Сага о копье: Омнибус. Том III

Пролог Призраки племени Кве-Шу

Узор на отполированном древке алебарды в руках Дамона Грозного Волка был прост и вместе с тем прекрасен; край лезвия закруглялся мягко, как улыбка. Оно было тусклым даже под лучами полуденного солнца, поэтому казалось притупившимся. Дамон, светловолосый мужчина с пронзительным взглядом, спокойно и пристально смотрел на Золотую Луну.

— Моя вера защитит меня, — прошептала она. Золотая Луна коснулась медальона на груди, символа ушедшей Богини-целительницы Мишакаль, вера жрицы в которую была безграничной. — Дамон, ты сможешь победить Малистрикс! Сопротивляйся!

В комнате послышались и другие голоса — гнома Джаспера, любимого ученика Золотой Луны, Ферил, эльфийки из народа Каганести, кендерши Блистер и морехода Рига. Они умоляли Грозного Волка остановиться и опустить свою смертоносную алебарду. Но Дамон, управляемый волей красной драконицы Малистрикс, продолжал наступать. Повинуясь голосу Малис, звучащему в сознании, он подходил все ближе к жрице.

Золотая Луна сосредоточенно повторяла:

— Моя вера защитит меня. Моя вера… Нет!

Дамон размахнулся, и алебарда нашла свою жертву. Но это была не жрица, а гном, который, пытаясь защитить наставницу, неожиданно встал между ними. Серебристое лезвие окрасилось алой кровью.

— Джаспер… — прошептала Золотая Луна.

На какое-то мгновение алебарда замерла в воздухе, но уже в следующую секунду продолжила свой смертоносный путь, чтобы поразить Героиню Войны Копья.

— Моя вера спасет меня, — повторила Золотая Луна немного громче, но тут же почувствовала холод металла.

Целительница успела лишь удивиться отсутствию боли. Блеск лезвия был последним, что она увидела. Жрица еще слышала голоса Дамона и своих друзей, но они стремительно отдалялись. Золотая Луна покинула Кринн.

Бархатистая, успокаивающая темнота поглотила ее. Жрица знала, что это смерть, но не боялась. Смерть уже призвала несколько лет назад ее мужа и одну из дочерей, забрала дорогих сердцу друзей — Таниса, Тассельхофа, Флинта, а возможно, и Джаспера. Золотая Луна ожидала, что теперь встретит их снова.

Темнота, словно проверяя подорожную на границе, задержала ее, а после стала отступать, сменила свой цвет с черного на серый, ослабила хватку, но так и не выпустила на волю. Пространство вокруг продолжало светлеть, пока не превратилось в белую дымку. Не было ни пола, ни стен, лишь бесконечный туман. Золотая Луна, казалось, одиноко парила в его мягких объятиях, но точно знала, что где-то здесь, рядом с ней, должен быть ее муж.

«Речной Ветер…» — Она назвала его имя мысленно, не произнеся ни звука, но отчетливо услышала свой голос, а затем и его.

— Любимая… — Муж появился перед нею как по волшебству, молодой и красивый, каким она увидела его при первой встрече, такой же загорелый, с большими темными глазами. Слабые воздушные потоки шевелили его длинные черные волосы. Он обнял жену, и его руки были так же сильны, как и прежде.

— Речной Ветер, я так тосковала по тебе.

Золотая Луна прильнула к нему, вдыхая аромат сильного тела. Нахлынули воспоминания о том, как Речной Ветер ухаживал за нею, невзирая на неодобрение ее отца, о захватывающих приключениях, пережитых во время Войны Копья, о годах разлуки и, конечно, о его смерти вдали от нее. Но даже после того, как Речной Ветер был убит, помогая кендерам в борьбе против Малистрикс, жрица ощущала его присутствие, он был ее частью.

— Мне тоже тебя не хватало.

— Теперь мы вместе навсегда, — сказала она задумчиво, — и никогда не расстанемся.

— Навсегда, — эхом отозвался он и внимательно посмотрел на жену.

Золотая Луна за десятки лет ничуть не изменилась — так же полна надежд и веры в жизнь, так же сияет кожа, золотятся волосы, на шее — бусы, украшенные перьями, как принято в племени Кве-Шу.

— Да, навсегда, но «навсегда» подождет. Золотая Луна, ты не можешь здесь оставаться. Ты должна вернуться.

— Вернуться? Куда? На Кринн? В Цитадель Света? Я не понимаю тебя.

— Твое время еще не пришло. Тебе нужно вернуться. Ферил сможет вылечить тебя.

— Что ты сказал?

— Твое время еще не пришло, — повторил Речной Ветер. — Но уже скоро, любовь моя. Вечность может и подождать.

— Не думаю.

— Но, Золотая Луна…

— Мне уже больше восьмидесяти лет. Я прожила более чем достаточно. Мало кто из людей имел счастье жить так же долго. У меня уже все в прошлом.

Муж провел пальцем по щеке жены. Трепетно и нежно, как и при жизни.

— Кринн нуждается в тебе, любимая. По крайней мере, пока.

— А кто или что это определяет? Я умерла, Речной Ветер, или это не так?

— Умерла? Пока — да… Это не так просто объяснить, — начал он. — Еще есть время, если ты поторопишься. Ферил может… — Он хотел продолжить, но Золотая Луна его перебила:

— Я не думала, что придется умереть так, и не предполагала, что Дамон сможет добраться до меня, а тем более — убить. Я надеялась, его воля достаточно сильна, чтобы сопротивляться дракону, захватившему его душу.

— Малистрикс?

Золотая Луна кивнула:

— Она управляет Дамоном с помощью чешуйки из своего хвоста, которая приросла к его ноге. А ведь я была уверена, что Дамон все преодолеет. Я думала, что он тот, кто сможет вести борьбу против владык. Я сама выбрала его, Речной Ветер, выбрала несколько месяцев назад, когда Дамон преклонил предо мною колено за Усыпальницей Ушедших Героев. Я заглянула в его сердце — и ошиблась.

— Не всегда жизнь складывается так, как хотим мы, — ответил Речной Ветер.

— Не всегда.

— Другим нужна твоя помощь.

— Они могут продолжать без меня. Палин, Риг, Блистер, Ферил…

— Ты им нужна, — настаивал Речной Ветер, — у тебя еще остались дела, которые нужно довести до конца. Драконы…

— Как ты об этом узнал? Неужели Боги и вправду не ушли? Они разговаривают с тобой? Это так?

— Единственное, что я знаю, — умереть тебе суждено не сегодня. Это все, что я имею право сказать тебе прямо сейчас. Сегодня умрет другой.

— Вместо меня?

Речной Ветер недовольно поморщился и одним движением руки рассеял туман вокруг них. Оба парили прямо над комнатой в Цитадели, но их никто не замечал. Пол был залит кровью Золотой Луны, Джаспера и Рига. Гном получил серьезное ранение, но, рыдая, цеплялся не за свою жизнь, а за тело Золотой Луны, не веря в произошедшее.

— Я буду по ним скучать, — прошептала Золотая Луна, протягивая руки к Джасперу.

— Еще есть время. Вернись к ним, любимая. Позволь эльфийке вылечить тебя. Потом ты сможешь помочь гному. Поспеши.

— Пусть ему поможет Ферил.

Речной Ветер и Золотая Луна едва различали то, что говорили находящиеся в комнате. Кто-то оплакивал Золотую Луну и Джаспера, кто-то проклинал Дамона, призывая к мести, многие были поражены тем, что такое вообще могло произойти.

— Дамон в этом не виноват, — сказала Золотая Луна. — Скоро они это поймут. Им придется.

— Не ты, а один из них должен умереть, — повторил Речной Ветер. — Дамон не собирался тебя убивать.

— Дамон ни в чем не виноват. Это все драконица и ее чешуйка. Но кто должен умереть вместо меня?

Речной Ветер покачал головой.

— Так кто же? — настаивала жрица.

— Я не могу тебе этого сказать. Мне позволено передать только то, что ты должна возвратиться. — Речной Ветер говорил твердо, но в голосе его слышалась грусть. — Мы снова будем вместе, я обещаю. Уже скоро. И ты ведь знаешь, я всегда с тобой.

— Даже в воздухе, которым я дышу.

— Даже в нем.

— Нет, этого мне недостаточно.

Золотая Луна посмотрела вверх, на потолок, и стала подниматься все выше и выше, пролетев сквозь куполообразную крышу. Речной Ветер последовал за ней, но жена не слышала его слов. В ее сознании до сих пор звучал шум, доносившийся из комнаты, которая осталась далеко внизу. Золотая Луна даже не заметила, что теперь их снова окружает легкий туман.

— Я не вернусь. Я пойду дальше, туда, куда суждено уходить призракам. Там я найду Таниса, Тассельхофа, дорогого друга Флинта, где бы они ни находились. Там моя дочь, моя мать. Возможно, я, наконец, помирюсь с отцом. Пришло время присоединиться к ним. И к тебе.

— Я тоже хочу, чтобы ты осталась со мной, но это не в нашей власти. Нашей судьбой распоряжаются могущественные драконы.

— На Ансалоне всегда были драконы. — Жрица прижала палец к губам и подозвала мужа поближе. — Дорогой Речной Ветер, Кринну не нужна старуха, а мне нужен не Кринн, а ты. Мы снова вместе, теперь — навсегда. Мы едины. Одна старая женщина ничего не сможет сделать против драконов-владык.

— Золотая Луна, один человек может сделать многое.

Глава 1 После грозы

Резкая боль пронзила лапу дракона-владыки, а потом и все его массивное синее тело.

— Проклятое Копье! — прошипел он, мотнув бронированной головой, увенчанной рогами, и широко раскрыл пасть. Из нее вырвалась струя пламени, ударив прямо в темное облако. Небо отозвалось громом и усиливающимся дождем — предвестниками надвигающейся грозы. Время от времени ночь озаряли вспышки молний, которые танцевали на темно-синей спине дракона, что обычно доставляло ему необыкновенное удовольствие. Ветер отчаянно завывал, дождь услужливо охлаждал толстую шкуру, но и пляска стихий не могла облегчить страдания владыки Келлендроса, которого также называли Шторм над Ансалоном.

Могущественное Копье с каждым ударом огромных крыльев, с каждой милей жгло синего дракона сильнее и сильнее. Прошло уже несколько часов с тех пор, как он заполучил реликвию, убив прежних обладателей Копья, и летел со своей нелегкой ношей. Владыка не соглашался выпустить его из лап и отдать Трещине, своему союзнику — колдуну-карлику из мира, называемого Мглой. «Несомненно, — подумал дракон, — совершенство магического талисмана Трещине только повредит. Оно сжигает любое зло».

Келлендрос крепче сжал Копье Хумы, которое друзья мага Палина Маджере с большим трудом вернули с Южного Эргота, из царства Геллидуса, белого дракона-владыки. На когте Келлендроса висел Медальон Веры, принадлежавший прежде Золотой Луне, в котором заключалась энергия справедливости, но не такая мощная, как в Копье Хумы. Другой лапой дракон осторожно держал Трещину. На шее владыки болтался второй медальон, казавшийся близнецом первого. В Век Мечтаний было создано три артефакта, и все три теперь принадлежали Келлендросу. Был еще один, в его логове, — кольцо кристаллических ключей.

— Четырех должно быть достаточно, — повторил синий дракон слова Трещины.

— Копье наполнено магией Богов! Поэтому оно тебя так жжет! — ответил земляной колдун, стараясь перекричать бурю. — В конце концов, его создали, чтобы поработить драконов!

Насквозь промокший карлик, с гладкой лысиной и серой кожей, будто слепленный из глины, вертел головой, стараясь заглянуть в сверкающие глаза Келлендроса.

— Это Копье — самое могущественное из реликвий и, несомненно, более сильное оружие, чем Ключи Квинароста, которые у тебя уже есть.

Мысли дракона о том, что самое могущественное оружие теперь у вето, не уменьшали боль. Он рычал, безнадежно пытаясь не думать о ней. Копье не просто доставляло неудобство, оно могло и оставить шрам. Келлендрос не боялся, что оно может лишить его жизни. Этого бы не произошло, даже если бы Копье вонзилось в его тело, ведь Шторм над Ансалоном был владыкой, одним из пяти огромных драконов, держащих Кринн в своей власти.

Келлендрос был уверен, что сможет воспользоваться ненавистным Копьем и другими артефактами, чтобы открыть дверь во Мглу. Дух Китиары, давней союзницы по службе в армии Владычицы Тьмы, блуждал где-то там, в мире вечного сумрака. Синему дракону нужно было добыть ее дух, как он добыл Копье, чтобы вернуть Китиару на Кринн. Четырех реликвий для этого должно было хватить.

Но сначала требовалось найти для духа новое тело.

У Келлендроса был на примете один прекрасный синий потомок, мускулистый и изящный, само совершенство. Он появился на свет из его редких слез. Но Палин и другие заговорщики, сами того не ведая, уничтожили потомка вместе со многими другими, когда напали и разрушили его любимое логово в Северных Равнинах. Смерть Палина и его товарищей менее часа назад послужила хоть небольшим, но утешением. Келлендрос подумал, что это следовало бы сделать давным-давно, и не просто из мести (он был выше человеческих желаний), а в память о Китиаре, которую при жизни преследовали отец и дядя Палина — воин Карамон и маг Рейстлин. Они отравляли ей жизнь и не оставили ее в покое после смерти.

Какое-то время Палин с товарищами были для Келлендроса даже полезны. По совету одного из шпионов, подосланных драконами, старого предателя, притворившегося ученым, они сами невольно собрали все магические реликвии в одном месте и оставили их на острове Шэлси, недалеко от Цитадели Света. Мнимый ученый предложил разрушить артефакты, утверждая, что выпущенная энергия увеличит уровень магии в мире. Они и представить себе не могли, что это была лишь уловка Келлендроса, желающего украсть их драгоценные реликвии.

После этого синий дракон в них не нуждался. А Палин и остальные слишком поздно поняли, что Шторм над Ансалоном загнал их в угол. В то время как Келлендрос расправлялся с ними, Трещина убил предателя, чтобы замести следы.

Келлендрос и не предполагал, какую боль причинит ему Копье, но, как бы то ни было, ее стоило терпеть, если такой ценой он сможет вернуть Китиару.

Дракон обязан был это сделать. Давным-давно, когда они вместе воевали против сил Света под знаменами Владычицы Тьмы Такхизис, из преданности и уважения к Китиаре он поклялся всегда и везде оберегать ее. Лишь однажды его не оказалось рядом, и Китиару убили. Опечаленный Келлендрос долго искал ее дух, пока не нашел его во Мгле. Если бы ему удалось вызволить ее из этого далекого мира, он сдержал бы свое обещание. Теперь никто не мог ему помешать — Палин и его друзья убиты, а самая могущественная из владык — красная драконица Малистрикс, как и другие, давно забыла об этой клятве.

Дракон подумал, что скоро он и Китиара снова будут вместе, но прежде ему нужно выдержать эту адскую боль и добраться до логова.

— Келлендрос думает, что мы мертвы, — сказал Риг. Темнокожий мореход внимательно посмотрел туда, где совсем недавно исчез Шторм над Ансалоном. Он провел рукой по коротко подстриженным волосам и облегченно вздохнул.

— Надеюсь, он так и думает, иначе возвратится и снова попробует нас убить. А мне этого совсем не хочется, потому что я не думаю, что нам повезет дважды, — напряженно сказала Блистер. Она неторопливо подошла к мореходу и продолжала, то нервно дергая за рукав Джаспера, то теребя свои белокурые косы. — Нет. Если он узнает, нам ничто не поможет… Если он только вернется… Да… У меня такое чувство, что ему это почти удалось. Не перестаю удивляться, как я еще живу и дышу. Уж больно этот дракон большой. Я никогда не видела такого большого дракона. Вы видели его зубы? Вот это зубы! — Она замолчала, на мгновение задумавшись. — Так что же все-таки случилось? Что нас спасло?

— Палин, — ответил Риг.

— Да? А что ты сделал? — обратилась Блистер к Палину, который все это время молчал.

Маг убрал с глаз длинную прядь седых волос и тихо сказал:

— Заклинание.

У него не было сил говорить громче. Палин ссутулился, оперся на руку Рига и глубоко вдохнул влажный воздух. Последнее волшебство отняло у него всю энергию. Он, Палин Маджере, самый могущественный маг на Кринне, один из немногих оставшихся в живых после битвы в Бездне, сейчас был далеко не таким всесильным: слабый, уязвимый, с опустошенной душой, в грязной тунике и разорванных штанах.

— Удивительное заклинание, — сказала Блистер. — И подействовало, тебе так не кажется, Джаспер?

Гном согласно кивнул, и с его толстых губ сорвался хрип. Хотя благодаря заботе Ферил рана, нанесенная Дамоном, почти зажила. Джаспер понимал, что он никогда не станет так же здоров, как прежде. Легкое было проколото насквозь, и если раньше он сам мог бы себя вылечить, то теперь магия гному не подчинялась — его вера в свою способность исцелять умерла вместе с Золотой Луной.

Он слабо улыбнулся Блистер.

— Удивительно, и Джаспер так думает. Впечатляющее заклинание. Ты сделал нас невидимыми?

— Не совсем так, — сказал Палин и с трудом повернулся к кендерше.

— Ты переместил нас в какое-то другое место?

— Дело не в этом.

— Тогда в чем же?

— Я сделал нас невидимыми, правда, только на несколько минут и создал с помощью магии миражи, изображающие нас подальше от места, где мы прятались на самом деле. И Келлендрос убил именно эти миражи. К счастью, он спешил и улетел, до конца не убедившись в нашей смерти. Если бы он задержался, то непременно учуял бы нас.

— Ух! И как же ты сделал эти миражи? — спросила Блистер.

— Это не так важно, — прервал ее Джаспер и, обернувшись, посмотрел на своего друга, полулюдоеда Ворчуна Дагмара, который был глухим. Фиона Квинти, юный Соламнийский Рыцарь, присоединившаяся к ним совсем недавно, объясняла тому на языке жестов все, что говорилось.

— Это совсем не важно, — уточнил гном, одновременно пытаясь избавиться от грязи, прилипшей к его рыжим волосам. — Что на самом деле важно, Блистер, так это…

— Палин, а ты не мог бы использовать эту же магию, чтобы найти Дамона? Я хочу отправиться за ним и узнать, с чего это он сошел с ума, ранил Джаспера и убил Золотую Луну. Мы могли бы…

Мореход положил руку на голову кендерши и внимательно посмотрел на Палина.

— Мы могли бы убить его, вот, что мы могли бы сделать. Хорошо, в смерти Шаон Дамон виноват косвенно. Теперь он убил Золотую Луну, и ничего косвенного я тут не вижу. Он почти убил Джаспера. И он потопил мой корабль.

— «Наковальня Флинта», — прошептал Джаспер.

Гном купил «Наковальню» несколько месяцев назад. На любимом судне они отплыли с Шэлси далеко на север, в Палантас, а затем вернулись обратно. Это был не просто корабль, это был их дом.

— Мы должны убить его прежде, чем он совершит новое зло, — закончил Риг.

Мореход жестом подозвал остальных — Ферил, Ворчуна с его волком по кличке Дикий, Фиону, эльфа Гилтанаса, мага из народа Квалинести, которого они спасли от Рыцарей Такхизис, и Алина, сына Палина.

Над ними в воздухе кружили два дракона — золотой дракон Восход Солнца и серебряная драконица Сильвара, те самые, что перенесли Алина и Гилтанаса на Шэлси. Именно они помогли Палину отвлечь внимание Келлендроса и дали возможность произнести заклинание. Они вернулись со своими наездниками с Драконьих Островов, где рассказали добрым драконам, что происходит на Ансалоне.

— Риг… — Ферил кашлянула, чтобы привлечь внимание морехода. Ветер путал ее волосы, и непослушные рыжие пряди закрывали лицо. — Мы должны найти Дамона и помочь ему побороть влияние Малис. Мы должны верить…

— Верить? — Джаспер поднял на нее глаза, и его взгляд упал на татуировку на загорелой щеке эльфийки, изображающую листья дуба. Выражение на его румяном лице было непривычно мрачным.

— Он убил Золотую Луну. У нас даже не было времени, чтобы ее оплакать и похоронить должным образом. Она вселяла в нас веру, учила прощению, но теперь во мне совсем нет веры и мало прощения. И сейчас я согласен с Ригом.

Ферил закрыла глаза и тяжело вздохнула.

— Я тоже злюсь, Джаспер. Возможно, я никогда не смогу простить его. Но мне нужно знать, что произошло и почему.

— Да все предельно ясно, — прервал ее Риг. — Он как-то сказал, что был Рыцарем Такхизис. Спорим, он и сейчас один из них. Он считал нас глупцами, как и ученый, что убедил собирать реликвии. Теперь нет корабля, нет Золотой Луны, нет Копья Хумы.

— И нет медальонов. Нет медальона Золотой Луны, а второй я… — Джаспер еле сдерживал рыдания. — Тот, что я взял у нее, когда она умерла… оба в лапах дракона.

— Единственное, что у нас осталось, — это скипетр, — сказал Риг и показал артефакт друзьям. Он был сделан из дерева и походил скорее на дубину, хотя и украшенную драгоценными камнями.

— Это Кулак Э'ли, — чуть слышно прошептала Ферил, — Кулак Паладайна.

— Да что хорошего может сделать один паршивый артефакт? — спросила Блистер, посмотрев на Палина. — Мы не прибавим в мире волшебства, имея лишь один паршивый артефакт.

— Ученый провел нас, втянув в эту затею, — сказал Палин. — Должно быть, они нужны Келлендросу для чего-то очень важного. Может, нам стоит найти оставшиеся древние реликвии? В конце концов, если артефакты будут у нас, мы сможем спрятать их подальше от драконьих лап и даже, вероятно, использовать магическую энергию, чтобы предотвратить возвращение Такхизис в этот мир.

— Отец, Геллидус клялся, что возвращение Такхизис неизбежно, — возразил Алин.

Младший Маджере выглядел совсем как его отец двадцать лет назад. Он указал на Восхода Солнца и Сильвару, кружащих над ними.

— Они подтверждают, что белый дракон-повелитель говорил именно так. Такхизис возвращается.

— Так что, мы собираемся добыть достаточно древней магии, чтобы остановить Такхизис? — спросила Блистер, и ее глаза округлились от удивления. — Кольцо Даламара находится в Вайретской Башне, — сказал Палин. — Ее Хозяин говорил как-то, что отдаст его мне, но только если мы узнаем, как его использовать, и будем держаться подальше от Келлендроса.

Алин хмыкнул:

— Держаться подальше?! Это не так просто! А ты сможешь объяснить Хозяину, что это кольцо нам очень нужно?

Палин на мгновение задумался, а затем кивнул:

— Да. Я думаю, что сумею.

— С Кулаком Э'ли, — сказала Блистер, показывая на оружие в руках Рига, — у нас уже будет два артефакта.

— Я знаю еще один — корона Потоков, — добавил Палин. — Она находится у морских эльфов Димернести, это далеко отсюда.

— Тогда нам лучше отправиться в путь прямо сейчас, — сказала кендерша.

— Подожди минутку. — Риг нахмурился и покачал головой. — Я ничего не хочу так сильно, как выступить против драконов, даже против самой Владычицы Тьмы, если до этого дойдет дело, но есть один вопрос. Вправе ли мы судить Дамона?

— Риг, пожалуйста! — умоляюще воскликнула Блистер.

— Мы не можем позволить, чтобы он разгуливал на свободе, по крайней мере, не с волшебной алебардой. Я уж не говорю о том, кого или что он может с ее помощью уничтожить. — Глаза морехода сузились и потемнели.

— Но Риг! — Эльфийка просто впилась в него взглядом.

— Хватит, — прервал их Палин. — Споры ни к чему хорошему не приведут. Никто не будет мстить, но нам действительно нужно найти Дамона.

Мореход самодовольно усмехнулся.

— Нам особенно важно его найти, потому что нам необходимо оружие, — добавил маг.

— Его оружие? — нахмурился Риг.

— Эта алебарда разрубает металл, как ткань. Она что-то вроде артефакта, возможно, такого же могущественного, как и Копье Хумы. А возможно, она даже более могущественна, — сказал Палин мягко.

— Но как нам удастся сделать два дела одновременно: собрать реликвии и найти Дамона? — спросила кендерша.

— Блистер, мне понадобится твоя помощь, — обратился к ней маг. — Мы с тобой как одна команда отправимся в Вайретскую Башню. Аша ожидает меня там. Мы воспользуемся магией, которая есть в Башне, чтобы выследить Дамона.

— А мы в это время пойдем за Короной, — обрадовано заявила Ферил.

— Отлично. Но как мы выберемся с острова без корабля? Вплавь? — Мореход заткнул скипетр за пояс и поглядел на запад. Уже стемнело, и берег Шэлси невозможно было разглядеть.

— Мы поможем, — предложил Гилтанас, показывая на драконов. — Мы отнесем вас туда, где начинаются владения Онисаблет. А оттуда…

— Сейчас догадаюсь. «А там сами как знаете», — продолжал ворчать Риг.

Гилтанас кивнул. Эльфу не нужно было объяснять, что драконы не будут рисковать и вторгаться в земли владыки, даже того, с которым они незнакомы.

Фиона Квинти, стоявшая неподалеку, пожала плечами. Хотя Ворчун был значительно выше ее, в серебряных рыцарских доспехах, неоднократно испытанных в бою, она казалась высокой и даже огромной. Она рисовала руками в воздухе целые картины, изо всех сил стараясь объяснить полулюдоеду, что они собираются делать.

Ворчун, задумавшись, приподнял брови, затем взглянул вверх на драконов, кивнул, соглашаясь, и нервно сглотнул.

Аша выглядывала из окна Вайретской Башни. Окрестности таяли в утреннем тумане, как обычно в последние часы перед рассветом, небо только начинало светлеть, и весь мир, казалось, замер. Она надела платье, затянув потуже пояс на тонкой талии, ее немного знобило, но не столько от холода, сколько от волнения.

Блистер спала. Палин тоже заснул вскоре после приезда. Аша надеялась, что он отдохнет и наберется сил. Она тоже очень устала, но не могла уснуть — не давали покоя мысли о Кулаке Э'ли, о котором рассказал Палин. Вместе с Палином, Джаспером и Ферил им пришлось отправиться в Квалинестийский Лес, чтобы найти эту реликвию. К сожалению, ее, Аши, не оказалось рядом, когда скипетр был найден. В лесу их задержал отряд эльфов, относящихся с подозрением ко всякому путнику. Аша вызвалась остаться с ними в качестве добровольной заложницы — как живое доказательство того, что ее муж и друзья оказались в лесу только ради скипетра и что они не являются шпионами владыки Квалинести — зеленой драконицы Бериллинтранокс.

Пока она была у эльфов, произошло что-то, касающееся скипетра, что-то, о чем она отчаянно пыталась вспомнить. Возможно, это поможет в борьбе против драконов.

Глава 2 Совет сил Зла

Сильный шторм прошелся по Кринну, минуя лишь логово Келлендроса, над которым продолжало светить полуденное солнце. Копье Хумы оставило глубокую багровую рану, которая болезненно пульсировала, хотя жара и облегчала страдания. С того дня, когда синий дракон сражался за артефакты, прошло уже несколько недель — казалось бы, достаточно, чтобы залечить раны, если они когда-нибудь вообще способны затянуться. Он нес это ненавистное Копье сотни и сотни миль к Северным Равнинам. Возможно, отметина останется надолго. Келлендрос знал, что сможет прожить с этой болью. Она была небольшой платой за возрождение Китиары и сувениром на память о его легкой победе над Палином Маджере. Он тихо улыбнулся. Как приятно будет рассказать Китиаре об этом, хотя лучше бы она была сейчас здесь, чтобы разделить с ним эту радость.

— Осталось немного. Мы снова будем сражаться вместе, — мягко прорычал он, — и я не позволю им убить тебя во второй раз.

Все четыре артефакта он надежно спрятал в нижней пещере, там, где у него давно хранились многочисленные волшебные предметы, его сокровища. Он раскопал эту пещеру совсем недавно, когда стал восстанавливать полуразрушенное логово. Стены помещения, находящегося глубоко под землей, серьезно пострадали от молний, которые дюжинами выпускали гибнущие потомки, когда маг и его товарищи разрушали логово. Восстанавливая жилище, дракон решил создать новые пещеры для потомка, которого он растил, и, что важнее, для Китиары.

— Это прибежище обязательно понравится ей, — решил он, чертя раненым когтем на песке, и стал вглядываться в, казалось, бесконечное белое пространство — вдалеке виднелись лишь кактусы, которым он разрешил расти. — Ей должно понравиться, и вместе мы…

На песок упала тень, на мгновение исчезло солнце. Келлендрос прервал свои размышления о Китиаре и, подняв глаза, увидел приближавшегося Гейла, своего помощника. Синий дракон, казавшийся небольшим рядом с ним, мягко приземлился в нескольких десятках ярдов от владыки, вздохнул и застонал, припоминая пережитый шторм, затем медленно приблизился.

— Тебе необходима моя помощь, — прошипел он и низко поклонился в знак уважения.

Келлендрос пристально посмотрел в глаза помощнику, ослепленному в битве с Дамоном Грозным Волком, и, помедлив, ответил:

— Следуй за мной, Гейл. Мы все обсудим внутри.

Огромные драконы скрылись в логове. Большой зал пещеры был погружен в полумрак, который с трудом разгоняли тусклые светильники, расположенные вдоль одной из стен.

— Трещина! — Голос Келлендроса отразился от стен, и все логово задрожало. Сквозь трещины в потолке посыпался песок, покрывая тонким слоем старинные магические артефакты, выложенные в центре зала, и жителя Мглы, не сводящего с них глаз. Земляной колдун отступил на несколько шагов. — Не смей трогать мои сокровища! — зарычал Шторм над Ансалоном.

— Да я только разок дотронулся, владыка среди владык! — быстро ответил колдун. Он вздрогнул так, что с него осыпался весь песок. — Но я смотрю на них, и очень внимательно. Теперь мы должны их использовать, Келлендрос. Ждать больше нельзя. Малис может узнать о том, что ты захватил реликвии, и забрать их для своих целей. Наконец-то Гейл здесь. Он может позаботиться о твоих владениях, пока мы с тобой отправимся во Мглу. Нам нужно вынести их на песок этой же ночью. Вместе мы сможем…

Келлендрос рыком заставил обитателя Мглы замолчать:

— Осталось еще кое о чем позаботиться, прежде чем открыть парадную дверь.

— Ну да. Выбрать потомка для Китиары, — и серокожий карлик потер лоб. — Гейл может этим заняться, пока мы будем во Мгле. Ты показывал ему, как за ними ухаживать. Он выберет одного. Тут больше десятка, есть из чего выбрать.

— Мне нужно убедиться, что лучший потомок готов, до того, как мы отправимся в путь. Еще мне нужно выбрать корабль.

— Хорошо. И сколько тебе нужно времени, чтобы сделать свой выбор? — продолжал настаивать карлик.

— Гейл будет выращивать сразу нескольких. Он также должен найти побольше женщин. Когда наступит время, я выберу самую подходящую из них.

Синий дракон приблизился к земляному колдуну. Он раздул ноздри, учуяв запах Трещины, фыркнул и насторожил уши, которые давно стали заменой ослепшим глазам. Из глубины пещеры донесся странный звук. Вначале он был не громче биения сердца карлика, вроде постукивания о каменный пол. Но уже через несколько мгновений шум прервал разговор Келлендроса и Трещины.

В полутьме торопливо двигались два черных как ночь скорпиона. Они, не мигая, злорадно смотрели прямо перед собой желтыми глазами и шевелили клешнями.

— Шшшто-то ты жжжелаешшшь? — прошипели они в унисон, как будто пересыпали песок. Их длина от клешней до ядовитых изогнутых хвостов превышала шесть футов, твердые членистые тела были толстыми и блестели при скудном освещении, как мокрый камень.

— Вы будете охранять мое логово, пока меня нет, — приказал Келлендрос. — Вы должны следить за тем, чтобы никто не дотрагивался до этого, — он показал на Копье, медальоны и кристаллические ключи. — Вы все поняли?

— Дааа, хххозззяин, — прошипели в ответ скорпионы и торопливо прошмыгнули мимо драконов на свой пост у входа в логово.

— Пока тебя нет? — переспросил Трещина. — Ты собираешься отлучиться? Куда?

Келлендрос прищурился.

— Это тебя не касается, — отрезал владыка и обратился к Гейлу: — Малис желает меня видеть, а я не хочу, чтобы мой отказ послужил поводом для подозрений. Меня не будет какое-то-время. Сколько — точно не знаю. Но в это время…

— Я буду следить за потомками, — закончил Гейл.

Келлендрос резко повернулся и заскользил по туннелю, ведущему вверх, в пустыню. Гейл благоразумно последовал за ним на некотором расстоянии.

— На востоке есть варварские деревни, — советовал Келлендрос, когда они уже шли по песку. — Я как-то напал на них и захватил самых сильных воинов. Это из них я создал того чудесного потомка. Но будь осторожен, оставшиеся в деревнях воины могут прийти сюда в поисках своих похищенных братьев.

— Я с удовольствием уничтожу всякого, кто явится без приглашения. Нам ничто не угрожает.

— Смотри, ты можешь их недооценить, — сказал Шторм над Ансалоном. — Малистрикс не боится людей, остальные владыки, кажется, тоже. Но я-то знаю лучше.

— Я тоже. — Синий дракон прикрыл слепые глаза. — Один из них сделал это со мной. Одного из них я называл товарищем и другом. Никогда нельзя недооценивать людей.

Он принюхался к ветру и повернул морду к востоку.

— А земляному колдуну, пока я слежу за потомком, можно доверить твои сокровища? Артефакты?

— Нет. Ему я тоже до конца не верю. Он, может быть, даже опаснее человека. Но сейчас он представляет для нас значительно меньшую угрозу, чем любой человек. Кроме того, я принял некоторые меры предосторожности, чтобы защитить реликвии.

Синий владыка взмахнул крыльями и стал быстро подниматься в небо, обдав волной песка Гейла и стоящих на страже у входа в логово скорпионов.

В это время глубоко под землей Трещина бродил вокруг артефактов.

— Келлендрос Шторм над Ансалоном. Келлендрос Великий из Владык. Келлендрос Трус — вот как он должен себя называть! Он опять хочет подождать, прежде чем открыть проход во Мглу. Ждать, ждать, ждать, — ворчал карлик. — Что такое время для дракона! Ну да, Всемогущий Келлендрос еще узнает, чего ему будет стоить это ожидание. Я не был во Мгле уже очень много лет, и у меня нет ни малейшего желания еще чего-то ждать. Я думал, мне понадобится его помощь, чтобы открыть проход, думал, но теперь есть Копье Хумы. Оно такое могущественное. Может, мне и не понадобится помощь Труса.

Он протянул руки над медальонами, ощущая исходящее от них магическое тепло и наслаждаясь им.

— Нет. Мне помощь Келлендроса больше не понадобится. Стоит только взять все это…

Земляной колдун перешел к связке ключей и почувствовал дрожь во всем теле от магической защиты, наложенной на холодные гладкие кристаллы. Он потянулся пальцами к самому маленькому ключику, сделанному так, чтобы им можно было открыть любой замок. Даже с закрытыми глазами Трещина чувствовал ауру, окутывающую этот артефакт.

— Нет. Конечно же, не я стану ждать. Надо самому попытаться попасть домой. Разрушу артефакты и с помощью высвободившейся энергии открою проход во Мглу. Если не получится сделать это самостоятельно, мне, наверное, поможет Геллидус, или Зеленая Угроза окажется такой глупой, что окажет содействие. Шторм над Ансалоном будет зол на меня, но не сможет догнать; у него не будет артефактов, чтобы добыть энергию, не будет средств, чтобы воплотить свои замыслы. А я буду в безопасности, буду дома. Он же останется не у дел, вдали от своей бедной Китиары, потерянной где-то во Мгле.

Серокожий карлик хихикнул, потянулся к Копью Хумы и тут же почувствовал волны энергии, исходящие от него.

— Я видел, как оно жгло Келлендроса, — прошептал колдун, — но меня жечь не будет. Во мне нет зла, как в драконе. Нет. Совсем нет. Я всего лишь хочу вернуться домой. Как жаль, что люди, создавшие это восхитительное оружие, не могут почувствовать всю его силу и могущество.

Он все ближе и ближе придвигал руку к древку Копья.

— Жаль. Как… ой! — Мощный поток энергии обжег его, будто кипящее масло. Волны пронизывали все тщедушное тело карлика, сбивая с ног, заставляя корчиться на полу пещеры.

Земляной колдун на ощупь выбрался из образовавшегося тумана и оглядел свою обожженную кожу.

— Келлендрос… наложил на них заклинание… защитил их. Он мне не доверял. — Обитатель Мглы жадно глотнул воздуха, пошатнулся от слабости и потерял сознание.

Высоко в небе Келлендрос летел на юго-восток, во владения Малистрикс. Лучи заходящего солнца окрасили его пустыню оттенками бледно-красного.

— Нет, — едва слышно говорил себе Келлендрос, — Трещина не так опасен, как другие.

Потрескавшаяся земля долины напоминала русло высохшей реки, она была пустынной, необитаемой и такой теплой, что согревала лапы пяти драконов, собравшихся в кружок.

Геллидус, белый дракон, владыка покрытого льдом Южного Эргота, изо всех сил старался не показывать, как ему неприятны эта жара и курящиеся вдалеке вулканы Горы Малис.

Люди называли Геллидуса Фростом, и он выглядел полной противоположностью Малистрикс. Чешуйки на его теле были мелкими и блестящими, белыми как снег, рога напоминали корону из перевернутых сосулек, а хвост был значительно короче и толще, чем у других драконов.

Красная драконица более чем в два раза превосходила Фроста по размерам, ее чешуйки имели форму щита и были цвета свежей крови. Два массивных рога извивались над головой, а из ее ноздрей, похожих на пещеры, в воздух поднимались тонкие струйки дыма. Она мельком взглянула на Фроста и подняла темные глаза к небу, следя за Келлендросом. Справа от нее расположился худой красный дракон; он свернулся калачиком, как кошка, и потому казался еще меньше белого.

Келлендрос приземлился в миле от собравшихся и, подходя, пристально осмотрел других драконов. Бериллинтранокс, Зеленая Угроза, сидела напротив Малис. Она была цвета леса, которым управляла, — земли, принадлежавшей когда-то гордому народу эльфов Квалинести. Берилл прищурилась, возможно пытаясь уловить реакцию окружающих на прибытие Келлендроса, и слегка поводила змеиным хвостом. Она небрежно поклонилась Шторму над Ансалоном и повернулась к черной драконице Онисаблет, которая пристроилась между Берилл и Геллидусом.

Из пасти Сабл стекала кислота, скапливаясь в пузырящуюся лужицу между лапами. Она, не мигая, смотрела на Малистрикс глазами, сверкающими, как две капли масла, такими темными, что трудно было различить зрачок и радужную оболочку. Узкую голову черной драконицы, похожую на лошадиную, украшали толстые глянцевые рожки, вытянутые вперед.

Берилл заболтала Сабл рассказами о том, как она взяла верх над эльфами, но та проявляла интерес лишь из приличия. Все ее внимание было обращено на Малис.

Келлендрос занял место между Берилл и небольшим красным драконом, помощником Малистрикс, Ферно. Красная драконица была единственной, кто превосходил его размерами, поэтому Шторм над Ансалоном в целях предосторожности склонял голову. Он также не поднимал с земли израненную лапу, желая избежать вопросов. Келлендрос кивнул Малис, которая была всеми признанной супругой Геллидуса и открыто пользовалась его расположением. Но как бы то ни было, продолжительные взгляды, которыми Красная Убийца награждала Фроста, наводили на мысль, что ее симпатии изменились. Малистрикс кивнула в ответ.

— Теперь можно начинать, — сказала она, и се голос эхом разнесся по безлюдной местности, вплоть до Горы Малис. — Мы самые могущественные драконы, никто не осмелится выступить против нас.

— Мы разобьем любых врагов, — прошипела Берилл. — Мы властвуем над этим миром и над теми, кто в нем живет.

— Никто не осмелится нам противостоять, — сказала Сабл и чиркнула когтем по лужице шипящей и пенящейся кислоты. — Никто не осмелится, потому что никто не может.

— И те немногие, кто попытается, — добавил Фрост, — сразу же встретят свою смерть.

Келлендрос молчал, слушая хвастовство других владык и наблюдая за изнывающим от жары Геллидусом.

— И все же наша сила — это еще не все, — прервала белого дракона Малис. Она вытянула шею и теперь возвышалась над остальными, а те слушали ее речь, широко раскрыв глаза. — Наша сила — ничто в сравнении с тем, что будет, когда вернется Такхизис.

— Да. Такхизис возвращается! — воскликнул Фрост.

— Но когда же? — спросила Сабл.

— Еще до конца года, — ответила Малис. Она немного опустила голову, стараясь заставить Келлендроса склонить свою еще ниже.

— А как ты об этом узнала? — В голосе Берилл чувствовалась издевка. — Что за великие знания поведали тебе Боги?

Малистрикс расплылась в улыбке. Ферно распрямился и встал наготове, глядя в упор на зеленую драконицу, посмевшую задавать подобные вопросы.

— Малис знает, что говорит, — поддержал супругу Фрост. — Малис рассказала нам еще до Войны Драконов, как достигнуть могущества. Малис разделила земли Кринна между нами. Именно благодаря ей мы стали повелителями. Именно Малистрикс, никто другой, должна была узнать о возвращении Такхизис.

Берилл покачала головой.

— Я стала владыкой благодаря собственным стараниям и своей силе. Малистрикс, что за силой ты обладаешь, которой нет у меня? Что за сила помогла тебе узнать о возвращении Такхизис?

Малис некоторое время оценивающее смотрела на Бериллинтранокс и промурлыкала:

— Возможно, перерождение было бы наилучшим объяснением.

Келлендрос не нарушал молчания, заметив, что Фрост и Ферно приблизились к красной драконице и что Сабл смотрит на Берилл как-то настороженно.

— Перерождение? — прошипела зеленая драконица.

Язычки пламени вспыхнули у ноздрей Малис.

— На Кринне появится новая Такхизис, Бериллинтранокс. Ею стану я.

— Это богохульство! — вскрикнула Берилл.

— Нет богохульства, если нет Богов, — резко оборвала ее Малистрикс.

Зеленая Угроза выгнула спину:

— Если нет Богов, то мы никому не станем поклоняться, никому не будем служить. Мы — повелители Кринна, Лишь Боги достойны нашего уважения. А ты, Малистрикс, не Богиня.

— Твои Боги покинули этот мир. Даже Такхизис. — Воздух становился все жарче, пламя из ноздрей Малис вырывалось чаще. — Как ты сказала, Берилл, теперь повелители — мы. Мы самые могущественные существа на Кринне, а я — первая среди нас.

— Ты сильна, я признаю это. В одиночку никто из нас не выступит против тебя, но ты не Богиня.

— Я еще не Богиня.

— И никогда ею не будешь.

— Нет, Берилл?

Сабл придвинулась к Фросту, разрывая круг. Образовалась линия драконов во главе с Малис и Ферно, все смотрели на Берилл. Она же, в свою очередь, искоса поглядывала на Келлендроса.

«Берилл хочет знать, на чьей стороне окажусь я, — размышлял он. — Она признает за мной силу и ждет поддержки, Малис тоже ждет. Красная Убийца отвела это время специально, чтобы привлечь меня в союзники вместе с Геллидусом и Онисаблет. Она намного умнее и расчетливее, чем я мог предположить. Если другие будут в союзе с Малис, Берилл вряд ли посмеет напасть на нее».

Келлендрос бросил долгий многозначительный взгляд на Бериллинтранокс и присоединился к линии, оттолкнув Ферно и заняв его место.

— Еще до конца этого года я стану Богиней, — прошипела Малис Зеленой Угрозе. — Я вознесусь к небесам, и мои союзники будут тому свидетелями. На чьей стороне ты?

Берилл скребла когтями землю, глядя, как иссушенная солнцем корка покрывается новыми трещинами, затем повернула голову и посмотрела Красной Убийце прямо в глаза.

— Я на твоей стороне, — словно через силу, сказала Бериллинтранокс.

— Тогда живи, — ответила ей Малистрикс.

Глава 3 Владения Темноты

— Раньше здесь были деревни.

Риг уселся на прогнившее бревно и стал яростно отмахиваться от комаров, роившихся у его блестящего от пота лица.

— Откуда ты знаешь? — спросил Джаспер.

— Несколько лет назад мы с Шаон останавливались здесь на пару дней. — Мореход задумчиво улыбнулся своим воспоминаниям и указал в сторону, где располагалось поселение. — Когда-то здесь, на берегах реки Торант, был город. Смешно, но я не помню, как он назывался. В нем жил простой работящий народ. Люди были гостеприимными, пища — горячей и вкусной, а все необходимое стоило дешево. — Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. — Мы с Шаон один из вечеров провели в доках, они находились там, где сейчас растет кипарис. Там был один старик; пришел, наверное, к владельцу баржи. Мы проговорили всю ночь и встретили рассвет. Он поделился бутылочкой эля «Каменная роза». Ничего подобного прежде не пробовал. Может, уже никогда и не попробую.

Риг нахмурился, осматривая то, что осталось от города. Тут и там валялись обломки деревянных строений, едва заметные в разросшихся кустарниках и густой траве. За смоковницей виднелась вывеска, буквы на ней давно выцвели, и прочитать можно было лишь «… вареные устрицы…».

Болото Онисаблет поглотило город, как и все далеко вокруг, насколько хватало глаз. То, что раньше являлось частью Нового моря, теперь превратилось в топь, распространявшуюся далеко на север. Растения в воде росли так густо, что поверхность напоминала лужайку. Иногда невозможно было понять, где заканчивается земля и где начинается вода.

Несколько дней назад, перелетев через судоходную часть Нового моря, Сильвара и Восход Солнца оставили путешественников на берегу Новой Топи. Хотя перелет на драконах нельзя было назвать приятной прогулкой, мореход все же надеялся, что их высадят где-нибудь подальше. Но серебряная драконица и золотой дракон не желали вторгаться во владения Сабл и улетели, чтобы забрать Гилтанаса и Алина в Башню Вайрет. Риг надеялся, что уж два-то мага сделают все возможное, чтобы обнаружить местонахождение Дамона.

— Я есть хочу.

Джаспер сел рядом с мореходом и аккуратно поставил у ног кожаный мешок. В нем лежал Кулак Э’ли, который гном вызвался охранять. Риг тяжело дышал и также был голоден. Похлопав по животу и улыбнувшись капитану, Джаспер стал отгонять черного жука размером с палец, который так и норовил подлететь поближе. Гном показал коротким пальцем на просвет между деревьями:

— Скоро уже обед.

— Да скоро уже набьешь свой желудок, — сказал Риг. — Ферил не должна уйти далеко. Я надеюсь, на этот раз она вернется не с жирной ящерицей. Терпеть не могу мясо ящериц.

Гном хмыкнул и снова похлопал себя по животу:

— С ней пошли Ворчун и Дикий. Может, волк выследит свинью. Ворчун любит жареную свинину. Я тоже.

— Не будьте таким привередливыми. Риг Мер-Крел и Хозяин Кузницы, — наставительно сказала Фиона. — Вы должны быть благодарны за любое свежее мясо. — Соламнийский Рыцарь сосредоточенно осматривала развалины. Она разгребла большие пупырчатые листья, нашла полусгнивший стул и покачала головой, потом обнаружила заплесневелую куклу, подняла ее, посмотрела на пустые глазные отверстия и бережно положила игрушку на землю.

Лицо и руки Фионы блестели от пота, рыжие локоны прилипли ко лбу. Она собрала волосы в высокую прическу и, чтобы они не рассыпались, заколола гребнем из слоновой кости, взятым у Аши, сняла наручи и поножи. Теперь они лежали, позвякивая, в холщовом мешке, который висел у Фионы за спиной. Несмотря на то, что они были достаточно тяжелыми и объемистыми, девушка ни за что не соглашалась их оставить и не желала покоряться жаре — на ее груди оставался серебряный нагрудник с эмблемой Рыцаря Короны.

— И потом, ящерица намного питательней того, что мы едим каждый день, — заметила соламнийка. — Нам нужно беречь силы.

— Насколько я помню, то, что мы едим каждый день, повкуснее будет, — проворчал Риг себе под нос. — Лучше меньше, да лучше. Ящерица. Фу.

Он не сводил глаз с Фионы, которая продолжала поиски, уходя все дальше и дальше.

— Ну да, я всего лишь Риг, так?

— А я Джаспер, — добавил гном. — Никто никогда не называл меня Хозяином Кузницы. Не думаю, что и дядю Флинта называли.

Соламнийка мельком взглянула на них через плечо, улыбнулась и возобновила поиски.

— Ты все что-то выискиваешь, высматриваешь, все равно ничего стоящего не найдешь, — крикнул ей Риг. — Когда на эту землю явилась черная драконица, большинство здравомыслящих людей схватили, что могли унести — детей, ценности, что-нибудь на память, — и ушли отсюда.

— Я просто осматриваюсь, пока мы ждем обед. Надо же что-то делать. Я не могу сидеть сложа руки.

— Тебе она нравится, ведь так? — спросил Джаспер, понизив голос, и подмигнул Ригу. — Ты смотрел на нее как ястреб еще на Шэлси.

В ответ на это мореход только усмехнулся.

— М-м-м… А я что-то нашла, — крикнула Фиона. — Что-то твердое под слоем грязи.

— В ней что-то есть, — проговорил гном, толкая Рига в бок. — Для человека она даже мила, к тому же вежлива и мужественна. Алин говорил, что она не побежала, когда Фрост напал на них на Южном Эрготе. Она с места не двинулась и была готова сражаться. С мечом, что висит у нее на боку, она обращаться умеет…

— И она рыцарь, — сказал Риг так тихо, что гному пришлось напрячь слух, чтобы разобрать его слова. — Дамон был рыцарем, и сейчас рыцарь. Рыцарь Такхизис. С меня хватит рыцарей. Всех их разговоров про честь. Это пустые слова.

— Точно тебе говорю, она не такая.

— Вы только посмотрите! — Фиона, по локоть в грязи, тащила небольшой деревянный сундучок. Земля неохотно отдавала свою добычу. Корешки цеплялись за стенки, внутри что-то хлюпало. Девушка, широко улыбаясь, поставила находку перед товарищами. Тут же вокруг нее образовалось целое облако комаров.

Яростно отбиваясь от насекомых, она развернула находку передней стенкой к Ригу и Джасперу. Сундучок был окован железом и закрыт на маленький висячий замок, он весь проржавел и покрылся толстым слоем болотной грязи.

Джаспер сморщил нос, в то время как Риг искренне заинтересовался. Фиона опустилась на колени и достала меч.

— После этого мне понадобится ванна.

Грязь капала с ее пальцев на лезвие меча. Соламнийка резко ударила по замочку, и он тут же поддался.

Риг протянул было руку к сундуку, но она с улыбкой остановила его:

— Дамы вперед. К тому же я потратила столько сил, чтобы его вытащить. Надеюсь, здесь будет какая-нибудь книга или бумаги, которые дадут нам некоторое представление о местных жителях. А может быть, и какие-то сведения о черной драконице.

Фиона приоткрыла крышку и нахмурилась. Соленая вода успела просочиться сквозь щели и теперь заполняла сундук до краев, испортив бархатную обивку. Соламнийка вылила воду и глубоко вздохнула, вынимая длинную нитку жемчуга. Девушка снова нахмурилась и положила украшение обратно в сундучок, где лежали еще жемчужный браслет и серьги.

— Осторожно! Это очень ценно! — воскликнул Риг.

Фиона пожала плечами:

— Никогда особенно богатством не интересовалась, Риг Мер-Крел. Все, что зарабатывала, отдавала Ордену.

— Тогда я могу их забрать, — предложил мореход, хватая жемчужины. — Нам наверняка понадобится больше денег, чем у нас есть сейчас, когда все закончится. Нам будет нужна новая одежда. Та, которая на нас, скоро совсем износится.

— И еда тоже скоро закончится, — добавил гном.

— Можно нанять корабль, чтобы добраться до Димернести. Конечно, если мы узнаем, где это находится, — продолжал Риг.

— И конечно, если сможем выбраться из этого болота, — сказал Джаспер, посмотрев на огромные деревья, обросшие мхом и обвитые лианами. — Если черная драконица нас не найдет и если…

— Интересно, есть там еще сокровища? — размышлял вслух мореход. Он одним рывком встал с бревна и положил жемчуг в карман штанов. — Все равно не догадаемся, пока не посмотрим. Я тоже могу немного порыться. Обеда пока нет.

Он снял рубашку и повесил ее на самую низкую ветку стоявшего поблизости дерева. Затем сунул меч в месиво внутри сундука и начал разгребать его в том месте, где Фиона нашла жемчуг.

— Джаспер, присоединяйся.

Гном покачал головой. Он внимательно смотрел в свой мешочек, где лежал Кулак Э'ли.

— Не знаешь, когда Ферил вернется?

Ферил глубоко вдыхала одурманивающие пары болота, уходя все дальше от того места, где остались Риг, Джаспер и Фиона. Короткая кожаная туника, скроенная из накидки, подаренной Алином, не стесняла движений эльфийки. Она ступала босыми ногами, проворно, как кошка, пробираясь сквозь чащу, ни разу не споткнувшись о толстые корни, ни разу не хрустнув веткой и останавливаясь лишь затем, чтобы понюхать большую орхидею или понаблюдать за ленивым насекомым.

Ворчун, следовавший за Ферил в нескольких ярдах, тоже ловил каждый запах, хотя они ему не очень-то нравились. Полулюдоед не был в восторге и от веток, которые норовили зацепиться за его длинные каштановые волосы или оцарапать широкое лицо.

Лишенный слуха, Ворчун знал, что другие чувства у него развиты сильнее. Он замечал всё — гнилые листья, влажную почву, надоедливый аромат темно-красных цветков водяных лилий, сладкий запах крохотных белых соцветий, свисающих с лиан. Где-то поблизости лежало мертвое животное — об этом говорил резкий запах разлагающейся плоти.

Однако змей, извивающихся, словно ленты, на нижних ветках почти каждого дерева, и широкохвостых ящериц и землероек, снующих по сырой почве, Ворчун не чувствовал — все перебивал запах суглинка. Все, кроме запаха Дикого, его преданного друга. Рыжий волк плелся позади, высунув язык от жары, держа уши торчком и то и дело оглядываясь. Зверь и эльфийка прислушивались, а полулюдоед был лишен этой способности.

Ворчун не мог знать, как звучит это место. Он попытался представить себе голоса птиц и гудение насекомых, которые слышал когда-то давно, но память подводила полулюдоеда. Отчаявшись вспомнить, он решил, что, возможно, позже попросит Ферил описать ему лесные звуки.

Полулюдоед понимал, что это место заворожило Ферил. Эльфийка разговаривала со многими змеями и ящерицами, мимо которых они проходили, — все эти твари были слишком малы для обеда. Ворчун подозревал, что она пытается мысленно раствориться в этом заболоченном лесу, чтобы забыть о том, что произошло с Золотой Луной по вине Дамона Грозного Возка. Она грустила, и Ворчун это знал, она смущалась и чувствовала себя не в своей тарелке везде, кроме мест, подобных этому, среди дикой природы. Здесь Ферил могла расслабиться и успокоиться. «Сколько еще она сможет пробыть с нами? — размышлял полулюдоед. — Когда решит оставить шумную компанию и отправится во влекущий ее лес?»

Два дня назад во время охоты они не уходили так далеко от остальных, не бродили так долго, и Ферил не разговаривала со всеми животными подряд. Тогда они шли по делу, за мясом, выследили ту самую жирную ящерицу, с которой легко справились. Вчера они уходили глубже в болота, и эльфийка заколебалась, прежде чем решиться убить на обед большую ящерицу размером с каймана.

Сегодня было совсем плохо. Ферил выглядела еще более рассеянной, все время задерживалась, далеко отходила, разговаривала с птицами и лягушками. С одной стороны, полулюдоеду казалось, что она счастлива, но, с другой стороны, такое поведение его беспокоило.

«Настало время подумать о пище, — подумал Ворчун. — Раз уж Ферил так занята, придется взвалить это дело всецело на свои широкие плечи и дать ей ненадолго сбежать в свои мечты». Полулюдоед собирал фиолетовые плоды размером с кулак, которые в изобилии росли на огромных шелковистых лавовых деревьях. Фрукты оказались сладкими, сочными и ароматными, он намеревался собрать столько, чтобы хватило не только на ужин, но и на завтрак. Ворчун был уверен, что фрукты съедобны, он видел, как их ели маленькие обезьянки. Полулюдоед положил кусочек в рот, и капли сока тут же побежали по его подбородку. «Пойдут и фрукты, если не удастся найти мясо». Он глянул на землю в надежде увидеть отпечатки копыт. Раньше они замечали следы оленя, но он, скорее всего, был уже далеко. Олень был бы таким вкусным, конечно, если бы Ворчуну удалось убить его прежде, чем эльфийка успеет подружиться с животным. Она не может убить того, с кем успеет поговорить.

Ферил остановилась. Полулюдоед взглянул на нее и увидел, что эльфийка рассматривает огромного удава. Она поднялась на цыпочки, чтобы оказаться нос к носу со змеей, длинный хвост которой скрывался в ветвях дерева. Змея была темно-зеленой, цвета листьев, ее спину украшали коричневые пятнышки.

— Ферил, осторожно. Змея есть большая очень.

Дикий прижался к ногам Ворчуна и зарычал на змею. Полулюдоед потянулся за кофель-нагелем, который был заткнут за пояс, и липкими от сока руками выдернул свое оружие из-за ремня.

— Змея — обед.

Ворчун шагнул вперед и поднял кофель-нагель, но, увидев, что Ферил что-то шепчет, а змея шевелит языком в ответ, опустил его и поджал губы.

— Ты разговаривать со змеей. Это значить, змея не есть обед. Хорошо. Я не любить змеиное мясо.

Эльфийка кивнула и махнула рукой, показывая, что он может идти дальше.

Полулюдоед немного понаблюдал, как Ферил улыбается, закрывает глаза, а змея высовывает язык, чтобы дотронуться до носа эльфа, и убрал оружие.

— Дикий дать бы мне убить змею для обед, — говорил он волку. — Дикий не заводит друзей. Хорошо. Я лучше хотеть оленя.

И Ворчун пошел прочь, продолжая искать оленьи следы.

— Великая змея, — тихо шипела Ферил. — Ты, должно быть, прожила много лет, чтобы вырасти такой огромной. Древняя и самая мудрая.

— Не так много лет, — ответила змея шипением, которое эльфийка мысленно перевела в слова. — Не старше этого болота. Но намного мудрее болота.

Ферил протянула руку и пробежалась пальчиками по голове змеи. Чешуйки были такими гладкими, что она замерла, наслаждаясь необыкновенно приятными ощущениями. Змея щелкнула языком и посмотрела прямо в ее сияющие глаза.

— Здесь не всегда было болото, — прошипела эльфийка. — Друзья говорят, что здесь была широкая равнина. В округе, в деревнях жили люди.

— Я родилась вместе с болотом, — ответила змея, спускаясь ниже. — Я принадлежу болоту. Ни о каком другом месте и не знаю. Ничего не знаю и о других людях, кроме тебя.

Ферил пальцем поманила змею, и та положила тяжелую широкую голову ей на ладони. Эльфийка погладила ее по темной полосе, где смыкалась пасть.

— Я выросла на земле, покрытой льдом, — сказала она. — Там очень холодно. Такой ее сделал белый дракон. Она по-своему красива, но не так прекрасна, как этот лес.

— Болотом тоже управляет дракон, самка дракона, — прошипела змея. — Болото ей служит. Болото… прекрасно.

— А ты? Ты служишь ей?

— Она создала болото. Она создала меня. Я принадлежу ей, как и болото.

Ферил снова закрыла глаза и стала сосредоточиваться на змее пока мысли о ней не заполнили все существо эльфийки.

— Я хочу увидеть, как драконица создавала этот лес, — сказала она, поднимая веки и внимательно глядя змее в глаза. — Ты покажешь мне? Покажи, что ты можешь, великая змея!

Змея высунула язык, и ее толстый чешуйчатый хвост, шурша, спустился еще ниже по веткам. Эльфийке показалось, что она была более двадцати футов длиной. Ферил начала напевать старинную эльфийскую мелодию, в которой мотивы сменяли друг друга так быстро, мягко и плавно, что она походила на журчание ручейка. Когда мелодия превратилась в трель, Ферил позволила всем своим чувствам превратиться в одно, которое по рукам, сквозь пальцы стало переливаться в змею, заполнять змеиное тело, словно миллионы гибких чешуек, которые его покрывали. Через мгновение она уже глядела на себя со стороны, глазами змеи, и рассматривала татуировки на загорелом лице — вьющиеся листья дуба, символизирующие падение, и красную молнию через весь лоб, говорящую о том, что она может бегать со скоростью волка. Затем змея посмотрела в сторону, и Ферил увидела толстые, широкие листья огромного каучукового дерева.

Мир в её глазах стал зеленым. Этот цвет преобладал, доминировал над всем. Он завладел ее вниманием и вдруг померк, стал черным. Потом чернота приобрела форму, покрылась чешуей и ожила.

— Драконица, — услышала она свой собственный шепот.

— Онисаблет, — ответила змея. — Драконица называет себя Онисаблет Темнота.

— Темнота, — повторила Ферил.

Драконица слегка пошевелилась, и эльфийка сумела разглядеть ее очертания на зеленом фоне того, что прежде было равниной. Ароматы стали не такими сильными и изысканными, исчезла приятная влажность. Это напомнило Ферил землю, на которой она выросла.

— Дом, — прошептала она.

— Это болото может быть твоим домом, — ответила змея.

Черная драконица закрыла глаза, и бледно-зеленая долина потемнела. Ферил чувствовала, что Сабл составляет единое целое с землей, управляя ею, подкармливая, заботясь, как любящая родительница. Вокруг Онисаблет с быстротой водного потока, затапливающего поселки и пашни, вырастали деревья. Перемены заставили людей покинуть свои жилища. Равнинные животные почувствовали себя полноправными хозяевами земли. Они больше не боялись людей, которые раньше на них охотились. Теперь драконица и ее союзники охотились на людей.

Ивы, прежде изредка попадавшиеся в этих краях, сильно разрослись. Корни далеко тянулись по земле, а могучие кроны отнимали свет у берез и вязов, постепенно убивая их. Кроны стали домом для черных птиц и воробьев. Тонкие ивовые ветви пологом склонялись к земле и целовали воду. Ферил проводила взглядом небольшой ручеек, который быстро превращался в топь. На его поверхности то и дело появлялись небольшие кочки.

Молодая поросль всего за несколько лег стала могучими деревьями. Эти гиганты возвышались над землей на сотни футов и казались вековыми деревьями, хотя им было от силы десять лет. Земля, даже холмы, прежде густо поросшие травой, быстро покрылась папоротниками, сарсапарелем и пальметтами.

Мир перед глазами Ферил продолжал меняться. Глубокие водоемы превратились в грязные болота, река обмельчала, ее дно поросло водорослями, на берегах появились крокодилы. Залив Нового моря, который когда-то был кристально голубым и ласкал взгляд, стал серо-зеленым и мутным, а позже и вовсе потемнел, покрывшись слоем мха. Со дна к водной поверхности залива тянулись растения, выстилая наверху целый ковер.

Восточное побережье Нового моря исчезло, будто никогда не существовало, вместо него распростерлось огромное болото, чем-то привлекшее Ферил. Ее сознание уплывало все дальше от тела, она пьянела от чувства сопричастности к происходящему. «Я ненадолго», — уговаривала себя эльфийка.

Над заболоченным заливом кружили облака мелких мушек, из воды выползали змеи. Сначала они были небольшими, но, удаляясь, увеличивались в размерах. Белые цапли, журавли, фламинго, скользящие по водной глади, были намного крупнее и красивее, чем Ферил могла себе представить. Жабы и черепахи скапливались на берегу, поедая насекомых, и росли на глазах. Магия черной драконицы, бывшая в то же время магией этой земли, растила и лелеяла их и одновременно — Ферил. Болото убаюкивало ее, как ребенка успокаивают материнские руки.

— Болото могло бы быть мне домом, — услышала она собственный голос. — Прекрасное болото… болото… — Ферил все труднее было подбирать слова. — Лишь ненадолго.

Дышать становилось тяжелее. Грудь что-то сжимало. Чувства смешались, но это не волновало эльфийку, она сливалась с лесом, небом, болотом.

— Ферил! — ворвался в ее прекрасный мир крик, — Ферил!

Ворчун бросился на змею, которая спустилась с дерева и кольцами обвила эльфийку. Полулюдоед ругал себя за глухоту, за то, что, не слыша происходящего, недодумался вернуться и посмотреть, за уверенность в том, что Ферил в безопасности. Он оставил ее, увлекшись поисками следов оленя, но Дикий, рыча, заставил Ворчуна повернуть назад.

Эльфийка даже не пыталась сопротивляться и спокойно лежала в объятиях змеи, хвост которой уже обвивал ее шею, когда Ворчун бросился к Ферил и его сильные руки начали разматывать страшный клубок. Хвост был таким толстым, что его трудно было обхватить. Змея, состоящая из одних мускулов, была сильнее полулюдоеда и не оставляла намерения убить эльфийку.

Дикий рычал, время от времени впиваясь зубами в тело змеи, но она была так велика, что волк не мог серьезно ее ранить.

Ворчун выхватил кофель-нагель и стал вспарывать кожу змеи по направлению к голове, туда, где продолжал атаковать Дикий. Змея подняла голову и обнажила зубы. Воспользовавшись моментом, Ворчун глубоко вонзил кофель-нагель между глазами твари. Он бил снова и снова, не слыша шипения змеи, рычания волка и треска лопнувшего гигантского черепа. Лишенный слуха, он раз за разом погружал свое оружие уже в мертвое тело змеи.

Наконец Ворчун отбросил кофель-нагель и, упав на колени, принялся распутывать Ферил, молясь, чтобы все обошлось.

— Ферил быть все хорошо. Пожалуйста, — глухо всхлипывал он. — Ферил быть живая.

Его труды увенчались успехом — эльфийка открыла глаза. Полулюдоед легко поднял ее на руки и понес прочь от убитой змеи.

— Ферил есть все хорошо, — повторял он. — Ферил есть все хорошо.

Эльфийка внимательно посмотрела Ворчуну в лицо, на его нахмуренные брови. Мысли прояснялись. Она поняла, что вернулась в мир, в котором лишилась Золотой Луны и Шаон, в мир, погибающий из-за Дамона Грозного Волка. Ферил наклонила голову и посмотрела вниз, на землю.

— Я в порядке, Ворчун, — сказала она, зная, что он ее не услышит.

Полулюдоед отпустил ее, поддерживая за руку, пока не убедился, что она может стоять сама. Волк терся о ноги эльфийки мокрым носом, приободряя и придавая ей мужества. Ферил вновь посмотрела наверх и, встретив обеспокоенный взгляд Ворчуна, большим пальцем указала на себя и улыбнулась. Этот жест означал, что все отлично. Но это было неправдой — грудь жгло, ребра ломило, а чувство удовлетворенности и спокойствия, испытанное в этом месте раньше, покинуло ее.

Ворчун указал на мешок, лежавший рядом с мертвой змеей.

— Нашел обед, — сказал он. — Мясо. Фрукты. Змея. Сегодня больше нет охоты. Нет больше разговоров со змеями.

Ферил кивнула и позволила полулюдоеду отвести ее обратно к товарищам.

Джаспер разочарованно смотрел на добычу, принесенную друзьями. Однако, распробовав, он обнаружил, что мясо змеи мягче мяса ящерицы, а фрукты приятны на вкус. Он съел более чем достаточно, чтобы набить желудок, а потом уселся на землю, прислонившись спиной к дереву, и стал смотреть на заходящее солнце.

Риг слушал рассказ Ферил о болоте, о том, как она видела его рождение, и ежеминутно задавал вопросы. Ферил описывала свое приключение, а Ворчун бурно жестикулировал, изображая схватку со змеей. Фиона тем временем обрабатывала змеиную кожу, из которой могли бы получиться превосходные ремни.

