужик с лысой головой, похожей на перезрелую тыкву. Этот самый Башка был правой рукой Дяди. Ни для кого не было секретом, что Кречинский – мент с Петровки. Менты бывают разными. Этот был смел, нахален, любил девочек, деньги и не брезговал вращаться в кругу криминальных авторитетов, так как постоянно сшивался в казино и заглядывал в бордели. Никто его не боялся, и он никого. Он не лез в дела бандитов, и они его не смущались, нередко разговаривая о своих делах в его присутствии, относясь к нему, как к импотенту в борделе, который не посягал на их девочек. Вот тогда Башка и решил заступиться за Кречинского. Ну что проку резать парня? Ходит бесхозный мент по злачным местам, почему бы его не привлечь к делу. Не так уж много своих людей у Дяди на Петровке, и те мелкота.

Башка выкупил мента, одним словом, сохранил ему шкуру. Может быть, весь этот спектакль авторитеты подстроили, этого никто не знал, но Кречинский попал в капкан, чего, впрочем, и добивался. Так его познакомили с Дядей. У него он тут же получил кличку Багет за свой щегольский вид. Подполковник обожал дорогие костюмы, обувь, часы и галстуки. Он переодевался по меньшей мере раза три за день.

Однако все его проблемы упирались в деньги. Этим он и подкупил умудренного опытом Башку.

В банде Дяди никто никого не называл по имени, использовались только клички, так называемые погонялы. Кроме самого Дяди, никто друг друга не знал по паспортным данным, и подобная предосторожность имела смысл. Никто не мог заложить своего подельника ментам, окажи на него давление. А погоняла ни о чем не говорила. И только благодаря Кречинскому удавалось выслеживать членов группировки Дяди и выяснить, что Черныш в действительности Иван Трофимович Смирнов. Так на группировку Дяди составлялось полное досье на Лубянке. Почему Лубянка, а не Петровка занималась бандой Дяди? Ответ звучит просто. Дядя принимал заказы на устранение не только бизнесменов, но и политических деятелей. Это и был основной профиль его работы. Он так построил свою схему действий и договоренностей, что схватить Дядю с поличным не представлялось возможным. Слишком хитер и опытен, изворотлив и аккуратен, великолепный стратег и отличный организатор. Вот тогда на Лубянке и пришли к выводу, что без своего человека в стане врага не обойтись. Так была разработана схема внедрения Кречинского в группировку одного из самых влиятельных фигур в криминальном мире. Процесс оказался долгим. Полгода Кречинский плясал по проволоке, привлекая к себе внимание, и только потом Башка взял его в оборот. Не исключено, что к нему присматривались и примерялись.

Оказавшись в окружении Дяди, Багет проявил себя очень грамотным специалистом. Пришлось органам пойти на некоторые жертвы и выдать бандитам часть секретных и важных сведений, причем ни о какой дезе речь не шла, только достоверный и качественный товар. Дядя оценил своего нового подельника из ментуры и приблизил его к себе. Он доверял Багету, но знал, что для этого парня существуют только деньги, ничего святого за душой. Умен, образован, выдвигает любопытные идеи и отлично знает ментовскую кухню. Такой человек всегда должен быть рядом. В то, что Кречинский может оказаться двуликим Янусом и работать на два конца, он не верил. Точнее, не думал об этом. Петровка внедряет своих агентов для раскрытия определенного преступления, а к Дяде у Петровки претензий не имелось. Слишком много посредников стояло между ним и исполнителем, и до него практически невозможно докопаться или вычислить его причастность к определенному заказу. Велось вялотекущее наблюдение без плановых мероприятий.

Итак, вступление затянулось, пора вернуться к тому, с чего начали.

Сергей Кречинский, он же Багет, явился на Лубянку для обсуждения с генералом Туриным важной информации. Генерал принял его и тут же вызвал в свой кабинет подполковника Виноградова, куратора и связника Кречинского.

– Кажется, мы дождались своего часа, Юрий Палыч, – начал Кречинский. – Дядя задумал крупную акцию, и на ней мы можем его накрыть. Думаю, что другой такой случай нам не подвернется. Сейчас я не берусь уточнить подробности, но, чем раньше мы начнем вести подготовку, тем больше будем знать к нужному сроку. Я предполагаю, что намеченная Дядей акция чисто политическая, а значит, продумывается Дядей самым тщательным образом. Суть заключается в следующем. В сентябре, числа я не знаю, собирается какой-то съезд, собрание, сходка, конференция, назвать можно как угодно. В президиуме – будем это так называть – сидят семь человек. Ясно одно: охраной сборище будет обеспечено по высшей категории, соответственно этому и разрабатывается схема. Президиум должен погибнуть весь. По мнению Дяди, один человек это не сделает. Взрыв тоже проблемы не решит. Либо он не верит, что есть возможность подложить бомбу, либо не уверен на сто процентов в успехе. Он постоянно вспоминает неудачное покушение на Гитлера, когда погибло чуть больше половины участников совещания.

Дядя, как я понял, обещал заказчику стопроцентный результат. Если Дядя гарантирует, то несет ответственность за свои слова, иначе он не был бы непререкаемым авторитетом и не имел бы самых состоятельных и высокопоставленных заказчиков. Он выбрал очень дорогостоящий, но, как мне кажется, очень эффективный способ. Президиум ляжет весь от одного залпа из семи винтовок одновременно. Для этого он созывает лучших стрелков со всей России. Своих он недооценивает, впрочем, правильно делает. Тут боевики, а не стрелки. А он хочет собрать группу из первоклассных снайперов. Причем они уже начинают съезжаться.

Мало того, он каждого из них проверяет на деле, благо заказов у Дяди хватает и его ребята не простаивают. Собрав семерых стрелков, он каждому определит цель, и по определенному сигналу семь выстрелов сольются в один. Результат стопроцентный. Ни один из членов президиума не выживет. Вопрос заключается в том, куда он спрячет стрелков. Семеро чужаков с винтовками – не иголка в стоге сена, их надо доставить на точку и замаскировать. Кто является заказчиком, я не знаю, мишени мне также неизвестны. До сентября осталось два месяца. Такова на данный момент ситуация.

Генерал взял со стола серебряный подстаканник и сделал глоток чая.

– Если это политическая акция и погибнут лидеры какой-нибудь партии, ну, скажем, Союза правых сил или что-то в этом роде, скандал будет иметь резонанс мирового масштаба, и мы откатимся лет на десять назад по всем внутренним и международным взаимоотношениям. Я уже не говорю о том, что полетят головы всех силовиков, в том числе и наши. Допустить мы этого не можем. Если предположить, что заказчиками могут быть Масхадов и чеченские сепаратисты, то такая акция сравнима с акцией Бен Ладена в США. Чеченцы докажут, что они тоже сила и с ними надо считаться. О последствиях они не думают. Когда горит дом, не вспоминаешь о цвете обоев. Важен результат, и Кохан-Дядя его гарантирует. Вы только прикиньте, какой резонанс получит одновременная гибель Немцова, Хакамады, Чубайса и им подобных. Мне даже думать об этом не хочется. Разумеется, я утрирую, и соответствующие меры мы примем, а также выясним, кто и какие мероприятия планирует на сентябрь. Но у нас даже нет уверенности в том, что акция произойдет в Москве, а не в Сочи или Новосибирске. Серьезная задачка.

Генерал замолк. После некоторой паузы заговорил подполковник Виноградов.

– Скажи, Сережа, а каким образом Кохан созывает лучших стрелков из России?

Насколько я знаю, не существует в природе каталогов лучших киллеров. Эти люди всегда находятся в глубокой тени.

– Он обращается к самым серьезным авторитетам. Это созыв. Ему многие должны. Ведь Дядя в большом фаворе у криминалитета: он мирит, ссорит, выносит приговоры и даже останавливает целые войны между группировками. Эдакий фельдмаршал, способный оказать давление как словом, так и силой. Каждая группировка сочтет за честь послать ему для выполнения одноразовой задачи своего лучшего стрелка. Он заказал четырнадцать человек. Это конкурс. Из них останется семеро лучших, и я уверен, что эти не промахнутся. Значит, заказ в действительности имеет очень важное значение и сулит баснословной гонорар. Но дело даже не в деньгах. Выполнив его, Дядя станет верховным вождем с безукоризненной репутацией всемогущего и неуязвимого хозяина всех времен и народов. Эдакий Иосиф Виссарионович или фюрер теневой жизни государства.

– Нам и без него фюреров и Сталиных хватает, – с ухмылкой заметил генерал.

– По меркам военного времени нам нужно взять «языка», – предложил Виноградов. – Давайте подпортим жизнь Кохану и возьмем пару-тройку командированных к Дяде киллеров. Пусть он немного понервничает. Глядишь, засуетится. И не исключено, что мы узнаем больше, чем нам известно.

– Идея сама по себе интересная, – задумчиво произнес Кречинский, – но трудно осуществимая. Важно то, что Дядя лично встречается с каждым киллером, но задания им дает не он. Взяв одного или двух стрелков, мы получим конкретный компромат на самого Кохана. Но снайпера надо взять с поличным, иначе в нем нет проку. А как?

– Устроить ему засаду, – предложил Турин. – Со всеми предосторожностями, разумеется, учитывая классификацию киллеров.

