Романов #01-02

Том 2 Глава 8

Колонна начала замедляться, некоторые машины съехали с дороги. Впереди что-то произошло, но следов боя видно не было. Амелия продолжала вести наш броневик вперед, объезжая замершую технику поляков.

Я на всякий случай повысил прочность щита. Солдаты собрались, перепроверили оружие, готовясь к возможному бою. Остановить нас при желании не так уж и сложно, и забывать о том, что мы практически в полном окружении, не стоило.

Амелия покрутила рацию, переключаясь между каналами, пока, наконец, мы не услышали мужской голос.

— …убит. Повторяю приказ временного правительства Речи Посполитой: прекратить огонь! Русские не тронут никого, если вы остановитесь. Сдавайтесь. Это приказ!..

Я переглядывался с бойцами. Разведчики не выглядели удивленными, но по глазам было заметно, что и для них такой поворот — новость.

— Большинство сейма уничтожено. Король Речи Посполитой убит. Повторяю приказ временного правительства…

Дальше запись крутилась на повторе без каких-либо изменений.

— Это же не серьезно? — все же спросил я, глядя на сидящих рядом бойцов.

— Серьезнее некуда, княжич, — ответил мне майор разведки, выполняющий роль командира при выделенном мне отряде. — Это же официальная передача из штаба в Варшаве.

— Вот и ударили по центрам принятия решений, — хмыкнул я.

Выходит, мы были только отвлекающим маневром, пока какие-то мастера работали по его величеству Яну. Даже если не все княжичи смогли справиться со своими целями, нам в любом случае удалось наделать шума, отвлекая их на самооборону.

— Большего не знаю, — ответил майор. — Но, думаю, вас теперь всех отправят по домам, Дмитрий Алексеевич. Дальше будет работа наших специалистов.

Я хмыкнул в ответ, и он пояснил.

— Я не сомневаюсь, что ваш дар на любой войне будет к месту, — сказал он. — Но вы такой один и большую группу не проведете. Да и в открытом поле, уж простите, даже вам не спасти всех против тяжелого оружия.

Да, а Царь-Батюшка не станет портить отношения с князьями, раз за разом посылая их сыновей в бой. Если все наши операции были подготовлены так, как моя, то успех практически гарантирован. Но в реальных боях, где личные качества одного бойца уже ничего не значат, все мы просто бездарно погибнем. Там княжичам делать нечего.

— Хорошо бы, — сказал я с преувеличенным вздохом. — Хочется выпить нормального кофе и поваляться в теплой постели.

— Желательно, чтобы еще и не одному? — с улыбкой подхватил майор. — Амелия?

— Можно, — отозвалась та, не отрываясь от дороги.

Командир разведки поднялся на ноги и, вытащив из-за пазухи такой же флаг, как тот, что я вешал над поместьем Грушнивицкого, быстро открыл люк.

Флаг Русского царства он установил быстро и тут же закрыл крышку. Приказ или нет, но горячих голов вокруг должно хватать — могли и попытаться достать нас.

Бронемашина тут же прибавила ходу, нас затрясло сильнее. Остановившийся перед нами транспорт как-то резко и испуганно рванулся в стороны, давая нам проехать.

— А вот и наши.

Впереди широкой цепью шли русские танки. Насколько хватало взгляда, армия царства катилась, нацелив орудия в сторону польских машин. Несколько сотен только в первом ряду, а сколько их вообще здесь, я даже посчитать не брался.

Из рядов польского транспорта вылетела одинокая ракета. Но раньше, чем она пересекла половину расстояния до русской техники, несколько ответных залпов превратило броневик в пылающие обломки. Больше желающих испытать судьбу не нашлось, и транспорт поспешил развернуться и удрать.

Подавляющее численное преимущество позволяло нашей армии держать по три-четыре ствола на каждой машине колонны. Так что справиться с одной было несложно, тем более что пущенную пшеками ракету сбили на подлете.

— Смотри, княжич, справа, — указал мне майор, и я повернул голову.

Еще две бронемашины с флагом Русского царства на полном ходу шла на танки. Те, не останавливая хода, расступались в стороны, пропуская кого-то из отряда княжичей. И я в очередной раз приятно удивился уровнем подготовки царской армии к этой ситуации.

Нас тоже пропустили после короткого обмена сообщениями между майором и кем-то по ту сторону танкового марша. Русская армия шла дальше, оставляя за собой изрытую гусеницами землю, а мы вновь вернулись на дорогу и, поддав ходу, помчались к границе.

