Роковой аккорд

7

На каком-то из естественно-научных предметов я усвоила, что музыка хранится в особом участке мозга, с которого информация считывается легче, нежели с любого другого (например, я не помню, что это был за естественно-научный предмет), вот почему алфавит с детками разучивают как песню. По этой же причине услышанный куплет надолго застревает в памяти, и нипочем его оттуда не выковырнешь. А бывает и так, что, гоняя в машине радио, услышишь первые аккорды в заставке рекламы или на улице разминешься с прохожим, напевающим знакомый мотив, и — назад в прошлое, на космических скоростях преодолевая пространство и время. «Претендерс», «2000 миль» — я снова целуюсь с Майком Томлисоном на крылечке дома его бабушки, канун Нового года, легкий снежок. Элла Фицджеральд, «Одна из таких штучек» — папа учит меня танцевать фокстрот. «Токинг Хедс», «Жизнь в пору войны» — мы с Трисией и Кэссиди едем на Кейп-Код, идеальный летний вечер, верх в машине откинут.

И когда мы втроем склонились над опустевшим ларцом, в голове моей зазвучала песенка «Пинк Флойд»: «Мани-мани-мани», гитарный перебор и уханье контрабаса, изображающие стук кассового аппарата и звон сыплющихся монет. Монет, которые просыпались сквозь растопыренные пальцы Джордана и Оливии, ушли в песок.

— Вы бы в полицию позвонили, — тихо подсказала я. Неловко проявлять практическую сметку перед лицом катастрофы. Оливия того и гляди упадет в обморок, а Джордан сблюет.

— Нельзя, — выдохнула Оливия, так и не упав в обморок.

— Почему же?

— Потому что тогда все узнают о пленках.

— Все и так знают. Даже меня сегодня спрашивали. К тому же, — ткнула я пальцем в раскрытую шкатулку, — тот, кто взял пленки, знал о них.

— Нет, — затрясла головой Оливия. — Нет, все надеялись, что пленки сохранились, но точно никто не знал. Если о них станет известно, люди город вверх ногами перевернут в поисках этих записей.

Я оглянулась на Джордана: авось он поддержит меня или хотя бы уймет Оливию, встряхнет ее хорошенько, но парень так и застыл на месте с разинутым ртом.

— Да ведь нам того и надо, чтобы все бросились на поиски? — надавила я. — Если эти пленки так важны, как о них говорят, ради них и правда могли убить вашего отца, Оливия!

Она обернулась ко мне так, словно это я встряхнула ее:

— Что-о?

— Подруга сказала мне, что ориентировочная цена записей — цифра с шестью нулями. Более чем достаточно для убийства.

Джордан резко вскинул голову:

— С кем вы говорили о пленках?

— Ни с кем, — извернулась я. — Они сами собой всплыли в разговоре.

— Олли! Кому ты рассказала о пленках? — не отставал Джордан.

— Ты же знаешь: никому! — Оливия боролась со слезами, но открыто поглядела в глаза мне и Джордану, стараясь убедить нас обоих в своей искренности.

— Оливия, а вы вообще видели эти пленки после смерти отца? — отважилась я. Надеюсь, сочувствие в моем голосе заглушило азарт ищейки.

— Да, я прослушала их после похорон, а потом снова заперла шкатулку и… — Она с силой захлопнула крышку, словно пытаясь запереть в шкатулке свои эмоции, но слезы все же прорвались и покатились по ее щекам.

Джордан побарабанил пальцами по столу, развернулся и бросился к дверям. Оливия не стронулась с места, но я поспешила за ним:

— Куда вы?

— По пальцам одной руки, — яростно произнес он, для наглядности размахивая передо мной этой самой рукой, — по пальцам одной руки я мог бы перечесть людей, которые знали о пленках. Знали, что пленки действительно существуют. А потому не трудно догадаться, кто их захапал. — Сжав руку в кулак, он устремился к выходу.

Оливия испуганно выкрикнула его имя и словно опомнилась. Вместе мы выбежали в коридор и увидели, как Джордан проносится мимо лифта — прямиком к апартаментам Клэр.

