S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Точка отсчета

Первый. Второй. Третий…

Я молча считал огоньки, мелькавшие перед глазами. Бесконечная вереница скучных одинаковых огоньков, которые отсчитывали оставшиеся мне минуты… Последние минуты жизни одного из влиятельнейших некогда людей современности… Ну или, по крайней мере, человека, который стоял всего в нескольких шагах от этого буквально месяц назад.

Увы, все мои планы, мои надежды и усилия пошли прахом из-за одного клочка бумаги под названием «диагноз», хотя с таким же успехом там могло быть написано и «приговор»: три года жизни отмеряли мне врачи. Точнее, три года полурастительного существования в специальном изоляторе под пристальным наблюдением специалистов. При обычном же режиме никто из врачей не давал мне даже полугода. Признаюсь, это известие несколько выбило меня из колеи. Проклятье, да у любого в такой ситуации сдали бы нервы!

Нет, я не устроил загул вселенского масштаба, чтобы оттянуться напоследок, не заперся в каком-нибудь тибетском храме и даже не начал лихорадочно искать каких-нибудь целителей-шаманов, способных избавить меня от смертельного недуга. Я не сделал ничего этого и ни одной из десятка других глупостей, которые обычно устраивают в подобных случаях герои кинофильмов…

Пост генерального директора крупнейшей энергетической компании в стране дает некоторые преимущества. Например, доступ к технологиям, о которых простые смертные могут только читать в бульварной прессе…

Корпорация «Вечность» была создана известной голливудской звездой, баснословно богатой и смертельно больной, как и я. Лучшие умы планеты получили доступ к неограниченным ресурсам, но целью их исследования были вовсе не поиски лекарства. Они искали ключ к бессмертию. Герой блокбастеров был прагматиком, а не мечтателем, и потому перед «Вечностью» стояли более чем четкие цели и пути их достижения. А также имелись сотни богатейших клиентов, которые по разным причинам хотели оставить этот мир на долгие годы и даже столетия, чтобы проснуться в будущем.

Криотехнологии. Вот чем занимались ученые, привлеченные баснословными окладами и проектом, сулившим навсегда вписать их имена в историю науки. Всего три года понадобилось им, чтобы создать прототип «саркофага» глубокой заморозки, который первым испытал на себе известный киноактер… Шумиха вокруг его трагической гибели поднялась такая, что «Вечность» и всех ее сотрудников едва не уничтожили, как террористическую организацию. Однако армия адвокатов с миллионными гонорарами, предусмотрительно нанятая основателем корпорации, смогла выиграть дело, и исследования продолжились, но уже при поддержке правительства.

Со дня смерти создателя «Вечности» до первой успешной разморозки человека прошло почти два года. Проект признали успешным и поставили всё на коммерческие рельсы…

После того как я провел чистку рядов и почти полностью сменил управленческий аппарат компании, было переписано и завещание: все мои миллиарды ушли «Вечности» и паре благотворительных фондов, которые были искренне озабочены будущим нашей планеты. Мне не хотелось проснуться на выжженном пепелище или в разгар ледникового периода. Так же, как и вовсе не проснуться из-за недостатка финансирования проекта.

И вот я лежу в саркофаге, медленно отсчитывая последние мгновения своей жизни. Лаборант, который укладывал меня в саркофаг, рекомендовал считать овец. Правда, как они выглядят, я понятия не имел — последние овцы вымерли еще в двадцать втором году, во время эпидемии овечьего гриппа, вместе с одной двадцатой населения Западной Европы. Кажется, это именно тогда мы очень удачно успели купить «Бритиш Фармацевтик» и перепродать ее в десять раз дороже как раз перед тем, как неэффективность их вакцины была подтверждена…

Проклятье! Даже перед смертью эта проклятая работа не дает мне покоя… Спокойно, Генри, спокойно… Теперь там всем заправляет Морган, а ты здесь, лежишь и готовишься проспать едва ли не целую вечность — уж что-что, а каникулы ты заслужил…

Итак, на чем это я остановился? Сорок пять… Сорок шесть… Сорок… восемь… Или сорок восемь уже было? Пятьдесят…

Пробуждение

— Эй, папа, консерва зашевелилась! — звонкий детский голосок прорвался сквозь мутную ткань моего сна и вонзился в уши раскаленной иглой.

Юная дева, только что весело хохотавшая у меня на коленях, вдруг превратилась в цветной дым и развеялась по ветру, ускользая из рук. Пора было возвращаться в реальность. Которая, кстати, встретила меня весьма неприветливо.

В ушах шумело. Множество посторонних звуков, которые, скорее всего, были обещанными мне врачом слуховыми галлюцинациями после разморозки. Осмотреться я тоже не мог: красное марево застилало взгляд, и я мог различать сквозь него лишь смутные силуэты. Помимо этого, тело жутко ломило, словно все суставы были раздроблены.

И несмотря на все это, я попытался сесть. Резкий рывок, острая боль в позвоночнике, словно тот так и остался лежать, вырванный из тела. Но мне все же удалось кое-как усесться. Тут же к горлу подкатил тяжелый ком, просясь наружу.

— Смотри, папа, опять дергается!

