S-T-I-K-S. Человек из Пекла. Книга 2. Часть 1

Глава 4

Ближний Запад.

До "Шестёрки" добрались достаточно быстро. Присутствие Горца со своими серпами сделало дорогу спокойной и без происшествий. Многие в Отряде уже давно знали, что твари до Элиты на Горца вообще не рыпаются. Мятный, всё равно не давал никому расслабиться, пресекая левые разговоры в эфире, но это и правильно.

По дороге Дима всё время смотрел в окно, задумавшись о своём. В основном, мысли витали вокруг дальнейшего пути. Отец иногда рассказывал о каком-то доме в глуби Пекла, где он до встречи с мамой и жил. Думал о том, КАК они туда доберутся. Ладно отец, он там жил, а они с мамой? Однако, они вдвоём, ещё до его рождения, тоже немало походили по Пеклу. Мама, правда, об этом старалась не рассказывать сыну, он маленький тогда был. А сейчас Дима и сам не спрашивал. И вот они едут из безопасности и спокойствия стаба в направлении самого ужасного места во всём Улье. Только сейчас, спустя пару часов езды, он начал осознавать, что всё, сладкая жизнь закончилась, закончились так нелюбимые им наряды в Патруль по стабу, закончились занятия с Мятным и Басом, закончились… да всё, к чему он привык, закончилось. Хотел же сам в большой и серьёзный выход, усмехнулся про себя Дима, получите, распишитесь! Как оно будет, даже не представлял. Не могла фантазия нарисовать бесконечный город, тысячи заражённых, постоянную кровавую мясорубку. Как они преодолеют всё это? Понятно, что отец защитит, но… Диме тоже хотелось быть таким же сильным и полезным в походе. Да, в свои почти восемнадцать, он уже сильнее многих мужчин в стабе, но до отца ещё ох как далеко. Нет, он не завидовал Горцу и отец, вообще, являлся для него кумиром, эталоном силы, пусть и не признается в этом, не сейчас, во всяком случае. Пора взрослеть, Дима. А это один из этапов. То, что этих этапов в его, вдруг, резко изменившей вектор жизни, будет ещё предостаточно, понял только сейчас. Что-то неведомое, какое-то новое ощущение, "напряглось" внутри, породив волну беспокойства и тяжёлого предчувствия.

Горец, сидящий напротив и будто бы дремлющий, открыл глаза и посмотрел на сына, не отрывающего взгляда от окна.

– Всё хорошо будет, сын, – произнёс Горец. Дима обернулся к отцу. Сойка тоже посмотрела на сына.

– Тревожно? – спросила она.

Дима только кивнул в ответ, что тут ещё скажешь.

В "Шестёрке" Горец с семьёй остались до утра. Ждать Институтских так скоро не стоило, да и связь со стабом пока есть, предупредят, если что. Мятный, как только заехали в Форпост, после проверки, раздал команды своим бойцам и ушёл к Сонику, бессменному, уже шестой год, начальнику "Шестерки". Из людей в небольшой крепости сейчас были только взвод охраны, обслуга и старшие. Винта с новенькими не оказалось, они со штрафниками и надзирателями где-то в окрестностях шлялись, "чистили" заражённых. Штрафников, к слову, после введения закона о "Гражданстве и гостях", стало заметно меньше. Если раньше здесь постоянно "гостили" не меньше двадцати-тридцати человек, то в последние годы едва набиралась дюжина. Поэтому сначала усилили гарнизон ещё одним взводом, а затем здесь на постоянной основе "прописался" и Винт с новичками Отряда, обкатывая их на зачистках и помогая в рейдах. "Северяне", кстати, уже давно как "подмяли" два других отряда трейсеров, так и не восстановивших былую силу после памятного нападения сектантов. Образовалась эдакая трейсерская Артель на выгодных для всех условиях, основным костяком которой и стали "Северяне".

Горец со своими заняли две комнаты в "гостевом доме", одну занял Дима, другую, понятно, родители. Затем обедали в столовой на первом этаже с бойцами Мятного, так же расселившимися здесь.

– Пойду на стену, огляжусь, никогда в Форпостах не был, – сказал Дима после обеда. Да и понимал он прекрасно, что родителям нужно дать побыть наедине перед сложным походом. Стенки в номерах пальцем проткнуть можно, всё слышно, а комнаты у них соседние. Да и ночью тоже, народу много ночевать сегодня будет.

Обойдя по периметру территорию Форпоста, интересного для себя Дима ничего не нашёл. Огороженный барак для штрафников и казарма гарнизона со штабом в центре. К одной из внешних стен примыкала кирпичная коробка склада, тут же стоял наливник с топливом. Ну и две парковки. Одна у гостевого дома, вторая между складом и казармой, уже с техникой. Сейчас здесь стояли всего две машины ГБР, это если вдруг бойцы на рейде попадут в переплёт и нужна будет поддержка, прилетят. Опять же, если связь позволит.

Забравшись по металлической лестнице на карниз стены, обошёл периметр и поздоровавшись со встреченными бойцами патрульной смены, остановился на западной стороне. Сама стена, что удивило, по ширине и высоте, была не намного меньше, чем в стабе. Пейзаж вокруг "Шестёрки" представлял собой, в основном, лес. Форпост стоял на большом поле с двумя подъездами к комплексу. Где-то в нескольких километрах, может и больше, судя по рассказам рейдеров, уже начиналось Приграничье с частыми городскими кластерами. Дима пытался "заглянуть" за зелёную полосу, увидеть эти города и что в них творится. Он побаивался дальнейшего пути. Немудрено. Одно дело, гулять в окрестностях стаба, где за год их с отцом походов, Дима уже каждое дерево знал, можно сказать и совсем другое, идти туда, куда никакой, даже самый дурной рейдер в жизни не сунется. Можно же и в другой стаб уехать на время, наверное. Зачем идти именно в Пекло? Конечно, их там никто не достанет, оглядываться придётся только чтобы какая-нибудь тварь за жопу не схватила, но всё равно, не слишком ли это?

Кто-то шёл в его сторону. Мятный, определил Дима, не оборачиваясь. Он встал рядом и некоторое время так же смотрел вдаль.

– Страшно?

Дима только хмыкнул в ответ. Нет блин, просто пылаю желанием тащиться в Пекло! Но сказал другое:

– Не без этого.

Мятный опёрся локтями на" подоконник" бойницы и так же, не смотря на парня, начал говорить:

– Вспоминаю свои первые часы здесь. Ещё до появления Нюхача с Горцем и Сойкой. На учения с ротой ехали тогда. Я ещё взводным ходил, а Бас "замком"… не понимали ничего, когда пацанам плохо становилось одному за другим. Да и нам не лучше было, что уж говорить. И ни связи, ни хрена. Война ни война, не понятно… а потом бойцы обращаться начали и друг на друга кидаться, как в самом дерьмовом фильме про зомби, – Мятный чему-то усмехнулся и продолжил:

– Вот тогда страшно было. Четверо нас осталось в итоге и штук сорок пустышей вокруг. И все наши. Были. Меня ещё за ногу цапнули, так от этого совсем пиз…ц ощущения, боялся, что и я в такую же тварь обращаться начну и на своих брошусь. Сидели, отстреливались с крыши "Тигра"-КШМки. Баса попросил, мол, не дожидайтесь, сработайте меня. Отставить обращаться, сказал тогда он и запретил остальным думать даже об этом. Корж, самый молодой, сразу ведь за ствол схватился и если бы не приказ Баса… в итоге я иммунным оказался, а не Корж. Вот смеху-то было бы, если пристрелили меня.

