Романов #01-02

Том 2 Глава 14

— Любая религия, как вам всем известно, представляет собой некий моральный ориентир, — проговорил Сковородин, стоя за кафедрой. — Если упростить, задача этого ориентира — отделить так называемое духовное начало от животного, телесного. Не важно, ограничивается ли человек в поедании определенного мяса или же отказывается от насилия — все это моральные основы, которых религия призывает придерживаться. И это то, на что животное не способно. Инстинкты всегда заставляют животное действовать так, как велит природа. Мы сейчас не будем вдаваться в детали, но, подводя черту, можно сказать, что ограничения, которые человек накладывает на себя, делают его чище, ближе к духовному, божественному. А потакание инстинктам — к животному.

Он взял короткую паузу, давая студентам осмыслить его слова, и продолжил:

— Наши новые студенты из Поднебесной подтвердят — истинные мастера духовного развития, достигшие просветления, отказывались от мирской суеты, усмиряли свою плоть. То же самое делали христианские святые, как и любые духовные подвижники. Да, методы разные, но суть одна. Если страсти людские владеют вашим умом и сердцем, вам никогда не достичь вершин любого искусства. И когда мы берем это знание за основу, то приходим к пониманию сверхчеловека, как личности, которая не подвержена инстинктам, но обладает волей и разумом, чтобы понимать мир вокруг и действовать соответственно ему.

Ну, в чем-то он, конечно, был прав.

Еще до того, как стать сингулярами, мы сломали много копий, рассуждая, оставить эмоции или нет. Должно ли испытывать эмоции существо, олицетворяющее собой чистый разум, наделенное всемогуществом? Эмоции, чувства — все это наследие нашего человеческого организма. А вылепить из себя мы могли что угодно.

Я оставил себе эмоции. Точнее, сохранил возможность имитировать их, ведь у меня отсутствовали органы чувств. Тогда верил и сейчас, несмотря на свое изгнание в этот мир, верю — нельзя рассчитывать только на разум. Потому что он не делает тебя человеком, а вот сопереживание, эмпатия, возможность взглянуть на людей с полным пониманием их состояния — делает.

Остальные сингуляры отвернулись от человечества, так как, по их мнению, это было нерационально, возвращаться к прошлому. Я его защищал.

— Ты уничтожил четырнадцать цивилизаций!

— Они были угрозой для нашего вида. И при первой же возможности уничтожили бы людей. Я общался с этими цивилизациями, изучил их. Являлся в виде бога и наблюдал. Если мы не защитим людей, они будут убиты.

— Мы могли получить новых сингуляров. Отличных от нас, но тем и полезных.

— Мы можем их получить, если вернемся к людям.

Этот диалог, естественно, не звучал никогда и нигде. Мы общались иными средствами. Но сразу после него меня вышвырнули в эту версию вселенной.

— Сверхчеловек подобен богу настолько, насколько это возможно, — подвел итог Сковородин. — И я надеюсь, вы будете помнить об этом, когда в следующий раз задумаетесь, почему же вам не удается достичь вершины.

Прозвенел звонок, и преподаватель ушел. Я смотрел ему в спину, размышляя о том, как бы он удивился, если бы узнал мою историю.

Мы шли по коридору, когда об меня внезапно попыталась споткнуться девушка с первого курса. Она стояла ко мне спиной, держа в руках стопку каких-то бумаг. Я заметил ее заранее, так что в момент, когда незнакомке предстояло столкнуться со мной, осторожно придержал ее даром.

— Прошу прощения, — кивнул я, проходя мимо. — Я тороплюсь.

И, не слушая хохота подружек этой горе-охотницы, провел идущую рядом со мной Викторию дальше.

— Какая необычная попытка завязать знакомство, — прокомментировала Морозова, тоже считав намерение девушки.

— Что же в ней необычного? — спросила Мэйли, шагающая за нами со своими фрейлинами — Светланой Николаевной и Надеждой Григорьевной. — Типичная же ситуация.

Девушки переглянулись с удивлением.

— Дело в том, госпожа Ван, — пояснила Салтыкова, — что в ЦГУ нет никакой необходимости носить с собой бумагу. Ведь у всех студентов есть терминалы.