– Где? – удивился Кречинский. – Надо точно знать, кто кого заказал, где и когда киллер его прихлопнет. До меня такая информация не доходит. Я шестерка в колоде Кохана. Кандидат в семерки, а такими данными владеют валеты или короли.

– А почему нам самим не дать заказ Дяде? Важно выяснить, кто их принимает, – предложил Виноградов.

– Заказ может принять Башка. Он же Семага Илья Спиридоныч. Но он не примет заказ от человека с улицы.

– И очень хорошо. Мы найдем авторитета в зоне и переведем его к себе в Лефортово для обработки. Важно найти такого авторитета, который непосредственно знал Башку и был в курсе, чем тот занимается. А на Семагу у нас есть полное досье. Он сидел дважды, и мы знаем его связи.

– Как бы не получилось так, что в итоге я попаду под колпак к Дяде – недовольно помотал головой Кречинский. – Башке он доверяет на все сто, и провала с его стороны ожидать очень трудно.

– Ты станешь героем в его глазах, – тихо сказал Турин, крутя карандаш в своих холеных руках. – Ты вскроешь заговор якобы через Петровку. Но так, что ошибка ляжет на Семагу. Пусть Кохан знает, что его хотели подставить менты, а Семага клюнул на подставу. Любая нервозность, недоверие, сомнения в стане врага нам на руку. Любая ошибка пойдет в наш зачет. И если это так, то твой авторитет у Дяди будет только возрастать, а Семаги падать. Наше дело – найти заказчика для Башки. Пусть он знает, что заказчик сбежал из зоны и хочет поквитаться со своим крестным. Мельчить не будем. Возьмем генерала, а не следователя, которого беглец и сам убрать может.

– Ну и размах у вас, Юрий Палыч, – удивился Виноградов. – Рисковать генералами МВД ради сомнительной выгоды?

– Вы плохо обо мне думаете, Олег Петрович. Генерал нам будет лишь подыгрывать, а его роль сыграет бомж с Бутырок. Любой подонок с расстрельной статьей, выряженный в генеральский мундир. А тебе, Сережа, надо подготовить генерала для свадьбы. Я позвоню Черногорову на Петровку, а ты езжай прямо к нему. Он мужик смелый, к авантюрам относится с азартом, сам вышел из оперативников. Он меня поймет. Но о вашем разговоре даже в его управлении никто ничего знать не должен.

– Разумеется. Не один я в недрах Петровки работаю на Дядю. С Черногоровым я знаком. Но он не знает, что я из комитета. Он меня знает как помощника генерала Бирюкова. А они встречаются ежедневно.

– Черногоров – надежный человек. Если еще один генерал узнает о твоем истинном лице, наши планы не обрушатся. Игра стоит свеч. А мы займемся кандидатурой на роль заказчика.

На том и порешили.

Кречинский отправился на Петровку. Генерал Черногоров принял помощника своего коллеги без проволочек. Ничего странного, если один генерал посылает с поручением своего помощника к другому. Черногоров руководил уголовным розыском, а начальник Кречинского занимался оргпреступностью. Родственные подразделения.

Беседа их длилась сорок минут, и Кречинский вышел довольный результатами разговора.

В проходной, на выходе из управления, он столкнулся со своим старым другом и однокашником подполковником Тюничем. Они вместе заканчивали юрфак МГУ, а потом встречались редко, с перебоями. Увидев друг друга, друзья обрадовались.

– А вообще-то ты нахал, Серега, – возмутился Тюнич. – То, что тебя год назад перевели к нам, я слыхал. Ординарцем при лампасах ходишь. На службу, как на праздник, являешься, но ты-то знаешь, что я сижу этажом ниже и не вьшезаю из конторы сутками. Мог бы и заглянуть.

– Ты прав, Стас, я, конечно, негодяй. Раз уж встретились, то давай отметим это дело по старинке.

– До поросячьего визга, ты имеешь в виду?

– Посмотрим, как получится.

– Принято. Только мне надо заехать домой и переодеться. Не могу в погонах водку пить – поперек горла становится. У меня машина, так что быстро обернемся.

Возле моего дома отличный бар есть. Там все чувствуют себя свободно и счастливо.

– Никаких возражений. Принято. Они сели в машину подполковника Тюнича и поехали навстречу приключениям.

Выпили за встречу. Вспоминали студенческие годы, смеялись, обсуждали сокурсников. Все, как один, в люди вышли, многие превратились в сверхлюдей, это те, кто стали высокооплачиваемыми адвокатами.

– Только мы с тобой в ментуре погрязли, – пожал плечами Сергей.

– Я-то еще и финансовый закончил, – усмехнулся Стас. – Тянулся к свету.

Хотел быть большим финансистом со знанием законов. Но понимаешь, Серега, если нет в человеке коммерческой жилки, то сама по себе она не рождается. Не умеешь зарабатывать деньги – иди отнимать у тех, кто умеет это делать. В рэкетиры и кидалы я рядиться побоялся и прикрылся законом. В погонах можно официально отнимать наворованное, если с тобой делиться не хотят.

– Тоже риск. Деньги и пометить могут.

– Я сам их и мечу, только не те, что в мои руки попадают. Да хренотень все это. Так, баловство. Подставляешь свою голову под топор за мзду копеечную. На нее особняков не построишь. Стыдно сказать, гаишники больше меня в десятки раз имеют. Но ты-то как в эту клоаку попал? Самым способным был на курсе. Тебя же в высшую школу КГБ приглашали.

– Сорвалось. Года не проучился. Нажрался с приятелем в «Метрополе», а потом пописали в фонтанчик посреди зала на потребу всему интуристу. Пришлось переквалифицироваться в управдомы.

– Но до генерала точно дорастешь. Раз среди них крутишься, значит, уже свой. Им в своем гадюшнике чужие не нужны. Своих и двигают.

– И что? Ради этого стоило жить, чтобы брюки лампасами изгадить? Для того из кожи вон лезли… таланты, карьера, будущее. А на деле?

Стас хлопнул приятеля по плечу.

– Не ради этого жили, а ради самой жизни. Жить надо для себя и только сегодняшним днем. А завтра видно будет, что новый день принесет.

Они допили первую бутылку и принялись за вторую.

К вечеру в баре набилось полно народу, начались танцы, люди веселились, и, что удивительно, никакой агрессии, звона битого стекла и ругательств.

– Хорошая шарашка, мирная, – оглядываясь, заметил Сергей.

– За это она мне и нравится. Здесь толковые вышибалы работают, буянить не дадут. Один раз вышвырнут, второй раз сам сюда не пойдешь. – Тюнич поднял рюмку и сказал:

– Давай выпьем вон за ту кралю, – и он кивнул на одиноко сидящую у стойки бара красотку. – Хороша, да?

Блондинка с длинными волосами и высокой грудью действительно была хороша собой. На вид чуть меньше тридцати, гибкая фигура с точеными изгибами там, где им положено быть, мордашка, как у куклы, но с печальным взором. Одним словом, такие на каждом шагу не встречаются.

– За такую не грех и выпить! Прекрасная незнакомка!

И они выпили.

– Я ее здесь не первый раз вижу. Всегда одна.

– И что? До сих пор не заклеил? Мы же с тобой холостяки.

– На то есть две причины, Серега. Первая заключается в том, что она к себе никого не допускает. Отошьет тут же и так, что все желание пропадет. Вторая причина в том, что она замужем и у нее семилетний сын. А главное, ее муж проходит по одному делу, которое веду я. Вот когда мы его посадим лет на десять, тогда она станет не просто красавицей, а самой богатой невестой в Москве. По моим скромным подсчетам, у ее муженька миллионов пятьдесят в заначке зарыто. Крупная рыба.

– Людей не смеши, Стас. Такие по тюрьмам не сидят. Он Петровку, Огарева и прокуратуру всех вместе купит.

– Теоретически да, практически нет. Он замешан в международном скандале.

Интерпол подключен. Вопрос в том, что нужны доказательства – раз и места тайников – два. Сам он не расколется. Пустой номер. Никто себе подписывать приговор не станет. А он калач тертый. Кстати, на двадцать два года старше ее.

– Черт! Так я пойду набиваться в женихи. А ты уж постарайся посадить ее благоверного поскорее. Так и опоздать можно. Свято место пусто не бывает. Как ее зовут?

– Вика. Держу пари на литр коньяка, что она тебя кипятком ошпарит.

– Согласен. Через пять минут я приведу ее за наш столик.

– Только не это. Мне еще допрашивать ее придется, протоколы составлять.

– Отлично. Здесь и начнем. Мы ее расколем. Главная хитрость заключается в том, что ты человека не колешь. И вообще тебе на него чихать. Он сам расколется без твоей помощи. Поверь моему опыту.

– Поверю. Только ты не забудь попросить ее подписать все протоколы.

– Это уж как полагается, по всей форме. Тебе муж, а мне жена. Все по-честному, как в «Ростокино-Ладе»!

Сергей встал и направился к стойке.

– Хочешь я скажу, как тебя зовут? Хочешь? Хочешь?

Девушка оглянулась и окинула его усталым взглядом синих, как море, глаз.

– Это так, репетиция. Меня пригласили заменить того парня из рекламного ролика. Самая дебильная реклама из всех, что я видел. Стоит придурок перед зеркалом и, как попка, повторяет одно и то же.

