Романтичная леди

Глава 17 Мистер Рэйвиншоу принимает командование

Гай Рэйвиншоу уезжал из Брайтстоун-парка, глубоко погруженный в тяжелые думы, так как никак не мог избавиться от мысли, что Каролайн чем-то сильно встревожена. В своих раздумьях он, вероятно, не заметил бы девушку, идущую ему навстречу, если бы та так очевидно не испугалась и не постаралась спрятать свое лицо. Бросив полный тревоги взгляд на приближающийся экипаж, она начала нервно озираться вокруг, словно в поисках пути спасения, а затем поспешно натянула на голову капюшон. Все это волей-неволей привлекло его внимание. Мистер Рэйвиншоу обладал превосходной памятью на лица и без особого труда узнал в случайной прохожей гувернантку Дженнифер Линли. Гай остановил лошадей.

– Вы – гувернантка мисс Линли, не так ли? И что вы здесь делаете?

– С вашего позволения, сэр, я живу здесь, – заикаясь, стала оправдываться Агнесс, с испугом глядя на него. – Мой отец – главный конюх у мистера Уайльда.

Мистер Рэйвиншоу сурово прищурился.

– Понятно, – заметил он глубокомысленно. – Надеюсь, я вас не испугал в такой поздний час?

Агнесс кивнула, еще не уверенная, куда заводят эти вопросы. Она с ужасом узнала мистера Рэйвиншоу и уже приготовилась выслушать град упреков за обман, но, к ее огромному удивлению, ничего подобного не последовало. Холодные серые глаза мистера Рэйвиншоу задумчиво остановились на ней.

– Позвольте спросить, откуда вы идете?

– Из поместья, сударь, – ответила она. – Мисс Крессуэлл послала за мной не больше получаса назад, чтобы я немедленно принесла ей ее муфту.

– Какую муфту? – нахмурился он.

Агнесс объяснила, как муфта оказалась у нее. Несколько секунд он разглядывал девушку, все еще продолжая хмуриться:

– Понятно. Не смею больше вас задерживать.

– Благодарю вас, сэр, – с некоторым удивлением произнесла Агнесс и поклонилась мистеру Рэйвиншоу, когда его лошади тронулись. Она не могла прийти в себя от растерянности, но обрадовалась, что так легко отделалась.

Гай продолжил свой путь еще более озадаченный, чем прежде, поскольку, хотя внезапное желание Каролайн отправиться в Хартфордшир теперь объяснялось, это только углубило тайну. Одно лишь стало ясно: эта муфта обладала каким-то секретом, так как ее возвращение имело едва ли не жизненную важность. Ведь стоило Каролайн переступить порог дома своей кузины, как она тут же послала за Агнесс. Но мистер Рэйвиншоу никак не мог сообразить, в чем именно состояла великая ценность незамысловатого предмета женского туалета. Стало понятно, что и Джордж Крессуэлл также проявлял повышенный интерес к муфте, а раз Джорджа интересовала муфта, то при чем тут Бартоломью Тренч?

Гай сначала решил добраться до Лондона без остановки, но, когда он достиг Барнета, какое-то внезапное побуждение заставило его остановиться в гостинице в центре города и заказать себе обед.

Рэйвиншоу не относился к числу людей, верящих в предчувствия, но он ощущал странное нежелание оставлять Хартфордшир и возрастающую уверенность, что назревает какая-то беда. Ему не пришлось долго мучиться неопределенностью. События начали стремительно развиваться.

Он стоял у окна отведенной ему комнаты, безучастно наблюдая оживленную суету на улице, пока официант накрывал на стол. Город высился на бойком месте, через него проходило движение и по Большой северной дороге, и по Холихедской дороге, но Гая больше занимали собственные мысли, чем сценки из городской жизни. Неожиданно что-то привлекло его внимание, он наклонился вперед и стал внимательно следить за двуколкой, по-видимому направлявшейся на север. Даже на таком расстоянии острое зрение Гая позволило ему признать в вознице Бартоломью Тренча. Около него, скорбно сгорбившись, сидел молодой Джордж Крессуэлл, представлявший собой жалкое зрелище.