В три секунды в моем мозгу выстроилась цепочка: Мика оставил пленки Расселу, а не Клэр, Клэр хотела заполучить их, Рассел отказал, они поссорились, Клэр обозлилась и убила Рассела, чтобы завладеть пленками. Логично. До ужаса логично. Если бы все это произошло шесть-семь лет тому назад, вскоре после смерти Мики. Но сейчас-то почему?

Джордана такие сомнения не смущали, он знай себе колотил кулаком в дверь Клэр, выкрикивая ее имя. Оливия подбежала к нему, выкрикивая его имя. Хорошо, что на этом этаже больше никто не живет, а то бы соседи уже звонили в полицию.

— Джордан, остынь. Подумай хорошенько! — переходя на «ты», взмолилась я, подбегая к этой безумной парочке.

Больше я ничего сказать не успела: дверь распахнулась и на пороге предстала Клэр. Джордан разинул пасть, намереваясь выпалить какую-нибудь гадость и глупость, но прежде, чем он хоть звук произнес, Клэр с размаху врезала ему по физиономии. Кто бы подумал, что у этой дамочки столь сильные руки. Пощечина отдалась таким эхом, что мы с Оливией невольно вздрогнули. Можно сказать, она стукнула всех троих, стукнув лишь одного.

Рука Джордана приподнялась, и я кинулась вперед, чтобы удержать его от ответного удара, однако плечи Джордана поникли, и он, слегка отшатнувшись от Клэр, уставился на нее скорее с недоумением, чем с гневом.

— Недоносок! — прошипела она. — Готов плясать на могилах людей, которые тебя вырастили, только бы высунуться, только бы попасть в новости?

Дотронувшись до плеча Джордана, я отважилась вмешаться в разговор в надежде успокоить противников.

— Мне кажется, сейчас это обсуждать не стоит, — заговорила я, ловя взгляд Оливии и пытаясь привлечь ее к моим дипломатическим потугам.

— А вы кем себя возомнили? — по заслугам воздала мне Клэр.

— Миссис Кроули, я только хотела помочь, — проныла я.

— Чему? Своей карьере?

— Мама, перестань. — В коридоре замаячил Адам с бокалом в руке. Из всех присутствующих он один не собирался прямо сейчас вцепиться кому-нибудь в горло (из всех, себя я не исключаю из этого числа).

— Не вмешивайся, Адам! — предупредила мать.

— Ах, кто в этой семейке сумеет держаться в стороне? — Меня он приветствовал короткой извиняющейся улыбкой.

— Тебе что, ноги к полу прибили? Ступай себе, братец, — посоветовал Джордан.

— Уйти и пропустить все веселье? — Адам с деланой небрежностью пожал плечами, его голосом можно было резать железо.

— Я все пытаюсь понять, Джордан, — размеренно заговорила Клэр, — то ли бог вложил в тебя столько таланта, что для разума и хороших манер не осталось места, то ли ты сам предпочел обходиться без них?

— Не обо мне сейчас речь, — возразил Джордан.

— Ну надо же! Запомните этот день и час! — Адам демонстративно поглядел на часы. — Не скоро мы снова такого дождемся.

— Я готов в любой момент повторить то, что сказал нынче утром этим крысам — папарацци, — уперся Джордан. — Но сейчас послушайте Оливию.

Клэр глубоко вдохнула, взяла себя в руки и обернулась к Оливии с отработанной улыбкой педагога: училка заранее знает, что на вопрос двоечника отвечать не стоит, тот лишь дурачится.

— Слушаю, Оливия.

— Верни все, что забрала у меня, — тихо, но твердо выговорила Оливия.

Клэр вроде бы удивилась:

— Ты все имеешь только благодаря мне.

Адам взял мать за руку.

— Если уж вы решили выяснить отношения, не стоит делать это в коридоре. — Он втянул Клэр в квартиру и жестом пригласил нас пройти.

Квартира Эллиота была холодной и сдержанной, там господствовали земные оттенки, солидная кожаная мебель. Апартаменты Клэр оказались неожиданно яркими, веселыми, двери она поснимала, заменив их арками, стены были увешаны современными картинами. Адам возглавлял нашу нелепую процессию, мы прошли мощеным коридором (где тут римская площадь с фонтаном?) в гостиную, откуда открывался дух захватывающий вид на реку. Длинные низкие диваны напротив окон подчеркивали размеры комнаты.

