Романтические сны

Глава 9

Либ уже почти закончила макияж, когда раздался телефонный звонок. Закрыв помаду колпачком, Либ подняла трубку:

— Алло!

— Либ, ты не поверишь, я все еще в Бостоне.

Либ опустилась на кровать.

— Что-то случилось?

— В том-то и дело, что ничего. Сидим с самого утра, а чего именно они хотят, я так и не понял. Иначе давно бы уже согласился на их условия. Черт, как же я хочу поскорее убраться отсюда!

Либ посмотрела на свое отражение в зеркале. Она надела сегодня черное платье, то самое, которое надевала на съемки и которое так понравилось Люку. Черные колготки и черные кожаные туфли на высоких каблуках эффектно подчеркивали стройность ее длинных ног.

— Сожалею.

— Мне тоже очень жаль. — И, помолчав немного, Люк добавил: — Ты и представить себе не можешь, как я хочу сейчас быть рядом с тобой.

— Могу.

На другом конце провода раздался тяжелый вздох.

— Черт… — произнес Люк устало и как-то безжизненно.

— Мне понравилась сегодняшняя ночь, — нежно сказала Либ.

Он сначала ничего не ответил, но Либ почувствовала, как невидимый импульс вихрем пронесся по проводам.

— Мне тоже.

— Я рада, что мы подождали.

— Я чувствую, что должен сейчас быть с тобой, целовать тебя, обнимать, а не готовить еще одну встречу, будь она неладна.

— Мне нравятся твои объятия, твои поцелуи… то, как ты целовал меня… — «…всю», — не договорила она.

Люка охватило сладостно-мучительное чувство.

— Не мучай меня, — взмолился Люк.

— Пусть это станет стимулом побыстрее заключить сделку и вернуться домой.

— Хорошо бы, — вздохнул Люк. — Но вся загвоздка в том, что я совершенно не знаю, когда вернусь. Сегодня вечером у нас ужин, но Рич считает, что он плавно перейдет в ранний завтрак. Если я понадоблюсь тебе, я забронировал номер в гостинице «Эдамс Марк».

— Я подожду.

— Надеюсь, ты шутишь, — буркнул Рич.

Люк отодвинул тарелку с недоеденным омлетом.

— Я серьезен, как никогда, — сказал Люк, отпив глоточек остывшего кофе.

— Надеюсь, бекон-то ты съешь?

Люк отрицательно покачал головой, и Рич потянулся за его тарелкой.

— Ты плохо ешь, — заметил адвокат и внимательно посмотрел на Люка.

Слегка ссутулившись, тот потягивал кофе. Выглядел он неважно: под глазами темные круги, словно он не спал трое суток. Лицо осунулось. Он потирал рукой лоб, словно у него болела голова.

— Если ты уедешь сейчас, — сказал Рич, — вся сделка полетит к чертям.

— Да мы просто зря теряем время, — отрезал Люк.

— Давай подождем еще денек, — предложил Рич. — Заказать тебе еще что-нибудь?

Люк покачал головой. Меню он уже просмотрел. Либерти Джонс в нем не было.

Люк лежал на гостиничной кровати, прижав трубку к уху. Он уже упаковал все свои вещи. Сумка стояла у дверей.

Запыхавшаяся, Бренда подняла трубку только после шестого гудка.

— Бренда!

— Люк! Ты заключил сделку?

— Нет. — Он устало закрыл глаза.

— Мне очень жаль. Я могу чем-нибудь тебе помочь?

— Можешь, — печально улыбнулся в трубку Люк. — Одолжи мне девяносто тысяч долларов.

— Откуда у меня такие деньги?!

— Черт, Бренда, я был в двух шагах от цели. — Люк тяжело вздохнул. — Как ты думаешь, смогу я продать до пятницы пиццерию или лыжный магазин?

Бренда не сдержала недоверчивый смешок.

— За шесть дней? Это же невозможно.

— Знаю. Но ты все равно попытайся, хорошо? И вот еще что. Можешь заехать к Либ, а то я никак не могу дозвониться до нее? Наверное, работает где-нибудь на улице, а автоответчика у нее нет. Передай, что раньше среды я не вернусь. У Рича есть парочка ребят на примете, так что сейчас мы летим в Техас. Я позвоню ей, как только буду знать, где остановимся. И скажи Либ, что…

— Ну? — поторопила Бренда.

Люк поднялся. Положил базу от радиотелефона на ночной столик и посмотрел в окно на раскинувшийся внизу город Бостон.