Гном, не замечая оживленного разговора товарищей, копался в кожаном мешочке. Он достал большую застежку для ремня, которую Риг нашел в грязи, и приколол ее к ручке скипетра. Потом Джаспер взмахнул Кулаком Э'ли в полумраке южного вечера, наслаждаясь сверканием драгоценных камней, и почувствовал в пальцах приятное покалывание.

Глава 4 Украденные мысли

— Кулак Э'ли, — прошептала Аша.

Она ходила взад-вперед по залу мимо запертой двери в библиотеку. Наконец она остановилась перед картиной, висящей на стене, и тяжело вздохнула. На полотне, написанном ею много лет назад, была изображена ивовая роща, под деревьями сидел Палин с маленьким Алином на коленях. Аша пальцами коснулась завитков масляной краски — прошлась вдоль ствола дерева к лицу мужа.

Такие деревья росли на острове эрдов и в лесу Квалинести, хотя, по правде говоря, деревья владыки Бериллинтранокс были крупнее. Аша видела их, когда была в плену у эльфов, пока Палин, Ферил и Джаспер разыскивали Кулак Э'ли. Сейчас Ферил и Джаспер, наверное, в похожем месте, в лесу, где властвует черная драконица…

Она закрыла глаза и снова попыталась вспомнить. Квалинести. Лес. Кулак Э'ли.

Вспомнить.

Аша видела, как Палин уходит, как лес скрывает его, Ферил, Джаспера. Мир перед глазами стал зеленым, и она почувствовала себя одиноко и растерянно. Происходящее немного пугало. Какое-то время она слышала лишь свое взволнованное сердце. Потом к его биению присоединилось мягкое шуршание листьев на легком ветру.

Птицы на ивах снова запели. До нее доносилось шуршание енотов, бурундуков, белок. Аша прислонилась к толстому стволу высокого дерева и постаралась расслабиться под звуки тропического леса. При других обстоятельствах или если бы муж был рядом, она могла бы наслаждаться окружающей красотой или хотя бы спокойно наблюдать происходящее вокруг. Но теперь Аша чувствовала себя неловко, будто грубо, без приглашения вторглась в эльфийский лес, и невольно вздрагивала от любого треска.

Она глубоко вздохнула, собираясь с мыслями, и, упрекая себя в излишней нервозности, тихо помолилась Богам, чтобы муж был жив, здоров и невредимым вернулся к ней, и чтобы нашел древний скипетр, чтобы она сама не пострадала, чтобы эльфы поняли, что она и Палин действительно те, кем представились.

Аша не была так уверена в благополучном исходе дела, как пыталась показать, уговаривая товарищей оставить у эльфов именно ее. Она сомневалась, что Палин сможет найти артефакт за несколько недель, отведенных для этого эльфами, как сомневалась в том, что скипетр вообще существует, полагая, что он мог быть лишь вымыслом старого ученого.

И все же Аша чувствовала, что эльфы, остановившие их и не поверившие, что ее муж действительно один из самых могущественных магов Кринна Палин Маджере, остаются где-то поблизости.

Когда остальные исчезли в лесу, квалинестийцы оставили ее наедине с собственными мыслями, но Аша продолжала ощущать, как их взгляды впиваются ей в спину. Она представила себе эльфийские луки и стрелы, которые могли в нее полететь в любую минуту, и делала все возможное, чтобы выглядеть сдержанной и спокойной, пытаясь не дать эльфам повода думать, что ее удалось испугать. Она сдерживала дрожь в пальцах, смотрела прямо перед собой и не шелохнулась, услышав позади себя чей-то голос:

— Аша.

Ее имя прозвучало, как дуновение ветра. Голос принадлежал эльфийке, предводительнице квалинестийцев.

— Аша Маджере, так ты себя называешь.

В голосе звучали насмешливые нотки.

— Настоящая Аша Маджере не стала бы вторгаться в наш лес.

Неожиданно эльфийка вышла из тени и двинулась к женщине. Кусты неподалеку шевельнулись, выдавая спрятавшихся в них лучников.

— Кто ты? — спокойно спросила Аша.

— Твоя хозяйка.

— Как тебя зовут?

— Имена дают некоторую власть, Аша Маджере. Я не дам тебе возможности получить надо мной власть. Придумай для меня имя, если тебе это так нужно. Людям необходимо ко всему и ко всем приклеивать таблички с названием.

Аша вздохнула:

— Тогда я просто не буду к тебе обращаться. Я буду считать тебя своей хозяйкой, как ты желаешь, ничего более. Никаких близких отношений, даже намека на дружбу. Это, как мне кажется, тоже дает некую силу.

Эльфийка улыбнулась:

— А ты смелая, Аша Маджере, кем бы ты в действительности ни являлась. Я награжу тебя за это. Ты осталась у нас, пока твой дорогой муж отправился за своей смертью. Ты глупа, женщина. Ведь он, скорее всего, не вернется, и мне придется решать, что с тобой делать. С нами ты остаться не можешь. Так что же мне с тобой делать? Может, оставить тебя для дракона?

— Палин отыщет скипетр и вернется, — ответила Аша, глядя прямо перед собой. — Он тот, за кого себя выдает, и я та, за кого себя выдаю. Палин Маджере найдет то, что ищет.

— Кулак Э'ли, — уточнила эльфийка. — Если он не Палин Маджере, но сумеет отыскать Кулак Э’ли, мы отнимем у него его находку.

— «Так вот почему вы отпустили его, — подумала Аша. — Хотели, чтобы он добыл для вас скипетр».

— Он Палин, — повторила она вслух. — И ему удастся.

Рядом с высоким широколистым папоротником мелькнуло чье-то лицо с чуть оттопыренным острым ухом. Аша довольно подумала, что эльфы не такие уж и незаметные. Потом она взглядом скользнула по луку со стрелами. Возможно, эльф хотел, чтобы его увидели, таким образом пригрозив ей.

— Ему удастся? — повторяла эльфийка как попугай. — Вряд ли.

Она подошла к Аше еще на несколько шагов, повернула голову, чтобы взглянуть ей в лицо, впиваясь зелеными глазами в золотые глаза.

— Десятки моих людей пытались подступиться к старому замку, где находится скипетр. Как смогут трое — гном. Диковатый Эльф и человек — победить там, где потерпели поражение десятки.

— Палин, он…

— Что? Другой? Могущественный? Если он действительно Палин, то он самый могущественный маг на Кринне, так, по крайней мере, говорят. Но у Палила была бы целая свита, как я думаю, и он не стал бы самостоятельно рыскать в этом лесу. Так кто же он? И кто ты? — Квалинестийка смотрела на нее не мигая, завораживая. Аша не могла отвести глаз.

— Он и есть Палин! Он самый могущественный из всех магов Кринна, это именно так.

— Значит, твой Палин чародей? Весь этот лес пропитан магией. Да и у меня есть чародейская сила, Аша Маджере, и ты ее узнаешь. Моя магия расскажет мне, кто ты на самом деле и что твои друзья ищут в моем лесу. Твои мысли не скроют правды.

Аша почувствовала, как некая сила настойчиво проникает в ее сознание и пытается управлять им. Она потрясла головой, чтобы прогнать это чувство, но оно не ослабевало. Напротив, голова начала болеть, а все тело — покалывать. Женщина была не в силах отвести взгляд. Луч света соединял ее глаза с глазами эльфийки.

Квалинестийка тихо усмехнулась.

— Скажи мне, Аша Маджере, если ты та, за кого себя выдаешь, расскажи мне о Бездне, где Палин победил Хаос. Тогда ты должна знать всю правду. Настоящая Аша была там.

Аша пошевелила головой, но боль только усилилась.

— Мы были в Бездне, я и Палин. Там были драконы. И Хаос. — Покалывание в ее теле превратилось в настоящую боль, перед глазами встали события прошлого: Аша увидела пещеру в Бездне, почувствовала жару и запах смерти. — Война…

— Лишь часть этой войны, женщина. Бездна была лишь ее частью. Эльфы сражались и умирали на всем Ансалоне во время этой войны. Впрочем, как и кендеры, гномы, многие другие. Злые драконы умирали, но и добрые умирали тоже. Большинство добрых, говорят. В битве участвовало больше добрых, чем злых. Ни один из драконов или рыцарей не выжил во время битве в Бездне. — Эльфийка на мгновение умолкла. — Даже Рейстлин Маджере, — закончила она. — Говорят, никто не выжил, кроме Аши и Палина Маджере.

— Из-за Хаоса в Бездне было столько смертей. Он был огромным, гигантом, он убивал драконов и растаптывал армии.

— Так называемый Отец Всего и Ничего? — Голос квалинестийки теперь звучал мягче, даже с нотками сочувствия. — Но почему ты не погибла в Бездне, Аша?

— Я не знаю, что меня спасло. Я готовилась умереть. Не знаю, как мы выжили среди смерти. Может быть, помогли драконы. Не знаю…

— Война с Хаосом нарушила баланс сил по всему Ансалону. Драконы-повелители, правящие миром в настоящее время, не стали бы столь могущественными, я полагаю, если бы были живы добрые драконы, погибшие во время битвы в Бездне, или хотя бы некоторые из них, чтобы сдерживать неуемную жажду власти. Войны Драконов могло и не быть. Бериллинтранокс не стала бы такой нахальной. В этом лесу раньше жили бронзовые драконы, а еще медные. Они сражались на этой войне и погибли. Без них некому было охранять лес, ничто не могло остановить Берилл.

Эльфийка заговорила громче. Ее резкий и ожесточенный голос было слышно далеко вокруг.

— Я точно не знаю, почему зеленая драконица обосновалась на нашей земле, изменила природу, поработила моих людей, забивала нас, будто скот. Мужчин убивала на глазах у их семей, детей похищала и распоряжалась ими по своему усмотрению. Не знаю, почему Берилл начала уничтожать эльфов, используя магию их крови для создания помощников. Да меня и не волнует почему, больше не волнует. Но меня беспокоит, что она все еще здесь, и каждый вечер я и мои люди не знаем, встретим ли новый рассвет.

— Палин как-то помог твоим людям, — сказала Аша. — Он помог спасти всех Квалинести. Если бы не он, еще многие, многие эльфы стали бы добычей Берилл. Он рисковал своей жизнью в Бездне, рисковал ради всего Кринна. Он и сейчас рискует. Ты же должна хоть немного верить. Теперь, когда ты узнала что-то из моих мыслей, ты должна верить…

Эльфийка подошла так близко, что Аша могла уловить ее дыхание, сладкое, как мелкий дождик, ласкающий весенние листья.

— Я верю, что он Палин, как и верю, что ты его жена, Аша. Легенды складывают о твоем муже. Но я знаю о тебе так мало. Ты для меня незнакомка. Так кто же ты? Как ты оказалась с Палином Маджере? Почему ты выжила в Бездне? — Зрачки квалинестийки расширились, словно пытаясь поглотить всю память Аши.

Картины прошлого вновь встали перед глазами женщины. Стены Бездны, лес Квалинести растаяли, исчезли сосны и огромные пестрые березы, ивы, дубы. Под ногами Аши и квалинестийки рассыпался песок, ледяное голубое море отступило на сотни миль.

— Дома, — прошептала Аша. На некотором расстоянии, за рядами ив и берез она заметила небольшую хижину. — Нет! — Она попыталась прогнать этот мираж. Остров эрдов, который исчез с лица Кринна, долго скрывал их существование от остального мира. — Тайное место, тебе нельзя о нем знать.

— Это о нашем лесе тебе не следует знать, а раз уж вы пришли к нам, то и мы имеем право, — ответила эльфийка. — Думай, Аша, думай. Покажи мне больше.

Аша была вынуждена, словно сторонний наблюдатель, смотреть на свою жизнь как на открытую книгу. Эрды занимались повседневными делами. В памяти Алю они не были одеты в одежды, скрывавшие их от постороннего глаза, а предстали во всей своей безупречной красоте.

— Так значит, ты дочь эрда. — Эльфийка заметила, что взгляд Аши остановился на одном из жителей, высоком мужчине, вырастившем ее, Протекторе. — Очень красивая по человеческим меркам, обычная по меркам острова. Несчастный, скромный ребенок.

— Нет, — сказала. Аша с грустью и сожалением в голосе. — Я не дочь эрда.

— Как же ты оказалась среди них?

Аша печально покачала головой:

— Я не знаю. Правда, не знаю. Рейстлин…

Эльфийка приподняла брови:

— Продолжай.

— Рейстлин сказал, что я там родилась. Мои родители там умерли. Он, правда, не сказал, как они там очутились, сошли ли они с корабля или… Это не имеет значения. Рейстлин сказал, что эрды приняли меня к себе.

— Откуда были твои родители?

Аша поджала губы:

— Мне об этом ничего не сказали, но они обо мне очень хорошо заботились.

— Так и есть, — говорила эльфийка, вглядываясь в картины далекого прошлого, — У них с тобой есть нечто общее, возможно потому, что вы прожили столько лет вместе на этом тайном острове.

— Во мне нет ничего особенного.

— Ты можешь этого и не осознавать. Что-то, о чем ни Рейстлин, ни эрды тебе не говорили. Я чувствую это, Аша Маджере. Твои глаза, твои волосы, твоя кажущаяся юность. В тебе действительно есть нечто особенное, неповторимое. Продолжай…

Аша отчаянно боролась с силой, заставлявшей ее показывать свое прошлое, но это сражение было проиграно. Через мгновение они уже наблюдали за юной Ашей, живущей среди народа эрдов. Они следили за тем, как она училась у них, становилась старше, но при этом всегда отличалась от людей, принявших ее.

— И они предложили тебе уехать, — категорично заметила эльфийка.

Эрды настояли на том, чтобы Протектор привел юную особу с золотыми глазами к лодке, стоящей у берега. И пожелал ей доброго пути. Лодка одиноко пересекла большую воду. Аше дали с собой лишь сумку, единственную вещь, которая могла напомнить о годах, проведенных на острове.

Через день на горизонте показался Палантас. Аша с сумкой через плечо поднялась на набережную, жадно впитывая краски и звуки города людей. Эти первые яркие впечатления ворвались в ее жизнь подобно сильному ветру, сбивая с ног. Сквозь туман увиденного Аша заметила, что и эльфийка поражена. Ее лицо выражало любопытство и волнение.

Незаметно пролетели недели, и дорожки Аши и Палина пересеклись. Аше довелось пережить этот момент снова. Сердце забилось чаще, лицо раскраснелось. Ее переполняли эмоции, надежды — тайные чувства, которыми она не хотела делиться с квалинестийкой. Аша вспомнила все полуправды, которые рассказывала Палину в первое время, и то, что было потом, вспомнила Тассельхофа Непоседу и его уверенность, что она дочь Рейстлина, — из-за ее золотых глаз. Она не пыталась его переубедить, решила: пусть кендер думает то, что ему хочется.

Аша позволяла новым друзьям думать то, что им хотелось, до тех пор, пока они не приняли ее за свою и не помогли избежать одиночества.

Прошло еще некоторое время, она увидела себя, Рейстлина и Палина на сожженной пустоши. Все они сожалели о том, что Аша не открыла правду, что дядя юного Маджере не ее отец. У Аши был шанс раскрыть свои чувства, узнать, отвечает ли Палин ей взаимностью. Она боялась, что больше никогда его не увидит, что он умрет и столько недосказанного останется между ними.

Палина посылали в Бездну, где в то время бушевала война. Юный Маджере через мгновение оказался бы в другом измерении с помощью заклинания. Их глаза встретились, возможно, в последний раз. И вот она уже отправляется в путешествие вместе с Рейстлином.

Мир проносился перед глазами Аши и эльфийки, словно акварели. Появились горные вершины, пещеры, воздух сразу стал сухим, хотя Аша еще помнила, что находится к лесу Квалинести, окруженная деревьями, а воздух влажен и сладок. Но память воссоздавала ощущение жары и запах серы пещер Бездны. Эльфийка также переживала то, что происходило давным-давно. Она впивалась глазами в то, что видела, посредством магии извлекая из потаенных уголков сознания Аши новые и новые картины.

На их лица падали тени драконов, летающих над головой. Аша с квалинестийкой наблюдали за ними с земли. На многих из них были наездники — Рыцари Соламнии и Рыцари Такхизис. Аше показалось, что где-то в небе она заметила Стила Светлого Меча, кузена Палина.

В воздухе витал дух сражения, крики людей эхом отдавались от стен пещер. Кругом царили кровь и смерть, лежали раненые драконы и раздавленные Хаосом люди. И был сам Хаос, чьи внушительные размеры не описать словами.

Эльфийку увиденное заворожило, лишило дара речи. Сквозь слезы Аша заметила Таса, такого молодого, полного жизни, сражающегося позади Отца Всего и Ничего, увидела половинки Серой Драгоценности в своих руках, которые ей доверили еще до начала боя.

«Нужно взять каплю крови Хаоса и поместить ее на эти половинки», — вспоминала Аша то, что говорил ей Дуган Красный Молот. Первая попытка совершить обряд не удалась. Тас приготовился ее повторить.

Палин открыл древнюю книгу. Рейстлин говорил племяннику, что эта книга обладает большой силой, что заклинания в ней написаны одним из величайших магов-полководцев Кринна.

В то время Аша всего этого не понимала. Ее бросили в этот мир, забрав из дома, защищенного от всех бед, где война была лишь словом, а драконы — только в сказках.

Однако она верила словам Дугана о силе, заложенной в половинки Серой Драгоценности, и полностью доверяла Палину Маджере, к которому испытывала нечто большее, чем просто дружеские чувства. Через минуту Аша уже молилась.

Она увидела, как губы Палина шевелятся, камень, вправленный в навершие его посоха в виде драконьей лапы, засветился нестерпимо ярким светом, который Палин вызвал специально, чтобы ослепить Хаоса.

В какой-то момент заклинание мага перестало действовать, и Хаос убил одного из драконов. Дракон, падая с огромной высоты, задел хвостом Палина и свалил его на каменный пол. Тот потерял сознание.

Аша смотрела во все глаза и не пропустила тот радостный момент, когда Тасу удалось вонзить кинжал в ногу Хаоса. Лезвие легко прошло сквозь одежду, срезав небольшой кусочек кожи. По кинжалу потекла кровь, и Аша уже была наготове с половинками волшебного камня, чтобы совершить обряд. Им нужна была лишь одна небольшая капля. И она упала на половинку Серой Драгоценности. Аша накрыла ее другой.

Они с Палином выжили. Но как? Ощущение двух камней, крепко сжатых в ладонях, исчезло, ее снова обступил лес зеленой владыки, рядом стояла эльфийка.

— Прости, что заставила тебя пережить все это снова, — тихо сказала она. — Так мы решили вопросы, на которые ты не знала ответов.

Аша почувствовала, как сила, контролировавшая ее мозг, ослабевает. Головная боль прошла. Женщина часто заморгала — она долго смотрела в глаза квалинестийки не мигая, и у нее устали глаза. Поглядев по сторонам, Аша обнаружила, что больше десятка эльфов вышли из укрытия и внимательно смотрят на нее. Она испугалась, подумав, что они тоже видели всю ее жизнь у эрдов, ужасы, перенесенные в Бездне, и теперь посвящены в ее самые сокровенные мысли.

— Бездна, — прошептала Аша. — Столько смертей.

— Все еще много смертей, — сказала квалинестийка с грустью. — Бериллинтранокс поработила многих наших соплеменников. С каждым годом число эльфов сокращается. Нам понадобятся века, чтобы восстановить былую мощь, стать такими же сильными, как наши далекие предки. Может, мы уже никогда не станем народом, о котором написано в легендах.

— Но если Палин найдет скипетр…

— Если, — резко прервала ее эльфийка. — Палин ищет этот артефакт, скипетр… Кулак Э’ли. — Она замолчала и внимательно посмотрела на Ашу. — Твоя память рассказала мне, что вы не уверены в его местонахождении и в том, обладает ли он реальной силой.

Аша прищурилась, пытаясь понять, не продолжает ли квалинестийка читать ее мысли.

— Не важно, что я думаю. Главное, Палин уверен.

— Да, скипетр существует. Он называется Кулаком Э'ли. В древности он принадлежал самому Сильваносу. Говорят, он богато украсил скипетр драгоценными камнями и вложил в него волшебную силу. Возможно, будь у нас Кулак, мы смогли бы как-то противостоять драконам. Однако до сегодняшнего дня приспешникам драконов удавалось не подпускать нас близко к этому сокровищу.

— Если Палин добудет скипетр, вы не сможете его отнять! — Аша впервые повысила голос на свою хозяйку. — Нам нужен…

— Я не отниму его, если он его добудет. Я буду счастлива, если Кулак в ваших руках защитит мой народ от жителей Башни. Кто знает, какие ужасы нас ожидают, если артефакт окажется здесь. Но ты должна обещать… — глаза эльфийки запылали, и Аша почувствовала непреодолимую слабость. Уставший мозг не был способен себя защитить, и квалинестийка беспрепятственно продолжала ставить магические опыты. — Если скипетр не будет использован в соответствии с планами твоего мужа, ты сделаешь все, что в твоих силах, Аша Маджере, чтобы сохранить его в целости и сохранности и вернуть его нам. Ты рискнешь своей жизнью ради этого скипетра — Кулака Э’ли, если понадобится. Ты рискнешь своей душой, потому что скипетр для Кринна ценнее тебя. Ты понимаешь?

— Я рискну жизнью, — шептала Аша. — Сохраню его. Обещаю. — Она помолчала, а затем спросила: — Сильванос… Для чего он держал этот скипетр?

— Я расскажу, Аша Маджере. Я расскажу тебе все.

Эльфийка улыбнулась и заговорила. Аша старалась вспомнить ее слова, но они были заперты в укромном уголке ее памяти. Они…

— Ты рассказывала о том, как вы путешествовали, прежде чем оказаться в этом лесу, — сказала квалинестийка.

Аша схватилась за голову, которую вдруг пронзила острая боль.

— Да, — отвечала она, будто ее загнали в угол. — Мы приплыли сюда на корабле.

— Как назывался корабль?

— «Наковальня Флинта». Так его называл Джаспер, потому что отдал за корабль драгоценный камень своего дяди Флинта.

— Дядя Флинт?

— Флинт Огненный Горн. Один из Героев Войны Копья.

— Гном, воспетый в легендах, — кивнула эльфийка. — Что-то случилось, Аша?

— Кажется, я что-то забыла. Может, о скипетре. Возможно, я что-то хотела сказать. Может…

— Должно быть, это не важно.

— Думаю, да.

— Аша! — Блистер подергала ее за рукав, чтобы вывести из задумчивости. — Тебе лучше войти. Темный Чародей нашел Дамона. Конечно же, с моей помощью.

Аша улыбнулась кендерше.

— Все в порядке, — сказала она мягко. — Не терпится посмотреть.

В центре круглого стола из красного дерева стоял большой хрустальный сосуд с розовой водой. Дюжины толстых свечей освещали строгие лица магов, которые вглядывались в блеск у поверхности воды.

Палин сидел рядом с Темным Чародеем, загадочной фигурой, облаченной в серый плащ. Хотя оба Маджере были знакомы с ним несколько лет, узнали о нем или о ней не много. Плащ был настолько просторным, а голос таким мягким и ровным, что нельзя было с точностью сказать, принадлежит он мужчине или женщине. Они знали лишь одно: Темный Чародей вышел к ним из Пустоши. Никто не обладал большими магическими способностями, чем он, да и никто из магов не осмелился бы участвовать в Последнем Тайном Совещании, где вырабатывался план выступления против Берилл.

Напротив мага сидел Хозяин Башни, который, как сказал Палин Аше по секрету, не был ни мужчиной, ни женщиной. Он явился воплощением Высшей Магии, высвободившейся на руинах Палантаса, павшего много лет назад. Хозяин и Башня Вайрет были одним целым.

Среди них был Алин. Аша посмотрела на сына. В последнее время он часто общался с золотым драконом Восходом Солнца, стараясь научиться у него магии. Дракон тоже был где-то в Башне, беспрепятственно бродя в облике мальчика. Он отличался бесконечным любопытством. Алин не виделся с женой и детьми месяцами, даже не разговаривал с ними, и, казалось, в ближайшем будущем ничего не изменится. Магия завладела всеми его мыслями. Она интересовала его еще больше, чем Палина. Это напомнило Аше Рейстлина.

Гилтанас стоял у стены, обнимая по-эльфийски изящными руками плечи эльфийки из рода Каганести. Это была Сильвара, серебряная драконица, подруга Гилтанаса. Они встретились несколько десятилетий назад и полюбили друг друга. В облике эльфийки Сильвара смотрелась потрясающе, но Аша знала, что это лишь маска.

Большинство присутствующих окутывали тайны и полуправды, как и саму Ашу. Эльфийка в лесу Квалинести подметила это очень точно. Откуда она? Куда, в конечном счете, они с Палином направлялись?

— Аша! Хватит мечтать! — Блистер потянула ее ближе к хрустальному сосуду.

Женщина вгляделась в мерцающие расплывчатые тени. По воде пошла рябь, и Аша внезапно поняла, что это завитки волос Дамона. Потом появилось его бледное, измученное и напряженное лицо.

— Им понадобилась моя помощь, потому что я знакома с ним дольше всех, — не умолкала кендерша. — Ну, хорошо, дольше, чем наши общие знакомые. Я знала его еще до Золотой Луны. Темный Чародей задавал мне самые разные вопросы о Дамоне. Даже о шрамах на руках, я их видела. О цвете глаз, манере говорить, походке, обо всем. Им действительно нужна была моя помощь в его поисках.

Вода замерцала зеленым, на изображении появилась листва, обрамляя вспотевшее от напряжения лицо Дамона. С него на землю капала дождевая вода, смешиваясь с дорожной грязью. Он ловко перепрыгивал через лужи и полусгнившие пни.

— Он на болоте, — пояснял Палин. — Быстро движется в том же направлении, что и Риг с остальными, опережая их. Они практически следуют за ним по той же тропе, хотя и не знают этого.

— Куда он идет? — спросила Аша, отодвигаясь от стола.

Темный Чародей провел бледной рукой над водой, и видение исчезло.

— По направлению к руинам деревни людоедов. Все дальше и дальше от нас.

— К Малистрикс, — предположила Блистер.

— Она завладела его душой, — сказал Темный Чародей.

«Откуда ему это известно?» — недоуменно подумала Аша.

Глава 5 Муки совести

— Нет! — раздался крик над болотом. — Дальше я не пойду, будь ты проклята!

Дамон Грозный Волк уронил алебарду и упал на колени, прижав обожженные ладони к груди. Он раскачивался взад-вперед, глядя прямо перед собой и скрипя зубами. На его руках не было ожогов, тем не менее, они горели от соприкосновения с магическим оружием. От них боль, словно пожар, распространялась во все части тела. В груди жгло.

— Нет сил!

Он не чувствовал, как по щекам текут слезы, куда большую боль причиняло осознание, что он убил Золотую Луну, Джаспера, ранил Блистер, Рига и Ферил… любимую Ферил, теперь потерянную для него навсегда.

— Это стоило мне друзей и всей моей жизни!

Дамон уронил руки на колени. На ноге в лучах заходящего солнца блестела красная чешуйка. Золотая Луна пыталась освободить его от этой тяжкой ноши, позволявшей красной драконице контролировать любое его движение. Дамон дрожащими руками дотронулся до вросшей в кожу пластины и попробовал подцепить ногтем край, но чешуйка не поддавалась. По телу Дамона прокатилась еще одна волна боли, он стиснул зубы, чтобы не закричать, и продолжал свои попытки. Хлынула кровь, но намертво приросшая чешуйка оставалась на прежнем месте.

— Будь ты проклята, Малис! — выдохнул Дамон и устало лег на сырую землю. — Ты сделала меня убийцей! Ты вселила в меня демона! Вот почему так жжет меня моя собственная алебарда! Она выжигает из меня твоего демона! — Он рыдал, глядя на оружие, лежащее рядом.

Дамон бросил алебарду, когда почувствовал приближение красной драконицы в тусклом свете заходящего солнца. Южная ночь быстро спускалась на болото.

Неужели ему удалось окончательно освободиться от власти Малистрикс? А может, она лишь переключила внимание на другие дела? В конце концов, отсутствие драконицы было не так важно. Важно, что теперь он свободен. Он свободен после бесконечных дней скитаний по болоту, когда приходилось питаться лишь фруктами и пить гнилую воду. Он свободен после убийства Золотой Луны, знаменитой целительницы Кринна, женщины, которая нашла его за Усыпальницей Ушедших Героев и убедила поднять восстание против драконов. Он убил ту, которая когда-то сказала, что сердце его чистое и благородное. Он был свободен после того, как потопил «Наковальню Флинта». Свободен, потеряв Ферил.

«Свободен? Я не могу вернуться на Шэлси, — думал Дамон. — Я не могу снова смотреть в глаза Ригу и Ферил. Я убийца, хуже убийцы. Я предатель, лицемер, я убил пожилую женщину и гнома, которых называл друзьями».

Грозный Волк закрыл глаза и какое-то время тихо слушал стрекотание кузнечиков и биение своего сердца, чувствуя, как боль в руках ослабевает. Он размышлял: «Может, стоит вернуться? Риг, конечно же, убьет меня, и это не так уж плохо, ведь так? Это намного лучше, чем быть игрушкой в лапах дракона».

— Смерть — это лучшее, что я заслуживаю, — прошептал Дамон. — Смерть за убийство Золотой Луны.

Рядом хрустнула ветка. Он открыл глаза и, не делая резких движений, посмотрел перед собой. Алебарда лежала там же, куда он ее бросил, поблескивая в сумерках.

Она была подарена Дамону бронзовой драконицей, спасшей ему жизнь. Магия оружия заключалась в том, что держать его в руках мог лишь человек безупречно честный. Алебарда начала жечь руки Грозного Волка, когда драконица завладела его разумом, когда он впустил в свое сердце демона. На лезвии засохла кровь Золотой Луны и Джаспера. Дамон решил, что не станет ее смывать. Пусть кровь служит напоминанием о его отвратительном поступке.

«Как я слаб, — думал он. — Я слаб духом, поэтому позволил Малис взять надо мной верх. Моими руками она уничтожала своих врагов». Дамону удавалось противиться воле драконицы, как он думал, пока они не пришли в Цитадель Света к Золотой Луне. «Возможно, я был слаб все это время, а она лишь терпеливо ждала подходящего момента, чтобы овладеть моей душой.

Может, драконице это удалось, потому что сердце мое запятнано службой Рыцаря Такхизис. Наверное, я обманывал сам себя, заглушив в душе голос темных сия и заведя в то же время дружбу с Ферил я Палина. Может, я притворялся, что нахожусь на их стороне. Этот голос во мне лишь ждал возможности сдаться на милость красной повелительницы и пролить праведную кровь. Кто справедливее Золотой Луны?»

— Будь я проклят!

Снова хрустнула ветка, и где-то поблизости с поверхности воды с диким криком вспорхнула болотная птица.

«И что же теперь делать? — продолжал размышлять Дамон. — Лежать здесь, пока какое-нибудь болотное животное не осмелится напасть и я не стану его обедом? Найти дорогу обратно к Рыцарям Такхизис? Они меня убьют: рыцарь, предавший Орден, приговаривается к смерти. Заслужил ли я нечто большее? Что мне осталось, кроме смерти? Смею ли я молить о спасении?»

— Ферил… — вздохнул он.

Стайки мелких мошек куда-то исчезли, и вокруг стало необыкновенно тихо. Дамон приподнялся с земли и стал внимательно вглядываться в тени между деревьями. Там что-то было, почти у земли, пропитанной болотной водой, где-то у нижних веток деревьев, стоящих так близко друг к другу, что образовывалась сплошная стена. Разглядеть можно было лишь верхушки елей, четко прорисовывавшихся в тусклом лунном свете. Однако этого было достаточно, чтобы различить три фигуры, подходившие к тому месту, где он находился.

— Потомки, — прошептал Дамон. Приближающиеся черные тени своими резкими очертаниями напоминали мужчин. За их спинами виднелись зубцы крыльев, как у летучей мыши, которые легкими бесшумными взмахами поднимали их над землей. Потомки подходили все ближе. Их морды с бесчисленным количеством зубов походили на морды ящериц, тела были черного цвета, и лишь зубы да глаза мерцали унылым желтым.

Скоро Дамон уже чувствовал их запах — резкий запах болота, зловоние разлагающейся растительности и застойной воды.

— Челове-е-ек, — прошипело существо побольше. — Мы нашли для нашей высочайшей повелительницы человека.

— Человек станет слугой повелительницы, как и мы, — ответило другое. — Онисаблет Темнота благословит человека.

Твари стали расходиться, окружая Грозного Волка.

Дамон рассмеялся, глядя на слуг черной драконицы. С таким трудом освободиться из плена красной владычицы, чтобы снова попасть в тиски смерти? Смешно. Он понял, что никогда не станет полностью свободным, никогда не искупит свою вину. Смерть — вот единственный выход. Он заслужил это, и лучше умереть, чем стать потомком. Дамон снова мрачно рассмеялся.

— Этот человек сумасшедший? — спросил большой потомок. — Есть ли разум в его телесной оболочке?

— Нет, — ответил Дамон, вздохнув, и поднял алебарду. — Я в своем уме, но проклят.

Алебарда была теплой, держать ее было неприятно, но не так болезненно, как прежде. Оружие уже не жгло руки так сильно, как в то время, когда его разумом управляла драконица.

— Может, еще есть у меня надежда, — прошептал Дамон. — Если я выжил после всего этого… — Он резко взмахнул алебардой, заставив трех потомков попятиться, и закричал: — Я не стану одним из вас!

— Тогда ты умрешь, — прошипел большой, подпрыгивая в воздухе выше смертоносного оружия.

Дамон бросился на ближайшего противника. Лезвие волшебной алебарды с легкостью распороло толстую кожу чудовища и врубилось в мощную грудную клетку. Потомок покачнулся и упал на спину, истекая ядовитой черной кровью.

«Кислота», — подумал Дамон и инстинктивно закрыл глаза. Испарения от кипящей крови жгли ему лицо и руки, под веками щипало. Грозный Волк чуть было не уронил оружие.

— Ты умрешь мучительной смертью! — услышал он над собой свистящий голос предводителя.

Дамон пытался открыть глаза, но кислота жгла, словно огнем. Вслепую он поднял алебарду, чтобы отразить новое нападение, направляя оружие туда, где, как он считал, находится враг, но стоило Грозному Волку повести оружием, как чудовище глубоко впилось когтями в его плечо. Дамон собрал все силы, чтобы устоять на ногах и вытерпеть жуткую боль.

Другой слуга черной драконицы подошел спереди и вырвал алебарду из рук бывшего рыцаря. Болотный воздух прорезал душераздирающий крик.

— Как жжет! — взвыл потомок.

Дамон услышал, как враг выронил алебарду, и она с приглушенным звоном упала на землю.

— Оружие сжигает зло! — закричал Дамон, стараясь вырваться из тисков предводителя, который кружил над ним. Все еще ослепленный кислотой, он пытался ухватиться за невидимого неприятеля. Чешуйчатая кожа черного потомка была слитком толстой, чтобы его ранить, и слишком гладкой, чтобы схватить и повалить на землю. Единственное, что Грозный Волк мог сделать, наносить врагу удары кулаками.

Тварь сильнее обхватила когтями плечи Дамона и, замахав крыльями, попыталась приподнять его над болотом. Она яростно трясла свою добычу, а из пасти на лицо бывшего рыцаря капала кислота.

— Ты разобьешься о камни, — ругалось чудовище. — Сломаешь свои хилые человеческие кости, а твоя кровь будет питать болото моей госпожи. Ты убил моего брата и ранил моего товарища. Темнота может делать потомков и без таких, как ты.

— Нет! Не убивай его! — услышал Дамон вскрик у себя за спиной. — Он бы понравился Онисаблет. Он силен и решителен. Повелительница нас щедро наградит за такую добычу!

— Тогда пусть сам идет к ней.

Потомок снизился и бросил Дамона в лужу гнилой воды. Он упал на мягкую, влажную землю, отдышался и принялся промывать глаза, чтобы очистить их от кислоты. Грозный Волк смутно видел очертания деревьев, веток и лиан, свисающих с них. Внезапно он заметил неяркую вспышку отраженного света. Это блеснуло серебристое лезвие его алебарды. Рядом стоял потомок. Он был похож на человека, только кожа была черного цвета, и двигался он неуклюже.

Дамон сжал зубы, пытаясь заглушить боль, и рванулся к своему оружию. Теперь алебарда и вовсе не жгла руки. Рыцарь затих на мгновение, слыша лишь стук собственного сердца и выжидая…

Тихий шелест крыльев над ним подсказывал, что большой потомок возвращается. Дамон быстро перевернулся на спину и выставил алебарду перед собой, ожидая нападения.

Лезвие вошло в тело потомка, чуть не развалив его надвое. Грозный Волк стремительным движением выдернул его и откатился в сторону. Как раз вовремя, потому что на его место упало мертвое тело, разбрызгивая зловонную черную жидкость.

— Я никогда не стану потомком! — крикнул он последнему из нападавших. — Я никогда не буду служить черной повелительнице! И никакому другому дракону!

Древко, мокрое от крови и болотной воды, чуть не выскользнуло из рук Дамона, когда он поднял алебарду на черного монстра.

— Тогда ты умрешь!

Дамон подался немного назад, но существо накинулось на него, прижав к земле всем своим весом. Потомок крепко держал бывшего рыцаря, с его подбородка на лицо Грозного Волка падали обжигающие черные капли.

— Ты умрешь за убийство моих братьев! — рычал потомок. — За то, что отказался служить Онисаблет.

«Я умру за то, что убил Золотую Луну и Джаспера», — думал Дамон.

«Ты не умрешь, — раздался голос в его сознании. — Ты должен победить черного потомка».

«Малистрикс вернулась», — в ужасе понял Дамон.

— Нет! — закричал он. — Я смогу противостоять тебе! — Он пытался освободить свой разум от власти Малис.

«Сражайся со слугой Сабл! Используй силу, которую я тебе даю!»

— Нет!

Против своей воли Дамон протянул руки к потомку и стал душить его. Он чувствовал, как магическая сила проникает в его мускулы, помогая отразить нападение чудовища. Ему даже удалось встать.

Ноги сами шли вперед. Дамон подобрал алебарду, что валялась неподалеку. Жгучая боль от прикосновения к рукоятке вернулась, но он ее будто не замечал. На лице Грозного Волка появилась усмешка Малис. Он решительно двигался в сторону последнего противника.

— У тебя ничего не выйдет, человек. Ты не умеешь летать. Ты не можешь быть в безопасности. И ты умрешь, человек! Умрешь от когтей Онисаблет. Темнота летит прямо сюда! — Черный потомок взмахнул кожистыми крыльями и взмыл к верхушкам деревьев, завис в просвете между ветками фигового дерева и обернулся.

Дамон чувствовал, что чем выше поднимается монстр, тем быстрее темнеет на болоте. Через мгновение он услышал треск валившихся деревьев, которые с корнем выдирали из земли.

Наступала полная темнота, а вместе с ней усиливался гнилой запах болота. Это напомнило бывшему рыцарю запах поля боя, когда десять лет назад он шел по полю Нераки в поисках убитых товарищей.

И хотя красная драконица управляла всеми его движениями, она не мог лишить Дамона ощущений. Он дрожал всем телом, его подташнивало.

— Темнота убьет тебя! — кричал сверху слуга Онисаблет. — Или заставит тебя служить ей, пока ты не состариться, плоть твоя не одряхлеет и ты не умрешь своей смертью.

Земля под ногами перестала сотрясаться. Темнота остановилась и замерла. Дамон внимательно смотрел прямо в ее огромные желтые глаза.

«Онисаблет, черная повелительница», — подумал Дамон. Несмотря на необыкновенную силу, которой его наделила Малис, он и надеяться не мог победить Сабл. Малис тоже это понимала.

Темнота подбиралась все ближе, от ее зловонного дыхания Дамона мутило. Онисаблет была такой огромной, что Грозный Волк не видел, где заканчивается это черное облако. «Я не стану тебе служить, — пытался сказать он, но слова застывали на губах, обреченных на молчание. — Я не хочу быть твоим слугой. Лучше убей меня, драконица».

— Ты не убьешь его, Онисаблет, — услышал Дамон свой голос. Он звучал гораздо ниже и сочнее обычного, растягивал слова, произносил их с нечеловеческим шипением. Устами Грозного Волка говорила Малис. — Это моя игрушка. Он несет мне свое древнее оружие. Моя чешуйка, Онисаблет. Посмотри на его ногу. На нем отличительный знак. Он мой.

— Малистрикс, — сказала черная драконица после минутного молчания. Она глянула на ногу бывшего рыцаря и поклонилась в знак уважения к красной повелительнице. — Я сделаю так, чтобы он в целости и сохранности покинул мои земли.

«Нет! — хотелось крикнуть Дамону. — Убей меня! Я заслужил свою судьбу!»

— Он больше не побеспокоит твоих слуг, Онисаблет, — продолжала Малис. — Я прослежу за этим.

Красная драконица обратилась к сознанию Дамона, давая указания своей марионетке.

«Ты пройдешь через владения Онисаблет, — сказала она, — и отправишься на юго-восток, пока не увидишь горы Блотена. На краю болота лежат руины Брукта, деревни людоедов. Отряд Рыцарей Такхизис — моих рыцарей — сейчас находится на пути туда. Я прикажу им не убивать тебя, хотя, как подсказывает мне твоя память, у вас есть традиция убивать предателей. Вместе с ними ты дойдешь до вершины горы, где отдашь мне алебарду и то, что останется, если еще осталось, от твоей души».

Брукт представлял собой небольшую деревеньку, окружавшую полуразрушенную башню из сланца и известняка, которую подпирали толстыми стволами кипарисы. Острая зубчатая башня походила на клык, а на ее стенах вились виноградные лозы.

На мощёных улицах жались друг к другу хижины из бамбука и соломы, встречались ветхие навесы со шкурами ящериц, заменявшими стены. Несколько домов соорудили из досок и щебня, а один, большой, с дверью, — из бывшего фургона. На некоторых досках сохранились надписи, говорившие о том, что раньше они составляли ящики для перевозки товаров. Можно было прочитать: «Мед Утренней Росы», «Сушеная кожа». Другие надписи были на неизвестном Дамону языке.

Кендер, гном и небольшая группа людей, собравшихся у основания башни, замолчали, заметив его приближение. Они были одеты в лохмотья, босоноги. Один из людей жестом показал на навес, из-под которого вышла женщина-гном и присоединилась к товарищам. Пальцами она постукивала по рукоятке маленького топорика, висевшего у нее на поясе.

— Друг? — спросила она низким голосом.

— Друг? — повторил гном.

К ней подошел кендер и что-то прошептал на ухо. Дамон попытался ответить, рассказать, что он далеко не их друг, а, напротив, невольный шпион красного драконицы. Им нужно бежать или убить его, но Малис парализовала его язык.

— Он с нами, — произнес чей-то голос из каменного здания. Открылась занавеска, заменявшая дверь, и из тени вышла женщина. Несмотря на жару, типичную для болота, на ней были надеты черные доспехи с эмблемой черепа на нагруднике. На черепе вилась мертвая лилия. Вся композиция была заключена в круг из виноградной лозы. Язычки красного пламени на лилии означали, что ее владелица служит Малистрикс. Черный плащ до лодыжек удерживали два зажима, украшенные драгоценными камнями. На плече, поблескивая золотыми нитями в лучах восходящего солнца, красовался рисунок, символизирующий битву.

— Добро пожаловать в Брукт, Дамон Грозный Волк.

— Так, значит, нам он не друг, — хмуро пробормотала женщина-гном.

— Командир Джейлан Телит-Мур, — услышал Дамон собственный голос.

Она слегка кивнула ему в ответ и подошла ближе. Вслед за нею из дверного проема один за другим вышли еще пятеро рыцарей.

— Мы прибыли сегодня поздней ночью, — говорила она властным голосом. — Здесь, в пустыне, как нам кажется, находятся несколько шпионов, сочувственно относящихся к Соламнии. Прежде чем мы уйдем, необходимо вывести их на чистую воду.

Командир в задумчивости поджала губы и изучающе посмотрела на Дамона.

— Возможно… — она махнула рукой двум рыцарям, которые жестом показали, чтобы он следовал за ними внутрь здания.

— Должно быть, ты очень важное лицо, — прошептал один из рыцарей, — раз твоего прибытия ждала командир Джейлан. Она бросила работу по вербовке людоедов, у Торадина лишь для того, чтобы тебя встретить.

Дамон вошел в дом и прислонил алебарду к стене. Потом он позволил рыцарям снять с него изодранную, обожженную кислотой одежду.

— Не трогайте оружие, — предупредила их Малис его голосом.

Хозяева показали Дамону огромный чан, вырезанный из цельного куска дерева, наполненный пресной водой. Он напился, вымыл усталое тело, остудил руки, горящие от прикосновения к волшебной алебарде. Надев одежду и доспехи, принесенные рыцарями, Дамон стал прислушиваться к шепоту в соседней комнате — рыцари обсуждали чешуйку на его ноге.

Доспехи Грозному Волку немного жали, очевидно, их владельцем был менее крупный мужчина. Дамон ненавидел как доспехи, так и оружие. Он снова пытался прогнать драконицу из своего сознания, но Малис легко контролировала каждый его шаг.

— Он готов, командир Джейлан, — позвал один из рыцарей.

Телит-Мур вошла и осмотрела Дамона с ног до головы. Холодный взгляд задержался на его лице.

Грозный Волк размышлял: «Она еще молода для столь высокой должности. Ей, должно быть, под тридцать. Хотя и появились первые морщинки, ни одного шрама нет». На решительном лице командира резко вычерчивалась тонкая полоска губ, не привыкших улыбаться, золотистые волосы, намного светлее, чем у Дамона, блестели на солнце. Он уже слышал об этой женщине — она была в числе верховных предводителей Рыцарства.

— Когда мы приехали сюда, то сразу опросили некоторых деревенских жителей, беглецов, — начала Джейлан. — Мы беспокоились, что они… что-нибудь сделали с тобой. Как оказалось, никто даже не слышал о тебе. Однако во время нашей беседы один из них своими ответами обнаружил присутствие шпионов Соламнии. Ты когда-то был близко знаком с Соламнийскими Рыцарями, не так ли, Дамой Грозный Волк?

«Я был близко знаком с одним, — подумал Дамон. — Со старым рыцарем по имени Джеффри, который спас меня, несмотря на то, что я пытался его убить. Какое счастье, что соламниец убедил меня покинуть службу Рыцаря Такхизис».

— Может, тебе удастся найти шпионов Соламнии для нас. Они в доме на окраине деревни. Помоги нам избавиться от этой маленькой неприятности. — Джейлан подошла еще ближе к Дамону, шепча ему прямо в ухо. — Малистрикс рассказала мне о тебе и о твоем удивительном оружии. Она думает, что убийство нескольких соламнийцев сделает тебя еще более покорным, тем самым более полезным для нее. Ты перестанешь восставать и пытаться избавиться от ее власти. Мы поможем ей полностью завладеть твоей душой и позволим заняться более важными делами. Вот почему я оставила это пустяковое дело для тебя. Иди и убей их.

Дамон весь сжался от боли, когда пришлось снова браться за древко алебарды. Он вышел вслед за командиром и зашагал в деревню.

Драконица наделила Дамона острым зрением, слухом и обонянием. Удивляясь новым ощущениям, он шел среди обветшалых домиков, пристально вглядываясь в горизонт. В конце улицы она заставила Грозного Волка остановиться.

Черные доспехи Дамона мерцали на солнце, плащ крупными складками ниспадал с плеч, на одежде не было ни пылинки, белая лилия сияла, изображение красной драконицы напоминало пламя на блестящем лепестке. Малистрикс отправила его на последнее здание.

— Эй, почему ты не с другими рыцарями?

Дамон посмотрел вниз на маленького лысого кендера, того самого, который шептался с женщиной-гномом.

— Тебя что, другие рыцари изгнали или еще что? Если тебя прогнали, не обязательно носить эти гадкие черные доспехи. Серебро тебе больше подошло бы, а обычная одежда выглядела бы лучше всего. — Кендер пренебрежительно поморщил нос. — Ты сделал что-то не так? Поэтому теперь и бродишь здесь в полном одиночестве? Можешь мне все рассказать. Я — потрясающий слушатель, да и делать сегодня нечего, только хожу да людей слушаю.

Дамон не обращал внимания на назойливого кендера.

— Ух ты, какое оружие! Я гляну, не возражаешь?

Малис заставила Дамона сказать:

— Нет, на мою алебарду нельзя смотреть.

— А как насчет твоего шлема? Спорим, мне он больше подойдет!

Дамон начинал хмуриться. Малис не выносила этот маленький народ. Она уже думала приказать Дамону убить кендера.

— Куда же ты идешь, такой мрачный?

Грозный Волк посмотрел на него злобно.

— Знаешь, в этой старой крепости нет ничего особенного. Я уверен. Был внутри. В округе Брукта есть места и поинтереснее. Я мог бы тебе показать.

Драконица приказала Дамону остановить коротышку. Он глубоко вздохнул.

— Я только пытался быть гостеприимным.

— Я не заслуживаю друзей. — Дамон удивился, что Малистрикс позволила этому замечанию сорваться с его губ. — Мои друзья обычно умирают.

Кендер отшатнулся от него.

— Гм, мне не очень-то и хотелось быть твоим другом, — сказал он с ноткой раздражения, потом повысил голос, перейдя на крик: — У большинства здешних жителей есть огромное количество друзей.

— Что?

— Ну, ты Рыцарь Такхизис, — проговорил кендер еще громче, шмыгая при этом носом. — Людей не интересуют Рыцари Такхизис, ведь так?

— Отойди в сторону, — посоветовал Дамон, чувствуя, что Драконица с минуты на минуту заставит его взяться за алебарду. Теперь он стоял прямо перед входной дверью и поспешил потянуться к ручке.

— Ты уже сделал достаточно, чтобы предупредить о моем приходе тех, кто засел внутри дома.

— Ты думаешь, я хотел это сделать? — искренне удивился кендер. Он беспокойно озирался, пряча что-то за спиной. — Нет, ты действительно думаешь, что я пытался кого-то предупредить?

Драконица тихо выругалась устами Дамона, и тот стал присматриваться к дому. Дверь была заперта — сквозь щели между досками виднелись деревянные засовы. Малис с силой напрягла мышцы на руках Грозного Волка и заставила его ударить алебардой. Дверь слетела с петель, и рыцарь оттолкнул ее в сторону.

— Думаю, ты был прав, я действительно хотел кое-кого предупредить! — воскликнул кендер. Он выхватил из ножен, висящих на поясе, маленький изогнутый кинжал и вонзил его в ногу Дамона. — Это тебе для компании!

Боль затмила ту, которая разрывала обожженные ладони. Теперь Грозный Волк не знал, что невыносимее, боль в ноге или жжение в ладонях, но Малис заставила Дамона забыть и о том, и о другом. Он сразу же заметил восемь вооруженных людей, затаившихся в комнате, повернулся к кендеру и попытался предупредить того.

— Убирайся отсюда! — заклинал Дамон сквозь сжатые зубы. — Малистрикс заставит меня убить вас всех!

— Я не вижу никакой Малистрикс! — крикнул кендер. — Я вижу лишь паршивого Рыцаря Такхизис! — и он снова вонзил нож в ногу Грозного Волка.

Дамон поднял кулак и с размаху опустил на маленькую голову кендера. Он ударил так сильно, что мог не только сбить того с ног, но и убить. Кендер не шевелился, и драконица, казалось, осталась довольна.

— Проклятый Черный Рыцарь убил маленького Таусельтопа! — воскликнул один из людей, скрывавшихся в доме, и поднял копье. — Взять его!

Все восемь людей двинулись вперед. Четверо из них были вооружены грубыми примитивными копьями, и четверо — мечами. Двое с мечами чем-то отличались от остальных. Одеты они были так же, но глаза горели необычным светом. Они смотрели прямо на Дамона, решительно, без тени страха.

Грозный Волк почувствовал, как власть драконицы над ним растет, проникает в каждую клеточку тела. На его лице появилась кривая усмешка.

— Нас намного больше, ублюдок Такхизис. Сдавайся! — рявкнул один из двоих, давая знак остальным опустить оружие.

Разум Дамона начинал затуманиваться. Из последних сил он мысленно твердил: «Не дайте мне их убить! Пусть они убьют меня! Дайте мне силы бросить оружие!». Он молился Богам, покинувшим Кринн, и неожиданно встретился взглядом с одним из людей.

— Сдаться тебе? — услышал Грозный Волк собственный голос. Малис заставила его поднять алебарду, и Дамон изо всех сил ударил соламнийца. Древнее оружие со звоном перерубило меч, и человек рухнул на землю. Дамон двинулся на человека с копьем. Алебарда рассекла копье на две части и отшвырнула копейщика в сторону. Грозный Волк чувствовал, что Малис наслаждается этой схваткой.

— Боги! — прокричал один из деревенских жителей. — Это оружие режет металл, словно масло!

— Так же оно разрежет и тебя, — прошипела драконица голосом Дамона.

Тренированное во множестве поединков тело Грозного Волка легко избегало ударов. Не подвело оно Дамона и сейчас — он поднырнул под копье противника и, извернувшись, ушел от удара меча другого. «Хоть бы выронить эту алебарду!»

Один из защищавшихся прыгнул вперед и попытался ударить широким клинком ниже магического оружия, но Дамон вовремя опустил его и буквально раскрошил меч, человек едва успел отпрыгнуть назад. Силы были неравны. Малистрикс и Грозный Волк знали это. Несмотря на численное преимущество, соламнийцы не могли бы победить Рыцаря Тьмы.

— Бегите прочь! — закричал Дамон, отвоевав мгновение у Малис. — Бегите, пока я всех не убил! — Он обрадовался, видя, как четверо кинулись в дальнюю часть дома. Остальные также побежали, стоило ему лишь сделать несколько шагов с поднятой над головой алебардой.

Благодаря зоркости драконицы он отчетливо видел, как беглецы пытаются разобрать дальнюю стену дома, цепляясь за шаткие доски. Проломив узкую щель, они начали протискиваться наружу. Один из Соламнийских Рыцарей все еще держал наготове меч, прикрывая отступление товарищей. Дамон внимательно посмотрел ему в глаза и понял, что тот скорее умрет, чем даст в обиду остальных.

— Беги! — рявкнул он на соламнийца, потом перевел взгляд на свои руки. Побелевшие пальцы, с силой сжимавшие смертельное оружие, горели.

«Позволь мне бросить алебарду!» — Дамон сосредоточился, пытаясь избавиться от оружия.

Рыцарь Соламнии чуть наклонился вперед и пошел на Дамона. Рыцарю Тьмы хватило мгновения, чтобы точно рассчитать удар. Волшебная алебарда легко прошла сквозь сухожилия и кость, отрубив правую руку нападавшего. Человек, не издав ни звука, рухнул на колени.

Дамон отступил на несколько шагов, чтобы не испачкать сапоги в крови. За его спиной послышались голоса, это жители деревни начали собираться на улице, обсуждая происходящее.

— Проклятый Черный Рыцарь! — вскричал раненый соламниец. — Прикончи же меня!

До Грозного Волка донесся резкий голос командира Джейлан, незаметно подошедшей и стоявшей в нескольких шагах от него:

— Ты слышал? Прикончи его!

Глава 6 Мрачное будущее

— Ты его хочешь убить, ведь так?

Риг пожал плечами:

— Фиона, иногда я только об этом и думаю. Часть меня винит его в смерти Шаон. Дракон, который ее убил… ну, дракон с Дамоном давно были одной командой. А Золотая Луна? Как же мне не желать мести?

Юная соламнийка внимательно посмотрела в темные глаза Рига:

— А что думает другая часть тебя?

Они устроились на длинном ивовом бревне и старались говорить как можно тише, чтобы не разбудить спящих товарищей. Мореход не согласился поменяться с Джаспером на посту, решив дать гному выспаться. После того как Джаспер рассказал о случае с Ферил и змеей. Риг перестал доверять эльфийке. Она могла в любую минуту уйти и найти себе дом в болотах или принять голодного аллигатора за лучшего друга, потому что у него улыбка приятная. Ворчун со своим верным волком за несколько часов до рассвета сменили на посту Фиону, и она решила составить компанию мореходу.

— Другая часть? — мягко засмеялся Риг. — Другая часть очень хочет свернуть Дамону шею. Конечно, после того, как он расскажет, почему напал на нас и убил Золотую Луну. Возможно, Палин и прав, во всем виновата чешуйка Малистрикс. Но и Палин может ошибаться. Даже маги не всегда правы. Ты же знаешь, мне Дамон уже начинал нравиться. Я даже восхищался им. Подозреваю, что… возможно… маленькая частица меня хочет, чтобы он был невиновен.

Вскоре после рассвета, соткавшись из воздуха, словно призрак, посреди лагеря появился Темный Чародей и сообщил, где сейчас находится Дамон со своей магической алебардой. Он направлялся к руинам деревни людоедов, которая называлась Бруктом. Гилтанас вместе с Сильварой полетели за ним, но в болотах след легко потерять, поэтому Риг с товарищами, скорее всего, доберутся быстрее серебряной драконицы, всего лишь придерживаясь первоначального курса.

За Бруктом тянулись горы Блотена, а рядом с развалинами начиналось ущелье Пашин. После того как они разберутся с Дамоном, чем бы это ни кончилось, останется лишь перебраться через горный хребет, и они окажутся в Кхуре, наймут какой-нибудь корабль на побережье и поплывут к острову Димернести. Темный Чародей сказал, что за это время постарается выяснить точное местонахождение подводного острова эльфов.

— Найдите остров прежде, чем мы попадем в Кхур, — сказал Риг. — Не хотелось бы, чтобы путешествие через болота оказалось напрасным.

— Нам еще идти и идти, — ответила Фиона. — И послезавтра, и послепослезавтра. — Она тщательно стирала грязь с доспехов. — Нам предстоит пройти больше, чем в предыдущие дни, если у нас вообще есть шанс догнать его. Думаешь, мастеру Огненному Горну удастся?

— Джаспер, он шустрый. Ему все удастся, но ты… тебе стоило бы подумать о том, чтобы оставить эти тяжелые доспехи, — посоветовал Риг, указывая на холщовый мешок с железными наручами и поножами. — Без всего этого тебе будет намного легче идти, мы сэкономим по нескольку часов в день. Мы не можем позволить себе опоздать из-за десятка кусков блестящего металла.

— Все это время я неплохо справлялась. Несколько часов роли не играют.

— Ну, раз ты так думаешь…

— К тому же эти доспехи — часть меня, самая важная часть.

Риг хотел было еще что-то сказать, но какой-то приглушенный шум, доносившийся из южной части леса, прервал его мысль. Это было похоже на фырканье огромной лошади, и что бы это ни было, оно приближалось. Мореход прижал палец к губам, вынул меч из ножен и знаком приказал Фионе оставаться на месте. Он быстро пошел по узкой лесной тропе, не обратив внимания на то, что соламнийка последовала за ним.

Они пробирались сквозь такие густые заросли, что дальше двух шагов перед собой ничего невозможно было разглядеть. Шум приближался и становился все более отчетливым с каждым ярдом. Риг продвигался медленно, ощупывая нетвердую почву под ногами.

Они отошли не более чем на сто ярдов от лагеря, когда сквозь кусты показался просвет. Одинокая бледная луна Кринна тускло освещала небольшой пруд, поросший ряской. Вокруг него сидело около полудюжины существ, облаченных в латы.

— Потомки, — прошептал Риг Фионе. — Черные.

Соламнийка широко раскрыла глаза. Она слышала рассказы Рига и Ферил о том, как они по неосторожности наткнулись на потомков в логове Келлендроса несколько месяцев назад. Однако их описания не шли ни в какое сравнение с тем, что она увидела своими глазами. Луна Кринна показала все их уродство и в то же время силу.

Половина существ напоминали людей, за спинами которых тихо шуршали крылья летучих мышей, острые сгибы которых постоянно цеплялись за листья папоротника. Крохотные черные чешуйки покрывали удлиненные морды потомков. На теле чешуйки заметно увеличивались в размерах, отражая неяркий лунный свет. Глаза были грязно-желтого цвета, как и клыки, когти на лапах — длинными, острыми и загнутыми. По всему телу тянулся узкий гребень, начинаясь от шеи и заканчиваясь на змеином хвосте.

Было слишком темно, поэтому мореход и соламнийка не могли рассмотреть, выглядят другие потомки так же, как эти трое, или иначе. Звуки, которые они, издавали, не походили ни на один из известных языков и напоминали скорее хрюканье.

Когда остальные потомки вышли из тени, Риг с Фионой обнаружили, что все они выглядят по-разному. У одного были крылья, но короткие, зубчатые и как будто рваные, а толстый хвост раздваивался на конце. Его голова больше, чем у других, походила на человеческую, но у основания челюсти росли длинные рога. Необыкновенно короткие руки твари заканчивались маленькими щупальцами.

Два последних потомка были самыми крупными, не меньше восьми футов ростом. Их тела покрывала толстая черная кожа, не отражавшая свет; не было ни намека на чешую или крылья, лишь складки на лопатках указывали на то, что это именно детища драконицы. Головы чудовищ казались непропорционально большими по сравнению с телом, длинные челюсти не могли закрыться полностью из-за огромных зубов, которые росли в разные стороны и выпирали наружу. Изо рта тонкой струйкой стекала кислота, с шипением исчезая в зарослях папоротника. Руки тварей были несоразмерно длинными, что напомнило мореходу орангутангов, которых он видел в детстве на острове Мисти.

— Да-а-а, пит-т-ть, — шипел главный потомок. — Пит-т-ть, и быс-с-стро. Этой ноч-ч-чью нам пред-с-с-стоит важ-ж-жная работа.

Два потомка, похожие на обезьян, зашли на мелководье, и зрачки Рига расширились от удивления. Их руки отнюдь не заканчивались клешнями. Они удлинялись, извиваясь как змеи, поднимая ил со дна пруда.

Риг бешено стучал пальцами по ножнам. Чудовища были демонически ужасны и похожи на синего потомка, которого он убил в пустыне. Он знал, что их нужно атаковать и прикончить, пока твари никому не успели причинить вреда. Их нужно… Он опустил оружие и жестом показал Фионе, чтобы она отошла.

С более безопасного расстояния мореход и соламнийка какое-то время наблюдали за потомками, утолявшими жажду, а потом отправились на запад.

— Возможно, нам удастся застать их врасплох, — шепнула Фиона, убедившись, что существа уже достаточно далеко и не могут ее слышать.

— Может, и получится, — тихо ответил Риг. «Это наш единственный шанс», — сказал он себе, а вслух продолжил: — Там, на поляне, у нас еще три человека. Я отвечаю за них. И потом, у нас другая задача: Дамон, волшебная алебарда, корона Димернести. Я не могу рисковать, подвергая опасности выполнение всей миссии.

Про себя он добавил: «Риг Мер-Крел, ты изменился, и я не уверен, что к лучшему».

Во второй половине следующего дня товарищи медленно продвигались сквозь заросли большого болота. Неожиданно шерсть на спине Дикого встала дыбом. Он прижал уши, стал нюхать воздух и лихорадочно рыть когтями землю.

Ворчун первым заметил волнение своего друга. Он указал Ригу на поведение волка. Полулюдоед взял пригоршню земли, поднес ее к носу и глубоко вдохнул.

— Волк что-то учуял, — сказал Риг.

— Я тоже что-то чувствую, — прошептала Ферил. — Какой-то неприятный запах.

— В этом месте все пахнет неприятно, — сказал Джаспер.

Фиона вынула меч и подошла к Ригу. Он вел маленький отряд в направлении, указанном Темным Чародеем. Они шли к руинам деревни людоедов, до которых оставалось не больше дня пути.

— Я думаю, надо прибавить шагу, — тихо сказал ей Риг. — Буду рад, если ты пойдешь со мной. Конечно, этот мешок с железом придется оставить.

Соламнийка выбрала самую сухую кочку и бросила вещи.

— Я с тобой, — подошла Ферил.

Риг нахмурился.

— В другой раз, — сказал он.

Ворчун посмотрел на Рига и приложил два вальца к губам, давая понять окружающим, что ему эта идея не нравится.

Мореход недовольно помотал головой и знаком постарался успокоить полулюдоеда. Потом Риг кивнул Фионе, чтобы она следовала за ним, и оба быстро исчезли среди деревьев.

— Думаешь, это Дамон? — Джаспер спросил так тихо, что Ферил пришлось наклониться к нему, чтобы разобрать слова.

— Мы еще не подошли к руинам, — ответила она.

— Да, но…

— Хорошо, мы тоже можем все узнать, — сказала Ферил и быстро зашагала но дорожке, по которой пошли Риг и Фиона.

Джаспер растерянно посмотрел вслед эльфийке, но Ворчун прервал его мысли, положив руку гному на плечо. Он что-то мычал и показывал на землю.

— Да, Риг хотел, чтобы мы остались, — прошептал Джаспер.

Ворчун понимающе кивнул, но гном вдруг вытянул перед собой руки, будто управлял лошадью, и возмущенно воскликнул:

— А кто это сделал Рига главным? Я тоже хочу войти и посмотреть!

Полулюдоед пожал плечами, взвалил на спину мешок Фионы и зашагал за Джаспером, стараясь не отставать. Волк тихо зарычал и, помедлив, пошел за хозяином.

Риг, Фиона и Ферил уже ушли далеко вперед, обогнув скалистый выступ, преграждавший дорогу к развалинам. По большим валунам, покрытым толстым слоем мха, брели грустные альфы в сопровождении четырех существ, похожих на ящериц.

— Чешуйчатые люди, — прошептала Ферил. — Потомки? Не похоже. Кто-то другой.

Зеленую кожу существ покрывали толстые крупные чешуйки. От покатых плеч и по всей груди тянулись более тонкие зеленые кожистые пластинки, на короткой шее сидела голова, похожая на голову аллигатора. У троих из них на поясе висели короткие копья с оранжевыми и желтыми перьями. Твари болтали между собой на неизвестном языке. Четвертый держал конец виноградной лозы, которая не давала узникам бежать.

— Это эльфы Сильванести, — прошептала Фиона.

— Я уже десяток насчитала, — добавила Ферил.

Светловолосые эльфы были связаны друг с другом так крепко, что не могли пошевелиться. Тугая веревка врезалась в кожу на запястьях и лодыжках. Изможденные пленные брели в изодранной, грязной одежде.

Не говоря ни слова, Джаспер достал из мешка Кулак Э’ли. К этому времени он научился ловко управляться со скипетром. Риг перехватил его взгляд и тоже приготовился к схватке, выхватив длинный меч. Они ринулись на ящериц, а Дикий с лаем побежал перед ними.

Фиона, не раздумывая, присоединилась к друзьям. Ворчун бросил холщовый мешок на землю и вытащил из-за пояса неразлучный кофель-нагель, не раз помогавший ему в стычках со слугами драконов. Лишь Ферил не двинулась с места. Она стояла на тропинке среди кустов, и ее не было видно со стороны плато. Эльфийка закрыла глаза и стала перебирать пальцами, наигрывая древнюю мелодию, словно музыкант по струнам арфы. Потом Ферил запела, и ее разум стал растворяться в природе болота.

Волк вцепился клыками в первую ящерицу, сбив ее с ног на траву.

Риг ударил тварь так быстро, что та не смогла воспользоваться копьем. Меч вонзился в ее бок, и на землю потекла черная кровь. Ящерица не издала ни звука, не шелохнулась, и Риг отступил, чтобы выбрать новую жертву.

Фиона без труда отразила удар нападавшей на нее третьей ящерицы и начала хлестать ее по щитку на животе. Тварь оказалась ловкой и легко изворачивалась, избегая серьезных ран.

Риг чудом ускользнул от нацеленного в него копья. В пылу схватки он выронил меч и теперь свободной рукой нащупывал три кинжала, висевшие у него на поясе. Он швырнул их один за другим в ящерицу, прыгнувшую в этот момент на Фиону.

— Попал! — закричал он.

Первые два кинжала вонзились в незащищенную грудь существа. Третий пролетел мимо назначенной цели.

— Спасибо, но я и сама могла бы справиться! — отозвалась молодая соламнийка.

