Сахара

ЭТНИЧЕСКИЕ ГРУППЫ

Современное размещение народов Сахары, их этнический состав и культурный уровень находятся в непосредственной связи с той историей, которую они прошли. Природные условия пустыни дают человеку возможность существовать только в оазисах или в районах сухих долин, где скудная растительность дает корм ограниченному числу домашних животных. Поэтому в Сахаре обитают скотоводческие племена. Верблюды, козы, овцы, ослы, а в южных областях также и крупный рогатый скот составляют богатство и основу их существования. Определенное хозяйственное значение имеет торговля солью и финиками.

В Сахаре проживают следующие этнические группы, отличающиеся друг от друга по расовым, культурным и языковым признакам: берберы, говорящие на берберских языках; арабы и арабизированные берберы, говорящие преимущественно по-арабски; эфиопиды, «чадско-хамитский» язык которых относится к суданским языкам; негры, которые в языковом отношении ассимилировались со своими прежними завоевателями.

Нельзя не упомянуть также евреев, говорящих на древнееврейском языке, проживающих в городах оазисов, часто в отдельных кварталах. Значительная часть евреев, осевших в Северной Африке с древних времен, в последние годы была изгнана из мест своего обитания и эмигрировала в Израиль и Европу[9].

Средством общения во всей Сахаре служит арабский язык. Из европейских языков более всего распространены: на западе — французский, в Ливии — итальянский и английский, в Египте — английский, в испанских владениях — испанский.

Типичными представителями сахарских берберов являются туареги, которые кочуют по нагорьям Центральной Сахары и южным степным районам. Оседлые берберы живут чаще всего в больших оазисах; хотя они в большинстве случаев арабизировались, однако их все же можно еще признать настоящими берберами.

Арабы и арабизированные берберы.

Проникновение арабов в Северную Африку начинается с VII века и достигает своей наивысшей точки в XI веке. Бану Хилаль и Бану Сулайм завоевали «Магриб». 11озднее вторжения предпринимались уже не так часто. Прибрежная полоса Северной Африки, которая приняла наибольшую часть арабских переселенцев, остается за пределами нашего рассмотрения. Прежде всего нас будут интересовать арабские племена Киренаики, Феццана и южных районов Алжира. На востоке следует назвать Ас-Суайа в оазисах Куфра, резиденцию сенуситов, мусульманского братства, о котором речь пойдет еще впереди. В Феццаие — племена Вади-аш-Шати и Валяд-(лиман. Часть племени Ауляд-Слиман после восстания и начале прошлого века была изгнана господствовавшими тогда турками и кочует в северной части области Канем (Республика Чад). В Западной Ливии и на бескрайних возвышенностях Хамада-Эль-Хамра живут племена Ауляд-Бусаиф, Урфалла, Аз-Зинтан, Эль-Ха-раба, Ар-Руджбан, Эль-Ханамед и Валяд-Махмуд. Южный Алжир (ин Салах) — первоначально область обитания берберских племен Шаамба, их северные соседи — Лаарба, а западнее живут племена Ренанма.

С самого начала завоеватели-арабы смешивались с первоначальными жителями страны — берберами. Арабо-берберская смешанная раса и культура дала в конечном итоге мавров Западной Сахары. Однако основная масса арабских скотоводов кочует южнее Сахары, в степной зоне Восточного Судана.

Горные районы Восточной Сахары (Тибести, Борку, Эннеди), равнины западнее и южнее гор Боделе, Эгий и Манг, позволяющие вести интенсивное скотоводство, заселены эфиопскими народами. Эфиопиды Сахары — это гибкие, стройные, изящные люди с вытянутым лицом и удлиненной головой, с почти по-европейски поднятым носом и ярко выраженным подбородком. Губы толстые, как у африканцев; характерны для них курчавые волосы и чаще всего темный цвет кожи. Типичными представителями этой группы можно считать племена тубу, фаза, горан и бэле.

Живущие в Сахаре негры ведут свое начало от негроидного населения, обитавшего в обширных областях пустыни в доисторическое время, или же являются потомками самых различных суданских племен, которых более или менее принудительно поселяли в качестве колонистов или рабов в оазисах Феццана и Южного Алжира, в Каваре и Борку. Они известны под именем «харатин» (в Феццане их называют «швашена») и все еще эксплуатируются как крепостные своими господами— кочевниками. Без упорного труда харатинов вряд ли существовали бы плодородные оазисы южнее Тропика Рака. К сахарским неграм относятся также рабы туарегов и мавров, а также группы кузнецов, происхождение и социальное положение которых заслуживает особого внимания.