Дима внимательно и с интересом слушал Мятного, этого он о себе никогда не рассказывал подробно, так, в общих чертах. И ощущалось, что воспоминания эти тяжёлые. Только вот к чему Мятный решил это рассказать именно сейчас?

– Мы всё храбрились, уже когда перестреляли всех, твои родители с Нюхачом на прицеле у нас были и мы с ними ситуацию проясняли. А сами боялись так, что поджилки тряслись. Боялись, что всё правдой окажется, о чём Нюхач тогда толковал. Горец ещё башку топтуна притащил, стая, оказывается, совсем рядом сидела, ждали твари, пока мы настреляемся. Но больше всего я испугался, когда Баха, четвёртый боец, на Коржа кинулся и пол лица ему отгрыз с ходу. Положили их быстро, Нюхач сработал. Но я тогда себя совсем не как боец повёл, забился вглубь машины и скулил, как ссыкуха… – переведя дыхание, он продолжил:

– Так я больше никогда не боялся, даже когда на Элиту выходили… и когда сектанты эти е…ные нападали, так не боялся. Это твой отец научил меня, да кого… всех нас научил…

Мятный снова сделал паузу, подбирая слова, посмотрел на Диму, произнёс:

– Бояться, это не плохо. Если боишься, значит ты ещё жив. Горец научил меня бояться правильно, смотря своему страху в глаза. Во всех последующих стычках он не вмешивался до последнего, если только уже сами не справлялись. И мы все боялись, но делали дело. И с каждым разом всё смелее смотрели на свои страхи, шли рядом с ними, но уже не позволяли страху решать за нас. А вот Горец боялся за нас всех. И сейчас боится. Только теперь ещё есть и ты, Дима. За тебя он боится больше, чем за всех нас вместе взятых. Оно и понятно, ты его сын, родная кровь. И ты, Дима, как его сын, должен не дать ему повода бояться ещё больше. Если что-то случится с тобой или Сойкой, это его сломит. Будет себя винить, что не углядел или не успел. И сломается. Не расстраивай старика. Это, наверное, мой крайний урок для тебя, Дим. Научил я тебя всему, что ты на данный момент можешь усвоить. И Бас тоже. Так что… взрослей, племяш. Хватит быть капризным ребёнком…

Мятный в конце как-то стушевался, отвёл взгляд и хлопнув его по плечу, ушёл. Дима же стоял и смотрел вслед, читая эмоции этого человека, который давно стал ему другом, учителем, мучителем на тренировках и понимал, что он тоже за него волнуется. Наверное, для всей их компании, Нюхача, Веды, Баса и Мятного, Дима стал не просто племянником или ребёнком ближних друзей, а кем-то больше. И только сейчас, расставаясь с ними, это начало доходить до самого Димы. Какой же он всё-таки дурной был… Тряхнув головой, снова устремил взгляд в сторону Пекла. Взрослей…

К вечеру этого же дня вернулся Винт с подопечными и остальными бойцами "Шестёрки" и штрафниками. Новости он выслушал с хмурым лицом. Как ни крути, а уход Горца и Сойки несколько ослабит стаб. А ещё, даже больше этого, очень жаль расставаться с друзьями. Когда ещё увидятся и увидятся ли вообще. Здесь все по краю ходят.

В столовой, ближе к ночи, организовали посиделки, проводы, так сказать. Никто не напивался, конечно же. Уже Винт пообещал с утра со своими бойцами подкинуть Горца с семьёй до ближайшего городского кластера. Друг точно указал, к какому именно им нужно.

Пока сидели в столовой, вспоминали забавные случаи из жизни, помянули тех, кто ушёл. Без этого даже самый весёлый кутёж не проходил. Дима тоже "дерябнул", уже не маленький, но больше пить не стал, не нравилось и дальше сидел молча, слушая рассказы старших, порой, хохоча вместе со всеми.

Разошлись уже заполночь. Дима долго ворочался в кровати, волнение перед завтрашним днём накатывало с каждой минутой всё сильнее. И да, он боялся. Как там Мятный сказал, принять свои страхи и взглянуть им в глаза? И как это делать, если не видишь того, чего боишься…

Через какое-то время он всё же уснул, так и не поймав мысль, что завертелась в голове.

Сойке в это время снился сон. Странный и непонятный. Последние пару лет такие начали сниться ей всё чаще. Вот этот уже третий за полгода. Смысл их не понимала, почти всегда забывая, но оставалось тяжёлое ощущение. И она осознавала, эти сны что-то означают, что-то очень важное. И спросить не у кого. Горец тоже не знал. Он и свои-то сны понять не мог. Ему, правда, они сниться перестали уже давно.

"Она стояла… нет… скорее, существовала в пустом пространстве. Она была крупицей. Без тела. Но помнила, что оно у неё было… или есть…

Сойка попыталась оглядеться. Получилось это или нет, непонятно, ориентироваться в этом "ничто" невозможно. Через время, может, минута, а может и тысяча лет, осознала, что на неё смотрят или наблюдают за ней. Кто? Загадка. Сойка не знала. Взгляд этот не злой и не добрый. Равнодушный. Холодный. И смотрит совсех сторон, словно это "ничто" и есть этот взгляд. Она пыталась двигаться и двигалась, оставаясь на месте.

Через ещё миллион лет, пронёсшихся быстрее мгновения, Сойка поняла, что за этим "ничто", что-то происходит. Как это может быть? И что там? Стало страшно. "Ничто" проявило интерес. Взгляд сдавил со всех сторон. Стало трудно мыслить, будто наличие мыслей это дыхание. Сойка испугалась ещё больше, заметалась. "Ничто" так и продолжало смотреть-давить. Так же равнодушно.

– Нельзя… рано…

И тёмный свет вдруг вспыхнул молочной белизной, ослепляя зеленоватыми росчерками молний. Крупица-Сойка падала. Или поднималась ввысь, не понять. Сверху или снизу, не ясно, был клочок Черноты и светлое пятнышко. К этому светлому пятнышку и несло крупицу-Сойку… падение-вознесение сопровождалось болью, сильной, в каждой клеточке её… нет… тела у неё по прежнему не было… разум-душа? Возможно. И ещё присутствовало чёткое ощущение, что где-то рядом оборвалась жизнь"…

Сойка проснулась. Темно. Рядом её греет Горец.

– Что случилось? – прошептал он. Ну вот, подумала она, разбудила.

– Сон дурацкий снова… ничего… спи… – она поудобнее устроилась под боком у Горца, обхватив его по привычке рукой и ногой. Так она делала, когда сильно волновалась или боялась, Горец это уже давно знал. Некоторое время они ещё не спали, но и не разговаривали. Вскоре девушка ровно задышала, уснув. А он ещё какое-то время слушал равномерное биение трёх сердец. Своих и Сойкиного, затем тоже уснул.

В Форпосте уже царила суета, когда Горец разбудил Сойку и затем ушёл будить сына. На плацу у барака штрафников как раз проходило "построение". Хотя, построением это назвать сложно. Один из бойцов, приставленных к "косячникам", коих насчитывалось человек восемь, нарезал задачи на сегодняшний день. У штаба сменялась смена охраны и здесь же, чуть в стороне, доводил задачу своим бойцам Мятный с Винтом. Всего было чуть больше тридцати человек. Задача стояла простая, сопроводить Горца с семьёй до указанного кластера и затем вернуться поближе к Форпосту и продолжить "чистку".

