Ружемант 3 (СИ)

Глава 8

Волчица держалась за меня, как за последнюю надежду. Зарылась лицом в грудь.

Выстрелы обожгли уши горячим грохотом. Михей юркнул под хрупкое укрытие широкого вазона. Я мигом поставил волчицу на ноги, выхватил свое оружие, резко развернулся, безжалостным выстрелом разворотил пришедшего в себя механоида. Шагоход успел только сойти с охранного постамента.

— Я почти пуст, ружемант!

За стеной громогласно грянуло. Началось обычное представление на арене: торжество музыки, услада слуха, шелест пылающих спецэффектов. Сработали, словно по команде — поднявшийся шум заглушил свежие выстрелы.

— Елена, идти сможешь? — оказавшись на ногах, она чуть не упала, но кивнула в ответ.

— Идут! У меня три патрона! Продвигаться надо! — по лицу десантника градом катился пот.

Я грохнулся на пол, выкатился, стискивая пистолет. Первый выстрел предупредительный и в молоко. Люди, сообщила Ириска, не механоиды.

Задумка сработала: секьюрити не спешили идти на открытый огонь, поторопились укрыться за углом. Вооружены пистолетами. Два тела, подстреленных Михеем, дергались в предсмертных конвульсиях. Словно награда за труды, сиял воронеными боками дробовик. «Беретта», распознала Ириска, восьмой модификации…

Полный список характеристик слушать не стал, знал, что за эту игрушку развернется настоящее сражение.

С маной было хреново, будь ее полный запас, ультанул бы. Обеспечить прикрытие со штурмовой винтовкой никаких проблем. Можно было дважды призвать фамильную реликвию или разок влить в ярость ружеманта…

— Идеи будут? — десантник высадил последние патроны, подстрелил высунувшегося на полкорпуса смельчака. Заохав, бедолага упал.

Выбор очевиден: швырнул ему свой ствол. «Буян» вмиг сплелся из потоков маны, десантник впечатлился.

— Прикрой! — крикнул ему, вскочил, в два прыжка преодолел расстояние почти в половину коридора.

До дробовика рукой подать. Ириска вспыхнула тревогой, заставила развернуться, Вынырнувший из двери напротив страж правопорядка получил пулю в брюхо. Каскад боли охватил несчастного, заставив потерять равновесие и сознание, пистолет из его рук скользнул к моим ногам.

Стрелять по-македонски удобно разве что в кино. Предпочту маневренность скорострельности, а еще не помешает восполнить шкалу «особенности». Коснулся оружия пальцем — то в миг обратилось свежим делением. Можно играть по-крупному: ярости ружеманта теперь мана не потребуется!

В ход пошла тяжелая артиллерия: бронированный солдат явился из недр коридора. Тяжелый костюм, броня второго уровня, такую только из пулемета прошибить можно. Михей даже стрелять не стал — к чему тратить патроны?

Я сдавил спусковой крюк «Буяна», легендарное оружие работало прекрасно. Каждое попадание отзывалось крошечным разрывом. Вооруженный пистолет-пулеметом бедолага успел лишь лизнуть воздух рядом со мной парой горячих очередей. За спиной хрустнуло, вазон укрытия Михея накрылся.

— Цел! — соврал десантник, Ириска заметила под курткой кровь. Елена не показывала носу, пытаясь прийти в себя. Вместе с ней очнулись и те девицы — заголосили мерзкими голосами.

Сказал бы, что пошло не по плану, но особого плана у нас и не было.

Толпа за стеной роптала: гладиаторский бой должен был начаться минуту назад, но зверей не выпускали. Ерохин не давал сигнал тревоги, но я чуял, сделает в скором времени. Уходить будем под всеобщей паникой. Кто в здравом уме станет останавливать толпу да еще искать в ней кого-то?

Царенат ценил своих граждан, вспомнились наставления Влады. Очень на это надеялся.

Следующий прыжок завершил кувырком, промахнулся мимо очередного «героя». Высунувшись лишь на миг, он вжался в стену. Крики, удаляющийся топот ног — часть бойцов, если верить Ириске, метнулась прочь.

Куда это они?

Догадка озарила вмиг: напротив его укрытия есть прикрытое жалюзи окно со стороны комнаты, через которую проходили в зверинец!

— Михей, живо оттуда! — но оказалось слишком поздно. Звон битого стекла резанул по ушам, десантник успел выпрямиться, выстрелить в сторону противника. Очередь пришпилила его к стене, заставила сползти наземь. Загрохотал выпавший из рук пистолет.

— Долг… честь… Отече… ство… — глаза Михея остекленели. Волчица выскочила из-за угла, ее не задело разве что чудом.