— Консерва не должна шевелиться, — раздался позади меня хриплый мужской голос, и что-то тяжелое обрушилось на мой затылок, снова вынуждая улечься в криогенный «саркофаг»…

…Второе пробуждение помимо вышеописанных симптомов сопровождалось еще и жуткой болью в затылочной части. Здорово приложили! Интересно, чем это меня так? На этот раз я не спешил играть в «шевелящуюся консерву» и сперва внимательно прислушался, стараясь не обращать внимания на шум в ушах и головную боль. Никого.

Прежде чем встать, я попробовал понять, чего это будет мне стоить. Сначала шевельнул пальцами руки, потом слегка согнул ноги в коленях и, наконец, покрутил головой, едва слышно шипя от боли в затылке. Кажется, можно попробовать подняться. Почему-то мне казалось очень важным понять, где я нахожусь.

Несколько минут у меня ушло лишь на то, чтобы проморгаться, а когда зрение пришло в норму… Уж лучше бы я оставался без сознания. Больше всего это напоминало холодильник, вот только холода я почему-то не ощущал. Вокруг как попало валялись человеческие тела разной степени замороженности, а на соседнем со мной столе лежала обнаженная молодая девушка… На первый взгляд мне даже показалось, что она просто спит, а вот на второй…

— М-мать! Да что же здесь творится-то?! — не выдержал я и согнулся пополам, даря свободу и независимость скудному содержимому своего желудка.

У несчастной девушки не было ног. Точнее, они были, вот только не там где положено, а висели прямо над ней на длинных крючьях, свисающих с потолочной балки. Между прочим, весьма стройные и красивые ножки… были когда-то.

Усилием воли отогнав накатившую дурноту, я беглым взглядом окинул помещение, стараясь не опускать глаза на эту свалку тел. Впрочем, и наверху зрелище было весьма жутким: то тут то там к потолку были подвешены различные конечности и органы людей или даже целые тела, но — с содранной кожей.

— Это вообще что такое? — пробормотал я себе под нос.

«Еда»… — подсказал внутренний голос.

Скорее всего, так и есть. Если эти двое и меня определили в «консервы», то их с определенной долей уверенности можно записать в людоеды. А это, получается, их столовая. Стоп!

Только тут до меня дошло, что внутренний голос был каким-то странным. Во-первых, он звучал так, словно я действительно его слышал откуда-то изнутри, а не просто как какая-то посторонняя мысль, внезапно у меня возникшая, как бывало порою. А во-вторых, этот голос мне был совершенно незнаком: хрипловатый, низкий и со странным акцентом. Я осмотрелся. Нет, ни единой живой души кругом не было, если не считать разложенных и развешанных вокруг «консервов». Кстати, только теперь меня начал пробирать холод: похоже, утраченная после глубокой заморозки чувствительность возвращалась.

— Надо бы выбираться отсюда, пока и впрямь в «консерву» не превратился, — пробормотал я себе под нос.

«Еда. Много еды», — теперь голос уже звучал более явственно. И да, он раздавался внутри моей головы.

Сославшись на усталость и последствия анабиоза, я решил пока что не обращать на него внимания. Увеличивать за свой счет запасы продовольственного склада семейки каннибалов мне решительно не хотелось. Вместе с чувствительностью начали возвращаться и другие ощущения. Например, явственно засосало под ложечкой. В соответствии с техникой безопасности в «саркофаг» меня поместили на пустой желудок — предполагалось, что после разморозки меня будет ждать сытный горячий ужин, а не замороженные «консервы» из человечины.

«Жрать!» — озвучил мои чувства внутренний голос и умолк.

Но сперва нужно было позаботиться о своем внешнем виде. Бегать нагишом по улице, демонстрируя все свои достоинства (равно как и недостатки), мне не особо хотелось. К тому же нужно было согреться. Помимо обнаженных тел из саркофагов, я приметил несколько одетых и еще не успевших закоченеть трупов, просто сваленных в кучу. Отлично! Подойдя поближе, я убедился, что их действительно принесли сюда относительно недавно, и у всех «свежаков» были проломлены головы. «А значит, одежда им точно не понадобится», — решил я и уже через несколько минут стал обладателем короткой кожаной куртки, ношеных джинсов и высоких мягких сапог из неизвестного мне материала.

Одевшись, я почувствовал себя увереннее и начал согреваться. Скорее всего эффект был чисто психологический: снятая с трупов одежда была ничуть не теплее своих предыдущих хозяев.

«Жрать!» — снова повторил внутренний голос, напоминая мне об основных потребностях моего оттаивающего организма.

Мысленно с ним согласившись, я подошел к единственному выходу из холодильника. Как и ожидалось, он был заперт с той стороны, но достаточно широкая щель вселила в меня робкую надежду: не должен морозильник так закрываться, а значит, что-то было не в порядке с замком.

Беглый осмотр подтвердил догадку: замок был вывернут, а дверь — просто закрыта на засов с внешней стороны.

— Подвинься, приятель, — оттолкнул я висящий на крючьях труп, и тот плавно поехал к стене, освобождая мне путь к столу, на котором были разложены нехитрые инструменты: топор, обломок ножовки и пара крючьев.