– А потом обливает пивом симпатичную девочку, – монотонно произнесла она. – Надеюсь, ты не собираешься блевать на меня? Стадия подходящая.

– Ну что ты, Вика. Я так, поболтать подошел. Скука заела. На душе кошки скребут. Вся жизнь размазней кажется.

– У меня своих кошек хватает. Тигры, а не кошки. Сейчас когти из декольте вылезут наружу.

– Бедняга. Я еще до такой стадии не докатился. Придется поднимать тебе дух.

Он сел на соседний табурет.

– Все дело в том, что человек рожден свободным. Так гласит конституция США и я. И если плюнуть на все остальное с детства, то останешься свободным навсегда. Вот я свободен, независим. Посему лишен привязанностей, а значит, и страданий. Мы сами сковываем себя цепями и вгоняем в рамки. В рамках закона, в свете событий, согласно постановлению. Нет никаких рамок, света и соглашений. Я ни с чем не согласен и люблю полумрак, а не свет. На свету у меня веснушки видны. Жаль крыльев нет, а то полетал бы. Ты никогда во сне не летала?

– Летаю с кровати на пол, когда муж лягнет.

– Зря. Мужа надо убить и спать одной на широких просторах и с тем, с кем хочешь и когда хочешь. Жить надо в радость себе, а ты сидишь и носом в рюмку клюешь. Рюмку отбрось, возьми стакан. У человека не может быть ограничений. Я вот ботинки ношу на два размера больше, чтобы пальцам было свободно, а зимой хожу в валенках.

– Откуда ты узнал, как меня зовут?

– А черт его знает. У меня такое впечатление, что мы знакомы лет десять. И вообще мы живем с тобой вместе. Но, вероятно, все это происходит во сне. Ты знаешь, я неточно улавливаю грань между сном и явью. Вот как ты думаешь, я тебе снюсь или мы наяву разговариваем?

– А ты ничего, забавный.

– Отличный повод выпить. Меня зовут Сереженька, если мне не изменяет память. Так меня мама звала, пока была жива.

– У меня тоже мамы нет. Она отравилась.

– А моя ушла и больше не вернулась.

– Что пить будем, свободный человек?

– Водку. У меня полно ее.

Он оглянулся на свой столик, но Стаса там уже не было.

– Видишь тот столик. Там сидел мой собутыльник, но его ветром сдуло. А может, он и не приходил, если это сон.

– Понятно. Я иду ему на замену?

– Ты незаменима, как мечта. И не напрягайся. Я не ухажер и не приставала, что хочешь, то и делай. Мы люди свободные и пока без крыльев, но это дело наживное.

Вика взяла свою рюмку и пересела к его столику.

Они выпили, потом еще и еще. Вика и вправду чувствовала себя свободной. Он не приставал к ней, не лез в душу, а молол всякие глупости, иногда смешные.

Когда она дошла до его стадии, то начала выплескивать все то, что в ней накопилось. Он ее не перебивал и, что удивительно, слушал. В конце концов, она его видела в первый и в последний раз, а очиститься от внутренней скверны очень хотелось. Ее так и распирало, и она болтала без умолку.

Потом они забыли обо всем. Вике стало легче, и пьяная парочка отправилась танцевать. Раза два упали, но общее впечатление от этого не испортилось. К концу вечера они уже гоготали до слез совершенно без причин. И так длилось до часу ночи.

Потом свободная женщина напомнила свободному мужчине, что ей все же пора идти домой и падать на пол во сне. Он пошел провожать ее до дома. При этом они сняли обувь, и их пальцы тоже стали свободными.

Прощались долго, но все же простились, ни о чем не договорившись. А о чем можно договариваться, если любой договор ограничивает свободу?

Важно, что они не жалели о проведенном вместе времени. Глоток свободного воздуха никому не мешает.

2.

Он все сделал правильно. Вика должна доверять ему на сто процентов. Но любое доверие должно начинаться с сомнений. Женщина привыкла к обманам и лжи.

Так она сама говорила. Кречинский хотел стать исключением в ее жизни, счастливым исключением. Вот почему он оставил у себя ее сумочку, а пьяная Вика попросту о ней забыла. Фокус удался.

На следующее утро она проснется и решит, что нарвалась на очередного афериста. Иначе и быть не может, учитывая ее везение. Но результат должен ее поразить. Сумочка могла соблазнить кого угодно: там хранились золотая пудреница, семьсот долларов и около пяти тысяч рублей, если не говорить о документах, на восстановление которых уйдет уйма времени.

Кречинский пришел в бар к открытию рано утром, когда публика похмеляется перед работой и доход заведения превышает вечернюю выручку, Он сидел спиной к входной двери и наблюдал в зеркало на стене за появлявшимися посетителями.

Долго сидел, но все же она пришла. Сергей подозвал бармена и сунул ему сумочку.

– Отдай той леди в голубом платье, которая направляется в нашу сторону.

Бармен кивнул головой и убрал сумочку под стойку.

Вид у девушки не казался радостным, но потеря не выбила ее из седла.

– Извините, – обратилась она к бармену. – Случайно я не забыла у вас сумочку вчера вечером? Бармен улыбнулся.

– Как она выглядит?

– Коричневая из крокодиловой кожи. Вы можете проверить, там мои документы.

– Я не несу ответственности за содержимое. Моя смена только началась, и мне оставил ее коллега с ночной смены.

Он положил сумочку на стойку и воровато кивнул на мужчину, сидевшего у стойки с бокалом пива в руках, – мол, все претензии к нему. Вика тут же открыла сумочку и облегченно вздохнула. Бармен получил пятьдесят долларов за посредничество и рюмку коньяку.

Они встретились взглядами с Сергеем и улыбнулись.

– Так ты настоящий? А я думала, что познакомилась с тобой во сне. Впервые судьба меня не обманула.

Пара ничего не значащих фраз, и парочка перебралась за столик. Кречинский понял, что эта женщина его зацепила, и серьезно зацепила. В ней был тот самый неуловимый шарм, заставлявший биться сердце вдвое быстрее. Стас Тюнич назвал ее самой богатой невестой. Она и без богатства могла стать лучшей невестой в мире.

Но какая же она невеста, если у нее муж, семья, бизнес, а он – обычный опер на службе его величества бездарного государства с перспективой к пятидесяти годам стать полковником? Безгранично высокий уровень для периферийной ткачихи или дочери гарнизонного начальника из сибирской глубинки.

В данном случае все мерилось другими мерками.

Пока он видел только одно преимущество. Ее мужу пятьдесят, а ему тридцать шесть. Только бы не выдать себя раньше времени, а изображать подобие хиппи: полное безразличие к событиям, свободная любовь, никаких обязательств ни перед чем, открытая душа. Вика прекрасно понимала, что чувствуют мужчины, глядя на нее, а значит, он должен стать не таким, иначе она моментально потеряет к нему интерес.

Кречинский старался как мог. Они просидели в баре около полутора часов, понимая, что обоих ждет работа, но никак не могли расстаться.

Сергей боялся, что она уйдет и на этом все кончится. Подстраивать новые случайные встречи слишком навязчиво. Просить телефон рискованно. Напорешься на отказ, и все старания коту под хвост. И все же Кречинский решил держать марку рубахи-парня, которому ничего от жизни не надо. Пофигист, мечтающий о крыльях за спиной, романтик, не думающий о будущем, живущий только сегодняшним днем, его нельзя купить, увлечь и заставить плясать под чужую дудку. Никаких ценностей, кроме свободы. Вот такой он слепил образ, притом что всю жизнь подчинялся суровой дисциплине, приказам начальства, посвящал себя учебе и карьере. Советская власть растворилась в небытии, и идеалы с непререкаемыми ценностями превратились в крах. Ошибочка вышла, не на ту лошадку поставил.

Проиграл, а упущенные годы возврату не подлежат.

Вика представлялась ему шансом, посланным судьбой, своего рода реваншем, с помощью которого можно все еще поправить, повернуть вспять и начать жизнь заново. Он ловил себя на мысли, будто превратился в утопающего, хватающегося за соломинку. С его трезвым аналитическим умом строить воздушные замки – мальчишество, мягко говоря. Но Сергей понимал и другое. Он ничего не терял, кроме сказочной женщины, принадлежащей другому. Какая же это потеря, если ты заришься на чужое добро и возомнил себя его хозяином?

И все же дуэль он выиграл. Они простились возле ее машины. Она села за руль, а он повернулся и пошел прочь.

– Сережа!

Вот оно! Стрела пронзила ему спину и вонзилась в сердце. Он оглянулся.

– Может, ты мне как-нибудь позвонишь и мы вновь повеселимся? Нам легко вместе.

– Конечно, позвоню.

Она достала из сумочки записную книжку, написала все свои телефоны, вырвала листок и подала ему. Он небрежно сунул его в карман ветровки.

– Старайся звонить на мобильник или на работу.

– Понимаю. Муж.

– Не произноси этого слова. Меня от него коробит.

– Не буду.

Они расстались с надеждой вновь встретиться. Вика не выдержала и сделала первый шаг. Значит, и она в нем нашла то, что искала. А это уже обнадеживает.

Может, он строит не воздушные замки, а что-то вполне реальное и ощутимое?

