Русальная ночь

Глава 1

Лёнька Морозов бродил по автостанции изнывая от жары и безделья. Лямки рюкзака натёрли плечи. Футболка промокла от пота. И вдобавок, неприятно крутило в животе. Автобуса на Благовещенск не было. На Чамру есть, на Кузнецово — пожалуйста. Даже, на никому не нужные и всеми забытые Яндовы, автобус имеется. А на Благовещенск — шиш! Он три раза подходил к кассам, но толстые кудрявые бабы кассирши, всё так же, недовольным голосом объясняли.

— Утром автобус ушёл. Второй, только в обед, но Кузьмич сломался на трассе, а Микишин в запое. Ждите. Второй автобус, в его направлении запчасти повёз.

— Так когда следующий-то? Я целый час уже жду!

— Когда починят. Молодой человек не торчите тут по пустякам. Идите в зал ожидания.

— Слушайте, это беспредел! Я буду жаловаться!

— Умный что-ли? А где-ж ты умный был, когда остальные, кому в Благовещенск надо, на попутке поехали? — высунулась из окошка кассирша. — Зин, ты глядь на этого умника? Глядь! Просрал свой шанс и к нам явился права качать! А ну пшёл отсюда, а то щас ментов вызову!

Парень смутился и отошёл в сторону. Кассиры тут же начали обсуждать между собой нынешнюю молодёжь, её наглость, распущенность нравов и порочный либерализм.

Поганая баба попала не в бровь, а в глаз. Лёнька действительно просрал такую возможность. В тот момент когда сделали объявление, он сидел в туалете. И когда теперь следующий автобус? Неизвестно.

Он вышел на улицу. Посмотрел на стоявших у входа загорелых таксистов сверкавших на солнце золотыми зубами. Не вариант. Эти сдерут три шкуры. Вон как улыбаются. Ждут шакалы позорные. А он вовсе не собирался все свои деньги приготовленные на отдых у бабушки с дедушкой этим волкам отдавать.

Лёнька загрустил, включил музыку и нацепив наушники в 99-раз принялся изучать расписание.

— Чё там? На Благовещенск автобуса ждёшь? — послышался чей-то голос.

Лёнька удивился. А как это он услышал человека? Если он, Лёнька, в наушниках и музыка играет на полную мощность. От удивления он даже обернулся и увидел крепкого мужика, в грязной зелёной штормовке и резиновых сапогах. За спиной у мужика был походный рюкзак литров на 90, наверное.

«В такую жару и так одет! — ужаснулся он про себя, — Грибник что — ли? Хотя, какой к чёрту грибник, если сегодня 10 июня?»

Однако помимо этого, он ещё испытал чувство злорадства. Получается он не один такой, пострадавший. Поэтому не замедлил сообщить:

— Автобуса, дядя, не будет. Сломался на трассе, а следующий: хрен знает когда.

Мужик в ответ ухмыльнулся.

— Ну конечно. Только хрен и знает. Истину глаголишь, юноша. Кузьмич сломался на трассе аккурат под Федорихой. А в Федорихе у него баба. Вторая жена. Поэтому поломка очень серьёзная. Как раз до понедельника и будет чинить. И автобус, и бабу свою.

— Чего? — не понял его Лёнька. — Это ты щас про что? Туда другой автобус…

— Ага, с запчастями. Чтобы на станции не заподозрили подвоха, он шельмец, вызвонил своего товарища, Ваньку Рыжего. Наобещал ему знойную соседку своей зазнобы и тот со свистом уже мчится туда, а в салоне вместо запчастей только один ящик водки. Так, что раньше понедельника, их, никого не жди, — перебил мужик.

— Но ведь, сегодня, суббота? — пролепетал Лёнька.

— Ага.

— Да они тут совсем что ли долбанулись? А люди как же? Им, что ли на людей наплевать? Мне ехать надо!

— Так у них зарплата маленькая, — оправдал аморальное поведение водителей мужик.