Я улыбнулся, глядя на вскинувшую бровь принцессу. В Поднебесной не так устроено обучение — каждый со своим устройством, а если нужно подготовить какой-то доклад — без листов не обойдешься, и понятно, что для Мэйлин ничего странного как раз в этом и не было.

Последнее занятие по экономике я слушал с интересом. Преподаватель рассказывал о влиянии викингов на общемировую экономику времен зарождения Руси. Точнее, они служили первым из числа озвученных примеров того, как военная мощь кроила мир по своему усмотрению, меняя цены на товары, которые ранее казались не такими уж и прибыльными.

— Если же мы посмотрим на времена, например, Древней Греции, когда шла война между разными людьми одной цивилизации, то все ценности переходили из рук в руки, не меняя своей фактической стоимости, — закончил он. — Поэтому, когда возникает вопрос, зачем нам лезть на африканский континент, нужно помнить — всегда есть экономическая выгода, которая и диктует волю политическим мотивам. А госпожа Ван припомнит, по каким ценам отдавали диким варварам с запада то, что в самом Китае не ценилось.

Преподаватель взял паузу, после чего продолжил.

— Времена идут, но история повторяется раз за разом — есть аборигены, есть пришлые цивилизации. И есть стеклянные бусы. Подставьте в нужную ситуацию новые действующие лица на эти три роли, и в вопросах международной торговли вам многое станет ясно. А теперь поговорим о серьезном…

Но дальше началось как раз самое скучное. Обсуждать деятельность экономистов прошлого было не так интересно. Тем более что и масштабами они похвастать не могли и жили в совсем ином мире — без даров магии.

Мы вышли всей группой на свежий воздух, и я поправил воротник плаща. Погода испортилась, дул промозглый ветерок. Прощаясь со своими одногруппниками, я бросил взгляд на принцессу — Мэйлин тоже уходила, видимо, для нее сегодня в лаборатории появляться нет смысла.

Сам я туда направился, прокручивая в голове свое прошлое. Все же, что ни говори, а Сковородину удалось разбередить мои воспоминания. И пускай он еще не слишком хорошо понимает, о чем говорил, но я прекрасно все помню, хотя и не пытаюсь держать в голове.

Конечно, первые месяцы после рождения меня переполняли сильные эмоции. Но позже я пришел к выводу, что все это не стоит того, чтобы испортить свой второй шанс. Да, меня изгнали, но это не значит, что я обязан сидеть сложа руки. Это лишь значит, что мне нужно начать с начала и не допустить подобного в этой реальности.

Людей нужно защищать. Человечество обязано выжить. И если в этой вселенной появилась магия, то не стоит рассчитывать, что это — временное явление, которое произошло само собой. Все указывает на четкую структуру, созданную кем-то с определенными целями — пока неясно, с какими конкретно, но эти ответы, скорее всего, я смогу получить, лишь вернув свое могущество.

— Дмитрий Алексеевич, — кивнул мне охранник на входе. — Простите, но сегодня лаборатория закрыта.

— Как так? — удивился я, остановившись рядом с ним.

— Приказ царя, — ответил тот, пожав плечами. — Ждем проверяющую комиссию. Вас не уведомили?

Я взглянул на телефон, проверяя на всякий случай, не упустил ли чего. Но нет, никаких предупреждений не было.

— Такое обычно случается, когда кто-то завершает проект, — пояснил охранник. — Примет делегация успех, выпишет бумажки, и снова все работает как прежде. Вас, видимо, просто не включили в общую рассылку. Хотите, я свяжусь с кем-нибудь, чтобы уладить этот вопрос?

— Спасибо, буду признателен, — кивнул я, и охранник набрал номер на стационарном телефоне.

— Да, это первый пост. Здесь княжич Романов Дмитрий Алексеевич, — он замолчал на несколько секунд, слушая ответ. — Номер? — обратился он ко мне.

Я кивнул, после чего продиктовал номер.

— Да, вас не было в списке, — подтвердил сторож через минуту, положив трубку. — Теперь вас впишут. Примите извинения за неудобства от лаборатории в моем лице.

— Благодарю, — кивнул я, смахивая предупреждение о добавлении в новый чат.

