С появлением Дрю

Глава 17

Всю неделю после выпускного я проводила либо на физиотерапии, либо на диване, уставившись в телевизор. Мои родители вернулись к своему поиску смысла жизни, спасая китов. Требовались все мои силы, чтобы самостоятельно добираться до физиотерапии, так как я, понятное дело, отвергла предложение Дрю по поводу занятий на дому. И хотя я могла бы попросить помощи у Логан, легче от этого не становилось .

В поиске того, что поможет мне заснуть, я щелкала каналы. Я избегала ESPN из-за страха услышать что-нибудь об Олимпийских играх, но сегодня вечером мои глаза приклеились к экрану, но не из-за Олимпийских игр. (Примеч. ESPN – американский кабельный спортивный канал).

— Девятнадцатый в драфте этого года — Трой Уинтерс, — объявил мужчина по телевизору.

Я задумалась, отобран ли Дрю. Или он отказался, как и хотел. Может, «этот» Дрю даже не хотел участвовать в драфте. Я вообще едва его знаю.

Закрыв глаза, я попыталась не дать себе думать о драфте. Не думать и не беспокоится о будущем Дрю. О времени, проведенном с ним. Может, мне просто любопытно, потому что я знакома с ним. Разделила с ним моменты жизни. С ним…

Резко открыв глаза, я схватила телефон. Мне нужно выбраться из квартиры. Подальше от четырех стен, в которых я задыхаюсь. Подальше от напоминаний о том, как Дрю пришел на мой выпускной. Подальше от непрекращающейся боли в груди. Всего. Этого. Слишком. Много.

— Мисс? Вы уверены? — спросил таксист с переднего сиденья, не уверенный, оставить ли меня там, где я попросила. Он думал, что я чокнутая, впрочем, так же, как и Логан, когда я сказала ей, куда направляюсь.

Я протянула ему наличные.

— Я позвоню, когда закончу, — я подвинулась на сиденье и открыла дверь. Несколько метров до ограждения я осторожно допрыгала на одной ноге.

Я чокнутая?

Еще бы.

Доказано несколько недель назад.

Темнота окружила меня, когда я села на искореженный металл. Оставаясь ногами на асфальте, я повернулась к океану. Ветер трепал мои волосы, пока волны ударялись о берег, разбиваясь и разрушаясь об него.

Я вспомнила все решения, которые приняла. Все решения, которые привели меня в это место. Все «а что, если». Что, если бы я не пошла бегать той ночью? Что, если бы я не очутилась на этом участке дороги? Что, если бы присоединилась к своим родителям в Антарктиде? Что, если бы я проиграла и не прошла на Олимпийские игры?

— Прогуляйся со мной.

От неожиданности я вздрогнула всем телом и резко повернула голову. Дрю стоял, опустив голову и засунув руки в карманы джинсов.

— Откуда, черт подери, ты взялся? Ты следишь за мной?

Он покачал головой.

— А что? Ты теперь экстрасенс?

Дрю снова покачал головой.

— У тебя есть свой собственный «GPS Энди»?

Он поднял голову и пристально посмотрел на меня серьезным взглядом.

— Логан проболталась, что я здесь?

— Логан сказала Эйвери, а он сказал мне.

Я закатила глаза.

— Ну, по крайней мере, они теперь разговаривают.

— Не совсем. Она написала ему, — объяснил он.

— Ясно, — раздраженно выдохнула я и посмотрела на пустую дорогу, изгибающуюся и исчезающую в темноте, как и в ночь аварии. — Я до сих пор не могу самостоятельно ходить.

— Где твои костыли?

— Дома.

Дрю покачал головой, явно недовольный этим фактом. Без предупреждения, он подошел ближе и поднял меня на руки, как невесту.

Я завизжала.

— О, Боже.

— Мне казалось, что тебе нравится, когда я ношу тебя?

Для поддержки я обхватила руками его шею.

