Русские князья

АЛЕКСАНДР НЕВСКИЙ — СВЯТОЙ ВОИТЕЛЬ ПРАВОСЛАВИЯ

Родиной прославленного полководца Древней Руси является старинный русский город Переяславль, ныне Переславль-Залесский, стоящий на реке Трубеж, впадающей в озеро Клещино (Плещеево). Назвали его Залесским потому, что в старину широкая полоса дремучих лесов как бы огораживала, защищала город. Почти трехкилометровый вал опоясывал город, на валу возвышались деревянные стены и башки, срубленные из вековых сосен. Переяславль был столицей князя Ярослава Всеволодовича, человека самовластного, решительного и твердого в борьбе с недругами, большую часть своей жизни проведшего в походах.

Здесь 13 мая 1220 года у Ярослава и его жены княгини Феодосии родился сын, второй по счету, которого назвали Александром. Ребенок рос здоровым и сильным. Когда ему исполнилось четыре года, состоялся обряд посвящения Александра в воины-постриги. Княжича опоясали мечом и посадили на боевого коня. В руки дали лук со стрелами, что указывало на обязанность воина защищать родную землю от врага. С этого времени он мог руководить дружиной. Отец готовил из сына ратоборца, но приказал учить и грамоте. Изучал будущий князь и русское право — «Русскую Правду».

Любимым занятием юного Александра стало изучение военного опыта его предков и событий родной старины. В этом отношении русские летописи служили бесценной сокровищницей военной мысли. Внимательно вчитывался будущий полководец в текст «Поучения» своего прапрадеда Владимира Мономаха:

«На войну выйдя, не ленитесь, не полагайтесь на воевод; ни питью, ни еде не потворствуйте, ни сну; сторожевую охрану сами наряжайте, и ночью, расставив воинов со всех сторон, ложитесь, а рано вставайте; и оружие снимать с себя не торопитесь, не оглядевшись, из-за лености, внезапно ведь человек погибает».

Великий князь-воин Владимир Мономах — победитель половцев, указывал на то, чтобы предводитель войска всегда был бдителен, держал своих ратников в боевой готовности и сам во всем подавал пример воинской дисциплинированности. Если от командира Мономах требовал умения организовать победу, то от младших воинов — беспрекословного выполнения приказаний: «… При старших молчать, мудрых слушать, старейшим повиноваться, с равными себе и младшими в любви пребывать».

В «Поучении» Мономаха помимо чисто практических советов содержались понятия о ратном побратимстве и кодексе чести русских воинов. Все это как губка впитал в себя Александр Ярославович.

Но главным все же в обучении княжича стало освоение всех премудростей ратного дела. Это было неписаным законом того сурового времени, и отец не делал здесь никаких поблажек младшему сыну. На Руси не признавали долгого взросления.

В четыре года княжич обучался владеть мечом, вернее его точной копией из мягкого, легкого дерева — липы (длина — до 90 см — позволяла учить держать дистанцию в бою). Затем деревянный меч становился тверже и тяжелее — его делали из дуба или ясеня.

Таким же образом мальчиков из княжеского дома обучали стрельбе из лука — увеличивался его размер, возрастало сопротивление тетивы. Сперва стрелу метали в неподвижную мишень, а затем в летящую — по диким птицам.

Одновременно опытные княжеские дружинники обучали детей Ярослава Всеволодовича верховой езде. Первоначально на хорошо выезженных боевых конях. К десятилетнему возрасту княжич обязан был лично усмирить необъезженного коня-трехлетку. Покорить коня своей воле всегда нелегкое испытание даже для взрослого человека.

После освоения искусства верховой езды воины-наставники приступали к обучению княжича владением сулицей (русским дротиком) и копьем. Метко брошенная твердой рукой сулица поражала врага на расстоянии. Гораздо больше мастерства требовал бой на копьях. Здесь в первую очередь отрабатывался таранный удар тяжелым копьем. Вершиной искусства считался неотразимый укол в забрало — в этом случае, как правило, всадник повергался на землю вместе с конем.

Такое обучение юного Александра не было исключением — оно было обязательным в княжеских семьях. Будущий князь — это и правитель, и профессиональный воин. Поэтому совсем не удивительны те факты, что почти все древнерусские князья лично участвовали в битвах, да еще в первых рядах своих дружин, часто вступали в поединки с предводителями противной стороны.

Александру было 8 лет, когда отец, приглашенный новгородцами в третий раз на княжение в Великом Новгороде, взял его со старшим братом Федором с собой. Опекуном к сыновьям Ярослав Всеволодович приставил ближнего боярина Федора Даниловича. Под его строгим присмотром продолжалось обучение княжичей ратному делу. Он же учил их познавать Новгород, его порядки, чтобы в будущем не принимать опрометчивых решений, могущих вызвать ссору с вольными горожанами. В таких случаях приглашенные на княжение зачастую просто изгонялись — им указывали на дорогу, ведущую из города, со словами: «Иди, княже, ты нам не люб».

Новгород был самым многолюдным и богатым городом на Руси в начале XIII века. Поэтому он и назывался Великим. Его не коснулось Батыево нашествие. Полноводный Волхов делил город на две половины. Западная сторона называлась Софийской, потому что здесь находился крепкий кремль — «детинец» — и в нем величественный каменный собор Святой Софии, сверкавший на солнце пятью куполами, крытыми свинцом. С запада его портал украшали трофейные ворота из бывшей шведской столицы Сигтуны. Длинный мост соединял Софийскую сторону с восточной частью города — Торговой стороной, самым оживленным местом в Новгороде. Тут находился торг. Большая торговая площадь оказалась как бы в кольце нескольких каменных церквей. С утра площадь наполнялась шумом и говором разноплеменной, тысячеголосой толпы. Купцы из новгородских пятин, с берегов Волги и Днепра, эсты и финны с балтийского побережья, шведы и датчане, норвежцы и немцы встречались на торгу. Русские продавали меха и кожи, бочонки с медом, воском и салом, кипы пеньки и льна; иноземцы торговали оружием, изделиями из железа и меди, сукном, тканями и многими другими товарами.

Высшим органом власти на новгородской земле являлось вече — собрание всех свободных граждан, достигших совершеннолетия. Вече приглашало на княжение приглянувшегося новгородцам князя с дружиной, но не более 300 воинов, и избирало из среды богатых бояр посадника. Если первый был полководцем феодальной республики, то последний охранял интересы горожан и контролировал деятельность князя. Приглашенный на новгородское княжение князь (как правило, из владимирских земель, бывших «хлебной корзинкой» вольного города) не имел права жить в самом Новгороде. Его резиденцией вместе с дружиной было Городище на правом берегу Волхова.

Новгород по тем временам представлял собой мощную, мобильную военную организацию. Вопросы защиты новгородских земель от внешних врагов всегда находили единодушное решение на вечевых собраниях. Перед угрозой вражеского нападения или выступления в поход собиралось действительно народное вече, на котором определялась численность войска и маршруты движения. По древнему обычаю каждая семья посылала всех своих взрослых сыновей, за исключением младшего. Отказ выйти на защиту родной земли считался несмываемым позором. Дисциплина войска поддерживалась устным обещанием-клятвой, в основе которой лежали решения веча.

В условиях надвигающейся опасности вече являлось, по-существу и прежде всего, собранием новгородского воинского ополчения, бояр, князя и его дружины. Преобладающая роль во время общевойскового сбора оставалась за трудовым людом Новгорода. По этой причине в новгородском войске большое значение имело городское и сельское народное ополчение, формируемое из ремесленников и крестьян. Оно являлось главной ударной силой Новгорода Великого. В состав войска входили дружины бояр. Число приводимых боярином воинов определялось обширностью принадлежавших ему земельных владений. Дружины бояр и новгородских купцов составляли конную «переднюю дружину».

Войско делилось на полки, численный состав которых не был постоянным. Всего новгородцы могли выставить 20 тысяч воинов. Во главе войска стояли князь и посадник. Ополчение собственно города имело стройную структуру, соответствовавшую административному делению Новгорода. Оно насчитывало 5000 ратников, набираемых с пяти городских концов (Неревский, Людин, Плотницкий, Славенский и Загородский). Ополчение состояло из сотен во главе с сотниками. В сотню входили ополченцы нескольких улиц. В случае тревоги каждый городской конец срочно выставлял 100–200 воинов — по одному полку. Городским ополчением командовал тысяцкий — выборный от горожан.

На вооружении новгородского войска находились копья, мечи, топоры, луки, самострелы и метательные машины. Защитное вооружение ратника состояло из щита, кольчужной рубахи (из 10–17 тысяч колец каждая), шлема-шишака. Богатые воины носили кольчужные чулки. Новгородцы — отличные оружейники и ремесленники — снабжали свое войско прекрасным оружием и доспехами. При штурме крепостей успешно применялись осадные приспособления и метательные машины — «пороки».

Новгород Великий располагал значительным по тем временам флотом. Новгородцы слыли опытными и бесстрашными мореходами, умевшими хорошо сражаться и на воде. Их морские суда имели палубу и парусную оснастку. Рулевое весло на корме было длиной около 3 м, а лопасть его достигала 1,5 м в длину и 0,5 м в ширину. Речные суда были достаточно вместительны (от 10 до 30 человек) и быстроходны. Новгородцы умело пользовались ими для переброски войска и перекрытия рек, когда требовалось преградить путь неприятельским кораблям. Флот новгородцев неоднократно участвовал в военных походах и одерживал убедительные победы над шведским флотом. Именно в Новгороде князь Александр познал боевые возможности судовой рати, скорость передвижения пешего войска по воде.

Приглашенным на княжение князьям в сражениях было легко управлять боевым порядком новгородского войска, которое мало чем отличалось от других русских войск. Его «чело» (центр) обычно состояло из ополченческой пехоты. На «крыльях» (флангах), в полках правой и левой руки, становилась конница. Для повышения устойчивости боевого порядка и увеличения его глубины перед «челом» располагался полк лучников, вооруженных длинными луками, длина тетивы которых (190 см) способствовала большой дальности полета стрел и мощной убойной силе. Последнее было очень важно в постоянных боевых столкновениях с тяжеловооруженными немецкими и шведскими рыцарями.

Такое построение новгородского войска имело целый ряд преимуществ перед боевыми порядками западноевропейского рыцарства. Оно было гибким, устойчивым, позволяло в ходе сражения маневрировать не только конницей, но и пехотой. Следует отметить, что новгородцы предпочитали сражаться в пешем строю. Иногда усиливали одно из «крыльев» и создавали глубокую ударную колонну «пешцев». Располагавшаяся за ними конница в ходе боя совершала охват, нанося удар с тыла и фланга.