Туареги. Редко о каком-либо народе сложено столько легенд и историй, как о туарегах, «скрытых под покрывалом» мужчин Сахары. Для многих европейцев они представляют собой просто «жителей пустыни», представление, относящееся еще к тому «героическому времени», когда туареги владели крупными областями Сахары, а их разбойничьи набеги наводили ужас на всю пустыню между Рио-де-Оро, Тибести и Нигером. В настоящее время туарегов насчитывается, по-видимому, около двухсот десяти тысяч человек, которые делятся на пять групп:

1. Ихаггары, или Кель ахаггар (нагорье Ахаггар);

2. Кельацгер, или Кель аджер (плато Тассилин-Аджер);

3. Кель аир, или асбы (плато Аир);

4. Ифогазы (плато Адрар); 5. Нигерские туареги (игеллад, юлемидден, Кель тадмеккет), живущие между плато Адрар и рекой I1игер.

Наибольшая часть туарегов обитает в солончаковых степях южнее Сахары и всего лишь тридцать тысяч человек являются «подлинными» жителями пустыни, живущими на нагорье Ахаггар и плато Тассилин-Аджер. Ихаггары, как себя называют жители нагорья Ахаггар, — сохранившиеся до сих пор в наиболее «чистом» виде туареги. Они заставили больше всех говорить о себе во время завоевания Сахары французами. Именно они подготовили конец операции «Флаттер» в 1881 году, когда погибло одиннадцать европейцев и сто арабских солдат[10]. Они вели с французами кровавые бои, подчинялись, а через несколько лет опять выступали против завоевателей. Среди них жил и умер Шарль Эжен де Фуко, один из известнейших миссионеров на рубеже XX столетия. Он родился в 1858 году в Страсбурге, сначала был офицером, потом монахом. С первыми французскими отрядами Фуко пересек Сахару. В 1905 году он осел в районе Ахаггара среди туарегов как миссионер. Фуко изучил томашек (язык туарегов) и пользовался величайшим авторитетом у жителей страны, которые почитали его как «марабу», то есть святого. В 1916 году он был убит сенуситами в Таманрассете.

Существуют многочисленные теории происхождения туарегов. Богатые фантазией авторы видят в них потомков рыцарей-крестоносцев, которые бежали в пустыню от чумы, разразившейся в их лагерях. Аристократическая прослойка туарегов действительно имеет берберийско-древнеливийское происхождение. Класс вассадов, явно отличающийся от аристократии по расовому признаку, я бы скорее отнес к эфиопидам, хотя в культурном отношении он полностью «туарегизирован». Что касается аристократов, то еще не решено, являются ли они потомками древнеливийских, происходящих с северного побережья Черного моря, темеху, которых Геродот называет атлантами, или группы гарамантов. Впервые в истории они упоминаются римским писателем Кориппой (VI век).

Ясно, однако, что туареги были вытеснены арабами в места их теперешнего обитания[11]. Арабы огнем и мечом навязали учение пророка племенам Северной Африки. Скрываясь в непроходимых горах, туареги дольше всех оказывали им сопротивление. От ярых приверженцев ислама они получили в то время название «туарег» (в единственном числе — тарги), что означает «отвергнутые богом». Сами же они называют себя «имохаг», или же «имаджирхен», что означает «свободные», «независимые». Редкие исторические сведения, известные нам от туарегов, свидетельствуют о том, что они, как это и соответствует их имени, постоянно защищали свою свободу от всех пришельцев.

Еще и сегодня некоторые туареги не придерживаются мусульманских обычаев. Страх перед духами умерших, перед вампирами и добрыми духами, в которых они верят, — пережитки их старой религии. Возможно, что когда-то раньше туареги подверглись христианизации.

