Предисловие к первому тому

Почему люди идут в монахи? Почти две тысячи лет многие умы пытались дать разные ответы на этот вопрос, но, конечно, самое точное определение сути этого явления дал нам Сам Господь Иисус Христос, когда ответил спрашивавшему Его о спасении молодому человеку: «...аще хощеши совершен быти, иди, продаждь имение твое и даждь нищим: и имети имаши сокровище на небеси: и гряди вслед мене» (Мф. 19:21). Именно желание быть совершенным, т. е. обрести совершенную христианскую любовь, побуждает человека к особому подвигу, дает ему силу забыть все земные прелести и посвятить себя исключительно служению Богу и людям. Стремление к совершенству милостивый Бог возбуждает по-разному: Он или сразу вкладывает в сердце человека свою благодатную любовь, как поступил Господь с апостолами Андреем, Петром, Иоанном и Иаковом («прииди́та вслед мене» (Мк. 1:17)), или Своею благодатью просвещает разум человека, и человек решительно устремляется к познанию осенившей его Божественной силы. Так был призван апостол Нафанаил (Ин. 1:49). В монашестве у обеих этих категорий людей одна цель – совершенствование в Божественной любви, но методы разные: первые должны подвизаться для сохранения дарованной благодати, а вторые должны приложить все усилия для ее приобретения.

Есть также люди, которые идут в монахи по своей воле, под давлением разных обстоятельств. Причин здесь может быть много: от простого подражания кому-то до тщеславного устремления вследствие неблагоприятных жизненных событий и т. д. Но если человек идет в монахи не для того, чтобы постичь и по возможности обрести истинную христианскую любовь, а для решения своих личных проблем, как Иуда примкнул ко Господу для достижения своих личных целей, то он обрекает на мучения и самого себя, и окружающих его в монастыре людей. Только благодатная любовь, по милости Бога уже обретающаяся в сердце подвижника, или волевое устремление человека, желающего обрести в своем сердце истинную христианскую любовь, дает ему возможность с легкостью перенести трудности монашеской жизни и, более того, получить от нее глубокое внутреннее удовлетворение и духовную радость. Только в любви возможно достичь настоящего послушания, истинного смирения и глубины молитвы – добродетелей, так необходимых для достижения совершенства. Как мать безропотно и неустанно служит своим любимым детям, так исполненный благодати послушник с радостью и безропотно служит своим собратиям и начальствующим отцам. Только такой монах бывает по-настоящему послушлив духовным наставникам, и за такое служение Бог дарует ему радость смирения и молитву.

Монастырь – это школа христианской любви! Если человек идет в монастырь ради достижения других целей, то он никогда не станет истинным монахом в абсолютном значении этого слова. В лучшем случае он может стать хорошим монастырским функционером, т. е. быть мiрянином в рясе, а в худшем случае может впасть в прелесть или в ересь. Однако человеколюбивый Бог и таких людей не оставляет без заботы и попечения. Как Он до последнего момента старался отвести Иуду от предательства, так каждого монашествующего направляет на единственный правильный путь спасения – к жизни в христианской любви и самоотвержении, хотя свободу решения принять или отвергнуть Его благодать Он оставляет за человеком.

Вообще человек сотворен Богом для того, чтобы, совершенствуя себя с помощью Божией в течение всей своей жизни, он максимально смог приблизиться к своему Творцу. А так как Бог есть любовь, то совершенствование в Боге есть возрастание в Божественной любви. Творец сказал нам: «Будите убо вы совершени, якоже Отец ваш небесный совершен есть» (Мф. 5:48) – и объяснил, что значит быть совершенным. Совершенен тот, кто стремится подражать в любви Богу («любите враги ваша» (Мф. 5:44)). Имея греховную природу, не изменившись, достичь этой цели человек не может, поэтому для обретения Царствия Небесного, т. е. Божественной любви, Господь призвал нас родиться заново: «...аще кто не родится свыше, не может видети царствия Божия» (Ин. 3:3).

В мiре, где много соблазнов, осуществление этой задачи – чрезвычайно трудное дело, а в монастыре обеcпечены идеальные условия для рождения свыше, поэтому милостивый Бог благословил монашеский образ жизни для совершенствования в любви, который в его первоначальной форме выражался в апостольском образе служения. Именно апостолы были первыми монахами. Они первыми оставили мiр, отреклись от себя и последовали Божьему зову. И мы сможем реализовать Божие благословение только в том случае, если умрем для мiра («не люби́те мiра...» (1 Ин. 2:15)) и будем заниматься «единым на потребу». А если мы не сможем силой собственной воли отречься от всего того, что нас окружало до момента поступления в монастырь, и даже от самих себя, то для нас невозможным станет новое рождение – приобретение Божественной любви.

