Россия в 1839 году. Том второй

26

Ср. сходное недоумение Ансело, который, рассказав о казни пяти декабристов и суровом приговоре, вынесенном остальным, восклицает: «Мы полагали, что эта кровавая развязка, наступившая перед самой коронацией, омрачит празднества, ибо в России нет семьи, которая не оплакивала бы хоть одну жертву: каково же было мое изумление, когда я увидел, что родные осужденных, их братья, сестры, матери с охотой участвуют в этих блестящих балах, в этих роскошных пиршествах, в этих пышных собраниях! У иных из вельмож тщеславное себялюбие и привычка к раболепству заглушили прекраснейшие движения души; другие, постоянно согбенные перед власть имущими, без сомнения, боялись, как бы изъявления горя не навлекли на них подозрения в соучастии, и рабский их страх становился клеветой на императора» (Ancelot. Р. 411–412). Контраст между образом жизни декабристов и их петербургских родственников задним числом отмечали не только люди, сочувственно относившиеся к заговорщикам («В это время веселых праздников такое равнодушие, такое быстрое забвение о судьбе несчастных, следовавших в оковах в ссылку, на вечное изгнание, меня возмущало и тем более, что между веселившимися были им близкие знакомые и даже родные» — Свербеев Д. Н. Записки. М., 1899. Т. 2. С. 367), но и такие благонамеренные свидетели, как Греч: «…графиня Лаваль, теща кн. Трубецкого, давала пиры и балы, между тем как дочь ее изнывала с благородным самоотвержением в Сибири…» (Греч Н. И. Записки о моей жизни. М., 1990. С. 294). Ср. также у Мицкевича в «Объяснениях поэта»: «Правительственное приглашение на бал является в России приказом, особенно если бал дается по случаю дня рождения, именин, бракосочетания и т. д. царя или особ царской фамилии, или же какого-нибудь высшего начальствующего лица. В таких случаях человек, в чем-либо подозреваемый или находящийся на плохом счету, не явившись на бал, подвергает себя серьезной опасности» (Мицкевич. Т. 3. С. 289; Mickiewic. Р. 491).