S.W.A.L.K.E.R. Похитители артефактов

Андрей Буторин Там, где не верят в чудо

Олег Константинович Брокалев не любил осень. Особенно позднюю — когда и листья уже облетели, и серо вокруг, и сыро, и зябко, и вообще носа из дому высовывать не хочется. Да и остальные части тела — тоже. Даже любимая работа Олега Константиновича в такие дни не радовала, а это случалось с ним настолько редко, что вполне могло считаться чудом, если бы не одно «но». А именно — в чудеса господин Брокалев как раз и не верил. Категорически и безапелляционно. Его жизненное кредо так и звучало: «Чудес не бывает!».

Олег Брокалев с юности обладал аналитическим складом ума, а потому, этим самым умом пораскинув, он нашел ему очень актуальное применение — открыл частное сыскное агентство, которое непосредственно и возглавил, придумав себе звучный псевдоним: Брок. На первый взгляд тут все казалось понятным: обычное сокращение фамилии-имени-отчества. Но не так все было просто, как не прост был и сам новоявленный сыщик. Ведь и название агентству он дал не простое, не какое-нибудь там «Брокалев и дочь» (о дочери чуть позже), не набивший оскомину «Лунный свет» или банальнейший «Сталкер», а вполне оригинальное, но без излишней вычурности, лаконичное и говорящее само за себя — «Бритва Оккама». Любому, увидевшему данную вывеску, должно быть понятно: здесь ценят лишь логику, безжалостно отсекая холодным клинком рассудка всевозможные фантазии, мистику и прочую антинаучную чушь. По крайней мере, так казалось самому Броку, псевдоним которого и являлся, собственно, сокращением названия агентства. Кстати, и брался сыщик только за те дела, которые изначально казались не просто необычными, но и вовсе даже сверхъестественными и фантастическими. Разгадать хитроумную загадку и выявить ее истинную, вполне объяснимую обычными реалиями сущность — вот что являлось основной целью сыщика Брока и приносило ему несказанное удовольствие. А если при этом оставался удовлетворенным и клиент, оно подкреплялось, как правило, не только морально.

Почему «как правило»? Да потому что Брок не кичился оказывать посильную помощь и вполне безвозмездно. Не только, разумеется, из чистой любви к процессу расследования, но исходя также из прочих обстоятельств. Во всяком случае, детям, старикам и беременным женщинам сыщик дарил свое искусство абсолютно даром. Иногда даже и не беременным. Женщинам, в смысле. Но это уже, скорее, в порядке исключения.

В такой вот промозглый осенний день и торопился сыщик Брок к родному агентству. Помимо нелюбимого времени года и отвратной погоды, настроение его было основательно подпорчено еще и тем, что «на пару дней», превратившихся уже в полторы недели, укатила к любимой маме супруга Ирина. Впрочем, само по себе это событие, возможно, и нельзя было назвать трагедией, если бы настоящая трагедия не разразилась нынешним утром в туалете Брокалевых, где унитаз, тоже, по-видимому, соскучившийся по хозяйке, стал извергать из себя зловонные мутные потоки, отнюдь не похожие на горькие слезы тоски. Утолить печали фаянсового «друга семьи» Броку самостоятельно не удалось, посему он отправил в агентство дочь Сашеньку, вызвал сантехника и до его прихода сражался с «рыдающим» толчком при помощи мусорного ведра, коим он черпал вонючие унитазные «слезы», прыгал к ванне, выливал их туда и так же, прыжком, возвращался к исходной точке. Он повторял данную процедуру столь долго, что практически довел ее до автоматизма, и когда наконец-то пришел сантехник — все норовил оттолкнуть мастера и по привычке сунуть в унитаз ставшее родным до сладостной боли ведро.

И вот теперь Брок опаздывал на работу. Хоть он сам и являлся главой «Бритвы Оккама», а посему нахлобучку за опоздание получать ему было не от кого, все равно нарушать трудовой распорядок Олег Константинович не любил. Да и мало ли к чему это могло привести… Ну и что из того, что в агентстве сейчас находилась Сашенька? Ей всего-то восемнадцать лет. К тому же учиться пошла не на юриста, а стыдно не то чтобы сказать, но и подумать — на программиста!.. Вот уж воистину блондинка!

Вспомнив о «предательстве» дочери, Брок окончательно расстроился. Единственное, что его в данной ситуации слегка утешало, что в свободное от учебы время помогать ему Сашенька не только не прекращала, но, похоже, и впредь не собиралась этого делать. Да и выбор специальности она объяснила отцу достаточно аргументированно: мол, в двадцать первом веке без компьютеров никуда. В том числе и в сыскном деле. А много ли существует программ, облегчающих работу сыщика? Вот то-то же!.. Потому, дескать, и решила она обучиться этой нелегкой премудрости, чтобы создать такую программу своими руками. Точнее, умом.

Справедливости ради стоило признать, что уже сейчас дочка весьма умело использовала в агентстве компьютер. Во всяком случае, все базы данных, связанные с их прошлыми и текущими делами, создавала и поддерживала исключительно Сашенька, сам же Брок освоил лишь Word с Excel’ем, да и то на уровне не особо продвинутого пользователя.

Когда Олег Константинович вошел наконец в агентство, Сашенька мерила офис быстрыми нетерпеливыми шагами. Заслышав звякнувший над входной дверью колокольчик, она на мгновение замерла и тут же, размахивая руками, бросилась к отцу.

— Папа! Ну почему ты так долго?! Совести у тебя нету!

— Ты хочешь сказать, я виноват в том, что наш унитаз прорвало?! — складывая зонт, возмутился Брок.

Сашенька слегка умерила пыл, но извиняться и не подумала.

— Во всяком случае, ты им пользуешься куда чаще нас с мамой, — нашла она сомнительный аргумент. Да еще и развила его: — И дольше.

— Потому что я там, так сказать, не только… это самое… но еще и читаю… — начал было оправдываться сыщик, однако быстро опомнился и затряс сложенным зонтом, орошая офис и дочку веером брызг: — Но-но-но! Не доросла еще, чтобы указывать отцу, сколько ему, как говорится, того-этого!.. Ишь!..

— Ну, раз не доросла, — защищаясь от брызг ладошками, надулась Сашенька, — тогда сам новое дело распутывай. А я в библиотеку пошла, реферат писать.

— Какое новое дело?.. — радостно встрепенулся Брок. Клиенты не наведывались в агентство уже больше недели, что являлось, кстати, еще одной причиной плохого настроения сыщика. — И какая библиотека?! А интернет, как говорится, на что? И вообще, реферат тебе сдавать только через месяц, сама хвасталась. А ну быстро выкладывай, что за дело? Клиент приходил? Кто такой? Как зовут?

— Клиентка, — ехидно прищурилась Сашенька. — Симпатичная, между прочим. Блондинка. Крашеная, правда. И пока не извинишься, ничего я тебе больше не скажу.

— Это я должен извиняться?!.. — от изумления вновь зачем-то раскрыл над головой зонт сыщик и обескураженно заморгал, буквально потеряв дар речи. — Так-так-так-тааак…

— Ну, если хочешь, я могу извиниться, — поняв, видимо, что слегка перегнула палку, решила пойти на попятную девушка и сделала книксен. — Прости, папа. Ее зовут Хельга. Хельга Стар.

— Кого?.. — прекратил моргать Брок. Подняв глаза, он увидел раскрытый зонт и нахмурился. Вновь сложил его, убрал в чехол и, подойдя к вешалке, повесил на крючок. Вслед за зонтиком туда же последовали шляпа и плащ. — Кого зовут Хельга Стар? Сколько раз я просил тебя не говорить загадками!

— Так клиентку же, папочка! — всплеснула руками Саша. — Крашеную блондинку!

Сыщик Брок насторожился и повел носом, будто принюхиваясь. У него определенно сработал детективный рефлекс.

— Она стала блондинкой после, так сказать, покраски, или наоборот?

— После. А это имеет значение?

— Александра! — поднял Брок палец. — В нашем деле имеет значение любая мелочь! И, как говорится…

— В общем так, папа, — поспешила прервать Сашенька зарождающуюся тираду. — Я приняла у нее заказ.

— На покраску волос?.. — заморгал сыщик.

— Нет. На поиски вора. А заодно и украденной им шляпки. Можно только шляпки. Или только вора. Похоже, она в него втюрилась.

— Александра!.. — опустившись в рабочее кресло, поморщился Брок. — Выражайся яснее! Все-таки шляпки или вора? — Он положил перед собой на стол раскрытый блокнот и занес над бумагой остро отточенный карандаш.

— Я лишь повторяю то, что сказала клиентка, — тоже села за рабочий стол Сашенька. — Ей и шляпки жалко, и вора хочется.

— Но-но-но! — погрозил карандашом сыщик. — Молода еще, как говорится, о таких вещах рассуждать!

— Хельга?.. Да ей уже больше тридцатника!

— Ты! — нацелил Брок карандаш в дочку. — Тебе еще и девятнадцати нет. И пока не закончишь университет, никаких, так сказать, «хочется»! Ишь!..

— Папа, ты несносен! — вспыхнула Сашенька и вскочила с кресла. — Все! Я на самом деле ухожу в библиотеку!

— Лучше бы в монастырь… — буркнул под нос сыщик и замахал на дочь руками: — Ладно, ладно, не гоношись! Это я так, прости. Мысли вслух, как говорится. Могла бы уже и привыкнуть… Давай, продолжай о деле. Какие-нибудь подробности клиентка сказала? Ты потрудилась записать ее показания?

— Да какие там показания! — фыркнула Саша. Она продолжала дуться, но в кресло все же вернулась. — Из туалета выскочил верзила в противогазе и кожаном комбинезоне, схватил с вешалки новую шляпку и опять заскочил в туалет.

— Из туалета?.. — вспомнив утреннюю битву с унитазом, вздрогнул Брок. — В туалет?.. А почему в противогазе? Там что, тоже что-то прорвало?.. — Он вдруг охнул и сокрушенно замотал головой: — Как же мне самому не пришла в голову эта идея?..