Жестом Адам пригласил нас садиться. Оливия послушалась, но Джордан отошел к окну, а я жалась к заменявшей дверь арке. Я твердо решила оставаться здесь и досмотреть все до конца, но все же мне было неловко присутствовать при семейных разборках.

Хозяйка выбрала одно из немногих кресел — обращенное внутрь комнаты, спиной к окну. Возможно, именно это кресло, а не окна и река за окнами, было стратегическим центром гостиной. Клэр скрестила ноги, сложила руки на коленях и так напряженно выпрямила спину, что у меня от одного ее вида заныла поясница. Клэр к чему-то готовилась, но к чему? Еще раз врезать Джордану по физиономии — или сбежать? Поди пойми.

— Итак, — начал Адам, скользнув на ближайший ко мне диван. Он казался спокойным, не то что его мать. — Кто рискнет первым объяснить, какого черта все это значит?

— Твоя мать меня ограбила, — ровным голосом повторила Оливия, но смотрела она теперь на Адама, а не на Клэр.

Клэр все так же пристально смотрела на Оливию, выпятила нижнюю губу — маска скорби, да и только. На миг ее руки разомкнулись, она поменяла местами скрещенные ноги и вновь сцепила пальцы на колене.

— Чего ты наглоталась?

— Опять! — фыркнул Джордан. — Ты всегда задаешь один и тот же вопрос.

— Потому что ответ всегда один и тот же. — Клэр на миг обнажила в усмешке зубы. — Понять не могу, отчего детки, которым все преподносят на серебряном блюдечке, не в состоянии принять довольно-таки симпатичную реальность и нуждаются в медикаментах.

— Я-то думал, ты раздобыла какое-то зелье и решила поделиться с нами, — пробурчал Джордан. Он стоял у окна, спиной ко всем нам. Он и Клэр, похоже, никогда больше не посмотрят друг другу в глаза, подумала я.

— Легче, Джордан, — предупредил Адам. Сидел он в непринужденной позе, но голос звучал твердо.

— Да ну, Адам, ты готов жрать червей, если мамочка велит, но неужели ты согласен с этой чушью насчет «прекрасной реальности»?

Клэр вдруг согнула свою напряженную спину и через плечо оглянулась на Джордана.

— Мне очень жаль, если твоя жизнь тебе не по душе. Но почему все мы обязаны это слушать?

Усмешка Адама вспыхнула как сигнальная ракета.

— Мы лучше послушаем твой диск, когда он выйдет… когда бишь он выйдет?

Я не успела ни о чем подумать, когда Джордан кинулся на брата. Я просто шагнула и встала между ними, вытянув одну руку вперед, чтобы остановить Джордана, а другую — назад, придерживая поднявшегося с дивана Адама. Ни Оливия, ни Клэр не шелохнулись — то ли не среагировали так быстро, как я, то ли их вполне устраивало мое превращение в границу между противоборствующими группировками.

На этот раз братья совладали с собой и не попыталась достать друг друга через или вокруг меня, но пыхтели они громко. Успокоившись, я опустила руки.

— Вот это да! Я бы не прочь поужинать вместе с вами в День благодарения. Наверное, это что-то.

— Вам тут делать нечего, миз Форрестер, — возмутилась Клэр и даже попыталась приподняться с трона.

— Вообще-то есть чего, — возразила я. — Во-первых, похоже, что только я могу предотвратить драку, а во-вторых, я пишу статью об Оливии, и мне интересно посмотреть, как вы примете ее заявление.

— Проваливайте. — Клэр поднялась-таки с кресла и двинулась мимо нас к двери. — Я не собираюсь мириться с этими нелепыми выходками.

— Отдай мне пленки, и я уйду, — посулила Оливия.

— Какие пленки? — спросил Адам.

— Пленки из отеля.

Адам выдохнул так резко, словно Оливия лягнула его в живот, а то и пониже. Не успел он промолвить и слова, как Клэр обернулась и ледяным взглядом заткнула ему рот — даже меня, стоявшую рядом с Адамом, пробрал холод. И поделом: в следующую секунду ледяной взгляд переместился на меня.

— Это вы его подговорили?

— Я? Подговорила?… — Знать бы еще, в чем меня обвиняют, но в любом случае я не собиралась признаваться в какой-либо провинности перед яростной Клэр.

— Из Оливии как таковой сюжета не выжмешь, и вы придумали историю поинтереснее?

