Рычаг локтя (СИ)

Глава 16 Начало Спартакиады

Пятая летняя Спартакиада народов СССР проводилась по двадцати четырем спортивным дисциплинам. Среди них имелись и такие интересные виды, как пятиборье и водное поло. Но меня, само собой, интересовало самбо.

Соревнования проводились в теннисном дворце ЦСКА. Я здесь еще не был. Но наслышан. Пару раз проезжал мимо.

Дворец сдан в эксплуатацию в 1966 году, совсем недавно. Крыши в виде сферы, потолки до семнадцать метров в высоту.

Этого достаточно для закрученных ударов в большом теннисе. Система освещения тоже наилучшая. Можно проводить соревнования вечером.

Тут игровой зал с двумя большими кортами. Трибуны на пять сотен посадочных мест. А снаружи есть два летних корта, тоже с трибунами, как полагается.

Соревнования проходили внутри. На входе постовой в армейской форме. Сразу напомнил, что мы пришли в гнездо соперников. Заклятых противников.

Я показал документы. Сказал, что пришел на соревнования. Сейчас время еще семь утра. Так что народу мало.

Призыва на службу я больше не опасался. Документы оформлены. Бронь имеется. Все в порядке.

Вот уже два дня, как я ночую дома. На законных основаниях. Сразу после награждения меня зачислили в «Динамо». С окладом, как и полагается. Уже на следующий же день.

Между прочим, из военкомата и вправду приходили. Искали меня. И вчера тоже были.

Я тогда был на тренировке, мать показала справку, что я теперь в «Динамо». Только после этого военком отстал.

Сейчас у постового никаких вопросов не возникло. Он спокойно указал в сторону, куда-то вправо.

Я перешел просторный холл, где у стен стояли люди, в основном, мужчины в спортивных костюмах и с сумками у ног, поднялся по ступенькам на возвышенность и углубился вправо по широкому коридору. Здесь стены сделаны из светлого камня, на многих имеются барельефы и лепнины из гипса, с изображением могучих советских атлетов, играющих в теннис и попутно собирающих пшеницу на комбайнах и строящих многоэтажки. На других стенах изображения бегунов через препятствия, прыгунов с шестами и конькобежцев.

Навстречу иногда попадались другие участники соревнований. Большинство парни, некоторые уже переоделись в самбовки.

Пройдя все художественное великолепие, я очутился перед открытыми двустворчатыми дверями, рядом висела медная табличка «Зал 2». Заглянул туда и сразу увидел других самбистов.

Просторное светлое помещение. Крыша сверху причудливо изгибалась. Снизу создавалось впечатление небесной сферы.

Пространство в центре зала уложили борцовскими матами. Получилось три ковра, значит, могут выступать по три пары одновременно. Что-то не слишком густо.

Наших пока нет. Соревнования начинаются в десять, вчера была церемония открытия. Проводилась на центральном стадионе имени Ленина.

Я там тоже присутствовал. Смотрел, как проходит церемония. Любовался парадом спортсменов, участников Олимпиады и ветеранов спорта.

На правительственной трибуне стояли высшие партийные лидеры, во главе с Брежневым, увешанным медалями и орденами, члены кабмина и верховного совета. Чемпионы пронесли по стадиону громадный флаг СССР, а диктор ясным и звучным голосом объяснял, что происходит на церемонии.

Дядя Федор предлагал мне тоже участвовать в смотре, но я решил уклониться. Лучше посмотреть со стороны, чем участвовать там.

Когда началась церемония поднятия флага, зрители встали на трибунах. Затем с факелом, зажженным от Вечного огня у Кремлевской стены, пробежала бронзовая призерка Олимпийских игр 1968 года в Мехико, легкоатлетка Чистякова Наталья. От этого факела зажгли огонь Спартакиады.

Получилось красиво и торжественно. Я тоже встал. Смотрел на церемонию во все глаза. Видел, как на стадионе стояли самбисты. Приехали со всех концов необъятной страны.

Погода стояла отличная. Не жарко, только слегка пасмурно. Как раз для шествий под открытым небом.

Я дождался окончания церемонии открытия. Потом поехал на тренировку. Хотя там застал мало народу. Пришел только Пряхин и Борька.