— Папа! — стукнула кулачком по столу Сашенька. — Ты о чем?!

— О противогазе, конечно, — торопливо заговорил Брок. — Ты не поверишь, какая там была вонища! А ведь у нас где-то завалялся противогаз… Помнишь, я пугал тебя, маленькую, Фантомасом?.. — Сыщик раздосадованно хлопнул ладонями по коленям: — Эх, где же твой вор был раньше?!

— Он вовсе не мой, — буркнула Саша. — И тебе бы лучше подумать, где он находится сейчас.

— Зачем? — удивился Брок. — Наш унитаз уже починили.

— Папа! Очнись же ты, наконец! Я говорю о воре, который украл шляпку Хельги Стар!

— Так-так-так-тааак!.. — затряс головой сыщик. — Что-то я и впрямь, как говорится… Значит, ты утверждаешь, вор вышел из туалета в противогазе… А может, это был вовсе не вор, а обычный сантехник?..

Брок внезапно замолчал, уставившись в одну точку, а потом вскочил с кресла и замахал руками, словно готовящийся к взлету винтовой самолет пропеллерами:

— Эта Хельга больная! Сексуально озабоченная! Немедленно прекрати с ней общаться!!!

— Папа, да с чего ты взял? — округлила глаза Сашенька. — И как я могу прекратить с ней общаться, если это наша клиентка?

— Она нам никакая не клиентка! — продолжая крутить «пропеллерами», затопал Брок, словно и впрямь готовился к разбегу. — Мы не работаем с больными! А она именно такая, потому что одетые в кожу и противогазы сантехники — это явное извращение! — Сыщик вдруг замер и, побледнев, прошептал: — Она не предлагала тебе принять участие в этих оргиях?..

— Папа, — заплакала Сашенька, — ты иди лучше домой. Ляг, поспи. По-моему, ты переутомился сегодня с унитазом…

— Ага! — подпрыгнул сыщик. — Вот ты себя и выдала! Я уйду домой, а ты сразу побежишь к развратнице Хельге и ее кожаным сантехникам!..

— К ней побежишь ты! — разгневанно, будто и не плакала только что, воскликнула Сашенька и протянула отцу тысячерублевую купюру. — Потому что Хельга Стар все же наша клиентка. Вернее, твоя, потому что с этой минуты я у тебя не работаю.

— А… у кого работаешь?.. — растерялся Брок.

— Ни у кого, — сунула ему в ладонь деньги Саша и, помахав папе ручкой, направилась к вешалке с одеждой. — Успехов в труде и в личной жизни!

— Стоп! — за неимением белого флага, замахал синеватой купюрой сыщик. — Я сдаюсь! Ты меня не так поняла… И ты ничего не сказала о задатке… Ведь это задаток, да? Я, так сказать, прав?..

— Ты, так сказать, хитер, как я не знаю кто! — расхохоталась вдруг Сашенька.

— Почему? — поняв, что опасность схлынула, заулыбался и Брок. Однако он и впрямь не понял, отчего дочь заподозрила его в хитрости.

— Да потому, что если я соглашусь, что ты прав, то автоматически окажусь неправой сама. А если скажу, что ты не прав — тоже совру, потому что эти деньги и впрямь задаток Хельги Стар.

К деньгам Брок относился с уважением. Но и свои принципы он уважал тоже. А потому с грустью и затаенной надеждой в голосе спросил:

— Но разве в этом деле есть какое-нибудь чудо? Ну, подумаешь, сантехник!.. Пусть даже в противогазе… Ты ведь знаешь, что я берусь только за те дела, из которых, так сказать, торчат уши чудес, которые я потом безжалостно обры… разоблачаю!

— Папа, не надо пафоса, — поморщилась Сашенька. — Я от тебя все это уже слышала тысячу раз. И ты напрасно переживаешь, чудо есть. Ведь этот вор, или, как ты его называешь, «сантехник», потом просто-напросто исчез.

— Так ты же сказала, что он в туалете заперся!

— Ничего он не запирался! Он заскочил в туалет, и больше оттуда не выходил. А когда через час туда заглянула Хельга, тулик был пуст.

— Так он что, в унитаз смылся, этот сантехник? — хихикнул Брок, но тут же посуровел: — Так-так-так-тааак!.. Это и впрямь, так сказать, попахивает чудесами… И попахивает довольно-таки дурно. Пожалуй, я возьмусь за это дело.

К дому клиентки отец с дочерью шли под одним зонтом, Сашенькиным, — свой Брок нечаянно оставил в агентстве и теперь всю дорогу ворчал, что дочка специально о нем не напомнила, чтобы позлить несчастного папу. А еще он бубнил и в адрес заказчицы, к которой приходится переться по дождю и холоду. «Хельга Стар!.. — кривил Брок в сарказме губы. — Ишь!.. Небось на самом-то деле какая-нибудь Ольга Звездулькина!»

А когда дверь обычной квартиры в обычной панельной девятиэтажке им открыла обычная, солидных лет тетка, сыщик и вовсе расстроился. «Ты же говорила, что она симпатичная и тридцатилетняя!» — чуть было не упрекнул он Сашеньку вслух, но все-таки удержался, решив, что обязательно сделает это позже, да еще и урежет ей премию — за дезинформацию.

— Так-так-так-тааак!.. — шагнув за порог, вместо приветствия протянул Брок. — Так это вы, так сказать, Хельга?

— Оля! — обернувшись, крикнула тетка. — Это к тебе! Пожилой господин с девочкой.

— Что?! — в унисон воскликнули отец с дочерью. Брок собрался завопить: «Да я моложе тебя, старуха! Мне еще и пятидесяти нет!», а Сашеньке, которая терпеть не могла, когда ее обзывали таким словом, вообще захотелось повторить сейчас подвиг Раскольникова. Но, взяв себя в руки, они так же, дуэтом, выпалили: — Мы частные сыщики! — А Брок еще на всякий случай добавил: — Лицом к стене, руки за голову!

Но тетка уже убралась из прихожей, а вместо нее там вскоре появилась и впрямь недурная собой блондинка возрастом вряд ли сильно больше тридцатника. Впрочем, на вкус Брока, она все-таки была чересчур худой и плосковатой, а ее тонкие, надменно поджатые губы ему не понравились вовсе.

— Да-а? — оценивающе разглядывая сыщика, жеманно протянула дамочка, но, узнав Сашеньку, мигом сменила тон и выражение лица. — Ой! Вы, наверное, господин Брокалев?

— Брок, — сухо ответил тот. — Просто Брок.

— Хельга, — с явным намеком на лобзание сунула ему под нос ладонь блондинка.

Однако сыщик намек проигнорировал и всего лишь пожал руку. А затем достал из нагрудного кармана пиджака блокнот с карандашом и приготовился записывать.

— Может, вы сначала разденетесь и пройдете в комнату? — заволновалась хозяйка квартиры. — Там нам удобней будет беседовать. А мама пока приготовит чай. Или вы предпочитаете кофе?

— На работе не пью, — отрезал Брок. — И вообще, так сказать, мы не для того вас вызвали.

— Папа, это не мы ее… — зашептала ему на ухо Сашенька, но сыщик решительным жестом отодвинул дочь и, занеся над блокнотом графитовое острие, вперился взглядом в клиентку.

— Фамилия? Имя? Кличка? Пол? — словно ругательства, начал выплевывать он вопросы.

— Кличка? — удивилась дамочка. — Пол?.. Это вы о Пупсике, что ли? — И обернулась к проходу в комнату: — Пупсенька, иди скорей сюда, с тобой дяденька хочет познакомиться! — А потом, умильно улыбаясь, перевела взгляд снова на Брока и любовно пропела: — Во-о-от, это Пупсик. Кобель!

— Да как вы смеете! — подпрыгнул сыщик, размахивая блокнотом. — Не вам, как говорится, судить!.. Даже родная жена — и то…

— Папа!.. — дергая отца за рукав, зашипела вдруг Сашенька. Другой рукой она настойчиво тыкала в направлении пола, куда и перевел наконец взгляд сыщик.

Перед ним, высунув розовый язык, стояло плюшевое, в умилительных складочках, чудо.

— Шарпей!!! — по-детски восторженно взвизгнул Брок. — Вы не поверите, это настоящий шарпей! Сашенька, Хельга, смотрите! — Сыщик наклонился к морщинистой псине, и та лизнула его в руку.

— Так вы тоже любите собак? — заулыбалась растерявшаяся было Хельга.

— Не всех, — признался пунктуальный сыщик. — Но вот этих… Ишь ты мятенький какой, даже глазок не видно! Этих определенно люблю.

— Вот!.. А тот, в противогазе, обозвал его «слепой собакой»! — поджала губы дамочка. — Такой брутальный мужчина, а славного, милого Пупсика испугался.

— Как он его назвал?.. — выпрямился и снова достал блокнот с карандашом Брок.

— «Слепой собакой». Выскочил из туалета, заозирался кругом, увидел на вешалке мою новую шляпку, назвал ее «артишоком», схватил, а потом Пупсенька в прихожую выбежал. Тот его как увидел, сразу заорал: «Слепая собака! Слепая собака!», и в туалет снова — шмыг!

— А, простите, звука спускаемой воды вы после этого не слышали? — поинтересовался сыщик.

— Не слышала. Мне вообще не до этого было. Я испугалась. И расстроилась. И обиделась!..

— Да-да-да, — закивал сыщик. — Серьезный удар по нервной системе. Тройной, так сказать. Как одеколон, если вы еще помните те времена. Вы не поверите, у меня был один случай…

— Папа!.. — прервал воспоминания Брока тычок Сашиного локтя в бок. Сыщик, почти не сделав паузы, переключил разговор в новое русло:

— Потрудитесь объяснить, гражданочка, что такое артишок!

— А я откуда знаю?.. — вылупила на него глаза Хельга Стар.

