Роман межгорья

ПОСЛЕСЛОВИЕ ИВАН ЛЕ И ЕГО «РОМАН МЕЖГОРЬЯ»

Иван Леонтьевич Ле (настоящая фамилия Мойся) родился 22 марта 1895 г. в селе Мойсенцах Золотоношского района на Черкасщине в семье безземельного крестьянина, всю жизнь свою проведшего на отхожем промысле. Как и все выходцы из деревенской бедноты, Иван Ле не знал «счастливого детства». Да и юность его прошла среди тех, кто тяжким трудом добывал хлеб свой: он сельский подпасок, затем коногон на рудниках Криворожья, батрак у кулаков Кубани, грабарь на разных работах в Новороссийске, Темрюке, Ейске, Ростове-на-Дону, рабочий на строительстве Уральско-Илецкой железной дороги. Там и застала его война 1914 года.

Как ни далека была от литературы жизнь молодого рабочего, любовь к художественному слову, раз родившись, с годами все больше крепла, превращаясь в истинную страсть. В 1913 году Ле становится корреспондентом черкасской газеты «Приднепровье». Тогда и возник псевдоним Иван Ле, вытеснивший настоящее имя писателя.

Мобилизованный в июне 1915 года в специальные химические части, Ле скоро попадает в действующую армию Западного фронта, принимает участие в армейской печати. С осени 1917 года он с винтовкой в руках борется на фронтах гражданской войны, затем находится на советской работе. В 1922 году Ле вступает в ряды ВКП(б). В этом же году поступает на рабфак Киевского политехнического института, затем переходит на факультет путей сообщения.

Учеба в политехническом институте шла параллельно с активной литературной и общественной деятельностью. Ле печатает очерки и рассказы, отмеченные злободневностью тематики, ведет большую работу в пролетарских литературных организациях того времени — в объединении «Жовтень», затем «Гарт» и Всеукраинском Союзе пролетарских писателей, в редакции журнала «Комунар», заведует киевским отделением РАТАУ (Государственное телеграфное агентство Украины). В 1927 году Ле редактор республиканской «Лiтературної газети», а с 1932 года, после постановления ЦК партии о ликвидации разрозненных литературно-художественных организаций, становится одним из учредителей, а затем и руководителей Союза советских писателей Украины (ССПУ).

В 1926 году вышел первый сборник очерков и рассказов И. Ле «Будни»; в 1927 году — «Юхим Кудря» и «Ритмы шахтерски; в 1928 — «Разбойник» и «Танец живота»; в 1930 году — «Каменный мельник». Но все это не выходило за рамки обычных для начинающего писателя поисков.

Читатель 20-х годов ждал произведений, в которых нашел бы отражение процесс социалистической перестройки жизни. Малейшие попытки писателей в этом направлении вызывали настоящий энтузиазм среди читателей.

В 1925 году в Киеве был организован диспут, посвященный первому «производственному» роману советской литературы — «Цементу» Ф. Гладкова. Подобных произведений в украинской советской прозе еще не было, и роман Гладкова вызвал у писателей профессиональный, творческий интерес.

В 1926 году Иван Ле поехал на строительство ирригационной системы в Голодной степи Узбекистана. В результате этой поездки возник первый и совсем необычный для украинской литературы того времени роман, посвященный жизни народа, раньше гонимого и жестоко эксплуатируемого колонизаторами. Речь идет о «Романе Межгорья», ставшем для советской литературы 30-х годов явлением незаурядным.

Мало можно назвать в украинской советской прозе того времени произведений, которые бы вызвали такую бурную реакцию в читательской среде. В цехах и рабочих клубах, в библиотеках и студенческих аудиториях на протяжении 1929–1934 годов, да и последующих лет, не прекращались горячие споры, острые дискуссии. Литературная критика не поспевала за читателем. Она, с одной стороны, резко критиковала идейно-эстетические срывы автора и, с другой, — единодушно признавала «Роман Межгорья» первым выдающимся произведением «пролетарского реализма», как в то время называли реализм социалистический.

