Рыжее пламя свободы

Глава 16

Сатриэль

Калеб-Тенебрис проспал практически весь следующий день: открыл глаза уже ближе к вечеру. Так даже лучше, измученному организму сон был просто необходим. Тем более под целебным пологом. Раны стремительно заживали, оставались лишь тонкие розовые шрамы, но я знал, что скоро пропадут и они, поэтому за здоровье ребенка больше не переживал.

Увидев, что мальчик не спит, я отправил его в ванну, а сам пошел на кухню за заранее приготовленной едой. К слову, Лета так до сих пор не вернулась домой, и я уже начал волноваться, ее телефон был недоступен со вчерашнего дня. Решив отложить этот вопрос до лучших времен, я расположился за столом и терпеливо ожидал, когда Тенебрис закончит плескаться и выйдет к столу.

— Чем таким вкусненьким пахнет? — заходя на кухню и вытирая мокрые волосы полотенцем, спросил Тенебрис.

— Я не большой любитель возиться на кухне, но кое-что умею, — не без хвастовства сказал я. — Ты сейчас кто: Калеб или Тенебрис?

Ребенок посмотрел на меня, как на последнего идиота и тяжело вздохнув, произнес:

— Тенебрис конечно. Я же тебе сказал, что Калеб нестабилен, его нельзя пока «выпускать», он спит.

— Хорошо, я понял тебя. Садись, еда остывает.

Долго упрашивать Тенебриса не пришлось. Забравшись на стул и сложив по-турецки ноги, он принялся поглощать еду с такой скоростью, что я даже испугался — вдруг подавится.

— Ешь медленнее, никто у тебя еду отбирать не собирается, — проговорил я.

— А я и не отдам, даже если кто-то захочет ее забрать, — проглотив очередной кусок, весело ответил Тенебрис.

Прошло еще минут двадцать, прежде чем ребенок откинулся на спинку стула и сыто погладил чуть выпирающий животик.

— Спасибо, — тихо поблагодарил мальчик.

— Да не за что, — немного смущенно отозвался я и поспешил перевести тему. — Когда будем искать Анари?

— А мы не будем ее искать, — беспечно сказал Тенебрис.

— То есть, как не будем? Ты же обещал помочь! — возмущено воскликнул я.

— Вот так, не будем и все. Она сама сюда идет.

— В каком смысле? — не понял я.

— Сати, ты порой бываешь таким туп… трудным. В прямом смысле. Тьма сама идет сюда и ведет тело Анари домой. Так что сядь и расслабься, скоро они будут здесь.

— Ты уверен? — с возрастающей надеждой спросил я.

— На все сто процентов, — довольно улыбаясь, ответил Тенебрис.

Не успел ребенок закончить предложение, как в коридоре раздался щелчок замка, и входная дверь со скрипом отворилась. Не сговариваясь, мы с Тенебрисом кинулись встречать Анари и как вкопанные застыли от ее, мягко сказать, неожиданного вида: босая, в черном, развивающемся платье, как будто она стояла на горе, обдуваемой ветрами со всех сторон. Полностью черные глаза довершали картину. В том, что это не моя возлюбленная сомнений не осталось и, внезапно севшим голосом я выдавил любимое отцовское ругательство:

— Stercus accidit!..

— Эй, парень, выбирай выражения, мы все-таки дамы, — криво улыбаясь, ответила «дама».

— И как тебя зовут, дама? — скептично спросил Тенебрис, сложив руки на груди.

Девушка с лицом Анари перевела свои черные глаза на ребенка, и, склонив голову к плечу, казалось, задумалась над ответом. Долго тянулись минуты и наконец, знакомая незнакомка томно протянула:

— Меня зовут Тьма, а тебя, красавчик?

— Эээ, Ана…то есть Тьма, ты отдаешь себе отчет в том, что заигрываешь с ребенком? — осторожно спросил я.

— По-твоему я похожа на ту, что любит совращать детей? Сати, ты в своем уме? — сверкая глазами, воскликнула Тьма. — Это, — она махнула рукой в сторону Тенебриса, — может быть и тело ребенка, а вот тот, кто скрывается внутри, очень даже взрослый по нашим меркам. Ты бы вообще пошел, погулял что ли.

— В каком это смысле «погулял»? — опешил я. — Совсем совести нет! Где Ана?

— Спит, — просто ответила девушка.

— И долго она будет «спать»? — протянул я.

— Столько, сколько захочет, — Тьма помолчала, а потом продолжила шепотом, — но ты должен ее разбудить до того, как она захочет раствориться во тьме, понял, герой-любовник?

