Россия. Какой она могла бы быть. История приобретений и потерь заморских территорий

Глава 18. КАМРАНЬ — ПОСЛЕДНЯЯ ЗАМОРСКАЯ ТЕРРИТОРИЯ РОССИИ

Не перейдя, слава Богу, во время Карибского кризиса из «холодного» состояния в «горячее», «холодная война» тем не менее, продолжала набирать обороты. Одной из главных арен ее действий стал Мировой океан. Здесь противостояли друг другу два мощных флота — советский и американский. Каждый из них наращивал свои силы.

Начав в 1960-е годы с первых океанских походов, ВМФ СССР в 1970-е годы перешел к постоянной боевой службе в Мировом океане. Чтобы представить ее масштаб в годы «холодной войны», приведем лишь несколько цифр. Только за второе полугодие 1978 года и зиму 1979 года 120 кораблей и судов из состава боевой службы совершили 13 официальных и 367 деловых заходов в 61 порт 38 государств мира. Вот уж воистину, в море — дома, на берегу — в гостях.

Естественно, одной из главных проблем, с которой прежде всего столкнулся наш флот, стало базирование кораблей в районах боевой службы. Не имея за рубежом ни одной базы, ВМФ СССР при активном участии Министерства иностранных дел начал создавать себе опорные пункты на территориях дружественных государств. Несмотря на существенные различия своих масштабов и возможностей, такие базы получили общее название — Пункты материально-технического обеспечения (ПМТО). В разные годы «холодной войны» советский флот располагал целой сетью зарубежных ПМТО.

Так, в Индийском океане это были базы на острове Дахлак в Красном море (Эфиопия); в Сомалийском порту Барбера в Аденском заливе и на рейде острова Сокотра в Индийском океане (Йемен). В Средиземном море — в портах Александрия, Порт-Саид Матрух и в заливе Селум (Египет); в сирийских портах Латакия и Тартус; в албанском порту Влоре. В Тихом океане — база Камрань (Вьетнам). В Атлантике — Луанда (Ангола). Кроме того, при необходимости ремонт кораблей обеспечивался в Сплите и Тиботе (Югославия), в Бизерте и Сфаксе (Тунис). Несомненно, особую роль для СССР играла Куба с ее портами и аэродромами.

Первой зарубежной базой ВМФ СССР стал албанский порт Влоре. Как член недавно созданного Варшавского блока, Албания в 1958 году предоставила его для базирования бригады советских дизель-электрических подводных лодок. Вслед за подводными лодками в Средиземное море пришли и надводные корабли. Несмотря на отсутствие баз, корабли Северного и Черноморского флотов несли здесь боевую службу практически постоянно. Вместо баз приходилось довольствоваться якорными стоянками, и то в ничейных водах.

В 1967 году после полного разгрома Израилем в шестидневной войне Египта и Сирии все находившиеся в Средиземном море силы ВМФ СССР были объединены в 5-ю Оперативную эскадру.

Вскоре для ее базирования в порядке компенсации и благодарности за политическую и военную поддержку, а также в качестве гарантии своей безопасности от Израиля Египет предоставил Советскому Союзу три места базирования: причал в Александрии, гавань и причал в Порт-Саиде и якорную стоянку в заливе Салум.

Увы, вся система базирования нашего флота в Египте опиралась не на межправительственные соглашения, а лишь на словесную договоренность военных и дипломатов с египетскими властями, подчас за рюмкой водки. «Рюмочная дипломатия» в Египте была в ходу. Тем не менее велись переговоры и на более высоком уровне. В 1970 году египетское правительство подписало соглашение о создании постоянной советской военно-морской базы в порту Матрух. Казалось, наконец, советский флот получит в Средиземном море собственную полноценную базу. Планы были масштабные. Рядом с небольшой мелководной гаванью Матрух находилась защищенная от всех ветров обширная лагуна. Ее и отдавали 5-й эскадре. Однако произошло непредвиденное. В сентябре 1970 года внезапно скончался Г. Нассер. Все планы рухнули в одночасье. Максимум, на что согласилось новое египетское руководство, — это на непродолжительное базирование в Матрухе у доставленных сюда уже плавпричалов гидроавиации.