— Артишок — это растение такое, — подсказала Сашенька. — Похожее на чертополох.

— Ваша шляпка была похожа на чертополох? — принявшись размашисто чиркать в блокноте, спросил Брок у дамочки.

— Ну, знаете!.. Моя шляпка — эксклюзив, я две зарплаты за нее отдала! — фыркнула та и, вздернув нос, отвернулась. А потом буркнула: — И вообще, он говорил через противогаз, я плохо расслышала. Может быть, он сказал не «артишок», а что-то наподобие… Да-да! Я вспомнила! Он сказал: «Арти… фак!» — Дамочка выбросила вверх средний палец, едва не угодив Броку в глаз.

Сыщик отпрыгнул, заслонив собой Сашеньку, и завопил, густо при этом краснея:

— Да как вы можете! Что вы, так сказать, себе позволяете при ребенке!

— Папа, я не ребенок!.. — пискнула прижатая к стене отцом Саша.

— Для меня ты всегда ребенок, — шмыгнул носом Брок. — Вот появятся свои дети, тогда ты поймешь!.. — Но тут он опомнился и завопил пуще прежнего: — Но только после окончания университета! И только от законного мужа! И только после того, как мы с мамой…

— Умрете?.. — выкарабкалась наконец из-за его спины Сашенька.

— Типун тебе на язык! — подпрыгнул сыщик. — После того, как мы с мамой благословим, как говорится, ваш брак.

— Может, вы вернетесь наконец к делу? — оборвала родительские наставления Хельга.

— А судьба моей дочери, по-вашему, не дело?! — возмущенно обернулся к ней Брок, но тут же, очухавшись, встрепенулся и принял прежний деловитый вид. — Итак, где тут у вас туалет?

— Папа! — ахнула Сашенька. — Ты что, потерпеть не можешь?!

— Да при чем тут это! — опять покраснел сыщик. — Я собираюсь, так сказать, осмотреть место преступления!

Хозяйка квартиры молча указала на одну из дверей, за ручку которой тут же ухватился Брок, потянул ее на себя и стремительно вдруг захлопнул.

— Вы что, фотографии там печатаете? — спросил он. — Предупреждать нужно!

— Папа, тебе плохо?.. — заволновалась Сашенька, а Хельга Стар, устав уже, видимо, удивляться поведению сыщику, честно начала отвечать:

— Нет, мы там пи… — Но тут ладонь Брока стремительно зажала ей рот. А когда, немного выждав, он ее нерешительно отнял, дамочка продолжила: — И ка… — На сей раз ее рот оказался запечатан уже двумя ладонями.

— Папа! — рассерженно топнула ножкой Саша. — А ну, прекращай этот цирк! При чем здесь какие-то фотографии? Ты что, сам не знаешь, что обычно делают в туалете?

— Ты не поверишь, — смутился Брок, — но в детстве я увлекался фотографией. А печатать снимки нужно было при красном свете. Обычно я это как раз в туалете и делал. Он у нас, правда, был совмещенным.

— Но здесь-то где ты увидел красный свет? — потянула за туалетную ручку Сашенька, однако, как до этого и отец, быстро захлопнула дверь. — Ой! Там и правда красный!..

— А я что говорил! — обрадовался Брок. — Приятно, говоря откровенно, узнать, что в век, так сказать, цифровых технологий, кто-то еще по старинке шуршит пленками…

— Ммм!.. — судорожно вдруг замотала головой хозяйка квартиры, рот которой по-прежнему был плотно зажат ладонями сыщика. Он быстро убрал их, и Хельга, отдышавшись, выпалила: — Да ничем мы там не шуршим, кроме… — она покосилась на дрогнувшие и начавшие уже подниматься броковские руки, оборвала себя на полуслове и сказала: — В общем, такой свет был там и тогда, когда оттуда выскочил этот… брутальный… в противогазе.

— А когда заскочил назад — тоже красный? — вновь начал чиркать в блокноте сыщик.

— Вроде бы тоже красный… Или желтый…

— Или зеленый! — саркастически хмыкнул Брок. — У вас там прямо регулируемый перекресток, как я погляжу. — Затем он поманил пальцем Сашеньку и сказал: — Так, доченька, живо иди в туалет.

— Я пока не хочу, — смутилась та.

— А не все по охотке делается, — нахмурился сыщик. — Считай, что это приказ вышестоящего начальства.

— Но я и правда не хочу! — вскинулась Саша. — Даже по приказу не сумею.

— А чего там уметь-то? — удивился Брок. — Зашла, осмотрела, вышла и доложила. Тут даже программистом быть не надо, — не удержался он от подколки.

— Ах, ты это имеешь в виду!.. — залилась отчего-то румянцем Сашенька.

— Ну да… А ты что, думала, я и впрямь тебя фотографии печатать заставлю? — засмеялся сыщик.

Саша благоразумно не стала пояснять, что она думала, но выполнять отцовский приказ отчего-то не спешила.

— А почему, собственно, я? — спросила она. — Сам-то иди да осматривай! Или боишься? Считаешь меня менее ценным сотрудником?..

— Ну, если, как говорится, смотреть с этой точки зрения, — опустил глаза сыщик, — то, в общем-то, да… Впрочем, погоди! — Брок встрепенулся, нашел взглядом шарпея и призывно засвистел: — Фью-фью-фью! Пупсик! Иди, дам колбаски!

— Откуда у тебя колбаска? — удивилась Сашенька.

— Он ест только «докторскую»! — вскинулась Хельга Стар.

Но пес уже подбежал к Броку, и сыщик, ловко схватив его, распахнул дверь в туалет и зашвырнул туда недоуменно тявкнувшую животинку.

— Папа, ты изверг! — вскричала Сашенька и, вытянув руки, ринулась следом за песиком.

— Я бы попросил!.. — взметнул Брок ввысь указательный палец. — Сам академик Павлов, так сказать…

Однако довести до завершения мысль ему не дали. С воплем: «Убийца! Убийца!» опомнившаяся хозяйка несчастного шарпея замолотила по спине сыщика кулаками, отчего тот, оступившись от неожиданности, полетел головой вперед в излучающий кровавое сияние дверной проем отхожего места.

Сначала Броку показалось, что он угодил в клюквенный кисель — тело погрузилось во что-то густое, податливо-вязкое, глаза заволокло багровой пеленой, сквозь которую не было видно даже кончика собственного носа.

«Вот уж прорвало, так прорвало, — было следующей мыслью сыщика, — не то что у меня утром!» Впрочем, он тут же понял, что ни о какой сантехнической аварии здесь речи идти не могло. Во-первых, красная субстанция ничем не пахла. Во-вторых, кроме того, что сам ее цвет был для такой ситуации не совсем к месту, так она еще и светилась. Это едва не привело Брока к ложной версии о пожаре, если бы обволокшее его вязкое сияние внезапно не пропало, а сам сыщик не повалился во что-то зеленое и мягкое, показавшееся ему похожим на обычную, не очень густую и слегка пожухшую траву.

При падении Брок непроизвольно зажмурился, а в следующее мгновение почувствовал, как по его губам и щеке провели чем-то шершавым и мокрым.

— Ай!!! — завопил сыщик, вскакивая на ноги и разлепляя глаза. — Тьфу! Тьфу! Тьфу!!!

Первое, что ему пришло в голову, так это что его принялась охаживать сырой и грязной половой тряпкой разгневанная Хельга Стар. Но повертев головой, никакой Хельги — ни гневной, ни благодушной он поблизости не увидел. Неподалеку сидела лишь — и вправду в траве! — и таращила на него глаза дочь Сашенька да вертелся, вывалив розовый язык, шарпей Пупсик.

Догадавшись, что именно пес и облизал его этим самым языком, Брок прекратил плеваться и сказал:

— Так-так-так-тааак!..

— Что «так-так-так», папочка?.. — дрожащим, испуганным голоском отозвалась Сашенька. — Где мы?!..

— А… разве не в туалете? — вновь завертел головой Брок.

— Если и в туалете, то в очень большом… — всхлипнула дочка. — Давай лучше вернемся!

Вокруг и впрямь было чересчур… просторно. Если бы сыщик не знал наверняка, что зашел в обычный сортир обычной квартиры, то подумал бы, что находится сейчас в чистом поле под открытым небом. Мало того, невдалеке начинался вполне настоящий на вид лес, а небо было затянуто мрачными низкими тучами, грозящими вот-вот разразиться дождем.

— Давай-ка двинем вон туда, — с тревогой глянув на это неприветливое небо, показал Брок в сторону деревьев; сказать «к лесу» ему помешало некое предубеждение, вроде того, что, назвав вещи своими именами, он «закрепит» их в реальности, а поскольку в чудеса сыщик не верил, то никакого леса в реальности быть попросту не могло.

— А разве дверь там?.. — захныкала Сашенька. — Она же где-то здесь, рядом…

— Где именно? — развел вокруг руками Брок. — Где? А?.. То-то же.

— Что значит «то-то же», папа? Что?! Она здесь! Нам просто чудится, что ее нет! И все остальное нам тоже только чудится. Наверное, мы надышались какой-нибудь гадости, и сейчас… это… галлюцинируем…

Сыщику Броку нелепое объяснение дочери неожиданно понравилось. Во всяком случае, оно отрицало наличие чуда. И потом, ведь они и впрямь угодили в тот дурацкий красный «кисель» — наверняка он и вызвал у них галлюцинации. Другое дело, откуда он взялся в туалете гражданки Звездулькиной… или как ее там… Стар? Впрочем, его мог распылить тот самый вор-сантехник, чтобы замести следы преступления!

Броку так понравилась эта гипотеза, что он тут же в нее безоговорочно поверил.

— Молодец, доченька! — сказал сыщик. — Из тебя, как говорится, и впрямь скоро получится настоящий сыщик.

— Программист!.. — всхлипнув, буркнула Сашенька.

