С появлением Дрю

Глава 8

— Я чувствую себя такой глупой.

Доктор Фэллон уставилась на меня с расстояния трех метров, разделяющих нас в ее кабинете.

— Даже при том, что знаешь, чем это вызвано?

Я кивнула.

— Я все еще не могу понять, как получилось, что я знаю о нем так много всего.

— Ты попала сюда и после операции была без сознания, — объяснила доктор Фэллон. — Возможно, ты услышала разговор медсестер.

Я выдохнула и опустила плечи.

— Может быть.

— Позволь мне спросить тебя кое о чем.

Она расправила брюки и сложила руки на коленях. Это определенно ее подход — чтобы пациент почувствовал себя в своей тарелке.

Экстренное сообщение. Я далеко не в своей тарелке.

— Было ли что-то положительное в пережитом тобой опыте?

Я рассмеялась.

— Опыт? Это так называется?

— Ты должна перестать винить себя за это, Энди. Ты не сумасшедшая. Слышишь меня? Такие вещи происходят с нормальными людьми.

— Конечно, происходят, — пробубнила я.

— Послушай. Моя работа — помочь тебе пройти через это.

— Помочь пройти через это или подсадить меня на лекарства?

— Оба варианта. И я говорила тебе. Препараты только для того, чтобы уменьшить отечность. И принимать их придется совсем недолго. Понимаешь?

Я пожала плечами.

— Таким образом, я спрошу тебя снова. Было ли что-нибудь положительное в пережитом опыте?

Я уставилась на дипломы в рамках, висящие над ее столом. Ей не нужны эти бумажки, чтобы подтвердить, что она умная женщина. Просто поговорив с ней всего несколько минут, это становится очевидно. Она точно знает, чего хочет. Она не отступает. И сейчас сидит здесь и делает это.

Жаль, что я не могу быть так же уверена в себе. Я абсолютно не имею понятия, чего вообще хочу. Не знаю даже кто я теперь. Как она может ожидать, что я знаю, как ответить на ее вопрос?

— Энди?

Я снова перевела взгляд на нее.

— Он заставил меня забыть.

Легкая улыбка появилась на ее губах.

— Он заставил меня с нетерпением ждать следующий день. Он заставил меня игнорировать то, что произошло со мной. И на некоторое время я не была наедине со всем этим.

Доктор Фэллон кивнула.

— Хороший ответ.

Мои глаза застилали слезы. Это было слишком. Осознание того, в чем я только что призналась. Реальность утраты моего главного отвлечения. Горечь от того, что я снова одна.

— Святое дерьмо! — Логан перегнулась через стол и схватила горсть чипсов из моей тарелки. — Никогда прежде не встречала психопата в реальной жизни.

Сквозь цветущие кусты я наблюдала за докторами и медсестрами, спешащими в кафетерий, чтобы быстро пообедать. Для них жизнь шла как обычно. Что касается меня, с каждым вздохом мое здравомыслие находилось под вопросом.

— Так что сказала психиатр? — спросила Логан с набитым ртом.

— Она сказала, что больным с отеком мозга свойственно быть сбитыми с толку и видеть галлюцинации.

— На самом деле это было нечто большее, чем галлюцинация. Ты добралась с парнем до второй базы.

Я закрыла глаза, пытаясь не дать ее словам разрушить мой контроль. Когда притворяюсь, что этого никогда не было, то кажется, что все в порядке. Но как только начинаю думать об этом или говорить, я теряю контроль над собственными мыслями. Чувствами. Нормальностью.

Логан сверкнула улыбкой.

— Взгляни на это с другой стороны. По крайней мере, ты выдумала себе горяченького парня, который на самом деле существует.

Я неуверенно выдохнула.

— Это не имеет значения.

— Сказала чокнутая.

Я даже не стала заморачиваться, чтобы ответить ей должным образом. Сложно сердиться на Логан, когда все в моей жизни и так вылетело в трубу. Моя голова. Мое сердце. Будущее.

— Это было так реально, — я закрыла глаза, пряча лицо в ладонях.

— Знаю, — я услышала искренность в ее голосе. Ее шутки, независимо от того, насколько они не в тему, были лишь прикрытием, когда она не знала что сказать. И я люблю ее за это.

— Я действительно хотела, чтобы это было реально, — из-за рук, прижатых к лицу, мой голос звучал приглушенно.

— Почему это не может быть реальным?

Я опустила руки на колени и уставилась на нее через стол.

— Потому что он не знает меня.

— Неделю назад он тоже не знал тебя, и посмотри, как далеко вы добрались.