В 1931 году Ле закончил работу над новым романом о социалистической индустриализации страны и ее людях — «Интеграл». Но читатель, увлеченный непрекращающимися спорами вокруг «Романа Межгорья», почти не заметил этого произведения.

Роман «Интеграл», интересный по своему замыслу, был смелым, но не очень удавшимся художественным экспериментом писателя. По выражению одного из критиков, «каменная глыба» интересной фабулы «не превратилась в скульптуру» по двум причинам: автор намеревался полемически продолжить и развить сюжет известной повести Куприна «Молох», а продолжение ее связать с так называемым «шахтинским делом».

Закрепляя взятый курс на индустриализацию страны, партия приступила к социалистической перестройке деревни. Появились произведения, посвященные первым годам коллективизации, — «Поднятая целина» М. Шолохова, «Бруски» Ф. Панферова в русской литературе, «Первая весна» Г. Эпика и «Аванпосты» И. Кириленко — в литературе украинской.

К голосу времени всегда чутко прислушивался Иван Ле. В 1938 году появляется роман «История радости», ставший важной вехой в развитии украинской советской прозы. Жизнь украинского села времен империалистической войны 1914 года, революция и гражданская война, победа колхозного строя — вот те исторические рамки, в границах которых раскрывается судьба героини романа — Татьяны Довгопол.

«История радости» — это художественное воплощение гуманистических идеалов Октября, высоких моральных качеств советского человека. Освобождение женщины от пут экономического, политического, духовного и семейного рабства, повышение роли ее в общественной жизни, история человеческой радости бытия — все это волновало писателя, привлекало к себе неизменный его интерес. Образы Хрысти Стодольной («Ее карьера»), Надежды Журавель («Араб»), бывших беспризорных девочек — Зои, Гали, Раи и Маруси (цикл «Святогор»), созданные в 30-х годах, воспринимаются теперь как психологические этюды к тому законченному художественному портрету Татьяны Довгопол, который постепенно определялся в творческом представлении Ивана Ле.

1940 год знаменателен для Ивана Ле появлением нового романа — «Наливайко», посвященного казацко-крестьянским войнам XVI столетия на Украине.

Чем можно объяснить тот факт, что писателя, всегда занятого самыми жгучими проблемами современности, вдруг привлек легендарный образ Северина Наливайко — «гордого рыцаря родной земли»? Что это — уход от действительности или, быть может, естественное желание художника напомнить читателю о приближении важной даты — 300-летия воссоединения Украины с Россией — произведением на историческую тему? Разумеется, могли действовать оба упомянутых фактора. Но не они определяли интерес Ивана Ле к исторической романистике.

Еще в конце 20-х — начале 30-х годов после встреч и бесед с М. Горьким у писателя возникло желание создать многотомную эпопею «Украина». Роман «Наливайко» был началом задуманной эпопеи.

Все годы войны Иван Ле был на фронте. Его военные корреспонденции, собранные в 1945 году в книгу «Мои письма», рассказывали о героизме бойцов, о непокоренностп советского народа.

Тема войны продолжает жить в творчестве Ивана Ле и после победы над фашистской Германией. В 1950 году выходит роман «Юго-Запад», написанный совместно с А. Левадой, в 1958 году — сборник «На краю бездны».

Не без успеха обращается Ле к приключенческому жанру на тему войны. В 1960 году издана повесть «Кленовый лист».

Поиски тем и образов, которые отвечали бы новым условиям коммунистического строительства послевоенного периода, использование самых разнообразных эпических форм для разработки проблем современности не отвлекали внимания Ле от исторической романистики. Интерес к молодому современнику («Право молодости», «Семен Голубар», «Рассвет», «Когда разлучаются двое») сочетается в нем с интересом к героям восстания 1648 года, известного в истории Украины под названием «Хмельниччины».