— Ну хорошо. Сыщик-программист. Но это, так сказать, потом. Чуть позже. А сейчас давай закроем глаза и пошарим вокруг в поисках двери. Как только нащупаешь — сразу тяни за ручку и выскакивай.

— Толкай.

— Кого? Тебя?.. Зачем?

— Да не меня, а дверь! Она наружу открывается.

— Вот, и наблюдательность у тебя на высоте, — вновь похвалил Брок Сашеньку. — Из тебя точно хороший детектив выйдет.

— Про…

— …фессиональный, — закончил за дочь сыщик. — Не спорю. Давай теперь проверим твои, так сказать, розыскные способности. Закрывай глазки и ищи дверь.

Однако приступить к поискам двери отец с дочерью не успели. Шарлей Пупсик, только что крутящийся у них под ногами, тревожно залаял откуда-то издали — разглядеть, откуда именно, мешала густая в той стороне трава. Впрочем, уже в следующее мгновение Брок и Саша смогли очень даже ясно рассмотреть отлучившуюся псинку, ибо несчастный шарпей, сменив лай на истошный визг, стремительно взлетал к хмурому небу.

— Собаки летят, — вздохнул Брок. — Вот и осень.

— Папа! — вскрикнула Сашенька. — Что за чушь ты несешь?! Пупсик же сейчас разобьется! — И девушка, сердито махнув на отца, побежала в ту сторону, где, по ее расчетам, должен был приземлиться по-прежнему отчаянно визжащий летающий объект, который и в самом деле пошел уже на снижение.

— И никакая это не чушь! — обиженно выкрикнул сыщик в спину удаляющейся дочери. — Такой мультик есть. А Пупсику твоему туда и дорога, из-за него мы, собственно, и вляпались в это… как говорится…

Но Брок тут же вспомнил, что на самом деле ему все это только кажется, а потому отвлекаться на ерунду больше не стал. Вместо этого он закрыл глаза и, вытянув руки, принялся кружить на месте, разыскивая дверь. Он был бы рад сейчас найти даже унитаз — во всяком случае, тот бы послужил неплохим ориентиром. В конце концов, на него можно бы было присесть и слегка отдохнуть, поскольку от неожиданных переживаний ноги сыщика начали предательски дрожать.

— А ну, стой! — раздался вдруг чей-то взволнованный окрик. — Там же «Карусель», не видишь, что ли?!

— Карусель, карусель, начинает рассказ… — отчаянно фальшивя, запел Брок. — Тоже, между прочем, из мультика… — Но тут до него дошло, что кричала определенно не Сашенька — голос был хоть и женским, но точно не ее.

«Не многовато ли народу набилось в этот чертов туалет?» — неприязненно подумал сыщик и открыл глаза.

От леса наперерез его дочери мчалась одетая в черное фигура. И в тот самый момент, когда Саша умудрилась-таки поймать падающего шарпея, человек в черном, не успев, а, скорее, даже и не собираясь тормозить, врезался в девушку и сбил ее с ног.

Брок наконец не выдержал.

— Это уже, как говорится, форменное свинство! — воскликнул он и побежал к месту «аварии». — Обижать мою родную кровиночку я никому не позволю! Ну, кроме себя… И Ирины.

Разумеется, никакая это была не Ирина. «Да и откуда бы взяться супруге в чужом туалете?» — подумал Брок.

В траве, пытаясь подняться, барахтались Сашенька и незнакомая девушка. На последней были надеты черная кожаная куртка с капюшоном и заляпанные грязью джинсы. Капюшон от падения слетел с головы, и сыщик разглядел короткие светлые волосы незнакомки — почти такие же, что и у его дочери. Это обстоятельство его почему-то успокоило.

Рядом с барахтающейся парочкой кружился, подпрыгивая, вполне живой и невредимый Пупсик. Пес звонко и радостно лаял, забыв уже о своем недавнем полете и принимая, видимо, происходящее за веселую игру.

Броку внезапно тоже стало весело. Но совсем ненадолго. Поскольку он вдруг увидел лежавший в траве автомат Калашникова. Это сыщику определенно не понравилось. Но еще больше ему не понравилось то, что белокурая незнакомка, встав наконец на ноги, быстро подняла с земли оружие и навела его на Брока.

— Руки! — дернула она стволом.

— Вот, — вытянул к ней ладони Брок.

— Вверх! — последовал новый окрик.

— А!.. — понял, что от него хотят, сыщик и тут же выполнил приказание. Однако не преминул спросить: — А зачем вы это… на меня, так сказать?..

— Затем, — буркнула девушка, которая, на взгляд Брока, оказалась вполне симпатичной: ровный, с легкой горбинкой нос, яркие, хоть и без следов помады, губы, выразительные серые глаза, округлый овал подбородка…

— Папа!.. — будто сквозь туман услышал Брок негодующий возглас дочери. — Ты чего на нее так уставился?! Я маме скажу!

— Молчать! — тут же перевела незнакомка ствол автомата на Сашеньку, которая, оказывается, тоже успела подняться на ноги. — А ну, живо к нему! Встать рядом и не вякать, пока я не разрешу.

— Ой, да кто ты такая, чтобы мне чего-то разрешать?! — не обращая внимания на автомат, глядящий зрачком дула ей прямо в живот, поперла на обидчицу Саша. — Я даже у папы с мамой не всегда разрешения спрашиваю!

— Вы знаете, — торопливо заговорил Брок, — она, в общем-то, права. Очень непослушный ребенок!.. Вы уж, так сказать, в нее не стреляйте, а то совсем рассердится, и уж тогда…

— Ты тоже молчи! — быстро перевела на него ствол автомата девушка. — Кто вы вообще такие, мать вашу?! Что вы делаете в Зоне?

— А-а-ааа… как я буду отвечать, если вы просите молчать?.. — осторожно спросил сыщик. — И опустите, пожалуйста, автомат, вдруг он выстрелит… С оружием, знаете ли, такое порой случается. Вы не поверите, но у меня был один случай…

— Я не прошу, а приказываю! — гневно бросила незнакомка, опустив, впрочем, ствол «калаша». — И сейчас я приказываю тебе заткнуться, а потом отвечать только на мои вопросы.

— А чего это ты моему папе «растыкалась»?! — грозно подбоченилась Сашенька. — Он тебя вдвое, как минимум, старше, между прочим!

— Саша! — возмущенно затряс по-прежнему поднятыми руками Брок. — Да что ты такое говоришь?! Я если и старше нашей милой собеседницы, то совсем на чуть-чуть!..

— Ага, лет на двадцать пять, — фыркнула дочка. — Какая фигня!

— А это и на самом деле, так сказать, фигня! — обрадовался Брок. — Это сейчас, может, наша с ней разница в возрасте слегка заметна, но когда мне будет сто, а ей семьдесят пять — никто и не скажет, что я ее старше.

— Интересно, — прищурилась Сашенька. — Ты что это, уже собрался жить с ней до ста лет? А мама? Или ты решил с ней развестись?.. В таком случае, знай: ты мне больше не отец!

Бледная от гнева дочь отвернулась от Брока, а светловолосая незнакомка, которая, впрочем, натянула уже на голову капюшон, разразилась вдруг непристойной бранью. А потом дрожащим от возмущения голосом спросила:

— Вы с какого дурдома сбежали, клоуны? Так вроде бы ближе Киева тут и дурки-то нет.

— Позвольте с вами не согласиться, — вежливо улыбнулся сыщик. — До Киева от нас больше тысячи километров, если не все две, и я более чем уверен, что на таком протяженном пространстве дурдомов, как вы изволили выразиться, наверняка хватает. Во всяком случае, два-три отыщутся точно. Если вам интересно, я поищу сегодня в интернете адреса и отзвонюсь. Вы только телефончик оставьте…

— Я так больше не могу!!! — отшвырнув автомат, завопила, прижимая к ушам капюшон девушка. — За-мол-чи-и-иите-е-еее!..

— По-моему, она тоже из дурки сбежала, — мстительно посмотрела на отца Сашенька. — Вы будете прекрасно смотреться вместе.

— Ты правда так думаешь? — зарделся Брок.

Неизвестно, чем бы закончилась эта словесная перепалка, но тут опять послышался быстро затихающий собачий визг. Синхронно обернувшись, отец с дочерью увидели, что Пупсик вновь устремляется к небу.

— Наверное, в прошлой жизни он был птицей, — мечтательно дернул бровями сыщик, — его так и тянет ввысь!..

— Ты ведь не веришь в реинкарнацию, — с сарказмом усмехнулась Саша. — Это же чудо!

— Конечно, не верю, — опомнился Брок. — Это я так, образно.

Однако дочка его уже не слушала — она снова умчалась ловить четвероногого летуна.

— Первый раз в жизни вижу существо, — сказала выкатившая в изумлении прекрасные серые глаза незнакомка, — которое не только уцелело после «Карусели», но и еще раз в нее полезло!.. Вы и правда откуда такие? Не пришельцы, часом?

— Все мы в своем роде пришельцы, — философски заметил сыщик. — Разница лишь откуда, зачем и куда. Кстати, а как вас зовут?.. Меня Олегом.

— Я — Анна, — буркнула девушка. — Но вы так и не ответили на мой вопрос: кто вы такие и откуда?

— О, только не называйте меня на «вы»! — взмолился сыщик. — Ведь вы уже говорили мне «ты»… И, пожалуйста, разрешите опустить руки. Затекли, знаете ли…

Кто они такие и откуда Брок с Сашенькой, перебивая друг друга и отвлекаясь на ловлю норовившего в очередной раз сбегать к полюбившейся «Карусели» Пупсика, рассказали Анне за «обедом», который решила устроить уставшая от причуд новых знакомых девушка. В ее рюкзаке, который, перед тем как мчаться на выручку к Сашеньке, она сбросила с плеч возле леса, оказались пара банок тушенки, полкольца колбасы и полуторалитровая пластиковая бутылка воды. Была там еще и бутылка водки, но выпить Анна не предложила, чему отец с дочерью ничуть не огорчились, хоть поначалу, увидев спиртное, Брок и потер в предвкушении руки.

