Сага о копье: Омнибус. Том III

Глава 1

Дракон вынырнул из озера громадным водным взрывом, полуночные черные и искрящиеся синие чешуйки мерцали совершенными драгоценными камнями в свете двух полных лун. Он взмыл в небо и расправил крылья, зависнув над самой болотистой покрытой испарениями частью Ансалона. Огромный зверь казался совокупностью всех драконов Кринна, каждого существа, живущего в первобытном болоте. Элегантный по форме, он в то же время был поразительно красив и впечатляюще ужасен. Демонический и божественный, отталкивающий и величественный — все это одновременно.

Существо наклонило голову, сложило крылья и нырнуло. Оно превратилось в искрящуюся сине-черную полоску, устремившуюся по дуге вниз подобно молнии, затем в самое последнее мгновение встало на дыбы, развернув свои крылья перед столкновением. Едва шевеля ими, чтобы дышать над водой, оно заскользило вперед. Загребая передними лапами, оно скользило по поверхности озера, направляясь к топкому берегу. Оно уселось, наполовину на берегу и наполовину на мелководье, протянув шею к ряду молодых кипарисов, что росли по границе озера, его ноздри трепетали, челюсти раскрылись, язык высунулся в поисках добычи.

Внезапно дракон сомкнул зубы на твари, прятавшейся среди маленьких деревьев, существе, выглядевшем результатом скрещивания человека с ящерицей. Называемая бакали, тварь была мускулистой и с людоеда в обхвате. Она была вооружена алебардой с двойным лезвием и гордилась пастью, полной острых зубов, прекрасно дополнявшей ее свирепую морду. Для дракона разведчик бакали был всего лишь досадной помехой, никак не угрозой, и почти не стоил его внимания.

Почти.

Древко алебарды существа треснуло, как сухая ветка, когда дракон захлопнул пасть. Кости существа сломались так же легко, и дракон проглотил его одним глотком. Подлесок немедленно ожил. Позади разведчика тихо возник отряд бакали, каждый чешуйчатый солдат был увешан оружием — топорами, мечами, копьями, ножами и дротиками. Они все как один ринулись на дракона, издав длинный жуткий боевой клич. К адской какофонии присоединились перепуганные попугаи и цапли, с пронзительными воплями взлетевшие с деревьев.

Самый крупный из бакали рявкал приказы через плечо, наступая на дракона, его команды напоминали серии шипений и щелчков. Бакали было гораздо больше сотни, и когда первая волна достигла дракона — с копьями и дротиками наперевес — их боевые крики сменились воплями.

Дракон налетел на бакали, отбрасывая их в ряд кипарисов, круша деревья и хватая тварей, резко вскидывая голову, проглатывая бакали за бакали. Одновременно он бил передними когтистыми лапами, разрезая толстую плоть солдат, разламывая некоторых надвое и посылая во все стороны брызги кровавого дождя. Его громадный хвост хлестал взад-вперед, сбивая тех, кто барахтался в воде, пытаясь зайти сбоку. Его задние лапы подминали ближайших бакали, топя их на мелководье. Он нагнул голову и насадил несколько обезумевших тварей на величественные рога, затем стряхнул их на несколько метров в сторону и принялся натыкать еще.

Шум сражения был оглушительным — боевые кличи непрерывно атакующих бакали, предсмертные крики жертв, треск древков оружия, веток деревьев и костей бакали, жуткий хруст поглощаемых драконом врагов, и все это теперь перекрывал свист ветра, вызываемого машущими крыльями дракона. Поток воздуха швырял многих бакали на землю. Остававшиеся на ногах становились жертвами мощных челюстей дракона, но, несмотря на устроенную резню и убывающую численность, бакали не отступали.

Берег был скользким от крови, и дракон выполз на более высокое место, подмяв своим массивным телом дюжину бакали. Больше половины врагов лежали, мертвые или умирающие, а оставшиеся существа продолжали свою безнадежную атаку, в то время как дракон углублялся в заросли. Бакали с бочкообразной грудью приказал солдатам сосредоточиться у передних лап дракона и держаться подальше от его задней части, где его хвост был особенно смертоносным. Другой приказал второй шеренге метать копья и ножи в голову дракона. Явно не обращая на них внимания, дракон настойчиво продолжал кромсать бакали, пока один умник не подкрался и не воткнул дротик в узкую щель между чешуйками на его груди. Из раны хлынула черная кровь. Отважный бакали возбужденно заорал и снова рубанул по этому месту абордажной саблей. Это вызвало еще больше крови и привлекло внимание дракона, на короткое время остановившегося.

Мелькнувшая лапа подцепила надоедливого бакали, поднимая его высоко и не обращая внимания на неистовые удары его товарищей. Дракон поднес солдата поближе, держа его на уровне своих чернильно-черных глаз, и некоторое время пристально изучал, прежде чем расплющить. Затем дракон бросил бесформенную массу и вернул свое внимание на бакали, которые толпились вокруг, пытаясь пробить его чешуйчатую броню. Он испустил жуткий рев, первый изданные им звук, а затем сделал удивительную вещь — закрыл глаза. Несмотря на хаос сражения, дракон отдыхал, ослабив жесткий контроль, которым сдерживал свою врожденную ауру страха. Высвобожденная магическая волна выплеснулась наружу, сметая выживших солдат бакали и одновременно наполняя их цепенящим ужасом. Большинство из них побросали свое оружие и побежали сломя голову, продираясь сквозь листву и не разбирая дороги — пока не удалились от дракона на значительное расстояние. Только небольшая горстка смогла противостоять драконьему страху и осталась на месте, и с ними было быстро покончено.

В течение нескольких минут все чешуйчатые солдаты были убиты или бежали. Дракон выдернул все еще торчавший из груди дротик и швырнул в заросли папоротника, наблюдая, как последние из немногих выживших бежали глубоко в болото. Он чуял их страх и запах пота, даже когда те скрылись из виду, и кое-что еще — медный запах крови — его собственной и павших бакали. Эти едкие запахи, на пару с вонью его собственного тела, пересилили более густой и приятный аромат болота, что разозлило дракона.

Он зарычал, недовольный, что земля возле его драгоценного озера была перепачкана, а воздух испорчен. Затем он отбросил в сторону труп бакали, упавший слишком близко к кусту аронии красной, любимому растению дракона. Он начал отгребать другие тела, затем замер и поднял голову, его ноздри трепетали, впитывая новый запах — слабый след серы, напоминавший о мастерской кузнеца. Он обернулся мордой к источнику.

«Впечатляющий разгром. Действительно, впечатляющий». Произнесенные шепотом слова раздались от подножья ивы, росшей выше молодых кипарисов. «Я побежал, услышав шум, быстро, как только мог, но к тому моменту, как добрался сюда, все было кончено».

Говоривший отвел в сторону вуаль из листьев и вышел, с трудом бредя к дракону, обходя трупы бакали и делая остановки, чтобы вытащить несколько замеченных им кошельков с монетами. По мере его приближения запах серы становился сильнее.

Вновь прибывший был драконидом сиваком, чешуйчатым созданием, по виду напоминавшим человека, но гораздо сильнее, появившимся на свет столетия назад стараниями богини Такхизис из испорченного яйца серебряного дракона. У его вида обычно были крылья и они, подобно дракону, могли парить над этим болотом, как и любой другой землей, но именно этот сивак не мог летать. Зарубцевавшиеся выпуклые заплатки на его шкуре выдавали, где когда-то были крылья.

«Мог бы оставить хотя бы одного из этих зверей для меня. Знаешь же, что мне нравится, и всегда нравилась, добрая драка».

«Тебе еще представится возможность», — так тихо прорычал дракон, что лишь слабая дрожь пробежала по земле под ногами сивака. — «Как ты знаешь, это был не первый посланный против меня отряд, и не последний, но ладно, в следующий раз я попытаюсь не забыть оставить тебе нескольких этих тупых бакали».

«Омерзительные твари».

Сивак пнул ногой одно из мертвых тел, прежде чем перешагнуть через него, и безуспешно пытаясь скрыть дрожь, остановился у вырванного с корнем молодого деревца в нескольких метрах от морды дракона. Дракон заметил неудобство сивака и снова подавил свою ауру страха.

Сивак прекратил дрожать и благодарно кивнул. Он стянул кожаный ранец со спины одного из бакали и положил внутрь кошельки с монетами и несколько других безделушек. Затем он подошел ближе к дракону, сдерживая рвотные позывы от сильного зловония. Хотя он был крупным для драконида и намного больше любого человека, его широкие плечи едва могли тягаться размером с рудиментарным пальцем на лапе дракона. Он надел рюкзак на спину, заглянул в огромные черные глаза дракона и устало покачал головой.

«Дамон, я хорошо знаю, что это не последняя пришедшая с визитом армия. Будут другие и другие. Каждая последующая была больше предыдущей. Сперва горстка людей, затем практически целая армия под предводительством неракского рыцаря, увешанного галунами и медалями, с магом в придачу. Теперь бакали, а следующее мерзкое отродье, полагаю, может быть чем-то еще худшим, и все они верноподданные этой демоницы, драконицы Сейбл».

«Может быть», — спустя какое-то время произнес дракон. Он опустил голову, пока свисавшие с его пасти усы не коснулись земли. Трос вязкой слюны спускался с его нижней губы. «Может быть, Рагх. Может, однажды она пошлет что-нибудь, что удивит нас… что-нибудь похуже».

«О, полагаю, ты можешь совершенно определенно рассчитывать, что худшее впереди». Сивак сделал глубокий вдох. «Я по-прежнему говорю тебе, Дамон, что здесь не безопасно».

Дракон бросил взгляд на болотистый пейзаж, украшенный сокрушенными телами бакали и лужами крови, тускло блестевшими в свете лун Солинари и Лунитари. Воздух был неподвижным, и стояла зловещая тишина; даже насекомые не жужжали над полем битвы.

«Здесь не безопасно, Рагх? Ты ведь имеешь в виду, не безопасно для бакали? Или любого другого отродья. Миньонам Сейбл нет места в моих землях».

«Дамон, это не твои земли», — чуть слышно проворчал сивак. — «Сейбл, определенно, так не думает. Она считает все это болото своим. В конце концов, она сотворила его».

Дракон сделал вид, что игнорирует его, повернулся и направился на запад, стараясь не растоптать в процессе сивака и не побеспокоить ценную аронию. Сивак торопливо последовал за ним, останавливаясь только за тем, чтобы обшарить несколько трупов бакали, на которых в лунном свете вспыхивали ценности. Здесь искусную алебарду, там несколько одинаковых метательных ножей и еще один кошелек с монетами, маленькую сумку, наполненную пряжками из слоновой кости, еще один кошелек с жемчугом — все то, что бакали, вне всякого сомнения, забрали у несчастных жертв. Через несколько минут над головой послышалось хлопанье крыльев, птицы, наконец, вернулись на деревья. Где-то неподалеку от берега озера позади них послышалась серия всплесков, словно большие аллигаторы и щуки устроили пиршество на останках бакали.

Курс дракона провел их через лесопосадку древней робинии и водяной карии, образовывавших такой плотный полог, что яркий лунный свет превратился в призрачные нечастые лучи. Между стволами деревьев были плотные заросли рогоз и болотного камыша, с немалыми участками волосолистного лютика и высокого прутьевидного проса. Поблизости росла солончаковая полынь. Камфорный запах ее пурпурных цветков тяжело висел во влажном воздухе. К нему примешивался сладкий аромат дикой азалии.

Вопреки размеру Дамона, он легко скользил сквозь лабиринт болотистой местности. Хотя ни он, ни драконид не старались вести себя тихо, животные, выбравшие эту пустынную местность своим домом, по большей части змеи и ящерицы, отдыхавшие на высоких ветвях, едва обращали внимание на двигавшуюся мимо странную пару. Обернувшаяся вокруг нижней части ствола зеленого ясеня королевская змея только приоткрыла глаза. Эти существа уже были знакомы с драконидом и драконом и знали, что были неинтересны этой парочке.

Там, где дракон пересекал широкий ручей, полог становился тоньше, и лунный свет лился на поляну, окруженную преимущественно плакучими кедрами и дубами. В центре была трясина, над которой роились долгоножки и москиты. Дракон с сиваком обошли трясину, направляясь к беловатому гикори, одному из болотных гигантов. Дамон, проходя мимо, задел ствол, позволяя узловатым сучкам царапать его бок. Позади дерева лег ровный плотный узор из веток. Хотя человек был бы слеп здесь, дракон различал небольшое возвышение и чуть дальше вход в пещеру, хорошо замаскированный каскадом из лоз. Дамон выдохнул, его дыхание шевельнуло и эффективно раздвинуло перед ним лозы. Он вошел внутрь, затем прислушался, последовал ли за ним сивак.

Когти драконида легко застучали по каменному полу, который был гладким от частого пользования драконом. Одной рукой он касался стены пещеры. Темнота здесь была такой густой, что никто из них не мог видеть, и вскоре сивак оторвал руку от стены и пробормотал напев, вызвавший появление на его раскрытой ладони сферы бледно-голубого света. Это было одно из немногих скромных заклинаний, которые он выучил у колдунов, которых встречал, а затем убивал за века своего обитания на Кринне. Это заклинание он считал исключительно полезным на этом болоте, и особенно в темном логове Дамона.

Волшебный свет обнаружил скользкие от влаги стены серого гранита, искрившегося кристаллами и прожилками минералов, окружавшие довольно круто ведший вниз пол. Сивак поспешил миновать дракона и возглавить движение, высоко держа свет, и с помощью нескольких загадочных слов добился еще более яркого освещения. Широкий проход, спускаясь, сужался, и Дамон едва мог протиснуться сквозь вход. Затем он сменился большим залом, один конец которого был наполнен горами монет, штабелями декоративного оружия и холмами прочих блестящих побрякушек, которые дракон собрал за прошедшие несколько месяцев. Сивак добавил в штабель алебарду и сумку с пряжками из слоновой кости.

Воздух в пещере был теплым и душным, и наполнен зловонием дракона. Рагх боролся с подступавшей к горлу желчью и мелко задышал, стараясь сосредоточиться. Спустя несколько минут он смог привыкнуть к отвратительному запаху.

«В конце концов, Сейбл обнаружит это место и пришлет свои войска прямо в наше логово», — сказал драконид. — «Она сейчас ищет его. Я достаточно много лет провел под ее когтем, чтобы знать, как она думает, и не считать, что она не найдет это место, Дамон. Она найдет. Для нее делом чести является знать обо всем в этом мерзком болоте».

Дракон вытянулся в дальнем конце зала и положил голову на большой холм стальных монет. Он протянул вперед лапу и когтями подтянул к себе хрустальный шар. Это был сувенир от неракского колдуна, которого он одолел и зверски убил, и который был среди недавних атакующих.

«Ну, Сейбл еще не обнаружила мое логово, Рагх, иначе она послала бы бакали сюда этой ночью. Зачем посылать их на озеро? На открытом месте у меня преимущество. Здесь они могут поймать меня в ловушку. Нет, Сейбл не разгадала секрет… пока».

Дамон принялся постукивать по шару, пока внутри не возникли серебристые клочья тумана.

Драконид с минуту подумал и поскреб подбородок. «Может, Дамон, она не отправила отряд сюда, потому что ты редко появляешься здесь. Потому что… потому что обычно ты бродишь снаружи по низинам. Потому что тебе нравится топь у озера, и ты большую часть времени проводишь там. То болото умиротворяет тебя; ты теряешь бдительность. Может поэтому бакали атаковали там».

«Я не теряю бдительность», — тихо прорычал Дамон, в памяти всплыло старое воспоминание, — «и мне не особо нужна вода. Даже бакали должны знать это».

«Вода скрывает твой запах, так что ты можешь неожиданно напасть на них».

«На миньонов Сейбл легко неожиданно напасть».

Драконид пожал плечами. «Дамон, рано или позже она пришлет сюда армию — армию настолько большую, что даже ты не сможешь одержать победу».

«Может, потому, что она ждет, чтобы я собрал больше сокровищ, чтобы она могла напасть и присоединить их к своим собственным. Как мало у меня до сих пор…»

«… их изрядно, Дамон, и ты приобретаешь больше сокровищ с каждым отрядом, что она посылает против тебя. Я не вижу смысла коллекционировать все это барахло. Откровенно говоря, раз нам нечего с этим делать…»

Рагх поставил сферу света у ног, скинул рюкзак и перевернул его. Вывалились кошельки с монетами и жемчугом вместе с маленькой скульптурой ночной птицы, которая, как подозревал Рагх, была магической, и двумя необычными кинжалами с инкрустированными рукоятками.

Рагх нагнулся и подобрал один из кошельков, который, как он помнил, был наполнен жемчугом. Он взвесил его, как бы оценивая стоимость. Затем другой рукой снова подобрал свою световую сферу. «Эта куча несомненно привлечет Сейбл, помяни мои слова».

Дракон шевельнул головой, и несколько монет скатились с холма и зазвенели по полу. Серебряные клочья внутри хрустальной сферы стали ярче, и в центре появилось что-то смутное.

«Пусть присылает больше бакали и рыцарей против меня, где бы не нашла меня. Пусть присылает всех своих миньонов».

«Ты же не желаешь этого на самом деле».

Глаза Дамона сузились. «Желаю. Может, я хочу, чтобы сама Сейбл пришла».

Драконид принялся ходить, световая сфера в его руке заставляла плясать тени, когда он проходил мимо альковов и выступов. «Ты не можешь желать этого. Никоим образом ты не можешь желать этого. Скажи мне, что на самом деле этого не хочешь».

Дамон не ответил. Он изучал смутное очертание в хрустальном шаре, подняв голову, как бы прислушиваясь к другому голосу. «Где?»— спросил он шар. «Где?» Его глаза сузились, когда он нагнул голову ближе. «И что это?»

Рагх недоуменно уставился на него.

«Шар, ты сказал мне, ‘где’ это. Теперь скажи мне, ‘что’. Сказать мне, что то, что я ищу — в озере, не достаточно. Повторяю, меня не волнуют озера, и я не буду обыскивать одно из них в поисках загадочного нечто. Мне нужно знать, что там такое важное. Что?» Предмет в шаре оставался расплывчатым. «Скажи мне!»

Что это ‘что’? — беззвучно спросил Рагх. Для сивака происходящее было загадочным, и он хотел знать, о чем говорил Дамон, что Дамон искал в хрустальном шаре, но он знал, что сейчас было не время. Нараставшее недовольство дракона уже вызвало зловещее дрожание пола пещеры.

«Что?»— прорычал Дамон снова. — «Что точно мне нужно найти?»

Рагх наблюдал за своим другом, наконец, расслабившись, когда Дамон, казалось, сдался. Сивак и раньше видел, как Дамон пользуется шаром, но все еще не знал, как тот работает — как и дракон, предположил Рагх. Возможно, им следовало оставить колдуна в живых и заставить его работать с магией шара. Возможно, им следует найти другого колдуна…

«Мне нужно осмотреть рану».

Дамон неохотно поднял взгляд от шара. «Она заживет сама по себе. Она не глубокая». Дамон лениво шевельнул когтем несколько стальных монет и отодвинулся от хрустального шара. Серебряные облака исчезли. Он раздраженно заворчал.

«Несомненно, у нас достаточно сокровищ. Кошельки со стальными монетами, пряжки из слоновой кости, жемчуг. Нам следует убраться отсюда подальше, прихватив с собой сокровища».

«Сокровища не имеют значения», — произнес дракон. — «Эти стальные штуковины — настолько ценные, насколько вообще могут быть ценны эти предметы, они бесполезны для меня, и, тем не менее, я чувствую, что хочу еще больше. Больше!»

Драконида напугало это заявление, и он едва не выронил световую сферу и кошелек с жемчугом. Свет задрожал, и Рагху пришлось сосредоточиться, чтобы снова сделать его ярче.

«Я не могу направиться в город с пухлым кошельком с монетами и снять комнату в таверне или купить общество леди, не так ли, Рагх? Мне не нужна дорогая одежда. И совершенно определенно, мне не нужно покупать изысканную еду. Когда я голоден, я могу съесть своих врагов, хотя, боги свидетели, эти бакали ужасные на вкус. Я не могу потратить ни единой стальной монетки, не зависимо от того, сколько тысяч и тысяч их у меня».

«В те места, где были бы рады, чтобы я потратил их, Дамон, я больше не собираюсь», — печально прошептал Рагх.

«Итак, зачем я — зачем любой дракон собирает этот хлам?»

Рагх попытался утешить. «Дамон, я…»

«Я хочу больше. Как человек жаждет эля, я жажду богатства». Он помотал своей огромной головой, его усы посбивали с холма стальные монеты. Дракон вытянул шею и поймал пристальный взгляд Рагха. В глазах Дамона читалась великая печаль. «Для меня бессмысленно собирать все это с людей, которых посылает против меня Сейбл, бессмысленно для нас обоих. Что же заставляет меня жаждать всего этого?»

«Дамон, возможно…»

«Может, это драконий инстинкт… подобное коллекционирование. Может, какой-то оставшийся в моей душе клочок человечности думает, что однажды мне понадобятся эти монеты и драгоценности. Боги знают, что когда я путешествовал с Мэлдредом, мы всегда охотились за сокровищами — впрочем, тогда их у нас никогда не было достаточно. Может, эта часть меня думает, что однажды я снова смогу забрести в таверну, бросить несколько стальных кружков на стойку и заказать стакан гномьей водки». Он снова положил голову на монеты.

«Да, может быть, когда-нибудь ты снова будешь человеком», — утешительно предположил сивак. — «В мир снова вернулась магия. Ты советовался с хрустальной сферой о такой возможности. Я видел, как ты пытался сделать это много раз. Дамон…»

Дамон тихо рассмеялся, неприятный звук отразился от стен и вызвал дрожь каменного пола. Ряд прислоненных к стене копий сдвинулся, и несколько из них упали.

«Рагх, друг мой, помнишь, я перестал быть человеком почти год назад? Ты был там, в горах, когда это случилось, и ты последовал за мной сюда — ты, мой единственный друг».

Драконид подтолкнул ногой несколько упавших монет. Свет выхватил старинную золотую монетку, и та мягко засветилась. «Среди всех возможных мест, Дамон», — проворчал он, — «ты мог выбрать, чтобы поселиться, местность подальше от земли Великой Драконицы. В этом мерзком болоте нет ничего важного — за исключением постоянно грозящей опасности».

«На него претендует Сейбл. Для меня это важно, и я требую часть его для себя — все большую, большую и большую».

«Дамон, перестань злиться на нее. Ты не сможешь выиграть».

«По крайней мере, я причиняю ей беспокойство».

«Дамон…»

Дамон поднял то, что у него являлось большой чешуйчатой бровью.

«Дамон, это болото больше не безопасно, если оно вообще когда-то таким было. Разве нет какого-нибудь места, куда бы ты предпочел отправиться? Давай покинем эту местность. Пусть Сейбл владеет своим чертовым болотом».

«Как я уже говорил, я не заставлял тебя сопровождать меня».

Драконид бросил кошелек с жемчугом и взял световую сферу в другую руку. «Кроме тебя, у меня нет друзей. Куда еще я мог пойти?»

Дамон обернул хвост вокруг туловища странным кошачьим жестом. Спустя какое-то время, сивак попытался снова.

«Дамон, у тебя есть крылья. Ты можешь отправиться куда угодно. Разве ты не хочешь посмотреть мир? Мы можем отправиться на Драконьи острова, посетить места, где я не был десятки лет, места, где ты никогда не был — может, найдем места, где даже дракон с драконидом смогут потратить какую-то часть своего богатства».

«Безопасные места?»

«Места, где безопаснее, чем здесь».

Выражение дракона ясно дало понять, что тот устал от этой дискуссии. «Я не собираюсь покидать это место из-за Сейбл. На самом деле, я подумываю о небольшом расширении своей территории завтра».

«Прекрасно!»— Драконид подбросил световую сферу, и та повисла под потолком. Ее свет немного потускнел, и Рагх знал, что вне его руки она через несколько минут погаснет. «Прекрасно. Прекрасно. Прекрасно». Он барабанил пальцами ноги по камню. «Давай посмотрим завтра — может, найдем способы расширить твои владения, увеличить богатство, чего ты там еще хочешь. Сразимся со всеми армиями Сейбл. Почему бы и нет?..»

По полу пещеры прокатился гул, заставив все зазвенеть.

«А, Дамон, должно быть, здесь есть интересующие тебя места…»

Дракон уставился на хрустальный шар. «Места? Нет. Но есть кое-кто».

Глава 2

На лице у нее не так давно были татуировки — молния и перо сойки, последняя символизировала ее любимую птицу, предшествующая сообщала, что однажды она провозгласила своей семьей стаю волков. С быстротой молнии стая раньше бегала вдоль морских утесов Южного Эргота — иногда преследуя добычу, но чаще просто ради развлечения. Возможно, это было лучшее время в ее жизни. В простоте тех диких дней было очарование. Теперь, думая о том счастливом времени, она клялась, что одна снова сможет ощутить мягкую густую траву под ногами и прохладу лесных послеобеденных теней. Она все еще помнила дувший с востока, с Сиррионского моря ласковый солоноватый бриз и ласкавшие слух крики чаек и голубых цапель. Все это было несколько лет назад и за много-много миль от этого места.

Она не бегала с волками с тех пор, как появились Великие Драконы. Белый дракон Фрост спустился на островной континент эльфов Кагонести и превратил практически весь его в холодную пустыню. Немногие из волков пережили появление дракона. Немногие из Кагонести выбрали остаться и бороться с суровыми условиями. Большая часть отправилась в другие земли. Ферил тоже ушла, хотя и не с одним из странствующих отрядов ее сородичей. Она избрала свой собственный путь, скитаясь, возвращаясь, кружа, никогда не задерживаясь на одном месте больше, чем на несколько дней… пока ее путь не пересекся с Дамоном Грозным Волком и его разношерстной командой — все сторонники легендарной таинственной целительницы Золотой Луны. По причине, по-прежнему не ясной и ей самой, Ферил не поддалась своей натуре одиночки и присоединилась к ним. Она сражалась на их стороне, сблизилась с ними, и, в особенности, с Дамоном. Она отдала у Окна к Звездам, древнего портала, где однажды ночью собрались Великие Драконы, каждую унцию своей природной магии и физической силы. Она со своими компаньонами не смогла одолеть ни единого дракона там, но они одержали в какой-то мере победу и обрели надежду, что когда-нибудь смертные восторжествуют.

После Окна их компания разделилась.

Уход для нее был тяжелым, но предопределенным, думала она в то время. Необходимо, сказала она Дамону, когда он попытался убедить ее остаться. Затем она отправилась на остров Кристайн, и помогала беженцам, прибывшим туда с ее родины и из других мест. Работа была тяжелой, благодарной и отнимала все время — она редко думала о Дамоне. Через год она снова отправилась в путь — в Уитдел, затем Портсмит, Гвинтарр и Каергот, где в мастерской неподалеку от доков она заплатила старому моряку, чтобы тот удалил татуировки, выдававшие ее принадлежность к Кагонести. Она не старалась скрыть свое эльфийское происхождение, по-прежнему одеваясь в бахромчатую кожаную одежду своего народа, и не прилагала усилий, чтобы замаскировать свои заостренные уши, она пыталась проложить дистанцию между собой и своим прошлым, а татуировки были символом этого прошлого.

Месяц назад она обрезала свои волосы. Когда-то они были пышной непослушной шапкой кудряшек, каскадом спускавшейся на ее плечи, словно грива льва. Теперь она коротко стригла их, слишком коротко, чтобы украсить перьями сокола и сойки и раскрашенными деревянными бусами, как она любила раньше. Она сказала себе, что это была практичная мера, так как теперь она жила в лесу, и длинные локоны только путались в нависающих ветках. По правде говоря, это был еще один шаг в создании новой личности.

Другой новый старт, другой новый дом — на этот раз Вайретский лес в Квалинести. Здесь были волки — она несколько раз видела их следы — и прямо сейчас один наблюдал за ней, сидя в десятке метров от нее, на другой стороне речушки, над которой она склонилась, чтобы утолить жажду. Серая была молодой самкой, большой и упитанной, и ее глаза встретились с кагонестийкой, заставив Ферил вспомнить те дни, когда она бегала вдоль морских утесов.

Побежали со мной, дразнили глаза волчицы. Приглашение нельзя было неверно истолковать, так как Ферил понимала животных гораздо лучше, чем людей. Побежали со мной вдоль этого потока. Посмотрим, где нас обгонит вода. Побежали со мной, сестра.

Часть Ферил хотела закричать да. Давай полетим как молния! У новой личности была новая ответственность, хотя и возложенная на нее ей самой. Она грустно покачала головой. Позже, моя сестра-волчица, ответили ее глаза.

«Сегодня я должна найти одних людей», — произнесла она вслух. — «У меня есть серьезное дело».

Волчица обернула назад морду и тихо провыла. Другие волки, прятавшиеся среди деревьев к северу, ответили на зов. Последний раз взглянув на Ферил, волчица побежала в сторону березовой рощицы, чтобы присоединиться к невидимой стае.

Ферил погрузила руки в речку и плеснула воду на лицо и загривок, смывая жар этого позднего летнего дня. Она напилась и встала, ища среди деревьев какой-либо последний знак присутствия волков, затем неохотно повернулась в противоположном направлении. Направляясь по следам, которым она так старательно следовала последние полтора дня, она быстро шла сквозь высокую траву и заросли лавровишни.

Людей четверо или пятеро, подумала она, хотя и не была вполне уверена. Прошлой ночью прошел короткий дождь, который, хотя и сделал лесные запахи свежими и восхитительными, затруднил преследование. К счастью, люди были вооружены и обуты в ботинки на твердой подошве. Были и другие признаки, на которые она полагалась — упавшие прутья, треснувшие под тяжелой ногой, раздавленные жучки, сломанные ветки кустов вероники, ободранная кора. Люди этой ночью не разводили огонь, хотя по примятой траве и нескольким брошенным яблочным огрызкам, она могла точно сказать, где они вчера устроили ночлег.

«Как вы далеко?»— задумчиво произнесла она. Она стала на колени под искривленным полосатым кленом и погрузила пальцы по влажную землю. Закрыв глаза, она обратилась к своим ощущениям, ее разум касался панцирей давно умерших насекомых, скользил по распростершимся корням деревьев. Она ощущала себя землей, чувствовала зеленый покров, рост ромашек, тихо и упорно прогрызавших норы червей и уховерток. Она чувствовала, как в миле или около того легко ступает крольчиха, кролика возле нее, двух скачущих бурундуков, бегущего молодого волка. На границе осязания бороздил землю дикий хряк. Следов людей не было. Она еще была недостаточно близко.

«Я найду вас», — поклялась она. — «Я обязана». Ее новая жизнь, в этом новом месте, ее самопровозглашенная ответственность, ее обещание охранять жителей этих лесов, все зависело от этого.

Большую часть дня она продолжала преследовать их, останавливаясь, время от времени, чтобы побеседовать с животными — семейством дятлов, строящим дом в стволе грецкого ореха, большим скворцом, летевшим параллельно ее пути, и почтенным лисом, оказавшимся самым полезным. Лис видел, как люди на заре прошли этой дорогой. Он не мог сказать Ферил, сколько их, так как не был знаком со счетом. Столько или больше, чем дятлов в этом дереве, попробовал он, после того, как она настояла.

Четыре или пять, перевела Ферил, что подтверждало ее догадку.

След провел ее через идиллическую опушку — плакучая береза и стройные изящные лиственницы, подножья которых окружали лилии, кизил и ползучий папоротник. Она на несколько минут замедлила шаг, чтобы лучше оценить окружающее, а затем, когда она прошла опушку, и растительность радикально сменилась, пустилась бежать.

Вдруг лес стал омерзительным, деревья по большей части были мертвы, немногие уцелевшие были ссохшимися и искривленными, и выглядели полностью загнивающими. Опустошение протянулось, насколько видел глаз — это был гораздо больший участок загубленного леса, чем тот, что она проходило несколькими днями ранее. По большей части, в этом была повинная темная магия, поняла Ферил, заметив на земле выжженные идеальные круги и стволы, полностью лишенные коры. Она достаточно долго путешествовала с великим волшебником Палином Маджере, чтобы узнать следы некоторых заклинаний. Но ответственность несли и другие силы; она заметила пятна обгоревшей коры и места, где топоры глубоко врубались в клены и вязы. К западу, она увидела обугленные остатки нескольких хижин. К югу от хижин были большие земляные и каменные курганы, помеченные резными обветренными шестами. Она подозревала, что это были братские могилы, за которыми не ухаживали несколько месяцев, и в которых, скорее всего, покоились останки многих эльфов Квалинести. Она подумывала остановиться, чтобы отдать дань уважения павшим, но не захотела задерживаться в этом неприветливом месте. Чем скорее она снова очутится в живой части леса, тем лучше будет себя чувствовать.

Ближе к вечеру, она оставила унылый лес и бежала по охотничьей тропинке. Часть леса, через которую она сейчас следовала, была очень старой. Гигантские сосны вытянулись больше чем на шестьдесят метров в облачное небо, и вокруг росли дубы обхватом с небольшой дом. Ферил была несколько лет назад в квалинестийских лесах вместе с Палином, когда те еще были под властью великой драконицы Берил. Она своими собственными глазами видела, как драконица использовала магию, чтобы состарить деревья и покрыть каждый клочок земли чем-нибудь растущим. Эта искаженная растительность была надругательством над природой, знала Ферил, но вынуждена была признать — тогда и теперь — что ей это отчасти нравилось. Хотя великая драконица была мертва, Ферил радовалась, что колоссальные деревья уцелели. Если бы только люди и разные существа оставили в покое драконьи леса, подумала она. Если бы только они не уничтожали все…

Внезапно она остановилась, услышав какой-то шум позади плотного ряда тополей.

Ферил упала на живот и поползла вперед, аромат травы и тучной земли под ней пьянил. Она заметила, что запахи отвлекают ее, и пришлось приложить определенные усилия, чтобы заставить свои чувства пройти сквозь землю, мимо тополей, вниз по небольшому склону и через поляну, разрезанную рукавом реки Белая Ярость. Люди, которых она искала, должны быть здесь, на дальней стороне реки. Выглядевшие маленькими из-за расстояния, они стояли в растущих тенях чащи кленов и платанов. Садившееся солнце освещало их темную броню, сверкавшую на фоне высокой травы и реки, заставляя пенящуюся у берегов мутную воду искриться золотом.

Там было четырнадцать неракских рыцарей, те, кого она выслеживала, встретились с другими. Слабая сила, насколько можно это было сказать о рыцарях, и только на некоторых из них были традиционные тяжелые черные латы Ордена. Двинувшись между тополей к гребню склона, она смогла разглядеть больше деталей. На наплечниках, нагрудниках и прислоненных к стволам деревьев щитах росли лилии. На половине были кожаные куртки с приклепанными к ним пластинами черного металла — эти не были рыцарями, возможно, их разведчиками или шпионами, а может, убийцами или ищейками. Пока она наблюдала, еще один рыцарь присоединился к группе, наводя на мысль, что еще больше их может быть в лагере позади деревьев.

«Уже пятнадцать», — прошептала она. — «Я обнаружила целое гнездо гадюк».

Вновь прибывший был крупнее остальных и носил вороненую броню — тонкий черный металл, который был нагрет, чтобы придать ему голубой отлив. На его латах вместо лилий были черепа, так что Ферил решила, что он был священником и, несомненно, их командиром; остальные явно подчинялись ему. У всех них были латные рукавицы и либо тяжелые кожаные ботинки, либо субботки, ботинки, покрытые пластинчатыми сегментами. На них были черные плащи и шлемы с забралами, некоторые из которых покоились на земле, рядом со щитами. Их лица блестели от пота.

Среди последователей Золотой Луны была соламнийский рыцарь Фиона. Ферил удивлялась, как женщина может носить на жаре двадцать пять или более килограмм лат. Зачем кому-то хочется носить так много брони, все еще было для нее загадкой. Хотя она давала защиту, она также, несомненно, делала своего носителя совершенно несчастным, особенно при такой жуткой жаре, как сегодня.

Ферил могла бы услышать, о чем говорят рыцари, если бы захотела; она могла протянуть свои чувства и вложить достаточно энергии в заклинание. На мгновение она подумала, что, возможно, так и следует поступить, так как их разговор мог дать полезную информацию. Она устала, преследуя их так долго, и хотела действовать быстро, пока еще больше их не присоединилось к этой группе под деревьями, и не образовали отряд, слишком большой, чтобы она могла с ними справиться. Она направила всю свою энергию в другое заклинание, позволяя магии струиться с кончиков своих пальцев.

Как художник наносит шпателем краску на рисунок, Ферил нанесла магию на землю и указала в направлении рыцарей, отпуская ее от себя, а затем на деревья, возвышавшиеся над ними и позади них. Она тотчас ощутила свежесть отбрасываемых этими деревьями теней и протекавшей поблизости реки. Получив прилив сил, она почувствовала себя еще сильнее, а ее заклинание стало еще могущественнее.

«Помогите мне», — умоляла она деревья. — «Помогите мне остановить осквернителей этих лесов и убийц моих кузенов эльфов. Подчинитесь».

Она направила свою энергию в корни огромных кленов. Она пульсировала в их стволах в такт биению ее сердца. Ферил закрыла глаза и повела энергию выше и выше, к верхушкам деревьев, до самых кончиков веток. Тихая молитва Хаббакуку, которого она почитала больше всех богов Кринна, и затем она почувствовала, как ветки зашуршали.

«Командир!»— крикнул один из рыцарей Лилии достаточно громко, чтобы она услышала. — «Эти деревья живые!»

Сперва, ветки стали мягкими и повисли, точно ленты, затем, спустя мгновение, они устремились, чтобы обвиться вокруг рук и ног удивленных рыцарей. По команде Ферил ветки стали жесткими и рванули назад, отрывая рыцарей от земли и поднося их ближе к стволам.

«Помогите мне!»— подгоняла Ферил. — «Помогите мне убить осквернителей».

Деревья исполнили ее приказ, их сучья стиснулись, самые маленькие из веток скользнули под наплечники лат рыцарей, внутрь набедренников на их ногах, в щели воротников вокруг шей людей — и затянулись, словно петли.

Ферил продолжала концентрироваться на заклинании, не прекращая говорить с деревьями, в то время как встала и запрыгала вниз по холму к реке, больше не скрывая своего присутствия.

«Убейте их!»— призывала она деревья. — «Выдавливайте из них жизнь, как они наносили раны этому бесценному лесу!»

В подсознании она четко видела это опустошение: холмы братских могил эльфов Квалинести и спаленные остатки деревни за деревней, через которые она проходила, идя по следу.

Она остановилась и наблюдала, как борются рыцари Нераки. Они были всего лишь в пятидесяти метрах перед ней, их глаза выкатились и были наполнены яростью. Тот, что был в вороненых доспехах, с красным он бешенства лицом яростно работал пальцами, плетя свое собственное заклинание. Рыцари Черепа были священниками, напомнила себе Ферил, следовательно, могли пользоваться магией. Повинуясь ее жесту, похожие на пальцы ветки метнулись и обвили руки священника, а другие заткнули ему рот, чтобы он не смог произнести какие-нибудь таинственные слова. Его разочарование усилилось, и он принялся вырываться еще упорнее.

Ферил вошла в реку, и все люди испуганно следили за ней. Было относительно мелко, но, сделав несколько шагов, она больше не доставала дна и почувствовала, как сильное течение потащило ее. Ферил быстро переплыла, чтобы ее не утянуло на дно. Деревья продолжали душить людей, и к тому времени, как Ферил выбралась из воды неподалеку от них, большинство рыцарей были мертвы.

«Вы все грабители и разрушители!»— Приблизившись, она крикнула нескольким все еще цеплявшимся за жизнь. — «Убийцы! Вы больше не будете убивать!»

Несколько остававшихся в живых рыцарей жалобно смотрели на стройную эльфийку Кагонести, что так легко сокрушила их.

«За что?»— промычал один.

«Последняя деревня, которую вы атаковали», — пояснила она, приблизившись, удивляясь себе, что отвечает рыцарю. «Последняя деревня, которую вы сожгли, последние эльфийские семьи, которые вы уничтожили. Я преследовала вас оттуда. Я сказала, что вы больше не убьете никого. Клянусь!»

Ветки сдавили сильнее, высасывая еще больше энергии из Ферил. Ее глаза вперились в покрасневшее лицо рыцаря Черепа. Тот задыхался и уже слабо боролся.

Затем без всякого предупреждения началась суматоха, послышался громкий шум откуда-то с востока — прямо за рыцарями, старыми кленами и платанами. Еще рыцари Нераки? Гадала Ферил. Сколько еще? Возможно, целый коготь их таился глубоко в лесу. Она знала, что могла справиться еще с несколькими, может, с дюжиной, так как ее окружали ожившие деревья и ветки, и у нее все еще оставалось немного магической энергии. А что если их окажется слишком много? Она устала от путешествия, от творения этого сложного заклинания. Ее силы были на исходе, и очень скоро она станет уязвимой.

Ферил отступила на несколько шагов к реке и наблюдала, как оставшиеся рыцари постепенно прекратили бороться, безвольно повиснув на деревьях, как если бы они были судимы, приговорены присяжными и повешены на эшафоте за свои преступления.

Приближавшийся шум стал громче, и через несколько долгих мгновений Ферил увидела метавшиеся среди деревьев фигуры. Прибывали еще рыцари Нераки, и тоже подхватывались смертоносными ветвями деревьев — обвиненные, приговоренные и повешенные, согласно скорому правосудию Ферил. Она сфокусировалась на земле, на таинственной энергии, которую продолжала посылать, и которая оживляла деревья.

«Так устала». Чем больше сил вкладывала она в это могущественное заклинание, тем больше оно дезориентировало ее. Руки Ферил деревенели, голова была такая тяжелая, что она едва могла удерживать ее.

«Все», — прошептала она, ощущая, что отдает последние капли своей тайной энергии. Волшебная сила быстро и решительно пульсировала в корнях, и ветви хватали все новых врагов. Должно быть, прибыли не меньше пятидесяти рыцарей, оценила Ферил, и некоторые из них прорывались сквозь путавшиеся ветки, несмотря на мощь ее заклинания. Небольшая группа теперь бежала по направлению к ней.

Они атаковали с обнаженными мечами, расширенными глазами, и вылетающей из раскрытых ртов слюной. Некоторые кричали, все рассыпались в разные стороны, чтобы окружить ее — ее чувства были так обострены, что она ощущала их тяжелые шаги болезненными раскатами грома по земле. Не похоже было, чтобы летняя жара и их тяжелые доспехи мешали им. Она захлопнула глаза и ожидала конца, понимая, что слишком слаба, чтобы бежать, и что у нее нет оружия, чтобы защитить себя. Затем топот пронесся мимо нее, и она открыла глаза, чтобы обнаружить, что рыцари бежали не по направлению к ней — они бежали прочь от чего-то, все еще скрывавшегося за деревьями.

Раздававшийся со стороны деревьев грохот стал оглушительным, и затем она разглядела намного большую фигуру. Та легко отметала цеплявшиеся ветки и вырывала целиком самые маленькие из деревьев, круша остальные.

«Во имя Хаббакука, пожалуйста, дай мне больше силы». Волшебная пульсация, которую она использовала, чтобы заколдовать деревья, угасала, пока не исчезла. У нее не осталось энергии.

Это был какой-то огромный мглистый зверь, слабо осознала она. Она слышала, как тот издает резкий оглушительный рык, слышала всплески, когда рыцари Нераки прыгали в реку, спасаясь от его хватки. Там, где она пересекала реку, она не могла достать до дна, так же и они. Не оглядываясь, она представляла, как тяжелые латы тянут их вниз, а сильное течение довершает картину их гибели. Только некоторые благоразумно избежали реки, побежав на юго-восток параллельно ее берегам, побросав мечи и щиты.

Рев твари сотрясал землю. Заклинание Ферил, наконец, было рассеяно. Рыцари Нераки, которых она развесила на кленах и платанах, попадали, словно брошенные куклы, среди своих щитов и шлемов.

«Кулак Хаббакука», — беззвучно произнесла она, увидев, чем на самом деле была исполинская фигура. — «Черный дракон».

На нее налетела волна страха таким ощутимым дуновением, словно ее ударили по голове дубиной. Она потеряла всю концентрацию, непроизвольно задрожала, а ноги подкосились.

Появившийся из-за деревьев дракон был необычным. Большинство его чешуек выглядели черными зеркалами, некоторые мерцали серебром, и разбросанные тут и там, блестели синие. Его черные рога походили на те, что были у красных драконов, а крылья были зазубренными, как у синих. Когти были перепончатыми, как у белых.

«Черный, но не черный дракон», — пробормотала Ферил, пытаясь стать на колени и уползти. — «Что же это?»

Дракон выплюнул рыцаря Лилии и отбросил тело командира рыцарей, упавшее на землю перед ним. Кровь капала с пасти дракона, и Ферил видела зацепившийся за зуб черный плащ.

«Устала», — сказала она. — «Так устала. Мне конец». Она не сдастся так легко одному из мерзких драконов Кринна, поклялась она, стиснув зубы. Она широко развела прижатые к земле пальцы. «Хаббакук, направляй меня. Молю тебя дать мне последний… вот!» Каким-то образом она ухитрилась послать слабый заряд энергии к деревьям, фактически умоляя их помочь ей в последний раз. Она вложила в заклинание какую-то часть своей сущности и была вознаграждена слабым ощущением, маленькой волной энергии, двинувшейся вверх по толстому стволу клена к верхним ветвям.

Она видела, как дракон шагнул ближе к ней; половина громадного существа уже вышла из деревьев, но его задняя часть все еще находилась под зачарованным ей кленом. Драконий ужас вызывал у нее рвоту. Вблизи дракон выглядел одновременно грациозным и гротескным. С его пасти капала кровь, с нижней губы свисала вязкая слюна. Его зловоние было всепоглощающим. Дракон вонял гниющим лесом, заплесневелой листвой и еще дюжиной других дурных запахов, которым она не могла подобрать сравнение. Когда он широко распахнул свою пасть, она едва не упала в обморок от омерзения.

«Хаббакук, направляй меня». Она наблюдала, как ожившие ветки опустились ниже и заскользили, чтобы поймать дракона. Затем она в ужасе увидела, как дракон без видимых усилий разорвал путы и направился прямо к ней. Она смотрела в глаза зверя, его огромные черные глаза, в которых отражалось… что-то.

Что-то знакомое.

Драконий ужас слегка дрогнул, и она двинулась ближе, вперед, пытаясь понять, что она узнала в этих глазах.

В них отражалось лицо человека.

«Невозможно», — едва слышно произнесла она вслух.

Лицо, до боли знакомое, когда-то красивое, и с редкой лучезарной улыбкой.

«Во имя всех богов, это невозможно».

Затем последние силы оставили ее, и она осела, и тени, что протянулись от деревьев к дракону, к темным уголкам ее сознания, накрыли ее.

Глава 3

Ферил открыла глаза и увидела свое собственное отражение — гладкое лицо без татуировок, короткие волосы, смущенное выражение. У нее перехватило дыхание, когда она поняла, что смотрит не в какое-то зеркало, а в глаз дракона. Этот глаз был в сантиметрах от нее, шея дракона изогнулась под странным углом, чтобы смочь внимательно рассмотреть ее вблизи. Так близко, запах зверя был непреодолимым, и она почувствовала тошноту. Она перевернулась на бок, и ее рвало, пока в желудке ничего не осталось.

Она сказала себе быть храброй и принять свою судьбу как есть, и, борясь с головокружением, встала на колени. Ее зубы стучали. Кагонестийка знала, что не сможет убежать от твари, и уж совершенно точно, не сможет встать и сражаться. Должно быть, она все еще была жива потому, что чудовище хотело получить информацию. Она знала, что некоторые драконы были любопытными, так что этот мог и не собираться причинить ей вред, а мог и намереваться быстро проглотить ее после того, как удовлетворит свое любопытство.

«Ферил». Это слово слабо прогрохотало, сотрясая землю. Дракон повторил ее имя, уверенный, что она не услышала его в первый раз.

Она хлестнула себя по лицу и расправила плечи. Вздернула подбородок и приняла гордый вызывающий вид. Она ухитрилась не показать удивление на лице от того, что дракон откуда-то знает ее имя.

«Ферил, я был не прав, придя сюда. Мне следовало позволить прошлому оставаться похороненным. Мне следовало оставаться в своем болоте».

В гулком голосе было что-то обнадеживающе знакомое, так же как и в глазах дракона, где не таилось ни следа опасности. Ферил поискала в них намек на человека, которого, ей казалось, она обнаружила в них раньше, но все, что эльфийка теперь видела, это свое собственное отражение. Она продолжала дрожать от драконьего ужаса, хотя и не так сильно, как прежде — с каждой минутой, явно, все слабее и слабее.

«Откуда ты знаешь мое имя? Откуда может…»

Ферил вскочила, увидев показавшегося позади дракона сивака. Она, часто дыша, переводила взгляд с одного существа на другое, и ее едва снова не вырвало от сочетания ужасных запахов.

«Все в порядке», — продолжал дракон. — «Я не причиню тебе вреда, Ферил. Я бы никогда не причинил тебе вред. Я отправлюсь своей дорогой. Мне не следует…»

Сивак вздернул голову, указывая крючковатым пальцем. «Это та женщина, которую ты хотел отыскать? Кагонестийка?»

Дракон кивнул.

«Когда ты упоминал об эльфийке, я представлял себе некое хрупкое существо с цветами в волосах — или с крашеными губами и веками, как у твоей подружки Рикали. А в этой ничего изящного и никакой краски. Ей определенно не нужна была наша помощь, чтобы справиться с этими рыцарями Нераки. Она сама прикончила большинство их. Все твои друзья такие крутые, Дамон?»

«Дамон? Невозможно!»

Уже произнося эти слова, Ферил знала, что это правда. Изображение человека, которого она прежде видела в глазах дракона, и теперь видела снова. Видение этого грубого красивого лица задрожало, а затем совсем исчезло, когда она моргнула и покачала головой. «Невозможно», — повторила она, хотя и знала, что каким-то образом, это он. У нее сдавило грудь, словно кто-то врезал бронированным кулаком ей под дых. Она едва могла дышать. «Во имя всех богов, Дамон Грозный Волк!»

Она протянула руку, дрожащие пальцы неуверенно коснулись чешуек на его лапе. Она прижала к одной из них ладонь и закрыла глаза, охваченная мириадами эмоций и вопросов. Ее дыхание стало неровным и участилось.

«Это ты, не так ли, Дамон? Я никогда не думала, что снова повстречаю тебя, и уж точно не в таком обличии. Дамон, какая странная магия сделала это с тобой?»

«Темная магия, Ферил. Ужасная магия. Я…» Дракон оглянулся на деревья, где висели рыцари Нераки. Он знал, что Ферил находила его отталкивающим. Он давно отрепетировал речь, которую однажды скажет ей, но теперь его мысли были спутаны. «Рагх, время уходить. Было не…»

Сивак покачал головой, не соглашаясь. «Мы не уйдем, не сейчас. Мы проделали весь этот путь, и ты даже не собираешься представить меня?»

Дамон посмотрел на сивака, затем вниз на кагонестийку, которая все еще гладила его чешуйки. С его пасти капнула слюна, и Ферил отступила, чтобы не забрызгаться. Через мгновение он вскинул голову, как бы прислушиваясь к чему-то, происходящему далеко от этой поляны в квалинестийском лесу. Красноплечий канюк пронзительно закричал и пролетел высоко в небе над ними, затем описал круг над павшим рыцарем на берегу реки, где роилось облако насекомых.

«Рагх, это Фериллиаг Бегущая На Заре», — наконец произнес Дамон, — «Кагонестийка из Южного Эргота и бывшая последовательница Золотой Луны».

«Я предпочитаю Ферил», — сказала она, укоротив свое имя, отступая от дракона, чтобы рассмотреть драконида.

«Ферил», — произнес Рагх, встретившись взглядом с кагонестийкой. — «Рад встрече, Ферил из Южного Эргота».

Сперва ее взгляд кинжалом вонзился в сивака, а затем, наконец, смягчился, когда она отвернулась и снова подняла глаза на дракона. «Дамон, что с тобой случилось? Как вообще ты стал…»

«Драконом? Это длинная история», — ответил Дамон. В уголке его массивной пасти играл самый слабый намек на улыбку.

«Расскажи мне, Дамон».

«Короткая или длинная, давайте послушаем ее вдали от этого места», — настоял сивак, указывая на мертвые тела. — «Они привлекут каждую тварь, как только начнут вонять — вонять хуже, чем даже Дамон, и, может быть, привлекут еще рыцарей». Он махнул когтистой лапой перед своим лицом, отгоняя собиравшийся облаком рой мошкары.

Ферил снова пристально посмотрела на драконида. «Я не спешу. Я собираюсь похоронить всех этих людей».

«Что, ты сошла с ума, эльфийка?» Драконид яростно отбивался от мошкары.

«Послушай, сивак», — начала она. — «Я…»

«Рагх», — сказал кагонестийке Дамон. — «Ферил, он мой хороший друг».

«Дамон, его вид…»

«Я знаю, мой вид поедает эльфов», — закончил ее предложение Рагх, наконец, оставив попытки держать насекомых на расстоянии. «Эльфы — любимая пища большинства сиваков, можете вы сказать, но для меня это было лишь несколько лет. Я давным-давно обзавелся другими вкусами».

Она втянула воздух и указала на юг, где на большом расстоянии друг от друга росли высокие сосны и ютились меньшие деревья. Тени там были особенно густыми. Солнце уже практически скрылось. «Дамон, если ты должен идти, то я встречу тебя там, когда закончу хоронить мертвых. Нам явно нужно многое наверстать».

Дамон поскреб лапой по земле, коготь прочертил глубокую борозду. «Ферил, я похороню их». Уже мягче, он добавил: «Когда-то они были моим видом».

«Итак, ты знала его в те годы, когда он был человеком, ага? Наверное, до того, как он обзавелся навязчивой идеей спасти мир».

Ферил устроилась на ковре из медуницы, росшей между узловатыми корнями золотистого дождевого дерева. Она разглядывала скопления желтых цветов и не ответила находившемуся рядом дракониду сиваку.

«И уж явно до того, как он сменил взгляды и повстречался с ворами в землях людоедов, до того, как он связался с Мэлдредом».

Ферил потерла загривок и повела плечами. Казалось, она не обращала внимания на лепет сивака.

«Ну, я тоже повстречал Дамона, когда он был человеком», — продолжал Рагх. Сивак прислонился к стволу старого эвкалипта, осторожно разглядывая ее. «Он был хорошим человеком, для человека. Лучшим из тех, кого я помню, что знал. У меня провал в памяти, но я понимаю, что Дамон освободил меня от миньонов Сейбл. Сейбл — черная великая драконица, которая правит этим болотом», — он сделал паузу, — «но, полагаю, ты знаешь о Сейбл. Как, думаю, и все». Он потерся спиной о дерево. «В любом случае, миньоны Сейбл отрезали мне крылья. Дамон сказал, что они брали мою кровь, чтобы создавать потомков и всякую мерзость».

Ферил по-прежнему не реагировала. Она казалась занятой наблюдением за маленькой черной птичкой, искавшей насекомых в цветках и вдоль маленьких веточек. Ее эльфийские глаза различали в темноте синие полоски на крыльях птички.

«В те дни у Дамона на правой ноге была та большая чешуйка, черная, как ночь, с серебряной полосой на ней. Эта штука причиняла ему ужасную боль. Иногда он сворачивался клубком и терял сознание, так сильно страдал. Мы наблюдали за ним с комком в желудке — Мэлдред, Рики и я. Помню, как я думал, что не пожелал бы таких страданий и злейшему врагу. Мы полагали, что рано или поздно эта боль может прикончить его».

Рагх говорил и говорил о Мэлдреде и Рики, людоеде-волшебнике и воришке полуэльфийке, которые какое-то время составляли компанию Дамону, и которые беспокоились о нем и о его проклятой чешуйке. Он рассказал немного о Риге и Фионе, не упоминая об их гибели, так как заметил, что Ферил, скорее всего, знала эту парочку. Дамон сможет озвучить эти мрачные вести, когда и если захочет.

«Так или иначе, боль становилась невыносимее, а затем начали появляться еще чешуйки. Не такие большие, как первая — он сказал, что та досталась ему от красной великой драконицы. Малис, звали они ее. Сперва, все меньшие чешуйки были только у него на ноге, черные как ночь, и он умудрялся прятать их от нас. В конце концов, мы узнали, и Мэлдред попытался найти для него лекарство». Сивак сделал паузу. «Мы отправились в Шрентак, где была та волшебница, о которой слышал Мэлдред, некая старая чародейка черная мантия, о которой говорили, что она была почти такой же могущественной, как Рейстлин Маджере. Все верно, она была могущественной, но только еще и безумной, как рой потревоженных шершней». Снова он опустил существенный кусок истории… что безумная женщина, в самом деле, могла вылечить Дамона, за определенную цену — если Рагх станет ее собственностью. Сивак решил, что цена слишком высока, и убил ее, когда Дамон был без сознания, спрятал тело и позже сказал Дамону, что женщина не могла ничего для него сделать и ушла.

«Путешествие впустую. Она не смогла помочь ему», — продолжал Рагх, чуть громче. — «Мы покинули Шрентак, а чешуйки Дамона продолжали распространяться. Полагаю, ты знала его в то время, когда у него появилась первая большая чешуйка, ага? Это было за несколько лет до того, о чем я рассказываю. Он сказал, что сперва она была красная, как великая драконица Малис. Он также сказал, что мглистый дракон и серебряная драконица разорвали путы, которыми Малис удерживала его из-за этой чешуйки, и во время этой процедуры большая чешуйка почернела. Конечно, та магия, которую использовал на эту чешуйку мглистый дракон, хотя в то время мы этого еще не знали, как я выяснил, в конечном счете, вызвала появление всех других чешуек. Это только был вопрос времени».

Сивак подождал, не скажет ли чего-нибудь Ферил. Он поскреб подбородок и глубоко выдохнул. Он слышал крик совы, а затем другая сова, еще ближе и выше по склону, заухала продолжительно. Совы ждали, пока не станет немного темнее, и тогда они смогут вылететь в поисках мышей и сусликов. Он дал себе позавидовать с минуту, а затем смахнул с ноги жука и продолжил свое повествование.

«То, о чем я рассказываю, происходило чуть больше года назад, когда маленькие черные чешуйки начали распространяться как волдыри при лихорадке. Как я сказал, мы покинули Шрентак и пробирались сквозь болото, пытаясь помочь Дамону. Мы пересекли на корабле Новое море и через земли гоблинов направились на север, в горы. Это было нелегкое путешествие, определенно опасное, и Дамон все это время страдал все сильнее и сильнее. Однако он не сдавался, и мы оставались с ним. Он шел к мглистому дракону, выяснив, что это был единственный шанс не дать чешуйкам полностью покрыть его. Выяснив, полагаю, что, раз мглистый дракон вызвал эту проблему, то мглистый дракон и сможет вылечить его».

«Мглистый дракон был в горах?»

Рагх от удивления, что Ферил, наконец, снизошла до разговора с ним, прикусил язык.

Сивак кивнул. «Да, в логове глубоко в горах, но к тому времени, как мы добрались туда, Дамон едва напоминал человека». Рагх соскользнул по стволу и сел, скрестив ноги. «К тому времени Дамон был похож на драконида, самого большого из тех, что я видел, но черным, как ночь, похожим на одного из потомков Сейбл, и у него были крылья. С каждым шагом, как мы приближались к мглистому дракону, он вырастал еще больше».

Ферил теперь явно слушала. Она наклонилась вперед, поглощенная историей Рагха, кивая ему продолжать.

«Глубоко, глубоко под горой мы узнали, что мглистый дракон хотел, чтобы Дамон превратился в дракона. Мглистый дракон умирал, старый и выдохшийся, и подыскивал новое тело — Дамона. Он какое-то время управлял Дамоном, и почти поймал его навечно, но все мы яростно сражались, чтобы освободить его».

Губы Ферил образовали тонкую линию. «И вы победили?»

Рагх кивнул. «Если можно так сказать. Мы убили мглистого дракона и оставили Мэлдреда в стране людоедов, когда все было кончено. Я единственный, кто остался с Дамоном. Он не лучшая компания, скажу я тебе. Не думаю, что ему нравится быть драконом».

Какое-то время они молчали. Ферил терла ладонь и глядела вдаль на леса, казалось, наблюдая за чем-то, чего сивак не мог видеть. Прямо над головой послышалось хлопанье крыльев, и большая белая сова отправилась в полет.

«Сивак, ты сказал, что все это было год назад?»

«Около года, плюс-минус. Тяжело следить за временем, когда оно не много значит».

«Риг и Фиона… где они теперь?»

Рагх сначала не ответил.

«Они тоже сражались с мглистым драконом?»

«Фиона, да», — наконец ответил он и быстро сменил тему. — «Дамон и я поселились в болоте Сейбл. Он построил логово, собрал кое-какие сокровища».

Она придвинулась ближе, подняв бровь. «Богатство для него не много значило».

«Когда он был человеком, возможно», — ответил Рагх. Возможно, когда он был с тобой и могущественным Палином Маджере, добавил он про себя. Сивак знал, что когда Дамон путешествовал с коварным Мэлдредом, все было по-другому; эти двое всегда замышляли грабежи людей или искали зарытые богатства. Сокровища были на вершине их приоритетов. «Дамон считает, что у драконов какой-то глубокий инстинкт к накоплению».