Кречинский облегченно вздохнул. Пора подумать о глобальном плане наступления. Важно выбрать стратегию в борьбе за богатую невесту. Нужны вязальные спицы. Петелька – крючочек, петелька – крючочек, а результат – паутина!

3.

Пять дней Кречинский не звонил Вике. Он держал ситуацию под напряжением, чувствуя, что она думает о нем. Надо дать ей возможность соскучиться и, когда она потеряет надежду, напомнить о себе. Легко и непринужденно. К тому же у него не хватало свободного времени. На Дядю собирался серьезный компромат, и Кречинский принимал в работе активное участие.

Встреча в бильярдной с подполковником Виноградовым сдвинула льдину с места. Они играли в «пирамиду» и делали перерывы на несколько кружек пива, в эти минуты и шла разработка плана.

– Мы нашли отличного кандидата в заказчики, – докладывал Виноградов. – Известный вор в законе по кличке Болт. Он сидит в зоне. Мы устроили ему побег.

Разумеется, его побег на деле выглядит банально, мы перевели его из лагеря в Лефортово, а желтая пресса раструбила на всю катушку о его дерзком побеге с жертвами. Болт об этом даже не догадывается. Ему обещано достаточно сносное существование до конца срока за небольшую услугу. Болт в отличных отношениях с Семагой. Он уже позвонил ему по мобильнику и попросил хорошего киллера-профессионала, чтобы поквитаться с генералом Черногоровым, который сыграл очень важную роль в судьбе Болта. Башка согласился прислать ему специалиста. Хотел сам повидаться с Болтом, но тот отказался, ссылаясь на особую конспирацию. Болта ищут все силовые структуры страны, и Башка об этом знает из газет. Так что вряд яи он что-нибудь заподозрит. Важно, чтобы Дядя выделил ему киллера, мы его возьмем, а Болт даст признание в том, что заказ принял Семага, а значит, Дядя. Киллера мы сумеем расколоть.

– Болт сам будет давать ему инструкции? – удивленно спросил Кречинский.

– Нет, конечно. Наши ребята сумеют все организовать. Киллер не может знать Болта в лицо! Они же съезжаются с периферии, а Болт – подмосковный авторитет среднего звена. К тому же по законам самого Дяди наемник не должен знать имени заказчика. И третье. Киллер уже не сможет поделиться своими впечатлениями с Дядей. Мы не дадим ему уйти с точки. Мы не оставим киллеру выбора, кроме одной-единственной лазейки. Тут все продумано до мелочей.

– Но вы должны позволить ему выстрелить.

– Конечно. Генерал погибнет. Но имени генерала Болт не называл. Черногоров всплывет в случае провала. Но это практически исключается. Генерала сыграет подставник. Кандидатура уже утверждена.

– Послушай, Олег, – задумчиво протянул Кречинский. – У вас в кабинетах на Лубянке все всегда очень хорошо получается. Поверь мне как практику. Киллеры, присылаемые Дяде для осенней операции, не головорезы, а люди опытные. Очень многие работали в нашей конторе, почти все прошли фронт в «горячих точках». У ребят отлично развито чутье. На туфте их не купишь.

– А я, по-твоему, всю жизнь из кабинета не вылезаю?

– Извини. О твоих подвигах я наслышан. Но я знаком и с нашим общим противником не понаслышке, а работаю с ними рука об руку. Мы имеем Дело с очень серьезными людьми, иначе Дядя и Башка давно уже сидели бы за решеткой.

– Операция продумана до мелочей. Рассчитали каждый шаг. Можешь не сомневаться. Твоя задача – узнать приблизительные сроки и данные киллера, посланного на задание. Ты останешься вне подозрения. Все шишки полетят на лысую голову Башки. Это его просчет.

– Меня это устраивает. Дядя очень осторожен и неохотно приближает к себе людей. Я уже полтора года варюсь в его котле, но особого доверия не заслужил. Он сам по себе.

– После провала он оценит твою проницательность. Ты должен определить участие ФСБ в операции и вскрыть предательство Болта. Практически наша операция после показаний Болта и киллера теряет гриф секретности, и ты можешь раскрыть нашу задумку Дяде. Тебе это в плюс, а мы начнем разработку следующего шага и зайдем совершенно с другой стороны. Несколько хороших ударов с разных точек, и Кохан потеряет почву под ногами. Операцию, намеченную им на осень, надо провалить, раз мы не способны вычислить цель и план, задуманные Дядей на осень.

– Задача мне понятна. Буду держать вас в курсе дела.

Они вернулись к бильярду.

Операция провалилась с треском. Этого никто не ожидал. Киллер поразил подставную цель и бесследно исчез. Испарился. Только на третий день комитетчики разгадали его финт, когда попали в квартиру, из которой производился выстрел.

Знать все в деталях и упустить убийцу означало лишение погон. Генерал Турин ценил своих сотрудников и пощадил их, ограничась выговорами. Пришлось оживить генерала Черногорова и выставить его напоказ. Сработал запасной вариант, компрометирующий стрелка, но это не спасло положение. Они остались на той же мертвой точке, с которой и начали. Кречинскому дали приказ вскрыть заговор перед Дядей. Но он до сих пор не сумел установить личность стрелка. Кличка Миф ни о чем не говорит, а те фотографии, которые сумели сделать комитетчики, ничего не давали. Убийца не проходил ни по одной из картотек. Оставалось надеяться, что стрелок вернется к Дяде и его позже возьмут в тихом местечке.

Для этого Кречинский нашел заброшенный дом в Марьиной Роще и договорился с жилищной конторой об аренде на месяц. Речь ища об особо важной операции ФСБ, и никто из начальства жилфонда не спорил, предупредив лишь о том, что дом в аварийном положении и потолки могут рухнуть на голову в любую минуту, так что стрельбу в развалюхе лучше не устраивать. Но Миф как сквозь землю провалился.

Дядя выходил из себя и стучал кулаком по столу. Его стрелок промахнулся.

Большего позора на свою лысую голову он не принимал. Сергей Кречинский, он же Багет, выжидал. Ему нужен был подходящий момент для вскрытия заговора.

В момент затишья Кречинский позвонил Вике. Он почувствовал, что она обрадовалась, ждала его звонка. Голос женщины дрожал, и он слышал ее порывистое дыхание.

Они договорились встретиться на следующий День, когда ее муж уедет на дачу.

Сергей решил пойти в атаку. Ему показалось. Вика потеряет к нему интерес, если они опять надерутся до чертиков в каком-нибудь баре. Недолго Думая, он через бюро по найму снял квартиру со всеми удобствами в центре Москвы. Теперь у них есть свое гнездышко для свиданий.

Встретились они в том же баре, и у Сергея, едва он увидел ее, защемило сердце. Как же она хороша! Столько женственности, нежности, не говоря уже о внешних достоинствах. Неужели эта женщина может стать его уже сегодня?

Но он продолжал разыгрывать из себя свободного художника-пофигиста, которого ничего не интересует, кроме праздного безделья и безграничной свободы.

Важно, чтобы она отчетливо понимала его безразличное отношение к деньгам, а значит, поверила в искренность его чувств.

Они выпивали, смеялись, болтали, потом Вика перебрала и начала плакать.

Она жаловалась на свою жизнь, на окружение, на мужа и говорила о том, что мечтает стать такой же свободной, как он.

Ее ничуть не смутило его предложение уйти из бара и уединиться в тихой квартире. Ему даже показалось, будто она обрадовалась его предложению.

Ночь стала незабываемой. Таких страстей Сергей еще не испытывал. Когда под утро она заснула, он решил главный вопрос в своей жизни. Эта женщина должна принадлежать ему и больше никому. Он сам возненавидел всех ее врагов. Вряд ли она помнит все, что рассказала ему в эту ночь. Женщины не так глупы и не любят излагать в подробностях, как они изменяли мужу, а потом их шантажировали гинекологи, делавшие им аборты. Но она, заливаясь слезами, рассказала ему все.

Если любишь человека, он должен знать о тебе все. Именно слово «любовь» заставило Сергея принять судьбоносное решение. Вика не врала ему. Ее никто за язык не тянул, и никакой черной мысли в голове она не держала. Он ничто! Пустое место! Переспали и ладно, но для Вики это стало особым событием, и он поверил ей, когда ее тихий голос шепнул ему на ухо: «Я люблю тебя».

Утром они пили кофе, и она, улыбаясь, влюбленными глазами смотрела на него.

– У тебя могут быть неприятности? – спросил он.

– Конечно. Мне набьют морду и посадят в карцер. Это темный чулан в квартире. Но я ни о чем не жалею. За сегодняшнюю ночь можно стерпеть любые побои. Даже вечную каторгу.

– Ты помнишь, что шепнула мне на ухо ночью?

– Я привыкла нести ответственность за свои слова.

– И что мы будем делать?

– Я женщина. Ты мужчина, тебе и решать. Пойдем бродяжничать босиком по белу свету. Что может быть дороже любви и свободы?! Это же твои слова?

– Я согласен, но ты не выдержишь. Тут требуется особая закалка.

– Ты еще меня не знаешь. Я женщина сильная, терпеливая и решительная. Если решение принято, то меня уже ничто не остановит. Убить меня можно, остановить нельзя.

– Я это учту, и мы еще вернемся к нашему разговору.