— Блин. Вообще никакой справедливости нет! — с горечью выдохнул Лёнька и принялся стягивать с себя ненавистный рюкзак. Пить хотелось невыносимо. Мужик хитро поглядел на него и спросил:

— Морозов Иван Иваныч, не твой ли дедуля?

— Мой, — буркнул Лёнька пытаясь нашарить в рюкзаке бутылку. — В Благовещенск хотел приехать на пару недель. Отдохнуть летом, после учёбы. Приехал, блин, в провинцию. Кругом засада.

Лёнька почему-то подумал, что раз этот мужик спрашивает его о деде, значит он тоже из Благовещенска. Да и рожа у него, больно знакомая. Где-то он его уже видел. Наверное, сосед по улице, а может даже и дальняя родня.

Бутылка оказалась пуста.

— Чёрт! Вот никакой справедливости! Теперь, мне в этом Мухосранске, ещё и магазин надо искать, — пожаловался он.

— Зря ты на этот городок гонишь. Хороший город, душевный. Церкви старообрядческие, парк отдыха, армянские дороги и вороватый мэр. Всё как у людей. А насчёт справедливости, так есть она. Существует. Только её никто не любит. Вот, хочешь продемонстрирую? — ухмыльнулся мужик.

— Ну?

— Подержи моё пиво, — велел незнакомец и сбросил с себя тяжеленный рюкзак в котором, что-то явственно звякнуло, после чего достал из кармана сотовый телефон. Набрал номер.

— Аллё. Клавдия Патрикеевна? Здрасьте! А вы в курсе, что ваш мужик опять у этой курвы, у Маньки Капустиной? Как на работе? А, ну да, в рабочее время. А ещё, к ним, в Федориху, Ванька Рыжий с ящиком водки приехал. Групповуха будет у них. Откуда знаю? Так я напротив Маньки живу. Мне всё видно. Каждый раз, как ваш муж у неё, они так по ночам орут, у меня все стёкла уже в доме полопались. Уймите вашего мужа, прошу. А то мы уже всей деревней завидуем! Аллё? Аллё…Тьфу ты, бросила трубку!

Он посмотрел на обалдевшего от такой сцены Лёньку и задумчиво прознёс.

— Ах да. Это же не вся справедливость. Щас, ещё пару звоночков.

После этого странный дядька позвонил кудрявой кассирше с которой разговаривал Лёнька и наябедничал на Ваньку Рыжего оказавшегося её мужем. Он не только сдал водителя с потрохами, но ещё по секрету разболтал о двух незарегистрированных детях от её мужа проживавших с другими мамами. Через минуту, из центральных дверей вылетела разъяренная фурия и оседлав одного из таксистов куда-то поехала. Далее он позвонил временно находящемуся в запое Микишину и слёзно поведал о том, как его лучшие друзья и братаны решили его Микишина предать и его бензин, который он берёг на праздники уже продан. Ванька Рыжий, друган, сменял его на ящик водки и уехал в Федориху на блядки. «Отдыхай дальше, друг»!

Последний звонок он сделал какому-то Игорю Васильевичу и порекомендовал не использовать приобретённый им бензин, потому что примеси, которые в бензине могут серьёзно повредить двигатель.

— … Ах, вы уже его залили и в лес поехали? А, ну всего хорошего. Только, если чё, Ванька, который вам бензин продал, сейчас в Федорихе и если вы туда своих миньонов… Ой, тоесть полицейских не пошлёте, он вам уже деньги за двигатель не вернёт. Как, откуда знаю? Он этот бензин у друга своего украл, а друг по пьяни этот бензин водой заправил. Вы же не обижаетесь? Нет? Правда? Щас этот друг едет в Федориху с ружьём, но он сильно пьяный, поэтому если сейчас пошлёте людей, то вы всё успеваете. Да, что вы! Что вы! Это мой гражданский долг! Запишите чтобы не забыть…Улица Широкая, дом 7. Пристрой из красного кирпича…

Дядька отключил телефон и сообщил ошарашенному Лёньке.