Как бы мне хотелось поверить в то, что она права, но я чувствовала, что все испорчено без шанса на восстановление.

После второго сеанса с доктором Фэллон, она решила, что для меня будет здорово столкнуться лицом к лицу с моей галлюцинацией. К тому же, она решила, что для Дрю будет полезно, если с ним кто-то будет разговаривать. И это единственная причина, почему я оказалась возле его палаты на следующий день.

Заглянув внутрь, я увидела Дрю и он был один. Одетый в красную футболку и шорты, он лежал, уставившись в телевизор, и выглядел как Дрю, которого я знала. Я глубоко вдохнула и легонько постучала в дверь.

Его взгляд метнулся ко мне.

Я облизнула губы и попыталась придать своему лицу нейтральное выражение, но мое сердце билось в груди, как птица, пойманная в ловушку.

— В настроении для посетителя?

Он перевел взгляд обратно на телевизор.

Лааадно.

Я оглядела его пустую палату. Если он футбольная звезда, как утверждал «мой» Дрю — тот, у кого тысячи подписчиков, как однажды сказала Логан — разве народ не должен переживать за него? Где подарки и пожелания выздоровления? Где толпы посетителей?

Заехав внутрь, я остановилась рядом с его кроватью. Его взгляд оставался прикован к телевизору, тем самым давая мне время выработать стратегию. Время, чтобы выяснить, что, черт подери, я делаю.

— Медсестры выбросили твои цветы и воздушные шары? — спросила я.

Он никак не отреагировал.

— Никогда не понимала традиции приносить подарки в больницу. Если кто-то болен, последнее, чего он хочет, это получить какие-то вонючие цветы или раздражающие воздушные шары, летающие повсюду. Правда?

Все равно ничего.

Доктор Фэллон предупредила меня, что будет нелегко, потому что люди, очнувшиеся после комы, могут быть беспокойными, агрессивными или даже с амнезией. Поэтому, несмотря ни на что, я продолжила.

— Предполагаю, что от этого люди чувствуют себя лучше. Как будто делают что-то, помогающее тебе справиться.

Я взглянула на телевизор. На экране шел Sports Center, и я сразу же отвела взгляд. Любое упоминание об Олимпийских играх разрушало меня.

— После аварии мой сосед по палате помог мне справиться, — я покачала головой, ненавидя то, что он понятия не имеет, что я говорю о нем. — Они поселили меня с парнем, когда я только сюда попала, а потом переселили его, когда я окрепла после операции.

По некоторым причинам я ждала, что какой-то маленький кусочек информации подействует на него. Заставит его взглянуть на меня, вздрогнуть, зашевелиться. Хоть что-то. Но это, очевидно, не сработало... Ему нужен доктор, чтобы заговорить, а мне надо продолжать жить без Дрю.

Я взглянула в окно на ярко-синее небо снаружи. Вспомнила о беге и о том, что я никогда не сдавалась. Я боролась. Всегда боролась. И сейчас я должна бороться. Не за Дрю, а за себя. От этого зависит мое восстановление.

Я снова посмотрела на него.

— Полагаю, что это идет вразрез с политикой больницы — поселить парня и девушку в одной палате. Мой сосед сказал, что они переживали, что мы закончим, как кролики, — я улыбнулась воспоминанию. — Он помогал мне. Не позволял замыкаться в себе или сидеть в палате. Он подтолкнул меня к выздоровлению.

Я разочарованно вздохнула, сожалея, что его молчание настолько разозлило меня. Потому что, если честно, говорить с кем-то, кто может слышать тебя, но не реагирует — полнейшая пытка. Специально для меня. Для той, кто отчаянно пытается чувствовать себя нормальной.

Но я должна помнить, что он только что вышел из комы. Мои ожидания слишком высоки. Голос, который я слышала в ночь, когда он очнулся, слова, которые разбудили меня — должно быть, это было мое разыгравшееся воображение.

Не в первый раз.

Я посмотрела на свой гипс.

— По крайней мере, у тебя нет болтов в ноге. Скорее всего, на меня сработает сигнализация на выходе, — я говорила уже не с ним. Просто озвучивала то, в чем слишком боялась признаться самой себе. — И можно забыть о беге. Та часть моей жизни закончилась.

Дрю, наконец, обернулся ко мне, уставившись так, словно я говорила на иностранном языке.

Я пожала плечами.

— Но так же, как и ты, я переживу.

Он прищурился. Разозлился? Расстроился?

— Я сломала ногу и порвала связки. Но это еще не все, — я постучала по голове с одной стороны. — У меня отек мозга, из-за которого галлюцинации.

Он продолжал смотреть на меня.