Он оставил ей вторые ключи от квартиры и ушел, а она смотрела ему в след из окна.

4.

Дядя разгуливал по каюте и придумывал казнь провинившемуся воришке. То ли руку отрубать, то ли в темницу сажать.

– Старика мне жалко. Он Мифа как сына любит. Звонил, слезно умолял дать ему еще один шанс. Но это значит, что я должен отказаться от своих принципов. Нет, такому не бывать.

Башка и Багет сидели на диване и крутили головами вслед за взбешенным хозяином.

– Миф объявился? – спросил Багет.

– Завтра явится с отчетом. Какой там к черту отчет. Я бы его повесил!

– Стрелки готовы к смерти, – с умным видом произнес Башка. – Унижение для них хуже смерти. Эти ребята слишком много мнят о себе. Великие и неповторимые.

В дерьме мордой извалять, и сразу спеси поубавится. Парашу убирать за бомжами.

Тогда поймут, сколько они стоят в действительности. Так сказать, переоценка ценностей.

Дядя перестал ходить и застыл на месте.

– А у тебя есть голова, Башка. Погонялу свою не зря носишь. А что такое бомж, по сути дела? Несчастный человек, тот же зек, всего лишенный и бесправный. Ни кола ни двора, и кругом одни враги. Вот и пусть на бомжей поработает.

– А если откажется? – резко спросил Багет.

– Никуда он не денется. Его любимого папашку со всех сторон обложили.

Придушат со дня на день, если я не вмешаюсь. Миф у меня по проволоке ходить будет и никуда не денется.

Вот в эту самую секунду у Кречинского в голове родился план. Совершенно сумасшедший, бредовый, но гениальный по его представлению. О каких бомжах может идти речь, когда такую силищу, как Миф, надо бросить на серьезное и жизненно важное дело? И уговаривать не надо, сам пойдет, а ему даже светиться не придется. При этом раскладе существует только одно «но». Своим Кречинский Мифа не сдаст. Придется доложить генералу Турину, что стрелок ушел и к Дяде не вернулся. Вполне резонно для киллера такого уровня, когда он знает, что заказчик его подставил. Для конторы можно и другого стрелка найти. До осени времени хватит.

– Ты что оглох, Багет?

Кречинский встрепенулся. Дядя смотрел на него в упор.

– Что слышно на Петровке, подполковник?

– Скажу одно, Дядя. Черногоров даже не ранен. Дурака валяет в госпитале.

Спектакль. Но пуля должна где-то застрять. Я ездил на Новослободскую. Следов пуль нет. Ни на асфальте, ни в стене, ни в дверях. Тут пахнет подвохом. Но одно скажу точно. Петровка в деле не участвовала. Люди не в курсе, а генералитет мне не докладывает о своих тайнах. Но я работаю в этом направлении. Результаты будут.

– Надеюсь. Ты меня еще не подводил.

– Мне нравится твоя идея с бомжами, Дядя. Но Багета прикрыть надо. И еще.

Пусть он мстит врагам бомжей, но так, чтобы на тех подозрение не упало, а то мы убогому медвежью услугу окажем.

– Вот ты и проконтролируешь его. А в твоей помощи и поддержке он вряд ли нуждается.

– И списочек пусть составит, а то кого нам контролировать. Народу много в Москве мрет.

– Ну, хватит об этом. Сам разберешься, а мне голову мусором не забивай. Перейдем к более важным делам.

С причала, где стояла посудина Дяди, Кречинский уехал во втором часу дня.

У него хватало времени для подготовки, но он не мог связать свою идею в общий узел и найти подход. Один общий и целевой подход, когда необходимо решать задачу не планово и растянуто, а за один эпизод, похожий на фотовспышку.

Мелькнула, и снимок сделан, а дальше все пойдет по заранее спланированному сценарию.

Он катался на машине по Москве, ездил по помойкам, наблюдая за бомжами, но ничего путного в голову не лезло, пока его взгляд случайно не наткнулся на группу цыган, пристающих к людям у метро. Он остановился и долго наблюдал за ними.

Весь день Кречинский был сосредоточен до предела. Поставив перед собой цель, он не мог уже отказаться от затеи и все глубже и глубже утопал в море своих идей. Новая интрига занозой впилась в его мозг.

Рассчитывать на стопроцентный успех не имело смысла. Миф – человек своеобразный и слишком самостоятельный, ему не навяжешь чужих планов. Придется затыкать все дыры, не оставляя ему лазеек, ставить капканы везде, на каждом шагу, и только таким способом можно заставить его выйти на один из вариантов, заготовленных заранее, и заставить работать по навязанному сценарию. Для начала придется попробовать один вариант и, если не сработает, строить новые планы.

Важно довести идею до конца и тле распыляться, пока есть азарт и уверенность в правильном выборе.

Кречинский сорвал машину с места и поехал в цыганский театр «Ромен».

С помощью удостоверения подполковника милиции ему удалось попасть непосредственно к директору театра.

Он умел убеждать людей и привлекать их к сотрудничеству. Делал он это легко и непринужденно, за что его высоко ценили в ФСБ: Такого количества стукачей никто еще не завербовал. Толку что? С его умом и талантами он растрачивал свои силы и энергию на служение отечеству, от которого ничего не получал взамен, кроме звездочек на погоны и нищенской зарплаты.

Директора нетрудно было убедить, что необходимо оказать содействие следствию и помочь разоблачить очень опасного преступника, для чего привлечь талантливых артистов театра. Причем никакого риска не было. Директор выслушал начальника с Петровки и вызвал к себе в кабинет одну из старейших актрис театра Аксинью Витковскую.

Кречинскому она показалась слишком интеллигентной и манерной. Теперь они обсуждали сценарий втроем. Женщина внесла свою лепту в интригу. Она тут же отклонила вариант встречи с подозреваемыми на улице. Преступники не станут разговаривать с цыганами и верить их гаданиям.

– Он должен сам ко мне прийти. Домой. Тогда я сумею его обработать. И, разумеется, мне нужно знать о нем как можно больше.

– Вы ставите нереальные задачи, Аксинья Григорьевна, – улыбнулся Кречинский. – Этот человек закрытый, замок без щелей. В душу к нему не залезешь.

Он только впитывает информацию, но ничего не выплескивает наружу.

– А мне и не надо от него ничего знать. Важно, чтобы он выслушал меня. Вам нужно, чтобы я дала ему наводку на какую-то жертву и вы сумели бы взять его с поличным? Правильно я вас поняла?

– Правильно… стоп! – Глаза Кречинского загорелись. – Есть заброшенный дом, арендованный нами для ловушки. А если мы вас поселим туда на несколько дней, а его этажом выше? На двери надо повесить какую-нибудь интригующую табличку, которая привлечет его внимание, когда он будет проходить мимо.

– Минуточку, – вмешался директор. – Преступник, как это называется, маньяк, возомнивший себя эдаким Робином Гудом, мстит за обездоленных?

– Все правильно, – кивнул головой Кречинский.

– Живущую на втором этаже цыганку надо представить в роли колдуньи, известной всей Москве, спасительницы самых несчастных, затравленных горемык.

Такая реклама может сработать.

– А многословную рекламу мы на двери напишем? – скептически спросил Кречинский.

– Зачем? У нас есть один хороший спектакль. Правда, вся история происходит в деревне. Героиня пьесы попадает к гадалке, узнав о ней от плачущей женщины, сидящей на крыльце. Поставьте лавочку возле подъезда, посадите туда актрису, и пусть она привлечет внимание нашего героя. От нее он и должен узнать все о колдунье. Колдуны не должны афишировать сами себя.

– Правильно, – заметила актриса. – На табличке на двери должно быть только имя. Меня и мое устраивает – Аксинья. Страсти должны кипеть вокруг колдуньи, а сама она никому не должна навязываться. Вот тогда его ко мне приведет элементарное любопытство. А дальше я уж постараюсь, чтобы он ушел не с пустыми руками. Вы уже заготовили приманку?

Кречинский подумал и сказал:

– Приманка тоже придет к вам как к колдунье. Зачем зря людей пугать? До нее он все равно не доберется.

– Но как колдунья я должна знать о ней все. Я актриса, а не ясновидящая.

– Естественно. Данные вы получите заранее.

На том и порешили. Потом подобрали грим и костюмы и даже прорепетировали.

Роль маньяка исполнял сам Кречинский. Результат превзошел все ожидания.

Интеллигентная пожилая дама превратилась в исчадие ада. Кречинский был в восторге.

Мебель подобрали в реквизиторском цеху. Театральная машина в тот же день перевезла весь реквизит в дом в Марьиной Роще, но без участия Кречинского, который объезжал театральные вузы, где шли вступительные экзамены.

На роль плачущей девушки со скамейки он взял студентку четвертого курса Школы-студии МХАТа.

Здесь вопросы решались просто. Студенты – люди небогатые, и гонорар в сто долларов казался им более чем заманчивым. Написали текст и возможные ответы на вопросы. Главное – поставить задачу и войти в образ.

Двух «проституток» для бара Кречинский нанял из абитуриенток. Девочки со школьной скамьи, иногородние, но очень способные. Перед ними задача ставилась куда шире. Тут надо отдать должное их фантазии, и они работали экспромтом.