Двуколка скрылась за поворотом, а Гай сел обедать с более серьезными предчувствиями, чем прежде, поскольку не могло идти и речи о простом совпадении, по которому этих двоих вдруг понесло на север Хартфордшира. Прежде чем он закончил трапезу, решение было принято. Он без промедления вернется в Брайтстоун-парк, сообщит Каролайн об увиденном и потребует у нее чистосердечного признания. Его уже не интересовало, сочтет ли девушка его вопросы непозволительными, а его нахалом, сующим нос в ее личные дела. Новое появление на сцене негодяя Тренча разрешало все подобные сомнения.

Гай не слишком спешил, поскольку понимал, что, даже если Тренч и его спутник остановятся где-нибудь в пути, его четыре резвые лошади с легкостью нагонят их. Оплатив счет, он вышел во двор, ожидая, пока запрягут серых. И тут до его ушей случайно донесся обрывок разговора.

– Нет, сэр, не припомню я такой двуколки, как вы описываете. Бог мой, да неужто вы думаете, я в силах запомнить каждый экипаж, что останавливается у нас за день? Мало того, они и вовсе могли здесь не останавливаться. Полно других гостиниц в городе, к тому же те, кто стремится на север, квартируют в «Красном льве».

Гай прислушался. Говорил один из конюхов. Человек, который к нему обращался, был крепкого телосложения, достойно, но скромно одетый, со спокойным лицом и безупречными манерами. Когда конюх поспешно ушел, этот человек, поймав заинтересованный взгляд мистера Рэйвиншоу, пожал плечами.

– Предположим, малый прав, сэр, – заметил он, – но это отнюдь не облегчает мою задачу. Я и так боялся, что, как только въеду в Барнет, потеряю их, а тут эта проклятая лошадь захромала. – Он замолчал, глубокомысленно потер подбородок и затем добавил с надеждой: – А вы не встречали видавшую виды двуколку, рыжую лошадь и двоих седоков?

– Точно сказать не могу, – равнодушно ответил Гай. – Можно увидеть дюжину подобных двуколок на каждой миле пути. Не могли бы вы описать, что ищете, конкретнее?

– Пожалуй, попробую! – задумчиво произнес незнакомец. – Возница малый видный, не такой высокий, как вы, сэр, но весит побольше вашего. С каштановыми волосами, среднего возраста. Второй – совсем юный, почти подросток. Светлые волосы, голубые глаза, одет щегольски.

Мистер Рэйвиншоу смотрел на собеседника с притворным равнодушием. Краткое, но точное описание вызвало в памяти очень четкие портреты Бартоломью Тренча и Джорджа Крессуэлла, проезжавших мимо его гостиницы всего час назад, но он не хотел выдавать себя, пока все не узнает о незнакомце, преследовавшем их. Уверенный вид, вежливые манеры на первый взгляд вводили в заблуждение. Но бегающий взгляд незнакомца словно проникал в самую душу, да и слышалось нечто большее, чем простое любопытство, в его вопросах.

– Мне кажется, я начинаю смутно припоминать людей, которых вы описываете, – сказал Гай после небольшого раздумья. – Но я могу и ошибаться. У вас к ним срочное дело?

– Я был бы вам очень благодарен, сэр, если вы сможете сообщить мне, куда, в какую сторону они отправились, – обрадовался незнакомец. – Это сберегло бы мое время и дало бы верный шанс догнать их.

Мистер Рэйвиншоу слегка прищурился.

– Я задал вам вопрос, дружище, и, пока не получу на него ответ, даже не стану напрягать свою память, – заметил он вызывающе. – Возможно, я смог бы помочь вам напасть на след ваших друзей, а возможно, и нет, но если вы не предоставите мне мотивов ваших поисков, я даже не стану стараться. – Он замолчал; увидев, что двое конюхов готовят его коляску. – Позвольте мне дать вам совет поторопиться. Я вижу, что моя коляска уже готова, и вовсе не намерен задерживаться из-за ваших дел.

Незнакомец на секунду оторопел, по-видимому не зная, что ответить. Гай чуть заметно пожал плечами и пошел прочь, но преследователь требовательно схватил его за руку.