После сбивчивого, невероятного рассказа сыщика и его помощницы Анна нахмурилась и выдала:

— Никакой это не туалет. Это Зона. А тот парень, что побывал у вашей клиентки, вовсе не вор и не сантехник, а сталкер. Его здешнее прозвище — Матрос, а «в миру» его зовут Сергеем.

— Фот фак? — усмехнулся дожевывающий колбасу Брок. — Фы фто, фофе фыффик?

— Чего?.. — заморгала, уставившись на него, Анна.

— Папа сказал: «Вот как? Вы что, тоже сыщик?» — «перевела» Сашенька.

— Никакой я не сыщик. Но я — тоже сталкер, как и Серега. А знаю я его потому, что это — мой муж. Правда, мы еще не расписаны, некогда пока, но вместе мы уже больше года, так что в своих словах я уверена.

Брок заметно погрустнел и, проглотив наконец колбасу, сказал:

— А чего это ваш Матрос к нашей клиентке «матросить» полез? Так сказать, налево погуливает?..

— Щас как дам в лоб! — замахнулась на сыщика Анна. — Мой Серега меня одну любит. И я его. Так что еще одно слово на эту тему услышу — и…

— Хорошо-хорошо! — отодвинулся за спину дочери Брок. — Совет вам, как говорится, да любовь! Я только хотел выяснить, что он делал в туалете у гражданки Звездуль… в смысле, Стар? И почему вы так уверены, что там был именно он? Вы что, тоже там присутствовали? Так сказать, инкогнито?

— Во-первых, — сказала Анна, — раз уж ты просишь, чтобы я тебя называла на «ты», — тоже ко мне на «ты» обращайся, сталкерам «выкать» не принято. Во-вторых, меня там с Серегой не было. А в-третьих, я уверена, что это был именно мой муж, потому что только ему удается в прошлое шастать, у него будто чутье на «Времянку», она его так и притягивает, зараза!..

— Кто такая Времянка? — спросила Сашенька.

— Что еще за прошлое?! — почти одновременно с ней выпалил Брок.

— «Времянка» — это такая аномалия. Здесь, в Зоне, навалом этой дряни. Вот, «Карусель» вы уже видели — она того, кто в нее попал, начинает бешено вращать, а потом выпуливает. Обычно уже одни ошметки. Как ваш волкодав дважды уцелел — ума не приложу! Но и остальные аномалии — не сахар. Одни на части разрывают; другие — поджаривают до угольков; какие-то — почву под тобой размягчают, и ты тонешь в ней, как в болоте… В общем, перечислять долго можно. А «Времянка» — самая редкая из них. Она в прошлое человека забрасывает. Ну и пространственное отклонение создает. Вот Матрос в них почему-то все время и вляпывается.

— Постой, но при чем здесь прошлое? Мы ведь не в прошлом, — нахмурилась Сашенька.

— Нет, конечно, — усмехнулась Анна. — Я — в настоящем. Ну а вы, получается, в будущем.

— Никакого будущего не бывает! — завопил, вскакивая на ноги, Брок. — Это антинаучно! И ты ведь не станешь говорить, что сейчас трехтысячный год?

— Не стану. Сейчас — две тысячи двадцать второй.

— Никаких двадцать вторых годов не бывает! — замахал руками сыщик. — Ты фантастики перечитала!..

— А это — тоже фантастика? — подняла пустую банку из-под тушенки и бросила ее Броку Анна.

Тот поймал жестянку и, отодвинув ее на расстояние вытянутой руки, стал читать вслух:

— «Свинина тушеная». Ага, как же, как же — самая настоящая фантастика! Ну прямо братья Стругацкие! Пикник, как говорится, на обочине. Кстати, — задумчиво наморщил лоб сыщик, — сталкеры — это тоже, мне помнится, оттуда…

— Тебе правильно помнится. Ты дальше читай. Внизу, где «дата изготовления».

— «Дата изготовления», — послушно прочитал Брок, а потом, прищурившись, попытался еще дальше вытянуть руку. Но рука не вытягивалась, и тогда он протянул банку дочери: — Ну-ка, а ты что на это скажешь?

— На что? — спросила Сашенька.

— На то, что там написано.

— А что там написано?

— А ты что, читать не умеешь?

— А по-моему, папочка, это ты не умеешь. Вернее, не можешь. Потому что у тебя уже возрастная дальнозоркость, а ты все очки не выпишешь. Стесняется он, видите ли! Молодится все, хорохорится!..

— Александра!.. — подпрыгнул Брок. — Да какая еще возрастная… эта самая!.. Мне просто соринка попала… — ожесточенно принялся он тереть кулаком глаз.

— И во второй? — ехидно прищурилась Саша.

— И во второй! — задействовал оба кулака сыщик. — Тебе, я смотрю, не на программиста, а на окулиста надо было учиться идти… И вообще, ты читай давай! Ишь!..

— «Дата изготовления, — хмыкнув, стала читать Сашенька, — седьмое одиннадцатое две тысячи семнадцатого. Срок годности — три года»… Погоди, — из-под нахмуренных бровей глянула она на Анну. — Если ты говоришь, что сейчас двадцать второй, то эта тушенка уже два года как просрочена! Ты чем нас накормила?!.

— А я сама, что ли, не ела вместе с вами?! — возмутилась Анна. — Подумаешь, два года! Для Зоны это — тьфу!.. Радиация в любом случае вредней, чем тушенка.

— Рад-д-диация?.. — побледнев, съежился Брок. — Здесь что, еще и радиация?!

— А по-твоему, Чернобыльская Зона — это Елисейские Поля? — с горечью усмехнулась Анна.

— К-к-какая еще Ч-ч-чернобыльская?.. — еще сильнее съежился и даже присел сыщик. — Нет-нет-нет! Мне все это только кажется! Я надышался ядовитого «киселя»!..

Сашенька тоже заметно побледнела. Однако восприняла новую информацию более стойко. Но тоже засомневалась в ее правдивости.

— А ты не гонишь? — хмуро глянула она на сталкершу.

— Не имею такой привычки, — фыркнула та.

— И про Серегу своего не соврала? — прищурилась вдруг Сашенька. — То, что он не вор?

— Я, по-моему, предупреждала… — сжала кулак Анна.

— Ты его предупреждала, — мотнула головой на отца Саша, — а не меня. И ответь мне тогда, если твой Серега не вор — зачем он спер шляпку?

— Какую еще шляпку?

— Наша клиентка сказала, что тот человек, из туалета, украл у нее новую модную шляпку.

— Зачем Сергею шляпка? — заморгала Анна.

— Вот уж не знаю! Может, он тебе ее хотел подарить.

Спор девушек был прерван жалобным собачьим визгом.

— Пупсик!.. — завертела головой Сашенька. — Ты где?!

— Стой на месте! — подняла руку Анна. — Я сама.

Сталкерша начала осторожно пробираться между деревьями в сторону собачьего поскуливания.

— Давай уйдем, пока ее нет!.. — зашептал все еще сидящий на корточках Брок. — Мне она что-то не нравится…

— А по-моему, совсем недавно она тебе очень даже нравилась! — не удержалась от подколки Саша.

— Я не знал, что она способна на такую ложь, — поднялся на ноги сыщик. — Двадцать второй год! Чернобыль! Зона какая-то! Аномалии! Просроченная тушенка!.. Давай уйдем!

— Без Пупсика я никуда не пойду, — буркнула Саша. — И потом, куда идти-то?

— Домой! Куда же еще?

— А где он, дом?

Ответить Брок не успел — вернулась Анна. Несчастного, дрожащего шарпея она несла на руках.

— Что с ним? — бросилась к песику Сашенька.

— В «Зыбь» угодил, — ответила сталкерша. — Это когда земля под ногами размягчается и засасывает, как болото, я рассказывала. Едва успела вытащить. По-моему, у вашего Пупсика нюх на аномалии. Непонятно только, зачем он в них лезет, если чувствует. У него с мозгами все в порядке?

Саша хотела ответить язвительно и даже грубо, но вспомнила, что девушка только что спасла собаку — возможно, даже рискуя при этом жизнью, и промолчала. Тем более с Анной заговорил слегка уже отошедший от испуга Брок.

— Анна, — сказал он. — Я все равно, конечно, не верю, что мы сейчас в какой-то там Зоне, да еще и, так сказать, в будущем. Чудес, как говорится, не бывает. В лучшем случае, я лежу сейчас на полу в чужом туалете и брежу.

— А в худшем? — не удержалась от вопроса Сашенька.

— В худшем — в реанимации, и это — мои предсмертные видения. Не мешай, а то умру и не успею спросить!.. Так вот, — вновь перевел он взгляд на Анну. — Наша клиентка сказала, что твой так называемый муж… Хорошо, просто муж!.. Так вот, он якобы назвал ее шапку артишоком. Тебе это ни о чем не говорит?

— Шляпку, папа! — поправила отца Саша. — И не артишоком, а… артифаком…

— Может, артефактом? — нахмурилась вдруг Анна. — Ну да, наверняка артефактом!.. Дело в том, что после каждой аномалии остаются артефакты. Такие предметы, обладающие разными чудесными свойствами…

— Чудес не бывает! — воскликнул Брок.

— Да я и сама знаю, что не бывает! — огрызнулась Анна. — Зона — не то место, где верят в чудо, здесь каждый надеется лишь сам на себя. Но у артефактов и впрямь свойства чудесны… необычные. Скажем так: неизвестные еще науке. И продать их можно — порой очень даже недешево. Собственно, мы, сталкеры, как раз и занимаемся поиском и продажей этих самых артефактов. И Сереге давно хотелось узнать, что же за артефакт скрывает эта его любимая «Времянка»? Вот он, видать, и принял вашу модную шляпку за артефакт.

— Она не наша! — дуэтом воскликнули отец с дочерью.