За танками двигались бронемашины с торчащими из башен пулеметными стволами. В воздухе мелькали вертолеты, курсирующие вдоль строя. Тысячи людей двигались вглубь Речи Посполитой широкой полосой, только в обозримом мне куске территории.

Вот теперь я готов был поверить, что моя вылазка закончилась. К началу занятий, конечно, мне не попасть, но, похоже, на последнее я успею. Если будет борт до Москвы, и государь не пожелает задержать нас в великом княжестве Киевском — то ли для награды, то ли в качестве заложников.

После увиденного я уже окончательно утратил веру в то, что Михаил II случайно допустил смерть семьи Тверского. Вслух я этого никому не скажу, но сдается мне, государь изначально устроил все так, чтобы позволить Речи Посполитой сделать то, что они сделали. Чтобы получить законный повод ответить. А что погибли несколько тысяч людей — так, во-первых, они принадлежали Виталию Игоревичу Можайскому, во-вторых, государь сейчас выгребет из Речи Посполитой все русскоговорящее население. Или найдет другой способ пополнить казну родного царства.

От границы мы полетели на военном самолете до Киева, где нас заселили в гостиницу для благородных гостей. Все было за счет великого князя Киевского, но судя по лицам княжичей, никто не собирался устраивать праздничные гуляния. Бледные, осунувшиеся, растерянные, все еще не отошедшие от случившегося. Они выжили, но еще не могли этого до конца осознать.

И это, возможно, тоже было спланировано — показать князьям в лице их сыновей, какую силу представляет собой государь, чтобы раз и навсегда отбить охоту устраивать мятежи и плести против законного правителя интриги.

— С вами поговорит психолог ЦСБ, — объявил мне сотрудник гостиницы. — Если что-то понадобится, вы можете просто позвонить.

— Уже понадобилось, — кивнул я в ответ, пока он не ушел. — Обеспечьте мне горячий кофе и плотный обед.

— Предоставить меню? — нисколько не удивляясь приказу, уточнил тот.

Я в ответ покачал головой.

— Мясо с гарниром, — велел я, расстегивая куртку. — И побольше.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — поклонился сотрудник и покинул покои.

А пока мне несли еду, я избавился от одежды, выданной мне разведчиками, и принял душ. После горячей воды, смывшей пот и грязь с тела, даже дышать стало легче. Так что психолог застала меня в махровом халате за приемом пищи.

— Дмитрий Алексеевич, — едва наклонила голову темноволосая женщина слегка за тридцать. — Морская Инна Петровна, штатный психолог царской службы безопасности, — представилась она, вынимая из пиджака удостоверение. — У меня есть допуск к работе с вами.

Я указал ей на стул напротив себя и, отложив серебряные приборы с гербом Киевского великого княжества, сделал глоток кофе. Напиток здесь готовили другого сорта, и он мне нравился уже не настолько сильно, как в нашем особняке, но это все равно было лучше, чем какой-нибудь чай.

— Приступайте, — разрешил я, когда Инна Петровна разместилась напротив меня и вынула из сумочки планшет с воткнутыми в него чистыми листами и ручку. — Кофе? Чай? Прошу, не стесняйтесь.

Она вежливо улыбнулась.

— Благодарю за предложение, Дмитрий Алексеевич, но я уже обедала. Начнем, если вы не возражаете? — приложив ручку к листу, спросила она.

Я кивнул в ответ и сеанс начался. Если поначалу вопросы были поверхностными, направленными на создание общей картины, из которой будет ясно, нужна ли мне серьезная помощь после моральной травмы, то чем дальше заходила Морская, тем больше мне становился интересен наш диалог.

— Вы убили уже больше сотни человек, Дмитрий Алексеевич, — объявила она, заглядывая в мое личное дело, вероятно, дополненное после допроса в Кремле. — И ничего не чувствуете по этому поводу?

— Почему же? Я ведь не психопат, — ответил я. — Я чувствую… Пожалуй, это можно назвать раздражением. Ведь из-за людей, которых мне пришлось убивать, я был лишен возможности жить привычной мне жизнью. И я зол, потому что солдаты Речи Посполитой убивали невинных людей. Но стану ли я по этому поводу плохо спать? Нет.

— Никаких кошмаров, значит? — хмыкнула та, чуть наклонив голову.

— Абсолютно.

Инна Петровна поставила очередную галочку на листе и стала собирать бумаги.

— Что же, Дмитрий Алексеевич, я не могу сказать, что решат в Москве, но, по моему мнению, с вами однозначно все в полном порядке. Так что благодарю за уделенное время.

Я кивнул, поднимаясь из-за стола, чтобы проводить гостью.