Позавтракав, проверив снова вещи, Горец со своими подошли к готовящейся к отъезду колонне из шести машин. Водители бегали вокруг транспорта, проверяя что-то и перекрикивались. Остальные бойцы группами ожидали в "курилке", но никто не курил, в Улье это реально вредная, часто смертельная, привычка. А пятачок пустого пространства по старинке всё ещё называли "курилкой". Подошёл Мятный и Винт. Поздоровались.

– Едем? – спросил Мятный.

Горец кивнул. Мятный махнул над головой рукой в жесте "по машинам" и бойцы начали расходиться. Минут через пять, никто особо не спешил, колонна, фырча двигателями, выехала за пределы Форпоста.

Мятный и Винт по дороге тихо переговаривались с Горцем, Сойка сидела прикрыв глаза, а Дима снова смотрел в окно, будто запоминал эти места, но проносящийся мимо пейзаж не запоминался. Паренёк был погружён в свои мысли. Всё же скорый и такой неожиданный отъезд, да ещё куда, осознавался медленно и тяжело. Да и некое предчувствие, засевшее холодком где-то чуть ниже желудка, хорошего настроения не добавляло.

Минут через сорок неспешной езды, с головной машины доложили, что кластер уже виден впереди. Мятный после кивка Горца скомандовал остановку и чтобы бойцы заняли круговую оборону.

Когда машины остановились, бойцы, уже знающие, что рядом, метрах в трёхстах, в лесу по левой стороне, в направлении от города идёт стая тварей, высыпали из машин и заняли позиции рядом с транспортом. Последними из "Тигра" вышли Мятный с Винтом и Горец с семьёй.

Долго прощаться не стали, вчера с вечера всё уже сказали. Крепко, по-дружески обнялись, пожелав друг другу Удачи и Мятный снова скомандовал "по машинам". Горец со своими отошли к обочине, пока колонна разворачивалась и ещё некоторое время стояли, провожая машины взглядом. Горец отметил, что стая сначала рванула за колонной, но затем развернулась в их сторону. Голов двадцать, все низшие, но развитые. Можно не опасаться.

– Заражённых чуешь уже? – спросил Горец сына. Тот, держа автомат на готове отрицательно махнул головой. Радиус у него хоть и подрос, теперь составляя метров сто пятьдесят, плюс минус, но сейчас ещё не "добивал" до приближающейся стаи. Сойка тоже держала своего "Витязя" в руках. Дима маму "такой" ещё ни разу не видел. Мягкая, с добрым лицом и взглядом почерневших глаз, она сейчас стала жёстче, черты заострились. Там в машине, пока ехали сюда, мама будто перевоплотилась, став если не хищником, то уже и не жертвой точно. Дима кинул взгляд в сторону уехавшей колонны. Всё, теперь дороги назад нет. Один, он при всём желании, не доберётся даже до Форпоста. Эта трусливая мыслишка разозлила. Вон, мама даже не боится, он-то тоже может ощущать её эмоции. А сам? Испугался? Да, вынужден был признаться сам себе, боится. И боится сильно. Лишь присутствие родителей не позволяет этому страху взять верх. Как там Мятный вчера говорил? Идти со своими страхами рядом, но не позволять им одержать верх? Легко сказать…

Стая заражённых, в итоге, тормознула метров за сто до дороги в лесу и потоптавшись пару минут на месте, твари отвалили в обратном направлении, двинувшись в сторону, куда изначально и направлялись. Дима их ощущал, чувствовал их Голод и злобу. Неприятно и жутко. До этого, разумеется, он уже много раз "пробовал на вкус" эмоции заражённых, но почему-то именно здесь и сейчас, было на порядок сложнее отрешиться от этого и контролировать свой страх. Дима крепче сжал оружие.

– Чего стоим, кого ждём? – спросила Сойка. Эта фраза, как бомба, разорвала напряжённое состояние сына. Он сначала хохотнул, но затем опомнился и прижал ладонь ко рту, еле сдерживая смех. Родители переглянулись и тоже улыбнулись.

– Я такая же пришибленная была, когда из стаба уходили в Пекло. Всё будет хорошо, сынок, – успокаивающим тоном произнесла Сойка.

Дима глубоко вдохнул пару раз, прогнав накатывающий смех.

– Я готов. Идёмте…

Горец дёрнул уголком губ в полуулыбке и кивнул в направлении города.

Идти по полю, когда тебя видно со всех сторон очень неуютно. В прошлых походах, они эти самые поля всегда обходили. Сейчас же шли, будто на прогулке, молча, разве что. Дима шёл позади родителей, часто оглядываясь. Ощущение взгляда в спину возникало постоянно, когда они с отцом покидали стаб, вот и сейчас так же.

Поле миновали минут за десять. Перед городом, метров за двести, путники остановились и Горец с минуту "прокачивал" обстановку впереди. Затем пошли дальше, видимо, ничего опасного отец не почувствовал. Этот кластер перезагружался раз в две недели и сейчас, по расчетам и ощущениям Горца, цикл находился ближе к концу, до "провала" оставалось ещё дня четыре, не меньше. А это значит, что они как раз успевают проскочить в "коридор", если, конечно, не придётся пережидать или не случится в пути ещё какая-нибудь напасть. И то, под конец придётся двигаться очень быстро. Дня на три бы раньше, думал Горец, обернувшись к Сойке и Диме. Сойка уже перестроилась, молодец, а вот сын долго привыкать будет, похоже. Вон, идёт, напряжён, как струна, но хорошо, со страхом совладал достаточно быстро, пусть и не полностью. Ничего, пара дней и привыкнет.

– На кластере, Дима, куча трупов будет. И тварей и людей. И это не фильмы, всё по-настоящему и даже не то, что ты в деревеньках у стаба видел. Так что… завтрак даже не старайся удержать, если что. И я не смеюсь, на полном серьёзе говорю, – сын в ответ лишь кивнул. – С эмпатией тоже осторожнее. Не знаю ещё, можешь уже ощущать остаточные эмоции или нет, но если что, сразу полностью блокируй навык, лучше уж слепым немного побыть, чем сходить с ума. Слишком это… страшно… в первый раз. – Горец внутренне содрогнулся, вспоминая, как сам мучился, когда открылась эта грань Дара. Дима не совсем понимал, что именно имеет в виду отец, пусть и не в первый раз об этом от него слышит, но всё же начал пристальнее следить за своими ощущениями. Сюрпризов не хотелось.

В городе было ожидаемо… тухло… и кроваво. Дима представлял себе разное и в подробностях, но не ожидал, что окажется настолько много останков, разрушений и следов кровавой резни. Его всё-таки вывернуло. Стесняться или строить из себя крутого не стал, отец всё равно поймет, а мама… это мама.

Продышавшись, Дима прополоскал рот и сделал несколько глотков. Затем двинулись дальше. На лицах у них были натянуты шемаги, пропитанные чем-то вкусно пахучим, чтобы хоть как-то перебивало запах гнили. Паренёк сначала пытался не смотреть вокруг, но немного позже, любопытство одержало верх и он начал оглядывать дома, улицу, по которой шли. Кластер приносил в Улей, видимо, центральный район какого-то не очень большого городка. Здания, в основном, офисные, с большими окнами и разными магазинами на первом этаже. Названия на уцелевших вывесках мало о чём говорили, но вот родители, особенно мама, с затаённой грустью смотрели на всё это, вспоминая их "прошлую" жизнь. Это Дима здесь до кончиков пальцев "местный", так что всё увиденное, кроме трупов, конечно, ему в диковинку, не смотря даже на множество пересмотренных фильмов и прочитанных книг. Правильно отец сказал, здесь всё по-настоящему. Эмпатию он сразу "выключил", как и советовал Горец, но сейчас, спустя уже, наверное, минут тридцать, подмывало попробовать использовать. Некоторый дискомфорт Дима всё же ощутил. Расширять сферу восприятия он начал медленно и постоянно следя за ощущениями, даже немного отвлёкся от окружающего. Когда радиус достиг метров семидесяти, ощутил тварей, штук тридцать вокруг.