Да еще дядя Федор. Он, кстати, даже не пошел на открытие. Сказал, что ему нафиг не сдались торжественные зрелища. Он их насмотрелся в свое время. Наелся по горло.

После тренировки я отправился на взвешивание. Вчера же провели жеребьевку. Так что, я уже знал, с кем мне предстоит столкнуться сначала.

Сегодня борцов намного больше. Несмотря на ранний час. Самых разных. Вот только их нашей секции никого. Да и самого Степаныча не видно.

От нас и так мало участников. Крабов отказался. Пряхин и Круглов тоже. Только Михайлов и Звеньев, кроме меня, будут участвовать.

Так что, самбистов вокруг много. Но все незнакомцы. Хотя, смотрите-ка. Какие знакомые лица. Кого я вижу!

Я почувствовал, как сжалось горло. Напряглись мышцы. Если бы у меня росла шерсть, как у настоящего волка, сейчас она бы встала дыбом.

Потому что я увидел Харю. Гребаного своего соперника.

Он сидел на кресле неподалеку. В первом ряду трибун. Голову откинул на спинку кресла. Смотрел на потолок.

Его то и дело заслоняли проходящие мимо люди. Меня он не видел. Так и сидел на месте. Кажется, его губы шевелились. Что-то шептал себе под нос.

Вот урод. Значит, он тоже участвует. Ну и отлично. Тебя-то я и ждал.

Вдруг Харя поднял голову. Глянул прямо на меня. В упор, пристально, как будто знал о моем существовании. Как будто прочитал мои мысли.

Я чуть было не вздрогнул. Но взял себя в руки. Как там говорил гипнотизер? Надо действовать нешаблонно. Надо выбить его из колеи.

Я решительно направился к Харе. По дороге попался здоровенный самбист. Даже не один, а двое. Они стояли прямо на пути. Габариты, как у Звеньева.

Я прошел прямо между ними. Даже толкнул одного плечом. Не обратил внимания на возмущенный окрик.

Подошел к Харе. Тот продолжал в упор смотреть на меня. Но чуть удивленно. Слегка напрягся.

— Харя! — закричал я на весь зал. — Ты ли это, старый пройдоха⁈ Как поживаешь? Ну, чего развалился? Не хочешь поприветствовать старых друзей? Вставай! Или ты испугался?

Если до этого Харя сидел спокойно, то теперь вскочил. Угрожающе посмотрел на меня.

— Что ты сказал? Как ты там думаешь про меня?

Ага, вот где твое слабое место. Значит, тебя легко спровоцировать. Если усомниться в твоей мужественности. Хорошо, отметим. На будущее.

Я схватил Харю за руку. Крепко пожал. Обнял, как старого друга.

— Ты что, дружище? Как ты мог подумать? Я же твой старый друг.

Объятия затянулись. Харя высвободил руку. Оттолкнул меня. Попытался высвободиться. Это уже напоминало схватку на ковре.

Отлично. А что, если попробовать его лишить равновесия? Еще больше. Я почувствовал панику Хари. От моего неожиданного наскока.

Метод гипнотизера Климова работает. Я почувствовал ликование. Надо продолжать.

— Э, хватит, ты что, с дуба рухнул, — Харя, наконец, оттолкнул меня. Я держал его за шею. Но вынужден был отпустить. Он посмотрел на меня. Кажется, что-то понял. — Ага, вот оно что. Ты что, хотел меня сбить с толку? Получилось, признаю. Но ты даже…

Я отвернулся и пошел прочь. Харя что-то говорил еще. Но я его уже не слушал. Вернулся опять. Чтобы снова сбить с толку.

К тому же я почувствовал, что пока хватит. Я просто опробовал методику. Вроде бы работает.

И еще. Где там наш преступник? Я задумчиво прошел мимо здоровяков борцов. Один положил мне руку на плечо.

— Эй, уважаемый. Ты чего так ходишь? Как у себя на огороде? Жить надоело?

Я махнул назад.

— Все претензии вон туда. Вон к тому парню. Это он виноват.

И указал на Харю. Сам пошел дальше. Здоровяки отправились к моему оппоненту. Вроде бы поверили. Больше им ничего не оставалось.

Я отправился переодеваться. Быстро вышел из зала. Вскоре нашел раздевалку.

Тут уже не торопился. Время еще есть. Я настраивался на поединки.