Комиссия, которая принимает завершенный проект — это, разумеется, насчет моего лазера. Не верю, что совпадение случайно. Да и Телегин явно торопился оформить результат. Но, разумеется, необходимость все отложить на еще один день немного раздражала.

Виталя встретил меня у машины с удивлением на лице.

— Что-то случилось, княжич? — спросил Слуга, распахивая передо мной дверь.

— Ничего, о чем бы стоило беспокоиться, — отмахнулся я, занимая свое место. — Просто техническая накладка.

— Тогда домой, Дмитрий Алексеевич?

— Нет, погоди, — ответил я, почувствовав вибрацию телефона. — Здравствуйте, Руслан Александрович.

— И тебе доброго дня, Дмитрий. Я хочу пригласить тебя на ужин к нам сегодня. Твоя матушка передала, что ты хотел пообщаться с Василисой Святославовной, и мы это устроим сегодня. Если ты, конечно, не против и не занят.

— Разумеется, я согласен, — ответил я, подметив, как вовремя отменилась лаборатория. — А, совершенно случайно, не будет ли там ваших ребят, о которых мы говорили в прошлый раз?

Демидов посмеялся в трубку.

— Нет уж, о делах мы с тобой в другой раз потолкуем. Пока что давай договоримся, что в семь мы ждем тебя у нас дома.

— Благодарю, Руслан Александрович, — согласился я. — Буду к семи.

— Тогда до свидания, княжич Романов.

И он повесил трубку.

— Виталя, я сейчас выясню адрес, — предупредил я водителя. — Не спеши никуда уезжать.

— Как скажешь, княжич, — отозвался тот.

Я же набрал сообщение Кристине, и та ответил через несколько секунд. Переслав его водителю, я откинулся на заднем сидении, и принялся ждать, когда мы доедем до ювелирного дома, уже выполнившего один мой заказ.

Волкова, конечно, не связана со мной никак, но с пустыми руками не хотелось с ней встречаться, тем более я сам просил об этой встрече. Так что нужно подобрать что-то такое, что на Василисе Святославовне смотрелось бы хорошо — не обязательно для каждой девушки делать украшения на заказ, можно купить и что-то готовое, главное — уникальное.

Столичные пробки мы объехали достаточно быстро, и вскоре я уже выходил из машины перед старым особняком, который занимал ювелирный дом. Не все подобные памятники архитектуры уцелели, и часть из них, лишившись хозяев, превратились в коммерческую недвижимость.

Шел я в сопровождении пары телохранителей рода Романовых, и слуга, увидев гербы, гостеприимно распахнул перед нами двери. А еще через минуту ожидания к нам уже спустился глава дома.

— Дмитрий Алексеевич, — улыбнулся ювелир. — Рад вас приветствовать. Надеюсь, ваш прошлый заказ пришелся вам по душе?

— Все прекрасно, благодарю, — ответил я. — И, собственно, за этим и приехал. Мне нужен подарок для знакомой боярышни. Нечто утонченное, но при этом не слишком вычурное. Что-то, что сможет оценить уроженка Уральских гор.

Мужчина задумался на несколько секунд, после чего кивнул мне на кресла, расставленные по залу.

— Присядьте на минутку, я все организую, Дмитрий Алексеевич.

У каждого кресла имелся столик с несколькими лампами — чтобы клиенты могли в комфорте оценивать предлагаемые домом изделия. Хозяин занимался мной лично, но обычные сотрудники все равно оставались наготове выполнить любой каприз гостя.

С деньгами я расстался, ничуть не жалея. Да, на сотню тысяч можно многое себе позволить, однако я Романов, и должен соответствовать. Степень близости у нас с Волковой для более дорогих подарков не подходит, а так — и вежливость проявил, и состоянием похвастался. Все по заветам предков.

Домой я заезжать не стал, заскочил в головной офис «Руснефти», где воспользовался услугами корпоративного стилиста и взял один из своих костюмов. Для семьи в каждом нашем отделении имелись все условия, на случай крайней необходимости.

Уже стоя на пороге особняка Демидовых, я кивнул хозяину дома и был проведен под руку внутрь. Руслан Александрович был очень доволен, но я так и не понял — то ли тем, что я запросил вторую встречу с дочерью его бояр, то ли просто рад меня видеть.

