Романтичная леди

Глава 5 Пленница

Гувернантка мисс Дженнифер, Агнесс, вернулась в комнату с известием, что капитан и его невеста благополучно пустились в путь. Мисс Каролайн Крессуэлл устроилась на краешке кровати и задумчиво разглядывала великолепное бриллиантовое кольцо на среднем пальце левой руки.

– И что мне с ним делать, когда наш обман раскроется, ума не приложу, – вздохнула она. – Спору нет, я могу понять мисс Дженни, которая не могла убежать с капитаном Уайльдом с кольцом другого человека на пальце. Но я не хочу отвечать за такую дорогую вещь. Ты успела поговорить со здешней хозяйкой, как я тебя научила?

Агнесс хихикнула:

– Да, мисс, я сказала ей, что моя хозяйка совсем выбилась из сил и просто больна от горя. Ее, мол, заставляют выйти замуж за человека, которого она не выносит, потому что он богат. А она любит другого. Добрая женщина сама чуть не плакала, пока я ей рассказывала эту историю, и ваше сердце переполнилось бы благодарностью, если бы вы услышали, как она отозвалась о ее милости.

– Неужели? – бесстрастно отреагировала Кэролайн. – Что ж, ее слова были, вероятно, почти столь же резки, как те, которыми ее милость одарит нас, когда узнает, как мы ее провели… Надеюсь, ты к этому готова, Агнесс? Ей непременно надо будет на кого-то выплеснуть гнев, ведь Дженни и Роланд будут далеко.

– Пусть ругается, это не страшно, – отозвалась Агнесс. – Даже если ее милость погонит меня прочь, я не расстроюсь. Капитан обещал взять меня к мисс Дженни, как только они вернутся из Шотландии, вот и все дела. Нет, я вовсе не страшусь гнева ее милости. Но скажу я вам: если бы мне пришлось столкнуться с мистером Рэйвиншоу, тут совсем иное дело.

Брови Каролайн поползли вверх.

– Вот это да, да он истинное чудовище! Похоже, все боятся его. Но в данной ситуации за ним можно признать право гневаться. Мало того что он потерял невесту, так во всей этой истории он выглядит невероятно глупо.

– Так ему и надо! Как бы там ни было, это ее милости придется сообщить ему пренеприятное известие. Нас с вами, хвала Господу, это не касается. Мне сказать Уильяму, чтобы он запрягал?

– Да, думаю, мы дали капитану Уайльду достаточно времени и они уже далеко, – согласилась Каролайн. – Когда карета подъедет к двери, вернись за мной.

Агнесс ушла.

Мисс Крессуэлл поднялась, подошла к зеркалу и критически окинула себя взглядом. Простое платье Дженнифер из бледно-синего батиста сидело на ней достаточно хорошо, а то, что оно шилось для чуть более пухленькой фигуры, могло остаться незамеченным под складками плаща. Она надела плащ, натянула капюшон и туго-туго завязала его под подбородком, так что ее лицо оказалось почти закрытым складками темно-синей ткани.

Из-под капюшона выбилось несколько рыжих прядей, но она подобрала их и, поднеся отделанный кружевом носовой платок к глазам, решила, что такой маскировки вполне достаточно. Как только она попадет в карету, окажется укрытой от посторонних глаз и в полной безопасности доедет до самого Вестбриджа.

В дверь постучала Агнесс, предупреждая «свою барышню», что карета ждет у двери. Мисс Крессуэлл бросила последний взгляд в зеркало, но тут вошедшая горничная с приглушенным возгласом схватила что-то с кровати.

– Это же ваша муфта, мисс. Мисс Дженни уехала без нее.

– Как на нее похоже, – покорно вздохнула Каролайн, – хотя на этот раз трудно ожидать от бедняжки, что она вспомнит о таких пустяках. Агнесс, пронеси муфту вниз под плащом и положи среди своих вещей. Вернешь мне ее когда-нибудь позже.