Все это было покрыто бурыми пятнами крови. То ли орудия убийства, то ли столовые приборы каннибалов, к которым меня угораздило попасть. Ну что ж, зато теперь они послужат благому делу…

С помощью крюка мне удалось поддеть засов и поднять его, открывая себе путь к свободе. По крайней мере, очень хотелось на это надеяться.

«Много еды», — на этот раз я едва обратил внимание на голос. Тем более что он ошибался — вокруг не было ничего съедобного, несмотря на то что оказались мы, судя по всему, в каком-то супермаркете.

Однако теперь все полки его были пусты. Да и вообще создавалось ощущение, что здесь пронесся разрушительный ураган, старательно выметая и унося в неизвестном направлении все, что было плохо закреплено. Не исключено, что магазин просто давно уже не работал и переехал в другое место. Хотя это никак не вязалось с работающей холодильной установкой. Кстати, света внутри не было. Странно…

Я поудобнее перехватил топорик, а крюк сунул в шлевку на поясе джинсов. Раньше мне никогда не приходилось держать в руке оружие, тем более такое примитивное. Максимум — кухонный нож. Моим оружием были умело подвешенный язык, острый ум и огромные деньги на десятках счетов. Ну и, разумеется, врожденная скромность. Чем все эти несомненные достоинства — особенно деньги — могли мне помочь в схватке с людоедами, я не представлял, да и проверять не очень-то хотелось.

Осторожно изучив улицу через грязную витрину, я наконец-то выбрался наружу.

Непредвиденные встречи

Дверь супермаркета оказалась сорванной с петель и лежала чуть в стороне, прямо на проезжей части. А вот окна были целехоньки все, как одно. И вообще, чем больше я оглядывался по сторонам, тем больше странностей примечал: да уж, совсем не так я представлял свое пробуждение и мир будущего. Кстати, а какой сейчас год? И что вообще произошло за время моего «отсутствия»?

Прояснить ситуацию могла бы пресса или средства массовой информации, но ничего похожего на газетный киоск или плазменный информационный экран вокруг не было. Даже рекламных щитов, которые, казалось, давно уже стали неотъемлемой частью современного общества. Точнее, когда-то современного.

— Папа!

Этот мерзкий голосок я узнал бы даже из тысячи противных детских голосов. Его обладателем оказался невысокий мальчонка лет восьми, одетый в какое-то невообразимое тряпье. Он вышел из-за угла в сотне метров справа и поднял руку, указывая на меня.

— Папа, наша консерва уходит! Эй, стой…

Ага. Наивный малыш… Ваша консерва не уходит, а уже убегает с предельной для своего полуобморочного состояния скоростью!

Я рванул в противоположную от юного людоеда сторону, одновременно высматривая его папашу. Не хватало еще прямо на него наткнуться.

Мой забег закончился так же внезапно, как и начался, буквально через пару кварталов. Свернув за угол дома, я едва не ткнулся в спину странного типа, выряженного так, словно он только что сбежал с операционного стола. Или с обеденного.

Незнакомец был одет в просторную светлую пижаму и такие же штаны. Одежду эту покрывали пятна крови, а голову типа — старательно наложенные бинты.

— Гхм-гха, — кашлянул я, чтобы привлечь его внимание.

«Пациент» начал медленно поворачиваться ко мне, но лучше бы он этого не делал.

Как и предполагалось, все его лицо было старательно забинтовано, открытыми оставались лишь щелочки глаз и рот. Вокруг которого, кстати, алели пятна свежей крови. Ого! Или кому-то не повезло со стоматологом, или…

«Еда», — снова напомнил о своем присутствии внутренний голос.

…Или я наткнулся на еще одного члена развеселых любителей человеческих «консервов». Почему я так решил? Да потому что в правой руке эта пародия на мумию сжимала самую настоящую человеческую ногу.

— Да что ж это за день-то такой, а?

Каннибал вытянул в мою сторону указательный палец и угрожающе зарычал. Я отмахнулся от него рукой, в которой по-прежнему сжимал топор, и на асфальт упало несколько пальцев. Вопреки моим ожиданиям, урод никак не отреагировал на их потерю и медленно шагнул в мою сторону.

— Сюда, папочка! — раздалось за моей спиной.

— Ненавижу детей! — выдохнул я.

Пригнувшись, мне удалось проскользнуть под руками навязчивого «пациента», однако особого успеха этот маневр не возымел. Хотя бы потому, что из распахнувшейся двери соседнего дома медленно вышло еще несколько человек в аналогичных пижамах, и все они направились в мою сторону, перекрывая путь к отступлению.

Все происходящее начало напоминать бред опиумного параноика. Тихий безлюдный город, обшарпанные стены и глухо урчащие завсегдатаи психиатрической лечебницы, шагающие в мою сторону, — все это никак не напоминало мне светлое будущее, обещанное представителями корпорации «Вечность».

— Эй, ты, пригнись! — раздался вдруг откуда-то голос, а следом за ним — звон разбиваемого стекла.

Я оглянулся, одновременно приседая как можно ниже. И тут же раздалась короткая очередь.

В своей жизни мне всего один раз доводилось слышать звуки выстрелов: когда вздумалось научиться стрелять и я приказал телохранителю отвезти меня на стрельбище. Помнится, тогда я ухитрился оглохнуть, вывихнуть плечо, обжечь пальцы и ранить инструктора по стрельбе. Больше меня туда не приглашали.