На походе русская рать, умевшая совершать быстрые и дальние переходы, всегда имела впереди сторожевой отряд для разведки противника и наблюдения за его действиями.

Эти познания из области военного дела, основы ратного искусства Руси того времени с раннего детства усвоил Александр Ярославович. Они и помогли ему стать уже в ближайшем будущем прославленным полководцем.

Пока князь Александр подрастал, на границах новгородских земель становилось все тревожнее. В Прибалтике агрессивно вели себя немецкие рыцари-крестоносцы, не скрывавшие далеко идущих планов в отношении Руси. На соседнее Полоцкое княжество участились набега литовцев, которые, вступив в борьбу с крестоносцами, вторгались и в пограничные русские земли. На земли финнов, бывшие под управлением Новгорода, начали совершать походы шведские феодалы.

Новгородский князь Ярослав Всеволодович, чтобы обезопасить северо-западные границы Русской земли, совершил ряд удачных походов — в 1226 году против литовцев и в 1227 и 1228 годах в Финляндию против шведов. Но задуманный им поход против немецких рыцарей-крестоносцев сорвался. В подкрепление новгородскому войску он вызвал владимирские дружины. Однако псковские и новгородские бояре усмотрели в этом усиление княжеской власти и отказались участвовать в походе. Владимирцы вернулись домой.

Ярослав Всеволодович, рассорившись с новгородцами, уехал с женой в Переяславль, дав время горожанам одуматься. Сыновья Александр и Федор остались в Новгороде. Но вскоре там начались волнения и февральской ночью 1229 года боярин Федор Данилович и тиун Яким тайно увезли княжичей к отцу.

Для Новгорода наступили черные дни. Простой люд голодал, уходил из города. В народных волнениях бояре и богатые купцы почувствовали для себя большую угрозу. Пришлось им помириться с князем и вновь вернуть его. Ярослав Всеволодович обещал горожанам править по старым новгородским обычаям.

Оба княжича вернулись в Новгород. В 1233 году неожиданно умер старший брат Федор. Младшему рано пришлось вступить на ратное поприще. Отец, готовя себе смену и продолжателя княжеского рода, постоянно держит теперь юного Александра при себе. Тот стал познавать отцовскую науку управлять русскими землями, вести дипломатические отношения с чужеземцами и командовать войском.

А тем временем у границ Великого Новгорода зрела большая угроза. Вслед за землями латышей крестоносцы захватили земли эстов. В 1224 году пал Юрьев (ныне Тарту). Крепость защищала русско-эстонская рать во главе с русским князем Вячеславом (Вячко). Защитники города в жестоком бою погибли все до единого воина.

Ободренное успехом войско Ордена меченосцев в 1233 году внезапным ударом берет русскую пограничную крепость Изборск. Псковская рать выбивает крестоносцев из захваченного ими городка. В том же году немецкие рыцари совершают набег на новгородские земли.

Для отражения агрессии князь Ярослав Всеволодович приводит в Новгород сильный полк переяславских воинов. К нему присоединяются новгородские и псковские рати. Объединенное русское войско, во главе которого стояли отец с сыном, пошло в поход против рыцарей-меченосцев и в 1234 году подошло к Дерпту (Юрьеву). Рыцарские войска, укрывшиеся за стенами Дерпта и Отепи (Медвежьей Головы), вынуждены были выйти в поле навстречу русским.

В ожесточенной битве немецкое войско потерпело сокрушительное поражение. Опрокинутое русскими воинами, оно было загнано на лед реки Эмбах (Эмайыги). Лед проломился и многие рыцари ушли на дно реки. Оставшиеся в живых в панике бежали с поля боя и закрылись в крепостях. Битва прошла так удачно, что никто из новгородцев не погиб, а княжеская дружина потеряла лишь несколько воинов. Немецкие рыцари срочно отправили послов к Ярославу Всеволодовичу и он «взял с ними мир на всей правде своей». Меченосцы стали платить дань новгородскому князю и клятвенно обещали больше не нападать на владения Великого Новгорода. Но это не изменило их планов по отношению к русским землям.

Участие в походе к Дерпту и сражение у реки Эмбах дало возможность четырнадцатилетнему Александру познакомиться «в деле» с немецким рыцарским войском. Через семь лет на льду Чудского озера он наголову разобьет ражих рыцарей-крестоносцев, закованных в латы, с латинскими шлемами на головах, в белых плащах с нашитыми на них красными крестами.

Из мальчика-княжича вырастал храбрый и крепкий юноша, привлекавший к себе внимание народа отвагой и разумностью, красотой и силой — лучшими качествами, которыми мог славиться человек того сурового времени. Сдержанный в суждениях, обходительный в общении с людьми различных социальных слоев, не нарушающий древних обычаев Великого Новгорода, молодой князь пришелся по душе новгородцам. Ценили его не только за ум и начитанность, но и за ратное умение: смелость в дружеских поединках (то, что на Западе называлось рыцарским турниром, на Руси называли «игрушкой»), знание воинского искусства, способность указать удачное место для сооружения засеки и ободрить задушевным словом воинов.

В 1236 году Ярослав отъехал в Киев, чтобы занять там престол, а подросшего сына Александра посадил в Великий Новгород. Шестнадцатилетний отрок сделался новгородским князем! Ему предстояло править обширной новгородской землей, которой постоянно грозили враги. Именно в те годы сложились черты характера Александра, которые впоследствии завоевали ему любовь и уважение современников: доблесть и осторожность в бою, умение ориентироваться в обстановке и принимать нужное решение для боя. То были черты великого полководца.

Наступил грозный 1237 год. На Русь обрушилось страшное монголо-татарское нашествие. От Владимира Батый двинулся к Новгороду. Только 100 верст оставалось до него. Монголо-татары шли Селигерским путем, «людей секуще аки траву». Юный князь Александр готовился к защите новгородской земли.

Здесь удар степной орды героически принял на себя Торжок. Две недели отбивали его жители яростные приступы врага, но деревянные крепостные стены не устояли перед таранами. Новгородские бояре отказались прийти на помощь своему порубежному стражу, принудив князя заниматься только подготовкой Новгорода к обороне.

Но страшная гроза прошла для Новгорода стороной. От урочища Игнач-крест степняки круто повернули на юг. Наступала весенняя распутица, в лесах таяли снега, замерзшие болота грозили превратиться в топи, непроходимые для вражеской конницы. Войско завоевателей понесло значительные потери. Но и не мог не знать монгольский владыка о воинственности новгородцев и сильно укрепленном городе на Волхове. Он видел перед собой пример обороны небольшого Торжка. Батый не хотел рисковать.

Прошел год после ухода полчищ Батыя. На Руси произошло важное событие — великокняжеский съезд. В Новгород прибыли гонцы от Ярослава Всеволодовича. Он велел сыну явиться во Владимир.

Путь Александра лежал через разоренную землю в выжженный завоевателями древний Владимир, где отец собирал уцелевших в сражениях русских князей — потомков князя Всеволода Большое Гнездо. Предстояло избрать великого князя Владимирского.

Съехавшиеся князья назвали им Ярослава Всеволодовича. Александр вновь возвратился в Новгород. Отец добавил ему владений, выделив еще Тверь и Дмитров. Отныне на восемнадцатилетнего князя легла защита западных русских границ. А военная опасность уже зримо надвигалась на них.

Европейские властители готовились к новому крестовому походу против поморских славян и прибалтийских народов. 12 мая 1237 года глава католической церкви утвердил соединение Тевтонского и Ливонского орденов (бывший Орден меченосцев). Магистр тевтонцев стал великим магистром (гроссмейстером), а вошедший в его подчинение магистр ливонцев принял титул магистра края (ландмейстера). В 1238 году папа Римский и магистр Ордена подписали договор, который предусматривал поход в земли язычников — ижорян, карел, входивших в состав Новгородской Руси. Григорий IX призвал немецкое и шведское рыцарство силой оружия покорить финнов.

Пока зрела угроза с Запада, Александр Ярославович женился на дочери полоцкого князя Брячислава Александре. Венчался князь в Полоцке, брачную кашу ел в Торопце, на свадебном пиру сидел в Новгороде. Едва отзвучали ликующие звуки свадебных пиршеств, как молодой князь спешит на псковское и новгородское приграничье, приступает к постройке крепостей на реке Шелонь.

Договор 1238 года свидетельствовал о том, что готовится объединенный поход, целью которого являлся захват и новгородских земель. Войска крестоносцев стягивались к границам — рыцари стремились воспользоваться бедственным положением русских княжеств, обескровленных в результате Батыева нашествия.

К своим двадцати годам князь уже сложился как воитель, как профессиональный воин. В походы он выступал тяжеловооруженным всадником, владея рубящим, колющим, ударным оружием, зная цену и защитным свойствам доспехов. Его вооружением было тяжелое копье, меч или сабля, кистень или булава, боевой топорик, нож, сулицы — дротики, лук со стрелами. Защитой служили шлем с пристегнутой к нему бармицей для защиты шеи и затылка, кольчуга, щит, боевые рукавицы. В вооружении он мало чем отличался от княжеских дружинников, которые служили ему и которыми он командовал в бою.

Новгородский князь уже вобрал в себя военное искусство предков и его яркий полководческий дар, талант великого воина и патриота был готов раскрыться. Наступал 1240 год, который грозил обернуться смертельной бедой для вольной новгородской земли, свободной от монголо-татарского ига.

Первыми двинулись на Русь с благословения папской курии шведские рыцари. Всем участникам похода обещалось «прощение грехов». Приготовление к походу продолжались более двух лет. Только одно это говорит о том, что Невская битва не являлась рядовым сражением.

Для похода на Русь шведское правительство в лице короля Эрика Эрикссона «Картавого», ярла (князя) Ульфа Фаси и зятя короля Биргера собрало значительное войско. Охотников поживиться еще не разоренными русскими землями нашлось немало: шведские духовные и светские феодалы во главе личных дружин, рыцари-крестоносцы со своими оруженосцами и слугами.

Войско, собиравшееся в поход на Восток, не было чисто шведским. Летописец упоминает «мурмань», то есть норвежских или датских рыцарей-феодалов, а также вспомогательные отряды из покоренных земель финских племен. В отношении участия в походе норвежских рыцарей можно высказать следующее предположение. Король Норвегии Хакон IV в 1237 году обязался идти в крестовый поход на арабов. Вполне возможно, что вместо этого с разрешения папы он послал часть своих воинов против северных «язычников».

К чести молодого князя Александра Ярославовича нужно сказать, что в 1239 году он позаботился не только об охране западных, но и северных границ земли новгородской. Он установил «морскую стражу» берегов Финского залива и реки Невы. Места там были труднопроходимые и пути-дороги пролегали только по воде или вдоль рек.