Хозяйка гостиницы, глубоко тронутая душераздирающим рассказом горничной, нисколько не удивилась при виде горько плачущей девушки, спускающейся по лестнице. С предельной деликатностью она воздержалась от разговора с ней и лишь вежливо поклонилась, когда закутанная в плащ девичья фигурка проследовала мимо нее.

Вскоре карета покатила прочь со двора в направлении Финчли.

Долгие годы Большая северная дорога была печально известна как место, где промышляли грабители, но в новом веке разбойники с больших дорог заметно перевелись, и даже обожавшая приключенческие романы мисс Крессуэлл не ожидала встречи с ними. Надо заметить, подобная мысль даже и вовсе не приходила ей в голову, но тут снаружи возникло какое-то внезапное движение, послышались стук копыт, крики, и, наконец, треск пистолетного выстрела. Карета так резко остановилась, что девушки чуть не попадали с мест. Дверь резко распахнулась, и огромная мужская фигура в одежде из грубого сукна, в маске, закрывающей половину лица, и шляпе, низко надвинутой на глаза, нарисовалась в открывшемся проеме. Незнакомец напряженным взглядом молча окинул перепуганных путешественниц, отступил на шаг и многозначительно взмахнул пистолетом.

– Эй, вы, – сказал он грубо, – выходите из кареты, и поживей!

Свободной рукой он рывком опустил ступеньки, не отводя ни взгляда, ни пистолета. Каролайн смогла разглядеть второго грабителя, тоже в маске, верхом на красивом чалом жеребце и держащего под прицелом обоих форейторов. Рассчитывать на их помощь, вне всякого сомнения, не приходилось. Каролайн поднялась с места, собираясь выйти из кареты.

– Ох, мисс, не делайте этого! – выдохнула Агнесс, судорожно вцепившись в ее руку. – Они же могут убить вас, эти мерзавцы!

– Думаю, они скорее убьют меня, если я не послушаюсь их, – спокойно возразила Каролайн. – Пусти меня, Агнесс! Разве можно спорить с пистолетом.

Она вышла из кареты, даже в такой напряженный момент не забывая держаться спиной к слугам, чтобы они не могли разглядеть ее лицо. Первый разбойник убрал ступеньки и захлопнул дверь. Не успела мисс Крессуэлл охнуть, как её с головой накрыли какой-то тяжелой тканью. Девушка инстинктивно попыталась высвободиться, но сильные, мускулистые руки не дали ей такой возможности.

У нее сохранилось туманное впечатление о последующих событиях. Она помнила, как ее тело обвязали веревкой поверх тяжелой ткани, крепко притянув руки к бокам, намертво стянули ноги у лодыжек. Затем подняли и как мешок перекинули через холку недовольно зашевелившейся лошади. Всадник крепко держал ее всю дорогу, но в какую сторону они ехали, она и не пыталась понять. К счастью для Каролайн, расстояние, которое она преодолевала подобным образом, оказалось не слишком большим, но даже и этого хватило, чтобы у нее закружилась голова, а к горлу подступила тошнота.

Вскоре ее сняли с лошади, перетащили через какую-то преграду и опустили, не слишком осторожно, на какую-то груду мешков. Она слышала негромкие голоса, но либо люди говорили слишком тихо, либо плотная ткань на голове не позволяла ей отчетливо различать слова. Потом ее мягкое ложе качнулось, и она поняла, что ее повезли на какой-то тележке.

После этого она потеряла счет времени. Толстая ткань не пропускала воздуха и тяжело сдавливала грудь, дышать становилось все труднее и труднее, в висках болезненно стучало, ее стало мутить, и последней отчетливой мыслью, прежде чем она потеряла сознание, была надежда, что у Агнесс хватит ума никому не рассказывать о подмене.