— Нравилось, — я старалась не думать о том, когда в прошлый раз он так же нес меня. Но то, что мы были голышом и направлялись в душ, как-то трудно забыть.

Ухх.

Дрю медленно пошел вдоль ограждения, пока через несколько метров мы не достигли старых деревянных ступенек, ведущих вниз. Он аккуратно переступал по ним, постепенно спускаясь к пляжу. Я думала, что ему станет тяжелее идти, как только мы доберемся до песка, но он все также легко шагал со мной на руках, как и в прошлый раз.

Мой мозг безуспешно пытался осознать происходящее и мои ощущения по этому поводу. Я злюсь? Ошеломлена? Счастлива?

— Пожалуйста, отпусти меня.

— Через минуту, — он сосредоточился прямо перед собой на ближайшем высоком пирсе, откуда обычно наблюдают спасатели.

— Да черта с два ты усадишь меня туда.

Он одарил меня взглядом. Тем самым, с поднятой бровью, который предупреждает не бросать ему вызов. Мы дошли до подножия, где начиналась лестница.

— Держись.

Я закрыла глаза и крепче обняла его за шею. Жаль, что я не чувствовала себя в безопасности в его крепких объятиях. Объятиях того, кто виноват в огромной боли. Объятиях того, кто должен был надеть футболку команды, известной на весь мир. Дрю осторожно начал взбираться по лестнице, а затем подсадил меня и аккуратно усадил на пирс.

С облегчением вздохнув, я открыла глаза и сфокусировалась на темном океане, таком яростном и мощном под светом полной луны. Хотя было очень трудно оставаться сосредоточенной, когда Дрю так близко, а его бедро прижимается к моему, но я, не отрываясь, смотрела на океан, наблюдая за течением и ударами волн о берег.

— Продумываешь, как меня столкнуть?

— Неа.

— Это обнадеживает.

Интересно, как долго я смогу просидеть здесь наверху, потому что, определенно, надолго застряла с ним.

Долгое время мы молча сидели, потерянные во власти океана. В непрекращающемся рёве волн, в насыщенном солью воздухе, который просачивается в каждую пору кожи. В умиротворенности всего этого.

— Никогда не думал, что вернусь сюда, — признался Дрю, возвращая меня назад в реальность.

— Я тоже.

Он повернулся ко мне.

— Тогда почему ты здесь?

Я пожала плечами. Чертовски хороший вопрос.

— Можно я расскажу, почему я здесь?

Я могла ощутить его взгляд на своем лице. Но на самом деле, я не была уверена, что хочу услышать правду. Это, скорее всего, сломает меня еще больше. Я уставилась на волны, отказываясь смотреть на него, независимо от того, что он скажет.

— Из-за тебя, — объяснил он. — Я здесь из-за тебя. Потому что ты заслуживаешь правды. И ты заслуживаешь кого-то, кто сможет всегда сказать тебе правду.

Конечно, он должен был прийти и сказать это.

— Я говорил тебе, что много чего натворил, и футбол стал моей отдушиной. Но я не сказал тебе, что эта отдушина стала также и самым большим кошмаром. Люди хотели меня. Хотели быть рядом со мной. Хотели быть частью моей славы, хотели за счет меня засветиться любым возможным способом.

Я почувствовала, как он недоверчиво покачал головой.

— Знаешь? Я, вероятно, даже никогда не нравился им.

Меня так и подначивало сказать что-нибудь, но гнев и обида вытеснили это.

— Чем лучше я становился, тем больше признания получал. Что означало больше славы для моих родителей. Это позволило привлечь выгодных бизнес-партнеров и мои родители стали миллионерами. Но им всегда было мало. Вот, чего они всегда хотели. Денег. Внимания. Славы родителей Дрю Слейтера, — он грустно рассмеялся. — Но самое ужасное во всем этом — я не думаю, что они когда-либо действительно любили меня.

Я не стану его жалеть. Не буду.