К югу от реки Невы между Вотьской (с запада) и Лопской (с востока) новгородскими волостями находилась Ижорская земля. Здесь жило небольшое финское племя ижорян, дружественное новгородцам. Его старейшины уже принимали христианство и несли службу вольному городу. Так, «муж старейшина в земли Ижорьской» по имени Пелгусий крестился, приняв имя Филиппа, хотя основная масса ижорян еще оставалась в язычестве.

Старейшине Пелгусию была поручена князем Александром «стража морская», то есть «бережение» путей к Новгороду с моря. «Стража» ижорян, по-видимому, стояла по обоим берегам Финского залива, как сказано в «Житии» Александра Невского — «при краи моря, стерегущу обои пути». Но, конечно, наиболее зорко стерегли устье реки Невы, откуда начинался водный путь из Балтики в Ладогу, а дальше по Волхову к самому Великому Новгороду.

Однажды на рассвете июльского дня 1240 года, когда старейшина Пелгусий лично находился в «страже морской», он вдруг «услыша шум страшен по морю». Это к русскому берегу шла шведская военная флотилия, в которой кораблей было «многы зело». Король Эрик Эрикссон «Картавый» сумел двинуть в поход на Русь мощное по тем временам для Северной Европы войско. Старейшина ижорян поспешил отправить «о дву-конь» гонца в Новгород, чтобы предупредить князя Александра Ярославовича о вражеском нашествии. Так, благодаря осмотрительности последнего, неожиданного нападения врага на русские земли не произошло.

Шведская флотилия выглядела действительно очень внушительно: сто одномачтовых шнеков, ходивших на веслах и под парусами, насчитывалось в ее составе. Каждый мореходный корабль нес на себе от 50 до 80 воинов и корабельщиков, мог перевезти и 8 рыцарских коней. Историки определяют численность шведского королевского войска, отправившегося воевать новгородские пятины (земли) в 5000 человек.

О значении для Швеции этого завоевательного похода можно судить хотя бы по такому факту. Рыцарское войско лично возглавляли второе и третье лица в государстве после самого короля — ярл Ульф Фаси и его двоюродный брат, королевский зять Биргер, ставший через 8 лет ярлом, два могущественных шведских феодала.

План шведов состоял в следующем: высадившись на берегах Невы и захватив их, идти «воевать» город Ладогу, сильную новгородскую крепость, стоявшую недалеко от впадания реки Волхов в Ладожское озеро. Шведы уже делали безуспешную попытку овладеть Ладогой.

Захват невских берегов и закрепление на них (в будущем Швеция построит здесь несколько сильных крепостей, которые сокрушит русская армия под знаменами Петра I) лишали Русь «окна в Европу». Попавшая в чужие руки Нева прерывала морские торговые пути новгородцев. Падение же Ладоги — северной русской твердыни на Волхове — поражало Новгородскую Русь прямо в сердце. Сильная каменная крепость надежно стерегла самый удобный, водный путь из Новгорода в Ладожское озеро, в земли дружественных вольному городу карел и финнов. А затем, опираясь на мощь ладожских крепостных стен, шведы могли обрушиться на сам Великий Новгород.

«Придоша свей (шведы) в силе велице… И сташа в Неве в устье Ижоры хотяша восприяти Ладогу, просто же реку и Новгород и всю область Новгородскую…» Шведское рыцарство хорошо знало, что шло оно воевать землю богатую, которой не от кого было ждать военной помощи. Монголо-татарское нашествие на долгие годы обескровило русские княжества, так и не сумевшие объединиться против общего врага.

Ярл Швеции Ульф Фаси и могущественный Биргер из княжеского рода Фолькунгов, известный полководец, который один мог выставить личное войско из дружинников и ополченцев — свободных землепашцев в 5000 человек, воинственные католические епископы были уверены в победе.

Уверенность в победе позволяла королевским военачальникам даже не торопиться с выходом корабельной армады на просторы Ладожского озера. Шведское войско высадилось в том месте, где в Неву впадает река Ижора с притоком Большая Ижорка. Место это называется Буграми. Стоянка была временной.

Огромная королевская флотилия причалила к левому невскому берегу и встала на якоря. Суда стояли в два ряда: борт к борту, нос к носу. С крайних шнеков на берег переброшены достаточно широкие сходни, между кораблями — мостики.

Корабельщики и часть простого воинства, не имевшего шатров, ночевали на палубах шнеков. Шведские военачальники, рыцари, епископы, их оруженосцы и слуги ночевали в шатрах на берегу. Коней свели с судов на твердую землю.

Свои походные шатры шведы поставили на возвышенном сухом месте. Для королевских полководцев слуги поставили на пригорке большой, шитый золотом шатер, хорошо приметный со всех сторон. Вокруг лагеря расстилалась покрытая сочной травой довольно обширная поляна. Она начиналась от Ижоры, достигала заросшего низкорослым кустарником болота, шла вверх по берегу и обрывалась у опушки глухих ижорских лесов.

Самонадеянные Ульф Фаси и Биргер, опытные полководцы, не стали ставить на невском берегу крепкую, а самое главное — дальнюю стражу вокруг лагеря. Шведы выставили лишь часовых вокруг шатров, а на шнеках бодрствовали дозорные из корабельщиков. Потомки мореходов-викингов прекрасно знали, что такое бдительность судовых экипажей на воде.

Можно высказать два предположения, почему предводители шведского войска разбили свой лагерь именно в этом месте.

Первое. Переход по Балтике многочисленной корабельной армады притомил шведов. И полководцы Эрика «Картавого» решили дать войску возможность отдохнуть. Вполне вероятно, что они могли ожидать подхода отставших в беспокойном море шнеков или прибытия дополнительных воинских сил.

Второе и скорее самое главное, о чем историки почти всегда забывают. Впереди по Неве имелись пороги, мешавшие движению глубоко сидящих в воде судов. Шнеки же являлись кораблями, специально строившимися для морских плаваний. В те времена известковые кряжи (речные рифы) делили полноводную Неву на два рукава и сильно затрудняли судоходство по ней. Скорость течения воды в извилистых протоках достигала 15 км в час. Пороги преодолевались при хорошем попутном ветре и на веслах. В летний период направление ветра, как правило, было встречное плывущим со стороны Финского залива — от Ладожского озера. Это обстоятельство, пожалуй, и вынудило корабельную рать шведов стать временным лагерем в удобном для них месте и ждать благоприятного момента (попутного сильного ветра), чтобы продолжить поход к Ладоге. Шведы, не раз ходившие походами на новгородские земли, знали водные пути к русской крепости. Впрочем, как и саму крепость.

Князь Александр Ярославович, получив спешное донесение о приходе многочисленной шведской рати на невские берега, собрал у Софийского собора княжескую дружину. Он «укрепил» ее страстной речью ратоборца — великого патриота земли Русской. Так по древней традиции поступали на Руси князья и воеводы, готовясь выступить в поход на врага.

Молодой новгородский князь не колебался в выборе решения. Он приказал немедленно выступить против шведов, вступивших на порог русской земли.

В поход Александр Ярославович взял с собой небольшое войско: 300 конных княжеских дружинников, 500 отборных новгородских конников и 500 пеших ополченцев. Великий Новгород мог выставить во много раз больше воинов, но на это потребовалось бы несколько дней. Князь спешил как полководец нанести противнику упреждающий, внезапный удар. Он не мог не знать от «морской стражи» ижорян, что шведов пришло на берега Невы как минимум в три раза больше, чем войска, которое имелось под рукой. Летописец отмечал: «уже бо приближишася ратнии, тем же мнози новгородци не совокупилеся бяху, понеже ускоре князь поити».

Перед князем Александром стояла задача как можно быстрее и — самое главное — скрытно подвести новгородскую рать к шведскому войску. В неожиданности удара заключалась значительная доля успеха, ведь русичи «иде на них (шведов) в мале дружине».

Русское войско форсированным маршем, без обозов, двинулось к Неве, чтобы успеть застать противника в лагере близ устья Ижоры. Пешцы двинулись вниз по Волхову на насадах. Конница шла вдоль берега реки. О скорости передвижения русских конных дружин лучше всего говорит то, что расстояние в 150 км, если всадники ехали «вборзе», «о дву-конь», обычно преодолевалось за 12–14 часов. Судовая рать по реке двигалась еще быстрее — помогали течение, паруса, весла, отсутствие естественных препятствий.

Можно утверждать, что Александр Ярославович разгадал план похода ярла Ульфа Фаси и королевского зятя Биргера, решивших в первую очередь овладеть крепостью Ладога. Туда и привел свое войско новгородский князь, опередив шведов. Взяв из городского гарнизона 150 конных воинов-ладожан (по всей видимости, в крепости Александр оставил достаточное количество ратников для защиты ее стен), русское войско двинулось «воевать» незваных пришельцев.

Старейшина ижорян Пелгусий вместе со своими воинами (дружина племени насчитывала до 50 человек) продолжал незаметно вести наблюдение за шведами. Ижоряне прекрасно знали местность и лесные тропы и потому князь Александр получал от «морской стражи» вести своевременно. Достоверная информация о противнике позволяла ему действовать уверенно и инициативно.

От Ладоги новгородская пешая рать пошла на речных судах по Ладожскому озеру и Неве, а конница — почти в тысячу воинов, по левому берегу, преодолев свыше 120 км трудного пути. Близ порогов, которые перегораживали Неву перед впадением в нее реки Тосны, у крутого поворота высокого левобережья конница и пешая рать соединились. Далее идти по Неве на насадах было опасно — за порогами открывался широкий плес, и шведы, наблюдавшие за рекой со шнеков и из лагеря, могли издали заметить подходившего противника.

Новгородские суда вышли рано утром 14 июля к реке Тосне, где соединились с конной ратью. Затем русское войско прошло около шести километров вдоль реки. Теперь шведский лагерь находился совсем близко.

Поджидавшие новгородцев проводники-ижоряне повели соединившееся русское войско по хорошо знакомым тропам через поросшую густым лесом возвышенность. Таясь от шведов, шли берегом притока реки Ижоры — Большой Ижорки. Впереди бесшумно двигались разведчики.

К вражескому лагерю русская рать подошла незаметно. В семи километрах от него новгородцы сделали небольшой привал. Выслушав в последний раз наблюдателей-ижорян, старейшину племени Пелгусия (возможно, или сам князь, или его ближние дружинники ходили на рекогносцировку — разведку шведского лагеря), Александр Ярославович составил план битвы.

