Роза в снегу

ГЛАВА 19

Алан медленно открыл глаза. Утреннее солнце, проникавшее в комнату через окно, ослепляло его. Голова раскалывалась, а воспоминания предыдущего дня расплывчатыми образами проникали в пульсирующий мозг.

Боже, сколько же он провалялся пьяным? Привстав на кровати, он поглядел на смятые простыни рядом с собой и, притянув подушку к лицу, различил слабый аромат фиалок.

Он скатился с постели и постоял немного, пока голова не перестала кружиться. Затем окинул взглядом разбросанную по поду одежду — сапоги, бриджи, рубашку. Наклонившись, поднял женский чулок и усмехнулся.

— Хью, сейчас же слезь со стены, — послышался издалека голос Эммы.

Алан прошел к окну и выглянул из него как раз в тот момент, когда Эмма снимала сына со стены. А потом мать и сын закружились, громко смеясь, словно радуясь яркому утреннему солнцу.

Он быстро оделся и поспешил вниз по лестнице. Слуги ходили на цыпочках, бросая на него опасливые взгляды. Увидев Молли, выглядывающую из-за двери, Алан остановился и нахмурился.

— Иди сюда, — приказал он.

— Только если вы пообещаете, что больше не будете ничем в меня швырять.

Подняв бровь, Алан повторил:

— Иди сюда… пожалуйста.

Служанка неохотно приблизилась, остановившись на безопасном расстоянии.

— Я хотел бы чашечку очень горячего черного кофе. Я выпью его у себя в комнате.

Она недоуменно посмотрела на него.

— Сэр… ваша мать…

— Моя… О боже, ну тогда ладно.

Алан прошел по коридору к кабинету и вышел через дверь в сад, где Эмма стояла, держа в руках садовый совок и перчатки, а Хью собирал камешки, которые выковыривал из земли. Подойдя к жене сзади, Алан обнял ее за талию, отчего она подпрыгнула и уронила перчатки.

— Доброе утро, — прошептал он ей на ухо.

— Кто это? — спросила она наигранно строгим голосом.

— Твои муж, конечно.

— О, и всего-то? А я подумала, может, это конюх из соседнего имения. Мы встречаемся здесь каждое утро в десять.

Он засмеялся и отвел ее распущенные волосы в сторону, обнажая шею.

— Я никогда не замечал, что ты душишься фиалковой водой.

— Вы многого во мне не замечали, сэр.

Он повернул ее к себе лицом. Его взгляд охватывал ее черты, а затуманенный мозг медленно отмечал поразительные перемены в женщине, стоящей перед ним. Щеки Эммы цвели румянцем, глаза сияли, как изумруды. Распушенные волнистые волосы отражали утреннее солнце, как отполированная медь, и ему ужасно захотелось запустить в них руки. Но она улыбнулась немного неуверенно и отстранилась.

— Как ты? — поинтересовалась она, пожалуй, чересчур формально и наклонилась, чтобы поднять перчатки.

— Голова гудит, и все как в тумане.

— Не сомневаюсь. — Она оглянулась на Хью, который продолжал складывать камешки.

— Что за чертовщина тут была вчера? Все смотрят на меня, будто я двухголовый теленок.

— Так ты ничего не помнишь? — Эмма направилась к дому.

— Кое-что помню, — ответил он, нагоняя ее.

— Что именно?

Внезапно остановившись, Алан взял ее за руку и развернул лицом к себе. Глаза ее расширились, а розовые губы приоткрылись за миг до того, как он поцеловал ее, вначале нежно, потом страстно, лишая дыхания и вызвав трепетный восторг, когда их языки соприкоснулись.

— Я помню главное, — мягко прошептал он у ее рта.

— Что именно вы помните, сэр? — так же тихо отозвалась она.

— Немного. Но думаю, все это постепенно ко мне вернется. Однако я совсем не прочь набраться новых впечатлений.

Эмма высвободилась и печально улыбнулась:

— Твоя мать…

— Я договорюсь в Миддлфере…

— Я уже обо всем позаботилась, — прервала она его. — Я говорила с графом Шериданом. Он дал разрешение похоронить Лауру в фамильном склепе. Рядом с твоим отцом. — Взяв его за руку, она добавила: — Священник будет здесь в два часа.

Лаура Мердок обрела вечный покой рядом с Ричардом Шериданом в его фамильном склепе. Граф Шеридан и его жена присутствовали на церемонии погребения, хотя держались на расстоянии. Они приехали исключительно ради Алана, а не для того, чтобы отдать дать уважения женщине, которая когда-то чуть не разрушила семью Шериданов. Эмма все время была рядом с Аланом, и ее присутствие придавало ему сил. Хью стоял по другую сторону, держа Алана за руку.