– Пап…

– Знаю. Эти не тронут. Привыкай, теперь их почти постоянно будешь ощущать. Позже сможешь уже различать Высших и низших. У них Голод "разный". И у Высших ещё есть другие эмоции. Почти как у людей, яркие.

– Скажи ещё, что они разумные? – попытался пошутить сын, чтобы хоть немного сбить подбирающийся озноб. На тех выходах с отцом было совсем иначе. Заражённые хоть и попадались, но не ощущалось такой продирающей жути. А сейчас давило. Сама обстановка вокруг давила. Кровавые потёки везде и следы, обглоданные кости, выбитые окна в зданиях, измятые машины, глубокие борозды от когтей на асфальте и стенах.

Горец усмехнулся и ответил:

– Вполне возможно, сын, разве что разум их далёк от человеческого и понять их мы не сможем. Но мыслят они точно, это не тупые низшие, пусть и так же подчинены одному желанию. Жрать. Убедишься ещё, особенно когда заберёмся поглубже.

Дима поёжился, посмотрев на свой автомат. Толку от него здесь. Это Басу с Мятным хорошо, у них основные Дары как раз под стрельбу заточены. Впечатлило очень, когда Бас в единственный Димкин выход без отца, по заданию, очередью, патронов на семь-восемь, разобрал стаю рыл в пятнадцать, только кровавые ошмётки и разлетелись.

Из города вышли минут через сорок. Сразу в лес. Диму эта резкая смена поразила, вот он город и тут же лес. Ни одного заражённого на пути так и не встретилось, хоть и довольно много их "ощущалось". Некоторые находились в зданиях, другие за ними. И все ГОЛОДНЫ. Мерзкое ощущение, особенно первое время, пока Дима более-менее не привык и не смог, наконец, хоть немного отрешиться. Как отец всё это выдерживал на протяжении месяцев, лет?

На лесной дороге, что примыкала к дороге асфальтовой, ещё на протяжении, наверное, полукилометра, мёртвым железом встало множество машин. Изорванный металл, вонь гнили, растерзанные тут же останки. Страшная смерть настигла всех этих людей, когда пришли заражённые. Жители, не понимающие, что случилось, куда они попали, что происходит, пытались выехать из города. Жуткие крики, детей, женщин. Скрежет металла, утробное урчание и рык. Хруст костей и рвущейся на когтях монстров плоти. Крики боли и ужаса сливаются в единый, СТРАШНЫЙ вой…

– Дима! – голос отца вырвал сына из полубреда. В глазах тут же прояснилось, исчезли навязчиво лезущие в голову кровавые картинки бойни, случившейся здесь недавно. Вокруг только лес без единой твари, даже птички щебечут беззаботно. Мама тут же влила в сына живительной энергии, смывая остатки наваждения. Дышать сразу стало легче.

– Ч-то… – просипел Дима.

Отец подал сыну воду и произнёс:

– Остаточное. Быстро накрыло, думал попозже, на больших кластерах это у тебя откроется, – Горец огляделся. – Не знаю точно, как это назвать, но наша с тобой эмпатия позволяет не только ощущать чужие эмоции. Рассказывал уже ведь. Я так думаю, что на кластерах всё, как бы "сохраняется". Каждое событие, каждая смерть, всё это можно считать, если обладать нужным навыком. Вот мы с тобой и можем. Я сам довольно долго допирал, пока эту теорию не вывел. Что ещё… кластеры… они разные. Как объяснить-то… не в смысле, тут город, там лес или поле… ощущаются они по-разному. Не знаю, правда, к эмпатии это относится или к моему другому навыку. В общем… ты поймёшь сразу, если почувствуешь.

Сын кивнул, в голове ещё стояли страшные картины, нарисованные фантазией.

– И что… так можно увидеть всё, что происходило с самой перезагрузки?

– Можно. Но это опасно. Сложно объяснить… на первых порах ты сможешь ощутить только самые яркие события. Смерти, к примеру. Это самое частое на любом осколке… кластере, – чуть усмехнулся отец. – В городах, особенно. Но есть ещё… вернее… в общем, можно спуститься ещё глубже. И вот здесь кроется главная опасность. Если увлечься, то можно не выплыть обратно. Сойдешь с ума.

Охренеть, думал Дима. Как же всё не просто, оказывается. Раньше отец об этом не говорил. Наверное, потому, что у него до сегодняшнего дня эта грань не была раскрыта.

– А как… защититься от этого?

– Старайся меньше думать о том, что происходило, а если начало накатывать… думай о чём-то другом. Ты должен чётко понимать, что ощущаешь, настоящее или то, что уже было. Это не просто, понимаю, но необходимо, иначе потеряешь себя.

Пару минут ещё постояли, пока Дима полностью не пришёл в себя и двинулись дальше. Шли по лесу, подальше от дороги, а когда миновали кластер, здесь ельник резко сменился берёзовым лесом, снова вышли на просёлок. Идти сразу стало проще. В основном молчали. Часто в поле зрения среди деревьев появлялись и заражённые, но быстро меняли направление, ощущая опасность. Родители были спокойны, мама, во всяком случае. Отцу она доверяла безоговорочно и если он спокоен, то и ей волноваться нечего. А вот Дима пребывал, с момента, когда они остались одни, в постоянном стрессе. Да и любой рейдер, каким бы он ни был опытным, ощущал бы себя сейчас так же. Нет, дело вовсе не в недоверии способностям Горца, это скорее, личное, что сформировалась десятками рассказов знакомых трейсеров, тем, чему его учили, от чего предостерегали. Правилами выживания в Улье. Вспомнить всё тот же рейд с Басом и его бойцами, Диму взяли только потому, что он уже ощущал заражённых на приличной дистанции, а на тот момент не оказалось сенса лучше. Вернее, он был и есть, но тогда восстанавливался после стычки на кластере с "местными" полицейскими, которые увидев вооружённых людей, приняли их за террористов и без предупреждения открыли огонь. Вот и прилетело. А Басу сенс нужен был позарез, поэтому и взяли Димку. Показал себя тогда хорошо, не зря Бас с ним работал. И вот на том выходе рейдеры старались вести себя максимально тихо и скрытно, таились от любого постороннего шороха. А сейчас идут спокойно по дороге, совершенно не напрягаясь. Вот и рушился привычный шаблон. Привыкать к такому, естественно, не стоило, отец это тоже постоянно повторял. Я не всесилен, говорил он, есть такие твари, что и я лучше ветошью прикинусь, чем на пути встану. И речь тогда не о скребберах шла. Да и вообще, расслабляться за пределами стаба нельзя никогда, не тварь в задницу вцепится, так сам Улей накажет за беспечность.

Через пару часов молчаливого пути, лес, наконец, уступил дорогу открытому пространству, по левой стороне, плоские, как сковорода, раскинулись поля, лишь в нескольких километрах вдали виднелась зелёная полоса леса. Справа местность поднималась довольно крутыми холмами, тоже, без единого дерева.

– Скоро деревенька должна быть. Там отдохнём и поедим, – сказал Горец.

– Часто ходишь здесь? – спросил Дима, пытаясь хоть как-то отвлечься от гнетущего напряжения.