— Я только хотел помочь! — ответил Риг, быстро разворачиваясь. Увидев справа от себя нового противника, он подобрал оброненный меч. Существо зашипело и плюнуло в лицо морехода кислотой. Тупой конец копья ударил Рига прямо в живот. Тот, ошеломленный, упал на спину и вытащил из-за пояса новые кинжалы.

Несмотря на глубокие раны, из которых хлестала черная кровь, противник Фионы оставался на ногах, намереваясь бороться до последнего.

— Сдавайся! — кричала Фиона, надеясь, что существо поймет ее язык.

Но ящерица только мотала головой, беспорядочно размахивая копьем.

Тем временем Ворчун боролся с ящерицей, которая шла во главе отряда плененных эльфов. Полулюдоед делал выпады, стараясь избегать длинного изогнутого кинжала противника. Джаспер тоже не сидел без дела. Со скипетром в руках он криками отвлекал существо, кружившее вокруг них. С двумя ящерица никак не могла справиться. Полулюдоед вонзил кофель-нагель в чешуйчатый бок, а Джаспер скипетром перебил твари позвоночник. Мертвая ящерица рухнула бы прямо на них, не успей они вовремя отскочить.

В нескольких ярдах от них Ферил продолжала перебирать тонкими пальцами стебли высокой травы, словно струны.

— Дикий, оставь ее, — прошептала она. Мысленно эльфийка оторвались от того места, где находилась, и невидимым ветерком понеслась к волку, напевая ему свою песню.

С крепких челюстей Дикого стекала черная кровь ящерицы — он прокусил толстый слой зеленых чешуек и собирался вспороть живот твари, снова и снова вонзая клыки в тело врага.

— Оставь ее в живых.

Песня Ферил становилась громче, звеня в траве. Кинжалы, брошенные Ригом рядом с волком и ящерицей, поднялись в воздух и начали поворачиваться. Они кружились вокруг рук, ног, горла противника Дикого и в какой-то момент пригвоздили его к земле, не задев волка.

— Дикий! — крикнула Ферил, приходя в себя.

Волк взглянул на нее и бросился к ящерице, с которой боролся Риг. В зубах морехода были зажаты два кинжала, еще два он держал в левой руке, а в правой — меч. Отойдя на несколько шагов назад, он метнул кинжалы в существо перед ним. Лишь один попал в цель, пронзив живот твари.

— Теряю хватку, — пробормотал мореход.

Дикий прыгнул на ящерицу. Челюсти волка крепко сдавили переднюю лапу, чтобы тварь не могла орудовать копьем. Риг воспользовался преимуществом и ударил мечом. Волк и мореход, перепачканные кровью, отошли в сторону. Они ясно видели, как побежденное чудовище, упав на спину, корчится в агонии, извиваясь на почерневшей траве. Волк бросился ящерице на грудь и вцепился ей в горло.

Риг обернулся и увидел Фиону, которая боролась с последней ящерицей. Она ловко присела, чтобы избежать удара копья, и, извернувшись, рассекла длинным мечом бок противника. Существо издало вопль невыносимой боли. Фиона высвободила меч и нанесла еще один быстрый удар, добив ящерицу.

— Видите? Я же говорила, что обойдусь без вашей помощи, — сказала соламнийка, вытирая меч о траву.

Риг дотронулся до ее плеча, показывая на Ферил и Ворчуна. Эльфийка и полулюдоед проворно развязывали путы пленников. Мореход с рыцарем подошли к ним.

— У нас нет слов, чтобы вас отблагодарить, — сказала изможденная эльфийка, внимательно посмотрев Ригу в глаза. — У нас не оставалось никакой надежды.

Риг с Фионой аккуратно распутали веревки, сковывавшие движения узников. Джаспер осмотрел эльфов и покачал головой.

— Раны не заживают из-за шипов на веревке, — сказал он с грустью. — Яд успел всосаться в кровь почти у всех. Мне понадобится какое-то время, если вообще удастся что-либо сделать.

— Я помогу, — предложила Ферил. — Не важно, сколько времени это займет.

— У нас его не так уж и много, — резко оборвал ее мореход. — Нужно поспешить, чтобы скорее найти Брукт и Дамона.

— Этим эльфам необходимы отдых и уход, — настаивал гном. — Я не собираюсь бросать их здесь в таком состоянии.

Ферил буквально сверлила глазами Рига:

— Никто из нас их так просто не оставит!

— Мы знаем, где находится Брукт, — вмешалась сильванестийка, — и поможем вам туда добраться. Мы обязаны вам жизнью.

— Раз так, то вы покажете нам дорогу после того, как мы вас вылечим, — сказала Ферил.

— Сколько времени понадобится, чтобы попасть в Брукт? — мягко спросил Риг у Ферил, показывая на запад. — У нас осталось лишь несколько часов до заката, а потом…

Его прервал вой Дикого. Волк играл с полудохлой ящерицей, той самой, которую поразили кинжалы, посланные Ферил. Эльфийка перестала думать об умирающей жертве, а земля тем временем выпустила свою добычу.

— Она нам нужна живой! — воскликнула Ферил, пробираясь через болото к существу. — Я хочу, чтобы она ответила на мои вопросы.

Мореход опередил эльфийку и сильно ударил ящерицу по спине. Та уткнулась головой в грязь. Риг кинулся на нее, чтобы придушить, и они покатились по траве. В воздухе сверкнул нож.

— Живая! — закричала изо всех сил Ферил.

— Тогда тебе лучше поспешить со своими вопросами! — крикнул ей в ответ Риг. — Долго она не протянет.

Риг поднес нож к горлу ящерицы и досмотрел в ее черные глаза.

— Леди нужна некоторая информация, — выдохнул он. — Если не знаешь ее языка — молись.

— Я… понимаю ваши слова… почти все, — проговорила ящерица хрипловатым голосом.

— Да кто же вы, в конце концов? — требовал ответов Риг, ожидая вопросов Ферил.

Черные зрачки ящерицы еще больше расширились.

— Ты не потомок, так кто же ты?

— Бакали, — сказала ящерица через какое-то время.

— Никогда не слышал о ба-ка-ли, — пробормотал Риг. — Что за ба-ка-ли?

— Я бакали, — повторило существо.

— Это не то, что я…

— Что вы хотели сделать с этими эльфами? — прервала его Ферил.

Мореход сильнее надавил лезвием на горло бакали.

— Давай, используй свой змеиный язык, ба-ка-ли, — приказал Риг, запинаясь на незнакомом слове. — Отвечай.

— Госпожа Онисаблет хочет из эльфов сделать потомков, — ответило существо.

— Это можно делать только с людьми, — возразил мореход. — Нам это известно. Придумай другой ответ.

— Потомки, — настаивало существо, — бывают разные. Из людей получаются красивые, а из эльфов, людоедов-уродливые.

— Существа у пруда, — тяжело вздохнула Фиона.

— Владычица Онисаблет желает видеть новых потомков. Ей нравится уродство.

— Есть ли еще плененные эльфы? Где их содержат? — Ферил подходила ближе. — Люди? Людоеды?

— Не знаю, — ответило существо. — Не интересовался.

— Тогда откуда вы их берете? — спросил Риг.

— Глубоко в болоте. Хозяйка Онисаблет находит нас там и дает узников. Мы все больше охотимся. Скоро вернемся обратно в болото. Наши жизни — пища для дракона.

На этот раз заговорил Джаспер:

— Насколько глубоко в болоте?

Существо пыталось уйти от ответа:

— Не знаю. Пока хозяйка Онисаблет не придет.

— Давайте уйдем отсюда, — предложил гном. — Если появится драконица…

— Да, — сказал Риг. — Если появится драконица, она убьет нас.

— Или сделает потомками, — прибавила худая, изможденная сильванестийка, кивая Ферил и Ворчуну.

Одним ударом Риг перерезал бакали горло. Он поднялся и посмотрел на свою одежду. Она вся пропиталась черной кровью.

— Тебе не обязательно было его убивать, — прошептал Джаспер, пока Ферил собирала в дорогу эльфов. — Он рассказывал, пытался помочь.

— Если здесь появится драконица, пусть она увидит лишь тела. Мертвые молчат, мой друг. Подумай лучше, чем ты можешь помочь Ферил, чтобы мы быстрее отправились.

Глава 7 Грандиозные планы

Повсюду лежали мертвые тела — зарубленные мечами, растоптанные когтистыми лапами и сожженные огненным дыханием Келлендроса. Люди были изуродованы до неузнаваемости, части тел перемешались с железными доспехами.

Все говорило о храбрости погибших, боровшихся до конца. Однако для синего дракона эта бойня стала всего лишь еще одним трофеем в его коллекции побед. Резкий запах кислоты, поднимавшийся над землей, был для него сладок.

Силы, вторгнувшиеся в Тарсис, Каролис и Пыльные Равнины, были велики. Каждую битву дракон ждал с большим нетерпением, чем предыдущую. Он победил в сражениях при Хинтерлунде, Гаарлунде и Соламнии. И все это для Китиары, женщины с сердцем дракона.

Расположившись на Плато Малис, Шторм над Ансалоном мог не бояться, что будет захвачен врасплох, и поэтому предавался мечтам о Китиаре. Красная драконица сидела неподалеку, ее взгляд замер на вершине вулкана, находящегося перед ней, она тихо шептала:

— Дамон, ты ни за что не должен потерять алебарду.

Она была чем-то очень занята и предоставила Келлендроса самому себе. Перед мысленным взором дракона стояла Китиара в голубых доспехах, которые удивительным образом сочетались с его темно-синей чешуей. «Ты дороже дочери. Сокровище, — думал он. — Скоро я тебя спасу. Ты возродишься. Скоро мы будем вместе, и мне не придется тратить время с Малистрикс».

Малис сделала его своим компаньоном. Она не обращалась с ним, будто со слугой, как с другими повелителями. Скай стал для нее младшим партнером. Шторм над Ансалоном знал, что другие часто разделяют стремление Малис к черной магии. Он не сомневался, что белый дракон Геллидус был ее супругом, однако помалкивал об этом, да и по другим поводам не распространялся, с любопытством слушая, как красная драконица направляла свою человеческую марионетку, Дамона — Гейл упоминал это имя, — заставляла его слушаться указаний командира Джейлан и не бросать алебарду.

Синий повелитель не придавал большого значения планам Малис, ее отношениям с другими повелителями и Рыцарями Такхизис. Он сотрудничал с красной драконицей лишь потому, что альянс помогал ему оставаться вне подозрений. Это не противоречило природе драконов помогать своим сородичам.

Как бы то ни было, за годы сражений Келлендрос растерял черты, присущие драконам. Искренне он относился лишь к голубой драконице, которую звали Надир.

Надир умерла еще во время Третей Драконьей Войны, но успела отложить яйца. Некоторые из них остались целы, несмотря на Катаклизм, и теперь юные драконы подрастали на радость и гордость Келлендросу в долине Западного Кхура. Плато Малистрикс располагалось в Гудлунде, поэтому дракон был не так далеко от своих детей.

Одна из дочерей Келлендроса проявила страсть к битвам, сражаясь с отцом на стороне Владычицы Тьмы. Зефир, как ее называли люди, была целеустремленной, но отец считал, что ей не хватает боевого духа, чтобы выжить. Именно поэтому Шторм над Ансалоном использовал свое влияние на процесс формирования пар в армии синих драконов. Благодаря его помощи Зефир получила в напарницы молодую женщину, которая быстро росла в чинах. Ею была Китиара Ут-Матар. Пришлось нарушить традицию, по которой драконы сражались в паре с людьми противоположного пола, но позже это новшество принесло Келлендросу славу.

Выбор Китиары стал мудрым решением. Зефир многому научилась от нее. Она получила должность первого лейтенанта при Скае и его напарнике, воине по имени Картиланн Кхурский. Вместе они были непобедимой четверкой, неся с собой победу на любом поле боя.

До недавних пор все шло наилучшим образом, но настало время сражения при Шэлси.

«Остров Шэлси, — размышлял Келлендрос, — место грусти и печали, там свершится долгожданная месть. Там совсем недавно я убил Палина Маджере и украл драгоценные артефакты. Там умерли мечты и родились новые».

— Не бросай алебарду, — повторяла Малистрикс.

Скай не обращал внимания на слова Малис — в конце концов, она обращалась не к нему. Он сосредоточился на воспоминаниях.

Это случилось много лет назад. Келлендрос и Картиланн командовали армией, вторгшейся в пределы Шэлси. Не было причин бояться явно уступающего в силе противника, ничто не предвещало катастрофу, но стрелы лучников поразили Картиланна и вскоре настигли Зефир. Пока Келлендрос был охвачен горем, появилась новая традиция в рядах армии драконов Владычицы Тьмы. Если убивали одного из напарников, будь то дракон или человек, выживший считался обесчещенным; позор в глазах Такхизис был для Келлендроса непереносим. Недолго думая, он дальновидно заключил договор с Китиарой, став с ней партнерами, частично чтобы защитить честь Зефир, частично чтобы вернуть свое собственное лицо перед Повелительницей Тьмы.

Их партнерство, порожденное кровью дракона и человека, двумя смертями, было гениальным решением. Келлендрос и Китиара так подходили друг другу, что вначале казались всемогущими. Вместе они вели армию синих драконов из одной битвы в другую: Тарсис, Каролис, Пыльные Равнины и многие другие.

Китиару люди называли Синей Леди, а Келлендроса-Ская — его превосходительством. В первом имени не было и намека на власть, а второе он стал презирать, приятно оно звучало лишь в устах Китиары.

Сейчас он воображал, что Синяя Леди стоит перед ним. Ее образ четко прорисовывался в тумане, поднимавшемся над горячими источниками Пика Малис. Словно мираж, видение успокаивало его душу. Скоро он вернет Китиару на Кринн и исполнит данное ей обещание. Скоро ему не придется покорно подчиняться приказам красной драконицы. У него будет Китиара, та, что дороже дочери…

— Келлендрос? — Слово прозвучало как удар грома.

Образ Китиары растаял и превратился в горящие глаза Малис.

— Да, Малистрикс. Твой план хорош. Объединение всех драконов под властью новой Такхизис станет началом новой эпохи. — Часть его все же продолжала слушать.

— Век Драконов, — промурлыкала Малис. — Больше никакого Века Смертных.

Келлендрос кивнул:

— Это возвышение твоего…

— Понадобится необычная магия, — закончила она. — Великий артефакт в этот самый момент идет прямо к нам в руки. Его несет маленькая человеческая марионетка. Ее сопровождают другие люди для обеспечения большей безопасности сокровища. Командир Джейлан ведет Рыцарей Такхизис, моих рыцарей.

— Другая магия тоже понадобится?

— Онисаблет, Геллидус и даже Бериллинтранокс сейчас прикладывают титанические усилия, чтобы найти и собрать воедино все магические артефакты. Ты тоже должен. Собери для меня древние сокровища, наполненные чистой тайной силой.

— Конечно.

— Мне понадобится вся энергия, заключенная в них, чтобы совершить перевоплощение.

В ее глазах мелькнул недобрый огонек, а у ноздрей появились язычки пламени.

— Мы высвободим всю магию, когда соберем достаточное количество артефактов и наступит положенное время. Это свершится в Кхуре.

При упоминании этого места Келлендрос даже вздрогнул. Когда-то они с Китиарой сражались там бок о бок.

— Там произойдет мое перерождение.

Синий владыка кивнул:

— У Окна к Звездам.

Келлендрос знал об этом. В древности Окно служило проходом во Мглу. Тогда ему было бы легче проникнуть туда и найти Китиару. Люди могли там жить.

— Когда я стану Такхизис, полностью порабощу людей. Я уничтожу их. Не останется ни одного отряда сопротивления. Никто не осмелится бросить мне вызов. Никто не сможет скрыться. Даже лучшие из созданий Кринна, которые все еще…

— Как мглистый дракон, который так тебя беспокоит?

Малистрикс утробно зарычала:

— Это ничтожество бросило мне вызов. Он продолжает убивать маленьких драконов и пьет жизнь из их тел.

— Мы все так делали во время Войны Драконов. Ты же подала нам пример. Ты показала как.

— Но я положила конец войне.

— А он не послушался.

— Я найду его, — сказала Малистрикс сухо. — Сейчас или когда стану Такхизис, найду его и убью. И выпью его жизнь.

— А как же добрые драконы?

— Они встанут на мою сторону. Серебряные и бронзовые, медные и латунные, даже золотые. Они присоединятся ко мне.

— Думаю, большинство из них погибнет, Малис.

— Не все.

Красная драконица тяжело вздохнула и медленно выдохнула, попыхивая горячим дымом из ноздрей.

— Жизнь для некоторых предпочтительнее смерти, даже жизнь по моим правилам. Я долго все планировала и выбрала тех, кто будет колебаться. Как видишь, я хорошо поработала. А ты, Келлендрос? Чем ты занимался в пустыне?

— Я управлял своими владениями. Собирал армию.

— Искал сторонников? — спросила она, и в горле у нее пересохло. — Да у тебя только один преданный воин.

— Гейл.

— Слепой дракон? — презрительно спросила красная драконица.

— Он очень способный.

— Он способен управлять пустыней?

Келлендрос прищурился.

— Он способен управлять Палантасом, тренировать Рыцарей Такхизис или пасти легионы варваров? Он способен создавать необходимых нам потомков? А способен ли он держать под контролем незначительные племена людей, которые засоряют твою великую белую пустыню и не дают покоя твоим слугам?

— Ты намереваешься поменять меня с ним местами, отдать ему мою территорию?

Пасть повелительницы искривилась в усмешке.

— Конечно, — сказала она ехидно. — Так же, как и Ферно заменит меня в качестве повелителя моих земель.

Малис приподнялась и села чуть выше его. Теперь ее голова возвышалась, словно еще одна гора в долине вулканов, окружающих ее плато.

— Но обозначать как-либо территорию мне и не придется. Весь Ансалон станет моим. Я стану Темной Королевой. Мне понадобится король.

Она пристально посмотрела прямо в глаза Скаю:

— Правь со мной. Лишь твой ум и амбиции могут сравниться с моими.

Келлендрос приподнял голову, предусмотрительно не глядя Малис в глаза.

— Это большая честь, моя госпожа. Я принимаю предложение. Я передам земли Гейлу, когда настанет время.

— Осталось немного. Ферно прибывает сегодня. Я скажу ему о нашем соглашении. Он унаследует мои владения. А после всего мы с тобой завладеем всем Кринном.

Мглистый дракон тонкой лентой парил в воздухе над горами Блотена, утреннее солнце согревало его спину. Из огромной пасти торчали острые зубы, напоминающие осколки дымчатого кварца, глаза были необычного для драконов серого цвета с черными зрачками, раздвоенные рога, направленные назад, и маленькие рожки, будто зубчатый оникс, растущие от переносицы до макушки, — тоже серыми. Внутренняя сторона крыльев была темной, словно ночь, черной, как злой дух.

Онисаблет была черной, и по сравнению с ней мглистый дракон абсолютно черным не был. Его чешуя переливалась различными оттенками серого и в то же время была прозрачна, словно тень, становясь то темнее, то светлее. Дракон обычно охотился в сумерках, когда тени деревьев удлинялись. Это было его самое любимое время суток, хотя иногда он охотился и поздней ночью, сливаясь с черным небом, видимый лишь самым зорким. Сегодня все было не так. Мглистый дракон чувствовал себя неловко в утреннем небе, залитом солнцем, но добыча, за которой ему пришлось лететь непривычно рано, была уже близко.

Он начал снижаться, вытянув длинную чернильно-черную шею, чтобы лучше разглядеть землю, заметить каждый склон и выступ. Деревня людоедов располагалась в ущелье. Из труб полуразрушенных домов тянулись тоненькие струйки дыма, разнося по улицам запах сожженного дерева и обугленных тел людоедов. Дракон не питал особой любви к людоедам, но и ненависти тоже. Он много убил их в своей жизни, но были времена, когда он им сочувствовал, как и многим существам, населявшим его земли. Как бы то ни было, сегодня запах сжигаемых тел его раздражал.

Рыцари Такхизис, грабежи, быстрая нажива были уже близко, всего в дне пути, он чуял это. Дракон повернул на юго-запад — трупов становилось все больше. Стаи ворон испуганно разлетались, заметив его тень. Под его крыльями проносились мили. Проходил час за часом, и вдруг что-то обратило на себя его внимание.

Внизу, в миле от него на северо-восток летел красный дракон. Крупный, возможно, двести футов в длину от носа до кончика хвоста. Его рожки завивались кверху, а когти загибались вниз.

Мглистый дракон поднялся, чтобы лучше разглядеть красного, пытаясь определить его возраст и силы. Он знал, что красные драконы одни из самых крупных.

Дракон глянул на землю под ними, ища горы, которые дадут достаточно тени, чтобы скрыться и, незаметно приблизившись к красному, сразиться с ним. Дождавшись удобного момента, мглистый дракон сложил крылья и камнем бросился на свою жертву.

Он резко снижался, наблюдая, как красный дракон спокойно продолжает свой путь, потом увидел, что тот замедлил полет и взглянул вверх. Мглистый дракон не знал, заметят его или нет.

Ферно направлялся в Гудлунд по приказанию Малистрикс. Лейтенант знал, что в Блотене останавливаться опасно, но ему хотелось принести своей госпоже трофей, который поднял бы его репутацию в глазах Малис. Она ненавидела мглистого дракона. Хотя ходили слухи, что на Ансалоне остались еще такие существа, лишь один был настолько смелым, чтобы летать среди бела дня. Ферно полагал, что это именно тот, который досаждает его повелительнице, и Малистрикс щедро вознаградит его.

Ферно чаще замахал крыльями и повернул на восток, широко раскрыв пасть и выпуская пар, поднимавшийся из желудка, будто из натопленной печки. Чем ближе он подлетал к мглистому дракону, тем сильнее предвкушал благодарность красной драконицы.

Мглистый дракон последний раз вгляделся в приближающегося противника из своего необычного укрытия. Теперь, когда красный дракон решил атаковать, искать более густую тень было поздно. Мглистый пошел на столкновение, медленно взмахивая крыльями, чтобы сохранить силы для решающего рывка.

Языки пламени вырвались из пасти Ферно. Очередной столб огня должен был поразить мглистого дракона. Его чешуя затрещала. Жар мог убить его.

Мглистый дракон чаще замахал крыльями, уходя от потоков горячего воздуха вверх. Красный дракон вытянул вперед когти и глубоко запустил их в черную глотку мглистого. В воздух полетели тысячи дымчатых чешуек.

Мглистый дракон взвыл, глубоко вдохнул и применил свое природное оружие — выпустил на обидчика облако черного дыма, которое окутало красного дракон пеленой тумана. Дым застлал глаза помощника Малис, сковал движения и начал поглощать его силу.

— Как ты смеешь! — зашипел Ферно.

Красный дракон извивался в воздухе, стараясь удержаться на высоте. Выпустив когти, он закричал:

— Малистрикс хорошо наградит меня за то, что я тебя убью!

Мглистый дракон ускользнул из его лап и приподнялся над Ферно и темным облаком. Его противник на какое-то время будет слеп. Мглистый спокойно выслушивал его колкости, наблюдал и ждал. Затем он выпустил еще одно облако чернильного тумана, темнее первого, нырнул в черноту, окружившую красного, вытянув вперед острые когти. Его глаза привыкали к темноте так же легко, как глаза других — к свету. Черные когти располосовали красные крылья — брызнула горячая кровь красного дракона.

— За эту наглость ты умрешь мучительно! — взревел Ферно.

Он едва дышал, но был полон решимости продолжать сражение. Красный дракон повернул голову и посмотрел через плечо. Набрав воздуха в легкие, он выпустил на врага струю огня.

Полупрозрачные темные чешуйки начали плавиться от невыносимого жара. Волны боли охватили тело мглистого дракона. Но чем больше огня выпускал в него Ферно, тем глубже он запускал когти в его спину. Голова мглистого дракона измученно упала на красную шею, но дымчатые кварцевые зубы пронзили слой красной чешуи, вцепившись в плотные сухожилия. Дракон рвал на красном плоть, но неожиданно остановился, поднялся над своей жертвой, чтобы избежать очередной струи огня и новой боли.

Красный дракон выругался и замахал крыльями как сумасшедший. Наконец ему удалось покинуть пределы окружавшего его черного облака, высасывавшего силу.

— Малистрикс! — закричал он. — Ты слышишь меня, Малистрикс?!

Все еще ослепленный дымом, Ферно прикладывал огромные усилия, чтобы чувства вновь стали острыми.

Мглистый дракон парил над ним молча, не издавая ни звука, восстанавливая свои силы. Он внимательно посмотрел на Ферно и заметил, что нанесенные тому раны не смертельны.

— Будь ты проклят! — рявкнул красный дракон. — Где ты? Сразись со мной!

Все еще сохраняя молчание, мглистый дракон раскрыл пасть, собирая всю свою энергию, и изрыгнул новое облако дыма.

— Малистрикс!

Ферно снова почувствовал, как его члены сковывает неведомая сила. Облако было прохладным и влажным. Оно гасило его пламя, высасывало из него энергию и волю.

— Малистрикс!

— Твоя повелительница слишком далеко, чтобы тебе помочь, — наконец сухо заговорил мглистый дракон. Он был слаб, сильно обожжен, понимал, что эти шрамы останутся навсегда, и решал, остаться или улететь, пока красный дракон приходит в себя. В тени гор мглистый мог остаться и вылечить раны, будучи уверенным, что Ферно теперь не сможет его задержать.

— Мне не нужна ничья помощь! — возразил Ферно. Он внимательно слушал голос мглистого дракона и теперь мог предположить, где находится его противник. Красный дракон набрал побольше воздуха и, повернув голову, выдохнул новую струю огня.

Мглистый дракон успел метнуться в сторону, как только красный раскрыл пасть. Он вцепился Ферно в спину, не обращая внимания на языки пламени, проносившиеся над его головой. Обожженный мглистый дракон старался справиться с сопротивлением Ферно и удержаться рядом с ним. Это давало ему возможность подпитываться энергией противника. Дракон вцепился когтями в бока Ферно, его челюсти нашли мускулистую шею. Зубы мглистого сомкнулись, и на горные склоны хлынула горячая кровь.

Последняя попытка сжечь противника иссушила горло лейтенанта Малис, отняв последние силы. Теперь он едва держался в воздухе, вес противника неуклонно тянул его к земле.

— Малистрикс, — прошептал преданный слуга красной драконицы, стремительно теряя силы. — Малистрикс, помоги!

Черные когти мглистого дракона врезались все глубже в плоть красного, чешуя и клочья мяса жертвы летели из-под дымчатых зубов. Мглистый почувствовал приток энергии и стал поглощать жизненную силу противника.

Малистрикс следила за маленькой точкой в небе. Келлендрос удалился в свои владения, а она могла теперь уделить внимание другим жизненно важным вопросам. Скай улетел, чтобы рассказать Гейлу о планах красной драконицы.

Где-то в глубине сознания Малис слышала приглушенный голос, звавший ее, говоривший о чем-то важном.

— Ферно, — прошипела она и закрыла кроваво-красные веки. Ее сознание перенеслось к тому, кто шептал ее имя. Она пожелала увидеть своего лейтенанта.

Дамон Грозный Волк шагнул к беззащитному соламнийскому лазутчику и уже поднял алебарду, чтобы прикончить его, но вдруг почувствовал, как власть красной драконицы начала ослабевать, как будто Малистрикс отвлеклась. Бывший Рыцарь Такхизис смог остановить смертельный удар.

За его спиной, под навесом большой хижины, командир Джейлан говорила решительным голосом:

— Прикончи соламнийца! Если не можешь, мне придется сделать это за тебя.

— Малистрикс! — отчаянно взывал Ферно.

Он терял силы. Крылья с трудом удерживали в воздухе могучее тело, и, наконец, дракон стремительно полетел вниз. Мглистый дракон крепко держался за спину противника, падая вместе с ним продолжая высасывать энергию.

Ферно чувствовал на шее и спине тепло собственной крови. Его когти бессильно вытянулись, крылья раздувал ветер. Потом он ощутил, что мглистый дракон отпустил его — разжал крепкие челюсти и слез со спины. Красный дракон почувствовал себя лучше, освободившись от этой тяжкой ноши.

Внезапно Ферно поразила мысль, что он уже очень близко к земле и может разбиться. Он все еще видел одну темноту — облако, лишившее его зрения, — однако чувствовал, как приближается твердь, поэтому сделал последнее усилие, чтобы заставить крылья работать.

Но было слишком поздно. В сознании Ферно появилась Малистрикс. Владычица сожалела о его кончине. Потом красный дракон ощутил, как в его живот вонзились острые камни склона одной из гор хребта Блотена, — и больше ничего не чувствовал.

Мглистый дракон какое-то время парил над склоном, глядя, как струи темной крови вытекают из уже мертвого тела красного дракона, затем приземлился, чтобы высосать остатки сил и энергии Ферно.

— Ферно!

Крик Малистрикс эхом отозвался в горах, окружавших ее. От грозного рева плато содрогнулось. Жерла вулканов, будто отвечая, запылали, и клубы дыма наполнили прохладный воздух. По горным склонам потекла лава. Красные и оранжевые ленты блестели, освещенные утренним солнцем.

— Ферно! — гневно закричала красная драконица.

Их общие планы были растоптаны. Связь между ними прервалась навсегда.

Однако сильнее смерти лейтенанта Малис потрясло и разозлило непочтительное отношение к ней мглистого дракона. По ее повелению последняя Война Драконов закончилась. Ни один дракон больше не питался силой духа побежденного им несчастного противника. Такое больше не повторялось!

«Ферно можно и нужно заменить в ближайшие недели, но мглистый дракон…» — раздраженно думала красная драконица. Глубоко в ее глотке зародился рокот, переросший в громыхание, охватившее все плато. Малистрикс извергла струю пламени, словно один из вулканов, и ее гнев немного остыл.

Заполучив энергию побежденного Ферно, мглистый дракон продолжил свой путь. Через несколько минут горы плавно превратились в равнину, и вдалеке показалась зелень болота Онисаблет. Именно там, в долине между высокими горами и пологими склонами небольших холмов, среди густого тумана джунглей в небо поднимался каменный клык. Вокруг этой скалы ютились грубые хижины, похожие на муравейник, в котором бурлит жизнь.

Несчастные жертвы, ничего не подозревая, жили своей незатейливой жизнью. Несмотря на жару, Рыцари Такхизис были одеты в черные доспехи. Они собрались у большого здания. В воздухе раздавался лязг металла, ясно говоривший о том, что внизу происходит сражение. Женщины и мужчины стояли позади рыцарей, интересуясь у соседей, что же творится в доме, стараясь хоть краем глаза увидеть происходящее. В дверной проем заглядывали гном и кендер. Ближе, совсем близко. Сами виноваты. Никто им не поможет.

Дракон плотно прижал крылья к телу, и его огромная тень, словно стрела, устремилась к земле.

— Ты меня слышишь, Грозный Волк?! Прикончи его! — доносился властный голос из-под навеса.

Мглистый дракон выделил этот командный голос из толпы — когда его обладатель говорил, все молчали.

— Прикончи его!

Дракон раскрыл пасть и изрыгнул на Рыцарей Такхизис облако дыма. Оно накрыло их с головой, лишая воли к сопротивлению, ослепляя и удушая невольных свидетелей.

Воздух наполнился звоном металла, криками ужаса и отчаяния. Мглистый дракон следил, как рыцари и простой люд вслепую пытаются выбраться из-под холодного черного дымового одеяла. Они сталкивались друг с другом, вбегая в свои обветшалые жилища. Некоторые очертя голову бросались в болото Онисаблет, как глупые муравьи.

Дракон подлетал все ближе, выбирая мишени, облаченные в латы. Он распарывал когтями одного рыцаря за другим.

Командир Джейлан, находившаяся в доме, при первых криках выскочила на улицу. Заметив черный дым, она отошла назад, вынула меч и стала сзывать свой отряд.

Грозный Волк стоял за ее спиной, алебарда жгла его руки. Драконица, управлявшая Дамоном, исчезла из его разума, и теперь бывший рыцарь осознанно посмотрел на человека перед ним.

— Беги! — закричал он.

Соламниец упал на спину, имитируя обморок.

— Беги!

Раненый Соламнийский Рыцарь приоткрыл глаза, внимательно посмотрел на Дамона и, поднявшись, направился к задней стенке хижины. Доски уже успели разобрать, создав довольно широкий проход, сквозь который в комнату падали теплые лучи солнца. Лазутчик в последний раз обернулся, взглянул на Грозного Волка и вышел во двор.

Дамон вздохнул с облегчением. Командир Джейлан, стоявшая возле него, громко выругалась. Бывший Рыцарь Такхизис прислушался к себе, попытавшись уловить влияние Малистрикс в своем сознании, но от влияния красной драконицы не осталось и следа. Тогда Дамон осторожно шагнул к пролому в стене.

От Малис не последовало ни одного возражения. «Уловка? — недоумевал рыцарь. — Новая хитрость драконицы, чтобы я подумал, будто свободен? Тогда спасения не будет». Это он понял, пролив соламнийскую кровь. Дамон считал, что он проклят.

«Но где же дракон? — Он неуклюже сделал еще шаг. — Это еще одна игра, в которой дракон будет тянуть меня за ниточки, как марионетку?»

«Пожалуй, сейчас надо бросить алебарду и бежать, — подумал Грозный Волк. — Может, Малистрикс надеется, что оружие подберет командир Джейлан».

Дикие крики на улице заставили Дамона вздрогнуть. Он обернулся и увидел, что командир напряглась и решительно вошла в зловещую темноту.

Дамон Грозный Волк пристроил тяжелое оружие на плечо и тихо выскользнул в пролом, оказавшись во дворике, залитом светом.

К востоку от деревни простирались холмы, неподалеку виднелось ущелье, по которому можно было перебраться через горы. «Нет, через ущелье нельзя, — решил он. — За ним будет слишком легко проследить». Дамон внимательно осмотрелся в поисках сельских жителей или соламнийцев. На земле виднелись засохшая кровь я свежие следы. Грозный Волк не обратил на них внимания, напротив, он устремился в долину между холмами. Карабкаясь по горной тропе, поросшей мхом, Дамон в последний раз оглянулся, чтобы посмотреть на деревню, но увидел лишь темное облако, стоявшее над домами. Оно напоминало извивающийся хвост черной змеи. До слуха бывшего рыцаря доносились ужасные крики и звон оружия. Рыцари Такхизис сражались с чем-то в полной темноте. «Облако слишком мало. Вряд ли это дело Онисаблет. Не исключено, что это работа одного из ее слуг».

Дамон пробирался по крутой горной тропе вперед, к вершине гряды. Малистрикс больше не тревожила его.

Мглистый дракон Теней наелся вволю. Он убил всех, кроме одного рыцаря. В живых осталась лишь командир Джейлан. Дракон знал, что она — известный полководец, несмотря на скромные доспехи. Должно быть, она обладала редкой смелостью и мужеством, чтобы противостоять ему.

Командир, ослепленная дымом, упорно шла вперед, спотыкаясь о мертвые тела, которые дракон еще не успел проглотить. Она размахивала перед собой мечом в поисках невидимого противника.

Мглистый дракон внимательно изучил ее сосредоточенное лицо и, сделав несколько резких взмахов крыльями, поднялся над облаком темноты. Он знал, что облако растает через несколько мгновений, хотя женщина еще какое-то время не будет видеть. Он решил оставить ей жизнь, ей одной, чтобы она рассказала своей госпоже о полном поражении. Очень важно оставлять кого-то в живых, иначе не останется очевидцев его великих дел.

Мглистый дракой улетел прочь, исчезнув в воздухе над склонами гор. Он искал тень, которую вскоре обнаружил на полпути к вершине. Планируя над скалой, он заметил узкий вход в пещеру, внутри которой его ждала приятная темнота. Его дымчатые чешуйки блеснули и сжались ровно настолько, чтобы он мог войти в узкий ход и оказаться в долгожданном объятии теней. «Пришло время отдохнуть, — решил он, — смаковать успех и строить новые планы».

Дракон закрыл усталые глаза.

Несколько часов спустя он открыл их. В пещере послышались шаги.

Глава 8 Вопрос времени

— Алин, куда это ты собрался?

Блистер стояла в коридоре, широко расставив ноги и заступив младшему Маджере дорогу. Извилистым проход высоко в Башне Вайрет был необычайно узок, и, хотя Блистер не отличалась высоким ростом, ее не так-то просто было обойти.

Алин поправил кожаный мешок на плече и многозначительно кивнул, намекая, что кендерше лучше отойти в сторону.

Но Блистер не тронулась с места.

— Ты куда? — настаивала она.

— Прочь.

— Куда именно? Домой, к жене?

— Просто ухожу. Еще не знаю куда.

Свободной рукой он убрал с лица непослушные каштановые волосы и пристально посмотрел на неугомонную кендершу.

— Прочь, — повторил он, стараясь не терять спокойствия.

— Попутчики не нужны? Я помогу нести вещи. Тут становится скучно.

— Не в этот раз.

— А Палин и Аша знают, что ты уходишь?

Маг тяжело вздохнул и кивнул.

— Да, конечно, знают. Я им сказал. Я уже большой мальчик, Блистер. Я могу делать, что хочу и идти куда хочу.

— Но драконы и все такое, Риг с Ферил и…

— Я ухожу с драконом. С Восходом Солнца.

Младший Маджере познакомился с этим драконом во время путешествия вместе с Гилтанасом на покрытый льдом Южный Эргот. Восход Солнца учил его постигать сущность драконов и управлять ими с помощью специальных заклинаний. Первый раз Алин испробовал новую технику более месяца назад, во время битвы с Келлендросом на острове Шэлси. Чародей еще не довел эти навыки до автоматизма, и ему очень хотелось потренироваться. Он всегда стремился к вещам, заключавшим в себе магию.

— Так значит, ты уходишь с добрым драконом, с золотым. Счастливчик. Однако меня беспокоят злые драконы.

— Меня и Восхода Солнца тоже.

— Так тебе бы лучше остаться и помочь нам и твоему отцу.

Алин поджал губы и прищурился:

— У меня нет времени на разговоры, Блистер. Восход Солнца уже ждет снаружи, время истекает. Здесь я ничем не смогу помочь.

— Тогда, может, вы с Восходом Солнца полетите за Гилтанасом? Сильвара отвезла его в…

— Брукт. Я знаю. Там Дамон и его алебарда, но я туда не собираюсь. Я иду туда, где смогу узнать больше о магии и учиться у золотого дракона.

— Ты мог бы делать это и здесь или дома.

— Ты права. Я мог бы.

Алин слегка порозовел и с негодованием посмотрел на кендершу. Потом он несколько смягчился, и на его лице появилось подобие улыбки.

— Я мог бы и здесь заниматься всем этим, но только не хочу. Мы полетим туда, где много добрых драконов. Пока я работаю в паре с Восходом Солнца, мы многому научимся от них. Если нам удастся крепко сплотить металлических драконов, они станут той силой, которая сможет противостоять владыкам, и предложат помощь моему отцу. Как видишь, я забочусь и об отце.

— Конечно об отце. А то он сам плохо в этом разбирается. А как же твоя жена?

Алин старался сдержать гнев:

— Блистер, неужели ты действительно думаешь, что я хочу быть вдали от жены и детей? Я их люблю и очень по ним скучаю. Однако я могу их потерять, если мы не усмирим владык и не помешаем возвращению Такхизис.

— Что обо всем этом думает твой отец?

— Я его не спрашивал.

— Может, тебе и следовало бы.

— Может, тебе следовало бы ради разнообразия заняться собой?

Кендерша с грустью покачала головой и отошла в сторону.

— Ты всегда беспокоился о других, — мягко сказала она.

— Я и сейчас беспокоюсь, — ответил маг и прошел мимо.

Блистер надулась, бормоча что-то себе под нос, а Маджере прошел мимо нее и исчез за поворотом.

Аша подошла к сыну, подобрав подол длинного зеленого платья, чтобы не споткнуться. Она начала что-то говорить, но тот быстро ее оборвал, позволив лишь сухо попрощаться. Мать невольно услышала его разговор с Блистер — о том же они говорила вчера вечером. Результат был таким же, хотя кендерше и удалось задержать Алина на какое-то время. С каждым днем сын все больше напоминал Аше мужа и его великого дядю Рейстлина. Магия стала страстью Алина, тем же, чем она была для Рейстлина. Борьба со злыми драконами занимала все его мысли. Женщина знала, что семье ее сына придется терпеливо ждать. «Смогут ли они подождать? — думала она. — И сможет ли он выжить в своих исканиях и вернуться к ним?»

— Доброе утро, Блистер. Они все еще там? — начала весело Аша.

Кендерша кивнула, решив позже обязательно поговорить с Ашей об Алине. Нехорошо, что он ушел именно сейчас, когда она слоняется из стороны в сторону и не знает, чем заняться. Это нечестно.

— Они еще разговаривают, обсуждают что-то. — Блистер махнула рукой в сторону двери в зал. — Я пыталась поговорить с Палином об очень важном деле, но он слишком занят.

— Давай отвлечем их от всех проблем, а?

Кендерша пошла за Ашей, по дороге раздавая ей комплименты по поводу наряда, спрашивая, нет ли у нее подобного, но размером поменьше. Коричневая туника Блистер рядом с роскошным платьем Аши казалась блеклой. Почти вся одежда Блистер утонула вместе с «Наковальней Флинта». Несколько платьев она сшила из блузок, которые стали малы Аше. Кендерше казалось, что Аше становится мала только серая и коричневая одежда.

Блистер считала, что судьба к ней несправедлива. Все Маджере хранили веши в своих покоях, и, оставленная дома, большая часть одежды не пострадала.

Женщины остановились в дверях. Дальняя стена большой комнаты, в которой они оказались, была полукруглой и повторяла форму всех помещений Башни, мягкий свет лился в нее через огромное окно. Боковые стены углом сходились к входу, поэтому комната была похожа на кусок пирога. За треугольным столом из темного мрамора, стоявшим посередине, сидели Палин, Хозяин Башни и Темный Чародей, каждый на одной из сторон. Перед ними были разложены карты Кринна.

Маги продолжали разговор, хотя и заметили приход Аши и Блистер. Даже Палин не остановился, чтобы поприветствовать жену.

— Там! — воскликнул Темный Чародей, постучав пальцем по какому-то месту на карте Нераки, Кхура и Блотена. Рукава его плаща были такими длинными, что виден был лишь кончик пальца в белой перчатке. Чародей показывал на горный хребет. — Я наблюдал за мглистым драконом, убивающим меньших собратьев. Вчера утром я видел, как он убил большого красного дракона не очень далеко от Брукта, куда направляются друзья Палина.

— А где сейчас мглистый дракон? — Хозяин не сводил глаз с пергамента. — Ты думаешь, он представляет опасность для Ферил и остальных?

— Я не знаю. — Капюшон Темного Чародея качнулся из стороны в сторону. Его лицо было скрыто от Аши и Блистер. — Трудно определить, но я уверен, что это тот дракон, к которому друзьям Палина нужно идти, конечно, после того, как они завладеют алебардой Дамона и короной Димернести.

— Мглистый дракон не самая большая опасность, — возразил Хозяин.

— Но он совершенно неуправляем, непредсказуем и поэтому очень опасен.

Палин посмотрел на товарищей:

— Опаснее, чем в те времена, когда вы впервые стали за ним следить?

Капюшон Темного Чародея утвердительно качнулся.

— Он стал сильнее, убив большого красного дракона, самого большого из всех, с кем ему приходилось сталкиваться. Он выпил его жизнь, как делали владыки во время Войны Драконов. Возможно, если твои друзья не найдут его первыми, начнется новая война. Сейчас осталось слишком мало добрых драконов, и…

— Я согласен, что за ним необходимо следить, — прервал его Палин. — Но мои друзья ничего не смогут сделать, по крайней мере, пока у них не будет всех артефактов. К тому же вы ни разу не видели, чтобы он убил доброго дракона. Вы знаете, где мглистый находится сейчас?

— Прячется и отдыхает. Где-то в горах.

— Где именно? — Мягкий голос Хозяина неожиданно стал резче.

— Я не знаю.

Хозяин пальцем провел на карте линию от гор до Брукта.

— И про Дамона мы ничего не знаем.

— Ты потерял Дамона? — воскликнула Блистер и прижала ладонь к губам. — Вы привели меня сюда, чтобы я помогла вам его найти. Я помогла, и вы его нашли. А сейчас потеряли?

— Я потерял след Дамона Грозного Волка, потому что мое внимание отвлек мглистый дракон, — сказал Темный Чародей.

— О да. Такое часто бывает, — просияла кендерша. — Это напомнило мне о том, что я хотела поговорить с Палином.

Темный Чародей, не слушая ее, повернулся обратно к карте.

— А теперь о важном, — сказал он.

— Да, это очень важно, — добавила кендерша. — Это имеет отношение ко мне.

Маги, казалось, совсем не слушали ее. Блистер посмотрела снизу вверх на Ашу, ища поддержки, но та была всецело поглощена картой и обсуждением грядущих событий.

— Я полагаю, Такхизис появится здесь, — уверенно заявил Темный Чародей, показывая пальцем в перчатке на точку в Северной Нераке. — У Привала Ариакана.

— Не согласен. — Хозяин постукивал пальцем по карте там, где располагался Кхур.

— Они опять с головой ушли в обсуждения, — проворчала Блистер.

Хозяин Башни повысил обычно тихий голос; казалось, ему больно говорить.

— Окно к Звездам здесь, в Кхуре. Его раньше использовали в качестве Врат в другие миры, измерения, пространства. В моих предсказаниях говорится именно об этом месте. Я рассказал о, нем Восходу Солнца и Алину. Отсюда не так далеко до Гудлунда и трона красной драконицы. Я уверен, что, если Темная Королева вернется, то она выберет земли самого могущественного владыки, а это Малис. Именно здесь начнется падение Ансалона. А может, если нам повезет, мы узнаем, куда ушли Боги.

Темный Чародей смахнул руку Хозяина с карты.

— Какой Привал Ариакана! Послушайте меня, не будьте глупцами! Ведь слишком многое под угрозой. Такхизис вернется сюда. Привал — это горная пещера в Халькистовых горах. Ариакан — один из величайших воинов в истории Кринна. В эту пещеру его привела Богиня Зебоим, его мать. Тропой к ней служит дорожка из разбитых ракушек в глубоком снегу, Это часть великой истории нашей земли, истории Кринна. Не говорите, что вы все позабыли!

— Еще это место рождения Рыцарей Такхизис, — спокойно добавил Палин.

— Да, — продолжал Темный Чародей. — И это прецедент в истории. Такхизис знала это место еще до того, как встретилась с Ариаканом. Почему бы ей снова не использовать пещеру?

— В твоих словах есть зерно правды, — мягко согласился Палин. — В последнее время большая часть сил Рыцарей Такхизис собирается в Нераке.

— Слуги, готовые на все. Это их земля, — прибавил чародей. — Они поддержат Такхизис. Они станут ее охраной…

— А как же мои предсказания? — прервал их Хозяин Башни. Его голос стал совсем хриплым.

— Мои предсказания указывают на Привал Ариакана!

— Пожалуйста, перестаньте спорить. — Аша перешла на сторону Палина. — Я думала, вы собираетесь действовать заодно.

— Мы собирались, — бросил Темный Чародей. — Пока вы не пришли.

Капюшон серого плаща повернулся к Палину, глаза под маской намеренно избегали взгляда Аши, — Мы поговорим об этом позже, когда нас оставят в покое. — Чародей встал и быстро вышел из комнаты. Кендерше пришлось посторониться, чтобы ее не сбили с ног.

— Мне жаль, — извинилась Аша. — Я совсем не хотела мешать.

Кендерша кашлянула.

— Блистер хотела поговорить с тобой, и…

— Вы не помешали. — Палин взял жену за руку и поцеловал в щеку. — Приятный перерыв. Споры все равно ни к чему бы не привели. Мы все немного успокоимся и снова попытаемся решить эту проблему через часок.

Аша улыбнулась, сверкнув золотыми глазами.

— Блистер?

Палин повернулся к кендерше и предложил пройти в комнату. Блистер осторожно огляделась и поспешила сесть за стол.

— Темный Чародей сказал, что я никогда не смогу найти Дамона.

— Ты уже дала достаточно информации и ему, и Хозяину. Они всегда смогут ею воспользоваться. В конце концов мы его найдем. В основном благодаря тебе. Много времени это не займет.

— Тогда я вам действительно больше не нужна.

Палин ласково посмотрел на нее, улыбнулся и приподнял брови:

— Блистер, ты хорошая помощница. Ты столько всего можешь…

— Я хочу быть сейчас с Ригом и Ферил, и с Джаспером тоже. Я обожаю Ворчуна и Дикого, хотя ни с тем, ни с другим не смогла бы поговорить. Нет, я могу с ними говорить. Правда, Ворчун не слышит, а Дикий хотя и слышит, но не поймет и не ответит. В любом случае все они направляются в Брукт. По крайней мере, так сказал Хозяин, — говорила кендерша, размахивая руками в воздухе, — Гилтанас поможет добыть алебарду. Он, возможно, не даст Дамону убить Рига, если, конечно, Риг еще не добрался до Дамона и не убил его первым. Я тоже полетела бы с Сильварой, но я же не знала, что больше не понадоблюсь здесь. Если бы я только знала, я бы полетела. Так я вот думаю… — она нервно теребила шнур на талии, стягивающий тунику.

— Да?

— Я думаю, если бы ты мог, ну, ты меня понимаешь… с помощью магии послать меня в Брукт. Вроде того, как принес меня и Ашу сюда с Шэлси. Я могла бы пройти весь путь до побережья с Ригом и другими, а потом отправиться к Димернести. Я никогда не видела морских эльфов.

Палин почесал подбородок. Жесткая щетина пунктиром изрисовала его щеки — в последнее время он был так занят, что у него не было возможности побриться или хотя бы основательно поесть. Он снова вспоминал дурные привычки молодости.

— Ты уверена, что хочешь именно этого?

Блистер кивнула:

— Я никогда раньше не бывала в Брукте, да и в любых других руинах людоедских деревень. Я бы попросила Алина, чтобы он и Восход Солнца взяли меня с собой, но Алин был каким-то сердитым и только сказал, что куда-то едет. А я не была уверена, что хочу ехать «куда-то».

— Я понимаю.

— Это значит, я еду?

— Да.

— Ты можешь это сделать? Просто послать меня к ним? — и Блистер широко улыбнулась.

— Ну, вначале мне нужно точно узнать, где они находятся.

— А ты узнаешь?

— Да.

Хозяин кашлянул, прерывая их разговор:

— Вечером я свяжусь с Ригом.

Палин поблагодарил его и вновь обратился к кендерше:

— Позже я…

— Ты отправишь меня вместе с Блистер. — Блеск в глазах Аши погас, она стала предельно серьезной.

— Что? — Палин раскрыл рот от удивления.

— М-м-м… Я лучше пойду вещи упаковывать. — Блистер поспешно вышла из комнаты, дав возможность паре Маджере побыть почти одним.

— Возможно, нам следует продолжить наш разговор о Такхизис и драконах немного позднее. — Хозяин Башни попытался проскользнуть за спиной Палина и незаметно выйти.

— Нет. — Аша протянула руку, останавливая мага. — Это мы с Палином поговорим позднее. — Она нагнулась вперед, поцеловала мужа и вышла из комнаты.

Палин посмотрел ей вслед и снова почесал подбородок.

— Не думаю, что она серьезно, — сказал он Хозяину. — На самом деле она не пойдет с Блистер.

Хозяин ничего не ответил.

Оба вернулись к картам. Хозяин внимательно посмотрел на измученное лицо друга и начал сворачивать пергаменты.

— Я все равно уверен, что им нужно Окно к Звездам.

— Возможно, но Привал Ариакана — тоже вариант. В истории существует прецедент, как справедливо заметил Темный Чародей. Но, может быть, вы оба ошибаетесь.

Палин нервно заерзал на стуле с высокой спинкой, сложил руки в замок на столе и уставился на свое отражение в темном мраморе.

— Я тоже уделю какое-то время поискам места возвращения Такхизис, — наконец сказал он.

— А вместе мы узнаем, как использовать эти артефакты, чтобы предотвратить его. — Хозяин снял с руки кольцо. — Кольцо Даламара, — тихо сказал он. — Теперь оно твое, — и он положил реликвию в руку Палина. — Мне не нужны эти безделушки. Теперь у тебя два артефакта.

— Кулак Э’ли и Кольцо Даламара. Спасибо тебе, друг.

— А скоро, если Ригу и его друзьям повезет, у тебя будут еще алебарда и корона. — Хозяин подошел к узкому книжному шкафу с множеством томов в кожаных переплетах. Он вынул толстую черную книгу и положил ее на стол. Бледные руки перелистали страницы. — Мне понадобилось немало времени, чтобы это отыскать. Вот здесь. Видишь? Я думаю, Дамон несет именно это оружие.

Палин склонился над книгой. Слова были написаны неразборчивым почерком, будто писали в спешке или у писавшего дрожали руки.

— Гриндэль, — произнес он. — Ты прав. Должно быть, это оно. — Маджере положил Кольцо Даламара в карман и провел пальцем вниз по странице. — Тут говорится, что оно было создано Реорксом много веков назад, но позже потеряно во время Войны Всех Богов, перед приходом последних Богов, до начала Века Мечтаний. Оно действительно очень древнее.

— Усмешка Реоркса, — сказал Хозяин. — Эта алебарда призвана рассекать все, что бы ни пожелал его владелец: дерево, доспехи, камень… может, даже и броню драконов. В любом случае, нельзя позволить, чтобы она попала в их лапы. У Келлендроса уже есть Копье Хумы и медальоны Золотой Луны. Их тоже нельзя потерять из виду.

— Усмешка Реоркса, — прошептал Палин.

Наверху, в лаборатории — комнате с множеством окон, за самодельным мольбертом сидела Аша. Она наносила последние штрихи на портрет Блистер. Кендершу окружали цветы, кропотливо срисованные Ашей с букета на подоконнике. Осталось лишь добавить несколько бликов на пепельные локоны Блистер и немного розового тона на губы. «Если хорошо поработать, это не займет больше получаса», — думала она.

Аша подвинула картину поближе к свету и положила еще несколько мазков. Потом она вымыла кисточку и вытерла ее о кусок грубой материи. Немного подумав, женщина нанесла несколько темно-зеленых линий на фон и начала заштриховывать белое поле большими жирными мазками. Через час она закончила рисовать опушку леса. Деревья тянулись по всей длине полотна. В центре Аша набросала черты гнома.

— Джаспер, ты несешь Кулак Э'ли. Это я знаю, — проговорила она, обращаясь к рисунку, — Но ты даже не знаешь, что ты несешь, и я, кажется, тоже не знаю.

Глава 9 Огненная тропа

— Да они же слепые!

Риг стоял на краю деревни, в тени полуразрушенной башни. Рядом с ним Фиона наблюдала за деревенскими жителями, в растерянности бродившими по улицам.

— Они все слепы, кроме человека, который говорит, что Дамон отрубил ему руку.

Несколько людей готовили еду в большом котле в центре площади. Их незрячие глаза смотрели на фрукты и овощи, которые они неловко чистили. Некоторые эльфы из тех, что они спасли из плена ящериц, помогали сельчанам разделывать бобра, пойманного по дороге. Остальные собрались в самом большом доме.

Двое эльфов сложили целую историю о том, как их взяли в плен, и о счастливом освобождении. Жители деревни, в свою очередь, рассказывали им о драконе.

Где-то неподалеку Джаспер суетился возле женщины-гнома, которая была предводительницей гномов Брукта. Она сидела на земле, прислонившись спиной к стволу дерева.

Джаспер закрыл глаза, приподнял брови и попытался сконцентрироваться. Он протянул ладони к ее лицу, не касаясь его.

— Пожалуйста, — прошептал он.

Гном пытался разбудить в себе магический огонек, который так лелеяла в нем Золотая Луна. «Не для меня, — мысленно молил он покровительницу. — Не для того, чтобы вылечить мое легкое и избавить меня от боли, но чтобы помочь этой женщине. Если я смогу вылечить одного человека от слепоты, возможно, мне удастся помочь и остальным. А потом, может, помогу и себе».

Несколько минут Джаспер прислушивался к дыханию слепой. В какой-то момент он осознал, как сильно бьется его сердце, и постарался набраться сил. Гном искал источник тепла, дотрагиваясь до ее век, но пальцы были холодными как лед. Целительный огонек угас. Он решил начать все сначала.

— Прости меня, — наконец сказал он со слезами на глазах. — Я не могу тебе помочь. «Это же так просто! — воскликнул Джаспер про себя. — Я делал это много раз до смерти Золотой Луны».

Ворчун и Дикий наблюдали за ним. Волк терся об ногу хозяина.

— Джаспер больше не есть хороший врач, — мрачно сказал полулюдоед. — Джаспер не верить в себя.

Ферил стояла вдали от всех. Эльфийка сразу подошла к раненым жителям и принялась останавливать кровь, перевязывать раны, в том числе и соламнийскому лазутчику. Ее небольшого умения исцелять для этого было достаточно, но эльфийке не хватало опыта в лечении слепоты. Она взглянула на восток, туда, где болото таяло у подножия гор Блотена. Потом Ферил встала на колени, прижалась к земле, и ее чувства начали сливаться с душой природы.

— Интересно, Дамона дракон тоже лишил зрения? — размышлял вслух Риг, поглядывая на эльфийку.

— Если он слеп, нам проще будет его найти, — ответила Фиона. — Он ушел отсюда не более суток назад, если верить тому, что говорят эти люди. То же говорил и Хозяин, когда связывался с нами вчера вечером.

— Просто все равно не будет, — смеясь, сказал Риг. — Хоть бы знать, куда именно он направился. Может, когда…

— Я нашла тропу, по которой он ушел! — воскликнула Ферил, и Риг с Фионой бросились к ней.

— Я прочувствовала каждый дюйм земли, на которой видели Дамона, — сказала эльфийка. — Большинство следов принадлежит людям, живущим здесь, или Рыцарям Такхизис, которые погибли в схватке с драконом. Есть даже отпечатки лап дракона. А следов Дамона очень мало. Я уверена, что он вышел на задний двор этого дома, обошел его с правой стороны и направился в долину между холмами. Еще одна цепочка следов ведет в другую сторону. Но они женские.

— Жители деревни говорили о женщине. Это командир рыцарей, — сказала Фиона.

Ферил кивнула.

— Возможно. Они рассказали, что все остальные были убиты драконом, — эльфийка повернулась к холмам.

Риг крикнул:

— Джаспер, мы уходим!

Джаспер положил руку на плечо женщины-гнома. Они обменялись словами, которые мореход не расслышал. Потом Джаспер подошел к Ворчуну и указал на Рига. Полулюдоед покачал головой и показал сначала на ухо, а потом протянул руки к небу.

— Гилтанас, — пробормотал Риг. — И серебряная драконица. Хозяин Башни говорил, что они прилетят в Брукт, чтобы помочь нам найти Дамона. — Он повернулся к Фионе. — Не позволяй Ферил уходить одной далеко вперед. Мы скоро, — и мореход поспешил к Ворчуну.

— Джаспер, — начал Риг, — Гилтанас и Сильвара летят, скоро они будут здесь. Еще до захода солнца… или завтра. Но уже скоро. Кто-то должен остаться и подождать их, но этим кем-то не могу быть я.

— Я тоже, — быстро ответил гном.

Риг показал на ухо, изобразил, будто он убирает от лица длинные волосы, как это делает Гилтанас, указал на Ворчуна, а потом на землю.

— Нет, — сказал полулюдоед. — Я ходить с тобой и Ферил, с Джаспером.

Риг вздохнул.

— Джаспер, ты не мог бы… — сказал он и махнул рукой в сторону женщины-гнома, а затем повернулся и зашагал за Ферил и Фионой.

Джаспер подошел к слепой.

— Наши товарищи должны прилететь сюда через какое-то время. Не могла бы ты им передать, в какую сторону мы пошли?

Женщина, не раздумывая, кивнула:

— Да, если ты мне скажешь, какие у них голоса.

Джаспер описал Гилтанаса во всех подробностях: голос, рост, его смех, а потом добавил:

— С ним будет драконица. Она большая, серебряная. Она никого не обидит. Конечно, выглядеть она может и не как дракон. Например, превратится в эльфа… Да не волнуйся. Это очень длинная история, а нам нужно спешить. — Он тепло улыбнулся ей. — Я хотел бы тебе помочь, но, кажется, ничего не могу сделать.

— Джаспер!

Ворчун и Дикий ждали его.

— Удачи, — сказал гном и крепко пожал женщине руку. Через минуту он уже присоединился к своим друзьям.

Когда они решили сделать привал, солнце уже зашло. Они прошли лишь половину пути вверх по горному склону. В запасе оставалось около часа, а после должна была наступить непроницаемая темнота.

У Джаспера вся грудь горела, будто охваченная огнем. Подъем был сложным даже для людей с обоими здоровыми легкими. Тем не менее, гном не жаловался. Он только радовался, что они решили, наконец, остановиться и отдохнуть.

— Я уже думал, что мы без остановок перейдем весь горный хребет, — проговорил он.

Ферил прижалась к земле, перебирая пальцами комья сухой почвы.

— Он вошел в ту пещеру, потом вышел и продолжил подниматься наверх.

— Давно это было? — спросил Риг, проследив взглядом извилистую тропу, уходившую далеко в гору.

— Я не уверена; по крайней мере, несколько часов назад. Не думаю, что он ослеп. Следы слепого человека не были бы такими уверенными. Я пробегусь немного вперед и вернусь.

Ферил не обратила внимания на возражения Рига и ушла вперед. Она, словно кошка, пробиралась по тропе, цепляясь за скалистые выступы, иногда останавливаясь, чтобы прислушаться к земле.

— Мы должны немного отдохнуть, — Фиона всмотрелась во мрак пещеры. — Я не думаю, что смогу идти дальше.

— Если бы ты не тянула на себе все это железо, ты бы так не устала, — Риг указал на ее мешок.

— Я доспехи не несу, но мне тоже хочется отдохнуть, — сказал Джаспер и стал подниматься в пещеру. Дикий с Ворчуном пошли за ним.

Фиона улыбнулась:

— Ты с нами?

— Минутку. — Риг нахмурился и еще раз посмотрел на горную тропу. Где-то вдалеке Ферил прислонилась к скалистой стене. Ее пальцы танцевали по холодному камню. — Разговаривает с горой, — пробормотал он. — Хорошо, немного отдохнем, но только немного. Когда она вернется, мы тронемся в путь. Будем идти и под звездами, если придется. Дамой уже близко. На этот раз он от меня не уйдет.

За узким проходом в пещеру открывалось огромное помещение, которое простиралось в глубь горы. На каменном полу лежали комья земли и листья. Фиона присела у входа, там, где свет луны встречался с пещерным мраком. Она поставила холщовый мешок у ног и стала вынимать пластины доспехов. Вдруг девушка подняла глаза и увидела, что Риг наблюдает за ней.

— Я проверяю, все ли цело, — сказала она.

Мореход присел рядом. Земля была приятно мягкой.

— А в деревне сегодня на ужин бобер.

— Мы могли остаться там и подождать Гилтанаса.

— Да я не голоден, — возразил Риг, но его бурчащий желудок не согласился с этим. Мореход уставился на дальнюю стену, в темноту. — А где Джаспер и Ворчун?

Фиона махнула назад:

— Там есть длинный проход куда-то. Они решили его обследовать. Волк тоже с ними. Джаспер сказал, что они на минуточку.

— Я думал, Джаспер устал.

— Гномы чувствуют себя уютно в пещерах. Ты только подумай, это же так заманчиво — пойти и посмотреть.

Риг и сам очень устал, но не мог позволить, чтобы этот разговор прервался, не успев начаться.

— Там очень темно.

Фиона засмеялась:

— Гномы хорошо видят в темноте. Где ты был все свою жизнь, Риг Мер-Крел?

— В основном на корабле. В море нет никаких гномов.

Соламнийка придвинулась поближе, и Риг почувствовал долгожданную теплоту ее руки возле своей, потом увидел, что она нахмурилась.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Фиона держала в руках пластину с глубокой выемкой, которая, видимо, должна была защищать колено.

— Она погнулась. В мешке все сбито в кучу. У меня не было инструментов, чтобы исправить.

Мореход протянул руку, чтобы взять пластину. Неожиданно его пальцы коснулись ее, задержались на мгновение и перешли к куску металла, теплого от ее руки.

— Должно быть, не так сложно починить.

Он повернулся к девушке лицом. Она была сильной, как Шаон, но она не была Шаон. Шаон также не смогла бы заменить Фиону, которая была рыцарем: мужественная, прямолинейная. Шаон такой не была. Однако Фиона очаровывала по-своему. Волосы цвета заходящего солнца обрамляли овал лица. Она была так близко.

Соламнийка повернулась к мореходу, чуть приоткрыв губы. Он почувствовал ее горячее дыхание на своей щеке.

— Риг! Скорее выходи! Поспеши! — воскликнула Ферил, появляясь у входа в пещеру.

— Ты нашла Дамона? — Риг быстро поднялся на ноги, держа в руках часть доспехов Фионы.

Эльфийка покачала головой:

— Нет. Я потеряла его след и боюсь, что случилась беда.

Ферил повела друзей по узкой тропе, круто поднимавшейся в гору.

Легконогая эльфийка быстро ушла вперед и теперь ожидала их наверху. Она не давала товарищам времени отдышаться, хотя подъем был тяжелым и в любой момент они могли поскользнуться и испытать все прелести крутого склона, поросшего колючим кустарником.

Наконец друзья достигли невероятно узкой площадки, откуда открывался вид на долину, залитую оранжевым светом заходящего солнца. По равнине блуждали более двух десятков существ цвета пламени. Время от времени они останавливались, чтобы пошарить толстыми палками в грязи или нагнуться и заглянуть под корни деревьев.

— Это красные потомки? — шепотом спросила Фиона.

Ферил кивнула:

— Наверное. Я сама не видела, но Палин говорил, что существуют и такие.

— Скорее всего, это выводок Малистрикс, — сказал Риг.

Ноги существ были похожи на столбы огня, за спиной трепетали остроконечные крылья цвета крови, челюсти сильно выдавались вперед. У каждого ото лба до кончика хвоста тянулся острый гребень. Казалось, что твари — порождение самой Бездны. Они были похожи на синих потомков, с которыми Риг и Ферил сражались несколько месяцев назад в пустыне Келлендроса, но отличались шириной плеч и могучими мышцами. И даже на таком большом расстоянии красные потомки выглядели значительно чудовищнее и опаснее синих.

— Они выдыхают огонь, — шепнула Ферил. — Я видела, как один сжег целый куст, лишь открыв пасть.

— Их слишком много, а нас всего трое, — глухо сказала Фиона. — Но с Джаспером, Ворчуном и Диким можно попытаться их одолеть.

— И этих тоже? — Риг показал на горизонт, где маячил новый десяток красных монстров, потом посмотрел вниз и увидел, что прямо под ними, у входа в другую пещеру, в тени скалы стоят еще потомки. — Впрочем, могу поспорить, что они Дамона.

— Недалеко от нас, внизу, еще двое. Они поднимаются. Нам нельзя здесь больше оставаться, иначе нас увидят. У Дамона нет шансов, — прошептала Ферил еще тише.

— Может, они и не Дамона ищут. — Фиона нервно дернула Рига за рукав. — Ты говорил, им управляет красная драконица. Если это так, зачем бы она послала свои полчища на поиски? Она должна точно знать, где Дамон.

— Тогда что они, по-твоему, тут делают? — спросил Риг.

Фиона пожала плечами.

С десяток потомков собрались в центре небольшой поляны и стали совещаться, размахивая длинными руками с поблескивающими клешнями. Один из них указал в сторону пещеры.

— Кажется, нам пора убираться отсюда, — нервно сказала эльфийка.

Пятеро потомков взмыли в воздух в тот самый момент, когда Риг, Ферил и Фиона выбрались и укрытия. Друзья опрометью бросились вниз по горному склону. Они бежали, то и дело оскальзываясь на толстых ветках и сбивая на своем пути наросты известняка, которые сыпались вниз каменным дождем. Чтобы хоть как-то замедлить стремительный бег, оба человека и эльфийка пытались цепляться за кусты, но это помогало плохо.