– Хорошо, хорошо, ваша честь, – сказал он, понижая голос. – Будем считать, что у меня нет выбора. Мое имя – Бенджамин Крэйн, сэр, работаю на Боу-стрит. Я полицейский. Мне очень нужно знать, какое дело заставило этих двух господ покинуть Лондон и пуститься в путь этим вечером.

Эта информация совсем не понравилась мистеру Рэйвиншоу, так как означала серьезный поворот в деле, и ему это явно пришлось не по душе. Он слегка вздернул брови и с холодным спокойствием уточнил:

– Боу-стрит? Что ж, в таком случае, полагаю, я могу оказаться вам полезным. Люди, которых вы ищете, проехали на север мимо этой гостиницы немногим больше часа назад.

– Так далеко меня обогнали, – мрачно отметил мистер Крэйн. – Благодарю вас, сэр. Пойду распоряжусь, чтобы дали свежую лошадь.

– Один момент! – властно остановил его Гай. – Я еду в том же направлении. Позвольте предложить вам место в моей коляске.

По лицу Крэйна было видно, что он колеблется. Гай едко добавил:

– Ручаюсь, поехав со мной, вы сэкономите время и скорее достигните цели.

– О, большое спасибо, сэр, – склонил голову мистер Крэйн, с нескрываемым оживлением разглядывая экипаж Гая. – Очень любезно с вашей стороны предложить мне место рядом с собой.

– А разве это не долг каждого честного гражданина помогать служителям закона? Я буду признателен, если вы сообщите, принимаете ли мое приглашение или нет. Видите ли, я очень тороплюсь.

– Сэр, я принимаю ваше приглашение с благодарностью. – Мистер Крэйн приложил руку к груди. – Я, к сожалению, вовсе не мастер управлять лошадью.

Мистер Рэйвиншоу никак не отреагировал на последнюю фразу своего нового знакомого и молча ждал, пока полицейский займет место возле него. Они молчали, пока выезжали из двора гостиницы и пробирались сквозь оживленные улицы, но как только покинули городок, Гай повернулся к полицейскому:

– Скажите, почему вас заинтересовали именно эти люди? В каком преступлении вы их подозреваете?

Мистер Крэйн сидел, откинувшись на сиденье, со скрещенными на груди руками, внимательно вглядываясь вперед, но, услышав вопрос, перевел взгляд на своего спутника.

– В грабеже, сэр, – после некоторого раздумья ответил он, – и убийстве!

Мистер Рэйвиншоу ничем не выдал своего удивления.

– Серьезное дело! Вы можете сообщить мне подробности?

– Не вижу причин, почему бы нет, сэр. Преступление было совершено всего неделю назад в доме мистера Джона Линли. Убили слугу и похитили драгоценности в значительном количестве.

– Большую часть которых уже нашли и вернули владельцу, за исключением очень ценного кулона с рубином. – Гай поглядел на своего спутника. – Я знаком с Реджинальдом Линли, мистер Крэйн, и слышал об этом деле от него.

– Тогда вам известно, сэр, что один из грабителей утонул, спасаясь от преследования, а другой все еще остается на свободе, так как нет доказательств его вины. Этот-то и правит коляской, за которой я следил весь день.

Перед Гаем, как вспышка молнии, пронеслись события последних нескольких дней, собирая в единое целое обрывочные сведения. Драгоценный камень редкой красоты, женская муфта – идеальный тайник для камня; ряд случайных происшествий, из-за которых муфта оказалась в руках гувернантки. Теперь муфта вернулась к своей законной владелице, а человек, совершивший убийство ради камня, спрятанного в этом предмете женского туалета, двигался по дороге прямо к Брайтстоун-парку.

– Бартоломью Тренч! – произнес Крэйн. – Так его зовут, сэр! Мы следили за мистером Тренчем, он, конечно, редкостный негодяй. Ничего, ему не долго осталось гулять на свободе.

– А его спутник? – поинтересовался Гай, сохраняя внешнее спокойствие, но не находя себе места от беспокойства. Слишком много зависело от ответа полицейского.

Бенджамин Крэйн покачал головой.