Честно говоря, слегка волновался. Чувствовался высокий уровень соревнований. Как бы тут не напортачить. У меня многое поставлено на карту.

Рядом материализовался Борька. Сейчас приятель улыбался. Он думал, что я расстался с Олей. Поэтому радовался.

— Ну что, Витька? — спросил он. Хлопнул меня по спине. Слишком сильно, пожалуй. — Готов к труду и обороне? Покажешь им там всем? Задашь перцу?

Я покачал головой.

— Не-а, Ты что, я же совсем не готов. А там такие зубры. Ого-го, куда уж мне.

Борька сначала принял за чистую монету. Вытаращил глаза. Потом расхохотался.

— Ну ты даешь, Витек. А я было поверил! Да ты уже и сам зубр, хватит прибедняться.

Я продолжал качать головой. Одновременно запахнул полы куртки, завязал поверх пояс.

— Что ты, что ты… Что ты такое говоришь, дружище? Да какой же я зубр? Я так, маленький олененок.

Разговаривая, мы вышли из раздевалки. Сюда постепенно набивался народ.

Самые разные борцы. И маленькие, и высокие.

Некоторые настороженные, некоторые расслабленные. Все болтали между собой. Поглядывали на соперников.

Ладно, пусть напрягаются. Пусть тратят нервные клетки. Для меня же лучше.

Я огляделся в поисках автомата с газировкой. Мы вышли на улицу. Сходили, выпили воды. Когда вернулись, то я нашел дядю Федора.

— Ну что, Волков, — старик неожиданно пребывал в хорошем настроении. — Как состояние духа? Хорошее, боевое?

Я посмотрел на старика, прикидывая, с чего это он такой веселый. Или выпил горячительного напитка, как он всегда любит делать по вечерам?

Я об этом всегда подозревал, видно же, что дядя Федя часто вечерами в одиночестве глушит печаль, грызущую его душу. Но сегодня у него почему-то отличное настроение.

Видимо, у меня слишком удивленный вид, потому что старик улыбнулся, шмыгнул большим носом и объяснил:

— Я в первый раз получил золото на такой же вот летней Спартакиаде. Пятьдесят шестой год, я еще молодой, хотя уже и не совсем зеленый. Тогда самбо еще не было, я вольной борьбой занимался, финал проходил на манеже МГУ. Выходил от сборной Москвы, вот как ты сейчас. Так что, давай, пацан, дерзай, вся жизнь впереди.

Очень, очень непривычно видеть его таким. Все, что у нас остается от таких побед, это воспоминания.

Видимо, у дяди Феди остались самые приятные воспоминания. Вроде тех, которые остаются после романтической встречи с красивой девушкой.

Надеюсь, у меня тоже останутся благоприятные воспоминания после этой Спартакиады. Но вслух я просто ответил:

— Конечно, Федор Михайлович, постараюсь не ударить в грязь лицом.

Тренер потрепал меня по плечу и отправился дальше. Здороваться с организаторами и приветствовать старых знакомых, возможно, тренеров из других союзных республик. Там у него наверняка полно знакомых.

Я же вместе с Борькой вернулся к своим вещам, чтобы размяться перед началом поединков. Открытие Спартакиады прошло вчера, сегодня будут только краткие приветственные речи и сразу начнутся зарубы.

Я выступаю в середине, сначала легкие веса, так что времени еще, честно говоря, полным-полно. Успею размяться раз двадцать. Можно даже не торопиться, а подремать и восстановить силы.

Но отдохнуть не удалось. Через минут десять появился Степаныч, с ним остальные наши.

Тренер, в отличие от дяди Феди, злой, как тысяча чертей. Он посмотрел на меня, поздоровался, потом буркнул:

— Давай, Витя, сегодня работай в полную силу. А то не видать тебе ордера, как своих ушей.

Что это ты так? Разве у нас не предусмотрено все и с вероятностью восемьдесят семь процентов не решено, что я сделаю всех? Мы вчера вечером обсудили план схваток и Степаныч тогда посмотрел список участников и заявил, качая головой:

— В этот раз, если все получится, то ты сможешь добраться до пьедестала. Только уже от тебя будет зависеть, где именно ты там окажешься, на каком месте. И от того, что ты там сделаешь с Харей.

Ладно, это все лирика. Когда нас всех поставили в центре зала, я уже нашел нужное состояние.