Когда Каролайн очнулась, телега стояла на месте. Минуту спустя ее подняли, перекинули как мешок через мускулистое плечо и поднялись с ней по ступенькам лестницы. Ее бросили на кровать, и чьи-то руки начали торопливо возиться с веревками, опутывающими ее тело. Веревки развязали, но тут же раздался резкий голос:

– Погодите, вы, придурки, ей нельзя видеть меня! – властно раздался мужской голос. – Дайте сюда кольцо!

Кто-то схватил ее за левое запястье, сорвал с руки перчатку и стащил с пальца обручальное кольцо Дженни. Послышался звук быстрых, тяжелых шагов, и, наконец, мешавшее дышать полотно стянули с ее головы. Она беспомощно лежала, хватая ртом воздух, щурясь от света, ослепившего ее. Веревку, стягивающую ей ноги, кто-то разрезал ножом. Одеревеневшая, онемевшая до судорог, она не могла пошевелить ни рукой, ни ногой.

Молча девушка смотрела на невысокого хрупкого подростка, стоявшего перед ней.

Парень отошел в сторону, послышался звук переливаемой жидкости, и подросток приподнял голову Каролайн, поднеся ей кружку к губам.

– Вот так-то, дорогуша, попей! – К удивлению Каролайн, голос оказался женским. – Не бойся. Никто не причинит тебе вреда.

Каролайн покорно сделала глоток и поперхнулась огненной жидкостью, обжегшей ей горло. Как ни странно, питье помогло. Она успокоилась, поняв, что, несмотря на стриженые волосы, суконное пальто, брюки и грубые башмаки, в комнате с ней находится молодая женщина примерно ее возраста. Каролайн сделала усилие, пытаясь сесть, но это оказалось выше ее сил. Откинувшись обратно на кровать, она севшим голосом спросила:

– Где я? Зачем вы притащили меня сюда?

– Да не к чему вам совсем все эти «где» и «зачем», мисс. Ведите себя хорошо, и с вами ничего плохого не случится, это я вам обещаю. Ну, побудете здесь денька два. Мы получим, что хотим, и сможете отправляться домой, назад к вашей мамочке и тому распрекрасному джентльмену, за которого замуж идете. Ну а пока я позабочусь о вас. Нэнси меня зовут, и это – все, больше вам знать ничего не следует. – Она снова подняла кружку. – Глотните-ка еще разок, дорогуша! Это вернет вам силы.

Каролайн оттолкнула ее руку:

– Нет, спасибо, я предпочла бы выпить воды.

Нэнси пожала плечами, залпом выпила содержимое кружки и вышла, не забыв запереть за собой дверь. Каролайн предприняла еще одну попытку сесть, с трудом справилась с этой задачей и осмотрелась вокруг. Комната была крохотная и довольно темная, единственный свет проникал сквозь слуховое окно, и она предположила, что находится в спальне маленького дома. Узкая кровать, на которой она сидела, стул со сломанной спинкой, комод с тазом и кувшином да маленькое зеркало, висевшее на стене, составляли убогое убранство комнатушки.

Мисс Крессуэлл осторожно опустила ноги на пол и с трудом встала, упираясь о спинку кровати. Ее ноги чуть было не подкосились, но она сумела добраться до окна и, подтянувшись, выглянула наружу. Сквозь грязное стекло она увидела ключок огорода, за которым на фоне бледного вечернего неба густо чернел лес. Так мог выглядеть любой глухой уголок Англии, и поскольку она не имела ни малейшего представления, в каком направлении ее везли, она не могла угадать, хотя бы приблизительно, свое местонахождение. Не найдя никакого утешения в унылой перспективе, открывавшейся перед ней, она вернулась на кровать.

Неожиданно стукнула дверь. В комнату вошла Нэнси со стаканом воды в руке. Подавая его, она с некоторым беспокойством взглянула на белое, измученное лицо Каролайн.

– Ну же, мисс, – сказала она с какой-то грубоватой теплотой. – Какой толк мучить себя и волноваться, раз уж ничего не поделаешь. Вы, должно быть, насквозь продрогли, так сняли бы плащ да прилегли отдохнуть. Может, вам и соснуть удалось бы.