— Передай Либ… — снова начал Люк. «Что я тоскую по ней, что хочу, как ни одну женщину на свете. Или — что я люблю ее». Нет, эти слова он скажет лично. — Скажи ей, что, что бы там ни случилось, мы увидимся в среду.

Либ уже докрашивала фасад, когда заметила огромное облако пыли. Кто-то ехал по Форест-роуд.

«Люк!» — обрадовалась Либ. Но радость быстро сменилась разочарованием. К дому приближался спортивный автомобиль, а не лимузин аэропорта.

Машина подъезжала к крыльцу. Двигатель отключился, и в неожиданной тишине раздавалось лишь тихое потрескивание остывающего мотора. Дверца открылась, и из автомобиля вышла Бренда Фултон, одетая в строгий брючный костюм и белую кофточку.

Прикрыв глаза ладонью, она посмотрела вверх и увидела стоящую на стремянке Либ.

— Привет, — Либ сняла ногу с верхней перекладины и, держа в, одной руке ведро с краской и кисточку, стала спускаться вниз.

— Привет! — сказала она, спрыгнув на землю. Поставив ведро, вытерла о шорты испачканные краской руки. — Какой сюрприз.

— Мне звонил Люк, — начала Бренда, заметив огонек надежды, вспыхнувший в глазах Либ.

— Он едет домой?

— Должна огорчить, — сочувственно произнесла Бренда. — Он просил передать вам, что едет в Техас.

— В Техас? — Либ не могла сдержать вздох разочарования. — Бедный Люк.

— Да, не повезло бедняге, — согласилась Бренда. — Сказал, что вернется не раньше среды — это в лучшем случае.

Среды? Сегодня суббота. Еще три дня без Люка. Либ тяжело вздохнула.

— Зайдете? — предложила Либ, поднимаясь по ступенькам свежевыкрашенного крыльца. — Стакан лимонада, я думаю, не помешает.

— Звучит заманчиво.

Либ открыла сетку, и они вошли в дом.

— Да, вы времени зря не теряли, — восхищенно воскликнула Бренда, оглядываясь по сторонам.

Деревянные полы натерты до блеска. Стены заново покрашены, на них наклеены приятного цвета обои в мелкий цветочек, а верх выкрашен кремовой краской. Деревянные узоры дверей и окон сверкают свежим лаком. Бренда заглянула в гостиную. Комнату заливал мягко струившийся сквозь свинцовые стекла солнечный свет.

— Можете осмотреть все, если хотите, — крикнула Либ из кухни, и Бренда прошла через гостиную в столовую.

Либ заменила разбитые изразцы, украшавшие камин, и отчистила дорогую викторианскую обшивку на стенах. Деревянная мебель поблескивала.

Пройдя сквозь вращающуюся дверь, Бренда оказалась в небольшой узкой кладовой. На стенах висели шкафчики и всевозможные полочки. В углу красовалась большая керамическая раковина с блестящим новым краном.

Еще одна вращающаяся дверь, и Бренда вошла на кухню. Но какую кухню!

Она была просторной и светлой. Огромный камин встроен в кирпичную стену. Остальная часть кухни была оформлена в современном стиле: с белыми шкафчиками и современной бытовой техникой.

Либ стояла у стола, рядом с холодильником. Налив лимонад в стакан, протянула Бренде.

— Потрясающе, — воскликнула Бренда.

— Да, — улыбнулась Либ. — Скоро уже можно будет ввозить мебель. Обои осталось поклеить только в одной комнате. Пол в одной спальне наверху надо покрыть ковролином. И хочу почистить третий этаж. Это всего лишь чердак, я очень любила лазить туда в детстве. Думаю устроить там нечто вроде комнаты отдыха.

— А сколько здесь спален? — вдруг спросила Бренда. На ее лице застыло странное выражение.

— Пять, — ответила Либ, наливая себе второй стакан лимонада. — И еще одна на первом этаже.

— Ванных комнат?

— Две наверху и одна здесь. А что?

— Одни мои знакомые хотят купить загородный дом, — задумчиво произнесла Бренда. — Готовы заплатить наличными, и если найдут подходящее место вроде этого, то, возможно, согласятся заключить сделку до конца этой недели.

— Но я не хочу продавать дом.

— Вы сможете получить тысяч двести пятьдесят, — невозмутимо продолжала Бренда. — Выплатите долг Люку, а на проценты он сможет выкупить земли у Кена Эйвори.