К концу пути их руки покрылись царапинами, а тела — кровоподтеками.

— Думаешь, они нас видели? — спросила Фиона.

— Наверно, — проворчал Риг.

— Да, — твердо заявила Ферил и показала вверх, на двух красных потомков, появившихся на площадке, где они недавно стояли.

— Проклятье! Они такие быстрые! — выругался мореход и вытащил свою абордажную саблю. — Возвращайтесь в пещеру! — приказал он и тут же услышал рядом с собой шелест извлекаемого из ножен меча.

— Я буду сражаться вместе с тобой, — заявила Фиона и бросила злобный взгляд в сторону чудовищ.

— Вы оба с ума сошли! — воскликнула Ферил, хватая обоих за руки. — Вы здесь как на ладони.

Фиона и Риг бросились бежать, увлекаемые эльфийкой, но не успели достигнуть входа в пещеру, как их нагнал один из потомков.

— Скорей сюда! — крикнула Ферил, исчезая в темноте.

Мореход и Соламнийский Рыцарь заняли оборону у входа.

— Да идите же сюда! — повторила эльфийка, появляясь вновь. — Риг, скорее!

Мореход левой рукой вытащил из сумки, висевшей на поясе, три кинжала, в правой продолжая сжимать саблю. Когда потомок приблизился, капитан метнул в него один за другим все три клинка.

Кинжалы скрылись в струе пламени, которую извергла пасть чудовища. Огонь ударил в куст у каменной стены в двух шагах от путешественников, так что они едва успели отскочить.

— Ты не заметила, я попал в него? — спросил запыхавшийся Риг, влетев в пещеру мгновением позжеФионы.

Соламнийка рискнула выглянуть наружу.

— Трудно сказать. Теперь там много потомков и они прибывают.

— Мы в осаде, — буркнул мореход. — Скоро мы будем поджарены не хуже, чем бобер в деревне.

Ферил пряталась в тени. Она прижалась к скале, поглаживая ее кончиками пальцев, не пропуская ни одной, даже самой маленькой ложбинки. Эльфийка чувствовала холод, гладкость и твердость камня. Как-то она уже разговаривала с каменным полом — несколько месяцев назад в пещере Келлендроса, — уговаривая его превратиться в воду и утопить слуг синего дракона. Теперь Ферил вновь пришлось силой мысли обращать камень в вязкую жидкость, придавая ей определенную форму.

— Ступай, — прошептала она скале. — Теки, как река. — Эльфийка собрала все свои силы. Ее сознание отделилось от тела и вселилось в камень. — Ступай, теки, — приказывала она.

Риг высунулся из пещеры и метнул еще три ножа в ближайшего потомка. На этот раз он был уверен, что попал в цель. Существо взревело, прижимая лапы к груди, с усилием работая крыльями, чтобы оставаться в воздухе. Потом оно ухватилось клешнями за ветви кустов, дико закричало и изрыгнуло длинную струю огня. Мореход был уже в нескольких ярдах от потомка, но все же пламя на излете задело его, опалив кожу.

В следующее мгновение рядом с поверженным монстром возникли еще несколько. Они быстро сокращали расстояние и в несколько прыжков достигли входа в пещеру. Риг бросился на одного из них, вспарывая толстую кожу, покрытую твердыми красными чешуйками.

Слева от себя он увидел Фиону, прокладывавшую себе дорогу ударами широкого меча.

Девушка услышала, как одно из чудовищ со свистом набрало в легкие воздух, потом почувствовала жар пламени. Не обращая внимания на боль, она налетела на противника, свалила его с ног и прижала к земле, ловко увертываясь от огненного дыхания.

Мореходу повезло меньше. Потомок перед ним раскрыл пасть и выдохнул огонь как раз в тот момент, когда Риг высунулся из пещеры. Капитан почувствовал острую боль в ногах, глухо застонал и выронил саблю, пытаясь потушить охватившее его пламя. Но скоро стон сменился криком, когда горячие острые когти вонзились ему в спину. Потомок навалился на него, всем весом придавив к земле.

— Риг? — Фиона рискнула оглянуться через плечо, не выходя из боевой стойки, чтобы быть готовой к новому нападению.

— У меня все в порядке, — прохрипел мореход сквозь сжатые зубы. Он извивался, пытаясь сбросить смертоносный груз с израненной спины, и одновременно тянулся пальцами к сумке на поясе, где должны были еще оставаться кинжалы. Когда Ригу удалось дотянуться до них, он не заставил себя долго ждать и вонзил клинки один за другим в тело врага.

— Риг, Фиона! Назад в пещеру! — кричала Ферил. — Сейчас же!

Соламнийка начала уставать, но, борясь со слабостью, неистово отбивалась от врагов. Кровь потомков обагрила скалы вокруг, они уже опасались подходить близко к девушке, и ей удавалось держать тварей на порядочном расстоянии от пещеры.

Риг с трудом дополз до пещеры — боль изматывала его. Он заставил себя подняться на дрожащих ногах и извлек из сумки еще несколько кинжалов. Прогнав кровавую пелену, застилавшую глаза, мореход прицелился и метнул клинки в двух ближайших потомков. Оружие чудом достигло цели, поразив горло одной твари и плечо другой.

Первый потомок издал булькающий крик, на который откликнулось шипение и рычание многих глоток, — в долину спускались новые отряды красных слуг Малистрикс.

— Фиона! — крикнул Риг. — Назад!

Воздух вокруг Рыцаря Соламнии раскалился от дыхания красных чудовищ. Девушка нанесла еще несколько быстрых и мощных ударов, глубоко рассекая чешуйчатые тела, и бросилась к пещере, сметая заступивших ей дорогу монстров.

— Уф, жарко! — сказала Фиона, влетев в пещеру. Она запыхалась и безнадежно старалась отдышаться. Девушка молниеносно пробежалась пальцами по всем застежкам на доспехах, освобождаясь от горячего металла. — Слишком жарко! — Ее руки блестели от пота, на ногах виднелись следы ожогов.

— Меньше их не становится. У нас большая компания — армия. — Риг ловко закатал рукава и снова стал метать кинжалы в надвигающуюся толпу потомков. Вдруг он резко остановился, присвистнул и метнулся в глубь пещеры.

Фиона последовала за мореходом и встала рядом с ним. В пещере стало темнее. Камень под руками Ферил начинал двигаться. Скала таяла, словно масло, принимая форму, нужную эльфийке. Вход в пещеру стремительно затягивался. Сквозь быстро уменьшающийся просвет успел пролезть только один потомок, но он уже набирал в грудь воздух.

— Двигайся же! Быстрее! — умоляла Ферил, обращаясь к камню, — Растекайся, как вода!

Стены сомкнулись, запечатав каменный мешок. Спутники оказались в непроницаемой тьме, но были спасены от смертоносного огня. Эльфийка обессилено сползла по стене на холодный пол и постаралась отдышаться.

— Я их и так могу слышать, — прошептала она. — Они скребутся когтями о камень. Их уже несколько десятков. Они разговаривают, но я не могу различить отдельных слов. Слишком много голосов. — Она глубоко вздохнула. — Подождите. Они говорят о темном человеке в одежде болотного цвета. Они его ищут. Один упомянул Малистрикс. Малис хочет, чтобы они убили этого человека и его друзей.

— Черный человек, — наконец сказал Риг, — это я. Потомки ищут не Дамона. Они пришли за нами.

— Этого не может быть! — воскликнула Фиона. — Никто не знает о том, что мы здесь, и о том, что мы ищем. — Она растирала быстро замерзшие руки и плечи, заодно ощупывая синяки и неглубокие раны.

— Жители деревни знали, что мы отправились в горы, — сказала Ферил.

— Они никогда бы нас не предали, — встала Фиона на защиту радушных хозяев.

— Потомки могли не оставить им выбора, — возразила эльфийка.

— Они шли впереди нас, а не за нами, — вслух размышляла соламнийка. — Неужели их послал Дамон?

— Он не мог знать, что мы его преследуем. А если бы знал, вряд ли бы это его озаботило. К тому же он мог сам нас убить, если бы захотел. Зачем ему слуги — с его-то алебардой!

— Тогда кто же послал потомков? — недоумевала Фиона.

— Понятия не имею.

— Нам нужно как-то выскользнуть отсюда и вернуться в Брукт, — сказала Фиона. В голосе Соламнийского Рыцаря зазвучали нотки страха. — Деревня в опасности. Там не знают о потомках. Мы должны помешать монстрам разрушить поселение.

Риг поднялся, попытался сделать шаг и глухо застонал. Кожа на ногах была сильно обожжена и покрылась волдырями.

— Возвращаться в Брукт нельзя. Потомки последуют за нами, и мы можем подвергнуть опасности мирных жителей.

— Чудовища просто убьют их всех, — поняла Фиона.

— А заодно и нас, — продолжил Риг. — В долине не меньше сорока потомков, Фиона. И это только те, которых мы видели. Кто знает, сколько их на самом деле. Мы можем принять бой, но только если их действительно сорок. С целой армией мы драться не сможем. — Соламнийка прижалась к нему, и мореход, успокаивая, обнял девушку за плечи. — Мы уйдем отсюда, как только Ферил убедится, что твари оставили нас в покое, — закончил он. — Потом мы сможем убедиться, все ли в порядке в Брукте.

— Нам придется ждать не меньше трех часов.

— Намного больше, — слабым голосом прервала их Ферил. — У меня больше нет сил. Мы останемся в этой западне, если не найдем другого выхода из пещеры. Я не смогу открыть скалу, пока ко мне не вернется прежняя сила.

— Здесь так темно… темнее, чем ночью, — сказал Риг, оглядываясь. — Будто в могиле.

Мореход нащупал рукой стену и сел, прислонившись к камню спиной. Фиона устроилась рядом, обняла капитана за плечи и спрятала лицо в складки его плаща. В тишине было отчетливо слышно настойчивое скрежетание множества когтей и клыков о холодный камень.

— Послушайте, а куда подевались Ворчун и Джаспер? — вдруг удивленно спросила девушка. — Не могу поверить, что они не слышали всего этого шума. Они давно должны были вернуться.

Глава 10 Убежище теней

Мглистый дракон забивался все дальше в тень каменной пещеры, прислушиваясь к приближающимся шагам. Он прекрасно видел в темноте и легко разглядел на незваном госте доспехи Рыцаря Такхизис.

Вторгшийся в его убежище мужчина удивил дракона. Он был уверен, что в деревне уцелел лишь один рыцарь — женщина-командир, которая была оставлена в живых, чтобы сообщить Малистрикс о бойне в Брукте. «Возможно, этот мужчина пришел не из деревни или ему удалось бежать незамеченным. Как бы то ни было, он Рыцарь Такхизис и должен умереть», — подумал мглистый дракон.

По его мнению, под покровительством владык Рыцари Такхизис за последнее время превратились в опасную силу. Убивать их — значило восстанавливать баланс сил. Раны дракона успели затянуться благодаря энергии, которую он почерпнул, убив помощника красной драконицы. Теперь мглистый дракон был готов к новым сражениям.

Словно тень, удлиняющаяся после полудня, он подкрался поближе к человеку.

Рыцарь тем временем тяжело рухнул на землю дальней стены, освещенной тонким лучиком заходящего солнца. Он был крайне утомлен — это бы предельно ясно мглистому дракону. Светлые волосы мужчины намокли от пота и прилипли к покрасневшему изможденному лицу. Он положил рядом собой алебарду с полированным древком и лезвием, изогнутым в форме полумесяца, и уставился на собственные руки, сжимая и разжимая пальцы, как дракон, который проверяет, насколько серьезно ранена лапа.

Мглистый дракон почувствовал магию, исходящую от оружия, заметил, что человек прикасается к древку, украшенному резьбой, так, будто дерево жжет его. Дракон задумался, внимательно вглядываясь в странного гостя. Он чувствовал, что это древнее оружие Света, созданное Богами, и не понимал, как оно может принадлежать Рыцарю Такхизис, слуге Тьмы.

Дамон Грозный Волк закрыл глаза, его руки горели, в груди жгло. Он решил оставить алебарду здесь, в пещере, и покинуть ее навсегда. Но бывший рыцарь не знал, что делать дальше, если вдруг каким-то волшебным образом он сумеет освободиться. Не знал, что за жизнь его ждет после всего содеянного и как искупить свою вину.

Дамон тешил себя надеждой, что, обретя независимость от красной владычицы, он одержит хотя бы моральную победу над ней.

Мглистый дракон подобрался ближе и положил лапу на вытянутую ногу рыцаря, придавив его земле так же легко, как ребенок придавил бы жука. Открыв глаза и увидев над собой чудовище, Дамон инстинктивно потянулся за алебардой. Жгучая боль в руках не шла ни в какое сравнение с тем, что он испытал, попытавшись вытащить ногу из-под тяжелой лапы. Грозный Волк понял, что очень трудно сопротивляться, когда на тебя навалился кто-то, кто весит неизмеримо больше тебя самого.

Дамон посмотрел в огромные серые глаза мглистого дракона, с трудом выдерживая пронзительный взгляд. Из пасти чудовища вырвалось ледяное дыхание, заставившее бывшего рыцаря вздрогнуть. Дракон широко раскрыл пасть, обнажая два ряда дымчатых зубов, из нее выскользнул длинный, черный как ночь язык. Дамон собрал быстро иссякающие силы и поднял с пола пещеры оружие. Острое лезвие вошло в придавившую Грозного Волка лапу, рассекая толстую чешуйчатую кожу. Этого слабого удара оказалось достаточно. Дракон, захваченный врасплох, отшатнулся, и Дамон, воспользовавшись замешательством чудовища, откатился в сторону. Превозмогая боль в ноге, он поднялся и приготовился к бою.

Малистрикс нервно оглядывала плато, окруженное действующими вулканами, ее глаза были расширены от негодования: мало того что мглистый дракон нанес ей оскорбление, убив Ферно, так теперь еще нужно искать нового преемника, а это непросто.

Малис разрешила Дамону бежать из деревни. Перестав управлять его волей, она, тем не менее, не покинула мыслей бывшего рыцаря, поэтому знала о его желании покинуть Брукт и даже поощряла это. Смерть во всем послушной марионетки не принесла бы красной драконице никакой пользы, особенно теперь, когда уже погибли Ферно и подчиненные ей Рыцари Такхизис. Кроме того, Малис не хотела, чтобы магическая алебарда попала в лапы ее злейшего врага.

Поэтому Малистрикс на время отступила. Она позволила Дамону поверить, что он свободен, убежать и спрятаться в горах. Драконица намеревалась призвать его к себе через некоторое время, когда найдет того, кто сможет заменить ее красного лейтенанта.

Сейчас Малис глазами Грозного Волка видела чудовищного дракона, который подходил все ближе. Кожей она чувствовала, как у бывшего рыцаря начинается жар, бешено колотится сердце. Ее игрушке некуда было бежать. Малистрикс понимала, что даже с артефактом в руках и с ее помощью Дамон не сможет противостоять мглистому дракону.

Длинная тень закрыла вход в пещеру, отрезая человеку путь к отступлению, лишая его тусклого освещения сумерек и оставляя в полной темноте.

У Дамона потемнело в глазах, и он почувствовал, что Малистрикс вновь начала управлять его телом.

Драконица заставила его поднять руку с оружием и встать в боевую стойку. Лезвие второй раз вонзилось в лапу мглистого, рассекая прозрачные чешуйки. Из раны хлынула кровь. Дракон тихо застонал, что доставило Малис невероятное удовольствие. Наслаждаясь этим слабым стоном, она подумала: «Возможно, там, где проиграл мой помощник, я выиграю». Драконица точно знала, что ее игрушка не способна победить такого сильного противника, но, возможно, благодаря ее помощи Дамон сможет ранить мглистого дракона, и ранить серьезно. Она заставила Грозного Волка пойти навстречу противнику и атаковать со всем мастерством, на которое Дамон способен.

Бывший рыцарь парировал выпады дракона древком алебарды, не давая тому подойти ближе.

— Этого человека нельзя убивать, Повелитель Теней, — сказала Малис голосом Дамона, и мглистый дракон увидел зыбкий призрак красной драконицы над головой человека.

Пещеру оглушил рев мглистого.

— Я убью того, кого захочу, — прошипел он. — И я хочу убить еще одного из твоих рыцарей!

Малистрикс, которая в действительности находилась в своих владениях, раскрыла пасть и выдохнула длинную струю пламени. Вулканы, окружавшие ее плато, выплюнули сгустки лавы, земля задрожала.

Дамон едва успел увернуться от гигантской когтистой лапы. Он продолжал блокировать удары благодаря силе, которой его питала Малистрикс. Внезапно Грозный Волк услышал, как лезвие алебарды рассекло толстые пластины на груди дракона, и почувствовал, что струя крови противника брызнула ему в лицо. Кожаные ремни, соединяющие части доспехов, намокли. Все это время Дамон не переставал бороться с красной драконицей за свою волю и молился, чтобы мглистому дракону удалось его убить.

Противник, казалось, начинал уменьшаться в размерах, ловко избегая ударов атакующего. Он глубоко вдохнул и выпустил удушающее облако черной пыли, которое тут же охватило Дамона.

В этот самый момент полупрозрачный призрак Малистрикс пошел рябью и стал увеличиваться в размерах, заняв большую часть пещеры. Он оградил Грозного Волка от облака пыли. Огромная пасть Малис распахнулась, и драконица принялась поглощать черное облако, спасая Дамона от слепоты и потери сил.

— Этого человека нельзя убивать, Повелитель Теней, — повторила она.

Малис придала Дамону новых сил, заставила его вскочить на ноги и подойти ближе к дракону, который уже отступал. Грозный Волк наносил удар за ударом, оставляя на теле мглистого дракона глубокие раны. Дымчатые чешуйки липли к его лицу, по рукам текла черная кровь.

Дамон наступал, стараясь забыть о ноющей боли в руках.

— Атакуй! Еще! — приказывала Малис. — Атакуй! А теперь — беги!

Дамону показалось, что мглистый дракон съеживается и словно врастает в каменную стену. Бывший рыцарь в очередной раз поднял алебарду и вдруг заметил странный яркий блеск в глазах противника. В следующую секунду черная лапа отбросила Грозного Волка вглубь пещеры.

Дамон упал на спину от сильного удара.

— Беги! — услышал он голос Малистрикс в своем сознании. — Прочь из пещеры! — Малис поняла, что мглистый дракон не так уязвим, как она предполагала. Возможно, он лишь испытывал силу этой марионетки, играл с Дамоном. — Беги!

Грозный Волк делал отчаянные попытки подняться, но тело не слушалось, ноги беспомощно скользили в луже черной крови, пролитой только благодаря магическому оружию. Дамон оперся о каменную стену и попробовал помочь себе, цепляясь за неровности породы, но снова упал, выронив из рук спасительную алебарду. Кровь залила глаза бывшего рыцаря, — падая, он рассек лицо и теперь пытался вслепую нащупать потерянное оружие.

Неожиданно тяжелая лапа вновь прижала его к полу, не давая шелохнуться. Красная драконица едва успела скомандовать Дамону повернуть голову, чтобы он не задохнулся.

— Сегодня победа за мной, Малистрикс, — прошипел мглистый дракон. — Даже несмотря на то, что этот человек нанес мне куда более тяжелую и опасную рану, чем твой красный лейтенант. — Он злобно захрипел. — В будущем тебе, похоже, следует серьезнее относиться к выбору игрушек или учиться их лучше использовать.

Дракон сел на задние лапы, а передними оторвал свою жертву от земли и поднес поближе к серым глазам.

Дамон боролся из последних сил. Его черные доспехи были покрыты толстым слоем вязкой грязи, на лице и волосах запеклась кровь, но глаза блестели жаждой мщения. Мглистый дракон высунул узкий язык и слизал кровь с лица Дамона, потом начал расти, увеличиваясь до привычных ему размеров, заполняя пещеру черными тенями.

— Еще один рыцарь на обед, — заключил он. — Одним меньше для тебя, Малистрикс. — Острым когтем дракон начал аккуратно снимать с Грозного Волка доспехи — сначала поножи и наручи, затем пластины с груди и спины. — Я хочу уничтожить всех твоих рыцарей, — продолжал он, — одного за другим. Так я сотру с лица Кринна всю твою армию. Я съем твоих воинов, убью твоих драконов. Я стану еще сильнее, выпив их жизненную энергию.

Дамон слышал, как части одолженных ему доспехов со звоном падают на окровавленный пол.

Последней вниз полетела его черная кожаная туника, и бывший рыцарь почувствовал, как его обнаженного тела коснулось ледяное дыхание дракона.

Дамон не знал, здесь ли еще призрак красной драконицы, он видел лишь черную пасть, распахнувшуюся над ним, и кварцевые зубы, которые медленно, но неуклонно приближались. Дракон щелкнул языком в предвкушении удовольствия, и этот негромкий звук эхом прокатился по пещере. В душе Дамона не было страха, напротив, он испытывал; облегчение от мысли, что ему больше не придется выполнять приказания Малис и испытывать угрызений совести от содеянного в прошлом. Грозный Волк думал, что смерть станет искуплением его грехов.

Язык мглистого дракона скользнул по ногам бывшего рыцаря, слизывая солоноватую кровь, и коснулся красной чешуйки, вросшей в его бедро. Дракон взвизгнул и отпрянул.

— Малистрикс, ты управляешь этим человеком с помощью магии!

Но красная владычица не отвечала. Она покинула и пещеру, и сознание Дамона. Реки лавы, извергаемой вулканами, хлынули на широкое плато, однако и благословенная жара не помогала Малистрикс успокоиться. Ничто не могло возместить ей потерю древней магической алебарды. Малис думала, что теперь придется разыскивать другие артефакты, чтобы собрать столько же магической энергии, сколько было в этом оружии. Но когда это будет сделано, она станет новой Такхизис. И тогда в первую очередь она убьет мглистого дракона, сдерет с него кожу, как он содрал доспехи с Дамона, и враг умрет медленной, мучительной смертью.

— Это чешуйка… — бормотал мглистый дракон. — Какое интересное заклинание. — Он опустил Дамона на землю. — Сделав это, ты проникла в его мысли и чувства. Ты стала могущественным паразитом, Малистрикс. Убери чешуйку, разрушь связь — и игрушка умрет, а паразит все равно останется жить, где бы он ни находился.

Мглистый дракон тяжело вздохнул. Наклонившись вперед, он опять прижал Дамона к полу, однако теперь несильно, так, чтобы не причинить вреда, но и не дать подняться. Дамон дернулся, попытавшись освободиться, но дракон погрозил ему когтистым пальцем. Другой лапой он ощупывал чешуйку.

— Ослабь связь, и он будет жить…

Невыносимая острая боль пронзила ногу Дамона, накатывая горячими волнами, накрывающими с головой, лишающими воли. Грозный Волк застонал сквозь сжатые зубы, корчась в луже черной крови дракона.

Малистрикс запрокинула голову и извергла струю пламени в небо, рев поражения эхом отозвался в горах, окружавших ее Пик, земля содрогнулась, словно испуганная гневом хозяйки. Небо потемнело, началась гроза.

— Уничтожь чешуйку, и он будет жить, — размышлял мглистый дракон.

Дамон едва не терял сознание, настолько сильной стала боль.

Малистрикс распахнула кроваво-красные крылья и, сильно взмахивая ими, устремилась ввысь. Она быстро достигла большой высоты, взглянула вниз, на плато, залитое лавой, раскрыла пасть и извергла новую струю огня.

Когда мглистый дракон провел острым когтем по толстой чешуйке и рассек ее надвое, Дамон дико закричал, забившись в судорогах.

Бывший рыцарь метался в холодной драконьей крови, цепляясь за каменный пол слабеющими руками. Он с нетерпением ждал смерти.

Но внезапно боль стала затихать. Наконец Грозный Волк ощутил, что она почти исчезла. Он набрал в легкие побольше воздуха и с трудом сел.

Он вытер лицо и огляделся. В пещере было темно, но серебристый свет, отражающийся от чешуи дракона, наполнял ее загадочным мерцанием.

— Пришло время тебя искупать, — заявил мглистый дракон.

— Пришло время тебе умереть, дракон! — послышался голос у входа в пещеру.

Глава 11 Магия драконов

Гилтанас стоял, держа меч наготове. Его суровое лицо обрамляли развевающиеся светлые волосы. За ним, головой достигая потолка пещеры, стояла серебряная драконица.

— Освободи Дамона Грозного Волка, иначе умрешь! — приказал Гилтанас. Эльф бесстрашно указал мечом сначала на мглистого дракона, потом на Дамона. Эльфийское зрение позволяло Гилтанасу видеть даже в темноте, поэтому он сразу заметил Грозного Волка, сидящего без доспехов в луже крови в нескольких дюймах от когтистых лап дракона.

Дамон моргнул и повернулся к эльфу. Он раскрыл рот, но не мог произнести ни слова — так у него пересохло во рту, попытался встать, но ноги казались такими тяжелыми, что их невозможно было поднять. Тогда Дамон просто подполз к дракону и сел у его лап.

— Дамон, — удивленно сказал Гилтанас, — иди сюда.

Дамон покачал головой, с трудом сглотнул и снова попытался набрать слюны, чтобы смочить горло. Он губами старался сказать Гилтанасу, чтобы тот подошел.

— Я не причиню вреда этому человеку, — сказал мглистый дракон резким голосом, не допускающих возражений.

Они с Сильварой немного поговорили со слепыми жителями деревни, когда прилетели в Брукт в поисках Дамона. Там они узнали, что мглистый дракон убил Рыцарей Такхизис и что Риг с друзьями отправились по его следам.

— По правде говоря, я спас этого человека, — продолжил дракон. — Тебе я тоже не причиню вреда, конечно, если ты не вынудишь меня сделать это. — Прозрачные черно-серые чешуйки блеснули, и дракон уменьшился ровно настолько, чтобы уютно себя чувствовать под низкими сводами пещеры. Он скользнул мимо Дамона и направился к Гилтанасу. — Сейчас я хотел бы поговорить с твоей серебряной спутницей.

— Как пожелаешь, — послышалось мелодичное журчание голоса серебряной. — Гилтанас…

Эльф убрал меч, минуту постоял, обдумывая все сказанное, и, наконец, отошел в сторону, позволяя мглистому дракону свободно выйти. В пещере сразу посветлело, воздух наполнился солнечным теплом.

— Ты ранен, — услышал Гилтанас слова Сильвары.

— Это быстро заживет, — ответил ей дракон шепотом.

Они продолжили разговор. Гилтанас прислушивался, но больше ничего расслышать не удалось, и он доверил Сильвару судьбе, надеясь, что она хорошо знает, что делает, ведя разговоры с таинственным мглистым драконом.

Помедлив, Гилтанас подошел к Дамону. Окровавленная алебарда лежала в нескольких футах от него, но Грозный Волк даже не пытался ее поднять.

— Ты убил Золотую Луну, — начал Гилтанас. Он оглянулся назад. Оба дракона у входа почти прижались друг к другу мордами и говорили так тихо, что их голоса были похожи на слабый шепот ветерка. Эльф опять повернулся к Дамону и коснулся острием меча его груди.

— И Джаспера, — сказал Дамон. Он говорил очень тихо, с болью в голосе.

— Нет. Ты его тяжело ранил, но он жив.

— Я заслуживаю смерти, — сказал Дамон. Он посмотрел на острый меч Гилтанаса, потом поднял глаза и встретился взглядом с эльфом.

— Многие сказали бы, что ты заслуживаешь худшего, — ответил квалинестиец, — но я тебе не судья. Мы отправимся на Шэлси, где тебя будут судить и назначат наказание.

— Убьют, — прошептал Дамон.

— Возможно. — Гилтанас говорил строго, не позволяя жалости взять над собой верх. — Это не мне решать. Палин хотел бы верить, что ты не отвечаешь за эти поступки, что тобой управляла красная владычица. Это правда?

Дамон не ответил. Он прислушивался к себе, ища Малистрикс в своем сознании, затем протянул руку и дотронулся до чешуйки. Едва коснувшись ее, Грозный Волк понял, что Малис не покинула его и по-прежнему находится в его сознании.

— Это правда? — Гилтанас почти кричал.

— Она все еще здесь, — сказал Дамон, показывая на лоб. Его голос становился сильнее, хотя горло все еще болело, как и все тело. — Может быть, тебе стоит осудить меня. Пока я не избавлюсь от Малис, мне нельзя верить. Ей нужна эта алебарда. Она все равно заставит меня нести ей артефакт.

Эльф тяжело вздохнул.

— Я возьму твое оружие, — сказал он. — И ты тоже пойдешь со мной. В конце концов, мы должны вернуться на Шэлси или в Башню Вайрет. Это зависит от того, как прикажет Палин. Сильвара сильно рисковала, сопровождая меня в эти горы через болото Сабл. Назад мы полетим другой дорогой.

Дамон покачал головой:

— Тебе не нужно меня возвращать. Поверь мне.

— Мне ты тоже не нужен, — послышался хриплый голос снаружи. — В отличие от серебряной, у меня нет никакого желания таскать на себе человека. — Мглистый дракон проскользнул обратно в пещеру, неся с собой холод и темноту. Позади него показалось фиолетовое небо. Загорались первые звезды. — Но я с тобой еще не закончил, Дамон Грозный Волк, как они тебя называют, в прошлом Рыцарь Такхизис, восставший против Золотой Луны. Малистрикс, так я буду тебя называть, но лишь несколько часов.

— Я помогу, — сказала Сильвара. Она появилась у входа, на фоне мерцающего неба — такая же, какой впервые встретил ее Гилтанас, — эльфийка-Каганести с блестящими глазами и волнистыми волосами.

Она бесшумно вошла в пещеру вслед за мглистым драконом, остановилась и посмотрела на Гилтанаса.

— Пожалуйста, подожди нас снаружи, будь на страже, — попросила она. — Дракон сказал, что легионы красных потомков патрулируют горы. А здесь Риг и другие. За ними нужно присмотреть.

Гилтанас открыл было рот, чтобы возразить, но передумал. Его серебряная подруга что-то недоговаривала, но они еще не были настолько близки, чтобы выяснять отношения.

— Береги себя, — все, что он сказал. — Если что, зови меня.

Эльф посмотрел, как остальные скрылись под темными сводами пещеры, и выскользнул на открытую площадку.

Гилтанас завернулся в плащ и начал вышагивать вдоль узкой площадки перед входом в пещеру. Эльф уже многое знал о драконах и нежно полюбил серебряную драконицу. Никто не мог даже сравниться с нею. Но мглистый дракон ослепил целую деревню, Маг-квалинестиец молил Богов, чтобы с Сильварой ничего не случилось в присутствии этого опасного существа. Он надеялся, что она хорошо знает, что делает.

Гилтанас и Сильвара были знакомы много лет, полжизни, но эльфу понадобилось немало времени, чтобы осознать: он ее любит, и уже очень давно. Когда Сильвара призналась, что на самом деле не эльфийка, а серебряная драконица, Гилтанас отвернулся от нее и их пути разошлись. Через несколько лет он понял, что его путь одинок без Сильвары. Дорога, которую он выбрал, пуста и бездушна.

Палин Маджере дал ему возможность проявить себя. Когда Палин с Ригом и другими вызволили его из Цитадели Тьмы, оплота Рыцарей Такхизис в пустыне Келлендроса, он оставил всякие мысли о Сильваре и выступил против драконов-владык. Через несколько месяцев он оказался по просьбе Палина в Южном Эрготе, где ему пришлось сражаться бок о бок с Сильварой. На этот раз она приняла образ Соламнийского Рыцаря. Гилтанас надеялся, что ему удастся заново разжечь огонь любви, который связывал их прежде. Сначала Сильвара не проявляла ответной теплоты, была холодна, как окружавший их пейзаж, но Гилтанас был упрям, полон решимости и смог пробудить в ней прежний интерес к себе.

Теперь он тихо следовал за нею, боясь сделать неверный шаг и дать ей тем самым повод уйти. Гилтанас оставил в стороне упрямство и для разнообразия позволил сердцу руководить поступками. Сделав еще несколько шагов, он остановился и посмотрел на звезды, мерцающие, словно чешуя Сильвары.

Сильвара внимательно осмотрела чешуйку, Вросшую в кожу на бедре Дамона. За ее спиной мглистый дракон шепотом произнес заклинание, и над головой драконицы появился полупрозрачный шар серебристого света. С первой его вспышкой мглистый уменьшился в размерах и уполз в тень, чтобы оттуда наблюдать за действиями серебряной драконицы.

— Это принадлежит Малистрикс? — спросила она, доказывая на разрезанную пополам чешуйку.

Дамон кивнул и рассказал, как все произошло. Умирающий Рыцарь Такхизис приложил чешуйку к его ноге и тем самым обрек его на службу красной повелительнице.

— Черная магия, — пробормотала Сильвара. Она жестом приказала Грозному Волку сесть, и он занял место рядом с мглистым драконом, где кровь на полу успела высохнуть. Серебряная драконица присела на корточки перед ними и спросила дракона:

— Ты пытался ее сорвать?

— Да, — ответил мглистый. — Мне показалось, что, если снять чешуйку, он умрет. Он вроде и не возражал бы против такой судьбы.

— Я заслуживаю смерти, — прошептал Дамон. — Я убил Золотую Луну. Гилтанас говорил, что Джаспер ранен. Там еще были лазутчики Соламнии, там, в Брукте, и я…

Сильвара приложила палец к губам, чтобы он замолчал, и дотронулась до чешуйки.

— Малис все еще контролирует его волю, — сказал мглистый дракон. — Владычица отказывается отпускать его.

— Она следит за вами обоими, — неожиданно резко прервал их Дамон. — Она смотрит на вас моими глазами. Я чувствую это. Но я уверен, что она больше не может влиять на мои решения.

— Да, не может, — продолжил мглистый. — Но ее нужно изгнать окончательно.

— Но как? — спросил Дамон.

Мглистый дракон пододвинулся ближе:

— С помощью заклинания.

Сильвара взглянула на него:

— Какой магией ты обладаешь?

— У меня есть своя собственная магическая сила. Еще меня кое-чему научили в детстве, — ответил дракон. Его голос звучал несколько неуверенно.

— Кто?

Мглистый покачал головой:

— Это мои демоны, мне их и нести через всю жизнь. Вас это не касается. Сейчас важно снять чешуйку.

— У тебя есть для этого заклинание?

— Ты должна приложить собственные усилия, Сильвара, как Малис приложила свои. — Дракон, не моргая, посмотрел на длинные волосы эльфийки. — Только это может помочь, — и он когтем срезал светлую прядь с ее головы.

Сильвара успела протянуть руку и поймать волосы, чтобы они не упали на пол пещеры. Какое-то время она пристально смотрела прямо в глаза мглистого, словно разговаривая с ним без слов, потом повернулась к Дамону и обвязала ему ногу своими волосами чуть выше заколдованной чешуйки, чтобы создать некое подобие препятствия магии Малис.

— А теперь нужно кое-что от тебя, — сказала Сильвара и зачерпнула в ладони черную кровь, затем полила ею чешуйку, разорванную драконом пополам.

Мглистый дракон закрыл глаза. В пещере стало холоднее и темнее, серебристый шар погас. Дракон опустил тяжелую лапу на ногу Дамона, прижав его к земле. Сильвара положила свою тонкую изящную руку сверху, чтобы придать дракону сил. Так же она делилась своей силой с Гилтанасом во время сражений.

Дамон начал замерзать, зубы стучали, по спине побежали мурашки. Тяжелая лапа дракона пришпилила его к холодному полу, словно бабочку. Малистрикс где-то в его сознании начала отплевываться и шипеть, всеми силами стараясь остаться, не уступить завоеванных позиций; но, разорвав чешуйку, друзья нанесли ей удар, который ослабил магию красной владычицы.

Холод усилился, Дамон закрыл глаза и потерял сознание. Он увидел себя в лесу. Шло сражение с Рыцарями Такхизис. Там была Ферил. Ее пышные кудри развевались на ветру, обрамляя побледневшее от напряжения лицо. Слева он заметил Палина, его сына Алина и Гилтанаса. Дамон был непобедим с волшебной алебардой в руках. Он срубал одну за другой головы черных рыцарей. Один из них, раненый, упал ему на руки. С какими-то непонятными словами он снял красную чешуйку со своей окровавленной груди и приложил ее к ноге Дамона.

Потом Дамон провалился в полное беспамятство, холод и темноту, проглотившие его мятущуюся душу.

За пределами пещеры полностью стемнело. Гилтанас продолжал вышагивать по узкой площадке. Сильвара находится в пещере с мглистым драконом уже больше часа. Не было слышно ни звука, лишь свистел ветер да временами раздавался странный звон, объяснение которому он так и не нашел. В какой-то момент Гилтанасу послышался стон Дамона, потом он четко расслышал, как рыцарь выкрикнул имя Ферил, Палина и, наконец, Золотой Луны. Эльф вздрогнул, услышав последнее имя:

— Гилтанас.

Эльф обернулся к пещере, затем быстро понял, что его зовут с другой стороны. Воздух перед ним дрогнул, и появился неясный силуэт человека в черном плаще, который застыл над замлей. Чуть позже рядом с ним появился еще один силуэт. На этот раз человек в белом. Это были Палин и Хозяин Вайретской Башни Высшего Волшебства.

— Палин? — изумился эльф.

Старший Маджере кивнул, и Гилтанас заметил, что его друг-волшебник выглядит сильно уставшим.

— Мы с Хозяином ищем Ферил и других, — начал Палин.

— Мы тоже, — ответил Гилтанас.

— Мы узнали, что они прошли через Брукт и отправились в горы, однако здесь мы не обнаружили их следов, — прервал его Хозяин. — Пока не обнаружили.

— Мы нашли Дамона, — сказал эльф.

— Он… — Вопрос Палина повис в воздухе.

— Я не знаю, как он. С ним Сильвара, в пещере. Еще там таинственный дракон. Я думаю, это мглистый дракон. Я сам бы очень хотел знать, что там происходит.

За спиной Гилтанаса огромная черная тень выскользнула из пещеры, сорвалась с края площадки. раскрыла широкие крылья и исчезла в темноте.

Дамон открыл глаза. Он не сразу привык к яркому свету. Перед ним стояла Сильвара. Мглистого дракона нигде не было.

— Дракон сказал, что мы можем оставаться здесь до утра. Как ты себя чувствуешь?

— Очень холодно.

Она помогла бывшему рыцарю подняться на ноги.

— Здесь есть немного воды. Вставай. Тебе нужно вымыться и постирать одежду. Ты весь в крови. Потом я помогу тебе одеться.

— Сильвара? — окликнул от входа пещеры Гилтанас.

— Ты можешь войти, — разрешила драконица.

Гилтанас шагнул внутрь. Пещеру освещал тусклый свет серебряного шара, парящего в воздухе.

Дамон стоял, прислонившись к дальней стенке пещеры. Его черные штаны и черная же кожаная куртка, которую он носил под доспехами Рыцаря Такхизис, были разорваны. В руках он держал алебарду. Ее древко было еще теплым, но не жгло, как прежде. Дамон положил артефакт на пол и закутался в черный плащ. Его знобило — вся одежда была еще влажной.

— Дамон? Это же Дамон! Аша, ты только посмотри! — Блистер ворвалась в пещеру, чуть было не сбив с ног удивленного Гилтанаса. За ней следовала Аша Маджере, которая остановилась в нескольких шагах от эльфа. Кендерша поспешила в глубь пещеры, замерев лишь на мгновение, чтобы полюбоваться светящимся шаром, и аккуратно обошла лужу крови на полу.

— Что с твоими волосами? У тебя черные волосы! — Она прижала ладошку к губам. — Раньше они были светлыми.

Дамон посмотрел на лужу крови мглистого дракона, которая разлилась по всему полу пещеры. Его глаза заблестели серебром.

— Что случилось? — настаивала кендерша.

— Это кровь дракона, — наконец сказал он. — И она не смывается.

Сильвара улыбкой поприветствовала Ашу и присоединилась к Гилтанасу у входа в пещеру. На лице эльфа драконица читала бесчисленные вопросы, и ее глаза ответили, что он обо всем узнает позже.

— Их прислал Палин? — тихо спросила она.

Гилтанас кивнул и спросил:

— Как ты думаешь, ты сможешь всех нас вынести отсюда?

— Конечно, — улыбнулась Сильвара, легонько сжимая его пальцы своей узкой эльфийской ладонью. Эльф взял ее за руку и притянул к себе. — Куда мы полетим? — спросила она.

— Еще не знаю. Палин свяжется с нами утром. Подозреваю, он хочет, чтобы сначала мы отправились на побережье Кхура, возможно, нужно будет найти Ферил и Рига.

Сильвара мечтательно подняла глаза:

— А потом мы найдем землю Димернести?

Гилтанас кивнул.

— Там Море Драконов, ты же знаешь, — сказала Сильвара. — Оно очень большое.

Глава 12 Интриги синего дракона

Гейл не чувствовал запаха гигантских скорпионов, но это его не особо беспокоило. Он без малейших усилий слышал шуршание их гигантских тел. По непонятной причине двое слуг Келлендроса торопливо бежали по каменным залам логова. Он чувствовал их магическую силу, слышал стук их сердец, бьющихся в одинаковом ритме, который невозможно было ни с чем перепутать.

Часовые по приказу хозяина должны были беспрекословно слушаться Гейла, наместника в пустыне. Келлендрос не сомневался в своих слугах. Как бы то ни было, слепой дракон их не любил, особенно за то, что существа были созданы Трещиной — земляным колдуном.

Когда Келлендрос станет супругом Малистрикс — возрожденной Такхизис, как она себя называла, — когда это логово и вся пустыня достанется Гейлу, гигантские скорпионы умрут. Синий дракон лелеял эту мысль и с нетерпением ждал ссылки земляного колдуна. Если Келлендросу удастся открыть Врата во Мглу, Трещина останется на Кринне, в этом Гейл не сомневался. Но если так случится, он не останется в Северных Равнинах, Синий дракон не собирался терпеть рядом с собой существо, которому не доверяет. Логово будут охранять синие потомки, которые станут подчиняться только ему одному.

Гейл растянулся на теплом песочке пустыни Келлендроса у входа в логово. За его спиной продолжали шуршать и щелкать скорпионы. Перед ним стояли четыре женщины из племени варваров. Гейл чувствовал запах вечерних проливных дождей, который впитали в себя шкуры животных, служившие им одеждой. Еще дракон чувствовал исходящий от них запах страха. Он заметил, что одна из варварок нарочно испачкала одежду. Гейл усмехнулся. Они и так мало были похожи на настоящих женщин, эти самки: огромные мускулы, привычные к тяжелой работе, кожа в ожогах, полученных под палящим солнцем, волосы, сбившиеся в колтуны. Широко раскрыв глаза, они смотрели прямо на него, боясь отвести взгляд и даже моргнуть. Гейл самодовольно подумал, что ноги у женщин должны просто гудеть от усталости, потому что они несколько часов провели стоя — дракон запретил сидеть.

О, как он их ненавидел!

Любой из людей, будь то женщина или мужчина, напоминал Гейлу Дамона Грозного Волка — человека, который украл у него зрение, который годами убеждал его в том, что человек и дракон могут быть союзниками. Дамой обманул его веру в человека и в то, что люди и драконы способны дружить.

Гейл ненавидел людей всей душой.

Он был невероятно занят в последние дни — совершал набеги на самую маленькую деревню варваров из всех, что были разбросаны в Северных Равнинах. Дракон напрягал свой необыкновенно развившийся слух и выбирал людей с самым сильным сердцебиением, самых молодых, здоровых, тех, из кого бы получились лучшие потомки, которые будут превосходить слуг Келлендроса. Шторм над Ансалоном решил, что Китиаре необходимо женское тело. Синий владыка мог бы превратить этих женщин в потомков и одну из них выбрать для окончательного перевоплощения Китиары.

Гейл решил внимательнее присмотреться к этому процессу. Когда Северные Равнины перейдут к нему и он станет правителем, то создаст собственную армию.

Синему дракону страстно хотелось, чтобы здесь, перед ним, стоял Дамон Грозный Волк. Он бы дрожал от страха, а Гейл превращал бы его в потомка. Кожа человека растаяла бы, а на ее месте выросли бы жесткие чешуйки. Но для начала синий дракон ослепил бы его, украл у бывшего товарища самое важное — зрение.

Дождь усиливался, а Гейл продолжал изучать женщин. Вода лилась с неба непроглядной стеной. Сильный ветер завывал свою протяжную песню. Все возвещало о прибытии синего повелителя. Слепой дракон почуял приближающиеся вспышки молний в жарком воздухе. Он знал с точностью до секунды, когда ударит гром и песок раскалится до предела.

Молнии мелькали все чаще, гром гремел в самые уши, сквозь дождь уже можно было услышать хлопанье мощных крыльев владыки Северных Равнин.

— Приветствую тебя, Келлендрос, — сказал Гейл, низко поклонившись, когда его хозяин приземлился.

Шторм над Ансалоном внимательно посмотрел на четырех женщин. Слепец почувствовал, как усилился с появлением огромного дракона запах их ужаса.

— Ты хорошо поработал, — произнес Скай после долгих мгновений напряженного молчания. — Из них получатся превосходные оболочки.

— Они достаточно хороши для Китиары? — подобострастно спросил Гейл.

Келлендрос прищурился. Его взгляд скользил варваркам, переходя от одной к другой. По мнению Ская, все они были хорошо сложены, молоды и крепки.

— Подготовь их, — приказал синий владыка.

Гейл подхватил всех четырех и потащил их в логово, отшвырнув в сторону гигантских скорпионе по недомыслию заступивших ему дорогу. У варварок от страха начался жар, что крайне раздражало синего дракона.

Келлендрос остался у входа, своей драконьей магией он усилил ветер так, что тот стал почти ураганным, поднимающим в воздух волны песка. «Не видел никого лучше этих варварских женщин. Китиара, ты одобришь мой выбор», — подумал он.

Скай не мигая смотрел на стену дождя. В его воображении возник образ любимой женщины: голубые доспехи, длинный плащ, ниспадающий мягкими складками до лодыжек, черные кудри, развевающиеся на ветру, большие глаза, смотрящие прямо на него. Он вспомнил, как почувствовал невосполнимую пустоту, когда впервые потерял ее. Сейчас Келлендросу было не лучше. Он ожесточился, любые действия и решения казались бесполезными, жизнь — бессмысленной. Скай не смог предотвратить ее гибель. Со смертью Китиары у него пропало всякое желание чего-либо достигнуть, ему хотелось одного — выполнить данное ей обещание.

Келлендрос искал дух Темной Госпожи по всему Кринну, проследовал сквозь века, хотя со дня ее смерти прошло лишь несколько десятков лет. В конце концов, он потерял надежду и смерился с тем, что отныне в его жизни всегда будет чего-то недоставать. Однако по дороге с Ансалона, пролетая через Мглу — царство маленьких серых колдунов и неприкаянных человеческих душ, — Скай ощутил присутствие Китиары. Ее дух радостно летел рядом, обволакивая его теплым сиянием. Дракон пообещал вернуться за ней и привезти достойную оболочку для возвращения на Кринн.

— Уже скоро, — прошипел Келлендрос. — Скоро придет наше время. — Он закрыл глаза и почувствовал, как холодный дождь ласкает его чешую. Гнев синего владыки постепенно утихал, небо начинало светлеть.

Скай знал, что Малистрикс не сможет понять его привязанности к обыкновенной женщине. Она будет в ярости, если узнает, что он собирает артефакты для того, чтобы возродить Китиару. Он и не собирался отдавать свои сокровища красной владычице, чтобы та смогла превратиться в Богиню. Пусть другие приносят ей свои дары.

Разум Малистрикс не смог бы постигнуть, что человеческую женщину можно любить больше, чем ее, великую владычицу. Скай признавал, что предложение Малис очень заманчиво. Править Кринном рядом с ней, в роли супруга Богини, — невиданная власть, но это не заполнило бы пустоты в его сердце.

— Ах, Китиара! — вздохнул Келлендрос. Ее образ неотступно следовал за ним. Одна лишь мысль о ней заставляла кровь быстрее бежать по жилам, а гигантская пасть расплывалась в улыбке умиления. — Ты станешь лучшей супругой, чем Малис. — Он провел когтем по белому песку, и дождевая вода быстро заполнила углубление. — Боги поступили жестоко, сделав тебя человеком, Китиара Ут-Матар. Может быть, Шторм над Ансалоном исправит это упущение.

Келлендрос поднял голову к небу и открыл пасть. Он чувствовал, как воздух накаляется, сила внутри него растет и выливается во множество молний. Небо ответило ему громом.

— Возможно, мне следует поместить твой дух в тело Малис, дорогая Кит? Драконы обожествят твой образ, и ты станешь единственной Богиней на Кринне. Я буду править вместе с тобой. Теперь это лишь дело времени. — Он повернулся и проскользнул в темноту логова.

Глава 13 Ловушки и разоблачения

Джаспер страшно устал. Стертые до крови ноги болели, в животе бурчало от голода. Гном уже давно мечтал о ванне. Но если он и жаловался, то лишь про себя и только тогда, когда никто даже по выражению его лица не мог этого прочитать. «Тот бобер, которого готовили в деревне на ужин, наверное, был очень вкусным. Мы могли бы остаться на ночь и помочь съесть этого бобра. Много времени это не заняло бы. К тому же я смог бы провести еще несколько часов с Гартой Каменной Пастью», — грустно думал Джаспер. Гартой звали предводительницу гномов деревни, а Огненный Горн уже много лет не общался со своими соплеменниками.

Гном провел короткими пальцами по гладкой каменной стене. Ему нравились горный воздух и ощущение камня в руках. Еще в детстве Джаспера научили любить камень, когда родители возили его в Торбардин. Ему нравился даже запах камня.

Огненный Горн шел по низким коридорам пещеры очень медленно, потому что ему было приятно рассматривать стены и потолок горного дома, но еще больше потому, что он очень устал. Гном знал, что мог бы, конечно, остаться с другими у входа и это было бы разумнее, но пещера манила его.

За ним раздавались тяжелые шаги Ворчуна. Над головой послышался шорох пещерных летучих мышей. Для ушей гнома все эти звуки были музыкой. Он так давно не спускался в недра земли. Джаспер сильно скучал по поездкам в Торбардин.

Где-то поблизости суетился Дикий, громко дышал Ворчун. Гном не просил их идти вместе с ним, но и не возражал против их компании. Джаспер подозревал, что после случая с Ферил и змеей полулюдоед никому не позволит разгуливать в одиночестве.

Каменный коридор сузился, с каждым поворотом спускаясь глубже под землю. Они ушли так далеко от выхода, что сюда не проникало ни лучика света. Глаза гнома легко видели в кромешной тьме. Он обернулся и посмотрел через плечо — Ворчун шел на ощупь, одной рукой шаря по стене, другой держа Дикого за холку, чтобы тот не потерялся.

Откуда-то с потолка начала капать вода, видимо над ними находился горный источник. Джаспер попробовал воду на вкус и улыбнулся.

— Какая сладкая! Дальше мы не пойдем, — негромко сказал гном сам себе. — Только посмотрим, что там, за поворотом.

Он протянул руку, чтобы потрогать стену. Здесь она была необыкновенно гладкой. Судя по извилистой форме прохода и по тому, как он резко уходили вниз, Джаспер предположил, что много веков назад на этом месте текла подземная река.

— Много жизней назад, — прошептал он. — Тогда, может быть, и драконов не было. Интересно, на какую глубину опускается этот туннель? Жаль, что пора возвращаться. Погоди-ка… Это еще что такое?

Они стояли на развилке. Левый проход круто поднимался вверх и сужался, правый продолжал спиралью спускаться вниз. Стены были испещрены вкраплениями минералов. Джаспер заметил маленькие черточки на стене. «Наверное, этот проход заминирован. Возможно, гномами. Интересно, когда?» — думал он.

Гном отколол слой соли, выступавший на камне, и лизнул белый минерал.

— Еще немного дальше, — сказал он Ворчуну и потянул полулюдоеда за порванную тунику, показывая, в каком направлении им надо идти.

— Мы уйти уже далеко очень, — возразил полулюдоед.

Джаспер взял его за руки и развел их в стороны. Этот жест означал для Ворчуна «много». Затем гном свел его руки вместе — «мало».

«Еще немного», — сказал Огненный Горн про себя.

Ворчун решил уговорить гнома по-другому.

— Дальше — нет, Джас-пи-ер. Дикий волноваться.

Но Джаспер продолжил путь, ощупывая стену, пытаясь понять, насколько глубоко уходит туннель.

— Гм-м. Пол здесь сланцевый, гладкий. Надо быть осторожнее, можно и поскользнуться. — Он надеялся, что Ворчун его понял и будет внимательнее. Джаспер потянулся к поясу, на котором висел кожаный мешок с Кулаком Э’ли. Он опасался, что может потерять его в темноте. — Нет, нет. Дальше мы не пойдем. Только если совсем чуть-чуть, пару шагов. Риг, наверное, уже волнуется. Только по этому коридору, завернем за угол, и… — не успев договорить, гном услышал треск, камень, на котором он стоял, исчез из-под ног, и в следующую мгновение Джаспер уже падал вниз.

Огненный Горн закричал от неожиданности, но Ворчун его не слышал. Дикий подошел к краю провала, зияющего в каменном полу, и, глядя вниз, завыл.

Падение гнома остановил небольшой выступ. Сначала он замер, потом осторожно попытался встать, но его правую ногу пронзила острая боль.

— Сломал, — жалобно пробормотал Джаспер, ощупал стену и пополз вдоль нее. «Кажется, я упал не очень глубоко, — думал гном. Его голова кружилась и начинала болеть. — Нужно отсюда выбираться». Вдруг выступ, на котором он лежал, покачнулся, и Огненный Горн снова сорвался вниз.

Он падал, то и дело ударяясь о стены, и наконец упал на твердый каменный пол глубоко под тоннелем, где остались Ворчун и Дикий. К счастью, гном не успел этого осознать, потому что потерял сознание.

Высоко над ним полулюдоед наконец обнаружил исчезновение друга. Дикий терся о ноги Ворчуна, то и дело отбегая и со страхом заглядывая в провал.

— Джас-пи-ер! — позвал Ворчун. — Джас-пи-ер! — потом сел на корточки и обнял волка за мохнатую шею. «Может, Джаспер не может говорить, — думали полулюдоед. — Он ведь мог пораниться». — Дикий, искать Джас-пи-ер!

Ворчун оттолкнул волка и протянул руку вниз, чтобы нащупать дно, затем лег на живот, но провал казался бездонным. Он проклинал себя, что потакал гному и не смог убедить его повернуть назад. Джаспер был еще слаб после ранения, нанесенного Дамоном, измотан продолжительным подъемом в гору.

Как бы то ни было, вместо гнома Ворчун обнаружил каменную осыпь, тянувшуюся на несколько футов.

— Джас-пи-ер! — звал он.

Волк нервно топтался у самого края провала.

— Джас-пи-ер упасть, — сказал полулюдоед. Он оглянулся назад, туда, откуда они пришли, размышляя, стоит ли возвращаться и звать остальных на помощь.

Однако они с Джаспером шли уже довольно долго, и товарищи теперь, вероятно, слишком далеко. Если гном жив, но ранен, дорога к выходу и обратно может отнять столь ценные минуты. Ворчун не мог рисковать.

— Дикий! Идти и найти Риг! — приказал полулюдоед своему лучшему другу, и волк бодро запрыгал вверх по тоннелю. А Ворчун начал изучать края обвала. Найдя выступ, держаться за который было безопасно, он ухватился за камень, перекинул ноги в черную бездну и повис — дальше цепляться было не за что. Полулюдоед стал раскачиваться из стороны в сторону, пока не нащупал твердую поверхность в нескольких футах от себя: другую каменную стену. Держась одной рукой за край обрушившегося пола, другой он стал искать новую опору.

Пальцами Ворчун ощутил маленькие трещинки в стене и стал по ним спускаться вниз, каждый раз хватаясь одной рукой за уже проверенный камень, а другой находя новый. Он двигался медленно, но уверенно, как паук. Наконец его ноги коснулись твердой поверхности — узкого горизонтального выступа. Ворчуну показалось, что опора достаточно крепка и способна выдержать даже его значительный вес.

«Джаспер, должно быть, падал быстро», — размышлял полулюдоед, размеренно двигаясь вниз. Когда Ворчун преодолел не менее десяти футов, как ему казалось, его руки нащупали первую шира трещину. Стараясь держаться подальше от острых камней, он продолжал спуск.

Полулюдоеда окружала кромешная мгла, сверху не доносилось ни звука, и невозможно было определить, как долго еще придется спускаться на уставших руках. В затхлом воздухе витал запах летучих мышей или того, что от них осталось, как предположил Ворчун, дотронувшись до чего-то липкого и вязкого.

Через несколько долгих мгновений он обнаружил еще один выступ и остановился, чтобы перевести дыхание. Пальцы полулюдоеда горели от напряжения и кровоточили. Он огляделся, но ничего, кроме темноты, не увидел. Ничего, кроме непроглядной серой пелены. Ничего, кроме… Он посмотрел вниз, и его уставшие от темноты глаза заметили небольшое светло-серое пятнышко.

— Джас-пи-ер! — крикнул Ворчун, но пятнышко не двигалось.

Выступ расширялся, полого уходя вниз, и полулюдоед пошел по нему, крепко держась за стену, именно туда, куда ему было нужно. Он спешил, шел быстрым шагом, то и дело спотыкаясь и едва не падая. Ворчун старался сосредоточиться на том, чтобы удержать равновесие и не сорваться вниз.

Он был уже близко. Еще минута, и выступ под его весом содрогнулся и обрушился. Ворчуна несколько раз ударило о стены, прежде чем со всего размаху грохнуть об пол нижней пещеры. Осколки камней вонзились ему в лицо и тело, часть стены откололась и пробила грудь.

Полулюдоед взвыл так, что вызвал новый каменный дождь. Окружающая его серая пелена превратилась в черноту.

Ворчун расхаживал по пашне на одной из ферм в деревне под Керном, недалеко от побережья Кровавого моря Истара. Рядом с ним шла его жена, простая женщина, которой он был страстно предан. Полулюдоед держал ее маленькую руку в своей большой мозолистой руке и часто смотрел через плечо на их уютный каменный дом с соломенной крышей. Они построили его сами, совсем недавно, в тени двух вековых дубов. За домом раскинулись фруктовый сад и небольшой огород. Вытянув шею, Ворчун даже мог разглядеть кустики фасоли, морковь и рядки тыковок. Во дворе весело играла их дочь. Она разговаривала с куклой, поправляя ее цветастое платьице. Ворчун собирался пристраивать террасу, потому что жена ждала второго ребенка. Он надеялся, что будет мальчик и его назовут Дагмаром.

Ворчуна приняли в деревне как своего, уважали и считали важным членом общины. Он был необыкновенно силен и помогал справляться с самой тяжелой работой. За приветливость и заботу полулюдоед стал всеобщим любимцем. Ему нравилось в деревне, и он был счастлив.

Как-то перед обедом он работал в саду. Неожиданно небо потемнело, и на землю спустился зеленый дракон. Чудовище уже дважды прилетало в деревню, наблюдало, как люди кричат от страха и разбегаются в укрытия, словно муравьи. Затем дракон удалялся, и Ворчун славил Богов, что опасность прошла стороной, что чудище не нашло ничего интересного и занимательного в такой крохотном селении. Полулюдоед забирал мотыгу и направлял в дом к жене и дочери.

Однако на этот раз дракон не улетел. Он кружил над домами, тянул время, выбирая подходящую жертву, и стал спускаться в тот самый момент, когда Ворчун подошел к входной двери. Дракон летел низко над землей, раскрыв пасть, и выдыхал облако едкого и липкого пара, которое осело над грядками, словно туман.

Те люди, что еще не успели спрятаться, начали кричать от боли. Они терли глаза, суетились и сбивали друг друга с ног. Ворчун настоял, чтобы жена с дочкой не выходили из дома, и направился в самое сердце облака, подняв мотыгу высоко над головой.

Дракон приземлился, разбив взмахом хвоста несколько небольших деревянных домиков, крыльями он поднял такой ветер, что с многих зданий сорвало соломенные крыши. Нескольких людей тварь раздавила тяжелыми лапами, многие задохнулись в его ядовитом дыхании.

Ворчун слышал непрекращающиеся крики ужаса, они становились все громче и жгучей волной накатывались на полулюдоеда, в то время как дракон продолжал свои смертоносные забавы. Прямо на глазах Ворчуна погибали его друзья. В ярости он бросил мотыгу в дракона, но она отскочила от толстой зеленой чешуи. Чудовище удивленно посмотрело на обидчика, хотя, возможно, оно смотрело сквозь него, вовсе не замечая. Потом дракон рвался от земли. Ветер от взмаха крыльев полулюдоеда с ног, как десятки его односельчан, осмелившихся защищать свои семьи и дома.

Дракон перелетал от одного дома к другому, разрушая стены и вытаскивая людей наружу. Многих он съедал сразу, мгновенно проглатывая, других отшвыривал в сторону, и они умирали от падения с большой высоты.

— Майтрел! — закричал Ворчун. Его жена стояла в дверном проеме. В следующее мгновение уже не было ни двери, ни дома. Дракон приземлился на крышу жилища полулюдоеда и его семьи, развернулся, и здание осело под весом твари, которая тут же встрепенулась и полетела рушить другие постройки.

У Ворчуна подкосились ноги, он упал в траву, липкую от слизи дракона, и ползком ринулся к обломкам своего дома. Полулюдоед отбрасывал в сторону камни и солому, пока его руки не стерлись в кровь. Он нашел и жену, и дочь. Обе они были мертвы.

Слезы беспомощности покатились по грубым щекам Ворчуна, он кричал от боли и ярости. Его крик смешался с хором оставшихся в живых. Не осознавая, что делает, полулюдоед поднял мотыгу и с воплем побежал к дракону, пытаясь привлечь его внимание.

— Давай! Сразись со мной!

Но дракон, казалось, не придавал его крику никакого значения. Он рушил стены деревенской ратуши.

Воздух наполнился криками умирающих и тех немногих, кого еще не постигла эта участь. Они были громче, чем свист дракона. Ворчун слышал лишь их.

— Пусть все прекратится! — молил он, подбегая к дракону. — Прошу тебя! Пусть шум прекратится!

Полулюдоед был всего в нескольких ярдах от чудовища, когда дракон взмыл в воздух и полетел на восток. Он перекусил и теперь летел через Кровавое море Истара, исчезая в небе зеленой точкой.

Стоны не утихали.

Ворчун вновь упал на колени, бросив мотыгу и зажав пальцами уши.

— Прошу! Пусть наступит тишина!

Краем глаза он заметил человека с золотыми глазами, ростом с гнома. Человек наблюдал за ним, а затем кивнул, и все вокруг смолкло.

Ворчун огляделся. Золотоглазый человек пропал вместе со всеми криками. Полулюдоед направился к руинам дома, потом посмотрел на выживших товарищей, размышляя, почему дракон не тронул их. Они подходили и заводили разговор, возможно, говорили громко, очень громко. Ворчун видел, что их губы движутся, из глаз льются слезы, но он их больше не слышал.

Он ничего не слышал!

— Майтрел! — опять воскликнул он, но не услышал даже собственных слов. Ворчун сел рядом с женой, прижал израненную руку к ее груди, там, где некогда билось любящее сердце, и заплакал.

В ту же ночь он похоронил жену с дочерью и уснул у их могил.

Проснулся Ворчун от чувства, что нечто шершавое и мокрое сползает по его щеке. Он перевернулся на спину и открыл глаза. Сначала полулюдоеду показалось, что он снова видит золотоглазого человека. Он на мгновение смежил веки. Человека не было и в помине. Рядом с Ворчуном стоял Дикий. Каким-то необыкновенным образом волк оказался рядом. Ему удалось найти дорогу на дно пещерной ямы.

Ворчун протянул руку и коснулся длинной рыжей шерсти Дикого. Волк продолжал лизать лицо хозяина.

— Риг? — спросил Ворчун, надеясь, что волку как-то удалось привести моряка. — Ферил? Фиона?

Полулюдоед попытался подняться, но ноги его не слушались, он не мог даже сесть. Ворчун начал паниковать — он не чувствовал ног. Тогда он пошевелил руками. Длинные пальцы оказались под головой. Она была вся в крови. Вместе с сознанием к Ворчуну потихоньку начала приходить боль от множества ударов о камни, грудь горела. Он нащупал на теле свежие раны, из которых текла кровь, но ног по-прежнему не чувствовал.

— Дикий?

Ворчун повернул голову, пытаясь хоть что-нибудь разглядеть в темноте, ища Рига и Ферил, и его взгляд остановился на маленькой фигуре гнома.

— Джас-пи-ер! — окликнул его Ворчун негромко, а потом закричал, — Джас-пи-ер!

Он сорвал голос, но Джаспер не откликался. Полулюдоед не мог точно определить, жив ли гном. Скорчившаяся фигурка не двигалась. Ворчун устал от крика, его грудь болела, дышать было тяжело.

«Майтрел. — подумал он, — может быть, скоро я снова увижу тебя… когда умру. Это очень хорошо, но мне пока рано умирать. Ригу и Палину нужна моя помощь в борьбе против драконов».

— Джас-пи-ер!

Джаспер слышал, что кто-то его зовет. Это походило на шепот, слова трудно было различить. «Золотая Луна?» — подумал он. Гному казалось, что он на острове Шэлси, а Золотая Луна зовет его издалека, приглашая на следующий урок. Джаспер знал, что ее тело осталось в Цитадели Света, в заколдованном хрустальном гробу, который не давал ее красоте увянуть, чтобы многочисленные паломники во время путешествий могли посещать остров и отдавать последнюю дань великой целительнице.

— Джаспер! — снова услышал гном голос Золотой Луны. «Если это действительно она, то умер», — думал он.

— Джаспер!

«Точно, ее голос», — решил гном. Огненный Горн искал глазами лицо наставницы, но видел темноту.

— Джаспер, верь!

Гном представил себе образ Золотой Луны, полный света, ее золотые волосы, крупными волнами спускающиеся на плечи и струящиеся вниз по спине, выразительные, смотрящие решительно искрящиеся глаза. Когда-то он серьезно подумывал отправиться в Торбардин еще до окончания обучения, но эти глаза отговорили его. Золотая Луна оставила Джаспера при себе и стала обучать своим особенным лекарским заклинаниям. Этим глазам он не мог сказать «нет».

Серое пятнышко дрогнуло, появился тонкий профиль в обрамлении кудрявых волос.

— Золотая Луна, — прошептал Джаспер, — это ты?

— Джас-пи-ер!

Гном открыл глаза, поморгал, пытаясь привыкнуть к темноте. Золотой Луны не было, она являлась лишь в его воображении.

— Джас-пи-ер!

— Ворчун?

Полулюдоед увидел, что гном начал двигаться.

— Джас-пи-ер! Я бояться, ты мертвый.

— Я тоже так думал, друг. На самом деле… — Джаспер осекся. — Ой, да я могу с тем же результатом разговаривать сам с собой! Ты меня не услышишь. О Боги!

Гном попытался подползти ближе к Ворчуну, но его остановила боль в сломанной ноге. Джаспер видел, что полулюдоед, окровавленный, лежит неподалеку, и понял, что тот тоже упал.

«Мы подождем Рига, — решил гном. — Мы ведь ушли довольно давно. Он почувствует неладное и отправится на поиски. Он поможет нам выбраться отсюда».

— Джас-пи-ер очень болеть?

«Да, мне очень больно, — ответил про себя гном, — У меня сломана нога. Я весь один большой синяк. Меня удивляет, что я все еще жив».

— Джас-пи-ер, я не чувствовать ног. Нельзя двигаться.

Огненный Горн проклинал себя за то, что не подумал о Ворчуне, прежде чем соваться в провал. Золотая Луна в первую очередь подумала бы о том, кто находится рядом, и сделала бы все, чтобы этот кто-то не пострадал.

Сжав зубы, дюйм за дюймом он продвигался вперед, отталкиваясь здоровой ногой. Каменный пол был покрыт испражнениями летучих мышей. Джасперу было тяжело дышать в затхлом воздухе пещеры. Вынужденный вдыхать гнилостные испарения, гном подумал, как мало он сегодня ел. Его начинало подташнивать.