Увлечение героическим образом Богдана Хмельницкого — это не только дань времени. К 300-летию воссоединения Украины с Россией Н. Рыбак написал двухтомный роман «Переяславская Рада» (1948–1953). С этой же датой связаны романы П. Панча «Клокотала Украина» (1954) и П. Кочура «Светлое утро» (1954). Ле интересует исторический путь украинского народа к Переяславской Раде и в связи с ним фигуры Хмельницкого и его боевых соратников. Так, на протяжении 1957–1965 годов была создана известная трилогия Ле «Хмельницкий», удостоенная Шевченковской премии в 1967 году.

Исторический роман, говорил В. Белинский, является той точкой, в которой история как наука сливается с искусством. Чтобы создать произведение высокой художественной и исторической правды, надо стать исследователем. Ле становится таким исследователем. Во время войны огромный исторический материал о Хмельницком, собранный Ле в архивах, погиб безвозвратно. Чтобы довести замысел до конца, надо было вновь браться за архивные розыски.

Перед Ле-художником возникают интереснейшие проблемы. Кто такой Кривонос? Кто такой Хмельницкий? Какую жизненную школу прошли они? Что сделало их выдающимися полководцами, перед военной мудростью и искусством которых пасовали известные военачальники Европы? Оказывается, Кривонос со своим войсковым соединением принимал участие в Тридцатилетней войне, побывал в немецких землях, в Италии, Франции и очутился в Нидерландах как интернированный. Авторский домысел рисует довольно правдоподобную встречу Кривоноса с Рембрандтом. Великий художник пишет с Кривоноса портрет, а затем помогает ему освободиться из плена.

Пристальное внимание романиста-исследователя замечает Хмельницкого в 1647 году под Дюнкерком во главе отряда казаков. Чтобы понять роль Хмельницкого в событиях 1648–1654 годов, названных его именем, исторический романист не может обойти такие вопросы, как Хмельницкий и Кромвель, Хмельницкий и принц Конде — претендент на польскую корону.

В 1957 году вышел первый том романа, в 1963 — второй. Сложная, напряженная исследовательская работа завершена.

За участие в Великой Отечественной войне 1941–1945 годов Иван Ле был награжден многими боевыми орденами и медалями. За заслуги перед советской литературой партия и правительство наградили его орденами Ленина, Трудового Красного Знамени и «Знак Почета».

На творческом счету писателя свыше трех десятков сборников повестей, рассказов и очерков, шесть романов.

Началом своего основного творческого пути Ле считает 1924 год, когда на страницах киевской газеты «Большевик» появился его рассказ «Смычка». Автору тогда шел тридцатый год. Между этим слишком уж непритязательным рассказом и «Романом Межгорья» — дистанция всего в пять лет. А какой разительный скачок в развитии Ле-художника!

Это было время, когда страна вступала в период строительства социалистической индустрии — жизненной основы всего советского строя. В советской литературе чувствовалась уже необходимость в появлении произведений, в которых находил бы отражение грандиозный процесс социалистической перестройки жизни целой страны, процесс превращения буржуазной нации в нацию социалистическую, когда веками сложившиеся национальные формы культуры, наполненные новым, социалистическим содержанием, становились способными к внутреннему самообогащению и развитию.

По масштабам строительных работ того времени Украина еще не могла дать художнику необходимый материал для осуществления этого требования времени: строительство Днепрогэса началось немного позже. И Ле все думы и чаяния своего поколения решил изобразить на материале из жизни братского узбекского народа, отданного когда-то жадными баями и муллами на растерзание хищным колонизаторам.

К осуществлению своего замысла Ле подошел с чувством глубокой ответственности. В 1926 году он уже обрабатывает первый вариант будущего романа под названием «Сонная красавица». Сказочная, незнакомая природа, удивительные обычаи неведомой страны, дикий быт и высокие традиции древней национальной культуры, — автор боится утопить свой замысел в наплыве дурманящей экзотики и оставляет вещь незаконченной. Через несколько месяцев он берется за второй вариант романа — «Адат». Не доволен им и снова оставляет работу. Наконец, возникает третий вариант романа — «Басмач», который и ложится в основу будущего произведения.