Благополучнее складывалась обстановка в Сирии. Для кратковременных заходов кораблей здесь были открыты два порта — Латакия и Тартус, правда, каждый раз по специальному разрешению сирийских властей. В 1971 году правительство Сирии согласилось на создание в Тартусе постоянной базы материально-технического обеспечения. А теперь зададимся вопросом, можно ли назвать береговые опорные пункты, которыми в годы «холодной войны» советский флот пользовался за рубежом, заморскими территориями СССР? Нет, конечно, это не были заморские территории, а лишь клочки земли и небольшие водные акватории как таковые, предоставленные нам либо, в аренду, либо в силу тех или политических соображений, безвозмездно. Исключение составляла лишь одна зарубежная база — Камрань. По своему масштабу и статусу она действительно являлась нашей заморской территорией. Что же собой представляла Камрань?

Крупнейшей советской, а потом и российской зарубежной военно-морской базой Камрань стала в 1979 году. Полуостров и две глубокие закрытые бухты в центральной вьетнамской провинции были действительно идеальным местом для военно-морской базы. Когда-то здесь распоряжались французы — первые колонизаторы Вьетнама. О тех временах напоминали полуразрушенные казармы и развалины женского монастыря. Оставила в истории Камрани свой след и Россия. На пути к цусимской трагедии последнюю остановку здесь сделала эскадра 3. П. Рожественского. Местные старики хорошо еще помнили стоявшие на рейде русские броненосцы. Заходил сюда и совершавший на «Витязе» кругосветное плавание С.О. Макаров.

Во время американо-вьетнамской войны 1964–1973 годов Камрань была одной из главных баз 7-го флота США. На завершающем этапе войны, когда американцы уже вывели из Вьетнама свою полумиллионную армию, Камранью распоряжался сайгонский режим. После войны база бездействовала и постепенно приходила в запустенье. В 1978 году о ней вспомнили в Советском Союзе.

Расширяющиеся масштабы боевой службы в Тихом и Индийском океанах требовали берегового обеспечения, и не за тысячи миль, а непосредственно в районах боевой службы. Лучшей базы, чем Камрань, найти было трудно. Учитывая экономическую и военную помощь, которую СССР оказал братскому Вьетнаму в его войне с Соединенными Штатами, в Советском Союзе считали, что со стороны вьетнамских властей отказа не будет. Тем более что совместное использование базы представляло несомненный интерес и самим хозяевам, ведь основу вьетнамского флота составляли корабли советской постройки, а в наших учебных центрах и училищах получили подготовку более двух тысяч вьетнамских моряков.

Таким образом, в конце 1978 года во Вьетнам была направлена группа офицеров ГШ ВМФ, центральных управлений и Тихоокеанского флота. Как вспоминает один из ее участников, контр-адмирал В.С. Козлов, главная задача заключалась в ознакомлении на месте с тем, что осталось в Камрани после ухода американцев. И еще требовалось выяснить, как относится вьетнамское командование к возможности создания в Камрани советской военно-морской базы. «После прибытия во Вьетнам, — вспоминает В.С. Козлов, — я начал отчетливее воспринимать суть афоризма “Восток — дело тонкое”. Приветливые хозяева, отдавая должное чаепитию и другим атрибутам гостеприимства, не торопились переходить к основной цели разговора».

Однако прошло несколько дней и в Морском штабе в Хайфоне был согласован план совместной работы. Правда, хозяева предупредили, что в Камрани после войны остались еще проволочные заграждения, мины-ловушки, а в джунглях еще можно нарваться и на остатки сайгонских бандформирований!

Бывшая американская база впечатляла своими размерами и оснащением. Большая и во всех отношениях удобная водная акватория прекрасно сочеталась с береговым хозяйством. «Чтобы объехать всю территорию базы на потрепанном автобусе, потребовалось около трех часов. К счастью, сохранились почти все более чем стокилометровые дороги, частично асфальтированные, частично с рифленым металлическим покрытием. Особое впечатление оставили судоремонтные мастерские с гидроподъемником на 100 тонн. Здесь же почти в рабочем состоянии стоял уникальный автокран.

Два бетонных причала могли принимать корабли любого водоизмещения. Правда, один из них был поврежден взрывом. Все объекты на побережье соединялись системой энерго- и водоснабжения, тоже основательно поврежденными. Следы разрушения наблюдались повсюду. Подорваны были даже офицерские коттеджи.

