Рычаг локтя (СИ)

Глава 14 Еще один спортсмен

В боевом самбо есть раздел, посвященный ударным техникам. Само боевое самбо, как стиль, создано в СССР в тридцатые годы и полностью оформилось к пятидесятому, как ответ на запрос со стороны военных и правоохранительных органов, просивших дать им простую и ясную систему мгновенного устранения противника.

Создатели Иван Солоневич, Василий Ощепков, Виктор Спиридонов и Анатолий Харлампиев вложили в стиль опыт бокса, дзюдо, ушу и разных видов борьбы. По сравнению со спортивным самбо, здесь намного более широкий арсенал технических действий, разрешены удары и удушающие приемы.

Можно бить кулаками и локтями, толкать корпусом. Наносить удары разрешено в голову, кроме затылка, в шею, кроме горла и шейных позвонков, грудь, живот, спину и ноги.

Можно бить самой головой. Ногами можно бить туда же, что и руками. Удары можно наносить и после перевода противника в партер. В общем, почти что ММА раннего разлива.

Так что, на самом деле, у меня имелось много приемов, чтобы достойно встретить набросившегося на меня братца Ольги. Больше всего я опасался, что он выхватит заточку, но Макс работал голыми руками.

Раз так, тогда можно слегка расслабиться. Правда, нельзя забывать, что клинок он может в любой момент вытащить из кармана.

Поэтому сначала я работал на дальней дистанции. Встретил нападающего жестким прямым ударом правой ноги в живот, отчего он отлетел назад.

Упал лицом вниз на участок земли, отделяющий тротуар от дороги и застонал от боли. Испачкал лицо и ладони, выплюнул изо рта грязь и тяжело дыша, встал на четвереньки. Оля бросилась ему на помощь, но я схватил ее за руку и оттащил в сторону.

— Не вмешивайся, — приказал я, холодно глядя на девушку. — Я ему не причиню вреда, только слегка выбью гонор. Ты просила помочь, вот я и помогаю.

Ольга повиновалась и осталась на месте. Я подошел ближе к Максу, держась настороже.

С этими уголовниками никогда не знаешь, что выкинут в следующий момент. Сейчас можно наброситься на него, забрать спину и задушить, как в джиу-джитсу, но вдруг он уже вытащил заточку из кармана? Я не видел его правую руку, он прижал ее к животу и спрятал под собой.

— Как дела, Макс? — спросил я, подойдя еще на шаг, но все равно с опаской, как будто рядом с бешеным псом. — Ты зачем на меня полез? Я тебе разве предъявил что-то? Я же тебя просто спросил. Что, не мог ответить по-человечески?

Он повернул голову в сторону и я увидел слой черной земли и зеленые травинки с белесыми стебельками у оснований, прилипшие к его правой отвисшей щеке и толстой шее. Руки все так же держал под собой.

— Ты мне, сука, предъявил за сестру, — прохрипел Макс и поднял на меня голову. — Я тебя урою за это, слышь?

А вот это уже плохо. Это уже прямая угроза, причем довольно необоснованная с его стороны.

— Ага, вот как ты заговорил, — сказал я осторожно наклонился. — Я же тебя просто спросил, почему ты, как брат, не защищаешь ее. Сказал, что раз ты не справляешься, то я сам этим займусь. Как парень. Какие же тут предъявы? А ты чего-то разбушевался, на меня с кулаками набросился. Разве так можно?

Макс опустил голову, ткнулся лицом в траву и прохрипел: «Урою, сука!». Тогда я стукнул его кулаком по затылку. Несильно, но брат Ольги впечатался лицом в землю, закашлялся и на полминуты не мог говорить, только хрипел, плевался и сдирал землю с лица.

Из носа у него потекла кровь. Никакой заточки, судя по всему, нет.

— Ну хватит, Витя, — Ольга подошла и хотела помочь брату, теперь я уже не препятствовал. Знал, чем это закончится. Девушка взяла брата за правые локоть и плечо, потянула вверх, чтобы поставить на ноги. — Макс, вставай. Вот, возьми платочек. Видишь, как все получилось? Ну, зачем ты полез?

Макс приподнялся на коленях и выпрямился, вытирая руками грязную окровавленную кашу на круглом лице. Повел локтем, высвобождаясь от сестры, а потом развернулся и влепил ей пощечину.

Ольга отшатнулась.

— Уйди, тварь, — просипел Макс. — Еще раз подойдешь, я за себя не отвечаю, урою тебя вместе с твоим хахалем.

Я позволил себе слегка усмехнуться. Что и требовалось доказать.

Недолго наш герой притворялся благородным и правильным, надо было только пару раз его стукнуть. Я снова взял ошеломленную Ольгу за руку, отодвинул в сторону, а сам добавил Максу пинок в грудь.