Как мертвец не выбирает себе могилы, так и мы, принявшие призвание монашества, не должны выбирать место подвига и критически оценивать монастыри. Мы смиренно принимаем волю Божью и живем там, куда Господь нас поставил. Как усопший не выбирает своего могильщика, так и мы не должны перебирать удобных нам духовников, а должны безоговорочно подчиняться Божьему произволению о нас. Как мертвый не планирует свое будущее, так и мы, монахи, умершие для мiра, не строим никаких земных планов и заботимся только об одном – как угодить Богу и людям. У монаха одна цель – стремиться к Христовой любви. И средство для достижения этой цели у него тоже одно – неустанное делание любви.

Представленный труд рассказывает именно о тех монахах, сердца и умы которых были охвачены Божественной благодатью и которые оставили все, что дорого земному человеку, и посвятили себя чрезвычайно трудной задаче – перерождению в Божественную любовь. Несомненно, представленную книгу русский читатель уже давно ожидал. Из-за известных исторических перипетий до сих пор не представлялось возможным собрать и систематизировать все материалы для составления жизнеописаний афонских подвижников последних двух столетий. Если в дореволюционный период в афонских обителях еще велась работа в этом направлении, то после революции 1917 года русские обители Афона оказались полностью отрезанными от России, начался печальный период упадка монастырской жизни, и всякая подобная работа прекратилась. Поэтому данный вопрос долго оставался без внимания. Ни в России, ни в среде эмигрантов не было никакой возможности заниматься описанием повседневной жизни насельников Афона. Счастливым исключением в данном вопросе является труд лишь небольшой группы авторов (Б. Зайцева, Вл. Маевского, А. Дарова и др.). Кроме того, из-за изоляции русские обители Афона были в таком тяжелом материальном положении, что все силы были направлены только на выживание все уменьшающейся и стареющей братии. Обители постепенно становились малолюдными, и некому было собирать, систематизировать и ухаживать за беcценным наследием умерших предшественников. К сожалению, многое безвозвратно утрачено, погибло, сгорело в случавшихся пожарах. Только в Русском святого великомученика Пантелеимона монастыре отцы смогли, хоть не в систематизированном виде, сохранить архив монастыря, более того, туда попали и фрагменты из архивов других обителей, обработка которых дала нам возможность проследить жизненный путь более чем 7500 афонских подвижников, насельников разных русских обителей на Афоне. По нашим подсчетам за последние 200 лет на Афоне проживало до 10 000 выходцев из бывшей Российской империи. Это насельники монастыря святого великомученика Пантелеимона, двух скитов – Андреевского и Ильинского – и до 150 разных, больших и малых келлий, калив, а также пустынники и сиромахи.

История жизни 10 000 человек, волею судеб оторванных от Матери-Родины и почти забытых и исключенных из общероссийской исторической и духовной действительности, несомненно, представляет огромный пласт русской духовной культуры, которым могла бы гордиться Россия. Эти люди, воспламененные любовью к Богу, оставили свою горячо любимую Родину и пришли в удел Божией Матери – на Святую Афонскую Гору, чтобы тяжелыми монашескими трудами очиститься от собственной греховности, сподобиться благодати Святого Духа и молиться за спасение самого себя, любимой Родины и всего мiра. Они телом оставили свою страну, но никогда не прекращали общаться с ней духовно, а некоторые из них, по благословению старцев, возвращались на Родину и трудились на духовной ниве, передавая соотечественникам несравненный афонский опыт подвижничества и аскетики. Многие из них создали письменные памятники, посвященные афонской истории: одни вели свои дневники с подробным описанием происходившего вокруг них; другие оставили обширную переписку, в которой увековечили русскую афонскую действительность XIX–XX веков.

Изучив все архивные материалы, обработав все письменные источники, мы получили возможность предложить читателю данный труд, который содержит жизнеописания выдающихся афонских подвижников – выходцев из разных регионов бывшей Российской империи.