«Его сокровища где-то поблизости? Если нет, что он делает здесь?»

Рагх многозначительно пожал своими широкими плечами.

«Он пришел, чтобы найти меня, так?»

«Да», — ответил сивак. — «По какой-то причине ты много значишь для него».

Настало ее время пожимать плечами. «Когда-то он тоже очень много значил для меня, но кажется, это было целую жизнь назад».

«Когда он был человеком».

«Да. Я встретила его еще до того, как у него появилась чешуйка».

«Когда он был Рыцарем Тьмы?»

Она покачала головой, вставая. «Он был благородным, как настоящий рыцарь, хотя и с раздутыми понятиями о чести».

Казалось, ей было, что еще сказать, но она остановила себя. Ее лицо снова окаменело и нахмурилось, будто она сердилась, что так долго беседовала с сиваком, чудовищем без признаков человечности.

«У тебя проблема с моим видом?»— спросил он, ощущая ее дискомфорт.

Она ответила быстро, ее голос был хриплым даже для ее ушей: «Сиваки убили моего отца и сестру. Я убежала прежде, чем могла увидеть, как эти звери поедают их, но я была ребенком, слишком маленьким и слишком напуганным, чтобы сделать что-то еще, кроме как бежать».

Она вскочила на ноги и направилась к границе деревьев, высматривая другой край поляны. Сумерки начали овладевать небом, и река была темной и по-прежнему пенящейся.

Она стояла там, ожидая Дамона и не оглядываясь на Рагха.

Это задержало его дольше, чем ожидала Ферил, но Дамон также выловил все тела из реки, побросал их все в одну братскую могилу, обозначив ее щитами и мечами, у деревьев, на которых она повесила их.

Теперь он медленно двигался к ней, его синие и серебристые чешуйки тускло мерцали в угасающем свете, его лошадиная морда смотрела прямо на нее. Он приложил усилия, чтобы подавить свою ауру драконьего ужаса, так что Ферил не ощущала даже приступа страха. В нескольких метрах от нее он остановился, давая ей возможность, наконец, нарушить молчание.

«Рыцари Нераки охотились на живущих в этих лесах эльфов Квалинести», — сказала она.

«Итак, ты охотилась на рыцарей?»

Новая жизнь, новый кодекс ответственности.

«И гоблинов», — ответила она. — «Племена гоблинов, хобгоблинов и прочих тварей бродят по лесу. В основном, я охотилась на бандитов, но мне достается и рыцарей».

«Бандитов?»— Его глаза вопрошающе моргнули. — «Квалинестийцы не могут справиться с бандитами?»

Ферил слегка рассмеялась, и Дамон подумал, что ее смех похож на звон хрустальных украшений, дразнимых легким бризом.

«Где, ради всего святого, ты был, Дамон Грозный Волк? Берил мертва, и большинство квалинестийцев бежали из лесов. Их земля, которую они занимали с Века Мечтаний — теперь она потеряна для них. У оставшихся недостаточно сил, чтобы драться с бандитами или кем-нибудь еще. На севере страны правит капитан Самоал, преступник, предлагающий землю любому человеку, который какое-то время будет служить в его, так называемой, армии. Армия Самоала убивает или изгоняет любых квалинестийцев, которых они находят».

Дамон опускал голову, пока свисавшие с его подбородка усы не коснулись земли. Он почувствовал досаду, увидев, что Ферил сморщила нос от его запаха. «А как насчет твоих союзников, Ферил? Кто помогает тебе драться с рыцарями и бандитами?»

Она приняла дерзкий вид. «Никто». Глубоко вздохнув, она добавила: «Природа помогает мне, Дамон. Ты видел, как много рыцарей я смогла разбить сама. Я стала более искусной в магии с тех пор, как ты знал меня».

Он открыл свою огромную пасть и наклонил голову набок. «Мне не следовало приходить сюда, Ферил. Я должен был оставаться в болоте. Теперь это мой дом. Мне не следовало пытаться вернуться в прошлое». Он сделал паузу, посмотрев на драконида позади нее. «Мой друг вон там хотел немного полетать, так что я сделал ему одолжение».

«Как ты нашел меня?»

Он подтянул голову ближе к шее, и в его глазах что-то сверкнуло. «Это было не так легко», — ответил он. — «По большей части, это сделал Рагх. Некоторое время назад он был шпионом Сейбл, и у него все еще оставались кое-какие старые связи в болоте, включая тех, кто работает на рыцарей Нераки. Это заняло больше месяца и потребовало щедрой раздачи стальных монет и жемчуга, которым, в любом случае, у меня все равно нет другого применения. В конце концов, один из информаторов Рагха рассказал нам, что диковатая эльфийка ведет войну в Вайретском лесу Квалинести. Описание и близко не соответствовало, но Рагх очень сильно хотел проверить, да и я сильно хотел…»

Она поднесла руку к голове. «Я выгляжу иначе. Я обрезала свои волосы», — сказала она.

«А татуировки?»

«Ну, теперь у меня другая жизнь». Она оглянулась через плечо на сивака, который старался выглядеть, как ни в чем не бывало, одновременно подслушивая их разговор. «Кажется, у тебя тоже совершенно другая жизнь». Сделав несколько шагов вперед, она протянула руку и пощекотала его нижнюю челюсть. «Дамон Грозный Волк, ты впечатляюще выглядящий дракон. Я бы даже сказала, что чешуя идет тебе».

На мгновение, в его глазах показалась боль. «Я научился ценить свое могущество, Ферил. Я наслаждаюсь полетами. Я могу видеть и слышать лучше любого человека, и я…»

Рагх прочистил горло. «Ой, не слушай его. Эльф, он ни чуточки не счастлив. И чешуя совсем не идет ему». Сивак подошел ближе к этой паре. «Дамон, ты всех их похоронил?»

Кивок.

«Всех их?»

«Да». В голосе прозвучало скрытое недовольство.

«Проклятье». Рагх топнул ногой. «Я не думал, совсем не думал. Ты…»

Дамон покачал головой. «Нет. Я не забрал их кошельки».

«Черт. Черт. Черт». Сивак обошел дракона и покосился в сторону братской могилы, мало что видя в сгущавшейся темноте. «У нас не осталось ни единственной стальной монетки. Мы недостаточно захватили из твоего логова. Ты должен был собрать эти кошельки. Может, мы все еще можем найти несколько мечей…»

«Оставь их там, где они лежат», — произнес Дамон.

«Здорово», — сказал Рагх. «Здорово. Здорово. Здорово. Теперь мы даже не можем забрать сталь и мечи, которые заработали». Он пошел прочь, бормоча и пиная камни.

Дамон не сводил своих огромных глаз с Ферил. Он покачал головой, его мглистые рога зашелестели листвой на ветках над ним. «Ферил, я не могу остановить превращение. Даже старая чародейка черной мантии в Шрентаке не смогла найти способ сохранить меня человеком. Ни мглистый дракон, ни…»

«Если это магия сделала тебя драконом…»— начала она. — «Ну, теперь на Кринне снова изобилие магии. Возможно, Дамон, какая-то из этой магии может вернуть тебя — вернуть твою человеческую сущность».

На мгновение ей показалось, что она видит проблеск надежды в непроглядных глазах дракона, а затем ничего.

«Ферил, в этом мире недостаточно магии».

Она покачалась с пяток на носки. «Может, и нет, но ты искал меня по какой-то причине», — сказала она, — «и я думаю, это потому, что ты считаешь, что есть шанс. Рагх прав. Ты несчастлив. Ты снова хочешь быть человеком».

«Да, я хочу быть человеком».

«Я знаю тебя, Дамон. У тебя есть какой-то план, не так ли?»

Рагх вернулся, тихо став рядом и прислушиваясь. Он вспомнил, как Дамон изучал в логове хрустальный шар, задавая тому вопросы и часами держа ухо востро.

«Да», — ответил Дамон, — «и мне нужна твоя помощь».

«Зачем? Как я могу помочь тебе?» Она напряженно искала отражение человека в огромных мужественных глазах дракона, но находила только темноту.

«Ты можешь пойти со мной к Нэлис Арену».

«А кто это?»— встрял Рагх, дергая Дамона за коготь.

«Никто», — ответила Ферил, когда Дамон опустил взгляд. — «Это по-квалинестийски значит Озеро Смерти».

Глава 4

Сто семнадцать рубинов размером с виноградину украшали подставку изысканного серебряного канделябра. Свет заставлял камни сиять, как капли свежей крови, волшебным образом заключенные в идеально-ограненную форму.

Свет протянулся на несколько метров, освещая длинный мраморный стол, на котором алмазы наполняли вазы из розового хрусталя, и сапфиры кучами лежали в гравированных платиновых чашах. Также там были изумруды, аметисты, гиацинты, турмалины и много чего еще, все отсортированные по размеру и качеству и выставленные напоказ в сундуках из полированного красного дерева, стоявших бок о бок под столом.

У дальней стены позолоченные урны были доверху наполнены редким черным жемчугом. На тонкой подставке из слоновой кости стоял небольшой керамический горшочек. Внутри него находилась серебристая жидкость — особый подарок от одного из наиболее ценных шпионов черного дракона, который обещал, что будет еще больше. Кольца и браслеты переполняли старый морской сундук, который был захвачен на трехмачтовом торговом судне в Новом море. Ожерелья и инкрустированные драгоценными камнями скипетры венчали холмы стальных монет, уходившие далеко в тени. Было также много золотых монет, носивших изображения лиц знаменитых людей прошлых веков. Обычные стальные монеты, имевшие повседневное хождение, служили ковром для всех этих поразительных сокровищ.

Массивное эбеновое кресло, которое, должно быть, когда-то служило троном какого-то правителя, являлось одним из центральных украшений зала. Оно было украшено сложной резьбой, изображавшей кентавров и людей-моржей, и накрыто толстой зеленой атласной подушкой, с вышивкой в виде лоз и цветов. По другую сторону от него были бесценные скульптуры морских эльфов в натуральную величину, поднятые со дна Водоворота.

Много чего еще было разбросано по сокровищнице — декоративная броня, щиты, оружие; бесчисленные картины, сложенные в дюжину рядов; гобелены с островов Кровавого моря; древние книги, непостижимым образом сохраненные и тщательно расставленные по алфавиту на полках из вишни; многочисленные хрустальные шары, волшебные палочки и красивые волшебные безделушки, изготовленные наиболее известными чародеями Кринна, чьи функции еще не были установлены их настоящим владельцем. Это была только одна из нескольких сокровищниц, регулярно пополняемых и навещаемых черным драконом.

Сейбл развалилась в широком конце этой подземной пещеры, любуясь игрой света от изящного канделябра на рубинах его подставки, сверкавших, словно жирные темно-красные светлячки. Огромная драконица в точности знала, сколько стальных монет, драгоценных камней и других безделушек было в ее любимом логове глубоко под мерзким городом Шрентаком. Она с легким интересом следила, как росла груда.

Командор рыцарей Нераки направлял четверку бакали складывать мешки со стальными монетами в центре пещеры, где их можно было инвентаризировать под наблюдением великой драконицы. Рядом с монетами поместили еще драгоценные камни и украшения. Собранное оружие и части доспехов остались снаружи, пока не позовут оружейника, чтобы проверить их и решить, что стоит добавить к запасам, а что следует выкинуть.

Закончив разгружать сокровища, бакали выстроились по стойке «смирно» перед великой драконицей, дрожа, несмотря на все усилия Сейбл подавить свой драконий ужас. Командир указал жестом на самого высокого бакали.

«Вот он, госпожа Сейбл», — резко и громко сказал командир. — «Один из немногих выживших в столкновении с мглистым драконом у озера. Он был полезен, помогая отыскать логово зверя».

Все еще дрожа, названный бакали шагнул вперед, его грудь раздувалась от гордости, а с трясущейся губы на пол пещеры свисала и растекалась дорожка слюны. Его глаза выжидающе заблестели, когда Сейбл открыла рот, будто собираясь что-то сказать, но дракон изверг облако кислоты, поглотившее бакали и его собратьев. Их чешуйчатая шкура покрылась пузырями, полопалась и разделилась на кусочки, так что из-под нее показались мышцы и кости. Они рухнули на колени, завывая и умоляя о снисхождении, но их мольба длилась недолго, так как Сейбл выдохнула второй раз.

Командор рыцарей Нераки едва успел отскочить с линии атаки, хотя кислотное дыхание болезненно оросило его. Кислота продолжала шипеть и дымиться по краям его черного нагрудника, портя гравировку в виде лилии.

«Тебе нужно быстро избавиться от тел, командор Биделл», — прогромыхала Сейбл. — «Они портят красоту этого места».

«Конечно», — быстро ответил рыцарь. — «Прямо сейчас, госпожа Сейбл».

«Что же до мглистого дракона, зовущегося Дамоном…»

«Мы не обнаружили и следа его в логове, госпожа. Все выглядело так, будто он покинул его».

Глаза Сейбл сузились в нитевидные щелочки. Она позволила своей ауре драконьего ужаса усиливаться, пока рыцарь не задрожал и не вспотел. «Что делает тебя таким уверенным, что это было главное логово дракона Дамона, а не какая-нибудь приманка?»

Командор Биделл резко кивнул, выпуская задержанное дыхание и изо всех сил стараясь справиться с тошнотой. «Мы почти пять месяцев искали это логово, и знали, что оно должно быть в низине возле озера, любимом месте этого зверя. Оно было очень хорошо замаскировано. Если бы ветер не подул так сильно, приподняв вуаль из листьев, мы бы не заметили его».

«Почему тогда вы не совершили налет или не уничтожили его?» Капля слюны скатилась из пасти Сейбл и зашипела, упав на пол между ее когтями.

Он посмотрел на все еще дымящиеся трупы бакали. «Мы нашли там оружие бакали и взяли как доказательство вот это, госпожа Сейбл». Он протянул статуэтку ночной птицы. «У последнего отряда, который мы послали против вашего врага, была эта… э-э, вещица. Она заколдована, и один из наших серых мантий… почтенный рыцарь Терновника… воспользовался своей магией, чтобы отыскать ее». Он поместил статуэтку рядом с грудой стальных монет.

«Словно пес, выслеживающий кролика», — задумчиво произнесла Сейбл.

Командор Биделл стоял по стойке «смирно». «Мы подумали, что лучше уйти и выследить дракона Дамона. Оставив как можно меньше следов. Не тревожа излишне дракона. Возможно, он еще вернется в свое логово, и мы сможем поймать его там в ловушку».

«Я полагаю».

Командор слабо дрожал, и это нравилось Сейбл.

«Как много там сокровищ», — спросила она.

«Пустяки по сравнению с тем, что имеется здесь у вас, Ваше величество».

«Итак, насколько я понимаю, дракон Дамон обладает небольшим состоянием, но собирается получить больше и больше из моих земель», — мрачно сказала Сейбл.

Черная драконица вытянула передние лапы и застучала когтями по камню в сантиметрах от растворявшихся трупов бакали. Это напоминало, подумал рыцарь, навязчивую человеческую привычку барабанить пальцами по столу.

«Было похоже, что существо не появлялось там несколько недель», — сказал Сейбл командор Биделл. — «К сожалению, на этот раз…»

«… на этот раз я дала тебе больше, чем достаточно, бакали и людей, чтобы справиться с мерзким демоном», — закончила Сейбл. — «Раньше я недооценивала дракона Дамона, но больше этого не будет». Когти застучали громче. «Теперь, когда я дала тебе достаточно людей и бакали, ты прямо сейчас отправишься с новым заданием. На этот раз я не хочу, чтобы ты возвращался живым, пока не убьешь или не схватишь дракона Дамона».

Командор покачал головой и сморгнул пот, стекавший в глаза. «Боюсь, госпожа Сейбл, мглистый дракон улетел. У меня есть разведчики возле озера, где его часто видели, и другие, разбросанные по низине, где мы нашли старые следы преданного ему сивака. Они сообщают, что никаких следов дракона. Серая мантия пытается угадать местонахождение дракона, хотя до сих пор безуспешно, и утверждает, что мглистый дракон просто покинул ваши земли».

Стопки картин разлетелись, когда Сейбл недовольно заревела. Посыпался каскад денег и самоцветов, когда золотые и стальные монеты покатились с куч, а драгоценные камни загремели в своих сосудах.

«Люди такие жалкие, особенно твои колдуны в серых одеждах, командор Биделл! Ты утверждаешь, что Серые Мантии поразительно могущественны, и, тем не менее, они не могут найти дракона Дамона!»

«Мы отыскали его логово», — рискнул произнести рыцарь, пытаясь немного успокоить гнев драконицы, — «и мы принесли тебе в качестве доказательства кое-какие трофеи. Мы будем продолжать поиски дракона, хотя я доверяю отчету Серой Мантии, что тот по какой-то причине покинул болото, благоразумно оставив его под вашей властью и…»

«Гм-м. Я сужу вам зону поиска».

Сейбл широко раскрыла глаза и замедлила дыхание. Холмы монет и вид сокровищ пропали из ее поля зрения, и теперь на их месте она видела величественные кипарисы и черные ивы, разросшийся папоротник и свисавшие лозы, все оттенки зеленого и чрезвычайно влажный воздух. Она выпустила наружу свои чувства. Оказавшись так близко мысленно к болоту, которое она сотворила, Сейбл могла ощущать темную жизнь, гноящуюся в окружавшем ее благословенном зловонии. Ее мысли коснулись аллигаторов, молодых и старых, тех, что выросли до гигантских размеров из-за таинственной природы ее королевства. Ее разум скользнул по птицам, змеям и игуанам, носившимся по самым высоким веткам самого верхнего яруса полога. Она ощущала меньших черных драконов, поклявшихся в своей верности ей, сотворенных ею потомков и чудищ, драконидов, патрулировавших по ее приказу город наверху и деревни на болоте.

Сейбл нигде не ощущала присутствия дракона Дамона — ни в низинах, ни у озера, ни в его любимых местах, где она чувствовала его раньше. Она не находила этого возмутителя спокойствия ни далеко на юге, возле Пыльных Равнин, ни к востоку, где болото вторгалось в земли людоедов и заканчивалось у самых гор. Как и сказал командор Биделл, дракон Дамон исчез из ее священного болота. Почему?

Сейбл знала, что если дракон Дамон и мертв, то это не заслуга ее воинов. Он мог утонуть в болоте или быть разорванным гигантскими аллигаторами; он мог поссориться с меньшими черными драконами. Сейбл коротко взвесила, не послать ли рыцаря и его спутников отыскать ее черных собратьев, чтобы спросить, не убивали ли те дракона Дамона, но не успела родиться эта идея, как она тут же отбросила ее. Черные были бы первыми, кто похвастался гибелью дракона Дамона.

«Да, дракон Дамон, в самом деле, покинул мое болото, как ты и полагал», — наконец, промурлыкала Сейбл. Рыцарь явно расслабился. «Не так хорошо, как его смерть, хотя и приемлемо».

«Если он вернется, мы убьем его».

«Если он по-настоящему благоразумный, то не вернется», — сказала Сейбл.

«Ваше величие — слишком большая угроза», — рискнул сделать лестный комплимент рыцарь.

«Он попытается захватить другие земли, сделать другое логово где-нибудь и заполнить его другими банальными побрякушками и стальными монетами, слишком незначительными, чтобы заинтересовать меня. Большая жалость, что ты не смог убить его. Я бы хотела украсить его головой ворота Шрентака. Все же жаль, что ты подвел меня».

Рыцарь демонстрировал свое раскаяние, склонив голову и опустив плечи. «Я буду счастлив отыскать его за пределами вашего болота».

«Нет».

«Тогда я охотно отдам свою жизнь, госпожа Сейбл, и жизни своих людей за наш провал. Нашу кровь за кровь, что мы не смогли пролить во славу вашего имени».

«Ты знаешь, что более полезен мне живым, чем мертвым, командор Биделл — в настоящий момент». Великая драконица отпустила рыцаря, изогнув свою верхнюю губу. «Уберите все, что вы принесли из логова дракона Дамона», — сказала она. — «Не стоит добавлять их к моим собственным. Раздайте их нищим в городе наверху, и озаботьтесь, чтобы они узнали, что это от меня, что я великодушна к своим подданным». Она ритмично постучала когтями. «Вернись сегодня вечером для дополнительных инструкций. Возможно, я придумаю пару-другую холопских заданий, с которыми ты сможешь лучше справиться».

Рыцарь быстро вызвал еще бакали и приказал им собрать останки их собратьев, отдраить камень под телами, чтобы он блестел, и вынести из пещеры украденные у Дамона сокровища.

«Жалкая кучка была у дракона Дамона», — сказала себе Сейбл, наконец, оставшись одна, — «недостойная даже коллекции детеныша».

Она сфокусировала взор на языках пламени, мигавшего в изысканном серебряном канделябре и освещавшего сто семнадцать совершенных рубинов, блестевших, как свежая кровь. Вскоре она мирно задремала, и ей снилась неминуемая смерть ее презренного врага.

Глава 5

Дамон часто замечал, как Ферил с расширенными глазами смотрит на него, неспособная скрыть, что не верит до конца. Хотя она смирилась с тем, что он дракон, Дамон знал, что ей было тяжело принять это, и еще знал, что хотя она любила всех созданий и, возможно, когда-то любила его, часть ее ужасалась. Дамон все понимал; он знал, что был отталкивающим, даже для Рагха, его единственного друга. Все драконы обладали специфическим запахом — он помнил, как Красная Малис пахла серой и пеплом; Сейбл — гниющей растительностью и зловонной водой; Брин — грязным морем. Его собственный запах был отвратительным; его дыхание отдавало металлом и кровью.

Тем не менее, кагонестийка оставалась поблизости. Дамон пристально наблюдал за Ферил, отмечая слегка вздернутый носик, высокие скулы и округлый подбородок, эти заостренные ушки, которые он когда-то гладил — когда был человеком.

Когда солнечный свет попадал ей в голубые с зеленовато-желтым отливом глаза, они вспыхивали темно-зелеными изумрудами. Возможно, они становились такого цвета, какой она хотела, подумал он, вспомнив, что ночью при свете звезд они казались менявшимися от темно-синего до золотистого. В конце концов, она обладала магией, и, может быть, ее глаза меняли цвет в соответствии с настроением или окружающей обстановкой.

Волосы Ферил напоминали ему насыщенный оттенок листвы, только начинавшей менять свой цвет ранней осенью, и хотя сперва он подумал, что скучает по ее длинным густым локонам, позже решил, что на самом деле эта новая прическа ему нравится больше. Ее волосы были такими короткими, что не закрывали лицо. Ее кожа была покрыта легким загаром, цвета коры молодого орешника, а лицо было гладким и безупречным. Единственным исключением являлся крошечный шрам на лбу, где когда-то была татуировка. Он спросит ее позже, что случилось с татуировками, и где она жила эти последние несколько лет.

Он закрыл глаза, мысленно по-прежнему отчетливо видя ее, и вознес молитву какому бы то ни было богу, что готов выслушать дракона, чтобы всегда вот так же мог видеть ее. Он хотел, чтобы мог отчетливо вспомнить ее образ после того, как она снова навсегда покинет его. Он хотел запомнить, как она пахнет — распустившимися полевыми цветами и шалфеем, а ее волосы несли оттенок меда и имбиря.

В конце концов, она покинет его — на этот раз надолго, был убежден он, но как скоро? Диковатые эльфы были одиночками, и Дамон раньше думал, каким усилием для Ферил было оставаться так долго с Палином и другими, когда они были сподвижниками Золотой Луны и боролись с великими драконами.

Он просто надеялся, что на этот раз она останется достаточно надолго, чтобы быть полезной ему.

Хотя в жизни Дамона было много женщин — когда он был человеком — Ферил была единственной, кого он по-настоящему любил. Когда-то он сблизился с воровкой полуэльфийкой по имени Рики, родившей ему ребенка. Он был искренне привязан к Рики, но не мог измениться, чтобы связать свою судьбу с ней, даже если не принимать во внимание его безрассудную натуру и не упоминать, что Ферил слишком часто была в его мыслях.

Ферил изменилась, не просто обрезав волосы и удалив татуировки. Дамон заметил, что она выглядела более уверенной в себе, что ее руки и ноги были мускулистыми, и что каким-то образом она стала двигаться еще грациознее, чем прежде.

Она изменилась к лучшему, а я так сильно к худшему. Сколько осталось времени, прежде чем она уйдет? — в последний раз подумал он, а затем отбросил эти мысли.

Едва рассвело, когда Ферил повела Дамона с Рагхом по широкой тропинке в эту рощицу необычных деревьев. Там были величественные черные акации и заросли рыжего лавра, над которыми раскинулись гревиллеи и серебристые липы. Ферил указала на тамаринды, густо увитые колокольчиковыми лозами, и на заросли розового ясеня среди турпинии западной. Она замедлила шаг, когда они проходили экзотическую акацию с огромными серебристо-голубыми перистыми листьями и оранжевыми цветками с тридцатисантиметровыми шипами. Кора пахла малиной и забивала серный запах сивака и ароматы болота, накрепко приставшие к Дамону.

Ферил обратила внимание, что Дамон любуется некоторыми деревьями, в особенности куполообразным гигантом с листьями в форме сердечек и обильными гроздьями ярко-алых цветков.

«Вот этого и некоторых из вон тех деревьев не должно быть здесь», — сказала она.

«Как и мне не следует быть здесь», — прошептал Дамон. Его тихий голос, тем не менее, был достаточно громок, чтобы все почувствовали, как он отдался резонансом по земле.

Ферил откинула назад голову и протянула вверх руку, чтобы потрогать пальцами мягкие цветки экзотической акации.

«Дамон, я всего лишь имею в виду, что эти деревья приспособлены к более теплым землям. Я знаю, что этим летом довольно жарко, но придет зима, и снег густо укроет эти леса. Им не следует стоять в таком холоде, этим прекрасным деревьям».

Ферил пояснила, что когда Берил правила этим лесом, драконица, должно быть, что-то сделала с землей или, может быть, с самими деревьями, чтобы они могли расти здесь, но не исчезнет ли со временем драконья магия без подпитки ею? Хочется ли кагонестийке вообще оказаться в этих лесах зимой, чтобы выяснить?

Дамон предложил перенести Ферил с Рагхом к Нэлис Арену, и сперва сивак поддержал эту идею.

«Что такого в Нэлис Арене, что может помочь тебе снова стать человеком?»— спросила Ферил.

Дамон пояснил, что это не само озеро, а то, что находилось в нем. Ферил хотела знать больше, но он отклонил ее вопросы, покачав массивной головой.

«Позже, Ферил. Когда доберемся до озера».

«Почему тебе так сильно нужна моя помощь?»

«Позже, Ферил».

Ферил отказалась лететь с ним в Нэлис Арен. Дамон подозревал, что она просто упрямилась; она могла настоять на выбранном ей способе путешествия к озеру, как он настойчиво отказался открыть, что нужно было сделать.

«Оно, Озеро Смерти, не очень далеко отсюда». Ферил яростно покачала головой, когда он заметил, что они могли избежать всех этих деревьев и полететь прямо туда. «Мы можем идти. Это займет, самое большое, три дня, если мы сохраним темп. Мы последуем вдоль реки. Я хочу увидеть, нет ли еще бандитов или рыцарей вдоль этой тропы, и я хочу увидеть, нет ли еще выжженных мест, того, что мы не сможем разглядеть с неба».

Они все знали, что эта земля была обожжена огнем и магией, и что тут и там были братские могилы эльфов Квалинести. Действительно, они случайно повстречали небольшую группу грабителей, с которыми без промедления разделались. Они повстречали этих оборванцев, прятавшимися вдоль длинной глубокой борозды, шедшей параллельно реке. Возможно, эта канава была вырыта по какой-то причине, но Ферил не понимала, зачем. Возможно, ее сделал дракон, предположил Дамон, разравнивая ее своими когтями — после того, как они похоронили в траншее тела убитых ими бандитов.

Они двигались без сна, и через два дня добрались до Нэлис Арена. Был полдень, и солнце, хотя и высокое и интенсивное, не могло рассеять тонкую дымку, повисшую над огромным озером-кратером. Оно было грубо высечено в виде треугольника, и заполняло всю долину. Южный край достигал подножий Каролисских гор, а центр его находился более чем в трех километрах.

«Красивое», — произнесла Ферил.

Больше, чем красивое, — подумала она, — оно еще и неестественное; вода была темной, а поверхность гладкой, как полированное стекло, несмотря на вливавшуюся в него реку Белая Ярость. Там, где коричневая пенящаяся река встречалась с границей озера, вода меняла свой цвет и успокаивалась. Песок побережья был оттенка яичной скорлупы и местами искрился, из чего Ферил предположила, что там встречались зерна кварца. В сотне метров от песка не росло ни деревца, и ближе всего располагались старые дубы, вознесшиеся в небо на двадцать с лишним метров.

Они стояли на границе леса, глядя прямо вперед на странное озеро.

К воде со всех направлений вели следы старых дорог, теперь заросших молочаем и фенхелем, и покрытых ковром из молодой поросли. Ферил заметила на тропинке, по которой они добрались сюда, следы ботинок, и заподозрила, что они оставлены либо рыцарями Нераки, либо бандитами, но незначительным их числом и не в последнее время. Там еще были странные отпечатки, больше всего похожие на гоблинские, хотя создавалось впечатление, что те пытались спрятать свои следы. Ферил могла более пристально изучить эти отпечатки, чтобы понять, что за существа оставили их, или спросить Дамона, который был экспертом по лесу. Этим следам тоже было несколько недель.

«Это озеро», — чуть слышно произнесла Ферил, — «находится там, где раньше был Квалиност».

Рагх качнулся вперед. «Квалиност, эльфийская столица…»

«Да, город был прямо здесь… где-то здесь. Дамон, я знаю, что вы с сиваком жили в пещере, но разве вы не знаете про эльфов? Даже на острове Кристин мы слышали о гибели Квалиноста».

«Много чего происходит в мире, о чем мы не знаем», — коротко ответил Рагх. — «Нелегко… таким как мы с Дамоном… прогуляться в город и послушать последние новости и сплетни. Найти тебя, эльф, уже было достаточно нелегко. Это стоило большого рюкзака стали и множества опасностей». Он поцокал языком и покачал головой. «Целый город. Пропал? Я видел его где-то семьдесят-восемьдесят лет назад… с высоты. Я тогда подумал, что он был впечатляющим, для чего-то, созданного эльфами».

Глаза Ферил сузились от обиды. Она благоговейно приблизилась к озеру. Ее взгляд настороженно блуждал между водой и песком. Она бросила взгляд себе под ноги. Трава была густой, перемешанной с низкорослым фенхелем, и приятно чувствовалась между пальцами ног. Трава была не выше ее лодыжек, как если бы ее регулярно щипали. Ферил почувствовала запах серы и болотной гнили и поняла, что Дамон с Рагхом стоят близко позади нее.

«Вы тихо двигаетесь», — бросила она через плечо.

«Ферил, нет следов животных». — Дамон внимательно изучал землю. — «Казалось бы, на песке должны быть следы разных тварей, но их нет. Хотя кто-то выщипал вокруг траву».

«Никто не пьет из озера», — встрял Рагх, — «и именно здесь меня начала одолевать жажда. Восхитительно».

«Это не обязательно означает, что вода плохая», — сказала Ферил. — «Давайте посмотрим». Она стала на колени и сделала глубокий вдох. «Она не пахнет, как испорченная, а еще я признаю, что она необычно темная. Возможно, здесь мало животных, или они не пьют из озера в этой части побережья, но могут пить из него где-нибудь еще».

«Может быть». — В голосе сивака звучали скептические нотки. — «Дамон, хватит неопределенности. Скажи нам, каким образом это озеро может помочь тебе снова стать человеком?»

Ферил подняла плечи в полу-пожатии и осторожно коснулась пальцами ног воды. «Сивак, озеро не может помочь ему».

Рагх прорычал: «Конечно же, может. А иначе, зачем, во имя всех голов Темной Королевы, мы притащились сюда? Не говорите мне, что это было пустой, бессмысленной…»

«То, что в озере, может все изменить, верно, Дамон?» Ферил продолжала идти вперед, пока вода не дошла ей до колен. Войдя в озеро, она вызвала только легкую рябь, и вода позади нее, там, где Ферил прошла, по-прежнему была гладкой, как стекло. «Говорят, что город Квалиност по-прежнему существует, но под водой. Говорят, что когда Берил… они называют ее Зеленой Угрозой… проиграла эльфийской армии, ведомой Лораной и Маршалом Меданом, она в последнее мгновение уничтожила Квалиност. Говорят, что драконица с такой силой ударила, что возник кратер, заполнившийся водами реки Белая Ярость. И появилось Нэлис Арен».

Рагх продолжил мягко ворчать, глядя на Дамона: «Здорово. Мертвый город. Что точно ты думаешь найти в озере? Ты что-то видел в той хрустальной сфере, не так ли? Вот почему мы здесь». Сивак копнул ногой песок. «Грубый материал», — пробормотал он сам себе, — «намного грубее, чем должен ощущаться песок. Вы бы посчитали, что так далеко от моря здесь будет грязь, а не песок».

Ферил подумала, что вода теплая, хотя и не такая теплая, как летний воздух. Возможно, дующий с юга бриз охладил ее немного. Было уютно и спокойно, и она внезапно поймала себя на мысли, что хочет поплавать. Однако было странно, что над водой поднималась легкая дымка, несущая холод.

«Рагх, в хрустальной сфере был Квалиност», — наконец прогремел Дамон, поймав своим пристальным взглядом глаза Ферил. — «Кристалл открыл, что Квалиност на самом деле все еще здесь, на дне этого озера, относительно целый. Кристалл сказал мне, что здесь внизу есть что-то, что снова может сделать меня человеком».

«Город цел?»— Рагх продолжал копать ногой, любопытствуя, как глубоко лежит песок. — «И в нем спрятано нечто, что поможет?» Его тон был скептическим.

«Так сказал кристалл. К сожалению, кристалл не открыл, чем является это ‘что-то’».

«Подозреваю, в городе осталось изрядно магии», — предположила Ферил. — «Некоторые беженцы из Квалинести, которым я помогала на Кристин, рассказывали мне истории».

Дамон кивнул. — «Мне нужно, чтобы вы оба помогли мне найти эту магию».

Ферил обернулась и посмотрела на него, описывая пальцами круги по воде. Она дрожала от холодной дымки, и внезапно в ее глазах появилась какая-то холодность. «Дамон, я с удовольствием помогу тебе снова стать человеком, но… это озеро очень большое. Город был огромным. Это все равно, что искать ровный волосок на лохматом псе».

Она сделала несколько шагов к берегу, на ее лице теперь мелькал гнев. Вода охватывала ее икры, и Ферил со странным выражением посмотрела на Дамона, прежде чем снова заговорить. «Как мне ни любопытно это озеро, я испытываю благоговейный страх. Это опасное место, и то, что ты ищешь… а ты даже не знаешь, что ищешь… может оказаться, невозможно найти. Я не думаю…»

Дамон прочистил горло, этот звук был грубым и громким, и заставил вздрогнуть Ферил с Рагхом. «Я понимаю, что это опасно… но я вознагражу твои усилия, Ферил».

Кагонестийка вопросительно изогнула бровь.

«Ты знаешь, что в моем логове есть сокровища. Это богатство к твоим услугам, и ты сможешь воспользоваться им, чтобы помочь своим беженцам. Ферил, ты можешь получить его все. Ты знаешь, что можешь пробыть под водой дольше, чем мой вид. Если ты исследуешь озеро и обнаружишь внизу что-то, что может снова сделать меня человеком, ты сможешь забрать все мои сокровища».

«Эй!»— запротестовал Рагх, прежде чем Дамон повернул голову и взглядом оборвал его.

«Богатство?»— Ферил обхватила руками грудь, пытаясь отогнать холод дымки.

«Золото, драгоценные камни и волшебные безделушки… все это твое, и все это, определенно, стоит риска. Подумай, скольким беженцам ты сможешь помочь».

Она несколько минут стояла в тишине, взвешивая предложение. «Это абсурд», — наконец, произнесла Ферил, — «и слишком опасно». Она повернулась лицом к центру озера и заскользила дальше от берега, пока вода не дошла до талии. «Беженцам действительно нужна помощь, и если город, в самом деле, на дне этого озера, в нем может скрываться мудрость и магия, несомненно, много драгоценных и загадочных предметов. Когда эльфы бежали, они смогли забрать только горстку имущества. Им пришлось оставить практически все».

«Так что, хрустальная сфера может быть права», — против своей воли, взволнованно вставил Рагх, — «Там внизу может отыскаться лекарство для Дамона».

«В Квалиносте было много чародеев и ученых, самые утонченные эльфийские умы во всех этих землях». Она пошевелила пальцами в воде, заметив, что воронки были маленькими, и поверхность взволновалась лишь на короткий миг, прежде чем вернуться к спокойствию. «А может быть, и самые утонченные умы на всем Ансалоне». Она попыталась вызвать зыбь, но та через несколько сантиметров пропала. «Странно».

«Странно, что у эльфов есть утонченные умы?»— задумчиво произнес Рагх. И намного, намного мягче добавил: «Я уважаю эльфов, Ферил. Больше, чем они уважают меня и мой вид».

«Ферил…»— Дамон двинулся вперед, его передние когти достигли мелководья. — «Ты в самом деле думаешь, что ключ к разгадке может быть в магии Квалинести?»

«Я не знаю». — Она пожала плечами. — «Они разбирались во многих вещах, и они одержали победу над Великой Драконицей, не так ли? Что может быть плохого, если я поищу вещи, которые они оставили?» Она посмотрела через плечо вверх, Дамону в глаза. «Согласна, я в любом случае хотела прийти сюда, Дамон. В конце концов, я бы и одна пришла сюда, если бы мы не встретились снова. У меня любознательная натура, и это место, с его невообразимой историей печали и трагедии, притягивает меня».

«Ты хочешь посмотреть, правдивы ли истории о затонувшем городе?»— спросил Дамон, печально качая головой. Это движение всколыхнуло воздух и донесло до нее запах болота.

Она нахмурилась. «Нет. Сомневаюсь, что мне пришло бы в голову войти в воду, если бы ты не уговорил. Я хотела увидеть озеро. Говорят, что эльфы сюда не ходят».

«Как ты сказала, это может быть опасно».

«Наш мир опасен». Она осторожно двигалась, пока вода не дошла ей до талии, а затем почти до плеч. «Один из беженцев из Квалинести, с которым я говорила, упоминал о работе на мудреца, изучавшего драконов и их магию — он сказал, что этот мудрец со своими учениками, как и многие другие, отказался покинуть Квалиност, так что, скорее всего, погиб там. Возможно, если я смогу найти мастерскую этого мудреца, или что-то другое, столь же важное, это сможет помочь тебе. Я согласна с тобой, что стоит попробовать».

Дамон в тихом восхищении наблюдал, как кагонестийка храбро откинула назад голову, и вода заиграла вокруг ее шеи. Она закрыла глаза.

«Тем не менее, Ферил, я вижу то же, что и ты. Вода ведет себя странно. Поблизости нет следов животных. Я ощущаю, если не опасность, то тревожные знаки», — произнес он. — «Будь осторожна».

«Вы с сиваком можете подождать меня в тени дубов. Я какое-то время буду отсутствовать». — С этими словами, бросив последний взгляд через плечо, Ферил вдруг скрылась под поверхностью. Рагх выжидающе открыл рот, встретившись с пристальным взглядом Дамона.

«Сивак», — с некоторым раздражением произнес Рагх, убедившись, что она не собирается тотчас же всплыть в поле зрения. — «Меня зовут Рагх, эльфийка». Он оставил песок, выйдя на траву, и нахмурился, не увидев ямки, которую сделал ногой у кромки озера. «Это озеро — проклятое место».

Дамон, ничего не говоря, подошел к нему ближе.

«Твоя эльфийская подружка может дышать водой?»— уже спокойнее спросил Рагх.

«Если нужно. Я видел, как она скользила по сознанию морских тварей, и я видел, как она отращивала жабры. Еще она может ассоциировать себя с любым животным».

Рагх направился к деревьям. «Не уверен, что хотел бы дышать той водой, даже если мог бы. Гм-м, никаких следов животных у озера». Затем он вспомнил, как не смог отыскать на песке свои собственные следы. «Проклятое место, и будь проклят ты, что не рассказал мне этот свой план, что не рассказал мне, что узнал из той хрустальной сферы. Я заслуживаю того, чтобы знать подобные вещи. Ты рискуешь жизнью своей подружки-эльфийки, но и мной ты тоже рискуешь. И моей половиной сокровищ тоже, не спросив меня».

«Половиной?!»— Дамон презрительно фыркнул. «Ферил ведь не знает, сколько на самом деле у нас сейчас сокровищ, не так ли?»— беззаботно сказал он. У Рагха отвисла челюсть. «В любом случае», — продолжал Дамон, — «она опасная личность, ты уже это видел. Она вполне способна позаботиться о себе».

«Что еще сказала твоя хрустальная сфера? Полагаешь, она там внизу нарвется на неприятности?»

Взор Дамона затуманился. «О, она непременно нарвется на неприятности, но, как я сказал, она сможет позаботиться о себе. Я не отправил ее туда в качестве жертвы. У меня все еще есть некие… чувства, знаешь ли, но я хочу излечиться, снова быть человеком, и тогда, друг мой, наша груда сокровищ позволит нам жить королями».

Вода была приятно теплой и расслабляющей, цвета бриллиантовой синевы, под казавшейся темной поверхностью, будто некий внутренний свет делал ее практически светящейся. Задержав дыхание, Ферил почувствовала, как вода мягко сдавила уши. Она не была уверена, насколько далеко видела под водой, возможно, только метров на тридцать — из-за насыщенной синевы. Прошла минута, и ничего не случилось; спустя две минуты, она что-то увидела уголком глаза.

Обернувшись, Ферил заметила рыбу с серебристыми боками и розовой полоской. Разновидность озерной форели, решила она, и за первой появилась еще одна рыба, длиной с ее предплечье. Эта была зелено-коричневой, ее пасть тянулась под толстым глазом и дальше. Вероятно, окунь, сперва подумала она, но когда та подплыла ближе, стало видно, что она более цветастая и быстрая — новая порода, которой Ферил не знала. Вскоре она увидела пару маленьких черных бычков со снежно-белыми подбрюшьями.

Затем в поле зрения закружились серебристые плавники, прежде чем унестись прочь и исчезнуть из виду. Появились другие рыбы, а с ними тихий звук, похожий на легкое поскребывание, словно большие рыбы задевали друг друга.

Присутствие такого количества рыбы успокоило ее. Ферил не сказала Дамону, но она опасалась, что вода на самом деле может быть полностью отравлена, так как она не заметила каких-либо следов животных поблизости, и так как та была неестественно неподвижная и темная на поверхности.

Ферил поплыла вперед, все еще удерживая дыхание, теперь заметив обильную подводную растительность, что еще больше подняло ей настроение. Повилики, камыши и изящный озерный овес считанных сантиметров не достигали поверхности. Где растительность была наиболее плотной, все кишело разнообразными рыбами. Она заметила высокую рыбу-барабан, издававшую похрюкивание, навязчиво разносившееся по воде. Там были костно-челюстные щуки, охотившиеся на более мелкую рыбу, веслоносы и цихлазомы.

Она нырнула глубже и направилась к центру озера, встретив множество амий, одну длиной практически с ее рост. Эта пятнистая зеленая рыба имела большую бесчешуйную голову и полную зубов пасть, и хотя это могло доставить рыбе неприятности, та подплыла достаточно близко, чтобы удовлетворить свое любопытство, а затем унеслась прочь.

Ферил начала ощущать беззаботность, плывя сквозь грядку похожих на рогозы растений. Она закрыла глаза и представила серебристую форель. На мгновение она задумалась, не принять ли эту форму, но руки могли оказаться полезными, решила она, так что подправила свою природную магию. Когда ее грудь сдавило, и она ощутила первую волну головокружения, Ферил сфокусировала свою энергию на шее, как раз под челюстью — все еще представляя форель, как та движется, блеск ее чешуи — ее жабры.

Хлынувшая в легкие Ферил сквозь отращенные ею жабры вода была тепловатой, но, тем не менее, терпимой. Поразительно, — подумала она. Каждый раз, вызывая свою природную магию, чтобы летать, дышать водой или сотворить иное чудо, за пределами возможностей обычного эльфа, она изумлялась. Она никогда не устанет от своих способностей, никогда не станет недооценивать этот дар судьбы.

На несколько минут она отодвинула тревожные мысли о Дамоне и сиваке, братских могилах и темных силах, охотящихся на борющихся квалинестийцев. Она сфокусировалась только на себе и этом невероятном озере. Она сконцентрировалась на ощущении воды, обволакивавшей ее коконом, на том, как колышутся ее короткие волосы, когда она плавает и ныряет. Она чувствовала все запахи, рыб и растений, возможно, самой сущности воды, и все это было очень приятным и отвлекающим. Она смаковала ощущение воды, струящейся сквозь ее жабры, внимательно прислушивалась к слабым мелодичным звукам, издаваемым рыбой-барабаном. Стайка солнечных рыбешек ринулась к ней, мерцая оранжевым и желто-золотистым светом. Позади лениво проплыла одинокая зубатка. Потом появились еще форель, щуки и похожие на окуня рыбы.

Дальше и глубже, была только насыщенная синева и жуткая тишина. Она потянулась свои чувствами, ища звуки рыбы-барабана, на которые она ориентировалась, слыша только биение своего сердца и ток крови в ушах. Она напрягала глаза, пытаясь разглядеть, что могло спугнуть рыбу, но не видела никаких следов хищника. Растительность исчезла. Она подумывала, не вернуться ли на поверхность, просто чтобы сориентироваться. А вместо этого нырнула еще глубже. Ферил предположила, что она уже на глубине пять-десять метров. Здесь должна была быть какая-то растительность, хотя бы тонкие тростниковые растения, похожие на нити пряжи. Возможно, она находилась глубже, чем думала, на двенадцати-пятнадцати метрах — слишком глубоко для растений. Вода становилась темно-синей. Возможно, сюда доходило недостаточно света для какой-либо растительности. Насколько глубоким может быть это озеро?

«Еще чуточку дальше», — убеждала она себя, — «ради Дамона и сокровищ, которые помогут беженцам». Равно как и ради ее собственного любопытства. По правде говоря, когда пересеклись пути ее и Дамона с сиваком, она двигалась в сторону озера. Ферил решила посетить это место, когда впервые услышала о нем в прошлом году, хотя ей понадобилось время, чтобы добраться сюда. Она никогда не бывала в Квалиносте, когда тот был населен эльфами — тогда ей и не хотелось. Здесь было бы людно, эльфы задавали бы кагонестийке странные вопросы, толкали ее на улицах. Она предпочитала благословенное одиночество — она наслаждалась своим одиночеством даже здесь, на озере. «Здесь должно быть дно. Разрушенные дома, разбитые башни, и…»

Озеро вдруг изменилось, напугав кагонестийку. Оно еще сильнее потемнело, темно-синий цвет уступил место темно-зеленому, приятное тепло сменялось цепенящим холодом. Было такое ощущение, будто она прыгнула в ледниковое озеро в Южном Эрготе. Она яростно заморгала, пытаясь сфокусировать взгляд. Под ней что-то было, на грани видимости — застывшая угловатая форма. Башня?

Ферил стрелой ринулась прямо вниз, неистово работая ногами. Одновременно она пыталась разделить темные цвета и тени и обуздать свое воображение. Было ли это границей города? На самом ли деле Квалиност находился на дне этого озера, как утверждала молва? Или она видела остов мертвого дерева? Возможно, она ничего не видела, и с ней сыграл шутку ее разум.

Нет, — сказала она себе. Там определенно что-то есть.

Ферил еще яростнее заработала ногами, стараясь справиться с холодом, становившимся гибельным, быстро двигаясь сквозь воду и не сводя глаз с угловатого предмета. Ее сердце забилось быстрее в предвкушении, пока она упорно продвигалась к цели.

Нет! Всего лишь дерево, увидела она. При жизни бывшее большим и толстым, а теперь маячившее обелиском, но просто дерево. Хотя и разочаровавшись, Ферил пока не собиралась возвращаться в тепло поверхности. Если в этом озере на подобной глубине было такое гигантское дерево, здесь могли поджидать и другие сюрпризы.

«Квалиност», — прошептала она, это слово невнятно разнеслось по воде, пузырьками проплыв вокруг ее ушей. Квалиност должен быть здесь, повторила себе Ферил. Он должен был быть где-то здесь — молва не могла ошибаться.

«Он здесь», — пришел непрошенный ответ. — «Просто чуть дальше. Я покажу тебе путь».

Что-то схватило кагонестийку за запястья и потянуло. Прикосновение было невозможно холодным и впечатляюще сильным. Ферил попыталась вырваться, но неведомая сила неумолимо влекла ее вниз, вниз, вниз — где царил холод.

Глава 6

Час спустя, Дамон был уже наполовину в озере, наполовину на суше, его хвост подергивался на песке и создавал узоры, за которыми, глядя, как они исчезают, наблюдал сивак.

«Ты сказал, что эльфийка может позаботиться о себе».

«Она может, Рагх».

«Тогда почему волнуешься?»

«Я не волнуюсь».

Дамон уставился в воду, казалось, любуясь своим собственным чешуйчатым отражением сквозь верхний слой дымки, но на самом деле глядя на что-то, лежащее далеко за пределами озера и за пределами этого дня. Он видел себя шесть лет назад, когда он носил пшеничного цвета волосы, и гордился честью и отвагой, как любой другой рыцарь. Он не так давно покинул ряды Рыцарей Тьмы, как те звали себя. Его душа тогда сияла, отполированная пожилым соламнийским рыцарем, который стал ему другом и наставником. Его сердце было связано обещанием помочь Золотой Луне и ее товарищам в борьбе с великими драконами. Ферил была среди тех компаньонов: он, Риг, Палин и другие… все они верили, что могут изменить мир и искали способ.

Дамон подумал, что полюбил ее с первого взгляда, хотя, улыбнувшись в душе, знал, что поначалу протестовал против этой идеи. В конце концов, она была эльфийкой, а он человеком; их жизненные пути были такими разными, и его земные годы были такими короткими по сравнению с ее. Она была кагонестийкой, диковатым эльфом, одиночкой. Он был бывшим Рыцарем Тьмы, и на его руках было так много крови. Тем не менее, они увлеклись друг другом, по крайней мере, ненадолго. Сладкие воспоминания о том времени не позволяли ему сдаться. Любил ли он все еще ее?

Может ли он снова стать человеком? Дамон взглянул на свое отражение и вздрогнул. Всегда была невысказанная слабая надежда, что если бы он был человеком, то мог — возможно — снова быть с Ферил. Если только она не решит снова уйти или не ожидает на самом деле, что он поделится своим богатством, чтобы помочь беженцам, потому что он мог все еще любить ее, но недостаточно, чтобы отказаться от части сокровищ и того, что они могли дать ему.

Хотя его драконья сущность была ему противна, хотел ли он, в самом деле, быть человеком? Часть его смаковала изумительную мощь этого тела, наслаждалась ощущениями полета. Часть его не хотела отказываться быть драконом.

«Ты сказал, что эльфийка может дышать водой, может превратиться в рыбу, если захочет». — Рагх стоял у самой кромки воды. — «Ты так сказал».

«Да», — прорычал Дамон, раздраженный, что его размышления были нарушены.

«Тогда давай подождем ее возвращения у тех деревьев, как она и просила нас. Возможно, она сможет отыскать там внизу что-нибудь, что может снова сделать тебя человеком. Плохо, что хрустальная сфера не была более точной, не сказала нам, что тебе нужно найти. Надеюсь, эльфийка сможет выяснить это. Уверен, что на это ей потребуется время». Драконид оглянулся через плечо. Тень манила. «На открытом месте жарко, Дамон, и мне кажется, что та тень принесет нам обоим немного облегчения. Мы можем немного охладиться».

Дамон подозревал, что летняя жара — не все, что беспокоило Рагха. Он знал, что драконид в любом случае предпочитает камуфляж полумрака. На открытом месте легко быть замеченным, особенно на голом песке у озера. Сивак когда-то был шпионом Сейбл, и привык держаться углов и теней, так что его беспокойство не имело ничего общего с жаром этого летнего дня, решил Дамон. Рагх просто хотел спрятаться от любых любопытных глаз.

«Рагх, я буду ждать Ферил прямо здесь. Ты иди».

«Здорово. Здорово. Здорово». Сивак зарылся ногой в песок и наблюдал, как разглаживается отпечаток. «Ты ждешь свою драгоценную эльфийку прямо здесь, где так жарко и…»

«Ты был тем, кто убедил меня покинуть болото. В конце концов, этот облет и обследование были твоей идеей».

«Моей идеей? Ага, но не я пялился в хрустальную сферу, ища лекарство. Чья бы ни была эта идея, она не так плоха, так ведь? Здесь не так влажно, как на болоте, и деревья другие. Запахи другие». Он наморщил свой нос в сторону Дамона. «Никаких гигантских аллигаторов, щипающих нас за пятки. Ты снова рядом с любовью своей жизни, и она пытается снова сделать тебя человеком… хотя и не знает, что ты не собираешься выполнять свою часть сделки, хотя эта эльфийская леди и не догадывается, что ты не пожертвуешь беженцам все свои сокровища. В общем и целом, я бы сказал, что это хорошее предприятие, а?»

Интересно, Дамону послышалась меланхолия в голосе сивака?

«Мы убрались из болота и подальше от Сейбл», — бесцельно продолжал Рагх, отступая в тень, — «по крайней мере, пока, и я увидел что-то, чего никогда не видел прежде… озеро, где когда-то простирался могущественный эльфийский город Квалиност. Было определенно хорошей идеей провести… отпуск вне болота. А другая хорошая идея — ждать эльфийку в тени, что я и собираюсь сделать. Можешь продолжать торчать там, если хочешь…»

Дамон частично соскользнул в воду. «Рагх, она слишком долго отсутствует, слишком долго, по моему мнению. Думаю, мне лучше попробовать поискать ее».

Рагх замер, издав болезненный вздох. «Ты сказал, что она может позаботиться о себе, что она может дышать водой, даже быть рыбой, если захочет».

«Я просто взгляну. Ты знаешь, я бы предпочел не делать этого».

«Да уж, вода не относится к числу твоих любимых стихий, Дамон».

«Может быть, ей нужна помощь».

«Если она сейчас плавает где-то поблизости в виде форели, ты не найдешь ее. С таким же успехом ты можешь стоять здесь и загорать на солнышке».

«Она может найти меня. Мне кажется, меня легче заметить», — произнес Дамон, направившись в теплую воду озера. Он вздрогнул, но не от холода дымки. Нет, по-настоящему не вода его беспокоила. «Я могу надолго задержать дыхание».

«Здорово», — чертыхнулся Рагх, пиная камни на берегу. «Здорово. Здорово. Я буду ждать вас обоих в теньке». Он направился к дубам и лишь только раз оглянулся через плечо. Он обратил внимание, что поверхность озера за драконом была гладкой, как стекло, Дамон даже не вызвал ряби. Песок также вновь разгладился. «Как ты сказал, драконов легко заметить».

Отбрасываемые толстыми дубами тени омывали прохладой чешуйчатую шкуру сивака. Но он не мог наслаждаться. Он вглядывался в озеро, бормотал замысловатые ругательства и нехотя направился обратно на берег. «Я буду ждать тебя, Дамон Грозный Волк. Просто не задерживайся там надолго. Мне все меньше и меньше нравится это место».

Вода в глубине озера была болезненно холодной, и что бы там ни держало запястье Ферил, эта хватка была сильной и тоже болезненной, и только усиливала ее страдания. Оно продолжало быстро тянуть ее вниз. Давление на уши усилилось, а струившаяся сквозь ее жабры вода ощущалась ледяной. Она сфокусировала взгляд на своих запястьях и увидела то, что сперва ошибочно приняла за тонкие лозы, будто принадлежавшие какому-то растению, росшему в водных глубинах, но, присмотревшись, Ферил увидела, что эти усики на самом деле были призрачными пальцами в перчатке. Она пыталась вырваться, пристальнее вглядываясь в темную синеву под собой, и, наконец, разглядела призрак человека. Привидение носило прозрачную броню с едва заметным клеймом в виде лилии на нагруднике.

Призрак рыцаря Нераки, подумала она, продолжая свои тщетные попытки. Как могло что-то, выглядевшее таким иллюзорным, быть столь сильным? Как могли те, кто больше не являлся частью этого физического мира, хватать и причинять вред живым?

«Присоединяйся ко мне». — Эти слова пришли со стороны призрака, сказанные глухим и высоким голосом.

Нет», — разъярилась Ферил.

«Ты недостаточно сильна, чтобы сопротивляться», — настаивал мертвый рыцарь. — «Присоединяйся ко мне. Вместе мы защитим Павшую Королеву».

Что еще за Павшая Королева? Ферил дико билась, стараясь высвободиться от ледяной хватки странного привидения, но призрачные пальцы только крепче сжались, и Ферил почувствовала, как ее воля, ее жизнь, ускользают прочь.

«Ты недостаточно сильна, чтобы бороться со мной, эльфийка. Присоединяйся ко мне в Озере Смерти».

Вода приобретала насыщенный зеленый цвет по мере того, как она опускалась все ниже и ниже.

«Присоединяйся к Павшей Королеве».

Во имя кулака Хаббакука! Ферил смотрела, бешено моргая. Зелень простиралась, насколько она могла видеть, и чем ближе мертвый рыцарь подтягивал ее, тем отчетливее вырисовывались контуры. Эта зелень приняла вид раздувшегося трупа великой драконицы Берил.

Она не могла видеть всю громадную тушу — только голову, шею, и позади нее лопатки. Ее передние лапы были вытянуты, и голова покоилась между ними. Она казалась спавшей. Ее рога завивались вверх, выглядев бледными, как привидение, и нарушали целостность зеленой стены. Ее огромные глаза были закрыты, и на мгновение Ферил подумала, что та выглядит мирной и красивой. Насколько велик был труп, она могла только предположить. Зеленый туман и темные воды скрывали большую часть туши.

Чешуйки на шее драконицы слабо мерцали, а некоторые были разрублены — эльфийские длинные мечи застряли между некоторыми из них, копья и гниющие древки стрел торчали из драконьей головы. С близи она могла сказать, что два пальца были сломаны, а на одной из передних лап был длинный порез.

Дракон умер давно, сказала сама себе Ферил, удивляясь, почему зверь не начал разлагаться; это было загадкой, но она решила, что займется этим позже — после того, как уберется подальше от мертвого рыцаря.

«Присоединяйся ко мне», — бубнил рыцарь, продолжая тянуть ее глубже. — «Присоединяйся к моим братьям на службе у Павшей Королевы».

Вокруг шипов вдоль шеи дракона закружились другие образы. Еще больше рыцарей Нераки плыли плечом к плечу, словно в строю. Среди них попадались эльфы, и Ферил гадала, были ли это души квалинестийцев, павших в битве с Берил, или других посетителей озера, безрассудно вошедших в воду и призванных в армию мертвецов.

Я никогда не присоединюсь к тебе, подумала Ферил, удвоив свои усилия в попытке выкрутиться. Несмотря на свою значительную силу, она не могла разжать хватку призрака. В этот момент она, наконец, поняла, что одна грубая сила не поможет, так что она выбрала другую тактику. Она закрыла глаза и представила одну из зубаток, виденных ранее. Ферил начала менять свою форму — заколыхавшись и уменьшаясь, руки становились тоньше и короче, постепенно выскальзывая из хватки мертвого рыцаря. Пока что процедура не была болезненной, она была неприятной и тревожной, а жгучий холод делал ее еще более рискованной. Ее зубы стучали, и она непроизвольно дрожала, пока ее ноги срастались в виде хвоста, а ступни вытягивались в плавники. Ее загорелая кожа почернела, а кожаная одежда и эльфийские черты лица, казалось, растаяли.

Меньше, подгоняла она, намного меньше. Призрак сделал последнюю попытку схватить ее, когда продолжавшее меняться существо-рыба, наконец, выскользнуло и умчалось прочь и вверх. Еще меньше, командовала она сама себе. Теперь длиной только в тридцать сантиметров, Ферил-рыба поплыла быстрее, ожесточенно удаляясь от туши великой драконицы.

Когда любопытство взяло вверх, и Ферил, наконец, оглянулась, голова Берил была всем, что она могла различить, и еще маленькие призрачные фигурки мертвых рыцарей, цеплявшихся, словно мох, к ее чешуйкам. Тот мертвый рыцарь, что собирался схватить ее, казалось, пропал. Через несколько минут она развернулась и осторожно поплыла ближе к носу дракона, чтобы лучше рассмотреть, и чтобы заметить, если нежить обратит на нее внимание. Вода все еще была болезненно холодной, но ее тело зубатки намного лучше переносило холод. Она быстро выяснила, что души рыцарей и эльфов не интересовались какими-либо мелкими рыбками.

Позади морды дракона гнили деревья и находилось нечто, выглядевшее останками мраморного фонтана. Также вокруг было много костей, людские или эльфийские, предположила Ферил, решив не приближаться настолько близко, чтобы можно было уточнить. Куски доспехов, изодранные плащи, щиты, шлемы, колчаны и много чего еще было разбросано повсюду.

Вероятно, погибая, дракон рухнул на своих рыцарей Нераки и эльфов, на фонтан и кто знает, на что еще. Ферил попыталась представить последние минуты жизни дракона и его гибель, вызванный падением массивного тела толчок, и что послужило причиной образования этого огромного кратера возле реки Белая Ярость и появления этого — как там мертвый рыцарь назвал его? — этого Озера Смерти. Уместное название, задумчиво пробормотала про себя Ферил.