Казалось, автор «Басмача» постиг уже трудности работы над художественным произведением высокого идейно-эстетического назначения. И все же он боялся отрыва от социалистического строительства, отрыва от конкретных условий классовой борьбы, боялся голого бытописательства, абстрактности, схематизма в создании образа положительного героя.

Остановившись на третьем варианте своего замысла, Ле не удовлетворен и им. «Басмач» представлял собой художественную биографию главного героя Саида-Али Мухтарова. Узость «биографического» плана дала о себе знать незамедлительно. Чтобы расширить рамки романа, автор пишет очень важную главу «Голодная степь», подчинив ей фактически все другие главы, и дает произведению новое название — «Роман Межгорья». Теперь содержание романа значительно обогащалось, интересный сюжет заметно усложнялся на историческом столкновении двух миров — нового, социалистического, и старого, феодально-капиталистического. Но и этого было недостаточно. Необходимо, чтобы историческое столкновение враждующих миров прошло сквозь сердце и душу героев, стало основой художественной их индивидуализации.

Появившись в печати в 1929 году, «Роман Межгорья» выдержал с тех пор более двадцати изданий на разных языках.

Выбор темы и убедительное художественное разрешение ее обеспечили произведению исключительный успех. Перед читателем разворачивалась красочная панорама огромного строительства, вздыбившего всю республику, поднявшего сотни тысяч людей к созидательной жизни. Застойное болото старой царской окраины пришло в движение. Зашумела обитель мазар Дыхана — цитадель недобитой контрреволюции. Изо всех щелей полезли бывшие басмачи, белогвардейцы, националисты, агенты английских колонизаторов. Маскируясь под «нейтральных» обывателей, они создают организованное сопротивление важнейшим мероприятиям партии и правительства, пытаются сорвать строительство. В общей сутолоке трудно отличить врага от друга или обывателя. Старые «спецы» — русские инженеры Преображенский и Синявин (в начальной редакции романа — Синявский), представители узбекской интеллигенции — Нур-Батулли и Юсуп Алиев, врач Храпков и его жена красавица Любовь Прохоровна, — узнай, кто чем дышит.

Но идеи партии тем и сильны, что они, войдя в сознание масс, превращаются в могучую материальную силу, обеспечивающую победу в социалистическом переустройстве жизни. Социалистическое строительство непобедимо. Преодолевая бандитские наскоки замаскированных вредителей, оно неотвратимо идет вперед, увлекая за собой все живое и честное, все способное к созиданию. Массовый энтузиазм рабочих и дехкан превращает муллу Исенджана в горячего сторонника новой жизни, заставляет старого специалиста Синявина устыдиться своего великодержавного шовинизма, помогает умному Юсупу Алиеву переступить пропасть, отделявшую интеллигенцию от простого народа. Все эти люди убеждаются в силе интернациональной солидарности трудящихся. Строительство в Голодной степи представляется автором не только делом узбеков, — в нем кровно заинтересованы все советские люди. Сила Советского Союза — в экономическом и культурном могуществе входящих в него республик.

Сюжет романа строится на столкновении двух враждующих сил. Осуществляется это столкновение через сложное переплетение судеб разных людей, работающих на строительстве. Теперь никто не мог упрекнуть Ле в схематичности.

В центре всех событий романа стоит Саид-Али Мухтаров — сын узбекского народа, коммунист, знающий инженер, смелый организатор. Таким видит его автор и не скрывает искреннего восторга перед ним. Героя окружают друзья и товарищи, уверовавшие в него всем сердцем своим, среди них видим украинца Лодыженко, русского Синявина, грузина Долидзе. Как начальник строительства, Саид вездесущ. Он автор проекта и главный организатор его осуществления. Он подымает тысячи дехкан из отдаленных кишлаков, заражая их своим энтузиазмом. Он бесстрашно выступает против обители мазар Дыхана, ставшей змеиным гнездом вражеских интриг, и принимает непосредственное участие в ее закрытии. Он честен, неподкупен, внимателен к людям и безгранично верит в творческие силы своего народа. Все эти качества делают Саида-Али Мухтарова самым популярным человеком на строительстве.