Тот так и стоял на коленях передо мной, а от удара опрокинулся назад, раскинув руки в стороны. Отлетел к тротуару.

Ольга тоненько вскрикнула. Она стояла, прижав ладони к лицу «ковшиком» и прикрыв ротик. Я предупреждающе поднял руку, чтобы она не вмешивалась.

Подошел к Максу, уселся ему на грудь и надавил ногами на запястья обеих рук, чтобы он не дергался. Протянул левую руку, схватил за волосы и поднял голову выше. Макс застонал и открыл глаза.

— Привет, малыш, вставай, уже день на дворе, — ласково сказал я и потянул сильнее. Наклонился к нему ближе, заглянул в мутные глаза и прошептал, чтобы не слышала Ольга: — Значит так, слушай сюда, придурок. Сейчас мы пойдем обратно домой к Оле, ты соберешь свои вещички и сгинешь с глаз долой, понял? Забудешь сюда дорогу и больше никогда не появишься тут, ясно? Или я тебе сломаю руку, потом вторую, потом ногу. Это не угроза, а обещание.

Я так и хотел сделать, даже хоть и перед Ольгой. Макс прочитал намерение в моем взгляде и попытался кивнуть, хотя это ему трудно сделать, я ведь до сих пор держал его за волосы. Тогда я отпустил идиота и его голова глухо стукнулась о землю.

Теперь я слез с Макса и пнул его в бок.

— Вставай, чего разлегся. Быстро пошли.

Ольга сзади так и стояла на месте, мы оба смотрели, как Макс, кряхтя, встал с земли и выпрямился. Затем посмотрел на нас.

— Мы сейчас пойдем к тебе, Оля, — громко сказал я. — Макс любезно согласился уехать. Он заберет свои вещи и уедет отсюда. Правда, Макс?

Я добавил металла в голосе. Братец кивнул, вытер лицо рукавом рубахи, развернулся и поплелся по тротуару к дому. Мы с Ольгой за ним.

Вошли во двор, потом в подъезд и поднялись наверх, причем возле подъезда старушки с удивлением посмотрели на грязную физиономию Макса и спросили, не нужна ли помощь. Ольга устало покачала головой.

Мне до этого пару раз доводилось бывать в квартирке Ольги. Уютная полуторка.

На стенах ковры. Красные, с причудливыми узорами. На диване и креслах тоже коврики. И дорожки из текстиля на полу.

Сейчас девушка спала на кухне. На раскладушке. Гостиную уступила брату. Что за жалостливость такая?

Теперь Макс выглядел по-другому. Больше не возникал. Покорно собрал все вещи. Положил в толстый брезентовый рюкзак.

Ольга протянула ему колбасу и консервы со шпротами. Взял, не отказался. Вот бесстыдник.

Наконец, собрался. Взвалил рюкзак на плечо. Встал на пороге. Обернулся, как побитый пес. Типа, почему выгоняете?

Ольга всхлипнула. Эх, добрячка. Опять готова пожалеть урода.

— Ну, чего встал? — спросил я. — Пошел отсюда. Еще раз увижу, порву на куски.

Ольга промолчала. Макс подождал еще немного. Открыл дверь, ушел.

Дверь захлопнулась. Девушка закрыла лицо руками. Села на стул.

Я подождал, пока она успокоится. Прошелся по квартире. Налил стакан воды из-под крана. Протянул девушке.

— Спасибо, — Ольга выпила воду. Успокоилась, посмотрела на меня. — Ну, как теперь мне смотреть ему в глаза? Выгнала из дома! Родная сестра, называется.

Я усмехнулся. Вот что бывает, когда у людей есть совесть. И они сталкиваются с людьми, у которых совести нет.

— Не бери в голову. Не переживай так. Спокойно будешь смотреть. Только не вздумай его пускать. Он еще будет приходить. Просить и умолять. Вернее, не так. Он будет требовать. Давить на чувство вины и жалости. На твое чувство. Но ты не поддавайся.

Ольга вытерла слезы. Пошла, достала из сумочки платочек. Снова села на стул.

— Ладно, постараюсь. Понимаешь, Витя, какое дело. Умом я все понимаю. А вот сердцем… Как сердцу прикажешь? Родной брат ведь.

Мне это надоело. Вроде Оля умная баба. Но иногда даже такую бабу зашкаливает. Заносит на поворотах.

Казалось бы, понятная ситуация. Тут надо просто перестать переживать. И наглухо закрыть сердце. Для непутевого братца.

— У тебя есть чего перекусить? — спросил я. Хотел, чтобы Оля отвлеклась от мрачных мыслей. — Давай чаю выпьем.

Девушка едко глянула на меня.