Сахара дала приют не только целым народам. Более мелкие этнические группы, а также их отдельные представители также бежали в пустыню, если не могли противостоять превосходящему врагу. Поэтому и для туарегов характерно воздействие чуждых им элементов. Наряду с арабами должны быть приняты во внимание потомки еврейских племен. Возможно, что иммиграция евреев в Северную Африку происходила уже в античную эпоху. На это указывают греческие обозначения и эллинизированные имена в ритуале североафриканских евреев, идеи солнечного и лунного культов. О некоторых еврейских племенах известно, что они были исламизированы насильно. Так, Валяд-Джари, жители оазиса Туггурт, до сих пор хранят память о своем иудейском происхождении. Постоянно повторяющиеся погромы заставили иудеев уйти в пустыню, где они, по-видимому, развили интенсивную религиозную пропаганду. Из арабских хроник известно, что при вторжении арабов в Триполитанпю, в район гор Орес и в Северную Сахару немалое число берберских племен оказались иудаизированными. Кель герцы и пхерифы, племена туарегов, кочующие севернее Гао, могут быть потомками иудейского населения туата, которое бежало в пустыню после сильного погрома в 1492 году.

Туареги — скотоводы. Возможно, когда-то раньше в их жизни играла роль и охота, но с уверенностью можно сказать, что стада скота издавна служили основой для их пропитания. Самая известная в мире порода верховых верблюдов — «мехари» выращивается туарегами. В пустынных районах полезная площадь пастбищ ограниченна, и туареги никогда не могли жить исключительно за счет доходов от скотоводства. Недостававшее им продовольствие, ткани и другие товары они получали за счет принудительной дани с торговых караванов, опустошали кладовые проса у других племен и угоняли их скот. Никто и не пытался преследовать разбойников до их убежищ в «голубых горах».

У туарегов различают аристократов, вассалов и рабов. Аристократы велики и стройны, у них белая кожа. Одежда воина-аристократа состоит из широких хлопчатобумажных штанов, широкой рубашки без рукавов. Сверх всего этого он носит широкую верхнюю накидку Цвета индиго — «гандуру». На груди перекрещиваются две широкие ленты, сплетенные из разноцветных шелковых шнурков, которые у бедер заканчиваются кистями. Покрывало — это белый или синий кусок хлопчато-бумажной ткани, которым лицо завязывается таким образом, чтобы открытыми оставались только глаза. Длинные волосы заплетены в одну или несколько кос. Ноги — в сандалиях из коровьей или козлиной кожи, богато украшенных орнаментом зеленого и красного цвета. Индиго — любимый цвет туарегов. Высокоценимые ткани цвета индиго должны немного линять — отсюда и название «синие люди», которое неоднократно давалось туарегам. В качестве украшения благородный воин носит каменный браслет, иногда простое серебряное кольцо на пальце и один из искусно выкованных ключей, которые у туарегов служат не только для открывания замков переметных сум, но и используются в качестве украшений. Воин вооружен железным копьем, мечом с крестообразной рукояткой (такуба), часто с золингеновским клинком, кинжалом, который укрепляется на предплечье, и большим, украшенным орнаментом кожаным щитом.

Туарегская женщина-аристократка заплетает свои волосы в многочисленные длинные косички, которые обычно, находясь вне палатки, прикрывает краем своей одежды. Она носит длинную белую рубашку, которую почти полностью закрывает большой, окутывающий ее тело платок цвета индиго. Женщины на юге в большинстве случаев не носят платка, грудь часто остается открытой. Женщина туарегов украшает себя исключительно серебряными украшениями: браслетами, кольцами на пальцах рук, кольцами для волос и большими треугольными пластинами, которые часто покрывают всю грудь. По случаю праздников женщины (как и многие мужчины) красят брови и веки сурьмой. Каждому аристократическому племени платят дань многие вассальные племена. Раньше вассалы (так называемые «имрад») не имели права выращивать верблюдов, им разрешалось держать только мелкий скот. Еще и сейчас аристократы, говоря о своих вассалах, называют их «кель улли», то есть «овечьи люди». Предполагается, что темнокожие вассалы сохранили автохтонный элемент первоначального населения, которое туареги называют «иссабатами». У этих иссабатов еще не было верблюдов, они владели только козами и ослами, были хорошими охотниками и одевались в шкуры. Они не знали металла, пользовались каменными инструментами и создали, по преданиям туарегов, многочисленные наскальные изображения. Своих покойников, которых иссабаты боялись, они хоронили под большими каменными холмами. Сейчас вассалы одеваются так же, как и сюзерены, и подражают их рыцарским манерам.