Плакать будем потом. Сейчас — прорваться!

Подхватил дробовик. В голове пылала злая ярость, воздать паршивцам по заслугам! Секьюрити передо мной ошалел от моего напора. Врезался головой ему в грудь, опрокинул. Несчастный успел лишь закрыться рукой, прежде чем я пригвоздил его выстрелом в грудь. «Буяна» развеял, часть маны вернулась. Волчица выскочила из-за спины, полоснула лапой наотмашь замешкавшегося второго. Подхватила с бронированного пистолет-пулемет. Гибель десантника произвела на нее впечатление.

Отрезвила, вернула в строй.

Развернувшись, высунулась из-за угла, срезала широкой очередью склонившихся над телом Михея стражей. Вздрогнула, заслышав раздавшийся трезвон тревоги.

— За мной, рядовая! Уходим!

Схватил несчастную за руку, едва ли не потащил следом. Повинуясь подсказкам Ириски, успел развернуться, выстрелить в догоняющих бойцов. Угол рассыпался, разорванный мелкой дробью, сразу два одетых в форму карсира споткнулись, затихли на полу.

Арена вмиг обратилась в звенящий улей. Недовольный гомон сменился криками страха, а после все перетекло в панику. Гражданские убегали, бросая своих серво — несчастным предлагалось спасаться своими силами. Знакомый вендинговый автомат, закоулок… Лежащий на диванчике секьюрити так и не пришел в себя.

Перед нами вынырнул бот-гид, не обратил на меня никакого внимания, а вот Елену принял за гражданскую.

Велел следовать за ним, она чуть было не послушалась.

— Куда? Под ноги толпы захотела? Затопчут! — хорошо помнил людские столпотворения и чем они заканчиваются. Ерохин же говорил, что собирался без лишних жертв мирняка! Ладно, обсудим потом.

Нырнули в комнатушку, по виду театральная гримерка. Россыпь костюмов. Помимо боев на арене давали и театральные представления? Прямо в духе древнего Рима, не хватало Deus ex machina…

Нам на удачу: не тащить же Ленку в том виде, в котором она сейчас, по улице. Сорвал, что попалось под руку, швырнул ей, она быстро поняла, что нужно.

— Переждем здесь. Пойдем, как толпа немного сойдет.

— А если нас найдут?

Резонный вопрос.

— Поздно. Слышишь? — кивнул на дверь, та дрожала от гремящего грохота снаружи. Гости, явившиеся на представление, спасали собственные шкуры. Охрана, еще недавно шедшая за нами по пятам, уже ничего не могла сделать.

Волчий хвост спрятался под широкой плотью бомбера, уши укрыла не по-осеннему легкая девичья шляпка. Все еще подозрительно, но уже не так. И не царенатцы ли любили кичливость?

— Идем! — скомандовал, едва переоделся сам. Вытащил «ключ» из кармана — чуть не забыл. Оружие бросили, дверь не сразу поддалась — живая людская масса, забившая коридор, мешала открыть.

Выбил плечом, опрокинул кого-то наземь, тут же исправился: схватил упавшего за руку, помог встать. Упасть на пол в такой толкучке — оказаться растоптанным. Толпа понесла нас на улицу…

Ревели полицейские машины. Охранные механоиды кружили вокруг, словно стая мух. Едва оказавшись на улице, изнеженная толпа вмиг рассосалась. Кто-то спешил в заботливые манипуляторы тут как тут оказавшихся медботов, кто-то решил не оставаться. Зло ругались красиво ряженные джентльмены, их вечер был окончательно испорчен.

Елена не потеряла нюх — отыскала непримечательный закоулок.

Где сейчас Ерохин и Жорич с Сохой? Надо было рассказать им про Михея, если их не постигла его же участь.

— Ты поздно, малой, — хрипло отозвался старческий голос сзади. Я развернулся, призывая пистолет, но за спиной был лишь полковник.

Ранен, за ним тянулся красный след крови.

— Жорыч, Соха? — спросил у него, он не ответил. Поискал взглядом Михея, выдохнул, понял все без лишних слов. У меня в горле застрял ком, и все же выдавил из себя вопрос: — Как?

Старик ухмыльнулся, чуть не упал. Елена вмиг оказалась рядом с ним, помогла удержаться на ногах. Удостоилась благодарного взгляда. Ириска обследовала его рану и на мой вопросительный взгляд мрачно покачала головой. Облей его хоть с ног до головы «асклепием» — не поможет…

— Я бы сказал, все пошло не по плану, но у нас его даже не было. Слушай, малец, уже неважно как. Здесь не задерживайся, уходи.