– Ну, этот молодец пока еще желторотый птенец, – ответил он снисходительно. – Глупый юнец, не знающий жизни. Его зовут Крессуэлл. Начитался приключенческих книжек и вообразил себя этаким злодеем и героем. У него есть дед, очень богатой человек… отличная находка для таких, как Тренч. Дурачок попал в его компанию месяца три назад и, смею заметить, сейчас уже довольно глубоко увяз в грязных делишках. Он один из тех, кто был бы только благодарен мне, если бы я сумел отправить Тренча туда, где ему самое место.

Выслушав Крэйна, Гай некоторое время раздумывал над тем, какой следующий шаг ему предпринять. Было ясно как божий день, что цель поездки Тренча – отобрать кулон у Каролайн. Знает ли она об опасности? Все его неопределенные опасения переросли теперь в тревогу. Каролайн была в опасности. Он хлестнул изо всех сил лошадей, и те рванулись вперед в надвигающихся сумерках.

– Хотелось бы мне знать, зачем Тренчу понадобилось уезжать из Лондона, – заметил мистер Крэйн. – Если бы еще к побережью, я бы мог понять и с радостью последовал бы за ним, так как вряд ли он уехал бы без драгоценного камня, но на север… – Крэйн замолчал, озабоченно покачав головой.

– Насколько я понял, мистер Крэйн, – обратился Гай к своему спутнику, – вас интересует только этот Тренч, а молодой Крессуэлл пока вне вашего поля зрения?

– Еще не ясно, замешан ли он в деле Линли, – осторожно ответил полицейский. – Я вовсе не исключаю его участие, отметьте это, но они с Тренчем слишком много общались последние несколько дней. Но вы правы, сэр, меня пока беспокоит только Тренч. Схватить его – вот уж, право, удача, и заслуженная! Настоящее перо к моей шляпе, как говорится!

– Послушайте, – медленно заговорил Гай, – может быть, я смогу помочь воткнуть перо в вашу шляпу, мистер Крэйн. Но у меня есть одно условие… – Он бросил молниеносный взгляд на Крэйна, который не спускал с него глаз. – В этом деле замешана одна дама… Она ни в чем не виновата, ручаюсь вам… Дело моей чести защитить ее.

– Вот так… – пробормотал мистер Крэйн и, поискав в кармане, достал оттуда потрепанную записную книжку. Полистав страницы и найдя нужную, он поднес записную книжку поближе к глазам, с трудом вчитываясь в написанное, поскольку стало уже довольно темно. – Два дня назад Тренч привез молодую женщину в свой дом, а часом позже туда явился Крессуэлл с неизвестным джентльменом, который и увез даму оттуда. Вы не находите этот случай интересным? – Крэйн хитровато окинул взглядом мистера Рэйвиншоу. – Так это были вы, как я понимаю?

– Собственной персоной, мистер Крэйн, – с холодным спокойствием признался Гай. – Эта дама – кузина Джорджа Крессуэлла, и сейчас она гостит у родственников в поместье, расположенном в этом графстве. Я уверен, Тренч сейчас направляется туда. Думаю, в моих силах значительно облегчить вашу задачу.

Мистер Крэйн настороженно выслушал его. Профессиональные интересы сводили его со всякими людьми, любого сословия и положения, и Крэйн достаточно хорошо разбирался в людских характерах, чтобы понять, насколько серьезно это предложение. По правде сказать, он со все возрастающей тревогой отмечал, что инициатива стремительно переходит в другие руки.

– Я заключу с вами сделку, – продолжал мистер Рэйвиншоу. – Если я смогу способствовать аресту Тренча и помогу вам добыть доказательства его вины, согласитесь ли вы забыть о мисс Крессуэлл и ее кузене? Я даю вам слово, что они жертвы, а не участники этого дела.

Бенджамину Крэйну слишком уж хотелось поймать Тренча с поличным. Негодяй уже дважды выскальзывал из его рук, и все из-за отсутствия доказательств. Крейн получил бы огромное моральное удовлетворение, если бы ему удалось арестовать проходимца, и это явно перевешивало вероятность вины юного Джорджа Крессуэлла и его кузины.

– Я согласен, сэр, – сказал он, секунду поколебавшись. – Сдайте мне Тренча с рубином в кармане, и никто не вспомнит о молодом Крессуэлле и его родственнице.

Под дробный цокот копыт мистер Рэйвиншоу рассказал Бенджамину Крэйну все о предполагаемом местонахождении украденного кулона – все, о чем он знал или подозревал.