Откуда в мертвом драконе столько магии, что труп отлично сохранился, а озеро остается таким неподвижным? Ферил задумалась. Было так странно холодно на глубине, притом, что у поверхности манили тепло и покой.

Возможно, неестественный холод заставлял рыбу держаться подальше от этих призрачных глубин, а может быть, существовала какая-то магическая граница, отделявшая царство живых от царства мертвых Берил. Казалось, ничто не препятствовало Ферил опуститься глубже, хотя холод грозил отогнать ее.

Несмотря на свою тревогу, она подплывала ближе, пока дракон не заполнил все ее поле зрения. Ее глаза искали сломанные объекты на дне озера среди очертаний нежити. Рыбье зрение Ферил было острым, так что она могла сказать, что все вокруг дракона сгнило, и, следовательно, какое-то время было здесь. Гнило все, кроме самого дракона. Она не могла оценить размер головы великой драконицы. Однажды она видела Берил, когда драконица еще была жива. Это было у Окна к Звездам, но много лет назад, казалось, в другой жизни.

Даже в смерти великая драконица выглядела впечатляюще. Ферил захотелось оплыть вокруг дракона, исследуя разбросанные вокруг предметы и объекты и изучая бесплотных рыцарей и эльфов. Мрак и зеленый туман, окутывавший большую часть дракона, а также исходивший изнутри его слабый свет, пугали.

Сейчас не до этого, подумала она. Ферил не была уверена, что искать, и хотела бы, чтобы Дамон дал ей хоть какую-то подсказку. Она не видела, чтобы что-нибудь похожее на магический предмет лежало поблизости. Возможно, ей следует вернуться и отыскать чародея, который более умело проконсультируется с хрустальной сферой Дамона. А может, в конце концов, Дамону лучше было остаться драконом.

Да, может быть, Дамону лучше оставаться драконом, задумалась Ферил, наконец, развернувшись и уносясь от морды дракона. Она размышляла, могла бы она обрести счастье в таком виде, но чувствовала, что Дамон не очень был счастлив, и что быть драконом ему не шло. Разве она не предпочла бы видеть Дамона человеком?

Внезапно Ферил обнаружила, что заблудилась. Она не знала, где была, куда плыть, и даже как далеко и глубоко заплыла в это верно названное Озеро Смерти. Она подплыла ближе ко дну и начала описывать расходящиеся круги, проплывая над сгнившими стволами деревьев и мертвыми телами, сломанным оружием, а затем поваленными колоннами и разметанными камнями домов. Позади — позади всего этого — она видела несколько практически нетронутых зданий.

Квалиност.

Она замерла, широко распахнув глаза. Город позади тех первых, разрушенных, зданий выглядел как из позабытого сна — искусные шпили поднимались со дна озера, раскинулись дворы, изящные статуи подтверждали таланты величайших мастеровых Квалинести. Своими рыбьими глазами она различала сквозь воду цвета. Цвет зданий варьировался от белого до бледно-коричневого, все со светлой отделкой и замысловатыми резными дверями и ставнями, все скользкие от водорослей и гниения. Она почти ожидала увидеть дюжины эльфов, передвигавшихся с места на место, выполняя свою повседневную работу, но не проплывало ни единой рыбы, и она знала, что вода была такой же холодной и окрашенной, как рядом с трупом дракона.

Она не видела весь город, подозревая, что лицезреет только малую внешнюю часть его, и ощущала, как ее переполняют эмоции, острый приступ тоски, что она не посетила это выдающееся место годы назад, когда оно было полно жизни.

Здесь должны были быть библиотеки для исследований и мудрецы, которых можно было бы посетить в их домах, места, где когда-то жили величайшие из эльфийских чародеев и обучались подмастерья. Она подумала, что Квалиност должен был быть хорошим местом, чтобы потратить часы и отыскать практически любой предмет. Это был такой великолепный город — когда-то. А теперь он лежит глубоко под Озером Смерти, укрытый темно-синими водами.

Откуда начать? С чего, ради всего святого, мне начать?

Она поплыла в сторону низкого здания с изогнутыми стенами. Ряд поваленных стволов деревьев располагался параллельно тому, что выглядело фронтоном строения. Ферил представила, что когда-то это были березы, судя по нескольким белым похожим на бумагу ошметкам коры, оставшимся у их основания. Вблизи все деревья, что она видела, напоминали черные и серые палки, силуэтами вырисовывавшиеся на фоне бледных зданий и темно-синей воды, словно штрихи углем на холсте. Словно зимний пейзаж, учитывая отсутствие листвы.

Листва и жизнь ушли навсегда, подумала она. Квалиност, одно большое кладбище, здания и деревья служили свидетельствами величия эльфийской гибели.

Печаль переполняла ее, когда она проплыла вокруг поваленных берез вдоль стены изогнутого строения. Возможно, это была библиотека, определенно, это здание предназначалось для использования гражданами, его дизайн приглашал. Подходящее место, чтобы начать ее исследования? Хотела бы Ферил, чтобы Дамон был здесь, чтобы увидеть это и дать ей совет. Хотя было тягостно думать, что века цивилизации были похоронены в этом озере, затопленный город сохранял часть своего бывшего очарования, и она хотела бы разделить его с ним.

Приблизившись к зданию, она обратилась вглубь себя и ощутила знакомую магическую искру. Она убедила ее разгореться и направила энергию в свой хвост и плавники, возвращая себе ноги, руки и эльфийские пропорции. Шкура зубатки вновь превратилась в ее кожаную тунику, и ее пальцы вытянулись в воде. Она сохранила жабры, жизненную необходимость, но избавилась от острого рыбьего зрения и вернула свои собственные глаза. Несмотря на глубину, она достаточно неплохо видела. Холод был все еще жгучим.

Здание, к которому она приблизилась, имело резную арку над перекошенной окованной железом деревянной дверью. Резьба была крошечной и тонкой, изображавшей эльфийских детей, игравших с маленькими похожими на кошек существами. Величавая эльфийская матрона присматривала за ними. Другая резьба, шедшая по всей длине двери, изображала детей, несших руны эльфийского диалекта, с которым Ферил была только бегло знакома. «Синэрил т’Дибан», — прочитала она. «Дары Дибана», — подумала она, это означает. Лучше б перевод звучал «внутри тепло», скривившись, подумала она.

Она крепко взялась пальцами за дверную ручку и потянула. Железо было ржавым, дерево разбухло и покорежилось от воды, так что Ферил не смогла и сдвинуть ее с места. Странно, но не было окон. Она подплыла к крыше, ища окно или чердачный люк, но не нашла ничего. Кагонестийка сказала себе, что ей нужно двигаться дальше. В поле ее зрения были сотни зданий, но это строение возбуждало ее любопытство, поэтому она вернулась к двери и прижала пальцы к дереву.

Сдвинься для меня, — попросила она. — Будь проклято мое любопытство. Сдвинься!

Ее энергия поднялась из груди, прошла по рукам к пальцам, а затем в дерево. Ее магия выпрямила дверную панель, и та распахнулась сама по себе. Из проема заструился желтый свет, и Ферил скользнула внутрь.

Изумительно, подумала она, снова желая, чтобы Дамон был здесь, чтобы увидеть все это. Здание состояло из одной большой комнаты, и та была заполнена множеством скульптур. На первый взгляд, она могла сказать, что большинство из них изображали эльфов, и большинство из них были статуями детей в различных игровых позах. Ближайший ребенок тянулся к бабочке; другая была молодым мальчиком с большой лягушкой в руках. Позади этих были скульптуры более взрослых детей, а в дальнем конце комнаты Ферил увидела фигуры взрослых. Возможно, это было демонстрацией стадий взросления. Картины на стенах, сильно поврежденные водой, изображали эльфийских младенцев.

Другие скульптуры принадлежали лесным обитателям, кентаврам и маленькой крылатой фее, жившей, как подозревала Ферил, только в воображении художника. Эти работы, очень похожие по стилю, она могла с уверенностью сказать, были созданы одним и тем же лицом. Эта комната олицетворяла дело всей жизни. Здесь их были сотни, как поняла она, заглянув в самые дальние уголки комнаты, большинство маленькие, но много и в натуральную величину, а некоторые — в две или три величины исходного объекта. Ферил знала, чтобы создать в таких подробностях все эти произведения искусства, потребовались сотни лет. Дело всей жизни было уничтожено с гибелью дракона и поглощено этим озером.

Она заставила себя проигнорировать постоянный холод и двинулась зигзагами по галерее, коснувшись по пути эльфийского мальчика с лягушкой и ощутив приятную гладкость камня. Ферил проводила пальцами по каждой скульптуре, мимо которой проходила, обнаружив, что все они изображали одну и ту же личность, хотя и изваянную на разных этапах детства. Изредка она бросала взгляд наверх, удивляясь льющемуся с потолка свету. Тот исходил от магического кристалла, свисавшего на золотой проволоке и отбрасывавшего ровный свет на скульптуры. Она и прежде встречала подобные волшебные безделушки, но, подплыв ближе, Ферил обнаружила, что эта была особенно тщательно выполнена в виде груши с серебряными листочками и плодоножкой. Со своей позиции под потолком, оглядев сверху комнату, она заметила маленькие хрустальные статуэтки, расставленные у подножья некоторых больших статуй — фрукты, крохотные животные, вазы и грибы. Она украдкой еще раз бросила взгляд на волшебный кристалл в виде груши.

Я позаимствую эту безделушку, — сказала она себе, — так как сомневаюсь, что все здания освещены таким волшебным образом, но верну ее, как закончу.

Ферил сунула грушу под ремень, который лишь слегка приглушил его свечение, и затем снова нырнула к полу. Она долгое время разглядывала статую в центре комнаты, плавая вокруг ее. Это был квалинестийский мальчик, стоявший с арбалетом, зажав между ног колчан со стрелами. У него было лицо державшего лягушку мальчика — возможно, тот же мальчик, только старше, а возможно, брат.

Может быть, статуи рассказывают истории, — подумала она, — или записывают важные моменты в жизни дорогих для скульптора лиц. Может быть, когда она закончит поиски в городе, и после того, как найдет способ помочь Дамону, она сможет вернуться и детально изучить эту комнату. Здесь определенно не было ничего, что могло бы помочь Дамону или помочь ей разгадать волшебство города. Она с внезапной болью сожаления поплыла к двери.

Обернувшись, чтобы бросить на скульптуры последний взгляд, она заметила призрачную фигуру, поднявшуюся позади мальчика с арбалетом. Она была тонкая, как эльф, и когда подплыла ближе, ее черты лица стали видны отчетливее. Оно имело вид мужчины с длинными изящными руками и тонкими пальцами. Вокруг призрачной фигуры кружилась дымка, играя роль мантии. Из-под нее высовывались полупрозрачные узкие ступни в сандалиях. Его лицо было также узким, и Ферил представила, что при жизни этот мертвый эльф, должно быть, был сухопарым.

Почему-то она не испугалась.

«Присоединяйся ко мне», — произнес призрак. — «Наслаждайся моим творчеством вечно».

Глава 7

Дамон не любил воду, и особенно ему не нравились глубокие озера. Однажды он едва не утонул в озере. Он вздрогнул при воспоминании.

А это в особенности лишало мужества. Синева была слишком насыщенной, чтобы быть натуральной, и он видел, что там была глубина, ниже которой рыбы не плавали. Глубже вода стала холоднее, неестественный, тревожный холод окружил его. Ему нужно было найти Ферил, которой до сих пор он не видел и следа.

И в самом деле, Нэлис Арен, подумал он, практически ожидая встретить порождения хаоса в этой ледяной воде. Он клял себя за свою боязнь воды и за то, что не присоединился сразу к Ферил, когда она нырнула, за то, что колебался, и позволил ей в одиночку отправиться на поиски возможного избавления. Если с ней что-нибудь случится, он никогда не простит себе этого, и у него может никогда больше не появиться другого шанса вернуть человеческое обличье.

Он несколько минут искал кагонестийку, сперва видя только синеву, затем погрузился глубже, но не заметил ничего необычного. Он мог намного дольше продолжать свои поиски, прежде чем вынырнуть на поверхность для вдоха. Его легкие были огромными, и, скорее всего, он мог задержать дыхание на час или больше, но он не смог бы оставаться внизу больше, чем на дюжину минут за раз. Он не мог.

Дамон снова нырнул, разыскивая Ферил хаотично, бессистемно, раз за разом обследуя одну и ту же область. Какое-то время он плыл под поверхностью и пытался общаться с рыбами, думая, что одна из них может оказаться Ферил, но они испугались его, несмотря на то, что он сдерживал драконий ужас, и вскоре унеслись прочь.

Наконец, признавая поражение, он выбрался на берег и увидел сидящего в траве у границы песка Рагха.

«Ты не очень долго был внизу, не правда ли? Я знаю, что ты не слишком жалуешь воду».

Дамон стал на мелководье и встряхнулся, вода с ног до головы обрызгала явно рассерженного сивака.

«Не довелось повстречать там внизу какого-нибудь эльфа, не так ли?»

Дамон еще раз встряхнулся, выгнув спину и согреваясь на солнце. «Рагх, это большое озеро. Она может быть где угодно. Мне следовало спросить ее, в каком направлении она собиралась плыть».

Драконид пожал плечами. «Тем не менее, похоже, ты не слишком долго искал ее».

«Повторю тебе еще раз, Ферил может позаботиться о себе».

«Так что, ты не волнуешься».

«Нет, Рагх, я не волнуюсь».

«Не пытайся одурачить меня».

Глаза Дамона сузились. «Рагх, это не игра». Его тон внезапно стал гневным.

«Ладно. Ладно. Дамон, я согласен, что она отлично подготовлена. Я видел, как она развесила тех рыцарей по деревьям, и если, как ты говоришь, она может плавать с рыбами, тогда нам, возможно, придется долго ждать — нет причины быть нетерпеливым».

Дамон потрогал когтем росшее рядом растение. «Я позже могу попробовать еще раз, если она не вернется в ближайшее время».

«Отлично. Я буду ждать в лесу, как можно дальше от этого необычного озера. Мне вода нравится, может, еще даже меньше, чем тебе. Я даже не умею плавать как ты. Я тону, словно булыжник».

«Тогда перестань болтать и ступай в лес».

«Я так и собираюсь поступить». — Рагх снова направился к деревьям, оглядываясь через плечо. — «Дамон, я собираюсь хорошенько вздремнуть… в прохладном теньке. Разбудишь меня, если, или когда отыщешь эльфийку… или когда сдашься и перестанешь ждать ее».

«Она вернется», — ответил Дамон.

Кагонестийка явно довольно неплохо справлялась без него эти последние семь лет, подумал он, и она, несомненно, сталкивалась за свою жизнь с большими опасностями, чем это неестественно холодное озеро.

«Ну да, здорово, но, конечно, всегда есть шанс, что она уже утонула, Дамон…» Когда Дамон бросил на него рассерженный взгляд, сивак добавил: «… так что, может, стоит начинать высматривать ее тело, плавающее у поверхности. Разбуди меня, если обнаружишь, а затем, может быть мы, наконец, уберемся отсюда, причем быстро. Болото Сейбл начинает казаться намного более привлекательным по сравнению с этим мерзким озером».

«Присоединяйся ко мне», — повторил призрак эльфа. — «Останься в моей галерее навсегда». Призрачная фигура плыла по направлению к Ферил, приветственно раскинув руки. «Я — Дибан Нилдарех, и я бы хотел добавить твою прекрасную фигуру к своим работам».

Не сегодня, сказала себе Ферил. Ей хотелось произнести вслух «Я ни за что не присоединюсь к тебе», но она не хотела сердить странного кроткого призрака. Вместо этого она быстро заработала ногами и поплыла мимо скульптур к выходу из здания. Она следовала изгибу стены в сторону мощеной сланцем улицы.

Жилища уходили линией далеко в темно-синюю воду. У одного отсутствовала крыша, у другого со стены были содраны декоративные камни, как если бы огромный ураган пронесся вдоль ряда домов. У самого большого была сломана ограда, и повсюду виднелись разбитые окна. Из открытых окон некоторых домов свисали прозрачные занавески. Многие из зданий, которые она видела, имели минимальные повреждения, хотя Ферил подозревала, что увидит значительный ущерб, если по-настоящему внимательно все осмотрит, но она не собиралась задерживаться, если ее преследует призрак эльфа. Она заработала ногами и поплыла быстрее.

Ферил старалась не обращать внимания на холод, представляя последние мгновения квалинестийцев, отказавшихся покидать свой любимый город. Это должно было быть время чистого ужаса, потемневшее небо, разрезаемое великой драконицей Берил. Владычица, наверняка, выдыхала на эльфов, ее смертоносное зеленое облако удушало всех, застигнутых на открытом месте. Войска Берил, скорее всего, рыскали по улицам. Она представила, как эльфы бежали, некоторые из них отчаянно сражались.

Они были убиты рыцарями Нераки, или великой драконицей Берил? Они сражались с драконом до последнего вдоха, или пали, убегая? Или они утонули, когда драконица врезалась в землю, и река Белая Ярость заполнила кратер, создав Нэлис Арен? Знали ли они, что шанса на победу не было, и оставались до конца, потому что Квалиност — это все, что у них было и все, что они хотели, и не могли смириться с мыслью оставить позади свои мечты? Или опрометчиво верили, что у них, в самом деле, был шанс спасти свой город?

Ферил бы осталась и сражалась вместе с храбрейшими из воинов, чтобы защитить нацию, не город, Квалиноста. Город для нее был всего лишь изящными башнями и изысканными домами — физическими домами. Она благодарила судьбу, что никогда не была привязана к какому-либо дому, какому-либо единственному месту; в самом деле, она мало, что имела. Одежда, воспоминания и леса, по которым бродить, вот и все, что ей было нужно. Может быть, еще Дамон Грозный Волк, прошептал уголок ее сердца.

Было здесь внизу что-нибудь, что могло помочь ему? Или это все было пустой тратой ее времени.

Ферил направилась прямо к красивой башне, которая привлекла ее взгляд. На вид она имела пять или шесть уровней, и, казалось, избежала каких-либо серьезных повреждений. Она быстрее загребла руками, так как холод безжалостно проникал в каждую ее косточку. Казалось, становилось хуже, и она уже не чувствовала ног.

Даже такая сильная воля, как у нее, не могла прогнать холод. На протяжении нескольких городских кварталов зубы Ферил непроизвольно стучали. Она подумала, что здесь должно быть так же холодно, как в ледяных озерах, сотворенных на ее родине белым драконом Фростом.

Она направилась к вершине башни и ее крыше, напомнившей ей репу. Эта крыша была светлее, чем камень внешних стен, и слабо мерцала, будто в нее были вставлены кристаллы или куски драгоценных металлов. Прямо под ней располагался круглый домик, а рядом с ним впечатляющий особняк, выглядевший построенным вокруг намного более старого внутреннего двора. В центре находился фонтан с двумя переплетенными в объятиях длинноперыми рыбами. Вода должна была тонкими струйками бить вверх из ртов меньших рыб, опоясывавших чашу. Во внутреннем дворе высокие деревья без листьев образовывали руну, и повсюду были скамейки с ножками, вырезанными в виде лап диких кошек и лошадиных ног. Здесь жил какой-то богатый и влиятельный ценитель искусства.

Она проплыла мимо, как она подозревала, бывшего небольшого торгового квартала. Здания здесь были более цветастыми, а у некоторых были декоративные навесы, безвольно поникшие в отсутствие течения, чтобы шевелить их. Повсюду виднелись многочисленные вывески, все деревянные и все сгнившие, с размытыми водой надписями, нечитаемыми с этого расстояния. В окне одной лавки, наполовину наружу, наполовину внутрь, лежали платья и плащи. Снаружи другой были разбросаны тапочки; перед, предположительно, магазином игрушек на спине лежала кукла без головы. Руны над окном первого этажа намекали, что здесь жил мудрец или травник.

Она решила вернуться с визитом в этот квартал позже, так как тот травник и другие — ученые и лекари с витрин — могли оставить что-то из своих товаров. Возможно, если эти материалы хранились в закупоренных сосудах, не все содержимое было обращено в прах озером. Ферил могла взять с собой Дамона. Он был военным медиком и мог описать действенные целебные бальзамы и то, что можно было спасти и раздать квалинестийским беженцам.

И немного одежды для себя, импульсивно подумала она, учитывая, что ее единственная кожаная туника износилась и требовала замены. Кое-какую одежду вода не уничтожила; она могла разложить ее на берегу и высушить на солнце. Было бы здорово найти легкий плащ, так как скоро вечерами будет становиться прохладнее. Здесь было так ужасно холодно, напомнила она себе. Ей следовало также поискать хороший нож, решила она, вспомнив, как рыцари Нераки атаковали ее у реки Белая Ярость. Тогда она мечтала, чтобы у нее был нож.

Повсюду она замечала скелеты — на углах улиц, возле мраморных скамей, у дверей некоторых лавок, и вокруг высоких стволов, опоясывавших квартал. Ей лишь изредка попадались куски доспехов, и они были серебристыми, не черными, выдавая в своих владельцах воинов Квалинести. Встречались копья, дротики, несколько щитов, маркировка которых была частично уничтожена.

К тому моменту, как она покинула маленький торговый квартал и приблизилась к высокой башне, Ферил едва могла шевелить окоченевшими пальцами. Она знала, что должны быть и другие торговые кварталы… где-то. Город был огромным, возможно, он был разрушен падением Берил, и она знала, что могли потребоваться недели для того, чтобы обследовать это место, а может, и месяцы.

Ее тонкие руки стали такими тяжелыми, что она уже едва могла поднять их, едва могла продолжать плыть. Она бросила взгляд наверх, видя только бесконечную синеву, и поняла, что ей нужно всплыть к поверхности — хотя бы ненадолго.

Насколько глубокое это озеро? На сколько метров я погрузилась?

Ферил направилась вверх, плывя уже медленнее. Перед тем, как вернуться, нужно будет хорошенько согреться. Она так ужасно, ужасно замерзла. Этот город и это озеро никуда отсюда не денутся, так что Ферил знала, что у нее будет время восстановить силы и рассказать Дамону, что она обнаружила. Может, даже стоит подождать до завтра, прежде чем вернуться.

Тут она обнаружила, что приблизилась к башне, и в нескольких метрах от нее было открытое окно. У нее по-прежнему за ремень был заткнут волшебный кристалл, чтобы освещать путь. Что находится в башне? Любопытство Ферил снова одержало верх, и она решила бросить беглый взгляд внутрь. Всего лишь несколько минут, сказала она себе, стараясь заставить себя продолжать плыть. Несколько минут ничего не решат, а затем я смогу продолжить путь и на какое-то время согреться. Она пролезла через окно, и волшебный свет озарил комнату, наполненную, на первый взгляд, туманом, но эта дымка на самом деле оказалась многими слоями пергамента, быстро догадалась она, все эти листы заполняли пространство от пола до потолка. Ферил протянула вперед руку, коснувшись нескольких листов. Они рассыпались в прах, напоминая фрагменты раздробленной яичной скорлупы.

Она взмахнула руками, чтобы разогнать эти кусочки, снегом повисшие у нее перед глазами, и посмотреть вглубь комнаты. Ферил увидела на дальней стене полки, все заставленные книгами. Скорее всего, вода их все уничтожила, но всегда оставался шанс, что несколько страниц можно высушить и спасти. Если, случайно, эти книги содержали какие-нибудь волшебные заклинания или знания, вода не должна была причинить им вред — это она узнала, когда путешествовала с великим чародеем Палином Маджере.

Так много книг, и это всего лишь одна башня.

Она понимала, что они могли быть бухгалтерскими гроссбухами или родословными старейших семей Квалиноста. Они могли оказаться чистыми книгами для записей, ожидавшими, когда их продадут какому-нибудь ученому или государственному деятелю, чтобы быть заполненными их великими мыслями. Они все могли быть уничтожены. В надежде на чудо, она вытянула одну из книг, короткий узкий том, обернутый в красную кожу. Обложка расползлась, рассыпав страницы на пол, где они рассеялись во всех возможных направлениях.

Бессмысленно. Как и эта идея найти здесь лекарство для Дамона бессмысленна. Во имя кулака Хаббакука, как ему вообще пришла эта идея предложить мне обыскать озеро? В поисках чего? Чего?

Ферил попыталась взять другую книгу, но не смогла; внезапно ее руки сковало оцепенение. Это холод вызывает у меня приступ отчаяния, подумала она, это холод заставляет все казаться бесполезным. Я знаю, ответ здесь. В Квалинести жили некоторые из самых выдающихся ученых и чародеев на всем Кринне. Им пришлось оставить что-то, что может помочь Дамону.

Так ужасно, ужасно холодно.

Так хорошо было бы ощутить кожей солнце наверху. Она мечтала о тепле, когда клочки пергамента всплыли и затанцевали перед ее глазами, хотя здесь не было течения, чтобы всколыхнуть их, а она не шевелила руками, чтобы побеспокоить их. Почему они движутся и так искрятся? Она поняла, что ее разум сыграл с ней шутку; окоченение вызывало у нее видения. Хотя она продолжала дышать ледяной водой, чувствуя, как та движется взад-вперед сквозь ее жабры, теперь она даже не могла повернуть голову. Она замерзала. Было ощущение, что она превращается в лед.

Цвет танцующих клочков пергамента сменился на серый, а ее волшебный свет померк. В комнате неуклонно темнело. У нее было ощущение, что она тонет.

Слишком долго, сказала она себе; она слишком долго оставалась здесь внизу. Будь проклято мое любопытство. Еще раз Ферил попыталась заставить двигаться руки и ноги, чтобы выбраться из окна. Может, она и достигла какого-то прогресса, но не была уверена. В комнате стемнело. Было трудно различить какие-либо детали.

Теперь у Дамона нет надежды. Ферил не скорбела по своей собственной кончине; она знала, что все живое живет и умирает, но ощущала грусть, что не смогла помочь Дамону. Ей было интересно, на что похожа смерть. Кагонестийка почитала Хаббакука больше любого другого из богов Кринна, и хотела бы знать, встретит ли его, когда покинет этот мир.

Одна последняя отчаянная попытка шевельнуться.

В комнате в башне на дне Нэлис Арена стало еще холоднее и темнее.

Глава 8

Дамон Грозный Волк снова был человеком, высоким и загорелым, его пшеничного цвета волосы развевались вокруг него. Он тонул в озере, далеко к северу от Квалинестийского леса. Его кожа ощущала прохладу воды, но это не было неприятное ощущение. Было бы комфортно, если бы отяжелевшая одежда и ботинки не тянули его неумолимо и неотвратимо вниз.

Он дрался с драконом — своим бывшим напарником Гейлом — и в разгар сражения рухнул в озеро, это столкновение с поверхностью выбило из него дух и лишило сознания.

Вода затягивала его глубже, его глаза затрепетали и открылись. Он не многое мог видеть, только темные сине-серые пятна и редкие вспышки серебристо-серого — проплывавших мимо рыб. Его рука коснулась чего-то мягкого и скользкого, и он схватил это. Оно оказалось у него в руках — растение.

Дамон слышал громкую барабанную дробь в ушах и понял, что это неистово билось его сердце. Больше он ничего не слышал, а через мгновение уже перестал замечать холод воды. Он тонул. Он попытался двигать руками и ногами… приказал им вытолкать его на поверхность, но не мог и шевельнуть пальцем. Он только мог продолжать погружаться и наблюдать, как вокруг него сгущается тьма.

Он всегда говорил себе, что не боится смерти. Когда он был с Темными Рыцарями, то часто клялся храбро встретить смерть на поле брани, честно и героически погибнуть за то дело, которое было у его отряда в данный момент. Смерть была не такой уж и плохой, если встретить ее в бою, но утонуть было постыдно. Он почувствовал, как ему сдавило грудь, а затем все почернело.

Дамон очнулся в шоке, помотал головой, чтобы выгнать видение из головы, его усы хлестнули озеро и вызвали брызги.

«Это было несколько лет назад», — прорычал он себе, но видение, как он — человек тонет в том северном горном озере, столь явно стояло у него перед глазами, будто это было вчера. Даже теперь это воспоминание вызывало у него приступ паники.

Только Дамон не утонул. Живший в пещере на дне озера дракон заметил его. Тот дракон спас ему жизнь и одарил волшебным копьем, чтобы помочь в борьбе с великими драконами.

«Мне следовало умереть тогда и там», — пробормотал Дамон. Он сунул коготь в воду и снова помотал головой. «Мне и в самом деле нужно отправляться искать Ферил».

Однако, он еще больше часа оставался на мелководье, уставившись на свое чешуйчатое отражение сквозь холодную дымку, прежде чем, наконец, сделал глубокий вдох и, дрожа, снова погрузился в Озеро Смерти.

«Клянусь серебряными косами Илалэйдж, я никогда раньше не видел ничего похожего на тебя!»

Голос старого эльфа, стоявшего на коленях над Ферил и гладившего ее лицо, осторожно касаясь бледными пальцами век, ясно раздавался в воде. Он нахмурился, когда она не проснулась. Она лежала, выпрямившись, на каменном полу комнаты в башне перед самым большим книжным шкафом, а вокруг нее плавали клочки пергамента. Ее голова покоилась на подушке, которую он принес из другой комнаты, а руки были сложены на животе. Она выглядела мирно спящей.

Он встал и прошелся, его густые волосы струились массой ярко-белых локонов, свисавших ниже плеч, его тонкие губы работали, приговаривая: «Что же делать, что же делать». Он поднял большой палец, чтобы потереть кривую переносицу, выглядевшую немного длинноватой для его узкого лица в глубоких морщинах.

«Эльф с жабрами, изумительное зрелище. Эльф, явно посещавший дом Дибана, и похитивший один из его световых кристаллов». Кристалл в виде груши, который Ферил заткнула за ремень, теперь возвышался на книжном шкафу, ярко освещая всю комнату. «А может, ты только одолжила кристалл, эльфийская леди, а может, Дибан дал его тебе в качестве дара. Ближе к концу, как раз перед прибытием дракона, он стал слегка щедрым. Может, он знал, что за судьба ждет нас, и, может, он думал, что если начнет вести себя по-добрососедски, то сможет оказаться на лучшем счету у богов в загробном мире. Ты, несомненно, достаточно мила, чтобы привлечь взгляд Дибана, хотя у тебя и нет стоящих упоминания волос. Что, во имя памяти моей дорогой Илалэйдж, ты делаешь здесь внизу? Как ты дышишь водой?» Он раздраженно фыркнул и покачал головой, этот жест разметал волосы с его бледного лица.

«Не морской эльф. Нет, не даргонести или димернести. Достаточно повидал их раньше, и ты явно не одна из них. Определенно, не квалинести, и ты слишком далеко от дома, чтобы быть одной из тех любящих спорить надменных сильванести. Кагонести, судя по твоему платью и цвету волос. Видал кагонести, тоже, и ты — типичный представитель. Разве что, отсутствуют татуировки, и ты исследуешь подводный мир в месте, где лучше не бродить без карты. Итак, загадка, вот что ты такое. Жабры и тело и эльфийские уши. Поразительно».

Он прекратил ходить и посмотрел на Ферил, изучая ее, будто она была редким лабораторным экземпляром. Через несколько минут он нагнулся, приблизив свое лицо практически вплотную к ее. Он снова покачал головой, на этот раз локоны скользнули с его плеч и коснулись щек Ферил. «Что же делать, что же делать», — снова изрек он. — «Ты жива, моя рыбка-эльф. Я вижу, как ты дышишь, но сколько еще это продлится? Думаю, ты быстро угасаешь».

Он коснулся своими губами ее. «Как и я угасаю». Второй поцелуй, затем он отстранился. «Они холодны, как смерть, моя загадка. Холодны, как это кладбище. Твоя кожа такая белая, и я не думаю, что это ее естественное состояние. Холод сдавил тебя в своих объятиях, маленькая рыбка-эльф». Он снова коснулся переносицы. «Холод не должен заполучить тебя. Нет, нет. Не теперь. Ты — забавная мистификация, а если холод заберет тебя сейчас, мои вопросы останутся без ответов, так что ты должна жить, моя прелестная загадка. Каким-то образом я должен остановить твое угасание…»

Он еще несколько минут рассматривал ее, затем, казалось, старый эльф принял решение. Он закрыл глаза, распростер свои руки, и повис над ней, параллельно ее фигуре. Его губы шевелились, образуя резкие и четкие эльфийские слова, хотя в действительности он не издал ни звука. Его пальцы ритмично танцевали, как если бы он играл на инструменте. В мерцающих сферах, обволакивавших его руки, возникли пятна шафранового и зеленого цветов. Эти сферы выросли, а потом уменьшились, казалось, став больше и потускнев, как бы дыша в такт с дыханием Ферил. Беззвучные слова потекли быстрее, и вода в башенной комнате начала циркулировать.

Обрывки пергамента стали вращаться, а затем растаяли, к ним присоединились и рассеялись страницы из книг на полке. Все это окрасило комнату в непроницаемый молочный цвет, а затем вода прояснилась. Сферы теперь интенсивно засветились и вырвались из рук старого эльфа. Они на несколько минут неподвижно повисли между ним и Ферил, цветные пятна хаотично вспыхивали и гасли. Затем сферы упали на Ферил и всосались в ее неподвижную фигуру.

Минуту спустя ее глаза резко распахнулись, и первое, что она увидела — стоявший сбоку от нее старый эльф, протягивавший иллюзорную руку, будто пытаясь помочь ей подняться. Рот Ферил открылся от удивления, и она отшатнулась от призрака, вскочив на ноги и оглядываясь в сторону окна, через которое вошла.

«Нечего бояться, маленькая рыбка-эльф», — проворковал странный старик. — «Я не причиню тебе вреда. На самом деле, это я спас тебя». Он радостно улыбнулся и вздернул подбородок, гордый собой. «Мне пришлось спасти хорошенькую загадку».

Спасти меня, подумала Ферил.

«Да, это сделал я», — произнес он, складывая руки на груди. «Ты умирала от холода, а мы просто не могли допустить этого. Я произнес заклинание, чтобы согреть тебя».

Ферил переводила взгляд взад-вперед с призрака на окно. Она больше не мерзла, и определенно, не была мертва. Ее последней мыслью было, что она присоединилась к призракам Квалиноста и больше никогда снова не увидит Дамона Грозного Волка.

Как…

«…я спас тебя? Заклинание, как я уже тебе сказал, и не слишком трудное, как только я его вспомнил. Во мне все еще остается немного магии. Я даже могу выглядеть…»— он сделал паузу и почесал переносицу, тщательно подбирая правильный термин. — «Я даже могу выглядеть, словно живой, если тебе так будет удобнее». Его губы зашевелились, а тело приобрело цвет и материальность, но несколько мест все еще оставались полупрозрачными. При жизни он достиг почтенного возраста, судя по множеству глубоких складок на лице и многочисленным пятнам на руках и шее. «Если я сконцентрируюсь, то смогу выглядеть почти как моя старая впечатляющая личность».

Спасибо, что спасли меня…

«Меня звали Обелая», — заметил он. — «Обелая Дюросинни Д’л’асил из Квалиностского Дома Ивнер».

Итак… вы мертвы, Обелая.

«Да, как и все, кто остался, когда явилась проклятая драконица со своим войском. Моя дорогая сестра Илалэйдж уговаривала меня уйти, но я не желал и слышать. Я сказал, что я слишком стар, сказал, что она слишком стара, и что нам следует остаться здесь. Сказал, что в городе будет безопасно, великий Квалиност никогда не падет. Она обозвала меня старым дураком и покинула той ночью, но Илалэйдж была права; я был старым дураком. Теперь же я мертвый старый дурак в раздавленном городе на дне очень глубокого озера».

А… вы читаете мои мысли? Так вы узнаете мои вопросы?

«Не совсем, моя рыбка-эльф, но когда я очень стараюсь, то могу слышать, о чем ты думаешь. Трудно было бы общаться с тобой по-другому».

Итак, вы чародей. Ферил, сияя, не могла скрыть своей радости.

«Ну… я был чародеем, когда был жив. Немного известным, должен добавить». — Он шагнул между ней и окном. — «Но вернемся к тебе. Я нахожу тебя хорошенькой загадкой, и должен знать, что ты есть на самом деле, и что привело тебя сюда, в это опасное озеро. Почему у тебя жабры и кожа? Откуда в тебе столько храбрости, чтобы явиться на это холодное кладбище и копаться в том, что раньше было моими книгами?»

Ферил оглядела комнату, заметив разбросанные на полках и полу пустые кожаные переплеты множества книг. Она была рада, что осталась жива, но ей не нравилось, что Обелая стоял так близко, перекрывая кратчайший путь наружу.

Я — Фериллиаф Бегущая к Рассвету, подумала она.

«Кагонестийское имя! Я был прав! Но у тебя жабры, Фериллиаф Бегущая к Рассвету. Жабры! У тебя должна быть определенная магия. Ты должна рассказать мне все, моя прелестная загадка».

Ферил не была уверена, что доверяет этому мертвому чародею, но, в конце концов, он спас ей жизнь. Возможно, он сможет помочь Дамону, так что она рассказала ему все, начиная с того момента, когда впервые повстречала Дамона, о муках, которые он испытывал из-за наложенной на него драконьей чешуйки, о времени, которое она провела в одиночку после происшествия у Окна к Звездам, о своем единстве с природной магией.

«Ты владеешь такой удивительной магией! Ах, маленькая рыбка-эльф, был бы я жив, то умолял бы тебя обучить меня всему, что знаешь».

Дамон, сконцентрировалась она. Он — та причина, по которой я здесь и…

Она закончила свою долгую историю. «Те два дракона, мглистый и серебряная… они разрушили власть Малис, и чешуйка на ноге Дамона почернела. Мглистый дракон был обманщиком, и позже его магия вызвала рост чешуек по всему телу Дамона». Обелая был поглощен ее рассказом, вышагивая перед окном и теребя переносицу. Он снова стал целиком прозрачным. «Итак, этот парень Дамон… человек… в конечном счете превратился в дракона. Досадная неприятность. Теперь ты надеешься отыскать здесь, в этом городе-кладбище, какую-то магию, которая поможет ему снова стать человеком».

Да, подумала Ферил. Должен быть способ спасти Дамона. Он смотрел в хрустальную сферу, и что-то там сказало ему, что ответ покоится в этом озере.

«Какое удивительное повествование ты сплела мне, рыбка-эльф».

Это возможно?

«Помочь твоему другу? Используя что-то из этого озера? Ну, на самом деле я не знаю. Это очень большой город и еще большее озеро, но поиск лекарства может оказаться для меня интересным времяпрепровождением. Он может занять очень долгое время».

Так вы поможете мне?

«Я настаиваю на этом!»— Обелая поцокал языком, покачав перед ней иллюзорным пальцем. — «Тебе не следует выглядеть такой удивленной, моя прелестная загадка. Ты единственное живое существо, с которым я беседую с момента затопления Квалиноста. Конечно, я помогу тебе. На самом деле, мне нужно помочь тебе, если у тебя есть хоть какой-то шанс на успех. Кто еще согреет тебя здесь, в глубоких холодных водах? Кто еще покажет тебе этот город… не пытаясь сделать тебя постоянной его частью?»

Ферил хотела навестить дом каждого чародея и мудреца, которого знал Обелая. Старый эльф сказал, что может просто так и сделать, если она действительно хочет — но их было великое множество, и он сперва собирался показать ей некоторые районы города, чтобы доказать свою правоту.

Когда они покинули башню и заскользили над этой частью города, Ферил увидела, что и в самом деле поиск займет очень много времени. Город распростерся под ней, подобно кладбищу шпилей, поместий, предприятий и небольших домиков, надгробными плитами выпиравших со дна озера. Квалиност одновременно казался мирным и зловещим, и повсюду лениво плавали духи умерших. Темно-синяя вода искажала некоторые предметы, заставляя некоторые здания и объекты казаться больше или дальше, чем они были на самом деле.

«Много десятков лет назад здесь жила Сирилайт», — сказал Обелая, указывая на здание с тремя стенами и нарушая размышления Ферил. — «Когда-то я любил ее, и она проявляла ко мне кое-какой интерес, но магия отнимала у меня слишком много времени, так что Сирилайт нашла другого и переехала в жилище художника». Он издал вздох, похожий на долгую музыкальную ноту. «Она избежала катастрофы, уйдя с гномами через тоннели под городом. Я рад, что она со своей семьей спаслась. Она, Илалэйдж, многие мои друзья… мне следовало уйти с ними. У меня оставались несколько добрых лет».

Они проследовали над парком, где ветви у деревьев были сформированы в виде привлекательных образов, некоторые в виде животных, теперь деформированных развалинами и водой. Ферил попыталась представить, на что они были похожи в прошлом, и предположила, что одно было ставшей на дыбы лошадью, другое — крылатым зверем. В центре парка были скульптуры, похожие на те, что она видела в галерее Дибана.

«Да, это его работа», — произнес Обелая, отвечая на ее незаданный вопрос.

Ферил коснулась волшебного кристалла, который Обелая вернул ей, и который она заткнула обратно за ремень. Обелая, чтобы видеть, не нуждался в каком-либо волшебном свете, а ей кристалл помог разглядеть некоторые детали. Теперь она ясно видела, что многие здания были повреждены магическими атаками; двери и ставни были разнесены на куски. Разломанные вазы, стулья и подсвечники лежали среди костей снаружи причудливого жилого квартала. Вероятно, остававшиеся до конца эльфы сражались со своими врагами любыми предметами, которыми могли орудовать в качестве дубинки.

«Жилище Илит-Иво», — произнес Обелая, указывая на другой дом. — «Один из искуснейших лучников в квалиностских состязаниях. Он выигрывал большинство их, год за годом. Наконец, он устал от трофеев и отсутствия достойного соперника. Однажды он покинул соревнование в самом разгаре и впоследствии стал делать лучшие стрелы для всех желающих. Думаю, он хотел бы остаться в городе, но его убедили уйти с другими, несмотря на его ненависть к гномам. Многие из оставшихся вломились в его оружейную лавку, ища, чем защитить свои дома. Если тебе нужен меч, моя маленькая рыбка-эльф, мы можем…»

Не помешало бы, подумала Ферил, но сперва мне нужно помочь Дамону.

Еще один музыкальный вздох, и Обелая повел ее к самому центру города, где здания выглядели более старыми и маленькими. По мере роста, город расширялся кругами. Улицы под ней выглядели спицами колеса.

«Я знал многих чародеев в этом районе — и философов, тоже. Некоторые из них были где-то моего возраста, и некоторые из них остались умереть с городом. Возможно, мы сможем расшевелить парочку-другую духов, маленькая рыбка-эльф. Давай немного осмотримся здесь».

Он нырнул к темному силуэту, узкому трех- или четырехэтажному зданию, выглядевшему простым на фоне своих соседей. Когда они подплыли ближе, Ферил могла сказать, что это, скорее, было не столько здание, сколько дерево. Жилище было устроено в стволе гигантского эбенового дерева, с врезанными в него дверьми и окнами, и накрывавшей верхушку черепичной кровлей. Вдоль одной из стен дерева поднимались резные цветные кирпичи, скорее, как элемент дизайна, чем для опоры. Однако, возраст и озеро брали свое — она видела, где дерево сгнило, у корня и посередине.

«Я бы сказал, что нам следует войти в парадную дверь. Вежливость, и все такое. Присоединишься ко мне?»— Обелая не стал ждать ее ответа. Он проплыл сквозь дверь, которую Ферил пришлось с трудом открывать.

К тому моменту, как она справилась с ней, Обелаи и след простыл. За дверью оказалась пустая комната, выглядевшая внутренностями пустотелого дерева. Пол был посыпан гравием, мебель отсутствовала, но в тыльной части комнаты была гнилая деревянная лестница, ведшая в комнаты вверху и внизу. Ферил зависла у лестницы, ее волшебный кристалл осветил похожий на пещеру нижний этаж, заполненный футлярами со свитками и разноцветными стеклянными бутылями, большинство из которых были нетронуты. Она начала спускаться вниз, но услышала музыкальный звук сверху, вздох Обелаи. Ферил неохотно двинулась вверх, в комнату, заполненную многочисленными духами эльфов.

«Присоединяйся к нам», — произнес тонкий как тростинка призрак.

Ферил ощутила испуг и развернулась, чтобы уплыть.

«Не уходи, рыбка-эльф», — произнес Обелая, удивленно наклонив голову и подняв бесплотные брови. — «Я думал, ты хочешь помощи в своей драконьей проблеме».

Ферил вцепилась в лестницу, глядя вверх на призрачное лицо пожилого эльфа, стоявшего рядом с Обелаей и с любопытством разглядывавшего ее.

«Это Калилнама», — продолжил Обелая, кивая в сторону тонкого призрака. — «Его жена была выдающейся чародейкой. Она покинула его, когда гномы уводили наш народ из города, а он остался».

Итак, он остался и умер, подумала Ферил. Она снова начала замерзать, и крепко обхватила пальцами одну из ступенек лестницы. Я замерзаю, Обелая. Мне нужно уйти, вернуться на поверхность и согреться, восстановить силы.

«Да, он остался, маленькая рыбка-эльф. Он не смог покинуть все свои книги и манускрипты… дело всей своей жизни».

Ее окружил холод, и в комнате наверху потемнело, призраки стали еще прозрачнее.

«Он изучал драконов. Больше сотни лет, рыбка-эльф». Пальцы Обелаи завращались в воде, и возникли шафрановые и зеленые пятна. Вокруг его рук сформировались сферы тепла, а затем устремились к Ферил. «О, вот. Я почти забыл. Мы не хотим, чтобы ты снова замерзла…»

Позвольте мне рассказать вам все о Дамоне Грозном Волке, подумала Ферил, после того, как холод вновь был изгнан.

Калилнама скользнул ближе, пока Ферил повторяла сагу о Дамоне, а Обелая вставлял комментарии и то, о чем забыла упомянуть Ферил. Другие призраки толпились поблизости, разглядывая ее, и тихо переговариваясь.

Тонкий призрак по имени Калилнама пришел в восторг от рассказа Ферил, и не раз в возбуждении стискивал руки, при этом пальцы проходили друг сквозь друга. Когда она закончила, Калилнама так быстро принялся задавать вопросы, что ответы Ферил сливались вместе.

«Был бы я жив!»— вскричал он тонким высоким голосом. — «Прикоснуться к этому существу, о котором ты говоришь, дракону, когда-то бывшему человеком. Такая штуковина прежде никогда не жила».

«Калилнама знал о приходе Берил». — Обелая был у плеча Ферил, его слова музыкальным шепотом раздавались в ее ушах. — «Он предсказал, что великий распухший зверь уничтожит все».

«Но я остался», — сказал Калилнама. — «Я думал, что мы сможем быть в безопасности в катакомбах».

«Он утонул здесь», — сухо произнес Обелая. Он махнул рукой на остальных парящих призраков. — «Другие утонули вместе с ним; некоторые были его студентами, остальные были эльфами из пригородов столицы, бежавшие сюда за защитой». Призрак рассмеялся, от чего кожа на спине Ферил покрылась мурашками.

На иллюзорном лице Калилнамы было благоговейное выражение. «Этот дракон был злым, но по истине величественным существом. Я рад, что остался, чтобы хотя бы взглянуть на нее. Я никогда прежде не видел великих драконов, и собирался записать все о ней». Он снова стиснул руки, грустно качая головой.

Вы можете помочь Дамону? Ферил подплыла лицом к лицу с Калилнамой.

Призрак стал тоньше, сворачиваясь, пока не стал похож на лист пергамента, затем еще тоньше, пока не превратился просто в белую полоску, поднимающуюся с пола. «Драконья чешуйка превратила его в то, что он есть теперь. Возможно, магия в драконьих чешуйках сможет отменить это жуткое превращение. Собственная чешуя твоего друга не сработает, конечно же — тебе понадобится неиспорченная магия, чтобы разрушить старую магию, преобразившую его, и, естественно, очень мощная магия — так что, моя догадка — чешуя великого дракона. Это все усложняет. У меня в подземельях есть записи, запечатанные в футляры, не пропускающие воду. Они твои».

Его невесомая фигура проплыла вниз по лестнице в комнату глубоко внизу. Ферил с Обелаей последовали за ним, а полная комната призраков провожали их взглядами.

Калилнама, чешуя какого дракона подойдет? — спросила Ферил.

«Мы вместе будем трудиться над этой загадкой», — быстро вернулся Калилнама. — «Как не прискорбно мне это говорить, но я полагаю, наилучшие шансы на успех обеспечит чешуя великого дракона».

«Гм-м. Труп Берил неподалеку», — предложил Обелая. — «Возможно, это и есть то лекарство из озера, которое ищет твой друг».

Ферил представила зеленую тушу и призрачных рыцарей Нераки, парящих вокруг нее. Она вздрогнула и почувствовала, как что-то сдавило ей сердце.

Глава 9

На этот раз Дамон проплыл дальше, ныряя и всплывая к поверхности, пока, наконец, не увидел границу затонувшего города. Его глаза расширились от открывшегося зрелища.

Он кружил над высоким зданием. Он был удивлен, что оно выглядело так хорошо сохранившимся, будто его специально построили на глубоком дне этого озера. Он видел под собой разбросанные вдоль дорого кости, части брони и пожитки, ясно выдававшие в этом месте покинутое кладбище.

Невесомые призраки эльфов замечали его и прятались за дверьми и вжимались в стены. Хотя они больше не принадлежали к миру живых, они по-прежнему боялись драконов, и слишком ярко помнили, как Берил вызвала гибель их любимого города.

Описывая широкие круги, Дамон также заметил рога туши Берил, но не стал подплывать близко, в частности потому, что великая драконица покоилась на глубине. Он плавал и искал несколько часов, прежде чем ощутил застарелый страх, и как сдавило грудь. Затем он вернулся на поверхность, глотнуть воздуха и насладиться теплом.

Три дня прошли без каких-либо признаков Ферил. Три дня ворчания и мольбы Рагха покинуть это место. Три дня, прежде чем Дамон решил рискнуть еще раз заплыть дальше и глубже в Озеро Смерти.

Был полдень третьего дня с того момента, как Ферил нырнула в озеро, и в этот день она вернулась, как раз, когда Дамон приблизился сверху к затонувшему городу. С невероятным облегчением он заметил, как она плывет по прямой к поверхности. Он рванул вверх, выскочив наружу неподалеку от нее, и последовал за ней на берег.

«Дамон! Ты весь дрожишь! Ты искал меня в озере? Как это… приятно. Фу, но мокрый ты пахнешь еще хуже. Отодвинься!»

Он кивнул своей массивной головой, с его чешуек стекала вода. Мокрые, они сияли подобно бриллиантам в лучах заходящего солнца. «Три дня тебя не было. Я боялся, что ты утонула», — с печалью в голосе прогромыхал он. Рагх брел по направлению к ним.

Она провела пальцами по волосам и потянулась в лучах угасавшего солнца. «Я была в порядке, Дамон Грозный Волк. Ты же знаешь, что я вполне могу позаботиться о себе». После паузы добавила: «Если честно, я не думала, что прошло так много времени». Интересно, сколько времени она была без сознания в башенной комнате, прежде чем Обелая отогрел ее? «Знаешь, эльфам не нужно много времени для сна, хотя я ужасно проголодалась». Она подарила ему задумчивую улыбку, показывая, что оценила его беспокойство.

Дамон хотел, чтобы она рассказала ему все, особенно если она обнаружила в затонувшем городе какую-либо магию, способную помочь ему, но он сдерживался от прямых вопросов. Он знал Ферил и знал, что она расскажет обо всем в свое время.

«Я видел рога Берил», — начал он.

Ферил кивнула. «Я тоже нашла ее».

Она больше ничего не сказала, отчего Рагх закатил глаза. Дамон сердито посмотрел на сивака, который попятился, подняв вверх руки, оставляя их наедине. Она подняла вверх лицо и глубоко задышала, впитывая запахи поздних летних полевых цветов и травы. Бриз обдувал ее, хотя чтобы полностью высушить ее кожаную тунику требовалось какое-то время. Она вновь дала себе зарок посетить затопленные магазины и подобрать новую одежду. Сперва, однако, она собиралась вернуться в башню Калилнамы.

«Не волнуйся. Я просто перевожу дух. Я собираюсь вскоре вернуться вниз».

«На этот раз не в одиночку. Позволь мне пойти с тобой».

«Я могу позаботиться о себе», — сказала она, покачав головой, — «и я знаю, что ты боишься воды».

Дамон вздрогнул. «Все равно, позволь мне пойти с тобой», — произнес он. — «Что там внизу такого срочного?»

Она отвернулась, избегая его вопроса, не желая будить в нем надежду. «Я скучала по тебе, Дамон».

Он собирался сказать ей что-то еще, но был удивлен ее откровенностью, и слова застряли у него в горле. Ему стало неловко, и он перевел взгляд на Рагха, который просто вернулся к дереву и заснул.

«Мне не следовало оставлять тебя после Окна», — тихо продолжала Ферил. — «Я думала, мне нужно какое-то время побыть в одиночестве, вдали. Порознь. Я думала, что расстояние между нами поможет мне очистить разум, но оно только нарушило мой сердечный покой. Я скучала по тебе».

Она довольно значительное время больше не произнесла ни слова. Она стояла у края озера и наблюдала, как тонкие низкие облака, медленно тая, окрашивались в золото лучами заходящего солнца. Солнце садилось, и в сгущавшихся сумерках на дальнем конце озера пролетела пара сов, а затем повернула к востоку, отправившись на ночную охоту.

Воздух посвежел, ветер стихал. Ферил с Дамоном продолжали стоять на берегу, когда бриз донес до них новые, слабые ароматы — затхлости енотов и опоссумов, должно быть охотившихся у кромки леса, наряду с едва уловимым запахом крови — вероятно в ближайших лесах кого-то убили.

Постепенно в поле зрения замерцали звезды, и Лунитари первой из лун вынырнула из укрытия и отразилась на поверхности застывшего озера.

Ферил пошла вперед, пока вода не коснулась пальцев.

«Не возвращайся ночью», — произнес Дамон. В его голосе была несвойственная мольба. — «Я знаю, эльфам не нужно много времени для сна, но ты выглядишь усталой».

Ферил отвернулась от озера и посмотрела прямо вверх в ночное небо. Затем она сделала глубокий вдох, другой, и направилась к деревьям к юго-востоку. «Все верно. Думаешь, твой друг сивак поделится лесом?»

Она нагнулась и выдернула что-то в траве, какой-то корешок, с которого принялась счищать грязь. Она быстро съела его.

Дамон догнал ее и медленно пошел рядом.

«Я нашла… кое-то… в озере, что может помочь тебе», — наконец произнесла она, когда они подошли к сиваку, вполглаза отдыхавшему, привалившись к старому белому дубу. «Давай обсудим это утром».

Сивак вскочил на ноги, подняв глаза, чтобы встретить пристальный взгляд Дамона, а затем поймав взгляд кагонестийки. Она казалась крошечной рядом с драконом. «С возвращением. Тебя так долго не было, эльфийка, что я подумал, что ты, скорее всего, утонула. Дамон тоже так думал».

Ферил прошла мимо сивака, не удостоив того даже приветствия, и растянулась на постели из папоротника. Дамон остался на поляне вместе с Рагхом. Следя за ней, Дамон вознес беззвучную молитву богам. Он никогда так усердно не молился, чтобы вернуть свой человеческий облик, никогда ни о чем так усердно не молился.

Если бы он был человеком, то мог бы лечь рядом с ней, обнять рукой и прижаться. Если он вновь станет человеком, они смогут воспользоваться сокровищами его логова, чтобы купить поместье, где пожелают. Нанять слуг. Для них не будет ничего недоступного. Он любил свою драконью мощь… но не был счастлив.

Он заметил, как Рагх внимательно разглядывает его.

«Ну, я рад, что эльфийка не утонула», — произнес сивак.

Рагх прохаживался между Ферил и Дамоном. Драконид продолжал говорить Дамону, что настало время перейти в другую часть Квалинестийского леса. Он дико скучал, сидя под дубами и следя за птицами и насекомыми, ожидая, пока Ферил закончит свои дела в глубине Озера Смерти. Теперь она собиралась вернуться… и насколько?

«Итак, ты нашла кое-что, что может помочь Дамону. Что же это?»— настойчиво добивался сивак.

Кагонестийка не ответила.

«Ну, сколько ты собираешься пробыть внизу на этот раз?»— Рагх повысил голос, но все еще не получил ответа. — «Как мы узнаем, сколько нам ждать, а, может, тебя убьет осьминог или еще какая тварь?»

«Прекрати, Рагх», — спустя несколько минут, сказал Дамон. — «Тебе не нужно ждать нас».

Рагх издал тихое рычание. «Здорово, здорово. И куда же мне отправиться?»— Он махнул своими чешуйчатыми пальцами в сторону деревьев. — «Все верно. Полагаю, я вернусь дрыхнуть вон туда, пока ты не закончишь свой маленький поиск». Сивак сделал дюжину шагов прочь и оглянулся через плечо. «Дамон, я искренне надеюсь, что она найдет внизу, на дне этого озера что-нибудь, что может… что, возможно…»

«Снова сделает меня человеком».

Сивак кивнул.

Солнце поднималось, и деревья уже отбрасывали тени. Дамон коснулся лапой тени Ферил и выгнул спину. Его блестящие черные чешуйки стали темнее и потускнели, синие и серебристые чешуйки исчезли. Эта идея пришла ему прошлой ночью. Он мог трансформироваться в тень; эта способность у него была от породившего его мглистого дракона. Таким образом, он мог сопровождать Ферил в озере, даже защищать ее, хотя и не осмелился сказать ей это.

Таким образом, убеждал он, они смогут объединиться и удвоить свои усилия, чтобы отыскать то, что она ищет.

Когда он был тенью, его страх перед озером уменьшался.

Фигура Дамона слабо замерцала, а затем начала таять, пока не стала выглядеть как лужа масла в виде дракона. Несколько мгновений спустя эта лужа уменьшилась и слилась с тенью Ферил.

Кагонестийка глубоко дышала, воздух был тяжелым от аромата полевых цветов и предчувствия дождя. Не осталось и следа от вони стоячей воды и гниющих растений. В виде тени Дамон потерял свой запах.

«Ты сказал, что сможешь слышать меня, Дамон». — Ферил вошла в воду. — «И что сможешь оставаться под водой со мной все время, так как в виде тени ты не дышишь». Ферил зашла уже по талию, наслаждаясь ощущением теплой воды и зная, что достаточно скоро наступит холод. «Дамон, мы направляемся в старую часть города. Я повстречала некоторых… некоторых жителей… там».

Затем она поплыла впереди него к центру озера и начала погружение. Она вспугнула стайки маленьких солнечных рыбок и окуня, и, как уже делала, практически сразу отрастила жабры. Ночной отдых и раздумья придали ей сил, и она гребла быстро и мощно, стрелой устремившись туда, где, как она знала, покоился Квалиност. Она видела, как мимо проплывали щуки, окуни и серебристая форель, затем рыбы и растения внезапно исчезли, и она сосредоточилась на холоде. Он окружал ее, и она ощутила, как сдавило сердце. Она оглянулась через плечо, чтобы проверить ощущения Дамона, но не могла понять, хотя он держался вплотную позади.

Она была впечатлена, хотя и не поражена, что Дамон может тенью прикрепиться к ней. Ферил могла принимать форму большинства живых существ — что считала предпочтительнее, чем становиться тенью. Ощущал ли он этот жуткий холод? Она отринула беспокойство и прилагала усилия, чтобы справиться с окоченением и отыскать проблеск света среди темной синей воды.

Она поместила волшебный кристалл на крышу дома философа в качестве маячка. Калилнама и Обелая обещали ждать ее там, и она надеялась, что они не уснули где-нибудь, пока она засиделась наверху.

Рагх угрюмо протопал к белому дубу. Он расчистил место между узловатыми корнями дерева, и это углубление было достаточно удобным, чтобы спать в нем. Это было практически все, что он делал целыми днями — спал.

«Надеюсь, они найдут внизу что-нибудь, что поможет ему», — сказал Рагх. — «Снова сделает его человеком. Никаких больше полетов, никаких больше болот. Никакого больше постоянного болотного запаха его дыхания. Он был в порядке, когда был человеком. Он спас меня, когда был человеком. Может, он все еще хочет, чтобы я был поблизости, но я хочу, чтобы они поторопились. Здесь скучновато. Скучновато, и я по-прежнему считаю, что это странное и опасное место».

Сивак снова оглянулся через плечо. Поверхность озера была безмятежной, как обычно. Никаких следов эльфийки или Дамона.

«Теперь я разговариваю с собой. Больше здесь делать нечего». Он тихо рассмеялся и копнул ногой землю. «Не с кем поговорить, не с кем подраться. Ничего достаточно съедобного. Не на что смотреть, кроме деревьев, деревьев, деревьев и этого проклятого озера». Он вскинул голову и обвел взглядом кромку леса.

Эй, что-то двигалось там. Он слышал шелест листьев, но мало-мальски значимого ветерка не было. Тени сместились, и он мог поклясться, что ощущает какую-то вонь.

Волшебный свет показывал дорогу, и Ферил быстро поплыла к маячку. Ожидавших Обелаю с Калилнамой легко можно было заметить в дереве-доме, вместе с более чем дюжиной других духов квалинести, некоторых из которых она узнала по прошлому визиту.