Тем не менее спутать эти звуки с чем-нибудь было затруднительно. И особенно когда первые два каннибала начали заваливаться назад под ударами пуль.

— Скорее, лезь ко мне! — снова раздался голос, сопровождаемый лязгом железа.

Я осмотрелся по сторонам. Со второго этажа дома по ту сторону дороги опускалась пожарная лестница, которую придерживал бородатый тип весьма неприятной наружности. По крайней мере я никогда не считал приятными людей, которые ходят в обносках, не моются неделями и вообще не следят за собой. Впрочем, люди в окровавленных пижамах мне нравились еще меньше, так что особого выбора не было.

Снова раздались выстрелы, и я, не разгибаясь, бросился к лестнице…

Через здание мы выбрались на другую улицу, и там, приказав сохранять тишину, мой спаситель повел меня… А бог его знает, куда он меня вел, да я особо и не интересовался. Нет, серьезно — любое место мне нравилось в десятки раз сильнее полного недоеденных трупов холодильника или улицы, кишащей выпускниками психушки, специализирующейся на проблемах каннибализма. Мой же проводник не был похож ни на людоеда, ни на психа. Обычный бездомный бродяга или житель трущоб, которых постоянно показывали по телевизору в утренних новостях.

Чем дальше мы продвигались по городу, тем больше меня охватывало беспокойство. Улицы были мертвы. Даже бродячих собак, которых хватало даже в мое время, не было видно, не говоря уже о людях. Правда, один раз мы заметили вдалеке чью-то фигуру, но мой проводник приказал не издавать ни звука, и мы свернули в другую сторону.

— Девяносто пятый, — хмуро прокомментировал бородач, словно это все объясняло, и мы продолжили путь.

Впрочем, идти пришлось недалеко: приподняв крышку люка (я знал, я знал!), мой неразговорчивый проводник жестом приказал мне спускаться. Ага, прямо с разбегу нырну! Я, между прочим, свою одежду не на помойке нашел! Ну и что, что она с трупов была снята? Пахнет и выглядит все равно лучше, чем у некоторых…

Я мотнул головой, отказываясь спускаться.

«Опасность!» — взвыл у меня в голове внутренний голос.

И тут они поперли отовсюду.

На первый взгляд это были обычные дворовые псы, ободранные и исхудавшие, а вот на второй… Третий раз на них смотреть мне сразу расхотелось. «Собачки» были не просто худые, а до торчащих сквозь разодранные бока ребер. И не столько ободраны, сколько освежеваны — словно кто-то просто содрал с них кожу.

Псы атаковали молча, и от этого их нападение казалось еще страшнее.

— Урррод! — прошипел в мою сторону бородач и встретил собак очередью из маленького автомата, который он вытащил откуда-то из-под одежды.

«Еда!!!» — не унимался мой внутренний советчик, однозначно определяя нашу гастрономическую ценность для нападающих животных.

Вопреки ожиданиям, собаки не бросились врассыпную, заслышав выстрелы. Два зверя коротко взвизгнули и рухнули на асфальт, несколько раз перевернувшись от удара угодивших в них пуль. Остальные лишь немного сбавили скорость, за исключением одной, прыгнувшей в мою сторону…

Вот только она так и не долетела до моего горла, а повисла в воздухе, словно кто-то большой и великий нажал на копку стоп-кадра на своем пульте управления мирозданием. Нет-нет, я не верующий… По крайней мере не был до сих пор, однако повисший на расстоянии руки громадный ободранный пес с широко раскрытой пастью в этот момент убедил бы меня даже в существовании Санта-Клауса и его летающих оленей. Ну, или зависающих в воздухе собак.

— Хвала агенту, Фриз нас подстраховал! — с облегчением вздохнул бородач, а я оглянулся.

Все псы застыли на месте, словно статуи. Кто-то даже не успел поставить лапу на землю, одна из собак замерла во время прыжка прямо в воздухе, так же как и напавшая на меня. Даже капли слюны неподвижно висели в воздухе, так и не упав. Все это начинало походить на параноидальный бред. Или на сон! Вот оно! Ответ на все мои вопросы: где я, когда, что случилось, а также кто эти психи с окровавленными рожами? Оказывается, это просто плоды моего воображения, а я по-прежнему лежу в своем саркофаге, дожидаясь пробуждения.

— Эй ты, а ну быстро вниз, пока тридцатки в себя не пришли!

Сильная рука толкнула меня в плечо, роняя в бездну колодца…

Падал я совсем не долго и приземлился на бетонный пол, сильно ударившись. К счастью, никаких нечистот там не было. А вот острая боль в правом плече быстро убедила меня в реальности происходящего — во сне я бы и внимания не обратил на железный штырь, вонзившийся мне чуть повыше ключицы.

— Жив? — мой проводник спрыгнул следом и уже успел задвинуть за собой крышку люка.

Внизу было не так уж и темно: тусклое освещение обеспечивали широкие горизонтальные полосы, нанесенные каким-то флуоресцентным составом примерно на уровне моей головы. И на том спасибо.