По численности любое вассальное племя больше аристократического. Оно обязано платить своим сюзеренам ежегодную дань натурой и скотом, за что пользуется военным и политическим покровительством последних. Это покровительство в настоящее время осуществляется, естественно, государственными властями. Поэтому у вассалов есть стремление сбросить хозяйственное ярмо сюзеренов. Многие вассалы разбогатели благодаря скотоводству и торговле, в то время как сюзерены все более и более беднеют. Это особенно относится к аристократам севера, среди которых наблюдается сильная тенденция к переселению в южные области. Рабы — исключительно негры, взятые туарегами в плен во время военных походов и большей частью живущие у своих господ с давних поколений. Рабы содержатся хорошо, они считаются членами семьи, господин их кормит и одевает. Часто между господином и рабом существуют глубокие дружеские отношения, восходящие еще ко дням детства: ведь дети туарегов и рабов воспитываются вместе[12].

Туарегов сделало известными в Европе покрывало, которое носят мужчины (по-арабски «литам»). О смысле этого обычая этнографы высказывают самые различные мнения. Одни ученые утверждают, что, по преданиям туарегов, покрывало препятствует душе покинуть тело с выдохом, а злым духам проникнуть вместе с вдохом. Однако подобные представления абсолютно чужды туарегам.

Другие ученые считают, что туареги закутываются в покрывала, чтобы их не узнали во время разбойничьих набегов. Однако и к этому предположению может прийти только тот, кто лично никогда в жизни не встречался пи с одним туарегом. Я во время моего пребывания в районе Ахаггара ни разу не спутал двух туарегов, хотя они и были покрыты покрывалом. Ведь каждый человек обладает своеобразной, свойственной только ему одному походкой и его без труда можно узнать по ней.

Более достоверным является утверждение, согласно которому покрывало служит для предохранения органов дыхания туарегов от сухого воздуха и ветра. Однако почему же женщины ходят без покрывала, хотя и подвержены воздействию тех же атмосферных условий? Когда я спросил туарегов, почему они закрывают лицо, то они объяснили:

— Покрывало для лица такая же часть нашей одежды, как и гандура. Непристойно оставлять рот и нос открытыми.

Объясняют этот обычай и исходя из одной легенды. Много лет назад туареги предприняли военный поход против народа варгла. Когда пришло время возвратиться мужчинам, женщины приготовились к празднику, надели лучшие платья и украшения. Но в этот момент солнце закрыло облако, которое становилось все больше и, наконец, приняло образ оседланного верблюда. Это предзнаменование вызвало среди женщин великое смятение, так как должно было означать, что туареги побеждены и потеряли своих верблюдов. В тот же день воины возвратились без добычи, разбитые и обессиленные. Тогда женщины сорвали с лиц покрывала, которые носили до сих пор, и с презрением закричали:

— Вы, побежденные, стыд наших глаз! Теперь вы должны закрывать свое лицо!

В этой легенде нетрудно усмотреть мусульманское влияние. Оно как бы извиняет туарегов-мужчин за то, что жены их не закрывают лицо, хотя и считают себя мусульманками.

Примерно в восемнадцать лет на небольшом семейном празднике юноша получает литам, цвет которого может быть синим или белым. С этого момента мальчик становится мужчиной. Больше никогда в жизни, ни днем ни ночью, он не снимает покрывала с лица. Если же возникает необходимость его сменить или завязать заново, то он уйдет в темный угол шатра, где никто не. может увидеть его обнаженного лица. Едят и пьют, не. ни мая покрывала.

Несмотря на продолжающееся веками влияние патриархального — то есть базирующегося по своему общественному укладу на праве отца — ислама, у туарегов до сих пор сохраняется древнеливийское материнское право. Женщина занимает у них высокое положение, ближайшим родственником и защитником детей является не родной отец, а брат матери. Наследниками этого человека являются дети, которые постоянно принадлежат роду своей матери. Теперь женщины вождями уже не избираются, но раньше у туарегов они, по-видимому, были. Характерно, что аристократы Ахаггара ведут свое происхождение от женщины, легендарной Ти-и-Хинане. Ее могила — большой курган — находится вблизи местечка Абелесс в Западном Ахаггаре. Могила была открыта французскими археологами, которые нашли там скелет женщины и различные предметы погребального ритуала. Находки позволяют сделать вывод о том, что здесь была похоронена высокопоставленная личность. Все содержимое могилы перенесли в музеи Алжира.