Обелая бросил взгляд на сопровождавшую ее тень, но ничего не сказал. «Вот, что мы нашли из того, что может помочь, рыбка-эльф». Обелая призвал свои световые сферы и использовал их, чтобы отогнать от Ферил холод. «Мази от Розмун, порошки и осколки кристаллов, оставленные женой Калилнамы. Ее лаборатория наверху этого здания. В магазине Джелин Л’ойл свитки с заклинаниями, которые не должны были пострадать от воды. Джелин тщательно залепила воском края футляров. Гораздо больше можно найти в библиотеке на восточной окраине города. Хотя, полагаю, практически все книги погибли». Он постучал по переносице и долго вглядывался в ее глаза. «Мы точно скажем тебе, где все эти вещи, моя рыбка-эльф. Я отведу тебя к ним, но тебе придется самой заняться сборами. Видишь ли, наши руки…» Он грустно провел своими пальцами сквозь ее. «Мы не можем подобрать что-либо из этого. Я единственный среди моих мертвых друзей могу поддерживать какое-то подобие физической формы, но я не могу удерживать ее больше чем на вдох».

Вы покажете мне, где все эти предметы?

Обелая кивнул. «Я буду твоим гидом, и покажу тебе те предметы и другие, рыбка-эльф. Все драгоценные и волшебные вещи, которые не смогло уничтожить это озеро. Я не знаю, сильно ли они помогут в добывании чешуйки великой драконицы, но стоит попробовать».

Дамон видел эльфийского духа глазами Ферил и слышал все, что сказали Обелая и Калилнама. Дамон хотел задать им вопросы о том, как чешуя великой драконицы может помочь вернуть ему человеческий вид. Также он хотел знать, что держит этих призраков в городе, и почему они не перешли в мир духов, где, как говорят, мертвые парни парят рядом с богами. Но единственной, с кем он мог говорить, была Ферил, а она предупредила его попридержать язык.

Дамон решил, что эльф-чародей при жизни был древним. Он видел множество эльфов, но ни одного с такими многочисленными и глубокими морщинами, пальцы и конечности, когда они были облечены плотью, были костлявыми, бледными и покрыты возрастными пятнами. Эльфу-духу были сотни и сотни лет, может, даже, больше тысячи — в молодые годы среди Темных Рыцарей он слышал у костра байки, что эльфы могут жить так долго. Хотя и не столь долго, как драконы, ехидно подумал он.

Он продолжал наблюдать глазами Ферил, удивляясь остроте ее зрения, когда они проплывали над когда-то оживленным кварталом. В фокусе появилась огромная голова Берил, и он вспомнил, как видел великую драконицу у Окна к Звездам. Это было несколько лет назад, и Берил тоже уже несколько лет как была мертва, так что Дамон предположил, что неестественный холод озера так хорошо сохранил ее тушу, что она выглядела живой и просто спящей. Или наоборот, магия в туше великой драконицы сделала озеро таким холодным. Здесь глубины были по-настоящему темными, и в то же время с зеленым оттенком.

Среди шипов на шее великой драконицы появились призраки рыцарей Нераки, которых было трудно разглядеть, так как они были более прозрачными, чем раньше. Они не предпринимали каких-либо враждебных действий в сторону Ферил, и когда она вместе со своими мертвыми компаньонами квалинести подплыла ближе, видения рыцарей заколыхались и рассеялись.

«Думаю, подойдет любая из чешуек Берил, рыбка-эльф». — Обелая, заговорщически шепча, приблизился к плечу Ферил. — «Может, тебе следует взять две… на всякий случай, если провалится твоя первая попытка помочь твоему другу».

Три, решила Ферил. А, может, и четыре. Сколько смогу отковырнуть и вытащить на поверхность.

Она активнее заработала ногами и поплыла по направлению к своей цели, оставив позади Обелаю с Калилнамой. Теперь Ферил уже была так близко к великой драконице, что все, что могла видеть, это лишь стену изумрудных чешуек, украшавшую ее челюсть. Она зависла на минуту, рассматривая чешуйки на трупе и остерегаясь рыцарей-призраков. Самые маленькие чешуйки были на лапах и вдоль гребня над закрытыми глазами драконицы. Она устремилась вперед и ухватилась за одну из самых маленьких на голове драконицы, прямо над одной из ее громадных ноздрей. Мускулы на ее руках напряглись, а на шее вздулась вена, когда она потянула. Она стиснула зубы и потянула еще сильнее, но чешуйка не сдавалась. Ферил удвоила свои усилия и была вознаграждена, порезавшись ладонями об острые кромки чешуйки. Заструилась кровь, и цепочка проклятий пронеслась у нее в голове.

Дамон безмолвно подбодрял ее, наполовину возбужденный, наполовину в замешательстве от того, что находится так близко к мертвой великой Берил.

«Ты поранилась, моя маленькая рыбка-эльф», — утешительно произнес Обелая. Он появился рядом с ней, его одутловатое лицо изображало беспокойство. — «Тебе нужно перевязать руки. В городе есть необычная толстая ткань и …»

Я в порядке, подумала она для него. Я вернусь в Квалиност и перевяжу свои руки после того, как раздобуду несколько этих треклятых чешуек.

«Но ты истекаешь кровью — это не хорошо».

Я много раз резалась за свою жизнь, ответила она. Сперва чешуйки.

Отлично сказано, подумал Дамон.

Обелая кивнул и уплыл прочь. Ферил развернулась, изучая землю вокруг лап дракона, пока не нашла, что искала — лежавший среди костей длинный меч. Не было ни следа мертвых рыцарей, которые, несомненно, исчезли. Она поплыла вниз к мечу и обхватила рукоять своими тонкими пальцами. Обернутая вокруг крестовины кожа сгнила, но она могла воспользоваться лезвием, чтобы отковырнуть чешуйки, хотя ей следовало быть осторожной, чтобы не повредить их. Ее целью было извлечь чешуйки в наиболее возможно лучшем состоянии.

Сперва вот эта, подумала она, сфокусировав взгляд на одной из самых темно-зеленых чешуек. Она была крошечной по сравнению с остальными, размером с большое блюдо, и она решила, что поэтому ее может оказаться легче отковырнуть. Она просунула кончик меча под чешуйку и, используя его как рычаг, осторожно попробовала поднять ее.

К ее ликованию, та легко поддалась. Ферил практически освободила чешуйку, когда на нее накатила ледяная волна; холод ударил эльфийку в спину, и меч выскользнул из ее пальцев — холод, гораздо более жгучий, чем она испытывала когда-либо раньше, тотчас сковал ее. Развернувшись, она оказалась лицом к шеренге воинственно настроенных призраков — духов рыцарей Нераки. У ближайшего вместо рук были иглоподобные конечности, и хотя он выглядел прозрачным, как-то ухитрился уколоть ее. Несмотря на враждебный холод, она также ощущала какое-то тепло, и предположила, что это ее собственная кровь.

«Ты осмелилась увечить нашу госпожу», — вскричал рыцарь с руками-иглами. — «Осквернитель! Мародер!»

«Ты умрешь за свой поступок», — добавил другой рыцарь. Он потянулся к ней, его руки превратились в призрачные когти.

Обелая! Мысленно закричала Ферил. Обелая! Помоги!

Фантом древнего чародея возник выше и позади шеренги рыцарей, его мудрые компаньоны образовывали смутное облако рядом с ним. Пустые глаза Обелаи встретились с Ферил, и он печально покачал головой.

«Мы не можем помочь тебе, рыбка-эльф».

Дамон! — хотела крикнуть она.

Дико оглянувшись, она не увидела и следа своей тени.

Ферил потянулась за выроненным мечом, крепко сжала рукоять, и широко махнула им. Лезвие, не причинив вреда, прошло сквозь приближавшихся призрачных рыцарей.

«Ты умрешь», — произнесли они, как один.

Один улыбающийся призрачный рыцарь подплыл так близко, что его тело задело ее. «Твоя душа тоже будет помогать охранять этого священного дракона».

Глава 10

Рагх давно не чувствовал запаха скунса, проведя так много месяцев в болоте, где эти существа обычно не встречаются, но эта вонь заставила его подумать, что семейство скунсов направляется в его сторону, к его любимому белому дубу. Рагх зарычал. Он не боялся скунсов, как не боялся много еще чего. Правда, драконы, признавал он, немного пугали его. Он определенно боялся драконов, особенно Сейбл… и любое существенное число рыцарей Нераки.

Он пошарил в траве и ухитрился набрать полную горсть окатышей. Он швырнул их в сторону источника шума, в заросли папоротника у подножья дерева, не видя цели, но достаточно точно.

Тем не менее, хруст нарастал, отвратительный запах усилился, а когда над папоротником высунулось маленькое украшенное перьями копье, он понял, что этот запах исходил не от скунсов, а от кое-чего совершенно другого. Утреннее небо прорезал пронзительный вопль, и лес ожил топотом крошечных ног.

«Гоблины!»— Рагх зарычал и собрался, прижав к бокам свои когтистые руки.

Ростом менее метра, эти гоблины фигурами напоминали людей, но обладали чешуйчатой кожей, как у ящеров. Их лица выдавались вперед, придавая сходство с крысами, а уши — хотя у некоторых они были откушены — были заостренными. Некоторые из гоблинов были красно-коричневого цвета сухой глины; другие были темно-коричневыми или грязно-желтыми. Среди них затесался один белокожий гоблин. Из макушек их в остальном плешивых голов вырастали неопрятные пучки волос, а их дикие широкие глаза были черны, как ночь, и воинственно обращены на драконида.

«Армия вонючих гоблинов». Рагх видел, что их было несколько дюжин. Он не мог убежать от них, так как гоблины были быстрыми и проворными, и, конечно же, не мог улететь, но мог драться с ними, и он воспользовался удобным случаем.

«Вонючие крысы». Рагх схватил первого гоблина, его чешуйчатый кулак сомкнулся на глотке твари и сжимался, пока он не услышал, как треснула шея. Рагх швырнул мертвеца в тройку спешивших к нему, выставив копья, словно собираясь насадить его на вертел, гоблинов. Труп сбил их, и Рагх пригнулся и переключил свое внимание на приблизившегося к нему, орудуя маленьким топором, гоблина с бочкообразной грудью.

«Я не боюсь вас», — сплюнул он. — «Я напитаю землю вашей мерзкой кровью».

Слова Рагха были произнесены грубым хриплым шепотом, который навел бы на мысль о слабости или почтенном возрасте, если бы исходил от другого существа, но сейчас он был таким из-за многочисленных ран на горле, заработанных в бою. Его шея была испещрена шрамами. «Гоблины явились докучать мне, дурацкий поступок. Провоняли мое дерево. Последнее, что вы сделали в жизни».

Драконид упорно боролся — не только с гоблинами, но и с тошнотой, вонь от гоблинов прочно обосновалась у него на языке и заполнила ноздри. Он путешествовал раньше в компании гоблинов, когда он, Дамон и Мэлдред направлялись к горам на другой стороне Нового Моря. Они заключили временный союз с одними гоблинами, и те рассматривали Рагха кем-то вроде генерала. Те гоблины были из засушливых земель, и хотя и плохо пахли, не воняли так сильно, как это стадо.

«В память Темной Королевы! Откуда вас столько взялось? Крысы! Вонючие мерзкие крысы!» Один из них уколол его копьем. Он осыпал гоблинов проклятиями на старом языке, которым владел, и пнул того, кто осмелился ранить его, сила его удара проломила грудь маленькой твари.

Он опустил кулак на череп другого, улыбаясь, услышав, как затрещали кости, и увидев, как рухнул гоблин. Рагх схватил еще парочку, одним из которых был замеченный им ранее белый гоблин, скручивая им обоим костлявые шеи. Швырнув их тела себе за плечи, он подобрал правой рукой упавшее копье и принялся насаживать на вертел краснокожих гоблинов. Он поочередно отшвыривал гоблинов и крушил им черепа. Ему пришлось перешагнуть через растущую кучу тел, чтобы продолжать сражаться.

Рагх от души веселился после череды дней скуки. Он откинул голову назад и завыл, этот звук на мгновение угомонил гоблинов, заставив передние шеренги замереть. Копье выскользнуло у него из пальцев, его руки были покрыты их черной кровью.

Рагх так сильно пнул одного гоблина, что тот перелетел через головы своих удивленных собратьев. Он читал нерешительность на лицах ближайших гоблинов, и к их вони примешивался запах их страха.

«Вонючие крысы, пришедшие нарушить мой утренний покой!»— ругался сивак. Его глаза зловеще искрились, и большая ухмылка широко растянулась на его чешуйчатом лице. — «Я убью вас всех и позволю Дамону зашвырнуть множество ваших мертвых тел в это проклятое озеро!»

Еще один гоблин ухитрился приблизиться, бешено стуча зубами, и воткнул копье глубоко в его уже раненую ногу.

«Мерзкие мелкие твари!»— заорал Рагх, отступая и отряхивая свои когти, с которых капала кровь гоблинов. — «Что вы вообще здесь делаете?»

Гоблин выдернул копье и снова воткнул его в ту же рану. Он что-то прочирикал Рагху и избежал хватки сивака, нанося Рагху удар в живот.

Один из самых высоких гоблинов издал долгий и громкий крик на своем свистящем гортанном языке. Рагх достаточно много веков пожил на Кринне, чтобы выучить большинство языков. Высокий гоблин сказал: «Да, раньте его, но не убивайте бескрылого. Он нам нужен живым!»

Живым? Рагх удвоил свои усилия, хотя его руки и ноги двигались уже медленнее из-за ран и усталости. Что, во имя памяти Темной Королевы, хочет свора гоблинов от старого израненного драконида без крыльев?

Из-за деревьев вывалила еще одна волна гоблинов. Рагх предположил, что в ней была сотня или больше мерзких тварей. В общем, гоблинов не с чего было бояться… но сколько еще их прячется поблизости?

По спине Рагха пробежал непривычный холодок, и он рискнул бросить взгляд через плечо на озеро. Поверхность была неподвижна, и не было и следа эльфийки или Дамона. Звать на помощь не имело смысла; он сомневался, что кто-нибудь под водой услышит его.

Рагх стиснул зубы, и глубоко в груди зародилось рычание. Он боролся с усталостью и рвал каждого гоблина в пределах досягаемости. Он не запросил пощады, даже когда они постепенно окружили и загнали его в угол, нанося ему уколы крошечными копьями и ножами сзади в ноги.

Всего лишь булавочные уколы, сказал он себе. Они не могут ранить меня. Рагх распорол грудь высокому гоблину, который, как он слышал, приказывал другим не убивать его. Затем он придавил ногой тело и разорвал пополам. Глаза драконида сильно слезились — от напряжения, от сильного запаха крови и вони гоблинов. Он моргнул и помотал головой, чтобы прояснить зрение.

Он заметил высокую фигуру, маячившую позади толпы гоблинов. Это был широкоплечий человек внушительного телосложения. Рагх не мог разглядеть каких-либо деталей, так как это человек держался в тени дубов, но он, несомненно, был тем, кто руководил гоблинами, иначе они, скорее всего, атаковали бы и его тоже. Рагх теперь вслепую колотил гоблинов, не сводя глаз с человека, мысленно призывая того выйти из тени деревьев и сразиться.

Еще больше гоблинов погибло; еще больше растоптано или отправлено в полет. Затем, вдруг, Рагх оказался на коленях и все, что мог видеть, это пресс маленьких кожистых тел, настоящую стену из слоев красного и грязно-желтого цвета, тут и там нарушаемую ухмылками со сломанными зубами. Вонь от пота, крови и чего-то там еще прилипшего к этим тварям, поразила его, и он начал задыхаться. Воздух в его сдавленной груди был горячим и зловонным, и он выгнул вверх голову, ловя свежий воздух.

Он продолжал бить и молотить, пока гоблины пронзительно вопили и гибли под ударами его рук и ног. Они, старались не наносить ему уколы в грудь или живот, выполняя приказ человека, теперь двинувшегося вперед, что этот сивак должен быть захвачен живым.

«Свалите его». — Произнес на общем языке человек, и гоблины ринулись как один. — «Покалечьте, но не убивайте, пока».

Рагх был опрокинут на спину кучей гоблинов, вскарабкавшихся и придавивших его своим весом. Он ухитрился убить еще парочку, прежде чем самые сильные из них воткнули копья в его руки и ноги, пришпилив сивака к земле, словно коллекционер насекомых бабочку. Затем некоторые из гоблинов принялись плеваться в него, пока другие принесли толстый шпагат и замотали крест-накрест его грудь и конечности. Концы шпагата были привязаны к воткнутым в землю кинжалам.

Сивак боролся, но отказывался кричать от боли. Он вращал головой из стороны в сторону, видя воткнутые в его руки копья и кровь, льющуюся из его ран. Особенно омерзительно выглядевший гоблин с бельмом на глазу и следами болячек на груди приставил короткий меч к горлу Рагха.

Драконид, наконец, присмирел, и гоблины победно зачирикали.

«Мы сделали, как ты просил», — услышал Рагх, как на общем сказал один из гоблинов. — «Мы не убили его».

«В любом случае, он умрет», — произнес другой. — «Посмотри, как он истекает кровью».

«Действуй быстро, Биделл», — сказал красно-серый гоблин. — «Заставь его говорить, прежде чем он умрет».

Рагх увидел над собой лицо. Оно было чисто выбритым и красивым для человека, и принадлежало мужчине с короткими черными волосами и темно-синими глазами. Едва заметный шрам шел от центра подбородка и исчезал за ухом. Он улыбнулся, обнаружив ряд ровных зубов, белых, как эмблема в виде лилии на его угольно-черном плаще. Когда он склонился над драконидом, доспехи заскрежетали, и Рагх увидел, что броня пострадала от кислоты. Рыцарь Нераки извлек свой меч и коснулся им зарубцевавшихся шрамов на груди Рагха.

«Я вижу, ты побывал во многих сражениях, сивак. Шрамы лучшие свидетельства чести, не правда ли? Боевые отметины, чтобы все видели». — Он коснулся свободной рукой своего собственного шрама. — «Лучше медалей, как ты думаешь?»

Рагх возобновил попытки освободиться, и рыцарь поставил пятку дракониду на грудь.

«Командор Биделл», — рискнул встрять гоблин. — «Вы сказали не убивать его. Наша госпожа рассердится, если он умрет… случайно».

«Я рискую нарваться на ее гнев, уже просто находясь здесь», — ответил командор, — «но нет, сивак не будет лишен жизни… пока». Он провел мечом по шрамам на груди и шее Рагха. Затем он чуть надавил, достаточно, чтобы прочертить кровавый след поперек груди сивака. «Мне кажется, сперва я должен добавить ему свидетельств чести». Еще один длинный порез, пока он следил за глазами Рагха, желая увидеть, как они сузятся от боли, желая увидеть в них мольбу. «Ответь мне на некоторые вопросы, сивак, и я сделаю твою смерть относительно безболезненной. Будешь сопротивляться, и я могу растянуть ее на долгие дни».

Над Рагхом склонился гоблин, выкручивая ему руки и радостно скалясь. Остальные подступили ближе, чтобы не пропустить развлечение. Рагх почувствовал, как к его горлу подступает желчь, зловоние от этих тварей выворачивало ему желудок. Зловоние, вкупе с болью от порезов и копий, что удерживали его, было практически невыносимым. Этот запах… он теперь узнал его, смесь пота и собственного дурного запаха существ, но сильнее всего было зловоние трясины. Должно быть, эти твари явились из болота. Разве гоблины не упоминали о госпоже? Сейбл?

«Мглистый дракон, называющий себя Дамоном», — вопрошал командор, держа меч наготове к следующему порезу. — «Скажи мне, где он».

Рагх покачал головой и стиснул зубы, когда командор принялся нарезать его.

«Ты его закадычный приятель, говорит моя госпожа Сейбл. Мглистый дракон, который оттяпывает себе все больше и больше от болота великой драконицы… где он?»

«Я не знаю», — яростно выплюнул Рагх. — «Я здесь один».

«Это я вижу», — парировал рыцарь. — «Сейчас ты один, но не так давно был не один. Здесь драконий след. Ты всегда вместе с мглистым драконом, зовущимся Дамоном. Где он?» Рыцарь воткнул меч в плечо Рагха, проворачивая его. «Бьюсь об заклад, что рано или поздно он вернется сюда — он не оставит надолго своего домашнего любимца — но я бы предпочел узнать, где он именно сейчас».

Драконид зарычал в ответ. Рагх знал, что они не найдут следа дракона или эльфийки на берегу озера… так как песок беспрестанно стирает все следы. Он взмолился памяти Темной Королевы, чтобы Дамон с Ферил остались в озере на несколько дней, как прежде. Рагх знал, что к тому времени он будет давно мертв, а рыцарь со своей армией гоблинов уйдет, ища дракона где-нибудь в другом месте. Дамон будет в безопасности, и у него останется шанс когда-нибудь снова стать человеком. Дамон отомстит за него, подумал Рагх.

Если, случайно, Дамон всплывет, когда рыцарь со своими гоблинами все еще будет здесь, это тоже будет неплохо; Дамон прикончит это стадо быстрее, чем отряд бакали. Рагх только не хотел, чтобы Сейбл узнала, где они.

«Что тебе нужно от Дамона», — спросил Рагх, встречая пристальный ледяной взгляд рыцаря.

«Я собираюсь доставить его голову своей госпоже Сейбл», — ответил командор Биделл. — «Моя армия гоблинов сделает сюрприз для великой драконицы. Она думает, что я просто выполняю поручение к югу от Шрентака. Она будет довольна, когда узнает, что вместо этого я собрал эту армию и преследовал ее ненавистного врага».

Итак, Дамона собирались убить. Это означало, что у Рагха тоже не было ни малейшего шанса выжить в этой пытке. Теперь ему нечего было терять.

«Идешь против инструкций Сейбл? Это не полезно для здоровья», — заметил сивак, думая, что сможет узнать что-нибудь еще интересное от этого тупого болтливого рыцаря.

«Она наградит меня, а не казнит».

«Разве недостаточно, что Дамон покинул ее мерзкое болото?»

«Этого может быть достаточно, чтобы удовлетворить мою госпожу Сейбл, но это не удовлетворяет меня. Мне нужно выслужиться перед владычицей, а это мой лучший шанс». — Рыцарь злобно улыбнулся. — «Я хочу быть уверен, что Дамон-дракон никогда не вернется в ее земли. У меня здесь достаточно гоблинов, чтобы на этот раз навсегда покончить с ним».

Он похлопал себя по поясу. С него свисали несколько маленьких фляжек. Также там был маленький тотем, украшенный крошечными черными перьями и обсидиановыми пластинками. Он указал на последний. «Я позаимствовал этот особый предмет из хранилища в Шрентаке, чтобы придать храбрости своей армии, и я принес кое-что еще с собой из болота, что гарантирует его поражение».

Биделл пробарабанил пальцами по одной из фляжек и зашагал вплотную вокруг драконида. «Теперь скажи мне, сивак, где твой мглистый друг?»

Глава 11

Среди рыцарей Нераки плавали призраки гоблинов, и Ферил показалось, что она видит вдали призрачные очертания боевых коней.

Клянусь кулаком Хаббакука! Ее мысли закружились. Дамон, ты видишь их? Так много мертвецов! Армия мертвецов озера! Дамон, где ты?

«Армия мертвецов озера, и вскоре ты присоединишься к ним, маленькая рыбка-эльф». — Обелая, чья морщинистая полупрозрачная фигура парила прямо над и позади рыцарей, произнес это с нотками сожаления в голосе. Призрак квалинестийца все еще качал головой, и его иллюзорные пальцы потерли переносицу. — «Ты присоединишься к ним, моя хорошенькая загадка, а я должен наблюдать, как ты умрешь».

Лицо Ферил скривилось от боли, когда рыцарь Нераки вошел в ее тело. Ледяные иголки пронзили ее всю, и хотя она закричала, не раздалось ни звука.

Дамон, не уверенный, как справиться со сверхъестественной рыцарской угрозой, слил свою тень с ее фигурой, так чтобы никто, даже Ферил, не видел его. Он видел и слышал все при помощи ее органов чувств, и, может быть, сможет помочь ей; теперь он мог говорить с ней так, чтобы Обелая не заподозрил о его присутствии.

Ферил! Послушай меня! Ты не можешь сражаться с ними мечом! Используй свой разум! Используй свой разум!

Кагонестийка не слышала Дамона. Ее слух заполнили шепчущие голоса призраков и биение ее сердца. Она старалась не потерять сознание. Ферил яростно боролась с пульсирующей болью в теле, возникшей, когда в нее проник второй рыцарь. Вся дрожа, крепко обхватив пальцами эфес меча, она из последних сил взмахнула оружием, пытаясь удержать остальных призраков на расстоянии, но те, как один, медленно надвигались.

У нее перед глазами все закружилось. Она больше не различала синеву озера; она видела только призраков, их эфемерные черты расплывались по мере того, как их ряды сгущались. Она больше не могла даже отличить рыцарей от квалинестийцев. Они образовали сплошную причитающую белую ледяную стену.

«Осквернитель! Ты, которая осмелилась причинить вред Берил, погибнешь от наших рук».

«Ты должна присоединиться к нам».

«Ты будешь вечно помогать нам охранять Берил».

«Ты должна умирать медленно и в великих муках, как Берил. Тогда ты ощутишь то, что чувствовала наша благословенная Повелительница».

«Бедная, бедная рыбка-эльф».

Предатель! Ты — предатель! Подумала Ферил. Обелая, я доверилась тебе! Ты сказал, что поможешь мне!

«Я собирался, моя рыбка-эльф. Я… я не знаю…»

Знаешь что? Ферил окоченела, ее конечности стали невероятно тяжелыми. Она попыталась снова поднять меч, но не смогла, и тот выскользнул из ее пальцев. Вы не одолеете меня! Подумала она, желая, чтобы рыцари Нераки услышали ее мысли. Она собиралась выцарапать им глаза, но не видела ничего, кроме белой стены. Ее окружала жуткая белизна и какофония криков. Мгновение спустя она упала на дно озера, ее голова ударилась об одну из лап великой драконицы.

«Я не знаю, почему не могу помочь тебе, рыбка-эльф. Что-то удерживает меня от того, чтобы следовать зову сердца. Прошу прощения. Что-то внутри меня требует, чтобы я служил этой драконице».

Раздался хор извинений группы спутников Обелаи, но над ними возвысился протестующий голос Калилнамы. Квалинестийский мыслитель старался быть услышанным среди других, его слова практически криком прозвучали в ее голове: «Не позволяй им победить, кагонестийка! Ты не можешь одолеть их, но ты можешь спастись! Беги, кагонестийка! Победи бегством!»

Я не собираюсь лечь и сдаться, подумала Ферил, мысленно поблагодарив Калилнаму за то, что дал ей надежду, но вошедшие в ее тело призрачные рыцари пригвоздили ее к земле, держа крепче любого якоря. Вы слышите меня, рыцари? Вы не справитесь со мной! Вы никогда не справитесь со мной!

Ферил зажмурилась, чтобы разрушить чары ужаса призраков. Она игнорировала холод. Вместо этого она заглянула глубоко внутрь и нашла одну последнюю искорку магии. Она уговорила ее разгореться, почувствовала, как та распускается у нее в груди и устремляется к рукам и ногам.

Она представила рыбку с серебристыми плавниками, юркую и быструю, и малоинтересную мертвым рыцарям Нераки. Такая рыбка не несет угрозу останкам дракона, подумала она, вспомнив, что когда она превратилась днем раньше в зубатку, призрачные рыцари оставили ее в покое. Ферил почувствовала, как ее ноги срастаются и укорачиваются, руки сливаются с боками, а кожа уступает место чешуе. Она так замерзла, что не была уверена в реальности происходящего, и молилась Хаббакуку, ясно представляя свою магическую трансформацию.

Когда она открыла глаза, ее зрение само по себе исправилось. Ее все еще окружала белизна, но с расположенными по обеим сторонам головы глазами она также видела и то, что позади. Пошевеливайся! Сказала она себе. Во имя дыхания Хаббакука, пошевеливайся и живи!

Она щелкнула хвостом и оттолкнулась от трупа Берил, оставив позади двух испуганных рыцарей, которые погрузились в ее эльфийское тело, а теперь обнаружили, что пялятся друг на друга. Она проплыла сквозь их собратьев. Она проскочила сквозь один ряд в другой, состоявший из мертвых гоблинов и других существ. Холод их призрачных фигур едва ли не физически поразил ее, на мгновение оглушив. Она плыла среди духов, едва шевеля жабрами.

Я подвела Дамона и себя, и мы оба будем прокляты и присоединимся к этой армии нежити. Она пыталась собрать силы, но вместо этого почувствовала, как идет ко дну. Я думала, что стать рыбкой сработает. Я думала…

«Взгляните! Диковатая эльфийка вон там!»— услышала чей-то крик Ферил. Голос призрака был знакомым… Калилнама или Обелая, она не была уверена.

«Эльфийка-осквернительница одурачила нас, и теперь с другой стороны дракона. Мы должны остановить ее! Мы не можем позволить ей причинить вред драгоценному телу Берил!»

Голос Обелаи — теперь Ферил узнала его — но он указывал призракам в противоположном направлении.

«Спешите, прежде чем она причинит вред прекрасной Берил! Мы должны убить ее!»

Холод хотя бы немного отступил, когда некоторые из призраков двинулись от нее прочь. Однако не все из воинов-нежити автоматически обратили внимание на Обелаю.

«Мы не можем позволить эльфийке причинить вред Повелительнице!»

Еще несколько призраков поспешно последовали за остальными. Достаточное число тех, кто находился поблизости от Ферил, поверили крикам призрака квалинестийца, так что, ускользая прочь, она немного ожила. Ферил мобилизовала все свои силы и продолжала плыть. Каким-то чудом она нашла путь сквозь колышущуюся белую массу, уносясь прочь и поднимаясь вверх от дна озера, ища синюю воду, что указывало бы на отсутствие призраков.

Ферил слышала позади себя голоса нежити. Их слова слились в сплошной шум, напоминавший сильный ветер в кронах деревьев. Она слабо слышала Обелаю, продолжавшего направлять по ложному пути духов, и помогавшего ему Калилнаму.

Затем она уже кроме призраков ничего не слышала, когда отплыла достаточно далеко от трупа драконицы и ее бессмертных защитников, и продолжала подниматься к поверхности сквозь неестественно холодную воду. Казалось, прошли часы, прежде чем темная синева уступила место более светлой, яркой тени, и вода приятно потеплела. Теперь она была в компании других рыбок, плывя с ними к мелководью, ощущая ласковые прикосновения мягких усиков широколистных водяных растений.

Каждая частица ее болела; снова и снова она вспоминала проникающих в нее и замораживающих до бесчувствия рыцарей. Насколько она понимала, Дамон все еще был внизу, но она была так невероятно уставшей и больной, что ей нужно было выбраться на берег.

Поэтому она представила свое эльфийское тело и быстро почувствовала, как ее чешуйки разглаживаются, чтобы стать смуглой кожей, плавники разделяются, чтобы стать ногами, глаза возвращаются к обычному виду. Задыхаясь, кагонестийка выбралась на берег и рухнула на песок. Был ранний вечер, но Нуитари и Солинари были низко в небе, и давали едва достаточно света, чтобы слабые тени упали на белый песок. И тут она заметила, как ее собственная тень вытягивается, словно масло вытекает в траву, и утолщается. Она расширилась до чернильного облака, а затем начала принимать очертания дракона. Она продолжала расти, и часть ее черноты уступила место сверкающим синим и серебристым крапинкам. Из спины Дамона выросла чешуя и усаженный шипами гребень. Голова дракона опустилась, усы скользнули по спине Ферил.

«Дамон…»— Она подняла голову. — «Я боялась, что ты покинул меня. Я боялась, что ты потерялся или тебя схватили призраки. Мне стыдно. Я могла оставить тебя там внизу». Она снова в изнеможении опустила голову.

«Я был с тобой, Ферил, но не осмелился раскрыться, и я не мог освободиться. Я хотел помочь тебе бороться с призраками, но верил, что ты найдешь способ».

Его тоже напугали глубины озера, если быть до конца честным, следовало признаться ему. От его голоса сотрясался песок. «Я никогда не чувствовал себя таким беспомощным. Там внизу не было теней и…» Вдруг он резко обернул голову, к чему-то прислушиваясь, и внезапно вспомнил о Рагхе. Он не видел сивака на его обычном месте отдыха, но как раз позади из-за деревьев показалась шеренга гоблинов с возвышавшимся позади них рыцарем Нераки.

«Зверь!»— прокричал командовавший рыцарь.

Гоблины испустили свой гортанный боевой клич и ринулись в атаку, размахивая оружием.

«Убейте его!»— крик рыцаря перекрыл шум. — «Уничтожьте зверя, и будете вознаграждены!»

Они разливались по поляне мощной волной. Дамон тряхнул Ферил, затем, даже не взглянув еще раз на нее, развернулся и обрушился на врагов. Он на полную силу выпустил свой драконий ужас, рассчитывая увидеть, как гоблины замрут, развернутся и побегут к деревьям. Хотя на короткий миг они показались испуганными, ни один из них не вышел из боя. Они завопили еще громче, наступая на него и размахивая своим тяжелым оружием.

Дамон неистово налетел на первых, приблизившихся к нему. Эти гоблины взлетели в небеса, когда он врезался в передние шеренги. Он попытался достать выкрикивавшего приказы рыцаря Нераки, но между ним и человеком было слишком много гоблинов. Сквозь брешь рыцарь осыпал Дамона проклятиями, и на его губах играла странная улыбка.

Дамон прихлопнул когтистой ступней с дюжину гоблинов, но дюжина других выскочила вперед, нанося своим оружием ему уколы в ступни и ноги, хотя Дамону они были как укусы мухи. Он поднял другую лапу и растоптал своих мучителей, а затем прыгнул вперед в сторону командора.

Рыцарь не сдвинулся с места, двумя руками описав большим мечом широкую дугу, не достаточно близко, чтобы попасть по Дамону, скорее, только чтобы посмеяться над ним. В то же мгновение рыцарь пролаял новые приказания на языке гоблинов, и из леса вывалили новые мерзкие маленькие твари и атаковали Дамона.

Однако, они для него были не более, чем муравьями, и он расшвырял одних своими лапами, прихлопнул других своим массивным телом, и еще больше разметал ударами хвоста. Некоторых он проглотил, слегка разжевывая неприятных созданий, прежде чем выплюнуть. Казалось, их сотни, предположил Дамон. Грубые эмблемы на их щитах и элементах брони, которые они соединили вместе, говорили, что они из одной и той же местности. Он на мгновение заволновался, все ли в порядке с Ферил, если она вообще была в сознании.

Оглянувшись через плечо, он не увидел ее, должно быть она лежала без сил на берегу, иначе была бы здесь. Кагонестийка никогда не уклонялась от драки.

Командор отступил, продолжая отдавать приказы на языке гоблинов, не сводя глаз с дракона и крепко сжимая талисман с перьями, свисавший с его пояса. На лице рыцаря не было и следа испуга. Слишком поздно Дамон задумался, что что-то смягчило воздействие его ауры страха, так как ни один гоблин не запаниковал, а рыцарь даже не задрожал.

Он во множестве давил и убивал гоблинов, но подкрепления продолжали дерзко наносить ему уколы своими маленькими копьями и мечами. Они тут и там вызвали небольшое кровотечение.

«Паразиты! Надоедливые», — пробормотал Дамон. — «Я не оставлю никого из вас Рагху». Это напомнило ему — где же его верный друг драконид?

«Рагх!» Его рев прокатился по поверхности и швырнул нескольких гоблинов прямо на землю. Эта вибрация разнеслась во всех направлениях, даже разбудив Ферил. Кагонестийка широко распахнула глаза и, минуту спустя, попыталась встать.

Она посмотрела в сторону деревьев и увидела армию гоблинов. «Дамон!»

«Рагх!»— снова и снова ревел Дамон. — «Рагх, где ты?»

Ферил поднялась, дрожа, мобилизовала внутренние ресурсы и направила свое сознание в высокую траву перед лесом. «Помогите мне», — прошептала она растениям и деревьям вдоль берега. — «Хватайте созданий, которые нападают на дракона».

В это время Дамона отвлекла новая толпа гоблинов, устремившихся на него; он хлестал их хвостом, рвал и кусал, а они кишели со всех сторон. Однако, спустя несколько минут, трава вокруг него начала расти до необычной длины; призванная магией Ферил, высокая трава оплетала ноги гоблинов, удерживая на месте и облегчая их поимку и убийство. Папоротники и полевые цветы по спирали поднимались вверх и обвивались вокруг мелькавших рук созданий, не давая тем использовать свое оружие.

Ферил! Она восстановила силы? — с благодарностью подумал он. Трава хватала и его тоже, но он был слишком большим и могучим, чтобы быть плененным. Мощными ударами лап он прикончил последнюю группу гоблинов, все еще ухитрявшихся организовывать какое-то наступление, а затем бросил взгляд вокруг, ища командора рыцарей.

Рыцарь Нераки исчез. Дамон знал, что, должно быть, тот доказывает свою трусость, прячась где-то в лесу. Он принюхался, втянув аромат полевых цветов, гоблинской крови и своего собственного зловония. Он не учуял рыцаря или драконида. Снова Дамон забеспокоился, где его друг.

«Рагх!»— змеевидное горло Дамона охрипло. — «Рагх?»

Он пристально вглядывался в непрерывно шуршащую листву, осмотрел горы трупов гоблинов, ища следы спрятавшегося командора рыцарей или Рагха. Высокая трава и папоротники, вечнозеленые растения и кусты гипнотически раскачивались. Это вызвало у него головокружение.

«Рагх!» Хотя он одержал верх, он ощущал себя выдохшимся, проигравшим. «Рагх…»

Может, гоблины убили его? Если так, где же тело?

Высокая трава обернулась вокруг его лап и обвила хвост. Его голова стала такой тяжелой, что он опустил ее, чувствуя, как вьющиеся растения хватают его усы. Он положил голову на землю, его отвисшая челюсть раздавила тела гоблинов. Длинные клинки травы перебрались через губу и обмотали зубы.

Дамон закрыл глаза и издал глубокий вздох, чувствуя себя почти умиротворенным и завернутым в кокон заколдованной природой.

«Дамон?»— Ферил перешагивала через брошенное оружие и мертвых гоблинов, скользя в лужах крови. Она беззвучным приказом успокоила траву и вглядывалась вперед, выискивая гоблинов или чего похуже.

Она не замечала ни малейшего движения, хотя своим эльфийским зрением видела лучше дракона, и под старым белым дубом она разглядела распростертую фигуру сивака. Он был пришпилен к земле копьями, и она подумала, что драконид мертв.

«Дамон?» Она поспешила к дракону, спотыкаясь о мертвых гоблинов. Изящные пальцы прошлись по чешуйчатому рисунку его морды. Ее мутило от его запаха, сделавшегося в сто раз хуже в сочетании со зловонием сраженных гоблинов. «Дамон!»

Она стряхнула усталость после путешествия в озеро и уставилась на Дамона широко раскрытыми глазами. Это не помогло. Дракон не дышал.

Из глубины леса командор рыцарей оглядывал свою истребленную армию. Несмотря на массовую резню, это была полная победа. Хотя погибли все, кроме горстки гоблинов, они для командора были расходным материалом, а он ухитрился сразить дракона по имени Дамон.

«Госпожа Сейбл будет чрезвычайно довольна». Он представил, как она жалует ему внушительную награду. По правде говоря, он не мог принести ей голову дракона, как изначально планировал — у него было недостаточно гоблинов, чтобы отрезать и тащить тяжелую голову — но ему следовало как-то представить доказательство своего успеха.

Драконид тоже был близок к смерти, но сиваки были выносливыми созданиями, и этот мог выжить. Если это случится, командор притащит его в логово Сейбл в качестве свидетеля этого вечернего триумфа, который сможет подтвердить гениальность рыцаря и важную смерть дракона. Затем он оборвет мучения сивака на глазах у Сейбл, а, может, даст ей возможность растворить драконида своим кислотным дыханием. Тогда Сейбл придется наградить его. Разве он не убил великого Дамона и его домашнего питомца? Он станет так ужасно, ужасно богат.

Командор вернется обратно на это место утром, просто чтобы убедиться, что сивак дотянул. Если сивак не выживет этой ночью, слишком плохо, тогда Биделлу придется довольствоваться маленьким трофеем от Дамона-дракона. Может быть, он отрежет небольшой кусочек от его тела — в качестве доказательства убийства. Несколько чешуек, ус или зуб. Жалкая эльфийка смоется с первыми лучами, и он сможет вернуться в Шрентак. Без своей армии гоблинов у него не было желания связываться с эльфийкой. Она была находчива; она оживила лес и крепко держала гоблинов, так что она была могущественной чародейкой. Связаться с ней, было бы выше и за пределами его чувства долга. Сейбл не знала или не волновалась об эльфийской чародейке. Кроме того, она могла найти способ заколдовать его или запутать в растениях или деревьях, словно тупых гоблинов, и тогда он не сможет вернуться к Сейбл и получить свою потрясающую награду.

Нет, он отступит в заброшенную деревушку в нескольких километрах отсюда. Пара домов неплохо уцелела, и он проведет остаток ночи там.

И затем он вернется утром за своим драгоценным доказательством.

Глава 12

Дамон спрятал свои длинные волосы за уши, затем потянулся и размял шею. Он был в своем логове, глубоко в болоте Сейбл, и влюблено разглядывал свои богатства, которые собрал, будучи драконом, размышляя, как все их перенести из пещеры в более безопасное место — построить особняк и счастливо жить там. Ему понадобится повозка и крепкие мулы, которые смогут передвигаться по этому болоту. Несколько повозок, поправил себя он, посмотрев в альков, пол которого был усыпан золотыми монетами. Монетами, как те, что давно не имеют хождение на Кринне, и за которые щедро платят коллекционеры, особенно в таком изумительном состоянии. Он попытался вспомнить, где раздобыл их — ах, да… несколько месяцев назад он пробирался по старым развалинам, и Рагх раскопал тоннель. Драконид вернулся с золотыми монетами и пригоршней камушков в форме яйца, нанизанных на тонкий шнур.

У него были камни, более драгоценные, чем все те золотые монеты. Четыре подобранных в соответствие друг другу сапфира, которые он взял с тела командора рыцарей, были безупречны и являлись вершиной его коллекции. Честно говоря, те, размером с грецкий орех, камни не могли принадлежать рыцарю; Дамон подозревал, что они были взяты у Сейбл и предназначались в качестве дара или взятки. Одних тех четырех камней было достаточно, чтобы он мог купить прекрасный дом с меблировкой в любом городе, в котором он, в конце концов, решит осесть. Возможно, он построит несколько особняков в различных городах, предпочтя путешествовать между домами, когда почувствует тягу к смене декораций. Кое-какие побрякушки он оставит для Ферил, конечно же. Даже кагонестийка ценит драгоценные камни. Он представил, как она носит тонкую нить с жемчугом, которую он снял с трупа женщины-рыцаря.

«В мое время так не поступали», — задумался Дамон, вспомнив о том рыцаре, который легко погиб от его едкого дыхания. Когда Дамон был Темным Рыцарем, драгоценностей не носили, и уж тем более, не снимали с мертвых тел — оставляли странные сувениры. Рыцарство изменилось, в худшую сторону, насколько он заметил. Было уже не так много чести, и преданность разделилась. «И сейчас так не следовало бы поступать». Он наклонился и пробежался кончиками пальцев по чаше, наполненной полированными пластинками оникса, затем развернулся и направился проверить другие сокровища в дальнем конце своей пещеры.

Там находилось одно из его любимых — длинный меч на фоне стопки щитов. Этот меч был взят у того же командора рыцарей, что нес те четыре сапфира. Меч был самым крепким и изящным из всех, виденных прежде Дамоном, и он жаждал снова быть человеком, чтобы как следует держать его и ощущать его балансировку. Дамон преклонил колени и почти благоговейно коснулся эфеса. Тот был сделан из твердого металла, мерцавшего, словно серебро, но намного драгоценнее. Он излучал утешительное тепло. На рукояти были выгравированы руны, и она была усыпана синими неограненными топазами. Изучив их внимательнее, он мог сказать, что руны и камни изображали созвездия. Крестовина была инкрустирована золотом и молотым жемчугом и загибалась на концах, принимая форму бычьих рогов. Его пальцы обхватили рукоять и он поднял меч вверх, на краткий миг ощутив сожаление, что хороший меч никогда не ощутит такую же хватку драконьих когтей.

«Великолепно», — прошептал он. Лезвие было сделано из того же металла, что и эфес, и выковано до неправильной, необычайной остроты. Балансировка была безупречной, он весь ощущался невероятно легким и удобным в обращении. «В сражение вот с этим! Превосходно!»

Дамон решил, что повесит это любимый меч над каминной полкой в своем любимом доме, будет носить его в городе в определенные дни, использовать против любого, кто осмелится вызывающе посмотреть на него. Он поклялся, что этот особенный меч будет единственным призом, который он никогда не продаст. Среди сокровищ было много других предметов, с которыми он также не собирался расставаться: несколько изящных частей доспеха и впечатляющий щит, отороченный платиной и несший изображение Реоркса. В их число входили и статуя ночной птицы, которую Рагх считал магической, и пара совершенных метательных кинжалов.

Решить, что продать, а что оставить, обещало быть трудным выбором.

«Рагх», — задумался Дамон. Он оставит сиваку кинжалы, и, скорее всего, даст ему также несколько мешков стальных монет. Ничего слишком ценного или слишком экстравагантного, подумал он, но сивак кое-что заслужил за свою помощь в накоплении этого добра.

Дамон взмахнул мечом, любуясь, как лезвие мерцает и вспыхивает на свету… свету от чего? Откуда шел этот свет?

Он обернулся в поисках источника и увидел, как на стенах его логова искрится конденсат. Что это за непривычный запах? Он должен пахнуть болотом, гниющей растительностью и стоячей водой, отцветшими бутонами и сырой землей, но он не пах ничем, даже своим собственным знаменитым потом. Внезапно он перестал слышать. Он напряженно вслушивался, стараясь различить замолчавшую снаружи листву, капель вездесущей воды — здесь, в болоте, вода была повсюду. Он даже не слышал стук пяток своих ботинок по камням пещеры. Он замер, затаив дыхание, сосредоточившись. Затем он едва различил слабый стук, правильный вначале, а затем более слабый и изменчивый.

«Ого, это же мое сердце», — понял Дамон. Он почувствовал, как его сердцебиение замедлилось, теперь стук едва улавливался. — «Должно быть, я сплю. Я умираю».

Нервные пальцы Ферил пробежались по чешуйкам ноги Дамона. Мертв? Он не может быть мертв, сказала она себе. Невозможно. Драконы, столь свирепые, столь прекрасные как этот, не могут быть повержены простыми гоблинами — даже бесчисленной армией их. И все же, тем не менее, Дамон не дышал.

Ничего не дышало в пределах ее поля зрения. Здесь, должно быть, почти две сотни мертвых гоблинов, разбросанных по поляне и в лесу, раздавленных, переломанных, пронзенных или еще каким-то образом убитых Дамоном, и, тем не менее, Дамон был мертв.

«Как он может быть мертв?» Ферил с трудом сдерживала слезы. Запах мертвого дракона был резким, и усиленный вонью от мертвых гоблинов и крови, был нестерпимым. «Снова потерять Дамона. Этого не может быть».

Возможно, это из-за Озера Смерти, подумала она. Может быть, хотя Дамон и был частью ее тени, когда она находилась в озере, холод и прикосновение нежити так ослабило его, что гоблины, в конце концов, смогли одолеть его.

«Ты не можешь быть мертв». Ее губы коснулись верхней части его лапы. «Как могли…»

Между чешуйками лапы Дамона застряли несколько маленьких гоблинских копий, и в свете луны она увидела, что в этих ранах блестит что-то помимо крови. Ферил попробовала пальцами это вещество. Оно было темным и маслянистым, и пахло гниющей растительностью.

«Яд!» Она почувствовала укол понимания, глубокой боли. «Подлые твари отравили тебя!» Она поплевала на маслянистую жидкость на своих пальцах и тщательно вытерла их о траву. Затем она еще и еще плевала на пальцы, яростно вытирая их о свою тунику. Боль осталась, но не пошла дальше, и она сжимала и разжимала кулак, забираясь на морду Дамона, чтобы приложить ухо к похожей на пещеру ноздре. Ее сердце запрыгало. Она ощутила слабый намек на движение воздуха. Он дышал, только очень слабо, и она кляла себя, что была такой дурой, когда подумала, что он мертв. Она широко распростерла руки на его морде.

«Дамон, я молюсь, что не слишком долго тянула с твоим спасением». И снова внутри нее распустилась магическая искра, разгорелась и двинулась по рукам, пока пальцы тоже не ощутили жар, а затем боль в руке исчезла. «Я не целитель, как были Золотая Луна и Джаспер. У меня нет их силы целительной магии». Она обладала определенной целебной силой, и призывала ее несколько раз, когда путешествовала в компании Дамона и остальных несколько лет назад. Она оттачивала это мастерство все годы, что провела без него, помогая раненым беженцам.

Беженцам на острове Кристайн, которые были больны, умирали от голода, некоторые были с переломанными конечностями. Она всегда делала для них все, что могла, и хотя оплакивала тех, кому не в силах была помочь, старалась учиться на своих ошибках. Однажды, давно, Ферил помогла волкам на Южном Эрготе, которые съели отравленное мясо, оставленное пастухами. Она припомнила использованное в том случае лечение, вызвав в памяти образ одного любимого волка, которого спасла. Ферил укрепила его сердце, и теперь попыталась проделать то же самое с Дамоном. Она представила сердце дракона, огромное и мускулистое. Энергия истекала из ее пальцев в его нос. Ее разум толкал эту энергию по его шее в грудь. Работая, кагонестийка повернула ухо, прислушиваясь в поисках признаков, что ее тактика приносит успех.

«Будь сильнее, Дамон Грозный Волк. Оставайся со мной».

Сперва она слышала только биение своего собственного сердца, слабый хруст мягкого бриза, дразнившего деревья, жужжание насекомых, привлеченных телами гоблинов. На мгновение ей показалось, что она слышит речь человека, незнакомый голос, раздававшийся среди деревьев позади нее. Затем он пропал, и она услышала слабый стук сердца Дамона.

«Возьми мою силу, выбирайся», — она дышала, проталкивая энергию, наращивая ее, в такт с Дамоном. Теперь в каждом его вдохе было больше силы, и она чувствовала, как его сердце медленно укрепляется.

Наконец, Дамон громко фыркнул и, несколько долгих минут спустя, его глаза распахнулись. Ферил повернулась так, чтобы могла смотреть в них, сидя у него на морде, с по-прежнему распростертыми пальцами, работающими над заклинанием. Она пристально всматривалась в свое отражение в его темных глазах. Она поискала яд, наконец, ощутила его, темный, маслянистый и мощный, глубоко внизу.

«Яд силен, Дамон. Тебе нужно быть сильнее смерти».

Ферил представила яд, такого реального и такого опасного врага, как те рыцари Нераки, что она выследила в этом лесу, и как она подвесила на деревьях в качестве кары тех рыцарей, она одолеет и эту угрозу. Ее таинственная энергия продолжала пульсировать в Дамоне, и примерно за час она постепенно нейтрализовала яд, пока он не перестал больше представлять серьезной опасности. Ее кожа от напряжения была скользкой от пота, легкий бриз слабо утешал ее. Она была утомлена.

«Теперь, Дамон, ты будешь в порядке». Она оттолкнулась от него и соскользнула вниз, свалившись, как только ее ноги коснулись травы. «Я так ослабла». Она старалась не допустить попадания в себя яда, так как, несомненно, все, достаточно сильное, чтобы свалить дракона, определенно убьет ее. Возможно, они использовали его против сивака.

Где был Рагх? Оглядевшись, она вспомнила — о, вон там.

Она заставила себя встать и побрела через тела гоблинов, не раз упав и поднявшись, поскальзываясь в крови. Ферил, наконец, добралась до сивака — из ответственности перед Дамоном, бывшим ему другом, ей, по меньшей мере, следовало похоронить странное существо. Поравнявшись с ним, она обнаружила, что драконид не был мертв, по крайней мере, пока. Он уставился на нее, его рот заработал. Удивившись, что нашла его живым, она склонилась над сиваком, чтобы разобрать, что он говорит.

«У них был яд, у этих гоблинов». — Его голос был необычно слабым и напряженным. — «Застигли меня врасплох с этим ядом. Дамон…»

«Не очень, но он выживет. Это, в самом деле, был смертельный яд. А ты? Ты не выглядишь особо здоровым…»

Ветви возвышавшегося над ними белого дуба были толстыми, и пропускали не слишком много лунного света. Ферил видела множество ран, украшавших грудь сивака, и гоблинские копья, прижимавшие к земле его конечности.

«Они пытали тебя», — сказала она, прикидывая, как лучше освободить его.

«Я ничего не сказал им», — произнес сивак.

Он скривился, когда она попробовала вывернуть копья, удерживавшие его левую руку. «Ох! Больно». И через мгновение, сухо рассмеявшись: «Конечно, раньше тоже было больно».

«Почему они не убили тебя?»

«Не знаю. Они хотели выяснить про Дамона; они ждали его возвращения. Они не знали о тебе».

Она извлекла копье и перешла к другому. В этой руке оставались еще два. Сивак потерял много крови из-за копий и порезов. Его кровь отдавала серой и странно свернулась. «Что гоблины хотели узнать о Дамоне?»

«Их вел рыцарь, он хотел знать, где был Дамон, что он делал. Полагаю, он разыскивал Дамона. Впрочем, я ничего не сказал ему. На самые низшие уровни Бездны всех их». Он сплюнул, поперхнулся и закашлялся.

Еще два копья были извлечены, и, мучительно, Рагх начал шевелить левой рукой. «Здесь были дюжины, а может и сотня вонючих гоблинских крыс. Я видел, как они все бежали мимо меня на своих чешуйчатых коротких ногах, вопя и…»

«Ш-ш-ш. Мне нет нужды слушать твой лепет. Только Хаббакуку ведомо, зачем я вообще это делаю. Ты не друг мне или моему виду», — ее голос смягчился, — «но, кажется, Дамон достаточно хорошо относится к тебе». Она продолжала вытягивать копья, ломая некоторые из них, освобождая его ноги. В то же время, она снова призвала свою целительную энергию, направляя тепло вдоль своих рук в пальцы, которые мягко касались основных ран сивака.

Он стиснул зубы, чтобы не закричать. Ферил знала, что он не собирался демонстрировать перед ней свою слабость. Некоторые из его ран уже начали заживать. Назло себе, Ферил чувствовала к нему сострадание.

«Интересно, зачем они собирались найти — и убить — Дамона».

Рагх все еще лежал на спине. Он стиснул кулаки, проверяя мышцы, и медленно шевелил руками и ногами, бормоча и корчась. «Я думал, они и меня тоже убили», — произнес он. — «Я думал, что вылью на землю весь свой дух». Он попытался сесть, но она крепко прижала его обратно к земле.

«Они не только искали Дракона, они искали Дамона по имени? Как это возможно? Я думала, ты единственный, кто знал, что Дамон был драконом».

Рагх закрыл глаза и издал глубокий вздох. «Этот командор рыцарей, который вел гоблинов, Дамон смог убить его?»

Он не видел, как Ферил покачала головой.

«Мне не нравится это место». Ферил говорила сама с собой, осторожно надавливая на раны сивака, чтобы убедиться, что они не инфицированы. «Я не хочу оставаться здесь».

«Наконец-то, эльфийка, мы хоть в чем-то согласны».

«А еще, в этом озере я могу отыскать шанс вернуть Дамону его человеческий облик». — Было похоже, что она все еще говорила сама с собой. — «Мне нужно как можно быстрее заняться этим, если мы собираемся убраться отсюда». Она нервно разгладила ладонями свою тунику, оставляя повсюду следы крови. Затем она обернулась и осмотрела поле боя; ни один гоблин не шевелился.

«Ты можешь встать, сивак?» Она протянула руку, чтобы помочь Рагху.

Драконид сам поднялся и, вздрагивая от боли, сделал несколько шагов на дрожащих ногах. «Итак, мы скоро уходим? Я только за, но не похоже, что Дамон какое-то время будет в состоянии двигаться». Он кивнул в сторону Дамона, и, прихрамывая, пошел в том направлении, перешагивая через тела гоблинов.

«Оставайся рядом с ним, сивак. Он, скорее всего, проспит еще несколько часов, и я собираюсь вернуться к тому времени, как он проснется. Тебе тоже нужно немного отдохнуть».

«А как насчет тебя? Тебе тоже следует отдохнуть, эльфийка».

«Мне нет. У меня незаконченное дело на дне озера». Лицо эльфийки было бесстрастной маской, когда она прошла мимо Рагха и направилась к Налис Арену.

Ферил быстро погружалась в блаженно теплую воду, проплывая сквозь стайки солнечных рыбок и окуней. У нее не заняло много времени добраться до Квалиноста и обнаружить волшебный кристалл на верхушке дома Калилнамы. Холод ощущался намного хуже, чем раньше, особенно суровым и истощающим, но, будучи столь усталой и слабой, кагонестийка не могла отступить. Она проплыла сквозь открытое окно и вниз по лестничному проему, пока не достигла первого этажа.

Обелая был там, как она и надеялась, вместе с Калилнамой и четырьмя остальными духами квалинестийцев.

Дух пожилого эльфа поспешил обогреть ее заклинанием. «Рыбка-эльф, рыбка-эльф, мы боялись, что тебя одолели защитники Берил. Мы…»

Защитники Берил? Краткий миг она опасалась разъярить духов, подозревая, что те, если захотят, могут причинить ей вред. Тем не менее, она не могла сдержать свой гнев. Ты был среди них, Обелая! Ты защищал проклятый труп вместе с призрачными рыцарями! Ты велел мне взять чешуйку у великой драконицы! Ты проследовал со мной к трупу Берил! И затем — несмотря на свои обещания — ты ничего не сделал, чтобы помочь мне. Ничего! Было похоже, что ты с радостью вручил меня прямо… прямо…

Обелая сконфуженно повесил свою иллюзорную голову. «Мы не знали, что случится, рыбка-эльф. Что-то… какая-то сила, связанная с драконом и с озером… может, даже связанная с нами, не давала нам помочь тебе».

«Это злая магия, что осталась в мертвом драконе», — пояснил Калилнама. — «Явно, она поддерживает это озеро и души умерших здесь. Должно быть, это она также заставляла нас защищать останки дракона. Я нахожу наиболее интересным, что в мертвом драконе все еще сохраняется такая великая мощь. Это стоит изучения, согласна? Теперь то, что я узнал, думаю, даст мне, чем занять время».

Обелая подплыл нос к носу с Ферил. «Несомненно, какая-то злая сила заставляет тех рыцарей и гоблинов охранять тело. Возможно, заклинание, наложенное, когда дракон был жив, и чья власть продолжается, и что-то принудило нас… заставило нас… охранять тело Берил. Я не могу объяснить, что это было… что-то… может, Калилнама прав, и это оставшаяся в Берил магия. А может, это что-то внутри нас».

Чешуйки… все, что я хотела, и что вы сказали, мне нужно. Вы согласились, нет — вызвались добровольцами — помочь мне.

«На этот раз я помогу тебе, рыбка-эльф. Обещаю».

Лицо Ферил немного смягчилось.

«Порошки и свитки, мы отведем тебя к ним», — продолжал Обелая. — «Все, что мы думаем, усилит магию. Карты и предметы, которые помогут тебе найти другие чешуйки, не потревожив обладающего ими дракона. Видишь ли, некоторые драконы сбрасывают чешую, как змеи и ящерицы сбрасывают свою кожу».

Калилнама потер руки, пальцы проходили друг сквозь друга. «Мы поможем тебе найти чешую другого дракона — не Берил — чтобы помочь в твоем деле».

Берил так близка! Уйти теперь, когда эта громадная туша…

«Есть другие великие драконы, рыбка-эльф. Не все они мертвы, как Берил, не так ли? Мне кажется, Берил слишком защищена. Тебе лучше поискать дичь в другом месте».

Подумав о мертвом раздувшемся белом звере, уничтожившем родину квалинестийцев, Ферил увидела, что духи эльфов были правы. Она с готовностью вернется и попробует снова, не взирая на шансы, если это поможет Дамону, но, возможно, она будет в состоянии отыскать чешуйки дракона где-нибудь еще, не подвергая себя опасности. В конце концов, были и другие великие драконы — мертвые и живые — кроме того, что правил Озером Смерти. Она кивнула.

«Ближайший, если мне не изменяет память», — заметил Калилнама, — «черный, зовущийся Сейбл. Она живет где-то по другую сторону гор. С болотным климатом будет легче совладать, чем со злой магией озера».

Вы расскажите мне, где эти порошки и свитки? И как я могу воспользоваться ими?

«Мы отведем тебя к ним», — повторил Обелая. Его призрачные пальцы прошли сквозь ее руки. — «Как прежде, тебе придется заняться собирательством, рыбка-эльф».

Тогда, приступим. Она решительно открыла свой разум и излила на эльфийских духов видения мертвых гоблинов и Дамона, чтобы они поняли, насколько срочно ее дело. Я уже потратила здесь слишком много времени.

«Я знавал раньше эксперта-травника на Уайлдас Лэйн», — произнес Обелая, медленно кивая, глядя на то, что произошло с ней, Дамоном и Рагхом. Его пальцы принялись трудиться над переносицей его чрезмерно длинного носа. — «У него на полках были изумительные порошки. Бальзамы и мази, за которыми эльфы направлялись за сотни миль, чтобы купить. Отправимся туда и посмотрим, что сможем найти, чтобы помочь тебе — и твоим друзьям».