Собрав воедино эти жизнеописания, мы отчетливо отметили несколько отрадных моментов. Во-первых, прослеживается четкая духовная связь между старцем и учеником. Какими-то невидимыми духовными нитями все 10 000 русских монахов были связаны с главной взаимонаследуемой духовной осью русского Афона, которую олицетворяли прежде всего иеромонах Арсений (духовник всех русских иноков на Афоне в начале века), иеросхимонах Иероним (духовник Пантелеимонова монастыря в 1841–1885 годах), архимандрит Макарий (первый русский игумен Пантелеимонова монастыря после его возрождения в 1875–1889 годах), иеросхимонах Агафодор (духовник Пантелеимонова монастыря в 1891–1920 годах), схиархимандрит Кирик (духовник Пантелеимонова монастыря в 1920–1937 годах), иеросхимонах Виссарион (духовник Пантелеимонова монастыря в 1938–1955 годах), схиархимандрит Илиан (игумен и духовник Пантелеимонова монастыря в 1958–1971 годах). Эта бросающаяся в глаза связь дает наблюдателю хорошую возможность представить двухсотлетнюю жизнь Пантелеимонова монастыря и всего русского Афона как единого духовного организма.

Во-вторых, ясно вырисовывается единодушная верность всех учеников вышеназванных старцев завещанию духовника, основоположника и возобновителя Пантелеимонова монастыря иеросхимонаха Иеронима, в котором он настойчиво просил хранить общежительный дух монастыря, жить в любви друг к другу и не оставлять милостыни.

В-третьих, несмотря на языковой барьер между русскими монахами и насельниками Афона других национальностей и определенную автономность русских обителей, в каждом конкретном подвижнике отчетливо можно проследить наличие известного общего, вненационального афонского духа: он оставался русским, но одновременно являлся органической частью всего афонского сообщества.

В-четвертых, они никогда, даже в самые трудные моменты истории, не забывали о своей многострадальной Родине и старались посильно участвовать в ее судьбе: кто молитвой, кто делами.

В-пятых, у монахов – выходцев из России мы видим равенство, несмотря на принадлежность к разным сословиям: облекшись в монашеское одеяние, бывшие крестьяне и дворяне, мещане и купцы, писари и губернаторы вдруг превращались в братию и плечом к плечу, в равных условиях несли монашеский крест. Если представить себе ту сословную пропасть, которая существовала в тогдашней России, то это действительно достойный удивления и внимания феномен.

Данная книга состоит из четырех частей: в первую часть вошли жизнеописания выдающихся старцев и подвижников Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне, всего 130-ти подвижников, особо отличившихся как своей высокой духовной жизнью, так и вкладом в созидание и процветание монастыря.

Во вторую, третью и четвертую части вошли жизнеописания 68-ми выдающихся старцев и подвижников Андреевского и Ильинского скитов, больших и малых русских келлий, пустынников и сиромахов. Многие насельники, безусловно достойные жизнеописания, не попали в эту книгу из-за крайней скудности информации о них. Пустынножители вели особенно закрытую от внешнего мiра жизнь, и даже современники-подвижники не могли заметить высоту их духовного состояния. Как, глядя на множество одновременно сверкающих на небе звезд, трудно оценить достоинство каждой отдельной звезды, так трудно было особо кого либо выделить из яркого букета высоких подвижнических жизней, которые протекали и протекают на Афоне.

Выше мы уже отметили, что источниками для составления всех жизнеописаний послужили данные, находящиеся в архиве Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне: монахологии (регистрационные книги монахов), дневники и записные книжки, письма насельников, официальная документация и др. Кроме того, была использована информация из уже изданных книг насельников нашего монастыря: иеросхимонаха Сергия (Веснина), игумена Парфения (Агеева), схимонаха Селевкия (Трофимова), архимандрита Михаила (Козлова), иеросхимонаха Арсения (Минина), схимонаха Денасия (Юшкова) и др., которые и сами оказались достойными данного издания. Также в книгу вошел ряд материалов из периодических изданий русских афонских обителей: Пантелеимоновской – «Душеполезный собеседник», Андреевской – «Наставление и утешение святой веры христианской», Ильинской – «Нравственно-аскетические издания». Широко использовалась уже существующая литература по Афону: очерки, исследования и литературные произведения разных авторов.