Каролайн молча смотрела на нее. Лицо Нэнси, хотя и некрасивое, являло искреннее добродушие. Похоже, ей даже в какой-то мере хотелось угодить своей пленнице. Каролайн со вздохом поставила пустой стакан на стул.

– Не скажете ли вы, почему меня притащили сюда? – спросила она. – Как же я могу быть спокойна, пока я не знаю, какая участь ждет меня?

Нэнси отрицательно покачала головой:

– Я сказала вам все, что могла, мисс, но вам нечего бояться, даю вам слово. Мы обошлись с вами немного грубо, я знаю, но иначе нельзя было. Ничего плохого с вами не случится. Ну а теперь прилягте, давайте же, а через часок я вернусь и принесу вам немного поесть.

Было ясно, что она больше ничего не скажет, и Каролайн, понимая всю тщетность дальнейших уговоров, позволила своей тюремщице помочь ей снять плащ и ботинки. Она действительно чувствовала себя крайне измученной, и вообще-то ей был необходим отдых. Нэнси ушла, но заснуть Каролайн так и не смогла.

Последние события слишком растревожили ее, вопросы, на которые она мучительно искала ответы, казались зловещими, и успокоиться не представлялось возможным.

Кто-то, и это было ясно как день, знал о предполагаемой поездке Дженнифер и спланировал план похищения. Скорее всего, тот самый мужчина, чей голос слышала Каролайн, когда ее внесли в дом. Именно он сорвал с нее обручальное кольцо Дженни. Если бы этот человек мог разглядеть лицо Каролайн, наверное, он бы понял, что его план провалился. Но у Нэнси никаких подозрений на счет Каролайн не возникло. Поэтому, пока организатор похищения не вернется в этот дом, не следовало опасаться, что кто-нибудь обнаружит подмену. Соответственно, Дженни с Роландом могут преспокойно продолжить свой путь в Шотландию, не опасаясь погони.

Мисс Крессуэлл заставила себя сосредоточиться на этой утешительной мысли и предприняла отчаянную попытку забыть остальные, менее обнадеживающие.

Агнесс, оправившись от шока, сообразила, что ей не стоит никому открывать правду, поскольку это ничем хорошим не кончится. Когда на их карету напали разбойники, находчивая горничная побежала в ближайшую деревню и рассказала о злодейском нападении.

Уже стемнело, когда слуги вернулись назад на Маунт-стрит, где ее милость со своим шурином Джоном Линли и его женой тихо коротали вечер.

Новость, которую Агнесс пришлось сообщить им, затмила даже жуткие события в доме мистера Линли, но ее милость держалась с похвальной силой духа и категорично заявила, что кому-то следует немедленно отправиться в Ветстоун.

– Я был бы счастлив оказаться полезным, сударыня, – воскликнул мистер Линли, – но парни с Боу-стрит настоятельно просили меня пока не покидать Лондон из-за важного дела.

– Должен поехать Реджинальд! – решительно перебила шурина леди Линли. – Необходимо послать за ним. Это именно тот человек, способный помочь нашей беде.

– Да, этот человек справится с любой ситуацией, сударыня, – машинально подтвердил мистер Линли. – Самое лучшее для вас – немедленно послать ему записку.

– Полагаю, в этом нет необходимости, он уже завтра вернется в Лондон. Утром я первым делом напишу ему, чтобы он получил записку сразу же по приезде. Ну а пока Реджинальду самому следует сделать все от него зависящее.

Похоже, мистер Линли не слишком надеялся па способности своего племянника, но вслух он только сказал:

– В этом случае, сударыня, я сам приведу мальчика.