— Вот тебе твоя справедливость. Вроде никого не забыл в этой весёлой деревенской комедии, которая скоро случится и останется в памяти ещё долго. Или ты не этого хотел? Я по глазам твоим вижу, что не этого, а чтобы автобусы на маршрут вернулись. Ну, тут вынужден тебя разочаровать, это Россия. По другому не будет. Нужно верить и ждать, как завещали нам великие предки.

— Вы сумасшедший? Кто вы такой вообще? — от страха и удивления Лёнька стал очень вежлив.

— Я, так то подошёл, чтобы тебя лопуха малолетнего забрать и к дедушке твоему довезти. Если не хочешь, я пошёл. Меня там в микроавтобусе Дениска давно заждался, — ответил дядька и протянул для рукопожатия руку. — Валерий Васильевич, будем знакомы.

— Лёня. Леонид, я.

— Да я знаю. Пойдём Лёня. Помоги-ка мне рюкзачок на спину…

Зелёный, в корке засохшей грязи микроавтобус, не произвёл впечатления на Лёньку.

«Праворульный, и лет ему, наверное, немало», — с подозрением подумал он, услышав как Валерий Васильевич с любовью в голосе произносит — «Наш Япоша».

Он открыл дверь в салон и изнывающего от жары Лёньку окатило волной ледяного воздуха.

— Забирайся.

Лёнька залез в салон и едва не споткнулся о длинный ящик из полированного металла. Ящик напоминал холодильник, или даже гроб. Неловко поджимая ноги, он втиснулся на свободное сиденье, положил свои вещи и тут же в руки ему впихнули чужой рюкзак.

— Поставь, куда нибудь. Только осторожно. Денька, тебе лимонаду?

Последние слова, Валерий Васильевич, явно сказал кому-то ещё и Лёнька испуганно оглянулся. Он только сейчас заметил присутствие водителя. Мрачный брюнет даже не поздоровался, только мотнул недовольно головой.

— Здрасьте, — на всякий случай поздоровался Лёнька.

— Двери закрывайте. Не май месяц, — довольно грубо отозвался водитель.

— Ща.

Валерий Васильевич захлопнул дверь в салон, а сам устроился на переднем сиденье и велел.

— Трогай!

Микроавтобус заурчал и они поехали.

— Целый час ждал, — проворчал водитель угрюмо уставившись на дорогу.

— Так я за пивом ходил, пока Лёнька в туалете кряхтел. Думал, ну не отвлекать же его от важного дела.

У парня от удивления округлились глаза. Валерий Васильевич говорил про него. Водитель фыркнул.

— Да уж. А ещё спортсмен. Верно говорят у спортсменов мозг самая слабая часть тела.

— Эй! Вы про что сейчас? — высунулся Лёнька.

— Я про то, что только скудоумный будет покупать пирожки в электричке у неопрятной продавщицы вытирающей руки о фартук. Я отсюда слышу как у тебя в животе бурчит, — объяснил водитель.

— А..Откуда вы…

— Да мы всё про тебя знаем, — весело ответил Валерий Васильевич. Он пошарил в карманах и достал никелированный портсигар.

— Вы что, тоже в электричке ехали?

— Неа, простая дедукция. Я видел как ты метался по вокзалу и не успел перехватить, поэтому мы решили подождать пока ты освободишься.

— А…а про то что я пирожки купил?

— Тоже просто. Мы же тут всех знаем. Вместе с тобой на перрон вышла Наталья Станиславна Жмых, по прозвищу «кактус». Она торгует пирожками и различными снеками, в этом направлении. Я слышал как она, проходя мимо, хвасталась своей знакомой, что успела продать студентам позавчерашние протухшие пирожки. «Студенты мол и гвоздь переварят», — такие были её слова. Маленькая, толстая, в сальном фартуке. На голове парик. Ещё скажи не у неё покупал? — объяснил водитель.