Либ молчала.

— Зачем вам два дома, — продолжила Бренда. — Если вы выйдете замуж за Люка…

— С чего вы взяли? — усмехнулась Либ.

— Я знаю, что он собирается делать вам предложение. — Она улыбнулась. — Это лишь вопрос времени.

Либ отвернулась к окну. Вид открывался великолепный. Задний дворик, тропинка, сбегающая к пруду. Густо поросший лесом холм, а за ним голубые пики гор.

Она готова на все ради Люка, но продать дом? Слова Бренды не лишены смысла. Действительно, зачем им два дома? Если они поженятся…

— Не хочу давить на вас, — сказала Бренда, — но я уже договорилась с ними на сегодня. Есть один домик в Честере, который они хотят посмотреть. Он не такой хороший, но…

— А что думает Люк?

— Люк?

Либ повернулась к Бренде.

— Да, что он думает об этом?

— Он ничего не знает.

— Мне нужно поговорить с ним. Он оставил телефон?

— Нет, Люк еще не знает, где остановится, — ответила Бренда.

Либ молчала. Она любит этот дом. Как можно вот так взять и продать его? Нужно многое обдумать и обсудить, прежде чем дать ответ.

— Давайте я привезу своих знакомых, — предложила Бренда. — Они осмотрят дом, и если им понравится…

— Хорошо, — согласилась Либ. — Но если Люк снова позвонит, скажите ему, что мне нужно с ним поговорить.

Люк стоял у платного телефона-автомата в аэропорту. После восьмого гудка Рич похлопал его по плечу:

— Пора идти, или мы опоздаем на самолет.

Люк повесил трубку, но за Ричем не пошел. Он закрыл глаза и прислонился лбом к стальной перегородке между автоматами. Интересно, где сейчас Либ? Что она делает? Какого черта он стоит здесь, уставший и измученный, когда все, чего он хочет, — это вернуться в Стерлинг к милой улыбке Либ, к ее нежным рукам…

— Люк, ты в порядке?

Люк открыл глаза.

— Идем, приятель. Уже объявили наш рейс.

— Нет. — Люк выпрямился. — Я еду домой, Рич.

Не хотел он продавать видеомагазины. И земля ему больше не нужна. Единственное, что ему нужно, — это снова увидеть Либ. Неужели уже прошло пять дней? Пять долгих дней назад он мечтал вернуться к ужину, заключить Либ в объятия, и сказать ей, что любит ее. Он собирался просить руки и надеялся услышать в ответ «да». Боже, как он хотел ее.

«Мне понравилась сегодняшняя ночь».

«Господи, мне тоже», — вздохнул Люк. Он любит ее. Он любит Либерти Джонс. Он слишком надолго оставил ее.

Люк посмотрел на часы. Время ужинать.

Люк повернулся, ища глазами билетную кассу.

— Люк, — терпеливо увещевал Рич друга, — мы на полпути в Техас. Неужели ты так легко сдаешься?

— Мне ничего не надо, — без тени сомнения ответил Люк. — Либ тоскует одна. — Всю его усталость словно рукой сняло. — Я еду домой.

— Но как же сделка? — не понимал Рич.

— К черту ее.

— А земля?

Люк встал в очередь к окошку «Билеты». На его лице играла улыбка.

— Либ считает, что, если я владею частью корпорации, значит, и земля все еще моя. — Он рассмеялся. — На девятьсот тысяч долларов я устрою этой женщине райский медовый месяц.

Очередь продвинулась вперед, а Рич замер, как вкопанный.

— Медовый месяц? — пробормотал он, догоняя Люка. — Я не ослышался, ты сказал «медовый месяц»?

— Они предложили двести шестьдесят.

Либ уставилась на Бренду.

— Они просто очарованы, — тараторила та. — Уж и не знаю, сколько раз Бесс Уилтшир похвалила оформление кухни. А когда они увидели чудесный дикий прудик, то просто влюбились в это место.

Двести шестьдесят тысяч долларов. Она должна Люку гораздо меньше.

По договору, если она продает землю, то выплачивает Люку долг и тридцать процентов от прибыли. Этих денег ему вполне хватит, чтобы выкупить земли у Кена Эйвори.

Как она может отказаться?

Либ тяжело вздохнула:

— Я согласна. Но они должны заплатить наличными и все оформить до пятницы.

Бренда бросилась к телефону.