— Доктор сказал, что это побочный эффект.

Зачем я говорю ему это? И почему я не могу заткнуться?

— Моя лучшая подруга, Логан, говорит, что я уже давно немного странная. Ну, ты знаешь, какими сочувствующими могут быть друзья.

Ага. Еще бредовей.

Дрю все еще смотрел на меня.

— Чего ты хочешь?

При звуке его тихого голоса мои глаза округлились.

— Ты можешь говорить? — и награда за самое очевидное присуждается… — Я имею в виду, никто не знал, будешь ли ты…— я пыталась найти правильное слово.

— Жить?

Я кивнула, ощущая суровую реальность происходящего.

— Везучий я.

От ледяных ноток в его голосе я задрожала.

— Ты не хотел жить?

На долгое время он уставился на меня, прожигая своим взглядом, как будто в нем я должна была найти ответ. Как будто из его молчания можно что-то понять. Да и зачем мне это? Я не знаю его.

Чем дольше я сидела с ним и удерживала его пристальный взгляд, тем больше видела, что он отличается от «моего» Дрю. От парня, который поддерживал меня. Напоил. Помыл меня губкой. Поцеловал.

Грррррр.

Когда до меня дойдет, что на самом деле он не делал ничего из этого?

— Ты репортерша? — спросил он хриплым голосом.

Я закрыла глаза, расстроенно опустив плечи. Несмотря ни на что, я все же надеялась, что он как-нибудь узнает меня. Как-нибудь вспомнит наше недолгое время вместе. Вспомнит, что он был тем человеком, который отвлекал меня от всего, что я потеряла. Но теперь стало ясно, что он не помнит то, что помню я, и мы не можем вернуться к тому, что было до этого.

— Нет. Я не репортерша.

— Фанатка? — его голос был резким и острым, как нож. — Потому что, если ты предлагаешь… — он протянул руку и расстегнул свои шорты, — тогда это займет некоторое время.

Мои глаза округлились, и я резко вдохнула. Реальность долбанула меня по голове, я схватилась за колеса и откатила коляску. Из-за моей неожиданной спешки я двинулась вперед, врезавшись в кровать Дрю.

— Блядь, — проворчал он.

Так ему и надо.

Каким-то образом мне все же удалось развернуться и как можно быстрее убраться от этого Дрю.

По пути в свою палату я написала Логан сообщение с просьбой о встрече. Если кто-то и сможет несерьезно отнестись к ситуации, то это она. Только я уселась на свою кровать, зазвонил мой телефон.

Не успела я поздороваться, как она, смеясь, завопила:

— Он думает, что ты была там для этого?

— Ага.

— Ну, я предполагаю, что твои светлые волосы и сексуальное тело, должно быть, произвели на него впечатление.

— Мм… спасибо?

— Ты скажешь психиатру?

— Сказать ей что? Что он возбужден? — я не думала, что она может смеяться еще громче, но она засмеялась. — Алло. Жду свою лучшую подругу, которая поможет.

Ее смех затих.

— Полагаю, что вернуться к тому, на чем вы с ним остановились, может быть не так и просто, как я думала.

Я наблюдала за медсестрами, суетящимися возле моей открытой двери.

— Не прикалывайся.

— Встряхнись, девочка. Ты не сдашься. Я хочу, чтобы ты снова пошла к нему.

— Я не могу ходить.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Пойди туда и покажи ему, что ты не какая-то шлюха. Потому что Энди Паркер, которую я знаю и люблю, никогда не позволит какому-то парню предложить такое, не получив ногой по яйцам.

Я усмехнулась.

— Это не совсем то, что он хотел получить, когда расстегивал ширинку.

— Хорошее замечание. Может, я и не какой-то там умный психиатр, но поверь мне, когда я говорю, что это тот самый парень.

Я ценю ее поддержку. Но она не права.

«Моего» Дрю больше нет.

После занятий с физиотерапевтом я заснула.

— Энди? — прошептал низкий голос.

Я открыла глаза.

Пожилой мужчина в мятой клетчатой рубашке и джинсах проскользнул в мою палату, спокойно закрыв за собой дверь. Он подошел ко мне, остановившись возле стула рядом с моей кроватью, и схватился за его спинку обеими руками. Что-то в нем отталкивало. Вероятно, его взгляд, который метался по всей палате, прежде чем с жадностью остановиться на мне.

— Я могу вам помочь? — я медленно отодвинулась от него подальше.

Он сверкнул улыбкой и слишком нетерпеливо ответил:

— Конечно.

Нащупав рядом с бедром пульт, я осторожно взяла его в руку и нашла большим пальцем кнопку вызова, готовая в любой момент нажать на нее.