— Брат тоже так говорил. «Перекусить». А потом тоже руки будешь распускать?

Ого, как заговорила. Я положил чайник на плиту. Посмотрел на девушку. Усмехнулся.

— Вот оно как, значит. Ладно. Не буду беспокоить. Я пойду, чтобы тебе не было страшно в присутствии такого зверя, как я.

Схватил сумку, хотел выйти из квартиры. Ольга подбежала ко мне у двери. Обняла и не пустила дальше.

— Прости меня, пожалуйста. Я совсем с ума сошла. Не уходи. Оставайся у меня. А то я не знаю, что делать. Макс может прийти обратно. А если ты будешь здесь, он уйдет.

Ладно. Я не стал строить из себя маленького мальчика. Обнял Олю в ответ.

Девушка слегка дрожала. Наконец, успокоилась. Отстранилась от меня. Тихо сказала:

— Я пойду подогрею обед. Ты наверное, проголодался.

Вот это другое дело. Я отпустил Олю. Она ушла на кухню. Я уселся в кресло в гостиной.

Вскоре девушка меня позвала. Она успела сходить в ванную.

Привела себя в порядок. Успела подкрасить губы и собрать волосы. Выглядела уже лучше. Гораздо лучше.

Подала тушеную картошку с мясом и сварганила салатик из свежих овощей. М-м, очень вкусно.

Сама Оля не кушала. Сидела рядом. Смотрела на меня.

— Я тебя не поблагодарила, — сказала она. Взяла меня за руку. — Ты даже не представляешь, как меня выручил. Спасибо, Витя.

Я посмотрел на девушку. Потом снова на тарелку.

— Да ладно тебе. Не стоит благодарностей. Надо было раньше попросить.

После обеда я достал форму. Хотел постирать. Оля не дала. Сказала, что сама все сделает.

— Как у тебя дела на занятиях? — спросила она. — Я совсем выпала из жизни. Ничего не знаю. У вас там вроде еще соревнования должны быть?

Я рассказал, как все прошло. Оля покачала головой. Всплеснула руками.

— Надо же, я все пропустила. Поздравляю с победой. Теперь что? Когда другие соревнования?

— Уже скоро, — ответил я. — Оказывается, я участвую в Спартакиаде. Только недавно узнал.

За разговором мы переместились в гостиную. Я уселся в кресло. Оля на диван. Неподалеку от меня.

Я размышлял на досуге. Осталась ли Оля моей подругой? Или мы уже расстались? Во всяком случае, надо объясниться.

Но я не успел ничего сказать. Только подумал, как быть. Глядь, а Оля уже рядом. Присела на широкий подлокотник кресла.

Посмотрела на меня огромными глазами. И поцеловала. Прижалась ко мне.

Хм, а ведь объяснение можно отложить, подумал я, обняв трепещущее тело девушки. Что поделать. Я ведь не люблю объясняться.

Тем более, зачем расстраивать девушку? Еще больше. Она и так выбита из колеи.

Так что я малодушно промолчал. Даже наоборот.

Когда Оля оторвалась от меня, я сам обнял ее. Поднял на руки. Утащил в спальню.

Мы очнулись через полтора часа. Лежа в постели.

— Как хорошо, что ты спортсмен, — мечтательно сказала Оля. — А то из-за сигарет Макса весь дом пропах.

Она прижалась ко мне. Обняла. Для девушек это чертовски важно.

— Как хорошо, что ты вообще здесь, — прошептала девушка. Она чуть ли не мурлыкала. — Что же я раньше тебе не сказала.

Я хотел спать. Но держался. Сейчас нельзя.

А то девушка обидится. Тут всего делов-то. Минут на десять. Скоро она сама уснет. Задремлет, засопит, уткнувшись мне в плечо.

— Оставайся у меня, — попросила Оля. — Ты же сейчас свободен? Не торопишься? На работу еще не приняли?

Я покачал головой.

— Нет, какой там. Еще жду распределения.

Про «Динамо» не рассказывал. Там еще все вилами по воде.

— Нет, я вообще говорю, — улыбнулась Оля. — Живи у меня. Места нам хватит. Когда ты рядом, мне спокойнее.

Ну, спасибо. Это уже серьезная заявка. На женитьбу. Меня хотят охомутать. Это точно.

— Если меня оставят здесь, то подумаю, — неопределенно сказал я. — А то вдруг распределят за тыщу километров.

Оля продолжала улыбаться. Наконец-то она успокоилась. Через пару минут действительно заснула. Я вместе с ней.

По привычке проснулся засветло. Оля спала рядом. Только уже отвернулась. Я видел ее волосы.

Да уж, моральный облик ниже некуда. Каждое утро просыпаюсь в объятьях новой девушки. Куда я качусь?