Сэра Реджинальда, однако, мистер Линли дома не нашел, так как его привычки были столь же беспорядочны, как и прискорбно предосудительны. Давно минула полночь, когда доведенный до кипения дядя, наконец, разыскал племянника. К тому моменту Реджинальд был уже явно не в состоянии тронуться в далекий путь. Хотя новость, доставленная мистером Линли, которому после долгих трудов все же удалось объяснить свою просьбу, значительно отрезвила молодого человека. Он немедленно отправился на Маунт-стрит и там заверил мать, что, поспав пару часов, поедет в Ветстоун, как только рассветет.

Леди Линли пришлось удовлетвориться обещанием сына, но в душу встревоженной матери закрались некоторые сомнения, что это похищение могло быть лишь инсценировкой, задуманной, чтобы скрыть тайное бегство.

О том же, какая участь ждет ее дочь в руках неизвестных похитителей, ее милость даже не могла решиться предположить. Она сомневалась, действительно ли Реджинальд может оказаться полезным в решении проблемы, и ей оставалось только надеяться на скорый приезд мистера Рэйвиншоу в Лондон. Гай не обманул ее ожиданий и прикатил в Лондон ни свет ни заря.

Он очень быстро добрался из Суссекса до своего дома на Гросвенор-сквер, поскольку сам правил (а надо сказать, что делал он это отменно) своей коляской, запряженной четверкой. К тому времени новость о похищении мисс Линли распространилась по всему городу, так как форейторы, оказавшиеся свидетелями происшествия, не тратили времени впустую и описывали события так живописно, что они распространялись с необыкновенной скоростью.

Само собой разумеется, дворецкий мистера Рэйвиншоу догадывался о содержании послания, доставленного в дом его хозяина от леди Линли. Он рискнул вручить его, как только мистер Рэйвиншоу появился на пороге, прежде, чем тот снял с себя дорожное пальто.

Мистер Рэйвиншоу надорвал конверт и развернул письмо. Дворецкий и оба лакея, сопровождавшие господина, наблюдали, как по мере чтения густые черные брови грозно сошлись на переносице, а жесткие губы искривила мрачная гримаса. Гай, однако, никак не прокомментировал прочитанное, только положил письмо в карман и, схватив шляпу и перчатки, резко бросил:

– Я – на Маунт-стрит. Вряд ли я вернусь домой обедать.

Стремглав сбежав вниз по ступенькам, он во весь опор погнал лошадей к дому леди Линли.

Его сразу же провели к ее милости, пребывавшей в состоянии все возрастающей тревоги. Однако, твердо придерживаясь правил, не позволявших воспитанным людям выдавать своих чувств, она оказалась способна приветствовать своего будущего зятя с достойным восхищения самообладанием. Только нервное пожатие его руки выдало всю степень ее волнения.

– Я глубоко благодарна вам за ваш приход, мистер Рэйвиншоу, – произнесла она искренне. – Так глубоко благодарна!

– Я только-только прибыл в Лондон, сударыня, и сразу же, как прочитал ваше письмо, направился к вам. Есть новости?

– Никаких! – Ее милость не смогла скрыть своего отчаяния. – Утром Реджинальд уехал в Ветстоун, узнать, какие меры предприняты, но от него нет пока никаких известий.

– Едва ли можно ожидать их так скоро, сударыня, – успокоил ее Гай. – Будьте так любезны, расскажите мне все по порядку. Я знаю только то, о чем вы соизволили написать в своем письме.

Леди Линли прижала руку ко лбу.

– Конечно, сэр, простите меня! Я так расстроена и едва понимаю, что делаю. О случившемся сообщила нам горничная Дженнифер, так как она была свидетельницей похищения, и ей хватило здравого смысла сразу же на месте сообщить о нападении еще до того, как вернуться в Лондон.

– Эта горничная, похоже, не лишена здравомыслия, – несколько удивленно отметил мистер Рэйвиншоу. – Она сейчас в доме?

Леди Линли кивнула.

– В таком случае, сударыня, не могли бы вы оказать мне любезность и послать за горничной? Мне бы хотелось услышать всю историю из первых уст.

