114

Примечание Кюстина к третьему изданию 1846 г.: «Многие русские поставили под сомнение достоверность этого эпизода, подтверждая свою мысль доводами весьма странными: «Точно такой же случай произошел при Иване IV, значит, эпизод более поздний — ложь, придуманная, дабы оклеветать Константина». Предоставляю людям думающим и способным сравнить историю России с ее нынешним политическим состоянием оценить убедительность этого возражения и одновременно заверяю, что убежден в правдивости тех особ, от которых слышал пересказ сцены, разыгравшейся в XIX столетии в Варшаве, при брате ныне царствующего императора» (ср. также в примеч. к наст. тому, с. 141, примечание Кюстина к изданию 1846 г.). В самом деле, многие критики Кюстина, в частности Греч (Gretch. Р. 84) и Лабенский (Labinski. P. 96) указывали, что Кюстин приписал Константину Павловичу поступок Ивана Грозного, описанный Карамзиным: когда князь Андрей Курбский, перейдя на сторону литовцев, послал к Ивану IV своего «усердного слугу» с письмом, объясняющим его поступок, «гневный царь ударил его в ногу острым жезлом своим: кровь лилася из язвы, слуга, стоя неподвижно, безмолвствовал» (Карамзин. Т. 9. Гл. 2). Впрочем, Константин Павлович в самом деле имел в Польше репутацию самовластного наместника, подверженного внезапным вспышкам необузданного гнева (см.: Карнович. С. 125–128).

Загрузка...