Вождя, которого называют «аменокаль», избирают. Однако кандидатом может быть лишь тот, кто рожден от женщины «табола» — первой дочери из аристократической семьи («табол» обозначает также право на звание вождя). Мать вождя обладает особыми привилегиями. При принятии всех важных решений следует «прашивать ее согласия. И если будет наложено вето, то решение не осуществляется. Отменить вето матери вождя невозможно.

Можно без преувеличения считать, что женщины у Туарегов являются носительницами культуры. Они сохраняют предания, среди них много крупных поэтесс, почти все достаточно грамотны. Их авторитет настолько велик, что одно презрительное слово женщины может вызвать волнение во всем племени. В истории туарегов есть немало таких примеров. Женщины организуют «ахалы» — галантные встречи с молодыми мужчинами, которые имеют много общего со средневековыми рыцарскими состязаниями. Игрой на однострунной туарегской скрипке, которая носит название «амзад», они сопровождают боевые и любовные песни, исполняемые во время «ахалов».

Де Фуко собрал многочисленные стихотворения туарегов. Приводимые мною ниже примеры взяты из его книги «Поэзия туарегов»:

Счастливое возвращение

Три молодые женщины

После того как скудные пастбища в близком и дальнем окружении лагеря сведены, кочевники должны откочевывать дальше в поисках новых пастбищ для животных и новых мест для разбивки своих палаток. В зависимости от количества дождя, выпавшего в последнее лето, на одном месте остаются от четырех до десяти недель.

Незабываемое зрелище представляет собой подии! мающийся лагерь туарегов, когда в путь отправляются верблюды с высокими тюками на горбах, а мужчины, женщины и дети садятся на своих скакунов. Перекочевывает целый народ.

Нет жизни, которая была бы более свободной и вольной, чем жизнь кочевника, и в то же время так тесно связанной с лишениями и опасностями. Как правило, откочевывают они не дальше соседней долины на другой стороне горной цепи. Такой переход можно совершить за день. Однако в наиболее засушливые периода туарегам приходится иногда ездить целые дни и неделя в поисках местности, где есть вода для человека и пастбища для животных.

Мавры. Примерно такие же социально-иерархические отношения, как у туарегов, мы встречаем и у мавров. Под понятием «мавры» объединяют обитателей Западной Сахары, около четырехсот двадцати семи тысяч человек различного расового происхождения, с выраженным западносахарским типом культуры, со смесью арабских и берберских элементов.

По-видимому, на больших пространствах Западной Сахары первоначально обитали негроиды, потомки которых (соннике, сонгхаи, сереры) живут сегодня намного южнее, в районах Сенегала и Нигера. Крупное объединение берберских племен — зенага — продвинулось из района Марокко на юг, вытеснив или поработив коренное население. Зенага заняли основные солеварни Тегаза, дошли до пограничных областей Судана, где основали государства и города (среди них Нагу). В IX веке в Мавританию из Вади Дра проникли арабские племена — берабиш, захватили солеварни Тегаза и подчинили себе берберов. В XV веке из Туниса пришли предки теперешних кунта, первоначально арабов, которые смешались с берберами и негроидами. Уже в XIV столетии произошли крупные переселения в эти районы арабских племен — бени хасан, шебанат и аулял делим, которые в течение веков смешались с племенам! берабиш и кунта. Коренными берберами в Западной Сахаре мы, как правило, считаем малоизвестные племена Рио-де-Оро и проживающую к югу от этого района остаточную группу зенага. Все остальные народы Мавритании произошли от смешения арабов и берберов.

Иерархический порядок и основанная на нем социальная организация мавров объясняются передвижениями племен, а также историческими событиями, из которых должно быть упомянуто только одно, поскольку оно в настоящее время приобрело новое политическое значение: это образование в X и XI веках государства аль-моравидов.

На высшей ступени иерархической лестницы мавританских племен стоят воины (хасаны), аристократический слой. Почти наравне с ними по происхождению — марабу, мусульманские муллы и учителя корана, которые занимаются также и торговлей.