А потом Сашеньке кое-куда захотелось, причем очень сильно. Поскольку отец увлекся разговором с Анной о фасонах дамских шляпок, она ничего ему говорить не стала, а просто отошла за ближайшие кустики. И наткнулась на мужчину. Тот был одет почти как Анна — в такую же черную кожаную куртку и джинсы. Вот только его одежда была изорванной и выпачканной в чем-то красновато-буром. «Наверное, неаккуратно пил томатный сок, — подумала Сашенька. — Очень-очень много сока… И очень-очень неаккуратно». Ей пришла в голову и еще одна ассоциация, но она была столь неприятной, что девушка ее тотчас отвергла.

— Здрасьте, — сделала Сашенька книксен. — А вы кто? Сталкер? Вы, случайно, не Сергей? А меня Саша зовут. Мне уже восемнадцать, вы не думайте! Мы тут с папой, но это ничего, он у меня, в общем-то, добрый. И если я поставлю его перед фактом, то никуда он не денется…

Однако мужчина ничего ей не ответил. У него было такое выражение лица, словно он вовсе не слышал, что ему говорят. Да и само лицо незнакомца Саше чрезвычайно не понравилось — зеленовато-бледное, в отвратительных коростах, из-под которых сочилась желтая слизь… А еще от него пахло. Очень плохо от него пахло. Как от тухлой рыбы. От огромной тухлой рыбины в жаркий июльский полдень! Даже, наверное, хуже.

Но больше всего Сашеньке не понравилось, что мужчина сжимал в руках автомат. И не просто сжимал, а медленно, но неотвратимо поворачивал его ствол на нее.

— Ай!.. — попятилась девушка. — Ну зачем вы так сразу? Я ведь ничего такого, просто хотела познакомиться… А!. Вы, наверное, женаты, да? Так бы сразу и сказали… Вы, наверное, точно Сергей, муж Анны, — очень уж вы друг другу подходите… Ай!!!

Сашенька увидела, что палец сталкера лег на спусковой крючок, а ствол автомата смотрел ей теперь прямо в грудь. В левую.

И тогда она побежала. Не разбирая дороги, сквозь кусты, царапая ветками лицо и руки и не замечая этого.

Сзади послышались выстрелы. Судя по звукам, стреляли сразу из двух автоматов. Сашенька замедлила бег. Затем выстрелы стихли, и она вовсе остановилась, но возвращаться не спешила. С той стороны, откуда она прибежала, раздался лай. Он приближался. А вскоре из-за кустов показался и сам Пупсик, который, завидев Сашеньку, радостно взвизгнул и ринулся к ней напрямик через небольшую поляну. Однако добежать он успел лишь до ее середины, а потом, испуганно взвизгнув, стал вдруг медленно, словно маленький дирижабль, подниматься в воздух.

— Ой! Ты опять в аномалию попал! — запричитала Сашенька и принялась бегать вокруг парящего на высоте около трех метров шарпея, опасаясь к нему приближаться, чтобы не воспарить самой. Наконец она остановилась и сказала псу: — Подожди, Пупсичек, сейчас я приведу подмогу.

Идти назад ей было очень страшно: а ну как вонючий сталкер убил ее папу и Анну, а теперь поджидает ее? Но и Пупсика ей было очень жалко, и в конце концов жалость пересилила страх.

Но возвращаться ей почти не пришлось. Не успела Сашенька сделать и с десяток шагов, как наткнулась на спешащих к ней навстречу отца и Анну.

— Ты жива! — с распростертыми руками метнулся к ней Брок.

— Ты жива… — вздохнула Анна — облегченно или, наоборот, обреченно, Саша не поняла.

— И вы живы!.. — прохрипела сдавленная папой девушка. — А где… тот?..

— Зомби?.. — равнодушно уточнила Анна. — Я его того… упокоила.

— Так это был зомби? — удивилась вырывающаяся из отцовских объятий Саша. — А я-то еще думала, чем это от него так пахнет? А выходит, им же самим. Ведь зомби — это трупы, да?

— Только живые. И очень опасные, — подтвердила сталкерша.

— Никаких зомби не бывает, — завел свою старую песню Брок.

Однако развить тему ему не дали. Сашенька вспомнила наконец о шарпее.

— Там Пупсик!.. — запричитала девушка. — Он опять попал в аномалию!

— Почему-то я совсем не удивлена, — хмыкнула Анна. — В какую на сей раз? Его раздавило, поджарило или вывернуло наизнанку?

— Он… летает. Точнее, уже просто висит в воздухе. Знаете, как дирижабль над Москвой в кино про войну. Только ниже.

— А! Ну, это «Лифт», — зевнула Анна. — Одна из немногих абсолютно безвредных аномалий. Ничего, пусть повисит. Так даже лучше, под ногами болтаться не будет.

— Да уж, — покачал головой Брок. — Это не Пупсик, это, так сказать, просто Покрышкин какой-то! Или Коккинаки.

— Сам ты кака-няка! — обиделась за полюбившегося ей шарпея Сашенька.

— Ты чего? — вытаращился на дочь Брок. — Коккинаки — это же знаменитый советский летчик-испытатель! Неужели ты не знала? Чему вас, как говорится, учат только?

— Папа, я не в авиационном вузе учусь! Неужели ты не знал? — не удержалась от подколки Сашенька.

И тут она вспомнила, что так и не сделала того важного дела, из-за которого отходила в кусты. А сделать это было нужно уже вовсю. Срочно и непременно! Иначе…

— Я сейчас!.. — подпрыгнув, бросилась Саша к ближайшим кустам. И снова увидела за ними мужчину. Он был в черном кожаном комбинезоне и в противогазе.

Сашенька вдруг поняла, что кустики ей больше не нужны…

— Ай!.. — завопила она, кидаясь назад. — Ай-яй-яй!!! Там зомби!!! Стреляй скорей, Анечка!!!

Анна вскинула автомат и нацелила его на куст, из-за которого до этого выбежала Саша. Она уже начала давить на спусковой крючок, как над кустом взметнулись вдруг машущие руки:

— Анненька, милая, не стреляй, это я, твой Сергуня!

— Тьфу ты, — опустила автомат Анна и гневно зыркнула на Сашеньку: — Из-за тебя чуть вдовой не заделалась! — Затем, приглядевшись внимательно к Саше, поманила ее в сторону, достала из рюкзака запасные джинсы и повела девушку переодеваться за те же самые кусты, откуда выходил уже мужчина в противогазе.

Анна на ходу чмокнула его прямо в маску, и мужчина направился к Броку.

— Сергей, — протянул он руку. — Муж Анненьки. Я вижу, вы с ней уже познакомились.

— Так-так-так-тааак!.. — не ответив на приветствие, подпрыгнул сыщик. — Так вы и есть, так сказать, тот самый сантехник?!

— Какой еще сантехник? — прогудел из-под маски мужчина. — Я сталкер!

— Вы вор, батенька! — заложив за спину руки, прищурился Брок. — Вы украли у гражданки Звездулькиной шляпу! Зачем вы украли у нее шляпу? А?.. Признавайтесь сразу, пока я вас не прищучил вескими, так сказать, доказательствами!

— Не надо меня доказательствами, — заволновался мужчина. — И я не знаю никакой Звездулькиной… И шляпа мне ее не нужна, у меня, вот, своя есть, — хлопнул он по обтянутой резиной макушке.

— Допустим, вы не знаете Звездулькиной, — продолжал щуриться Брок. — А фамилия Стар вам о чем-нибудь говорит?

— Говорит, — кивнул сталкер. — Это барабанщик из «Битлз». Ринго Стар. Правильно?

— Неправильно. Стар — это и есть, так сказать, обокраденная вами Звездулькина… В смысле, не Звездулькина, а как раз именно Стар. У которой была шляпа. Стар — это Стар, понятно вам?

— Непонятно, — замотал головой сталкер Сергей. — То Стар, то Звездулькина, то шляпа какая-то… Вы сами-то себя понимаете?

— Ой, вы не обращайте на папу внимания, пожалуйста, — раздалось со стороны кустов, из-за которых как раз выходила переодетая в сухие джинсы Сашенька, следом за которой шла Анна. — Он иногда говорит такое, что даже мне непонятно. А ведь я его почти девятнадцать лет знаю.

— Ему неинтересен твой возраст, — буркнул сыщик, — у него есть жена. К счастью.

— К твоему? — ехидно прищурилась Саша.

— И к твоему тоже. К нашему, обоюдному, так сказать.

— И к маминому.

— А Ирусик-то тут при чем? — растерянно заморгал Брок.

— Я тебе потом скажу, — прошипела Сашенька, — наедине.

— Вот только не надо угроз! — затряс пальцем сыщик. — Шантаж — подсудное дело! И вообще, не мешай мне, я занят допросом подозреваемого в краже шляпы.

— Анненька!.. — прогудел сталкер, повернувшись к жене. — Ты-то хоть объясни ему, что я не крал никакой шляпы!

— А где ты, кстати, был? — спросила в ответ та. В голосе Анны не прозвучало ничего хорошего.

— Я?.. — растерялся Сергей. — Я сначала во «Времянку» провалился. И ты представляешь, наконец-то добыл ее артефакт! А потом пошел в «БАР», чтобы сдать хабар.

— И как? Сдал?

— Сдал, — замялся вдруг сталкер. — Все, кроме этого артефакта. Почему-то меня из-за него высмеяли. Эти пьянчуги-наемники принялись его подбрасывать и стрелять по нему.

— А ты?

— Ну, а что я? Смотреть, что ли, буду? Тоже пострелял маленько…

— По наемникам?

— Ну, их все-таки семеро было… По артефакту.

— Все с тобой ясно, — вздохнула Анна. — Он сейчас у тебя?

— У меня, Анненька, конечно у меня! — обрадовавшись, снял рюкзак сталкер. Порывшись в нем, он достал дырявую красную тряпку с торчащим из нее обломком пера.

— Это… артефакт?.. — прыснула в ладошку Анна.