— Я Джим Форестер, спортивный репортер «Таймс». Хочу задать вам несколько вопросов для статьи, над которой работаю.

— Для статьи? Какой статьи?

Вытащив телефон из своего кармана, он нажал на экран, видимо, включив диктофон, чтобы записать нашу беседу.

— Об аварии, в которую вы попали, конечно.

— О моей аварии? Не знала, что это новость, о которой надо писать в газете.

— Вы шутите? Многообещающий атлет заканчивает… — звук открывающейся двери оборвал его слова.

Вошла старшая медсестра. Ее глаза вспыхнули, когда она увидела репортера.

— Я же сказала вашим людям не возвращаться сюда, — ее слова были холодными и презрительными.

Он затолкал свой телефон обратно в карман.

— Никакого вреда — никакого нарушения правил. Мисс Паркер и я просто болтали. Не так ли, мисс Паркер?

Мой взгляд метался между репортером и медсестрой, но она не сводила с него глаз.

— Я скажу тебе то же, что и остальным, — проговорила она, ее покрасневшие щеки были темно-бордового цвета. — Убирайся из этого здания, или мне придется вызвать охрану. И запомни мои слова. Иначе будешь отвечать за незаконное проникновение.

Он посмотрел на меня.

— Похоже, что нам придется закончить наш разговор в другое время, — и, резко развернувшись, вышел из моей палаты.

Я посмотрела на медсестру, ожидая объяснений, но она уже развернулась, чтобы уйти.

— Были и другие?

Она замерла, медленно повернулась и кивнула.

— Вы знаете, почему он хочет написать статью обо мне? Почему его интересуют мои травмы?

Она быстро отвела взгляд, как будто стала свидетелем ужасной аварии.

— Пожалуйста, скажите мне, что происходит.

Она напряглась.

— Доктор Фэллон дала строгие указания. Ты не должна волноваться по пустякам.

— Почему?

— Она не хочет, чтобы кто-то мешал твоему восстановлению.

— Моему восстановлению? — пискнула я. — Она все еще думает, что я не в себе? Что вы мне не договариваете?

Медсестра неловко улыбнулась.

— Она просто осторожна. Ты знаешь, лучше подстраховаться, чем потом пожалеть, — она слегка подоткнула мое одеяло. — Почему бы тебе не отдохнуть. И в следующий раз, когда репортер проберется сюда, сделай нам всем одолжение и нажми на кнопку вызова.

Следующие несколько дней я провела в окружении тех же самых четырех стен, умирая со скуки. Логан была занята, готовясь к финальным экзаменам и планируя вечеринку для женского общества в честь окончания учебного года. Так что помимо посещений физиотерапевта, для разработки моего колена, и встреч с доктором Фэллон, я была совершенно одна. Вероятно, именно поэтому я сижу в своем инвалидном кресле возле лифта на четвертом этаже. Не потому, что доктор Фэллон попросила меня, а потому, что у меня здесь друг. Хочу кому-то посочувствовать. С кем-то посмеяться.

Разве имеет значение, что «этот» Дрю не «мой» Дрю? Разве имеет значение, что он не знает меня? Что он думает, что я шлюха? Ладно. Поправочка. Мы оба застряли в больнице и оба недовольны обстоятельствами. У нас больше общего, чем кажется.

Я глубоко вздохнула и поехала по коридору.

Марджи увидела меня и поспешила обойти пост.

— Привет, солнышко.

Я улыбнулась, поворачивая голову к палате Дрю.

— Что он делает?

— Ты там бываешь. Ты скажи мне.

— Я не была пару дней.

— Почему это?

Я пожала плечами.

— Ты сказала бы мне, если бы он с тобой заговорил, да?

Пришлось проглотить комок вины, который внезапно сформировался у меня в горле.

— Зачем ему со мной разговаривать? Я думала, что он не может говорить?

Ее плечи опустились. Расстроилась? Расслабилась?

— Ну, я полагаюсь на тебя. Позови меня сразу же, как только он заговорит. Хорошо?

Не желая врать больше, чем уже наврала, я промолчала и кивнула.

Когда она, наконец, ушла, я добралась до двери в палату Дрю. Как обычно, он лежал на кровати и смотрел телевизор. Я постучала в дверь, он перевел взгляд на меня и его губы скривились.

— Что? — прорычал он достаточно тихо, чтобы Марджи не услышала его, но достаточно холодно, чтобы я поняла, что мне не рады.

Ну, тем хуже для него. Меня так легко не испугать. Я вкатилась в палату, игнорируя ожесточенное выражение на его лице, пока он наблюдал, оценивая каждое мое движение.