«Жрать», — неуверенно заявил внутренний голос, но его заглушало бурчание в животе.

— За мной. Тихо, — проявив прямо-таки чудеса красноречия, бородач двинулся по туннелю. Мне ничего не оставалось, как пойти за ним.

Не знаю, сколько мы сделали шагов, сколько поворотов пропустили или сколько раз свернули. Много. Рана в плече беспокоила меня куда больше, чем то, куда и зачем мы идем. Не наверх же возвращаться, в самом деле. И когда я уже окончательно потерял счет времени, проводник вдруг замер перед ржавой железной дверью. Почему именно перед ней, мне было совершенно непонятно — с десяток точно таких же дверей нам уже встречались раньше.

— Десять. Шесть. Сорок пять. Четырнадцать, — негромко, но разборчиво заговорил незнакомец, обращаясь непонятно к кому.

В ушах у меня шумело, а уже привыкшие к полумраку глаза заслезились, и все вокруг поплыло. Нет-нет, то было вовсе не последствие цифрового «заклинания» колдуна, просто голод, усталость и потеря крови дали о себе знать.

«Плохо», — сочувственно пробормотал внутренний голос.

— Ага, — смог лишь кивнуть я, прежде чем потерял сознание.

Последнее, что я видел, — огромные глаза на милой девчачьей мордашке, выглянувшей из распахнувшейся двери.

— Папа! Ты принес новую игрушку! — донесся до меня сквозь гул в ушах радостный голос.

Я уже говорил, что ненавижу детей?..

Апокалипсис вчера

Очнулся я, лежа на чем-то твердом. Вокруг были белоснежные стены, словно в больничной палате. Одежды на мне не было, и лишь грязная простыня отделяла меня от сурового внешнего мира. Хотя… А существовал ли на самом деле тот вымерший город, по которому бродили людоеды и освежеванные собачки?

Я осмотрел себя. Левое плечо было плотно перебинтовано, однако боли уже почти не ощущалось.

«Жрать!» — «поприветствовал» меня мой незримый собеседник.

Значит, все-таки существовал. И я по-прежнему находился в этом кошмаре.

— Как вы себя чувствуете? — раздался незнакомый голос.

Я оглянулся и только теперь заметил сидящего в углу человека. Он был похож на типичного доктора: полненький, немного лысоватый и с небольшими очками на носу. А еще на незнакомце был белый халат. То есть если не брать в расчет сальные и бурые пятна, покрывавшие его.

«Плохо!»

— Нормально, — в унисон отозвались мы. Кажется, я уже начал привыкать к этому голосу внутри своей головы. И задал вопрос, который мучил меня все это время:

«Еда?»

— Какой сейчас год?

Мужчина, назвавшийся доктором Рутгером, отвечать не стал. Вместо этого он пригласил меня в гостиную, где уже поджидали остальные жители убежища. Их было немного — около полутора десятков. Мужчины, женщины, двое детей и одна древняя старуха. Судя по ее поведению, она была слепа. Правая рука старухи лежала на плече девочки, которая что-то нашептывала бабуле на ухо. Наверное, описывала, что сейчас происходит.

— Итак, внимание! — доктор громко хлопнул в ладоши, и все присутствующие повернулись в нашу сторону. — Разрешите представить вам нашего нового гостя… — Он вопросительно уставился на меня.

— Айвен. Меня зовут Айвен Карго.

— Его подобрал Динамо возле третьего торгового, вырвал из лап семьдесят пятых.

— Пробу делал? — спокойно поинтересовался юноша лет двадцати с короткими усиками, сидевший в кресле-качалке с сигаретой в зубах.

— Н-нет…

— Тогда делай. А мы пока побеседуем с господином Айвеном… на расстоянии, — остановил он меня жестом. — Ближе — ни шагу.

— Но почему! Кстати, вы так и не ответили на мой вопрос.

Усатый бросил выразительный взгляд на доктора.

— Он спросил, какой сейчас год.

— Ого. Так, значит, ты из «консервов»?

— Что?

— Не обижайся… Так мы называем консервантов — тех, чьи тела лежат в холодильнике «Вечности». Точнее, так вас называет обосновавшаяся у холодильника семейка людоедов. В каком году тебя заморозили?

— В две тысячи четырнадцатом…

— Значит, семьдесят четыре года назад. Ну что ж, добро пожаловать в будущее, господин Айвен! А пока любезный доктор Рутгер берет у вас пробу крови, я вам кратко расскажу, что интересного вы пропустили, изображая замороженный овощ.

— А зачем проба?

— Это вы узнаете из моего рассказа. Если кратко, то мы боимся, что вы можете представлять опасность для всех нас. Большую опасность.

— Ладно, я слушаю…

— Не волнуйтесь, больно не будет, — Рутгер улыбнулся и всадил мне в предплечье иглу толщиной с шило. Странно, но боли я действительно не почувствовал…

Пока доктор ковырялся во мне кривой иглой, имитируя вампира, юноша рассказал о событиях последних трех четвертей века.

Как оказалось, мои миллиарды не пошли на пользу «Вечности», а может даже и совсем наоборот. Непонятно с какого перепугу, корпорация вдруг увлеклась генетическими исследованиями. Их ученые нашли эффективный способ манипуляцией ДНК в условиях низких температур. В том числе и человеческим ДНК.