Начали с кафе, где Кречинский сел за соседний столик рядом и слушал их импровизацию на тему колдовства и судьбы. Замечаний было много. Они оттачивали каждую фразу, стараясь делать ее более емкой. Девушки должны были соблазнить своей болтовней, а точнее, привлечь к себе внимание любого человека, который не верит ни в Бога, ни в черта. Будущим актрисам задача понравилась. Ведь при поступлении в театральный вуз самое главное – привлечь к себе внимание уставших профессоров, У которых от дикого количества желающих стать Смоктуновскими в глазах рябит. Отличный тренинг плюс гонорар. Неплохое начало.

Репетировали допоздна, оттачивая диалоги.

Домой Сергей вернулся за полночь. Он безумно Устал и рухнул в постель, но уснуть так и не мог.

Оставалось самое главное – свести Мифа и Вику. Захочет ли Вика открыться ему и назвать имя своего мужа? Заинтересуется ли Миф женщиной, которая хочет избавиться от супруга? Если это случится, то можно торжествовать победу. В том, что Вика заинтересуется колдуньей, Сергей не сомневался. Бабе не везет по-черному, и она ищет выход, а тут еще, как в песне поется: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее совсем не ждешь…» Сергей не сомневался в чувствах своей возлюбленной, но хватит ли у нее характера и воли пойти на компромисс со своей совестью и зачеркнуть прошлое? Впрочем, она и не думает об убийстве. Поход к гадалке ни к чему не обязывает. Она же не нанимает киллера, а ищет помощи, выхода, мечется и не знает, что ей делать. Так и должно быть. И только для Мифа ее проблемы станут сигналом к действию. Но, чтобы все так именно и получилось, придется еще немало потрудиться. Сценарий не окончательный, но очень эффектный.

Кречинский уснул с мыслью о Вике.

5.

Суд выслушал неудачливого стрелка. Миф вел себя спокойно и с достоинством.

Он принял наказание как должное. Мстить за бомжей – нет проблем. Его интересовал только тольяттинский старик, нуждающийся в помощи Дяди.

Кречинский-Багет выслушивал аргументы Мифа со скрытым восторгом. Обычный периферийный киллер вскрыл тщательно подготовленную операцию ФСБ, продуманную до мелочей целой группой специалистов. Мало того, он сумел выскочить из капкана и уйти незамеченным и при этом притащить кучу доказательств в виде кассет с подробностями.

С таким парнем надо держать ухо востро. Не дай Бог, он что-то заподозрит.

Только бы Вика не навредила. Хотя вряд ли. Уж кому-кому, а ей ничего играть не придется. Отчаяние, как мутная вода в озере, стоит в ее глазах.

После долгих дебатов Багет проводил Мифа до машины и отдал ему ключи от собственной «десятки». Парню потребуется машина, пусть пользуется, к тому же она оборудована датчиками и ее можно вычислить в любую минуту. Миф согласился поехать на квартиру в Марьиной Роще и этим укрепил надежду Кречинского на успех.

Прежде чем вернуться в каюту к Дяде, Сергей позвонил Аксинье Григорьевне и дал сигнал: готовность номер один. Также он сообщил студентке, чтобы она заняла позицию на скамейке после того, как в дом войдет мужчина в джинсах и красной рубашке. Он и будет ее объектом. Ждать до упора, пока он не выйдет из дома.

Теперь все зависело от ее таланта.

Багет вернулся в каюту, где Башка и Дядя заново пересматривали видеокассеты.

– И что ты на это скажешь, Багет?

– Очень многое. Я выяснил на Петровке детали. Сам связался с колонией, где сидел Болт. Он не сбежал. Его забрали сотрудники ФСБ и увезли. Я же говорил вам, Дядя, что Петровка не в курсе дел за исключением генералитета. Теперь уже нет никаких сомнений в том, что Болта заставили звонить Башке и делать заказ.

Им нужны доказательства. Болт и пойманный киллер – уже вес. Серьезная гирька.

Но еще не стопроцентное обвинение. Они метят в вас, Дядя. Но у них сорвалось.

Башка сразу должен был заподозрить неладное, когда Болт отказался с ним встречаться. Слишком он все усложнял и конспирировал. Болт за решеткой, и вместо него выставили гебиста. А Миф – парень тертый и вычислил его по рисованным наколкам и по знанию оружия, о котором примитивный вор знать не может. Я считаю Мифа невиновным. Ему показали фотографии не Черногорова, а подставного генерала, он его и шлепнул. Молодец, что подстраховался и чисто ушел. А с Башкой сам разбирайся. Принимать заказы по телефону могут только шлюхи по вызову.

– Но ты не зарывайся, щенок! – заскрипел зубами Башка.

– Цыц, мешок с дерьмом! – рявкнул на Башку Дядя. – Багет прав. Он свое дело туго знает. А с тобой у меня будет отдельный разговор.

– Тогда я пошел, Дядя, – сказал Багет. – Я хочу проконтролировать Мифа и в случае чего прикрыть его. Такими людьми не швыряются. Он нам еще послужит.

– Ты прав, парень. Подбери ему достойное жилье с прикрытием и подстрахуй.

– Я отдал ему свою машину. Дашь мне что-нибудь взамен?

– Поезжай в наш гараж и подбери себе, что приглянется. Я позвоню ребятам, предупрежу.

Кречинский вылетел на улицу, словно на крыльях. Вечером ему позвонила четверокурсница и доложила, что контакт с объектом состоялся и, судя по реакции, спектакль можно считать удачным. Следом позвонила актриса. Клиент заходил к ней. Она обработала его по высшей категории, и он дал ей заказ на неудачницу с врагами. Срочно требуется клиентка.

– Пусть ждет, – сказал Кречинский. – Завтра в течение дня будет клиентка.

С самого утра Сергей с девушками сидел в своей новой машине возле дома Вики и ждал. Они опять репетировали и отрабатывали варианты.

Вика вышла из дома и, пройдя мимо своей машины, отправилась куда-то пешком. «Девятка» Сергея последовала за ней. У женщины был растерянный, удрученный вид.

Сергей молил Бога, чтобы Вика зашла в какую-нибудь забегаловку. Он знал ее привычки. Вика частенько захаживала в бары, иногда по несколько раз в день.

Всевышний, как ни странно, услышал его мольбы, и Вика забрела в бар, попавшийся ей на дороге.

– Ну, девочки, ваш час настал. Войдете незаметно и устроитесь где-нибудь за ее спиной. Не забывайте, вы – усталые проститутки после ночной смены. Макияж подходящий, немного акцента, наглости и не стесняйтесь в выражениях. В случае успеха дадите тетке Аксинье сигнал, она ждет.

Абитуриентки пошли разыгрывать свой первый в жизни спектакль. Кречинский болел за них, как тренер за свою новую команду. Сорок пять минут он сидел в душном автомобиле, обливаясь потом, куря одну сигарету за другой.

Сергей видел, как вышла из бара Вика. Она направилась в его сторону. Он перепугался до смерти. Стоило ей заглянуть в машину – и все пропало. Вика вышла на проезжую часть и, двигаясь вперед, начала голосовать. Еще немного, и она упрется в капот его автомобиля.

Частник на «ниссане» притормозил возле красотки в трех метрах от Кречинского. Она села в машину и уехала. Минут через пять появились девчонки.

Они забрались на заднее сиденье и с восторгом, перебивая друг друга, начали рассказывать, как у них все здорово получилось.

У Сергея отлегло от сердца. Кажется, первый этап прошел удачно. Он дал девчонкам по сотке и простился, сказав, что они еще могут пригодиться.

Спустя два часа позвонила Витковская. Актриса доложила о посещении клиенткой Мифа. Вика находилась у него полчаса. Кажется, сработало.

– Моя миссия закончена? – спросила она.

– Потерпите еще пару дней, Аксинья Григорьевна. Скоро он съедет с этой квартиры, а следом и вас вывезут. Нельзя его настораживать. Он очень хитрый и подозрительный тип.

– Я это уже поняла. Страшный человек и очень в себе уверенный. Кстати. У вашей Вики, которую вы прислали, пятеро врагов, а не один, как вы предполагали.

Дамочка с большими аппетитами.

– Хоть сотня. Это не имеет значения. Он у нас на контроле, мы ему не позволим добраться до жертвы.

– Но какую он выберет первой?

– Ничего, мы не упускаем его из виду. Большое вам спасибо за помощь от всей милиции, и передайте мой привет вашему директору. Очень душевный человек.

– Приятно, что есть такие люди, как вы, Сергей. Раньше я думала хуже о милиции. Оказывается, существуют настоящие мастера своего дела. Удачи вам!

Задача усложнялась. Теперь Кречинскому необходимо вычислить всех пятерых раньше, чем Миф приступит к ликвидации. Важно показать Мифу свою осведомленность и личное расположение к нему. К такому типу очень трудно войти в доверие, а без доверия он не сможет его контролировать. Имея контроль над Мифом, он сможет наблюдать за реакцией Вики и в нужный момент оградить ее от глупых выходок. Теперь все карты были в его руках, и только он один мог доставать из колоды нужную в ответственный момент.

Времени у него не очень много. Сергей поехал домой и долго и мучительно вспоминал каждую фразу, сказанную Викой, перебирал картонные карточки, заведенные на всех, кто окружает ее. Как только Вика произносила какое-нибудь имя, Сергей фиксировал его в памяти, а потом проверял личность по картотекам МВД и ФСБ, а также по другим базам данных. Так и составлялись досье на друзей, врагов и знакомых той, которую он избрал себе в жены.