В каждой деревне полицейский выспрашивал местных жителей о тех, кого они преследовали, и с каждым разом убеждался, что расстояние между ними сокращалось. Уже совсем стемнело к тому времени, когда они свернули с главной дороги на проселок, ведущий к Брайтструн-парку. Гаю пришлось придержать лошадей, пока луна не поднялась достаточно высоко, чтобы осветить их путь. Он подбодрил своего спутника, сообщив ему, что им осталось до цели не больше двух миль.

Гай натянул поводья перед постоялым двором, мистер Крэйн вылез из экипажа и направился в пивную в поисках новостей. Поначалу его поиски не увенчались успехом, но, когда он уже собрался уходить, какой-то крестьянин, пристроившийся у очага с пивной кружкой в руке и с собакой, примостившейся у его ног, сказал, что совсем недавно видел двоих на двуколке.

– Свернули на проселок к ферме «Три вяза», ну да, – объяснил он мистеру Крэйну. – Я присматривал за ягнятами на пастбище и спускался через луг, а они в это время промчались мимо меня.

Полицейский дружески похлопал парня по плечу и, положив несколько монет на стол, попросил крестьянина выпить за его здоровье.

– Похоже, вы угадали, сэр! Эти двое подъезжают к дому окольным путем, – сказал он, забираясь в экипаж.

Им не составило особого труда отыскать правильное направление, но не успели они проехать несколько сот ярдов, как из-под тенистых деревьев с левой стороны дороги послышалось тихое ржание лошади. Выхватив револьвер, Бенджамин Крэйн выскочил из экипажа, не дожидаясь, пока тот остановится. Когда Гай привязал лошадей и направился к двуколке, которая смутно темнела под деревьями, полицейский уже склонился над большим тюком, валявшимся под ногами у лошадей.

– Молодой Крессуэлл, сэр, с кляпом во рту и связанный по рукам и ногам, – объяснил он Гаю, выпрямившись. – Лежи тихо, парень! У меня в руке нож. Сейчас я тебя освобожу.

Гай ловко прыгнул в двуколку и приказал Джорджу:

– Крессуэлл, это я – Гай Рэйвиншоу. Где Тренч?

Кляп наконец-то выпал изо рта Джорджа, несвязные звуки, которые он издавал, приобрели четкость.

– Тренч подстерегает Каролайн. Остановите его, ради бога! Он хочет убить ее.

Крэйн с удвоенной энергией стал развязывать веревки, стянувшие руки Джорджа. Гай спросил:

– Где?

– У павильона над озером… там… кончается… тропинка, – бессвязно отвечал Джордж, пока Крэйн распутывал узлы на его ногах. – Она ждет меня… Кулон… Барт все раскрыл.

Не дослушав, Гай спрыгнул на землю и исчез в темноте. Бенджамин Крэйн сунул нож в руку Джорджа и бросился за Гаем. Ему удалось догнать мистера Рэйвиншоу только в лесу, да и то только потому, что тот остановился подождать его.

– Вы продираетесь сквозь кустарник с таким шумом, мой друг, – язвительно заметил Гай, – что вас услышит не только Тренч, но и все местные крестьяне. Если мисс Крессуэлл добежит до павильона раньше нас, а он услышит погоню, в тот же миг Тренч воспользуется ею как заложницей, и ему удастся уйти. Я не намерен из-за вас усугублять грозящую ей опасность!

Мистер Крэйн извинился, обещал быть осмотрительнее и попросил мистера Рэйвиншоу быть к нему снисходительнее.

Полицейский с превеликим трудом умудрялся не отставать от молодого человека, стремительно передвигавшегося огромными шагами, и явно запыхался. Вскоре они увидели небольшой парковый павильон, темным силуэтом выделявшийся на светлом фоне озерной глади.

Сделав предостерегающий жест, Гай осторожно двинулся к нему, стараясь оставаться в тени деревьев. Тяжело дыша, Крэйн следовал за ним по пятам. Стараясь производить как можно меньше шума, они укрылись в тени павильона. Через несколько минут послышались торопливые шаги и между стройными колоннами в лунном свете появились две фигуры.