Очень важным явилось определение времени для нанесения удара по шведскому войску. Оно было выбрано исключительно удачно, на основе наблюдений «морской стражи» ижорян, хорошо изучивших распорядок дня чужеземцев. Князь Александр решил атаковать шведов около полудня, в час, когда по всему вражескому лагерю начнется приготовление обеда для проголодавшихся воинов.

А сам план удара был замыслен следующим образом. Княжеская конная дружина и часть конников-новгородцев наносили мощный удар по центру шведского лагеря, туда, где среди других возвышался златоверхий шатер полководцев короля Швеции. Другой части конных новгородцев вместе с ладожанами предстояло устремиться на правый фланг неприятеля, вдоль ижорского берега. Стремительность конной атаки удваивала силу неожиданного нападения.

Вдоль Невы на левый фланг шведского войска наступала пешая рать. «Новгородец именем Миша (впоследствии стал посадником в Великом Новгороде) сии пешь с дружиною свою». Пешие ополченцы должны были разобщить неприятеля: отрезать живших в шатрах рыцарей и их прислугу от воинов и корабельщиков, находившихся на шнеках и не сразу способных вступить в битву на берегу. Русский полководец сделал ставку и на растерянность врага в момент внезапного удара по нему.

В случае успеха стремительной атаки рыцарская часть шведского войска оказывалась зажатой в углу, образованном Невой и Ижорой. Тогда оттесненного из лагеря врага можно было сбросить, загнать в воду, устрашить лишением возможности бегства на судах.

Около 11 часов 15 июля конные русские дружины и пешая рать, имея впереди себя проводников-ижорян и на всякий случай боевое охранение, укрываясь в лесных зарослях, незаметно подошли к шведскому лагерю, где возле шатров ветер лениво шевелил стяги со зловещими крестами. Лес заканчивался небольшим оврагом, густо заросшим орешником и ольхой. Теперь только этот овраг, слегка прикрытый туманной дымкой, отделял новгородское войско от шведского стана, где ярко горели костры.

Дружину ижорян, численностью около 50 легковооруженных воинов во главе с Пелгусием (по-фински Пелконен), князь отправил на другой берег реки Ижоры сторожить тех шведов, которые могли бежать с поля битвы. Ижоряне, по всей видимости, переправились вброд у места впадения Большой Ижорки в Ижору и укрылись в прибрежных зарослях. В самой битве они не участвовали.

Молодой полководец прекрасно использовал обстановку. По знаку Александра Ярославовича русское войско бросилось вперед. Чтобы выиграть лишнюю минуту для внезапности удара, не играл сигнал атаки рожок. Продраться сквозь кустарник и перемахнуть через овраг для конников, идущих в сомкнутом строю, оказалось делом нескольких минут. И вот они уже оказались у крайних шатров. Во вражеском лагере тревожно завыли трубы, играя сигнал боевой тревоги. Но было уже поздно. На берегу разгоралась ожесточенная сеча.

Шведские рыцари со своими оруженосцами, воины профессиональные и бывалые, храбро приняли на себя удар русских воинов, которые к тому же явно уступали им числом. Но построиться в боевой порядок шведы не успели. Да и часть из них оказалась без доспехов, успев надеть только шлемы и защищаясь тем оружием, какое попалось под руку, в то время как дружинники и ополченцы князя Александра напали во всеоружии.

Полководец шведского королевства Биргер в ходе Невской битвы, вне всяких сомнений, подтвердил свою высокую репутацию. Он сумел сплотить вокруг себя личную дружину, рыцарей и попытался отразить нападение русской конницы. В разгар яростной, кровопролитной сечи сошлись два предводителя противоборствующих войск — Александр Ярославович и Биргер. То был рыцарский поединок, исход которого решал очень многое.

Двадцатилетний новгородский князь смело направил коня на выделявшегося в шведских рядах закованного в латы Биргера. И тот и другой славились искусностью в поединках. Русские воины никогда не носили шлемов с забралами, оставляя лицо и глаза неприкрытыми. Только вертикальная стальная стрела предохраняла лицо от удара мечом или копьем. В бою это давало большое преимущество. Воин лучше видел поле боя и своих противников. Мог быстрее отражать их удары и сам поражать врага. Умело отбив удар Биргера, князь Александр изловчился и метко ударил своим копьем в смотровую щель опущенного забрала шведа. Острие копья вонзилось в лицо шведского полководца, кровь залила ему глаза. Он уже не мог руководить битвой.

Оруженосцы и слуги Биргера не дали русскому князю повторить удар. Они отбили своего тяжелораненого полководца и поспешили увести его на флагманский шнек. Шведское войско осталось без предводителя. Ни ярл Ульф Фаси, ни епископы в рыцарских доспехах не смогли заменить его.

Летописец так рисует поединок новгородского князя Александра Ярославовича с будущим ярлом Швеции Биргером: «…Изби множество бещисленно их, и самому королеви възложити печать на лице острым своим копием». Поединок двух полководцев, по существу, предрешил исход Невской битвы.

А тем временем по всему шведскому лагерю шла жестокая битва. Клич «За землю Русскую!», «За „Правду“ Новгородскую!» разнесся над Невой. Шведы, сомкнув кое-как ряды, с боем отходили к шнекам. Русские воины все усиливали и усиливали напор на врага. Князь Александр Ярославович руководил битвой.

Летописец-«самовидец», безымянный ближний дружинник князя Александра Невского в «Житии» рассказывает о подвигах, которые совершили витязи земли Русской в битве на Неве. Они бились мужественно, но особенно отличились шесть храбрецов.

Первый из них, дружинник Гаврила Олексич, по сходням на коне ворвался на шнек, погнавшись за шведами, уносившими из битвы раненого Биргера и спасавшими знатного епископа. Произошел беспримерный бой одинокого конного воина с целой толпой шведов на палубе судна. Оруженосцам и корабельщикам удалось отстоять своих предводителей и сбросить Гаврилу Олексича вместе с конем в Неву. Однако смельчак сумел быстро выбраться из воды на берег и вновь ринулся в сечу. Он тут же схватился со шведским «воеводой», пытавшимся собрать вокруг себя рыцарей. Княжеский дружинник убил его, потом ходили слухи, что погиб и епископ в рыцарских доспехах.

Второй герой-новгородец, по имени Сбыслав Якунович, сражался рядом с князем. Он отважно, «не имея страха в сердце» своем, нападал на врагов с одним только топором в руках и сумел сразить нескольких шведских воинов.

Третий, Яков Полочанин (родом из Полоцка, лишь недавно попавший в Новгород вместе с двором молодой княгини), заслужил похвалу из уст самого князя Александра. Княжеский ловчий смело наехал с мечом в руках на шведский отряд и «мужествовав много».

Четвертый герой, новгородец Миша, вел в битву пешую рать городских ополченцев. Он храбро сражался в первых рядах русских ратников. Его пешцы сумели с боем захватить три шведских шнека и прорубить им днища. Воины Миши рубили и сбрасывали сходни и мостки, отбиваясь от шведов, нападавших на них с суши и с кораблей, отрезали рыцарям, опрокинутым ударом княжеской конницы, путь к кораблям.

Пятый храбрец — один из «молодых» дружинников Савва — в числе первых прорвался в самый центр вражеского лагеря. Воин сумел пробиться к золотоверхому шатру королевских полководцев и подрубил опорный столб. Падение шатра вызвало замешательство среди шведов, а русских еще более воодушевило на бой. Новгородская рать с новой силой налегла на незваных пришельцев.

Наконец, шестой из героев, отмеченных летописцем-«самовидцем», княжеский слуга Ратмир, сражавшийся пешим. Окруженный шведскими рыцарями, он яростно и упорно от них отбивался. Получив множество ран, смелый воин пал смертью храбрых на поле брани.

Мужественно сражались со шведскими рыцарями русские люди на невском рубеже Родины, отстаивая еще уцелевшую от Батыевых полчищ Новгородскую Русь.

Внезапность нападения новгородского войска, стремительное развитие событий, скоротечность битвы на невских берегах, полководческий дар князя Александра Ярославовича склонили победную чашу весов в пользу русских. Несмотря на свое численное превосходство, рыцари отступили к стоящим у берега шнекам, надеясь на помощь тех, кто находился на их бортах. Битва продолжалась у самой невской воды.

Но ранение Биргера, гибель многих знатных рыцарей и епископов (бискупов), потопление пешей ратью новгородца Миши трех кораблей в конце концов привели к панике в рядах шведов. Так и не получив должной помощи от корабельщиков, рыцари стали поспешно грузиться на шнеки. С них отстреливались из арбалетов, стремясь сдержать атакующих новгородцев и не дать ворваться по сходням на палубы. Рубились якорные канаты. Шнеки в большом беспорядке отходили от берега, где утихала битва, по реке на безопасную дальность — полета стрелы.

Но не всем уцелевшим в битве шведам удалось оказаться на палубах спасительных шнеков. Часть из них в бегстве бросалась в воду Ижоры и выбиралась на ее противоположный берег. Но там в засаде сидела дружина ижорян во главе со старейшиной Пелгусием. Здесь и нашли свою погибель бежавшие с поля брани.

На этом закончилась 15 июля 1240 года знаменитая Невская битва. Предводители шведского войска не приняли нового боя, слишком велики оказались их потери. С наступлением короткой белой июльской ночи многочисленная флотилия короля Швеции бесславно взяла курс к устью Невы.

Поле боя осталось за новгородцами. У берега покачивались брошенные шнеки. Победителям достались богатые трофеи: рыцарское вооружение, доспехи и кони, шатры. Воины князя Александра собрали тела погибших знатных рыцарей, «наклаше корабля два» и «пустиша и к морю» и «потопишися (они) на море». Прочих же завоевателей, что навеки остались на невском берегу, «ископавше яму, вметаша (их) в ню бещисла».

Победа была полной, добытой малой кровью. В битве пало всего двадцать русских воинов. Новгородских ратников, павших смертью храбрых в Невской битве, поминали во время церковных служб больше трех столетий! Были среди них и совсем простые люди, как сын кожевника Дрочило Нездылов. Смерть уравняла его со знатными ополченцами-горожанами, сложившими головы в том бою, которых в поминальном синодике именовали по отчеству: Константином Луготинцем, Гюрятой Пинещиничем.

Значение битвы на Неве для русской земли огромно. Она отсекла одну жадную руку, тянувшуюся к свободной Новгородской Руси, которая больше не могла прийти на помощь другой — немецкого Ливонского ордена. После невского разгрома шведы поспешили заключить с Великим Новгородом мир и поклялись, что не будут нападать на русские земли — «даст Магнус король свейский на себя письмо и клятву, отнюдь никако не приходити на Русь войною».