Из кухни донесся ее радостный голос. Либ почувствовала, как к горлу подкатил комок. Правильно ли она поступает? Либ услышала, как Бренда повесила трубку.

— Дело сделано, — объявила сестра Люка. — Если вам удобно, завтра в десять мы подпишем контракт. К этому времени из Нью-Йорка должен прилететь их адвокат с деньгами. К счастью, с нашей стороны все в порядке. Собственность вы унаследовали совсем недавно, именной поиск уже произведен, имение заново оценено. У одного моего знакомого есть грузовик, он поможет вам сегодня вечером вывезти вещи. У вас их не так-то много. Я помогу все упаковать. Уилтширы просто вне себя от счастья.

«Они вне себя от счастья. Как счастлива была здесь я!» Да, она любит этот дом, но Люка она любит больше.

Люк поймал стюардессу за руку:

— В чем дело? Почему мы не взлетаем?

— Погода испортилась, — пояснила извиняющимся тоном стюардесса. — Пошел такой сильный дождь, что взлетные полосы скрылись под водой.

Люк взглянул на часы. Вылет задерживали уже на пятнадцать минут.

— Сколько еще нас здесь продержат? — спросил Рич.

— Не знаю, сэр.

— Могу я воспользоваться телефоном?

— Прошу прощения, но на этом самолете телефоны не предусмотрены.

Люк постарался сдержать раздражение. Женщина ни в чем не виновата. От того, что он накричит на нее, легче не станет.

— Принесите нам, пожалуйста, минералки, — попросил Рич.

— И аспирин, — добавил Люк.

Либ подавленно смотрела, как друзья Бренды затаскивают на грузовик ее кровать. Вот и все. Все ее вещи, не считая спального мешка и чемодана, вынесены из дома.

— Вы уверены, что не хотите переночевать у меня? — спросила Бренда.

— Спасибо, но мне не привыкать спать на полу, — и впервые за несколько часов, показавшихся ей вечностью, Либ улыбнулась. — Хочу быть здесь, когда позвонит Люк.

— Он будет очень удивлен.

Убедившись, что ее вещи тщательно закреплены в кузове, Либ закрыла бортик грузовика.

— Поехали, — скомандовала Либ. — Пока мы доберемся до Беллоуз-Фоллз, пройдет много времени. Не хочу ждать до среды, чтобы поговорить с Люком.

Люк посмотрел на часы. Ровно десять. Они уже четыре часа сидят в душном салоне самолета. Наконец сообщили, что рейс откладывается еще часа на два, и пассажирам разрешили выйти из самолета.

Нетерпеливо отстукивая дробь ногой, Люк стоял в очереди к платному телефону-автомату. Наконец подошла его очередь. Он набрал номер своей карточки и номер Либ.

Раздался гудок. Затем второй, третий. Но Либ все не поднимала трубку. Подождав еще десять сигналов, Люк поверил в то, что ее нет дома.

Десять часов вечера. Где она может быть?

Люк подавил в себе чувство разочарования. Он застрял в Атланте еще, как минимум часа на два. В Стерлинг сумеет добраться в лучшем случае к утру. Либ, наверное, отправилась в бакалею или, может, принимает душ.

Люк быстро набрал номер Бренды, но той тоже не оказалось дома. И она опять забыла включить автоответчик.

Прежде чем уступить телефон следующему, Люк еще раз набрал номер Либ.

Где ее носит?

Выйдя из машины Бренды, Либ услышала телефонный звонок и бросилась к дому. Передняя дверь была заперта должно быть, Бренда закрыла ее, когда они уезжали, и Либ судорожно начала искать ключи. Наконец она открыла дверь, влетела на кухню и схватила трубку.

Слишком поздно.

Выругавшись, Либ отошла от телефона.

Протискиваясь сквозь толпу бостонского аэропорта Люк наконец нашел свободный телефон. Было уже восемь тридцать утра.

После второго гудка автомат ответил ему, что этот номер больше не обслуживается.

Люк недоумевал. Наверное, он неправильно набрал номер. Прослушав сообщение во второй раз, Люк растерялся. А после третьего позвонил оператору.

— Алло. — Голос Люка дрожал, как он ни старался держать себя в руках. — Я пытаюсь дозвониться одному человеку, но мне постоянно отвечают, что номер больше не обслуживается. Не могли бы вы мне объяснить, в чем дело? Что-то случилось с линией?

— Какой номер?

Люк назвал код города и номер Либ.