— Что значит раствориться во тьме? — не понял я.

— Анари хочет исчезнуть навсегда? Ты уверена? — подал голос Тенебрис.

— Да, уверена, — печально ответила Тьма. — И я бы не хотела ее терять. Анари замкнулась в себе после предательства сестры и не хочет жить. Мы заключили сделку, и, если все-таки Ана решится умереть, я должна буду помочь ей перейти за грань и дать раствориться в своей сущности.

— Stercus accidit!.. — повторился я.

********

В десятках километров от дома Анари…

Сквозь забранные решетками окна землянки струился неровный солнечный свет. Кажется, время приближалось к полднику. У Виты громко заурчало в животе, словно напоминая о том, что со времени скудного завтрака прошло уже больше восьми часов.

Девушка сидела, опершись на серебряные прутья клетки, спиной к входу в дом, и размышляла. Какая она, «настоящая» правда: то, что рассказывал ей возлюбленный или то, о чем говорила черноглазая? Раздираемая сомнениями и противоречивыми чувствами Вита не сразу заметила, что в комнате стало темнее, а входная дверь с тихим скрипом приоткрылась, пропуская в помещение мужчину.

Он был несомненно красив: густые, чуть вьющиеся, золотые волосы, забранные в высокий хвост, покачивались от малейшего движения, словно жили собственной жизнью; желтые глаза с вытянутым зрачком напоминали кошачьи и выдавали в хозяине нечеловеческую сущность. Это так же подтверждали свернутые за спиной крылья и призывно торчащие рожки демона. Даже тонкий шрам, пересекающий левую сторону его лица от виска до подбородка, не портил, а скорее придавал мужественности тонким аристократическим чертам. Одетый в черную одежду, он был почти неразличим в неестественной темноте комнаты, только глаза и волосы были настолько яркими, что напоминали маяк посреди бушующего моря и невольно притягивали взгляд.

— Я полагаю, она снова сбежала? — бархатный голос демона заполнил помещение и душу Виты колючим льдом. Девушка резко развернулась и встретилась взглядом с мужчиной.

— Прости меня, это я виновата, — тихо покаялась она. Стушевавшись под взглядом этих горящих глаз, она неосознанно для самой себя приняла позу эмбриона прямо на утоптанном земляном полу, пытаясь таким образом спрятаться от всего, что ее пугало. В данном случае от гнева любимого.

Мужчина выжидающе посмотрел на сжавшуюся в комок девушку и ухмыльнулся. Ему нравился ее страх, такой густой и вкусный, он подпитывал демоническую сущность не хуже первоисточника.

— Ну что ты… «дорогая», — последнее слово он произнес до такой степени приторно, что Вите срочно захотелось принять душ, — здесь нет твоей вины. Почти.

Вита еще сильнее свернулась в клубок на полу клетки. Когда она впервые его встретила? Кажется, это было целую вечность назад. Тогда Ана бросила ее, предала, а Он единственный кто поддержал, приласкал, дал ей то, в чем она нуждалась — внимание и заботу. Но потом все изменилось, и Вита стала его марионеткой. Вот только любить так и не перестала…

— Обещаю, что все исправлю! — вскочив на ноги и прильнув всем телом к прутьям, с жаром зашептала девушка. — Я найду ее для тебя, и мы снова будем счастливы, как раньше!

Демон долго стоял и рассматривал тяжело дышащую Виту. Наконец он произнес:

— Счастливы? Пожалуй. Я непременно буду счастлив, когда увижу голову этой мрази на серебряном блюде, — не отдавая себе отчет в том, что делает, демон просунул руку в клетку и, схватив девушку за растрепавшийся хвост, несколько раз ударил ее о прутья. Вита застонала от боли. По лицу девушки струилась кровь, заливая глаза, но она упорно их не закрывала, с немым обожанием смотря на демона, как будто была под гипнозом. Опомнившись, мужчина выпустил волосы Виты, с отвращением заметив, что большой пучок остался у него в руке. Брезгливо стряхнув его на пол, демон щелкнул пальцами, и клетка растворилась в воздухе.

— Приведи себя в порядок и жди меня в нашем доме. Когда я приду, пойдем искать твою сестру.

Резко развернувшись, демон покинул помещение, а Вита осталась стоять на том же месте. По щекам девушки текли слезы унижения, но при этом на губы просилась глупая и такая неуместная улыбка: из всего услышанного от демона, сочетание «наш дом» грело ее сердце, обещая, что она никогда больше не будет одна…