С прибоем на берег

ГЛАВА 13

Ермоленко воспринял повышение Юрия как что-то само собой .разумеющееся.

- Как прикажешь к тебе обращаться? - с простодушной улыбкой спросил он Юрия. - На «ты» или на «вы»?

- А ты сам как считаешь?

- Придется выкать. Тыкание подрывает командирский авторитет.

- Смотря где. На службе - да, а здесь, в общежитии, мы с тобой как были, так и остались товарищами.

- Сложно это очень, там - одно, здесь - другое. Боюсь запутаюсь.

- Поменьше говори, побольше делай - не запутаешься! - рассмеялся Юрий. - Кстати, как твои новички?

- Роют землю носом, - пошутил Ермоленко.

- Какие они, в сущности, еще мальчишки, - сказал Юрий. - Ты знаешь, дублер Файзулаева застрял сегодня па колейном мосту и чуть не заревел от досады.

- Маменькин сынок, наверное?

- Да нет, рабочий паренек, профтехучилище закончил, па заводе немножко поработать успел.

- Тогда, значит, самолюбивый очень. Это хорошо, такой на шкентеле тянуться не будет.

- Видимо, да. А с хорошим почерком среди твоих никого нет? Мне временно писарь н^жен, пока вот эти пеленки не сниму, - кивнул Юрий на свои бинты.

- Почерка я не проверял, но один у меня художественное училище закончил. Коль рисовать умеет, писать красиво тоже, наверное, может.

- Пришли его на пару дней в канцелярию.

- Есть прислать! - приложил руку к непокрытой голове Ермоленко, и оба снова прыснули от смеха.

- Что-то я в библиотеку дорогу забыл, - вздохнул Ермоленко,- текучка заела. Так и заскорузнешь, как кирзовый сапог. Ты еще Франсуазу свою не сдал? Дашь почитать?

- Хватилась кума… Я после нее еще дюжину книг прочел. Если хочешь, возьми у меня в тумбочке свежие журналы.

- Как ты высыпаться умудряешься? Ложишься, когда я уже второй сон вижу, встаешь раньше меня.

- Не хочу проспать все царство небесное. И тебе не советую.

- Тебе легко говорить, а тут едва примешь горизонтальное положение, так глаза автоматически и закрываются.

- А. ты побольше в вертикальном находись.

- Сам небось в постели читаешь.

- Что положено Юпитеру, то не положено быку.

- Сам ты бык! Ну давай какой-нибудь журнал, - проворчал Ермоленко, устраиваясь за столом.

В сущности, он был вовсе не лентяй, целыми днями крутился на технической позиции и в учебных классах, имел права на вождение бронетранспортеров и танков, назубок знал уставы и наставления. Стремление соснуть лишний часок было, пожалуй, его единственной слабинкой.

С полчаса он молча перелистывал страницы, склонясь возле настольной лампы, потом вдруг вместе со стулом повернулся к товарищу.

- Слушай, Юрко, зачем ты скрывал, что давно знаком с Наташей?

- Скрывал? От кого?

- От меня, к примеру.

- Разве ты когда-нибудь спрашивал меня об этом?

- От друзей не ждут расспросов, с друзьями делятся даже самым сокровенным…

- А сам ты разве посвящал меня в свои отношения с ней?

- Да нет у нас с Наташей никаких отношений! - резко вскинулся Федор. - Ты сам не хуже меня это знаешь, - добавил он тихо.

- С чего ты взял, что я знаю?

- Да с того самого… Скажи мне, Юрко, - произнес ор после паузы, - она на самом деле тебе нравится или…

- Что или?

- Или ты просто так ей голову морочишь? - холодно прищурился Федор.

- Хотя мы и друзья, но позволь не отвечать на этот вопрос, - сказал Юрий, отворачиваясь к стене и давая понять, что хочет спать.

Юрий припомнил весь этот разговор спустя несколько дней, возвращаясь в гарнизон из части десантных кораблей, куда ездил для согласования вопросов взаимодействия. Задумчиво смотрел через лобовое стекло газика на низко стоящее над лесом солнце, опушенное багровыми перьями облаков.

- На следующем перекрестке сверните направо, - сказал Юрий водителю. - Мне надо заехать в Сосновку. Вы там бывали?

- Подвозил однажды сестру нашего комбата, товарищ гвардии лейтенант.

- Значит, знаете, где сельский клуб. Мне как раз туда и надо.

Машина затормозила возле здания необычной архитектуры, в котором угадывались контуры бывшей кирхи.

- Добрый вечер, - поздоровался Юрий со стоящей возле дверей клуба женщиной. - Как мне найти товарища Родионову?

- Наталью Федоровну? Поднимитесь на второй этаж, последняя дверь налево.