И началось… Сначала руководство «Вечности» пыталось осчастливить все человечество. Победа над раком, врожденная устойчивость к гепатиту, повышение умственной активности и прочие эксперименты неизменно заканчивались впечатляющими результатами, громкими заявлениями и приличными вливаниями бюджетных и частных средств. Они действительно хотели сделать человечество лучше!

Все манипуляции с ДНК производились с помощью вирусов-программ, называемых «агентами». Агенты внедрялись в плод на втором-третьем месяце беременности и… В перспективе корпорация «Вечность» могла создать расу сверхлюдей, проведя генетическую чистку и улучшение ДНК человека, но ожидаемому триумфу не суждено было состояться.

У корпорации нашлись очень серьезные и влиятельные враги, которые спланировали целую серию акций. В результате часть руководства «Вечности» угодила в тюрьму или пропала без вести (сбежали?), а сама организация вдруг оказалась банкротом. Более того — использование «агентов» на людях законодательно запретили во всех странах — членах ООН. В одночасье корпорация лишилась и денег и власти, а человечество — надежды на избавление от СПИДА, информационной лихорадки и прочих бичей двадцать первого века.

К тому времени «Вечность» почти не занималась заморозкой безнадежно больных или бегущих от суровой действительности богатеев — намного проще и выгоднее оказалось их лечить. Так что надеяться было не на что. И только тогда появились «кукловоды» — те, кто спланировал и воплотил в жизнь всю эту операцию против «Вечности».

В один прекрасный день в кабинет директора корпорации вошел человек в строгом черном костюме. А когда он оттуда вышел, «Вечность» уже не была частной коммерческой организацией, а стала частью оборонных исследовательских центров страны.

Корпорация занялась исследованиями и разработками в области новейших средств уничтожения. Генетическое оружие долгое время было лишь «страшилкой», но благодаря стараниям гениев «Вечности» превратилось в реальность.

Из генетических вирусов-целителей «агенты» стали оружием. И если для улучшения ДНК «агент» внедрялся в плод в специальной лаборатории, то оружие нового поколения было похоже на обычный грипп. Оно передавалось по воздуху, через пищу или прикосновение и было способно изменить ДНК даже сформировавшегося организма: вызвать изменения в участках мозга, уничтожить естественный иммунитет или спровоцировать гормональный дисбаланс — в зависимости от того, на что был «запрограммирован» агент.

Гипноз, сыворотка правды, психотропное или биологическое оружие — все это было не то что прошлым — позапрошлым веком в сравнении с чудесами, на которые оказались способны агенты. Хотя бы потому, что не они, а именно ДНК-вирусы стали причиной апокалипсиса. Во время одного из террористических актов, которые в конце пятидесятых просто-таки захлестнули Америку, были взорваны хранилища «Вечности»… Шкатулка Пандоры оказалась открыта, и… Человечество оказалось обречено…

Сначала пришли болезни… Они просто уничтожали иммунитет или превращали человека в растение — полная деградация нервной системы. Это было страшно, но, к счастью, недолго. А потом появились мутанты…

Как оказалось, часть «агентов» вполне успешно работала и с ДНК животных. Бродячие и домашние звери превращались в жутких монстров, одержимых бешенством и жаждой убийства. Мутанты не трогали пораженных тем же «агентом» и группировались друг с другом, создавая стаи.

Люди же превратились в монстров, словно вышедших с экранов голопроекторов (которые пришли на смену плазме в более поздние годы). Это была не просто война, а истребление человечества существами, утратившими разум и нормальный облик. Избежать жуткой участи удалось лишь изолированным поселениям и секретным военным объектам, но даже это была лишь отсрочка. Победить в подобной войне было невозможно.

— Да ты и сам их видел, — вмешался бородач, который привел меня сюда, — зомби, дворняги, контролеры…

— Контролеры?

— Тварь, которую мы встретили по дороге. Девяносто пятый «агент» способен контролировать чужой разум. Стоит ему лишь тебя заметить — и ты сам отправишься монстру в пасть, да еще и соусом обмажешься. Кстати, почти все они людоеды.

— Собственно, мы на все сто процентов уверены, что вы тоже заражены. Как-никак, морозильник находился под хранилищем «агентов». А вот чем именно — это мы и хотим выяснить, взяв анализ крови.

— То есть я тоже, — я сглотнул подступивший к горлу ком.

— Ну почему же… Существует вероятность около десяти процентов, что тебе достался не военный, а медицинский «агент». Например, прививка от рака.

— Откуда ты столько всего знаешь? — Этот напыщенный самодовольный мальчишка вызывал у меня непонятное раздражение. К тому же у меня снова скрутило желудок, что ничуть не улучшало настроения.

— Все очень просто. Я был там. Как раз когда все началось.

— Полсотни лет назад? Ты же еще совсем мальчишка! — шагнул я вперед, сжимая кулаки.

— Эй-эй, полегче, дядя…

Мне на плечо опустилась рука, принадлежавшая, судя по всему, Статуе Свободы. Даже кости захрустели. Я оглянулся. Позади стоял крепко сбитый мужчина, кожа которого была густо усыпана мелкой сыпью.