– Бесполезно сопротивляться, милочка, – послышался голос Тренча, не предвещавший ничего хорошего. – Думала, что можешь одурачить меня, не так ли? Решила сообщить полицейским, что кулон оказался в моих руках? Но видишь ли, Бартоломью Тренч не вчера родился! Кулон будет моим, это точно, но ты уже никому ничего не скажешь. Будешь лежать на дне озера, вон там. Коварная штука эти мраморные ступеньки. Так легко поскользнуться на них. Трагический несчастный случай. Никто и не догадается, что удар по голове ты получила от меня, а вовсе не от падения с лестницы.

Каролайн предприняла отчаянную, бесполезную попытку вырваться. Тренч расхохотался:

– Ничегошеньки не получится. Тебе не удастся вырваться от меня, дорогуша, да и твоего Джорджа ждет тот же конец. Всего-то разница: Джорджа найдут с пулей в мозгах. Видишь ли, я все продумал. Ну а теперь дай-ка мне эту безделушку, которую ты так крепко сжимаешь. Давай, давай, не ломайся, я шуток не люблю!

Закрывая Каролайн рот одной рукой, он заставил ее разжать пальцы и вырвал кулон. Она отчаянно продолжала бороться, но силы были явно не равны. На секунду Тренч ослабил свою хватку, заталкивая кулон в карман, и она все-таки сумела вырваться. Но видно, удача была против нее – не успела она отбежать на несколько шагов, как он настиг и ударил ее. Со слабым стоном Каролайн рухнула к ногам негодяя.

Бенджамин Крэйн едва осознал, что Гая уже нет рядом, так как молниеносность его прыжка застала полицейского врасплох. Прежде чем он сумел что-то сообразить, дело было сделано. Всего лишь на какую-то долю секунды Бартоломью Тренч наклонился над неподвижной девушкой, как тут же сам оказался на земле. Когда Крэйн очнулся от оцепенения и потрясения, Гай уже поставил Тренча на ноги, но тут же ударом сбил его с ног.

Последовавшее за этим мало напоминало борьбу, скорее Рэйвиншоу молотил Тренча как грушу. Тренч, естественно, делал какие-то попытки защититься, но, учитывая внезапность нападения и мощь ударов, сыпавшихся на бедолагу, попытки эти ни к чему не привели. Через минуту все было кончено. Мистер Крэйн склонился над распластанным телом Тренча, вывернул его карманы и торжествующе поднял рубиновый кулон на тонкой золотой цепочке. Но торжество его сменилось удивлением – мистера Рэйвиншоу рядом не оказалось.

Удостоверившись, что Тренч не подает явных признаков жизни, полицейский вернулся к павильону. Первое, что он увидел, – это коленопреклоненного Гая рядом с мисс Крессуэлл.

– Надеюсь, сэр, девушка не сильно пострадала?

– Нет, это просто глубокий обморок. Она сейчас придет в себя. – Гай поднял глаза на Крэйна. – Ну, вы довольны?

– Больше чем доволен, сэр, хотя мне теперь будет трудно объяснить, почему задержанный находится… – он кивком показал в сторону преступника, – в таком состоянии.

– Что же тут трудного? Негодяй сопротивлялся, и вам пришлось применить силу. – Гай подхватил Каролайн на руки и встал. – Вы вольны взять себе все заслуги по его поимке. Я думаю, вас повысят по службе.

– Возможно, если бы я сумел заставить хоть кого-нибудь поверить в силу своего удара, – мрачно усмехнулся мистер Крэйн. – Если я правильно понял, сэр, вы сломали ему челюсть.

Мистер Рэйвиншоу уже отвернулся, очевидно потеряв всякий интерес к дальнейшему обсуждению этой темы, но тут он замер и поглядел через плечо. Брови его поползли вверх, и он немного удивленно спросил:

– А какое, собственно, это имеет значение?

Не дожидаясь ответа, он осторожно спустился по ступенькам и бережно понес свою драгоценную ношу в сторону дома. Мистер Крэйн, провожая его взглядом, потер массивный подбородок.

– Вот это спокойствие. А какой мастер! – вслух заметил он. – И правда, какое это имеет значение? – Он неожиданно расхохотался. – В том-то и дело, никакого значения!