Калилнама явно обрадовался и еще крепче стиснул свои руки. «Да, этого травника звали Хэлариг Звездная Песнь. Моя жена потратила много моего золота на его любопытные товары. Он поставлял высококачественные компоненты для заклинаний — по высоким ценам. Хэлариг со своей семьей были немного жадноваты, но торговали только самым лучшим». — Призрак сделал паузу, и его лицо приняло задумчивое выражение. — «Он не мог увезти с собой все, а озеро не могло разрушить все, что осталось».

«И я припоминаю нескольких чародеев», — продолжил Обелая, — «чьи дома нам следует посетить».

«Не забудь свитки моей жены», — сказал Калилнама, — «и вот еще…»

Они двигались быстро для призраков, но не так быстро, как хотелось бы Ферил. Следует отметить, что иллюзорные призраки не могли физически двигаться сквозь воду. Они плыли, словно обломки кораблекрушения и, казалось, не обращали внимания на время.

В одной брошенной лавке, в которую они отвели ее, Ферил выбрала две большие сумки, сделанные из шкуры неизвестного ей зверя. На дно одной она положила пару рейтуз и тунику для себя, затем подобрала кое-что, что, по ее мнению, могло подойти Дамону…, когда он снова станет человеком. Другую сумку она заполнила банками, футлярами со свитками и плотно заткнутыми пузырьками, в которых, как утверждали Калилнама, Обелая и их призрачные спутники, хранились многообещающие материалы.

Она также набрала пригоршню маленьких ювелирных безделушек, которые, на ее взгляд, могли чего-то стоить, и наполнила маленький кошелек стальными монетами. В верхнем мире мало, что было бесплатным, и теперь у нее появились средства, чтобы платить за вещи, если возникнет необходимость.

«Еще одно место для посещения», — сказал ей Обелая.

Они снова были на крыше дома Калилнамы вместе с более чем дюжиной любопытных духов Квалинести, круживших вокруг них. Ферил сдернула с крыши волшебный кристалл в форме груши и сунула его в сумку под одежду. Без волшебного освещения окружавшая их вода мгновенно погрузилась в зловещую темноту.

«Следуй за мной, рыбка-эльф. Дальше мы отправимся вдвоем — только ты и я».

Ферил попрощалась с Калилнамой и другими, вздрагивая от холода, когда их руки проходили сквозь ее. Они пожелали ей вернуться и рассказать им, достигла ли она успеха в своей миссии превратить дракона обратно в человека. Хотя ей была невыносима мысль о возвращении сюда, она согласилась, что сможет это сделать, ведь, в конце концов, они были такими любезными. Они настояли, что в следующий раз обязательно покажут ей несколько знаменитых видов города. Она выразила искреннюю благодарность Калилнаме, а затем последовала за эльфийским духом Обелаей, когда тот поманил ее в сторону своего водяного жилища.

«Верь мне, когда я сказал, что счастлив, что тебя не убили духи рыцарей. Я молился всем богам, рыбка-эльф, чтобы ты вернулась в это озеро и не сдавалась только потому, что тебе не удалось получить одну из чешуек Берил».

Ферил не отвечала. Она осматривала комнаты, пытаясь понять, зачем ее привели сюда — что может быть важным для достижения ее цели.

«В тебе так много жизни и надежды, моя рыбка-эльф, решимости и пыла, что я нахожу завидным».

Ферил в страхе застыла. Обелая снова собирался предать ее? Она обернулась, чтобы взглянуть на его бесплотную фигуру, обнаружив ее парящей над грудой выглядевших хрупкими костей.

«Думаю, я бы сгинул в небытие, рыбка-эльф, если бы ты не появилась и не дала мне новый смысл существования».

Чего ты хочешь? Она напряглась, готовая рвануть мимо него в дверь.

«Пойти с тобой».

Ты знаешь, что это невозможно, Обелая, — грустно произнесла она, наблюдая, как меняется и застывает выражение его лица.

Внезапно Ферил почувствовала, как тепло оставляет ее тело.

Глава 13

У него возникло приятное ощущение, смутный привкус, напомнивший ему эль со специями, который он, бывало, заказывал, наведываясь в город — когда он был человеком и путешествовал в компании своего старого друга Мэлдреда. Эль скользил по глотке и согревал его внутренности, это ощущение медленно растекалось по рукам и ногам. Его язык казался отяжелевшим, его сознание и зрение затуманивалось, и он на время погружался в блаженное забвение от своих проблем. Он не отведал и унции эля с момента своего превращения в дракона, но когда исчезли последние остатки боли и яда, и начала возвращаться его сила, у него возникло знакомое ощущение, вызвавшее воспоминания о выпивке и его старом друге. Интересно, как дела у Мэлдреда? Находился ли маг-людоед в родных землях, готовясь однажды, после кончины своего отца, стать королем? Или слонялся по какому-нибудь городу людей в образе привлекательного человека, как всегда строя планы по обретению богатства?

Дамон почувствовал покалывание в лапах. Он еще испытывал легкое головокружение. Затем все начало проясняться, и он ощутил, как к нему возвращается острота чувств. Он отбросил все мысли о Мэлдреде и сосредоточился на Ферил и Рагхе — и себе.

Что с ним случилось? Дамон вспомнил армию гоблинов, через которую он прорезался, словно коса сквозь пшеницу. Затем он вспомнил, как почувствовал неодолимую сонливость. Вокруг него валялись кучи дурно пахнувших гоблинов, что было неудивительно, так как они были мертвы. Его ноздри заполнял запах крови, к которому примешивался серный дух, означавший, что Рагх был поблизости. Он вспомнил, как искал Рагха, опасаясь, что гоблины могли убить сивака, пока они с Ферил отсутствовали, занимаясь своими делами в глубинах Озера Смерти.

«Чувствуешь себя лучше, друг мой?»— Рагх вышел из тени старого дуба, и, осторожно пробираясь между телами гоблинов, направился к Дамону.

«Лучше?»— Дамон открыл затуманенный глаз. — «Ну да, немного».

Драконид прочел на лице Дамона озадаченность и поэтому ввел его в курс дела — рассказал все об отравленных наконечниках копий гоблинов.

«Ты скоро вернешься к своему старому состоянию», — сказал Рагх, закончив повествование. — «У тебя изумительные восстановительные способности. И, конечно, здорово, что эльфийка оказалась поблизости и пришла на помощь».

Дамон наслаждался приливом сил в своих конечностях. Он без усилий погрузил когти в твердую землю, проделывая борозды. Он повел плечами и раскрыл громадные крылья, чувствуя себя восстановившимся и полным сил. Хотел ли он на самом деле сдать свою драконью форму? — задумался Дамон. Он не мог назвать себя счастливым сейчас, но будет ли чувствовать себя лучше в качестве человека? Хотел ли он вернуться в тело, бывшее букашкой в сравнении с его величием? Затем он отбросил в сторону подобные мысли, говоря себе, что такие вопросы неуместны, пока он точно не узнает, есть ли вообще лекарство. Его мускулы заиграли, когда он протянул передние лапы в сторону старого дуба.

«Эльфийка полагала, что ты проспишь как минимум несколько часов». — Рагх посмотрел вверх, чтобы встретиться взглядом с драконом. — «Я пытался сказать ей остаться и подождать, но она была нетерпелива. Я пытался рассказать ей, что ничто надолго не навредит твоему виду».

Твоему виду. Глаза Дамона сузились, когда он уставился на своего друга, впервые заметив многочисленные раны Рагха.

«Ой, я в порядке — теперь», — сказал Рагх, предвосхищая вопросы Дамона. — «Та же армия, что явилась за тобой… ага, сперва, они добрались до меня, но, к счастью, не использовали против меня эту дрянь. Должно быть, опасная штуковина, если смогла свалить дракона. Держу пари, что в кое-каких темных местечках это вещество будет изрядно стоить».

«Сколько я был… сколько отсутствует Ферил?» Голова Дамона обернулась назад, и шея наклонилась в сторону деревьев, глаза вглядывались в тени, а ноздри трепетали от зловония, шедшего от тел гоблинов. Жужжание мух и других пировавших насекомых создавало зловещий фоновый гул.

Рагх копнул ногой землю, этот жест обычно говорил Дамону, что сивак либо расстроен, либо разочарован. «Несколько часов. Сказала, что ей надо кое о чем позаботиться. Я велел ей остаться и подождать, но она не послушалась меня».

Что-то прошуршало среди деревьев, и Рагх проследил, как вспорхнула маленькая стайка ночных птиц. Он посмотрел на Дамона, который вглядывался вдаль, в сторону озера.

«Ты понятия не имеешь, что там внизу, Рагх», — сердито произнес Дамон, оборачиваясь, чтобы взглянуть на сивака, его тон заставлял сотрясаться землю. Жужжание насекомых на мгновение смолкло, и несколько ночных птиц поспешили беспорядочно скрыться.

«Я был не в форме, чтобы остановить ее». — Рагх указал на самые глубокие из своих ран. И намного мягче добавил: «В любом случае, меня никто не слушает».

Затем Рагх прошел мимо Дамона и направился к озеру, старательно перешагивая через тела гоблинов и едва не поскальзываясь на запекшейся крови. Он лениво поглядывал на трупы, высматривая золотые или серебряные цепочки или драгоценности. Он знал, что обычно столь жалкие твари, как эти, не носят ничего ценного, но сивак не мог изменить привычке.

Дамон в несколько шагов обогнал его, остановившись на берегу Налис Арена и склонив свою шею над подернутой дымкой водой. Он может нырнуть за ней, должен нырнуть за ней, решил он — если она не вернется к тому времени, как луна будет прямо над головой. Вскоре, плюхая по песку, подошел и стал позади него Рагх.

Рагх уставился на воду. У сивака даже еще сильнее, чем у Дамона, была явная боязнь воды — особенно глубокой воды; он ни черта не умел плавать и знал, что в Озере Смерти потонет, точно камень. Тем не менее, стараясь продемонстрировать Дамону, как сильно он тоже беспокоится об эльфийке, драконид стал и отважно побрел по мелководью, пока вода не дошла ему до колен. Стоя здесь и оглядываясь, он поймал взгляд Дамона и кивнул. Они вдвоем стояли там долгое время, выглядывая в воде какие-либо намёки на присутствие Ферил.

Дамон просто стоял, наблюдая и ожидая. Спустя какое-то время, Рагх смыл гоблинскую кровь со своих ног и обмыл края своих ран. Его мучила жажда, но он не пил воду странного озера. Закончив, он вышел на песок и занял позицию на берегу в нескольких метрах от правой лапы Дамона. Он откинулся на локтях, закрыл глаза и прислушался к хлопанью крыльев пролетающих над Озером Смерти птиц.

Синева была еще насыщеннее, чем помнила Ферил. Холод был невыносимым. Она со всей возможной скоростью плыла вверх, к теплой части озера, но Ферил не могла хорошо работать руками, так как те были заняты тяжелыми сумками.

Так устала, ноги отяжелели. Но это не продлится долго, не может быть далеко. Я смогу отдохнуть рядом с Дамоном.

Она знала, что продвигается, только медленно продвигается. Сумки пропитались водой, что делало их просто неподъемными. Ее магия дала ей экстраординарную силу, в противном случае она не смогла бы поднять обе сумки, особенно после того, как Обелая убрал живительное тепло, но кагонестийке мучительно хотелось бросить одну из них.

Она точно продвигается, сказала она себе, увеличивая расстояние между собой и затонувшим городом. Она поднималась, тем не менее, холод каким-то образом усилился, и вода начала приобретать зловещую полуночную синеву.

Останься, ей показалось, что она услышала, как кто-то произнес откуда-то далеко снизу. Останьсяостаньсяостаньсяостаньсяостанься.

Мой разум играет со мной шутки! Нужно выбираться отсюда. Ее ноги заработали еще яростнее.

Останься.

Ей не показалось — она что-то слышала. Только на этот раз голос прозвучал очень близко, из-за плеча. Глаза Ферил широко раскрылись от ужаса. Это не был голос отдельного призрака — ни Обелаи, ни Калилнамы или кого-либо из их спутников. В поле зрения не было ни одного призрака, только продолжавшая темнеть синяя вода.

Останься. На этот раз слово прозвучало намного громче.

Но это не был отдельный голос, их было несколько, поняла она, когда слово повторилось еще несколько раз.

Останься.

Повторяются, усиливаются и искажаются. Дюжина голосов, сотни голосов. Возможно, это были голоса всех запертых здесь духов, слившиеся в один громкий могучий и настойчивый хор. Возможно, это был истинный голос самого озера.

Останьсяостаньсяостаньсяостаньсяостанься.

Остаться? Она взвесила искушение. Она ведь не могла? У нее были дела, например, спасать Дамона и помогать беженцам. Важные дела.

Останьсяостаньсяостаньсяостаньсяостанься.

Земные дела не были столь важными. Может, ей следует остаться. Было бы не так плохо присоединиться к эльфам Квалиноста, задумалась она, у нее здесь много милых призрачных друзей. Она недостаточно осмотрела город, и сможет на досуге обследовать его весь, если останется под водой. Она сможет все время провести в этом мире, чтобы увидеть все. Она сможет вернуться в здание со скульптурами и поговорить с художником, который создал такие замечательные творения.

Останься, Фериллиаг. Останьсяостаньсяостаньсяостаньсяостанься.

Заманчиво.

Вода начала сгущаться вокруг нее, окружая и заворачивая в кокон. Больше нет губительного холода; вода начала убаюкивать ее. Теперь хор голосов раздавался отовсюду и стал великолепно мелодичным.

Останься, Фериллиаг. Останься.

Не так плохо остаться здесь. Не так плохо…

Останься.

Да, я…ни за что! — внезапно она пришла в бешенство. — Меня не одурачить! Кагонестийка, наконец, поняла, что какая-то магическая сила пыталась смутить ее разум и соблазнить остаться. Судьба Дамона переплетена с моей, и если я умру, он никогда снова не станет человеком. Вы не удержите меня здесь. Есть важные дела.

Она сильнее заработала ногами, крепко держа ремешки сумок. Они были якорями, замедлявшими ее, но она не могла потерять их содержимое, так что продолжала бороться, надеясь, что озеро не возьмет над ней верх.

Ты не одолеешь меня, Налис Арен, и ты никогда не увидишь меня снова.

С грустью она подумала об оставшихся в городе квалинестийских духах. Она обещала вернуться и рассказать им, стал ли Дамон снова человеком — и она искренне намеревалась сдержать свое обещание. Но теперь, поняла Ферил, она никогда не сможет вернуться… если, конечно, допустить, что озеро и его духи вообще позволят ей уйти.

Ферил проклинала обосновавшуюся на дне озера великую драконицу, вызвавшую все эти разрушения и каким-то образом проклявшую и извратившую воду. Гнев придал ей сил и помог не обращать внимания на холод, снова начавший сковывать ее конечности.

Так темно. Так холодно. Почему я никак не выберусь в теплую часть озера?

Останься, Фериллиаг. Останьсяостаньсяостаньсяостаньсяостанься.

Почему я никак…

Она едва разглядела очертания проплывавшего мимо ее лица судака. В непроглядной толще воды его тело было темным; она лишь заметила его белый живот и нижнюю челюсть. Выше, и она увидела бледно-оливковую ленту щуки. Подгоняемая надеждой, она вложила всю свою сосредоточенность и энергию в то, чтобы достичь теплой поверхности.

И, в конечном счете, была вознаграждена.

Дамон прислушивался к птицам, насекомым и ветру. Он говорил себе, что отправится на ее поиски, когда луна будет над головой, но продолжал сидеть на берегу и по прошествии этого времени. Ферил была разумной и могущественной, и могла позаботиться о себе, не раз говорил он Рагху. Он верил в это, хотя вынужден был признать, что боится озера. Дамон повторял Рагху, что подождет еще немного.

Наконец, он услышал тихий всплеск и заметил плывущую к нему Ферил. Рагх подпрыгнул. Дамон издал вздох облегчения, когда она выбралась на берег.

«Мы уходим», — безапелляционно заявила она, кивая сиваку и роняя на песок две сумки. Она задыхалась и сделала несколько глубоких вдохов. — «Я никогда не вернусь в это проклятое место».

«Кто бы возражал», — произнес драконид. — «Надеюсь, ты набрала в один из этих рюкзаков лекарство для Дамона». Он потянулся за сумками. Когда он забросил их за каждое плечо, из прорех полилась вода. «У меня есть несколько предложений, куда мы можем направиться. Я подумываю о далеком-далеком севере, или, может, Драконьих островах».

Ферил покачала головой, капли воды в лунном свете блестели жидким серебром. «Не туда. Нам совсем не туда».

«А куда же?» Это был Дамон.

«В болото Сейбл», — ответила она им. — «Я поясню по дороге, но лучшие шансы на излечение — в болоте… и в тех сумках… и в одной из чешуек Сейбл». Ферил коснулась чешуи на ноге Дамона и подняла взгляд. Оттуда, где она стояла, эльфийка не могла видеть его глаза. «Если вы оба в порядке, я бы хотела двинуться сейчас. Я, в самом деле, не хочу оставаться в этом месте».

Рагх пинал камешки, приговаривая: «Здорово, здорово. Вернуться в болото и дать себя убить, а то и чего похуже. У меня нет даже права голоса».

Дамон выгнул шею, чтобы заглянуть ей в глаза. «Я отнесу нас туда, Ферил. Это не займет много времени. Возможно, так будет… безопаснее».

Она покачала головой. «Я хочу пройтись по суше, по крайней мере, пока… если не возражаешь. С меня пока хватит плавания — и полетов тоже. Мне нужно ощутить землю под ногами».

Глава 14

Медведь был насыщенного коричного оттенка, со светло-коричневой выгнутой мордой и большим белым пятном на груди. Он был длиной более двух метров и вполовину высоты в плечах, и весил порядка трехсот пятидесяти килограмм. Зверь переходил вброд реку ниже по течению от того места, где Ферил с Рагхом изучали содержимое сумок. Медведь старательно высматривал рыбу, изогнутые когти и длинные зубы на мгновение мелькали, когда он, наконец, ловил жирного лосося.

За излучиной и в нескольких километрах дальше по течению находились еще два медведя, крупнее и коренастее, и другого вида. Их плотный мех был желто-коричневым, местами кончики волос имели серебристо-белый окрас. У каждого был ярко выраженный горб за плечами и пятнадцатисантиметровые когти. Их головы казались непропорционально массивными из-за длинных воротников шерсти, и каждый весил более пятисот килограмм. Они сытно покормились этим утром и приканчивали последнего пойманного лосося.

Дамон подавил свою ауру страха и скользнул ближе к этим двум медведям.

Хотя в этой части Квалинестийского леса деревья были густыми, он ухитрился проскользнуть сквозь заросли, не подняв большого шума. Все драконы обладают магическими способностями, и Дамон знал, что магия позволяет ему двигаться практически бесшумно, когда он по-настоящему хочет. Он достаточно редко прилагал усилия к этому.

Деревья заканчивались только в метре от реки, открывая выход на каменистый берег. Дамон остановился, чтобы внимательнее присмотреться к медведям, тень деревьев эффективно скрывала его; ветер достаточно сильно дул в его направлении, чтобы его запах не выдавал его. Это были прекрасные животные, быстрые для своего размера и могучие, но им не долго оставалось жить, так как Дамон был голоден.

Когда стало ясно, что медведи собрались двинуться дальше по течению, он метнулся вперед, щелкнула пасть, когти правой лапы изогнулись. Он прихлопнул меньшее из животных к земле. Смертельно раненый, медведь заревел и попытался вывернуться. Его товарищ засопел и обнажил клыки, волосы на спине вызывающе стали дыбом. Он еще раз взглянул на своего пойманного спутника и рванул через реку. Он издал рев, перешедший в вопль, когда Дамон выгнул спину и нанес удар, шея дракона вытянулась вперед, пасть широко распахнулась.

Он захватил второго медведя и поднял, мускулы шеи напряглись от тяжести. Дракон запрокинул голову, крепко стиснул зубы и быстро прикончил медведя, сломав тому хребет. Из-за размера добычи, он не мог проглотить его целиком, так что некоторое время ему пришлось поработать челюстями. Закончив, он атаковал первого медведя, все еще придавленного его весом, и уже неспешно сожрал его.

Дамон насыщался, наслаждаясь вкусом медведей. Они были гораздо аппетитнее всего, что он ел последнее время. Помыв несколько минут лапы, он направился вверх по течению и быстро выследил бурого медведя. Какое-то время ему не нужно будет заботиться о пропитании.

Ферил с Рагхом сидели друг напротив друга на большом камне у истока реки. Они были на краю Квалинестийского леса, на востоке виднелись Каролисские горы. На камень было высыпано содержимое большей сумки — цветные керамические пузырьки, глиняные кувшины, футляры со свитками, запечатанные толстым слоем серого воска, маленькие кожаные кошельки, наполненные кристаллическими веществами, а также набор металлических и костяных шариков и крошечные фигурки, вырезанные из мягкого зеленого камня.

«Все это должно помочь Дамону?»— Сивак так же внимательно изучал Ферил, как и набор предметов.

Она сперва не встречалась с ним взглядом, передвигая фигурки указательным пальцем, задержавшись на той, что изображала енота. «Вот в этих есть слабая магия, и в этих». — Теперь она касалась шариков. — «В костяных магия посильнее. Если честно, я не знаю, как все эти предметы должны помочь». Она подняла взгляд. «Я выясню, обещаю тебе». — Ферил встала и потянулась за другой сумкой, порылась в ней и вытащила заткнутую бутыль. «Собери все это, сивак», — велела она, указывая на предметы. Затем соскользнула с камня и направилась к плакучему кедру, основная ветвь которого напоминала человека в мантии, одной рукой как бы указывающего на что-то.

Рагх видел, как она во время путешествия время от времени доставала эту бутыль. Иногда она бережно прижимала ее к груди, как дитя, в другой раз изучала свое отражение в ее полированных стенках, наклонив к ней голову, как бы прислушиваясь к чему-то. И ни разу Ферил не позволила сиваку взять ее в руки.

«Эй!»— Рагх быстро догнал ее, указывая на бутыль. — «Что такого важного в этом сосуде? Что ты собираешься с ним делать?»

Она медленно сделала глубокий вдох. «Я еще раз говорю тебе, что я собираюсь делать, не твое…»

«Забота? Дело? Я устал от твоего отношения. Держу пари, это моя забота, эльфийка, так как это касается Дамона. Он мой единственный друг, и я также сильно, как и ты, хочу, чтобы он снова был человеком. Ему нужно стать человеком прежде, чем остатки его человечности испарятся, а они испаряются. Ты можешь заметить это, если захочешь, так что тебе не нужно хранить секреты». Он снова указал на бутыль.

«У тебя нет секретов, сивак?»— Ее взгляд, казалось, проникал внутрь, и она пробежалась пальцами свободной руки по затычке. — «Ты в самом деле хочешь, чтобы Дамон был человеком? Он останется твоим другом? Если он станет человеком, ты не сможешь странствовать с ним повсюду, ты не сможешь летать с ним».

Между ними повисла многозначительная тишина, и когда, после долгой паузы, драконид заговорил снова, его шепчущий голос шел откуда-то из глубины него. «Дамон был единственным человеком, относившимся ко мне, как к равному. Он никогда не обращался со мной… никогда не говорил со мной… как с монстром. Он обращался со мной, и по-прежнему обращается со мной, как с равным». — В его голосе смешивались гордость и горечь. — «Мы долгое время были друзьями. Я верю, что мы останемся друзьями, не смотря ни на что. Что бы ты не собиралась сделать с этой бутылью — если это имеет отношение к Дамону — я хочу все знать».

Ферил какое-то время стояла неподвижно, затем кивнула. В свете позднего утреннего солнца ее широкие глаза приобрели ярко-синее сияние. Эти глаза были суровыми, жесткими. Рагх уставился, будто увидев ее впервые — замечая слабые линии вокруг уголков глаз и в уголках рта, тонкую морщинку на лбу. Эти линии были чем-то новым, чем-то, приобретенным после погружений на дно Озера Смерти.

Кагонестийка заметно постарела с момента их первой встречи, обнаружил сивак. Нечто в Озере Смерти добавило к ее внешности несколько лет. Эти добавленные годы были приметны. Ее глаза с жестким колючим взглядом видели что-то ужасное, либо она прошла через что-то, укравшее часть ее жизни.

«Что случилось там… в озере?»— внезапно спросил он.

Ферил оглянулась на камень и волшебные сокровища, которые она набрала в Квалинести, на дне Налис Арена. Она не отвечала; Рагх только слышал, как быстро несется течение, взбивая буруны вокруг узловатых корней давно засохшей ивы. Солнечный свет искрился золотом в воде и врезался в поток, высвечивая темно-зеленые лоскуты. В других местах река выглядела прозрачной как стекло, с разбросанными на мелководье разноцветными камушками.

Ферил уставилась на течение, но Рагх был уверен, что она видит какое-то воспоминание из глубин Налис Арена. Она все еще не отвечала. Тогда, ладно; он сменил тему. «Ты собираешься рассказать мне, что в бутыли? Волшебное зелье? Какой-то загадочный эликсир, который Дамону надлежит выпить?»

И снова продолжительное молчание.

«Ладно», — наконец произнесла она. — «Ты заслуживаешь того, чтобы знать. Ничего из вышеперечисленного». Ферил вернулась к камню и села, скрестив ноги. Она подождала, пока сивак присоединится к ней, прежде чем, наблюдая за его реакцией, вытащить затычку из бутыли.

Воздух задрожал, и между Ферил и Рагхом сформировалось лицо, выглядевшее, словно приземлившееся облако. Рагх отшатнулся и мускулы у него на руках напряглись. Туманное лицо посерело, принимая вид дыма, затем появились детали — заметные морщины, длинные заостренные уши, глубоко посаженные глаза, больше напоминавшие пустые впадины. Тонкие губы разделились, и выскользнул бледно-голубой клочок облака.

Туманное лицо расплылось в широкой улыбке.

«Опля, рыбка-эльф, я освободился от озера!»— Лицо духа осветилось радостью. — «Горы! Прекрасная земля! Деревья! Это сработало, моя прелестная загадка! Свободен!»

С широко раскрытыми глазами, Рагх неуверенно протянул когтистый палец, чтобы коснуться призрака, а затем, вздрогнув, быстро отдернул его. Холодный, беззвучно прошептал он Ферил. Словно лед. «Что, во имя самых глубин Бездны, это за штуковина?»

«А, драконид! При жизни я никогда не сталкивался с ними близко, только однажды издалека видел одного золотого. Ты ведь сивак, верно?»— Дух не стал дожидаться ответа. — «Да, явно сивак, но мне казалось, у твоего вида должны быть крылья».

Рагх сердито посмотрел на него. «Что ты такое, морщинистое лицо?»

«Обелая», — гордо ответил призрак. — «Когда-то я был довольно известным квалинестийским чародеем. Я погиб в сердце Старого Города в Квалиносте, когда великая драконица Берил спустилась и разрушила наш добрый славный дом. Теперь, освободившись от Налис Арена, я обрел новую цель. Я собираюсь помочь другу своей рыбки-эльфа стать снова человеком, а затем она собирается помочь мне найти мою дорогую сестру Илалэйдж. Он возбужденно парил в сантиметрах от Ферил. «У нас много работы, моя прелестная загадка». К изумлению Рагха, затем он принялся внимательно наблюдать через ее плечо, как она осторожно извлекает и разглаживает на камне первый свиток.

Следующий час Ферил вместе с духом перебирали каждый предмет и свиток, обсуждая различные магические теории и заклинания. Рагх, держась на расстоянии руки, внимательно слушал. Хотя Ферил была едва бегло знакома с той магией, которую практиковали при жизни Обелая и его окружение, Рагх мог похвастаться, что понимает больше, пообщавшись с несколькими чародеями на протяжении веков, так что он весь обратился во внимание и учился, прислушиваясь к словам призрачного волшебника.

Призрак старого эльфа обстоятельно повествовал о разнообразных системах магии в мире, и где они наиболее распространены, рассуждал обо всех видах древних мест, таких как Окно к Звездам, где магия была более материальна, чем образовывавшие руины камни. Рагх внимательно слушал. За века жизни на Кринне он повидал несколько весьма необычных вещей, так что сказал себе, что дух мертвого Квалинестийского колдуна не должен пугать его. Призрак не выглядел злобным, как другая нежить, с которой доводилось встречаться Рагху. Тем не менее, сивак решил не доверять до конца этому существу, как, заметил он, поступала и Ферил.

Хотя Дамон объявился ближе к вечеру, он держался по ветру на изрядном отдалении, так что они втроем едва могли различить его. Эльфийский чародей бросил беглый взгляд на дракона, и Ферил кивнула призраку, да, это он, но они были поглощены своей дискуссией. Что касается Дамона, он не казался удивленным, увидев беседующего с Ферил и Рагхом призрака. У Рагха промелькнула мысль, не известно ли уже тому было о духе-чародее; возможно, обиженно подумал сивак, это был еще один из множества секретов между кагонестийкой и его старым другом.

По правде говоря, впервые за долгое время Дамон по-настоящему устал. С приятно полным желудком он почувствовал, как слипаются глаза. Он пытался прислушиваться к магической дискуссии, сладкий вкус медвежатины держался у него на языке. И вскоре он задремал.

Обелая стал еще прозрачнее, так как вкладывал в голос больше энергии, чем в форму. «Рыбка-эльф, ты помнишь, когда боги отсутствовали, и магия оставалась лишь в воспоминаниях? Некоторые полагали, что на Кринне не осталось никакого колдовства. Знаменитый человек-чародей, Палин Маджере, обнаружил способ сплести определенное волшебство. Он полагался на магические мечи и кинжалы, магические талисманы, которые должны были усилить его заклинания. Эти волшебные предметы часто уничтожались во время его экспериментов, но они сделали эти заклинания возможными. Нам много чему можно поучиться у Палина Маджере…»

Ферил кивнула. Она была знакома с мастерством Палина, проведя в его компании изрядно времени. Было тяжело следовать окольной логике Обелаи. Ее глаза поискали в иссохших чертах лица бледного тумана какое-то выражение.

«Магия снова жива, рыбка-эльф, но нам понадобится нечто особенно сильное, чтобы разорвать заклинание, превратившее твоего друга в дракона. Свиток, который ты посмотрела первым, мы можем использовать для контр-магии, а все талисманы, что ты собрала…»

«А что насчет чешуи Сейбл?»— нетерпеливо встряла Ферил.

Глаза Рагха расширились, и он бросил быстрый взгляд на спящего Дамона. Он открыл, было, протестующее рот. Суровый взгляд Ферил заставил его промолчать.

«Да, чешуйки Черной. Нам понадобится парочка, для уверенности. Три, четыре, если получится, сколько ухитримся, просто для уверенности. Так как с чешуи великого дракона начались напасти твоего друга — как ты рассказывала — такая же чешуя будет ключевым компонентом в разрушении заклятия». — Он протянул иллюзорный палец, чтобы потереть переносицу. — «Для лучшего шанса на успех, нам следует выполнить это заклинание…»

«В одних из развалин храма, где сохраняется значительнейшая магия».

Дух просиял. «Ты превосходный студент, неописуемо одаренный, рыбка-эльф. Изрядная часть этой работы падет тебе на плечи, так как мои руки, конечно же, не могут ничего держать или нести. Смерть лишила меня множества рядовых способностей».

Драконид фыркнул. «У меня хорошие руки…»

«Такое волшебство для меня чуждо», — прервала Ферил. — «Моя магия идет от природы и милости Хаббакука».

«У тебя самой есть магия», — заспорил Обелая. — «Мы будем исходить из твоих сил, в сочетании со всеми этими волшебными предметами, чешуей и моей мудростью».

«Я тоже владею кое-какой магией», — угрюмо произнес Рагх, — «немного, но хоть какой-то. Я тоже могу помочь, но, думаю, нам стоит поискать другого великого дракона, чтобы отковырнуть чешую, и не выбирать развалины на болоте, чтобы выполнить этот ваш ритуал. Есть еще Окно, Серебряная Лестница на острове Шэлси… я знаю еще несколько».

Обелая одарил Рагха тонкой улыбкой. «Тогда, мы втроем сотворим заклинание. Мы поработаем над ним, пока будем добираться до болота дракона. Когда твой друг, рыбка-эльф, снова будет человеком, ты выполнишь вторую часть нашей сделки и возьмешь меня на поиски мое сестры Илалэйдж. Я буду колдовать, чтобы обнаружить, куда она ушла. О-о, она будет весьма удивлена, увидев меня».

Рагх тихо зарычал. «Другой великий дракон, Ферил. Не Черный. Не Сейбл. Это сродни самоубийству. В Южном Эрготе есть Белый. Говорят, тот зверь не такой большой. Не думаю, что Дамону или мне стоит переживать насчет холода, и мне кажется, твоему другу-нежити, скорее всего, понравится холод. Дамон мог бы отнести нас туда и…»

Кагонестийка покачала головой, солнечный свет играл на кончиках ее волос, заставляя локоны вспыхивать огнем. «Нет, мои инстинкты говорят мне, что нужна именно Сейбл. Кроме того, это место, болото, ближе. Дамон знает эту территорию».

Рагх встал, сжимая и разжимая кулаки. «Эльфийка, мне кажется, ты не понимаешь, как чудовищно опасна Сейбл. Она ненавидит Дамона. Он занял часть ее болота, убивал ее марионеток, самим своим существованием надсмехался над ней, и она убьет всех нас, если мы хотя бы приблизимся на достаточное расстояние, чтобы попытаться отковырнуть единственную чешуйку с…»

«Тебе не нужно брать чешуйку с дракона», — встрял Обелая. Он смотрел с высоты своего сверхдлинного призрачного носа, и говорил в снисходительной манере. — «Все, что тебе нужно, это чешуйка… одна, а лучше две… которые могли где-нибудь выпасть с дракона. Знаешь ли, драконы, как и обычные рептилии, линяют. Полагаю… э-э, даже твой вид время от времени сбрасывает кожу».

Рагх сердито посмотрел сперва на Ферил, затем на привидение, прежде чем спрыгнуть с камня. «Здорово, здорово, здорово. Ты хочешь одну из чешуек Сейбл, я достану ее для тебя. Постараюсь достать, даже если это убьет меня. Я проползу прямо в ее чертово логово и…»

Внезапно призрак открыл свой туманный рот и издал низкий свистящий звук, заставший врасплох Ферил с Рагхом. Это был пронзительный назойливый звук, от которого на шее кагонестийки встали дыбом волосы, а сивак вздрогнул. Они обменялись встревоженными взглядами. Этот звук длился некоторое время, заставив замолчать птиц и оставив только плеск воды на корнях полузатопленной ивы.

«Нет», — наконец произнес Обелая, закрыв рот и оборвав странный свист. — «Грустно признать, я не могу сделать это».

«Не можешь сделать что?»— Это был слегка рассерженный Рагх. Он так близко стоял к привидению, что испускаемый тем холод заставлял дыхание сивака облачком срываться с губ. — «Что такое ты не можешь сделать, покойник? Помочь нам?»

Покачивание призрачной головы. «Я пытался сейчас произнести полезное заклинание, относительно простое, которое должно было позволить мне отыскать потерянные чешуйки Сейбл. Эта магия иногда зовется гаданием. Слишком плохо, потому что, раз я не могу обнаружить чешуйку, я не знаю, как смогу позднее найти свою сестру. Конечно же, я не прекращу помогать вам».

Ферил коснулась фигурки енота. «Может, я смогу помочь тебе, Обелая, призвав свою собственную магию».

Морщинки вдоль глаз призрака стали глубже. «Рыбка-эльф, какая отличная идея! Поднеси меня поближе к вон тому потоку, и мы используем воду в качестве окна. Если сможешь, найди спокойный участок. Твой бескрылый друг может присоединиться к нам».

«Я ничего не понимаю», — нерешительно произнес Рагх.

«Мы используем воду вместо хрустального шара, верно?»— радостно улыбаясь, сказал Обелая. Ферил кивнула.

Сивак выглядел настроенным не менее скептически.

Осторожно держа бутыль, Ферил встала и направилась к потоку. Течение было быстрым, но возле истока нашелся участок, где поток замедлялся у упавшего вяза, давно лишившегося листвы и мелких сучьев.

«Пруд был бы предпочтительнее», — произнес Обелая, последовавший за Ферил в сопровождении Рагха. — «Спокойная вода — самое то, но придется обойтись и этим».

Ферил опустилась на колени на берегу, и Рагх последовал ее примеру, заговорщически понизив голос.

«Эльфийские свитки и банки, порошки, призрак, да еще и чешуйка великого дракона. Ты продолжаешь изумлять меня. Как ты вообще достала призрака со дна озера? Я всегда слышал, что такие потерянные души удерживаются в том месте, где умерли».

«Фаланги пальцев», — пояснила она. Ферил наклонилась, изучая свое собственное отражение в участке относительно спокойной воды. — «У меня в бутыли фаланги пальцев Обелаи».

«И немного воды из моего дома», — подсказал призрак. — «Я полагал, что этого будет достаточно. Блажен я, что освободился от того озера. Даже быть привязанным к старой бутыли — это лучше, чем быть заключенным в Налис Арене». Обелая затем велел Ферил помешать поток и сконцентрироваться. Когда она сделала это, мертвый квалинестиец сосредоточился, объединяясь с ее энергией, удваивая ее магию своей.

«Теперь скажи мне, сивак Рагх», — приглушенно спросил Обелая, — «где, скорее всего, можно найти эти оброненные чешуйки? Там нам следует начать свои поиски».

Рагх уставился на участок воды, пытаясь понять, в самом ли деле он видит искрящиеся пятна под поверхностью. «Шрентак», — спустя несколько секунд произнес он. — «Это город на болоте, мерзкий темный городишко. Под ним раскинулся дом Сейбл. Там вы и можете начать».

Прозрачная вода потемнела и закружилась, и, внезапно, в ее поверхности отразилась огромная пещера. Драгоценные камни и ювелирные украшения, золотые и серебряные слитки, оружие и доспехи слабо мерцали в свете висящих на стенах нескольких масляных фонарей.

«Вот она! Это одна из берлог Сейбл — думаю, ее любимая», — благоговейно провозгласил Рагх. Он был одновременно впечатлен богатством и опасался перспективы вернуться туда. «Я случайно знаю путь туда», — нерешительно произнес он. — «Там больше, чем один вариант. Хотя, пройти через город я бы не решился. Дамон некоторое время тому назад вызвал там легкий переполох, а я был с ним. Идти через город небезопасно, но есть тайные тропы. У меня должно получиться пробраться туда и выбраться. Если я потерплю неудачу, эльфийка, ты всегда сможешь попробовать сама. Дамон ни под каким предлогом не должен показываться в городе. Это насторожит Сейбл».

Ферил указывала в разные части зала. «Слишком темно, чтобы все четко рассмотреть», — пробормотала она себе под нос. — «Точно не разглядеть никаких оброненных чешуек».

Обелая поцокал языком. "Помни, мы не знаем точно, есть ли там какие-либо чешуйки, дорогая рыбка-эльф. Может быть, Сейбл не похожа на остальных драконов. Может быть, Сейбл не линяет. Нам нужно учитывать такую возможность».

«Тогда зачем рисковать?»— проворчал Рагх, оборачиваясь на шум.

Это Дамон двинулся вперед. Его сон был коротким, но достаточным, чтобы освежить. Он прислушивался к последнему диалогу своих спутников. Как раз в этот момент ветер слегка изменился, и запах болота, который крепко привязался к нему, атаковал Ферил с Рагхом. Обелая засиял, увидев дракона. Рагх состроил физиономию, заметив пятна медвежьей крови на пасти Дамона.

«Я заставлю Сейбл полинять», — заявил Дамон. Он вскинул голову и зарычал, на его зубах также была видна кровь. «Я сдеру чешую с ее окровавленной туши».

Рагх внезапно ощутил слабость в коленях.

Глава 15

«Дамон, ты не сможешь убить Сейбл, а она может погубить тебя. Ты не сможешь напугать ее или представить хоть малейшую угрозу для нее. Ты можешь взбесить ее… что ты уже проделал перед тем, как мы отправились на поиски твоей эльфийки». — Рагх вышагивал по берегу, останавливаясь в шаге от Ферил, прежде чем развернуться на пятках и затопать в обратном направлении. — «Помнишь, я был раньше марионеткой Сейбл? Я просто знаю, как могущественна она. Ты тоже видел ее. Высокая, сильная и огромная! Ты мне рассказывал об этом. В те дни ты был человеком, и однажды забрался в утробу Шрентака и заблудился. Случайно наткнулся на ее логово и заметил ее мерзкое высочество, возлежавшее на грудах монет. К счастью для тебя, она не проснулась. Если бы она пробудилась, тебя бы здесь сейчас не было, и теперь ты хочешь вернуться?!»

Голос Дамона был невозмутимым: «Как ты и сказал, Рагх, я был тогда человеком, и я видел ее дважды — в ее логове и у Окна к Звездам. Оба раза я выжил, а я был человеком тогда». Он погрузил когти в землю, и его мускулы напряглись. Он снова зарычал, исторгнув зловонное дыхание, иссушившее растения на берегу и заставившее Ферил с Рагхом ловить ртом свежий воздух. Обелая, посмеиваясь, казалось, нашел этот запах забавным. Дамон снова выдохнул, явно наслаждаясь дискомфортом своих друзей, а затем наклонился попить из реки.

Сивак уставился на эльфийку. Она в ответ зло посмотрела на него, отказываясь поддержать.

«Я не верю, что ты был только человеком, друг мой». Рагх выдохнул, воздух зашипел между его зубами. Он продолжил, уже громче: «Тебе не стоит видеться с Сейбл в третий раз, если только ты не жаждешь смерти». Рагх для выразительности ударил кулаком по бедру. «Я, к примеру, нет, а она убьет всех нас».

Дамон не снизошел до ответа, с его губ лишь сорвалось низкое рычание.

«Ты не можешь победить», — произнес Рагх, снова ловя воздух. — «Это будет самоубийство».

«Да, самоубийство», — к удивлению Рагха согласился Обелая. — «Ты — уникальный дракон. Одиночка. Единственный. Прекрасный. Видел бы тебя Калилнама. Если бы только тебя могли увидеть все эльфийские духи квалинестийцев в озере». Он несколько долгих минут разглядывал Дамона. «А, может быть, и не самоубийство», — наконец произнес он, неживой взгляд зафиксировался на острых как мечи когтях Дамона, — «но, так или иначе, рисковать не стоит».

«Не стоит», — согласился Рагх.

«В любом случае, в этом нет нужды. Моя рыбка-эльф уже обрела слишком много неприятностей, помогая тебе, Дамон, чтобы ты свел на нет все ее усилия в ненужной битве с великой драконицей. Есть более безопасный способ получить одну из чешуек Сейбл».

«Ага? А что, если, как ты говорил, там нет никаких чешуек?»— Рагх, переминаясь с носков на пятки, практически выкрикнул эти слова.

«Дай ему сказать, сивак», — произнесла Ферил.

«Может, в логове зверя и нет выпавших чешуек», — продолжил дух, его призрачный нос сморщился на сивака, — «но я поторопился сказать, что черный дракон совсем не линяет. Даже если Сейбл не линяет, она может по разным причинам случайно потерять чешуйку. Поищем еще где-нибудь, прежде чем отчаиваться».

Призрак переключил свое внимание на реку, снова давая Ферил энергию для гадального заклинания. Дамон с Сиваком придвинулись ближе. Вода закружилась, и снова стали проявляться пятна света, которые прежде думал, что видел Рагх, всплывая к поверхности, а затем поднимаясь над ней и перемигиваясь, словно светляки.

«Мы должны вместе сосредоточиться на чешуйках, рыбка-эльф, только на чешуйках — отдельных, одиноких. Выпавших. Оброненных. Чешуйках черных, как сердце дракона. Совершенных. Чешуйках, не выпавших под действием оружия, возраста или магии, не украшающих доспехи и щиты. Нетронутых, идеальных чешуйках».

Ферил ощутила покалывание по всему телу, когда кончики ее пальцев коснулись реки. Это ощущение напомнило ей о тех ночах, когда она бегала вдоль морских скал Южного Эргота. Неистовствовал шторм, молотил дождь. По небу плясали молнии, заряжая воздух энергией. Такая опасная энергия всегда обостряла ее чувства.

«Чешуйки Сейбл», — пробормотала кагонестийка. — «Именем Хаббакука, пожалуйста, покажи нам одну из чешуек Сейбл. Идеальную чешуйку. Потерянную или оброненную чешуйку».

Вода закружилась быстрее, огоньки головокружительно заискрились. Затем они внезапно потускнели и упали, погрузившись в воду; спустя несколько минут, вода успокоилась. Вместо гальки на дне реки, они увидели изображение горной гряды.

«Каролисские горы», — заметил Рагх. Он стоял близко позади Ферил. — «Эй, кажется, мне знакомы эти очертания. Мы не очень далеко оттуда».

Два пика, сплетаясь, устремлялись в небо. Говорили, что эти вершины-близнецы символизируют двух гномов из враждующих кланов, влюбившихся и отвернувшихся от своих семей, которые забрались на высочайшую точку гряды, чтобы сбежать от конфликта. Кланы пришли за ними, и в попытках вернуть их домой, вражда разгорелась еще сильнее. Были извлечены мечи, и несколько гномов из обоих семейств были повержены. Влюбленные стояли на высочайшей точке гор, опасаясь за свои жизни и моля Реоркса Кузнеца избавить от бессмысленного кровопролития. Легенда гласила, что Реоркс протянул руку и коснулся влюбленных гномов, обратив их в каменную фигуру, которая стояла здесь столетиями, навечно в безопасности от войны и навечно став частью гор, которые они считали своим домом — навечно вместе.

«Ага», — согласился Дамон. — «Я тоже хорошо знаю эту часть гор. Возле пика есть проход, пробитый давным-давно, чтобы облегчить путешествие торговцам».

Ферил продолжала концентрироваться над видением, часть которого теперь увеличивалась. На мгновение возникла странная картина. Появились лица — гном с серо-стальными волосами и крупным носом на суровом лице. Позади него сгрудилась горстка гномов и людей, выглядевших озабоченными, изможденными и решительными. Затем эти лица мигнули и исчезли, и снова были видны только пики-близнецы. Она сосредоточилась на привлекшей ее внимание расщелине.

«Ближе к тому пролому», — посоветовал Дамон, — «Мне кажется, я видел что-то интересное».

Картина слегка сдвинулась, и стало лучше видно расщелину. В узком проеме застряло нечто, сперва показавшееся щитом. Дамон подумал, что он мог быть брошен одним из людей, которых они видели мимолетом, но при ближайшем рассмотрении предмет оказался блестящей черной чешуйкой размером со щит.

«Чешуйка Сейбл», — гордо указал Обелая. — «Выглядит выпавшей, не отломанной или отодранной. Итак, черная великая драконица все же линяет! Это означает, что должны быть и другие чешуйки, на которые не наткнулись и не испортили люди. Может, взглянем еще немного?»

Направляемая Обелаей, Ферил заглянула за Каролисские горы, после некоторых усилий найдя другую чешуйку рядом с костяным тотемом посреди болота, и еще одну на краю полосы зыбучих песков на небольшой соседней поляне, окруженной косматыми гикори. Дамон с Рагхом заявили, что они мимоходом знакомы с каждым из этих мест тоже. Было еще несколько чешуек на краю топкой протоки, но все они были сломаны или треснуты. Другая пара нашлась возле группы странных камней, которые Рагх сказал, что мог видеть прежде и думал, что они находятся к северу от Пыльных Равнин. Еще одна чешуйка была водружена на верхушку резного деревянного тотема и украшена странными символами, которые никто из них не мог прочесть. Последняя открытая заклинанием чешуйка находилась в другой горной гряде, в которой, сказал Дамон, он бывал. Она находилась на территории людоедов далеко на востоке, вниз по склону от города Блотена.

«Не забывайте про чешуйки других великих драконов», — деятельно подсказал Рагх. — «По крайней мере, взгляните. Давайте посмотрим, может другие великие драконы также скинули немного».

«Белый», — без колебаний произнесла Ферил. — «Фрост, занявший мой дом».

Спокойную воду теперь заполнил зимний пейзаж, и прошло несколько минут, прежде чем они смогли разглядеть очертания среди всей этой белизны. Фрост был здесь, выглядя ледяной скульптурой, а в логове позади него были больше дюжины замороженных трупов людей-моржей и небольших китов — его кладовая. На земле снаружи логова Фроста была рассыпана горстка чешуек. Еще одна белая чешуйка покоилась на ледяном пике. Еще несколько торчали в стене соламнийской крепости на западном берегу острова. Другая располагалась на краю большого ледникового озера, и еще изрядное количество было разбросано на земле в логове дракона.

«Это холодное место довольно далеко отсюда», — заметил Обелая.

Дамон хрюкнул, и даже Рагх был вынужден согласиться.

Картинка снова сменилась, подчиняясь магии, струящейся сквозь пальцы Ферил. Теперь они видели пустынную землю с гейзерами пара, вздымавшимися из отверстий в земле. В центре плато был бассейн лавы. Что-то влекло Ферил к этому бассейну, со дна которого исходило интенсивное красное свечение.

«Да, я вижу ее», — страстно произнес Дамон. — «Здесь чешуйка, большая, как треугольный щит, и несколько меньших рядом с ней, несомненно, оброненные Малис».

«Нам не под силу извлечь что-то из лавы», — прокомментировал Рагх

«Вполне возможно», — сказал Обелая.

Пальцы Ферил помешали воду в последний раз, и насколько они могли видеть, протянулась пустыня. Песок был бледно-бледно коричневым и резко контрастировал с ярко-голубым небом. Внезапно Ферил сфокусировалась на небольшой дюне, сильно погружаясь в нее. Глубоко под поверхностью песка — хотя они не могли сказать, насколько глубоко — были похоронены три синие чешуйки. Она чувствовала, что еще глубже были похоронены другие.

«Из Шторма над Кринном», — заметил Рагх с долей уважения. — «Кажется, тоже за гранью наших возможностей получить их».

«Возможно». — Обелая выглядел задумчивым. — «А может, и нет, если принять во внимание природную магию, которой распоряжается моя рыбка-эльф. В любом случае, может потребоваться изрядно времени и удачи, чтобы найти синие чешуйки, или красные. Белые далеко отсюда. По всей видимости, как я и сказал ранее моей рыбке-эльфу, черная драконице ближе всего и дает нам больше шансов».

«Дамон умеет летать», — напомнил Обелае Рагх. — «Ничто не может быть слишком далеко, когда ты на спине дракона. Я бы предпочел отправиться далеко на север, чем искушать потомков Сейбл».

Дамон покачал головой. «Рагх, Сейбл ближе всех». — Сузившиеся глаза удержали драконида от возражений. — «В любом случае, я не планировал летать. Миньоны Сейбл заметят меня в воздухе. Я могу путешествовать неприметнее в качестве тени Ферил».

Услышав свое имя, Ферил вздохнула и направилась прочь от воды, испытывая легкое головокружение от затраченных усилий. Остальные прекратили спорить и посмотрели на нее. «Я буду в порядке», — сказала она. Прошли часы. Внезапно они заметили, что уже почти стемнело. «Думаю, сперва мы должны попробовать с горами, просто на всякий случай».

Рагх подскочил и топнул ногой по воде. «Здорово, здорово. Что бы ты не сказала. Я разведу костер».

«Посмотрю, что я смогу раздобыть поесть», — спокойно произнес Дамон, следуя за ним.

Ферил махнула Обелае, который вернулся в бутыль. Она тщательно закупорила ее и обмазала глиной горлышко, чтобы быть уверенной, что вода не просочится. Затем она убрала ее обратно в сумку и принялась жать возвращения остальных.

Проход в горах было нетрудно найти. Следы вели к нему прямо из Квалинестийского леса. Они сразу же обратили внимание, что проход не был естественного происхождения. Разноцветные полосы в камнях были проделаны силой, которая вынесла прочь часть скалы. Большая часть поверхности камня была гладкой, отполированной временем и погодой, но тут и там на уступах свили гнезда ястребы.

«Это была не магия», — сказал Дамон, указывая, как был вырезан и сформирован проход. — «Гномы прорубили этот путь очень много времени тому назад».

«Чтобы контролировать доступ в свои горы», — добавил Рагх.

Ферил вопросительно подняла бровь.

«Они прорезали сквозь Каролис только несколько проходов, так что могли наблюдать за передвижением людей сквозь свою горную гряду. Легче отследить нарушителей».

Ферил понимающе кивнула.

«Я однажды видел их за работой, кланы гномов холмов», — продолжал Рагх. — «Не прорезающими этот проход, а тот, что дальше к северу. Не такой большой, как этот — сквозь него можно протиснуть фургон… имейте в виду, я не наблюдал все время. Я не был настолько любопытным, а гномы не настолько восхитительное зрелище, неважно, чем они заняты. Их были сотни, со своими кирками, и у основания прохода ночью они использовали червей-урканов, громадных тварей, что обитают под землей и не выносят света. Это заняло у гномов годы, так как эти горы толстые. Полагаю, дало им, чем заняться, и заодно создали еще один маршрут для контроля».

«Удерживая путешественников вдали от гномьих деревень и шахт», — заметила Ферил, — «если не принимать во внимание, что такие проходы не могут уберечь от наихудших бандитов и летающих существ».

«Да и нам следовало полететь», — проворчал Рагх.

«Мы согласились, что так безопаснее», — прогремел Дамон.

«Кроме того, я бы предпочла ощущать землю под ногами», — сказала Ферил.

Дамон первым двинулся по тропе. Прижав крылья к бокам, он в отдельных местах в считанных сантиметрах от стен протискивался сквозь проход, сопровождаемый Ферил и Рагхом, последний создавал гораздо больше шума, так как щебенка хрустела под его чешуйчатыми ногами. Дамон целенаправленно наступал на острые камни, наслаждаясь слабым покалыванием в подушечках своих лап. Его подобная доспехам чешуя дозволяла ему великое множество таких вещей. Иногда он мог чувствовать боль, и он мог ощущать ярость бури, хлещущий по морде и глазам ветер, но прикосновение обычного смертного? Он не мог, к примеру, ощущать пальцы Ферил, когда она гладила его чешую. Он страстно желал вспомнить, на что похоже ее прикосновение.

Если бы он был человеком, все тонкие ощущения вернулись бы.

Преодолевая пространство, он слышал близко позади себя непрерывную болтовню и перебранку Ферил с Рагхом.

«Ты, в самом деле, думаешь, что заклинание призрака сработает?»

«У нас достаточно неплохой шанс на успех», — отвечала сиваку Ферил. — «Я верю, что Обелая… был… приличным чародеем и…»

«Дамон сказал мне, на дне озера были еще несколько призраков, и многие из них были не столь славными и любезными, как этот Обелая».

«В основном это были квалинестийские эльфы, которые остались, когда дракон атаковал город, а также несколько рыцарей Нераки, сражавшихся за Берил». Ферил поправила ранец на стене. «Ах, да, и еще призраки гоблинов и лошадей, всех существ, погубленных озером, когда умер дракон».

«Как ты умудрилась уговорить одного из призраков пойти с тобой?»

«Обелая хотел помочь. Он попросился сопровождать».

«Это не снимает мой вопрос». — Рагх вздрогнул. — «Покойники обычно остаются там, где умерли, все это знают». Он подумал о созданиях хаоса на острове Ностар — той нежити, что едва не прикончила его, Дамона и Фиону много лет назад. «Мертвецы не часто предпочитают общаться с живыми».

«Обелая другой. Да и в любом случае, я буду общаться со столькими призраками, сколько понадобится, чтобы снова вернуть Дамона. Я бы общалась и с демонами из Бездны».

«Согласен», — признал Рагх, — «но это призрак…»

«Обелая. Духа зовут Обелая, и вскоре ты снова увидишь его. Когда я почую воду, то снова погадаю на эту чешуйку, чтобы убедиться, что мы движемся в правильном направлении, а Обелая поможет нам определить, как далеко мы от нее».

Упоминание о воде заставило Дамона увеличить шаг. Его мучила жажда. Его желудок урчал, заставляя вибрировать землю. Те медведи на какое-то время насытили его, но теперь голод усиливался. Его ноздри трепетали, он старался учуять запах горных коз. Но не повезло. Однако они довольно скоро вышли к горной реке, текущей параллельно тропе, и Дамон вместе с остальными напились. Ферил вытащила из сумки бутыль и выпустила Обелаю.

«Я собираюсь размять крылья и провести разведку», — сказал Дамон. Он все еще надеялся отыскать коз и как раз уловил сильный запах, указывающий, что сравнительно близко может быть небольшое стадо. Ферил, Рагх и призрачный чародей могли и без него справиться с гаданием. — «Я ненадолго». Затем он взмыл в небо и направился в сторону запаха, вкладывая максимум усилий в подавление своей ауры страха, чтобы козы не учуяли его приближение и не разбежались.

Он на мгновение закрыл глаза, ощущая, как ветер щекочет нижнюю сторону его крыльев, а солнце греет лицо. Он понимал, почему Рагх завидует умению летать, и несколько следующих минут просто наслаждался блаженством полета. Пока его желудок не заурчал чуть громче, чем прежде, напоминая о вкусных козах.

Теперь он увидел их. В стаде было примерно две дюжины, один был впечатляющим самцом с большими закрученными рогами. Они паслись на вершине южного хребта, вожак высоко держал свою величественную голову. Рот Дамона наполнился слюной в предвкушении, когда он нырнул в сторону животных, стараясь держаться так, чтобы ветер дул в его сторону. Коз нужно было застать врасплох.

Обелая, выбравшись из бутыли, казался довольным. Его взгляд на несколько минут задержался на безоблачном небе и стенах гор, прежде чем он направил свою магическую энергию в стоявшую на коленях рядом с рекой кагонестийку.

«Дует бриз?»— спросил дух, когда стало постепенно проявляться изображение драконьей чешуйки. — «Я вижу небольшую рябь на воде».

«Легкий бриз», — ответила Ферил. На изображение чешуйки наложилось отражение драконида, когда Рагх заглянул ей через плечо, пытаясь получше рассмотреть магию гадания. — «Просто легкое дуновение и все, Обелая».

«На что похоже это ощущение, этот легкий бриз, ерошащий твои волосы?»— спросил призрак. — «Столько времени прошло с той поры, когда я испытывал нечто подобное. Я не помню».

«Этот бриз нежно ласкает мою шею и приносит аромат горного лавра, который, должно быть, растет поблизости, вероятно, на одном из высоких уступов», — ответила Ферил. — «Это слабый сладкий аромат, и когда я делаю глубокий вдох, я ощущаю на языке сладость цветков. Воздух здесь прохладнее, чем в лесу, так как стены прохода прячут нас от солнца. Поток тоже прохладный, и моим пальцам приятно». Она долго продолжала описывать другие ароматы и ощущения, вызывая улыбки и вздохи удовлетворения у Обелаи, а затем ворчание со стороны Рагха, когда упомянула о его едком запахе.

Продолжая говорить, Ферил также фокусировалась на чешуйке, которую они искали.

«Мне кажется, она засела в той расщелине», — заметил Рагх, — «засела глубоко и крепко. Будто гора сдвинулась и зажала ее. Я не вижу и зазора между ней и камнем. Вероятно, именно поэтому она все еще там, и какие-нибудь проходившие мимо гномы холмов не сцапали и не превратили ее в сувенирный доспех или щит».

«Если она прочно застряла, это хорошо», — сказал Обелая. — «Ферил обладает природной магией и при необходимости может сдвинуть камень или расплавить его».

«Дамон может разнести скалу», — предложил Рагх.

«Камень обладает специфическим запахом», — продолжала Ферил, — «одновременно чистоты и пыли. Он пахнет стариной, хотя я сомневаюсь, что многие могут предположить его возраст. А еще грязь на ведущей к нему тропе… ее запах я тоже чую. Она не такая старая».

«Большая разница», — прошептал Рагх. — «Насколько она старая».

Он взглянул на кагонестийку, обратил внимание на слабые морщинки вокруг уголков глаз и губ. Она сама выглядела изрядно постаревшей. Интересно, заметил ли это Дамон, подумал сивак.

Пока пальцы Ферил помешивали изображение чешуйки в реке, ее разум направлял магию. Она следила, как отодвигается вид и уменьшается чешуйка. Теперь она видела наверху спиральную каменную формацию переплетенных навечно возлюбленных гномов. Одновременно она заметила живых гномов, двигавшихся по проходу по ту сторону древней формации. Они повернули за угол и скрылись из виду.

«Взгляни, вот та фигура, что мы ищем», — произнес Рагх. Он вглядывался на восток. — «Я едва различаю ее верхушку. Это означает, что мы недалеко — полагаю, два часа, может три. Или пара мгновений, если Дамон отнесет нас туда. Те гномы, вероятно, выбрались из шахты неподалеку, погреться на солнце и чем-нибудь перекусить».

«Моим рукам, Обелая, приятно ощущать прохладность воды», — говорила Ферил, игнорируя Рагха. Она зачерпнула руками воду и жадно выпила. — «На вкус довольно приятная, сладкая и освежающая. Я чувствую, как она скользит по моему горлу».

«Расскажи мне больше», — подгонял призрак. — «Опиши мне все, что чувствуешь, моя рыбка-эльф».

«Странно, камень под моими коленями слегка дрожит», — продолжала Ферил. — «Это не неприятное ощущение, но, тем не менее…»

Внезапно Рагх тоже почувствовал, как дрожит земля. Драконид отскочил, когда от стены отделились и полились дождем куски скалы, некоторые обломки приземлились на тропу, другие с плеском упали в реку.