— У неё, — Ленька в испуге ощупал свой живот. — Блин! Вот тварь! «Берите, внучки, всё свежее. Только утром спекла». Да, чтоб ей пусто было!

Водитель и Валерий Васильевич улыбаясь переглянулись.

— Сделай, Валер. Отомсти за потраву, — кивнул на Лёньку водитель.

— Хе, только если студент будет за эту услугу мне должен.

Валерий Васильевич достал из портсигара самокрутку, открыл окно и закурил. Лёнька терпеть не мог курильщиков, но табачный дым оказался на удивление приятным.

— Я могу ей отомстить, но тогда и ты, Леонид, будешь должен мне услугу. Так у нас положено. Всякий труд должен быть оплачен, — повторил он глядя в окно.

— А какую? У меня денег немного, — нахмурился пассажир.

— Не, не деньгами и не бойся, ничего криминального делать не заставим. Так, напомним, когда время придёт, — неопределённо ответил Валерий Васильевич.

— И как я узнаю, что вы ей отомстили?

— Хмм. Насколько ты в Благовещенск? Когда домой? — уточнил Валерий Васильевич.

— Я? Эммм.

— 14 июля, он хотел. Аккурат в воскресенье, на последнюю электричку, потому что 16 июля ему на практику, — ответил за Лёню водитель.

— Чего? Откуда вы знаете? — изумился Лёнька.

— Так, значит, вечером? Неудобно, Кактус, работает по утрам, — задумался Валерий Васильевич.

— Блин! А что, реально можете?

— Ну так. Хочешь, прямо при тебе её задержат? Можем устроить. У неё и так две судимости, поэтому в тюрьме она будет чувствовать себя как дома.

Лёнька почесал затылок. Отомстить очень хотелось. Его уже даже не удивляло откуда эти двое столько про него знают. Они точно местные? Может из ФСБ?

— Да местные мы, местные. Археологи и краеведы, — словно угадав о чём он думает сообщил Валерий Васильевич, после чего попросил:

— Там в рюкзаке пиво. Достань мне бутылочку холодненького и Дениске лимонад. Ну и себе возьми, а то настрадался в жару-то.

Микроавтобус покинул пределы города и выехал на дорогу ведущую в Благовещенск.

———

Ехать в освежающей прохладе было приятно. Сиденье удобное. Валерий Васильевич всё время рассказывал анекдоты, но хихикал над ними только один Лёнька. Водителя звали Денис. Его видимо раздражало, что Валерий Васильевич был немного под газом, а от похабных анекдотом он только морщился.

— И вы, в Благовещенске живёте? — спрашивал Лёнька.

— Как тебе сказать, в последнее время, да, — уклончиво отвечал Денис.

— Снимаем хату у Ставриды Николаевны. Ну, ты её знаешь, — ухмыльнулся Валерий Васильевич.

— Не. Не помню.

— Как же? Когда тебе 8 лет было и ты с друзьями яблоки у неё тырил, так тогда, это она тебя застрявшим в заборе поймала и крапивой по жопе…Неужто не помнишь? — хихикал Валерий Васильевич.

— Ой! — Лёнька отчётливо вспомнил свой детский конфуз. — А че она до сих пор вспоминает? Давно же было?

— Мы только заселились и она сразу про тебя рассказала. Да вообще про всякие твои дела знаем. Как ты с приятелями козлу хотел рога отпилить, чтобы ручки для ножа сделать и как за вами этот козёл гонялся. Как ты муравейник в мешке домой притащил. Дедушка твой до сих пор вспоминает. Как ты сарай спалил. Забыл уже?

— Да. Не забыл. Я с тех пор и не курю, — Лёньке стало неожиданно грустно.

— И как ты с Галькой с передней улицы женихался, а тебя за это её братья побили.