Эта несколько «лобовая» характеристика положительного героя, неминуемо складывающаяся в представлении читателя, снижается «экзотической» историей интимной связи Саида с женой Храпкова Любовью Прохоровной.

В 20-х годах была в ходу рапповская вульгарно-социологическая теория «живого человека». Творческой иллюстрацией к этой теории являлась популярная в то время повесть Ю. Либединского «Рождение героя». Ле, работая над образом положительного героя, не смог уйти от влияния этой пресловутой теории.

В жизни идеальных героев нет. Их не может быть и в литературе. Истинный герой — это «живой человек» со всеми положительными и отрицательными качествами характера. Это в сущности своей правильное положение сводилось к абсурду механическим дозированием положительных и отрицательных качеств. Умение дозировать эти качества при определении положительности героя, умение показать борьбу их как содержание внутренней жизни героя и определяло уровень понимания художественности произведения.

Известно же, что герой художественного произведения в своем внутреннем развитии подчинен законам, присущим его психическому складу. Художник может в определенной мере корректировать поступки своего героя, может вмешиваться в его жизнь, но выходить при этом за пределы его внутренних возможностей не имеет права. Не желая принижать роль своего героя на строительстве, Ле старается убедить читателя, что массы мардыкеров и дехкан не перестают восторгаться своим национальным героем — большевиком Мухтаровым. Это он создал проект, он руководил строительством, он боролся против классовых врагов — вредителей, он разрушил монастырь мазар Дыхана, он превратил поповский Ош в пустыню, а пустыню Голодной степи — в цветущую долину.

Образ Саида-Али Мухтарова стал камнем преткновения всех споров вокруг романа Ле. Критика пришла в конечном счете к единодушному выводу, что писатель слишком много уделил внимания любовной истории своего героя, что интимная жизнь Саида не только не способствует более глубокому раскрытию его внутреннего мира, она просто не вяжется с логикой развития его характера.

Человек довольно крутого нрава, умеющий отстаивать свои убеждения, Ле вдруг под давлением критики пошел на попятную. Во-первых, оказалось, что «Роман Межгорья», вышедший из печати в 1929 году, — только первая часть произведения, что исчерпывающий ответ на все недоуменные вопросы критики будет дан во второй части романа. Кроме того, автор счел необходимым (правда, задним числом) объясниться с критикой и читателем в специальной статье, которая так и называлась: «Как я работаю над «Романом Межгорья». В этой статье читаем следующее: «Саид-Али Мухтаров — это собирательное имя. Синтезированный образ многих молодых, не закаленных в классовых боях предоктябрьской эпохи коммунистов. Потенциально такой партиец, с революционной точки зрения, несет в себе много ценного. У него есть почти все: разум, знания, здоровье, хорошее социальное прошлое и настоящее, классовая ненависть ко всем враждебным классам. Как будто все, что надо. Не хватает одного — опыта классовой борьбы, большевистской школы».

Между выходом в свет первой и второй частей «Романа Межгорья» прошло пять лет. За это время в украинской советской литературе многое изменилось. Писатели отправлялись в творческие командировки на новостройки «собирать материал». Явление это скоро стало обыденным. Как правило, результатом творческой командировки был новый роман, где частенько в грохоте восторженно, но грубо персонифицированных машин исчезал человек. В украинской литературе, казалось бы навечно связанной с жизнью деревни, рождался новый, «производственный», роман, в центре которого стоял совершенно новый герой — рабочий, строитель социализма, представитель советской технической интеллигенции, коммунист, преобразующий мир. Вслед за «Интегралом» Ле в 1932 году вышли в свет: «Турбины» В. Кузьмича, «Бурун» С. Скляренко, «Перешихтовка» И. Кириленко, «Тракторострой» Н. Забилы, «Рождается город» А. Копыленко, «Петро Ромен» Г. Эпика, «Металлисты» И. Сенченко. Дальше в 1933–34 годах — «Звездная крепость» и «Море отступает» О. Донченко, «Новые берега» Г. Коцюбы, «Инженеры» Ю. Шовкопляса, «Сила» Я. Баша, «Магистраль» А. Шияна.