— Во-первых, — как могла ровно заговорила я, — Оливия более чем интересна сама по себе. Во-вторых, если б мне понадобился крутой сюжет, я бы добавила коктейли и пистолеты на столах и камеры по углам. Но, как видите, я стараюсь не запечатлеть бурную сцену, а положить ей конец.

— У мамы не сложились отношения с прессой, — вставил Адам.

— Все прочие отношения в ее жизни складывались как нельзя лучше? — невинно осведомилась я.

К моему изумлению, Адам одобрил дерзкую шутку, а Клэр только зашипела, словно холодная вода на раскаленном металле.

— Пленок из отеля не существует, — чуть ли не по слогам произнесла она — конечно же такая дура, как я, может и не понять. — Я сожгла их после смерти Мики.

— Лжешь! — взорвалась Оливия. — Я сама их слышала!

Клэр отмахнулась, сосредоточив все свое внимание на мне.

— У Рассела была навязчивая идея, будто часть пленок могла уцелеть. Очевидно, эту фантазию унаследовала от него Оливия. Кстати, если бы пленки существовали, их унаследовала бы я.

— Вранье! Вранье! Мика передал пленки моему отцу, а отец завещал их мне!

Может быть, для разнообразия мне следовало вклиниться между двумя разъяренными женщинами? Но я еще не отошла от изумления после реплики Клэр.

— Как сожгли? Они же бесценны…

Лицо Клэр перекосилось.

— Какая разница? Я потеряла все лишь потому, что он не умел быть трезвым или… — Ее взгляд отлепился от моего лица и метнулся к Джордану.

— Или верным? — Он произнес это как старую семейную шутку, но Клэр содрогнулась, словно ей острие вошло между ребрами. Подумать только, она прославилась тем, как великодушно приняла Бонни и Джордана под свое крыло, а выходит, измена Мики мучила ее и сейчас, спустя столько лет после смерти изменщика. Открытие сродни откровению, что миссис Санта-Клаус не любит гномиков.

Молча, покусывая губы, Клэр смотрела на пасынка, а тот с довольным видом дожидался, что же она ему ответит. Адам сделал шаг вперед, и я вцепилась в его рукав, но он успокоительно похлопал меня по ладони, и я убрала руку. Он двинулся не к брату, а к матери, легонько погладил ее по плечу, и Клэр, словно встряхнувшись, обернулась к Оливии:

— Знаешь, Оливия, я очень беспокоюсь за тебя.

— Что-о? — Вновь попав в поле ее зрения, Оливия явно растерялась.

Клэр взяла обе руки Оливии в свои. Может быть, она пыталась изобразить материнскую ласку, но мне это движение больше напомнило жест феодала, который сжимает в своих ладонях руки вассала.

— Я ведь знаю, каково это — потерять человека, который был для тебя всем. Мы стараемся, как можем, поддержать тебя, дорогая, но уже ясно, что мы не в силах сделать все необходимое. У тебя есть коллега, с кем ты могла бы поговорить? Кто-то, кому ты доверяешь?

Слова Клэр не сразу дошли до сознания слушательницы. Поняв их смысл, Оливия резко высвободила руки.

— Со мной все в порядке, — отрезала она.

— Да нет же, — ласково и внушительно, как и полагается говорить с больными людьми, настаивала Клэр. — Горе, стресс — обычные вещи. Тебе надо поскорее обратиться к психотерапевту, тебе помогут, и нам всем станет легче.

— Всем? — не удержалась я.

— Ее болезненные фантазии отнимают у вас время и нас всех выставляют в ложном свете. — Клэр и со мной заговорила снисходительно, как с больной.

— Пленки из отеля — не фантазия. — Оливия уже не могла сдержать слез.

— Фантазия, моя милая, фантазия, — твердила Клэр.

— Пленки существуют, и я требую, чтобы ты их вернула! — Голос Оливии взмыл вверх, но силы в нем не чувствовалось. Она растерянно оглянулась на меня в поисках поддержки, но что я могла сказать? А что, если Оливия все выдумала? Или Клэр прекрасно знала, где эти пленки, и нарочно сбивала нас с толку? Если пленки у Клэр, означает ли это, что она убила Рассела Эллиота?

— Вот же чушь! — помотал головой Джордан.