Карточек набралось шестнадцать, а выбрать из них нужно пять. Пятерых, кто мешает Вике жить. Мужей он отложил сразу. Двое. Третий ее начальник, четвертой выбрал карточку врача-шантажиста. Кто пятый?

И он решил, что лучшим кандидатом может стать ее самая близкая подруга. А почему нет? Она спала с ее мужем и гадила, где только могла.

Все пять отобранных карточек он внес в свой компьютер, вышел в Интернет и открыл почтовый ящик на одном из сайтов своего провайдера.

Теперь он был готов к встрече.

Как же он восхищался собственной прозорливостью, когда всех пятерых увидел в списке, составленном Викой. И все же женщины слишком предсказуемые и примитивные существа. Слишком доверчивы и болтливы. Но больше всего его поразили карты, в которые Вика собственноручно внесла имена жертв да еще оставила отпечатки пальцев со своей кровью. Сверхъестественная улика против заказчика. Феноменальная. Жизнь – штука непредсказуемая, все может случиться.

Имея у себя такую улику, Сергей мог быть уверенным, что теперь Вика навеки в его руках и он ее властелин.

Сергей решил передать Дяде список в другом виде. Тому плевать, как он выглядит, главное – имена жертв и их смерть.

Тут Багет мог похвастаться перед уникальным киллером и своими способностями. Он позвонил сам себе домой, поговорил с автоответчиком и пригласил Мифа прогуляться. А через час удивлял его в Интернет-кафе своей способностью узнавать о любом человеке все, что захочет. Там он открыл свой почтовый ящик и предъявил ему досье на всю пятерку.

Надо сказать, что и Миф был поражен не меньше, чем его коллега Багет.

Серьезная организация у Дяди, ничего не скажешь.

Они расстались как друзья.

На следующий день Кречинский узнал о гибели Уткина. За подробностями он съездил на Петровку и прочел сводки, а также выяснил, кому поручили расследование. Факт убийства еще не был доказан. Следы на шее трупа еще не доказательство, смерть наступила от падения, а не от удушья. Миф не переставал удивлять его своей фантазией и ловкостью. Такого никогда не поймают. Главное, чтобы подозрения не падали на Вику. Но тут, кажется, все чисто. Комар носа не подточит.

В коридоре он встретил подполковника Тюнича.

– Привет, Стас! Извини, мы как-то глупо с тобой расстались в последний раз.

– Нормально. Просто я увидел, что у тебя с красоткой все на мази, и не хотел вам мешать. К тому же я проиграл тебе литр коньяку. Она тебя не отшила?

– И до сих пор не отшивает. У нас бурный роман. Кстати, о коньяке. Может, выпьем по рюмочке?

– Пойдем. Но только на часок, потом мне надо будет вернуться и подремать на совещании.

Они отправились в сад «Эрмитаж» и заглянули в бар. Выпив по рюмочке, Кречинский пылко заговорил:

– Послушай, Стас. Кажется, я влип. Втрескался по уши. И ты понимаешь, кажется, это взаимно. Мужа своего Вика не любит, но развод вряд ли возможен.

Она повязана ребенком, жильем и так далее. Ты мне сказал, что его могут посадить. Это серьезно?

– Обязательно посадят. Причем с конфискацией имущества. Дело на него состряпано, хоть сейчас подавай в суд. Но все его операции с отмыванием денег, покупкой недвижимости за границей – пустяки. Мужик головастый, умеет жить, и все такое прочее. У нас есть толстосумы и покруче, по ком веревка плачет. Мы его держим на свободе по серьезным причинам. Ты помнишь скандал с разбойным нападением на бронированный грузовик с испанскими фамильными сокровищами?

– Помню, конечно. Международный скандал. Грабителей так и не нашли. Интерпол, ФСБ, мы – и все впустую.

– А потому что действовали дилетанты и перевозили ротозеи. Так вот. Мы докопались до нужной глубины. Налет совершили люди Рогозина Дмитрия Александровича, мужа твоей ненаглядной. Сундук с ценностями у него. Но он не торопится с ним расставаться. Три года прошло. Зачем ему этот груз? Сдал бы покупателям. Их хватает за кордоном. Нам нужно, чтобы он достал сундук из тайника, и тогда мы его возьмем. А что толку держать его в тюрьме?

– Можно его прижать.

– Как? За сундук ему пожизненное грозит. Какой псих сознается? Только с поличным и никак иначе.

– А Вика знает об этом?

– Думаю, нет. Рогозин не дурак. Он жене даже наследства не оставил по завещанию. Мы уже проверяли. Она живет на свои кровные. Рогозин жлоб. Причем очень хитрый и коварный жлоб. Ни с кем и никогда он не будет делиться.

– Его могут подельники заложить?

– Людей он брал со стороны, как ты носильщика на вокзале. Вещи принес, деньги получай – и гудбай. Один нашелся, а какие он может представить веские доказательства? И что толку доказывать, когда мы Рогозина и так посадим. Нам перед Испанией стыдно, ценности возвращать надо, а мы со стыда сгораем. А Рогозин – дело десятое. Без сундука он нам ненужен.

– Выходит, что я получу Вику, когда вы получите сундук, а пока его нет – Рогозин будет третировать свою жену?

– Чудак ты, Сережа. Речь идет о престиже государства, а ты говоришь о любовных связях мента и жены бандита.

– И много там золота?

– Диадема королевы, усыпанная бриллиантами, на международном рынке оценивается в сорок пять миллионов долларов. Остальное – россыпи, но тоже на сотню миллионов потянет.

– Неплохой куш хватанул мужичок. Но как он вышел на это дело?

– Думаю, что заказ получил в самой Испании от какого-нибудь крупного собирателя из Штатов. Тот и дал ему наводку. Наверняка знал, что выставка поедет в Россию. Имели своих людей в правительстве и скачали информацию. А Рогозин в Испании имеет участок и собирается открывать турагентство. Деньги туда перегоняет. Вот они и решили, что лучшей кандидатуры не найдут, чем русский пройдоха.

– Но это лишь догадки?

– Обоснованные. Сундук Рогозин им не отдал. Почему? Сам нашел покупателя, а не стал «носильщиком». Теперь у Рогозина в Испании арестованы счета, а земля заросла сорняками. Он туда носа не кажет. С чего бы это, я тебя спрашиваю?

Обычная логика.

– Да. При таких масштабах я у Вики не могу котироваться.

– Ничего, парень. Скоро мы его возьмем, а ты заберешь к себе Вику в однокомнатную квартиру. Надолго ли? Романтика хороша, когда денег в кармане полно. А ты целый день на работе, вкалываешь за гроши, а она тебе носки стирать будет и еду готовить? Головой-то подумал? Вика в день по пятьсот долларов тратит, и никакая любовь ее не заставит идти в прачки. Выкинь дурь из головы. Не твоего она поля ягодка.

Кречинский думал над этими словами весь оставшийся день. Ночью ворочался.

Следующий день прошел как во сне. Он опять встречался с Мифом, передал ему ключи от новой квартиры, ходил к Дяде, но не переставал думать о своем. Только теперь неясно было, о чем он больше думает – о Вике или сундуке с сокровищами.

Вика и деньги стали неразделимы. Вечером он ей позвонил и позвал в их уютное гнездышко, где им было так хорошо вместе. Она крикнула в трубку:

– Лечу на крыльях!

Он стоял у окна и ждал ее.

Вика действительно примчалась словно на крыльях. Он хотел броситься ее встречать, но что-то его остановило. Следом за «фольксвагеном» в арку ворот въехала белая «десятка». Сергей не мог не узнать свою машину. Он собственноручно отдал ключи от нее Мифу. Какая глупость! Он так торопился включить киллера в дело, что отдал ему личную визитную карточку.

Вика выскочила из автомобиля и бегом побежала в подъезд. Третий этаж. Нет, конечно, Миф успеет определить номер квартиры, Вика слишком спешит.

«Десятка» остановилась метрах в пяти, не доезжая до Викиной машины. Из нее вышел Миф и стал прогуливаться вдоль тротуара.

Счастливая Вика вбежала в квартиру и остановилась посреди кухни в полной растерянности. Она привыкла к другим встречам, а Сергей, как истукан, стоял у окна и не шевелился.

– Ты мне не рад, Сережа?

– Подойди ко мне.

Она медленно приблизилась.

– Глянь в окно. Видишь того типа возле своей машины. Он следит за тобой.

Вика отпрянула назад.

– Это сыщик. Я о нем совсем забыла. Его нанял Дмитрий следить за мной.

– Хороший сыщик нас все равно вычислит рано или поздно.

– И что же нам делать? Не встречаться? Черт с ним, пусть знает! И чем быстрее, тем лучше. Мне плевать. Пойдем погуляем у него перед носом.

– Не торопись, глупышка. Не руби сплеча. Даже рвать все нити с прошлым надо по-умному.

И вновь он ее удивил. Трезвая рассудительность как-то плохо сочеталась с образом типичного битника и пожизненного разгильдяя.

Она молчала, а он смотрел в окно и думал.