Во второй части «Романа Межгорья» писатель пошел по пути углубления художественной разработки образов героев произведения. Саид-Али Мухтаров Предстает перед читателем в своем новом качестве. Это уже закаленный в классовых боях большевик, опытный руководитель, человек, как говорят, видавший виды. Правда, читателю не совсем нравится, что живой и общительный характер Саида во второй части начал приобретать черты некоторой «регламентированной» сухости. Автор ставит своего героя в чрезвычайно усложненные обстоятельства. В борьбе с классовым врагом Саид преодолевает старые свои привычки, многое начинает понимать по-новому и, пройдя трудный путь самопроверки, приходит в конечном счете к тому, что объявляет беспощадную борьбу чувствам, превозносит холодный рассудок. Потом он опознает свою ошибку и после тяжелых испытаний приходит к нравственному обновлению в гармоническом единении личного и общегосударственного, в патетическом завершении победы над самим собой.

Тут-то автор и заявил о своем категорическом несогласии с критикой относительно моральных качеств своего героя вообще. Еще в 1931 году, комментируя первую часть романа, он заявлял: «Саид-Али в моем романе — диалектически оформленная фигура. После таких психологических провалов мне нет необходимости больше мотивировать «переход» его в настоящего коммуниста, активного строителя социализма, который должен увлекать других своим примером».

Сам Иван Ле был активным участником социалистического строительства, бойцом, который в разрешении сложных вопросов современности не искал уютного «нейтралитета». Он считал, что именно ему принадлежит право писать о таких людях, как Саид-Али Мухтаров. «История» героя романа (изложенная в первой части) известна ему не из случайных разговоров, не из десятых рук, а из собствен-них наблюдений. Саид в его представлении — это не только талантливый организатор социалистической перестройки жизни своего народа, но и «плод» этой перестройки, то есть типичный герой нашего времени. Как же можно пренебрегать чрезвычайной сложностью и противоречивостью формирования его личности! И писатель, чтобы отвести от себя обвинения критики, взваливает на себя тяжелый труд вывести Саида из запутанного лабиринта противоречий, раскрыть диалектику его души, своеобразие характера и начертать тот единственно возможный путь «самоусовершенствования», который должен был пройти герой, чтобы стать самим собою.

Иван Ле — писатель-реалист — не уходит от показа тех трудностей, с которыми связана психологическая перестройка человека. В этой связи нельзя не сказать о творческой удаче писателя, создавшего такие полнокровные образы, как инженер Синявин и старый мулла Исенджан. Не сразу становятся они союзниками Саида-Али, но, приняв новое, борются за его утверждение в жизни. Интересен также и образ коммуниста-украинца Ивана Лодыженко, секретаря парторганизации стройки. Освоение Голодной степи он воспринял как свое родное, кровное дело и стал верным помощником Саида-Али.

В представлении читателя «Роман Межгорья» продолжает жить до сих пор как застрельщик самой важной, никогда не стареющей темы нашей современности — социалистического переустройства жизни народа. И никакие более поздние наслоения авторских переделок, продиктованных не только художественной целесообразностью, но и случайными, преходящими требованиями критики, не помешают молодому поколению читателей увидеть в произведении самое главное: образ положительного героя, коммуниста, организатора масс.

«Роман Межгорья» Ивана Ле, так взбудораживший критическую мысль начала 30-х годов огромной силой художественного обобщения существенных сторон советской действительности, так взволновавший читателя смелостью в постановке и разрешении проблемы положительного героя, остается одним из самых ярких явлений в истории украинской советской прозы.