— Футбол перестал быть тем, что мне нравилось, он стал чем-то, что я должен был делать для всех остальных. Он перестал изгонять демонов. Он доставал их из всех щелей. В ночь аварии я чувствовал, что у меня нет выбора. Я входил в драфт независимо от того, хотел этого или нет. Бизнес моих родителей терпел неудачу. Они полагались на меня, на мой большой гонорар. Мой родной город полагался на меня. Некоторые из моих друзей даже запланировали свое будущее, путешествуя за мной по всех стране. Я знаю, это кажется эгоистичным, но я не хотел, чтобы все полагались на меня. Мне хотелось получить диплом, переехать в небольшой городок, где никто меня не знает, и начать новую жизнь. Но все это было невозможно. Так. Чертовски. Невозможно. Я не мог думать. Больше не мог сосредоточиться.

Я, наконец, повернулась, чтобы взглянуть на него. Он, не отрываясь, смотрел на океан, когда поднял руки и запустил пальцы в темные волосы.

— Той ночью мне просто нужно было вдохнуть свободу полной грудью. Я гнал километры, сотни километров, весь путь от Дьюка. И в ту долю секунды, когда заметил ограждение впереди, я увидел выход. Не знаю, планировал ли я покончить со всем или просто причинить себе достаточную боль, чтобы вылететь из драфта, но я закрыл глаза и вжал педаль газа в пол.

Я чуть не задохнулась от ужаса.

Дрю повернулся ко мне, в его взгляде читалась яростная искренность.

— Я не видел тебя, Энди. Клянусь. Я знал, что с чем-то столкнулся, не с ограждением, но Боже, я не мог знать, что это была ты. Не знал, что это была ты.

Воздух покинул мои легкие от осознания того, что он специально попал в аварию. Он намеренно причинил себе боль. Намеренно причинил боль мне.

Господи, черт его дери.

Мне нужно уйти. Мне нужно самостоятельно спуститься вниз и убежать подальше. Но я в ловушке. В ловушке с человеком, от которого мне нужно держаться подальше. Я повернулась обратно к океану, отчаянно желая забыть то, что только что услышала. Жаль, что я не могу стереть из жизни последний месяц. Мне хочется, чтобы обстоятельства, которые свели нас вместе, были не такими ужасными. Это какая-то слишком безумная гребаная драма.

— Я не знаю, что еще сказать, — в его голосе было страдание, даже отчаяние.

Я молчала, зная, что нет ничего, что он может сказать, чтобы исправить это. Он ничего уже не сможет сделать. Все уже сломлено.

— Спасибо за то, что был честен со мной, — сказала я, но понятия не имею, как мне вообще удалось это произнести.

Дрю кивнул, на его лице отразилось страдание, и я задумалась, а не ожидал ли он большего. Может, он ожидал, что я прощу его. Или забуду.

— Скажи, как мне исправить это. Скажи мне, что я должен сделать. Скажи, как мне не потерять тебя.

Я проглотила ком в горле размером с глыбу, зная, что нет ничего, что он может сделать, чтобы исправить это.

Прежде, чем я смогла что-нибудь сказать, он произнес:

— Я скучаю по тебе.

Я закрыла глаза, пытаясь оградить себя от боли в его голосе. Отчаяния в его словах. Нерешительности, пронизывающей меня насквозь.

— И я знаю, что причинил тебе боль. Господи, знаю, что я, блядь, причинил тебе боль. И я сожалею. Я так чертовски сожалею. Но я обещаю тебе, что это никогда не произойдет снова.

Мое нервное напряжение достигло критической точки. Если когда-нибудь у меня собиралась произойти паническая атака, то сейчас самое время.

— Я остаюсь здесь этим летом, — продолжил Дрю. — Хочу быть поблизости, если понадоблюсь тебе. Ты можешь положиться на меня. Я докажу тебе. И тогда, возможно, только возможно, если ты когда-нибудь простишь меня, я буду здесь.

Эмоции волной нахлынули на меня.

— Дрю… — не уверена, была ли это мольба, чтобы он остановился, или просто моя собственная боль, возникшая из всего этого хаоса.