Когда Валерий Васильевич нечаянно упомянул первую Лёнькину любовь, грусть стала совершенно невыносимой. Галя была такой красивой и весёлой девушкой. Плевать на то, что три её старших брата берегли её как зеницу ока. Плевать было на синяки и шишки и даже на выбитый зуб. Ради неё он был готов пойти на любые жертвы. Так жаль, что она утонула. Проклятый «чёртов омут» забрал её. Говорили, что там много холодных ключей, судорогой может запросто свести ногу. Соседи видели что она шла купаться, на берегу нашли верхнюю одежду, а саму галю так и не нашли. Ныряли, искали да всё бестолку. Те, кто нырял сказали, что слой ила на дне очень большой и много топляка. Тело могло просто завалить старыми затонувшими брёвнами, такое бывало. Старшие братья начали выпивать, а потом…

— Я слышал, пару лет назад её братья утонули в том самом «чёртовом омуте». Так ли это? — кашлянув поинтересовался он.

Денис и Валерий Васильевич переглянулись.

— Да. Так и есть. Весь Благовещенск на ушах стоял. Долго искали. Братья всем коллективом синячили, поминая сестрёнку, дрались, буянили, а потом совершили суицид. Искали их две недели, а потом нашли три трупа распухших до неузнаваемости. Пришлось хоронить в закрытых гробах, — рассказал Денис.

— Какая-то мистика. Может действительно в чёртовом омуте живёт нечистая сила? — предположил Лёнька.

— Мы, как краеведы и археологи, всячески отрицаем существование нечистой силы, — ухмыльнулся Валерий Васильевич.

— Но ведь, они же утонули втроём! Значит утопленница их поманила!

— А водку пить и самогон, их тоже утопленница заставляла? Приходила поди по утрам и насильно пихала в руки стакан? Пейте братики, она вкусная? — уточнил Валерий Васильевич.

— Нет, но…

— Мы верим только фактам и задокументированным событиям. Остальное не должно существовать в пределах разумного. Это как со справками. Например ты пришёл на приём и говоришь, что болен, хотя у тебя никакой температуры нет. Терапевт рассуждает так: есть температура — дам справку. Нет температуры — не дам. При наличии отсутствия справки о том что ты болен — ты никак не можешь считаться больным, поскольку у тебя нет удостоверяющей справки. Справка, это документ с печатями и свидетельствами разных лиц. Есть у тебя справка, что утопленница, как ты выразился — «поманила» — своих братьев? Нету? Тогда как ты можешь доказать существование мистического явления?

— Так ведь…Я не понимаю…Есть болезни без температуры…А если я умру скажем не получив больничного и лечения?

— Ничего страшного. Ты в любом случае получишь справку удостоверяющую твою смерть. Это логично. Это задокументированный факт. Там не будет написано, что ты умер потому что тебе отказали в лечении. Там будет просто написано, что ты умер и этого будет достаточно. Вины врача в том, что у тебя не было температуры — нет и быть не может. Ты можешь найти элемент мистики в этом процессе? Нет, потому что всё в документах. Родился, жил, лечил зубы, женился, вышел на пенсию, умер. Мы не ищем мистики, допустим в несчастливом, проклятом автомобиле, который переходя из рук в руки каждый раз калечил своего нового владельца. То одна деталь сломается и машина в кювет, а то другая и случается ДТП на ровном месте. Автомобиль проходил ТО? Проходил. Есть документ. А если документ скажем купили и автомобиль по факту ТО не проходил? Это мистика или чудеса чудесные и так не бывает?

— Ну знаете…Так, конечно…Но мистика же бывает, — не сдавался Лёнька.

— Ну хоть один случай? — ухмыляясь потребовал Валерий Васильевич.

— Да хоть Урочище Благовещенское возьмите! Там, все знают, Ырка живёт! — с жаром начал рассказывать Лёнька.

— Ааа. Да, слышали. Байки о кровососе подстерегающем детей в поле. Давно в это Урочище ходят и ничего. Никакого Ырки там нет. Только земляника, в безобразных количествах. Скоро, кстати, поспеет. Через недельку.