— Вы?

— Твоя егоза тебе уже все рассказала, к чему повторяться? Только погоди, слушай, передай Берсеркину, обязательно передай. Хоть разбейся, хоть умри — нет важнее. КА-68-Д14. Он знает, он поймет.

Кивнул. Что бы эта кодировка ни значила, следовало просто запомнить. Ириска подтвердила: все записала.

— Теперь уходите. Машину не берите, пешком, через основные ворота.

— Как я ее проведу? — кивнул на Ипину. — Весь сектор после случившегося будет словно разворошенный улей, от полиции прогляда не будет!

— Верно мыслишь, да у тебя же ведь цацка есть, что не дает роботам ее увидеть. Отдашь ей, при тебе же документы. Ну, с богом… — старик поднял руку, пытаясь перекрестить, но ему не хватило сил.

По спине все еще бежал холодок. Елена проскочила проверку быстро, у дроида подозрений не вызвала, ключ, как обычно, сработал на ура. Карсир, стоящий рядом, решил докопаться до меня лично.

Потребовал документы. За коим лядом гражданин Царената решил выползти на территорию рабов?

— Не твое собачье дело, шваль! — зло огрызнулся, влепил ему затрещину при остальных. Сработало: вместо того чтобы заломать мне руки, его собратья даже не шелохнулись. — Будешь еще спрашивать документы с человека, погань? Свое место знай — у меня под ногами, пес!

Карсир рассыпался в извинениях.

Лишь позже я осознал свою удачу: не будь я столь напорист, нагл и дерзок, они могли бы озадачиться еще одним вопросом, какого рожна гражданин Царената заговорил на понятном им русском языке?

Ждал окрика в спину, но его не последовало.

Елена выдохнула, покачала головой. Жутко устала и хотела спать, мрачная ночь опускалась на проклятую землю. Не спрашивала лишнего. Приведи я ее в саму преисподнюю, она лишь спросит у рогатого привратника, где ей можно упасть.

Нашел дом по карте, Ириска проложила маршрут. Подъезд, лифт, входная дверь — все как в тумане.

Самому хотелось спать.

Потянулся к дверному звонку, тот, как ни странно, работал. На миг представил, что вместо чуждого Царената, шавов, мертвых улиц вновь окажусь в ставшей мне родной новой Москве. А вместо Фелиции откроет Инка и как тогда бросится на шею.

Связная Бейки открыла, не глядя в глазок— винить сложно, мошенники в этих землях не бродят.

Оценила меня осуждающим взглядом. Жаждала объяснений. Проглотила слова обвинений, увидев за моей спиной Елену.

В соседней комнате слышал тихие, сдавленные всхлипы. Разулся, чуть не упал в коридоре, прошел. Белка, уже потерявшая надежду меня увидеть, решила, что ей явился призрак.

Призраки — уже знала про то, что Елену увели на гладиаторские бои.

— Ну, привет, — выдавил из себя, мягко улыбнулся.

— Если ты прямо сейчас же не объяснишься, я оторву твою голову. Перетру на терке и отправлю то, что останется от твоих мозгов Бейке почтовыми голубями.

Глянул в лицо Фелиции, она не шутила. Сложила руки на груди, смотрела сверху вниз.

Рассказать в самом деле было что.

Так и не ответив, бухнулся на диван. В животе заурчало, желудок словно понял, что мы в мнимой безопасности, и тут же предательски заголосил. Требовал воздать за весь день разом.

— Остальные девчонки? — спросил вместо того, чтобы запросить ужин.

Фелиция выдохнула, но улыбнулась.

— В безопасности. Сегодня сопроводила их в зал крематория. Оттуда тайком вывела сюда. Ждут в жилом блоке 14К.

Глянул на карту — не так уж далеко от центральных врат, через которые шли вчера.

— Что ты устроил в городе?

— Ты знала, что в вашем секторе действует сопротивление? «Генерал Ерохин» — говорит тебе о чем-нибудь?

Она изменилась в лице.

— Говорит. Я много раз предлагала ему помощь и покровительство, но он предпочитал действовать иначе. Считал меня предательницей. Погиб?

Я опустил взгляд, спасение Ленки далось немалой кровью. Фелиция закусила губу, новость и для нее была не из приятных. Вздохнула, будто провожая душу старика в рай.

— Он говорил, что ему нужна связь с Берсеркиным. Ты не могла ему дать?

— Помнишь, ты просил связь с Бейкой?

Кивнул, совсем недавно требовал чуть ли не в приказном тоне.

— Это невозможно. Не я выхожу на связь, они выходят со мной. Бейка не выходила последний год, Берсеркин за все это время ни разу. У него было что сообщить?