Клэр приветствовала его быстрой усмешкой:

— Рада, что ты это понял, Джордан.

— Ты рада? Да ты никогда ничему не рада, и теперь я понял почему.

В воздухе запахло порохом, губы Клэр искривились. Но прежде чем вспыхнула первая искра, которая могла бы взорвать этот порох, я схватила Джордана за руку. Никто не просил меня вмешиваться, но я чувствовала: так надо.

— Нам пора! — Я решила, что нам следует отступить и перестать давить на Клэр, а то она и вовсе затаится. Если ей есть что таить. Если пленки действительно у нее. Если они существуют.

Джордан кивнул.

— Пошли, Оливия, — позвал он, подхватил меня под руку и устремился к дверям.

— Я еще не закончила, — запротестовала Клэр, преследуя нас вплоть до холла.

— Закончили! — Я постаралась, чтобы это прозвучало не слишком грубо. — Вы уже сказали: того, что ищет Оливия, не существует. Что к этому остается добавить? Ну да, вы сказали, что Оливии нужна помощь. В этом я с вами совершенно согласна.

Оливия и Джордан застыли на месте, слова насчет помощи им явно пришлись не по душе. Меня же больше удивило выражение лица Адама: стоя позади матери, он почему-то ухмылялся во весь рот. Я попыталась вглядеться в лицо Клэр, но Адам отвлекал меня, и отвлекал сознательно: подметив, что я гляжу на него, он еще подбавил накала в свою улыбку.

Приняв меня за союзницу, Клэр тут же смягчилась:

— Очень рада, что вы согласны со мной. У вас есть знакомые?..

— Конечно. Лучший юрист в городе.

— Юрист? — взвизгнула Клэр.

— Большое спасибо, что уделили нам время, миссис Кроули, — произнесла я в тот момент, когда Джордан распахнул дверь и поспешно вытолкнул Оливию на площадку. Клэр еще пузырилась, но Адам что-то шепнул ей на ухо, и она побрела обратно в гостиную.

С полупоклоном и церемонным взмахом руки Адам выпроводил и меня. Лишь в тот момент, когда дверь за нами закрывалась, я сообразила: во всей нашей компании только Адам не выглядел несчастным и озлобленным. Вспыхнул на миг гневом против Джордана и сразу же успокоился. То ли его ничего не волнует, то ли он знает гораздо больше, чем мы. Придержав дверь, я позвала его:

— Самое время выпить! Присоединяетесь?

— К вам троим или к вам лично? — усмехнулся он.

— К нам.

— Не стоит. Спасибо за приглашение. А с вами мы еще выпьем — в следующий раз. — Он потянул на себя дверь, и я убрала руку, позволив ему закрыть дверь. Улыбка так и не сошла с губ Адама.

Входя с Оливией и Джорданом в «Дикого лосося», я все еще размышляла над загадкой этой улыбки. Я следила за временем и старалась использовать его с толком. Если все пойдет по плану, я закончу наше маленькое дельце и распрощаюсь с Оливией, Джорданом и Кэссиди прежде, чем явится Кайл. До сих пор судьба была ко мне благосклонна: Кэссиди ждала у бара.

Я позвонила Кэссиди из такси, кратко описала ситуацию и спросила, может ли она что-то посоветовать Оливии: как установить законного владельца пленок и как их вернуть, если они всплывут на рынке. Ведь рано или поздно они должны появиться в том или ином виде: внезапно обнаружившееся наследство, клад с не очень понятной историей, может быть, этими пленками будут торговать из-под полы перекупщики. Зачем же их украли, если не с целью продать миллионам поклонников, все еще жаждущим песен Мики?

Выслушав меня, Кэссиди с готовностью согласилась помочь, тем более что ресторан оказался неподалеку от места ее последней за этот день встречи с клиентом (и к тому же я упомянула, что с нами придет Джордан). Именно по этой причине рядом с Кэссиди маячила Трисия.

Хорошо хоть папарацци ни о чем не проведали. Мы потихоньку проскользнули в ресторан, но на подходе к бару я уже ловила на себе любопытствующие взгляды. Люди узнавали Джордана, впивались в него глазами, потом из вежливости притворялись, будто уставились на свисавшую с потолка золотую рыбку. Каково это — оставаться на публике, даже когда сходишь со сцены? Как это меняет представление человека о самом себе? И как чувствуют себя люди вроде Оливии и Клэр, на которых тоже брызжет отсвет рампы? О чем мечтают они — о спасительном сумраке или о главной роли?