Он покачал головой.

— Ничего не говори сейчас. Только знай, что я здесь ради тебя. Только ради тебя.

Моя голова закружилась, потому что я оказалась полностью неспособной справиться с тем, что происходило. Барабан, отстукивающий ритм в моей груди, указывал на то, что я не в порядке. Ничто из этого не в порядке.

Рёв океана окутал нас, пока мы продолжали сидеть. В тишине. В собственных мыслях.

Могу ли я простить его? Могу ли забыть боль, которую он мне причинил? Могу ли забыть мечты, которые он забрал у меня?

Если бы это была Логан, то я сказал бы ей перестать скулить и смириться. Но это не Логан. Это я. Как, черт возьми, я должна смириться с этим, когда не могу вообще осознать это безумие? Я прошла через ад, Господи, черт подери, и все еще не могу ходить.

Может, если бы это была настоящая авария — просто ужасный поворот судьбы — я была бы в состоянии это принять. Была бы в состоянии покончить с этим. Но он сделал это намеренно. И потом не сказал мне.

Гррррррр.

Я так обижена. Так ненавижу его. И мне кажется, что я могу взорваться от веса всего этого.

Я никогда не смирюсь с этим. Я себя знаю.

Я взглянула на луну, такую полную и яркую, словно прожектор. Хотелось бы, чтобы обстоятельства, которые свели нас вместе, были другими.

Почему они не могли быть другими?

— Итак, ты не попал в драфт.

Дрю кивнул.

Я перевела взгляд на него.

— Это хорошо.

Он взглянул на меня.

— Да.

— Как твои родители восприняли это?

— В пляжном домике я один, так что… — он пожал плечами, словно этим все сказано. Дрю знал, что будет, пойди он вразрез с их пожеланиями. Я удивлена, что они вообще позволили ему остаться там — конечно, если знают, что он там.

Поежившись от прохладного ночного воздуха, я начала растирать руки, пытаясь согреться.

— Давай. Здесь прохладно, — сказал Дрю. — Позволь мне подвезти тебя домой.

Я отказалась от его предложения.

— Я вызову такси.

— Серьезно?

— А как ты думаешь я добралась сюда?

Дрю покачал головой.

— Ты поедешь со мной.

Через пассажирское окно грузовика Дрю я смотрела на проносящиеся мимо улицы. Мне хотелось спросить его, это его собственный грузовик или арендованный. Но эта мысль, вызывающая еще больше боли, казалась бесполезной. Я взглянула на лицо Дрю, освещенное лишь фарами проезжающих мимо машин. Ни один из нас не произнес больше ни слова. Потому что, в самом деле, что тут еще можно сказать?

Когда он повернул к стоянке рядом с моим кондоминиумом, я протянула руку к дверной ручке, надеясь на быстрое спасение. Но Дрю уже выскочил и машины и обошел ее, встретив меня у открытой двери. Он предложил плечо, позволяя мне опереться на него. Я была удивлена, что он не попытался снова поднять меня на руки. Возможно, он хотел показать, что верит в меня. Верит, что я достаточно сильна, чтобы заботиться о себе. Несмотря на это, он проводил меня до парадной двери. Как только я открыла ее, он разжал руки и отпустил меня.

Странные мысли начинают вторгаться в твой разум, когда ты разрываешь с кем-то отношения. Мысли о прошлом. О решении закончить это. О будущем, которое никогда не наступит.

Я посмотрела на тротуар, не в силах встретиться с его пристальным взглядом.

Дрю сделал шаг назад.

— Просто знай, что каждое сказанное мной слово чистая правда.

Я подняла на него взгляд и со всей искренностью кивнула. К сожалению, это ничего не меняет.

Не сказав больше ни слова, он развернулся и вернулся к своему грузовику.

Я проковыляла в здание, стараясь выглядеть уверенно. И когда дошла до лифта, глубоко вздохнула, заставляя себя не оглядываться.