Русский народ оценил подвиг князя Александра Ярославовича и навечно присвоил ему имя «Невский» — «победи их (шведов) на реки на Невы, и от того прозван бысть великий князь Александр Невский». А в народных былинах и сказаниях еще есть «Александр — Грозные Очи», «Александр — Грозные Плечи» и «Александр Непобедимый».

В народной песне поется о победе над шведским войском:

Невская битва произошла в тяжелейшем для Руси 1240 году, когда почти вся русская земля дымилась развалинами тысяч сожженных городов, сел и слобод. В тот год монголо-татарские завоеватели разрушили древний Киев. Только Вольный Новгород, Псков и северо-западные земли избежали вражеского нашествия.

Победа в битве на Неве произвела огромное впечатление на весь русский народ и вызвала ликование не только на новгородской земле, но и на всей Руси. Это была первая решительная победа русских над чужеземными завоевателями после прихода Батыя. Она показала, что не должно быть в сердцах места отчаянию, что не угасла еще мощь земли Русской. Народ увидел в победах Александра Невского отсвет былой ратной славы и предзнаменование своего будущего освобождения от тяжкого ига.

Но не долго пришлось Александру Невскому княжить в Господине Великом Новгороде. Двадцатилетний правитель, умевший и ладить с народным вечем, и показывать там, где требовалось, всю тяжесть своей длани, пришелся не ко двору новгородским боярам. Рассорившись со своевольным новгородским боярством, князь с дружиной уезжает в родовой удел — Переяславль-Залесский.

Немецкое рыцарство словно ждало такого случая. Собранные воедино из всех крепостей Ливонии, орденские братья начинают успешное вторжение в русское порубежье. Сперва они овладевают псковской пограничной крепостью Изборском. Навстречу врагу спешно двинулось, как свидетельствует летописец, ополчение из псковичей, способных носить оружие. Однако его разбивают.

По следам отступающих рыцари ворвались в посад Пскова, но овладеть самой сильной каменной крепостью не смогли. Тогда на «помощь» завоевателям пришли изменники из числа бояр во главе с посадником Твердилой Иванковичем, впустившие в сентябре 1240 года в детинец немецкий гарнизон.

Теперь угроза нависла и над новгородской землей. Орденские рыцари сильными отрядами захватили невские берега, построили на месте древнего русского поселения Копорье каменную крепость, развернули военные действия против селян в Сабельском погосте и по реке Луге. Немецкие завоеватели-крестоносцы уже находились в 40 километрах от стен Новгорода.

По решению веча горожане обратились к великому князю Владимирскому Ярославу Всеволодовичу с просьбой прислать им вновь сына Александра на княжение. Весной 1241 года Невский во главе переяславльской дружины возвратился в Вольный город, забыв ради общего дела нанесенные ему боярством обиды.

Быстро собрав небольшое, но сильное войско, князь Александр двинулся к Копорью. Русские воины штурмом овладели крепким замком. Всех изменников — подданных Вольного города было приказано повесить на крепостных воротах. Ливонские рыцари поспешили оставить новгородские пределы.

Теперь встала задача освобождения Пскова. По призыву сына отец спешно присылает в помощь владимиро-суздальскую дружину под командованием князя Андрея — младшего брата Александра. В единую рать собираются новгородское ополчение, ладожане, ижоряне, карелы. Думается, что в тот грозный час под знамя Александра Невского встало немало витязей-добровольцев из других княжеств Руси. Пришло время укрепляться в единении.

Новгородско-владимирская рать выступила в поход на освобождение Пскова зимой 1241/42 года. Форсированным маршем русичи вышли на ближние подступы к городу и отрезали все дороги в Ливонию. Затем последовал штурм сильной крепости. Рыцарский гарнизон не смог выдержать яростного натиска русских воинов. И здесь изменников постигла суровая кара за предательство.

Падение мощной крепости с многочисленным рыцарским гарнизоном явилось для руководства Ливонского ордена большой неожиданностью. А тем временем Александр Невский переносит боевые действия на землю эстов, покоренную орденскими братьями. Полководец преследовал одну цель — заставить неприятеля выйти за стены рыцарских замков в чистое поле для решающего сражения. Причем еще до прибытия подкреплений из германских государств. Такой расчет оправдался.

Магистр Ордена, епископы Дерптский, Рижский и Эзельский объединили все имевшиеся у них воинские силы для войны с Великим Новгородом. Супротивники понимали, что настало время для решающего сражения. Победа в нем решала судьбу свободной от монгольского владычества Северо-Западной Руси.

В походе против новгородской рати крестоносцев возглавил вице-магистр Ордена Андреас фон Вельвен, полководец известный и опытный. Под его начальство встали ливонские рыцари и их вассалы, рыцари епископств и личные отряды католических епископов Прибалтики, датские рыцари. В качестве вспомогательного войска насильно набирались эсты, ливы и пешие воины из других порабощенных немецкими завоевателями народов.

И войско крестоносцев и русская рать имели примерно одинаковую численность — примерно по 15 тысяч воинов. Вряд ли Ливонский орден и Великий Новгород ко дню Ледового побоища могли собрать сил больше.

Князь Александр Ярославич повел русское войско вдоль побережья Псковского озера «с бережением». Вперед высылается крупный сторожевой отряд легкой конницы под командованием Домаша Твердиславича и тверского воеводы Кербета. Требовалось узнать, где находятся главные силы Ливонского ордена и каким маршрутом они пойдут на Русь.

У эстонского селения Хаммаст (Моосте) русская «сторожа» столкнулась с главными силами ливонцев.

Произошел жаркий бой, в котором русский отряд был разбит и отошел к своим. Теперь князь мог с уверенностью сказать, что враг начнет вторжение на Псковщину через скованное льдом Чудское озеро. Александр решил принять сражение именно там.

К восходу солнца 5 апреля русская рать уже выстроилась для боя на мелководном, промерзшем до дна участке озера в 1,5–2 км юго-западнее Вороньего Камня. Боевой порядок примыкал к лесистому восточному берегу. Правое крыло надежно защищалось хрупким льдом межозерной протоки. Перед центром и левым крылом простиралась ледяная гладь, далеко просматривавшаяся вперед.

Как полководец Александр Невский хорошо знал русское военное искусство и тактику рыцарского войска. Поэтому он построил свою рать следующим образом. Пешие отряды составили «чело» — центр боевой позиции. Впереди встал передовой полк, имевший много лучников. Позади «чела» князь поставил свою немногочисленную тяжеловооруженную конную дружину.

На крыльях встали усиленные полки пеших ратников правой и левой руки. За ними — владимиро-суздальская и новгородская конница, одетая в более легкие доспехи — кольчуги. Думается, что применительно к той местности русичи не могли поставить засадный полк.

С восходом солнца вдали на ледяной глади показался противник. Вряд ли вице-магистр Ордена ожидал увидеть перед собой изготовившуюся для битвы русскую рать. Как и предполагал князь Александр, рыцари-крестоносцы применили в построении свою излюбленную «свинью» — то есть построение усеченным клином, глубокой колонной. В первом ряду «свиньи» находилось 5 рыцарей, во втором — 7, в третьем — 9, в четвертом — 11 рыцарей. Затем следовал отряд пехотинцев-кнехтов, построенных четырехугольником, а в последней шеренге стояло 14 патрициев, «поддерживавших» сплоченность отряда.

Такой клин — «свинья», врубаясь в ряды противника, как правило, легко разрывал центр его боевых порядков. Образовавшийся разрыв расширялся с вступлением в бой все новых и новых шеренг закованных в металл рыцарей.

Крестоносцы подходили к русской рати на медленной рыси. Лучники, обстреляв рыцарей, отошли на фланги. Удар «свиньи» получился привычно мощным. Она разрезала передовой полк и врубилась в «чело». Пешие ратники — новгородцы, псковичи, владимирцы оказали самое стойкое сопротивление, поклявшись «положить главы своя», защищая родную землю.

Тупой клин вражеской закованной в латы конницы увяз в центре боевого порядка русского войска и потерял свой устрашающий ход. У самого берега удар «свиньи» приняла на себя княжеская конная дружина, в вооружении ни в чем не уступавшая ливонцам.

В Ледовом побоище наступила критическая минута перелома. По сигналу Александра Невского пехотные полки правой и левой руки охватили крестоносцев с флангов, а русская конница зашла в тыл.

Случилось редкое событие в военной истории средневековья — рыцарское войско на поле брани оказалось в окружении. Хотя его строй и был нарушен, но орденские братья продолжали яростно сражаться. В воинской выучке им трудно отказать, поскольку войны являлась рыцарским ремеслом и смыслом жизни крестоносца-завоевателя.

Русский летописец запишет: «И бысть сеча ту велика немцем и чуди (собирательное название ливонской пехоты. — А. Ш.), труск от копий ломлениа, и звук от мечного сечения, яко и морю померзшу двигнутъся. И не бе видети леду: покры бо бе все кровию».

Сражение на Чудском озере не зря назвали Ледовым побоищем. Из кольца окружения удалось вырваться далеко не всем крестоносцам и пехотинцам-кнехтам. Русская конница гнала врага на запад километров семь.

Те беглецы, которые устремились на север, попали на рыхлый лед протоки, который не выдержал тяжести рыцарей и их коней. Лед проломился, и большое число ливонцев потонуло.

В Ледовом побоище погибло около 500 орденских братьев, 50 рыцарей попало в плен. Потери вражеской пехоты неизвестны, но в любом случае они были значительны. История дает нам мало примеров рыцарских сражений с подобными результатами.

С победой русская рать возвратилась в Псков, забрав с собой всех погибших в битве и израненных воинов. Первых похоронили на родной земле. Пленных рыцарей связали и с позором повели пешком сквозь ликующие толпы псковичан.

Так потерпел жестокое поражение и второй поход против Руси крестоносного воинства. Впервые был решительно положен предел грабительскому немецкому нашествию на Восток, которое продолжалось уже не одно столетие.

Ливонский орден после такого сокрушительного разгрома незамедлительно прислал в Вольный город Новгород своих послов просить мира. Они заявили князю: «что есмы зашли… мечем, тогося всего отступаем».

Весть о новой блестящей победе князя Александра Невского облетела землю Русскую. И ушла далеко за ее пределы — от «моря Варяжского (Балтийского) и до великого Рима». Благодарные псковичи спешно достроят величественный собор Иоанна Предтечи и посвятят его славной победе русского оружия…

Вскоре после Ледового побоища победителю крестоносного воинства вновь пришлось выступить в поход. Конные отряды литовцев начали «воевать» новгородские волости, разоряя приграничную сельскую местность. Князь Александр Невский тут же собрал полк ратников и стремительными ударами разбил на порубежье семь литовских отрядов. Борьба с налетчиками велась с большим искусством — «много литовских князей оказалось избито или взято в плен».