А когда я закрыл за ней дверь, вернулся на место и, взяв пульт от телевизора, несколько секунд размышлял, стоит ли сейчас смотреть новости.

В итоге поднял трубку телефона отеля и, вдавив цифру «0», дождался ответа сотрудника.

— Это княжич Романов. Мне нужен мобильный телефон с местной карточкой и портной.

— Будет исполнено, Дмитрий Алексеевич, — ответил бодрый голос.

Новости — это, конечно, замечательно. Но лучше поговорю с семьей. Разумеется, они знают, что я силен, и обязательно выкарабкаюсь, но лучше заверить их в этом самому.

Через пятнадцать минут мне принесли новый телефон с затертой ценой на упаковке. К нему прилагался пластик с картой. Портного обещали через час, так что я дождался, когда прислуга уйдет, заодно забрав пустую посуду, и набрал номер отца.

— Телефон князя Романова, — негромко и подчеркнуто вежливо ответил Степан Витольдович на том конце провода.

— Княжич Романов Дмитрий Алексеевич, — представился я. — Степан Витольдович, если не сложно, передайте отцу, что я сейчас в Киеве. Нас разместили хорошо, но я бы хотел вернуться домой. Если он захочет перезвонить — это мой текущий номер.

— Слава богу, Дмитрий Алексеевич, — вздохнул секретарь. — Князь вам перезвонит через несколько минут.

— Спасибо, Степан Витольдович, — с улыбкой сказал я и повесил трубку.

Что ж, раз семью предупредили, нужно сделать еще один звонок.

— Телефон княжича Ефремова, — объявил незнакомый мужской голос.

— Вас беспокоит Романов Дмитрий Алексеевич, — представился я. — С Семеном Константиновичем все в порядке?

Мужчина что-то зашептал, прикрыв телефон ладонью, но почти тут же я услышал голос Амурского князя.

— Дмитрий?

— Здравствуйте, князь, — ответил я.

— Я жду тебя в Москве. Нашим гостем, — сказал он грубым голосом.

Я практически наяву увидел, как старший Ефремов расхаживает по комнате, чеканя шаг — как обычно в моменты волнения.

— Обязательно, князь. Но я хотел узнать, как дела у Семена.

— Жив и готовится к помолвке, — уже спокойнее ответил он. — Спасибо тебе, Дмитрий. Я этого не забуду.

— Я рад, что он пошел на поправку.

Князь усмехнулся в ответ.

— Позвони обязательно отцу, Дмитрий. Он тоже ждет новостей. И будет рад тебя услышать.

— Благодарю, князь. И приглашением вашим обязательно воспользуюсь.

— Тогда не буду больше отвлекать, княжич. До встречи в Москве.

— До свидания.

Я повесил трубку, и телефон тут же запиликал какую-то визгливую мелодию. Скривившись от этих садистских звуков, я ответил на вызов.

— Княжич Романов слушает.

— Дима! — воскликнула матушка. — Живой, сынок.

— Конечно, живой, матушка, — ответил я, улыбаясь. — Я в Киеве, и, похоже, скоро вернусь домой. Как вы там, и почему я не слышу отца?

— Я его выгнала с его сигаретами, — пустив в голос немного скандальных ноток, заявила она. — Весь кабинет провонял. Так что он позвонит тебе позже.

Я негромко посмеялся. То, что отец волновался, и так понимал, но чтобы он курил при матери…

— У тебя точно все хорошо, сынок? — спросила Ирина Руслановна. — Может быть, прислать людей? У нас есть несколько своих человек в Киеве, они со всем помогут!

Она не стала уточнять, у Романовых или Демидовых, но я и так догадывался, кто торгует в великом княжестве Киевском.

— Нет, все хорошо, — заверил я. — И, кстати, раз речь зашла об этом, можешь поговорить с Русланом Александровичем? Наш ужин прошел скомкано, я хотел бы его повторить, если Демидовы не против.

Матушка тут же ухватила мысль.

— Волкова понравилась? — уточнила она.

— Просто думаю о репутации деда, — ответил я. — Он же наверняка за этот ужин что-то получил. Не хочу, чтобы о нем говорили, как о человеке, который плохо выполняет взятые на себя обязательства.

— Ну-ну, Димочка, так бы и сказал, что девушка понравилась. Но я поговорю с Русланом Александровичем, будь уверен, он не откажет.

— Спасибо, матушка. Рад, что у вас все хорошо. А теперь мне пора, портной пришел.

В дверь действительно стучали. Дойдя до нее, я попутно включил на телефоне беззвучный режим и выглянул в глазок. Только убедившись, что худой мужчина действительно выглядит, как портной, открыл ему.