Мы хорошо представляем себе, что предложенный труд далек от литературного совершенства, но все равно желаем предложить его на суд читателей, уверенные в том, что о монахах должны писать в первую очередь монахи. Именно монахи могут передать ту изюминку монашеской жизни, которая открывает в жизнеописании подвижника главную мысль – действие благодати Божией. Ученый интересуется фактами, журналист – эффектами и идеями, а монах видит прежде всего действие Святого Духа, а это главное в жизнеописании подвижника. И методы у них разные: если ученые используют метод критического анализа фактов, то монах, описывающий историю жизни другого монаха, в первую очередь старается показать, как Промысел Божий неотступно действует, влияет на судьбы человеческие, как отеческая любовь и забота Создателя непрерывно направляют и исправляют каждого подвижника на пути ко спасению. Для исполнения этой задачи недостаточно только перечисления следующих друг за другом исторических событий. И даже глубокий анализ этих фактов не приведет нас к заданной цели, если мы не учтем тех событий, которые во время научного исследования мы часто склонны игнорировать и которые мы называем сверхъестественными, чудесными событиями. И действительно, как быть научно корректным и одновременно принимать во внимание недоказуемые естественным образом происшествия в жизни подвижников? Как не смутить академически настроенного читателя, предлагая ему сновидения, видения, прозорливые предсказания и другие подобные явления из жизни подвижника как истинный факт? Как найти золотую середину между научным и метафизическим? Как сделать так, чтобы нас не упрекнули в смешивании предметов знания и веры?

С научной точки зрения явление Божией Матери преподобному Петру Афонскому, преподобному Афанасию Афонскому и сотням других афонских подвижников и их свидетельства того, что Она подтвердила им истинность истории Своего пребывания на Афоне во время Ее земной жизни и обещала Свое покровительство, нужно считать исключительно легендами, не имеющими отношения к истине. Но думать так – значит глубоко ошибаться, потому что тем самым мы сознательно игнорируем один из основных источников познания истины – духовное созерцание, благодаря которому был достоверно засвидетельствован факт явления Божией Матери на Афоне.

Чистая, духовно созерцающая душа – это самая мощная лаборатория, позволяющая получать абсолютно достоверную информацию. И пока рядом с научными методами познания ученые не поставят метод духовного созерцания, результаты их исследований всегда будут неполными и односторонними.

Чистому сердцу преподобного Афанасия и подобных ему афонских подвижников было дано ясное откровение о пребывании Божией Матери на Афоне. И, несмотря на то что подвижники получили эти откровения через 900 лет или более после самого события, гарантией истинности того, что они нам говорят правду, является именно духовная чистота этих святых мужей.

Сухая хронологическая летопись – это всего лишь тело истории, а внутренние, духовные созерцания – его душа. То, что на человека упал кирпич, – это «тело» исторического факта, а то, что перед этим у человека было обостренное чувство предстоящей опасности, – это душа данного события. И только анализируя во взаимосвязи оба проявления одного факта, мы можем добраться до истинного понимания происшедшего. Но здесь встает справедливый вопрос: как определить истинность духовного события, какое внутреннее переживание достоверно? Ведь их бывает порой много, и часто они кажутся противоречивыми. Мы не претендуем на универсальную разгадку этого вопроса, только с определенной уверенностью можем сказать, что на протяжении долгой истории у Матери-Церкви выработался опыт проверки истинности тех или иных духовных событий. Мы не будем перечислять их здесь, они всем известны, укажем только один из них – высокий уровень авторитета участвовавшей в чудесном событии личности: монаха, старца, подвижника. Человек верующий, а особенно подвижник, имеет обостренное чувство реального предстояния пред Богом, поэтому он не может позволить себе сознательно сочинить даже малейшую ложь. Его можно обмануть, ввести в заблуждение, но преднамеренно он не может выдумать ничего.

Например, великому преподобному Силуану Афонскому было видение, что Господь сошел к нему из иконы. Нет на Земле ни одного здравомыслящего человека, знавшего его житие и хоть на секунду усомнившегося в истинности этого признания. Старец Силуан заслуживает абсолютного доверия!

Или другой пример: по молитве великого подвижника Серафима Саровского Дух Святой стал ощутимо действовать в простом смертном человеке, о чем последний свидетельствовал. И нет на свете ни одного хоть мало-мальски благоразумного человека, который не поверил бы этому свидетельству. Значит, оба происшествия являются истинными фактами и их истинность подтверждается авторитетом участвовавших в них личностей.