Может, и в Стерлинге вчера была плохая погода? Может, из-за этого линия вышла из строя? А вдруг Либ забыла оплатить счет и ей отключили телефон? Люк придумал тысячу причин, но ни одна не смогла заглушить тоненький голосок страха, ледяными иголочками, коловшего его сердце. У Люка пересохло во рту, а ноги стали ватными.

А может, Либ уехала?

Боже, если она уехала…

— Нет, — наконец раздалось на другом конце провода. — С линией все в порядке. Мне жаль, сэр, но телефон действительно отключен. Сегодня с восьми утра.

— Спасибо, — выдавил Люк и повесил трубку.

Должка быть какая-то причина. Не могла она вот так взять и отключить свой телефон.

Причина могла быть только одна — Либ нарушила обещание и уехала из Стерлинга.

После подписания контракта, когда ключи от дома Харлоу были переданы новым владельцам, Бренда заключила Либ в объятия.

— Не грустите вы так. Как можно быть такой печальной, держа в руках чек на шестизначную сумму?

Либ вымученно улыбнулась.

— Чтобы поднять себе настроение, подумайте о том, где провести отпуск. — Бренда хитро улыбнулась. — Могу я говорить о месяце «М»?

О медовом месяце? Либ вспыхнула.

— Я бы посоветовала Барбадос, — продолжала Бренда. — Божественный уголок.

Улыбка тронула губы Либ. Она представила себя с Люком в этом тропическом раю. Солнечные дни, белые пляжи, голубое небо, прозрачная вода и горячие ночи…

— Барбадос? — улыбнулась она Бренде. Уилтширы подошли попрощаться.

— Вы не думаете заняться ремонтом еще какого-нибудь старого дома в этом районе? — спросила Бесс Уилтшир. — У меня есть друзья, которых это очень заинтересовало бы.

— Вообще-то идея неплохая. — Либ взглянула на Бренду и улыбнулась. — Но сначала я прогуляюсь до Барбадоса.

Тормоза противно завизжали, когда Люк повернул взятую напрокат машину на Форест-роуд.

Через несколько минут этот кошмар закончится. Он подъедет к дому Либ, увидит ее на лестнице с ведром краски и кисточкой в руках. Страхи исчезнут, и все встанет на свои места. Улыбнувшись, она выбежит ему навстречу. На ней, наверное, опять будут короткие обрезанные джинсы, все заляпанные старой засохшей краской. И лифчик от купальника. Он обнимет ее и нежно погладит гладкую кожу ее загорелых плеч. Она поцелует его, и они войдут в дом, поднимутся в ее спальню и будут любить друг друга снова и снова…

Незнакомый темно-красный джип стоял у крыльца Либ.

Страх вернулся снова.

Люк оставил машину прямо на дороге и взбежал на крыльцо.

Дверь была приоткрыта. Люк толкнул ее и вошел внутрь.

Каминная полка была пуста. Ее магнитофон и кассеты, которые вечно лежали рядом, исчезли. Люк взбежал по лестнице на второй этаж.

Дверь в ее спальню была закрыта. Люк толкнул ее. Пусто.

Кругом пусто.

Кровать Либ, старый комод и сундук, в котором Харриет хранила простыни и полотенца, огромный балдахин — все исчезло.

Деревянные полы блестели. Ни одна пылинка не напоминала о Либ.

Она уехала.

Люк стоял, потрясенный тем, что еще жив, что, несмотря на невыносимую боль, может дышать и думать.

— Чем вам помочь?

Люк медленно обернулся. В дверях стояли мужчина и женщина.

— Вы, должно быть, ищете Либерти Джонс? — сказала женщина. — Сегодня утром она продала нам дом.

Продала дом?

— Камерон Уилтшир, — представился мужчина и протянул руку. — А это моя жена Бесс.

Люк машинально ответил на рукопожатие и представился своим новым соседям.

— Либ сказала… — начал было Люк, но остановился. Он не в силах был об этом спрашивать. Но он должен. — Вы знаете, куда она уехала?

— По-моему… — Камерон Уилтшир посмотрел на жену. — Кажется, она говорила что-то про…

— Барбадос, — подхватила Бесс Уилтшир. — Она говорила, что собирается на Барбадос.

Остатки самообладания Люка разлетелись на осколки. Кое-как он сумел спуститься по лестнице и выйти из дома.

В доме стояла невыносимая духота, но Люк ничего не заметил. Не открыл окон.

Ничто не имело теперь значения.

Либерти Джонс уехала.