— Дмитрий Алексеевич, — поклонился тот, отчего метр, намотанный на шею, задергался, раскачиваясь, как маятник. — Федор Ильич к вашим услугам.

Я посторонился, пропуская посетителя и, потуже затянув халат, закрыл за гостем дверь.

Мужчина прошел в середину комнаты и внимательно оглядел помещение. По его взгляду было заметно, что он в подобных местах не впервые, но при этом его глаза не нашли тут ни привычных красоток, ни моря алкоголя.

— Итак, Дмитрий Алексеевич, что бы вы хотели от меня? — спросил он, обернувшись ко мне.

— Мне нужен костюм, Федор Ильич, — сказал я, проводя рукой по своему одеянию. — Классическая тройка с гербом рода Романовых. И, разумеется, обувь под стать костюму. Я пока что располагаю только тем, что надето на мне и военной униформой, а в таком виде передвигаться по улицам — не самое удачное решение.

Портной согласно закивал и жестом указал на стул, за которым не так давно сидела психолог.

— Раздевайтесь, княжич, я сниму мерки. Раз у нас будет обычный костюм, то уже через пару часов все будет готово в лучшем виде.

— Благодарю, — сказал я, сбрасывая халат на спинку стула.

Федор Ильич тут же вооружился метром и принялся споро измерять меня, периодически заставляя поднять руки или расставить ноги. Весь процесс занял минут десять, и то лишь потому, что портной несколько раз уточнял, какие именно манжеты мне нужны, какие борта, планируются ли запонки или другие украшения.

Наконец, он оставил меня в одиночестве. И я вернулся к телевизору, но вновь не стал его включать — мне дозвонился отец.

— Дмитрий! — голос князя слегка дрогнул, выдавая волнение, и я ощутил, как в груди становится теплее.

Это чертовски приятно, когда за тебя кто-то так волнуется. Всю свою прошлую жизнь я был один, но в этой у меня появилась семья — настоящая, родная, любящая. И я никогда не чувствовал себя чужаком ни в мире, ни в роду исключительно благодаря той поддержке, которую мне оказывали Романовы.

— Здравствуй, отец, — ответил я.

— Рад тебя слышать, — произнес Алексей Александрович. — Мать сказала, у тебя все в порядке. Это действительно так?

— Да, все отлично, — заверил я. — Но было бы неплохо вернуться домой. Пока что прошел психолога, сколько нас здесь еще держать будут в Киеве, пока понятия не имею. Но, думаю, максимум завтра вечером буду уже дома в Москве. А если нет — сообщу и попрошу передать с кем-то мои вещи. Это же можно будет организовать?

— Естественно, — ответил князь. — Мы, в принципе, и сейчас могли бы послать, но вряд ли придется ждать так долго, ты с ними в воздухе разминешься.

— Я тоже об этом подумал. У вас все в порядке?

— Мы переживали, сын, — усмехнулся тот. — Но беспокоиться не о чем, все под контролем. А как вернешься, все уже обсудим в деталях. Я же правильно понимаю, что телефон тебе дали?

— Все верно, — подтвердил я.

— Ну вот и не будем искушать. Ни к чему это, — подвел итог князь Казанский. — Я передам от тебя наилучшие пожелания сестре и брату.

— Спасибо, — ответил я, и в дверь тут же постучались. — Ко мне кто-то пришел, отец. Рад был услышать вас с матушкой.

— Это взаимно, сын.

Я прервал разговор, переходя на легкий транс. Но за дверью никаких подозрительных звуков не звучало, да и дыхание гостя было спокойным. Так что я поднялся на ноги и не спеша добрался до двери.

— Кто там?

— Амелия, княжич, — отозвалась разведчица, и я открыл ей.

Женщина на этот раз была одета в нормальную одежду, волосы собраны в небольшой хвост, черная длинная юбка в пол и непрозрачная белая блузка со стоячим воротником. На лице чуть косметики, но едва заметной, только чтобы подчеркнуть достоинства лица.

— Прошу, заходи, — с улыбкой толкнул я дверь, позволяя разведчице пройти. — Не ожидал тебя здесь увидеть.

Она с улыбкой вошла в покои, и я прикрыл за ней дверь. Агент осмотрелась, встала посреди комнаты и, продолжая смотреть на меня из-под приспущенных ресниц, спросила:

— Ты ведь не против компании, княжич? — уточнила она.

— Совсем нет, — улыбнулся я. — Чай? Кофе?

— Вина? — предложила разведчица.

— Вина так вина, — отозвался я.