Кто мог предположить, что Миф выберет именно такой способ подхода к Дмитрию Рогозину? Зачем? Ведь убить ее мужа проще простого. Кречинский вспомнил, что предупреждал Мифа о слежке за Рогозиным. Если они встречались, значит, он сам себя подставил под наблюдение ментов. Где логика?

– Теперь мы можем видеться хоть каждый день, – прервала его мысли Вика.

«Этого еще не хватало», – мелькнуло у него в голове.

– Дмитрий ушел из дома и прячется от моего первого мужа. Боится, что Гришка его прибьет. И этого типа нанял для моей защиты.

– Твой муж испугался?

– Он же страшный трус по натуре. Один на один даже с инвалидом состязаться не станет. Он смел и силен, когда знает, что за его спиной стоит сила. А если ее нет, превращается в ягненка. Еще бы, сдохнуть и потерять сотни миллионов долларов, закопанных в земле. Червям, что ли?

– Таких денег у наших людей не бывает, – еле выдавил слова Сергей, чувствуя, как ком встал посреди горла. – Не бывает!

– Я просто не хочу об этом говорить. У Митьки есть такие деньги. Они вмещаются в обычный кейс. Ювелирное искусство шестнадцатого-семнадцатого веков. Ему цены нет.

Кречинский откашлялся, чтобы вернуть себе голос.

– Значит, ты богатая наследница и нам не придется ходить босиком по белу свету.

– Нет, мне ничего не достанется. Вот если бы я знала, где он закопал свои сокровища, тогда другое дело.

– Но ты же знаешь о их существовании?

– Знаю. И даже однажды видела собственными глазами. Два года назад на даче он показывал их какому-то иностранцу, а я проснулась ночью и спустилась вниз попить водички. Прохожу мимо его кабинета и слышу разговор. С кем это он, подумала я. Подошла тихонько и заглянула в щель. А там на столе лежит гора золота. Украшения невероятной красоты. Дима называл собеседника мистером Ласкером. Я помню, что он ему сказал: «Все это будет вашим, мистер Ласкер, но через три года, и ни днем раньше. Мои условия вы знаете, повторно обсуждать этот вопрос мы не станем. Я и так потеряю на нашей сделке около ста миллионов долларов. Не забывайте об этом!» Но трех лет еще не прошло. Значит, золото у Мити. Только, где он его хранит, никто не знает.

– Сама сказала: в земле.

– Это так, для романтики. На участке он его не зароет. Миноискатели найдут. Он же знает, что его менты пасут. В лесу тем более. Кто бросит клад в бесхозную яму? Золото лежит где-то на поверхности, у него под рукой. Он должен время от времени наслаждаться его видом и менять тайники. Вот сейчас, к примеру, возникла серьезная угроза. Он в панике. Наверняка побежит и перепрячет свои сокровища в более надежное место. Это себя оправдывает. На него уже устраивали покушение из-за золота. Кто, мне неизвестно, важно, что они вычислили тайник. Год вычисляли. А когда пришли его убивать, он сказал: «Идите и проверьте, на месте ли золото, а то зазря руки в крови испачкаете». И точно.

Он успел его перепрятать. Охотников за золотом много, киллеры с той стороны планеты приезжали и уезжали с пустыми руками. Нет смысла его убивать, пока не знаешь, где лежит клад. Вот почему при каждой опасности Митя тут же меняет место.

– Потрясающая история. Похожа на приключенческий фильм. Я готов стать кладоискателем ради повышения адреналина в крови. Обожаю риск, тайны и всякие опасности.

– Боюсь, мы ничего не найдем. Гришка его раньше достанет и грохнет. А ты знаешь, я даже плакать не буду. После того, как я встретила тебя, моя жизнь перевернулась.

– Меня, как ты понимаешь, не золото интересует, а сам процесс поиска. Это же цель. Устаешь жить бесцельно. Хочется острых ощущений.

– Ищи. Но я даже не знаю, где прячется мой муж. Как же ты за ним проследишь?

– А почему за ним? Надо следить за этим сыщиком. Они-то наверняка встречаются.

– Понятно. Тут явный перебор. Сыщик следит за мной, ты за сыщиком, а за общей картиной наблюдают менты. Но и это еще не все, как говорится в рекламе: в дополнение вам совершенно бесплатно достается жаждущий крови мой первый муж – охотник-одиночка. Целая колода, только если ее перемешать, то уже совсем запутаешься, кто, где, зачем, за кем и почему. Дело делают одно, но цели У всех разные. Но мы не знаем и о других охотниках, а они наверняка есть. За последние годы их количество только нарастало, а не снижалось.

– Это же прекрасно. Идет война умов, а не сабель. Победит не сила, как принято считать по законам природы, а интеллект. Сила воли и духа. А стрельба и убийства – так, дешевые трюки. Я найду золото раньше, чем убьют твоего мужа.

Когда твои мужья вцепятся друг другу в глотки в смертельной схватке, погибнут оба. Мы же с тобой превратимся в самую счастливую и богатую пару на земле.

– Мечтатель. Золото – металл. Я в королевской диадеме под венец не пойду.

Золото надо превратить в деньги, потому что само по себе оно имеет свойство динамита, и мы взлетим в воздух вместо счастья. Тот, у кого оно есть, ходит по лезвию бритвы и никогда счастлив не будет. Но в нашей стране на него покупателей нет. А вывезти его невозможно. Задействованы Интерпол и ФСБ. Будь все так просто, Дима давно бы увез сокровища за кордон, он мотался за границу по пять раз в квартал. Однако даже он с его связями и талантом не рискует идти на такой шаг.

– Потому что трус! И следят задним, а не за нами. Когда он умрет, дело закроют. Поставят точку. Важно заполучить клад в свои руки, а что с ним делать потом, мы разберемся.

– Ну хватит мечтать, мой романтический рыцарь. Я безумно тебя хочу. Может быть, пора перебраться с кухни в постель?

Кречинскому было уже не до постели. Но он и без того перегнул палку и слишком навязчиво допрашивал Вику. Пришлось сделать вид обезумевшего влюбленного. Именно сделать вид. Вика уже перестала быть его главной целью в жизни. У него появился новый идеал, ослепительный и недоступный. Запретный плод сладок. А Вика вот она, бери – не хочу! Но пришлось хотеть!

Утром он ушел первым, поднялся на чердак, перешел по крыше в другой подъезд, спустился вниз и выглянул на улицу. Машина Мифа стояла на месте.

Значит, парень решил узнать, с кем Вика спит.

Квартира засвечена, и больше ею пользоваться нельзя. Хорошо, что он свою «девятку», выданную Дядей, оставил на улице и не заезжал во двор. Он вышел и свернул в другую сторону, пройдя через соседнюю арку на улицу, сел в «девятку» и стал ждать. Поедет Миф за Викой или останется?

У Кречинского были преимущества. Он знал адрес Мифа, которому лично передал ключи от квартиры. К тому же на его личной «десятке» стоял маяк, и Сергей мог точно определять место машины по радиоволне, находясь от нее не далее пяти километров. Это позволяло следить за Мифом, не приближаясь на видимое расстояние. Киллер слишком хитер и слежку за собой заметит тут же.

Такого противника нельзя недооценивать. Битва титанов. Тут Кречинский был прав.

Сила здесь не поможет, нужен интеллект, а Кречинский считал себя человеком достаточно интеллектуальным, ловким, опытным и очень терпеливым. Он вступал в бой тогда, когда противник брал тайм-аут. Делал передышку. Это не по правилам, зато результативно. Сергей не признавал кодексов чести и прочей чепухи. Он знал, что делал, и в основном был собой доволен.

Так он вышел на «Клуб гурманов». Он ехал за Мифом, прослеживая его по экрану датчика. На одной из улиц машина Мифа остановилась. Сергей нагнал ее.

Белая «десятка» стояла у здания клуба. Кречинский припарковался к обочине на другой стороне улицы и ждал. Через полчаса вышел Миф, сел в машину и уехал.

У киллера в Москве не было никаких связей. Он волк-одиночка и работает без посторонней помощи. Клуб – заведение закрытое, для особо избранных. Сюда кого попало не пустят. Это могло означать только одно: Миф навещал Рогозина. Значит, Рогозин нашел себе убежище здесь. Вполне надежная крыша с хорошей охраной. Миф его запугал специально, чтобы Рогозин находился под постоянным наблюдением, а в удобный момент просто и тихо уберет. Повесит на люстре и тихо уйдет, как сейчас. Долго ли запуганный зверь будет сидеть в клетке? По словам Вики, он должен перестраховаться и перепрятать золото.

Кречинский обошел здание и обнаружил второй вход. Мощная стальная дверь находилась со стороны двора.

Ему ничего не оставалось делать, как ждать. И он ждал. Спустя два часа к черному ходу подъехал «джип» с четырьмя охранниками. Через несколько минут дверь открылась, из клуба вышел Рогозин и запрыгнул в машину, прикрываемый телохранителями. «Джип» тут же сорвался с места. Кречинскому пришлось проявить прыть. Он превратился в ракету, и ему удалось нагнать черный бронированный «танк».

Теперь он сидел на хвосте у Рогозина, и никакая сила не могла этот хвост обрубить.

Вернулся он домой к ночи с двумя бутылками коньяка и праздновал победу.

Ему нужно было расслабиться, и он дал себе волю.