Агнесс вызвали к хозяйке, и, узнав о присутствии в доме мистера Рэйвиншоу, девушка почувствовала некоторое опасение. Обнаружив, что она потребовалась для уточнения подробностей похищения, верная горничная расхрабрилась и сумела достаточно четко и детально описать случившееся. Она даже без запинки ответила на въедливые вопросы сурово хмурящегося джентльмена, не спускавшего с нее серых глаз. Когда Агнесс отпустили, мистер Рэйвиншоу встал и долго стоял, задумчиво глядя прямо перед собой. Наконец леди Линли нашла тишину невыносимой и нарушила затянувшееся молчание:

– Итак, сэр, как мы поступим дальше? Что может стоять за этим ужасным похищением? Я с ума схожу, думая о Дженнифер все это время!

– Полагаю, цель преступления достаточно проста, сударыня, и вряд ли мисс Линли пострадала, я имею в виду физически. Думаю, она испытала страшное потрясение от самого факта похищения, что неизбежно. Мисс Линли не ждет крупное наследство, поэтому маловероятно, чтобы ее украл какой-то нищий авантюрист, желающий принудить ее к браку. Нет, тут все предельно ясно. Их цель – выкуп.

– Выкуп! – машинально повторила ее милость. – Но почему Дженнифер? Вы же сами сказали: она далеко не богатая наследница.

Тень пробежала по мрачному лицу Рэйвиншоу.

– Выкуп, насколько я представляю дальнейшее развитие событий, потребуют у меня, а не у вас, ваша милость. Странно, почему до сих пор… – Он замолчал, новая мысль осенила его. – Хотя… Постойте! Возможно, меня уже ждет требование выкупа! Мой дворецкий вручил мне ваше письмо, как только я переступил через порог, и я не просмотрел остальную почту. Я должен немедленно отправиться домой.

Леди Линли посмотрела на него с надеждой, изо всех сил стараясь владеть собой:

– Вы, правда, верите в это, мистер Рэйвиншоу? Молю небо, чтобы вы оказались правы!

– О да, сударыня. – Гай взял руку, протянутую ему, на мгновение сжал ее и добавил как можно мягче: – Не надо слишком волноваться. Ваша дочь скоро благополучно вернется к вам, я в это твердо верю. Немедленно пошлю вам весточку обо всем, что станет мне известно.

Мистер Рэйвиншоу вышел, оставляя ее немного повеселевшей и успокоенной. Она подумала, что если кто-то и способен отыскать Дженнифер и благополучно вернуть ее домой, то только Гай Рэйвиншоу.

Самого мистера Рэйвиншоу, добравшегося до своего дома уже приблизительно минут через десять, ждало известие, что его ожидает кузен мистер Пелем. Дворецкий сообщил эту новость извиняющимся тоном, он знал, что посещения младшего мистера Рэйвиншоу вызывали у хозяина дома приступы раздражения. А уж этот визит и явно был некстати. Мистер Рэйвиншоу, однако, не выказал на этот раз признаков неудовольствия, только на мгновение задержал взгляд на дворецком и тихо спросил:

– Неужели? Где он?

– Мистер Пелем сейчас в Желтом салоне, сэр. Я сказал ему, что вас нет дома, но он захотел дождаться вашего прихода.

Гай кивнул, сбросил пальто на руки лакея и решительно зашагал через широкий холл. Когда он вошел в салон, стройный, щеголеватый родственничек поднялся с кресла, в котором дремал у камина.

– У меня всего пять минут, Пелем, – отрывисто приветствовал кузена Гай. – Я занят чрезвычайно важным делом и не могу выслушивать твои бесконечные требования и упреки. Чем обязан твоему появлению?

Пелем улыбнулся мимолетной, почти детской улыбкой, которая обычно пленяла окружающих. Можно было подумать, этот милый молодой человек искренне жаждал доставить удовольствие своему кузену.

– На сей раз? – переспросил он. – Неужели трудно догадаться? Деньги, конечно, деньги! Я здесь, чтобы просить у тебя двадцать тысяч фунтов.