Ферил схватила бутыль. Обелая уже запрыгнул внутрь, как раз, когда начали падать большие глыбы. Кагонестийка повернулась, чтобы бежать, но снова упала на колени, когда случился более сильный толчок. Ферил сунула бутыль в рюкзак.

«Следовало уговорить Дамона на полет», — проворчал Рагх, двигаясь, пошатываясь, по проходу и держа над головой руки, прикрываясь от случайных осколков. — «Землетрясения не опасны, когда ты в воздухе. Эльфийка, останься со мной!»

Ферил, снова поднявшись на ноги и закинув на спину рюкзак, поспешила мимо, с трудом удерживая равновесие.

Интенсивность землетрясения нарастала, и впереди закачались большие камни, падая и перекрывая тропу. Драконид поскользнулся, когда очередная глыба полетела вниз и треснула его прямо по спине. За ней последовали другие.

«Эльфийка!»— пронзительно крикнул он, пытаясь выбраться из-под обвала. — «Помоги мне немного!»

Ферил обернулась вовремя, чтобы увидеть, как еще больше падающих камней погребли Рагха. Прежде, чем она смогла сделать шаг, чтобы помочь ему, целая секция стены закачалась и рухнула, похоронив под собой сивака.

Глава 16

Сейбл наслаждалась мраком и теснотой тоннеля. Запах земли и камня здесь был густой и сильный, смешиваясь с ароматом норных животных, умерших здесь давным-давно. Тоннелю не хватало любимой едкости цветущих и разлагавшихся растений, но она довольно скоро снова ощутит ее. Ее зрение было бесполезным в абсолютной темноте, великой драконице приходилось полагаться на остальные чувства, которые она магическим образом протянула наружу.

Прошло много времени с той поры, как она покинула свое прекрасное болото, годы, полагала она, хотя время для нее было абстрактным понятием. Драконы жили столетиями, и несколько лет — особенно для великого дракона — ничего не значили. Она вспомнила, что последний раз покидала болото по настойчивому требованию великой драконицы Малис. В то время великая красная считала себя самой могущественной из массивных драконов и раздавала приказания всем остальным, как если бы они были ее слугами. Сейбл бесили приказы Малис, но как и другие великие драконы и все меньшие драконы, до разговора с которыми снисходила Красная, Черная выполняла большинство приказаний Малис. Те немногие, кто отказывался, погибли от ее огненного дыхания.

Сейбл вспомнила, что последнее значимое путешествие из своего славного болота она совершила к порталу Окно к Звездам, где Малис собиралась использовать всю свою магическую силу, чтобы возвыситься до божества. Ей помешали, в присутствии других великих драконов, и Сейбл внутренне аплодировала неожиданному повороту событий. Когда Малис, наконец, была повержена несколькими годами позже, она ликовала.

Продолжая рыть тоннель, Сейбл втягивалась все глубже и думала о том времени, когда впервые появилась на Ансалоне и заявила права на свою территорию. По людским меркам это было много лет назад — она замечала это, наблюдая за некоторыми из своих жалких подданных в городе Шрентаке. Дети, которых она видела, когда прибыла сюда, теперь уже были постаревшими, захилевшими, побитыми жизнью. Человеческий срок для нее был едва лишь мигом.

Сейбл последовала сюда за Малис, сочтя эти земли готовыми к завоеванию, так как местные драконы Ансалона не были столь большими или могущественными, и, по большей части, столь непорядочными и жестокими. Малис считала, что земля, которую она заняла, была наилучшей на всем Ансалоне. Фрост занял остров Южного Эргота, Берил — земли Квалинести. Единственный местный великий дракон, Шторм над Кринном, взял себе пустыню далеко к северу.

Сейбл достались протяженные равнины между страной людоедов и Каролисскими горами.

На самом деле, Сейбл инстинктивно знала, что это была весьма подходящая земля для ее целей. Относительно плоская, она легко поддавалась магическому преобразованию. Она не была особо населена, так что здесь было меньше людей, готовых бросить вызов ей и ее миньонам. Те люди, что жили здесь, старались селиться в редких городах и деревнях, облегчая ей контроль с помощью драконьего ужаса и заклинаний. Она использовала их для присмотра за участками своих земель и для патрулирования их; они были полезны в качестве марионеток, чуть больше, чем одноразовые стражи. Некоторым из людей хватило ума понять, что им повезло служить ей и жить в таком безупречном раю.

В первые дни она немного времени тратила на патрулирование своей территории и пожирание застигнутых врасплох существ. Она проводила большую часть своего времени, преобразуя эти земли в соответствии со своим дурным настроением и заставляя существа вырастать до неестественных размеров и причудливым образом видоизменяться. Она направляла свою внутреннюю магию в эту почву и создала величайшее из болот. Земля стала топкой под ее лапами. Трава стала гуще, деревья — даже самые маленькие — устремились ввысь, чтобы стать гигантами с плотной густой кроной. Из ничего возникли другие деревья, кипарисы и черные орехи, которые, в противном случае, не могли бы прижиться на этой почве. Драконица считала себя художником, рисующим деревья и папоротники, лозы, кусты, зелень и темноту, тесно переплетавшиеся в ее землях.

Она вдохнула немного своей магии в большую реку, сделав ее шире и стремительнее, и дав ей множество рукавов и притоков. Она увеличила три озера и убедилась, что воды заселены амиями и аллигаторами, более поздние из которых она мутировала до размеров детеныша дракона.

Сейбл пустила по земле свое влажное дыхание, и там, где оно осело, возникли зыбучие пески. К болоту стекались люди-ящеры и бакали, как и рыцари Нераки, которые поклялись ей в верности в обмен на некую толику власти и безопасности. В то же время, она рыла под болотом тоннели и творила пещеры, хотя не настолько глубоко, чтобы ароматы топи не могли просочиться и доставить ей удовольствие. Она выбрала некоторые из тоннелей в качестве логова, и принялась наполнять их сокровищами, полученными от прибрежных городов и рискованных душ, опрометчиво посягнувших на ее собственность.

Довольная, но неудовлетворенная своей территорией, она принялась расширять болото. К востоку оно начало пожирать земли людоедов и разъедать горы. Для нее было отличным времяпрепровождением наблюдать, как силы людоедов вырезаются маленькими черными драконами и силами потомков и драконидов. Она гадала на Блотен и слышала, как король людоедов и его толстоголовые советники волнуются о своих сокращающихся землях. Она отправила своих шпионов в крепости людоедов, продолжая выращивать болото к западу и югу — поскольку на север идти было уже некуда, так как оно достигло побережья Нового моря, а Сейбл не собиралась превращать воду в сушу.

Великая черная никогда особо не беспокоилась о городах, и до настоящего момента своей жизни она имела привычку держаться от них подальше. Шрентак заинтриговал ее, особенно потому, что обнесенный стеной город, приютившийся в самом центре ее царства, пришел в такой замечательный упадок с ее прибытием, что она изменила своей натуре и осела здесь, вдыхая сырость в каждый камень и строение, поддерживая упадок города, но стараясь не вызвать его полное разрушение. Она поработила жителей и подавила их дух, скудно награждая тех, кто становился ренегатами и шпионами, предавая своих товарищей и берясь за любые постыдные поручения, которые она им давала.

Под мерзким городом были подземелья, которые она приказала заполнить теми, кто сопротивлялся ей. Она получала особенное удовольствие, захватывая соламнийских рыцарей и рыцарей Легиона Стали, так как их сверкающая броня и рыцарская сущность обеспечивали ей нескончаемое развлечение. Она оставляла сияющие части доспехов ржаветь у них на глазах в своих подземельях, и время от времени приказывала кормить рыцарей с их собственных потускневших щитов, чтобы они не умерли слишком быстро. Их страдания осязаемой волной омывали коридоры и утоляли ее жажду мучить.

Под подземельями она прорыла еще один лабиринт изогнутых тоннелей, некоторые из которых были полностью заполнены тошнотворной водой — так как она могла дышать мерзкой водой так же легко, как воздухом. В конце лабиринта находилось ее любимое логово, где воздух был тяжелым и влажным, и располагался гладкий участок камня, на котором она любила спать, заполненное золотом, драгоценными камнями и волшебными безделушками.

Ей следовало сейчас находиться там, свернувшись в своем любимом месте, слушая крики пытаемых в подземелье заключенных и наблюдая за светом изысканного серебряного канделябра, мерцающим на ее коллекции совершенных рубинов. Она находилась бы там, выслушивая новости от охотников, пришедших в Шрентак с фантастическими зверями на поводках для ее гнусного зверинца и любуясь новыми картинами, драгоценностями и монетами, добавляемыми к ее сокровищам, но прибывший гонец нарушил ее размеренное существование. Это его новости выманили ее из блаженного болота.

«Госпожа Сейбл, правительница великого Шрентака и этого великолепного болота…»

Она вспомнила, как гонец кланялся и всхлипывал.

«Командор Галор Биделл обнаружил дракона Дамона».

Она также вспомнила, как зарычала, а затем с отвращением наблюдала, как гонец обделался со страха. Сейбл отправила командора Биделла со второстепенным заданием, намереваясь оскорбить и наказать его за провал в ликвидации дракона Дамона. Хотя ей было приятно узнать о местонахождении своего врага, она была рассержена, что Биделл игнорировал ее поручение.

«Продолжай», — прошипела она, кислота стекла по ее губе и зашипела на камне.

«Госпожа Сейбл, правительница великого Шрентака и этого великолепного болота, дракон Дамон направляется на восток, в сторону Каролисских гор. Биделл проследил за дерзким драконом и по цепочке посланников передает эти новости вашему величеству. Он пытался убить дракона Дамона с помощью мощного яда и…»

Сейбл выдохнула, кислота брызнула струей в курьера с такой силой, что практически дезинтегрировала его. Она сердито посмотрела на дымящиеся останки и проревела своим слугам убрать грязь. Немного кислоты попало в груду древних золотых монет, и хотя не растворила их полностью, она повредила у некоторых края и изображения, вызвав у дракона еще большую ярость.

Однако, если новости гонца были точны, дракон Дамон был не очень-очень далеко, и теперь с ним можно было разделаться. У Сейбл в городе наверху были значительные силы, которые она могла отправить, но она не знала точно, где находился ее враг, и ее миньонам потребуется время на путешествие на своих крошечных ножках. Они будут потрепаны этим походом, устанут, прежде чем наткнутся и смогут сразиться с драконом Дамоном. Каролисские горы были совсем недалеко… для великой драконицы, которая могла похвастаться огромными крыльями и сетью тоннелей, облегчавшей ей передвижение под болотом. Она той же ночью покинула утробу Шрентака, низко летя над сплошным балдахином своей мрачной земли на запад, в сторону Каролисских гор. Задержавшись в предгорьях, она поклялась достичь успеха там, где потерпели неудачу все ее прислужники. Она сразит проклятого дракона Дамона. Больше ни одно существо не осмелится снова претендовать даже на пядь ее драгоценного болота.

Сейбл принялась рыть, ее громадные когти вгрызались в землю, быстро прокладывая тоннель, который позволит ей проскользнуть под первой горной грядой. Если бы Дамон тихо поселился в ее болоте, она, скорее всего, позволила бы ему остаться. Он бы не раздражал ее, но этот жалкий дракон, не похожий ни на одного виденного ей ранее дракона, вздумал построить свое собственное логово и отобрать кое-какие из принадлежащих ей сокровищ, а также претендовал на все новые, и новые, и новые земли. Он уничтожил те силы, что она послала в низину… силы, которые сперва всего лишь должны были сообщать обо всем, происходящем в том районе. Затем он убил тех, кого она послала на него войной.

Дракон Дамон стоил ей земли и миньонов, а теперь он путешествовал через Каролисские горы, направляясь на восток, несомненно, возвращаясь в ее благословенное болото из земель Квалинести, снова собираясь досаждать ей.

Ее мысли вернулись к действительности. Теперь пробиваясь сквозь камень и направляя свой тоннель вверх, она использовала магию, чтобы почувствовать шаги по горной тропе над собой. Эта поступь была мягкой и практически бесшумной, и она знала, что ненавистный дракон Дамон, если постарается, может быть неслышным, как тень. Должно быть, она ощущала присутствие его спутников, когда-то служившего ей бескрылого драконида, которого она едва помнила, и эльфийку… дракон Дамон должен быть с ними.

Она зарычала от возбуждения, ярость и радость в ее голосе заставили дрожать камни. Их дрожь подала драконице идею. Гонец сообщил, что дракон Дамон шел пешком, что, возможно, его крылья были повреждены гоблинами командора Биделла, так что он не мог летать. Сейбл были знакомы эти горы и проход, с его отвесными высокими стенами, которые так легко могли обрушиться и запереть в ловушке любое существо, путешествующее по старой гномьей тропе.

Сейбл ревела громче и громче, молотя при этом лапами. Землетрясение в ответ усилилось, почва задрожала, и начали трескаться огромные каменные блоки. Она представила, как проход обрушивается дождем на дракона Дамона, его друга сивака и эльфийку, что, по словам гонца, были с ним. Странно, что эльфийка путешествует с драконом Дамоном и драконидом.

Земля задрожала еще неистовее, и Сейбл ощущала, как расщепляются и рушатся вниз скалы. Она больше не чувствовала шагов эльфийки и сивака. Дракон Дамон, скорее всего, был похоронен под камнями, а может, и был мертв — она надеялась, что нет. Сейбл хотелось самой нанести последний удар. Она быстрее заработала лапами и устремилась к поверхности.

Коз было практически достаточно, чтобы насытиться, но Дамону хотелось больше. Он учуял еще животных на соседнем склоне. Он слышал их, их копыта издавали цоканье по камням, один из них фыркал, скорее всего, другой козел вел еще одно стадо, не замечая присутствия Дамона…

Он предположил, что их как минимум дюжина. Козы не были такими вкусными, как медведи, но были предпочтительнее той пищи, которой он обедал на болоте, и их мясо было достаточно нежным. Он развернулся в их сторону, его желудок заурчал.

Затем он внезапно замер, зависнув над пиком. Каролисские горы под ним зарокотали. Начиналось землетрясение. Сперва он едва подумал о нем, зависнув только из любопытства, а когда оно прекратилось, снова направился в сторону коз, которые теперь нервно метались по скалам.

Гора заворчала уже сильнее, обрушив обломок скалы с пика прямо под ним. Он знал, что козы близко, и были отвлечены землетрясением. У него потекла слюна. Он перевалил через вершину и увидел стадо, козел вел их вниз по тропе, но гора все еще дрожала, камни смещались и осыпались, создавая проблемы даже ловким козам.

Внезапно Дамон осознал, что если проблемы даже у коз, то его спутникам может приходиться еще более туго.

Ферил! Он забил крыльями и развернулся, перелетел через пик и устремился к проходу, где оставил ее с Рагхом. Дамон знал, что отсутствовал недолго, и его спутники не могли далеко продвинуться по тропе. Под его крыльями таяли километры, а гора продолжала сотрясаться.

Устремившись к проходу, он с ужасом заметил кагонестийку как раз в тот момент, когда южная стена треснула и обрушилась вниз на тропу перед ней. Ферил была ловкой, как танцор, и легко уклонилась от больших обломков, но некоторые камни, тем не менее, попали в нее. Вначале он не увидел Рагха, но, нырнув к Ферил, заметил высовывавшуюся из-под груды булыжников серебристую лапу.

«Рагх!» Дамон ринулся к сиваку, плотно прижав крылья, а затем легко приземлился на свои когтистые ноги. Он, хватая пастью самые крупные камни, отшвыривал их вправо и влево, раскапывая завал, чтобы освободить сивака. Ферил рванула к нему, уклоняясь от каменного дождя.

В считанные секунды Дамон добрался до Рагха и выдернул его, осторожно держа в зубах бесчувственного сивака и нагнув голову к продолжавшей ворчать земле. Ферил рывком преодолела оставшиеся несколько метров и вскочила на него, обняв руками один из рогов Дамона и затаскивая себя на его шею. Она уселась между темными шипами и крепко ухватилась за него, вдавив в дракона пятки.

Дамон неуклюже двинулся вперед, а вокруг него падали камни. Он перепрыгнул через груду булыжников и уклонился от падавших обломков. Наконец, рушившийся проход стал шире, и Дамон расправил крылья и устремился к верхушке осыпавшихся каменных стен. Через мгновение он уже был над Каролисскими горами и по дуге взмыл высоко в небо. Ветер хлестал его, его порыв едва не сдул кагонестийку.

Направившись на запад, он стал спускаться к предгорьям. Если бы он оглянулся, то увидел бы вырвавшиеся из земли и разметавшие падавшие камни, гигантские черные лапы. Он бы увидел огромную морду, жаждущие крови широкие глаза, не находящие ни следа сивака, эльфийки и дракона Дамона.

Сейбл завыла еще громче, чем прежде. Горы эхом ответили на ее ярость, и трещины в граните вокруг нее стали еще шире. Гигантские каменные плиты рухнули, каменная пыль заволокла все вокруг, и проход исчез, будто его никогда и не было. Сейбл взобралась на вершину завала. Великая черная драконица глядела в небо, но Дамон уже опустился и был вне ее поля зрения.

Глава 17

«Сюда, Дамон». — Ферил держалась изо всех сил и закричала, чтобы быть услышанной сквозь свист ветра. — «Ниже в предгорьях, к северу. Видишь тех людей? Давай туда».

Дамон продолжал лететь — мимо предгорий и над редколесьем, счастливый быть высоко в небе в этот жаркий летний денек. Он не замедлился, пока она не пнула его сильнее и не закричала громче.

«Вернись! Вон туда! Я хочу поговорить с теми людьми, Дамон. Нам нельзя покидать горы. Мы были так близко к этой чешуйке. Дамон! Мы не можем сдаться!»

Он глубоко вздохнул. Он закружил, изучая ландшафт и фокусируясь на заинтересовавших Ферил предгорьях. Там в колонну двигались фигурки. Сперва, облизнув губы, он принял их за коз, но нет, они напоминали людей, и поэтому не слишком интересовали его. Гномы-механики, а, может, гномы…

На западе он заметил густую, словно туман, каменную пыль, в том месте, где был широкий горный проход. Сплетенный пик из гномьих легенд был уничтожен. Дамон с грустью смотрел на рухнувшие останки легенды о возлюбленных, навсегда стертой с карт.

«Ближе к предгорьям, Дамон. Вон те люди. Подлети ближе!»

Дамон нашел безопасное место для посадки на маленьком плато в нескольких километрах от них. Ферил быстро соскользнула. Все еще оглушенный Рагх сполз с пасти Дамона. Драконид пришел в сознание, и теперь осторожно опробовал свои ноги, сильно побитые падавшими камнями.

«Мы были близко, когда случилось землетрясение». — Ферил говорила быстро, взволнованно. — «Взгляни, туда и туда». Она указала высоко в горы. Повсюду висела каменная пыль. «Вон там, к востоку от рухнувшего пика, кажется, повреждений нет. Вполне возможно, что чешуйка не полностью похоронена, или, по крайней мере, похоронена не слишком глубоко. Вон там, к северу, есть люди. Дамон, я хочу поговорить с ними насчет драконов в этой местности, о любых замеченных ими рыцарях Нераки и…»

«Помедленнее, эльфийка». — Рагх устало сел. — «Я хочу убедиться, что гора перестала плясать. В моей жизни было много землетрясений. Однажды я был под землей, в этих самых горах. Знавал драконида, который погиб в одном из подобных толчков. Я не смог вовремя добраться до него. Я не хочу кончить, как он».

«Землетрясение закончилось», — сказала Ферил.

«Не будь такой уверенной», — продолжал Рагх. Он потер ноющие бедра. — «Иногда земля только делает паузу, как бы набираясь дыхания перед тем, как начать снова».

Ферил пробежалась пальцами по волосам, и ее взгляд заметался между сиваком и Дамоном. Она посмотрела вверх и увидела стаю направлявшихся на запад через Каролисские горы, мимо обрушившегося пика, черных птиц. Небо становилось светлее, поднятая каменная пыль и земля, наконец, начали оседать.

«Мы не должны сдаваться с этой чешуйкой», — сказала она. — «Мы слишком близко, чтобы не посмотреть и убедиться».

«Согласен», — тихо пророкотал Дамон, не желая спровоцировать землетрясение. Его глаза были расширены, а лицо светилось надеждой. — «Хотя, вполне возможно, что землетрясение похоронило ее еще глубже».

«Если это так, мы все еще можем докопаться до нее», — сказала Ферил. — «Я видела воду неподалеку от тех людей, большой пруд, питающийся с горы. Я могу погадать на воде…»

«Эй, посмотри внимательнее — это не люди», — произнес Рагх, указывая на плато. — «Если вытянешь шею, то увидишь их». Он показывал рукой на северо-восток. «Это гномы».

Ферил обрадовалась: «Гномы! Замечательно! Опытные путешественники в этих горах могут оказаться полезными. Дамон, подожди здесь немного. Тебе не стоит без необходимости пугать их и…»

Он покачал головой, закрыл глаза и начал сворачиваться.

«Я пойду — в качестве тени».

«Это хорошая идея, эльфийка. Со всем этим землетрясением, нам не следует разделяться».

«Сивак, мне не нужно, чтобы и ты сопровождал меня. Драконид может напугать тех гномов ничуть не меньше дракона».

Рагх заспорил. «Ферил, я буду держаться на расстоянии. Не хочу вызвать дрожь в их кряжистых пальцах, но при первом же признаке нового сотрясения гор, Дамону лучше стать драконом и вынести нас отсюда. С чешуей или без».

Дамон уже превратился в черную лужу, которая заструилась к тени Ферил и слилась с ней. Кагонестийка посмотрела на тень, полюбовалась работой Дамона и подумала, что никто даже и не заподозрит, что это он.

«Кроме того, гномы с эльфами не очень-то ладят», — продолжал Рагх, начав спускаться по узкому карнизу склона. — «С исторической точки зрения, как я понимаю, они совсем не ладят, с подозрением относясь друг к другу. Они могут не испытывать горячего желания пообщаться с тобой. Забавно, но я и в самом деле могу тебе понадобиться».

Ловкая, как кошка, Ферил скользнула мимо него, без усилий передвигаясь по узкой полоске плоского камня, а затем спускаясь по некоему природному подобию ступеней. Пока они шли, тень Дамона летала взад-вперед между ней и сиваком.

«У меня несколько лет назад был друг гном», — гордо произнесла Ферил, — «очень хороший друг».

Сивак казался удивленным, что кагонестийка добровольно поведала личную информацию.

«Его звали Джаспер Огненный Горн, и он был племянником легендарного Флинта Огненного Горна. Джаспер был одним из самых верных сторонников Золотой Луны. Я высоко ценила его дружбу и считаю, что мне повезло знать его. У него было доброе сердце».

«Было?»

Ферил сделала паузу, осторожно выбирая путь по каменной тропе. Она нащупала опору для рук на небольшом выступе песчаника, чтобы удержать равновесие. «Джаспер умер у портала Окно к Звездам. Полагаю, Дамон что-нибудь рассказывал тебе о тех событиях у Окна. Перед тем … когда Малис контролировала Дамона с помощью чешуйки… Дамон едва не убил Джаспера. Конечно, Дамон не пытался убить его. Он пытался убить Золотую Луну. О, все так запутано. Это было так давно». Несколькими метрами ниже, она уже тише добавила: «Очень, очень давно».

«Итак, тебе гномы вполне нравятся», — произнес Рагх, спустившись на следующий уступ.

«Да, я лажу с гномами». — Она двигалась по старой изрезанной ливнями тропе. — «Лучше, чем с драконидами сиваками».

Они достигли вершины холма, усыпанного гирляндами увесистых гранитных глыб и лентами сланца и обсидиана. Странное расположение камней наводило на мысль, что здесь когда-то была вулканическая активность… или множество землетрясений перемешали все вокруг.

«Следы», — обратила внимание Ферил, указывая на расположившееся в углублении в камне пятно грязи. Недавние отпечатки ног были столь же широки, сколь и длинны. Четыре или пять гномов, предположила кагонестийка, и опережают их на считанные минуты.

Ферил ускорила шаг, но моментально остановилась, как только гномы появились в поле зрения. Гномы были впереди, на южном берегу большого озера — она ясно увидела четверых из них, когда поднялась на следующий холм.

Те разбивали лагерь у узкого конца прильнувшей к крутому склону холма бухты в форме яйца. Должно быть, это озеро образовалось в результате оползней. Эта часть Каролисса явно видала намного больше дождей.

Она махала гномам, пока не привлекла их внимание, а затем ринулась вперед, чтобы поприветствовать их. Рагх держался в нескольких метрах позади нее, прижав руки к бокам и раскрыв ладони, надеясь, что они воспримут его нейтральную позу как миролюбивый жест. Дамон держался близко к Ферил, его теневая форма сливалась с ее собственной тенью.

«Удачного дня вам, дети Реоркса», — произнесла на языке гномов холмов Ферил. Она сносно говорила на нем, выучив за долгие дни, проведенные в компании Джаспера. — «Могу я составить вам компанию?»

Эти четверо были типичными гномами холмов — красноватая кожа и носы картошкой, жесткие волосы, длинные бороды у троих мужчин — но они не несли семейного сходства. Разношерстная компания, скорее всего никто из них не были родственниками. Они могли быть родом из разных кланов.

Ближайший к ней, внимательно копавшийся в большом брезентовом ранце, когда она появилась, был почти также широкоплеч, как людоед, хотя не обладал огромным туловищем людоеда. Его ладони были большими и мозолистыми, руки мускулистыми, а ноги непропорционально короткими и тонкими. Средних лет, он обладал казавшимися добрыми широкими серыми глазами, внимательно изучавшими ее.

Следующий был коренастым гномом с бледными карими глазами в более темной оболочке. Его кожа была гладкой, указывая на то, что он, скорее всего, едва вышел из юношеского возраста. Его пальцы были тонкими и находились в непрерывном движении, теребя концы спускавшейся на грудь растрепанной рыжеватой бороды. Он стоял, переминаясь с пяток на носки обутых в ботинки ног и переводя взгляд со своих спутников на Ферил и обратно. Скорее всего, гном нейдар, предположила она.

Тот, что быстро направлялся к ней, напомнил кагонестийке деревянную колоду, его кожа была темной и изрезана морщинами, словно кора грецкого ореха. Он подошел, покачиваясь, вразвалочку и протянул руку в формальном приветствии. Она взяла его руку, ощутив шероховатость кожи с так глубоко въевшейся в складки ладони грязью, что ее, скорее всего, невозможно было отмыть. Из ранца на спине у него торчала кирка, но Ферил не нужно было видеть ее, чтобы понять, что эти гномы были шахтерами. Их грязные ладони и мускулистые руки поведали ей об этом — а также как они щурились на солнце. Им привычно было большую часть времени работать под землей.

Старшая из них была единственной женщиной, и она держалась вдалеке от вновь прибывших, сняв свой ранец и отряхивая пыль с брюк. Ее лицо было широким и измученным заботами, ее седые волосы были стянуты кожаными лентами. На ней была кольчуга без рукавов, слегка великоватая для нее, а на бедре висел короткий меч в ножнах. Если у этой группы и был лидер, решила Ферил, то эта женщина-гном. Предплечья женщины были обнажены и покрыты татуировками. Еще больше их было на шее и тыльной стороне рук. Ферил не могла с такого расстояния разобрать их все, но заметила изображения боевых молотов и боевых топоров.

«Фелдспар Железная Борода», — представился напоминавший колоду гном. После энергичного рукопожатия он, наконец, отпустил руку Ферил. — «Странно видеть здесь диковатого эльфа. Думал, что вам больше нравятся леса».

«Фериллиаг Бегущая На Заре. Можете звать меня Ферил». — Она широко улыбнулась, демонстрируя гномам холмов хорошее знание их языка. Она указала на маленький хребет позади себя. — «Мой спутник, как видите, драконид сивак. Его зовут Рагх, и он не причинит вреда».

Фелдспар сделал шаг назад, уперев кулаки в бедра. «Довольно странно встретить здесь эльфа. И еще более странно, что у нее есть спутник сивак, да к тому же, могу лишь заметить, бескрылый». Его нос картошкой затрепетал, отчего задрожали его усы.

«Она тоже может быть сиваком», — с подозрением сказала женщина-гном. — «Эти сиваки могут принимать вид того, кого недавно убили».

«Нет», — спокойно ответил Фелдспар. — «Она пахнет как эльфийка. Драконид…» Его нос снова затрепетал. «Тот пахнет серой. Это характерно для драконидов. Странная компания путешественников для этих холмов, но я повидал множество странных вещей на своем…»

Земля снова начала гудеть, и Ферил с Рагхом мгновенно приготовились к худшему. Тонконогий гном нервно бросил взгляд вверх на отвесный склон холма. Только грязь и кусочки камня посыпались вниз и с плеском исчезли в водоеме.

«… долгом веку, проведенном под горами», — закончил Фелдспар, озабоченно оглядываясь вокруг на случай другого, более сильного землетрясения.

Ферил кивнула каждому из гномов. «Я и в самом деле предпочитаю лес, но мои странствия часто заводят меня куда-нибудь. Мы с Рагхом шли по проходу сквозь эти горы, когда случилось то большое землетрясение».

Фелдспар тихо рассмеялся. «Да, в наши дни в этих горах нечасто трясет, но бывает. Мы работали в своем тоннеле, когда почувствовали первые признаки беды, и, конечно же, немедленно выбрались». Он указал на пятно на отвесной стене над ними. Ферил пригляделась.

Примерно в десяти метрах над землей в склоне было отверстие, скорее всего, выход из гномьего тоннеля. Склон холма был не совсем холмом, поняла она. Было много земли, но она цеплялась за каменную стену. Давным-давно в холме была вырезана цитадель; кирпичная кладка от времени стала гладкой. В свое время это мог быть замок; она слышала, что гномы когда-то строили под землей огромные залы. Интересно, сколько их лежало нетронутыми внутри холма, подумала она.

«Утоли вместе с нами свою жажду, Прыгающая На Заре».

«Бегущая На Заре», — мягко поправила Ферил.

Он указал в сторону узкого конца бухты, где уже сидели и отдыхали остальные трое гномов, прислонившись к своим ранцам. «Сивак тоже может пройти — если умеет вести себя».

Рагх воспользовался приглашением, усевшись позади них. Его тень была темнее, чем ей следовало быть. Похоже, Дамон слился с ней, когда Ферил проходила мимо. Никто из гномов ничего не заметил. Они были заняты, передавая по кругу кувшин и громко беседуя. Ферил, расположившись среди них, пила вместе со всеми и задавала вопросы об их шахте. Она сняла свой рюкзак и сунула его под колено, продолжая пить и беседовать, поглядывая на озеро. Рагх знал, что она думала воспользоваться водой для совместного с Обелаей гадания на чешуйку.

«Еще эля, Прыгающая На Заре?»

Она приняла кувшин и сделала третий глубокий глоток. Напиток был крепким и сладким, но ее мучила жажда. Она передала его женщине-гному.

«Грэнналюрид», — произнесла та, тостом поднимая кувшин.

Ферил не было знакомо это гномье слово, поэтому, после секундного замешательства, она пришла к выводу, что это скорее имя женщины, чем тост. Находясь рядом с ней, Ферил могла наблюдать замысловатое искусство ее татуировок. Там были изображения созвездий и подвешенного над горном молота — дань богу Реорксу. Прямо над правым локтем гнома скалила зубы и тянула лапу одноглазая горгулья. Грэнналюрид перехватила взгляд Ферил.

«А, любуешься моим искусством», — с гордостью обратила внимание гном. «Вот эту…»— Она сделала большой глоток, протянула кувшин обратно Ферил и указала на горгулью. — «Вот эту было довольно трудно сделать — я правша, и все такое. Тяжело прописать все детали вокруг ее глаз и ушей, пользуясь левой рукой. Однажды ночью видела эту зверюгу восседавшей высоко в горах, и захотелось запечатлеть ее для потомков».

Ферил сделала еще глоток и коснулась тыльной стороны левой руки Грэнналюрид. На ней было выгравировано пылающее солнце с лицом в центре. «Что символизирует вот эта?» Еще глоток. Кагонестийка находила эль все вкуснее и вкуснее с каждым глотком. «Ты провела так много времени под землей, так что не думаю, что ты очень часто видела солнце, и я заметила, что свет раздражает твои глаза». Она еще раз надолго приложилась к кувшину и почти неохотно передала его Фелдспару.

«В том-то все и дело», — ответила Грэнналюрид, поднимая вверх свою левую руку, чтобы все могли увидеть. — «Если я помещу на руку солнце, то смогу видеть его в любое время, когда захочу — обычно при свете факела в тоннелях». Она опрокинула кувшин и отпила еще немного, затем взболтнула его и нахмурилась, заметив, что осталось не так много. «Фелдспар, где твои манеры? Дай нам еще один!» И тише сказала Ферил: «Может, солнце и не было моей лучшей идеей для татуировки, но я тогда пила». Она вернула кувшин Ферил и тихо рассмеялась. «Прям как сейчас. Можешь прикончить его, если хочешь, Бегущая На Заре. У нас есть еще парочка кувшинов славного пойла. Сегодня не собираемся возвращаться в шахту. Хочу убедиться, что толчки прекратились, так что мы с таким же успехом можем напиться». Гном рассмеялась громче и продолжительнее.

Ферил запрокинула голову и прикончила кувшин, а затем заметила неодобрительный взгляд Рагха. «Пока вы работали в шахте, Грэналал, вам доводилось находить драконьи чешуйки?» Женщина-гном вздрогнула, и Ферил нахмурилась, понимая, что неправильно произнесла имя своей хозяйки.

«Ты хорошо знаешь, Бегущая На Заре, слова гномов холмов, но твой язык слишком неповоротлив, чтобы передать нюансы. Попробуй Иголка, это мое прозвище».

«Иголка», — повторила Ферил.

«Намного лучше». Женщина поерзала на ранце, устраиваясь поудобнее. «Много лет назад», — продолжила она, — «я нашла чешуйку дракона, прелестную бронзовую, из которого я смастерила щит для своего внука. Также нашла несколько зубов и насадила их на золотую цепь. Хотя, подозреваю, зубы могли быть не драконьи. В этом мире хватает и других больших зверей».

«Однажды я нашел черную чешуйку», — встрял молодой гном. Этот, самый младший в маленькой компании, не представился, и Ферил подняла брови и кивнула в его сторону.

«О, это Костерок. Скорее всего, с его настоящим именем у тебя тоже будут проблемы», — сказала Грэнналюрид. — «Костерок — это прозвище, из-за того, что его волосы напоминают костер, и ему нравится сидеть по настоящему близко к огню. Он мерзляк». Затем она кивнула на широкоплечего гнома. «Вон там Чарт Железная Борода, двоюродный дядя Фелдспара».

Ферил подумала, что Костерок немного напоминает ей Джаспера, или, скорее, как выглядел бы Джаспер в столь юном возрасте. «Даже у самых долгоживущих рас жизнь слишком коротка», — рассеянно пробормотала она на своем языке.

«Прошу прощения?»— сказала Грэнналюрид. — «Я не говорю на эльфийском».

«Извините, я вспомнила старых друзей». — Она вернула свое внимание к татуировкам Грэнналюрид. — «У вас здесь интересная чешуйчатая лапа, сжимающая…» Ферил повернулась, чтобы лучше рассмотреть другую татуировку, скипетр, обвивающий предплечье Грэнналюрид.

«Тебе нравятся мои татуировки?»

«У меня у самой было несколько». — В ее голосе звучало сожаление, и Грэнналюрид разделила с ней печаль. «Я удалила их, Иголка», — с грустной улыбкой сказала Ферил, — «…в день, когда мне не хватило выпивки».

Грэнналюрид протянула руку за спину и нащупала свой ранец, вытянула маленькую коробку, завернутую в черную ткань. Она посмотрела на Ферил. «Кажется, ты готова для новой татуировки. Твое тело как чистый лист. Хочешь, чтобы знаток-самоучка сделал ее тебе?»

Ферил посмотрела на Рагха. Драконид притворялся изучающим пейзаж, хотя она знала, что он внимательно прислушивается.

«Это займет много времени?»

«Зависит от того, что ты хочешь увидеть, Бегущая На Заре».

Ферил закатала рукав своей туники. «Как насчет головы дракона? Здесь». Она указала на место чуть ниже своего правого плеча.

«Странная татуировка для эльфа», — задумчиво произнесла Грэнналюрид, — «с другой стороны, ты не в лесу, компанию тебе составляет сивак… бескрылый. Думаю, это тебе подойдет. Кажется, мне нужно еще немного глотнуть, прежде чем приступить. Забавно, мои лучшие работы получаются, когда я немного пьяна».

Фелдспар тихо рассмеялся. «Она и в шахте так лучше работает».

«Дает легкость моим пальцам».

Ферил стиснула зубы, когда Грэнналюрид приступила к работе со своими красками и иголками. Пока гном готовилась, кагонестийка рассказала ей о пере сойки и молнии, которые были вытатуированы у нее на лице.

«Какого цвета ты хочешь, чтобы был дракон?»

Ферил едва не сказала «черный», но Дамон не был по-настоящему черным драконом. «Без разницы, Иголка», — просто сказала она. — «Какой цвет придет тебе на ум. Доверюсь художнику».

Грэнналюрид улыбнулась, потянувшись за пузырьком красной краски. «Мне нравится много цвета», — сказала она. — «Еще добавлю немного голубой. Легкими мазками, под цвет твоих глаз. Может, и не очень реалистично, для дракона, но более красочно. Здорово получить возможность выставить свою работу напоказ — на ком-нибудь еще. Мои нынешние друзья не интересуются татуировками, но я рассчитываю со временем уломать их. Я бы с удовольствием нанесла языки пламени на руки Костерка».

Ферил почувствовала первый болезненный укол и разжала губы. «Похоже, ты не так давно с ними?»

«Не особо. Всего лишь несколько месяцев. Я столкнулась с ними случайно. Они не горели желанием разделить с кем-то рудник, но соскучились по хорошей еде. Думаешь, я хороша в нанесении татуировок? Я еще лучше управляюсь с котелком. Погоди, еще увидишь, что я делаю с вяленой олениной из своего ранца».

Солнце начало клониться к закату. Ферил ускользнула от гномов на другую сторону озера, ниже холма с гномьими тоннелями. Она посмотрела туда и увидела, что гномы свободно болтают с Рагхом, который придвинулся ближе. Он развлекал их какой-то историей из тех времен, когда обучался у колдуна из Красных Мантий сто лет назад. Они развели костер и приготовились ужинать.

Ферил видела, что тень Дамона осталась с сиваком. Кагонестийка предположила, что Дамону были любопытны гномы; будучи подозрительным, скорее всего он также беспокоился, что гномы могут проявить враждебность к Рагху и, поэтому, держался поближе к дракониду, чтобы защитить его в случае необходимости.

«Обелая, помоги мне снова отыскать чешуйку», — прошептала Ферил.

Никто из гномов не заметил, как она выпустила духа из бутылочки и стала на колени перед озером, наблюдая быстро появляющееся изображение горы, вид с высоты, как если бы наверху кружила птица. Гадание стало даваться Ферил легче, и она быстро перемещала изображение, фокусируясь на различных местах. Она глубже вливала энергию в озеро, будто вгрызаясь в камень.

«Здесь», — произнесла она, увидев свою цель после нескольких минут поисков. — «Чешуйка здесь».

«Похороненная глубоко», — сказал Обелая. — «По-настоящему глубоко, из-за землетрясения, и, кажется, может быть повреждена, треснута. Если она сломана, то тебе не подойдет. Магия в ней не будет достаточно сильна, но, кажется, она неподалеку, и, если не особо торопиться, может, стоит немного покопать, чтобы взглянуть».

Ферил наклонилась ближе, в ее глазах читалась надежда. «Обелая, я не вижу никаких повреждений. В расщелине очень темно, мы не видим достаточно четко, чтобы сказать с уверенностью. Мы слишком близко, чтобы сдаться. Я пообещала Дамону, что не сдамся». Погадав еще несколько минут, Ферил смогла точнее установить местонахождение чешуйки.

Внезапно, осознав, что чешуйка может оказаться ближе, чем она думала, Ферил встала, ее сердце быстро колотилось. «Обелая. Возможно, я смогу добраться до чешуйки отсюда, поднявшись к ней, вместо того, чтобы пробиваться с вершины горы».

«Моя рыбка-эльф, понимаю, что ты имеешь в виду. Это и в самом деле кажется возможным». Лицо призрака, казалось, разделяло ее волнение.

Затем призрак скрылся в бутылочке, когда Грэнналюрид посмотрела в сторону Ферил. Кагонестийка вернула флакон в свой рюкзак, закинула его за спину и направилась к старой стене. Она посмотрела наверх, на трещины в кладке. Позади нее раздались шаги. Приближался Фелдспар.

«Вижу, о чем ты думаешь, но не смей ходить в наш тоннель», — сказал он. Гном поднял маленький фонарь и раздул в нем огонек. — «Скоро будет слишком темно».

«Не бойся. Я не собираюсь красть вашу руду».

«Я не волнуюсь насчет этого», — ответил он. — «Беспокоюсь о тебе. Горы сегодня немного трясло. Камни внутри осыпаются. Все еще небезопасно, Прыгающая На Заре».

Ферил не стала поправлять его. Возможно, он умышленно исказил его, чтобы уколоть. Как и говорил Рагх, некоторые гномы не ладили с эльфами, а этот, похоже, относился к ней с некоторым подозрением. Кагонестийка продолжала глядеть вверх, на вход в тоннель. Подъем обещал быть непростым.

«В любом случае, мы не карабкаемся на эту стену, чтобы попасть в свои тоннели», — насмехался Фелдспар. — «Знаешь ли, мы не пауки. Тут есть проход. Ну, тут был проход. Кое-что от него осталось. Мы спустились по нему, и это не было легкой прогулкой. Он с другой стороны и выше. Соединяется дальше с основной тропой. Мы собираемся завтра немного расчистить его». Он потер пятнышко на стекле фонаря. «Не понимаю, что тебя там интересует».

«Меня совсем не интересует ваша руда», — повторила Ферил. Затем, прежде чем он смог что-нибудь сказать или остановить ее, она подошла к стене и ухватилась пальцами за трещины в кладке, используя стену в качестве лестницы. Раствор между камнями был старым, и Ферил легко вдавливала в него пальцы рук и ног. Бледный гладкий гранит — как тот, что она видела на острове Кристин — обеспечивал хорошую опору.

Прижимаясь к стене, она что-то услышала, и, оглянувшись через плечо, увидела Фелдспара, с ручкой фонаря в зубах взбирающегося вслед за ней. Несмотря на свои толстые пальцы, он карабкался без особых проблем. Ферил открыла, было, рот, чтобы предупредить его не делать этого, но решила, что бессмысленно спорить с упрямым гномом, и поэтому молча проделала остаток пути наверх, сопровождаемая Фелдспаром.

Перед входом была узкая полозка грязи и, несмотря на недостаток света, Ферил разглядела ведущие внутрь отпечатки ботинок гномов. Следы вели к тонкой тропинке, переваливавшей через вершину холма. Эта тропинка может оказаться более легким путем вниз — но она сможет принять решение позже.

Фелдспар был только на полпути, продолжая следовать за ней. Ферил нырнула внутрь. Если бы она подождала его, он мог попытаться отговорить ее, а она не хотела спорить с гномом. Скорее всего, он в любом случае просто последует за ней.

Тоннель был гномьих размеров — низкий и чуть больше метра в ширину; через несколько метров он разветвлялся, одна ветвь изгибалась вверх в темноту, а другая, более новая, поворачивала на север и опускалась. На северной стене была полированная каменная кладка, указывавшая, что руины замка достигали этой высоты и уходили глубже в холм. Левая стенка была земляной и могла скрывать еще одну каменную кладку. Она могла быть построена несколько столетий назад. С первого взгляда она могла сказать, что этот проход был прорыт кирками и лопатами; он не был образован естественным образом, и землетрясение должно было обрушить тонны породы. Чешуйка, подумала она, находилась выше, поэтому Ферил выбрала ветвь тоннеля, ведущую наверх.

«Прыгающая На Заре…»

«Я ценю то участие, что ты проявляешь к незнакомке», — сказала она, оборачиваясь, чтобы заметить Фелдспара позади себя в проходе. Он высоко держал фонарь, в свете которого проявились куски каменной кладки у подножия левой стены, включая один кирпич с выгравированной на нем странной руной. — «Я не опасаюсь, что будут еще толчки. Кажется, все успокоилось». Она стиснула зубы.

«Что ты ищешь с таким упорством?»

Сперва она попыталась проигнорировать вопрос. «Фелдспар, я не собираюсь слишком долго бродить по вашей шахте». — Затем Ферил обернулась и пристально посмотрела на него. — «Я ищу кое-что, не золото или серебро, ничего в этом роде, но мне нужно пройти по вашим тоннелям, чтобы найти это».

Он поднял мохнатые брови. Его лицо было красным от подъема по каменной стене в попытке угнаться за ней. «Что именно это?»

Он не выглядел плохим парнем; лучше довериться ему. «Я ищу потерянную драконью чешуйку, и мне кажется, что этот тоннель приведет меня к ней».

Он поскреб голову свободной рукой. «Несколько лет назад встречал в горах какие-то чешуйки. Мы ведь уже говорили об этом раньше?»— Он быстро приблизился вплотную, поставив фонарь на землю там, где тоннель разветвлялся. Он указал рукой на фонарь. — «Полагаю, ты можешь делать, что хочешь, Прыгающая На Заре. Мы претендуем на эти тоннели, как на шахты, но мы не владеем этими горами. Реоркс дал горы всем нам. Все же прими этот фонарь, чтобы лучше видеть, и я возьму с тебя слово, что ты не возьмешь ничего, что является нашим».

Ферил повернулась обратно к поднимающемуся проходу. — «Мне не нужен твой фонарь. Я в темноте вижу лучше, чем при солнечном свете, но спасибо тебе, Фелдспар».

Гном неопределенно хмыкнул. «Что касается меня, я не буду сейчас здесь шататься, Прыгающая На Заре, по крайней мере, пока не буду точно уверен, что горы больше не собираются трястись. И я не…»— Фелдспар беседовал с пустотой. Ферил скрылась из виду. — «Вздорная эльфийка. Боги не дали им здравого рассудка». Он проследовал к выходу из тоннеля и крикнул своим товарищам: «Эльфийка отправилась на прогулку по нашим тоннелям, что-то там ищет. Не смог отговорить ее».

Молодой гном сердито воскликнул и погрозил кулаком. «Фелдспар, выгони ее оттуда! Ни к чему ей вынюхивать наши тайники!»

Грэнналюрид была занята выкладыванием специй, собираясь заняться готовкой. Она попыталась успокоить своих компаньонов, смазывая маслом котелок и сердито наблюдая за возвращением Фелдспара. «Чарт, Костерок, сперва поешьте. Я славно побеседовала с той эльфийкой. Я доверяю ей. Я не знаю, что может заинтересовать ее в нашей шахте, но…»

«Это одна из женских уловок? Достаточно того, что мы позволили тебе присоединиться к нам и взяли в долю. Мы не будем делить свои находки еще и с эльфийкой», — сказал Чарт.

«Успокойтесь все. Я отправлюсь за ней», — произнес Рагх, целеустремленно зашагав вокруг озера, пока трое оставшихся гномов внимательно следили за ним. Эти гномы холмов заставляли его чувствовать себя неловко со своими расспросами еще до того, как Ферил взбрело в голову исчезнуть. Он оглянулся через плечо, убедившись, что Дамон — по-прежнему украдкой следующая за ним тень — держался поблизости.

Он застыл, когда земля зарокотала у него под ногами. Минутой позже он уже быстро взбирался по каменной стене, а затем направился к входу в тоннель.

Молодой гном погрозил кулаком Грэнналюрид. «Теперь мы имеем эльфийку и сивака, покушающихся на нашу собственность, шныряя по нашим тоннелям и шахте!»

Острый слух Рагха гарантировал, что он, взобравшись повыше, услышит все, о чем они говорят.

Женщина-гном пыталась усмирить своих компаньонов, но Костерок и Чарт были непреклонны в том, что пришельцев следует схватить и отправить своей дорогой.

«Жадные гномы, все они». Сивак глубоко вздохнул и вошел в тоннель, пригнувшись, чтобы не удариться головой о низкий потолок.

«Дамон, твоя эльфийская подружка весьма упряма», — произнес Рагх. Ответа не последовало, а его тень исчезла в темноте, но сивак знал, что Дамон должен был слышать его. — «Она слишком эмоциональна, позволяя все время своему сердцу управлять поступками. Мне это совсем не нравится, заходить внутрь горы, когда земля продолжает сотрясаться. Это могло подождать до завтра, подождать, пока гномы переместятся в другую часть предгорий. Она могла подождать ночи, когда они заснут. Не было нужды всех тревожить и сердить. Могла бы согласовать момент с нами и подождать делать это».

Драконид остановился, где тоннель разветвлялся, и уставился на землю. Под ногами была грязь, и гномьи отпечатки вели в оба прохода. «Здорово», — проворчал он. Он нагнулся и взглянул поближе, не видя изящных следов Ферил, затоптанных тяжелыми гномьими башмаками. Затем он поднял голову, прислушиваясь. Все, что он слышал, это слабое постанывание земли и продолжавшийся внизу спор Грэнналюрид с остальными гномами. Он понюхал воздух, чтобы уловить запах Ферил. Пахло пылью и затхлостью и, конечно, трудившимися здесь гномами, но легкий аромат эльфийки было трудно выделить.

«Дамон, во имя всех кругов Бездны, это просто удивительно».

Глубоко вздохнув, Рагх вытянул правую руку, безмолвно произнеся слова одного из наиболее практичных заклинаний, что он знал. Спустя несколько секунд, на его ладони возникла бледно-голубая светящаяся сфера. Протянув ее вперед, по-прежнему горбясь, он выбрал северный проход, который спускался вниз в темноту.

Глава 18

Ферил удерживала в сознании виденное при гадании изображение черной чешуйки. Она знала, что теперь уже не может быть далеко. Она молилась Хаббакуку, чтобы чешуйка не была повреждена. Она должна быть целой, чтобы пригодиться Дамону.

Легкая дрожь пробежала сквозь землю. Чтобы удержать равновесие, она ухватилась за деревянную подпорку. Дрожь продолжалась какое-то время, затем прекратилась. Она нервно выдохнула и продолжила свой подъем. Даже если бы гора не тряслась, шахты были опасны — с их узкими тоннелями и уязвимыми балками и подпорками, расщелинами, грозившими поглотить неосторожного в недрах земли, и затхлым воздухом, делавшим дыхание неприятной задачей.

«Теперь уже близко, но такое впечатление, словно гора пытается остановить меня».

Тоннель, по мере того, как она поднималась, сужался, и она едва протискивалась сквозь пробитую нишу. Подошвы ее босых ног были толстыми, но она, тем не менее, ощущала устилавшие пол острые обломки. Следует идти помедленнее, приказала она себе. Нет, ей следует поторопиться. «Найди ее и выбирайся», — сказала она себе.

Она уже жалела, что не взяла у гнома фонарь. Эта темнота была неестественной, серо-коричневые тона камней и земли сливались с непроглядной тьмой.

Внезапно возник свет, тусклый луч сзади. К ней медленно приближался Фелдспар, держа фонарь так, чтобы он подсвечивал его лицо снизу, отбрасывая тени на стены и придавая его чертам зловещий вид.

«Ты почувствовала тот большой толчок минуту назад?»— спросил Фелдспар. — «Говорил тебе, здесь небезопасно, особенно когда гора продолжает плясать. Возвращайся со мной, слышишь? Ни к чему, чтобы ты умерла в нашей шахте, а потом здесь разлагалась и воняла».

Ферил покачала головой, повернувшись, чтобы продолжить путь. «Уже не так далеко».

«Эта чешуйка, что ты ищешь…»

Она кивнула и закашляла. В воздухе висела пыль и каменная крошка.

«Почему она так важна, эта чешуйка?»

«Эта чешуйка мне нужна для заклинания», — сказала она прежде, чем двинуться далее, в надежде, что гном повернет назад. Хотя Фелдспар удивленно хмыкнул, он по-прежнему не отставал от нее, свет от его фонаря покачивался у нее за спиной. Но он держался на расстоянии, цокая языком и бормоча: «Дурная эльфийка… и я дурак».

«Она крайне важна для меня и моего друга», — пояснила она, продолжая подниматься.

Цоканье стало громче. «Для сивака?»

Ферил открыла, было, рот, чтобы сказать «нет», но промолчала. Гном не знал о Дамоне, тенью прицепившемся к сиваку. Достаточно того, что находиться в компании сивака уже было странно, как не переставали повторять они; лучше было не начинать объяснять про дракона, который раньше был человеком, и который теперь принял вид тени сивака.

«Что за заклинание ты собираешь произнести над драконьей чешуйкой? Как ты можешь помочь тому сиваку? Ты пытаешься снова отрастить ему крылья или что-нибудь подобное?» Ноги Фелдспара быстрее захрустели по гравию, когда он попытался нагнать кагонестийку. «Знаешь, на самом деле я не особо интересуюсь магией».

Когда она обернулась, то была захвачена врасплох его сузившимися глазами и подсвеченными снизу бровями, что придавало ему зловещий вид. Из разговоров с Джаспером она знала, что многие гномы с подозрением относятся к магии — за исключением целительной, которую практиковал Джаспер.

«Фелдспар, я не чародейка, и чешуйка нужна для заклинания, которое я не понимаю… до конца… еще, но я не собираюсь произносить его где-нибудь поблизости от вашей шахты или вашей горы. Мне просто нужна чешуйка, а затем я хочу уйти». Ее язык слегка заплетался из-за эля. И тут случился еще один толчок. Сверху дождем обрушились каменные обломки и земля, вызвав у нее с гномом припадок кашля. Прошло несколько минут, прежде чем воздух очистился.

«Итак, эта чешуйка ценная? Сколько готова заплатить за нее, юная мисс?»

«Я не могу заплатить за нее. У меня нет монет. Она нужна мне только для заклинания».

«Глупая эльфийка», — произнес гном. — «Должно быть, какое-то важное заклинание, чтобы рисковать своей дурацкой шеей. Эта чешуйка должна чего-то стоить». — Он протянул руку и потер пальцами, покачивая одновременно головой. — «Продолжай идти, Прыгающая на Заре. Впереди вверху, где-то метров через триста, есть зал. В нем оставлены кое-какие наши инструменты. Он рядом с главной жилой, где мы работаем. В конце его есть трещина, и я думаю, то, что ты ищешь, находится прямо в ней. Трещина слишком узкая для нас. Легче добраться снаружи. Чешуйку, что ты ищешь, легко заметить… снаружи горы, но землетрясение похоронило ее глубже, верно? Вот почему ты воспользовалась нашими тоннелями. Чтобы добраться до нее изнутри?»

«Да, именно поэтому», — ответила Ферил.

«Надеюсь, что тебя не похоронит заодно». — Он пожал широкими плечами и снова потер пальцы. — «Торопись. Я пойду с тобой, чтобы ты увидела, о чем я говорю, заодно буду присматривать за тобой, но не собираюсь помогать тебе — и не прикасайся к нашему имуществу. Тебе придется чем-нибудь заплатить за эту чешуйку. Костерок настаивает на этом, раз уж не я. Работой, за неимением ничего другого. Этот сивак должен быть хорош в перетаскивании камней».

Она одобрительно улыбнулась и пропустила его вперед.

«Я тоже хочу, чтобы ты был человеком», — произнес Рагх. — «Я хочу этого столь же сильно, как и Ферил, как и ты. Эта драконья сущность… она тебе не идет». — Если бы кто-нибудь следил за ним, то со стороны казалось бы, что сивак беседует со своей тенью. — «Дамон, я хорошо знаю, что ты несчастлив быть драконом. Я завидую твоим крыльям, а больше нечему. Ты слишком одинок в этом громадном теле, а я хорошо знаю, что такое одиночество. Ты даже не можешь подержать на руках своего сына. Не можешь потратить ни единого гроша из своего богатства. Не можешь быть… ближе… со своей эльфийской подружкой».

Световая сфера в руке у сивака потускнела, как только он ослабил концентрацию. Он сделал паузу и сосредоточился на магии, пока свет снова не стал ярким.

Тоннель впереди сужался. Он поднес сферу близко к толстым подпоркам вдоль стен, освещая смесь земли и гранита и обработанный камень стены замка. Не было и следа руды, никаких доказательств, что это раньше была шахта.

Он согнулся и протиснулся между парой подпорок. «Интересно, как далеко впереди эльфийка? Интересно, я иду в правильном направлении? Она могла выбрать другой тоннель». Рагх принюхался, уловив аромат начавшего гнить дерева и сильный запах гномов.

«Гномы чем-то там занимались», — произнес он, наполовину себе, наполовину Дамону. — «Их запах сильный; подпорки свежие, относительно новый тоннель, я бы сказал». Он провел чешуйчатыми пальцами по стене. «Вероятно, ему меньше года. А может и всего месяц». Он прошел под следующей парой балок. «Не чую эльфийку. Может, мне следует вернуться и попробовать другой тоннель».

Он уловил запах чего-то еще интригующего, что не мог назвать, поэтому продолжил путь. Он стиснул зубы, когда гора вокруг него вся задрожала, и закрыл глаза, ожидая, что его сейчас похоронит под тоннами камней. Толстые балки выдержали, и вниз осыпалось лишь небольшое количество камней.

«Нужно возвращаться», — сказал он. — «Сомневаюсь, что твоя эльфийка пошла этой дорогой». Хотя, ему хотелось узнать, что было источником этого неизвестного запаха, и что гномы добывали в этом тоннеле. Эльфийка была любопытной и обладала обостренными чувствами; она могла пойти этим путем. Его чувства также были остры, и он был не менее любопытным.

«Черт», — произнес он, заметив, что тоннель понемногу начал спускаться. — «Черт. Черт. Черт. Она не пошла этой дорогой. Этот путь ведет только вниз».

Рагх развернулся, чтобы проделать обратный путь, но затем снова уловил необычный запах; тот был немного сильнее впереди, так что он подумал, что может пройти немного вперед. Даже слабая дрожь, которую он ощущал, не заставила его остановиться.

«Ты продолжаешь твердить мне, что эльфийка способна о себе позаботиться», — сказал он Дамону, почувствовав, что тень потянулась в другом направлении. — «Скорее всего, у нее все просто превосходно».

Тоннель еще сузился. Рагх представил, как гномы здесь протискиваются. Будет трудновато для того, которого зовут Чарт — у него были широкие для гнома плечи. Для него здесь было по-настоящему тесно. Сивак стукнулся головой о низкий потолок. Долгая череда проклятий вырвалась и вернулась к нему слабым эхом.

«Впереди тоннель поворачивает, или там зал», — произнес драконид, чувствуя, как странно разговаривать самому с собой и слышать, как твои собственные слова возвращаются к тебе эхом. — «Посмотрим, что у нас там впереди, затем вернемся обратно, пойдем по другой дороге и найдем Ферил. Давай-ка взглянем, что издает этот запах».

Через дюжину шагов тоннель закончился столь небольшим залом, что он подумал, что всем четырем гномам сложно было бы разместиться здесь. Он заметил глиняные кувшины, стоявшие стопкой по три вдоль изогнутой стены. В дальнем конце зала была маленькая лужа жидкости.

«Вот что так пахнет». Он опустился на колени и принюхался, забросив ранец за спину и заметив, что только самый молодой гном мог стать здесь в полный рост. Рагх потянул носом и поднес световую сферу к поверхности.

Сперва он подумал, что чувствует исходящий от жидкости запах серы. Нет, но был явный намек на сталь или что-то типа стали. Ничего ему знакомого. Запах был одновременно приятным и раздражающим, тонким и насыщенным, редким, но запоминающимся. Он возбуждал его любопытство.

Освещение показало, что бассейн был небольшой, но глубокий. Откуда-то снизу проступал жидкий металл, блестевший ярче, чем чистое серебро. Он осторожно потрогал его пальцем, обнаружив, что жидкость прохладная, как горный поток и густая, как пудинг.

Жидкий металл прилип к его когтю, и через несколько минут он заметил, как тот застыл.

«Во имя памяти Темной Королевы, что это такое, ради всех кругов Бездны?»— Он поскреб о камень на краю бассейна, пытаясь соскоблить металл, но вместо этого проделал борозду в камне его твердым краем. — «Во имя всех славных голов Темной Королевы!» Он по очереди погрузил каждый коготь свободной руки в субстанцию, затем проделал то же самое с другой рукой. Потом пришла очередь когтей на ногах.

«Дамон, драконий металл! Это бассейн драконьего металла». Он произнес эти слова тихо, так тихо, что не был уверен, что Дамон их услышал. Он подождал несколько минут, пока металл высох. «Это может быть только драконий металл», — взволнованно произнес он уже громче. — «Неудивительно, что они хотели, чтобы мы держались подальше от их горы. Люди убивают за него. Идут войной за него». Он бросил взгляд на глиняные кувшины. «Они нашли способ хранить его, не затвердевая. Глина, в ней дело. Заключенный в глину, он остается жидким. Интересно, кому они собираются продать его?»

Рагх был так занят своим открытием, что не заметил, как еще одна волна пробежала по камню, как и не услышал приближающиеся шаги молодого рыжеволосого гнома, последовавшего за ним по тоннелю.

«Драконий металл», — повторил сивак, завороженный своим открытием. Драконид прожил очень долгую жизнь и путешествовал по большей части Кринна. Он никогда не видел драконий металл, но слышал о нем от приятелей драконидов, видевшим бассейн под великим Каменным Драконом в Туманной Долине. Считалось, что это единственное место на Кринне, где существует драконий металл.