На потемневшей дубовой филенке резко выделялась новенькая пластмассовая табличка с надписью «Завклубом».

- Можно войти? - постучав согнутым пальцем по косяку, спросил Юрий.

- Пожалуйста! - откликнулась Наташа и, быстро справившись с замешательством, добавила: - Никак, товарищи шефы пожаловали? Милости просим!

- Ну я пошла, Наталья Федоровна, - заторопилась совсем юная девчушка.

- Не забудьте, Танечка, репетиция завтра ровно в восемь. Предупредите всех остальных.

- Хорошо, Наталья Федоровна.

- Ваши сотрудницы сообразительны, не хуже моих матросов, - улыбнулся Юрий и, помявшись, добавил: Я воспользовался вашим приглашением. Может, не вовремя пожаловал?

- Отчего же? Я вам очень рада.

- А домой вы не собираетесь? Я на автомашине, могу подвезти.

- Домой? Честно говоря, я собиралась поработать до восьмичасового автобуса, но ради такого гостя готова отложить все дела. Только, Юра, знаете что? Если не торопитесь, то отпустите свою машину и давайте махнем пешком по лесным тропинкам! Пошуршим листьями. Хорошо?

Шофер удивленно глянул на лейтенанта, когда тот велел ему ехать в часть одному, но, заметив в окне клуба Наташу, понимающе улыбнулся и завел мотор.

«Нынче же поделится новостью с корешами, - посмотрев ему вслед, подумал Юрий, - а через пару деньков казарменный тэлеграф сообщит ее Федору Ермоленко».

- Вот я и готова! - сказала Наташа и лукаво улыбнулась: - Вы не опасаетесь брать меня в проводники?

- Надеюсь, вы не заведете меня в болото.

- Непременно, чтобы вы меня потом вытащили из трясины! Кстати, как ваши руки?

- Все зажило, шрамы вот только остались.

- Шрамы украшают мужчину.

За околицей они пересекли небольшой выкошенный лужок, вышли на опушку леса, пламеневшую от усыпанных оранжевыми ягодами кустарников.

- Это дафничка, - пояснила Наташа,- или в просторечье волчья ягода. Каждую осень стоит она такая красивая и никому не нужная. Обидно, правда?

- Да. А вы знаете, у нас в Сибири об этом кустарнике существует легенда.

- Какая? Расскажите, пожалуйста!

- Было это, говорят, очень давно, еще в языческие времена. Росла у одного жреца бога Ярилы красавица дочь. Глаза у нее - словно голубые звезды, на щеках отблеск утренней зари, а коса - будто пучок солнечных лучей. Придет на посиделки, парни забывают своих суженых, а молодые мужья жен, сбиваются, как зачарованные, в безмолвный кружок и с дочери жрецовой глаз не сводят. А та даже бровью не поведет, улыбкой никого не одарит. Каждый день возле ее подворья женихи в очередь стоят. На крыльцо восходят добрыми молодцами, а обратно идут плечи опустив и головы понурив, на старцев похожие. Всем отказывает красавица: один статью нехорош, у другого кудри плохо вьются, третий носом не вышел… Только далеко не уходят неудачники, бросаются вниз с крутого обрыва на острые камни. А по ночам пирует их останками волчья стая… Во многих домах стон гудет - оплакивают сыновей своих неутешные родители, красу привередницу проклинают. Долго терпели люди, а потом собрались всем миром и пошли к старому жрецу.

- Уйми, - говорят ему, - дщерь свою, пока весь наш род она не сгубила.

- Будь по-вашему, - отвечает жрец, - вижу сам, что не в добрый час я на свет ее породил. Только о том, как с нею поступить, буду я держать совет с богом нашим лучезарным Ярилою…

Развел он жертвенный костер полночью глухой и после громового раската со звездного неба услышал вещий глас:

- Пусть умрет она той же смертью, на которую других обрекла!

Заплакал жрец, взял на руки спящую дочь свою, отнес на утес и вниз бросил. Радостно взвыли волки, разорвали на клочки ее тело и бросились в разные стороны. С тех пор их в этих местах никто не видел. А там, где упали на землю капли красавицыной крови, вырос кустарник, покрытый яркими ядовитыми ягодами. И прозвали их люди волчьими…

- Какая мрачная легенда, - вздохнула Наташа. - И носит явно антифеминистичный характер! Надеюсь, вы пе считаете всех женщин такими бездушными?

- Легенду эту не я придумал.

- Что за прелесть лесной воздух! - переменила разговор Наташа. - Как легко дышится! Я чувствую, как мои легкие очищаются от городского смрада. Нет, человечество просто-напросто обокрало своих потомков, веками варварски уничтожая природу… Смотрите, Юра, белый гриб, да какой большущий! Вот еще один! Жаль, что мы не взяли с собой корзины.