— Это… шляпка?!.. — эхом откликнулись отец с дочерью.

— Это артефакт… — смущенно загудел из-под маски Сергей, но запнулся, помолчал и произнес едва слышно: — А вы думаете… шляпка?.. Неужели я и впрямь совершил кражу?..

— Неумышленную же! — воскликнула Сашенька. — Не переживайте, Сережа! — Девушка дотронулась до руки сталкера; хотела ее, видимо, погладить, но тут же получила звонкий шлепок по ладони, обожглась о пронизывающий взгляд Анны и, фыркнув, отошла к отцу.

— Давайте-ка ее сюда, — протянул руку Брок, — я отдам ваш, так сказать, «артефакт» потерпевшей и принесу от вашего имени извинения. Надеюсь, эта многострадальная шляпа не радиоактивная? — спросил сыщик после того, как сталкер безоговорочно отдал ему дырявую и мятую красную тряпку с обломком пера.

— Конечно, теперь уже радиоактивная, — пробубнил Сергей. — Немножко… Так тут все радиоактивное в той или иной степени, что же теперь делать?

Сыщик Брок быстро отдал шляпку Сашеньке:

— Подержи, у меня руки должны быть свободными — вдруг придется с кого-нибудь показания снимать.

— Но вы не пугайтесь, — продолжал бубнить сталкер, — если мы найдем «Времянку» и вы вернетесь назад, то во время перехода произойдет полная дезактивация — проверено!

— Каким, позвольте полюбопытствовать, образом? — заинтересовался Брок. — Вы радиацию, так сказать, нюхом, что ли, чуете?

— Зачем нюхом? А счетчик Гейгера на что? — подтянул кверху правый рукав Сергей, открывая надетый на запястье прибор. — Вот, смотрите…

Сталкер поднес руку со счетчиком к Броку и нажал на устройстве кнопку. Прибор радостно защелкал.

— Ай!.. — отскочил в сторону сыщик. — Чего это он?!

— Так вы тоже теперь радиоактивный слегка. Но это ерунда! А вот я… — Сергей вывернул запястье устройством к себе и поднес его к собственной груди. Счетчик затарахтел так, словно провели палкой по дощатому частоколу.

— Ого! — нахмурилась Анна. — Нахватал-то!.. Водки хоть в «БАРе» выпил?

— Да я не стал, назад торопился, знал ведь, что ты волнуешься…

— Не стал!.. Волнуешься!.. — обожгла девушка полным возмущения взглядом супруга и обернулась к Броку и Сашеньке. — Нет, вы слышали?! Этот при… умник был в «БАРе» и не выпил водки!.. Он своей безалаберностью и себя, и меня в гроб вгонит!

Анна сбросила с плеч рюкзак, достала оттуда бутылку, резким движением свинтила пробку и сунула водку Сергею:

— А ну, быстро пей, горюшко ты мое! Чтоб не меньше половины выдул! Смотри мне, не вздумай сачковать — я увижу, если проливать станешь!

— Дай хоть закусить чем… — пробурчал сталкер, приподнимая маску противогаза.

— На, — протянула ему Анна кусок колбасы и опять обернулась к Брокалевым. — Просто беда с ним! Не любит пить водку. Буквально силком каждый раз вливать приходится… — Девушка горестно вздохнула и даже слегка всхлипнула.

— Да уж, это беда так беда… — забормотал Брок, не зная, куда деть вытаращенные от изумления глаза. — Это такое горе, когда муж не пьет!.. Тут уж, как говорится, только одно остается — развод. Хорошо еще, что детей нет.

— Какой развод?! — испугался Сергей. — Мы еще расписаться не успели! — Он быстро поднес к губам горлышко и одним махом высосал даже больше чем полбутылки.

— Папа, — дернув за рукав Брока, зашептала молчавшая до этого Сашенька. Глаза девушки, как и у отца, были изумленно вытаращены — причем настолько сильно, что веки, когда она моргала, не могли сомкнуться друг с другом. — Папа, ты что-нибудь понимаешь?.. Она на самом деле заставляет его пить, или это на меня радиация подействовала?

— Конечно, заставляю, — усмехнулась услышавшая все Анна. — Мне муж живым нужен и, желательно, здоровым. А самое верное деактивирующее средство в Зоне — это водка. Кто не пьет — тот долго здесь не протянет.

— А-а-аа!.. — в унисон протянули Брок с Сашенькой.

У сыщика вдруг засверкали глаза. Он достал из кармана мобильный телефон и, нажав пару клавишей, поднес его к запястью сталкера, на котором продолжал весело пощелкивать счетчик Гейгера.

— Папа, ты что делаешь? — удивилась Саша.

— Записываю. Когда мне выпить захочется, я его включу и скажу маме, что мне срочно нужно деактивироваться.

— А я ей все расскажу! — возмутилась девушка.

— Предательница! — возмутился в ответ Брок.

— А ну, сотри немедленно!

— А вот и не сотру, — быстро убрал телефон в карман сыщик.

— Все равно я ей расскажу. Алкоголик!

— Я?!. Да ты хоть помнишь, когда я в последний раз пил-то?!

Неизвестно, как долго бы еще препирались отец с дочерью, если бы на них не стал вдруг падать Сергей. К счастью, они это вовремя заметили и успели отскочить в стороны.

— Чего это он? — испугался Брок, глядя на бесчувственное тело. — Все-таки умер?

— Типун тебе на язык! — буркнула Анна. — Просто он плохо переносит алкоголь. Потому и пить не любит. Помогите перенести его под куст. Полежит — очухается.

— И долго он, так сказать, будет очухиваться? — выполнив просьбу девушки, пропыхтел, отдуваясь, Брок.

— Думаю, через пару часов станет как новенький, — сказала Анна. — Хотя он сейчас грамм триста принял, так что, может, и через три.

— Что?! — подпрыгнул сыщик. — Три часа?! Мы целых три часа будем тут, как говорится, пропитываться радиацией?! Нет-нет-нет! Шляпку мы нашли, миссию свою, так сказать, выполнили, так что позвольте откланяться.

— А как вы собираетесь без Сергея искать «Времянку»? — усмехнулась сталкерша. — Я же говорила: на нее только у Матроса талант.

— Ничего, — вступила в разговор Сашенька. — У нас тоже свой талант имеется.

— Ну, — засмущался Брок, — ты, так сказать, несколько преувеличиваешь мои способности, доченька.

— Я же не тебя имею в виду…

— А кого?.. — заозирался вокруг сыщик.

— Пупсика, разумеется. Он ведь на раз находит эти самые аномалии! Пойдем скорей, снимем его с этого дурацкого «Лифта»!

— Ну, не знаю, — пожала плечами Анна. — Ваш волкодав, конечно, лихо аномалии вынюхивает, но только ведь все подряд, без разбору. Как он поймет, что именно «Времянку» нужно искать?

— А это на что? — помахала Сашенька бывшей Хельгиной шляпкой. — Если эта «Времянка» ведет в квартиру нашей клиентки, то Пупсик быстро свою хозяйку учует.

Тут Саша отчего-то вздохнула, но воодушевившийся Брок этого не заметил.

— Так-так-так-тааак!.. — затарахтел он, потирая ладони. — Молодец, доченька! Вперед! К Пупсику!

Все получилось точно так, как и предполагала Сашенька. Освобожденный из «Лифта» шарпей, после того как ему дали понюхать шляпку, немного покрутился на месте, а потом, деловито тявкнув, побежал к просвету между деревьями, где простиралось то самое заросшее травой поле, на котором «высадились» в Зону сыщик Брок с дочерью.

— Я с вами не пойду, — сказала Анна, — не хочу его одного оставлять, — кивнула она на похрапывающего Сергея. — Вы уж того, не обижайтесь. Удачи вам!

— Пока! — не стала затягивать прощание Сашенька и ринулась вдогонку за песиком.

— А может… с нами?.. — оглянувшись на удаляющуюся дочь, спросил вдруг Брок. — У нас ни радиации, ни аномалий… Хотя, что это я? — хлопнул он ладонью по лбу. — Мне же это все мерещится! Чудес не бывает…

— Да не чудеса это, — посмотрела на сыщика Анна, и от этого взгляда тот вдруг поймал себя на мысли, что впервые в жизни очень хочет поверить в чудо. — К сожалению, не чудеса, Олег. Я тебе уже говорила: мы здесь в них тоже не верим. Опасно тут на чудо надеяться. А верить здесь вообще ничему и никому нельзя… Хорошо, что у меня есть Серега — кроме себя самой я лишь ему доверяю… — Анна внезапно поднялась на цыпочки и чмокнула Брока в колючую щеку: — И теперь вот тебе еще. Ты смешной, но хороший. Беги давай!

И обалдевший сыщик побежал. Хорошо, что ноги сами несли его в нужную сторону, потому что в голове у него в разных вариациях крутилась сейчас всего одна мысль: «Чудес не бывает! Чудес не бывает? Чудес не бывает…»

А когда Брок выбежал наконец из леса под открытое небо, по-прежнему хмурящееся тяжелыми свинцовыми тучами, то увидел, что Сашенька стоит посреди заросшего травой поля возле мерцающего красноватыми отблесками большого, раза в полтора выше и шире ее самой, сгустка, а шарпей нарезает вокруг этого призрачного образования круги, поливая его восторженным лаем.

Сыщик сразу понял, что это и есть пресловутая «Времянка». От радости он подпрыгнул и припустил к аномалии со всех ног. Когда до цели еще оставалось с полсотни метров, он уже начал взахлеб вопить дочери:

— Ура!!! Сашуленька, ура!!! У нас получилось! Мы скоро будем дома! Ай да Пупсик, ай да сукин сын! В буквальном, как говорится, смысле!..

Но подбежав ближе, он с удивлением обнаружил, что Сашенька вовсе не радуется. Напротив, ее губы заметно подрагивали, а на глазах блестели слезы.

— Что с тобой? — испугался Брок. — Что?.. Ушиблась?.. Или… радиация начала действовать?