Выдавать код не стал. Раз уж Ерохин не доверил ей этого, не стоит и мне. Передам Бейке, если выпадет возможность.

Елена хотела спать. Фел принесла ей ужин, волчица набросилась на него, будто вновь одичав. Тут же устыдилась собственного поведения.

— Они не кормили, били… травили собаками. Им казалось это забавным.

— Карсиры? — спросил, а она ответила лишь недоумевающим взглядом, слово ей знакомо не было. Я объяснил.

— Нет, царенатцы. Говорили на своем… каркающем языке. Был среди них один… с электрошокером.

Задрала майку — на животе и спине были видны точки подпалин. Грудь обнажать не стала, но уверен, отметины были и на ней.

Сволочи. Видно, фашизм должен был зародиться в этом мире в том или ином виде.

И точно так же уничтожен, как в родном мне мире.

Не стал мучать девчонку расспросами, дал возможность уснуть. Она настороженно засопела, будто ожидая очередного удара, стоило голове коснуться подушки.

Я глянул на ноги Белке — скверна прошла. Тело, сбросив адреналин, стонало: болело все, что только могло болеть. Ломило натруженные ноги.

— А «асклепий» есть еще?

— Макс, на секундочку. Белка, тоже можешь, если хочешь, — вместо ответа позвала на кухню. Чайник на плиту, пакет с печеньем. Белка тут же сунула сладкий треугольник в рот, блаженно зажмурилась.

— Что-то случилось?

— Случилось. Твоя вылазка с Ерохиным не прошла даром. По гражданскому сектору объявлена тревога. Я предоставила «прах» девчонок. Экспертизу провести не смогут, а вот начать подозревать — очень даже.

— Ты же говорила, что бюрократическая машина в Царенате стозевна и неповоротлива.

— Так и есть, ничего за день не изменилось. Но я умолчала про рвачество в верхушке. Что ты знаешь о ведении политики Царената?

Вспомнил убитого Лия Цаесара, сложил руки на груди.

— Иногда они исчезают без следа и следствия?

— Откуда ты… — Фелиция вдруг прищурилась, вспомнила про мой «ключ». Широко раскрыла глаза, придя бог знает к каким выводам: — Вы убили царенатского политика?

Белка про то ничего не знала, тоже смотрела на меня в упор. Я поднял бровь, что изменится, если отвечу, что да?

Врать не стал.

— Нет. Но был свидетелем его убийства. Важная шишка?

— Представитель царенатской оппозиции. Самый главный, я бы сказала, давно лишенный реальной власти, но активно идущий… шедший к ее достижению. Собирался прекратить войну. Представитель рода основателей самого Царената.

— На мирных переговорах можно ставить крест? — спросила Белка. Фел смерила ее задумчивым взглядом, я ответил тем же.

После того что довелось увидеть, ни о каких мирных переговорах речи идти не могло. По крайней мере, пока всем рабам не вернут свободу. В остальном — фашистскую заразу следует давить раньше, чем она сможет набраться сил и не давать ей передышки.

Может, по этой причине Лия и убили? Начал думать об этом только сейчас…

Белка съежилась, так и не дождавшись ответа. Забулькала чаем в чашке, спеша скрыть неловкость.

— Ключ с его тела?

— Пришлось постараться, чтобы забрать. К слову, твои дроиды отходили меня, когда он был при мне. Управляла ими лично?

Связная Бейки проясняюще кивнула.

— Они стреляли, потому что я приказывала им стрелять. Направляла лично, ну так и мой класс снайпер: могу делать это нативно. С машинами, — последнее добавила, словно желая исключить лишние недоразумения. — Как бы там ни было, дела не очень. Назавтра уходите по адресу, оттуда — с документами вот на эту точку.

Бумажная карта зашелестела по столу. Блок 76Н был обведен красным кружком.

— За вами заедет машина. Документы на серво, не удивляйтесь. Ваше первое прикрытие «уборщицы жилых секторов», по этим документам и пройдете. Никто не удивится, что вы девушки. Ты, Макс, поедешь со мной, твоя морда хоть и не примелькалась, но кто-то может узнать. Ипина тоже, ее хвост и уши нельзя вечно прятать под одеждой.

Чуть не проклял Бейку, разве не знала, куда мы направляемся? И все равно предложила взять в группу зверолюда! Для чего? Чтобы она и носа не могла показать?

Сам виноват не меньше, согласился же…

— Теперь спать, — устало проговорила Фел. Жаловаться на трудный день хотела, но не стала, принялась раскладывать кресло-кровать…

Нас с Белкой ждал лишь матрас.