– Не особо. Только если надолго уходил. После этой деревни ещё один лесной кластер будет и дальше уже всё время по городам пойдем. Практически до самого дома отсюда путь. Я его Коридором называю. Осколки впереди нас будут поочередно подгружаться, их будут выедать заражённые и идти на следующий. А мы следом, почти пусто будет и безопасно. Для Пекла, безопасно. И для нас, – усмехнулся Горец. – Но нужно идти в темпе, твари кластера за пару суток чистят и мы, примерно, на три-четыре кластера от них отставать будем. При этом и позади города снова проваливаться начнут и мы окажемся, как это сказать… в мешке, что ли, который постоянно вперёд движется.

Дима задумался, представляя себе эту картину, передёрнул плечами и снова спросил:

– То есть, со всех сторон твари будут? Стоит ли так рисковать?

– Так быстрее всего по Пеклу перемещаться, я таких коридоров не один десяток знаю в разные стороны. И если не терять времени, то такой путь реально безопаснее, чем бездумно переть по осколкам, даже если знаешь, куда идёшь. Высших не много, всей оравой за жратвой гонятся, а те, что отстают от передних или вперёд от догоняющих отрываются… их обойти можно или убить.

Дима только головой покачал. Отец так просто об этом говорит, о сотнях и тысячах заражённых, о сотнях тысячах людей, от которых эти твари… "чистят" кластеры. Будто и не людей там жрут, а скот какой-то или даже не живых вовсе, а мясо в брикетах из магазина. Горец уловил настроение сына и произнёс:

– В Пекле иначе никак, сын… люди, кому не везёт провалиться там… уже мертвы, пусть и не знают об этом. И тебе нужно сразу, вот здесь и прямо сейчас это уяснить и осознать. Пытаться геройствовать или просто философствовать на эту тему можно за пределами Пекла, там, – взмах руки за спину, – безопаснее, но тоже чревато, чаще всего, глупой смертью. Пекло же, это другой мир, со своими правилами. И если ты жив и хочешь прожить ещё день, то необходимо привыкнуть к тому, что все вокруг трупы. Спасать кого-то в Пекле, это самоубийство. Гуманнее и правильнее подарить быструю смерть, если до такого доходит.

– А как же помощь свежакам и всё такое? – Дима всё не мог принять слова отца, пытаясь найти несоответствие, хотя в глубине души уже начинал осознавать его правоту. Горец кинул взгляд куда-то в небо и спустя пару секунд ответил:

– Как там, помогай, если есть возможность? В Пекле, сын, такой возможности нет вообще. И более того, если для собственного выживания требуется проложить себе путь по головам, так и нужно поступать, – ему тут же вспомнились десятки случаев, когда он буквально прорубался через толпы ещё живых людей, чтобы выжить самому. – Пекло, это земля, где правит сила и жестокость. Здесь сантименты смертельно опасны. – Он снова сделал паузу, дав сыну прочувствовать его слова. – Но! Нельзя переступать грань НЕОБХОДИМОСТИ. Иначе станешь такой же тварью внутри и быстро сдохнешь. Если тебе НЕОБХОДИМО убить сто человек, чтобы выбраться откуда-то или куда-то попасть, спрятаться, например, убивай без зазрения совести. Но если такой НЕОБХОДИМОСТИ нет и есть возможность обойти, обойди.

– Горец… – с укоризной в голосе начала Сойка.

– Мам… – вставил Дима, но глава семейства их всех остановил.

– Дима уже давно вырос и готов ко всему этому. Дальше держать его в тепличных условиях нельзя, как бы тебе не хотелось оградить от всех опасностей Улья. Он боец, как и я, пойми это, Сойка и прими, наконец. И так уже до крайности затянули… – Горец бросил взгляд на сына. Сойка поджала губы, но больше ничего не сказала. А Дима и без того немного оглушённый словами отца про НЕОБХОДИМОСТЬ, не верить этому глупо, отец в Пекле ЖИЛ и знал, КАК там нужно жить, сейчас удивился ещё больше. В таких тонах ни отец, ни мама, друг с другом не разговаривали при нём. Он ощущал, что в матери плещется, готовое вырваться, негодование, но она сдерживалась. Отца же Дима никогда не мог "пробить", потому и не знал, что тот ощущает.

Дальше снова шли молча. Дима обдумывал слова отца и никак не мог прийти к выводу, сможет ли он сам, возникни эта пресловутая НЕОБХОДИМОСТЬ, убить даже одного человека? Беззащитного, слабого, ничего не понимающего, может быть даже иммунного. Даже о десятке речи не шло, всего об одном, но живом человеке. Дима ведь, кроме заражённых и не убивал никого. А судя по словам отца и проскользнувшему по нему в тот момент взгляду матери, на руках у него крови столько, не одних только тварей, что можно и Орду напоить, наверное. С этой стороны отца Дима не знал и сейчас, всего лишь по нескольким намёкам, узнал его с совершенно другой стороны. И пока не понимал, как к этому относиться. И станет ли он сам таким? Не хотелось бы… разве что… НЕОБХОДИМОСТЬ?

В деревне, о которой говорил Горец, долго не задержались, буквально на час. Дима сразу увидел различия. Если в тех посёлках, мимо которых они с отцом проходили в своих походах, дома в основном, оставались целыми, то здесь, почти все развалены по брёвнышку. Остановились во дворе одного из более-менее устоявших домов. Заходить внутрь не стали, опасались, в одну из стен кто-то "вошёл" и от этого покосилась крыша. Поели из сухпаев, отдохнули немного. Хотя, отдых больше Сойке нужен, отвыкла она столько пешком ходить, пусть и не сильно устала. Сын к нагрузкам привычен, а Горец… он вообще, из стали сделан. Говорили мало, так, перекинулись парой фраз, уплетая еду. После того разговора настроение и так бывшее не на высоте, сейчас находилось где-то в районе "нуля".

Заражённых Дима не ощущал, но отец сказал, что метрах в трёхстах, за ближайшим холмом, крупная стая движется в ту же сторону, что и им нужно. И тут же "успокоил", Элиты среди них нет, так что до стычки не дойдёт, если нос к носу не встретятся. Минут через двадцать выдвинулись и сами. Сойка без перерыва "подкачивала" тонкой струйкой своих мужчин, да и себя тоже, так что сильной усталости и не было в общем-то, больше морально выматывало. Опять же, это к Диме, в основном, относилось. Отец оказался в своей стихии, Сойка, несмотря на долгий перерыв, перестроилась быстро.

Кластер, состоящий из густого, тёмного и явно старого леса, с буреломами по сторонам до странности извилистой дороги, миновали, примерно, за час. Иногда слева или справа слышался треск ломаемых деревьев и веток, это заражённые ломились в одном им известном направлении, так ни разу и не показавшись в поле зрения людей. Диму эти звуки заставляли постоянно вздрагивать, нет, не от страха, но от нервного напряжения.

– Расслабься, сын, – в конце-концов повернулся к нему отец, останавливаясь. Сойка по-матерински прижала Диму, но он аккуратно "выпутался", смутившись вдруг этим нежностям. А отец продолжил:

– Расслабься. Не в смысле, не обращай внимания, а не напрягайся так. Это плохо, в нужный момент обязательно пропустишь атаку. Постарайся… процеживать обстановку. Слушать окружающее ты более-менее научился, так и сейчас, пропускай через себя, но не оставляй в себе ничего. Будет намного легче даже с эмпатией управляться.

Дима выдохнул. Отец это тоже говорил не раз, но поймать нужное ощущение не выходило. Особенно сейчас. Да и ощущал он впереди что-то совсем не хорошее. Не именно опасность, а нечто абстрактно недоброе. Понять свои ощущения Дима и правда, из-за слишком сильного нервного напряжения до конца не мог. Но и вот так, разом, расслабиться, как говорит отец, тоже не получалось, слишком быстро всё происходит. С утра ещё в безопасности, среди знакомых людей, а к обеду уже на подступах к самому опасному в Улье месту. Горец и Сойка прекрасно понимали состояние сына, но поделать тоже ничего не могли, он должен сам это пережить, а они всеми силами помогут.