Когда похороны закончились и они покинули кладбище, Алан поглядел на брата, стоявшего в отдалении. Их взгляды ненадолго встретились, затем граф отвернулся, и они с женой уехали.

Алан смотрел им вслед.

— Никогда бы не подумал, что он приедет, — сказал он Эмме. — Он оказал мне огромную услугу. Не могу представить, чем он, должно быть, пожертвовал.

— Разве не странно, что смерть может сблизить людей?

— Ты имеешь в виду меня и брата или нас с тобой?

— И то, и другое. — Она улыбнулась ему и пошла вперед по тропинке.

Письмо от отца пришло сразу после десяти утра. Прочитав торопливо нацарапанные слова, Эмма испытала такое чувство, словно земля разверзлась у нее под ногами. Рита вернулась в Кортни-холл. Она потеряла ребенка, и Ламберт отправил ее домой.

Она нашла Алана и Хью у конюшен. Мальчик сидел на лошади, а Алан, держа поводья, рысью гонял ее по кругу. Увидев эту картину. Эмма остановилась.

Как прекрасны они вместе, с сияющими на солнце черными волосами, с лицами, выражающими восторг. Как хорошо сидит Хью! Скоро Алан будет брать его с собой на верховые прогулки.

Заметив мать, Хью весело помахал ей рукой.

— Привет! Смотри, чему меня папа научил! — крикнул он.

Папа?

Эмма наблюдала за реакцией Алана. Ее муж лишь рассмеялся и тоже помахал ей рукой, а затем снова обратил все внимание на Хью.

— Выше голову! — приказал он. — Хорошенькие леди не должны нарушать сосредоточенность истинного наездника!

Папа.

Почувствовав головокружение, Эмма опустилась на скамейку. Она настолько погрузилась в свои мысли, что не заметила, как подошел Алан.

— У тебя такой вид, как будто ты только что видела привидение, — заметил он.

Эмма устремила взгляд мимо него. Хью продолжать скакать по кругу на арабском жеребце.

— Это не опасно? — спросила она. — Он еще такой маленький. А вдруг упадет?

— Обязательно упадет… когда-нибудь. Нельзя научиться хорошо ездить верхом, не сломав при этом парочку костей. — Алан сел на скамейку рядом с ней. — Ты, кажется, расстроена. Если это из-за того, что он ездит верхом, то…

— Дело не в этом, — ответила она и, посмотрев на Алана, увидела, что он устремил взгляд в землю.

— Наверное, тебе не понравилось, что он назвал меня папой, — тихо сказал он.

— Просто я думала, что ты против.

— Похоже, это очень много для него значит. — Он помолчал. — Нет, неправда. Знаешь, то, что он называет меня папой, почему-то стало очень много значить для меня. Иногда я смотрю на него и…

— И что?

— Представляю, что он мой сын. Сомневаюсь, что я любил бы его больше, если б он был моим. — Его глаза вернулись к ней. — Ты ведь никогда не заберешь его у меня, нет?

Горячность и настойчивость в лице Алана вызвали замешательство у Эммы. Однако она не успела ответить, потому что в этот момент подбежал Виктор, спотыкаясь в больших, не по размеру, сапогах. В руке он держал письмо, которое с преувеличенной торжественностью вручил Алану. Несмотря на дурные известия о Рите, Эмма не могла не улыбнуться неуклюжести мальчика. Алан тем временем раскрыл конверт и начал читать.

— О господи, — пробормотал он, — о боже!

— Что случилось? — спросила Эмма голосом, граничащим с паникой. — Дорогой, что…

Улыбка растянула губы Алана, а щеки вспыхнули ярким румянцем. Внезапно он подхватил Эмму и радостно закружил, между тем как Хью, оказавшийся позади них, остановил коня и соскользнул на землю, затопав своими маленькими ножками по дорожке, чтобы тоже принять участие в этом импровизированном празднике.

Подхватив мальчика на руки, Алан кружил Хью и Эмму, заразительно хохоча при этом. Эмма не удержалась и рассмеялась вместе с ним.

— Ты скажешь наконец, какое чудо произошло, чтобы я знала, над чем смеюсь как ненормальная?

— Расскажи нам, папа, — попросил и Хью, обняв Алана за шею.

— Мы богаты! — заорал Алан.

— Что?

— Богаты! Боже мой. Эмма, я куплю тебе тысячу голубых платьев и две тысячи пузырьков самых дорогих французских духов. Моя жена никогда больше не будет душиться фиалковой водой. И, Хью, у нас будут деньги, чтобы послать тебя в самый престижный в мире университет. Милые мои, я был прав! — Он снова закружил Эмму и Хью, целуя Эмму до тех пор, пока у нее не захватило дух. — Я был прав, — повторял он снова и снова.

— Прав насчет чего?

— Насчет рудника. Они нашли новый пласт, радость моя. Крупнейший в стране за последнюю сотню лет.