- Предлагаю свой берет взамен, с условием, что вы меня угостите грибной солянкой.

- А что? И угощу! Я умею готовить. Пока Саша был холост, я одна вела все хозяйство в доме. Я же с тринадцати лет скиталась вместе с пим по гарнизонам. Когда папы с мамой не стало, он только-только училище закончил…

- Что же случилось с вашими родителями?

- Они летели на маленьком самолете, неожиданно отказал мотор, и самолет разбился. Погибли все: и экипаж, и пассажиры.

- Грустная история,.. У меня тоже родной отец провалился с машиной под лед и утонул в реке.

- Давайте не будем об этом. Хотите, я расскажу, как меня делили?

- Кто делил?

- У нас с Сашей имеется один-единственный родственник, папин брат дядя Макар. Он всю жизнь в деревне живет, неподалеку от Краснодара. Он лет на пятнадцать старше папы, теперь совсем стареньким стал, но все еще работает. Все умеет: и чоботы подшить, и корзину сплести. Так уж получилось, что он папе помогал, пока тот в институте учился, детей своих у дяди Макара не было. Так вот, когда у нас несчастье это произошло, он первым к нам примчался.

- Видать, планида моя така, - мне говорит. - Федора в люди вывел, таперича тебя, девка, придется на ноги ставить. Санька-то сам еще птенец желторотый…

А Саша, как узнал про его намерение, .воспротивился наотрез:

- Нет, дядя Макар, - заявил, - Натащу я возьму к себе.

- Ты чо, ополоумел? - взъерепенился дядя. - Куда это ты девку повезешь? В казарму свою? И кто ходить за ней будет? Или молодуху присмотрел?

Саша ему говорит:

- Жениться я не собираюсь, но создам для Наташи нормальные условия.

- Не-е, паря, - возражает дядя, - лучше, чем у нас в Каменке, ей условиев не будет. Корова своя, огород

свой, опять же сбережения кое-каки имеются….

- Чего нам зря спорить, дядя Макар, - говорит Саша. - Давайте у самой Наташи спросим, с кем она хочет остаться. Ей тринадцатый год идет, свой разум имеет.

Я без слов обхватила брата руками за шею, головой в плечо ему уткнулась.

- Вижу, племяш, ты все заранее спроворил, - расстроился дядя Макар. - Ну ладно, будь по-твоему, живите вместе, а я вам иногда сотнягу лишнюю подброшу.

- Но я же прилично зарабатываю, - Саша ему в ответ. - Северную надбавку к окладу получаю. Нам с Наташей двоим за глаза хватит.

- А мне свои сбережения на тот свет, что ли, с собой тащить? - обиделся дядя. - Окромя вас, нажитое завещать некому.

- А вы, дядя Макар, - подала голос я, - в Фонд мира свои деньги передайте. Мы вот недавно металлолом всей школой собирали, так все, что-за него получили, в этот фонд перевели.

- Ишь ты, - усмехнулся дядя. - Горазда ты, девка, на умные советы…

Словом, пока я институт осиливала, дядя мне ежемесячно по пятьдесят рублей присылал. Я эти деньги называла макаровской стипендией. Так и проучилась все пять лет персональной стипендиаткой!..

- Вы так здорово в лицах разыграли эту сценку,- с улыбкой глянул на девушку Юрий, - что я даже представил этого вашего дядю Макара. Такой могучий старик с дремучей бородой!

- Бороды он как раз не носит, а вот усы у него настоящие - чумацкие. Он ведь из кубанских казаков!

Солнце уже закатывалось. В его холодных лучах клубилось вечернее марево, отчего в лесу стало еще причудливее и таинственней. Моховая полянка под ногами казалась зеленым бархатным ковром. Только мох вдруг заколебался, поверх его проступила вода.

- Все-таки я завела вас в болото! - озорно воскликнула Наташа. - Спасайте же мои туфли!

Юрий подхватил ее, поднял над землей, она обвила руками его шею, губы их встретились…

В часть Юрий вернулся затемно. Еще издали увидел синие огни на территории военного городка и почувствовал неладное. Сначала прибавил шагу, затем припустил бегом.

- Два часа назад был экстренный вызов, - сообщил ему дежурный по контрольно-пропускному пункту. - Объявлена повышенная готовность.

Не переведя дух, Юрий толкнулся в дверь комбатовского кабинета.

- Товарищ гвардии майор…

- Все указания получил Ермоленко, он вас введет в курс дела,- оборвал его Родионов.- Подробный инструктаж будет дан завтра в десять утра.

- Разрешите объяснить…

- После, гвардии лейтенант. Поторопитесь на позицию своей роты.