Минут за пять до границы кластеров Горец предупредил сына, чтобы тот готовился к "зрелищу". Осколок, в который они скоро войдут "свежее", чем тот первый город, через который они прошли с утра. Поэтому и обстановка там… гуще. Дима даже свою эмпатию заблокировал полностью. Но, как это порой бывает, действительность превзошла все ожидания. Даже Сойка побледнела лицом, когда они вошли в город, начавшийся так же резко, как кончился и тот, из которого с утра вышли. Вонь начала ощущаться метров за пятьдесят до границы, снова обрызгались реппелентом, побрызгали платки той сладкой, вкусной штукой, распознать которую Дима так пока и не смог.

Город выглядел как… адова скотобойня. Впечатление, что кровь здесь рекой текла и дождём лилась с неба. Практически не было сухих от неё мест. Про останки и говорить нечего. Много, очень много и везде. Раздолбано, помято, разрушено всё, что можно разрушить до уровня второго этажа. В некоторых зданиях даже стены местами проломлены, словно не являлись препятствием для добравшихся сюда чудищ. Разорванные трупы этих самых монстров тоже валялись в изрядном количестве, бегуны и лотерейщики, в основном. Диму снова замутило.

– Орда формируется где-то там, – указал Горец вправо. – С той стороны несколько городов удобно лепятся, там волна и собирается, жрут те кластера долго и когда мяса уже почти не остаётся, грузится этот. Он как "язык", выдается из остальных городских осколков в этом районе. Не квадрат, как обычно, а прямоугольник почему-то и длинный, с десяток километров. И эта волна тварей через него "втягивается" уже в гущу городов дальше, практически не распадаясь по пути, а наоборот, лишь набирая силу. В глуби Пекла Орда постепенно расходится в стороны, но основной костяк, самые матёрые к этому моменту Высшие и их свита идут одним "кулаком". Где-то там же их и "раскулачивают" ещё более матёрая "местная братва", – усмехнулся Горец. – Если кому из новых везёт выжить или выгрызть себе место, попадают в "Высшую лигу Элиты". Там вот и творится самая жесть. Но этого всего, мы, что хорошо, не увидим и не поучаствуем.

Горец всё это рассказывал сейчас, чтобы выбить сына из шока, в котором он пребывал. Пусть и рассказывал не добрую сказку, но, главное, помогло. Дима собрал мысли в кучу, сжал волю в кулак, Сойка добавила своим Даром и путники снова двинулись в дорогу, старательно обходя особенно кровавые места.

Лишь на третий день пути, Дима "привык". Исчезло это постоянное ощущение, будто желудок находится где-то у горла. Психика более-менее адаптировалась к постоянному нахождению среди множества останков и перестала стенать "за что и почему этим всем людям настолько не повезло". Воображение абстрагировалось и не рисовало больше картинок бойни. И Дима, наконец, смог ухватить то ощущение, о котором говорил отец. Реально стало легче, пусть и не на все сто и ещё не совсем воспринимались эти разбитые и растащенные костяки людей, как часть пейзажа, но прогресс был и парень надеялся, что вскоре перестанет обращать внимание на останки вообще. Мама вон, совсем не парится, первые несколько часов было, сейчас только от вони "морщится" внутренне.

Ночевали в нетронутых квартирах повыше этажами, где ни запаха, ни следов заражённых не было. Каким образом отец их находил без обшариваривания всех домов, Дима понял только на второй день, вспомнив, как его торкнуло "картинами прошлого" на выходе из города в лес. Горец только улыбнулся, кивнув, когда сын озвучил своё предположение. Сам так делать Дима ещё не решался. Найдя место на ночлег, затем набирали с отцом воды в ближайших магазинах и устраивали "помывки с готовкой". С едой проблем, в общем-то, не было, хотя Диму быстро начало воротить от постоянной тушёнки с макаронами или какой-нибудь крупой. В стабе-то разнообразие. Перебивался шоколадками, запрещать их много есть ему уже давно перестали, поняв, что бесполезно, всё равно найдет, украдёт, отберёт или его угостят, зная об этой его слабости. А здесь в пути, жевал их постоянно, чтобы хоть как-то перебить мерзко-сладковатый "привкус" гнили на языке. Так же, по пути, в одном из кластеров обнаружился охотничий магазин, до странности целый. Находился он в подвальном помещении, а тяжёлая сейфовая дверь входа оказалась лишь вогнута от чьего-то мощного удара. Наверное, на момент провала здесь было пусто, поэтому и заражённые не пробрались внутрь. Горец в два рывка, с душераздирающим скрежетом и шумом сорвал дверь и путники зашли внутрь. Дима, когда отец "открывал" магазин, всё головой вертел, ожидая, что на такой шум сбегутся все твари с кластера. Но не показалось ни одной, хотя в радиусе действия его эмпатии прилично так прибавилось "эмоциональных точек". Горец уверенно прошёлся по прилавкам, видимо, не первый раз этот магазин вскрывает. Доукомплектовались снаряжением, кому что нужно, заменили на более удобное, собирались-то быстро, основное только похватали. Взяли каждому по гидратору на три литра воды. Ещё Горец подобрал более удобный и компактный комплект для готовки еды. Единственный минус, малая ёмкость газовых баллонов, но это на случай готовки чего-то серьёзного. А в остальном и обычная спиртовка годилась, ту же тушёнку разогреть или чай заварить. Опять же, много всякого не набирали, хотя "навьючиться" можно было хорошо, полезного на стеллажах и полках полно, но в таком походе всё-таки мобильность важнее.

Дальнейшая дорога проходила, в общем-то, спокойно, даже можно сказать, скучновато. Дима с молчаливого одобрения отца тренировался с Даром "сдвига", уверенно уже выбивая мозги заражённым в радиусе метров до пятидесяти. Правда, твари в поле зрения попадали редко и ещё реже приближались на расстояние действия Дара. Сойка периодически "заливала" сына "под пробку" и в один прекрасный момент раскрылась новая грань Дара. Дима и до этого пытался понять, возможно ли такое и пробовал. Оказалось возможно. Работая в тандеме с эмпатией, он пытался "гасить" Даром обнаруженные "точки" Голода, настроившись на них. Получилось это как раз на третий день их "путешествия", когда в голове у него случилось "озарение" и заражённый "погас". Разве что, сил ушло не в пример больше, чем использовалось для "сдвига" при визуальном контакте. Дима даже с шага сбился. Родители, конечно, это заметили. Мать влила энергии, а отец расспросил сына. На некоторое время задумавшись, Горец сказал, что Диме нужно учиться различать заражённых, тогда, возможно и сил потребуется меньше, так как в голове будет визуальный образ твари и Дар сам "разберётся", сколько нужно энергии. Чуть позже Дима экспериментально выяснил, что таких "слепых сдвигов" он пока может сделать не больше пяти-шести, затем внутри "включается моторчик пассивного подсоса" и дальше использовать Дар уже опасно и больно, будто зубило вбивают в голову. Мама с её Даром, конечно, нечто, восстанавливала сына за секунды, когда ему самому требовалось минут десять-пятнадцать. Чуть позже Дима прикинул, что если ещё и живца глотнуть, то можно на пару "сдвигов" больше сделать, а с чёрной жемчужиной так и на десяток. Плоская фляжка с "допингом" как раз к рюкзаку пристёгнута и ещё литр в рюкзаке плескается. Это Вжика готовила, в дорогу ему, у неё самый вкусный в Отряде получался. Вообще, у Димы с ней странная дружба наладилась. Нет, о каких-то чувствах, речи, конечно же, не шло. Она с Мятным, будто соревновалась, кто лучше научит Диму с дальнобоем управляться. Сама она была снайпером от Бога и если Мятный не использовал свой Дар, то влегкую его "перестреливала" в десяти случаях из десяти. Это при том, что сам Мятный был с любой "снайперкой" на ты. Вот и получалось, что когда она не занята, то участвовала в тренировках и Мятный всегда оказывался "не прав" или "ну это же не дубину в руках держать, чему ты его учишь". Наверное, именно от Вжики в большей степени, Дима и перенял "нежное и собственническое" отношение к оружию. Она была буквально повёрнута на пушках и могла часами рассказывать про ту или иную винтовку. А Диме было интересно и приятно её слушать, если выдавалась возможность. Винт однажды выразился неосторожно, мол, ну вот, нашла свободные уши макароны вешать, за что тут же чуть по этим самым ушам и не выхватил от неё. Смеялся тогда Дима долго. Её, кстати, быстро "заносило" и она тащила пацана в арсенал и уже на примере показывала как и что. Вжика, как оказалось, владела внушительной коллекцией разных винтовок, что называется, на все случаи жизни. У одних косметика, а у неё, вон, пушки. И самое главное, рассказывать и показывать она умела преотлично.