Около двух лет после этого князь Александр Ярославич спокойно правил в Вольном городе. Но за это время он понес тяжелую утрату: в 1244 году в Новгороде скончалась его мать, великая княгиня Феодосия, названная летописцем «блаженной и чудной». Перед смертью она приняла постриг в монахини под именем Евфросиньи.

В следующем, 1245 году, оправившись от понесенных поражений, литовцы совершили набег на русские земли уже большими силами. Жестоко опустошив окрестности городов Торжка и Бежецка и захватив богатую добычу, они возвращались назад. Но под стенами Торопца их настигла русская рать, и «литвинам» пришлось укрыться за крепостными стенами. Подошедший на следующий день к Торопцу князь Александр Невский — с дружиной и новгородским полком — взял крепость штурмом. Вырвавшиеся из города налетчики были настигнуты на берегах озера Жизца и почти все истреблены в жаркой сече. Вскоре после этого полководец нанес еще одно тяжелое поражение литовцам — в бою близ озера Усвята.

Своими действиями новгородский князь добился желаемого результата. В течение последующих нескольких лет литовцы не осмеливались нападать на его владения. Так Александр Невский победно выиграл «малую оборонительную войну» с соседней Литвой, не стремясь при этом к захвату чужих владений.

На границах новгородских и псковских земель наступило затишье. Но из стольного града Владимира приходили тревожные вести. Хан Золотой Орды Батый все туже затягивал ордынскую петлю вокруг русских княжеств. Прекратило свое существование Великое княжество Киевское. Галицко-Волынская Русь, меньше всего пострадавшая от монгольских завоевателей, попыталась было сохранить свою независимость от Золотой Орды. Но князю Даниилу Романовичу все же пришлось отказаться от киевского престола, выплатить огромную дань и стать «мирником» хана Батыя. Даниилу Галицкому была оказана «злая честь».

Не знали монгольского разорения и псковские, новгородские земли. Но они исторически и экономически были связаны самым тесным образом с Владимиро-Суздальской Русью. По этой причине хан Батый, славившийся дальновидностью, дал ярлык — золотую пайцзу — на великое княжение владимирское князю Ярославу Всеволодовичу, сделав его старшим среди русских князей.

Вскоре его вызывают в столицу Монгольской державы далекий город Каракорум. На одном из официальных приемов князь Ярослав Всеволодович был отравлен матерью великого хана ханшей Туракиной. В этом факте никто из современников сомнений не высказывал. Великий князь Владимирский умер 30 сентября 1246 года в Монголии. Его тело было привезено во Владимир и там предано земле. Древнерусский летописец отметит, что великий князь положил душу свою «за вся люди своя и за землю Русскую».

Хан Батый утверждает на русской земле нового великого князя — на владимирский престол был посажен дядя Александра Невского — Святослав Всеволодович. Его племянник не только остается на новгородском княжении, но получает в правление еще и город Переяславль.

Вскоре Александр Ярославич вместе с братом Андреем отправляется в поездку в столицу Золотой Орды город Сарай и в Каракорум. Перед новгородским князем стояла сложная проблема, от успешного решения которой зависела не только его жизнь. Ему предстояло определиться в своих отношениях с золотоордынским ханом Батыем и великим ханом Монгольской империи. Именно их отношение к древнерусскому полководцу и определило его дальнейшую судьбу и место в истории.

Князь Александр Ярославич, равно как и его отец, и дед Всеволод Большое Гнездо, рано проявил себя как тонкий дипломат и умелый политик. Основной задачей своей поездки он считал предотвращение причин, ведшим к новым набегам на Русь степных завоевателей. К этому его обязывала ситуация: пришедшие в себя немецкие и шведские крестоносцы могли вновь собраться в поход на Восток. Неспокойно было и на литовских рубежах.

В случае договоренности с ханом Батыем князь Александр Невский мог усилить охрану псковских и новгородских границ с Ливонией и Литвой. От владыки Золотой Орды зависело очень многое и поэтому новгородский князь твердо решил придерживаться мирной политики с монголо-татарскими ханами. Те в большинстве случаев снисходительно относились к русским князьям, признавшим их верховную власть и плативших регулярную, большую дань.

В той исторической ситуации только таким шагом можно было устранить присутствие в русских княжествах и городах монгольских чиновников — баскаков. Они зорко контролировали выплату наложенной дани — «выхода» — с подвластных Орде земель.

Введенная во владениях Орды система баскачества предъявляла к покоренным народам жестокие требования, невыполнение которых свирепо каралось. В случае отказа или сокрытия «выхода» баскаки с помощью военной силы могли разорить и ограбить непокорное княжество. Такие карательные набеги сопровождались массовым угоном в рабство молодого работоспособного населения, сожжением городов и сел.

В Орде была узаконена и еще одна дань с покоренных народов. Подвластные Каракоруму и Сараю правители обязывались поставлять в их войско определенное количество воинов. Им предстояло служить в войске завоевателей и зачастую участвовать в походах на собственное Отечество. Такая ордынская повинность считалась самой страшной не только для русских людей.

Вот почему князь Александр Ярославич Невский все годы своего правления любыми мерами стремился к тому, чтобы не допустить ханских баскаков на Русь, а вести все расчеты с Ордой самому. Только богатый «выход» с русских земель мог удержать степных владык от новых грабительских походов на княжества Руси.

По приезде в столицу Золотой Орды князь должен был, по обычаю, утвердившемуся у завоевателей Вселенной, пройти сквозь очистительный огонь двух костров и поклониться монгольским святыням, прежде чем вступить в шатер хана Батыя. Такому обряду подвергались все русские князья. Отказ от него грозил немедленной смертной казнью, как это случилось, например, с князем Михаилом Всеволодовичем Черниговским.

Александр Невский со всей твердостью отказался пройти через очистительный огонь костров и поклониться монгольским идолам. Тогда его привели в ханский шатер и Батый спросил: «Почему ты, князь, не боясь смерти, отказался выполнять наши обряды?»

«Великий хан, — отвечал русский князь-воитель, — в нашем Святом писании говорится: „Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне (богатству, стяжательству)“».

Закончив такую краткую речь, князь Александр Ярославич поклонился хану Батыю и продолжил: «Я поклоняюсь тебе, потому что ты человек и царь, но твари кланяться не стану. И Священный Воитель (так монголы звали Чингиз-хана после его смерти, не произнося имени величайшего завоевателя мировой истории) в своих законах признавал веру иноплеменников. Мы же получаем православие с рождения от предков наших и вопрошаем: не кто ты по крови, а как веруешь? Но знаем и другое, что у Всевышнего все веры равны. И русские люди, живущие совместно с другими народами, силой не заставляют менять их верования».

Хан Батый был изумлен смелой речью полководца. Фактом остается то, что после этого владыка Золотой Орды принимал русского князя-данника неизменно милостиво. Познакомившись с бытом и нравами монголов, князь Александр Невский сделал вывод, что русские княжества, стараясь не раздражать золотоордынцев, могли довольно успешно постепенно восстанавливать свою утраченную военную силу.

Итогом поездки братьев Александра и Андрея Ярославичей в Сарай стало наделение их владениями на Руси. Хан Батый распределил между ними земли на первый взгляд весьма неожиданно. Но можно считать, что умный правитель сделал это не без дальнего прицела.

Князь Александр Невский, оставаясь правителем Великого Новгорода, получил от хана Батыя разрушенный город Киев и «всю Русскую землю». Ханский ярлык давал право занять древний киевский престол. Князь Андрей Ярославович «седе во Володимере на столе», то есть хан Батый отдал младшему брату Невского отцовский стольный город в управление.

После такого ханского решения было просто трудно понять, кто же на разгромленной Руси великий князь. Вроде бы Александр Невский, но крупнейшее Владимирское княжество административно не входило в его владения. С другой стороны, Новгород, где старший сын-наследник великого князя Владимирского Ярослава Всеволодовича сидел на княжеском столе, был зависим от стольного града Владимира.

В древнерусских летописях почти ничего не говорится о том, как братья Ярославичи ездили на поклон к великому хану в Каракорум. Говорится предельно кратко: «…ходи Св. Александр в Канович». Там были озабочены выборами нового великого хана, поэтому решение властителя Золотой Орды Батыя осталось в силе — никто не решился его ни отменить, ни изменить. Поездка в Сарай и Каракорум длилась более трех с лишним лет.

Александр Невский не торопился в отданный в его правление стольный град Киев. Он сперва заехал в ставший ему действительно родным Великий Новгород. Новгородцы сумели отговорить любимого князя от правления в Киеве «татар ради». У того нашлось немало веских причин, чтобы не воспользоваться ярлыком, с таким огромным трудом полученным в Орде.

Киевщина была страшно опустошена. От самого Киева остались только развалины. С его земель народ бежал во все стороны от «засилья татарского». Это была одна из многих причин, почему Александр принял решение остаться на новгородском княжении.

События следовали одно за другим. Митрополит Кирилл, покинув разрушенный Киев, прибыл в Суздаль. Оттуда в 1251 году он отправился в Новгород. Торжественно встретил князь Александр Ярославич и весь новгородский люд своего святителя. По просьбе горожан и селян Новгородской Руси митрополит Кирилл поставил на епархию епископа Далмата. В древнерусской истории это было заметным событием.

Вскоре после этого Александр Невский тяжело занемог. Длительное путешествие по просторам Азии подорвало его крепкое здоровье. Священники молились за него во всех храмах Великого Новгорода, болезнь отступала с трудом. Летописец скажет: «Бысть болезь его тяжка зело». Все же хворь отступила и князь встал на ноги. Новгородцы воспрянули духом.

В тот 1251 год Новгородскую Русь поразила непогода, которая привела к неурожаю. Летом шли обильные дожди и вода затопила поля и пастбища. Вымокли хлеба и сено. Разбушевавшийся от обилия воды Волхов снес большой мост в городе. Осенью ударили ранние морозы, которые не позволили крестьянам собрать остатки урожая.

Новгороду грозил голод, но горожане сумели мудро распорядиться небольшими запасами продовольствия, оставшимися от прежних лет, и перезимовали, перебились. Новгородский люд успокаивало то, что на их землях царил мир.

Эта голодная зима с 1251 на 1252 год была последней в новгородском правлении князя Александра Невского. Причиной тому стал младший брат Андрей Ярославич, великий князь Владимирский. Отношения между братьями осложнились.