«Я уже рядом, потерпи еще чуть-чуть, — молча уговаривал Джаспер Ворчуна. — А может, до него много ярдов? — тут же подумал он. — И когда я доберусь — если, конечно, доберусь — ничего не смогу сделать».

— Риг! Ферил! Фиона! — отчаянно закричал Огненный Горн и услышал, как его слова эхом отозвались в каменном мешке — единственный ответ на призыв о помощи. Через мгновение умерло и эхо. Гном вздохнул и возобновил борьбу с болью, пытаясь усилием воли прогнать ее из ноги и груди.

Джаспер не знал, сколько прошло времени, когда ему, наконец, удалось доползти до друга, может быть, всего несколько минут, но они тянулись как часы. Грудь гнома горела, раненое легкое еще не зажило, а удар о каменный пол только усилил боль, которая разливалась по всему телу с каждым вздохом.

— Джас-пи-ер, — ласково произнес полулюдоед, почувствовав крепкую руку гнома на своем плече. — Джас-пи-ер живой. Джас-пи-ер все нормально?

Огненный Горн нащупал его руку.

— Нет, — произнес гном сквозь надрывный кашель. — Мне очень плохо.

Его лицо исказила гримаса боли. Он снова закашлял и почувствовал во рту солоноватый привкус крови. Джаспер понимал, что это не лучший знак. Возможно, при падении он сломал ребра, которые поранили его здоровое легкое.

Ворчун вглядывался в темноту, стараясь рассмотреть лицо гнома.

— Джас-пи-ер, ноги не идти.

Огненный Горн покачал головой.

— Моя вера теперь не так сильна, дорогой друг, — сказал он, зная, что Ворчун не услышит ни слова. — Я не смог вернуть к жизни Золотую Луну, не смог даже себя излечить от раны, нанесенной Дамоном, Магам в Цитадели Света тоже не удалось меня излечить, им помешало мое неверие. Я не могу тебя вылечить. Нам придется ждать Рига.

— Джас-пи-ер лечить, — настаивал Ворчун. — Лечить ноги.

Гном вздохнул и стал осторожно ощупывать полулюдоеда.

— Болеть, — стонал Ворчун. — Очень болеть. Очень сильно. — Он замолчал только тогда, когда Джаспер дотронулся до его губ.

«Сломан позвоночник, — с грустью отметил Джаспер, — и несколько ребер. Ворчун не выберется из пещеры, даже если Риг найдет нас. Бедолага не выдержит подъема. Малейшее движение, и…»

Гном снова закашлял и сплюнул кровь.

— Риг все равно не успеет прийти вовремя, — прошептал он, зная, что полулюдоед ничего не слышит. — Думаю, мы умрем здесь. А потом Риг и Палин найдут Кулак Э'ли. Им нужен жезл, а не мы.

— Ты уметь лечить, — старался подбодрить его Ворчун.

Джаспер закрыл глаза. У него оставалось совсем мало целительной энергии, и она быстро исчезала. Падение повлияло на него не столько физически, сколько духовно — лишило его тех немногих магических способностей, которые еще оставались. Во рту гном все время чувствовал привкус крови.

— Ты заговорить мои ноги! — не унимался Ворчун. — Ты заговорить их! — Он дрожал всем телом.

«Нужно сосредоточиться, — убеждал себя Джаспер. — Не для себя, для друга. Реоркс, Мишакаль, помогите, молю!» Он вспомнил все то, чему его учила Золотая Луна. Сейчас гном хотел найти в себе резервы внутренней энергии. Золотая Луна уверяла, что магической энергией обладают все, но мало кто о ней знает. Целительница учила его управлять этой силой, превращать ее в лекарство. Теперь Джаспер пытался призвать на помощь знания, которые дала ему Золотая Луна, но магическая сила ушла, исчезла после падения.

— Джаспер! — услышал он голос наставницы и теперь был уверен, что это не галлюцинация.

— Золотая Луна?

— Ты должен верить!

Гном слабо улыбнулся. С ним говорила наставница — он знал это. Наверное, так с ней все эти годы разговаривал Речной Ветер, когда Золотая Луна стояла у окна в Цитадели Света, — гном слышал несколько раз ее, казалось бы, монолог. Жрица Мишакаль не подозревала, что ее кто-то невольно подслушивает. Возможно, кто-нибудь другой решил бы, что Золотая Луна не в себе, но Джаспер слушал, затаив дыхание, и удивлялся ее способностям.

«Может, это я сошел с ума? — размышлял Огненный Горн. — Я слышу голоса, начинаю верить в то, что и я могу лечить. В любом случае нужно попытаться».

— Верь в свои силы!

— Золотая Луна! — Произнося имя наставницы, Джаспер почувствовал слабую вспышку энергии, которая начала разгораться, превращаясь в истинную силу, его ладони потеплели. Чем больше гном концентрировался на этом внутреннем магическом пламени, тем ярче оно пылало. — Верю! — прошептал он. — Золотая Луна, я снова верю!

Огненная волна разлилась по телу гнома, достигла пальцев рук и ног. Он дотронулся пылающими ладонями до запястья полулюдоеда и стал медленно ощупывать его массивное тело, не пропуская ни одной, самой маленькой косточки. Тепло переливалось из пальцев Джаспера в тело Ворчуна, кровь быстрее потекла по жилам полулюдоеда, его раны заживали, кости срастались. Особенно долго Огненный Горн держал руки на груди и шее друга.

Полулюдоед, почувствовав, как отступает боль, начал шевелиться, и Джасперу пришлось приложить усилия, чтобы его утихомирить.

— Я еще не закончил, — сказал гном. Он дотронулся пальцами до глубокой раны на голове полулюдоеда, а затем принялся за ноги, которые оказались перебитыми большим куском породы. — Ты не должен был идти за мной по темной пещере! — бранил друга Джаспер. Он накапливал магическую силу в руках, а затем переливал ее в сломанные кости.

— Джас-пи-ер хорошо лечить, — заявил повеселевший Ворчун. — Я чувствовать ноги. Могу двигаться.

Джаспер, как мог, пресекал попытки друга встать, но тот был сильнее и, наконец, сел, прислонившись к стене.

— Джас-пи-ер ранен, — заявил он, оглядев своего спасителя.

— Верь! — шепнул дух Золотой Луны.

— Джас-пи-ер лечить себя.

— Я пытаюсь, друг. — Гном концентрировал внимание на магическом пламени, заставляя его разливаться по всему телу. — Пытаюсь.

— Верь! — повторила Золотая Луна.

Пламя проникало в легкие гнома, танцевало на его ребрах, пробежалось по позвоночнику к ногам. Джасперу показалось, будто он парит в воздухе, становясь все сильнее и сильнее. Но умом гном понимал, что это ложные ощущения, что на самом деле он слабеет, потому что магический огонь сжигает последние капли его физической силы, в больной ноге и легких началось легкое покалывание. Это чувство напомнило Огненному Горну об уроках Золотой Луны и о том, что в прошлом он лечил самого себя от незначительных ранений.

— Твоя вера сильна!

Ворчун попробовал приободрить товарища:

— Джас-пи-ер уже лучше.

Но Огненный Горн не слышал его за громовым стуком собственного сердца. Голос Золотой Луны уплывал в бесконечность.

— Как я устал, — пробормотал он. Самоизлечение отняло у него последние силы.

— Джас-пи-ер хорошо лечить, — повторил Ворчун.

Гном решил, что сможет подняться.

— Со мной все в порядке, — подчеркнуто весело произнес он. — Я могу идти. — Он проверил, на месте ли мешок, и позвал друга. Пошатываясь, Ворчун пошел за ним.

Полулюдоед отыскал путь, по которому он спустился, и огляделся в поисках волка, но того нигде не было. Ворчун не мог понять, как Дикий вообще спустился вниз. Без сомнения, животное пришло более простой тропой и, очевидно, ушло по ней же.

Джаспер с большим трудом подсадил тяжелого полулюдоеда, и тот, словно паук, полез по отвесной стене вверх.

— Почему не пришли Риг, Ферил, Фиона? — недоумевал он. — Ведь я послал за ними волка, они должны были прийти. Мы больше не можем их ждать. Больше нельзя оставаться внизу. Здесь отвратительный запах…

Цепкими пальцами Ворчун хватался за выступы и щели в стене и подтягивался, чтобы нащупать новую опору. Он поднимался очень медленно, но уверенно. Несколько раз хрупкий камень крошился под его руками, и полулюдоед срывался вниз, теряя отвоеванные у скалы футы, но все же ему удалось добраться до края маленькой площадки на полпути к верхнему туннелю. Гном держался за его тунику и буквально висел на ней.

Площадка показалась Ворчуну намного уже, чем тогда, когда он спускался за Джаспером. Он осторожно прошел по ней, держась свободной рукой за стену, испещренную глубокими трещинами. Провал в полу пещеры, в который упал Джаспер, был уже близко. Ворчун внимательно вглядывался в темноту. Гном потрепал его по плечу, радуясь, что они одолели уже половину пути.

Теперь им предстояло самое сложное.

— Джас-пи-ер держаться крепко, — предупредил полулюдоед, и гном устроился на спине друга, крепко обхватив его за плечи. Ворчун нашел первую удобную трещину и полез дальше. Края провала неуклонно приближались. Руки полулюдоеда болели от напряжения, гном вдруг показался ему невероятно тяжелым.

Ворчун остановился, чтобы передохнуть, раскачиваясь из стороны в сторону. Живой маятник разбудил летучих мышей, и их пронзительный писк заглушил тяжелое дыхание полулюдоеда. Ворчун не мог их слышать, но чувствовал их присутствие. В воздухе мельтешили сотни маленьких тел, некоторые мыши даже осмеливались нападать на нежданного гостя.

Немного отдышавшись, полулюдоед с новыми силами продолжил путь наверх, и через несколько мгновений оба уже лежали на полу верхнего туннеля.

Джаспер первым предложил возвращаться, Ворчун согласился, но так устал, что по дороге обратно шел, придерживаясь за стену разбитыми пальцами. Далеко впереди он заметил Дикого. Волк убедился в том, что его увидели, и опрометью бросился прочь. Дикий был один, а это значило, что ему не удалось привести ни Рига, ни Ферил. «Может быть, с ними что-то случилось», — подумал Ворчун. Он ускорил шаг, оглядываясь время от времени, чтобы удостовериться, что Джаспер не отстает.

Туннель извивался словно змея, — Ворчун заметил это еще по пути вглубь скалы. За поворотом вновь появился Дикий, показывая друзьям верный путь. Ворчун хотел догнать его, но волк опять скрылся из виду.

Наконец друзья оказались у входа в пещеру. Там было темно. В первую минуту полулюдоед подумал, что они неправильно повернули на развилке и вышли в другой грот, но потом увидел знакомые фигуры товарищей, сидящих на полу, прислонившись к стене.

Джаспер продолжал идти и, резко завернув за угол, едва не врезался в Ворчуна.

— Прошло уже несколько часов. — Джаспер узнал голос Ферил. — Я так устала. Мы заперты здесь, пока ко мне не вернется прежняя сила, если, конечно, вы не найдете другого выхода из пещеры.

— Здесь темнее, чем ночью. — Это был голос Рига. — Темно как в могиле.

Внезапно Джаспер услышал другие звуки — какой-то странный скрежет снаружи.

— Интересно, где же Ворчун и Джаспер? Они уже давно должны были вернуться.

— А мы и вернулись. Фирна, — откликнулся гном.

— Ну и где вы оба были все это время? — налетел на них Риг. — Мы тут сражались с потомками, и, между прочим, они все еще здесь! Ферил закрыла вход в пещеру, чтобы они нас не убили!

— Фу! Какой запах! — нахмурилась Фиона.

— Это от летучих мышей, — пояснил Джаспер. Ворчун подошел к Ферил, рядом с которой сидел волк. Глаза Дикого засверкали при виде хозяина.

— Мыши? Где вы их взяли?

— Вы нашли потомков, а мы — летучих мышей.

— А где вы были?

— Так, изучали местность, — ответил гном. «А я еще и самого себя, — мысленно добавил он. — Я искал веру и нашел ее». Он глубоко вздохнул и подошел к Ригу. Оба легких работали как здоровые — вера вернулась к нему. При мысли об этом мрачное лицо Джаспера озарила широкая улыбка. — Мы с Ворчуном просто немного побродили.

Глава 14 Затонувшие корабли

— Я уже некоторое время изучаю возможные последствия возвращения Такхизис, — говорил Палин, — Кое-что меня беспокоит. — В голосе мага слышалось явное волнение. Он внимательно посмотрел в хрустальный сосуд, наполненный водой. На водной глади появилось лицо Гилтанаса.

— Тебя что-то может волновать больше, чем возвращение Владычицы Тьмы?

— Да, — усмехнулся Палин. — Есть намного более опасные события, которые могут случиться на Кринне. Меня также волнует, где именно она собирается возродиться. Если мы ошибемся…

— Никого не окажется рядом, чтобы ее остановить, — закончил Гилтанас. — И если даже мы все правильно рассчитаем, у нас может просто не хватить на это сил.

— Одно нам нужно знать точно — есть ли у нас хоть один шанс.

— Согласен. Какие у нас варианты места прибытия?

Старший Маджере поставил локти на стол и положил подбородок на кулаки. За последние недели он резко постарел, разом углубились все морщины, особенно вокруг глаз. Тяжело вздохнув, маг продолжал:

— Хозяин уверен, что Такхизис должна появиться у Окна к Звездам. Это одно из древнейших магических мест, оно находится в Кхуре.

— Я слышал об этом.

— Хозяин говорит, что во всех видениях ясно читается: это произойдет у Окна к Звездам. Да, еще…

— Еще что-то? — заинтересовался Гилтанас.

— Темный Чародей непреклонен в своем решении. Он уверен, что все случится у Привала Ариакана. В его словах также есть мудрость. Это место многое значит для Рыцарей Такхизис.

— Такхизис уже появлялась там, — добавил Гилтанас.

Палин кивнул:

— Мои союзники никак не могут прийти к соглашению. Каждый из них отказывается принять позицию другого. Более того, они начали нападать друг на друга.

— Нас слишком мало. Мы не перенесем раскола, — сказал эльф.

— Оба эти места расположены очень далеко друг от друга.

— Ты сейчас один?

Палин снова кивнул.

— Тогда скажи мне, чьему совету ты больше доверяешь? Возможно, так мы примем окончательное решение.

Палин покачал головой, передернув плечами, словно в ознобе. Он сильно нервничая.

— Я не знаю. «Хозяин олицетворяет Башню Вайрет, — подумал маг. — Он — воплощение Башни Высшей Магии в образе человека. Но и Темный Чародей обладает необыкновенными магическими способностями. Сколько раз мне приходилось полагаться на решения их обоих, сколько раз я прислушивался к их советам — и мне ни разу не пришлось об этом пожалеть. Но я не могу выбирать между ними!»

— Чем я могу помочь? — спросил Гилтанас.

— На твоей стороне добрая магия, — начал Палин, — и дракон. Если Сильвара согласится, вы оба могли бы патрулировать долину у Окна к Звездам, конечно, после того, как отвезете Ашу и Блистер в Ак-Кхурман. Если заметите что-нибудь необычное, какой-нибудь знак, сразу же сообщайте.

— Кхур — большая страна. Нам понадобится время.

— Это даст другим время завладеть Короной Димернести. С помощью Темного Чародея Хозяину, наконец, удалось связаться с Ферил и Ригом. Пришлось очень постараться. Они добровольно заточили себя в пещере, в нескольких милях отсюда, чтобы спрятаться от нескольких десятков потомков. Хозяин рассказал им, что ты нашел Дамона, и они решили отправиться в Ак-Кхурман.

Палин вздохнул:

— Я не могу больше рисковать, разбивая тайные таблички, чтобы добыть нужную энергию и отправить их туда.

— В Ак-Кхурмане… — начал Гилтанас.

— Ферил и все остальные должны там встретиться с Блистер и Ашей. Затем все вместе они собираются направиться во владения эльфов Димернести. У Аши с собой достаточно железа, чтобы арендовать корабль.

— А что же делать с Дамоном? — спросил эльф.

— А что бы ты с ним сделал? — тут же спросил его в ответ Палин.

Вопрос Гилтанаса так и повис в воздухе. В нескольких словах он рассказал, как таинственному мглистому дракону и Сильваре удалось разрушить связь между Дамоном и Малис и что бывший Рыцарь Такхизис больше не представляет никакой опасности.

— Ты веришь Дамону? — Голос мага стал совсем хриплым от усталости.

— Я верю Сильваре.

Палин поднял голову и посмотрел в окно.

— Если он больше не опасен, то может и пригодиться. Но я все еще…

— Твоя жена и Блистер многое умеют, но я уверен, что Дамон сможет защитить их от любой опасности. Для верности я бы только отобрал у него алебарду. Он стал другим, Палин, он изменился. Хотя любой изменился бы после того, что ему пришлось пережить. Сильвара уверяет, что Дамон полностью избавился от власти красной драконицы. И, как я уже сказал, ей я верю целиком и полностью.

— В таком случае он может сопровождать Ашу и Блистер. — Казалось, Палин немного расслабился. — С его виной в смерти Золотой Луны мы разберемся позже. Будь осторожен по пути в Кхур, друг мой. Заброшенные долины очень опасны.

— Я научился осторожности. А куда собираешься ты?

— Я поеду к Привалу Ариакана.

— На какие знаки следует нам обращать внимание?

Палин поджал губы.

— Собрания драконов, — подумав, ответил он. — Где бы Такхизис ни решила появиться, там всегда будут драконы-владыки и их приспешники. И еще там будут Рыцари Такхизис.

— Смотри, смотри, там еще больше рыцарей!

Блистер тыкала пальцем в сторону рыночной площади, указывая спутникам на Легион Стальных Рыцарей, расспрашивавших торговца.

— Говори тише, — шикнул на нее Дамон и потянул кендершу и Ашу под тент, пока их не заметили. — Нам совсем не нужно вызывать у них подозрения. Мы не сделали ничего, что могло бы хоть как-то их обеспокоить, — шептал он. — На самом деле они даже могут помочь нам, но только в том случае, если…

Рыцари подошли к другому торговцу, на один лоток ближе к друзьям.

— Предлагаю добираться до гавани по другому пути, а? Есть много дорог, — вполголоса высказалась Аша. — Легион Стали славится своим благородством. Он защищает местных жителей, но…

— Не всегда он защищает добро, — закончила за нее Блистер.

Они завернули за угол и проследовали по пыльным узким улочкам, на которых перемежались жилые дома и мастерские. Здания в городе были довольно большими, некоторые даже высокими, из камня и с черепичной крышей. Деревянных построек было на удивление мало — здесь даже вывески и ставни были сделаны из сланца. Дома стояли тесно, часто между двумя старыми можно было видеть новое здание. Со дня приезда в Ак-Кхурман путешественники уже успели заметить несколько домов, которые были построены на их глазах.

— Незаметно, чтобы в этом городе жило много людей, — сказала Блистер. — И их уж точно меньше, чем домов.

— Подожди еще, — сказала Аша. — Это один из самых больших городов в Кхуре, здесь единственный безопасный порт.

— То есть власти города готовятся к тому, что население резко увеличится? — спросила кендерша.

Аша кивнула:

— Кхурские варвары лояльно относятся к Нераке и сгоняют людей с равнин. Беженцам больше некуда идти. Нет другого места, где бы они чувствовали себя в безопасности.

— А я думала, что только драконы совершают такие гадкие поступки. Эй, Дамон, когда ты был… ну, ты меня понимаешь… хм… когда ты работал на Малистрикс, она тебя заставляла делать гадости?

Дамон напрягся. До этого ему удавалось ловко избегать расспросов о том времени, когда его воля подчинялась красной владычице. Лишь любопытство Гилтанаса ему пришлось удовлетворить, чтобы вернуть хоть толику доверия эльфа и Сильвары. Грозный Волк пошел так быстро, что Аше с Блистер пришлось почти бежать.

— Он такой раздражительный, — шепнула кендерша женщине. — Раньше он не был таким раздражительным. По крайней мере, когда у него были светлые волосы, он не раздражался.

Путешественники снова завернули за угол и увидели возвышающийся над домами маяк, который освещал утонувшие в предрассветном сумраке улицы. Каменная башня маяка уходила высоко в утреннее небо, поэтому его так и называли — Башня Кхурман. Весь город строился вокруг нее. Местные жители обнесли город толстой стеной, так что варвары и неистовые племена Нераки оставили их в покое. Более того, на маяке всегда оставляли дозорных, которые могли бы сообщить о неприятеле, идущем с моря или суши. Сплошная стена опоясывала город по земле и спускалась к воде. Ее высота составляла двадцать футов. У железных ворот всегда стояли на страже Рыцари Легиона Стали. Они также патрулировали улицы, разговаривая с торговцами, расспрашивая новых, незнакомых им людей.

Аша знала, что рано или поздно они встретятся с рыцарями. Но Палин обдумал все, прежде чем предложить им встретиться с Ригом именно здесь и нанять корабль. Этот порт не был ближайшим к подводным владениям эльфов, но зато из всех портов, которые не подчинялись власти великих драконов, он был ближе всего. Местная гавань была достаточно глубока для большого судна.

Друзья направились в порт, выбрав улицу, пролегавшую через маленький торговый район, где мясники, пекари и торговцы рыбой попадались на каждом шагу. Аша с Дамоном делали все возможное, чтобы удержать Блистер от многочисленных покупок и не дать ей заглянуть в каждую лавку, радушно распахивающую двери перед кендершей.

— Корица! — воскликнула Блистер, принюхиваясь у большой витрины. — Там еще изюм и яблоки!

— Позже у нас будет время, и мы обязательно перекусим, — сказала Аша. — Но сейчас я хочу быть уверена, что у нас хватит средств арендовать корабль.

Кендерша весело согласилась:

— Может быть, у нас останется достаточно железа, чтобы купить Дамону новую одежду. Что-нибудь черное очень пойдет к его волосам. Или что-нибудь яркое. Эй, Дамон, красная драконица тебя когда-нибудь…

Дамон нахмурился и опять ускорил шаг. Теперь Аше с Блистер действительно пришлось бежать за ним.

Они прошли по одной из самых пыльных и грязных улиц города, прежде чем им открылся вид на гавань. Путешественников встретили крики чаек и плеск воды о набережную. Дувший с моря теплый бриз развязал тонкий шнурок, перехватывающий светлые волосы Блистер, а накатившая волна обрызгала друзей с ног до головы.

На северо-востоке от берега стояла маленькая крепость, на ее стенах мерно вышагивали Рыцари Легиона Стали. В доках тоже то и дело появлялись люди в латах. Несмотря на оживление, царившее на набережной, среди горожан не было видно ни одного моряка, а у причалов — ни одного пришвартованного судна. Зато остались следы их пребывания. Аша обнаружила их первой. На поверхности воды плавало несколько сломанных мачт. Рваные снасти и части рангоутов прибило к берегу, и они попали в сети из корней ив, растущих у самой воды. Блистер попробовала сосчитать затонувшие суда и пришла к выводу, что их было никак не меньше дюжины, а на рейде стояло полдюжины кораблей, среди которых были две галеры внушительных размеров. На каждом корабле развевался черный флаг с эмблемой мертвой лилии.

— Рыцари Такхизис, — прошептала Аша. — А Палин говорил, что Легион Стали охраняет город.

— Они это и делают, — важно сказал Дамон. — Но Рыцари Такхизис его окружили. Возможно, именно поэтому легионеры так часто останавливают людей на улице. Они ищут шпионов и тех, кто перешел на сторону Черных Рыцарей.

— Палин не мог этого знать, — поняла Аша. — Иначе он отправил бы нас в другой город.

— Черепа и косточки под ними мне нравятся значительно больше, чем мертвые лилии. — Блистер шмыгнула носом. — Риг когда-то был пиратом, и, спорим, с пиратами мы могли бы сговориться быстрее, чем с этими любителями сушеных цветов. Интересно, это они потопили корабли?

— Держу пари, так оно и было, — мрачно ответил Дамон.

Кендерша уперла руки в боки и надулась:

— И как же мы теперь попадем к Димернести? Вплавь?

Во всей «Летающей бутылке» не было достаточно большого стола, чтобы за ним смогла поместиться вся компания. Ригу и Фионе пришлось отсесть за маленький столик у дальней стены. Соламнийка сняла оставшиеся части доспехов и теперь разительно отличалась от морехода, одежда которого превратилась в лохмотья.

Джаспер, Ворчун и Ферил заняли одну сторону длинного стола, стоящего у окна. Они были похожи на нищих попрошаек. Блистер, Аша и Дамон переоделись в новую одежду и теперь, сидя по другую сторону стола, с аппетитом ужинали. Все трое были довольны — им удалось поесть во второй раз.

Перед закатам союзники встретились в таверне на побережье. Атмосфера неожиданно начала накаляться. Риг ударил Дамона кулаком в лицо, Джасперу и Аше стоило больших трудов заставить убрать кинжал. Мореход отказывался слушать доводы Грозного Вояка, он не верил, что бывший рыцарь был безвольной марионеткой в лапах Малистрикс. Риг не обращал внимания на то, что Блистер с Ашей всецело полагаются на слова Сильвары, на ее рассказ о том, что ей и мглистому дракону удалось избавить Дамона от власти Малис. Едва сдерживая гнев, Риг впился глазами в лицо Грозного Волка и прошипел:

— Я разберусь с тобой позже…

Остальные же приняли Дамона с распростертыми объятиями. Джаспер был радушнее всех. Сейчас он оторвался от вкусного ужина и ободряюще улыбнулся бывшему рыцарю.

— Мне не нравится, как люди на нас смотрят, Фиона, — сказал Риг. — Ты только взгляни на них. Да на нас просто пялятся. На нас и на этого, — он махнул рукой в сторону Дамона.

— Может быть, из-за одежды? — предположила соламнийка. — Эта таверна не для самых богатых жителей Ак-Кхурмана, но большинство здешних посетителей одеты намного лучше тебя и…

— Думаешь, виновата моя одежда? — фыркнул Риг.

— Может, и моя. — Броня Фионы блестела в неярком свете масляных ламп, висящих на стенах.

— Возможно, они думают, что я твой пленник.

— Так значит, я тебя пленила, да? — хитро улыбнулась девушка и сразу посерьезнела. — А может быть, Риг Мер-Крел, они смотрят на нас потому, что мы вторглись без спросу на их территорию? Мы ведь неместные. Сразу видно, что мы странники. А сейчас никто не верит странникам.

Риг сощурился и пристально посмотрел на Дамона, дождавшись, чтобы тот заметил его взгляд.

— Иногда нельзя верить и людям, которых прежде считал друзьями.

Фиона погладила морехода по руке, пытаясь успокоить и отвлечь хоть на какое-то время. Риг помолчал и снова оглядел помещение.

— Странники. Да, они привлекают внимание. Думаю, да. Но ты посмотри, как тот парень уставился на Дамона. — Риг показал на человека в темной одежде, который даже не притронулся к стоящей перед ним кружке эля.

— Ты все выдумываешь. Кроме того, ты тоже всё время смотришь на Дамона. Он всегда привлекал внимание, — сказала Фиона и с напускным равнодушием доела последний кусочек медового пирога. В конце концов его зависимость от красной драконицы излечили.

— Излечили! — усмехнулся Риг и взял Фиону за руку, не отводя глаз от Дамона. — Быть марионеткой дракона — это не болезнь. Как можно от этого лечить?

— Ты должен дать ему шанс, — возразила девушка, легонько дотронувшись пальцами до щеки морехода. Риг тотчас отвернулся от Грозного Волка и посмотрел ей в глаза. — Дамон совершал преступления против своей воли, ты же знаешь. Он не обязан был сопровождать Ашу и Блистер. Он мог отправиться куда угодно на свое усмотрение.

— Если бы Гилтанас его отпустил, в чем я лично сомневаюсь. Кто знает, может, это было бы не так уж и плохо, — ворчал Риг. — Нам он не нужен. — Последние слова мореход, смущенный пристальным взглядом Фионы, произнес совсем тихо. — Да что это с тобой? Разве после того, как мы заберем у эльфов Корону Потоков, ты не вернешься обратно в Соламнию, в ряды рыцарей?

— Думаю, драконы, с которыми придется сражаться, будут всегда. К тому же вернется Такхизис.

— А после этого?

Соламнийка улыбнулась:

— Ты мог бы вернуться вместе со мной. Тебя хорошо примут Соламнийские Рыцари, Риг Мер-Крел. Ты благородный человек.

Мореход незаметно поежился при слове «благородный».

— Я всегда считал себя пиратом.

— В таком случае ты — благородный пират. — Девушка перегнулась через стол и поцеловала Рига. — Как ты считаешь?

— Чтобы я был рыцарем? — Риг отпустил ее руку и дотронулся до гладкой шелковистой щеки соламнийки. — Фиона, я так не думаю. Вся эта амуниция не для меня.

— Подумай об этом, — попросила она.

Дамон наблюдал за Ферил, которая, казалось, и не замечала навязчивых вопросов Блистер, обращенных к нему. Кендерша спрашивала о том, где он успел побывать после Шэлси, что с ним сделала драконица и как себя чувствуешь, когда твоим телом управляют, заставляя тебя делать то, чего ты не хочешь. Один раз эльфийка взглянула на него, но сразу же отвела взгляд и уставилась в блюдо с моллюсками. Только Ворчун ободряюще улыбался Грозному Волку.

— Ферил нужно время, — сказала Блистер. — Я уверена, что скоро все образуется. Ей нужно заново привыкнуть к тебе, ты же понимаешь. Возможно, если бы ты был блондином, как раньше, и носил не этот черно-серый костюм… К тому же…

— Блистер! — Строгий взгляд Джаспера остановил тираду кендерши, но ненадолго.

— Ферил всего лишь нужно время, — повторила она.

— А нам нужен корабль, — сказал Дамон. Он сделал большой глоток сидра из кружки и откинулся на спинку стула.

— Не думаю, что Рыцари Такхизис одолжат нам один из своих, — заметил Джаспер. — Сколько бы железа мы ни предложили. — Гном запихнул последнюю отбивную в рот и махнул, чтобы ему несли десерт. — Проще найти другой портовый город.

— Либо Ак-Кхурман, либо мы никуда не поплывем, третьего не дано, — сказала Аша. — Палин уверен, что Такхизис появится не позднее чем через два месяца. Дорога до другого города займет слишком много времени.

— Тогда нам придется ждать появление Такхизис без Короны, — ответил ей Джаспер.

— Нет. Мы проделали такой большой путь. Поздно сдаваться, — решительно заявила Фиона. Соламнийка подошла к их столу и перегнулась через плечо Дамона.

— Давайте украдем корабль, — предложил Риг, присоединяясь к ним.

Блистер засияла.

— Отличная мысль! У Рыцарей Такхизис так много кораблей, что они не расстроятся, потеряв небольшую лодочку.

— Большую лодку, — поправил ее Риг. — Там, куда мы плывем, нам понадобится корабль.

— И когда мы его украдем? — Блистер возбуждало одно упоминание о приключениях. — Я никогда раньше не крала лодки. Звучит заманчиво. И у нас еще останется железо, чтобы купить одежду тебе и Ферил, Джасперу и Ворчуну. Фиона тоже, если захочет сменить доспехи на что-нибудь более удобное. Я не отказалась бы от еще одного платья. Украв лодку, то есть корабль, мы сэкономим деньги. На эти деньги мы купим новую одежду и… — кендерша сморщила нос, взглянув на то, что осталось от плаща Рига, а потом показала пальцем на Джаспера, Ворчуна и Ферил. — Одежда для всех. Примем ванну. Итак, когда мы этим займемся?

— Сегодня же. До рассвета, — сказал Риг, понизив голос. — Когда совсем стемнеет. — Мореход заметил озадаченный взгляд полулюдоеда и повторил все на языке жестов.

— Никто еще не догадался, почему Рыцари Тьмы окружили подход к гавани? — спросила кендерша.

Фиона покачала головой:

— Хозяин таверны говорит, что Рыцари Стального Легиона не обмолвились ни словом. Они даже не сообщили своих предположений городскому правлению. Черные корабли появились около месяца назад, разгромили торговые суда и заблокировали вход в гавань. Они сожгли даже рыбацкие лодки, убили нескольких капитанов, которые отказывались покинуть корабль, и легионеров, осмелившихся им противостоять. С тех пор они ни разу не нападали, но не дают никому ни войти, ни выйти из гавани.

— А нам дадут, — заявила Блистер. — Мы выберемся. Только лодку бы раздобыть.

— Корабль, — снова поправил ее Риг. — Ферил, пойдем со мной. Ты тоже, — ткнул он пальцем в Дамона. — Время прогуляться по набережной и посмотреть, что мы имеем.

— А как же я? — Блистер обиженно выпятила нижнюю губу. — А Фиона и Аша?

— Мне нужно, чтобы ты пошла со мной, — сказал кендерше Джаспер, прожевав гигантский кусок яблочного пирога, и подмигнул мореходу. Он давно заметил, что Риг ищет его поддержки, и знал, что нужно сделать. — Ворчун и Дикий тоже. Хм… Фиона и Аша пусть лучше останутся здесь и подождут нас. Нам надо найти немного… м-м-м… некоторое снаряжение. Потом мы встретимся в доках в час пополуночи или около того. Под большой старой ивой.

Кендерша быстро вскочила со своего места и направилась на улицу, подталкивая Ворчуна к двери.

— Где будем покупать снаряжение? — стрекотала она. — Сейчас все закрыто, кроме таверн. — Гном вывел ее на прохладный вечерний воздух, но остальные еще долго слышали звонкий голос Блистер сквозь открытую дверь. — Что хоть за снаряжение? А?

Ферил настороженно смотрела то на Рига, то на Дамона.

— Ферил, мне нужны твои эльфийские глаза, — мягко сказал мореход. — В темноте ты видишь гораздо лучше нас. Я не хотел бы пока подходить слишком близко к докам. Но мы должны точно знать, что происходит в гавани. Ты расскажешь, сколько там рыцарей на кораблях и как их охраняют, — и добавил ледяным тоном, обращаясь к Дамону, но даже не посмотрев на него: — Ты тоже пойдешь с нами, предатель. Я тебе не доверяю и не спущу с тебя глаз. — Голос Рига вновь потеплел: — Фиона, Джаспер прав. Оставайся здесь. — Он указал на ее тяжелые доспехи. — У тебя слишком много вещей.

Фиона с Ашей остались сидеть за столом. Аша в задумчивости терзала вилкой недоеденный кусок пирога. Наконец соламнийка нарушила молчание:

— Аша, зачем ты пришла сюда, в этот город? Для чего это тебе? Блистер я понимаю. Для кендерши все это представляется одним большим приключением. Но почему ты не осталась с Палином?

Аша подцепила на вилку кусочек пирога, какое-то время рассматривала его, а затем аккуратно положила в рот. Через минуту она ответила:

— Все дело в Кулаке Э'ли.

— Это тот скипетр, который несет Джаспер?

— Я все пытаюсь вспомнить, что мне говорила про него эльфийка в лесу Квалинести.

— И ты думаешь, что быстрее вспомнишь это здесь, чем в Башне Вайрет, рядом с Палином?

— Да уж не медленнее.

Лицо Фионы вытянулось от удивления и обиды, она уже готова была встать и уйти.

— Тебе неприятна моя компания? — спросила Аша.

— Нет, просто сейчас вышел один человек. Он даже не притронулся к своему элю. Я видела в окно, как он последовал за Ферил. — Фиона поднялась из-за стола. — У меня плохое предчувствие. Этот человек оказался здесь не просто так. — Она повернулась, подошла к двери и быстро скрылась в ночи.

Аша бросила на стол несколько кусочков серебра и последовала за соламнийкой.

Дамон растаял в темноте, словно призрак. Его черные волосы и одежда сливались с ночью. По левую руку от него шла Ферил, яркая по сравнению с ним в своем светлом наряде. В нескольких шагах впереди них шел Риг.

— Я даже не знаю, что думать о тебе и что чувствовать, — говорила она приглушенно. — Раньше я думала, что люблю тебя. Может быть, и до сих пор люблю. Не знаю. Я…

— Понимаю. Я убил Золотую Луну. Это меняет все.

— Это все драконица. Я знаю. Но так трудно…

— Я убил Золотую Луну, — с нажимом повторил Дамон. — И я был близок к тому, чтобы убить Рига, Джаспера и тебя.

— Почему ты снова с нами?

Грозный Волк помолчал, потом ответил:

— Я хочу мести. Но один я не смогу отомстить. Каждую ночь я вижу один и тог же сон: удивленное лицо Золотой Луны и мои руки — в крови. Я хочу, чтобы Малистрикс сполна заплатила за все. И я сделаю все возможное, чтобы достигнуть этого. Возможно, только так я смогу искупить свою вину. Возможно, только так я смогу заключить мир с самим собой, если я заслуживаю мира. — Он взял Ферил за руку и поглядел в ее глаза. Эльфийка опустила голову и ничего не сказала. Дамон так же молча отпустил ее руку.

«Мир! — Риг уловил одно лишь слово из их разговора. — Он не заслужил и меньшего!»

Дальше они шли в напряженном молчании, пока не достигли гавани.

Фонари, освещающие корабли Рыцарей Такхизис, отражались в водной глади, мерцая, словно светлячки, над водой стелился легкий туман. Трое друзей молча стояли на берегу, наблюдая за судами врагов и ожидая увидеть на них хоть какое-нибудь движение.

— Здесь не меньше десятка кораблей, — наконец проворчал Риг, — и нам нужно придумать, как украсть один из них.

— Семь, — тихо поправила его Ферил. — Кораблей — семь.

— Семь, десять, сотня, тысяча — какая разница?! Они далеко от берега, и вплавь мы при всем желании до них не доберемся.

— Значит, поплывем на лодке, — раздалось в темноте. Риг с удивлением узнал голос Фионы.

Соламнийка и Аша Маджере проследили за спутниками и теперь прятались за одной из старых ив. Они крепко держали за локти человека в темной одежде, рот закрывал кусок ткани.

— Он следил за вами еще в таверне, — сказала Фиона, всем весом прижимая человека к стволу дерева. — Думаю, он слышал даже наш разговор с Ашей. Вначале я решила, что ему больше нечем заняться, кроме как слушать россказни незнакомцев, но потом у меня появилось недоброе предчувствие.

Риг подошел к пленнику, вынул из-за пояса кинжал и приставил его к горлу мужчины, другой рукой вытащив кляп.

— Закричишь — умрешь! — злобно прошипел мореход.

Яркий свет луны рассеивал густую тень, царившую под ивами, поэтому Риг сразу заметил, что на лице человека нет и следа испуга. Мореход усмехнулся и слегка провел острым кинжалом по шее пленника. Лезвие оставило тонкую красную линию.

— Зачем ты шел за нами?

Человек не ответил. Риг приблизил лицо к лицу мужчины, внимательно того рассматривая. Пленник был гладко выбрит, коротко подстрижен, хорошо одет, от него исходил запах мускусных благовоний, но никак не страха.

«Чудак, — подумал Риг. — В самом деле не боится».

— Мы не смогли заставить его говорить, — сказала Аша. — Даже устали пытаться. — Она слабо улыбнулась.

— Возможно, боль развяжет ему язык, — грозно прорычал мореход.

— Можно и по-другому. — Кусты раздвинулись, под навес из ивовых ветвей вошел Джаспер. За ним семенила Блистер с кожаным мешком на плече. Процессию замыкал Ворчун с мешками в обеих руках. Дикий, как всегда, неотлучно следовал за хозяином.

— Тогда покажите как. — Риг толкнул незнакомца так, что он упал на землю.

Гном подошел ближе, положил руку на горло соглядатая и закрыл глаза.

— Я научился этому заклинанию у Золотой Луны, — прошептал Огненный Горн. — У меня еще не было возможности применить его. — На этот раз Джасперу не стоило труда найти в себе источник магической энергии. Со времени пребывания в пещере и его разговора с Золотой Луной у гнома получалось все.

В груди Джаспера вспыхнул крохотный огонек и стал расти, подчиняясь желанию гнома. Жар разгоревшегося пламени перетек из груди в руки, согрел пальцы целителя и коснулся темной одежды странника. Гном открыл глаза, его зрачки расширились и сверкали в темноте, он не отрывал взгляда от глаз пленника. Внезапно все увидели, как тело человека начинает расслабляться, обмякать, пока он обессилено не привалился к стволу ивы.

— Что это Джаспер делает? — спросил Риг.

— Это волшебство, — прошептала Ферил. — Я даже не знала, что у него такие способности. Джаспер больше, чем просто целитель. Он маг, как Золотая Луна.

— Друг, — добродушно обратился к пленнику Огненный Горн, — ты шел за нами?

Человек кивнул, не отводя взгляда от сверкающих глаз гнома.

— Да, друг, — ответил он, — я шел за вами.

— Почему?

— Хотел убедиться, что теперь вы не уйдете от Ордена.

— От какого Ордена?

— От Ордена Рыцарей.

— Рыцарей Стального Легиона?

Пленник покачал головой.

— Ты Рыцарь Такхизис? — спросил гном.

— Нет. — Человек снова покачал головой, не опуская глаз. — Я не рыцарь. У них ничтожное жалованье. Я — лазутчик Черных Рыцарей. За это они хорошо платят, друг. У меня в карманах всегда много железа.

— Этот враг страшнее, чем его хозяева, — пробормотал Риг.

— Это Черные Рыцари приказали тебе за нами следить? — удивленно спросил Джаспер. — Зачем?

— Я должен за вами наблюдать. Я и несколько других людей, а еще рыцари в гавани. Мы вас уже давно ждем. Мы знали, что ваш приход в Ак-Кхурман — дело времени. Приходилось быть осторожными. Рыцари из Легиона Стали знали, что в городе появились лазутчики. Они всех расспрашивали, чтобы нас найти.

— Ты следил за нами? — повторил гном.

— Да. Мне приказали найти эльфийку-Каганести с татуировкой дубового листа на лице и чернокожего человека с кинжалами, — продолжал незнакомец. — Гнома с короткой бородой — тебя, соламнийку, полулюдоеда с рыжим волком… и Дамона Грозного Волка. Я видел его еще неделю назад, но не узнал, был слишком далеко, тем более что его волосы стали черными.

Человек остановился на минуту, а затем продолжил:

— Красная владычица Малистрикс приказала схватить вас и убить, а Дамона Грозного Волка — пытать.

— Замечательно, — сказал гном. — Нечего сказать, приятный способ заработать немного денег.

— Мне не платили за вашу смерть. Я только должен был сообщить, когда и где я вас видел и где Черные Рыцари смогут вас найти. Я никогда не причинил бы тебе вред, друг. По крайней мере, не своими руками.

— Так значит, рыцари окружили город из-за нас? — спросил Джаспер.

Человек кивнул:

— Некоторые корабли покинули гавань час назад, на тот случай, если вы вдруг повернете на юг и уйдете из Ак-Кхурмана.

— Из-за нас потонули все ак-кхурманские корабли, — вздохнула Ферил.

— Красные потомки в горах, возможно, тоже ли посланы за нами, — сказала Фиона.

— Но почему? — настаивал Джаспер, в его голосе появились раздраженные нотки. — Почему Рыцари Такхизис жаждут нашей смерти?

— Красная владычица знает, что вы намереваетесь помешать возвращению Такхизис, поэтому хочет вас убить.

— Но как она узнала? И почему решила, что мы пойдем именно сюда? — спросила Аша.

Стоя за спиной гнома, Риг бросил осуждающий взгляд на Дамона.

— Да от меня-то как она могла узнать? Я сам ничего не знал, — прошипел он.

Пленник пожал плечами:

— Я не знаю, откуда драконы все узнают. Мне лишь щедро заплатили, чтобы я проследил за вами. Я как раз шел, чтобы рассказать командиру рыцарей, что видел вас в таверне.

— И как же ты собирался добираться до него, чтобы сообщить об этом? — спросил Риг, опустившись на колени рядом с гномом.

— На лодке, — ответил мужчина и указал на большой куст у самой кромки воды. — Она спрятана там. На ней я доплыву до корабля командира рыцарей.

— Я думаю, что теперь нам не придется добираться вплавь, — сказала Фиона.

— Ой, как хорошо, — сказал Джаспер. — А то я плавать не умею — тону как камень.

Риг наклонился к лазутчику и быстрым движением перерезал ему горло. Тело мужчины скатилось по ивовым корням в воду.

Глава 15 Пожар на воде

— Мы собираемся плыть на этом до Димернести? — Блистер скептически оглядела рыбацкую лодку, — Не думаю, что все здесь поместятся.

— Да, ты права, — сказал Риг, сталкивая лодку в воду, жестом предложил Блистер забираться и прошептал: — Поторопись!

— Но я думала, что до рассвета мы можем немного отдохнуть, — жалобно протянула кендерша.

— Небольшие изменения в планах. Нам нужно выбираться отсюда, пока нас не заметил еще какой-нибудь шпион. — Риг обернулся и окинул Дамона презрительным и вместе с тем настороженным взглядом. — Блистер, будь добра, поторопись!

В лодке кендерша и гном оказались на одной банке. Под ноги Джаспер поставил мешок с кувшинами и узел с ветошью — снаряжение, которое он нашел нужным раздобыть и взять с собой. Блистер очень хотелось рассказать Ригу, как они все это захватили в ближайшей лавке, но Огненный Горн прервал ее.

— Я не могу гордиться тем, что мы совершили, — шепнул он кендерше на ухо.

— Но ты же оставил на столе несколько кусочков железа!

— Все равно, так нельзя поступать, хоть у нас и веские причины на это, — сказал гном, вглядываясь в корабли на рейде. — С одной стороны, мы были не правы. С другой — владелец лавки еще обрадуется, если у Рига все получится.

— А что у Рига?…

— Ш-ш-ш… — мореход прижал палец к губам. — Рыцари Такхизис нас не видят, потому что слишком темно, но это не значит, что не могут нас услышать.

Дамой и Риг сели на среднюю банку, под которой скрутили длинную веревку, а Ворчун занял место между Ашей и Фионой. Маленькая лодка, не предназначенная для перевозки такого большого числа пассажиров, глубоко осела, борта возвышались над водой лишь на два-три дюйма. Риг передал одно весло Дамону, другое взял сам и тут же погрузил его в темную глубину.

Пока они допрашивали шпиона, туман сгустился. Он протянулся плотными слоями над водой и опоясал корабли, приглушая и без того слабый свет фонарей на корме.

— Мрачноватое зрелище, — прошептала Блистер.

— Туман поможет нам спрятаться, — ответил мореход. — Если они нас заметят, то сразу же потопят. Теперь старайтесь даже дышать тише и не так глубоко, — с этими словами Риг медленно заработал веслом, чтобы не было случайного всплеска. Дамон сразу взял темп Рига, и лодка бесшумно двинулась по водной глади, быстро удаляясь от берега.

Ферил в сопровождении Дикого плыла перед лодкой, направляясь к ближайшему кораблю — огромной галере. Вода казалась эльфийке теплой и успокаивающей, а прохладный воздух приятно освежал лицо. Она слышала лишь тихое фырканье волка рядом да слабый шелест весел в нескольких ярдах позади.

Ферил пристально вглядывалась в туман, окутавший залив до самого горизонта, насколько хватало глаз. Эльфийка знала, что он — ненадежная защита. Если она без труда могла разглядеть Рыцарей Такхизис на кораблях, то лодку Рига мог заметить любой, проходящий по палубе, если бы вдруг захотел посмотреть в сторону берега. Ферил замедлила движения, сосредоточив внимание на линии, разделяющей поверхность воды и туманный воздух. Она ощущала туман каждой своей клеточкой.

— Спрячь меня! — прошептала эльфийка туману. В эту просьбу она вложила почти все силы, оставив лишь немного, чтобы держаться на плаву. — Спрячь меня! — повторила она, сосредоточиваясь на тумане, пока он не начал проникать в ее кожу и легкие.

Дикий тяжело дышал, быстро перебирая лапами, чтобы голова не уходила под воду. Он подплыл к Ферил, понюхал ее щеку и резко рванулся вперед, задев жесткой шерстью руки эльфийки.

— Спрячь нас! — снова сказала Ферил туману, чувствуя, как растет в ней магическая сила.

Когда лодка подплыла к месту, где остановилась Ферил, туман сильно сгустился, гавань Ак-Кхурман накрыло широкое серое покрывало. Эльфийка слышала за спиной непрекращающуюся болтовню Блистер. Слышала, как Риг шипит на кендершу. Моряк кивал в сторону фонарей на рыцарских кораблях, которые теперь не могли рассеять окружавшую мглу даже на несколько ярдов.

— Прекрасно, — прошептала она.

— Я совсем ничего не вижу, — проговорила кендерша.

— Тихо! — шикнул на нее Джаспер.

— Откуда ты знаешь, что мы правильно плывем? — не унималась Блистер. — Если я ничего не вижу, то ты и подавно! Спорим, Ворчун тоже ничего не видит. И Фиона. И Дамон. Что если мы гребем не туда?

— Мы не можем плыть не туда, — прозвучал голос Дамона. — Мы плывем четко против течения.

— А-а-а…

Ферил придержала рукой весло Дамона и пошла по воде рядом с лодкой.

— Плывите медленнее, — сказала она. — Следуйте за мной. Я вижу сквозь туман.

— Ты хорошо видишь корабли? — прошептал Риг. — Опиши их.

Эльфийка действительно отчетливо различала корабли. Они стояли на якоре совсем близко.

— Я вижу две галеры, но думаю, они нам не нужны. Понадобится слишком много народу, чтобы справиться хотя бы с одной из них. Еще там четыре галеона и ког.

— Я хочу взять один из галеонов, самый большой, — прошептал Риг. — Но для начала неплохо бы обезвредить галеры, чтобы они не смогли нас догнать.

Ферил кивнула:

— Мы подходим к ближайшей галере.

Риг услышал галеру еще задолго до того, как увидел ее, — скрежетали деревянные снасти, о борт мерно плескала вода, мелодично поскрипывала мачта. Капитан со стыдом думал о своем плане: он собирался совершить преступление против моря!

— По-другому никак нельзя, — сказал он вслух. — Обойдем ее, — шепнул он Ферил. — Отведи нас к одному из галеонов поменьше, к ближайшему.

Проводя лодку между двумя большими галерами, эльфийка заметила название одной из них, написанное белыми буквами на черном борту: «Гордость Темной Королевы».

Вскоре путешественники подплыли к ближайшему галеону. Его названия Ферил прочитать не удалось — одинокий фонарь, горящий на корме, давал слишком мало света.

Лодка ударилась носом о корпус галеона, и Риг провел рукой по темному борту чуть выше ватерлинии. Корабль был старым — на это указывала шелушащаяся краска, которую долго не обновляли, и пятна отструганного дерева, говорящие о недавней очистке бортов и днища от моллюсков. Мер-Крел молча протянул руку к Дамону. Бывший рыцарь вытащил из-под банки толстую веревку, которую передал мореходу.

Риг быстро связал на одном конце веревки петлю и осторожно встал на нос лодки, привычно удерживая равновесие. Он раскрутил импровизированное лассо над головой, метнул его на палубу, затем подергал и улыбнулся, убедившись, что бросок оказался удачным. Блистер передала мореходу два кувшина и часть ветоши. Риг примерился к веревке, помедлил и оглянулся на Дамона.

— Захвати остальное и следуй за мной, если сможешь. Фиона, отведи лодку немного в сторону. Хочу, чтобы вы были подальше, когда начнется заварушка, — тихо распорядился он.

— Но у меня нет никакого оружия, — прошептал Дамон.

— А тебе лучше бы в драку и не лезть, — ответил ему Риг и полез наверх, держась одной рукой за веревку и упираясь ногами в борт.

— Держи. — Фиона протянула Грозному Волку свой длинный меч.

Дамой покачал головой, прижал к себе левой рукой оба кувшина и последовал за Ригом на борг галеона. Мер-Крел уже перебрался через фальшборт и, присев на корточки, запихивал ветошь в кувшины. Дамон последовал его примеру.

— Поджигать?

Мореход покачал головой:

— Пока нет.

Зажав один из своих многочисленных кинжалов в зубах, он подполз к якорной цепи и принялся ее выбирать. Тяжелый якорь бился о корпус корабля.

На палубе раздались шаги, которые явно приближались. Риг определил, что идущих к ним людей как минимум двое. Дамон их не видел из-за тумана, пока они не подошли почти вплотную к Ригу. Он поставил свои кувшины рядом с кувшинами морехода и стал ждать.

Риг давно заметил неясные тени людей и выжидал, пока они приблизятся. Он метнул кинжал в человека, стоящего справа. Кинжал попал в цель, пройдя сквозь толстую броню доспехов Рыцаря Такхизис. Мужчина рухнул на палубу. Дамон услышал падение тела и только тогда заметил, что на них напали. Он бросился на второго рыцаря, двумя ударами в солнечное сплетение повалил его на пол и схватил за горло, чтобы тот не смог вскрикнуть. Человек продолжал оказывать сопротивление, отчаянно барабаня руками по деревянной палубе.

— Не надо было шуметь, — тихо посетовал мореход и перерезал горло рыцаря лезвием сабли, купленной накануне в городе. — Видишь? — сказал он Дамону. — Я же сказал, что оружие тебе не понадобится, если рядом есть я.

Закончив, Риг отошел от убитых и снова присел на корточки у фальшборта.

— Течение несет корабль прямо вон на ту галеру, но я потороплю события. — Он взглянул на бизань-мачту, таявшую в тумане. — Я разверну паруса, а ты останови любого, кто будет проходить мимо.

— Чем? — спросил Дамон.

— Своим обаянием! — рявкнул мореход. Через мгновение он уже карабкался по вантам, ловко цепляясь за выбленки.

Дамой склонился над мертвыми телами в поисках оружия. У одного из рыцарей на поясе висел меч, второй был безоружен, но в его груди был кинжал Рига. Грозный Волк сорвал с поверженного противника ножны с мечом, затем выдернул кинжал, вытер его о плащ рыцаря и огляделся. В тени шлюпок он заметил еще двоих рыцарей, идущих в его сторону, и услышал их голоса.

— Ничего не видно в этом киселе, — сказал один.

— Туман не спадет до утра, — ответил другой.

— Туман — не твое дело, — добавил кто-то третий. — Только разберись, почему мы дрейфуем, и останови корабль. Не хотелось бы врезаться во что-нибудь.

— Смотрите, сэр! — воскликнул первый. «Они увидели мертвых товарищей, — подумал Дамон, крепче сжимая в левой руке кинжал, а в правой — меч. — Риг, поторопись!» — молча воззвал он к мореходу и посмотрел вверх на мачту. Мер-Крела не было видно, но Грозный Волк ясно различил хлопанье разворачивающейся парусины. Звуки почти сразу прекратились, парус наполнился ветром, и корабль двинулся вперед.

— Эй, — крикнул один из собравшихся. — Да мы не дрейфуем! Мы идем под парусом? Нужно позвать командира.

«Больше никаких засад! Теперь только честный бой!» — решил Дамон. Он бросился на голоса, подняв меч перед собой так, чтобы его сразу заметили. Через несколько шагов Грозный Волк увидел двух Рыцарей Такхизис, оба были одеты в черные штаны и серые кожаные куртки. Один из них держал в руке меч, другой только начал вынимать оружие из ножен.

— Командир! — закричал человек с мечом. — На помощь!

Дамон метнул кинжал в замешкавшегося рыцаря и тихо выругался — он метил в сердце противника, а клинок вонзался в его бедро. Раненый противник упал на одно колено, схватившись обеими руками за нож. Утешало Грозного Волка только то, что ранение все равно было достаточно серьезным. Теперь можно было заняться другим рыцарем, который уже принял боевую стойку.

Дамон еле успел увернуться, и меч противника просвистел над его головой. В следующую секунду он сделал выпад, и Рыцарь Такхизис напоролся на меч Дамона, выронил свое оружие и упал лицом вниз. Грозный Волк оглянулся па первого рыцаря. Тому уже удалось подняться на ноги.

— Командир, беда! — кричал чей-то голос в тумане.

— Беда? Сейчас будет все в порядке! — рыкнул раненый. Он держал в руках окровавленный кинжал и свой короткий меч. Когда Дамон бросился на него, рыцарь был готов к нападению и легко парировал. — Не знаю, кто ты, — продолжал он злобно, отражая следующий удар, — но это не имеет значения. Скоро ты умрешь!

Дамон стал вкладывать в удары больше силы, поражаясь мужеству неприятеля. Рыцарь был хорошо тренирован, но знал только классические приемы сражения, которым обучали в школах Ордена. Это сыграло на руку Дамону. Он подобрался ближе, обезоружил противника, используя прием Рига, я вонзил меч тому в живот, пропоров кожаную куртку.

— Огонь! — послышался вдруг чей-то истошный крик. — Горим!

«Риг постарался, — подумал Дамон. — Он всегда занят делом». Бывший Рыцарь Такхизис посмотрел на противника, истекающего кровью на его руках, и быстрым движением прикончил несчастного. Потом он стремглав бросился к фальшборту. Мореход был уже там. Он держал в руках два кувшина и зажигал фитиль, сделанный из скрученной ветоши. Два других сосуда были брошены на палубу — именно они положили начало пожару. Рыцари беспорядочно бегали, пытаясь потушить пламя, началась сильная суматоха.

— Ты должен был ждать меня здесь, — пробурчал Риг, бросая оставшиеся кувшины к бизань-мачте. — Пора уходить.

Мореход перелез через фальшборт и прыгнул в воду. Дамон задержался, чтобы вложить меч в ножны, а затем последовал за Мер-Крелом.

— Ферил нас найдет, — сказал Риг, подплывая к Дамону. — Лодка недалеко.

Дамон не ответил. Он смотрел на горящий галеон. Корабль быстро уносило течением и усиливающимся ветром. Несколько людей на палубе тушили пожар, но большинство рыцарей и рабов прыгали за борт.

Языки пламени уменьшались, как и сам корабль, удаляясь от берега. Позже Дамон с Ригом услышали глухой стук — галеон врезался во что-то.

— Я запомнил, где стояла галера, — как бы между прочим заявил Риг. — Я знал направление ветра и точно рассчитал, как поставить парус.

Издали раздавились крики: «Пожар! Пожар!» С кормы галеона поднимался столб дыма, пламя перекинулось на галеру. Во влажном воздухе быстро разносился запах горящего дерева. Акватория гавани кишела тонущими рыцарями и рабами.

— Ну, не нужно меня благодарить, — продолжал Риг. — Я всего лишь утопил два корабля. Утопим еще парочку, и путь свободен.

Дамон смотрел на огонь, совсем неяркий от застилавшего его тумана.

— Они выгорят до ватерлинии, если не потушить пожар. Знаешь, ты меня удивил, там, на корабле. Ты, не раздумывая, убил тех двоих на палубе, своих же товарищей по оружию. Я-то думал, что ты…

Дамон почти не слышал морехода. В его ушах громовыми раскатами звучали треск горящего дерева и крики гибнущих рыцарей, которые некогда были его соратниками. Едва наваждение отступило, он различил удары весел о воду и голос Ферил. Недолго думая, Грозный Волк доплыл до рыбачьей лодки и забрался в нее.

Ферил и Дикий вели лодку к трем оставшимся галеонам, стоявшим в нескольких ярдах друг от друга. Начинало светать, туман рассеивался, и Ферил утратила с ним мысленную связь. Она потеряла много сил, сгущая туман, и теперь была слишком усталой, чтобы идти до воде. У фальшбортов всех трех галеонов стояли рыцари, с любопытством разглядывая пламя пожара в подзорные трубы. Никто не подумал отдать команду подойти ближе и подобрать оставшихся в живых товарищей — капитаны не решались рисковать кораблями, ведь огонь мог перекинуться и на них.

— Да, это было бы очень рискованно, — отметил Риг. — Корабли слишком близко друг от друга. Постойте, а где другая галера?

— Ушла, — ответила Ферил. — Теперь она стоит у малого мыса.

— Она-то нам и нужна, — усмехнулся мореход. — Мы повторим удачный трюк — направим галеру на один из галеонов справа. А мне нужен большой корабль, он отошел левее.

— Где мы возьмем людей для управления им? — шёпотом спросила Ферил. Тот же вопрос до этого несколько раз задавала Блистер, но мореход ее игнорировал.

— Например, из Стального Легиона, — ответил он. — Пока не знаю, но что-нибудь придумаю.

Туман стал совершенно прозрачным, когда рыбачья лодка коснулась борта галеры. Дамону и Ригу больше не понадобилась помощь Ферил — они прекрасно видели сквозь легкую дымку. К счастью, все рыцари на палубе были поглощены зрелищем, которое разворачивалось в акватории. Никто не заметил приближения путешественников.

Риг опять встал на нос лодки и раскрутил над головой веревку. На этот раз ему не повезло — лассо раз за разом падало в воду, не найдя свой цели, и мореход каждый раз тихо ругался. Наконец он свернул новую петлю и продолжил попытки.

— Наверное, здесь веревке не за что зацепиться, — сказала Блистер. — Попробуй с другой стороны.

Риг упрямо мотнул головой и намотал веревку на руку. Он достал два кинжала из-за пазухи и вонзил их высоко в корпус корабля, на несколько футов выше ватерлинии, между отверстиями для весел.

— Умно придумано! — восторженно взвизгнула кендерша. — Риг сделал лестницу! Может быть, я смогу…

Строгие взгляды Дамона и Джаспера заставили ее замолчать.

Риг вытащил еще несколько кинжалов и воткнул их выше. После этого он встал ногами на рукояти нижних клинков и стал карабкаться вверх. Так, держась то одной рукой, то двумя, он вонзал в старое дерево все новые кинжалы и довольно быстро достиг фальшборта. После этого мореход исчез из поля зрения.

Блистер начала волноваться.

— Нечестно, что он пошел один, — прошептала кендерша. — Я тоже хочу немного приключений.

В этот момент Риг опять появился возле фальшборта и перекинул через него веревку, а потом и абордажную веревочную лестницу, которую рыцари, очевидно, использовали в морских сражениях. Мореход наклонился через фальшборт и подал какие-то знаки Ворчуну. Полулюдоед показал на мешок под банкой, на которой сидели Блистер с Джаспером. Дамон вытащил его и осторожно привязал к веревке.

Грозный Волк начал подниматься по лестнице, выдернув по пути пару кинжалов, которые прицепил к поясу, где уже висел длинный меч. Бывший рыцарь с максимальной осторожностью перенес мешок через фальшборт, боясь даже встряхнуть, чтобы не разбились лежащие в нем кувшины, и присоединился к Ригу.

— Сделаем так же, как и на галеоне, — прошептал мореход.

Мужчины осторожно посмотрели на верхнюю палубу. Там стояло не менее двух десятков Рыцарей Такхизис, наблюдавших за пожаром.

— Не думаю, что на этот раз у нас получится, — тихо возразил Дамон.

Он показал на спасательные шлюпки, а потом на грот-мачту, на которой в «вороньем гнезде» стоял матрос-впередсмотрящий. Дозорный заметил их.

— Пираты! — закричал он, мгновенно переключив внимание команды с горящих кораблей на собственную галеру.

— Так. Где мои кинжалы? — Риг перегнулся через перила, но ближайший клинок располагался слишком низко. — Проклятье! Я не оставил ни одного про запас!

— Держи! — Дамон передал мореходу два кинжала, прихваченных по пути на борт, и бросился на троих рыцарей, которые успели подбежать достаточно близко.

«Это самоубийство», — подумал Грозный Волк. Он пригнулся, минуя конец рифа, свисающего с гафеля, и выдернул из ножен меч. Клинок достал одного из рыцарей, но два других атаковали, и Дамону пришлось отступить. Однако он не успел отскочить достаточно быстро, и раненый рыцарь рухнул прямо на него, сбив с ног. Дамон выполз из-под бесчувственного тела. В то же мгновение один из рыцарей изловчился и нанес ему укол в бедро. Дамон поднялся на ноги и ударил в ответ, но его меч лишь скользнул по прочной черной кольчуге. Грозный Волк быстро отошел на несколько шагов назад. Оба оставшихся рыцаря наступали, и оба были в кольчугах. Обернувшись, Дамон заметил, что за его спиной стоят еще четверо в кожаных куртках.

«Это самоубийство», — повторял он про себя, пытаясь отдышаться.

В нескольких ярдах от Грозного Волка Риг завязал бой с двумя матросами. Радом лежал Рыцарь Такхизис, из его груди торчали рукояти двух кинжалов. Мореход отцепил рыцарский меч, и у него появилась возможность парировать мощные удары профессионально обученных бойцов и в то же время наносить им не менее серьезные раны.

С верхней палубы послышался топот десятков ног. Люди спускались по трапу. Все это заставило Дамона нервно глотать холодный воздух. Он великолепно владел оружием, до численное превосходство не давало ни шанса на победу. На галере наверняка было еще несколько десятков вооруженных людей, которые могли появиться с минуты на минуту, и это не считая множества гребцов, прикованных в трюме у весел.

«Точно, самоубийство».

— Нет! Вы этого не сделаете! — требовательно крикнула Блистер, голова которой показалась над фальшбортом. — Оставьте Дамона в покое! — Кендерша как раз взобралась на рукояти верхних ножей и, увидев, как несколько рыцарей атакуют Грозного Волка, стала забрасывать их морскими ракушками, которыми были набиты ее карманы.

Рыцари прикрывались руками, пытаясь защитить лица от острых раковин, и тем самым давали Дамону некоторое преимущество. Он ударил одного из противников, заставляя его отступить. Тот случайно напоролся на меч своего же товарища. В этот момент Грозный Волк нанес удар рыцарю, который был слева, и рассек его кольчугу. Тот взвыл от боли. Дамону оставалось лишь надавить на меч, и острое лезвие легко пропороло живот врага.

Грозный Волк высвободил меч и оглянулся в поисках нового противника. Неожиданно рядом с ним оказалась Ферил. Эльфийка направлялась к мачте, вниз по которой из «вороньего гнезда» спускался дозорный. Через мгновение Ферил уже взбиралась по вантам, проворно, словно обезьяна, цепляясь за выбленки. Когда они встретились, эльфийке удалось столкнуть матроса с вант, однако тот успел ухватиться за штаг и выхватил меч. Пока дозорный замахивался, Ферил изо всех сил ударила его по руке, да так удачно, что и меч, и его хозяин полетели вниз.

— Поставь парус, раз уж ты оказалась наверху! — крикнул ей мореход.

Эльфийка остановилась в нерешительности.

— Распусти риф-сезни! — рявкнул Риг.

— Что?!

— Те веревки, которыми он связан! Парус расправится и поймает ветер!

Появление четверки новых рыцарей в черных доспехах вернула мысли Дамона к сражению. Он бегло прикинул количество спустившихся с верхней палубы и предположил, что наверху должно оставаться около тридцати человек. Грозный Волк пробивался к фальшборту, отражая удар за ударом, хотя одному из рыцарей все же удалось пробить его защиту и серьезно поранить руку.

— Не упускать! Плыть за ним! — приказал один из рыцарей, очевидно командир.

Но Дамон не собирался прыгать за борт, ему лишь хотелось почувствовать за спиной ограждение, а не одного из нападавших. В нескольких футах от себя он заметил Фиону. Ее доспехи сияли в свете фонарей, расставленных по всей палубе. Девушка сражалась спиной к спине с Ригом. Вдвоем им удавалось сдерживать напор четырех рыцарей. Еще несколько врагов столпились возле них, ища возможность вступить в бой.

— Галеоны поднимают паруса! — закричала Ферил из «вороньего гнезда». — Все три!

Риг громко выругался.

— У нас скоро будет такая компания, с которой мы точно не справимся! — злился он и, отдышавшись, добавил: — Не думал, что они решатся пойти на выручку товарищам, тем более одновременно.

— Давайте быстренько кончим эту битву! — предложила Фиона.

— Кончить? — Голос принадлежал Джасперу. Гном с большим трудом влез на корабль, поднялся на фальшборт и уселся на нем, крепко зажав в руке кожаный мешочек. Вслед за ним вскарабкался Ворчун. С превеликим трудом он перевалился через борт, отряхнулся и пошел прямиком к спасательным шлюпкам. — Кончить? — повторил гном. — Это нас скоро кончат. — Огненный Горн достал из мешка Кулак Э'ли и ударил им по ноге подбежавшего рыцаря. Когда человек упал на колени, гном повторил удар, на этот раз по голове, невольно поежившись, услышав, как хрустнул череп. Переступив через мертвое тело, Джаспер направился в толпу дерущихся.