Дима, когда в пути накатывали такие воспоминания, отвлекался и отец его пожурил за это, да и он сам чуть позже себя мысленно обругал. На привале, сколько хочешь, но не в пути.

Первая стычка с заражёнными случилась под конец третьего дня их похода, когда уже начало смеркаться. Они как раз вышли на широкую улицу с границей кластеров, отец неожиданно вскинул руку и остановился.

– Стая, голов двадцать. Собаки похоже. С Высшим во главе. Ведут нас уже минут пять, видимо, решились-таки напасть. Высший молодой ещё, удивительно даже, как здесь свору себе такую набрал и сам отожрался. Сейчас окружают, осторожничают всё же, понять не могут, что их пугает. Свита вся сразу нападёт, но из-за влияния моих серпов тупить немного будут. Сын, как только начнёшь их ощущать, гаси сразу, даже если не видишь. Сойка, поддержи сына, с вожаком я сам управлюсь, если ты Дима, не осилишь. Сын, да убери ты автомат уже, не поможет он здесь, ниже кусача никого в стае нет.

Как только отец сказал про заражённых, у Димы засосало от страха. Головой-то он понимал, что отец, если потребуется, тварей и в одиночку по асфальту размажет, но вот чувства предали, впустив страх. Парень вцепился в автомат и половину слов Горца мимо ушей пропустил, а когда услышал, что и Элитника самому валить придётся, струхнул всерьёз. Но успокоиться удалось быстро. Энергия от матери смыла нервное напряжение, а с дрожью в теле он и сам справился. Оружие, как и сказал отец, убрал за спину и правда, кусача в лоб с "Калаша" уже при большом везении только пробить можно, а в Элиту палить, только патроны зря жечь. Вообще, как уже позже понял Дима, в Пекле "рулили" именно Дары. Чем их больше и чем они сильнее, тем больше шансов выйти из схватки победителем, либо тебя не найдут и не сожрут. Вот и сейчас, Горец встал с одной стороны от Сойки, а Дима с другой, контролируя противоположную полусферу обзора. Хотя, отец "видел" на все триста шестьдесят, конечно же. В данном случае было важно, чтобы сын тоже хлебнул крови и поучаствовал в схватке на первых ролях, чтобы втянулся в "местные" реалии быстрее.

Путники уже с минуту стояли, ожидая появления заражённых. Просторная улица, с дорогой в шесть полос и широкими тротуарами, практически свободная от разбитых машин, давала отличную возможность встретить тварей ещё на подступах. А ещё лучшим стало, что радиус действия "сдвига" у Димы как раз добивал от середины дороги, где они стояли, за здания и он с нетерпением ждал, когда же начнут появляться "цели". Началось всё, как всегда, неожиданно. Твари вели себя тихо до самого последнего момента, вернее, до момента, когда с десяток первых не "появился" в сфере восприятия Димы. Они словно ощутили, что их заметили и тут же напали. Парень даже растерялся сначала, с кого начать, но быстро определился. До момента, когда кусачи показались уже и визуально, Дима успел "погасить" восьмерых, не зря всё же тренировал "скорострельность" по совету Мятного. Дальше пошло веселее, так как он уже видел и ловил каждую тварь на два-три "сдвига", для верности. Сойка непрерывно вливала в сына энергию, не давая Дару "разрядиться". И сына захватило это ощущение. Эйфория, море возможностей, он даже на мгновение смог "увидеть" ВЕСЬ свой Дар, каким он будет на пике развития! Это ощущение будоражило и пьянило! Щёлк, труп, щёлк, труп, Дима уже даже не разворачивался лицом к тварям, действуя чисто на эмпатии. Визуально "сдвига" почти не видно. Вот один из оставшихся кусачей взрыкнул, лапы его заплелись, а он сам, уже мёртвый, с пробитой на всю толщину головой, ткнулся в асфальт зубастой мордой. Другая тварь, разогнавшись, хотела, видно, одним прыжком достигнуть людей, но её словно выключили, попросту вынув жизнь и ещё метра четыре, по инерции, кувыркалось уже дохлое тело. Ещё один умер за изкореженным микроавтобусом, где попытался спрятаться, понимая, что собратья слишком уж быстро умирают. Элитник вторгся в сферу восприятия Димы так же неожиданно, когда из свиты осталось всего две твари, рубер и кусач, которые, впрочем, тут же умерли, "нанизанные" на уколы Дара парня. Монстр ощущался Димой гораздо ярче. Ярче даже, чем тот, которого отец изломал Дарами в одном из давних походов. Голод, нет, ГОЛОД, злоба и ненависть ко всему живому, излучаемые тварью, на пару мгновений оглушили Диму. Отец был рядом, спокоен, как скала, смотрел на Элитника, Сойка заливала сына энергией уже через край. Дима встряхнулся и со злостью, развернувшись лицом к страшилищу, не "оценив" даже её внешности, начал всаживать один за другим "сдвиги". И до странности, "пробить" получилось только раза с десятого. Первые уколы лишь остановили рывок монстра, до путников ему уже метров пятнадцать оставалось и он взрагивал, будто от сильных ударов. Парень по-началу и не понял, почему тварь ещё жива и не дохнет. Следом был испуг, что его Дар не берёт монстра, а затем накатила ещё большая злость, как когда ему требовалось "сбросить" накопившуюся агрессию на боксёрской груше, даже пелена красная в глазах появилась. Элитник сначала хрюкнул, затем взревел, после пятого "укола" его повело в сторону, а на седьмом он рухнул на дорогу уже мёртвым. Дима ещё раза три использовал Дар, только потом поняв, что тварь уже мертва. На плечо легла рука отца и злость начала уходить. Так всегда было. Он словно громоотвод, вытягивал плещущую из сына агрессию. Почему так, не знал даже Стопарь.