Немного злости и ледяного спокойствия. Кажется, дядя Федор и Степаныч добивались от меня именно этого.

Потом начались схватки. У нас нет никого из легких весов, даже Круглов отказался, хотя он почти моей категории. Так что, мы стояли и ждали.

Вот только я рассчитывал, что выйду первым из нашей секции, но сначала вызвали Михайлова.

Он выступал против Басова Константина из Кишинева. Противник Лехе попался спокойный, как удав.

Глядя на него, я сразу подумал, что это серьезный соперник, потому что у него, судя по всему, холодная голова. Вот Михайлов у нас любит лезть напролом и это его частенько подводит. Ладно, может, в этот раз Степаныч прочистил ему мозги и он будет вести себя, как надо, взвешивая все свои действия наперед.

Поединок сразу же стал напряженным. Сил у борцов предостаточно, задора тоже хватает, так что они тут же бросились в атаку друг на друга. Надо же, получилось даже наоборот, чем я думал.

Михайлов осторожничал, держал оборону, его противник тут же занял центр ковра и контролировал середину, хватая Леху и стараясь его оттеснить. Пару раз ему почти удавалось схватить Михайлова и чуть было не уронить умелым зацепом, но они оказывались за границей зоны и вынуждены были возвращаться обратно.

Я глядел и не узнавал Леху. Хладнокровнейший борец, спокойно изматывал соперника, не давал ему вздохнуть спокойно.

Басов все время атаковал, как будто ему приспичило, пардон, в уборную и он торопился закончить схватку. Дошло до того, что рефери сделал замечание Михайлову за пассивность.

Дело совсем неслыханное, я глядел во все глаза и не узнавал нашего активиста на ковре. Тот стоял с поникшей головой, с потухшим взглядом и особо не сопротивлялся.

— Что это с ним, а? — недоумевающе спросил стоявший рядом Боря. — Любимая рыбка сдохла, что ли? Если так будет продолжаться, он не сможет пробиться дальше. Он что, думает, тут можно вот так ходить, повесив башку? Да его же снесут сейчас, если он не начнет шевелиться.

Зрители вокруг уже кричали и шумели, подбадривали борцов криками. Народ заполнил трибуны, все места заняты, причем зрители попались какие-то активные, возможно, понаехали из других городов и стран, для поддержки своих претендентов.

Они топали ногами, улюлюкали и свистели, так что зал содрогался от их шума. Боря поэтому тоже сунул в рот два пальца, оглушительно засвистел и закричал:

— Давай, Леха, шевелись! Скрути его!

Не знаю, услышал ли Михайлов, но почти все оставшееся время до конца схватки он вел себя пассивно. Я же говорю, непривычно как-то.

Я уже думал, что он так и проиграет, просто по очкам, когда вдруг все пошло по-другому. Наступила последняя минута схватки и в Михайлова как будто вкололи тюбик адреналина.

Он налетел на противника, сам схватил его за рукава и тут же толкнул на подножку. Тот даже чуть было не поддался на прием, так необычно это было, но сразу же исправился, отбился и сам провел контратаку.

Потащил Михайлова за собой, слегка наклонил его корпус и свой, зацепил его правую ногу своей левой и чуть было не швырнул через бедро. Леха тоже вовремя сориентировался, он теперь боролся, как лев.

Теперь он больше походил на себя и двигался быстро и даже слегка торопливо. Они продолжали бороться, почти подошли к краю ковра и тут Михайлову удалось провести подножку.

Я даже сам не ожидал, что такое случится. Он быстро подставил ногу сбоку Басова, из почти немыслимого положения, рванул его руками и повалил на ковер. Бросок получился именно за счет рук, силовым приемом.

Так Михайлов заработал первые два балла, а остаток схватки опять начал обороняться. Хм, отличная тактика, он сэкономил силы, а противник их все растратил.

Когда прозвучал свисток рефери, ничего не изменилось, Михайлов выиграл по очкам. Надо же, как он изменился, кто бы мог подумать, что Леха будет выигрывать так, он ведь всегда стремился победить вчистую.

Но теперь, глядя на сияющего Михайлова, я подумал, что этот турнир может принести много сюрпризов. А потом объявили мою фамилию и Боря хлопнул меня по плечу.

— Давай, ни пуха, ни пера.