— Полулюдоед! — взревел один из рыцарей. — И Каганести тоже здесь! Это те самые, за которыми мы сюда приплыли! Они сами пришли прямо к нам в руки! Всех убить! Малис нас за это щедро наградит!

Ворчун наметил себе двух рыцарей. Одного из них он выкинул за борт, другого повалил на палубу, придавив всем телом, схватил за горло и стал сжимать. Какое-то время рыцарь сопротивлялся, но скоро замер под тяжестью великана.

Ворчун приподнялся, и в ту же секунду чей-то меч пронзил его руку. Рана была глубокой, полулюдоед зарычал от боли, встал и изо всех сил ударил обидчика здоровой рукой. Не ожидавший такого мощного удара рыцарь ошеломленно замер. Ворчун, воспользовавшись замешательством противника, отцепил от пояса кофель-нагель и сделал несколько выпадов, но на помощь товарищу уже спешили еще четыре рыцаря.

— Мы можем выиграть это сражение! — проорал Риг, пытаясь перекричать лязг мечей.

— А кто тут думает о поражении?! — отозвалась Блистер. Она залезла на одну из перевернутых шлюпок и метала в рыцарей ракушки, камушки, пуговицы — словом, все, чем были заполнены ее необъятные карманы и мешочки, висящие на поясе. Так кендерше удалось обезоружить двоих воинов, выиграв время для Рига. Затем она стала высматривать в свалке Дамона.

Мореход повалил на палубу сразу двоих рыцарей и приготовился напасть на одного из противников Фионы.

— Мне помощь не нужна! — завопила она.

— Я только хотел быть благородным, — ответил он.

— Будь благородным с теми, что у тебя за спиной! — и девушка махнула в сторону двух рыцарей, которые вышли на палубу, чтобы заменить погибших товарищей. Риг еле успел отскочить в сторону. В следующее мгновение рядом с ним просвистел меч. Если бы мореход не успел увернуться, меч развалил бы его надвое. Ригу снова и снова приходилось то приседать, то подпрыгивать под неудержимым натиском разъяренных воинов, чтобы избежать ударов. Нагнувшись в очередной раз, он успел развернуть свой меч и вонзил его в живот противника. В следующую секунду мореход услышал, как один из рыцарей, с которым сражалась Фиона, с шумом упал на палубу.

Удалось убить более десятка хорошо тренированных воинов, но втрое больше оставалось на ногах. Риг подозревал, что наверху есть еще люди, которые в эту самую минуту надевают доспехи и разбирают оружие.

— Эй, я понял, почему нам не надо было красть галеру! — крикнул мореход. Он снова стоял спина к спине с Фионой, стараясь не наступать на мертвые тела, лежащие повсюду. — Чтобы ею управлять, нужно слишком много матросов!

— Чтобы управлять галеоном — тоже, — хмуро бросила Блистер.

В этот миг на грот-мачте распустилось холщовое полотно, заполоскав на ветру. Ферил спрыгнула вниз, приземлившись на корточки.

— Молодец! — крикнул ей Риг. — Но мы все равно никуда не поплывем, пока не избавимся от якоря!

— Я подниму! — крикнула в ответ эльфийка и побежала на корму, перескакивая через тела рыцарей и обходя стороной дерущихся.

— Здесь должно быть два якоря! — добавил мореход ей вслед, но Ферил была уже слишком далеко, а лязг, стоявший на палубе, заглушал любой крик. — И один из них — на носу, — пробормотал Мер-Крел себе под нос.

— Взять ее! — крикнул один из рыцарей, обращаясь к находящимся рядом.

— Нет! — Дамон бросился на четверых врагов, готовых преследовать Ферил, но его движения были уже не так точны, как прежде, из многочисленных ран, полученных в сражении, сочилась кровь. Грозного Волка покачивало, и это давало некоторое преимущество его новому противнику, высокому человеку, который, вероятно, и являлся тем командиром рыцарей, к которому собирался плыть с донесением пойманный накануне шпион.

— Дамон Грозный Волк, — прошипел высокий рыцарь сквозь зубы. — Ты не такой, как тебя описывали. Я думал, что у тебя светлые волосы. Малис приказала доставить тебя живым. И я сделаю это! — С этими словами командир попытался оглушить Дамона рукоятью меча.

— Ты забыл спросить, хочу ли этого я! — И Дамон парировал мощный удар, заставив противника отступить к шлюпкам. Когда рыцарь занес меч для следующего удара, Грозный Волк подошел ближе и вонзил клинок командиру в живот, между пластинами брони. Рыцарь отпрянул, пытаясь зажать рану, и опустил оружие. Меч вырвало из рук Дамона, и он упал между противниками на деревянную палубу.

Из-под ладони командира текли струйки крови.

— Малистрикс ты нужен живым, — повторил он сквозь сжатые зубы, но тут же закашлялся, и его качнуло к фальшборту. — Я не увижу завтрашний день, но я ты его не увидишь. Не знаю, зачем ты так нужен Малис. Держу пари, ты был рыцарем. — Командир Рыцарей Такхизис снова закашлял, сплевывая красную слюну. — Значит, теперь ты предатель. — Он поднял меч, отрезая Дамону путь к отступлению. — У нас предателям выносят смертный приговор!

Грозный Волк увидел над собой занесенный меч и приготовился умереть, но оружие внезапно выскользнуло из руки командира рыцарей, глухо звякнув о палубу. Командир начал медленно оседать — из его живота торчало окровавленное лезвие.

Дамон перекатился, уходя из-под падающего тела, и увидел Блистер, стоящую за спиной врага. Он понял, что кендерша просто подобрала его собственный меч и, не раздумывая, пришла на помощь. Дамон поднялся и подобрал оружие противника. Блистер выдернула клинок из спины поверженного противника и дрожащими руками передала его хозяину.

— Думаю, ты распорядишься им лучше, — сказала кендерша. — Он слишком тяжелый для меня. Мне мой арсенал больше нравится, хотя, если честно, остановить этого типа ракушками было бы не так уж просто.

— Ты спасла мне жизнь, — задыхаясь, проговорил Дамон, пытаясь отразить нападение рыцаря, подошедшего почти вплотную к Блистер, но кендерша уже шла к фальшборту, через который перебиралась Аша.

— Ты спасла мне жизнь, — повторил он, парируя удар противника. — Но Палин лично убьет меня, если что-нибудь случится с его женой.

Ферил удалось поднять кормовой якорь. Когда эльфийка почти закончила порученное дело, в ее сторону направился широкоплечий рыцарь.

— Эй, ты! — крикнул он.

Ферил обернулась. Воин замедлил шаг и остановился в нескольких футах от нее, пробормотав: «Татуировка на щеке».

— А ты хорошенькая. Жаль, что придется тебя убить, — посетовал он.

Рыцарь пошел прямо на Ферил, занося меч, и эльфийка в испуге попятилась к фальшборту. Рыцарь довольно ухмыльнулся, но девушка неожиданно бросилась на него. Рыцарь замер от неожиданности, а Ферил пулей пролетела мимо противника и почти мгновенно скрылась из глаз. Рыцарь устремился вдогонку. Эльфийка бежала так быстро, как только могла, но топот преследователя не удалялся.

Вдруг Ферил увидела Дамона, который как раз нанес мощный удар очередному противнику и теперь стоял перед Ашей и Блистер, готовый защитить их от любой опасности. Эльфийка быстро оглянулась через плечо и резко свернула к друзьям.

Палубу усеивали мертвые тела. Новая одежда Дамона была изрезана и измазана кровью, чужой и своей, — одному из противников удалось серьезно ранить его в живот. В нескольких ярдах от Грозного Волка, у фальшборта, Джаспер сдерживал натиск двух рыцарей. Несмотря на длину своих мечей, они держались на расстоянии, не сводя глаз со скипетра в руках гнома.

Ферил показала Дамону на Джаспера, а затем на Рига и Фиону, которые у другого борта спиной к спине сражались против пяти рыцарей.

Дамон сунул свой меч эльфийке, а себе взял клинок убитого им противника.

— Рыцари Такхизис на весла сажают рабов! — крикнул Грозный Волк, пытаясь перекрыть шум битвы. — Они должно быть внизу, в трюме! Освободите их, если сумеете! — И он поспешил на помощь Фионе и Ригу.

— Мы должны попробовать, — сказала Аша.

Ферил едва расслышала ее слова сквозь звон мечей.

— Тогда пошли. — Эльфийка, недолго думая, побежала к ближайшему открытому люку. Аша последовала за ней. Блистер задержалась на некоторое время, чтобы забросать камушками и ракушками рыцаря, который заметил их уход.

Ферил переступила через тело рыцаря, лежащего у люка, наклонилась к нему, вырвала из холодных пальцев длинный меч н передала его Аше.

— Держи! Внизу наверняка еще больше рыцарей!

Эльфийка и Аша исчезли внизу, Блистер осталась стоять у трюма, держа наготове свою пращу. Но кендершей никто не заинтересовался. Рыцари направили основные свои силы на Дамона, Рига, Фиону и Ворчуна.

— Я вас не боюсь, — гордо сказала себе под нос Блистер. — Сейчас я до вас доберусь. Сейчас… хм-м-м. Если мое оружие для вас не аргумент… — Кендерша огляделась и заметила у фальшборта мешок, который Риг и Дамон втащили на палубу. — …Может быть, другое оружие подействует лучше. — Блистер глянула в открытый люк и прислушалась. — Как там Ферил и Аша? Ничего не слышно. Должно быть, у них все нормально и мне не о чем беспокоиться. — Она сунула пращу в карман и направилась за мешком.

Между тем битва на палубе продолжалась. Дамону удалось ранить двоих врагов из тех пяти, что напали на Рига и Фиону. Теперь на каждого приходилось по одному противнику — Грозному Волку достался рыцарь в доспехах.

В нескольких ярдах от них Ворчун отбивался сразу от троих рыцарей, и еще трое были готовы вступить в бой. Сражаясь, Дамой старался ни на минуту не упускать полулюдоеда из виду.

— Осталось не больше двух дюжин! — победоносно крикнул Риг. Его натиск не ослабевал, несмотря на рану в боку и многочисленные порезы, из которых текла кровь. Фионе повезло больше — доспехи надежно защищали ее, однако девушка уже начала уставать и ее движения потеряли обычную четкость.

— Мы победим их! — крикнул мореход, желая подбодрить друзей. — Мы по… — Внезапно боковым зрением он заметил, что полулюдоед рухнул на палубу, и все шестеро рыцарей пытаются навалиться на него одновременно. — Ворчун!

Дамон тоже видел, что произошло с полулюдоедом, но никак не мог справиться с рыцарем в доспехах.

Риг с новыми силами атаковал своего противника, но тот отражал каждый выпад, не давая мореходу возможности приблизиться к Ворчуну.

— Нет! — отчаянно закричал Мер-Крел, увидев, как один из шестерых рыцарей вонзил меч в спину лежащего полулюдоеда, перешагнул через тело и, выдернув оружие, направился к мореходу. Остальные разом повернулись и последовали за первым.

Дамон старался, не думать о Ворчуне — его противник был слишком ловок, и Грозный Волк не мог позволить себе отвлекаться. Наконец он улучил момент и вонзил меч в живот врага. Рыцарь взвыл от боли, упал на колени и выронил оружие. Дамон быстрым ударом отсек ему голову. «Я почел бы за честь умереть такой смертью», — сказал он про себя, равнодушно переступая через обезглавленное тело. Пора было рассчитаться с рыцарями, убившими Ворчуна.

Глаза Грозного Волка серели безумием. Первый рыцарь, заступивший ему путь, не успел закрыться, и Дамон пронзил его грудь. Удар был так силен, что меч вошел почти по рукоять и застрял в мускулистом теле.

За спиной Дамона послышались хриплый стон и тяжелый удар, но тот не решился отвести глаз от пяти рыцарей, стоящих перед ним. Трое из них прикрывались щитами: два были черными как ночь, с изображенными по краям лилиями, на одном красовалась яркая утренняя звезда.

— Ублюдки! — Зажимая одной рукой кровоточащую рану на боку, Риг пробежал мимо Дамона и бросился прямо на щитоносцев.

— Риг, не будь глупцом! — крикнул Грозный Волк. — Ты ранен! — Он быстро оглядел палубу и заметил меч, отлетевший в пылу сражения в сторону. В одно мгновение Дамон оказался рядом и, упав на колени, впился пальцами в рукоять — как раз вовремя, потому что в этот момент за его спиной оказались три рыцаря. Он вскочил на ноги и краем глаза увидел Рига, оседающего на палубу под ударами врагов.

— Дамон! — крикнула Фиона. — Помоги Ригу! — Измотанная соламнийка никак не могла расправиться с двумя противниками. Ее удары стали беспорядочными, девушка то и дело взволнованно поглядывала в сторону Рига.

Мореход стоял на коленях в луже крови. Невероятным усилием Риг парировал удар одного из врагов, но второй тут же ударил его по правой руке. Мер-Крел вскрикнул и выронил оружие.

Дамон видел, как один из рыцарей ударил Рига ногой. Израненный мореход не смог увернуться и рухнул на палубу. Рыцарь победоносно поставил ногу на тело поверженного пирата.

— Прекрасно! Еще с одним покончено! — сказал воин с утренней звездой на щите.

Три противника Рига присоединились к трем товарищам, окружившим Дамона.

— Теперь попробуйте сразиться со мной! И мы посмотрим, кто кого! — прохрипел Дамон.

«Утренняя звезда» что-то шепнул своим соратникам, те расступились, и рыцарь встал перед Дамоном, приняв боевую стойку.

— Раньше вы были благородными! — рычал Дамон, кружа вокруг врага. — Благородными!

«Утренняя звезда» усмехнулся.

— Остались лишь ты да леди-рыцарь, — сказал он, раскручивая меч над головой. — И еще те женщины, сбежавшие на нижние палубы. Их мы оставим на закуску. А кендерша нам не помеха.

«А ведь есть еще гном, — подумал Дамон. — Кстати, где он?»

Грозный Волк резко пригнулся, поднырнув под меч, просвистевший у него над головой, и нанес удар справа. Лезвие вонзилось в живот противника. Дамон быстро повторил удар, и рыцарь упал на палубу, однако его меч на излете пропорол левый бок Грозного Волка. Дамон бросил беглый взгляд вниз и увидел, что рубашка на боку быстро темнеет. Но заниматься раной было некогда — новый рыцарь занял место предыдущего. Едва вступив в бой, Дамон заметил, что «Утренняя звезда» поднялся. Через мгновение ему пришлось отбиваться от ударов обоих врагов. Однако раненый рыцарь заметно слабел и скоро уже лишь мешал своему товарищу. Дамон воспользовался сложившейся ситуацией и ловким ударом воткнул меч в щель между пластинами доспехов более сильного противника. Рыцарь изумленно замер, обнаружив, что из его бока торчит чужой меч. Впрочем, долго удивляться ему не пришлось. Дамон выдернул оружие из раны врага, парируя следующий удар «Утренней звезды». Но клинок Рыцаря Такхизис скользнул по лезвию его меча, поддел гарду, и оружие Грозного Волка отлетело в сторону.

В это мгновение Дамон понял, что о благородстве пора забыть, и провел подсечку, толкнув противника плечом и одновременно подставив ногу. Рыцарь всем телом грянулся о палубу.

— Будь оно проклято, это благородство! — рявкнул Грозный Волк и пнул рыцаря каблуком в живот. Тот сжался, пытаясь закрыться от удара, но Дамон в ярости бил снова и снова, пока противник не обмяк. Это подействовало на Грозного Волка отрезвляюще. Он мгновенно успокоился и равнодушно перерезал рыцарю горло его же собственным мечом. Покончив с врагом, Дамон устремился к упавшему Ригу. Возле морехода стояли два рыцаря из шестерки, сначала претендовавшей на бой с Дамоном, и один из них уже собирался ткнуть Мер-Крела мечом.

— Разве вас не учили, что нечестно нападать на безоружного! — на бегу закричал Дамон и тут же поскользнулся в крови, заливавшей палубу. Он упад, едва успев прикрыть рукой раненый бок.

Один из рыцарей лениво направился к нему, но тут галеру озарила яркая вспышка. Второй рыцарь обернулся.

— Пожар! Горим! — разнесся над палубой его вопль.

Первый рыцарь на мгновение отвлекся, это дало Дамону возможность вскочить и нанести удар, но противник успел подставить щит. Тогда Дамой ударил врага каблуком в колено. Ногу рыцаря пронзила острая боль, заставившая его сделать несколько шагов назад.

Дамон обернулся как раз вовремя, чтобы отразить удар второго рыцаря. За время, потребовавшееся для нескольких коротких ударов, первый рыцарь поборол боль и снова вступил в бой. Грозный Волк опять оказался меж двух огней.

— Риг! — Фиона, наконец, расправилась с обоими противниками и подбежала к мореходу. Ее доспехи были забрызганы кровью, кровь запеклась и в спутанных прядях волос, выбившихся из-под шлема.

Риг застонал, тщетно пытаясь подняться на ноги.

— Помоги Дамону, — прошептал он. — Иди к Ворчуну. Со мной все будет в порядке. Найди Джаспера.

Девушка было замешкалась, не в силах решить, следовать советам морехода или остаться радом с ним, но вскоре уже присоединилась к Дамону, взяв на себя одного из рыцарей.

Ее противник наносил удар за ударом, соламнийка успешно отражала их, но рыцарь все же смог пробить брешь в ее обороне: нагрудник спас Фионе жизнь, но она потеряла равновесие. Сильным толчком щита Рыцарь Такхизис повалил ее на палубу.

Дамон стиснул зубы в ринулся вперед, вложив все силы в последний удар. Рыцарь парировал, но Грозный Волк другой рукой выбил у него щит и снова взмахнул мечом. На этот раз лезвие нашло щель в доспехах.

В эту секунду Дамона настиг удар рыцаря, стоявшего над упавшей Фионой. Грозный Волк отвлек на себя внимание противника соламнийки в закричал:

— Фиона! Оттащи Рига к фальшборту! Прыгайте за борт! Галера горит! Здесь скоро будут галеоны!

— Горим! — послышался чей-то крик с правого борта.

Три галеона неуклонно приближались.

— Отдать якорь! — закричал один из рыцарей. — Мы можем столкнуться, если не убавим ход! Спустить шлюпки!

Дамон слышал бормотание Рига и стук каблуков Фионы.

— Риг, оставайся здесь, — сказала она. — Мне нужно помочь Джасперу. Я его почти не вижу — он где-то за грот-мачтой.

Дамон досмотрел на противника. Тот подобрал чей-то короткий меч — теперь в его руках было два клинка.

— Ты не покинешь корабль живым, — глубоким голосом провозгласил рыцарь. Грозный Волк припомнил, что противник спустился с верхней падубы одним из последних, пригляделся к знакам различия на его одежде, почти не видным из-за крови, и понял, что перед ним младший командир.

— Извини, во мне пора уходить, — ответил Дамон.

— А! Ты хочешь уйти?! Пожалуйста! Отправляйся в Бездну! — Мужчина рассмеялся и пошел на Дамона. Вокруг его ног заплясали язычки пламени, пробивавшиеся меж досками настила палубы. — Жаль, что ты не увидишь возвращение Такхизис. Сейчас ты умрешь!

Только теперь Грозный Волк заметил, что палубу заволакивает дым, дышать трудно, а неподалеку уже трещит огонь, пожирая все вокруг.

Дамон мельком оглядел корабль. Кормы не было видно за клубами дыма, парус, который с таким трудом ставила Ферил, полыхал, озаряя ночное небо багровым светом.

Блистер стояла на носу корабля и бросала кувшины с горящей смолой в подошедшие галеоны. Дамон с радостью понял, что именно кендерша устроила пожар. Внезапно из трюмов на палубу повалили люди. Дамон напрягся, но вдруг понял, что они одеты не в доспехи Рыцарей Такхизис, а в грязные лохмотья, к тому же худы и измождены. Ферил и Аша вели их в обход загоревшегося паруса. Эльфийка показала на фальшборт и сквозь мучительный кашель крикнула:

— Блистер! Мы отплываем!

Кендерша швырнула еще два кувшина и невозмутимо направилась к фальшборту.

Два галеона подошли к галере слишком близко, и один из них загорелся — веселые языки пламени почти сразу охватили его. Дамон видел, как пылают паруса, которые не успели убрать. Третий галеон держался на безопасном расстоянии, команда спускала на воду баркасы в надежде спасти уцелевших рыцарей и рабов.

В этот момент противник Дамона вновь вступил в бой. Один меч он отвел в сторону, а другим попытался полоснуть Грозного Волка по руке, но тот увернулся от удара, подпрыгнул и быстро поменялся с врагом местами. Теперь Рыцарь Такхизис стоял спиной к огню, четко вырисовываясь на его фоне.

Дамон хотел быстрее покончить с этим человеком. Тогда он и его друзья могли бы покинуть горящую галеру и пересесть в относительно безопасную рыбачью лодку. Проклятый рыцарь отрезал путь к спасению всем.

Внезапно Грозный Волк краем глаза заметил между грот— и фок-мачтой Джаспера. Гном медленно водил скипетром перед двумя рыцарями в доспехах, и те почему-то не спешили нападать. Потом в поле зрения Дамона появилась соламнийка. Она отвлекла врагов, и один из них тут же бросился на девушку.

— Надо спешить, Джаспер, — пробормотала Фиона, отражая удары рыцаря. — Галера продержится на плаву недолго. Уж Блистер постаралась.

Словно подтверждая ее слова, верхушка мачты с куском горящего паруса с треском полетела вниз и обрушилась на палубу прямо позади рыцарей. Огонь, охвативший палубу, взметнулся ввысь и вывел из ступора рыцаря, который стоял против Джаспера. Он зарычал и подступил вплотную к гному.

Фиона имела преимущество перед своим противником — его широкая грудь втягивала больше дымного воздуха. Движения рыцаря замедлялись с каждой минутой.

— Я сохраню тебе жизнь! — предложила соламнийка, увернувшись от плохо нацеленного удара. Человек потряс головой, словно пытался прийти в себя. — Я подарю тебе жизнь, если бросишь оружие, — повторила девушка.

Рыцарь снова потряс головой и несколько раз взмахнул мечом. Фиона легко отбила слабые удары и направила свое оружие в то место, где заканчивался железный нагрудник и начиналась кольчуга. Лезвие легко распороло кольчугу, рубаху под ней и ушло в плоть. Девушка освободила меч и поспешила на помощь к Джасперу.

Из-за маленького роста гнома Рыцарю Такхизис было тяжело строить защиту, а каждый раз, когда он пытался нанести удар в грудь Джаспера, тот поднимал Кулак Э'ли и лезвие, соскользнув, врезалось в деревянный настил палубы.

— Джаспер, у нас нет на это времени! — закричала Фиона сквозь кашель — дым забивался в легкие и раздражал глаза. — За борт! В лодку! И помоги Ригу! Он очень серьезно ранен, а Ворчун, наверное, мертв!

Джаспер не спорил, зная, что соламнийка лучше него справится с рыцарем. Гном пошел к фальшборту, оскальзываясь в лужах крови, переступая через мертвые тела. В звоне оружия о металл доспехов ему слышалась какая-то мрачная песня. Внезапно она прекратилась, и сквозь потрескивание горящего дерева гном услышал унылый глухой стук каблуков Фионы. Она кашлянула, и Джаспер вздохнул с облегчением: Рыцарь Такхизис мертв.

Риг стоял на коленях, держась за перила. Он дышал тяжело и неровно. Гном в отчаянии посмотрел вниз, ища глазами веревочную лестницу, по которой поднимался на палубу, но они ушли слишком далеко от кормы, на которой бушевала стена огня.

— Нам придется добираться вплавь, по крайней мере, тебе, — сказал гном. — Я плавать не умею, хотя, может, и не сразу пойду ко дну.

Гном поднял Кулак Э'ли и ударил им в борт, выбив большую доску, которая упала в воду.

— А вот она плывет, — задумчиво сказал он. — Может быть, с ее помощью поплыву и я.

Мореход поднял голову. Его глаза слезились от дыма.

— Я умею плавать. Я помогу тебе.

«Но не в таком состоянии», — подумал Джаспер. Он помог Ригу миновать фальшборт, и тот плюхнулся в воду, словно куль с мукой. Гном взглядом стал искать рыбачью лодку. Густой дым с галеры смешался с тонким туманом, и даже на расстоянии вытянутой руки трудно было что-то увидеть. Однако сквозь просветы в дыму он сумел разглядеть рабов, которых освободили Ферил и Аша. Взбаламучивая воду, они отплывали от галеры. Потом гном заметил дрейфующую доску.

— Мой меч! — воскликнул Риг. — Я должен вернуться за мечом! Нельзя его там оставлять!

— Дикий! — крикнул гном, не обращая внимания на порывы морехода. — Блистер!

Через некоторое время его старания были вознаграждены отчаянным воем волка.

— Джаспер! Мы здесь! — раздался крик Блистер. — Мы в лодке!

Гном подумал, что кендерша совсем рядом, ее голос был слишком отчетливым. Он сунул Кулак Э'ли в мешок на поясе и, убедившись, что артефакт в безопасности, окинул взглядом палубу галеры.

Джаспер увидел, как Ферил торопливо прошла на нос корабля и помогла освободиться одному из рабов, запутавшемуся в цепи, увидел, как Аша подобрала юбки и прыгнула за борт, увидел Дамона, сражающегося с высоким рыцарем.

«Надо бы ему помочь, — подумал Джаспер. — Но тогда Риг может утонуть». — И он прыгнул в воду вслед за мореходом, сжавшись и призывая на помощь всех ушедших Богов.

Фиона кашляла все сильнее. Она уже не видела ничего вокруг, поэтому шла, ориентируясь только на звон металла, туда, где Дамон все еще боролся с высоким рыцарем, — это было единственное сражение, которое еще не утихло.

Высокий рыцарь сражался сразу двумя мечами, отражая удары Дамона длинным клинком и тут же нанося неглубокие раны коротким. Девушка поняла, что удача не на стороне Дамона. Его туника была прорезана во многих местах и пропиталась кровью, а плащ высокого рыцаря был почти цел, и темных пятен на нем было куда меньше. Фиона сбросила на палубу нагрудник и быстрыми шагами направилась к противникам, остановившись лишь в ярде от Дамона.

— Это нечестно! — оскорблено воскликнул Рыцарь Такхизис. — Двое против одного! Это неблагородно!

— Разве честно было нападать на моего друга вшестером? — бросила ему Фиона.

— На темнокожего, что ли? — рассмеялся рыцарь и, сразу посерьезнев, перевел взгляд на Дамона. — Малис хочет, чтобы тебя доставили к ней живым. Но я хочу с тобой сразиться. По-честному. Один на один.

— Но не в этот раз, — быстро ответил Дамон.

Он дал возможность Фионе отразить удар меча рыцаря, а сам направил усилия против его короткого клинка. Грозный Волк уже устал, его движения стали неуклюжими, но он сумел развернуться и рассечь воину бок. Рана оказалась глубокой и болезненной, поэтому рыцарь отвлёкся от своей противницы. Короткой заминки оказалось достаточно — Фиона подошла ближе и нанесла удар врагу в грудь, а затем присела и попыталась подрезать ему ноги, но ее клинок глухо зазвенел о черные пластины доспехов. Рыцарь вынужденно отступил назад и начал неистово размахивать мечом, пытаясь удержать противников на расстоянии.

— Я подарю тебе жизнь! — воззвала Фиона. — Брось свой клинок!

Рыцарь гортанно вскрикнул и бросился на Фиону. Девушка парировала удар, а Дамон тем временем незаметно зашел сбоку. Он вскинул меч над головой и, собрав все оставшиеся силы, направил его вниз. Удар пришелся в плечо рыцаря. Дамон ударил еще раз. Его противник задохнулся от боли и выронил короткий клинок.

Рыцарь Такхизис натянуто улыбнулся Фионе и, улучив момент, отскочил в сторону. Теперь он мог видеть и соламнийку, и Дамона. Дым сгущался, а воину в тяжелой броне требовался воздух. Даже Фионе было трудно дышать, хотя она заранее избавилась почти от всех доспехов. Дамон поглядел на девушку и махнул рукой в сторону борта.

— Беги! — прохрипел он, но Соламнийский Рыцарь в ответ яростно замотала головой:

— Без тебя я не уйду!

Задыхаясь от дыма, Дамон неуклюже двинулся вперед, поднял меч и вычертил в воздухе неровную линию. Рыцарь попятился, с трудом увернувшись от удара. Грозный Волк встал поудобнее и вскинул меч. Рыцарь Такхизис дожидался момента, чтобы нанести решающий удар, и Дамон заставил врага поверить, что удача сопутствует ему.

Рыцарь шагнул вперед, направляя клинок вниз. В последнее мгновение Дамон качнулся навстречу воину, прямо под удар клинка, и длинный меч вонзился в его плечо. И в тот же миг меч Грозного Валка ударил в раненый бок противника. Дамон рванул оружие и повторил удар. Рыцарь упал прямо на него, повалив Грозного Волка на палубу.

Соламнийка помогла Дамону освободиться из-под тяжелого тела убитого.

— Нам нужно убираться отсюда, иначе потонем вместе с кораблем. Чувствуешь, как он накренился?

Девушка была права. Палуба наклонилась, вода прибывала. Корабль несло к берегу. Передний якорь, должно быть, уже оторвался.

Внезапно раздался громкий треск, галеру тряхнуло, и она остановилась. Дамон и Фиона едва успели вцепиться в балясины фальшборта.

— Мы столкнулись с другим кораблем, — задыхаясь, прошептала Фиона.

— Пора, — сказал Дамон, махнув рукой. — Ты первая, а я за тобой.

Быстрыми движениями пальцев девушка изо всех сил принялась дергать шнуры, связывающие наручи, потом сняла шлем. «Мне нужно снять все это, для того чтобы было легче плыть», — уговаривала себя Фиона. Когда последняя пластина упала со звоном на палубу, она спрятала свой меч в ножны и прыгнула за борт.

— Я скоро! Только найду Ворчуна! — прокричал Дамон вслед соламнийке. Он закрыл глаза и мысленно представил себе палубу. Затем встал на четвереньки — внизу дыма было меньше — и пополз вперед, рисуя в своем воображении место, где упал полулюдоед, между грот— и фок-мачтами. Грозному Волку не хотелось оставлять друга. Он решил взять Ворчуна с собой, живого или мертвого.

Руки Дамона ощупывали тело за телом, но ни одно из них не было достаточно большим. Он переползал через мертвецов, скользя в лужах крови и раня пальцы о брошенные мечи. Бывшему рыцарю казалось, что все это продолжается уже не один час, в его груди пылал огонь, слезы текли из зажмуренных глаз, сильно болели раны.

Постепенно Дамон ослабел от нехватки воздуха и потери крови, голова у него кружилась, и Грозный Волк уже решил, что потерял направление, но в этот момент его руки нащупали тело полулюдоеда.

Ворчун лежал липом вниз. Дамон с трудом перевернул его, нащупай голову и дотронулся до лица друга. На длинных волосах и кустистых бровях полулюдоеда запеклась кровь. Грозный Волк быстро ощупал Ворчуна — его кожаная туника была разрезана во многих местах и заскорузла от крови.

— Живи! — умоляюще прошептал Дамон. Он прижал ухо к широкой груди полулюдоеда и долго вслушивался, пока не понял, что сердце Ворчуна медленно бьется. Чтобы проверить это, Грозный Волк наклонился к лицу друга и ощутил на своей щеке слабое дыхание. Но это не обрадовало его. Дамон на своем веку видел многих раненых и знал, что полулюдоед умирает. Он подхватил массивное тело и с трудом поднялся на ноги.

Дамон, шатаясь под тяжестью тела Ворчуна, медленно дошел до фальшборта. Обратный путь оказался легче — корабль накренился.

— Дамон! — услышал он чей-то зов. Голос был женским и настолько слабым, что Грозному Волку было трудно понять, кому он принадлежит. «Это Ферил. Или Аша, — подумал бывший рыцарь. — Но только не Блистер — у нее голосок, как у ребенка. А может быть, это Фиона».

Хрипло дыша, Дамон перевалил тело Ворчуна через фальшборт и вместе с полулюдоедом рухнул в воду. Волны сомкнулись над ними.

Дамон понял, что оба утонут, если он не найдет в себе силы выплыть, — полулюдоед мертвым грузом тянул его на дно. Дамон крепче обхватил Ворчуна одной рукой, а другой начал усиленно выгребать наверх. Соленая вода жгла его раны, и острая боль неожиданно помогла Грозному Волку прийти в себя. Вокруг слышались звучные хлопки. Дамон догадался, что это падают в воду деревянные обломки корабля Рыцарей Такхизис — вражеская галера разваливалась на куски. Грозный Волк без устали греб, но вдруг почувствовал, что ему стало еще легче, — что-то или кто-то подталкивал их к поверхности.

Дамон вынырнул и жадно глотнул холодный утренний воздух. Рядом с ним плыла Ферил, помогая удерживать голову Ворчуна над водой.

— Он умирает, — еле выговорил Дамон.

Эльфийка махнула рукой и свистнула. Послышался плеск весел, и Дамон увидел их лодку. Джаспер перегнулся через борт, протягивая крепкие руки, чтобы подхватить Ворчуна.

Гном был весь в ожогах, его одежда насквозь промокла. Он невероятно устал, его лицо в свете пожара выглядело бледным.

— Подтащите… его… ближе, — хрипло сказал Джаспер, он и сам не успел отдышаться.

Дикий тянулся к другу и отчаянно выл, норовя прыгнуть прямо на плечи полулюдоеду, но Фиона крепко держала его.

— Что с Ворчуном? — спросила Блистер.

Ферил с Дамоном с трудом перевалили тело полулюдоеда через борт маленькой лодки.

Джаспер дотронулся пальцами до лица друга, закрыл глаза и попытался вызвать в себе целебный огонек. Он потратил столько сил на то, чтобы удержать Рига и себя на плаву, пока не подошла спасительная лодка.

Мореход был весь изранен, и гному пришлось отдать большую часть своей магической энергии для заживления его тяжелых ран. Джаспер и сам был ранен, как и Фиона, но они, по крайней мере, не стояли на пороге смерти, как Риг.

Однако Ворчуну было еще хуже, чем мореходу. Гном сосредоточился на магическом огоньке внутри себя, пытаясь сделать его сильнее и больше. В то же время он искал жизненные силы самого великана, который слабел на глазах. Жизнь Ворчуна тлела, словно последний уголек угасающего костра. Он покидал Кринн, как недавно покинула его Золотая Луна. Джаспер знал, что сейчас полулюдоед ранен намного серьезнее, чем это было в пещере неподалеку от Брукта. За его спиной снова взвыл Дикий, пытаясь вырваться из рук Фионы. Блистер помогла соламнийке сдержать волка.

— Ты только будешь мешать Джасперу! — ругала кендерша Дикого. — Сидеть! Место!

Щека Ворчуна показалась гному неестественно холодной.

— Нет, — прошептал он, — я не могу потерять еще и тебя, не могу!

Огненный Горн, едва держась, чтобы не упасть без сил, вкладывал всю свою энергию в целебное заклинание.

— Пожалуйста, помоги мне! Не умирай! Однажды я спас тебя и не смогу сделать этого снова сам. Помоги мне!

Гном услышал, как бьется сердце полулюдоеда. Этот стук показался ему таким громким, что заглушал треск падающих мачт и крики людей, раздающиеся вдалеке. Сердце Ворчуна билось в такт волнам, бьющим о край лодки. Гном сосредоточился на этом ритме, чтобы высечь искру, зажигающую внутри целебное пламя.

Джаспер почувствовал, как тепло рождается в его груди, плавно двигается по руке к пальцам и течет к лицу Ворчуна. В этот момент он ощутил, что лодка накренилась.

— Джаспер! — услышал гном крик Фионы. — Осторожнее!

Но гном даже не сдвинулся с места, чтобы помочь выровнять лодку, ему не хотелось прерывать заклинание. Джаспер почувствовал, как его свободная рука коснулась воды, затем погрузилась полностью. Он перевалился через борт лодки и начал тонуть, но даже не попытался удержаться на плаву. Все его усилия были направлены только на то, чтобы согреть и спасти Ворчуна.

Потом Джаспер ощутил, что его хватают, втягивают обратно в лодку, и мимоходом отметил, что это Ферил, но все еще был сосредоточен на полулюдоеде. Услышав его тяжелое дыхание, гном резко открыл глаза и увидел Дамона, помогающего эльфийке, и Ашу, не дающую Ворчуну соскользнуть в море.

Фиона тем временем перебралась через борт, освобождая для Ворчуна побольше места, и теперь держалась на воде рядом с лодкой, подталкивая Джаспера, чтобы Дамону и Ферил было легче. Гнома уложили рядом с Ворчуном на дно лодки.

Уже засыпая, Огненный Горн услышал шепот Ворчуна:

— Джас-пи-ер хороший целитель.

Ферил, Дамон и Фиона подплыли к лодке. Освобожденные рабы барахтались в воде неподалеку, некоторые из них держались за обломки галеры.

— И что теперь делать? — спросила Аша. — Рабы не смогут добраться до берега, он слишком далеко.

— Все галеоны горят, — гордо сказала Блистер. — Это я постаралась. Я подняла якорь, и корабль отнесло на них течением. А потом я забросала их кувшинами со смолой. Умно, правда?

— Ты спасла нас, — сказал Дамон. — Если бы рыцари с галеонов присоединились к тем, что были на галере, мы бы сейчас были мертвы. Сражаться против такого числа противников — не лучшая идея Рига.

— Все же остался еще один корабль, — заметила Фиона. — Тот, который видела Ферил.

— Да. Он поплыл в море, когда мы подожгли галеры, — усмехнулась эльфийка.

— Тогда давайте отправимся следом, — сказал Дамон. — К нему мы ближе, чем к берегу. Будем надеяться, что там не слишком много рыцарей. Да их просто не может быть много. Корабль совсем маленький.

— Между прочим, теперь у нас есть люди, чтобы управлять парусом, — заметила Блистер, указывая на освобожденных рабов.

— Только если они этого захотят, — ответила Ферил. — Если нет — мы доставим их на берег.

— Обсудим это после того, как захватим корабль, — тихо сказал Дамон и поплыл за кораблем. — Мы сможем это сделать, — добавил он.

Густой дым все еще стоял над водой и прятал друзей от рыцарей на коге, большинство из которых, все равно были заняты тем, что наблюдали за пожаром.

Дамон прищурился и несколько минут вглядывался в темноту — отсветы пожара не достигали кога, потом сказал:

— Я вижу якорную цепь. Она послужит нам лестницей.

— Ты не пойдешь туда! — прошептала Фиона категорично. — Ты ранен!

— Я не так серьезно ранен, — солгал бывший рыцарь. — Ты думаешь, я останусь в воде и буду дожидаться появления акул? — Он сделал паузу. — К сожалению, я не вооружен. Оружие, которое я одолжил, осталось на галере.

Ферил вела лодку прямо к маленькому когу, единственному кораблю, оставшемуся на плаву. Аша взяла из-под банки канат и обвязала его вокруг якоря корабля.

— На этот раз нас не снесет течением, — сказала она и вновь принялась шарить под банками. Через минуту женщина протянула Дамону два кинжала.

— Меч Рига тоже остался на горящей галере, но эти два клинка оставались при нем. Не думаю, что он будет против, если ты воспользуешься ими.

Дамон ухмыльнулся. Хотя было темно, он смог различить инкрустацию на черных рукоятях кинжалов — мертвые лилии. Должно быть, Риг позаимствовал это оружие у какого-нибудь благородного рыцаря. Грозный Волк быстро сунул кинжалы за пояс и начал взбираться по якорной цепи, теряя остатки сил. Он слышал, что кто-то следует за ним, но не хотел смотреть вниз, чтобы не делать лишних движений.

Перелезая через фальшборт, Дамон слабо застонал и прижал руку к раненому боку — голова у него закружилась, раны сильно болели и кровоточили.

Фиона забралась за ним. Едва оказавшись на палубе, она вытащила меч и посмотрела в направлении горстки людей, которые во все глаза следили за горящими кораблями. Ферил молча миновала фальшборт и теперь ждала от Дамона указаний. Но Грозному Волку было не до них: он пытался зажать открывшиеся раны, но кровь струилась сквозь пальцы, заливая палубу.

Однако, увидев беспокойство эльфийки, Дамон взял себя в руки и, придерживаясь за фальшборт, твердо встал на ноги, затем вытащил из-за пояса кинжалы.

— Оставайся здесь, — сказала ему Ферил одними губами.

Грозный Волк покачал головой и сделал несколько шагов к единственной мачте кога с приспущенным парусом. Он крадучись обошел мачту, держа наготове кинжалы. Фиона и Ферил следовали за ним.

«Одиннадцать человек против трех. Не лучший расклад, — решил Дамон, обойдя Рыцарей Такхизис со спины, — Но, может быть, пожар напугал их».

Он попытался определить командира, но на спинах рыцарей не было никаких знаков различия. Взгляд Дамона остановился на самом крупном мужчине с широкой спиной, который был выше остальных. Грозный Волк выбрал его первой мишенью. Он хотел было прокричать вызов, но сразу передумал — события последних месяцев научили Дамона осторожности. «Лучше быть бесчестным, но живым», — успокоил он себя, занося кинжал для броска.

— Сдавайтесь! — раздался рядом выкрик Фионы.

— Истинная военная хитрость, — саркастично пробормотал Дамон, пока люди окружали их. Семеро из них, одетые в черные кольчуги Темных Рыцарей, вытащили мечи и абордажные сабли. Четверо других были матросами, они неумело схватились за булавы и кинжалы.

— Это мы подожгли корабли! — продолжила юная соламнийка. — И мы не остановимся перед тем, чтобы поджечь и вашу посудину! Но прежде мы предлагаем вам жизнь! Не будьте же глупцами, как ваши братья! Бросайте оружие! Сдавайтесь!

Матросы сомневались; один из них оглянулся на горящие корабли. Крупный рыцарь, которого Дамон хотел убить первым, шагнул вперед. Дамон глубоко вздохнул и крепче сжал кинжал. Лезвие легко прошило тело между пластинами металла. Рыцарь сделал еще шаг и рухнул на палубу.

Дамон приготовил следующий нож.

— Нас тут десять! — крикнул один из оставшихся рыцарей. — А их только трое! Взять их! — И он бросился на соламнийку. Она ловко полоснула врага мечом по горлу — рыцарь успел лишь приглушенно вскрикнуть. Второй нож Дамона также нашел свою цель.

— Мы последний раз предлагаем вам жизнь! — воззвала Фиона. — Вы можете сдаться и уплыть в лодке на берег, помочь вашим товарищам на горящих кораблях или умереть!

— Этот корабль тоже легко сгорит! — раздался голос Блистер. Кендерша только что взобралась на палубу, в одной руке она держала кувшин со смолой, в другой зажженную ветошь.

Мужчины посмотрели на огонь, охвативший другие корабли, и в следующую секунду металл посыпался на палубу. Лишь два рыцаря отказались повиноваться и просто вложили мечи в ножны, а не бросили их. Фиона решила разобраться с ними попозже, а Ферил прошла вдоль шеренги рыцарей, отбрасывая их оружие подальше.

— Есть еще кто-нибудь на корабле? — спросила соламнийка.

Люди отрицательно помотали головами.

— Ты нужна Малистрикс мертвой, — усмехнулся пожилой рыцарь, указав на Ферил, — эльфийка с татуировкой. Желаю тебе несчастья. Красная драконица получит то, что хочет. Она всегда это получает.

— Не всегда, — Дамон вышел вперед и поднял один из мечей, брошенных рыцарями. Он чувствовал слабость и головокружение, но заставил себя улыбнуться. — Считайте себя счастливчиками, раз все еще живы.

— На галере мы никого не оставили в живых, — добавила Ферил.

Один из рыцарей вышел из строя. При нем оставался длинный меч.

— Даже не пытайтесь сопротивляться! — крикнула Блистер. Кендерша встала рядом с Фионой, угрожающе выставив перед собой горящий кувшин. — Сейчас подойдут остальные наши друзья, — добавила она.

Словно в подтверждении ее слов, раздался стук башмаков о деревянный борт — кто-то поднимался на палубу. Затем над перилами появились головы трех рабов.

— Будь я на вашем месте, — продолжала кендерша, — я бы послушалась Фиону. Она так здорово владеет мечом! А я неплохо играю с огнем.

— Снимайте латы! — приказала соламнийка. — А потом прыгайте за борт, в лодку! Нет, конечно, если вы хотите пойти ко дну, то доспехи можете оставить.

Пятеро рыцарей послушно сняли наручи и нагрудники.

— Теперь за борт и в лодку! — Фиона сохраняла строгое выражение лица. — И побыстрее!

Четверо матросов первыми прыгнули в воду. Один из рыцарей, самый старший, сказал:

— Малистрикс доберется до тебя! Она заставит тебя заплатить!

Дамон угрожающе придвинулся к нему:

— Будь я на твоем месте, я бы беспокоился за себя. Сомневаюсь, что драконица вознаградит вас за провал операции. — Грозный Волк был так слаб, что едва не терял сознание. — Прочь отсюда! Живо!

Рыцарь открыл рот, чтобы возразить, но его товарищи, стоявшие по бокам, схватили его за локти и потащили через фальшборт. За ними последовали и все остальные, а Блистер выбросила пылающий кувшин в воду с другой стороны корабля.

Когда все оказались в безопасности, Дамон подошел к мачте, прислонился к ней и медленно сполз на доски палубы. Он прижал руки к раненому боку и закрыл глаза.

— Фиона, когда Джаспер проснется, не могла бы ты… — остальное он произнес так тихо, что ничего нельзя было разобрать.

Когда Дамон, Риг и Ворчун проснулись, уже наступило утро. Все трое находились в уютной каюте, обшитой сладко пахнущим кедром. Дамон с Ригом лежали на койках, а полулюдоеда устроили на полу на нескольких матрасах, потому что ни на одну койку он не помещался.

Все трое были вымыты и лежали под свежими простынями, а на табуретах возле коек высились стопки чистого белья, позаимствованного у Рыцарей Такхизис и моряков.

Джаспер расхаживал по каюте в самом лучшем расположении духа и беседовал сам с собой.

— Не потерял ни одного пациента, — гордо говорил гном. — Хотя должен признать, это еще не все, на что ты способен. Сражаться с многочисленными воинами Темной Королевы глупо и безнадежно, если вас интересует мое мнение. Удивительно, как много новых рубашек пришлось изорвать на одни только бинты. Думаю, вы потеряли куда больше крови, чем у вас осталось.

Первым поднялся Дамон, хотя его слегка покачивало. Риг с Ворчуном уставились на рассеченную пополам чешуйку, приросшую к его ноге. Дамон подошел к табурету и стал выбирать себе одежду из великого множества найденных рубашек, штанов, накидок и плащей.

— Оставь мне ту красную рубашку, — попросил мореход, поднимаясь с койки. — Можно спросить про чешуйку?

— Нет, нельзя! — отрезал Грозный Волк.

Ворчун тоже встал.

— Теперь вы должны двигаться очень медленно. Все вы были на волосок от смерти, и я не хочу, чтобы мои старания пропали даром. А сколько труда приложили наши женщины! Они вам все заштопали и сами делали все перевязки, — наставительно сказал им Джаспер.

Дамон медленно натянул серые штаны, достаточно свободные, чтобы налезть на бинты. К ним он подобрал темно-серую льняную рубашку с черной полосой. На израненное тело особенно приятно было надеть чистую одежду.

Риг надел красную шелковую рубашку. Его привлекли объемные рукава, в которых можно было спрятать кинжалы. Потом он вытащил из груды одежды черные кожаные штаны и стал их натягивать. Морехода веселило недоуменное лицо Ворчуна, которому все было мало.

Моряк схватил длинную ночную рубаху, зеленую в черную полоску, и приложил ее к спине полулюдоеда, затем оторвал рукава и передал Ворчуну видоизмененный наряд.

Кряхтя, полулюдоед влез в предложенную одежду. Рубаха доходила ему до колен, но не застегивалась на груди. Ворчун, склонив голову, долго рассматривал себя, прежде чем решился посмотреться в зеркало.

Джаспер подергал полулюдоеда за подол рубахи, чтобы привлечь его внимание, а когда Ворчун обернулся, начал быстро что-то показывать на пальцах, качая головой и хмурясь.

— Джас-пи-ер говорить, я не волноваться, — перевел Ворчун, хмыкнул и посмотрел на свои босые ноги, обмотанные толстым слоем бинтов. — У Джас-пи-ер одежда и ботинки, мне подойти.

— Твои ботинки сохнут, — ответил гном, хотя и знал, что полулюдоед его не услышит. — Они были в крови, и Аша их отмыла. Еще Аша умеет шить. Она кое-что заштопала из твоих вещей. Я уверен, у нас есть время поправиться до того, как мы приплывем к Димернести, где бы они ни находились. Аша сошьет тебе новую одежду по размерам.

— Я знаю, где живут Димернести, конечно, если Хозяин Башни не ошибся. — Риг наслаждался своим отражением в зеркале, висевшем между двумя койками. Деревянная рама была покрыта лаком и тускло поблескивала. Мореход огляделся по сторонам. Вся мебель была привинчена к полу.

Джаспер показал на стол в углу каюты, на котором были разбросаны бумаги, карты и чертежи.

— Навигационные карты, — сказал гном. — На одной из них Фиона нашла побережье Кхура.

— С ней все в порядке? — Риг обеспокоенно посмотрел на гнома.

— Пара царапин, но я их уже вылечил. Множество синяков, но они сами заживут. Ферил с Ашей сейчас в очень хорошей форме — я их уже осматривал сегодня утром. А на Блистер вообще нет ни царапины. Зато вы трое забрали у меня почти всю энергию прошлой ночью.

— Но почему карты на столе в обыкновенной каюте, а не в капитанской?

— А это и есть капитанская каюта, — ответил Джаспер.

Риг подошел к столу и взглянул на карты.

— Как же давно я не выходил в море! Сколько мы уже плывем? Вы не взяли с собой нескольких рыцарей из Легиона Стали, чтобы помочь в управлении кораблем?

— Не части, — строго сказал гном. — Отплыли мы прошлой ночью. Женщины направили корабль в море сразу же после того, как мы перенесли вас сюда. Три десятка бывших рабов с галеры по очереди несут вахту, а спят в трюме. Они настояли на этом как на плате за их освобождение.

— Три десятка? Этого достаточно для галеона. Нам понадобится в два раза больше матросов.

— Видимо так, — тихо сказал Джаспер. — Хотя я думаю, их в два раза больше, чем нам нужно.

Мореход не расслышал его слов.

— Я поднимусь на мостик. Корабль нуждается в настоящем капитане.

— Кстати, — сказал Джаспер немного громче, — когда я выглядывал на палубу несколько минут назад, за штурвалом стояла Блистер.

Риг зарычал и выскочил из каюты. Ворчун с Дамоном последовали за ним.

По дороге моряк обратился к Дамону:

— Я почти ничего не помню после того, как воины Темной Королевы взялись за меня прошлой ночью, — сказал он чуть слышно. — Но я помню, как Фиона сказала, что ты не дал им меня прикончить. Еще ты спас Ворчуна…

Эти слова прозвучали как благодарность, если только Риг вообще мог испытывать такое чувство к Дамону.

Гном закрыл дверь.

— Ну вот. Никто даже не поблагодарил меня за заботу, — хмыкнул он. — Женщины были более вежливы. — Гном зевнул и поправил собственные бинты, затем осмотрел койки, выбрал ту, на которой постель была мягче, и забрался в нее. Джаспер закрыл глаза, чувствуя, как корабль поднимается и опускается на волнах, и быстро уснул.

Выйдя на палубу, Риг глубоко вздохнул, набирая мягкий морской воздух в легкие. Сначала он заметил Фиону. Девушка, одетая в широкие черные штаны и белую рубашку, стояла около Блистер. Рубашка была велика соламнийке и надувалась как парус то на спине, то на животе. Блистер в ярко-желтой рубашке, перехваченной широким поясом, стояла у штурвала. Ей удавалось крепко держать руль и не сбиваться с намеченного курса.

Дамон подошел к Ферил. Эльфийка запрокинула лицо, позволяя ветру играть с ее волосами, и что-то шептала. Какое-то время Дамон стоял и слушал. Ферил подобрала для себя бледно-зеленую рубашку и оторвала от нее рукава, а темно-зеленые штаны обрезала по колено. Одна ее рука и лодыжки были забинтованы, части тела, не закрытые бинтами, были в синяках. Почувствовав присутствие Грозного Волка, Ферил обратила к нему лицо.

— Тебе лучше? — спросила она.

Дамон кивнул:

— Выживу.

— Я очень рада и удивлена, — сказала Ферил. — Меня удивляет, что мы все выжили вчера. — Она отступила в сторону, выдерживая дистанцию между ними. — Корабль называется «Нарвал». Не думаю, что он принадлежит Рыцарям Такхизис. Фиона предположила, что это маленькое торговое судно. В любом случае оно прекрасно. Возможно, рыцари захватили его, потому что оно для них имело какую-то ценность. Кто-то оставил на корабле много железных денег.

— Этот корабль слишком мал для путешествий по океану, — осмотревшись, произнес Дамон. Он опять придвинулся ближе к эльфийке, ветер развевал его рубашку.

— Но он такой уютный, — возразила Ферил. — Я тут размышляла, Дамон, и разговаривала с Джаспером о прощении. О многом, — эльфийка прильнула к нему. Грозный Волк поднял руку и хотел обнять девушку за плечи, но тут же опустил ее.

«Я убил Золотую Луну, — подумал он. — Я не заслуживаю счастья».

Сказав «доброе утро» Фионе, Риг обошел ког. Спиной к грот-мачте — единственной на этом маленьком корабле — сидела Аша и штопала запасной парус. Она подняла голову от работы, помахала мореходу рукой и улыбнулась.

«Одна мачта», — сказал Риг самому себе.

— Это не галеон, — сказал он вслух.

— Нет. Все галеоны поглотил огонь. — За его спиной стояла Фиона, скрестив руки на груди и наклонив набок голову. — Ты, видимо, был еще без сознания и не видел, как они горели. Огонь освещал небо на несколько миль вокруг.

— Одна мачта. Двадцать пять футов в длину, — размышлял он. — Это ког.

— Двадцать два. Блистер ногами измеряла.

— Прекрасно.

— В конце концов, у нас есть хоть какой-то корабль, — утешила его Фиона. — Это единственный корабль, который не погиб в огне. И он так прекрасен.

— Нет, — проворчал Риг. Он покачал головой и закрыл глаза. — У нас нет корабля, лишь жалкая лодка.

Глава 16 Димернести

Ферил стояла у правого борта «Нарвала», облокотившись о фальшборт, и любовалась солнечными бликами на воде. Они мерцали, словно звезды в ночном небе. На горизонте показалась полоска голубой дымки, что означало: впереди риф. Эльфийке удалось разглядеть скалистый хребет, который, как она знала, пронизан подводными пещерами. Раньше рядом пришвартовывались суда, торговавшие с Димернести, но потом появился морской дракон-владыка и стал править этой частью моря. Тогда вся торговля закончилась.

Говорили, что затонувшая земля морских эльфов простирается от рифа до горного хребта.

— Как бы я хотела пойти вместе с тобой. — Блистер стояла в нескольких футах от Ферил. — Я еще никогда не была под водой. Разве что немного плавала в озерах. Это не в счет. Я имею в виду, я никогда не видела целой подводной страны, да еще и страны эльфов, и вообще всего! Как ты думаешь, хоть когда-нибудь ты сможешь научить меня своей магии, чтобы я тоже спустилась под воду?

Ферил ничего не ответила. Ответ «нет» мог обидеть Блистер в лучших чувствах и, возможно, вызвал вы множество «почему» и «как так получается». А об ответе «да» не могло быть и речи. С тех пор как эльфийка встала на сторону Палина в борьбе против Владычицы Тьмы, она намеревалась вернуться на Северный Эргот и повести свой народ против Геллидуса, белого дракона-владыки. В случае победы над Фростом Ферил хотелось обосноваться либо у болота Онисаблет, либо в лесу Бериллинтранокс.

Как бы то ни было, ее планы на будущее не зависели от других путешественников. Она испытывала дружеские чувства к Блистер и другим, особенно к Дамону, но дружба не могла заменить ей радость пребывания наедине с дикой природой.

Кендерша заговорила громче, думая, что, возможно, волны, бьющиеся о борт корабля, заглушают ее голос:

— Ферил, как ты думаешь, хоть когда-нибудь ты сможешь научить меня…

Эльфийка набрала полные легкие просоленного морского воздуха и нырнула в пенистую воду.

— …использовать магию? — Блистер прикусила губу и бросилась к фальшборту, увидав лишь мелькнувшую в морской глубине тень. Ферил исчезла.

Море сомкнуло свои воды над головой Ферил. Она оказалась словно укутанной в кокон. Все внимание эльфийки поглотило ощущение воды, ласкающей ее кожу, и она, выдувая губами цепочки пузырьков, зашептала заклинание, которое должно было помочь ей превратиться в существо, которое она изучала много лет назад. Все последние дни Ферил только и делала, что спала, собираясь с силами. Отдых был необходим, ибо ничто так не разрушали тело и мозг, как магия.

Девушка чувствовала, как у нее сжимаются легкие, нуждающиеся в воздухе. Чем глубже она опускалась, тем больше темнела ее кожа, становясь землистого цвета. Вода менялась. Кожа эльфийки тоже менялась: теперь она была толще и жестче. Одежда соскользнула с нее и, медленно кружась, стала опускаться на дно.

Руки Ферил исчезли, ноги растворились, все тело стало гибким и подвижным, как у змеи. Оно извивалось, позволяя эльфийке легко уходить в глубину. Легкие жгло, и Ферил глотнула воды. «Еще рано! Заклинание до конца еще не сработало». Эльфийка продолжала перевоплощение, стараясь не думать о том, как сильно болит голова.

Из тела Ферил выросли руки — по бокам, на уровне ребер. Они были значительно толще, чем раньше.

Эльфийка была уже на такой глубине, куда не проникал солнечный свет, и она плыла в вечных подводных сумерках. Вокруг росли всевозможные растения, вытягивая лепестки и бутоны к далекому солнцу, пытаясь глотнуть хоть немного света.

Кудрявые волосы Ферил выпали, тело уменьшилось в длину, но разрослось в ширину, а голова сильно увеличилась в размерах. Пальцы на отросших руках и ногах изменили форму, их стало значительно больше, несколько сотен, появились щупальца. Они были необыкновенно чувствительны — легкие прикосновения к ветвям морских растений рождали в мозгу Ферил целую гамму впечатлений. Она снова глотнула, и на этот раз соленая вода свободно проникла ее в легкие. Эльфийке показалось, что она тонет, но вода словно стала ее частью. Ферил начинала дышать водой! Ее сердце бешено колотилось. Эльфийка постаралась успокоиться, принять новое тело и все то, что ее окружало.

Существо, похожее на большого осьминога, плыло над белым песчаным дном. Его щупальца ощущали гладкость больших камней на дне, шероховатость леска, гибкость растений. Ферил не могла бы точно описать все чувства, овладевшие ею, когда она рассматривала морской пейзаж.

Теперь ей не нужен был солнечный свет. Эльфийка быстро научилась видеть в подводных сумерках: цвета отличались яркостью, а формы — четкостью. Она увидела каракатицу и кальмара, плывущих у самого дна справа и чуть позади нее, и большую рифовую акулу в отдалении. Акула охотилась, загоняя до изнеможения стаю чернобоких рыб-кузовков. «Она не тронет меня, — подумала Ферил. — Я слишком большая для нее, да и наверняка не вхожу в список ее любимых блюд».

Внезапно дно начало повышаться. Ферил резко выбросила вперед щупальца — вода забурлила, и осьминогоподобное существо остановилось. Коралловый риф изумил эльфийку. Он был покрыт черепаховой травой, которая росла здесь в изобилия. На ближайшей к Ферил части рифа было много роговидных кораллов зеленого н желтого цвета, но она заметила и огненные кораллы, похожие на языки пламени. Кое-где их было совсем мало, а местами кораллы разрослись на сотни ярдов.

Расцветка рыб была такой же пестрой, как и сам риф. Стайка голубых рыбок прошмыгнула совсем рядом с эльфийкой, крабы тянули клешни вверх, добывая себе пищу. Здесь были и рыбы-дикобразы, и крабы-отшельники, и листовидные рыбы-скорпионы, и хрупкие морские звезды. Ферил пожалела, что ее друзья не могут увидеть такое чудо. Белый морской еж окрасил себя всеми цветами радуги, маскируясь от врагов. Моллюск, который назывался «язык фламинго», поедал мякоть коралла, оставляя после себя пятна мертвого известняка.

Помогая себе щупальцами, Ферил двинулась к вершине рифа, и по мере того как солнечного света становилось больше, цвета вокруг нее приобретали яркость радуги. Эльфийка проплыла над вершиной рифа и стала спускаться по другой его стороне, уступами идущей к глубокой впадине, похожей на черную рану в белом песчаном дне моря.

Ферил собрала свои щупальца вместе и резко выбросила их, направляясь вниз, во мрак, не видя ничего, кроме теней, которые, казалось, двигались в такт с водорослями в размеренном подводном течении.

— Думаешь, город под водой существует? — спросила Блистер у Аши, сидящей рядом с мачтой на свернутых канатах.

Аша кивнула:

— Да. Их несколько.

— И ты думаешь, в них живут эльфы?

— Они называют себя Димернести.

— Ты видела хоть одного?

Аша покачала головой.

— Думаешь, Ферил сможет отыскать это место?

— Надеюсь.

— Знаешь, мы можем ошибиться. Океан такой огромный.

Кендерша развела руки, словно пытаясь охватить необъятный океан, и пожала плечами.

— Я уверена. Риг в точности следует указаниям Хозяина Башни, — спокойно ответила Аша. — Мы уже близко.

— Ферил уже несколько часов плавает. — Кендерша бросила на все воинственный взгляд. — Она пропустила ленч. А что будет, если она не вернется к обеду?

Аша улыбнулась:

— Дай ей время, Блистер. Она должна найти не только Димернести, но и Корону.

Кендерша взглянула в золотые глаза женщины:

— Надеюсь, она не наткнется на дракона. Я помню, как Сильвара говорила нам о Бринсельдимере, морском драконе.

— Ферил способна позаботиться о себе, — сказал подошедший Риг. — Я больше беспокоюсь о том, чтобы дракон не нашел нас. Корабль посреди океана — слишком хорошая мишень. Дракон может потопить нас. — Мореход раскрыл подзорную трубу и осмотрел горизонт. Труба, изящная вещица, была сделана из серебра и оникса и украшена жемчугом. Это сокровище он нашел в каюте капитана.

— С тех пор как мы покинули Кхур две недели назад, я не видел ни одного корабля. Опытные капитаны стараются держаться подальше от этих мест.

— Я об этом не беспокоюсь, — сказала Блистер. — «Нарвал» слишком маленький, чтобы дракон на него позарился.

Внезапно налетел ветер, небо закрыли тучи. Почувствовав приближение шторма, Риг закрыл глаза и глубоко вдохнул. Корабль сильно раскачивало, но мореход привычно удерживал равновесие. Кендерша крепко держалась за его ногу, чтобы не упасть.

Шторм закончился так же быстро, как и начался. Когда море, наконец, успокоилось, Блистер снова начала свои расспросы, заглядывая в темные глаза Рига:

— Ты когда-нибудь видел Димернести? Морских эльфов, а не обычных? Они называются одинаково, хотя это два разных народа. Да я знаю, что ты не был под водой! Но, может быть, ты видел хоть одного? Аша говорила мне, что морские эльфы могут дышать воздухом. Ты плавал по всему Кринну, и я думаю, может…

— Нет, я их не видел. — Риг вручил Блистер подзорную трубу. — Не хочешь посмотреть?

Блистер широко улыбнулась, схватила трубу и поспешила на корму, где Ворчун обучал Дамона некоторым знакам языка глухонемых.

— Спасибо, — сказала Аша.

— Всегда пожалуйста, — ответил моряк, улыбаясь. — Я собираюсь вздремнуть, а потом заступлю на ночную вахту. Тебе тоже стоит подумать об отдыхе.

— Отдых? — раздался за их спинами голос, сопровождаемый громким стуком башмаков. — Когда остановим возвращение Владычицы Тьмы, у нас будет уйма времени на отдых. — Джаспер держал в руках холщовый мешок. За ним плелся Дикий.

Гном извлек из мешка скипетр и вручил его Аше. Женщина провела тонкими пальцами по деревянной поверхности, коснулась самоцветов.

— Ты действительно хочешь еще попробовать? Ты пытаешься каждый день, — сказал он.

— Знаю.

— Тебе не приходило в голову, что ты ничего не можешь вспомнить, потому что вспоминать просто нечего?

— Ты говоришь, как Блистер, — заметила Аша. — Нет, эльфы лишили меня памяти потому, что беспокоились о том, чтобы скипетр не использовался во зло, а не потому, что не доверяли мне и Палину. Они знали, что добровольно мы никому не расскажем о силе Кулака Э’ли. Просто им хотелось надежно сохранить тайну.

Джаспер посмотрел на бегущие волны и усилием воли подавил дурноту. «Аша никогда не вспомнит, — решил он. — Так же как я никогда не преодолею морскую болезнь».

Морское дно понижалось, течение становилось все сильнее.

Ферил следовала в направлении, которое указал Хозяин Башни Вайрет. Вокруг становилось темнее. Прошло несколько часов, но она не чувствовала усталости.

Она думала, что не пришлось бы плыть так далеко, если бы Риг подвел «Нарвал» ближе к этому месту, но тут же вспомнила, что ни она, ни Риг не хотели этого. Плавание вблизи Димернести было рискованным занятием — по рассказам Сильвары, морской дракон топил любой корабль, подплывающий слишком близко к подводной стране эльфов.

Ферил вглядывалась во мглу, пытаясь отличить скалы от песка, от водорослей, от…

Она остановилась и замерла, придерживаясь щупальцами за песок, чтобы не унесло течением. В нескольких дюжинах ярдов впереди на морском дне появились странные очертания: нечто черное и угловатое. Это не могло быть частью скалы.

«Димернести?» — недоумевала Ферил. Она протиснулась между двумя заостренными коралловыми пиками и подплыла ближе к огромному темному пятну. Через некоторое время эльфийка поняла, что это затопленный корабль — большой трехмачтовый галеон. Его мачты беспомощно покоились на морском дне, лоскуты парусов и обрывки канатов колыхались течением, делая корабль похожим на брюхо огромной фантастической рыбы.

Щупальца дотронулись до гладкой деревянной поверхности остова. Ферил нашла зияющую пробоину и проскользнула внутрь. В трюме была кромешная тьма. Эльфийка обнаружила ящики, связки канатов и бочонки с надписями на неизвестных ей языках. Труп, полностью покрытый красными крабами, плавал в трюме. Она заметила и другие останки — большинство трупов уже было объедено обитателями моря.

Дрожа, Ферил выбралась наружу и продолжила свой путь. Несколько дюжин разбитых кораблей покрывали морское дно: массивные китобои, четырех— и пятимачтовые галеоны, каравеллы, мелкие рыболовецкие суденышки и торговые корабли. Все они стали пристанищем тысяч рыб, омаров и крабов. Двигаясь по этому кладбищу, Ферил заметила, что некоторые из судов лежат на дне уже очень давно, их покрывал толстый слой водорослей, словно сине-зеленый ковер; самые большие из них были заняты акулами и кальмарами.

Канаты развевались в воде, словно змеи, снасти были хаотично разбросаны по дну. Местность выглядела мрачной и безмолвной. Небольшие акулы пронеслись над палубой трехмачтовой каравеллы, и стая желтохвостых рыб поспешно скрылась в трюме. Осьминог, не такой большой, как Ферил, проплыл к пробоине в борту галеры.

Ферил смогла прочитать названия тех кораблей, что потерпели крушение не так давно: «Морской Ветер», «Красавица Балифора», «Дар Кровавого Моря», «Веселая Госпожа» и «Сокровище Куды». Эльфийка решила посмотреть на них поближе. Она двигалась вдоль палуб и заглядывала в трюмы до тех пор, пока не потеряла обоняние от трупного запаха.