«Дар богов», — вспомнил легенду Рагх.

Говорили, что боги света даровали этот бассейн в Долине, вместе с секретом обработки этого металла, мастерам-оружейникам Ансалона. Опытный кузнец, используя артефакты, известные как Серебряная Рука Эргота и Молот Хараса, выковал копья дракона из этого изначально магического металла. Он был назван драконьим металлом из-за статуи дракона, нависшей над бассейном, и потому, что сделанные из него смертоносные копья могли сразить злых драконов. Соламнийские Рыцари изготавливали из него и другое оружие и доспехи, но они в основном принадлежали особо почетным членам ордена.

«Говорилось, что есть только один бассейн», — сказал Рагх своей тени. — «Тот был под громадным Каменным Драконом в Туманной Долине, но это тоже драконий металл, зуб даю. Это делает его абсолютно бесценным».

«Это делает тебя покойником». У входа в маленький зал стоял молодой рыжеволосый гном, держа в одной руке фонарь, а в другой кирку. Кончик кирки был покрыт серебристым металлом. Он повесил фонарь на каменный выступ на стене и погрозил кулаком Рагху. «Ты предопределил свою судьбу, когда спустился сюда! Я собираюсь убить тебя, как и эту сующую везде свой нос эльфийку, как только найду ее».

«Восхитительно», — проворчал Рагх, разворачиваясь на коленях лицом к новой угрозе. Повинуясь мысленному приказу, световая сфера в его руке стала ярче, затем он уронил ее на край бассейна. Он подполз ближе к гному, затем встал, ссутулившись, держа свои когтистые руки прижатыми к бокам, но наготове. «Послушай, я на самом деле не жажду убивать тебя… Костерок, верно? Но это случится, если ты затеешь драку».

Гном тихо рассмеялся. — «Забавно, а мне очень хочется оборвать твою жалкую жизнь».

Ферил было несложно поспевать за Фелдспаром, но она удивлялась его сноровке и скорости, с которой он мог передвигаться по изогнутому тоннелю. Он уверенно ступал по выступающим камням, обходя неустойчивые участки и ловко подныривая под низкие поддерживающие балки. Он остановился только однажды, да и то лишь когда гора затряслась, и одна из балок сместилась и зловеще затрещала.

«Глупая, глупая эльфийка… а я еще больший глупец», — произнес он. Фелдспар издал поток гномьих ругательств и перекинул фонарь в другую руку. «Мы почти на месте. Тебе лучше хватать эту чешуйку быстро, как кролик — если можешь. Понимаешь?»

«Я понимаю».

«Затем тебе и сиваку придется заплатить нам за нее чем-либо. Похоже, эта чешуйка для вас весьма ценна, чтобы рисковать, отправившись сюда, когда мир так сотрясается».

Наконец, тоннель значительно расширился, а потолок поднялся вверх. Ферил поняла, что находится в естественной пещере, пол которой был местами скользким от гуано. Однако, летучих мышей не было видно, и Ферил подозревала, что когда произошел первый толчок, они вылетели через трещину наверху, сквозь которую было видно небо.

«Это та расщелина, о которой ты упоминал?»— Ферил указала на нее.

«Ага. Ты достаточно худая, чтобы пролезть в нее, не так ли? Я не собираюсь тратить усилия, чтобы расширить ее, не хочу ослаблять потолок». Гном поднял фонарь выше, свет едва доставал до верха, но этого было достаточно, чтобы высветить черную полоску, застрявшую возле верхушки пещеры. «Это кончик твоей драконьей чешуйки. Кажется, сидит довольно крепко, Прыгающая На Заре. Думаю, у тебя есть способ…»

«Чтобы вытащить ее оттуда? Ты сказал, что собираешься следить за мной, Фелдспар. Ну, так просто смотри». Она пригнулась, чтобы войти в расщелину, затем ухитрилась удерживать ранец за спиной, продолжая нащупывать опоры для рук и ног. Неуклюже, но удивительно быстро, она взбиралась по стене. «Обелая, я уже совсем близко», — прошептала Ферил, надеясь, что призрак может слышать ее сквозь бутыль.

Стена слегка задрожала, но она удержалась и полезла выше, наконец добравшись до трещины в камнях, где застряла чешуйка. В слабом свете протянутого Фелдспаром вверх фонаря была видна только часть ее. Ферил, проведя пальцами по краю чешуйки, почувствовала, что она острая как лезвие, и твердая как металл.

Она вознесла мысленную молитву Хаббакуку за то, что он вывел их на этих гномов, водоем и этот тоннель. Затем она просунула руку в тесную щель, пытаясь ощупать чешуйку. Одновременно, она закрыла глаза, замедлила дыхание и заставила себя расслабиться. Покалывание пробежало от ее груди по руке к пальцам, обследовавшим чешуйку размером со щит и каким-то образом менявшим форму камней, словно это был не гранит, а пластичная глина.

«Я освобожу тебя», — поклялась она. — «Может занять несколько минут». Она сжимала и разглаживала камень, продолжая обследовать пальцами края чешуйки. Ее тело болело от напряжения, но она отогнала прочь эту боль и сосредоточилась на граните и чешуйке. «Так-то лучше. Еще чуть-чуть». Камень обтекал ее руку, как бы стараясь помочь ей.

«Как дела?»— Спросил Фелдспар, услышав ее резкий вдох. — «С тобой там все в порядке, Прыгающая На Заре?»

Ферил было не до ответа. Она просунула руку в щель как можно дальше. Кончики ее пальцев пробежались по щербинкам на чешуйке, которые могли появиться в результате сражения или от камней, а затем нащупали трещину в ней, длиной в несколько сантиметров.

«Разрушена», — в смятении произнесла она. — «Ты был прав, Обелая, она повреждена».

«Что? С тобой все в порядке? Кто такой Обелая? Меня зовут Фелдспар!»

«Да, да, я в порядке», — наконец сказала она, сдерживая выступившие в уголках глаз слезы. — «Я подошла так чертовски близко, и ничего».

«Она тебе не подходит, та чешуйка наверху?»

Ферил покачала головой и прервала заклинание, на котором была до этого сосредоточена. Она выдернула руку. Камень снова стал твердым.

«Тогда давай выбираться отсюда, Прыгающая На Заре, и чем быстрее, тем лучше. Я не возьму с тебя платы за беспокойство. Держу пари, время обедать, и я голоден, как червь уркан. Ты и тот сивак можете присоединиться к нам… если он не слишком много ест».

«Все впустую». Нет, поправила она себя. Она видела другие черные чешуйки, когда гадала с Обелаей. Эта эпопея оказалась безрезультатной, но в болоте были и другие оброненные чешуйки, чтобы отыскать их и проверить.

«Давай, поторапливайся. В любом случае, теперь нет нужды находиться здесь. Пока все…»

В этот момент пещера наполнилась оглушительным грохотом. Стены затряслись. Камни посыпались с потолка и загремели по каменному полу. Ферил зажало между сдвинувшимися камнями, и она вскрикнула от боли. Ее голос затерялся в нарастающем грохоте и сильном треске, издаваемом потолком пещеры.

Она услышала, как трещат поддерживающие балки позади в тоннеле, как повсюду продолжают падать камни, и последние слова отчаяния ее спутника-гнома.

«Клянусь густой бородой Реоркса! Гора обрушивается на нас! Глупая, глупая эльфийка!»— Взывал Фелдспар. — «Глупый я! Теперь мы никогда не выберемся из…»

Его фонарь погас. Она услышала крик Фелдспара, затем его голос резко оборвался. Казалось, что пещера взрывается, огромные обломки отлетали от стен и с потолка. Она больше ничего не могла разглядеть. Все погрузилось в чернильную тьму. Земля под ней провалилась, ее окружала каменная пыль, так что она едва могла дышать. Она падала. Фелдспар, несомненно, был мертв, и скоро придет ее черед.

Глава 19

«Не мог заняться своим собственным делом, так что ли?»— Гном по прозвищу Костерок погрозил Рагху кряжистым пальцем. — «Не мог держаться подальше от наших тоннелей. Не мог держаться подальше от нашей собственности!»

«Послушай, маленький волосатый зануда, эти горы тебе не принадлежат», — насмехался Рагх, — «и этот бассейн…»

«Бесценен, и он — наш», — продолжил Костерок.

«Не то, что меня особо интересует в данный момент», — заметил Рагх. В подсознании сивак, однако, подумал, может ли это быть интересно Дамону. Те наполненные драконьим металлом керамические кувшины были бы прекрасным дополнением к логову. «Меня не волнует твой драконий металл. Я ищу Ферил».

«Я не верю тебе». — Костерок грозно взмахнул киркой. — «Этот бассейн, он не единственный маленький бассейн драконьего металла в этих горах. Относительно недалеко есть еще два. Недалеко, и нанесены на карту нами, готовые, чтобы мы их осушили — когда мы закончим с этим». Он стукнул рукоятью кирки по мозолистой ладони. «Нам всего-то просто нужно было еще несколько кувшинов, мы заказали их, и они едут. Видишь ли, у нас есть еще один партнер, и он сейчас добывает кувшины, повозку и носильщиков. Носильщики понадобятся для кувшинов, которые не поместятся в тележку. Он также нашел нам покупателя. Мы собираемся стать богаче, чем любой, кого только можно представить, нам не хватит целой жизни, чтобы все это потратить. Так говорит Фелдспар, и мы не собираемся делиться с сиваком и кагонестийкой».

Рагх оценил гнома как легкого противника, из-за его маленького роста и относительной молодости — скорее всего, он был неопытен в сражении. Сивак знал, что может легко одолеть гнома, но как насчет Ферил? Что будет с ней? Лучше немного потянуть; за это время он сможет вытянуть из гнома еще немного информации, информации о драконьем металле. Потому что, чтобы он ни говорил рыжеволосому гному, Рагх очень заинтересовался гномьим открытием.

«Скажи мне вот что, Костерок. Как вы наткнулись на это великое открытие, простое везенье?»

Рыжеволосый гном просиял. «Фелдспар и Чарт, они настоящие гении. Они где-то в другом месте копали в этих горах, и нашли старую, старую карту. Фелдспар чрезвычайно мудрый, и он ухитрился перевести часть древних записей на ней. Она привела нас сюда, к этому старому, старому замку, погруженному в холмы. Карта сообщила, что драконий металл был спрятан в нижних залах. Понадобилось немного поискать и покопать, но, в конце концов, мы нашли его. Карта была права».

«Итак, когда-то это была соламнийская крепость?»

Костерок покачал головой. Его взгляд был диким и подозрительным, и костяшки пальцев на рукояти кирки побелели. — «Не-а. Более древняя, чем соламнийские, и, несомненно, гномья конструкция. Эти бассейны бесценны, и этой тайной ты не поделишься ни с кем. Мертвые сиваки не болтают».

Он ринулся на Рагха. Без видимых усилий орудуя своей киркой на длинной рукояти, рыжеволосый гном наносил размашистые удары по дракониду. Один из его первых взмахов попал по Рагху, кончик кирки погрузился в руку драконида. Сивак выругался. Рагху пришлось туго, когда он пытался в согнутом виде маневрировать в тесном помещении.

«Мерзкий огрызок!»— Драконид яростно плевался, увертываясь. — «Грязный маленький кусок мяса». Кирка была твердой и острой, и прорезала до кости — весьма болезненно. «Я не хотел причинять тебе вреда, гном! Теперь у меня нет выбора!»

«Причинить вред мне, ха! Кто кого бьет?»

«Нет, раньше у меня не было веской причины, но теперь я собираюсь прикончить тебя!»

Гном рассмеялся. «Вот еще несколько причин!» Молодой и ловкий, Костерок ускользал от неуклюже передвигавшегося Рагха, раз за разом нанося удары со всех сторон. Снова он попал по дракониду, на этот раз лишь слегка задев Рагха. «Я буду тем, кто совершает убийство, как Фелдспар, который, скорее всего, сейчас занят, приканчивая твою эльфийскую подружку — где бы они там ни были. Нет никаких шансов, что он позволит ей жить. Нельзя рисковать. Нельзя делиться этим. Надеюсь, он ее еще не нашел и нуждается в моей помощи. Мне будет приятно убить вас обоих. Мы оставим ваши тела гнить в верхнем тоннеле и сохраним наш секрет. Мы ни с кем не собираемся делить этот драгоценный драконий металл».

Рагх зарычал. «Ты понятия не имеешь, с чем играешь, гном!» Сивак оглянулся на свою тень, чернильно-черную, мерцающую в голубом свете сферы Рагха. Тень начала уплывать от него. Он бросил взгляд на маленькую комнату, зная, что в своем драконьем виде Дамон не сможет поместиться внутри этого маленького пространства, и гадая, что должно произойти. «Ты понятия не имеешь, что затеял! Костерок, ты не… о, здорово. Как раз вовремя».

Гора снова принялась сотрясаться, яростнее, чем прежде, с громким ревом. Рагх слышал, как разлетаются поддерживающие балки. Раздался ужасный скрежет камня по камню, когда громадные гранитные глыбы зашатались и пришли в движение.

«Нам нужно выбираться отсюда, тупой кусок мяса!»— Закричал гному Рагх.

Упертый Костерок, стиснув зубы, всем своим видом демонстрировал, что собирается прикончить сивака. «Наша шахта устоит!»— прокричал он, снова и снова взмахивая киркой, игнорируя сыплющийся повсюду дождь из камня и пыли. «Мы хорошо здесь все укрепили. Даже боги не смогут обрушить это место!»

«Не искушай богов, ты, глупый гном!»

Снова кирка погрузилась в плечо Рагха, и сивак вскрикнул от неподдельной боли. «Ты, жадный недоросток! Ты убьешь нас обоих своей тупостью». Рагх поднырнул под следующий взмах гнома, рванул вверх и выбросил вперед руки. Его облаченные в драконий металл когти были неестественно острыми и крепкими, и погрузились в грудь Костерка. Рагх разорвал плоть гнома и пронзил ему сердце.

«Я говорил, что не хочу убивать тебя!»— пробормотал Рагх, переводя дух и отчаянно моргая, пытаясь стряхнуть с глаз каменную пыль. Его световая сфера упала, но фонарь гнома чудесным образом продолжал висеть на сотрясающейся стене. «Видишь, куда привела тебя жадность?»— он сплюнул, перешагивая через тело гнома и направляясь в больший тоннель позади. Его когти были все в крови. «Она привела тебя к смерти, жадный коротышка. Клянусь головами Темной Королевы!»

Рагх едва мог видеть; тени были слишком густыми, а свет фонаря рассеивался в облаках пыли, но он мог с уверенностью сказать, что некоторые балки попадали, и часть потолка тоннеля обрушилась. «Боги, в самом деле, не могут разрушить его! Ну а теперь, как ради всех уровней Бездны, прикажете мне выбираться отсюда?»

Глубоко изнутри Рагха пришел рык решения, и он закрыл глаза. Он ощутил, как его грудь сжимается, и желал, чтобы она стала еще меньше, представляя в уме тело молодого гнома, безжизненно лежащего в крови позади него. Чешуйки погрузились в его тело, в то время как гора продолжала содрогаться. Его длинные руки и ноги сокращались, а серебристая кожа приобретала коричневый оттенок, его пальцы становились кряжистыми, мозолистыми и немытыми. С его головы и лица заструились волосы, буйной рыжей копной, становившейся гуще от продолжавшей сыпаться дождем каменной пыли.

Его меньшая гномья форма смогла поместиться под сломанными балками и пробраться в отверстие возле обрушившегося потолка. Он едва не оставил позади рюкзак, так как без него было бы легче выбраться, но магические побрякушки в нем могли помочь Дамону — допуская, что Дамон сможет живым выбраться из шахты. Подумав это, Рагх проворчал, что неплохо бы Дамону было подождать и позаботиться о своем старом друге Рагхе.

«Дамон! Подожди меня!»— закричал Рагх. Голос Костерка звучал грубо и необычно по-гномьи. Он недостаточно хорошо мог видеть, что происходит позади, чтобы понять, где находится чернильная форма Дамона, позади или впереди него. Ну, тень, дракон или человек, Дамон мог позаботиться о себе. «Вся гора рушится на нас! Тебе лучше выбираться вместе со мной! Гора схлопывается!»

Рев стал оглушительным. Земля сотрясалась и выгибалась. Каменная глыба рухнула прямо на гномьи плечи Рагха, прихлопнув его к полу. Казалось, весь потолок тоннеля начал отступать — когда Дамон вернул свою драконью форму, и фонарь упал на пол и потух.

Абсолютная тьма соответствовала всеобщему разрушению.

Массивное тело Дамона расширялось. Он расталкивал падающие камни и схлопывающиеся стены, моля, чтобы сиваку хватило ума держаться позади него и избежать смертоносного камнепада. Проталкивая свою массивную голову вверх к верхушке тоннеля, протискиваясь сквозь остатки потолка, он почувствовал, как его усы задели Рагха.

«Рагх! Давай выбираться отсюда!»— прокричал Дамон, его гулкий голос сливался с общим грохотом, его шея изогнулась под неестественным углом под рушащимся потолком.

Он почувствовал, как сивак зашевелился под ним, поднимаясь и пробираясь вперед в темноту. Рагх ощутил на своей спине горячее дыхание слов Дамона.

«Торопись, Рагх!»

Перестановка ног требовала гигантских усилий, в то время как вес рушащегося тоннеля угрожал придавить его. Он каким-то образом ухитрился немного продвинуться вперед, затем еще немного. Он больше не чувствовал под собой сивака.

Мир потемнел. Шум был оглушительным, громче грохота величайшего сражения, в котором он когда-либо участвовал рыцарем, более гибельным, чем любая буря, сквозь которую он когда-либо пролетал на спине своего напарника, синего дракона Гейла. Малейший вдох обжигал легкие вонючим пыльным воздухом. Дамон жаждал больше воздуха, но получал слишком мало. Он задыхался.

Недостаточно воздуха для дыхания! — вопил его разум. Недостаточно места, чтобы двигаться! Недостаточно времени, чтобы освободиться!

Так легко было бы позволить горе поглотить его, позволить его душе отправиться в странствие вместе с Джаспером, Фионой и Ригом, но пока Ферил неизвестно где и неясна судьба сивака, он не мог сдаться. Он заставил себя сделать еще один неуверенный шаг, затем другой, с трудом переставляя ноги по каменистым обломкам продолжавшего рушиться потолка, хлеща позади хвостом, разметая падавшие камни.

Следует продолжать двигаться! Если малейшая часть его заколеблется, падающие камни похоронят его. Рев стал еще громче, но каменный пол внезапно успокоился. Центр землетрясения сместился куда-то внутрь горы. Благодарный Дамон двинулся быстрее, его лапы прорывались вперед сквозь камни, и он молился, чтобы с Ферил было все в порядке, и чтобы сивак ухитрился спастись. Быстрее!

Он слышал, как стонут камни, как рушатся стены старого замка, давая путь, как падают с глухим стуком обломки. Он услышал еще какой-то слабый звук. Голос?

Это драконид звал его. Он вложил все свои силы в то, чтобы распрямить ноги, прижавшись спиной к провисшему потолку, и двинуться вперед в черноту, сквозь которую пробивались серые лучи.

Дамон не знал, как долго он боролся. Ему казалось, что целую вечность, и к тому моменту, как тьма рассеялась, его мускулы уже пылали огнем. Он думал, что не сможет сделать следующий шаг, пока не увидел лившийся из прохода бледно-голубой свет.

Он вытянул морду, обнаружив больший тоннель, ведший к выходу из шахты. В изумлении он увидел показывавшего ему дорогу Рагха, если только не принимать во внимание, что сивак выглядел как гном Костерок и держал в руке голубую светящуюся сферу.

«Дамон, быстрее!»— голосом гнома произнес Рагх. — «Во имя памяти Темной Королевы, поторопись!»

Дамон все понял, и принялся сворачиваться, пока не превратился в чернильное пятно, вытянувшись, чтобы стать тенью Рагха. Прикрепленный к сиваку, он выплыл из шахты. Затем они благополучно спустились с продолжавшего неистово сотрясаться холма.

Звезды едва показались, темно-синее небо заволокла пелена от земли и каменной пыли, все больше и больше окутывавших эту часть Каролисских гор.

«Костерок!»— Женщина-гном яростно махала руками, показывая, чтобы Рагх бежал прочь от горы. «Костерок!»— Другой гном по имени Чарт был с ней, казавшийся не менее напуганным, но проклинавший богов за то, что те разрушили их шахту.

Дамон с удивлением заметил Ферил, лежавшую на земле у ног двоих гномов. Она выглядела сильно помятой и в синяках, ее рука была на перевязи, но он сразу мог сказать, что эльфийка дышала. Грэнналюрид зловеще махала сковородой над кагонестийкой.

«Костерок!»— вопила Грэнналюрид. — «Немедленно убирайся оттуда!»

Глава 20

«Фелдспар мертв», — произнесла Грэнналюрид. Она на несколько секунд опустила голову, возможно вознося молчаливую молитву. Когда она подняла ее, ее глаза были влажными. — «Бегущая На Заре поведала нам об этом, после того как сползла с горы, и мы перевязали ее руку. Она сказала, что Фелдспар провалился в трещину. Сказала, что не смогла добраться до него, прежде чем земля поглотила его, точно громадный зверь».

Она покачала головой, затем швырнула сковороду на землю возле тлеющего костра. «Все из-за жадности. Говорю я вам, что наградой за жадность — смерть. Удивлена, что ты не мертв тоже, Костерок, рванув туда за тем проклятым сиваком. Тебе следовало лучше знать. Тебе следовало знать, что нужно держаться от горы подальше, когда все так трясется. Ни одно богатство не стоит твоей жизни. Я всегда говорила, что жадность убивает столь же верно, как и меч».

Гном, выглядевший Костерком, не ответил, просто переминался с пятки на носок в своих ботинках и старался казаться грустным. Рагх знал, что хотя его голос и звучал похоже с гномьим, он не владел всеми нюансами речи или манер гнома. Слишком много болтовни или движений выдаст его.

«Ты молод, Костерок, но если хочешь дожить до моих лет, тебе следует быть более осторожным. Понимаешь?»— Грэнналюрид расстроено засопела. — «Полагаю, ты бы сейчас не отказался от обеда».

Рагх кивнул, его гномья борода задрожала. Драконид и в самом деле был голоден, и что бы там Грэнналюрид не готовила, оно пахло восхитительно.

За спиной у Грэнналюрид Чарт также нетерпеливо закивал, хотя она не могла его видеть. «Я определенно голоден, парни, и мы с таким же успехом можем оплакивать Фелдспара на полный желудок, как и… Иголка, подожди минутку, что-то не так». Когда Чарт проходил мимо Рагха, его нос задрожал.

Запах Рагха выдавал его.

Чарт расправил свои чрезвычайно широкие плечи, снова понюхал воздух и уставился на Рагха. «Иголка, он не пахнет Костерком. И не намека на запах пота. Хотя, немного пахнет серой». — Глаза Чарта сузились. — «Должно быть, сивак. Он убил Костерка и взял его тело. Они так поступают. Должно быть, так».

«Ага, я тоже чувствую запах». Грэнналюрид снова взялась за сковородку, и Рагх попятился. «Подозреваю, большинство не почувствовали бы серу, подумали бы, что ты — Костерок. Скажи мне, что ты — Костерок! Докажи это!»— прокричала Грэнналюрид.

Рагх ничего не ответил.

«Видишь ли, я — шахтер, и работал в кузнице, так что знаю, как пахнет сера», — сказал Чарт. Он потянулся за киркой на земле; ее кончик сверкал серебром, и Рагх знал, что он был покрыт драконьим металлом. «Раз ты носишь обличие Костерка, это означает, что ты — убийца. Я все знаю о сиваках».

Рагх широко расставил свои кряжистые ноги, прижав руки к бокам. «У меня нет причины драться с вами».

«Я все знаю о сиваках, и я знаю, что они могут умереть».

Рагх попытался урезонить их. «Послушайте, я в самом деле не хочу драться с вами. Сегодня было достаточно пролито крови. Драка лишь…»

«Например, кровь Костерка?»— произнесла Грэнналюрид. — «Ты и его не хотел убивать? Мы все достаточно долго пожили. Все мы знаем о сиваках. Вы принимаете вид того, кого убили! Ты убил Костерка, как и говорит Чарт».

«Он не оставил мне никакого выбора. Он напал на меня. Вынудил меня».

Грэнналюрид с Чартом разделились направо и налево, обходя сивака. Рагх увидел, как позади них зашевелилась Ферил. Она подняла голову и уставилась между ног Чарта на гнома, которого на первый взгляд приняла за Костерка. Ферил встала на колени и наклонилась поближе, чтобы взглянуть на растекавшееся от Костерка чернильное пятно. Света угасающего костра было достаточно, чтобы осветить эту тень.

«Дамон!»— пробормотала Ферил. Она вскочила на ноги как раз в тот момент, когда Рагх сбросил свое гномье обличье. «Иголка, Чарт, не деритесь с ними! Вы не сможете победить!»

«С ними?»— Чарт уставился на нее, пожав своими широкими плечами. — «Я вижу лишь одного врага, лишь одного бескрылого сивака, и вскоре ему придется принять вид моего тела. Если я правильно помню, сиваки также принимают обличье того, кто убил их».

«Он примет мое обличье! Я буду тем, кто убьет его!»— заспорила Грэнналюрид.

«Иголка, не связывайся с ними!»— позвала Ферил.

«С ними?»— эхом безрадостно повторила Грэнналюрид. То, что она затем увидела, однако, заставило ее открыть рот, когда чернильная тень, бывшая Дамоном, разрослась до мерцающего темного облака, растягивавшегося и сжимавшегося позади Рагха. Огромная тень отрастила ноги и крылья, а затем змеиную шею, вытянувшуюся над сиваком. «Дракон! Дракон!»

Дамон выпустил свою ауру драконьего ужаса, и Чарт развернулся, споткнулся, вскочил и побежал на юг, скрываясь в темноте. Грэнналюрид застыла, дрожа, сомкнув ноги, сковородка выскользнула из ее пальцев. Краска отхлынула от ее лица. Рагху с Ферил тоже досталось, но они держались.

«Иголка, дракон не причинит тебе вреда». — Ферил шагнула гному за спину и успокаивающе положила левую руку ей на плечо. — «Он мой друг».

«Д-д-д-дракон д-д-друг?»

«Да, и я обещаю, что он не причинит тебе вред. Я клянусь!»— Ферил обменялась взглядами с Дамоном, который постепенно практически подавил свою ауру ужаса. Когда он сделал это, эльфийка стала перед Грэнналюрид и медленно направилась к дракону.

«Ферил…»

«Дамон, у меня сломана рука, но я в порядке». Она рассказала ему, что во время землетрясения ее руку зажало сместившимися камнями. «Я вытащила ее. Я могу заставить двигаться камни», — пояснила она. — «Вот откуда я знала, что смогу добраться до чешуйки, если ее завалило — заставив камни расступиться, чтобы я смогла вытащить ее».

Дамон кивнул. Его старый друг Малдред мог то же самое проделывать с камнем. Ферил не была так искусна в своей природной магии, когда он знал ее несколько лет назад. Он задумался, какие еще сюрпризы она держит в рукаве.

«Я пыталась двигаться прямо вниз, но все так сильно тряслось. В конце мне пришлось ползти, словно младенцу, чтобы добраться сюда. Чарт с Иголкой перевязали мне руку».

Ее лицо и руки были в порезах, а на ногах были следы от ударов камней. Ферил берегла правый бок, и Дамон подозревал, что она могла сломать несколько ребер. Ее щеку украшал отвратительный синяк.

«Я боялся, что ты мертва», — сказал Дамон. Хотя он и говорил тихо, земля задрожала, и Грэнналюрид, о которой на минуту едва не забыли, в страхе захныкала.

«Я не была уверена, Дамон, что мне нужно было делать это. Ужасной глупостью с моей стороны было отправиться туда вечером. Непростительная глупость. Если бы я подождала, Фелдспар был бы жив. Мое проклятое любопытство и рвение. Слишком много эля, слишком много… Фелдспару не следовало идти за мной. Теперь на моих руках кровь». — Она печально повесила голову. — «Может, и Костерок тоже был бы жив».

«Сомневаюсь», — сказал Рагх. — «Костерок искал смерти». Сивак посмотрел на свои когтистые руки, на них все еще была запекшаяся кровь. Затем он посмотрел на женщину-гнома, которая по-прежнему дрожала с широко распахнутыми глазами. «Дамон, что нам с ней делать?»

Ферил подбежала и стала рядом с Грэнналюрид. «С Иголкой? Вы ничего не сделаете с Иголкой».

«Что-то с ней нужно делать», — настаивал сивак. — «Мы ведь не можем оставить ее здесь одну?»

Женщина-гном моргала, тупо глядя на Ферил. «Д-д-дракон. Нам нужно бежать». Ее ноги перестали дрожать, но она по-прежнему стояла, застыв, словно статуя.

С губ Ферил посыпались запутанные объяснения про то, как Дамон когда-то был человеком и был проклят мглистым драконом, став драконом. Как он мог превращаться в тень. Как они отправились в горы в поисках чешуйки великой драконицы, которая может помочь снова сделать Дамона человеком.

Грэнналюрид не все поняла, а Ферил многое опустила, стараясь быстро все объяснить, но и этого объяснения оказалось достаточно, чтобы гном слегка расслабилась. Она сделала несколько неверных шагов и глубоко задышала.

«Дамон не причинит тебе вреда», — повторила Ферил. — «Я обещаю».

«Чарт?»— Ее голос звучал придушенно. — «Где Чарт?»

«Он убежал», — ответила Ферил. — «Его поразил драконий ужас».

Дамон слегка подтолкнул Рагха кончиком морды, и неготовый сивак споткнулся и сделал шаг вперед. «О, итак, меня выбрали отправляться на поиски тупого гнома? Прекрасно. Здорово, здорово. Полагаю, это лучше, чем оставаться тут и пялиться на старую деву — гнома, которая, похоже, уже не собирается накрывать скромный ужин. Он направился в темноту, в том направлении, куда побежал Чарт. — «Его не должно быть сложно отыскать. У гномов корявые ноги. Он не мог уйти слишком далеко».

Несколько минут спустя Ферил уже помогала Грэнналюрид разводить огонь. Дамон оставался поблизости, и хотя гном могла хорошо видеть его — а он, определенно, выглядел грозно — постепенно, казалось, она начала успокаиваться.

«Н-н-н-не заметила, Ферил, чтобы ты выбралась из горы с чешуйкой, которую искала», — сказала Грэнналюрид. Она уселась у костра, опершись спиной о свой ранец, глазами неотрывно с опаской следя за Дамоном. Каждый раз, когда он шевелился, она вздрагивала, но не делала попытки сбежать. «Слишком стара, чтобы бегать», — сказала она Ферил. — «Если тот дракон захочет добраться до меня, я ничего с этим не смогу поделать».

Ферил грустно улыбнулась. «Мы нашли чешуйку, но она была треснутой, бесполезной. Нам нужна неповрежденная, если мы хотим получить хоть какой-то шанс сделать его человеком».

«Превращение людей в драконов? Обращение драконов обратно в людей? Я в свое время повидала кое-какие странные вещи, но не думаю, что хотела бы наблюдать это зрелище».

Ферил положила руку на плечо гнома, осторожно похлопав по нему. «Я надеюсь увидеть это. Я не сдамся с Дамоном. Я решила найти другую чешуйку».

Нервничавшая Грэнналюрид безуспешно пыталась держаться непринужденно. «В тех горах могут быть еще чешуйки. Если была одна, почему не быть и другим? Полагаю, землетрясение могло разрушить их все. Ну да, обрушив шахту, скорее всего, погребло практически все в этой части гор».

Дамон придвигался ближе, пока его голова не оказалась прямо над костром. Он чувствовал тепло своими усами. Он наслаждался этим теплом, будучи счастливым ощущать что-то еще, кроме боли. Грэнналюрид с расширенными глазами следила за каждым его движением.

«Мой друг, эльф Обелая…»— начала Ферил. Она собиралась рассказать гному о квалинестийском духе в бутылке в ее рюкзаке, но остерегающий взгляд Дамона удержал ее от этого. Возможно, Дамон полагал, что гному достаточно на этот день — сивака, дракона, землетрясения и потери двух ее товарищей. Ей не было нужды знать, что в нескольких метрах от нее покоится квалинестийский призрак, чьи костяшки пальцев бултыхались в воде, взятой из Нэлис Арена.

«Дамон, у нас небольшой выбор», — сказала она. — «Нам нужно попробовать болото».

Грэнналюрид заговорила прежде, чем это успел сделать дракон. «С вами так интересно. Так весьма, весьма интересно». Серые пряди, выбивавшиеся из ее косы, в свете костра напоминали паутину. «Я подумала, может мне бы стоило пойти с вами, Бегущая На Заре. Спорю, вам пригодился бы повар… хотя я сомневаюсь, что смогу достаточно наготовить, чтобы накормить этого дракона. Да, мне следует пойти с вами. Сивак прав. Не оставляйте меня здесь одну. Я могу пригодиться в болоте».

Дамон с Ферил обменялись взглядами. «Может быть», — ответила Ферил.

Прошло больше часа, прежде чем вернулся Рагх, пожимая плечами и показывая, что пришел с пустыми руками. «Не знаю, куда он подевался. Слишком тяжело найти его по запаху из-за пыли и камней в воздухе. Потерял его следы. И не имею крыльев, чтобы охотиться сверху». Он уселся поближе к огню, игнорируя нервные взгляды Грэнналюрид.

Грэнналюрид готовила какое-то мясо со специями и корешками, от запаха которого рот сивака наполнился слюной. Сковорода медленно кипела на огне. Он подождал ее кивка, затем схватил кусок со сковороды, подул на него и сунул в рот. «Клянусь головами Темной Королевы, я голоден, а это очень вкусно». Против воли, Грэнналюрид просияла от комплимента. Сивак съел еще несколько кусков, замечая, как она глазеет на его покрытые драконьим металлом когти. «Дамон, если хочешь поохотиться на этого гнома, когда взойдет солнце, я отправлюсь с тобой, но на сегодня с меня хватит поисков. Клянусь головами Темной Королевы, я устал. Очень, очень вкусно».

Грэнналюрид подтолкнула Ферил, которая тоже взяла кусочек и принялась жевать. «Не волнуйся, Бегущая На Заре. Чарт вернется. В конце концов. Если только какое-нибудь большое животное не схватило его», — сказала Грэнналюрид. — «Чарт слишком жаден, чтобы оставить найденное, да и, в конце концов, эти горы — его дом. Хотя, возможно, не вернется, пока мы не уйдем далеко. Скорее всего, его волосы седеют при одной мысли об этом драконе». Она сделала паузу, отбрасывая выбившуюся прядь седых волос. «Так куда ты сказала, мы отправляемся искать чешуйку?»

«В чертово болото», — не переставая жевать, быстро ответил Рагх. — «Кто сказал, что ты идешь с нами?»

Ферил одарила его колючим взглядом.

«Как я сказала», — продолжала Грэнналюрид, — «Скорее всего, Чарт не покажется, пока мы не скроемся надолго из виду». Она подняла взгляд на морду Дамона. «Он не знает, что ты не… гм, плохой дракон, и ему не интересны эльфы… или дракониды, коли на то пошло. Он будет ждать подходящего времени и молиться, чтобы вы убрались подальше. Он вернется, потому что не откажется легко от своей доли найденного».

Рагх дожевал последний кусок. «Ты имеешь в виду драконий металл?»

Она сделала кислое лицо. «Ты нашел его, я ясно вижу это».

Рагх показал Ферил свои пальцы. Его когти мерцали в свете костра. «У Костерка была кирка, покрытая им. Пытался убить меня ей». Рагх повернулся и выпятил плечо, демонстрируя нанесенную ему молодым гномом рану.

Ферил покачала головой, злясь на себя, что не уделила внимание сиваку и не заметила раньше его рану. Она осторожно подошла к дракониду, опустилась рядом с ним на колени и подготовила свою целительную магию.

«Тебе не кажется, что тебе еще себя исцелять и исцелять?»— спросил Рагх.

«Моя рука уже лучше, спасибо Грэнналюрид, которая надлежащим образом обработала ее. Ее заживление продолжится». С пальцев ее левой руки к его ране заструилось тепло. Он закрыл глаза, позволяя себе наслаждаться исцелением.

«Спасибо, Ферил». Грэнналюрид, со всей возможной дружелюбностью в голосе, Рагх добавил: «Я вижу, у тебя тоже кончик кирки покрыт драконьим металлом».

Она кивнула. «Не так хорошо, как если была бы выплавлена из него, но довольно неплохо. На самом деле, я несколько раз покрывала ее. Когда работаешь с камнем, покрытие со временем стирается».

«Хочешь пойти с нами? Не хочешь остаться с Чартом и добыть еще немного этого бесценного драконьего металла?»— Сивак выразительно посмотрел на нее. — «Не могу представить гнома, отказывающегося от чего-либо подобного. Это находка всей жизни».

Она рассмеялась, ее голос был хриплым и усталым. «Полагаю, это землетрясение довольно основательно похоронило все, бесценное оно или нет. Мне нравится идея нового приключения. В любом случае, я не люблю копать одна. Если вы возьмете меня, я пойду».

Рагх покрутил плечами, явно довольный, что Ферил убрала основную боль. «Глиняные кувшины, что вы оставили внутри, несомненно, перебились, а бассейн, с которым вы работали, наверняка засыпан, но его можно снова откопать».

«Уверена, Чарт так и сделает». Грэнналюрид принялась скрести свою сковородку.

«Костерок сказал, тут были и другие бассейны».

«Предположительно». Грэнналюрид задумчиво пожевала нижнюю губу. «Я присоединилась к этой троице — Чарту, Фелдспару и Костерку — не так давно, но я уже говорила тебе это. Им нужен был повар, по крайней мере, я их в этом убедила, а мне была нужна компания. Ну, сегодня я нашла себе новую компанию. Самую странную из компаний, которую можно повстречать. Я какое-то время побуду с вами. Чарт может подыскать каких-нибудь новых партнеров».

Рагх по-прежнему был настроен скептически. «Тебя, в самом деле, не интересует драконий металл?»

Снова смех, на этот раз долгий и звучавший абсолютно искренне. «Сивак, посмотри на меня внимательно. Я старуха. Полагаю, мне осталось не так много зим, и уж определенно, недостаточно, чтобы потратить их, копая в горах в поисках богатства, которое, скорее всего, я не смогу промотать до конца своих дней. В любом случае, честно говоря, те гномы были не лучшей компанией».

Рагх улыбнулся, продемонстрировав свою зубастую пасть. Он решил, что ему нравится этот гном. Она улыбнулась в ответ, наконец, перестав нервничать. Ему захотелось узнать, сколько ей лет.

Закончив с целительным заклинанием. Ферил направилась к озеру. «Я собираюсь проведать Обелаю, если не возражаете». Дамон поднялся, чтобы последовать за ней.

Грэнналюрид повернула голову в направлении этой пары. «Обелая. Я слышала, как она упоминала прежде о ком-то по имени Обелая. Похоже на эльфийское имя. Мы где-то должны встретиться с ним?»

Настал черед Рагха тихо рассмеяться. «Ты, несомненно, оказалась в странной компании, Иголка. Скорее всего, ты достаточно скоро повстречаешься с Обелаей, гораздо раньше, чем думаешь». Он закашлялся. «Гм-м, ты назвала себя старухой. А сколько тебе лет?»

«Сивак, я…»

«Рагх. Мое имя — Рагх».

«Ну, Рагх. Я встретила свой четырехсотый день рождения несколько лет назад. Перестала считать на четвертой сотне».

«По гномьим меркам старая. Древняя».

Она нахмурилась. «Полагаю, не такая старая, как ты».

«Нет».

«Ты старше эльфийки».

«Я не знаю, сколько Ферил».

«Ей не так мало лет. Я могу судить об этом по следам вокруг ее глаз. Рагх, с годами женщины становятся лучше. Мудрее, во всех отношениях, терпеливее. Думаю, так должно быть и у всех детей богов. Не расскажешь, как встретился с драконом и эльфийкой?»

«Сперва я встретился с человеком…»— начал Рагх. Он продолжал развлекать Грэнналюрид долгим рассказом о Дамоне и чешуйке, пока перебирал безделушки в своем ранце, проверяя, не разбилось ли что во время землетрясения. Часть он опустил, часть приукрасил, и решил, что поведал неплохую историю — судя по восхищенному взгляду Грэнналюрид.

«Итак, теперь вы хотите сделать своего друга снова человеком». — Грэнналюрид положила сковородку обратно в ранец. — «И в самом деле, в странную компанию я попала». Она вытащила из ранца маленькую подушку и положила на нее голову, растянувшись на земле. Затем улыбнулась Рагху и, спустя несколько минут, послышалось тихое похрапывание.

Сивак тоже лег и закрыл глаза, но не собирался сразу засыпать. Он размышлял об образах, которые вызывали в горном потоке Ферил с Обелаей. Он вспомнил, как заметил в болоте большую черную чешуйку рядом с тотемом из костей. Он вздрогнул — тотем был коллекцией драконьих черепов, призов, завоеванных Сейбл во время былинной чистки среди драконов. Жуткий тотем был для нее источником магической энергии, но драконид не жаждал навестить его.

Видения показали еще одну чешуйку, на краю участка зыбучих песков на маленькой поляне, окруженной старыми, покрытыми мхом деревьями. Рагх подумал, что поляна выглядит немного знакомо, и теперь решил, что должен уговорить их сперва отправиться сюда. Заклинание показало и другие — еще несколько чешуек, все сломанные или треснутые, на краю заболоченной протоки. Еще две находились рядом с колонной из странных древних камней, которые Рагх был уверен, что видел прежде. Каменная колонна должна была находиться еще ближе, чем та поляна. Последняя чешуйка, насколько он помнил, была установлена на верхушке резной деревянной статуи и украшена странными символами. Может быть, она означала границу земель бакали, так как он знал, что некоторые из племен поклонялись существам с таинственными именами, или статуя могла принадлежать людям-ящерам, более слабым кузенам бакали.

Последнее изображение, вспомнил сивак, находилось рядом с логовом Дамона, в глубине болота, с седым косматым деревом неподалеку и королевской змеей, которая часто обматывалась вокруг основания тонкого кипариса. Это был излюбленный участок воды Дамона, наполненный гигантскими аллигаторами и щуками, тот самый, что недавно навещали миньоны Сейбл. Неподалеку от зловонных озер со стоячей водой и бесконечными роями насекомых.

«Чертово болото», — пробормотал он, прежде чем, наконец, погрузиться в сон.

Глава 21

На этот раз они полетели. Грэнналюрид села между Ферил и Рагхом, обвив толстыми руками один из спинных шипов Дамона. Кряжистые ноги гнома были сжаты изо всех сил, а глаза напряженно уставились в спину Ферил.

Рагх позволил себе быть слегка в приподнятом настроении. Ему прежде никогда не нравилась компания гномов — хотя он принимал вид дюжин гномов, убитых им, чтобы проникать в различные места и собирать информацию для Сейбл. Однако этот гном отличался от большинства из них. Она была абсолютно прагматичной, добродушной и забавной, несомненно, бесстрашной, и, прежде всего, превосходным поваром. Он решил, что должен узнать о ней побольше, когда они приземлятся.

Он чувствовал, как мимо его ушей струится воздух, эта дивная свистящая музыка вызвала несколько слез, скатившихся по его щекам. Сжав ноги, чтобы обрести твердую опору, он раскинул руки и широко расставил пальцы. Он мечтал, что летает. Спустя несколько минут он посмотрел вниз. Они были уже довольно далеко от предгорий Каролиса, к югу от руин Скулкэпа, летя низко и быстро над все еще зелеными равнинами. Они пролетели ферму, и Рагх разглядел три больших фургона, наполненных последним урожаем. Ему показалось, что он почувствовал аромат свежескошенного хлеба, хотя что-то еще, кроме острого запаха гнома и жуткой вони Дамона, скорее всего, было плодом его воображения. Ради голов Темной Королевы, гному не помешала бы ванна, а Дамону не помешало бы… не помешало бы… снова стать человеком!

Шли часы. Солнце уже было прямо над головой. Его тепло омывало плечи Рагха и не позволяло жалить ветру. Небо было безоблачным, яркая синева, напоминавшая ему… что? Цвет Налис Арена, решил он. Сивак прогнал воспоминание об этом озере и продолжил грезить, глядя на скользящую под ним землю.

Он заметил табун, на первый взгляд, лошадей, но когда Дамон опустился ниже, Рагх узнал в них кентавров, возможно, странствующий отряд с Пыльных Равнин, ищущий более гостеприимную территорию и лучшие охотничьи угодья. Через несколько километров он заметил несколько небольших ферм, деревню и стадо овец, белой волной двинувшихся по пастбищу, когда Дамон подлетел слишком близко и вспугнул их.

Спустя несколько часов, он уловил еще один проблеск синевы на севере, побережье Нового Моря. Когда солнце стало клониться к закату, в поле зрения появилась окраина болота. Сердце Рагха начало опускаться.

«Дом», — показалось Рагху, пробормотал дракон.

Драконид вздрогнул.

Дамон нырнул к трясине, обозначавшей внешний периметр владений Сейбл. Он ни капли не устал; он наслаждался ощущением полета. Прошли годы с тех пор, когда он был молодым Темным Рыцарем, обладал светлыми волосами и гладкой кожей, еще не покрытой полученными в сражениях шрамами. Он был решительным и настойчивым, быстро продвигался по службе и видел в первую очередь себя полевым медиком, а затем уже командиром. Его украшали медали и нашивки, а затем он был удостоен намного большей чести — он стал напарником синего дракона. Он со своим драконом, чье имя было Гейл, быстро привязались друг к другу и проводили различные операции в соламнийских землях.

Да, подумал Дамон, тогда у него были длинные светлые волосы, ясно вспомнив свое юношеское лицо и голубые глаза. Во время одного похода он едва не погиб, будучи пешим пойманным в ловушку, находясь далеко от Гейла. Он бы умер, если бы пожилой соламнийский рыцарь не взял его в дом и не выходил, все это время отвращая его разум от заповедей Темных Рыцарей. Затем он повстречал Золотую Луну; она наставила его на путь справедливости и добра, и на какое-то время он стал ее сторонником. Снова став предводителем, он повел Ферил, Рига, Фиону и остальных против великих драконов, и у него все еще были светлые волосы.

Чешуйка все изменила; одна из марионеток Малис клеймила ею Дамона, прикрепив чешуйку к его бедру. По началу без его ведома, чешуйка управляла им, причиняя боль и вызывая у него ярость. Если бы не серебряная драконица по имени Сильвара и проклявший его мглистый дракон, скорее всего, Дамон оставался бы под контролем Малис, пока один из них не умер бы. Когда он лежал в пещере мглистого дракона, лежал в луже его черной крови, волосы Дамона почернели, как и его глаза. Его душа тоже начала чернеть, благодаря той коварной магии, что тайно наслал на него мглистый дракон.

Те драконы, что манипулировали им, были ответственны за многие постигшие Кринн несчастья. В самом ли деле он хотел снова стать человеком и рискнуть столкнуться с драконами? Человек, он был бессилен против них… он уяснил эту истину, будучи последователем Золотой Луны. О, вы можете одержать над драконами несколько побед, но не сможете ничего по-настоящему изменить.

В самом ли деле Дамон хотел отказаться от всей этой силы и мощи? Он сжимал и разжимал когти, ощущая игру мышц ног. Он расправил крылья и заскользил вниз к трясине, наслаждаясь напором воздуха. Интересно, подумал он, наслаждались ли полетом его пассажиры, сидевшая на его спине троица. Ничтожных, в сравнении с его размерами и мощью, он едва ощущал их присутствие.

Ощущал ли его Гейл?

Он приземлился на мягкую землю, его когтистые лапы погрузились во влажную трясину. Дамон вытянул передние лапы. Его хвост подергивался, пока он делал глубокий вдох. Мириады запахов атаковали дракона — суглинистой почвы, цеплявшихся за лианы огромных цветов, окружавшей его стоячей воды. Не было ни чего по-настоящему неприятного; сложная смесь была пьянящей и каким-то образом успокоительной, так как пахло домом.

«Дом», — тихо пророкотал он, теперь его голос достиг ушей спутников. Скучал ли он в действительности по этому болоту? Прибыл ли он насладиться его влажными и зловонными объятиями? Дамон двинулся вперед к группе деревьев, а его спутники соскользнули с его спины и последовали за ним.

Он сделал глубокий вдох и сложил крылья, вытянул шею и потерся о толстый кипарис. Будучи драконом, он мог прожить очень долго, и он был достаточно могущественен, чтобы заявить права на свою собственную территорию, и, возможно, однажды вернется, чтобы бросить вызов Сейбл за это болото. Если он станет человеком, то проживет не так много, и будет заключен в хрупкое тело. Если он останется драконом, то сможет собрать сокровища, что и не снились любому человеку.

Кагонестийка подошла к его морде и подергала за ус. Он опустил голову и увидел ее озабоченное выражение. «Что не так, Дамон?»

«Я не знаю, хочу ли я в самом деле снова быть человеком, Ферил. Может, будет лучше остаться драконом. Я просто не знаю, чего хочу. Я не знаю, зачем принес вас сюда».

«Милость Хаббакука, Дамон, мы уже через столько прошли ради тебя. Я прошла через… многое. Мы не отвернем теперь».

Он уставился на нее долгим тяжелым взглядом, игнорируя болтовню Рагха с Грэнналюрид, которые были заняты, проверяя свои сумки, чтобы убедиться, что ничего не было потеряно во время полета. Он впервые заметил тонкие линии вокруг зеленых глаз Ферил и в уголках ее рта. В ее волосах появились белые пряди. Была ли это плата за пережитое? Что с ней случилось в Озере Смерти? Может, призраки прокляли ее каким-то образом? Неужели, она старела у него на глазах?

Он знал, что Темные Рыцари рассказывали истории о мертвом Квалинести, и, может быть, в конце концов, эти байки были правдой.

«Мне нужно подумать и обсудить кое-что, Ферил. Пойдем, поговорим наедине».

Дамон скользнул вглубь болота, велев Рагху с гномом оставаться на месте. Ферил последовала за ним. Она оставила ранец с Обелаей внутри под присмотром Рагха. Ее жест удивил сивака, так как она продемонстрировала новый уровень доверия ему.

«Мы здесь будем в безопасности», — сказал Грэнналюрид Рагх. — «Это дальняя граница земель Сейбл. Не так много тварей забирается сюда. Они липнут к сердцу болота и реке». Он указал на сухой участок низкорослой меч-травы, протянувшийся у подножья черного ореха. «Почему бы нам не подождать их там? Думаю, здесь вокруг много корней и трав. Может, Дамон поймает нам чего-нибудь вкусное, что ты сможешь приготовить. Я снова проголодался».

«Если он ничего не поймает, у меня в запасе есть немного засоленного кабаньего мяса. Не много, но хватит, и в любом случае, его надо есть, пока оно не испортилось».

«Ням-ням, соленая свинина». — Рагх улыбнулся. — «Одно из моих любимых блюд. Солнце садится, а на болоте рано темнеет. Позволь мне помочь тебе начать. Нам не нужно ждать тех двоих. Дамон сам находит себе пропитание, в основном, всякий раз, когда захочет, и я не думаю, что влюбленная в природу эльфийка ест мясо».

«Жаль».

«Ага, жаль», — неубедительно сказал Рагх.

«Тогда, нам больше достанется», — весело произнесла она. — «Может, мне следует приступить к приготовлению ужина».

Рагх плохо скрывал свое нетерпение. «Потороплюсь развести огонь, Иголка. Пока будет готовиться мясо, можешь рассказать мне о некоторых из этих милых картинок». Он коснулся посеребренным когтем одной из ее татуировок.

Грэнналюрид просияла. «Мне нравится беседовать о моем искусстве», — сказала она. — «Вероятно, я могла бы и тебе сделать татуировку, если захочешь, Рагх. У меня есть иголки, длинные и острые, и скорее всего, они смогут проткнуть твою кожу. Мне бы хотелось попробовать в любом случае. Что-нибудь красочное. Может, голову дракона, как я сделала Бегущей На Заре?»

Сивак тихо зарычал. «Давай сперва займемся той соленой свининой».

Дамон с Ферил обосновались на приличном расстоянии от Рагха с Грэнналюрид, под густой сенью деревьев, не пропускавшей свет. Эта часть болота была низинной, и часто затоплялась. По близости протекала река, плескаясь о берега. Еще они слышали всплески выдр и кряканье уток. Ближе к сердцу болота было слишком много аллигаторов и других хищников, и небольшие животные предпочитали держаться от него подальше.

Ближе к земле были точечные заросли кустов, болотных роз, молодого ивняка с вкраплениями морщинистой ольхи. Здесь, под тканью ветвей, было царство теней, но у них обоих было острое зрение.

«Добро пожаловать в мой дом, Ферил». — Дамон погрузил когти в густую черную почву. — «Мое логово далеко отсюда, возле озера с безупречным кустом аронии».

«Твой дом. Он прекрасен. Так нетронут». На ее лице читалась тоска.

«По большей части, Ферил, не тронут человеком. Деревни далеко отсюда, но даже их испортила великая драконица. Лес здесь неестественно густой, совсем как Берил исказила и уплотнила леса Квалинести. Так не должно быть».

«Испорчен». — Теперь Ферил выглядела грустной. — «Я с трудом соглашусь. Моим глазам он прекрасен». Она запрокинула голову, ее пальцы гладили цветы. Она высматривала шуршащих в листве высоко над головой птиц. «Чего ты хочешь, Дамон Грозный Волк? Ты хочешь это болото? Я не могу осуждать тебя, но знаю, что по-прежнему хочу обещанные тобой сокровища. Предстоит долгий путь, чтобы помочь беженцам и переполненным деревням на островах».

Между ними тяжело повисла неловкая тишина. Ферил просто хотела обещанные сокровища, подумал Дамон. Она на самом деле не о нем заботилась, не волновалась на самом деле, станет ли он человеком. Нет, спорил он сам с собой, она хотела эти сокровища, потому что была честной и самоотверженной. Это была одна из ее черт, восхищавших его. Жаль, что она получит лишь щепотку сокровищ, неважно, что. В любом случае, она бы не почувствовала разницу. Благодетели так мало понимают в сокровищах. Он взглянул на нее, гладившую цветы. Трогательная? Поразительная?

Несколько минут единственные звуки шли со стороны болота — тихие всплески выдр, крик ястреба, шелест листвы. Дамон прислушивался к этой земле, вдыхал ее запах, позволяя аромату болотных роз благоухать у него во рту. Он наблюдал за Ферил, сидевшей неподвижно, по-прежнему задрав голову и выискивая что-то глазами.

Что она хотела на самом деле? Что он хотел на самом деле?

Ферил и свои сокровища, знал он. Кажется, невозможно обладать обоими.

Он закрыл глаза и попробовал вспомнить прежнюю Ферил. Теперь она была такой легкой, его чешуя такой толстой, что он даже не ощущал ее прикосновений. Он едва улавливал запах ее и цветов, что она держала. В памяти он видел ее годы назад — гордую, сильную Ферил с длинными волосами и татуировками на лице, и нынешнюю Ферил. Если бы он был человеком, он снова мог бы ощущать мягкость ее кожи.

Что он хотел?

Рагх сидел, прислонившись к стволу болотного дуба, сплетя пальцы на животе. «Иголка, сегодня вечером, прошлой ночью, я не…»

«Тебе не понравилась моя стряпня?»

«Нет. В смысле, да, понравилась. Очень. Я собирался сказать, что какое-то время не имел возможности в таком количестве наслаждаться приготовленной пищей».

«Рагх, готовка для цивилизованных существ. Никогда не считала драконидов…»— Она запнулась и нахмурилась, отчасти на себя. — «Прости, я не это имела в виду. Просто я… раньше… представляла драконидов поедающими все в сыром виде, все время».

«Словно дикие животные».

«И скорее поедающими эльфов, чем составляющими им компанию».

Рагх пришлепнул ползшего по колену жука. «Ты правильно нас представляла, по большей части».

«Теперь я вижу, что ты не типичный драконид». — Грэнналюрид покопалась в своем ранце, вытащила подушку и плащ, вынула питьевую фляжку и бросила ее благодарному сиваку.

«Большую часть времени, когда я пробовал приготовленную еду, я носил чье-то другое обличие — гнома, эльфа, человека… все они могли заглянуть в таверну и заказать блюдо вечера. Дракониды… ну, не так много мест, где мы можем сделать это без опаски, хотя, признаюсь, часто навещал несколько трактиров в Шрентаке, когда работал на Сейбл». — Он поднял фляжку, отерев пальцами губы. — «Что мы пьем сегодня вечером?»

«Рагх, это действительно хорошая вещь. Гномий эль, сделанный глубоко под горой. Получен у мастера-пивовара, у которого я провела какое-то время. Выпей его и облегчи груз в моем ранце. Может, когда этот эль слегка затуманит тебе разум, ты позволишь мне сделать тебе татуировку и расскажешь, что случилось с твоими крыльями».

Рагх скорчил гримасу. «Никаких татуировок. Можешь сделать еще одну эльфийке, если хочешь облегчить свой рюкзак, избавившись от раскрасок».

«Красок».

«Что же до крыльев…»— Он вытащил пробку из фляги и сделал глубокий глоток. — «Клянусь памятью Темной Королевы, это хорошая вещь, Иголка».

«Так что насчет крыльев?»

«Я уже говорил, что раньше служил госпоже Сейбл. Я не горжусь этим, но я делал много того, чем не горжусь. В любом случае, однажды она швырнула меня одному из своих слуг… по крайней мере, мне так сказали. Есть кое-что, чего я не помню, и потеря крыльев — одно из этих воспоминаний». — Он сделал еще один большой глоток. — «Я рад, Иголка, что не помню этого, но я помню ощущение полета. Прекрасное ощущение…» Он покончил с элем и выронил фляжку. Он откинул голову назад и стволу и закрыл глаза.

Он не открывал их какое-то время. Был поздний вечер; над головой летали совы. Ферил с Дамоном не было видно, хотя это не удивляло сивака. Он полагал, что они все еще где-то беседуют. Им нравилось разговаривать; они могли заболтать кендера.

Что удивляло его, так это поведение гнома. Просачивалось достаточно лунного света, чтобы он мог четко видеть ее. Она подтащила ранцы под тонкий кедр и рылась в том, что нес он, вытаскивая маленькие магические безделушки и рассматривая их, одну за другой.

Язык Рагха распух, и когда он сделал попытку крикнуть ей — желая предупредить ее быть осторожной — не вырвалось ни слова. Он попытался встать, и его первая попытка окончилась полным провалом. У него кружилась голова сильнее, чем когда-либо прежде. Конечно, он опустошил фляжку, и хотя он узнал крепкий эль, когда пил, его явно было недостаточно, чтобы чувствовать себя таким слабым болваном.

Ты опоила меня? — беззвучно шевеля губами, произнес он. — «Отравила меня?

Он снова попытался подняться, на этот раз встав на колени как раз в тот момент, когда гном вытащила два пузырька с волшебным эликсиром. Фыркнув, она бросила их в дерево и снова погрузилась в ранец.

«Эй», — ухитрился произнести Рагх. — «Прекрати!» Слова прозвучали слитно и неразборчиво, но его голос был громким и привлек ее внимание.

Она обернулась, неожиданно ловко для своих лет, бросила его рюкзак и наступила на него, давя пяткой его драгоценное содержимое. «Рагх, тебе следовало продолжать спать», — произнесла Грэнналюрид, потянувшись за своей киркой. Рагх, качаясь, поднялся на ноги. Затем она потянулась за ранцем, внутри которого был Обелая, и закинула его себе за спину. — «Спящий, ты бы ничего не ведал, а ты мне начал нравиться».

Драконид приготовился к ее атаке, хотя ему было довольно тяжело просто стоять. Вместо этого, она в последний раз удивила его, схватив ранец, на который наступила, и ринулась бежать между стволами двух кедров.

«Проклятье», — произнес он, шатающейся походкой направившись за ней, врезаясь в деревья и спотыкаясь о торчащие корни. — «Проклятье, Иголка. Ты мне, в самом деле, тоже начинала нравиться».

Глава 22

Прошли часы, часы разговоров по кругу без определенного решения. Ферил казалось, что Дамон искренне страдает. Может быть, ему было лучше оставаться драконом.

«Я думаю, тебе нравится летать, нравится это болото, по любому, лучше быть драконом».

«Нет. Есть одно, из-за чего никогда не будет… лучше».

«Что же это?»

«Я очень долго думал о тебе, Ферил. Я хочу быть с тобой. Я знаю, что пугаю тебя, будучи драконом. Я знаю, что у меня есть шанс быть с тобой, если снова стану человеком, так что, я хочу быть человеком, но я опасаюсь, что ты снова оставишь меня».

Она стояла, балансируя на его морде, в темноте видя свое собственное отражение в его огромных блестящих глазах. Она выпустила цветы из пальцев. «Ты не пугаешь меня, Дамон. Ни как дракон, ни как человек. Я больше не уйду».

«Дамон! Ферил!»— Рагх, спотыкаясь, выбрался на поляну. — «Иголка, она не та душка, как мы полагали. Она украла волшебные безделушки из озера и убежала, и у нее рюкзак с квалинестийским призраком внутри». Он махнул рукой, указывая направление, в котором считал, она скрылась. — «Это моя вина, я поверил ей. Клянусь памятью голов Темной Королевы, я понятия не имею, куда она направилась».