Здесь наши оппоненты могут возразить, что происшедшие события неестественны и являются продуктами личного восприятия, что они происходили только в воображении этих людей. Скептики скажут: «Да, эти люди честны в констатации факта, но сам факт нереален».

Действительно, как оценить реальность факта? Наверное, только его влиянием на последующий исторический процесс. Учитывая то, сколько тысяч (!) людей привело к вере истинное свидетельство старца Силуана или описание действий преподобного Серафима Саровского, мы можем с абсолютной уверенностью утверждать, что происшедшие с ними вышеозначенные события являются совершенно достоверными историческими фактами. Составляя данный труд, мы руководствовались именно таким методом и надеемся, что он поможет нашим дорогим читателям в деле духовного совершенствования и спасения их душ.

При составлении жизнеописаний рядом с фотографиями подвижников приведены также изображения их честных останков (их честные главы). Опасаясь, что российскому читателю такая демонстрация напоказ останков умерших людей может показаться странной и даже кощунственной, позволим себе дать пояснение этому.

Дело в том, что на Афоне существует традиция выкапывать из могил останки монахов через три года после их захоронения. Делается это с одной целью – увидеть, какого цвета кости усопшего. На Афоне существует предание, что если кости чистые и белого цвета с характерной желтизной, то монах обрел милость у Бога. Считается также, что если цвет костей скорее желто-воскового цвета, который переходит в светло-коричневый, то душа усопшего ближе к Богу.

С нашей стороны, мы можем с радостью подтвердить истинность этого верования нашим нечаянным опытом. Создавая эту книгу, мы сначала составили жизнеописания, а потом пришли к мысли приложить к ним и изображения останков, и, к нашему большому удивлению и радости, все кости, соответствующие жизнеописаниям, вошедшим в эту книгу, были именно благодатного цвета, в чем наш читатель может сам убедиться, причем такие кости составляют лишь 30 процентов всей монастырской костницы*. [2] При виде таких благодатных глав вместо обычного страха и отторжения возникает чувство огромного уважения и благоговения. Хочется смотреть и смотреть на них как на фактическое проявление истинной святости. Некоторые жизнеописания не имеют подобных иллюстраций, потому что с течением времени на отдельных главах стерлись надписи и, к сожалению, опознать их уже невозможно.

Дорогому читателю может также показаться, что мы представили жизнеописания в несколько идеализированном виде, но такое впечатление создается именно потому, что из 7500 жизнеописаний выбраны лучшие, на наш взгляд. 200 жизнеописаний из 7500 – это всего лишь 3,5 процента. Как мы уже сказали выше, безусловно, их могло быть больше, но скудность материалов не позволила нам составить жизнеописания многих достойных почитания подвижников.

Наверное, не лишним было отметить историческое и культурное значение представленных широкому читателю жизнеописаний афонских подвижников. Несомненно, они представляют непреходящую ценность не только для русской православной духовности и русской истории, но однозначно и для всего христианского мiра! А для нас, современных насельников Святой Горы, значение этих жизнеописаний просто громадно, ведь монашеская жизнь – это не только повседневная молитва и текущие подвиги послушания, но и память о духовной преемственности, фактическое осознание намоленности монастыря, чего можно достичь, только зная детали духовной жизни подвизавшихся здесь до нас отцов. В своих письмах прекрасно написал об этом один из подвижников, представленных в этой книге, схимонах Денасий (Юшков): «Если и пишется что о почивших уже старцах-подвижниках, то все это, как говорили мне другие, „святое и благое дело“. И совершается оно не для того, чтобы через это прославить почивших подвижников благочестия, так как каждый из них что заслужил делами, то и получил от праведного Мздовоздаятеля, а единственно с той целью, чтобы хоть несколько возгреть и поддерживать в себе и других дух афонского подвижничества и вообще истинного монашества и примерами подвижнической жизни современных нам отцов показать христианскому мiру, что „не оскудел еще преподобный“, что есть еще с горячностью сердца шествующие по стопам древних великих богоносных подвижников, непрерывно борющиеся со всеми многообразными кознями дьявольскими и всеусильно старающиеся о всецелом выполнении двух главных заповедей Божественных: любви к Богу и ближнему». [3]

Сокращения

АРПМА – Архив Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне

БРПМА – Библиотека Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне

РПМА – Русский Свято-Пантелеимонов монастырь на Афоне

Загрузка...