Все корабли объединяло одно — пробоины в корпусе, словно они потерпели крушение на коварной отмели, но здесь не было ни подводных скал, ни коралловых рифов, скрытых под водной гладью.

Ферил поняла, что это, должно быть, работа дракона.

Эльфийка ускорила движение. Ей померещилось, что «Нарвал» тоже попадет на это кладбище. Она покинула страшное место и продолжила путь в глубину. Обитателей моря становилось все меньше.

Через некоторое время Ферил, наконец, увидела мерцающие огни, которые, она была уверена, принадлежали подводному королевству. Перед глазами появились стаи каких-то рыбок с ярко-синей чешуей, рыб-лун, рыб-клоунов и красноперок. Они метались по городу, который значительно превосходил красотой пестрый коралловый риф. Ферил бросились в глаза колонны и купола, столь прекрасные, словно они были созданы величайшими скульпторами Кринна. В городе царили ослепительные цвета: оранжевый, зеленый, белый, светло-голубой и желтый. Из окон домов лился свет, раскрашивая город разноцветными огнями и делая его похожим на драгоценное ожерелье.

Город располагался на краю подводного континента, скрывшись между холмами. Это напомнило Ферил Палантас, построенный во впадине среди остроконечных холмов и гор. Его окружали белые пески.

Подплыв ближе, эльфийка сосредоточила внимание на рыбе-скорпионе и вновь начала метаморфозу. Потребовалось несколько мгновений, чтобы ее тело уменьшилось в размерах, коричневая грубая кожа покрылась чешуей, светло-желтой по бокам, зеленой на спине и белой на животе, конечности исчезли, появились хвост и жабры, а глаза переместились выше, увеличивая обзор. Ее новое тело было угловатым, похожим на бриллиант с хвостом, и весило не более нескольких фунтов.

Ферил присоединилась к стае рыб-скорпионов и поплыла к городу. Рыбы кормились кораллами, росшими на склонах подводных гор и у домов. Проплывая мимо окон, эльфийка заметила в них тени жителей. Они походили на людей.

Стая рыб устремилась к храму в центре города, и Ферил последовала за ними. Здесь здания были меньше тех, что на окраинах. Некоторые из них были изогнуты и торчали из дна, словно рога неведомых животных, другие выглядели как перевернутые вазы, третьи походили на хвосты омаров или тела моллюсков. На улицах было пустынно. Ферил продолжила плыть со стаей, спрашивая себя, все ли города Димернести выглядят, как этот.

К югу город стал походить на парк. Там были купы коралловых кустов и деревьев, как в обычном парке на поверхности. Были и статуи, но только одна была неповрежденной: она изображала высокого морского эльфа, в одной руке у него был трезубец, вторая была прижата к груди.

Проплыв парк, Ферил увидела следы разрушения: дома лежали в руинах. Стая поплыла в направлении кораллов и водорослей, росших на брошенном колесе. Рыбки принялись поедать водоросли и крошечных тварей, покрывавших колесо тонким слоем.

Ферил рассчитывала остаться с рыбами, надеясь, что они будут вести ее по городу, пока она не найдет то место, где может быть спрятана Корона. Но рыбы не желали расставаться с пищей, и эльфийка заспешила. Она проплыла мимо руин к небольшому дому с одиноким огоньком на крыше, проскользнула в окно и оказалась в спальне, освещенной раскаленной добела ракушкой. Сетчатый гамак висел между двумя столбами, на стене были прибиты полки, овальная дверь вела в другую комнату. Ферил миновала ее и оказалась в помещении, уставленном скамьями и стульями. Единственный низенький столик украшали скульптуры морских животных, остальная мебель сверкала маленькими жемчужинами.

Сердце Ферил быстро забилось, когда кто-то дотронулся до ее хвоста. Она напрягла плавники и повернулась, оказавшись лицом к лицу с юной эльфийкой. Кожа эльфийки была бледной, чуть голубоватой, длинные светло-серебристые волосы спадали на ее плечи, на тунику такого же цвета. Поначалу лицо морской эльфийки показалось Ферил безбровым, но почти сразу она поняла, что брови у девушки такие же светлые, как волосы, и почти невидимы.

Между пальцами у эльфийки были перепонки, уши изящно заострялись, в больших глазах светились ум и доброта. Лиловые губы девушки шевелились — она что-то говорила. «Вейл? Большой вейл?» — Ферил почувствовала вибрации воды прежде, чем услышала слова. Часть их звучала знакомо для Ферил и напоминала ей родной язык. Морская эльфийка еще раз провела пальцами по спине рыбы.

Ферил произнесла заклинание. Это произвело неожиданное действие на эльфийку — она удивленно отшатнулась, потом схватила со стола одну из статуэток и выставила ее перед собой, словно защищаясь. Ферил оставалось надеяться, что девушка не швырнет в нее каменной фигуркой, — она всей душой желала, чтобы ее первая встреча с Димернести прошла мирно.

Только когда морская эльфийка поняла, что ей ничто не угрожает, она убрала статуэтку — и Ферил вздохнула с облегчением. Каганести продолжала изменяться. Хвост удлинился и раздвоился, превратившись в ноги, покрытые желтой чешуей, плавники вытянулись в чешуйчатые руки. Через мгновение она предстала перед морской эльфийкой в своем истинном обличий, сохранив лишь чешую на теле, яркую раскраску рыбы-скорпиона да жабры на шее.

— Вейл, — повторила Ферил за морской эльфийкой.

Димернести осторожно приблизилась к Каганести и быстро заговорила. Ферил внимательно прислушивалась, но смогла разобрать лишь слово «эльф».

Она попыталась ответить, но поняла, что не может. Слова языка Диковатых Эльфов были чужими для Морской эльфийки, к тому же она привыкла к другому темпу речи. Указав на потолок, Ферил сложила ладони лодочкой и стала двигать ими, изображая корабль. Затем, не размыкая рук, опустила их ладонями вниз, изображая кораблекрушение.

Димернести насмешливо, но дружелюбно посмотрела на эту пантомиму, пожала плечами и вывела Ферил из комнаты. Пока они куда-то шли, морская эльфийка продолжала говорить. Ее речь была очень музыкальна, и Ферил, сосредоточившись, разобрала еще два слова: «магия» и «дракон».

Их путь лежал через парк, но там никого не было, кроме рыб и крабов. Морская эльфийка плыла быстро, но движения ее были плавными. Наконец Димернести остановилась между двумя неприметными домиками и дала понять чужеземке, что вынуждена оставить ее одну.

Вскоре морская эльфийка вернулась с массивными коническими ракушками, гладко отполированными водой. Вместе девушки миновали еще нескольких кварталов. Ферил хотела спросить свою спутницу о них, но решила оставить вопросы для более подходящего случая, когда они смогут хорошо понимать друг друга. Она надеялась, что эльфийка ведет ее туда, где Каганести смогут помочь.

Они добрались до светло-серой башни, украшенной серебряными полосками, из окон которой струился мягкий оранжевый свет.

Морская эльфийка снова начала говорить, на этот раз еще быстрее, поэтому Ферил не поняла ни слова. Димернести подтолкнула Ферил к круглой двери и постучала. Через мгновение дверь открылась, и перед Каганести оказался морской эльф.

Его кожа была темно-синего цвета, а волосы — короткими и темно-зелеными. Пока спутница Ферил объясняла ему, как к ней в дом приплыла рыба, которая превратилась в чешуйчатую эльфийку, Димернести смотрел на обеих девушек со смешанным чувством любопытства и опасения. Выслушав морскую эльфийку, Димернести, жестикулируя, отступил внутрь, и Ферил позволила проводить себя в круглый кабинет, стены которого были покрыты мозаичными картинами из ракушек, изображающими рыб, эльфов с голубой кожей и фантастических животных. В потолке было отверстие, соединяющее два этажа, такое же отверстие в стене вело в другую комнату. Внезапно несколько морских эльфов, одетых лишь в мерцающие набедренные повязки, выплыли из овальной двери наперерез Ферил. Они были молодыми и мускулистыми. В руках у них были сети. Ферил не на шутку испугалась и попыталась вернуться к выходу. От волнения в горле у эльфийки пересохло, и она не могла вымолвить ни слова.

Морская эльфийка тем временем что-то быстро говорила хозяину дома, бурно жестикулируя, но эльф, казалось, не слушал ее. Он посмотрел на Ферил и сделал к ней несколько шагов.

Каганести почувствовала позади движение воды — это закрылась дверь, отрезая ей путь к отступлению. Течение подхватило ее, закружило, и она буквально влетела в объятия синекожего эльфа. Он схватил девушку за плечи, говоря что-то на непонятном языке. Ферил попыталась вырваться, но руки Димернести оказались неожиданно сильными, а хватка — крепкой. Он толкнул ее к стене, продолжая говорить.

— Я не причиню вам зла! — закричала Ферил сначала на своем родном языке, затем на общем эльфийском, но эти слова никак не подействовали на морских эльфов. «Я не должна позволить им думать обо мне плохо!» — в отчаянии думала Каганести. Она собрала всю свою силу и ринулась к двери, пытаясь избавиться от хватки эльфа-Димернести.

Ферил оттолкнулась ногами так сильно, как только могла, проскользнула мимо надвигающихся эльфов и поплыла к овальной двери, пытаясь увернуться от брошенных сетей. Уже почти достигнув своей цели, эльфийка подумала, что в дальнем кабинете могут быть еще эльфы, поэтому в последний момент изменила направление и рванулась к отверстию в потолке. Но на этот раз удача изменила девушке — неожиданно чья-то рука обхватила ее лодыжку.

Ферил ударила преследователя ногой в лицо и освободилась, но тут ее схватили за обе лодыжки и, как она ни сопротивлялась, втянули обратно в комнату. Морские эльфы набросили на нее сеть. Ферил разорвала несколько ячеек, но к первой сети добавилась вторая, а затем и третья. Веревки стянули ее тело так туго, что она не могла пошевелиться.

Связанную Ферил протащили сквозь отверстие в потолке. Эльфийка, которая привела ее сюда, осталась где-то позади, а Каганести отнесли на третий этаж дома. Не распутывая сетей, ее привязали к колонне, украшенной гирляндами. Хозяин оставил двух эльфов охранять эльфийку, а сам в сопровождении остальных удалился. Охранники попытались заговорить с Ферил, но она не понимала их языка, а они — ее.

В этой комнате почти не было мебели, лишь на полу лежало несколько толстых плит, на которые и села стража эльфийки. Отчаявшись услышать от пленницы что-либо вразумительное, охранники принялись разговаривать между собой. Ферил внимательно слушала их диалог, пытаясь тем временем освободиться от грубых веревок. Чаще всего повторялось слово «эльф». За ним следовали «магия», «рыба», «дракон». Другие эльфы входили и выходили из комнаты, задавая вопросы охранникам и глазея на пленницу.

Ферил могла бы использовать магию и превратиться во что-нибудь маленькое, проскочить сквозь дыры в сети и уплыть, в ее арсенале были и такие заклинания, которые просто разорвали бы веревки, но эльфийка решила подождать. Она подумала, что Димернести, возможно, и не собирались причинить ей вред. Если у них такие же традиции, что и у других эльфов, то сейчас морские эльфы, без сомнения, собирают совет старейшин, который будет решать, что с ней делать. Возможно, ей удастся объяснить им, что она пришла за Короной. Однако время шло и ничего не происходило. Ферил задумалась о том, сколько ей еще необходимо ждать.

«Подожду еще немного, — решила она. — Ровно столько, сколько понадобится, чтобы отдохнуть и восстановить силы».

Ферил устала, и ее начало клонить в сон.

Когда эльфийка проснулась, миновала уже большая часть дня — она определила это по сменившейся охране. Два новых стража переговаривались с предыдущими в дверях.

Ферил вспомнила рыбу-скорпиона. Ее тело было очень маленьким, а потому удобным, а в стае рыб легче спрятаться. Эльфийка напряглась, ее тело начало сжиматься. Она тихо шептала заклинание, но вдруг резко остановилась. Один из новых стражей шел к ней.

— Ты понимаешь общий язык? — спросил он немного приглушенно из-за воды, но достаточно отчетливо, чтобы она могла разобрать. — Вейлоне показалось, что ты говорила на этом языке. Ты с поверхности?

Сердце эльфийки затрепетало от волнения. Она быстро закивала и попыталась рассказать, зачем она сюда явилась, но вода искажала многие ее слова, к тому же Ферил торопилась. Результат был почти плачевным: свое собственное имя она произнесла, как обычно говорил Ворчун, — что-то вроде «Фирл», а корону впопыхах назвала вороной. Поняв, что говорит что-то не то, она смутилась и подумала, что все-таки лучше превратиться в рыбу…

Но тут морской эльф принялся распутывать связывающие ее веревки.

— Все это было лишь предосторожностью, ничего более, — сказал он. — В наши намерения не входит причинить тебе вред. Вейлона уверяла, что ты не представляешь никакой опасности, но нам нужно было убедиться.

«Вейлона, — вспомнила Ферил. — Вейл. Это слово несколько раз повторила морская эльфийка».

— Для Димернести настали трудные времена, — продолжал эльф. — Ты должна это понимать. Гости у нас бывают нечасто. Наши маги выяснили, что ты пришла одна и не шпионишь в пользу дракона.

— Вейлона? — Ферил произнесла имя громко и медленно.

— Вейлона привела тебя сюда. Она говорит на общем языке не так хорошо, как я. Вейлона попросила меня проводить тебя. Она думает, что ты волшебница.

Освободившись от сетей, Ферил размяла кисти и попыталась возобновить кровообращение в ногах.

— Ты волшебница?

Каганести покачала головой.

«Как же объяснить? Может, лучше ничего не отвечать?»

В конце концов, она медленно кивнула.

— Волшебница с поверхности. Тогда тебе необходим воздух. Ты ведь привыкла дышать воздухом?

Ферил снова кивнула, но уже более решительно.

«Если я буду дышать воздухом, то смогу говорить лучше и понятнее. Тогда можно будет объяснить, зачем я к ним пришла и что мне нужно».

Эльф движением руки пригласил Ферил идти за ним, и она двинулась следом. За ними пошел второй стражник, державший в руках трезубец.

— Меня зовут Белдарг, — сказал морской эльф. — Я один из городских советников. Мы отведем тебя в комнату с воздухом. Десятилетия назад мы провожали в нее гостей, приходящих с поверхности. Ею давно никто не пользуется.

Комната располагалась на самой вершине дома-башни. Она представляла собой мелкий бассейн. «Совсем немного воды на дне и воздушное пространство, заколдованное много лет назад специально для чужестранцев», — подумала Ферил.

Она вдохнула чистый воздух и начала возвращаться в свое обычное тело. Охранник устроился там же, но в более глубокой части бассейна, целиком погрузившись под воду.

— Меня зовут Ферил, — произнесла она, едва не захлебываясь воздухом.

— Волшебница Ферил с поверхности, — медленно, с придыханием, сказал Белдарг. — Ты была на корабле, который потопил Брин? Ты выжила благодаря магии?

— Нет. Дракон не топил наш корабль. Надеюсь, он вне досягаемости дракона. Но я здесь, с вами, из-за драконов. Всех драконов. Мне нужна ваша помощь. Мне нужна корона. Корона Потоков, — многозначительно произнесла Каганести.

— Ферил, я не думаю, что это возможно. — Выражение лица Белдарга стало строгим и суровым. Он отрицательно качал головой.

— Пожалуйста, только послушай, — взмолилась эльфийка.

Уговорив Белдарга выслушать ее, Ферил начала длинный рассказ о том, что привело ее в королевство Димернести.

— Нам нужно в Димерност, — сказал Белдарг, когда она, наконец, закончила говорить. — Понадобится день, чтобы туда добраться. В Димерносте ты сможешь попросить Корону у нашего… — он искал подходящее слово на ее языке. — Нашего предводителя. Он один из мудрейших эльфов. Он и решит. Выезжаем сейчас же. — Белдарг жестом показал, чтобы она следовала за ним, а затем добавил: — Готовься к разочарованию, волшебница Ферил с поверхности.

Димерност, столица подводного королевства, во многом был похож на город, который Ферил посетила первым. Однако столица была гораздо больших размеров. Белдарг с другими эльфами устроили ей целую экскурсию по городу. Вейлона, первый встреченный Каганести морской эльф, тоже отправилась с ними.

Ее провели по храмам, наполовину заполненным воздухом. Наконец процессия остановилась в изысканно украшенной комнате, в которой Ферил ждали десятки морских эльфов. На них почти не было одежды. Кожа большинства сияла светло-голубым светом, но Ферил заметила, что были и такие, чья кожа была серой, а у некоторых — темно-синей. Цвет волос варьировал от белого до желтого и зеленого, а иногда был различных оттенков синего.

В центре собрания стояла дама в длинном плаще — другие эльфы явно относились к ней с большим уважением. Не мигая, она внимательно и изучающе посмотрела на Ферил.

— Меня зовут Нукуала Беседующая-с-Морем, — начала женщина на общем языке. Она произносила слова с акцентом, который Ферил слышала у жителей Кхура. — Ты из племени Каганести? Лишь однажды нас посещал твой соплеменник. Это было очень давно. Он был морским торговцем, желающим обменять товар. Как и торговец, ты появилась здесь, чтобы что-то от нас получить?

Ферил кивнула и открыла было рот, чтобы объяснить причину своего прихода, но Нукуала продолжала:

— Слова в воде распространяются быстро. То, что ты хочешь, очень ценно для нас и жизненно важно. — Беседующая-с-Морем остановилась, подумала и продолжила мысль: — Ты, кажется, обладаешь магическими способностями? Это магия помогла тебе избежать встречи с Брином?

Ферил снова кивнула.

— Расскажи мне об этом, — властно приказала женщина.

С губ Ферил, наконец, сорвался поток долго сдерживаемых слов. Она рассказала Нукуале ту же историю, которую уже знал Белдарг, но теперь более подробно: как она переправилась через Южный Куранский океан с друзьями в поисках Димернести, как ей выпала честь спуститься на морское дно, как природные магические способности позволили ей это. Ферил объяснила, что не заметила никаких признаков пребывания дракона, но видела кладбище кораблей.

— Судоходство в ваших краях прекратилось, — сказала Нукуала. В ее голосе звучала грусть. — Мы больше не можем торговать с поверхностью. Мы стали пленниками, но остались воинами. Мы не сдаемся. Наши люди выходят на охоту, хотя многие из них, в свою очередь, становятся добычей Бринсельдимера. Мы выращиваем злаки, а дракон пожирает наших фермеров. Но мы никогда не сдадимся дракону. Я уверена, что убить всех нас не входит в планы Брина, иначе ему не с чем будет играть. Мы используем Корону Потоков, чтобы держать его на расстоянии и не дать ему разрушить все наши города. А ты хочешь забрать нашу защиту. — Нукуала грустно рассмеялась и покачала головой. — Ты, эльфийка с поверхности, хочешь, чтобы мы сдались? Ты дашь нас уничтожить, но ради чего?

— Я не хочу подвергать вас опасности, напротив, спасти вас, спасти весь Кринн, — ответила Ферил. В ее голосе появилась тревожная нотка. — Корона не просто старинный артефакт. Она была создана в Век Мечтаний. Палин Маджере уверен, что…

— Маджере? Палин? Племянник Рейстлина? — Беседующая-с-Морем оживилась. — Я уже много лет не слышала этого имени. Палин Маджере еще жив?

— Да. Он послал нас сюда за Короной. Он уверен, что с ее помощью и с помощью других артефактов мы сможем остановить возвращение Такхизис и надежно защититься против драконов-повелителей.

— Ты хочешь помочь своему народу в борьбе с драконами на поверхности? Ты желаешь, чтобы я передала тебе самое сокровенное, что есть у нас, и тем самым сохранить жизнь обитателей поверхности?

— Да. Так и есть. Не стану отпираться. Но я также хочу помочь и вам. Пожалуйста, верьте мне. У меня не так много времени. Такхизис возвращается. И если на Кринн вернется Владычица Тьмы, у твоего народа появятся враги опаснее, чем морской дракон.

Другие эльфы стали переговариваться и о чем-то спорить. Некоторые подошли к Нукуале, и между ними завязался жаркий спор на языке, который Ферил понимала лишь отчасти, однако Беседующая-с-Морем быстро остановила пререкания.

— Корона для нас священна, — сказала она, повернувшись к Ферил. — Она принадлежит Димернести. Это часть нашего наследия. Она неотделима от наших жизней.

— Но не будет никаких Димернести, если драконы победят и Такхизис вернется! — крикнула Ферил в отчаянии.

— Я обдумаю твои слова и слова моих людей. Ты останешься здесь в качестве нашей гостьи, эльфийка с поверхности. Утром ты узнаешь мой ответ.

Глава 17 Бурные воды

— Мне это не очень нравится. — Риг смотрел в подзорную трубу на мерцающую дорожку света на воде, розовой от заходящего солнца. — Она давно должна была вернуться. Уже прошло три дня.

Дамон перегнулся через фальшборт и пристально посмотрел вдаль, остановив взгляд на каком-то возвышении:

— Нам нужно дождаться ее.

— Я не собираюсь сниматься с якоря… пока, — ответил мореход. — Не думай, что я брошу ее в беде, если, конечно, она еще жива. Она мой друг, а от друзей я не отказываюсь. Но ожидание тоже не для меня. Если бы Палин сегодня вечером связался с Ашей, стало бы понятно, сколько еще нам нужно оставаться здесь. — Он сунул Дамону подзорную трубу. — Я собираюсь разбудить Фиону, а кто-нибудь пусть приготовит завтрак. Что-нибудь съедобное. Что-нибудь получше, чем то, что сделала Блистер вчера вечером.

Мер-Крел передал подзорную трубу Дамону, и тот продолжил вглядываться в водную гладь.

— Все еще рассматриваешь скипетр? — спросила Блистер у Аши, сидевшей на бухте каната. — Конечно, он очень красивый. И очень дорогой. Еще бы, столько драгоценных камней. Но я бы устала смотреть на одну и ту же вещь так долго. Конечно, если только смотреть больше не на что. Кругом одна вода. Много воды. Но ты можешь посчитать, сколько деревянных панелей в каюте капитана. Правда, я уже сделала это. Может быть, мы…

— Доброе утро, Блистер!

— И тебе доброе, Джаспер. — Кендерша переключила внимание на гнома. — Аша снова рассматривает скипетр.

— Я вижу.

— Она все еще пытается что-то вспомнить.

— Думаю, я нашел способ, как помочь ей сделать это.

Кендерша вытаращила глаза от удивления:

— Да? Какой?

Гном принюхался:

— М-м-м. Завтрак. Риг и Фиона на камбузе готовят что-то вкусненькое.

Кендерша помчалась к лестнице.

— Я же сказала Ригу, что сама буду готовить завтрак! Я собиралась сообразить что-нибудь из той синей муки, которую нашла вчера вечером!

— Что ты имел в виду? — спросила Аша гнома.

— То, о чем нужно было бы подумать давным-давно, если только эта мысль верна. Помнишь, когда мы были в Ак-Кхурмане, я, м-м… заставил шпиона быть несговорчивей? Это заклинание можно использовать и для тебя.

Глаза Аши заискрились:

— Пожалуйста, Джаспер. Попробуй. Помоги мне вспомнить.

Гном сосредоточился в поисках волшебной искры и стал терпеливо разжигать магический огонь. «Чем скорее я справлюсь с этим, — сказал он себе, — тем скорее вернусь на нижнюю палубу. Там нет блеска проклятых волн, и желудок не будет подкатывать к горлу». Джаспер положил крепкую руку на тонкую руку Аши и посмотрел в ее золотые глаза.

— Друг, — начал гном.

— Друг, — услышала Аша свой ответ. Она закрыла глаза, и синева Южного Куранского океана исчезла. Все вокруг стало зеленым.

Аша видела, как уходит Палин, как лес поглощает его, Ферил и Джаспера. Мир перед глазами женщины стал зеленым, и она почувствовала себя одиноко и растерянно. Происходящее пугало ее. Какое-то время Аша слышала лишь взволнованный стук своего сердца. Потом к его биению присоединилось мягкое шуршание листьев на легком ветру.

Наконец к ней вернулись и другие звуки: пение птиц на высоких ивах, шуршание в траве и ветвях енотов, бурундуков, белок. Аша прислонилась к толстому стволу высокого дерева и постаралась расслабиться под звуки тропического леса. При других обстоятельствах или если бы муж был рядом, она наслаждалась бы окружающей красотой. Но сейчас Аша чувствовала себя неловко, будто грубо, без приглашения вторглась в эльфийский лес. Она невольно вздрагивала от любого звука.

Снова, как это произошло тогда, между деревьями показалась квалинестийка. Снова Аша услышала свое имя, словно оно было заклинанием. Все запахи, звуки были настолько реальными, будто она снова оказалась в лесу Квалинести.

— Да, скипетр существует. Он называется Кулаком Э'ли. В древности он принадлежал самому Сильваносу. Говорят, он богато украсил скипетр драгоценными камнями и вложил в него волшебную силу. Возможно, будь у нас Кулак, мы смогли бы как-то противостоять драконам. Однако до сегодняшнего дня приспешникам драконов удавалось не подпускать нас близко к этому сокровищу.

— Если Палин добудет скипетр, вы не сможете его отнять! — Аша впервые повысила голос на свою хозяйку. — Нам нужен…

— Я не отниму его, если он его добудет. Я буду счастлива, если Кулак в ваших руках защитит мой народ от жителей Башни. Кто знает, какие ужасы нас ожидают, если артефакт окажется здесь. Но ты должна обещать, — глаза эльфийки запылали, и Аша почувствовала непреодолимую слабость. Уставший мозг не был способен себя защитить, и квалинестийка беспрепятственно продолжала ставить магические опыты. — Если скипетр не будет использован в соответствии с планами твоего мужа, ты сделаешь все, что в твоих силах, Аша Маджере, чтобы сохранить его в целости и сохранности и вернуть его нам. Ты рискнешь своей жизнью ради этого скипетра — Кулака Э'ли, — если понадобится. Ты рискнешь своей душой, потому что скипетр для Кринна ценнее тебя. Ты понимаешь?

— Я рискну жизнью, — шептала Аша. — Сохраню его. Обещаю. Но ты должна рассказать мне, в чем его сила. Ты должна сделать это. Небольшая плата за то, что ты украла мои воспоминания.

— Я расскажу тебе, Аша, но лишь потому, что не верю, будто Палину Маджере удастся вернуться живым из Башни. По легенде, Сильванос использовал Кулак Э'ли, Кулак Паладайна, чтобы сплачивать эльфов, вдохновлять их на подвиги, учить их ставить перед собой великие цели и достигать их. Еще с помощью скипетра можно контролировать мысли людей. Я придерживаюсь мнения эльфов, которые полагают, что Кулак помогает осуществить лишь те идеи, в которые люди уже верят и поддерживают. Он просто дает им мужество стоять насмерть за свои убеждения. Кулак, говорят эти эльфы, помогает людям сделать то, о чем они давно мечтают. Я тоже в это верю. Кулак не помощник в убийствах.

— Я понимаю, — тихо сказала Аша. — Он не может изменить наши мысли или контролировать их, но может поддержать нас.

— Да. Еще он не может заставить нас делать то, что противоречит нашей природе, — продолжала эльфийка. — Э'ли никогда бы этого не сделал. Он никогда бы не пожелал появления армий безвольных существ, жалких марионеток в его руках. — Квалинестийка протянула руку и намотала золотой локон Аши на палец. — Другие эльфийские мудрецы говорят, что у скипетра есть и иная сила, Аша Маджере: он делает человека увереннее в себе, приятнее глазу и уху окружающих. А возможно, скипетр — это всего лишь деревянная дубинка, украшенная драгоценными камнями.

— Дубинка, — повторила Аша, удивленно подняв брови. — Но если Кулак Э'ли не меняет мысли людей и не исполняет желаний, то что делает его таким могущественным в глазах моего мужа?

Эльфийка заморгала:

— Я подозреваю, что Палин Маджере ничего не знает о силе скипетра. Он просто считает его древним артефактом, который поможет ему выполнить его замысел. Но Кулак Э'ли действительно обладает священной силой, Аша. Он — такое же оружие, как и любое другое. Он может убивать; одним ударом превратить врага в пепел!

— Он может убить дракона?

Квалинестийка сделала шаг назад.

— Дракона? Возможно — да, возможно — нет. Я сомневаюсь, что скипетр сможет причинить серьезный вред владыкам, разве что ранить. Паладайн не думал об убийстве драконов, когда создавал скипетр. Кроме того, думаю, что Берилл, ощутив волшебство в скипетре, постарается уничтожить его раньше, чем ты им воспользуешься.

— Мы должны сообщить Палину о возможностях скипетра. Может быть, он найдет способ использовать его…

— Нет. Возможности Кулака Э'ли подобны твоему острову эрдов: мы поделились друг с другом священными тайнами. Но моя тайна принадлежит мне и моим соратникам, а также мудрецам Квалинести. Палин действительно может воспользоваться силой Кулака, как он и намеревается. Но если твой муж потерпит неудачу, и скипетр попадет в чужие руки, то знание о его силе будет потеряно и Кулак Э’ли может превратиться в орудие Зла. Не станем открывать Палину тайну, пусть это будет испытанием для него.

— Тайна, — повторила Аша. — Я знаю многие тайны.

— Ты не знаешь ничего о тайнах Кулака Э'ли, — сказала эльфийка монотонным голосом и прошептала какое-то заклинание. — Ты не вспомнишь ничего из нашей беседы. Ты не будешь помнить ни одного слова, Аша Маджере. Ты лишь сможешь вспомнить наш лес и твою клятву о Кулаке Э'ли.

Немного помолчав, квалинестийка тихо произнесла:

— Ты рассказала мне о вашем путешествии в этот лесу.

У Аши заболела голова, она схватилась за виски, пытаясь хоть как-то облегчить боль.

— Да, — сказала она. — Мы приплыли сюда на корабле.

— Как назывался ваш корабль?

— «Наковальня Флинта». Так его называл Джаспер, потому что отдал за корабль драгоценный камень своего дяди Флинта.

— Дядя Флинт?

— Флинт Огненный Горн. Один из Героев Войны Копья.

— Гном, воспетый в легендах, — кивнула эльфийка. — Что-то случилось, Аша?

— Я помню. Я все вспомнила.

Аша замигала, прослезившись, и схватила Джаспера за руку.

— Я приняла решение, эльфийка с поверхности, — произнесла Нукуала. Они с Ферил находились в небольшом помещении, лишенном какой бы то ни было мебели, в здании, которое, как узнала Каганести, называлось Башней Моря.

— Корона — наше сокровище, — сказала Нукуала. — Она часть нашего наследия и незаменима при защите городов от Брина.

Ферил потеряла всякую надежду.

— Но я понимаю и то, что, возможно, более важным было бы использовать ее для борьбы против всех драконов-повелителей, а не только против того, который не дает покоя нам. Корона Потоков станет твоей, но только при одном условии. Вам придется убить Бринсельдимера.

«Я не могу обещать такого, — подумала Ферил. — Что если мои друзья не согласятся на это? — размышляла она. — Я могу быть уверена только в своих поступках».

Ферил кивнула женщине:

— Я обещаю.

— Я послала за Короной прошлой ночью, — продолжила Нукуала. — Она надежно спрятана в этой башне. — Эльфийка подобрала подол длинного платья, колышущегося в воде, словно медленное пламя, и открыла дверь, В нее вошел морской эльф и передал Беседующей-с-Морем высокую корону из голубых кораллов, украшенную жемчугом. У Ферил перехватило дыхание от той силы, которую излучала Корона. Нукуала вручила ее Каганести. Девушка благоговейно коснулась удивительного артефакта.

— Корона Потоков, — прошептала морская эльфийка. — Теперь ты можешь управлять реками, озерами, морями и океаном. — Беседующая-с-Морем отошла в сторону, указав на открытую овальную дверь позади себя. — Эльфийка с поверхности, передай Палину Маджере то, что ты мне пообещала, и выполни это.

Горы Димернести исчезали вдали, а Ферил спешила в сторону кладбища кораблей, к месту, с которого, как она запомнила, нужно начинать подъем наверх, к «Нарвалу». Она сохранила чешуйчатое тело, а Корона Потоков покоилась на ее голове.

Ферил проплывала между черными корпусами разбитых кораблей, держась поближе к песчаному дну, чтобы не привлекать внимания рифовых акул.

Тусклый свет едва проникал на такую глубину, окрашивая корабли в тускло-зеленый свет. Эльфийка предположила, что наверху сейчас раннее утро.

«„Веселая Госпожа“, — размышляла она, проплывая мимо каравеллы. — Придется рассказать Ригу о судьбе этого судна. Как-то он говорил, что плавал на нем много лет назад».

Кладбище кораблей осталось позади. Эльфийка поплыла по ущелью к рифу, у которого ее ждал корабль. Не обращая внимания на красоты морского пейзажа, она думала лишь о Короне. Ферил чувствовала огромные запасы магической энергии, заключенные в голубом коралле.

«Она управляет водой, — размышляла она. Корона завибрировала, и глаза Ферил расширились от удивления. — Она мне отвечает! — Эльфийка не заметила, как миновала ущелье. — Корона Потоков, — не переставала думать она. — Да, я могу контролировать приливы и отливы с ее помощью! Но что она может сделать над водой? Как она поможет Палину?»

Ферил повернула к рифу, не заметив длинную тень, которая выползла из кустов кораллов и двинулась за ней.

Существо следовало за эльфийкой, перепутав ее в темной воде с осмелевшим морским эльфом. Морской дракон-владыка не любил, когда Димернести выплывали далеко за черту города, и съедал любого, кто осмеливался испытывать его терпение.

Добравшись до вершины рифа, Ферил почувствовала, что вода становится теплее. Удивившись неожиданным переменам, она решила, что так действует Корона.

Постепенно она начала задыхаться от горячей воды, проникающей в жабры. «Нет, это не Корона. Это что-то другое». Жара становилась невыносимой. Ферил оглянулась. «Брин!»

Дракон выглядел как морское чудище из детских сказок. Ферил показалось, что его длинное черное тело от носа до кончика хвоста достигает двухсот футов. У Брина не было лап, чешуя на голове и шее была светло-зеленой. Дракон раскрыл мощные челюсти и начал втягивать воду; Ферил почувствовала, как поток тащит ее к пасти чудовища.

Дышать эльфийке становилось все тяжелее, горячая вода обжигала жабры, легкие разрывались от боли. Силы девушки иссякали, она начала терять сознание. Она дотронулась до Короны.

«Нет! — хотелось крикнуть эльфийке, но она не могла произнести ни слова. — Я не могу сдаться! Я не могу быть заживо сваренной и не дать Палину шанса использовать Корону Потоков!»

Ферил подумала о бурлящей вокруг воде, желая, чтобы она остыла, — и через мгновение стало прохладней. Корона Потоков действовала!

Но дракон был уже совсем близко — эльфийка различала каждую чешуйку на его теле, переливающиеся синие глаза чудовища смотрели прямо на нее. Когда ее подтянуло еще ближе к дракону, Ферил отвернулась, сосредоточила все мысли на Короне и представила себе большую морскую волну, которую начала толкать. В этот момент дракон рванулся вперед, быстро преодолевая оставшееся пространство. Он стрелой летел на эльфийку, широко открыв пасть, перламутровые зубы чудовища блестели в тусклом свете далекого солнца.

Ферил усилием воли толкнула волну, посылая ее на Брина, оглянулась и увидела, что бешеный поток отнес морского дракона назад и бросил его на риф.

По морской долине разнесся дикий рев — хвост дракона застрял в острых кораллах. Брин завывал от боли, доводя воду вокруг до кипения, убивая обитателей рифа, разрушая кораллы и подводную скалу. Волны кипятка катились к эльфийке.

Ферил быстро поплыла прочь, моля Корону Потоков помочь оторваться от преследователя.

Какое-то время эльфийке казалось, что это ей удалось, но затем вода снова начала нагреваться, и Ферил поняла, что морской дракон освободился из кораллового плена. Дракон с ревом настигал ее, неистово хлеща хвостом; вода потемнела от его крови.

Ферил начала собирать новую волну, но вдруг обратила внимание на подводные растения. Она попросила их о помощи. Эльфийка сотни раз разговаривала с растениями на поверхности и была уверена, что здесь у нее тоже все получится.

Черепашья трава, водоросли и кораллы протянули свои тонкие зеленые, коричневые, красные руки, чтобы схватить дракона за хвост. Густая зелень морских водорослей разрослась, пытаясь обвить толстую шею чудовища.

Дракон взревел от ярости, дико мотая головой. Он раскрыл пасть и выпустил новую струю кипятка, такую сильную, что Ферил даже с помощью Короны Потоков едва ли смогла бы ее остудить. Эльфийка остановилась и, не моргая, посмотрела на дракона, сосредоточив внимание на Короне и растениях, подползающих к ней со всей долины.

«Растите быстрее!» — приказала она.

Артефакт придал ее заклинанию небывалую силу. Водоросли стали быстро увеличиваться в размерах, коралловые кусты на глазах превращались в деревья, окружая Брина.

«Растите быстрее! — повторяла Ферил. — Растите гуще!»

Эльфийка ясно слышала беспомощный вой дракона. Он был невероятно пронзительным, вызывая даже сквозь воду боль в ушах. Она приказала траве сдавить горло Брина, не дать ему дышать.

«Растите! Растите!»

Трава стелилась по дну и поднималась к поверхности. Водоросли опутали все тело дракона, так что не видно было ни одной чешуйки. Но в следующее мгновение чудовище собралось с силами и одним рывком разорвало связывающие его путы. Ферил так испугалась, что не могла даже двинуться.

Морской дракон прищурился и бросился на эльфийку. Она повернулась и поплыла, как ей показалось, на восток, в сторону, противоположную месту, где остановился «Нарвал». Ферил не хотела рисковать жизнями друзей, ища у них спасения, — дракон мог легко потопить маленький кораблик.

Корона помогала девушке плыть быстрее. Она хотела выиграть время, но в какой-то момент поняла, что не сама плывет с такой скоростью, а Брин подгоняет ее волной. Ферил несло на коралловый риф, она попыталась притормозить, но было уже поздно — ударившись о скалу, эльфийка потеряла сознание.

Дракон подплыл к Ферил, лежащей без чувств на песчаном дне. «Это не морской эльф, как Димернести, но эльф. Могущественный. С поверхности? С корабля?»

Дамон заметил возвышение, появившееся на горизонте, и стал рассматривать его в подзорную трубу. Оно было темно-зеленым, почти черным. «Может быть, это кит?» — подумал Грозный Волк. Неожиданно возвышение исчезло, будто его и не было.

Кит, особенно большой кит, мог доставить им немало хлопот. «Если он подойдет ближе, то может перевернуть корабль».

— Где же ты? — прошептал Дамон. — Где ты?

Вдруг нос корабля стал подниматься, пока ког не встал на корму. Дамон схватился за фальшборт, его ноги болтались в воздухе, не находя опоры. Волна кипятка брызнула бывшему рыцарю в лицо.

Горстка освобожденных рабов, находившихся в это время на палубе, соскользнули вниз, к корме, царапая деревянные доски, пытаясь хоть за что-то зацепиться.

— Нет! — Джаспер перекувырнулся через голову. Аша, стоявшая у мачты, схватилась за нее одной рукой, а другой ухватила гнома за мешок со скипетром, висящий у него на поясе. Но пояс лопнул, и Огненный Горн кубарем покатился вниз. Аша и сама продержалась недолго. Она соскользнула на корму и ударилась головой о фальшборт.

— Я тебя держу! — крикнул гном. Он крепко обнимал ее за талию, вцепившись другой рукой в перила. — Только не урони скипетр!

Она открыла было рот, чтобы что-то ответить, но вместо этого закричала от удивления. Нос корабля стал опускаться и плюхнулся в воду, подняв тучу брызг. Джаспер первым поднялся на ноги и помог встать Аше.

— Что это было? — спросила она.

— Не знаю. — Он пожал плечами и схватился за живот, чувствуя приближение нового приступа морской болезни. — Но я это обязательно выясню. — Гном взялся рукой за мачту для того, чтобы удержать равновесие, и огляделся по сторонам. — Дамон!

Бывший рыцарь сидел у правого борта, то и дело предпринимая безуспешные попытки встать на ноги. Его лицо было обожжено и покраснело.

Дамон сложил подзорную трубу и вытащил из ножен длинный меч, один из тех, что они с Ригом обнаружили в каюте капитана. Он отошел от фальшборта, не сводя глаз с водной глади.

— Риг! — позвал он морехода. — Риг, поднимайся сюда!

— Поднимайте парус! — скомандовал Джаспер освобожденным рабам и вместе с Ашей поспешил к Дамону. — И прячьтесь. Думаю, у нас крупные неприятности.

Гном взял скипетр из рук Аши.

— Что это было?

— Я думал, что это кит, — сказал Дамон. Он утер лицо свободной рукой, хмурясь каждый раз, когда приходилось дотрагиваться до ожогов, на глазах превращавшихся в волдыри. — Но теперь я так не думаю. Наверное, это…

— Дракон! — закричала Аша, указывая на темное пятно в воде. — Это дракон!

— Что? — раздался голос Рига. — Дракон?

Рядом с мореходом стояла Фиона, которую обнимал за плечи Ворчун, пытавшийся успокоить девушку.

— Что случилось? — вертелась между ними Блистер. Волосы и одежда кендерши были выпачканы синей мукой, одежда пестрела желтыми пятнами. — Мы во что-то врезались?

— Дракон! — повторила Аша.

Тут уже все увидели Брина, огромная голова которого показалась над волной. Челюсти дракона были длиннее «Нарвала», а каждый зуб — размером с грот-мачту. Он, не мигая, смотрел синими глазами на корабль, медленно поднимаясь из воды.

Длинная, изгибающаяся шея твари переливалась зелеными и черными красками на утреннем солнце. Дракон откинул голову назад, а затем, распахнув пасть, выплеснул на корабль целый поток горячей воды.

Дикий пронзительно завыл. Волк только что вышел на палубу, и его буквально отнесло к фальшборту горячим соленым воздухом.

— Брин! — закричала Блистер, лихорадочно шаря по карманам в поисках камней и ракушек. — Я говорила, что хочу увидеть Димернести, а не дракона, — бубнила она себе под нос. — Я вообще не хотела встречаться с драконами. Нет, нет. Не хотела и не хочу!

— Если это существо подойдет еще ближе, мы все погибнем! — крикнул Риг. Он вынул ножи, зажал по три в каждой руке, прислонился к фальшборту и стал ждать.

Дамон встал рядом с мореходом и перекинул одну ногу через фальшборт.

— Он хочет перевернуть корабль.

— А ты что делаешь? — Риг уставился на Дамона, который перебрасывал через фальшборт вторую ногу.

— Беру инициативу на себя и даю тебе шанс поднять парус. Я уже сражался с драконом, если помнишь. Уводи «Нарвал». — Не сказав больше ни слова, Дамон прыгнул в воду и быстро поплыл к дракону, держа меч наготове. Риг был настолько поражен, что ничего не ответил.

Дамон действительно сражался с Гейлом, синим драконом, который напал на «Наковальню Флинта», когда та стояла в гавани Палантаса. Эта битва стоила жизни Шаон, его любимой. Риг обвинил Дамона в ее смерти. Он сказал, что если бы Дамон остался Рыцарем Такхизис и не прекратил дружбу с Гейлом, то Шаон была бы жива. Однако Дамон действительно сражался с Гейлом. Риг собственными глазами видел, как они дрались над холмами Палантаса и упали в глубокое озеро.

— Это нас не спасет! — пробурчал Риг, метнув ножи в дракона. Лишь один из шести достиг цели, остальные упали в воду. Мореход подумал, что рана, нанесенная кинжалом, покажется дракону булавочным уколом. — Джаспер, поднять якорь! Фиона, поднимай парус! — крикнул он и быстро отдал распоряжения бывшим рабам держать крепче штурвал, следить за снастью и предупредить людей в трюме.

Сам Риг бросился на нос «Нарвала» заряжать единственную баллисту корабля. Он раскрыл рундук, привинченный у носа, и стал доставать оттуда необходимое снаряжение.

— Кинжалы тебе не помеха, может, это тебе понравится больше, — усмехнулся он.

В средней части судна Фиона разворачивала парус с помощью Аши и нескольких рабов. Корабль двинулся и снова замер. Якорь не был поднят. Женщины строго посмотрели в сторону Джаспера и Ворчуна, которые тащили якорь наверх.

— Поспешите! — крикнула Аша.

— Ура! — воскликнула Фиона, увидав, что якорь, наконец, показался из воды. И тут же радость на ее лице сменилась удивлением. — Что ты делаешь?! — крикнула соламнийка полулюдоеду, хотя знала, что он ее не услышит.

Ворчун, завершив работу, прыгнул в воду и поплыл за Дамоном к дракону.

— Зачем он это сделал? — вздохнула Аша.

— Ворчун хочет помочь Дамону, — ответила Фиона, потянувшись к мечу. — Он знает, что на корабле только одна баллиста и из нее будет стрелять Риг.

— Но это же самоубийство!

Соламнийский Рыцарь кивнула:

— Я к ним тоже присоединюсь, если мы не придумаем, как убить дракона на расстоянии.

— В трюме есть копья.

— Тогда скорее вниз!

— Блистер! — услышали они по дороге вниз голос Рига. — Забудь ты о своих камушках. Бесполезно! Держи лучше штурвал! Отведи нас на приличное расстояние!

Из имеющегося на коге оружия Мер-Крел выбрал себе большой арбалет. И если поначалу он не слишком хорошо управлялся с незнакомым оружием, то теперь железные болты буквально осыпали дракона.

В нескольких ярдах от «Нарвала» Дамон почти вслепую бил мечом, пытаясь ранить дракона. А тот на мгновение поднимал голову, обдавая Грозного Волка потоком кипятка, и резко уходил под воду. Дамон крепко стискивал зубы, чтобы не закричать.

Дамону приходилось нырять, чтобы не оказаться сваренным заживо, но и морская вода была обжигающе горячей. Грозному Волку стоило большого труда не потерять сознание и удержать в руках меч.

Он решительно продвигался вперед, нанося дракону легкие ранения. «Ближе! — кричал он сам себе. — Еще ближе! Туда!» Подплыв ближе, Дамон изо всех сил ткнул мечом в глотку дракона. Лезвие прошло между черно-зелеными чешуйками, хлынула кровь.

Брин взвыл от негодования — его ранил человек! Рана оказалась пустяковой, сильнее была обида. Дракон завыл — такая маленькая тварь осмелилась бросить ему вызов! Тут Брин заметил, что к нему плывет еще один человек, значительно крупнее. «Этого съем первым», — решил дракон.

Брин нырнул поглубже и попробовал напасть снова. На борту «Нарвала» Блистер стояла у штурвала, разворачивая корабль в сторону от места битвы, не обращая внимания на то, что Риг целится. За ее спиной стоял Джаспер с Кулаком Э'ли в руках и рассматривал дракона.

— Я не умею плавать, — грустно говорил он. — Я пойду ко дну как камень… Ворчун!

Гном заметил полулюдоеда. Тот вцепился в гриву Брина и пытался удержаться на его спине. Риг тоже заметил Ворчуна и развернул баллисту.

— Блистер! — крикнул он. — Полный вперед на дракона!

— Я думала, мы убегаем!

— Планы изменились! Давай как можно ближе!

Поступок Ворчуна изменил планы морехода. Риг никогда бы не стал рисковать жизнью ради Дамона Грозного Волка, но Ворчун — это другое дело.

— Ближе!

Аша с Фионой спустились с верхней палубы, держа в руках копья, за ними следовали около десятка рабов, тоже вооруженных.

— Дракон, — прошептала Аша, не веря своим глазам. — Мы движемся на него, а не от него.

— Легче ударить, если ты ближе, — сказала соламнийка, держа оружие наготове. — Бросай по одному, — сказала она Аше и метнула свои копья одно за другим. Аша поступила так же и пошла за новым оружием.

К ним присоединились и остальные рабы, всеми силами стараясь ранить чудовище.

— Ой-ой-ой! — заохал Джаспер.

Дракон поднялся высоко над водой, готовясь нырнуть снова. Его огромное тело быстро исчезло в волнах, обдав «Нарвал» морской пеной.

Под водой он осмотрелся и поплыл туда, где барахтались два человека. Дракон разъяренно ревел, поворачивая голову то в одну сторону, то в другую, вынюхивая полулюдоеда. Брин услышал крик человека, стоящего на носу корабля, и разозлился, что тот недостаточно близко от борта, чтобы его сбросить в воду. Тут он почувствовал новый удар в шею. Человек с черными волосами возвратился. Дракон нырнул еще глубже.

Дамон вонзил меч в шею твари, крепко вцепившись в рукоять.

«Теперь человек умрет, — подумал Брин. — У него нет заостренных ушей, как у Димернести, и он не умеет дышать под водой».

Дракон потянул своего врага на дно. Дамон отчаянно дергал за меч, но он намертво застрял в толстой шее дракона.

В это время на поверхности Риг, стоя у фальшборта «Нарвала», бросал веревки полулюдоеду. Уставший Ворчун позволил втащить себя на палубу, чтобы немного передохнуть.

Мореход оглядел друга.

— Я порядок, — сказал ему полулюдоед. Он был покрыт кровоподтеками, но ему несказанно повезло — он остался жив. — Хотеть помочь Дамон. — Он потер глаза, в которые попала соленая вода, а когда к нему подошел Джаспер в сопровождении Дикого, сказал: — Джас-пи-ер хороший целитель. Джас-пи-ер полечить я.

— Где Дамон? — спросил Риг. — И где этот треклятый дракон?

Дамон уже долго пробыл под водой и был на грани потери сознания. Его легкие болели, в голове гудело, но он не выпускал меча из рук. Брин был крупнее Гейла, его шкура — намного толще, но Грозный Волк старался бить в одно и то же место — снова и снова. На шее дракона была уже глубокая рана, и кровь, черная, как у мглистого дракона, текла все сильнее, мутя воду, как сепия, выпущенная каракатицей.

Дамон погружал меч все глубже и глубже, пока разъяренный дракон не прижал его к стене из кораллов, начав душить. В конце концов, Дамон ослабел и выпустил оружие из рук.

Брин покрутил головой — шея сильно болела. Человек лежал на дне и не шевелился, теперь его можно было спокойно есть. «Но сначала, — решил дракон, — нужно потопить корабль. Потом я вернусь и пообедаю».

— Где же дракон! — Риг негодовал, пока не увидел над водой голову Брина. — Блистер! Быстрее отсюда!

— Хороший целитель, — повторял полулюдоед. Он сидел на носу корабля, привалившись к баллисте.

Гном использовал свою магическую энергию, чтобы немного уменьшить боль Ворчуна.

— Нет, — сказал полулюдоед волку. — Больше плавать не пойду.

— Возможно, нам всем придется поплавать, — сказал Риг, — если Блистер не сможет отвести корабль подальше от этого места.

— Я пытаюсь! — крикнула кендерша как можно громче. — Но дракон плавает быстрее!

Брин уже раскрывал пасть у самого «Нарвала», он поднялся над палубой и смотрел на копошащихся людей.

— Дракон слишком быстро плавает! И еще он такой большой! — взвизгнула Блистер.

Дракон бил хвостом над верхней палубой, но люди были проворнее, хотя один раз он чуть не сшиб в воду Фиону, Ашу и команду матросов.

Соламнийка подозвала Ашу и остальных.

— Марш наверх! — приказала она и, прежде чем кто-то успел ей ответить, достала меч и стала полосовать хвост дракона.

— Давай же!

Один из бывших рабов помог Аше взобраться на верхнюю палубу, которая сильно накренилась. Наверху ее ждал Джаспер, он подал женщине руку. И гном, и полулюдоед крепко держались за снасти, показывая другим, за что можно держаться, если корабль начнет тонуть.

Дикий пытался устоять на месте, но его лапы скользили, и волк неуклонно съезжал к краю. Аша схватила его за загривок, но при этом сама потеряла опору; к счастью, Ворчун успел протянуть свою длинную руку и удержать обоих. Волк тихо присел у ног женщины, и все стали наблюдать за разворачивающимися событиями.

— Я не думала, что умру так… — прошептала Аша. — Так далеко от Палина.

— Это еще не конец, — сказал Джаспер. — Пришло время мне ввязаться в драку. — Гном тяжело вздохнул и развязал веревку, которая удерживала его возле мачты. Он соскользнул к перилам, держа в руке Кулак Э'ли.

В этот момент из воды показалась голова Брина, и на Джаспера с Фионой обрушился поток горячей воды.

Все тело гнома пронзила невыносимая боль, ему показалось, что он сгорает заживо. Джаспер решил, что еще одно появление дракона — и всем конец.

На палубу нахлынула черная волна. Гном поднял глаза и увидел на шее дракона рану, из которой торчал меч.

— Так у тебя есть кровь, — пробормотал Джаспер. — Это значит, что ты можешь умереть.

Справа от него Фиона вцепилась в хвост Брина. Ее лицо блестело от пота, но девушка ничего не замечала вокруг себя.

— Ты можешь умереть, — повторял Джаспер, уставившись на дракона. Он вспоминал слова Аши о Кулаке Э'ли. «Нужно найти разрушающую силу», — сказал гном себе. Потом он закрыл глаза, чтобы не видеть чудовища и не отвлекаться. Однако от дракона исходил такой отвратительный запах, что гном сосредоточился с большим трудом: — Нужно найти разрушающую силу…

Неожиданно гном почувствовал, что его руки становятся ледяными, а пальцы немеют. Зубы Джаспера стучали, тело сотряс озноб, он едва не выронил скипетр из рук.

— Сила! — закричал Джаспер, поднимая Кулак Э'ли. Ему было ужасно холодно, но гном смог добраться до края палубы и ударить скипетром дракона в челюсть как раз в тот момент, когда Брин разинул пасть, чтобы проглотить маленького человечка.

Дракон отпрянул, издав почти человеческий крик, который тонул среди криков людей на борту, потом, прищурившись, посмотрел на гнома и снова раскрыл пасть. Его хвост хлестал по палубе, задев несколько раз Фиону, а морда вновь потянулась к Джасперу.

— Сила! — опять крикнул гном, ощущая, как холодеют все его члены. «Это оружие создал Сильванос, король эльфов. Если эльфы могут выносить такой холод, то гном и подавно выдержит», — подумал он и снова ударил дракона в челюсть.

— Блистер! Дракон по левому борту! Тарань его, пока он не ушел под воду! — заорал Риг.

— Сначала вперед, потом назад, потом опять вперед, — проворчала кендерша, налегая всем весом на штурвал. — Реши что-нибудь окончательно или управляй сам.

«Нарвал» застонал и остановился.

— Мы на что-то налетели! — сообщил Риг. — Мы собираемся…

Слова моряка потонули в криках, над палубой появилась голова дракона.

Брин выл от боли. «Нарвал» протаранил его носом, сильно поранив, шея дракона кровоточила, а по всему телу распространялся обжигающий холод, вызванный Кулаком Э'ли.

Морской дракон стал тонуть. Он в первый раз за долгое время подумал, как здорово снова оказаться под водой, забыв про корабль. Брину было невыносимо холодно, хвост почти не двигался, шея онемела. Он закрыл глаза и опустился на песчаное дно. Сердце Бринсельдимера сжалось и остановилось.

— Ди-кий. — Ворчун обнял волка за лохматую шею, покрытую кровью, — его задела падавшая мачта. — Джас-пи-ер лечить Ди-кий, — успокаивал он раненого друга. — Джас-пи-ер лечить.

Джаспер бродил по центральной части судна, где сидела Аша с Фионой.

— Дамон! — неожиданно воскликнул гном. — Вы видели в воде Дамона?

Фиона покачала головой.

— Я думаю, мы убили дракона! — закричал Риг. Он все еще стоял у баллисты, готовый стрелять.

— А он успел разрушить корабль, — сказала Фиона, оглядевшись по сторонам.

— И съел Дамона, — мрачно добавила Блистер. Она вскарабкалась на корзину возле штурвала — теперь ей уже не нужно было постоянно держать его в руках, особенно после того, как обрушилась единственная мачта.

Аша укутала Фиону в одеяло, несмотря на заявления рыцаря, что с ней все в полном порядке.

— Я еще ни разу не управлял кораблем без мачт и без весел. Мы в ловушке.

— Ну, по крайней мере, о морском драконе нам уже не нужно беспокоиться, — сказала Блистер, Мореход слабо улыбнулся ей в ответ.

— Может, Палин пошевелит пальцами и вынесет нас отсюда, — сказал он. — Может, он даже…

— Риг! — Джаспер перегнулся через правый борт и теперь звал Рига.

— Ну, что там? — бросил Мер-Крел, — Кто ты? Что ты? — Риг наклонился вслед за Джаспером и встретился лицом к лицу с голубокожей эльфийкой, смотрящей прямо на него сквозь спутанные серебристые локоны. — И как же тебе удалось обнаружить Дамона Грозного Волка? — спросил Риг, увидев, что морская эльфийка передает гному тело бывшего рыцаря.

— Вейлона, — сказала она. — Нашла Дамона Грозного Волка на коралловом шельфе. Еще жив. Может умереть. Видела Брина… прижал его… к кораллам.

Быстро, но сбивчиво она рассказала о подводном бое между Дамоном и Брином, время от времени переходя на свой язык.

Риг задавал все новые вопросы, и, в конце концов, девушке надоело на них отвечать.

— Пожалуйста, подожди, — сказала она и исчезла под водой.

Мореход посмотрел на Дамона.

— Ребра сломаны, раны кровоточат, к тому же он сильно замерз. Посмотри, какое бледное лицо. Не надо быть лекарем, чтобы понять: он умирает.

К ним подошли Фиона, Ворчун и Дикий. Соламнийка скинула с себя одеяло и накрыла им Дамона.

— Ты сможешь ему помочь? — спросила Аша, появившись за спиной Джаспера.

— Я верю, — сказал гном, склоняясь над бывшим рыцарем и сосредоточив все внимание на внутреннем огоньке. — Хотя у меня почти не осталось сил.

— Джас-пи-ер лечить? — спросил Ворчун, который, казалось, понимал, о чем идет речь.

Гном кивнул.

— Да. Я могу его снова вылечить. У меня такое хобби — лечить. — Он широко улыбнулся, но тут же снова посерьезнел.

— Ферил, — шептал Дамон. — Ферил…

— Ферил? — с удивлением повторил Риг. Мореход машинально поглядел на море, в ту сторону, где исчезла Каганести. Теперь она появилась вновь, в том же месте, где нырнула несколько дней назад. — Я боялся, что ты погибла, — сказал Мер-Крел, подавая ей руку. Он широко раскрыл глаза от удивления, когда обнаружил, что на ней совсем нет одежды, лишь Корона на голове.

— Я тоже думала, что умерла, — сказала она, приглаживая волосы. — Меня спасла Вейлона.

— Дракона больше интересовал корабль, — сказала морская эльфийка, также поднимаясь на борт.

— Димернести! — завизжала Блистер. Она подбежала к эльфийке и протянула руку, чтобы поприветствовать ее. — Настоящая, живая, морская! — Кендерша мельком глянула на Ферил, удивленно подняла бровь, заметив, что та не одета, но тут же полностью переключила внимание на незнакомку.

Риг краем уха слышал, как Блистер забрасывает Вейлону вопросами, но его взгляд был прикован к Ферил. Увидев, что лицо Каганести покрылось краской смущения, он быстро снял рубашку и передал ей.

— Вейлона, — представила новую подругу Ферил. — Она целительница у Димернести. Я обязана ей жизнью, и Дамона она тоже спасла.

— Попыталась, — сказала морская эльфийка. — Дамон… — Ее гладкое личико выражало некоторое замешательство и интерес к тому, как гном лечит бывшего рыцаря. — Я учусь у Нукуалы.

— Нукуала будет рада узнать, что Брин мертв, — добавила Ферил.

— Будет очень рада, — ответила Вейлона. Она изучающее посмотрела на гнома, наблюдая за движениями его пальцев.

Дамон тяжело вздохнул, открыл глаза и схватил гнома за руки. Тот перевернул бывшего рыцаря на живот, и Грозный Волк долго кашлял, извергая воду, которой он наглотался. Джаспер заботливо поддерживал его, чтобы Дамон не упал за борт. Наконец бывший рыцарь пришел в себя настолько, что смог оглядеть собравшихся.

— Через некоторое время лихорадка пройдет, — сказал гном, — Останется пара синяков. Тебе нужен отдых.

— Спасибо тебе, — сказал Дамон гному. — Снова.

Джаспер улыбнулся, но его взгляд был прикован к морской эльфийке.

— Всегда рад помочь людям, которые меня ценят. — Он мотнул головой, чтобы полностью прийти в себя, вздохнул и снова посмотрел на Дамона. Гном помог ему встать на ноги и нахмурился, когда Грозный Волк пошатнулся и едва не упал на Джаспера.

— Подозреваю, что отдых — это не больно, — сказал ему Дамон. — Вейлона, спасибо и тебе. — Он встретился взглядом с Ферил; на его лице отразилась радость, потому что с Каганести ничего не случилось. Она кивнула ему в ответ, проследив взглядом, как Джаспер проводил его до трапа.

Потом в воздухе зазвенели веселые голоса Ферил и Вейлоны.

— Оставайся у нас, погости, — предложила Вейлона. — Нукуала сказала, оставайся. Поможешь нам.

— Ты можешь оставаться столько, сколько пожелаешь, — заявил Риг. — Мы все равно никуда не поплывем, — он махнул рукой в сторону сломанной мачты, — пока Палин не отнесет нас куда-нибудь с помощью магии.

Вейлона и Ферил переглянулись. Ферил дотронулась до коралловой короны на голове, и обе девушки заулыбались.

— Что такое? — спросил Риг, не понимая их молчаливого разговора.

— Дай мне немного времени, — ответила Ферил. — Мне надо найти какую-нибудь другую одежду, а Вейлона пока все объяснит.

— Что объяснит?

Фиона подошла к мореходу и ласковым рукопожатием усмирила его гнев.

— Может, тебе и для Вейлоны что-нибудь подыскать? — крикнула Фиона Ферил, когда Каганести уже спускалась по трапу.

— Морской эльф, — зачарованно произнес Ворчун. Он пристально посмотрел на Вейлону, на ее длинные вьющиеся волосы, отливающие серебром на солнце, потом протянул огромную руку, чтобы пожать ее изящную ладошку. — Красивая морской эльф.

Вейлона слегка покраснела, улыбнулась и хотела ответить полулюдоеду, но Риг остановил Димернести, сообщив, что Ворчун глухой.

— Но он определенно не слепой, — шепнул мореход на ухо Фионе.

— И ты тоже, — ответила она. — Пойду-ка я помогу Ферил найти что-нибудь потеплее для Вейлоны.

Было уже за полдень, когда «Нарвал» наконец отправился в путь к берегам Кхура, конечно избегая гавани Ак-Кхурман. Риг решил не испытывать судьбу, ведь теперь там могло оказаться еще больше Рыцарей Такхизис.

У штурвала стоял Ворчун, Дикий лежал у его ног, свернувшись калачиком. Фиона, Риг и Вейлона устроились на кабестане. На этот раз на морской эльфийке была надета длинная темно-зеленая туника, подхваченная на талии поясом.

Хотя Димернести знала немного слов на общем языке, она умудрилась рассказать несколько историй из своей жизни в Димерносте и об ужасах, которые пережил ее народ из-за дракона.

Джаспер оставался в каюте с Дамоном, пытаясь вылечить ожоги на его лице.

Блистер тоже не выходила на верхнюю палубу. Она рылась в трюме, ища продукты, которые могли сохраниться во время битвы с драконом. Кендерша всем пообещала кое-что «вкусное и интересное» на обед, чтобы отпраздновать гибель морского дракона, и теперь нашла бутылку чего-то фиолетового, что могло быть вином.

Ферил устроилась на носу корабля и наблюдала за волнами, которые несли «Нарвал» к цели. Корабль плыл в полный штиль так быстро, как будто шел под парусом. Вейлона вызвалась, время от времени помогать Ферил следить за волнами.

Риг предположил, что путь займет полторы недели, на три дня меньше, чем им понадобилось, чтобы добраться до королевства Димернести. «А куда потом? — спрашивал он себя. — Даже если бы Палин сам точно знал, куда бросить силы, сможем ли мы остановить возвращение Такхизис? Выяснил ли Палин, где именно она должна появиться?»

Глава 18 Привал Ариакана

Палин сосредоточился на заклинании, которое должно было отнести его к Привалу Ариакана, на тысячи миль от Башни Вайрет.

— Подожди! — Мягкий бесполый голос заставил его остановиться, и магия исчезла, не успев перенести его в место назначения. В комнату проскользнул Темный Чародей. — Я настолько уверен, что Такхизис появится в пещере, что рискну отправиться с тобой.

Палин, прищурившись, посмотрел на фигуру в темном плаще.

— Если ты прав, то поблизости должны быть драконы. И конечно, там появятся Рыцари Такхизис. Это может быть опасно.

Темный капюшон качнулся в знак согласия.

— Я изучил драконов более подробно, чем ты, Маджере. Увидеть одного из них поближе стало бы кульминацией моих ученых занятий.

— Кульминацией… — Палин тихо усмехнулся, но сразу посерьезнел, не будучи уверенным, пошутил Темный Чародей или нет.

— Кроме того, я не покидал эту Башню уже много лет, — добавил мат. — Тебе, возможно, понадобится помощь.

— С этим не поспоришь.

Палин взглянул на свою левую руку. Рядом с обручальным кольцом было надето Кольцо Даламара.

Темный Чародей внимательно посмотрел в лицо соратника.

— Ты пользовался раньше такой магией? — поинтересовался он.

— Много раз, — ответил Палин. — Я ношу Посох Магиуса уже несколько лет, правда, давно им не пользовался.

— Тогда мы уже должны быть в пути.

— Буду рад твоей компании. — Палин подумал об Аше, всем сердцем желая ее увидеть, как только вернется из своего похода. Он хотел, чтобы Темный Чародей оказался прав, ему нужны были доказательства того, что Богиня вернется на Кринн именно в пещере. Потом Палин мог бы с помощью магии переправить друзей в это место вместе с артефактами, которые они собрали. — Готов?

Темный Чародей едва кивнул головой.

Палин снова сосредоточился на заклинании и на Кольце Даламара. Он вытягивал из кольца энергию, поднимая ее высоким светящимся столбом в одной из комнат Башни Вайрет. Каменный пол под их ногами исчез, и через мгновение оба мага уже стояли на горном склоне в самом сердце Нераки.

Темный Чародей огляделся:

— Это не пещера.

Палий покачал головой.

— Нет, но мы очень близко. Мне не хотелось появиться в самой гуще собрания сил Зла. Лучше немного изучим местность.

— Как пожелаешь, — сказал Темный Чародей. — Веди меня, Маджере.

Палин стал подниматься по узкой горной тропинке. Солнце перевалило за полдень, его оранжевые лучи окрашивали горы в теплые оттенки и согревали кожу. Маг глубоко вдохнул. Воздух за пределами Башни, вдали от дыма магических экспериментов, казался сладким;.

Он слышал, как Темный Чародей, идущий следом, что-то бубнит себе под нос. Кожу начало покалывать, и Палин понял, что соратник произнес заклинание невидимости.

— Что ты знаешь об Ариакане? — прошептал Темный Чародей.

— Это исчадие Бездны, но он показал себя благородным рыцарем. Ариакан многое перенес и стоит того, чтобы им восхищались.

Темный Чародей кивнул:

— И у него хватило знаний, чтобы создать Рыцарство Такхизис. А знания он почерпнул у Соламнийских Рыцарей.

Палин кивнул в ответ:

— Видимо, так. Это соответствовало расстановке сил после Войны Хаоса, остатки Рыцарства Владычицы Тьмы заселили эту землю, которая названа по имени города, где некогда был храм Такхизис.

— Она построила Нераку, ведь так?

— Она заставила ее построить. Легенда гласит, что Такхизис посадила в землю краеугольный камень Храма Короля-Жреца Истара, из которого выросло ужасное здание, там она собирала и сплачивала свои силы. Позднее город разросся в это большое, мрачное место.