— Нет, Грэг, все нормально, можешь его отпустить. Понимаете, господин Айвен, я ведь тоже подвергся действию «агента», как и все мы здесь. Разумеется, медицинского. Генетический модификатор с кодовым номером сорок пять подарил мне вечную молодость. Усиленная репликация и обновление клеточного материала.

— Круто! Настоящий бессмертный, — хмыкнул я.

— На самом деле — не очень. Ценою стала моя подвижность и особая диета. Клеточный материал ведь нужно откуда-то брать. Паралич нижних конечностей, шестнадцать инъекций в день и трехкратная потребность в свободном белке, такова цена моей молодости.

— Готово! — доктор вышел из соседней комнаты. — Я получил предварительный результат, и он отрицательный.

— Не понял. Разве такое возможно?

— Ни один известный «агент» в его крови пока что не подтвержден. Я отправил материал на более тщательный анализ, но результаты будут через пару часов, не раньше.

— Ну надо же! Или вы везунчик, или ваше замороженное мяско оказалось устойчиво к заразе. Но особо не обольщайтесь, ведь с каждой минутой риск заражения растет. И мы не можем подсадить вам «агента»-доктора, так что возможен только один исход, и он неутешительный.

— А как же вы? Вы все?

— Часть из нас уже родились измененными. Некоторые попали в те самые десять процентов счастливчиков, ну а остальных мы нашли в больничных палатах, где проводились эксперименты по замещению. Как видите — удачные, вот только ни специалистов, ни оборудования для повторного фокуса уже не осталось.

— И что теперь?

— Будем ждать… Только не вздумайте выкинуть какую-нибудь глупость. А когда мы выясним, какой именно «агент» в вас сидит, тогда и решим, что с вами делать.

— Отпустить или посадить под замок?

— Сжечь или расчленить.

Кажется, он был серьезен.

— Не волнуйтесь, это будет совсем не больно. Я сумею блокировать вашу боль, — почти по-отечески улыбнулся мне доктор Рутгер.

— Не подходи ко мне! Пусть никто ко мне не подходит, долбаные вы супермутанты!

— Только не надо волноваться, вам вредно волноваться! — забеспокоился доктор.

Щелкнул передергиваемый затвор. Силач направил на меня сдвоенный ствол какого-то диковинного оружия. Я не особо разбирался во всех этих штуках, но ничего подобного в мое время точно не существовало. Похоже, все, что мне оставалось, — это надеяться попасть в группу везунчиков. Шансы один к десяти.

«Жрать!»

— Ну тогда хотя бы поесть дайте, — вздохнул я и опустился в свободное кресло…

Тайный «агент»

Ужин особой радости не доставил. Я машинально набивал брюхо, лишь мимоходом отметив, что еда будущего была суховатой и безвкусной. Запивал обычной водой, которая имела явный металлический привкус. Я съел двойную порцию, но почти не насытился. Удивительно, как мои негостеприимные хозяева ухитрялись быть в сносной форме, на таком-то корме. Или просто не хотели переводить нормальную еду на потенциального покойника?

«Плохая еда», — пробурчал внутренний голос, и я вынужден был с ним согласиться.

— Эй, ты уже закончил? — голос бородача отвлек меня от размышлений.

— Да-да…

— Тогда давай в общий зал. Пришли результаты анализа.

Дверь открылась. Нет, меня не запирали в камере, а просто выделили небольшую комнатку, чтобы я мог спокойно поужинать и обдумать свое положение. Как я понял, убежище находилось в каких-то служебных помещениях коллектора. Все комнаты были крохотные и без единого оконца, да и куда тут бежать?

Снаружи меня уже ждали двое обитателей убежища, и оба были вооружены. Стволы орудий были направлены вниз, но взгляды красноречиво говорили: «Только выкинь что-нибудь». Все уже собрались в самой большой комнате. Повисшее в воздухе напряжение можно было подсоединять к аккумулятору. А вот толстячок-доктор выглядел… смущенным?

— Ну?

— Результат анализов, если можно так выразиться, отрицательный…

— Что? Это как? — подал голос вечный юноша.

— Совсем. Он чист.

— Значит, я еще не заразился? И если меня можно изолировать…

— Это может означать все, что угодно. «Агента» еще нельзя выявить, ты пока не опасен или твоя иммунная система поборола вирус… А может, в коллекции нашего доктора просто нет данных о твоем «агенте».

— То есть как это?

— Всего нам известно девяносто девять «агентов», — вмешался доктор. — Господин Хорус не упомянул еще одну возможность. Возможно, вы являетесь носителем сотого «агента», о котором нам доводилось слышать.

— Сотого? И что это значит для меня? Сожжение или четвертование? — вяло попытался отшутиться я.

— Спасение… — Хорусом оказался тот самый «вечный мальчик». — Дело в том, что человека может поразить только один ДНК-вирус. Вносимые им изменения необратимы, и они же защищают носителя от всех прочих «агентов».

— Но я все равно не понимаю…

— Последней разработкой «Вечности» был особый «агент»-защитник, который должен лишь не давать носителю подцепить другой вирус. А в перспективе — настроить иммунную систему носителя таким образом, чтобы его кровь можно было использовать как вакцину на ранних стадиях поражения любым «агентом».