Дима тяжело дышал, смотря на тушу Элитника и только сейчас впечатлился его внешним видом. Тот, самый первый, по сравнению с этим чудищем, выглядел милым плюшевым мишкой… пасть твари, сейчас открытая, надвое "раскалывала" голову, всю покрытую шипастыми бляшками бронепластин, а крючковатые зубы в два ряда, все торчали наружу, чтобы рвать плоть, нанося страшные раны. Мощный торс, размером с джип Зубра, так же покрытый, как чешуей, острыми небольшими костяными пластинами. Погладь такого и без руки останешься. Позвонки переросли в гребень длинных и острых отростков, переходя в хвост, увенчанный острым загнутым шипом. Когтями на лапах, наверное и БТР вскрыть можно. Дима мотнул головой, уже полностью придя в себя. Мама, оказывается, стояла, прижимая его к себе. Снова он смутился.

– Ну как? – спросил явно довольный Горец.

Сын, сначала, не нашёлся с ответом, снова переживая то чувство эйфории и с лёгкой досадой вспоминая свои будущие возможности. Затем он огляделся. Десяток мёртвых заражённых валялось вокруг на разном расстоянии от них. До ближайшего метров шесть. Слишком близко, подумал он, по привычке, как на тренировках, оценивая свои результаты. Но тут же понял, что он ОДИН, без помощи отца, уложил далеко не самых слабых тварей, да ещё и Элитника! Вот тут-то Диму и проняло. Охренеть же!

– Пап… я… – так и не нашёл, что сказать Дима. Горец в ответ улыбнулся и сказал:

– Понимаю, сын. Было круто. На самом деле. Ты молодец! Не потерялся. И даже Высшего свалить смог. Красивый Дар у тебя, я бы так сказал, – он на пару секунд замолчал. – Но, Дима, не привыкай к мощи Дара матери. Иначе это сыграет злую шутку с тобой. Сам на этом обжёгся однажды.

Родители переглянулись. Дима, сначала, не совсем понял слова отца и хотел уже возмутиться, мол, мама же рядом всегда. Сам, Дима, ты должен это уметь САМ! Кто-то внутри него словно проговорил эти слова. И он понял, что имеет в виду отец. Вместо ответа он кивнул на мёртвого Элитника и спросил:

– Почему я его сразу не пробил?

Горец тоже посмотрел на тушу и чуть погодя, начал говорить:

– Идём вскроем, да место на ночь искать нужно, – первым сделав шаг в сторону мёртвого чудища. – Не пробил сразу, скорее всего потому, что у Высших очень мощная энергетика, есть среди них и такие, что даже мои Дары сразу не срабатывают. Сначала тебе потребовалось пробить её, продавить Даром его природную защиту, пересилить его, называть можно как угодно. И еще, этот Высший молод, только-только в Элиту перерос, а сколько тебе "выстрелов" понадобилось?

Дима задумался, вспоминая.

– Раз десять, не меньше…

– Вот и думай, сын. Матёрых Высших, там, в глуби Пекла твой Дар и вовсе может не пробить.

Приподнятое настроение резко начало уходить в минус. Умел отец на землю возвращать, этого не отнять у него. И это жутко бесило. Правда, сейчас не то место, где попререкаться можно, здесь нужно его слушать от и до, иначе можно подвести всех и подвергнуть лишней опасности. Это Дима понимал так же чётко, как и осаживал сейчас сам себя.

– И что делать?

– Становиться сильнее, сын, что же ещё. Всё под рукой, считай. И стычек таких мелких впереди ещё уйма будет, – усмехнулся отец, всегда ощущавший терзания сына в такие моменты. И он был рад, что Дима всё же не стал показывать характер и лезть в бутылку, как это всё чаще происходило в последнее время в Гвардейском. Сойка молчала, сказать ей сейчас попросту нечего. Она вообще, запихала бы сына запазуху и так пронесла бы хоть через всё Пекло. Но понимала, что Горец прав и пора уже сыну расправлять крылья. И да, для этого Пекло подходит как нельзя лучше, особенно учитывая их с отцом "породу". Разве что жизненных уроков здесь не получить. В любом случае, она всеми силами поддержит сына на его пути, а Горец направит.

Элитника распотрошили быстро. Горец с треском рвущейся плоти сорвал "бронекапюшон" с холки твари, а Дима вскрыл споровый мешок. Помимо нескольких десятков споранов и гороха, обнаружилось всего три чёрные жемчужины, но для Димы это был первый серьёзный и полностью им заслуженный трофей, так что он радовался. Да и вообще, в одиночку разобрать такую стаю, это ж круто! Вспомнились, правда, слова отца и радость победы снова потускнела. Интересно, на сколько бы его хватило, если бы не мама? Скорее всего, даже всю свиту не убил бы. И это при том, что пришлось бы сначала убивать только тех, кого видишь визуально. Порвали бы нахер, пришёл он к неутешительному выводу. Но он уже знает к чему стремиться! Он видел, какими станут его Дары! И он этого добьётся!

Споранов Дима взял совсем немного, чтобы в будущем набодяжить живчика, горох оставил весь. Жемчуг отдал отцу, чёрные Диме вообще без надобности, реальная польза только от красных и Белых. Кстати, в кваза Дима тоже мог превратиться, но если переборщит именно с красными. Чёрные же действовали на него подобно живчику, только эффект сильнее и дольше. А горохового раствора нужно выпить цистерну, чтобы хоть немного повысилась эффективность Дара. Так что, проще добыть красную. Тем более, Дима уже хорошенько вкусил крови сегодня.

Место заночевать Горец нашёл быстро. От места сражения отошли буквально на пару сотен метров вглубь следующего кластера. Квартира в элитной двенадцатиэтажке, на самом верхнем этаже, этакий пентхаус. Хозяева явно были богатыми и на момент провала кластера, скорее всего, грели кости на каком-нибудь пляже за границей. Этого Дима, конечно же, не знал и не понимал, но нетронутую тварями роскошь оценили родители. Единственный минус, это отсутствие электричества и воды, так что сходили за ней всего раз и на "помывке" старались много не тратить. Тащить по угвазданному кровищей подъезду бутыли с водой на двенадцатый этаж было своего рода пыткой.

Сойка приготовила ужин, всё та же тушёнка и те же макароны, ладно хоть Дима конфет с шоколадками и сладкой пастой набрал, намазать на галеты и печенье, которых тоже взял в магазине внизу изрядно. Отец только улыбался, а мама головой качала, но сыну было всё равно. Ели молча, по крайней мере, сын молчал. Горец и Сойка перекинулись парой фраз и пожелав доброй ночи, ушли в одну из спален. Устроившись после ужина на огромном диване в просторной лоджии с широченным от пола до высокого потолка панорамным окном и обложившись сладостями и с двумя литрами "Кока-Колы", Дима продолжил предаваться чревоугодию. Что это за привычка такая, он и сам не знал, но сладости будто в чёрную дыру проваливались и хотелось ещё. Не даром его родители Медоедом прозвали. Хотя это поверхностное. Отец, когда Дима подрос, объяснил, за что на самом деле он дал сыну такое второе имя и нужно отметить, это объяснение подходило характеру парня больше.

Солнце ухнуло за горизонт, на улице начало стремительно темнеть, скрывая мраком ужасы и смерть, что творились там, дальше, среди бесконечных домов и высоток, куда только взглядом и можно добраться. На чернеющем полотне неба зажглись звёзды разного размера и цвета, холодно взирающие на мир внизу своим безразличным взглядом. Ещё высветилось несколько "обелисков" перезагрузок кластеров, зеленоватые молнии подсвечивали столбы тумана, поднимающегося вверх на многие сотни метров, как раз в той стороне, куда и вёл их Горец. И там же, через пару часов начнётся ночь Кошмара, когда на свежие кластеры ворвутся тысячи голодных монстров… взгляд Димы как раз устремлён вглубь Пекла.