Князь Андрей Ярославич, породнившись с князем Даниилом Галицким, вместе с тестем стал выступать решительным противником мирных отношений с Золотой Ордой. Последний надеялся на помощь европейских государств в борьбе с татаро-монголами. Военных сил ни у того ни у другого не было. Великий князь Владимирский перестал собирать дань в пользу ордынцев и не возил больше дорогих подарков в Сарай, озлобив против себя золотоордынских вельмож. Александр Невский пытался оградить младшего брата от неразумных решений.

Беспокоило новгородского князя и другое. На Кольском полуострове новгородцы столкнулись с норвежцами. Возникла настоятельная потребность определить государственную границу Руси с Норвегией. К ее королю отправляется представительное посольство, которому ставится еще и задача посватать сына Александра Невского Василия за дочь норвежского короля Кристину. Границу определили, но сватовство не состоялось.

Едва выздоровев, новгородский князь поехал в Золотую Орду, чтобы отвести от русских земель надвигающуюся беду. Хан Батый был прекрасно осведомлен о том, что творилось на Руси. Не остались для него большим секретом слова и действия великого князя Владимирского и его тестя князя Даниила Галицкого. И тот и другой хотели встать во главе широкого восстания на Руси, чтобы освободить ее от ордынского ига. Они начали готовить вооруженное выступление, но обстоятельства и само время оказались против них.

Когда хан Батый получил новые доказательства строптивости и прямого неподчинения великого князя Владимирского, он впал в гнев и повелел наказать данника Золотой Орды, вышедшего из повиновения и готовившего открытый мятеж. У монголов накопилась богатая практика подобных карательных походов. Владения непокорных князей должны были подвергнуться разграблению и опустошению.

На Владимирскую Русь двинулась сильная своей многочисленностью конная орда. Во главе ее повелитель Золотой Орды поставил опытного предводителя — царевича Неврюя. Хан Батый повелел ему «привести» в Сарай князя Андрея Ярославича. Александр Невский, бывший уже в ханской ставке, не знал о походе «Неврюевой рати».

Сражение между конным войском Неврюя и немногочисленными силами князя Андрея Ярославича, который смело вышел навстречу врагу, произошла у города Переяславля. Летописец так отозвался о той битве: «И бысть сеча велика, гневом же Божиим, за умножением грехов наших, погаными христиане побежени быша».

Князю Андрею Ярославичу удалось с семьей бежать в Новгород, откуда путь беглеца закончился в Швеции. Город Переяславль был взят приступом и разорен. Страшному опустошению подверглись селения Владимиро-Суздальской земли. Бессчетное число людей монголы увели в полон. Одновременно с походом «Неврюевой рати» 60-тысячное войско темника Куремсы двинулось на Галицко-Волынскую землю, и владения князя Даниила Галицкого тоже подверглись разорению. Папа Римский отказал ему в военной помощи.

Александр Невский вернулся из Сарая на Русь с ярлыком на великое княжение в стольном граде Владимире. Такова была воля хана Батыя, хотевшего видеть старшим среди русских князей верного человека, авторитетного правителя. Батый прекрасно понимал, что смуты на Руси сказываются на «выходе» дани с нее.

Жители Владимира оказали новому великому князю торжественную встречу, что свидетельствовало о высоком личном авторитете победителя в Невской битве и Ледовом побоище. Он сразу же принялся восстанавливать разрушенные и опоганенные православные храмы, собирать в опустевшие города и села разбежавшийся куда глаза глядят народ. Однако военная опасность вновь стучала в двери Новгородской Руси.

Литва вновь напала на Торопецкую волость. Посаженный на новгородское княжение старший сын Александра Невского Василий разбивает литовцев в битве под городом Торопцом. Затем пришли шведы-крестоносцы, которые, высадившись с судов, начали спешно возводить крепость на восточном, русском, берегу реки Наровы. Однако узнав о сборе новгородского ополчения, шведы бросили постройку крепости и «побегоша за море». Затем немецкие рыцари из Ливонии напали на город-крепость Псков, но взять его не смогли, только пожгли пригород. Псковичи после ухода восвояси ливонцев пригласили к себе на княжение Ярослава Ярославича Тверского, младшего брата Александра Невского.

В 1248 году Римский папа Иннокентий IV направил к великому князю Владимирскому представительное посольство, чтобы склонить Александра Ярославича к переходу в католичество вместе с Русской Православной Церковью — речь шла об унии, слиянии двух христианских течений. На что князь-витязь ответил самым решительным отказом. Папскому посольству пришлось уехать из стольного града Владимира ни с чем.

Чтобы предотвратить новый крестовый поход европейского рыцарства, прежде всего шведского, на Новгородскую Русь, великий князь Владимирский задумал большой поход в Финляндию, в ее центральную часть. К тому времени Швеция завоевала финские земли и вышла к границам Карелии, чье население издревле было союзником новгородцев в противостоянии со шведскими захватчиками.

Новгородское именитое боярство, больше всего радевшее за свои исконные права, составляло сильную оппозицию Александру Ярославичу. В начале 1255 года бояре изгнали княжившего в Вольном городе князя Василия Александровича — сына Невского. Тот с дружиной и семьей отъехал в Торжок и стал дожидаться помощи от отца. Великий князь Владимирский не замедлил явиться с дружиной, двинувшись на Новгород.

Новгородское вече после долгих и бурных споров сместило боярского ставленника Анания с поста городского посадника. После этого Александр Невский со своими воинами вступил в Новгород и сам назначил посадника из верных ему людей. Им стал популярный человек — Михаил Степанович, один из героев Невской битвы со шведами. Вольнолюбивые новгородцы на сей раз не противились княжеской воле. Это был первый случай в истории, когда воля князя, пусть даже любимого, оказалась сильнее новгородских вечевых обычаев.

Вскоре из «Немецкой земли» вернулся младший брат Александра Невского Андрей Ярославич — он был принят с «любовью». Великий князь Владимирский дал ему в «кормление» порубежные города Городец и Нижний Новгород.

1255 год дал великому князю хорошее во всех отношениях известие из Сарая. Хан Батый был зарублен во время завоевательного похода в Угорскую землю. Новым правителем Золотой Орды стал сын Батыя Сартак, побратим Александра Невского. С ним можно было строить мирные для Руси взаимоотношения, на что и рассчитывал великий князь Владимирский.

Это обстоятельство в известной мере позволило ему провести зимний поход в Финляндию, владения Шведского королевства. Владимирским и новгородским полкам предстояло выступить в поход по зимним путям-дорогам: руслам замерзших рек и озерам.

Русская рать двинулась в Финляндию из Копорья, перейдя по льду Финский залив. Вскоре к ней присоединились отряды карел.

Финляндский поход завершился успешно — войско Александра Невского совсем немного не дошло до Полярного круга. Шведским феодалам пришлось частью бежать в Швецию, частью «затвориться» в каменных замках, брать которые русским воинам помогали местные жители. Итогом похода стало то, что шведское воинство в последующие 37 лет не нарушало порубежье Новгородской Руси, остановившись в своем продвижении на Восток по рубежу реки Кюмийоки.

В 1257 году великий князь Владимирский Александр Ярославич совершил удачную поездку в Орду: его младший брат Андрей получил «прощение», привезя богатые подарки ханскому двору. Во многом это случилось благодаря тому обстоятельству, что один из русских князей — Глеб Васильевич — женился на монгольской княжне, принявшей христианство. Такой брачный союз был испытанным шагом для дипломатии всех времен и народов.

Но в тот же год монгольские правители решили переписать все население своей империи, в том числе и Руси, чтобы упорядочить взимание дани. Ханские «численники» не замедлили с прибытием в русские княжества. В Золотой Орде согласились с доводами великого князя Владимирского, чтобы сбором дани для Сарая заведовали русские князья, управлявшие своими землями. Вместе с тем хан обязал Александра Ярославича содействовать монгольским «численникам» в переписи городского и сельского населения Руси.

Ордынские чиновники пришли на русскую землю не одни, а в сопровождении военных отрядов, готовых, в случае неповиновения, исполнить роль карателей. Этими отрядами командовали баскаки. «Численники» переписали население Суздальской, Рязанской, Муромской и других русских земель. Их действиями руководил «великий баска», сидевший во Владимире.

Ордынцы в ходе переписи русского населения ставили из него десятников, сотников и тысяцких, в обязанность которых вменялся сбор дани. Тем самым обеспечивалось регулярное поступление «выхода» из Руси в Золотую Орду. От дани освобождалось только черное и белое духовенство. Завоеватели-монголы довольно уважительно относились к религиям покоренных ими народов, стремясь привлечь на свою сторону местное духовенство.

Во Владимиро-Суздальской земле перепись прошла довольно спокойно, но когда монгольские «переписчики» прибыли в Новгород, там произошел серьезный конфликт. Вольные новгородцы и псковичи, не испытавшие на себе ужасов «Батыева нашествия», возмутились. Они вместе с князем Василием Александровичем отказались принимать ханских чиновников и посланцев великого князя. В Вольном городе началась смута, которая привела к кровопролитию.

Новгородское духовенство, встав на сторону великого князя, пыталось образумить новгородскую вольницу. Но было уже поздно, поскольку к «черному люду», купечеству примкнуло и боярство. Посадника Михаила, пытавшегося уговорить горожан, новгородцы убили. Обстановка в Вольном городе накалилась.

Ханские чиновники вернулись во Владимир и пригрозили великому князю, что пожалуются в Орду. Тот прекрасно понимал, что золотоордынский хан может снова направить на Русь «Неврюеву рать». И тогда тысячи и тысячи русских людей будут «посечены» или уведены в полон, разорению подвергнутся многие города и селения. В той исторической ситуации такого допустить было просто нельзя.

Александр Невский, как пишет летописец, «разумев беду тую», созвал братьев Ярославичей и не без труда, одаривая ценностями, уговорил ханских чиновников вернуться в Новгород. Сам он вместе с братом Андреем и ростовским князем Борисом отправился в Вольный город, имея при себе сильную дружину.

В Новгороде волнения достигли своего апогея. Князь Василий Александрович заявил, что не хочет подчиняться отцу, готовящемуся наложить ордынские оковы на вольных людей русского Севера. Однако с подходом великокняжеских дружин он бежал в Псков. Новгородцы притихли, встретив чиновников хана миролюбиво, но от переписи отказались. Тогда монгольские «численники» пошли на дипломатические уступки: получив от горожан богатые дары, они отъехали в Орду, дав возможность великому князю самому уладить конфликт.

Александр Невский сделал выбор в пользу мирного разрешения конфликта. По некоторым источникам, он приказал схватить своего сына Василия в Пскове и сослал его в Низовскую землю, в Городец Радилов. Великокняжеская дружина без сопротивления вошла в Новгород. Наиболее заядлые горожане-бунтовщики подверглись жестокому наказанию: им отрезали носы и уши, отсекали руки или ослепляли. Такими мерами порядок в городе был восстановлен.