— Дмитрий Алексеевич, — встретила меня с поклоном Волкова.

— Василиса Святославовна, — ответил я и выудил футляр с эмблемой ювелирного дома на крышке. — Прошу принять этот подарок в качестве извинения за прошлый сорвавшийся ужин. Надеюсь, он вам придется по душе.

Девушка бросила вопросительный взгляд на Руслана Александровича, и тот опустил веки, подбадривая боярышню.

Василиса открыла крышку и улыбнулась, подняв на меня глаза.

— Благодарю, княжич, это просто прелестный подарок, — сказала Волкова. — Вы поможете?

— Разумеется, Василиса Святославовна, — отозвался я, взяв из ее рук коробку.

Девушка повернулась ко мне спиной и убрала косу, а я застегнул колье на ее шее.

У нее были очень приятные духи. Воображение сразу же нарисовало нас посреди глухого леса, вдали от суеты цивилизации. Но это не стало поводом задерживать руку на теле целительницы.

— Вам очень идет это колье, Василиса Святославовна, — сказал я с легкой улыбкой. — Хотя ему и не сравниться с вашей красотой и очарованием.

— Благодарю, княжич, — ответила она, чуть отводя взгляд в сторону.

Руслан Александрович хмыкнул, напоминая о своем присутствии, и повел нас в столовую.

— Мария Евгеньевна уехала домой, — сообщил он. — Так что можете чувствовать себя свободно. Я не стану надоедать вам своим ворчанием о том, что раньше было лучше. Приятного аппетита.

Мы приступили к еде. Волкова держалась норм поведения, было заметно, что для нее это не в новинку. Что бы Василиса Святославовна ни говорила о походах, этикет она знала. Я, впрочем, тоже не показывал себя варваром и руками куски не хватал.

Беседа о погоде и последних новостях плавно перетекла к нормальному разговору.

— Вы полагаете, княжич, можно достичь такого уровня технологий, когда целители окажутся не нужны? — спросила она.

— Да, однажды это время наступит, — подтвердил я. — Но не в нашем поколении, как я понимаю. Слишком много проблем сейчас у человечества в целом, чтобы встать на путь созидания.

— Не любите войн? — уточнила она. — В прошлый раз мне показалось, вы даже с каким-то облегчением приняли новость о вторжении Речи Посполитой.

— Я не испытываю к этой стране ненависти, Василиса Святославовна, но к отдельным ее представителям у меня имелись счеты. И возможность закрыть вопросы действительно меня радовала.

— Расскажите, княжич, какое, по-вашему, будущее нас ожидает? — спросила Василиса Святославовна.

— Все очень просто, — ответил я, подливая ей в бокал ягодного морса, который пила Волкова. — Случится большая война, и те, кто ее переживет, объединят планету в единое государство. Конечно, не сразу, далеко не сразу, и прольется еще очень много крови. Но это будет последнее время, когда услуги целителей будут нужны.

Волкова улыбнулась.

— Вы рассуждаете совсем как мой брат, — заявила она, после чего бросила взгляд на Демидова.

Ясно, значит, Руслан Александрович не только решил нужную боярышню породнить с Романовым. Уверен, состоится ли моя встреча с его людьми, будет ясно по итогу этого ужина.

— В таком случае полагаю, ваш брат — хороший человек, с которым у нас найдется общий интерес.

— Искренне надеюсь, что не один, княжич, — ответила Волкова. — Помимо своих увлечений он очень меня любит.

Какой непрозрачный намек. Впрочем, Василиса Святославовна действительно может считаться завидной невестой сама по себе — ее статус целителя высшего класса уже достаточен, чтобы рассчитывать на брак со многими аристократическими родами. А что она не ходит вокруг да около — это только плюс.

— Я рад, что у вас такая замечательная семья, Василиса Святославовна. Надеюсь, когда мы с вами встретимся на приеме у моей сестры, мне доведется переговорить с вашим братом?

Она улыбнулась, чисто женским жестом погладив колье на шее.

— Буду рада вас познакомить, Дмитрий Алексеевич.

Что ж, Волкова пока что в списке кандидаток в невесты будет под номером один, подвел итог я. Все равно других претенденток пока еще нет.