— Понимаете? — руки доктора тряслись. — Если вы — сотый «агент», то вы наш шанс на спасение!

«Плохая еда. Голова болит».

— Ага. Кстати, а чем известен вот его «агент»? — я ткнул пальцем в своего спасителя.

— Мы прозвали его Динамо, потому что кожа мистера Салливана не проводит электричество.

— А как связана проводимость с цветом глаз и волос?

Все уставились с недоумением сначала на меня, а потом на бородача.

— Эй, Карл… У тебя же… Была рыжая борода!

— Мммать, тревога! Тринадцатый «агент» в убежище! — истошно завопил кто-то.

Раздались выстрелы, крики — началась паника. Я резко присел, уходя с линии огня, и отполз в сторону, чтобы ненароком не угодить под кого-нибудь.

— Эй, Рик, осторожно, не подстрели меня вместо «хамелеона»! — раздался звонкий голос над моей головой.

Но я уже не обращал на него внимания, потому что увидел цель: в паре шагов от меня виднелась лестница, уходящая в люк на потолке. Конечно, надо было быть полным идиотом, чтобы сбежать из убежища обратно на улицы мертвого города, но что меня ждало здесь?

«Бежать. Плохая еда», — согласился со мною внутренний голос.

И я рванул вперед. Помню, как с кем-то столкнулся, кого-то ударил… Слышал свое имя позади, но все это было словно во сне. Добравшись до люка, рванул ручку: не заперто!

Я и не помнил, как выбрался наружу. Брел по тоннелям, вжимаясь в стену при каждом шорохе, карабкался по лестницам… Словно какое-то шестое чувство указывало мне путь. И вот очередной люк был сдвинут в сторону, и меня ослепило солнце. А потом я услышал шаги…

Их было много. Десятки и даже сотни зараженных брели по улице, неуверенно переставляя ноги. Одетые в лохмотья, зачастую перепачканные бурыми пятнами засохшей крови. Кажется, эти зомби по классификации доктора назывались «агентом семьдесят пять». И они были кругом меня. Это разносило по округе стоны и шарканье ног, и это были единственные звуки, которые я слышал.

«Идти», — решил дать совет мой незримый собеседник.

Решение я принял моментально. Выбрался наверх и, скорчив жуткую гримасу, способную напугать даже меня самого, побрел по улице, старательно подволакивая ногу и издавая максимально нечленораздельные звуки. Конечно, это было даже похлеще волка в овечьем стаде… Или даже наоборот — овцы в волчьей стае, учитывая гастрономические предпочтения мутантов. Тем не менее факир был трезв и фокус удался: никто не обращал на меня внимания!

Вскоре показалась цель этой толпы «ходячих мертвецов». Ею оказалась какая-то военная машина неизвестной мне конструкции. Башня ее была свернула набок, а из люка свисало человеческое тело в пятнистой форме. Под колесами лежало еще одно, и наверняка еще несколько было внутри. И все семьдесят пятые шли именно к ним, брели на запах свежей крови.

В пяти метрах правее я обнаружил кое-что, привлекшее мое внимание: металлический блеск оружия. Оторванная рука сжимала что-то похожее на пистолет-пулемет, только с расширяющимся стволом и странным спиралевидным магазином. Оружие!

Немного изменив направление, я доковылял до находки и, сделав вид, что споткнулся, присел рядом. Протянул руку и поднял диковинное оружие. Оторванная кисть цепко держалась за рукоять.

«Опасно», — прокомментировал мой незримый собеседник.

— Ага. Этой штукой и убить можно.

«Еда».

— Пусть жрут несчастных вояк, им уже все равно ничем не помочь. Зато я теперь смогу постоять за себя.

Я поднес пистолет поближе, чтобы прочитать маркировку.

«Хорошая еда», — снова повторил голос, и я вдруг почувствовал вкус свежей крови во рту.

Каким-то образом у меня во рту оказалась кисть бойца, чье оружие я решил присвоить. Она была еще теплой и источала приятный сладковатый запах.

«Вкусная еда!»

Мои зубы сами собой впились в человеческую плоть. Я почувствовал, как становится мягкой и податливой кожа там, где на нее попадала моя слюна. Да, эта еда действительно была лучше того, чем пытались меня накормить обитатели сортирного бункера. Настоящая еда! Сочная, с ярким приятным ароматом. Проглотив пару кусочков, я почувствовал, как насыщаюсь. Благодатное тепло начало разливаться по телу, а жизнь заиграла новыми красками. Казалось, у меня обостряются чувства, все вокруг становится… Объемнее? Ярче? Словно у него появилось новое измерение.

Закончив трапезу, я распрямился. Весь мир окрасился в необычные цвета, словно сейчас был не полдень, а закат. Я повернулся и, ухмыльнувшись, побрел в сторону броневика, расталкивая своих сородичей. Там было много хорошей еды…

Рядом со мною медленно брели сородичи. Они чувствовали то же самое, что и я. Это нас сближало. Даже с закрытыми глазами я мог сказать, сколько их вокруг и где.

И мы вместе шли к цели.

Да. Теперь у меня была цель. А в моей жизни появился смысл…

«Жраааать!!!»