— Папа-а-аа!.. — разревелась теперь уже по-настоящему Саша. — Давай Пу-у-уупсика себе оста-а-аавим!.. Он мне так нра-а-аавится! И я ему-у-уу…

Шарлей, будто поняв смысл причитаний девушки, стал прыгать вокруг нее, пытаясь достать языком до лица. От такой картины сыщик чуть было сам не прослезился. Прокашлявшись, он выдавил:

— Да я-то не против… Мне самому шарпеи нравятся. Но как же Хельга? Это ведь ее, так сказать, вещь…

— Пупсик не ве-е-еещь!!! — взвыла Сашенька.

— Ну, это я так, образно… И потом, что скажет мама?

— Мама ничего не скажет, она у бабушки! — почуяв, что отец дал слабинку, вмиг перестала реветь Саша. — А когда вернется, будет уже поздно что-либо говорить… Да ты подумай сам, ведь в сыщицком деле такая собака — это просто клад! Посмотри, как лихо Пупсичек отыскивает аномалии! Ведь и пропавшие вещи он наверняка будет находить так же хорошо и быстро!

— А преступников?

— И преступников! И потеряшек всяких, и неверных мужей!

— И жен! — неведомо кому погрозил сыщик пальцем.

— И жен, и детей, и стариков, и котят!..

— Ну, даже не знаю… — поскреб Брок щетинистый подбородок.

— Папа!.. — набрав в грудь побольше воздуха, зажмурилась и выпалила Сашенька. — Если ты оставишь нам Пупсика, я обещаю не язвить, не спорить, не пререкаться с тобой целый месяц и выполнять все-все-все твои указания!.. — И поспешно добавила: — Если только они не будут угрожать моей жизни и здоровью. И маминым.

— Год!.. — вскинул руки сыщик.

— Папа! Ты чего?! Месяц — это и то до ужаса много! Год мне в таком режиме не выжить.

— Хорошо, полгода!

— Ну, полтора месяца — еще куда ни шло… Правда, потом нервы лечить придется.

Сговорились на двух месяцах. Брок был ужасно доволен. Сашенька — тоже, хоть и пыталась скрыть свою радость под трагической миной обреченного на вечные муки. Получалось у нее плохо: улыбка так и норовила порвать щеки.

— Папочка, а как же Хельга? — опомнившись, задала она ставший теперь главным вопрос.

— Хельгу я беру на себя, — сделал Брок успокаивающий жест. — Но давай-ка, так сказать, к ней поскорее отправимся, а то эта штука, по-моему, стала тускнеть…

Красноватый сгусток, висевший возле них в воздухе, и впрямь слегка потерял яркость и будто бы начал сжиматься.

— Э-э! — всполошился сыщик. — Постойте! Мы еще не сели!.. Саша, хватай скорей Пупсика и залезай… заходи… в общем, вмещайся как-нибудь в эту хреновину!

— А ты?

— Я за вами.

— Надеюсь, ты не решил остаться со своей Анечкой?.. — прищурилась Саша.

— А твое обещание?! — завопил Брок. — Что-то быстро, так сказать, пролетели три месяца!

— Два! — возмущенно воскликнула Сашенька. — И вообще, отсчет пока что не начался, ты еще Пупсика у Хельги не забрал!

— Если ты не поспешишь, то и не заберу — сейчас ведь «Времянка» совсем растает!

Сыщик сам подхватил с земли шарпея, сунул его Саше в руки и почти насильно втолкнул ее в центр туманного красного облачка, которое и впрямь уже таяло на глазах. Когда Брок прыгнул следом за растворившейся, словно шипучая таблетка в воде, дочерью, он был уже почти уверен, что опоздал и останется в Зоне навсегда. Или, скорее, по собственной версии происходящего, — так и будет галлюцинировать, не приходя в сознание.

Но он все же успел. Вот только «приземлился» слегка неудачно, попав одной ногой в унитаз. Но на такие мелочи сыщик не стал обращать внимания. Следом за Сашенькой и заливающимся лаем Пупсиком он выскочил в прихожую. Хельга Стар стояла на том же месте и с тем же выражением лица, что и в момент начала их «путешествия».

Казалось, нескольких часов их отсутствия будто и вовсе не было, поскольку женщина вновь занесла над Броком кулак и завопила:

— Убийца!.. — но, увидев живого и невредимого Пупсика, тут же подхватила шарпея на руки и принялась его целовать и тискать.

— Как видите, вы ошибались, — гордо вздернул подбородок сыщик. — Я никого не убил. А вот вы, держа его на руках, — так сказать, убиваете себя.

— Что еще за чушь вы несете?!.. — нахмурилась Хельга и принялась осматривать песика: — Он что, блох нахватал?..

— Если бы… — тяжело вздохнул Брок. — Вы знаете, что такое радиация?

— Чай, не дура! — фыркнула женщина. — А при чем здесь радиация? И вообще, вы где шлялись? Я уже полицию хотела вызывать!

— Мы шлялись в радиоактивной Зоне! — перейдя на «замогильный» шепот, округлил сыщик глаза. — Теперь ваш Пупсик фонит, как три Фукусимы!

— Бред какой-то! — фыркнула Хельга Стар, хотя тон ее голоса и стал менее уверенным.

— Ах, бред?! — уже в полную громкость воскликнул Брок. — А что такое счетчик Гейгера, вы знаете?

— Говорю ж, не дура, — ответила хозяйка квартиры и попятилась к противоположной стене.

— Тогда смотрите! — жестом фокусника сыщик достал из кармана телефон и приложил его к Пупсику. — А точнее, слушайте!..

Из телефона, который, дабы Хельга не распознала обман, Брок старательно заслонял рукой, раздалось зловещее пощелкивание.

— Слышите?! — утробным, как у чревовещателя голосом, начал изрекать сыщик. — Этот несчастный пес уже не жилец! Если он останется здесь хотя бы еще полчаса, то и вся ваша квартира, и вы сами пропитаетесь смертоносными лучами… Но, — голос Брока вновь приобрел обычный оттенок, — если вы пожелаете, то за символическую плату в пять тысяч рублей мы можем забрать с собой это обреченное создание и отправить его, как говорится, в мир иной абсолютно безболезненно и, так сказать, со всеми удобствами.

— За пять тысяч?! — ахнула женщина. — Да я лучше даром его придушу!

— Папа шутит! — поспешила встрять в разговор Сашенька. — Мы усыпим песика совершенно бесплатно!

— Между прочим, — опомнилась Хельга, — вы еще не вернули мне задаток!

— А почему, собственно, мы вам должны его возвращать? — выпятил грудь сыщик Брок. — Мы, так сказать, ваше поручение выполнили. Саша, дай-ка мне шляпку!..

Брок выхватил из рук дочери красную тряпку и быстро, чтобы хозяйка не успела рассмотреть, во что превратилось ее сокровище, замахал ею в воздухе.

— Вот, смотрите, вот ваша шляпа! Мы нашли ее! С риском для жизни мы вырвали ее из преступных лап!.. Только вот ведь, как говорится, беда — она тоже стала радиоактивной!.. — Сыщик прижал к тряпке ладонь с телефоном, и тот вновь угрожающе затрещал.

— Не нужна мне такая шляпа!.. — совсем вжалась в стену Хельга. — Подавитесь вы ею, вместе с задатком! Но больше я вам ни копейки не заплачу. Если, конечно, — смущенно потупила они глазки, — вы не привели того… в противогазе… Или он тоже радиоактивный?..

— Хуже, — обреченно вздохнул Брок. — Он алкоголик. И у него есть жена. А у жены есть автомат. Так что…

— Тогда и им тоже подавитесь. Вместе с женой и автоматом. И покиньте мою квартиру немедленно!

— Обязательно, — закивал сыщик. — Обязательно покинем. Но сначала мы с вами должны подписать, так сказать, акт приемки-передачи. Дескать, я, госпожа Звездулькина, принимаю выполненные агентством «Бритва Оккама» работы…

— Что?! — не дала ему договорить Хельга Стар. — Как ты меня обозвал, придурок?! Какая я тебе Звездулькина?! Меня зовут Старикова Ольга Семеновна, и ты еще не раз вспомнишь это имя! У меня такие связи, и в таких кругах, что твоим вшивым агентством скоро займутся всерьез! А сейчас выметайтесь отсюда и забирайте свою заразную шавку!..

— Уф-ф-ф!.. — выдохнул Брок, когда они с Сашенькой и недоумевающим Пупсиком вышли под ласковый, зверски холодный осенний дождик. — Оказывается, у этой, так сказать, тетеньки очень правильные инициалы.

— Почему? — рассеянно отозвалась Саша. Ее волновало сейчас только одно: Пупсик был с ней!

— Потому что S.O.S. — «спасите наши души»!

— Да, папочка. Как скажешь, папочка.

— Что это с тобой? — замер изумленный Брок. А потом пробормотал: — Погоди, так, значит, это был не бред?.. Не галлюцинация?

— Ну конечно нет, папочка, — промурлыкала Сашенька. — Откуда бы иначе взялась запись на твоем телефоне? И откуда бы у меня появились вот эти штаны?.. — ахнула она, вспомнив, что так и не вернула Анне джинсы и не забрала у нее свои.

— Но ведь… чудес не бывает!.. — обреченно простонал сыщик.

— А кто тебе сказал, что это чудо? Ты просто выполнял свою работу. И, как всегда, выполнил ее с блеском. Потому что ты сам у меня очень-очень чудесный, папочка! — Сашенька, приподнявшись на цыпочки, чмокнула отца в щеку, а потом звонко крикнула притихшему шарпею: — Вперед, Пупсик! Вперед, моя радость! Нас ждут великие дела.

— Так-так-так-тааак!.. — задумчиво потер место поцелуя сыщик Брок. — А чудеса-то порой все-таки случаются… — Однако он тут же, вскинув вверх палец, добавил: — Но исключительно редко!