Но при встрече с моими подругами об этих проблемах стоило бы на время забыть. Хотя обе нарядились в деловые костюмы, выглядели они как самые настоящие звезды.

— Смотри-ка, ты разбираешься в юристах, — одобрил Джордан.

— Я разбираюсь в симпатичных людях, — подколола я его.

— Рада познакомиться, — подхватила Кэссиди, пожимая руку сначала Оливии, затем Джордану.

— Ты же меня не прогонишь, Молли? Мы потом вместе ужинаем, так что и в бар решили заглянуть вместе. — Трисия только притворялась, будто обращается ко мне: ее вниманием полностью завладел Джордан, как раз в этот момент пожимавший ей руку. Он же и ответил вместо меня:

— И очень правильно сделали.

— Не принимайте его всерьез, — предупредила Оливия. — Он порежет ваше сердце на кусочки…

— Будешь плакать и не будешь спать, — продолжила строчку Трисия.

— Отличные стихи. Кто автор? Ах да, это же я. — Джордан расшалился вовсю.

— Ваш альбом просто чудо, — шепнула ему Трисия.

— Ах, такие слова я готов слушать без конца. С этого места поподробнее, пожалуйста, я весь обратился в слух.

— С какой песни начать — с первой по порядку или с моей любимой?

Я догадывалась, что сейчас чувствует Трисия. Среди ее клиентов значилось немало известных людей, но настоящая рок-звезда! Я бы тоже могла скакать и визжать от восторга вместе с ней, однако бизнес есть бизнес. Хорошо еще, что обаяние Джордана не распространялось на Кэссиди, и та могла делать свое дело.

— Ваши девичьи восторги здорово отвлекают, — пожаловалась она. — Давайте-ка мы с Оливией сядем за столик, а вы тут позируйте у стойки.

Прежде чем я нашлась с саркастическим или другим каким ответом, она увела Оливию. Совершенно счастливая Трисия уселась на барный стул и проворковала:

— О-ча-ро-ва-тельный диск!

— Вот спасибо. И какая же песня самая любимая?

— «Раздень меня догола», — без колебаний ответила она. — Она у меня и на айподе есть.

— Легально загружена и все такое. Трисия у нас хорошая девочка, — вставила я, встревоженная хищной ухмылкой Джордана. Глаза Трисии маниакально блестели, и предупреждать ее было уже поздно. Джордан — явный тип «поматросил и бросил», разве я могу допустить, чтобы он так обошелся с моей подругой? Я поспешно сменила направление разговора, тем более что мне и впрямь требовалось установить факты:

— Значит, ты этих пленок никогда не слышал?

Трисия метнула на меня злобный взгляд. Ничего, потом оценит мое благородство и старание защитить ее.

— Прошу прощения, рабочий день еще не кончился?

— Трисия права, — подхватил Джордан, выразительно поглядывая на часы. — Могу я хотя бы заказать выпивку и расслабиться на минутку?

— Это я прошу прощения, — повинилась я. — Но история с пленками представляется мне очень серьезной. Если они существуют…

— Клэр не могла их сжечь, — ответил Джордан, пытаясь между тем привлечь внимание бармена. — Я помню, как мама после смерти папы спрашивала ее насчет пленок и Клэр заявила, что уж она-то не имеет к ним никакого отношения. Обычное дело, так они всегда ворковали.

— Если пленки у Клэр, как они могли попасть к Расселу и почему Клэр утверждает, что она их сожгла?

Вопрос повис в воздухе. Джордан заказал себе водку «Грей Гуз» со льдом и «Роб Рой» для меня.

— Потому что, если она скажет, что она их сожгла, ей не придется признаваться в том, что Рассел отказался отдать их ей, даже когда у них был роман.

— Клэр Кроули и Рассел Эллиот? — задохнулась Трисия.

Джордан устало кивнул.

— И вот что я вам скажу: не хотел бы я сейчас оказаться на месте Грэя Бенедека.

— Это еще почему? — Он окончательно сбил меня с толку.

— Потому что все избранники Клэр умирают молодыми.