Так, что делать? У меня есть указание отдыхать.

Приводить себя в норму. Тем более, что на носу новые соревнования. Я мог бы спать дальше. Перевернуться на другой бок. Храпеть, как сурок.

Но слишком расслабляться тоже нельзя. Организм тонкая штука. Если спустить тормоза, потом трудно остановиться.

То есть, наоборот. Если слишком замедлиться, потом тяжко набрать ход. Могу не успеть.

Так что, нечего валяться. Надо работать.

Поэтому я заставил себя встать. Отправился на тренировку. Напялил на себя свежевыстиранную спортивку.

Штаны еще слегка влажные. На поясе. Но ничего, терпимо.

На стадион, само собой не побежал. В скверик тоже. Отправился на пруд.

Туда довольно далеко бежать. Но ничего. Я как раз разомнусь по дороге. Плюс, там хорошая спортивная площадка. Там есть штанга. Я хотел потягать тяжести.

Прибыл на место через полчаса. Весь взмокший и взмыленный. Тяжело дышал.

Время еще чуть ли не ночь. Еще только начало светлеть. Я вышел раньше, чем обычно. Потому что вчера лег вечером.

Наоборот, так даже лучше. Народу вообще никого нет. По дороге никто не встречался. Я спокойно добежал до места.

Сначала постоял на берегу. Подышал свежим воздухом.

Пруд тихий и сонный. Поверхность воды как зеркало. В ней отражались деревья, растущие на берегу. И седые облака на небе.

Ладно, довольно лирики. Я сюда не за этим пришел. Сейчас рабочая пора. Впрочем, у меня всегда так.

Приступил к тренировке. Сначала разминка. Очень тщательно. Потом работа с собственным весом. Подтягивания, отжимания, приседы.

Отлично. Через полчаса я почувствовал, что готов к основному блюду. Нашел штангу, начал тягать железо. Становая, приседы, бицепс и трицепс.

На десерт развитие гибкости. До шпагата мне еще далеко. Но это не значит, что не надо стараться.

— Так и думала, что найду тебя здесь, — сказал знакомый женский голос за спиной. — И угадала.

Я обернулся. Пожалуй, слишком резко. Но девушка меня встревожила. Подкралась незаметно.

Это, конечно же, старая знакомая. Аня, поклонница гипнотизера. Тоже в спортивном костюме. Гибкая и тонкая.

Глубокие глаза проницательно смотрели на меня. Уголки губ приподнялись в загадочной улыбке.

— Ты как меня тут нашла? — на автомате спросил я. — Весело, однако. Не думал, что меня кто-то будет здесь искать.

Аня подошла ближе. Коснулась ножкой «блина» штанги.

— Ух, какая тяжелая. А насчет твоих поисков. Ты прав. Я не совсем сама это придумала. Искать тебя здесь подсказал твой знакомый. Сава. Помнишь такого?

Ну, еще бы. Как же забыть? Этот может. Головастый, однако.

— Тогда понятно, — я продолжил наклоняться к ступне. Растягивал поясницу. Потом сел в позу лотоса. Ступни как можно ближе к бедрам. — А зачем меня искать? Опять помощь нужна? Слушайте, вы не слишком ли много хотите? Я согласился работать с вами только в свободное время. И с тем условием, что метод Климова поможет справиться с Харей. Но пока что мне еще не удалось проверить. И у меня сейчас мало времени. Точнее, его совсем нет. Так что, ты зря вставала в такую рань. И бежала сюда.

Аня продолжала улыбаться. Выбрала место почище. На траве. Расстелила там спортивную кофту.

Уселась на шпагат. Без проблем. Потом в позу лотоса. Совсем, как индийский йог. Гораздо лучше меня. Поглядела на мою физиономию.

Я сделал вид, что аплодирую.

— Молодец. Уела. Видимо, ты занималась гимнастикой. До сих пор сохранила гибкость. Прими мои поздравления. Только это ничего не меняет. Мой ответ — нет.

Аня встала на мостик. Соблазнительно выгнулась передо мной.

Наконец, села на колени. Посмотрела на меня.

— Почему это нет? Ты ведь еще не знаешь, о чем речь.

Я встал, потому что ноги неимоверно разболелись. Теперь надо отрабатывать кувырки. На мягкой траве.

— Да мне плевать. Даже если это убийца сотни человек. Привлекайте милицию.

Аня подошла ближе. Взяла меня за локоть. Остановила. Привлекла к себе. Я ощутил легкий аромат ее парфюма. Ландыши, кажется.

— Нет, тебе понравится, — загадочно сказала девушка. — Ты ведь участвуешь в Спартакиаде? Тогда тебе было бы интересно знать, что тот, кого надо взять — тоже спортсмен? И тоже там участвует?