Новым посадником в Вольном городе великий князь назначил Михаила Федоровича, жителя Ладоги, не замешанного в боярских распрях. Александр Невский выступил на новгородском вече, призывая вольных людей к благоразумию, не конфликтовать с Золотой Ордой, находившейся на вершине своего военного могущества.

В 1259 году началась перепись населения Новгородской Руси. Ханские чиновники считали число душ и на всех накладывали одинаковую дань. Такая ситуация вполне устраивало боярство и богатых купцов, но не «черный люд». Произошли многочисленные бунты, которые порой заканчивались убийством «численников» и их охраны. Тогда чиновникам хана пришлось укрыться в Городище, под защитой дружины великого князя. Однако перепись была продолжена.

Вольный город на Волхове бурлил, но все же перепись была доведена до конца. Взяв с северных русских земель «число», ордынцы уехали в Сарай, увозя с собой богатую дань и дары. Последующий сбор дани возлагался на новгородского князя. Им стал малолетний княжич Дмитрий Александрович, наставниками которого стали близкие отцовские люди.

После волнений на Новгородщине, вызванных проведением ордынцами переписи, на Руси наступило затишье. Летописец отмечал: «Бысть тишина великая христианам». Мирно было и в следующем, 1260 году.

Умудренный жизненным опытом Александр Невский не обольщался достигнутым миром на Руси, который дался ему большой ценой. Трудно было сказать, как долго хватит сил русскому народу терпеть золотоордынское иго? Не прекращались междоусобные распри между русскими князьями, которые словно забыли о необходимости крепить единство. Такие раздоры умело поддерживались ханами Золотой Орды, не желавшими и опасавшимися видеть Русь единой и сильной.

Среди удельных князей стала появляться скрытая оппозиция власти великого князя Владимирского, имевшего ярлык великого хана Монгольской империи на старшинство среди других правителей на Руси. Тверские, рязанские, ярославские и прочие князья стали ездить в Сарай на поклон хану Золотой Орды с целью обретения призрачной самостоятельности своих княжеств, каждое из которых в отдельности не представляло серьезной опасности для ордынского владычества.

Беспокоил великого князя Александра Ярославича и Вольный город Новгород, самый богатый на Руси благодаря обширной торговле и обладавший немалой военной силой. Там продолжала существовать сильная боярская оппозиция великому князю. Да и простые новгородцы не желали сильной княжеской власти, которая ограничивала власть народного веча.

На пограничных рубежах Руси внешне все было спокойно. Устрашились и шведы, и литовцы, и немецкие рыцари Ливонии. Золотая Орда, довольная богатым «выходом» с русских княжеств и Новгорода, пока не грозила набегами своего многотысячного конного войска.

Укреплялось положение Русской Православной Церкви, надежного помощника великого князя Александра Невского в его помыслах и делах. Он расширил ее права, выделял немалые средства на строительство храмов и монастырей, заказал переписчикам немало религиозных книг, которые затем передавались духовным пастырям. Удалось свершить большое дело, которое затем сказалось на духовном состоянии русского народа — православное духовенство канонизировало русских князей, погибших мученической смертью в стане ордынских ханов.

В религиозной, духовной политике великого князя был сделан и еще один важный шаг. Он умело использовал терпимость монголо-татар к иным верам, в том числе и к христианству. Это дало возможность в 1261 году образовать в столице Золотой Орды Сарайскую епископию. Первым епископом в ней стал Митрофан. Православное влияние в Орде, где было множество русского полону, усиливалось. Православие стали принимать и монголы.

В 1261 году в Вольный город Новгород прибыли послы великого князя Литовского Миндовга. Они заключили с великим князем Александром Невским военный союз против немецкого крестоносного рыцарства. Договором предусматривался совместный военный поход в Ливонию.

Такой поход состоялся в следующем, 1262 году. Русская рать, имевшая в своем составе полоцкую дружину князя Товтивила и 500 литовских воинов, овладела укрепленным городом Дерптом (Юрьевом), хотя немецким рыцарям удалось укрыться в каменном замке. Но вскоре пришла весть об отходе литовского войска из-под города Вендена и новгородцы тоже вернулись домой.

Однако совместный поход новгородцев и литовцев во владения Ливонского ордена сыграл свою роль. После его завершения в Великий Новгород прибыли послы от купеческих гильдий Гамбурга, Любека и других немецких городов, стоявших на Балтийском побережье, для подписания взаимовыгодного договора о торговле. Прибытие такого посольства подтверждало то, что германское купечество отказалось от мысли блокировать морскую торговлю Руси при помощи Ливонского ордена.

В отечественной истории 1262 год отмечен сильным антиордынским движением. Оно не было стихийным, ибо, как сообщает летописец, «совет бысть на татаровей по всем градам русским, их же хан Батый посажа властели по всем градам русским… Князи рустии, согласившиеся меж собою, изгнаша татар из градов своих».

Причины народного восстания хорошо известны: появление в русских землях откупщиков сбора «выхода», которые «корыстовались сами», деятельность немилосердных ростовщиков. Откупщики сбора дани появились на Руси не случайно. Хан Золотой Орды Берке, решив, и не без оснований, что его баскаки оставляют себе большую часть поборов с русских земель, передал сбор с них дани хивинским купцам-ростовщикам.

«Бессермены», как их прозвали на Руси, вносили правителю Золотой Орды денежные суммы вперед, а затем собирали дань в русских княжествах в еще больших размерах, чем ханские баскаки. Тем людям, кто не мог сразу выплатить повинность, хивинцы давали отсрочку, но под большие проценты. Собирая дань, «бессермены» опирались на монгольские воинские отряды.

О жадности ростовщиков-«бессерменов» на Руси слагались песни, дошедшие до наших дней:

Восстание 1262 года против откупщиков-«бессерменов» началось под звон церковных колоколов одновременно в Ростове, Владимире, Суздале, Ярославле, Переяславле и других городах. Народ больше «не можаху бо терпети насилия от поганых». Наиболее ненавистных откупщиков «избивали», других, менее запятнанных в незаконных поборах, «выгноша из городов».

Великий князь Владимирский не противодействовал народному восстанию против «бессерменов». Те в своем большинстве были вынуждены бежать в Золотую Орду. Есть сведения, что Александр Ярославич рассылал по русским городам грамоты с призывами изгонять лихоимцев и их приспешников. Так, известна подобная его грамота, направленная в город Устюг.

Великий князь понимал, что народное выступление против ханских сборщиков дани не может пройти бесследно. Он желал покончить с системой бесконтрольного грабежа «бессерменами» русских земель. Поэтому Александр Невский в очередной раз поехал в Сарай, «чтобы отмолить людей от беды». Другой целью поездки, не менее важной, стало прекращение принудительного набора русских воинов в монгольское войско.

Набор воинов из покоренных земель в состав ордынских войск, особенно в случае войны, был одним из законов Монгольской империи. В то время в ней сложилась сложная ситуация. Хан Золотой Орды Берке готовился к войне с монгольским правителем Персии ханом Хулагу. Поэтому золотоордынцы потребовали от подвластных им народов прислать боеспособные войска, в том числе дружины русских князей. По словам летописца: «Беше тогда велика нужа от поганых и гоняхуть люди, веляхнуть с собою воиньствовать».

В 1263 году великий князь Владимирский Александр Ярославич в последний раз посетил Золотую Орду. Хан Берке почти целый год удерживал около себя прославленного полководца Руси. Тому пришлось зимовать на ханских кочевьях. Он добился того, что теперь сбор «выхода» окончательно переходил в руки русских князей. Теперь Русь больше не знала «бессерменов». Русские княжества были освобождены и от воинской повинности.

Из Золотой Орды Великий князь Владимирский возвращался домой совершенно больной. В ноябре он прибыл сперва в Нижний Новгород, а затем в Городец. Там он остановился в Федоровском монастыре, в том самом, где находилась копия особо почитаемой иконы Федоровской Божьей Матери. Она считается покровительницей большого семейства Ярославичей.

В Городце великий князь-ратоборец Древней Руси впал в еще больший недуг. Сопровождавшие его люди и монахи видели, как больного покидали последние силы. Все пришли в уныние. Александр Невский, чувствуя свою скорую кончину, сказал окружающим: «Удалитесь и не сокрушайте души моей жалостью».

По обычаю предков, великий князь призвал игумена монастыря и изъявил желание постричься в монахи: «Отче, се болен есмь вельми… Не чаю себе живота и прощу у тебя пострижения». Это была православная христианская традиция, когда люди перед кончиной уходили из светской жизни в «черные монахи».

Последняя воля прославленного воителя, внука Всеволода Большое Гнездо, была выполнена. В келье Городецкого Федоровского монастыря великий князь Владимирский Александр Ярославич Невский был пострижен в иночество и получил новое имя Алексий. В ночь после причастия, 14 ноября 1263 года, он скончался. Гроб с его прахом перевезли во Владимир и при большом стечении народа погребли в местном монастыре Рождества Богородицы.

Александра Невского будут оплакивать во всех уголках русской земли — настолько велика оказалась всенародная скорбь. В стольном граде Владимире митрополит Кирилл, обращаясь к народу, скажет: «Дети мои милые! Знайте, что зашло солнце земли Русской!»

На великокняжеский престол вступил младший брат Александра Невского Ярослав Ярославич, новгородский князь. В истории государства Российского открылась новая страница. И открылась она благодаря поистине великим деяниям древнерусского полководца-правителя, заложившего первый камень в дело освобождения Руси от владычества Золотой Орды…

Пройдут века. В 1723 году Петр I, вернувший России невские берега, прикажет торжественно перевезти прах великого полководца из Владимира в новую столицу государства, в специально построенную Александро-Невскую лавру. На месте битвы поставят церковь Александра Невского. В 1725 году будет учрежден российский орден Александра Невского. Православная церковь канонизирует национального героя России и объявит его святым.

В годы Великой Отечественной войны Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июля 1942 года был учрежден боевой орден Александра Невского. Рельефное изображение прославленного русского полководца помещено в центре покрытой рубиново-красной эмалью серебряной пятиконечной звезды.

По статуту этим орденом награждаются командиры дивизий, бригад, полков, батальонов, рот и взводов Советской Армии, проявившие в боях за Родину личную отвагу, мужество и храбрость и умелым командованием обеспечившие успешные действия своих соединений, частей и подразделений.

В Великую Отечественную войну этим орденом награждено 40 217 офицеров Советской Армии.

Ратные подвиги защитников Родины навечно остаются в памяти народной. История бережно хранит их имена.