— Да вы дослушайте, моя бабушка ещё… — и Лёнька рассказал о старинной местной легенде. О страшном Ырке, охотящимся по ночам на детей и одиноких путников проходивших через Урочище. О том, что многие сельчане видели человека в алой рубахе и с берестяным коробом появляющемся в сумерках на полях. О рассказах избежавших беды свидетелях. Ырка подманивал детей деревянными игрушками и глиняными свистульками, рассказывал что в Урочище у него дом где этих игрушек видимо невидимо. Звал смельчаков составить ему компанию, а потом убивал и выпивал кровь в ближайшем овраге. Взрослые боялись отпускать туда детей одних и запрещали играть в урочище.

— Дети пропадали! — захлёбывался Лёнька — Дети! Все знают! Милиция туда часто ездила.

Валерий Васильевич снова закурил.

— Фигня, это всё. Не было никакого Ырки. Это всё местные суеверия, — ответил он.

Лёнька ждал такого ответа и потому у него был заготовлен козырь в рукаве.

— Точно? Вот по вашим же словам документ должен быть. Так есть документ. Несколько лет назад, возле Урочища делали пожарный отвал. Тогда год был пожароопасный и бульдозерами раскопали целую кучу детских костей и черепов. Даже заметка была в газете. Это разве не документ?

— Документ, — согласно пыхнул в окно дымом Валерий Васильевич.

— Ну! Значит был Ырка!

— Нет. Не было. А кости эти… Леонид, ты слышал о второй мировой войне?

Лёнька фыркнул. Конечно он слышал. У него и ленточка георгиевская на сумке вообще-то была. Можем повторить, как говорится.

— А, ну раз слышал? Значит знаешь, что во время войны люди могут умирать по разным причинам. Не только от бомбёжек или скажем, от фашистской пули.

— Ну?

— Представь себе, что в городе, из которого мы выехали, была временная больница. В той стороне где сейчас железнодорожный вокзал. Вернее, чуть выше. Где парк и молодёжь распивает спиртные напитки. Ну, ты же же видел, засранный мусором парк?

— Да. Видел эту помойку.

— Хмм. Парк разбили уже после войны. До этого, там было кладбище. Раненые, больные тифом их свозили туда отовсюду. Разумеется, часть больных умерло и их хоронили прямо возле больницы. а потом сменился план застройки города и оказалось. что вокзал нужнее народу чем кладбище. Часть могил разрыли, как обычно всё делалось в спешке. Там, до сих пор, осталось много скелетов. Вот, буквально, год назад копали траншею под трубу и нашли десятки скелетов. Их, по твоему тоже Ырка убил?

— Да, тут, я согласен, но эти скелеты нашли в Урочище!

— Правильно, а ещё нашли ящик с документами. Через Благовещенск в 1942 ехали грузовики с телами детей, умерших в тифозном бараке. Было предписание сделать захоронение на кладбище Кукушкин бугор, однако была зима и сильная непогода помешала проехать. А тут ещё вышел приказ, что грузовики срочно стали нужны в другом месте и было принято оперативное решение свалить трупы в овраг. Их присыпали снегом, собирались позднее закопать как положено, да вот забыли. А весной овраг обвалился и так появилась естественная братская могила. Бульдозер наткнулся на кости совершенно случайно, там ведь местные, столько лет ходили и ни сном ни духом…Зато ящик с документами, сохранился. Там этих детей было, больше сотни. Я про это точно знаю, у меня там знакомый на раскопках был. Так что никакой мистики там нет, а просто обыкновенная человеческая халатность.

У Леньки после этих слов кончились все козыри. Крыть было нечем.

— Значит мистики не бывает? — с глупым видом произнёс он.

Валерий Васильевич и Денис снова переглянулись.

— Давайте лучше музыку послушаем? — предложил вместо ответа водитель. Он пощёлкал кнопками на магнитоле и заиграл Сектор Газа. Песня: утопленник.