Внимание авиаторов, естественно, привлек аэродром с двумя взлетно-посадочными полосами длиной по 4 км. Одна из них нуждалась в достройке. Командный пункт управления полетами был полностью разрушен».

Как вспоминает В.С. Козлов, на ознакомление с базой ушло несколько дней. В Ханой вся группа возвратилась 28 декабря. В тот же день по закрытой дипломатической связи обо всем доложили главнокомандующему ВМФ С.Г. Горшкову. Вывод был один — после восстановительных и ремонтных работ в Камрани можно создать современную военно-морскую базу. По указанию главкома для согласования с вьетнамской стороной был составлен протокол. Согласовать его с командующим вьетнамским флотом контр-адмиралом Кыонгом оказалось не так-то просто. Однако в конечном итоге, к общему удовлетворению, разногласия удалось снять. Состоялся совместный доклад первому заместителю Министра обороны Вьетнама. В часовой беседе были оговорены все принципиальные вопросы: о восстановлении базы, о ее дооборудовании и совместном использовании. Подписав протокол 30 декабря, советские представители вылетели домой.

Окончательно вопрос о создании советской военно-морской базы в Камрани и ее совместном использовании с вьетнамским флотом решался в Ханое в марте 1979 года. Советскую делегацию возглавлял первый заместитель главкома Н.И. Смирнов. Договор между СССР и Вьетнамом об аренде базы на 25 лет был подписан 2 мая 1979 года. В декабре того же года Камрань посетил главком. На знакомство с новой базой ушел день.

Ровно двадцать три года Камрань обеспечивала все нужды кораблей, атомных подводных лодок и авиации, несущих боевую службу в Тихом и Индийском океанах. С 1982 года база стала местом постоянной дислокации 10-й Оперативной эскадры, сформированной на Тихоокеанском флоте. Теплые дружественные отношения с взаимопониманием и взаимовыручкой сложились между вьетнамскими и русскими моряками. Каждый год проводились совместные учения. Недопонимания и недоброжелательности не было никогда.

База развивалась и обустраивалась. В самом живописном месте вырос жилой городок с клубом и средней школой на 1 20 мест. Построили хорошо оснащенный госпиталь. Стоит ли говорить, что все остальное, являющееся обязательной принадлежностью любой современной военно-морской базы — ремонтные мастерские, хранилища оружия, топливные, вещевые, продовольственные склады и т. д., имелось в необходимом количестве и ассортименте.

Что же заставило Россию в 2002 году отказаться от своей последней заморской территории? Ответить на этот вопрос однозначно трудно. Многие годы аренда Камрани была для Советского Союза и России безвозмездной. Однако в 1998 году Вьетнам предложил России с 2004 года начать оплачивать свое пребывание на вьетнамской земле. Ежегодная аренда оценивалась в 300 миллионов долларов. Немалые затраты требовало и содержание базы. В результате кто-то посчитал, что это экономически невыгодно. Финансовые трудности, переживаемые страной, значительное сокращение боевой службы и привели в конечном итоге к решению об отказе от Камрани. Правительство с этим согласилось.

2 мая 2002 года официальные представители России и Вьетнама подписали акт о передаче вьетнамской стороне всех объектов бывшей российской военно-морской базы Камрань. В тот же день с мачты был спущен российский флаг. Последняя заморская территория России перестала существовать. Через день от одного из причалов Камрани отошел паром «Сахалин-2». В его трюмах поместилось все, что российская сторона забирала с собой. Остальное с русской щедростью осталось Вьетнаму. Уходили на пароме и последние российские военнослужащие с семьями и личным имуществом. Провожали россиян тепло, по-братски. На глазах у многих были слезы. Прощай, Камрань!

Да, действительно, боевая служба флота в удаленных районах океана существенно сократилась. Но надолго ли? И все ли в таких важных делах измеряется деньгами? Где, в какой стране военные и военно-морские базы были экономически выгодными и тем более приносили прибыль? Вся выгода от заморской территории заключается в ее потенциальных стратегических и военных возможностях.

В стране многое может измениться — внутренняя и внешняя обстановка, политика. Но национальные интересы сохраняют всегда. Вряд ли сегодня можно с уверенностью утверждать, что уже в 2010–2015 годах нашему флоту не потребуются базы передового базирования. Ведь флот у России не только остался, но и начинает возрождаться!