«Тогда мы теряем время», — сказал Дамон. — «Идем».

Дамон не рискнул лететь здесь; миньоны Сейбл могли поднять тревогу, поэтому они пробирались сквозь темноту. Дамон сосредоточился на запахе гнома, радуясь, что она так долго работала в шахтах и довольно сильно пахла. Его она тоже обманула. Возможно, сперва она была искренней, но их рассказы о Дамоне, драконьих чешуйках и могущественных магических артефактах задели струнку жадности. Она наблюдала за их ранцами и жаждала магии их содержимого.

Уже почти рассвело, когда они настигли ее. Женщина-гном шла извилистым, изменчивым курсом, время от времени пересекая тихую речку, стараясь сбить их со следа. Отпечатки ее ботинок тут и там были заполнены водой.

«Отдаю дань ее храбрости», — произнес Рагх. — «Совсем одна в этом болоте, гном. Она отчаянная. Даже я не путешествую по этому болоту в одиночку».

Небо посветлело; они могли видеть его сквозь бреши над головой. Дамон указал когтем на небольшие предметы, которые она выбросила. Ферил с Рагхом быстро собрали все бусы и крошечные статуэтки, что смогли найти.

«Она не поняла, что все это барахло имеет ценность», — сказал Рагх. — «Она не волшебница, так что не может знать. Очевидно, она искала золото и серебро». Он нахмурился, заметив валявшуюся у них на пути резную черепашку без головы. Сивак выбросил когда-то волшебный предмет, зная, что теперь он бесполезен. «Может, она так злится за потерю Фелдспара и Костерка, что пытается наказать нас».

«Может быть». Это ответил Дамон, вытянувший шею между стволами болотного кипариса. «Впереди заросли. Я не могу идти дальше. Рагх!»

Рагх оставил коллекцию статуэток и бус, и ринулся вперед. Переплетенные ветви по большей части перекрывали доступ свету, но Рагх теперь видел гнома.

Грэнналюрид склонилась над одним из похищенных ранцев, спиной к тонкому, как тростник, камедному дереву, занеся кирку над остатками волшебных безделушек, высыпанных на землю перед ней. Она что-то бормотала себе под нос. Совсем свихнулась, грустно сказал себе Рагх. В ее левой руке был свиток, тот самый, про который Ферил с Обелаей говорили, что он необходим для заклинания, которое они собирались наложить на Дамона.

«Прекрати это делать, Иголка!»— Рагх медленно приближался, прижав руки к бокам. — «Нам жаль твоих друзей-шахтеров. В любом случае, не мы вызвали землетрясение. Я знаю, ты злишься на нас, но то, что ты делаешь, небезопасно».

«Это не из-за Костерка, Фелдспара или Чарта». — Обернувшись, произнесла Грэнналюрид, глядя на него с гневом в глазах, заставившим его остановиться. — «И не из-за потери драконьего металла или разрушения шахты». Она опустила кирку на крошечное зеркало. Когда оно разлетелось вдребезги, посыпались искры. Она снова занесла кирку.

Рагх побежал к ней, поднимая брызги воды, когда его ноги топали по болотистой почве. «Достаточно, Иголка!»

«Не тронь ее!»— Закричала Ферил позади него. Она быстро следовала за сиваком, придерживая сломанную руку. — «Давай сперва поговорим с ней! Поймем, почему…»

Рагх уже прыгнул на гнома. Кирка Грэнналюрид рассекла воздух под его ногами. Она отступила для нового замаха, когда Рагх врезался в гнома, впечатывая ее спиной в дерево.

Он думал, что такое столкновение оглушит ее, но она продолжала оказывать ему активное сопротивление, сперва попытавшись ударить сивака киркой, затем бросив ее, и яростно принявшись пинать Рагха по ногам.

«Угомонись, Иголка», — ворчливо произнес он. — «Не делай себе хуже». Он прижал ее руки к земле, поморщившись, когда она нанесла несколько ощутимых ударов ему по животу.

«Рагх, дай ей встать!»— Ферил была рядом, оттаскивая его от Грэнналюрид. — «Не тронь ее».

«Потому что она старая? Потому что мы прикончили парочку ее друзей? Потому что она разрушила много магических предметов, которые нужны были нам, чтобы сделать Дамона снова человеком?» Слюна закапала с губ сивака, когда он ударил ее когтем в грудь. «Не тронь ее, потому что она хороший повар, может? Это единственная весомая причина, что приходит мне на ум, чтобы не прикончить ее здесь и сейчас».

Кагонестийка продолжала стараться оттянуть его от гнома. Наконец, Рагх сдался, сделал шаг назад и поставил ногу на кирку, чтобы гном не смогла снова схватить ее. Грэнналюрид с трудом поднялась, и Рагх стянул с ее спины другой ранец. Она прислонилась спиной к дереву. Кольчужная рубашка спереди на ней была разодрана покрытыми драконьим металлом когтями сивака. Там, где он прорезал кольчугу, не показалась плоть. Вместо этого на ее теле мерцала черная чешуйка.

Рагх, у которого от ужаса перехватило дыхание, показывал на нее Ферил. «Смотрите! Она — агент Сейбл! Дамон», — крикнул он, привлекая внимание дракона, — «она носит чешуйку Черной. Совсем как ты носил чешуйку Малис!»

Чешуйка была черной, как полночь, закрывая грудь и живот Грэнналюрид. Эта чешуйка была больше той, что когда-то клеймила человечью ногу Дамона, и цельной, без серебряных прожилок, как когда-то у Дамона.

«Она может быть только Сейбл», — прошипел Рагх. — «Ни один другой дракон на Кринне не может…»

«Мы не знаем, откуда она взялась или почему Иголка получила это проклятье», — встряла Ферил. Она шагнула к Грэнналюрид, нежно коснулась макушки головы гнома, липкой от крови из-за ударов Рагха. — «Мне нужно исцелить ее».

«Нет!»— проревел Дамон, его голова вознеслась над пологом, а грохот его слова сотряс землю и всколыхнул деревья. — «Рагх прав. Она — одна из враждебных слуг Сейбл. Ферил, помнишь чешуйку Малис? Эта такого же рода».

Ферил покачала головой, суетясь вокруг Грэнналюрид. «Это не ее вина, не больше, чем была твоя. Не волнуйся, Иголка, я не позволю им причинить тебе вред, обещаю».

Дамон презрительно фыркнул, испустив дыхание, всколыхнувшее лес и подлесок до самой травы. Он обменялся с сиваком пристальными взглядами. «Ты удивительная, Ферил. Присматривай за гномом, Рагх».

«С удовольствием». — Драконид наклонился, поднял кирку Грэнналюрид и отшвырнул ее на несколько метров. — «Теперь все стало на свои места, Дамон. Когда я наблюдал, как Ферил с Обелаей гадают по воде, выискивая чешуйки Сейбл, мы видели лица людей и гномов. Клянусь головой Темной Королевы, одно из них было Иголки. Тогда не придал этому значения, но держу пари, на всех тех марионетках Сейбл были чешуйки. Должны были быть. Спорю, у Костерка, Чарта и Фелдспара тоже были чешуйки. Спорю, их клиентом на драконий металл была сама старушка Сейбл. Чертова драконица!»

Взгляд Дамона был мрачным. «Вся та боль, что я испытывал из-за чешуйки. Несомненно, гномы чувствовали то же самое». Он посмотрел на занятую исцелением Ферил.

Рагх бросил вопрос Грэнналюрид: «Эй, как долго Сейбл у тебя в башке?» Он ткнул ее когтем, заслужив гневный взгляд Ферил.

Грэнналюрид несколько минут не отвечала, пока Ферил продолжала обрабатывать рану у нее на голове и ощупывала ее, чтобы убедиться, что гном в порядке.

«Да, я служу хозяйке этого болота», — наконец ответила Грэнналюрид. — «Больше двух десятилетий я ношу ее благословение».

Глаза Дамона расширились от ужаса. «Иголка…»— Он говорил шепотом, но его голос грохотал. — «Сейбл видела твоими глазами?»

Лицо Грэнналюрид осветилось гордостью. «Да, моими глазами», — эхом повторила она. — «Она видит все, что я вижу, слышит все, что я слышу, чувствует омывающий меня ветер. Я продолжение хозяйки болота. Блистательная Сейбл благословила меня. Она видит тебя… мерзкого, отвратительного дракона-который-не-дракон. Вонючий отвратительный зверь! Она видит тебя!»

«Она безумна, вот что я думаю», — сказал Рагх. — «Сведена с ума проклятой Черной». Он уставился на Ферил, занятую целительством, затем снова посмотрел на Грэнналюрид, дико вращавшую глазами и бормочущую себе под нос. «Эльфийка, она — потерянная душа, ты должна это понимать. Драконица так долго внутри нее, что у нее совсем не осталось воли».

«Ферил знает», — грустно произнес Дамон. Он закрыл свои большие глаза, погружая когти во влажную землю. — «И Сейбл знает, что мы охотимся за одной из ее чешуек. Гном обманывала нас, мешала нам, пока Сейбл ждала и наблюдала».

Рагх ткнул пальцем в гнома. «Мы можем воспользоваться ее чешуйкой. Сдерем ее с груди предательницы и используем для заклинания!»

«Да», — произнес Дамон.

«Нет», — категорично заявила Ферил, — «Это убьет ее».

«Ну и что?»— сказал Рагх. — «Ей лучше умереть, чем ходить с Сейбл в башке! Дамон знает это! Он молил о смерти, когда носил чешуйку Малис».

Ферил оттолкнула руку Рагха. «В любом случае, эта чешуйка нам не подойдет. Магия в ней не будет достаточно сильна — она слишком долго перетекала в гнома».

«Дамон, я должен убить ее».

«Да, должен», — произнес дракон. Рагх с Ферил напряглись. — «А пока оставь ее, Рагх».

Глаза Грэнналюрид расширились. Ее голос был ровным и спокойным. «Не имеет значения, что вы сделаете со мной, глупый сивак и тупой Дамон. Госпожа Сейбл ненавидит тебя, дракон Дамон. Она нарушит твои планы и сокрушит тебя. Она сделает все, чтобы ты никогда снова не стал человеком. Она сделает все, чтобы ты умер».

Дамон отошел, оставил Рагха и Ферил с гномом. Он тихо двигался прочь, прислушиваясь к продолжавшейся их жаркой дискуссии.

«Другие гномы, Иголка… они тоже были шпионами Сейбл?»— вопрошал Рагх.

Гном не ответила.

«Мы можем просто оставить Иголку здесь», — сказала Ферил. — «Она стара и все еще слегка ранена».

«Она и в самом деле иголка. Иголка в наших сердцах. Иголка Сейбл, ее взгляд колет нас». — Рагх зарычал на гнома. — «Сейбл может присмотреть за ней, если пожелает, излечить до конца или оставить гнить». Драконид присел на корточки и начал собирать немногие неповрежденные безделушки в ранец. «Тебе лучше молиться, Иголка, чтобы ты не разрушила шансы Дамона. Если ты уничтожила так много, что это заклинание не сработает, я выслежу тебя и сам прикончу, Сейбл или не Сейбл!» И яростно добавил для Ферил: «Иголка — и Сейбл — не знают, куда мы двинемся дальше. Мы все еще можем сделать это. О, она будет искать нас, и если мы не поспешим, какие-нибудь другие ее ‘глаза’ отыщут нас. Давайте двигаться».

Ферил осторожно отступила от Грэнналюрид, подобрав по пути пропущенную Рагхом магическую безделушку. Она передала ему отобранный у гнома свиток. Он осторожно убрал его в ранец.

«Дамон прав. Теперь мне следует убить ее», — сказал Рагх. — «Ради нее самой и ради нас».

«А еще он сказал тебе оставить ее».

«Я должен сперва убить ее, а затем оставить. Пойдем, найдем Дамона».

Рагх ушел первым. Ферил последовала за ним через несколько минут, догнав и протянув еще одну статуэтку, избежавшую его внимания.

«Ты не можешь в самом деле ощущать сожаление из-за Иголки», — сказал Рагх.

Ферил печально коснулась татуировки, запечатленной на ее руке гномом. «В этом мире не хватит ‘сожаления’ на все, что сотворили драконы», — произнесла кагонестийка.

Глава 23

Дамон топал вперед, его хвост разметал небольшие деревца, а тяжелые шаги сокрушали подлесок. Он был так зол, что забыл про всякую осторожность. Он прижался к обернувшемуся вокруг ствола дерева золотистому питону. Прекрасная, но мертвая змея безвольно упала на землю, и когда Ферил торопливо проходила мимо, с трудом стараясь угнаться за Дамоном с Рагхом, кагонестийка с грустью посмотрела на нее.

Дракон сделал паузу, чтобы перекусить гигантским крокодилом, которого ухитрился придавить лапой, быстро захрустел им, а затем зарычал, когда второй крокодил увернулся. Он протискивался среди мшистых стволов косматых гикори, украшая свои бока дурно пахнувшим лишайником. Затем протопал по широкой полосе грязи и стоячей воды, примешав к своему собственному запаху еще худшее зловоние.

Наконец, они достигли места, где деревья росли тесно, и Дамон в раздражении принялся крушить их. Деревья раскалывались, наклонялись, некоторые были целиком вырваны с корнем, вместе со своими птичьими обитателями, с пронзительными криками вспорхнувшими ввысь.

«Дамон»— Ферил закричала, чтобы быть услышанной. — «Прекрати это!»

Дюжиной деревьев спустя, он остановился. Он вопросительно обернулся к ней, кровь его крокодильей закуски все еще капала из его пасти. Проблеск раскаяния мерцал в его темных глазах, затем он свернулся и стал тенью, не произнеся ни слова. Затем Дамон долгое время курсировал между Рагхом и Ферил, пока они держали путь в самое сердце болота Сейбл.

Рагх утверждал, что знает самый безопасный маршрут, что позволит им держаться подальше от деревень бакали и многочисленных гнезд потомков и мерзости, абсолютно лояльных великой драконице. Этот маршрут также был и самым медленным, и включал в себя движение по границе зыбучих песков, тянувшихся, словно озеро, сквозь заросли мангровых деревьев, населенных опасными тварями. Присутствие дракона было бы необычным, так что Ферил с Рагхом убедили Дамона сохранять форму тени.

Они остановились у озера со стоячей водой, и Ферил вызвала Обелаю из флакона. Призрак был бледнее обычного, его голос ослаб, а глаза напоминали пустые впадины.

«Рыбка-эльф. Я несколько дней не видел тебя. Я слышал такой шум».

Ферил с Рагхом вплотную приблизились к призраку, чтобы услышать его слабый голос. Вне всякого сомнения, квалинестийский дух выглядел нездоровым. На их лицах читалась озабоченность.

«Да, я слабею», — проинформировал их он. — «Я знал, что рано или поздно это случится, так далеко от трупа Берил. Я знал это с самого начала, хотя и не стал говорить тебе. Поверь, я не знал, что это произойдет так быстро, моя рыбка-эльф. Я надеялся помочь тебе, затем снова увидеть свою сестру, чтобы мы могли воссоединиться. Я хотел сказать ей, что она была права. При жизни я никогда не уступал ей. Я никогда не обходился с ней так нежно, как следовало бы. Я хотел, чтобы она знала, что была права насчет Квалиноста, что всем следовало бежать. Я хотел сказать ей это до того, как исчезну».

«Уверена, она должна понимать твои благие намерения», — сказала призраку Ферил, — «но это все еще может случиться — ты и я найдем твою сестру. Мы близки к цели с Дамоном, и когда закончим с этим, все вместе отправимся на поиски Илалэйдж».

Рагх хранил молчание, обратив все свое внимание на поверхность озера, которая вращалась, медленнее, чем в прошлые разы, под действием магии квалинестийца.

«Вот увидишь», — продолжала кагонестийка. — «Мы отыщем вместе твою сестру. Мы воспользуемся нашей магией, чтобы найти ее, как мы ищем чешуйки. Мы отыщем квалинестийских эльфов, бежавших из леса, и определим, где она может быть».

Казалось, видение Обелаи обрадовалось, затем оно мигнуло и колыхнулось. «Моя магия уже готова. Воспользуйся ей, моя рыбка-эльф. Давай поможем твоему другу Дамону».

Они вместе сосредоточились на изображениях оброненных драконьих чешуек. Рагх пристально наблюдал за гаданием. Любопытно, но, похоже, стало больше чешуек, чем когда они гадали на этот район прежде — несомненно, Сейбл передвигалась по своему королевству напролом, и обронила несколько. Рагх заметил одну недалеко от логова Дамона.

«Чертова Сейбл отыскала наше убежище», — пробормотал себе под нос Рагх. — «Ну, прекрасно, прекрасно. Это было неизбежно. Скорее всего, уже разграбила наши сокровища. Скорее всего, ее мерзкие бакали стащили все до последней стальной монетки. Вся эта работа, все наши мечты о сокровище, вся наша боль и риск — все напрасно».

«Воздух здесь другой, чем в горах», — рассказывала Обелае Ферил, успокаивая встревоженного духа. — «Он тяжелый и влажный, и доносит до меня так много запахов. В основном, цветов, намного слаще, чем у лесных, но ко всему подмешивается мускусный аромат гниющих растений и земли. Он не… неприятный, но притупляет слащавость. Также я чувствую дикую свинью. Она не так давно прошла здесь. Я чувствую еще кого-то, но не могу назвать, преследующего свинью. Эта земля кишат жизнью. Эта земля восхитительна».

Ферил была словоохотлива. Рагх зевнул. Драконид воспользовался подходящим случаем, чтобы вытащить один из магических свитков и осторожно развернуть его. Он мог говорить на гораздо большем числе языков, чем читать, но смог разобрать большую часть слов — старый эльфийский диалект со времен до Войны Копья. Давным-давно он обучался у колдунов, задолго до того, как пришел под знамена Сейбл. Данное заклинание не выглядело особо сложным, так как предназначалось для того, чтобы развеять магию, а не создать какой-нибудь впечатляющий эффект или причинить разрушения.

«Гм-м», — произнес Рагх, наполовину себе, продолжая чтение. — «Мне кажется, я начинаю понимать, что на уме у твоего призрачного друга. Эта комбинация заклинаний, в сочетании с драконьей чешуйкой — это может сработать. Это в самом деле может сработать».

Ферил с Обелаей не обращали на него никакого внимания. Эльфийка продолжала рассказывать Обелае о болоте, как она ощущает между пальцами ног жирную почву, как неприятно пахнет это озеро, когда она наклонилась поближе. «Что-то гниет неподалеку», — сказала она. — «Что-то маленькое, недавно умершее. Я люблю эту густонаселенную землю».

«Возможно, ты права, и мы и в самом деле отыщем мою сестру», — тихо произнес Обелая, — «но я так устал, рыбка-эльф. Я и не знал, что призраки могут уставать». Он медленно вернулся в флакон, когда изображение на поверхности воды исчезло.

«Ферил…»— Рагх, наконец, удостоился ее внимания. — «Этот призрак не просто устал. Он выглядит не вполне здоровым… я хотел сказать, для мертвого эльфа».

Она сердито посмотрела на него.

Он понизил голос. — «Как думаешь, есть что-нибудь для нас… после этого?»

«После чего?»

«Этого. После этой жизни. Я слышал, что есть места, где обитают духи, место не на Кринне, но достаточно близкое, что мы можем практически прикоснуться к своим старым призракам. Когда дух Обелаи, наконец, обретет свободу, он отправится туда? Или он сгинет в небытие, будто его никогда и не было? Как думаешь, и в самом деле есть место для мертвых?»

«Или на этом все заканчивается?»— с грустью задумчиво произнесла она. — «Хотела бы я знать, Рагх».

Он поднял чешуйчатую бровь. Она впервые назвала его по имени.

«Может, после этой жизни ничего и нет», — сказала она. — «Может, это… что у нас есть здесь и сейчас… это и есть все, но разве это имеет по-настоящему значение?»

Рагх поднялся, надевая ранец на спину. Он переместил все в одну сумку; в ней было много места, учитывая, что Грэнналюрид уничтожила так много волшебных артефактов.

«Если это вообще все, если, когда мы умрем, мы умрем навсегда… какой смысл… во всей нашей борьбе, ради всего…»

«Может, все бессмысленно». — Ферил отошла от озера, остановилась и уставилась на огромный черный орех с переплетенными корнями. — «Иногда я задумываюсь об этом».

Рагх не ожидал этого. Такие слова, произнесенные кагонестийкой, по-настоящему обеспокоили сивака. «Эй, не падай духом», — неуклюже произнес сивак. — «Мы делаем все, что можем. Мы делаем это для Дамона, верно? Если эта жизнь все, что у нас есть, ему следует дать шанс прожить ее человеком — если это то, чего он по-настоящему хочет». Рагх бросил последний взгляд на стоячее озеро. «Даже если Сейбл нашла все наши сокровища», — добавил он с натянутым весельем, — «Дамон и я всегда можем раздобыть еще».

Ферил посмотрела на него, поймала взгляд и кивнула, что было красноречивее любых слов.

Когда они подошли к самой большой реке на болоте, уже вечерело. «Кровь болота», — Рагх вспомнил, как Сейбл называла эту воду. Он слышал плеск грязной воды и жужжание насекомых, делавших жизнь у реки невыносимой. «Я ненавижу это чертово зловонное болото».

Ферил запрокинула голову и протянула вверх руку, чтобы коснуться свисавшей лианы. «Я нахожу его прекрасным, а тебя — сбивающим с толку. Из того, что рассказал мне Дамон, вы с ним неплохо жили здесь. С тех пор, как ты покинул это болото в поисках меня, тебя пытали гоблины, атаковали гномы, и едва не размазало землетрясение в горах. Мне казалось, ты должен быть счастлив, что вернулся в это восхитительное место. Оно кажется сравнительно безопасным».

Рагх отбивался от нашедшего его облака гнуса. Он сердито посмотрел на нее. «На тот случай, если ты не слышала меня первую сотню раз, мне не нравится это место, Ферил. Мне не нравится создавшая его черная драконица, и мне не нравятся мерзкие твари, которыми кишит это болото». Он дотронулся до ее плеча и указал на юг, мимо черной ивы, на приток реки.

Проследив, куда указывает его палец, Ферил увидела гревшегося на солнце неестественно большого аллигатора. У зверя было шесть лап и сдвоенный хвост. Верхушку его морды венчали четыре глаза. Рядом лежали еще два аллигатора, поменьше и выглядевшие нормальными.

«Сейбл нравятся странные растения и животные», — сказал Рагх. — «Когда великие драконы открыли секрет создания потомков — созданий, похожих на драконидов, но не таких могучих — Сейбл вместо этого попыталась извратить обычных существ. О, конечно, она создала несколько своих собственных потомков. Я каждый день в Шрентаке видел дюжины их, но ей нравились те, у которых руки были столь длинными, что пальцы волочились по земле, слишком короткие для полетов крылья, головы столь массивные, что им требовались толстые воротники для поддержки. Меня создала Такхихис, величайшая драконица из всех. Она создала всех драконидов, испортив яйца. Какое право имеют драконы так поступать?»

«Никогда бы не подумала о сиваке, как о философе», — полушутя сказала Ферил, но затем эльфийка в ужасе уставилась на аллигатора-мутанта. «В этом мире не хватит сожаления», — повторила она. Затем Ферил двинулась вперед, пробираясь сквозь другое мангровое дерево, и не издавая ни звука, когда колючки хлестали по ее обнаженным рукам.

Солнце уже почти село, и сивак предложил ей остановиться и передохнуть.

«Я устал», — пояснил он. — «Мои ноги болят. Скоро стемнеет, и, может быть, Дамон сможет немного пронести нас по воздуху. До той чешуйки, где-то возле реки, не так далеко. На самом деле, я думаю, мы подобрались к ней очень близко».

Она кивнула. «Эта местность выглядит знакомой по моему гаданию, но мы могли бы добраться туда пешком до наступления ночи… если поспешим. Я хочу продолжать идти, пока не стемнеет. Тогда, ты прав, может быть, Дамон сможет пронести нас остаток пути».

Он потер гудящие ноги, изумляясь ее выносливости. «Все верно. Здорово, здорово. Продолжай идти, а я продолжу следовать». Пока он произносил это, ее тень начала разделяться и расширяться. Через несколько минут Дамон присоединился к дискуссии.

«Мне здесь не нравится», — сказал Дамон. — «Слишком тихо».

Рагх навострил уши. «Ты прав. Я и не заметил. Слишком много болтал с Ферил. Позволил себе отвлечься». — Его сузившиеся глаза пристально изучали окружавшую их листву. — «Ничего не вижу. Может, это какой-нибудь хищник».

Цветущие лианы так плотно свисали повсюду, что образовали занавес. Сквозь них можно было разглядеть лишь тени. На лианах темнел мох.

«Да, согласна». — Сказала Ферил. — «Здесь что-то есть. Может, это хищник. Может, что-то еще. Не стремлюсь выяснить. Вот почему нам следует продолжать движение».

Теперь Дамон возглавил шествие, продвигаясь сквозь ряды кипарисов и других деревьев с твердой древесиной, терпимых к температуре парности и водянистой почве. Их внимание привлекли несколько диковин — водяная змея с двумя головами и необычным рисунком чешуи, неестественно крупный кайман с наростами на спине, придававшими ему сходство с упавшим деревом. Некоторые растения тоже были причудливыми — папоротники с древесными стеблями, ростом выше Ферил, лезвия меч-травы, возвышавшиеся над рогозами, лианы и ленты мха, свисавшие так плотно с веток, что полностью скрывали свои деревья-хозяева.

Он остановился у живой изгороди из платанов, кедров и плакучей березы, вытянувшейся в высоту больше, чем на двенадцать метров. Пронзительно крикнула птица, затем другая. В отдалении зарычала большая кошка. Эти и другие звуки помогли Дамону расслабиться. Он мог поклясться, что бывал прежде на этой тропе, но не помнил, чтобы она была покрыта столь пышной растительностью.

Рагх тоже, чеша затылок, смотрел на высокую стену из растительности. «Короткий путь лежит сквозь нее», — сказал драконид. — «Легкий путь ведет в обход. Лучший путь проходит над ней, но все еще слишком светло, а нам не нужно, чтобы тебя заметили».

Дамон просунул голову сквозь живую изгородь, ломая стволы платанов и приминая своим массивным телом. «Я голосую за короткий путь».

«Короткий, шумный путь», — пробормотал сивак, махнув Ферил рукой идти первой.

Эта живая изгородь была еще одним неестественным творением Сейбл, как вскоре обнаружили они. Она являлась частью постоянно меняющегося лабиринта, деревья и кусты вырастали и перемещали перед их взорами. Ферил была очарована, переплетая пальцы с гибкими ветвями ирги и явно беседуя с деревьями, мимо которых они шли. Рагх раздраженно вращал глазами, а Дамон продолжал прокладывать путь.

Вскоре их окружал зеленый лабиринт. Рагх потерял ориентацию. Дамон расстраивался все сильнее и мотал головой взад-вперед, круша деревья и разрывая лианы, и топтал пытавшуюся запутать их траву.

«Не причиняй растениям вред, Дамон». — Ферил подошла к одной из его ног и потянула за палец. — «Перестань все убивать. Деревья не угрожают нам. Я ошибалась. Мы можем подождать… подождать до темноты и перелететь их. Когда стемнеет, глазам Сейбл будет сложнее увидеть нас».

Дамон вывернул голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Его выражение больше не было разгневанным. «Все зарастет, Ферил. Не волнуйся. Все повреждения, что я сегодня причинил, до завтра будут исправлены. Это болото столь же сильное и волшебное, как великая драконица».

Похоже, это убедило Ферил, и, более того, она начала помогать их продвижению. Она протянула свои чувства, ясно ощущая теплоту и влажность земли под ее ногами, вытянувшиеся повсюду корни, переплетенные стволы и ветви, свалявшиеся листья. Когда она принялась вращать пальцами, ветви на пути у Дамона расступились. Даже Рагх улыбнулся от этого зрелища. Ферил вся растворилась в рапсодии магии. Как дирижер, она указывала растениям и деревьям отклоняться у них на пути, а после того, как они проходили, те возвращались на место.

Это продолжалось какое-то время. Счастливый Дамон позволил Ферил вести. Рагх плелся позади них и с некоторой завистью следил за парочкой.

«Однако ноги и в самом деле устали», — пробормотал себе под нос Рагх. — «Идти по этой грязи не так легко. Надеюсь, больше не придется здесь проходить. Найти ту чешуйку и выбраться отсюда. Вот моя цель». Его голос стал тише. «Ему нужно будет нанять носильщиков, чтобы отправиться в его логово и достать сокровища. Нам надо продать все те камни и украшения и купить нам поместье».

Они наткнулись на груды костей, яркого жемчужно-белого цвета, скорее всего потому, что болотные обитатели так начисто обглодали их, что те засветились. Ферил остановилась у первой груды, ее пальцы дрожали над костью размером больше нее самой.

«Когда-то это был молодой зеленый дракон», — заявила она. — «Невинная жертва — он пролетал над этим болотом к своему дому в квалинестийском лесу». Повинуясь ее жесту, лианы отступили от костей, чтобы эльфийка могла лучше осмотреть их.

«Откуда ты все это знаешь?»— голова Дамона нависла над ней. С его нижней губы повисла слюна и скатилась Ферил на тунику, тотчас испачкав ее. Она неловко закашлялась и двинулась из-под него. Он немедленно отпрянул, понимая, что огорчил ее.

«Каким-то образом», — тихо произнесла кагонестийка, — «я вижу этого дракона, и вижу, как в его сторону взмывает Сейбл. Я вижу, как раскрывается пасть Сейбл и смыкается на шее молодого зеленого. Я чувствую, что это произошло довольно давно».

«Во время Драконьей Зачистки».

«Скорее всего, Дамон. Вот эта кость принадлежит другому зеленому, чуть крупнее. Еще одного дракона постигла та же участь».

Она встала, ее магия все еще контролировала кустарники и деревья лабиринта, раздвигая их. По пути они находили еще и еще кости.

«Эта принадлежит синему», — указывая, сказала Ферил, когда они проходили мимо еще одной большой кости. — «Вон там, бронзовый, представлявший большую опасность. У Сейбл были некоторые сложности с одолением этого бронзового, и она до сих пор носит шрам от той битвы. Этот шрам — ее гордость, но также и сердит ее».

Немного дальше, в глубине лабиринта, она указала на другие кости. «Те принадлежат маленькому золотому. Сейбл была особенно довольна этим убийством. Золотой был ловок, а его шкура была толстой».

«Стоп». — Рагх уставился на последнюю груду костей. — «Я по-прежнему кое-что замечаю, что-то, что заставляет меня хотеть оказаться где-нибудь в другом месте. Здесь нет черепов. Кости ног, ребра, тонкие кости крыльев — в изобилии. И ни одной головы».

«Нет», — согласилась Ферил. — «Я тоже не вижу».

Рагх поковырял пяткой грязь. «Ну, это плохие новости. Это говорит мне, что мы идем в неверном направлении. Да, это место знакомо мне, но это скверное знакомство. Я думал, мы шли к реке».

«А разве нет?»— спросил Дамон. — «Я определенно чую воду».

«Как и я», — сказала Ферил, — «и пахнет близко. Хотя, пахнет близко уже какое-то время. Если подумать, вода пахнет необычно…»

«Плохо», — закончил Рагх. — «Затхлая. Не свежая и движущаяся, как речная вода». — Рагх хлопнул кулаком по ладони. «Дамон, полетели! Меня не волнует, насколько светло! Давай проверим, где это место, выясним, где мы. Потому что я думаю, мы совсем не у реки. Мне кажется, мы каким-то образом заблудились в этом чертовом лабиринте, и снова все стихло. Заметили? На пути слишком тихо».

Ферил наклонила голову, прислушиваясь. «Снова тихо», — согласилась она, — «но не совсем. Я слышу вдалеке журавлей». Прошла минута, и она кивнула, услышав крылья над головой. — «Я не согласна, Рагх. Мы близко — слишком близко, чтобы остановиться».

Дамон пожал плечами и нырнул вперед в том же направлении, глубже в лабиринт. Все дискуссии закончились. Как, несколько минут спустя, и лабиринт.

Перед ними простиралось большое озеро, окруженное высокими растениями. Дальше на север они видели, где река или большой приток впадает в озеро. Поверхность была спокойной, темно-синего цвета с золотыми крапинками от садящегося солнца. У берегов вода была стоячей и покрыта липким илом.

«Да, это место знакомо», — сказал Дамон. — «Теперь я вспоминаю, что был здесь много лет назад с Ригом и Фионой». Он посмотрел на южный берег и увидел исполинский тотем из черепов. Слабый свет шел из глазниц — зеленый, синий, красный, золотой и другие, всех цветов, какими были драконы при жизни. У основания этой статуи, почти затянутая росшей вокруг высокой травой, лежала черная драконья чешуйка.

«Это было последним местом, куда бы я хотел пойти, ища чешуйку», — проворчал Рагх. — «Замечательно. И я привел нас сюда. О чем я думал?»

«Ты думал о том, что хочешь помочь своему другу», — сказала Ферил. Она направилась прямо к тотему, не сводя глаз с чешуйки. — «Вот она».

Рагх последовал за ней, оглядываясь через плечо и заметив, что Дамон не двинулся с места. Дракон глядел на озеро, почти такое же большое, как Налис Арен. Ферил была уже у чешуйки, стала перед ней на колени и сделала жест Рагху.

«Мне нужна твоя помощь», — позвала его эльфийка.

«Кто бы сомневался. В конце концов, у меня мертвый квалинестиец», — сказал Рагх, поправляя ранец на спине, — «и все магические побрякушки, что не уничтожила Иголка». Он сделал паузу, добавив уже для Дамона: «Дамон, я всем сердцем надеюсь, что это сработает. Я надеюсь, мы завалимся в какую-нибудь таверну… куда пустят меня… и купим высокие кружки эля, на двоих. У нас здесь для тебя даже есть кое-какая одежда. Ферил взяла ее в Налис Арене. Было достаточно времени, чтобы она высохла».

Дамон ничего не сказал, просто продолжал пристально глядеть на свое отражение в озере.

«Рагх!»— позвала Ферил, делая жест. Сивак подбежал к ней, протягивая ранец.

«Надеюсь, у тебя получится быстро сделать это», — произнес Рагх. — «Это место вызывает мурашки у меня на спине».

Ферил смела траву с чешуйки. Та была большая, гладкая, как зеркало и блестящая; на нее уставилось ее собственное отражение. Эта чешуйка выпала и поджидала их — просто была обронена Сейбл и оставлена здесь, забытая.

Не говоря ни слова, Ферил принялась перебирать безделушки, отделяя металлические бусы от резных статуэток и отложив в сторону свиток. Там были два пузырька с зельями, которые не разбила Грэнналюрид, и Ферил схватила их и открыла. Она вылила содержимое на землю, затем отшвырнула пузырьки.

«Эй, ты думаешь, это так надо делать…»

Прежде, чем сивак произнес что-нибудь еще, Ферил обеими руками схватила чешуйку, подняла ее и обрушила кончиком на одну из статуэток, разнеся ту вдребезги. Затем снова подняла чешуйку и опустила на другую.

«Как насчет Обелаи… тебе не кажется, что следует вызвать призрака Обелаи и спросить совета? В конце концов, он волшебник».

Она разнесла третью побрякушку, затем, к изумлению Рагха, занесла щит над бутылочкой с квалинестийским призраком, со всей силы опустила и разбила сосуд. Когда вылилась вода Налис Арена и выпали костяшки пальцев, по спирали заструился дымок.

«Ферил! Я не понимаю…»

Кагонестийка обернулась к Рагху. Ее глаза были черными и блестящими и наполнены гневом и пустотой, что было нехарактерно. Она метнула в сивака чешуйку Сейбл, и он лишь в последний момент уклонился, на его грубом лице начало отображаться понимание.

«Во имя памяти Темной Королевы, Ферил… когда Сейбл завладела тобой?» Он снова отскочил с ее пути, заметив, что она была не такой ловкой, как раньше, но Рагх знал, что это делала не Ферил. Это была великая драконица. Ферил не уничтожила бы волшебные побрякушки. Ферил вызвала бы Обелаю.

Верхняя губа кагонестийки изогнулась в злости. «В горах», — произнесла она, ее голос звучал странно, глухо и безжизненно. — «Когда обрушилась гора, я нашла ее, борющейся с одной из моих чешуек, застрявшей в трещине. Я знала, что она спутница дракона Дамона, поэтому я сделала ее своими глазами. Она моя марионетка».

Это был голос Сейбл. Черная говорила устами Ферил.

«Ферил… где чешуйка, Ферил?»— Рагх двинулся в сторону, не сводя глаз с эльфийки и отчаянно жестикулируя Дамону. — «Сейбл не может полностью завладеть тобой. Скажи мне, где та чешуйка, которую использует Черная, чтобы управлять тобой?»

Ферил со злорадной улыбкой задрала тунику, чтобы продемонстрировать черную чешуйку на животе. Вернув тунику на место, она пнула набор волшебных безделушек, рассыпав их в высокой траве и лужах воды.

Рагх ощущал себя нездоровым, слабым и проигравшим. «Сейбл, тупая скотина! Ты могла позволить ему стать человеком! Какое тебе дело? Ты могла дать сработать этой магии. Как человек, Дамон Грозный Волк не представлял бы для тебя угрозы, оставил бы это чертово болото. Ты бы победила!»

«А я и победила», — произнесла Ферил ровным, глухим и зловещим голосом Сейбл, — «и победа будет еще значительнее. Дракон Дамон будет полностью сокрушен, а его возлюбленная поможет уничтожить его, но я… я нанесу смертельный удар. Я буду чувствовать, как его кровь пульсирует под моими лапами и в моей глотке».

Ферил бросилась на Рагха как раз в тот момент, когда сивак услышал позади рев Дамона.

Глава 24

Из озера поднималась огромная черная драконица, сперва показались только ее громадные глаза, словно аллигатор медленно скользил по поверхности в поисках добычи. Затем из воды внезапно появилась вся голова, массивная и черная, как ночь, чешуйки блестящие, перекрывающиеся, мерцающие в бледном свете угасающего солнца. Когда глаза Сейбл сфокусировались на Дамоне, они заискрились злорадством. Великая черная драконица презрительно фыркнула на своего ненавистного врага, вода вокруг ее морды запузырилась и зашипела.

Затем она выдохнула струю кислоты, которая пронеслась над поверхностью озера в сторону берега. От воды поднялся пар. Озеро заволновалось, вода бурно вскипела и жуткая вонь, как от испорченных яиц, разлилась в воздухе.

Сейбл поднялась выше, показав свои спинные шипы и змеевидный хвост. Она снова выдохнула, кислота подняла стену пара, практически скрывшую ее. Невыносимая вонь заставила всех их закашляться и подавиться, даже Дамона.

Сейбл без видимых усилий плыла в их сторону, извергая в озеро кислоту, пока вся его поверхность не превратилась в кипящий котел. Она добралась до мелководья и встала, царственно демонстрируя себя во всем великолепии. Сейбл раза в три превосходила Дамона.

Ее ноги толщиной и высотой напоминали гигантские деревья болота. Ее мускулы играли, а хвост подергивался от нервного напряжения. Она щелкнула пастью и вытянула вперед шею, дыхание из напоминавших пещеры ноздрей валило меньшие деревья на опаленную землю и испепеляло листья, ветки и растительность.

Рагх, в ужасе уставившись на Сейбл, подумал, что черная драконица стала еще больше и зловещее, чем прежде. Исходивший от нее волнами драконий ужас заставлял трястись его колени. Он бросил взгляд на Дамона, которого, казалось, также затронуло; однако, тот собирался с духом перед грядущей битвой. В отличие от Рагха, который пытался заставить бежать приросшие ноги. «Беги, черт тебя подери», — подгонял себя сивак. — «Беги. Беги. Беги».

Позади него Ферил откинула назад голову и смеялась жутким гоготом, принадлежавшим Сейбл. Кагонестийка бросила чешуйку и принялась вращать в воздухе пальцами, в ответ трава поднялась спиралью, чтобы поймать в ловушку ноги Рагха.

«Ты умрешь в свое время, сивак», — голосом Сейбл произнесла Ферил, — «медленно и весьма мучительно, но сперва она убьет дракона Дамона. Я буду купаться в его черной крови, и мы окажем тебе милость, сивак. Мы позволим тебе наблюдать».

Рагх боролся с растениями, в то время как лианы спустились с деревьев и крепко обвились вокруг его рук. Теперь он едва мог видеть происходящее, так как лианы стали покрывать его лицо. Но и из того немногого, что он видел, ситуация казалась безнадежной. Дамон поднялся на задних лапах и бил крыльями, чтобы нанести удары Сейбл. Мощь его крыльев поднимала в воздух стволы деревьев и воду, но ответное кислотное дыхание великой драконицы вызвало накрывшее их всех ядовитое облако. Драконид, задыхаясь и ловя ртом воздух, закрыл глаза и ждал конца.

Дамон оглушительным ревом выразил свою ярость. «Монстр!»— проревел он Сейбл. — «Я долго ждал этой битвы! Я хочу почувствовать, как мои зубы погрузятся в твою плоть!»

Дамон нанес удар лапами, выпустив свое собственное жуткое дыхание. Это была струя серой ленты, пронесшаяся сквозь ядовитое облако. Она была нацелена вверх, в сторону морды Сейбл, зависнув на мгновение, прежде чем нанести удар.

Сейбл вздрогнула. Давясь и блюя, черная драконица, пошатываясь, двинулась к глубоководью. Она мотала головой, ее усы шлепали по воде, вызывая брызги во все стороны. С ее пасти струилась кислота, вздымая огромные волны пара. Весь берег озера был окутан жаром и влагой.

Поднявшись на задних ногах, великая драконица ответила, выдохнув поток кислоты, пролетевший над водой и ударивший в ноги Дамона. Снова заволновалась вода, повсюду поднимались пар и мерзкая вонь. Чешуйки на ногах Дамона запылали. Он заревел от боли. Дамон врезался в воду, бурно пузырившуюся от стекавшей из пасти великой драконицы кислоты. Сейбл широко раскрыла свою глотку, демонстрируя длинные, как колонны, зубы, белоснежные на фоне ее черных внутренностей, ее язык свесился, губы задрались, кислота вырвалась и ударила Дамона прямо в морду.

На этот раз он не заревел; он стиснул зубы и, как ни боялся воды, нырнул в исходившее паром озеро. Он подплыл к Сейбл, чувствуя себя так, будто его варили заживо, открыл под водой пасть и выдохнул. Его ядовитое дыхание ударило в драконицу, и, ускорившись при помощи хвоста, Дамон ринулся на нее, его зубы сомкнулись на чешуе у нее на животе, сжимаясь изо всех сил.

Ее чешуя треснула, и он погрузил зубы в жесткую плоть. Дамон ощутил в пасти тепло ее крови, вкус омерзительный и кислотный, обжегший ему язык и глотку.

Сейбл громко заревела, больше от удивления, чем от боли. Она распростерла крылья и яростно забила ими, поднимаясь из озера с повисшим на ней на краткий миг, прежде чем упасть обратно в воду и скрыться под поверхностью, Дамоном. Она рванула высоко в небо, теряя кровь и чешуйки, и не переставая реветь. Затем Сейбл развернулась в воздухе, изогнула голову прямо вниз и сделала самый мощный кислотный выдох.

Дамон лишь только поднялся из глубины, сокрытый клубившимся паром. Он снова нырнул, чтобы избежать ядовитой струи, вокруг него всплывали и бились о берег сотни мертвых рыб.

Запах серы был таким насыщенным, что Рагх почувствовал, что задыхается. Даже кагонестийка закрыла руками рот и заморгала, пытаясь прочистить глаза.

Драконид скрючился, опутанный лианами. Он не мог говорить; его рот пересох и был заполнен смертоносным зловонием Сейбл, но черная драконица хотела, чтобы он увидел смерть Дамона. Вокруг его талии обернулась лиана и развернула его как раз в тот момент, как Дамон снова вынырнул, вырвался из пара и ракетой устремился прямо к великой драконице.

С Дамона облезала чешуя, и Рагх видел зияющие раны на голове и шее своего друга, где кислотное дыхание Сейбл взяло свою плату.

Беги, пытался сказать Рагх. Улетай отсюда. Спасайся и живи.

Теперь Дамон встретил Сейбл в воздухе, наскакивая на великую драконицу, маневрируя, затем кидаясь вниз, чтобы оставаться вне досягаемости ее смертоносных когтей, и устремляясь вверх, занимая позицию позади нее. Она извивалась, чтобы выпускать в него новые струи кислоты, орошая небо своим смертоносным ядом, взрывавшимся паром при попадании в озеро.

«Я заманила тебя сюда», — насмехалась над Рагхом Ферил голосом Сейбл.

Драконид выработал немного слюны. «Давай… торжествуй».

«Я ненавижу тебя, но это ничто в сравнении с тем, как сильно я ненавижу дракона Дамона. Я…» Ферил сделала паузу, восхищенно глядя вверх, как Сейбл извернулась и атаковала Дамона, используя свой хвост, словно плетку. Черная драконица прорезала правое крыло Дамона, отчего тот наклонился и начал пикировать к озеру. «Он захватил слишком много моей земли, так что умрет за это — умрет жуткой смертью».

Входя в воду, Дамон сложил крылья. Вода потемнела и бурлила, все больше мертвой рыбы и аллигаторов всплывало на поверхность. Через мгновение Дамон вырвался из воды, невероятно быстро устремившись к Сейбл. Еще больше чешуек потерял Дамон, но черная драконица также была ранена и теряла чешую. Хвост Сейбл начал непроизвольно подергиваться.

«Ты умрешь, дракон Дамон!»— вопль Сейбл перекрыл слышавшийся отовсюду птичий гам. Затем она развернулась, по-прежнему поразительно ловко, несмотря на свой огромный размер и нывшие раны. Ее морда и когти были нацелены на Дамона, задние лапы отбросили его в полог из верхушек деревьев. Ветки сломались, когда он рухнул в ткань зелени, и Сейбл заревела от удовольствия.

«Никто не смеет бросить мне вызов», — насмехалась над Рагхом Ферил. — «Я заманила вас сюда с помощью жалкого призрака из озера Берил. Это эльфийское тело полезно, сивак, и, как я ожидаю, будет величайшей марионеткой Сейбл». Ферил пробежала мимо Рагха, с благоговением глядя вверх на Сейбл.

Переплетенные растения продолжали удерживать в плену драконида, не смотря на все его попытки освободиться, и сквозь тонкие лианы он мог следить за сражением и за Ферил.

«Я пыталась убить вас в проходе в Каролисских горах», — через плечо произнесла голосом Сейбл Ферил. — «Я пыталась обрушить на всех вас стены, но вы ускользнули. Затем, в шахтах, я попробовала другую тактику. Я взяла тело эльфийки и использовала ее, чтобы привести вас сюда… в эту точку. Было бы справедливо прикончить дракона Дамона прямо здесь, в моем собственном королевстве, в том месте, куда я впервые приземлилась, прибыв на Кринн. Это болото запомнит его гибель и гарантирует, что больше ни одно другое существо не бросит мне вызов! Больше никто и никогда не бросит вызов моему владычеству. Никто…»

Дамон высвободился из балдахина и снова был в воздухе, вновь устремившись к Сейбл. Он неистово набросился на нее, хлеща хвостом, вцепившись в нее и крепко удерживая, продолжая наносить драконице удары своими огромными крыльями.

«Дамон, ты не можешь выиграть», — прошептал Рагх. — «Стань тенью и беги отсюда. Ничто не может одолеть такого врага, друг мой. Ты не можешь сделать это в одиночку, без помощи».

«Верно. Понадобилась хитрость и целая армия в квалинестийском лесу Вайрета, чтобы одолеть Зеленую Угрозу». — Голос был слабым, лишенным силы. Сивак был удивлен, услышав его снова позади себя. — «Нет, твой друг не может победить великую драконицу. Боюсь, Черная еще более грозная, чем была Берил».

«Обелая? Так ты все еще здесь. Ну, скоро ты умрешь, как и я», — сказал Обелае Рагх. — «Дамон не может спастись, и уж конечно, не может спасти нас».

Призрак проплыл мимо плеча драконида, зависнув здесь, пристально глядя на Ферил, чье внимание по-прежнему было приковано к сражению в небе.

«Ты знал о Ферил?»— спросил Обелаю Рагх. — «Ферил и Сейбл?»

«Ах, моя бедная, бедная рыбка-эльф», — растерянно пробормотал Обелая, обращаясь к Ферил и не отвечая прямо дракониду. — «Это не должно стать твоей судьбой. Я полагал, тебе были уготованы более великие дела, чем служить мерзкому дракону».

Ферил резко втянула воздух, едва бросив взгляд на Обелаю. «Этому эльфийскому телу», — презрительно произнесла она голосом Сейбл, — «суждено служить мне, пока она будет полезна! Это ее великое предназначение. Тебе-то что, покойник?» Ее спина напряглась, а руки вытянулись вперед, она растопырила пальцы и направила их на деревья на другой стороне озера.

Сейбл с Дамоном сцепились в борьбе над пологом леса. Великая драконица своим весом медленно давила Дамона к деревьям. Внезапно ветки хлестнули и развернулись, схватив его за конечности и за крылья. Лианы опутали его. Дамон был пойман, и когти Сейбл вспыхнули в лучах заходящего солнца.

«Бедная, бедная рыбка-эльф», — повторил Обелая, глядя на нее испуганно. Рагх заметил, что призрак теперь был едва виден; он больше напоминал смутное мерцающее возмущение воздуха. Его силуэт медленно двигался вперед, пока не оказался прямо позади ничего не подозревающей кагонестийки, затем Обелая обхватил руками эльфийку и прижался к ней, сливаясь с телом Ферил. Кагонестийка вздрогнула. Ее губы задрожали, когда, как увидел Рагх, призрачные пальцы Обелаи погрузились глубоко в сердце эльфийки.

«Поспеши, Рагх! От меня осталось мало, совсем так мало».

Рагх мгновенно почувствовал, как ослабли вокруг него лианы. Он дергал их, пока не освободился.

«Чешуйка», — прошептал Обелая. — «Возьми чешуйку».

Не совсем уверенный, что имеет в виду Обелая, Рагх метнулся к тотему из черепов и схватил чешуйку, которую использовала Ферил, чтобы разбить часть магических безделушек. Он схватил футляр со свитком и вытянул зубами затычку, затем подбежал обратно к кагонестийке. Он видел внутри Ферил жестикулирующего призрачного Обелаю.

«Разрушь магию чешуйки», — прошептал Обелая еще более ослабшим голосом.

«Как? Что мне…»— Глаза Рагха расширились. Он понял. Сивак выругался на древнем языке и быстро принялся читать свиток, который он расправил на траве. Обелая возник у него над плечом, паря, и читал вместе с ним те же слова. Бросив взгляд на Ферил, Рагх увидел, что та была в каком-то трансе.

Рагх попытался согнуть чешуйку Сейбл. Он вложил в это всю свою силу, его мышцы от усилий вздулись. Его окружал невероятный шум — Сейбл ругалась губами Ферил, Сейбл победно ревела, сражаясь с Дамоном, трещали деревья, воздух был наполнен дыханьем дракона и биением крыльев.

Наконец, он услышал громкий треск, когда чешуйка у него в руках сломалась. Затем последовал пронзительный вопль, исходивший от Ферил и от Сейбл на другой стороне озера.

Рагх поднял взгляд и увидел, что кагонестийка упала на колени, держась руками за живот, ее голова наклонилась вперед. Оглянувшись, он не увидел Обелаю.

«Ферил?»— Рагх втянул воздух. — «Обелая? Ферил!»

Она медленно подняла голову, слезы струились по ее покрывшемуся испариной лицу. Ее дыхание было неровным, ладони красными от собственной крови. Она старалась подняться, в то время как Рагх осторожно отступал.

Затем он увидел знакомые голубые глаза, с золотистыми и зелеными крапинками; вся грубость и жесткость покинули ее лицо.

«Рагх… милостью Хаббакука… прости меня, я собиралась убить тебя. Я использовала деревья в качестве ловушки. Я сама не могла справиться, я…»— Она обернулась и уставилась на другую сторону озера.

Дамон с Сейбл были высоко над пологом леса, сплетясь в воздухе в смертельном объятии. Последние лучи солнца ловили падавшие с неба чешуйки обоих драконов. Сейбл терзала Дамона когтями. Он безвольно обвис в ее хватке.

«Она убивает его», — закричала Ферил. — «Во имя всех богов, она убивает его!»

Рагх решительно снова поднял свиток и увидел, что слова потускнели, но все еще были разборчивы. Он поспешил к берегу озера, зашел в него, повсюду вокруг драконида болталась дохлая рыба, раскинул руки и начал что-то искать. «Вот!» Сунув свиток подмышку правой руки, он вытянул чешуйку размером с небольшой щит. «Надеюсь, она принадлежала Сейбл», — сказал он Ферил, которая поспешила присоединиться к нему. — «Нет времени проверить».

Затем он выбрался из воды и подбежал к подножию тотема из черепов, где подобрал несколько не уничтоженных Ферил безделушек. Он положил их на чешуйку и вознес краткую молитву всем богам, что могли его слышать. Затем, читая свиток и вспоминая все, что шептал ему до этого Обелая, он взялся за чешуйку.

Ферил стала на колени рядом с ним. «Рагх, ты знаешь, что делаешь? Если он станет человеком сейчас, она мгновенно убьет его. Ты этого…»

Рагх покачал головой, читая быстрее. Ферил взяла на себя роль Обелаи, прибавив свой голос к голосу драконида и направляя всю свою внутреннюю магию в чешуйку в форме щита.

Все болото вокруг них вздымалось и сотрясалось. Сейбл с Дамоном погрузились в сень леса, затем снова поднялись. Земля дрожала. Создания территории Сейбл — естественные и неестественным образом видоизмененные — в панике выли.

«Теперь», — произнес Рагх, настойчиво шепча.

Вместе они в Ферил с усилием, потребовавшим всех их остававшихся сил, надавили на чешуйку, ломая ее. Они посмотрели в небо.

Дамон бросился на Сейбл, нанеся удар, от которого та кувырком полетела к озеру. Она в последний момент раскрыла крылья и спланировала. Дамон, истекавший кровью от дюжин ран, снова нанес ей удар, со всей силы обрушившись сверху, всем своим весом сбивая ее вниз, под воду.

Вода взорвалась, взметнулся пар, и воздух наполнился серой. Все остававшиеся в озере существа всплыли, раздувшись, на поверхность. Окаймлявшая берег трава пожухла и потемнела, а деревья вдоль берега погибли.

Рагх с Ферил попятились от озера, когда сформировался огромный пузырь, а затем лопнул, в последний раз извергнув в небо Дамона с Сейбл. С обоих драконов летела кровь и чешуя. Небо окрасилось в цвет темной крови.

Два дракона сражались часы или минуты. Сейбл была крупнее, но теперь было очевидно, что слабее. Ее движения стали медленными и отрывистыми, и ей приходилось прилагать усилия, чтобы просто держаться в воздухе.

Один раз, как заметили Рагх с Ферил, она попыталась ускользнуть, но Дамон сомкнул пасть на ее горле и распорол ей низ живота. Его хвост обвился вокруг нее, чтобы крепко держать драконицу, а крылья яростно били, чтобы удерживать их обоих в воздухе. Его крылья выглядели потрепанными парусами, местами висевшими клочками. Тем не менее, он продолжал драться.

Кровь и чешуя лились дождем. Мир наполнился ужасным шумом и ядовитым дыханием и жуткими криками драконов. Сейбл шипела и плевалась, извиваясь и выгибаясь, изо всех сил стараясь отбросить Дамона.

Ферил схватила Рагха за руку. «Они убивают друг друга».

«Молись», — ответил Рагх. — «Мы можем лишь наблюдать и молиться».

Над пологом леса начали подниматься Лунитари и Нуитари.

Сейбл оглушительно завопила, в последний раз отчаянно лягнув. Затем они с Дамоном, неистово стиснув друг друга, рухнули в озеро. Они упали на мелководье, тело великой драконицы смягчило Дамону падение.

Рагх с Ферил, спотыкаясь, двинулись к двум драконам, которые медленно подергивались, почти автоматически распутав объятия. На теле великой драконицы были сотни порезов, блестевших в лунном свете кровью. Драконид с кагонестийкой вошли в воду, чтобы встретить устало выползавшего на берег Дамона.

«Мертва», — заявил Дамон, в его глазах читалось потрясение. — «Сейбл больше ничего не испортит». С его зубов и пасти капала кровь. Его нижняя губа обвисла, а из огромной глубокой раны сбоку головы в воду лилась густая кровь.

Ферил забралась ему на морду и с беспокойством заглянула в его крупные глаза. «Дамон, ты великолепен. Не такой, как другие драконы. Мы с Рагхом теперь знаем, как работает заклинание! С помощью чешуек Сейбл мы можем сделать тебя человеком!»

Он покачал головой, едва не сбросив ее.

«Нет!»— завопила она, гладя дрожащими пальцами небольшие чешуйки вокруг его глаз.

В тот же миг Рагх увидел, что его друг был смертельно ранен. Его черная кровь продолжала выливаться в озеро, его дыхание ослабевало.

«Я могу вылечить тебя!»— Ферил поискала внутри себя искорку. Из ее груди стало быстро подниматься тепло и изливаться по рукам в пальцы. — «Будь сильным. Будь…»

Дамон посмотрел на нее долгим и твердым взглядом. Она на краткий миг увидела видение в его огромных глазах. Это было лицо, которое она так хорошо помнила по давним временам — заостренное, красивое, с пшеничного цвета волосами и искрящимися глазами. Затем большие драконьи глаза закрылись, и последнее бледное облачко вырвалось из его ноздрей.

«Во имя всех богов, нет!»— От муки и гнева закричала Ферил. — «Нет! Милостью Хаббакука, нет!»

Рагх стянул ее вниз и обнял, по его лицу на ее плечо струились его собственные слезы.

Глава 25

Они оставили труп Сейбл гнить на мелководье озера. С рассветом выжившие во время битвы драконов гигантские аллигаторы вернулись, чтобы попировать поверженной великой драконицей.

«Дамон знал, что это будет стоить ему жизни, выступить против Сейбл», — печально произнес Рагх. — «Мы с тобой ничего не могли поделать, чтобы спасти его, когда это началось. Он не боялся погибнуть таким образом. Лучше, чем жить, неся на себе проклятие дракона».

Ферил была бледной и слабой от рыданий. У нее ныло в груди, когда она преклонила колени на топком грунте и говорила с землей, уговаривая ее сделать глубокую яму и поглотить дракона, бывшего Дамоном Грозным Волком. Его могила была далеко от трупа великой драконицы, все еще видневшегося в грязной воде. Не самое любимое место Дамона, но так получилось.

Еще одно Озеро Смерти на Кринне, сказала себе Ферил.

Солнце будет касаться могилы утром, но росшие вокруг деревья будут затенять ее и хранить прохладу в самые жаркие дни. Хорошо, подумал Рагх, что большую часть времени могила Дамона будет в тени.

«Если бы я не была марионеткой Сейбл…»— начала Ферил.

«Это не имело бы значения», — прервал ее Рагх. — «Сейбл нашла бы другой способ сразиться с Дамоном. Это была судьба. Он понял это. Никто не может винить тебя. Я тоже в конце мало, чем помог ему».

Рагх помог утрамбовать землю, затем отступил, когда Ферил заставила лианы подняться и накрыть огромную могилу. Сивак на несколько минут склонил голову, затем в одиночестве ушел в сень деревьев. Когда он чуть позже вернулся, Ферил сидела на могиле, погрузив пальцы в землю, ее губы шевелились.

Он подождал, пока она закончит то ли заклинание, то ли молитву. У него в горле пересохло, грудь стиснуло от муки. У него никогда прежде не было настоящих друзей, так что эта потеря была для него большой. Даже дыхание давалось с трудом.

Когда она подняла взгляд, и их глаза встретились, он протянул свою находку. Это был маленький кустик аронии, которая всегда нравилась Дамону, и теперь, с помощью Ферил, он посадил его в изголовье могилы своего друга. Ферил воспользовалась своей магии, чтобы укоренить растение.

«Я любила его», — просто сказала эльфийка, удивляясь своим собственным словам. — «Не знаю, говорила ли я ему это когда-либо».

«Тебе и не нужно было. Он знал», — ответил сивак, не менее удивленный, что эльфийка доверилась ему, — «и он всей душой любил тебя. Только из-за тебя он оставался в болоте; ты всегда была в его мыслях».

«Он всегда будет здесь», — сказала она, указывая на свое сердце и затем на голову.

Сивак кивнул. «Хороший человек, мой друг Дамон».

Они оставались у могилы до заката, пока над озером не поднялись две луны. Они мало говорили, всего лишь несколько слов грусти. Они ушли, когда полетели ночные птицы, и большие рогатые совы разлетелись в поисках добычи.

«Куда ты направишься?»— Осторожно спросила Ферил. — «Не хочешь пойти со мной?»

«Что, искать тех квалинестийских эльфов, что покинули лес?»

Она кивнула. «Искать старую эльфийку по имени Илалэйдж. Мне нужно рассказать ей о ее брате Обелае. Он тоже был другом Дамона до конца». — Она все еще полными слез глазами посмотрела на Рагха. — «Кто знает? Мы можем держаться вместе. Я уверена, что у тебя найдутся истории, чтобы поведать о прошлом, и у меня тоже есть, что рассказать тебе о Дамоне в прежние времена».