— Ты всегда такой милый, или это просто результат комы?

Его голос стал немного громче.

— Я не говорил, что ты можешь войти.

— Серьезно? Потому что, я точно лучшая компания, чем медсестры с уколами и сногсшибательные стриптизерши.

Он снова перевел взгляд на экран телевизора.

К черту.

— Энди.

Дрю покосился на меня.

— Что?

— Мое имя. Ты не спросил.

Он заморгал, хлопая длинными ресницами.

— Потому что мне насрать.

Все внутри меня сжалось. Сукин сын.

— Ну, так делают нормальные люди. Они представляются, возможно, продолжают разговор, узнают друг…

— Мне хватает друзей.

Я огляделась и посмотрела на пустой дверной проем.

— Да, вижу очередь.

— Опять же. Я не просил тебя приходить.

— Опять же. Я собираюсь понять, является ли кома причиной штыря в твоей заднице.

— Нет. Только ты.

Я откинула голову и громко расхохоталась, правда, аж до боли в животе. Мне понравилось подшучивать над ним. Понравилось его ответное подшучивание. Понравилось выпускать свое разочарование из-за необходимости начинать все сначала с кем-то, кого уже подпустила к себе. На кого уже запала. Знаю, что не сумасшедшая. «Мой» Дрю где-то там. Этот жесткий, недоступный парень не может быть им. Но я могу почувствовать «моего» Дрю из нашего непринужденного обмена колкостями.

— Ты всегда так много говоришь? — спросил он.

— В зависимости от обстоятельств. Когда пытаюсь помочь парню, который только вышел из комы — да.

— Я уже сказал, как ты можешь помочь мне.

— Да. И я, вероятно, должна была отправить тебя в магазин сувениров, который находится внизу в холле. Уверена, под прилавком у них есть журналы, которые смогут помочь тебе с этим, — мой взгляд переместился на его ширинку. — Видишь? — я стрельнула в него самодовольной улыбкой. — Я помогаю.

— Серьезно. Что нужно, чтобы заткнуть тебя?

— Сладости. Много сладостей. И отличное ТВ, — я перевела взгляд на экран, где показывали какое-то ток-шоу. — Полагаю, пока стриптизеры, бабники и папочки, бросившие своих жен с детьми, существуют, аудитория для подобных шоу всегда найдется, не так ли?

Дрю не отвечал, пока я располагала коляску для лучшего обзора.

— А кто ты? — спросила я, скорее для того, чтобы подколоть его.

Прищурившись, он уставился на меня.

Я специально прошлась взглядом по его спортивному телу.

— Глядя на тебя, скажу, что, скорее всего, ты папочка. Хотя с твоими проблемами с управлением гневом, откажусь от своих слов, и выберу бабника. Но, с другой стороны, с такими мускулами и очевидным презрением к сказанному … я выберу стриптизера.

Отвращение отразилось на его лице, и он снова уставился на экран телевизора.

С огромной улыбкой и истинным чувством выполненного долга — печальным, но совершенно оправданным — я присоединилась к просмотру смешного ток-шоу в тишине. И пока он решил меня игнорировать, предпочитая моей компании разворачивающуюся на экране драму, где тест на отцовство привел к драке, я тайком разглядывала его. Это безумие. Черты его лица точно такие же. Идеальный нос. Полные губы. Выраженные скулы. Как мои галлюцинации могли быть такими безошибочными? Такими точными?

Я глубоко вздохнула, оплакивая потерю не только «моего» Дрю, но и своего долбаного здравомыслия.

— Время анализов, Дрю, — симпатичная молодая медсестра вошла в палату, толкая перед собой инвалидную коляску.

Проигнорировав дружелюбную медсестру, он посмотрел на коляску, и я увидела гнев, кипящий в его глазах. Но он ничего не сказал.

— Думаю, я вас покину, — я взялась за колеса и медленно развернулась. — Спасибо за шоу.

Дрю не потрудился взглянуть на меня, когда я двинулась к двери, но это сделала медсестра, проследив за мной взглядом, будто ей не нравится, что я сюда прихожу. Полагаю, не важно, в каком он состоянии, после комы или нет, женщины все равно соперничают за его внимание, превращаясь в злобных сучек.

С этими мыслями я ехала по коридору к лифту. С «этим» Дрю предстоит еще много работы, но, несмотря ни на что, часть меня надеется, что я смогу отколоть хотя бы крошечный кусочек от его крепкого фасада. Если нет, тогда я просто мазохистка, которая в итоге получит еще одно большое разочарование.