— И все в городе исполняли ее прихоти, — сказал Темный Чародей. — Значит, сюда она и возвратится. Хозяин ошибается, если думает иначе. Наше путешествие сюда заставит его признать свою неправоту.

Они замолчали, продолжив путь по узкой тропе. Большинство местных пейзажей выглядело одинаково: бесплодные, неприветливые и неприступные. Между горными хребтами зеленели узкие долины. Вулканы в этой стране можно было встретить на каждом шагу. Это был идеальный климат для красных и синих драконов, и Палин знал, что их поблизости немало.

Незадолго до заката маги достигли входа в пещеру. Он напоминало широкий, глубокий шрам на лице скалы и был достаточно большим даже для драконов. Подойдя поближе, путешественники заметили дым, поднимающийся над тремя лагерными стоянками. Темный Чародей предположил, что поблизости разбил лагерь гарнизон Рыцарей Такхизис.

— Мы должны зайти внутрь пещеры и убедиться. — Он внимательно посмотрел на Палина. — В конце концов, мы уже проделали такой большой путь.

— Не возражаю.

Палин глубоко вздохнул. Он почувствовал, что его руки дрожат от ожидания и страха перед неизвестным в извилистых горных лабиринтах. Он скользнул внутрь пещеры, держась одной рукой за стену, чтобы не потерять дорогу. Его кожу опять начало покалывать — заклинание невидимости постепенно теряло свою силу. Палин надеялся, что оно им больше не понадобится. Мгновение оба мага стояли молча, слыша лишь ветер, посвистывающий в длинных коридорах. Воздух в пещере был сухим и теплым. Они пробирались вперед, стараясь успокоить взволнованное сердце и дрожащие руки.

Пещера была глубокой, и чем дальше они шли, тем меньше света проникало в нее. Палин подумал, что здесь пригодилось бы зрение Ферил. Он не мог видеть Мага Теней, шедшего за ним, но ощущал, что он был там.

Пол пещеры резко пошел вниз, коридор извивался узкой спиралью. На мгновение Палин представил себе, что он следует за Ариаканом тем путем, который этот человек проделал много десятилетий назад, следуя за морскими ракушками, указывающими путь к спасению. Но не было никаких морских ракушек, чтобы вести Палина, и он сомневался, что сейчас пещера безопасна.

Он остановился, ожидая отставшего Темного Чародея.

— Маджере?

— Я вижу.

Впереди мелькал мягкий свет, бледно-серый, мерцающий. Через несколько мгновений они оказались в огромной пещере, где могло поместиться сразу несколько драконов.

Дюжина факелов слабо освещала каменное помещение. Они горели, словно по волшебству, не дымя и не коптя.

— Пусто, — прошептал Палин. Он прошел в центр пещеры, тщательно исследуя помещение. На полу был толстый слой грязи, на котором виднелись следы. — След маленького дракона. Действительно, может быть, ты прав.

— Действительно, Маджере, — ответил Темный Чародей.

Неожиданно перед Палином вспыхнул шар горячего света, мгновенно спалив одежду и волосы мага.

Палин корчился в агонии, душераздирающе крича, в то время как холодная, логическая часть его рассудка твердила, что он умрет через несколько минут, если не начнет действовать. Маг сосредоточился на Кольце Даламара и попробовал с помощью его силы уменьшить невыносимую боль. Он упал в грязь, желая охладить обожженные руки. Даже дышать было больно — легкие пылали. Палин глазами искал Темного Чародея, но ничего не видел в темноте. Шаровая молния ослепила его. «Что это? Дыхание дракона? Заклинание?» Палин задавался вопросами, прислонившись к стене пещеры. Он поглядел на факелы. Они всё еще пылали. От Темного Чародея не осталось и следа. Маг подозревал, что все еще жив только благодаря Кольцу Даламара.

— Маджере, — вдруг услышал он голос соратника. Палин посмотрел в сторону, откуда слышался голос, но снова никого не увидел. Затем посреди пещеры появилось мерцание — в воздухе парил Темный Чародей. Его седые волосы развевались, хотя не было никакого ветра. Серебряная маска на лице скрывала его эмоции. Широкие рукава на этот раз были завернуты до локтей, на руки надеты длинные белые перчатки.

От пальцев Мага Теней расходились лучики света, словно ленты красных и желтых светлячков.

— Что ты делаешь? — Палин закричал от острой боли, которая пронизывала его насквозь. Он искал поддержки лишь у Кольца Даламара, которое могло бы его защищать.

— Не будь глупцом, — услышал он ледяной ответ. — Попытки остановить прибытие Темной Королевы бесполезны! Умри, Маджере! — сказал Чародей, бросая обжигающие лучи света в Палина.

На этот раз магу не удалось уклониться от шаровой молнии. Он кричал, теряя силы и магическую энергию.

— Прекрати! — Палин задыхался.

— О, я едва начал, Маджере, — издевался Темный Чародей. Он больше не говорил шепотом.

Палину показалось, будто устами его соратника говорит кто-то другой.

— Веря мне, полагая, что Такхизис могла бы возвратиться в этом месте, здесь, вы потеряли время. Ты даже вылез из своей драгоценной Башни. Теперь ты один, а твои друзья далеко. А ведь Хозяин прав. Владычица Тьмы возродится на Окне к Звездам. Она будет повторно рождена там намного раньше, чем ты ожидаешь. Через три недели, Маджере. Жаль, что ты не увидишь этого великого события. Зато ты умрешь, зная, что драконы победят. Всебесцветную теперь ничто не остановит!

— Предатель! — бросил Палин. — Предатель!

— Нет, я не предатель. Разве я предал Темную Королеву? Я достаточно терпел, Маджере, достаточно, потратив столько лет с тобой и Хозяином Башни. Я работал с вами, ел с вами, слушал душещипательные истории твоей жены, детей и внуков. Выслушивал переживания о бедной мертвой Золотой Луне, глупые мечты о борьбе с драконами. Я завоевал ваше доверие, Маджере, признай это. Я даже помог вам в сражениях против меньших драконов, чтобы завоевать его. А ты был таким доверчивым глупцом!

Я присоединился к Последнему Тайному Совещанию и помог вам обнаружить новые волшебные эпохи в прошлом Кринна, потому что Малистрикс побаивалась Берилл. Я позволил вам бросить вызов врагам красной драконицы, чтобы ей легче было контролировать их.

— Но почему? — Палин кричал от негодования и боли, вызванной новой вспышкой света. — Для чего такая сложная игра?

— Шпионаж — необходимая игра в любой войне, Маджере. Будучи одним из вас, я информировал Повелительницу о каждом вашем шаге. Я мог сообщить, куда отправились твои жалкие друзья: Диковатая Эльфийка Фериллиаф, наглый мореход, его глухой слуга и все остальные. Даже твоя дорогая, сладкая женушка, даже несчастная, замученная марионетка — Дамон Грозный Волк. Все! Все они сейчас мертвы, потому что ты всегда сообщал мне об их местонахождении! Мертвы, потому что ты помогал мне!

Слова Темного Чародея оборвались диким смехом, который, замирая, походил на рыдания.

— Нет! — Руки Палина дрожали, он даже не пытался себя успокоить, напротив, накапливал раздражение вместе с энергией Кольца Даламара.

— Мертвы! Да! — продолжал Темный Чародей. — Мои донесения позволили красной владычице послать своих потомков в холмы Блотена.

— Потомкам не удалось их убить!

— Ясно было, что они подведут, ты, идиот! Они должны были вселить в сердца твоих друзей страх и беспокойства Потомки гнали их в нужном направлении, словно скотину, Маджере. Но Рыцари Такхизис не знают поражений. Рыцари блокировали гавань в Кхуре. Они ожидают твою жену и всех остальных. Рыцари убьют их всех.

Палин недоверчиво покачал головой:

— Они прорвались через кольцо оцепления. Я разговаривал с ними после этого! Они стерли с лица земли твою проклятую блокаду!

— Лишь первую блокаду, Маджере. Малистрикс этого и добивалась. Разве ты не понимаешь? Красная драконица жаждет завладеть Короной Потоков, так же как и ты. Она хочет обладать древним волшебством. Она хотела, чтобы твои друзья принесли ей Корону Потоков. Брину не удалось заполучить для нее этот артефакт, но твои друзья — другое дело. Ах, им это удалось. Малистрикс будет довольна. Теперь по всему побережью расставлены Рыцари Тьмы, ожидающие их возвращения. Намного больше Рыцарей Такхизис, чем было в гавани Ак-Кхурмана. Если они вообще вернутся. Красная владычица послала за ними морского дракона, живущего у рифа Димернести. Ты же знаешь, Малис может общаться на расстоянии с любым повелителем. Все твои друзья умрут! А Корона Потоков и Кулак Э’ли достанутся Малистрикс. — Руки Темного Чародея раскалились докрасна, как горячие угли, а голос повысился до крика. — И ты тоже умрешь, Маджере!

Из его пальцев полился красный и белый свет, столь яркий, что скала над головой Палина начала крошиться. Посыпались осколки, Палина засыпал каменный дождь. В то же мгновение в руке Маджере появился ярко-алый щит, сотканный из пламени, — порождение Кольца Даламара. Он отражал лучи Темного Чародея, подобно зеркалу.

Палин поднял щит и почувствовал, как на него обрушились потоки света и огромные камни. Темный Чародей взревел, как дракон. Жара, вызванная двумя заклинаниями, сделала воздух таким сухим, что трудно было дышать.

«Возвращение, — шептал Палин, сосредоточившись на пламенном щите, кольце и на Темном Чародее. — Возвращение».

Гулким эхом по пещере пронесся крик. Этот голос, несомненно, принадлежал женщине. Темный Чародей оказался женщиной!

Темная Чародейка корчилась в судорогах, ее одежда рассыпалась на глазах. Все ее лицо казалось слиянием камня и света. Наконец она рухнула на пол. В воздух поднялось облако пыли.

Палин опустил щит. Спотыкаясь, он подошел к Чародейке и опустился на колени рядом с прежним союзником.

— Но почему? — прошептал он.

— Встать на сторону драконов значит выжить, — ответила она, задыхаясь. — Я должна служить красной повелительнице. Она будет… она будет… — Кровь запекалась на пересохших губах женщины.

— Нет, — сказал Палин. Он поднялся, подошел к стене пещеры и выбрал один из упавших камней, затем возвратился к Темной Чародейке. Ее глаза пылали красным огнем, руки дрожали, она сжимала медальон, который висел на ее шее. Маджере поднял осколок скалы, и тот… глухо ударился о каменный пол пещеры.

Темная Чародейка произнесла короткое заклинание перемещения и исчезла.

Палин упал на колени. Все его тело пронзала невыносимая боль. И это, от руки того, кого он в течение многих лет считал другом. Маг стонал от боли и сознания такого чудовищного предательства. Но даже в такой момент он думал о жене и молился, чтобы с ней не случилось беды.

Его муки не прекращались. Палин закрыл глаза. Кольцо Даламара засверкало яркими красками. Он возвращался в Башню Вайрет.

Глава 19 Великое собрание

Последние лучи заходящего солнца легко касались Окна к Звездам, огромного плато в Кхуре, окрашивая землю в теплый бронзовый цвет. На этом фоне четко вырисовывались профили семи больших драконов, сидящих в круге, образованном из огромных древних камней.

Их массивные тела напоминали красочные горы, каждая из которых не походила на остальные.

Малистрикс сидела в северной части площадки, перед одним из самых больших камней Окна. Позади нее возвышался другой такой же мегалит. Воздух между камнями-близнецами застилала серая дымка, но иногда в просветах можно было увидеть звезды.

Новый лейтенант, крупная самка по имени Холлинтрес, лежала справа от Малис. Слева сидел Келлендрос, ее супруг. Он один мог позволить себе лишь слегка склонять голову, разговаривая с красной владычицей. Гейл лежал в тени Келлендроса, выражая таким положением свое уважение синему повелителю. Малистрикс ясно дала понять Гейлу, что участие в церемонии — великая честь для него, даже большая, чем наследование пустыни Келлендроса и Палантаса.

Другие лейтенанты вместе с несколькими красными драконами, которых Малис хотела отблагодарить за службу, ждали у основания плато с отрядами варваров, хобгоблинов, гоблинов, людоедов, драконидов и Рыцарей Такхизис.

Белый дракон Геллидус сидел напротив Малистрикс и мучился от жары. Его ледяные синие глаза смотрели прямо на нее, наблюдая за каждым жестом, за выражением морды.

Онисаблет тоже наблюдала за поведением Малис, хотя ее огромные черные глаза следили и за другими драконами.

Лишь Бериллинтранокс избегала пристально смотреть в глаза Малис.

Перед каждым драконом были высыпаны сокровища, сверкающие драгоценности, которые некогда составляли казну самых богатых семейств Ансалона, волшебные предметы, светящиеся от магической энергии, артефакты, выторгованные за заложников.

Подарок Геллидуса лежал на самой вершине горы сокровищ: щит из платины в форме полумесяца. Его края мерцали подобно звездам. Как говорили, этот щит выковала сама Лунитари для своего жреца, заключив в него частицы принадлежащей ей луны.

Подарок Берилл был истинной жертвой с ее стороны и представлял собой диск, выточенный из аметиста, который обладал магическими свойствами. Легенда гласила, что много лет назад Боги подарили этот драгоценный камень народу эрдов; если использовать камень должным образом, то с его помощью можно создать лекарство от любой болезни, даже от старости. Аметист лежал на сверкающем щите, который назывался Щитом Гномьих Королей.

Онисаблет удалось заполучить лишь один древний артефакт: меч, называемый Мечом Эльфийской Славы. К этому подарку черная повелительница добавила множество незначительных волшебных вещиц, какими она обладала. Сабл принесла даже подарки своих подданных. Она знала, что под властью Богини-драконицы сможет собрать еще больше сокровищ.

Подношение Келлендроса было наиболее приятным. Как и предполагалось, он назвал Малис королевой своего сердца. На его горке сокровищ лежали два Медальона Веры, которые когда-то носила жрица Мишакаль Золотая Луна. Еще он подарил кристаллические ключи, способные открыть любой замок, — они мерцали в апельсиновом свете заката. Но самым главным подарком было Копье Хумы, за которое Скай заплатил ожогами и болью. Шторм над Ансалоном еще помнил, как долго он лечил обожженную лапу после того, как с Копьем покинул остров Шэлси.

— Когда небо потемнеет и полная луна поднимется на небосклон, окутанная грозовыми облаками, я стану Богиней, — начала Малистрикс. — Ночь объявит рождение на Кринне новой Богини, единственной Богини, которую будет знать этот мир. Я приведу вас к величию, о котором вы могли только мечтать. И никто не остановит нас. Мы завоюем весь Кринн.

— Малистрикс, — сказал Геллидус почтительно и поклонился.

— Темная Королева, — повторили другие.

— Звезды будут свидетелями моего возрождения, — продолжила красная владычица. — Звезды увидят новый Век Драконов! Смерть людям!

В предгорьях, выходящих к плато, Гилтанас задумчиво смотрел на магическую алебарду Дамона Грозного Волка.

— Я полагаю, что ты, Дамон, владеешь оружием намного лучше меня.

Риг нахмурил брови и открыл было рот, чтобы сказать очередную колкость, но остановился, увидев, что Дамон покачал головой.

— Я предпочел бы больше не иметь дела с магическим оружием, — ответил Дамон. Он дотронулся до длинного меча, который висел у него на поясе. — Меня вполне устраивает и этот.

— Я тоже предпочитаю обычный меч, — добавил Гилтанас. — Риг?

Мореход принял алебарду из рук Гилтанаса, хотя у него была сабля, а из-за пояса торчали рукояти дюжины ножей, еще несколько клинков были сунуты за голенища сапог.

— Я предпочел бы использовать Копье Стурма, — сказал он, посмотрев на Дамона. — К сожалению, оно утонуло вместе с «Наковальней Флинта». — Он вздохнул. — Если мы выживем, я обязательно достану это копье.

— С камнями против драконов не пойдешь, — грустно заметила Блистер и взяла в руки два кинжала Рига. — Думаю, что и это нам не поможет.

Фиона, Ворчун, Вейлона и Аша несли мечи и шиты. Все это оружие Палин выковал из артефактов, которые удалось собрать в сокровищнице Башни Вайрет. Оружие сохранило некоторую волшебную силу, но, конечно, не могло сравниться с магической алебардой, хотя прорезать толстую шкуру драконов все равно было в состоянии.

Палин выглядел больным, а без волос еще и древним стариком, хотя ему было всего лишь слегка за пятьдесят, однако его глаза искрились от предвкушения битвы. На пальце мага мерцало Кольцо Даламара. Палин намеревался отправить Ашу обратно в Башню, зная, что на этом плато место лишь обученным воинам, но, посмотрев в ее золотые глаза, не увидел там ничего, кроме решимости принять участие в сражении. Эта решимость была особенно горячей после того, как он рассказал о произошедшем у Привала Ариакана. Магу пришлось уступить, он решил, что сражаться они будут вместе и, если такова судьба, вместе умрут на поле боя. Аша уже сталкивалась лицом к лицу с Хаосом в Бездне и теперь не могла оставаться в стороне от сражения, которое будет играть решающую роль в определении судьбы Кринна.

Палину было жаль, что Алин не присоединился к ним. Он никак не мог связаться с сыном с того дня, как тот оставил Башню и отправился в путешествие с золотым драконом. Однако маг знал, что добрые драконы стягивают свои силы и должны присоединиться к битве. «Рыцари Соламнии тоже собирались принять участие в сражении. Может быть, Алин сейчас среди них», — думал Палин.

Ферил не снимала с головы Корону Потоков, заявив Палину, что ни в каком другом оружии она не нуждается.

У эльфийки уже была возможность продемонстрировать возможности артефакта: когда в Балифоре Рыцари Такхизис не давали им сойти на берег, она просто утопила почти всех. Кроме того, Ферил использовала Корону, чтобы увеличить магическую силу своих заклинаний.

Джаспер нес Кулак Э'ли. Никто не оспорил бы права гнома владеть скипетром.

Сильвара с Гилтанасом разведали расположение войск противника, которые разбили лагерь вокруг основания плато. Сильвара уверяла всех, что сейчас на пути сюда находится множество добрых драконов. Она лично знала, кто захочет отдать свои жизни, лишь бы предотвратить возвращение Такхизис на Кринн.

— Это самоубийство, — шептал Гилтанас Палину, отведя мага в сторону. — Их армии слишком многочисленны. Мы не справимся. Одни только пять драконов-повелителей чего стоят. И еще два лейтенанта. Такхизис тоже возвращается. Это самоубийство, мой друг.

Палин встретился взглядом с женой и кивнул, жестом указывая на остальных.

— Они тоже это знают, — сказал он. — Но не попробовать…

— …означает добровольно сдать Кринн драконам. Я знаю. И это также было бы самоубийством, — сказал эльф. — Мы с Сильварой подождем, пока не зайдет солнце, потом поднимемся в небо. Мы будем наблюдать за вами, когда вы будете подходить к плато.

— И если мы не сможем подойти…

Гилтанас пробежался пальцами по рукояти меча.

— Тогда нападем мы с Сильварой, — тише добавил он. — И встретим дух Золотой Луны гораздо раньше, чем планировали.

Маг и эльф пожали друг другу руки. Через некоторое время Сильвара и Гилтанас улетели.

Небольшая группа людей пробиралась по узкой тропе, пролегающей между холмами на подступе к плато.

— Рыцари Такхизис, — бормотала Блистер. — Черное море. Руки чешутся за них взяться. Но не вижу ни гоблинов, ни хобгоблинов, ни людоедов, ни драконидов, о которых говорили Сильвара и Гилтанас. Когда они вылетали на разведку, здесь было много кого. И кто знает, где они прячутся. Может, за соседним холмом? А как мы об этом узнаем? Прогуляемся?

— Конечно, — ответил Палин, крутя на пальце сверкающее кольцо.

Через мгновение все они превратились в высоких людей. Рыцарей Такхизис. Даже Дикий получил черную броню, хотя он с трудом стоял на задних конечностях и постоянно фыркал. Единственное, что отличало их, так это цвет волос, которые выбивались из-под шлемов.

— Что это по мне ползает? — с раздражением спросил Риг у Фионы, разглядывая эмблему черепа на черном нагруднике. Он потрогал затейливый узор, а потом с удивлением посмотрел на Палина. Мореход не чувствовал металла — только кожу на груди и кинжалы на поясе.

— Это маска, — объяснил маг. — Надеюсь, достаточно хорошая, чтобы враги не разобрались, кто перед ними.

— Ничего себе! — завизжала Блистер, восхищаясь своей сверкающей броней. — Я выгляжу просто здорово!

Неожиданно она нахмурилась. Заклинание, конечно, сделало ее взгляд и образ внушительным, но голос все равно оставался тоненьким и нежным.

— Маска только для глаз, а не для ушей, — сказал Палин. — Будь осторожнее, не болтай. Это может нас выдать.

Блистер кивнула.

Скоро они подошли к первой стоянке — несколько дюжин рыцарей разместились на правой стороне холма. Ни один из них не обратил внимания на замаскированных путешественников, все были слишком заняты подготовкой к празднику — на вертелах жарились несколько кабанов, а варвары из местных кхурских деревень принесли хлеб и сыр.

Так друзьям удалось пройти еще несколько лагерей, и их нигде не заметили. На каждой стоянке царила праздничная атмосфера. Но хмельных напитков не было, и Дамон заметил, это удручает рыцарей.

Армии гоблинов выглядели совсем по-другому. Здесь били в барабаны, тренировались в стрельбе по соломенным мишеням. Молодые воины толпились у столов, ломившихся под тяжестью блюд.

Хобгоблины и варвары, казалось, были наиболее дисциплинированными в армии драконов. То и дело раздавались военные кличи, всюду велись разговоры о скорой победе. Командиры обещали солдатам, что их жизнь будет похожа на сказку, когда Богиня-драконица вернется на Ансалон.

У основания горы, за которой открывалось плато, стояло отборное войско Владычицы Тьмы. Здесь же отдыхали четыре красных дракона, один черный и один зеленый.

Дамон узнал командира Джейлан Телит-Мур, обходившую лагерь. Он решил обогнуть стоянку, чтобы избежать встречи с ней. Командир должна была ослепнуть в ядовитом тумане, выпущенном мглистом драконом, когда тот напал на Брукт, но Дамон сомневался в этом. Он знал, что женщина входит в Легион Рыцарей Черепа, воины которого обладали способностью излечиваться без помощи целителей.

Краем глаза он заметил несколько мужчин и женщин без доспехов, но в длинных черных плащах. Это были Рыцари Шипа. Грозный Волк не хотел рисковать. Воинам такого класса магические маски не могли быть помехой.

— Пойдем в обход, — сказал он.

— Врагов тут, похоже, даже больше, чем было в Бездне, — шепнула Аша Палину.

— В долине войска разместить легче, — ответил Палин.

— Эй, вы! Остановитесь!

Один из командиров столкнулся с Дамоном на повороте узкой тропинки, вьющейся вокруг холма. Рядом с Грозным Волком были Риг и Фиона, остальные отстали и не видели человека, который их остановил. Он снова заговорил:

— Малистрикс запретила подходить ближе! Немедленно возвращайтесь на свои посты!

Дамон пожал плечами:

— Малистрикс приказала привести этих людей наверх.

Рыцарь-командующий прищурился:

— Я сомневаюсь, что драконица…

— Вы сомневаетесь в драконице, сэр? Я веду Палина Маджере. Возможно, она захочет предложить его Такхизис, — проговорил Дамон, не отводя взгляда от глаз рыцаря, — Позвольте мне посмотреть на этого Палина Маджере.

Палин не мог видеть человека, но слышал весь разговор и чувствовал, как рука Аши в его руке нервно подрагивает.

— Все будет в порядке, — шепнул он. — Дамон знает, что делает.

Палин проскользнул за угол, мимо Рига и Фионы, сбросив предварительно обличие Рыцаря Такхизис.

Командир уставился на волшебника, рассматривая ожоги и шрамы на его лице, голове и руках.

— Раны были неизбежны. Это приказ Малистрикс, сэр! — сказал Дамон, показывая на Палина и притопывая ногой в нетерпении. — Если вы не разрешите мне сопровождать Палина Маджере и этих рыцарей на вершину плато, то вам придется объяснять свое решение ей. Я надеюсь, что красный дракон поймет ваши мотивы.

Командир снова прищурился и поджал губы.

— Идите! — рявкнул он, махнув на Дамона рукой. — Веди мага к красной владычице. Без сомнения, он станет лакомым кусочком для Темной Королевы.

Дамон кивнул и прошел мимо.

— Сработало! — послышался тоненький детский голосок. — Смотри, Джаспер, я же говорила, что уроки вранья, которые я давала Дамону несколько месяцев назад, дадут свои результаты.

Когда Дамон проходил мимо командира, ему послышался скрежет металла. Не задумываясь, он тоже достал свой меч и быстрым движением перерезал рыцарю горло.

Риг уставился на окровавленный меч и тихо присвистнул.

— Кто-нибудь может его найти! — предупредил Дамон морехода.

Палин закрыл глаза и провел большим пальцем по ободку Кольца Даламара. Фиона и Риг прислонили тело к скалистой стене, поросшей мхом, так, чтобы оно не упало.

— Он же не дышит, — пробормотал Риг.

— А еще, я думаю, они заметят кровь, — заметила кендерша. — И скажу вам, что это трудно не заметить.

Риг нахмурился, но вдруг его лицо снова просияло — маг произнес короткое заклинание, и воин стал выглядеть так, будто он заснул на посту, а сам Палин снова принял облик Рыцаря Такхизис.

— Спасибо, Палин, — сказал он.

— Будем надеяться, что никто не пойдет этой дорогой и не поскользнется на крови. — Маг поглядел на Дамона, который возобновил подъем на плато. — Лучше поспешим.

Они приближались к вершине, когда последний лучик солнца спрятался за горизонтом. Ветер, поднявшийся быстро и неожиданно, насквозь продувал их одежду и теребил спутавшиеся волосы.

На темном небе собирались облака, погружая долину в жуткую темноту. Дорожка заканчивалась, друзья дошли до самой вершины. Дамон потянулся к мечу.

— Быстрее! — бросил он остальным. Небо озарилось вспышкой молнии, и у больших камней четко обрисовались очертания драконов: синих и красных, зеленых, кружащих в воздухе над Окном к Звездам. Они четко выделялись на фоне грозовых облаков. Высоко в небе мерцали серебряные и золотые точки. Это летели добрые драконы. Палин знал, что на спинах многих из них сейчас сидят Рыцари Соламнии.

Над шумом грома и ветра ясно послышался свистящий голос, который скомандовал:

— Готовьтесь! Церемония объявления Нового Века начинается!

Глава 20 Возрождение

У Вейлоны ослабели колени, зубы застучали, и эльфийка прижала ладони к губам, чтобы не закричать. Димернести оглядывала плато и устроившихся на ней семь огромных драконов, пять из которых были повелителями. Она вспотела от страха больше, чем за все время перехода через пустыню Келлендроса. Драконы приводили ее в ужас.

Джаспер присел около Вейлоны и положил ей руку на плечо, пытаясь успокоить. Ворчун с Диким стояли позади них. Мельком взглянув через плечо, кендерша поняла, что полулюдоед — такой большой! — охвачен страхом так же, как и она — такая маленькая.

— Ты не боишься, — тихо, но твердо сказал Вейлоне Палин. — Страх перед драконами вызывает аура, окружающая их. Это ненастоящий страх.

— Ты можешь что-нибудь сделать? — спросила Аша, широко раскрытыми глазами наблюдая за драконами. Она и раньше сражалась с ними, во время битвы в Бездне, когда все они вышли в бой против Хаоса, но ей еще не приходилось видеть таких огромных.

— Я попробую помочь, — тихо сказал Джаспер и крепко сжал в руках Кулак Э'ли. — Скипетр может влиять на людей, поддерживая в них храбрость, но он не сразу начнет свое действие. Поначалу кому-нибудь еще будет страшно, но потом все пройдет.

Джаспер закрыл глаза.

— Золотая Луна, я верю, — прошептал он. — Есть ли у меня силы?…

Горячий ветер с плато принес запах серы. Время от времени небо прошивала молния, освещая драконов, парящих над кругом, выложенным из огромных камней.

Джаспер открыл глаза и внимательно посмотрела на Дамона, Рига и Фиону, поскольку они стояли совсем рядом. По выражению на лицах друзей гном понял, что страх отступал. Даже Вейлона успокоилась.

— Так сухо, — сказала она слабым голосом. — Кожу жжет, глаза горят. Так далеко до океана, далеко до дома. — Димернести подняла лицо к небу, зажмуриваясь при каждом ударе грома. Ее лиловые губы побледнели и вздрагивали, эльфийка закусила нижнюю губу и нахмурилась. Казалось, начинался шторм, но она могла точно сказать, что не будет никакого дождя, только сушь да жара. — Я думала, есть шанс, — размышляла она вполголоса. — Когда Брин умер, я поверила, что и других драконов можно убить. — Ее зрачки расширились, руки сжались на рукояти меча, который ей дал Палин.

— Шанс есть всегда, — сказала Аша. — Всегда!

Внезапно ветер завыл громче, началось землетрясение.

Малистрикс медленно и величественно шла к большому камню. Все драконы не сводили с нее глаз, с уважением преклоняя голову.

— Что происходит? — спросил Джаспер.

— Что-то, — ответила Блистер. — Я думаю, красная драконица собирается вызывать Такхизис.

Палин поджал губы и посмотрел на драконов, выбирая самого слабого из них. Он хотел было обнаружить себя и вступить в бой, но передумал, осознав, что тогда им придется сражаться со всеми драконами сразу. «Гилтанас был прав, — подумал он. — Это действительно самоубийство. Мы не имеем той силы, что необходима для победы хотя бы над одним из них».

Келлендрос вызвал новую молнию. Когда пыль после вспышки осела, друзья увидели, что в круге каменных глыб появился алтарь.

— Принесите артефакты, — прошипела Малис так, что заглушила гром, — и положите их сюда.

Драконы мгновенно подчинились. Один за другим подходили они к алтарю и бережно клали на него магические предметы, не замечая людей, которые за ними наблюдали.

— Ну когда? — прошептала Блистер. — Когда мы начнем? — Ее пальцы коснулись рукояти кинжала.

— Все! Кладите все! — Голос Малис эхом откликнулся в горах, заставляя каменные глыбы дрожать. Неожиданно ее глаза расширились — драконица заметила серебряных и золотых драконов, показавшихся в темном небе. Они напоминали блуждающие звезды. Черные, зеленые и синие драконы, которые кружились над алтарем, поднялись выше, чтобы встретить гостей. — Все! Сейчас же!

Все повелители работали очень быстро, за исключением Келлендроса. Его лапы медленно перебирали груду сокровищ, нащупывая кристаллические ключи. Медальон Веры…

— Только один медальон?! Трещина! — тихо позвал синий дракон, чтобы Малис не могла его услышать, и огляделся в поисках земляного колдуна, пока не заметил маленькую серую тень. Скай хранил в тайне присутствие карлика, будучи уверенным в том, что он откроет Врата во Мглу. — Где второй медальон, Трещина?!

Серый карлик пожал плечами.

— Отдай его! — прошипел дракон.

— У меня его нет, — ответил земляной колдун, его лицо было бесстрастным.

Синий повелитель зарычал, окинув остальных пристальным взглядом. Он положил на алтарь кристаллические ключи и одинокий медальон, но Копье Хумы осталось в общей куче сокровищ. Келлендрос не сводил взгляда с Малис.

— Слишком долго этот мир жил без Богини-драконицы! — кричала меж тем Малистрикс. — Слишком долго не было прочной власти! Ансалону нужна крепкая лапа, чтобы править им! Теперь она есть! Все это — я, и я — это все!

— Малистрикс! — взревел Геллидус. Воздух вокруг него мерцал белыми снежинками, осыпающимися из гигантской пасти дракона, и брызгами, в которые они немедленно превращались в горячем воздухе.

— Новая Темная Королева! — Берилл и Сабл кричали в унисон.

Из ноздрей красной драконицы повалил дым, показались язычки пламени, и Малис облизнулась. Во время беспорядочной пляски драконов трава на плато загорелась.

Лицо Палина Маджере побледнело. Среди фигур, мечущихся между кострами, его глаза разглядели фигуру предателя — Темного Чародея.

— Что случилось? — спросила Блистер, ее тоненький голос терялся в общем шуме.

— Это заклинание, — устало ответил Палин. — Она не вызывает Такхизис. Она думает, что она и есть Такхизис!

— Но я всегда думала, ну, так говорили, что Такхизис была красивой, — упорствовала кендерша.

Палин успокоил ее, погладив по светлым волосам.

— Сейчас! — призвал он друзей. — Мы должны действовать сейчас! Мы не можем ждать Гилтанаса и Сильвару! Серебряные и золотые драконы слишком далеко, и им навстречу полетели злые драконы. Предстоит сражение в небе! — Маг протянул руку к Геллидусу, концентрируя энергию на Кольце Даламара, чтобы извлечь магический огонь.

Время действия заклинания, которое Палин наложил на себя и друзей, закончилось, и личины Рыцарей Такхизис, словно вода, стекли с них на землю. Друзья снова стали самими собой, как и прежде.

— Теперь! — кричал Палин.

Риг с Фионой помчались вперед. Соламнийка настояла на том, чтобы атаковать именно Геллидуса, правителя Южного Эргота, наводившего ужас на рыцарей ее Ордена. Риг вызвался ей помочь в этом.

Блистер с Джаспером подскочили к Онисаблет Темноте. С ними была Вейлона.

Ворчун давно жаждал сразиться с Берилл, зеленой повелительницей, за жену и дочь, за сельчан, которые так хорошо его приняли. Берилл, конечно, не была виновна в их смерти, полулюдоед знал это. Но дракон, напавший на деревню, тоже был зеленым.

Аша начала наступление рядом с Палином, но он остановил ее.

— Не нужно меня защищать, — сказала она, держа наготове меч.

— Я и не пытался, — сказал он тихо-тихо. — Мне нужно, чтобы ты защищала меня.

Аша все поняла. Ее муж был самой большой угрозой для драконов и мог стать для них основной целью.

— Я отдам за тебя жизнь, — ответила она, поднимая щит и меч.

Дамон бросился к центру плато, прямо к большой красной драконице.

Ферил уже успели ранить, но она не оставляла надежды сразиться с Геллидусом, который разрушил ее родину.

Дамон видел одну лишь Малис. В воздухе стояла такая жара, что быстро пересыхало во рту. Неожиданно за спиной Грозного Волка появилась Ферил. Она прижала ладони к Короне Потоков и силой мысли смогла немного охладить воздух и повысить влажность над плата.

— Малистрикс! — взревел Дамон. — Ты сделала меня убийцей! Ты заставила меня убить Золотую Луну! Ты украла мою жизнь, будь ты проклята!

Красная владычица поглядела вниз и заметила человека, который размахивал мечом, бросая ей вызов. Еще минуту назад она сделала бы все возможное, чтобы убить его, но теперь она стала Богиней, и люди не стоили ее внимания.

Малис продолжила шептать заклинание, лишь искоса поглядывая на Дамона, оружие которого могло разве что поцарапать ее.

Каганести наблюдала за тем, как Дамон снова и снова нападает на Малис. Меч бывшего рыцаря не брал толстую шкуру драконицы, любой его удар находил лишь прочную чешуйчатую броню. В глазах Ферил стояли слезы. Она, наконец, полностью осознала, что драконица была виновата в отвратительных действиях Дамона. «Как я могла обвинять тебя в смерти Золотой Луны?!» — прошептала она.

От Короны Потоков начало исходить покалывание, артефакт подхватил слезы эльфийки и стал превращать каждую слезинку в реку.

В темном небе кружили черные, зеленые и синие драконы, не позволяя серебряным и золотым подойти ближе. Золотые драконы летели впереди. Они превышали числом серебряных. С ними также были медные и бронзовые драконы.

Гилтанас летел верхом на Сильваре, сжимая длинный меч. Черная владычица послала в их сторону огненную струю. Сильвара смогла увернуться от пламени, но попала в воздушную яму — ветер закружил серебряную драконицу и понес прямо в пасть черной. Гилтанас размахнулся и ударил мечом в горло Онисаблет, прямо под челюсть. Сабл взвыла и бешено замахала крыльями, чтобы удержать равновесие; на землю посыпался дождь из черной чешуи и крови черной владычицы.

Десятки серебряных драконов следовали за Сильварой, и это были лишь первые стаи, долетевшие до Окна к Звездам, — драконице удалось призвать к битве значительно больше соплеменников, чем она ожидала. Все они готовы были пожертвовать собой, чтобы препятствовать злобным драконам в исполнении их планов. Сильвара и Гилтанас тоже легко пожертвовали бы собой, если бы в этом была необходимость.

За серебряными летели другие драконы, которые не хотели снова жить под властью Темной Королевы. Они также были готовы к жертвам.

— Человек?

Берилл, зеленая владычица, остановилась и удивленно посмотрела вниз, на полулюдоеда, мчавшегося к ней. Однако удивление не помешало ей тут же открыть пасть и выдохнуть облако едкого дыма. Ветер понес его прямо на полулюдоеда и рыжего волка, который ни на шаг не отставал от хозяина, но оба они прижались к земле, дав облаку проплыть над их головами.

Ворчун застонал. Едкий дым все же задел его лицо и теперь жег глаза и легкие, жалил кожу. Дикий тянул полулюдоеда в сторону. Шерсть волка пропиталась ядом, но это, казалось, не волновало его. Благодаря зорким глазам Дикого Ворчун решительными шагами продолжал идти к драконице.

Берилл учуяла полулюдоеда, когда они с волком были уже совсем близко. Меч ударил ее в бок, а крепкие челюсти волка вцепились в лапу. Но все это не причинило драконице вреда и не стоило ее внимания.

Вместо того чтобы отразить нападение полулюдоеда, Берилл воззрилась на Малис. По шкуре красная драконицы побежали искры. «Что-то происходит! Церемония завершилась!» — подумала Бериллинтранокс.

— Малистрикс, моя королева! — выл меж тем Геллидус.

Огонь, вызванный Палином, растворял чешую белого дракона. По незащищенным частям его тела одновременно ударили рыжеволосая женщина и темнокожий человек. Мореход не переставал, удивляться возможностям магической алебарды. Стоило лишь размахнуться, и она сама наносила удар за ударом, один сильнее другого.

— Малистрикс! — звал красную драконицу Геллидус. Над ним, великим драконом, одерживал победу человек! Он причинял боль!

Фрост посмотрел ледяными синими глазами на Рига, втянул ненавистный горячий воздух в легкие и выдохнул волну холода со снегом и градом.

Фиона была знакома с тактикой Геллидуса. Она кинулась к Ригу, сбив его с ног и прижав к земле, чтобы мореход не стоял на пути у потока острых ледяных кристаллов.

Зубы Рига застучали от холода. Он сел на землю, на быстро таявший снег и замер, его руки и грудь кровоточили от множества ран, нанесенных кристаллами, разившими, словно рапира. Он знал, что был бы мертв, если бы Фиона не толкнула его на землю.

— Риг! — позвала соламнийка, поднимаясь на ноги. Она видела, что Мер-Крел ранен, и сама дрожала от холода. — Подбирайся к нему поближе, тогда он не сможет тебя достать! Быстрее!

Мореход подчинился и подполз почти к самому животу дракона. Освоившись, он размахнулся и вонзил лезвие алебарды между чешуек — и так раз за разом, стараясь нанести Геллидусу как можно больше ран.

Фиона присоединилась к Ригу, осыпая дракона ударами, а когда услышала, что он набирает воздух и уже готов выдохнуть новую порцию льдинок, утроила усилия.

Малис наблюдала, как Фрост пытается заморозить людишек, и вдруг увидела алебарду, которой размахивал темнокожий человек. Несомненно, это была та самая алебарда, которую Малистрикс хотела использовать в церемонии. Человек был серьезно ранен, но полон решимости и цеплялся за жизнь и за оружие, ударяя снова и снова.

Красная драконица почувствовала силу, которую излучала груда сокровищ, сложенных на алтаре. Она подошла ближе, и эта сила стала проникать в ее когти, лапы, течь по телу — в самое сердце. Церемония была в разгаре. Мир перед Малис застыл неподвижно. Это продолжалось всего лишь минуту, но какой прекрасной, сладостной, невыразимо приятной она была. В эту минуту красная владычица была Богиней.

Она могла убить Дамона Грозного Волка, а потом человека с магической алебардой. Она могла отнять алебарду у людей и спрятать ее. Она была Такхизис. Она была всем сущим. Малис посмотрела в небо и выдохнула столп пламени. Она была счастлива.

Дамон почувствовал, как огонь обжигает ему плечи, но эта боль не шла ни в какое сравнение с той, которую причиняла ему алебарда после убийства Золотой Луны.

— Малис! — кричал ей Дамон.

Ферил смотрела на массивный подбородок красной драконицы, ощущая прохладу, идущую от воды, которую собирала вокруг нее Корона Потоков. Эльфийка закрыла глаза, и тонкая, но очень сильная струя воды вырвалась из Короны. Словно копье, вода ринулась к Малис, прошивая ее тело. Над плато поднялось облако пара и повисло в воздухе, окутав драконицу, словно туман.

— Как вы смеете! — раздался вопль из центра облака.

Дамон подбежал к алтарю и стал перетаскивать сокровища, складывая их рядом с Ферил. Одна из струй воды случайно попала прямо в грудь Геллидуса.

— Моя королева! — проревел он.

Фиона не выдержала напряжения и упала рядом с белым драконом. Она оказалась на пути огненной волны, посланной Малис. Соламнийка лежала достаточно далеко от драконицы, но огонь достал ее и там. Кожа девушки пошла волдырями, и Фиона, забыв все тренировки, закричала от боли.

Ригу удалось укрыться от огня под мясистым животом Геллидуса. Из своего убежища он видел, как слезы безысходности выступили на глазах соламнийки. «Шаон», — шептал он, испугавшись, что Фиона уступит дракону, как это случилось с его подругой. Мореход подавил желание броситься к девушке, вместо этого он поднял меч и ударил белого дракона так, что лезвие алебарды не только рассекло шкуру и, плоть, но и разрубило кости.

Геллидус забил крыльями, взывая к братьям, парящим в небе. Он больше не хотел бороться. Новая Богиня Кринна могла проклинать его за это, но дракону было уже все равно — Фрост не выносил боли, которая сейчас усугублялась жарой. Наконец ему удалось встать на крыло, и белый дракон полетел на запад, к благословенному холоду Южного Эргота.

— Палин! — закричала Аша. — Фрост бежит! Наверное, Риг прогнал его! — Женщина видела, как мореход подбежал к Фионе, и вздохнула с облегчением, когда Риг поставил Фиону на ноги и они вместе двинулись к Онисаблет, — Палин, может, мы и вправду победим?

Маг покачал головой.

— Мы не можем их убить, — ответил он. — Мы не сможем убить даже одного из них. У нас недостаточно сил для этого. Но мы можем разрушить их планы. Это тоже большая победа.

— Не говори так, Палин. Возможно, мы…

Слова замерли на устах Аши. Из-за горы магических сокровищ вышли синий и красный лейтенанты: Гейл и Холлинтрес. Келлендрос послал самых верных соратников захватить Палина Маджере, мага, которого он ненавидел больше всего, которого, как он думал, убил на острове Шэлси несколько месяцев назад.

— Прикончите его, — прошипел Шторм над Ансалоном. — Прикончите Палина Маджере для Китиары.

— Палин…

— Я вижу их, Аша. — Маг поднял руку с Кольцом Даламара.

Келлендрос в последний раз взглянул на Палина и направился к сокровищам на алтаре. Синего повелителя мало интересовало, что же хотели и к чему стремились люди, нарушившие церемонию. Он думал теперь только о Китиаре, истинной королеве его сердца.

— Риг! — Блистер достала кинжалы и, словно молотками, стучала ими по задней лапе Онисаблет.

Мореход улыбнулся. Кендерша очень старалась, но кинжалы не причиняли черной драконице никакого вреда. У Вейлоны дела шли намного лучше, потому что клинок морской эльфийки был заколдован — он легко пробивал толстую шкуру.

Фиона и Риг поспешили на помощь кендерше и Димернести. Риг занял место рядом с Джаспером, который едва справлялся в одиночку.

Гном ударил по передней лапе Сабл Кулаком Э'ли, излучающим холодную энергию. Поток силы пронизывал все тело гнома и вырывался наружу, поразив черную владычицу.

Онисаблет зарычала так громко, что под ногами Джаспера затряслась земля. С ее громадных челюстей капала кислота, брызжа на гнома. Жидкость разъедала одежду Огненного Горна, обжигая его кожу, волосы, гортань, не давала дышать.

— Умри! — вскрикнул Джаспер и продолжал бить скипетром, несмотря на кислотный дождь. Но кислоты было слишком много.

«Я, наверное, умру, — подумал гном, отчаянно кашляя. — Даже точно — умру. Но почему я должен умирать? — Огненный Горн догадывался, что Кулак Э'ли, созданный Богом, помогает ему держаться за жизнь. — Кулак Э’ли и… Золотая Луна». Он ощущал присутствие жрицы Мишакаль рядом с собой так же, как и тогда, когда лежал при смерти в пещере. Целительница помогла ему восстановить веру в свои силы и возможности. Ее дух помогал ему и теперь.

Джаспер слышал, как шипит его кожа, видел, как она пузырится, и чувствовал сильную боль во всем теле.

— Джаспер! — Риг подбежал к нему. — Джаспер, выбирайся! Давай!

Дикий вопль отвлек внимание моряка. Послав струю пламени в Джаспера, Онисаблет стала отступать назад. Она гнала Блистер и Вейлону к краю плато, где оно обрывалось в ущелье.

— Животное! — закричал гном, поднимая слезящиеся от кислоты глаза на Сабл. Черная повелительница склонила к нему голову, но смотрела при этом на Малистрикс и Келлендроса. Последний абсолютно не беспокоился о глупых людишках и подступал все ближе к алтарю.

Онисаблет усмехнулась. Краем глаза она заметила человека с магической алебардой, который шел прямо на нее, — она ощущала силу оружия. Сабл видела, какие страшные раны нанесла алебарда Геллидусу. Драконица расправила крылья и коршуном бросилась на человека с алебардой, отбрасывая его в сторону алтаря, где спокойно сидел слепой Гейл.

Риг почувствовал мощный толчок и в следующее мгновение уже кубарем летел на синего дракона.

«Главное, не потерять сознание! — подумал он. — Я должен остаться на ногах».

Мореход ударился о землю, и его окутала чернота.

— Животное! — повторял Джаспер. Гном только сейчас понял, насколько Онисаблет крупнее Брина, которого он помог убить. — Грязное животное!

Брызги очередного плевка Сабл попали в рот Джаспера. Кислота обожгла ему язык, и говорить стало намного труднее. Гном выплюнул кислоту, но некоторая ее часть перемешалась со слюной и, когда Огненный Горн сглотнул, обожгла его легкие.

Черная владычица подняла лапу, намереваясь раздавить гнома и вернуться к церемонии, но Джаспер успел откатиться, и Сабл задела лишь его руку.

Гном взвыл. Ужасная боль в размозженной руке присоединилась к боли, причиняемой кислотой.

— Я верю! — проговорил он сквозь сжатые зубы. — Я верю! — Чувство, что Золотая Луна рядом, многократно усилилось, успокаивая гнома. — Верю! — Джаспер встал на ноги и нашел в себе силы поднять скипетр одной рукой. — Умри, Онисаблет! — крикнул он, — Умри!

«Твоя вера сильна, — прозвучал в сознании гнома шепот целительницы, — Положись на нее, мой друг».

В воздухе рядом с Джаспером заплясали искорки, из которых внезапно соткался образ жрицы Мишакаль. На ее груди поблескивал Медальон Веры.

— Золотая Луна? — только и смог вымолвить Огненный Горн.

Она кивнула, погладив его по плечу. Рука целительницы была теплой и вполне осязаемой. «Это не призрак, — вдруг понял гном. — Больше не призрак!»

Золотая Луна была одета в кожаные штаны и тунику. Ее волосы украшали бусинки и перья, как это принято в племени Кве-Шу. Жрица была такой, какой ее описывал дядя Флинт молодой и полной огня, такой, как во время Войны Копья.

— Я здесь, Джаспер, — тихо сказала она с печалью в голосе. — Я действительно жива. Еще не пришло мое время умирать. Речной Ветер убедил меня вернуться.

«Как? — хотелось спросить гному. — Как это возможно, что ты здесь? Это Боги приложили свою руку? Они, наверное, не ушли? Я сам видел, как Дамон Грозный Волк убил тебя, — думал он. — Я пробовал тебя спасти, но потерял веру. Мне не хватило ее, чтобы тебя удержать. Я тебя подвел. Прости меня».

Жрица улыбнулась, будто услышала его мысли.

— Мне нечего прощать, мой друг, — сказала она. — Доверься своей вере. Используй ее.

И Джаспер доверился. Он почувствовал искорку в своем сердце, собрался с духом и поднял скипетр высоко над головой.

— Золотая Луна жива! — закричал гном, нанося удар по лапе черной драконицы. — Золотая Луна жива! — Он сиял от счастья.

Сабл взревела. Брызги кислоты и черной крови летели в лицо Джаспера, но он не чувствовал боли.

— Золотая Луна жива!

Огненный Горн наступал, желая только одного — смерти драконицы. «Моя вера защитит меня!» — думал он.

Онисаблет взревела снова. На сей раз она напала на золотоволосую женщину, чье совершенство вызывало отвращение у Сабл. Черная лапа разорвала тунику Золотой Луны. Драконица приготовилась к новому нападению. «Гномом займусь потом, — решила Сабл. — Сначала уничтожу женщину». Онисаблет издала победный рев.

Позади нее, в центре плато, продолжалась церемония.

Келлендрос подобрался ближе к алтарю с артефактами, сжимая обожженной лапой копье, которым раньше владел Хума.

Малистрикс получила второй залп воды от Ферил, которая отгоняла драконов от магических сокровищ. Красная драконица упала, но не от ран, а просто потеряв равновесие. Малистрикс пустила струю огня в сторону эльфийки, но Ферил удалось его избежать и продолжить борьбу со стороны Дамона Грозного Волка. Дамон не отступал — память о том, как Малис владела его сознанием, превратив его в марионетку, была слишком сильна. Да, он был марионеткой, но единственной марионеткой, сумевшей бросить вызов Малистрикс.

Красная владычица рычала, изрыгая одну струю огня за другой.

Позади нее Келлендрос перебирал сокровища. Он уже занял ее место на алтаре.

— Ах, Китиара! — вздыхал он. — Моя королева! Тело Малистрикс недостаточно хорошо для тебя. Я выберу другое.

Трещина суетился у ног Шторма над Ансалоном, скрываясь в его тени, воруя артефакты и мечтая о Мгле.

— Келлендрос! — прошипела Малистрикс. Она бросила взгляд через плечо и заметила Келлендроса на своем месте. — Прочь отсюда! Это моя церемония! Убери лапы от моих артефактов!

Шторм над Ансалоном смотрел, как Малис поворачивается к нему всем телом, как ярость искажает ее лицо, а из ноздрей вырываются языки пламени. Но огонь ее был слабее, чем жар раскаленного копья, которое обожгло его когда-то. Волшебная энергия истекала от артефактов и заряжала Ская небывалой силой.

Келлендрос посмотрел на Гейла и Холлинтрес, надвигавшихся на Палина Маджере и женщину с золотыми глазами.

Он видел, как Берилл, зеленая повелительница, заносила лапу над полулюдоедом, видел рыжего волка, который кинулся ей наперерез, спасая друга. Вот так он хотел бы спасти Китиару. Когда же Берилл ударила волка, тот вспыхнул, превратился в полный света шар и на время ослепил драконицу. Келлендрос понял: это перевоплощение.

Потом синий владыка взглянул на Золотую Луну — он узнал хозяйку Цитадели Света. Женщина была в когтях у Онисаблет. Кислота дождем капала с челюстей черной владычицы, сжигая кожу Золотой Луны, как сожгла лицо гнома несколько минут назад.

— Золотая Луна! — кричал Джаспер. — Бегите!

— Моя вера защитит меня, — отзывалась она. В голосе и глазах целительницы была глубокая печаль. Ее пальцы дрожали, слезы катились по щекам, но жрица Мишакаль повторяла: — Моя вера защитит меня! — Она крепко вцепилась в Медальон Веры, висевший на груди.

— «Медальон!» — Шторм над Ансалоном, наконец, понял, что это Золотая Луна, а не Трещина взял второй медальон из его груды сокровищ. Она вернулась из мира мертвых, чтобы потребовать назад свое имущество. Из мира мертвых! Вот так должна вернуться Китиара!

— Моя вера! — воскликнула она.

Онисаблет отдернула лапу, даже не задев целительницу, но тут же потянулась к ней второй лапой, целясь прямо в сердце Золотой Луны.

Келлендрос видел, как гном собрал всю свою волю в кулак и прыгнул на драконицу в тот момент, когда Сабл опустила когтистую лапу.

Острый коготь вместо сердца жрицы Мишакаль пронзил сердце Джаспера.

Однако Кулак продолжал сиять, опаляя Онисаблет. Человек с магической алебардой отбросил драконицу назад серией хорошо нацеленных ударов. Бок о бок с ним стояли рыжеволосая женщина и маленькая кендерша, которые также нападали на Онисаблет. Они не могли убить ее, Келлендрос это знал, но зато могли отвлечь черную владычицу на некоторое время.

Золотая Луна встала на колени перед упавшим гномом.

— Моя вера… — прошептала она. — Ты умер, как тебе и предначертано, Джаспер. Не я. Ты должен был умереть в этот день, друг мой, драгоценный друг. У меня есть ученики. В то время как я одна ничего не могу сделать против драконов, все мои ученики вместе и другие, которые еще появятся в будущем, могут многое. Именно поэтому я должна была возвратиться.

Теперь внимание Келлендроса привлек Дамон Грозный Волк, черноволосый человек, выступивший против Малистрикс. Эльфийка рядом с ним тоже была готова сражаться с новой Богиней. Она использовала волшебство короны из кораллов. Выстрел воды ударил Малистрикс прямо в пасть. Вместо огня из ее ноздрей пошел пар. Это нисколько не задело ее. Келлендрос знал, что у Дамона и эльфийки недостаточно сил. Их нападение не только не сдерживало драконицу, но еще и раззадоривало ее. Для Малистрикс и человек, и эльф были только надоедливыми комарами.

— Келлендрос! — кричала Малистрикс. — Уйди от сокровищ! Церемония моя! Все мое!

Шторм над Ансалоном в последний раз оглядел поле сражения и увидел небольшую фигуру, тихо, спокойно и терпеливо сидящую в отдалении. Она не была черной, скорее скрывалась в тени. Лишь на один миг Ская посетило сомнение; но это было так. За холодной, непостижимой маской он чувствовал огромную власть и скрытую силу.

— Китиара, — сказал себе Скай. Момент слабости прошел, и спокойствие вновь воцарилось в его душе, но Келлендрос чувствовал, что земля под грудой магических сокровищ начинает дрожать. Поток энергии ударил в его когти, рванулся по лапам — к самому мозгу. Скай чувствовал, что небывалая сила растет в нем с каждой минутой.

— Нет! — услышал он рев Малистрикс. — Я должна стать Богиней! Его должна стать я!

Красивое будущее, которое рисовала себе красная повелительница, в мгновение ока разбилось на мелкие кусочки, словно кристалл. Мир вокруг нее превратился в сплошной огонь, лед и пар. Малис казалось, что не тело истекает кровью, а се душа; мечты манят то там, то здесь, мелькая по всему плато искорками надежды, которые тают в тени. Для нее остались только злоба и месть. Она посмотрела на людей, осмелившихся напасть на нее.

Магическая энергия пронизывала синего дракона насквозь, заставляя светиться даже его рога.

— Среди остальных он может сойти за святого, — сказал Палин жене. Они пораженно смотрели на дракона — чешуя Келлендроса пылала так же ярко, как и солнце, его глаза блестели подобно драгоценным камням.

Свет переливался по всему его телу и, наконец, послал свои лучики в Окно. Огромный синий повелитель встал на задние лапы, прямо, как человек, его крылья опустились и прижались к бокам. В когтях Скай крепко сжимал Копье Хумы. Оружие больше не жгло его. Молнии мерцали в пасти дракона и в глазах, метались вокруг его когтей.

Земляной колдун, стоявший рядом с Келлендросом, скорчился от страха и смотрел на хозяина с недоверием.

— Шторм? — прошептал он.

Берилл замерла с поднятой лапой и поклонилась из уважения Келлендросу.

Онисаблет подошла к Келлендросу, не думая больше о Золотой Луне, оплакивавшей гнома.

— Келлендрос! — воскликнула Онисаблет. Холлинтрес и Гейл повернули головы, чтобы посмотреть на синего владыку. Холлинтрес увидела небывалую силу, которой теперь обладал Келлендрос, в то время как Гейл всего лишь думал, что магическая энергия, охватившая повелителя, заставила дрожать все плато.

— Нет! — ревела Малистрикс. — Там должна быть я! Я! — Она нервно скребла землю под собой огромными красными когтями, потом впилась взглядом в Дамона Грозного Волка. — Человек! — рявкнула Малис. — Ты сделал это! Ты меня отвлек! Ты за это заплатишь!

— Дамон Грозный Волк, — произнес Шторм над Ансалоном, растягивая слова. — Тебе нужна Малистрикс, Дамон Грозный Волк?

Дамон посмотрел на него, щурясь от яркого света, и заметил, что что-то яркое спускается к нему.

— Тебе нужна красная владычица? — громогласно повторил Келлендрос, так что у окружающих заложило уши.

Дамон протянул руки и поймал Копье Хумы. Он развернулся, ища глазами Малис, которая тихонько подобралась к сокровищам и собиралась захватить, сколько сможет унести.

Копье пронзило плоть Малистрикс, ушло глубоко в грудь. Она издала дикий крик, который сотряс все плато. Дамон попробовал вынуть Копье, но оно крепко застряло в красном теле. Грозный Волк выпустил его из рук и отошел в сторону. Малис корчилась на земле, а затем взвилась в небо.

Красная драконица удалилась от Окна к Звездам, унося с собой Копье Хумы.

— Келлендрос! — окликнула Ская Онисаблет. — Келлендрос! — и поклонилась.

Берилл, тихо рыча, сделала то же самое.

Их крик подхватили Холлинтрес и Гейл, им вторили драконы у основания горы.

— Слушайте меня! — взревел Келлендрос. Его слова заставляли дрожать горы. — Я — Келлендрос, Шторм над Ансалоном! Келлендрос, Хозяин Врат во Мглу! Келлендрос, которого Китиара, Темная Госпожа, именовала Скаем!

Огромный синий дракон обвел лапой скалистые горы, которые окружали плато. Над головой послышался гул — это летели черные, зеленые, синие драконы и выступившие против них серебряные, золотые, бронзовые и медные. Они вели сражение, но еще издалека увидели сияние над плато и остановили бой. Рыцари Соламнии, сидевшие на спинах добрых драконов, глядели вниз, напрягая глаза, чтобы понять, что же случалось.

Келлендрос вытянул остатки волшебной энергии из сокровищ, которые теперь были собраны у ног Трещины.

Шторм над Ансалоном обратился к камням, призывая их открыть Врата во Мглу. Мегалит пылал, дымный воздух между столбами-близнецами заискрился. Затем дымка расступилась, и за нею показалось чистое ночное небо с ярко сияющими звездами.

— Дом, — прошептал земляной колдун. Он попробовал подползти к мегалиту, но коготь Гейла удержал его на месте. — Мгла.

Камни пели все громче. Палин и его друзья закрыли уши ладонями.

— Палин Маджере! — обратился Келлендрос к магу. — На сегодня я дарю тебе и твоим друзьям жизнь! Драконы на этом плато не будут вредить вам, даю свое слово. Ни один не выступит против вас сам, не поднимет свою армию. Вы свободны! Но это только сегодня! — Его голос стал тише. — Сейчас я вас отпускаю. Если же мы встретимся в другое время, Палин Маджере, я не буду настолько щедр.

Келлендрос поднялся в воздух и полетел к мегалиту. Когтем он подцепил за шкуру небольшого синего дракона, которого выбрал для перевоплощения духа Китиары. Когда Скай пронесся мимо Вейлоны, она инстинктивно сжалась от страха. На мгновение Келлендрос дрогнул, и дымка Врат во Мглу замерцала, но он продолжил путь. Усики тумана протянулись и окружили синего дракона, поглощая его огромное тело.

— Китиара, — кричал Келлендрос, — наконец я иду к тебе!

Поверхность портала содрогнулась, и, глядя на нее, Палин подумал, что ему довелось своими глазами на один миг увидеть темный лик невероятной, сжимающей сердце красоты. Синяя фигура исчезла, и проход между двумя валунами начал затягиваться. Раскат грома разрушил вершину горы, возвышавшейся над плато. Никем не замеченный мглистый дракон расправил крылья и, поднявшись высоко в небо, слился с грозовыми облаком.

Келлендрос ушел.

— Китиара! — шептал ветер.

Бериллинтранокс отступила от полулюдоеда, Онисаблет — от Рига. Отходя, драконы шипели: «Отпускаем».

Риг поднял с земли Вейлону, Золотая Луна — тело Джаспера, который продолжал крепко сжимать скипетр.

Фиона взяла кендершу за руку и подвела ее к Палину и Аше. Они начали спуск с горы.

Ферил стояла рядом с Дамоном, смотревшим на небо. Она положила голову ему на плечо и взяла за руку. Он безмолвно следовал за ней, недоверчиво уставившись в спину Золотой Луны, шедшей впереди.

В полной тишине группа прошла вниз мимо меньших драконов, расположившихся у основания горы, мимо рядов Рыцарей Такхизис, которые отходили в сторону, освобождая им дорогу, мимо гоблинов, хобгоблинов, людоедов, драконидов и варваров.

Они не останавливались, пока не ушли достаточно далеко от армий владык и солнце не вышло из-за облаков на чистом небе. Их ожидали Алин с Восходом Солнца и Гилтанас с Сильварой. Они очень удивились, увидев живую и невредимую Золотую Луну. Всех охватила печаль при виде Джаспера. Их взгляды говорили о многом, хотя ни одно слово не было произнесено. Время для слов и слез должно было наступить позже.

Глава 21 Смерть и жизнь

Полулюдоед нанял паром с острова Шэлси сразу же после погребения Джаспера. Он собирался плыть домой, навестить могилы своей жены и дочери. Еще он хотел найти того, кто был рыжим волком. Дикий не умер и, как все уже знали, волком был только частично.

А еще оставались драконы, с которыми нужно было бороться. Ворчун объяснил Палину, что вернется не позднее чем через несколько месяцев. Для начала ему нужно отдохнуть и заняться собой. Он сказал мореходу «до свидания», скрестив руки на груди, и кивнул на прощание. Риг сделал то же самое, и его темные глаза наполнились слезами.

Палин и Аша вернулись в Башню Вайрет, проведя несколько часов за беседой с Золотой Луной. У них было много работы, включая определение размеров ущерба, причиненного изменником — Темным Чародеем, и много планов. Им хотелось решить, как продолжать борьбу против драконов.

Блистер решила поселиться с целительницей, став ее новой ученицей, и уговорила Вейлону остаться на Ансалоне, хотя бы ненадолго. Кендерша собиралась пойти по стопам Джаспера и уже надела на шею такой же Медальон Веры, как у Золотой Луны. После похорон Джаспера Блистер стала на удивление серьезной и тихой.

— Ты будешь мной гордиться, — шептала она, бросая горсть земли в могилу гнома. — А я буду всегда помнить о тебе.

Алин и Восход Солнца больше не вернулись на Шэлси. Их следы оборвались в Кхуре, и никто не знал, куда они направились; маг и дракон никому не сказали об этом и не обещали возвратиться. Молодой Маджере ничего не рассказал Аше о своей жене и детях, только о волшебстве, которым он овладеет в будущем.

Однако что действительно имело отношение к его семейству, так это то, что Алин пошел за своим золотым компаньоном. Они могли вместе учиться. Про себя он улыбнулся, подумав о том, как его дети и жена отреагируют на Восхода Солнца.

Гилтанас стоял с Сильварой, которая приняла облик эльфийки. Они держались за руки, смотрели друг другу в глаза.

— Как много нам предстоит сделать, — сказала Сильвара. — Еще есть повелители, хотя Келлендрос и исчез. Но те, кто выжил, должны понимать, что люди не хотят быть униженными и подавленными. Мы будем сопротивляться.

Гилтанас задрожал, вспомнив холод Южного Эргота и подумав, что будет, если он снова почувствует его. Они хотели сплотить людей, организовать всех Соламнийских Рыцарей и направить их усилия на изгнание Геллидуса с родины племени Каганести.

Эльф и драконица мечтали о том, чтобы начать там свою совместную жизнь. Гилтанас поклялся, что не допустит, чтобы Сильвара вновь его покинула.

Риг и Фиона тоже были вместе. Но, в отличие от Сильвары, Фиона не вернулась в Южный Эргот. Она не смогла убедить Рига стать рыцарем, поэтому соламнийке пришлось пойти на компромисс, согласившись взять небольшой отпуск.

Риг убрал непослушный рыжий локон с ее лица и поцеловал девушку. Она не была Шаон. Он не хотел, чтобы она стала заменой его первой любви, но должен был признаться себе, что любит Фиону так же сильно.

— Будь моей женой, — просто сказал он ей.

Ее зеленые глаза лукаво заискрились:

— Я подумаю об этом.

— Не думай слишком долго, — поддразнил Риг. — Нам нужно не думать, а бороться с драконами.

— И нам легче будет это делать, если мы будем женаты?

Он усмехнулся:

— Мне — да.

— Тогда я согласна, Риг Мер-Крел.

Он прижал ее к себе так нежно, как будто она была стеклянной и могла разбиться на кусочки, разрушив этот момент счастья.

Дамон стоял на берегу острова Шэлси, глядя, как отчаливает паром Ворчуна, и махал рукой. Сзади тихо подошла Ферил.

— Я люблю тебя, — сказала она.

Он повернулся к ней, и эльфийка, оказавшись в его объятиях, спрятала лицо на груди мужчины.

Он закрыл глаза и несколько минут не отпускал Ферил, вдыхая запах ее волос.

— Но я не могу остаться здесь, — добавила она, немного отступив назад. — Я еду домой. Я буду путешествовать вместе с Сильварой и Гилтанасом.

— Я мог бы поехать с тобой, — сказал он. — Золотая Луна простила меня, и я…

Она покачала головой:

— Мне нужно побыть одной некоторое время. Я должна снова найти себя.

Он с трудом сглотнул, посмотрел ей в глаза и почувствовал, как сдавило в груди.

— Ферил, я…

Она приложила палец к его губам:

— Пожалуйста, ничего не говори, Дамон. Тебе настолько легко убедить меня остаться с тобой. Но это не то, что мне сейчас нужно.

Он кивнул:

— Я буду скучать по тебе, Фериллиаф.

— Я вернусь, — пообещала она. — Когда буду готова. Еще нужно победить драконов, и я не хотела бы, чтобы ты занимался этим в одиночку. Позаботься о Риге и Фионе. Палин обещал не сводить глаз с вас троих и прислать меня к вам, если возникнет критическая ситуация…

— Даже если не будешь готова, — закончил он. Они стояли обнявшись и вглядывались в мерцающие воды Нового моря.

Тысячи миль на север и восток простирались мерцающие воды другого моря — Кровавого моря Истара, омывающего берега владений Малистрикс.

На гладкой, как будто стеклянной, поверхности воды снова и снова появлялись мелкие волны, пузыри, поначалу маленькие, одиночные. Потом их стало больше, они увеличились в размере, как будто море превращалось в кипящий горшок.

Над поверхностью воды поднялась драконья голова красного цвета, со злобным выражением на морде и мрачно сверкающими глазами. Потом появилась когтистая лапа, держащая копье — красное от крови.

— Это война! — прошипела Малистрикс. Она коснулась груди в том месте, где было копье, — из раны с обугленными краями до сих пор шел пар, — Это только начало!