Подчиненные берберские племена стали теперь вассалами, выплачивающими дань, а живущие в немногочисленных оазисах крестьяне — харатины, преимущественно негроидного происхождения, — крепостными. Рабы и кузнецы образуют самую низшую социальную касту.

Наиболее значительные племена Западной Сахары на побережье Атлантического океана — текна и биляд делим; в вади Атвила — биляд бу саба, их соседи на северо-востоке — регайбаты, к югу живут кунта и берабиш, а зенага кочуют севернее Сенегала.

Из южных мавров, живущих вблизи Нигера и Сенегала, следует упомянуть трарса и бракна.

Преимущественно эфиопоидные народы, живущие на юго-востоке Сахары (Тибести, Борку, Эннеди, Северный Канем, Северный Вадан), делятся на две группы: 1) тубу, даза и горане; 2) бэле и загава.

Тубу. Тубу живут в горах Гпбести и в северных районах Эннеди; отдельные племена тубу проживают в Канеме, а также западнее гор в группе оазисов Кавар. Более мелкие группы встречаются в оазисах Куфра и Феццане. Близки к тубу даза, которые по внешнему виду почти не отличаются от тубу. Поэтому их часто ошибочно приписывают к подгруппе тубу. Живут они в Северном Канеме. Под арабским названием горан объединяются следующие племена: анакаца (смешение тубу, даза и бэле, которые занимают район южнее Тибести и западнее Эннеди); гаэда (потомки тунджуров, которые прежде господствовали и Вадаи, а после их изгнания осели в Северо-Западном Эннеди); даза и камаджа (главным образом живущие в Борку) и, наконец, униа (обитатели оазисов Унианга).

Тубу и родственные им народы (около ста пятидесяти тысяч человек) принадлежат трем хозяйственным группам — кочевникам, крестьянам и полукочевникам. Хотя кочевники и считают себя более привилегированным слоем, однако между этими тремя хозяйственными группами нет подлинных социальных различий, все они и какой-то мере связаны родственными узами; часто в одном и том же клане встречаются и кочевники и крестьяне.

Тяжелая борьба за существование, которую люди должны вести на своей негостеприимной родине, вынуждает к максимальному приспособлению. Кочевники вынуждены становиться крестьянами, а крестьяне бросают свои насаждения и становятся полукочевниками или кочевниками. Крестьяне весь год живут в оазисах, они возделывают ячмень, пшеницу, просо, но прежде всего финиковые пальмы. Круглые хижины с куполообразной травяной или тростниковой крышей служат им жилищем, хранилища строятся из глины. Кочевники живут в длинных овальных палатках из матов. У полукочевников часть семьи остается в оазисах для орошения сельскохозяйственных культур, а другая часть смотрит за стадами (верблюдов мало, в основном козы) В июне все собираются в оазисах на жатву зерновых, где и остаются до завершения сбора фиников.

Общество у тубу имеет патриархальный характер, но все же женщина не занимает у них подчиненного положения. С определенными ограничениями можно, говорить о равноправии обоих полов. Хотя все общественные проблемы решаются мужчинами, мне все же часто приходилось наблюдать, как женщины вмешивались о обсуждение различных вопросов и энергично и настойчиво выражали свое мнение. В семейных делах женщина имеет значительный вес. У меня даже создалось такое впечатление, будто бы мужчины, принимая решения, заботятся о мнении женщин. Если муж ударит жену, то он может быть уверен, что она даст ему сдачи. При самых незначительных разногласиях молодая жена убегает от мужа к родителям. Она возвращается к нему лишь тогда, когда супруг пришлет ей примирительный подарок.

Отношения между мужчинами и женщинами непринужденные, лишь во время еды они подчинены определенному ритуалу. Мужчина первый приветствует женщину, при этом она опускает глаза и поворачивает в сторону голову. Я часто наблюдал, как муж с женой стояли спиной друг к другу и расходились после окончания разговора, ни разу не взглянув друг на друга. Если женщина встретит у источника чужого мужчину, то она проявит крайнюю сдержанность. В глазах мужчин-тубу достойно похвалы украсть беззащитную женщину, семья которой ему незнакома. Поэтому женщины всегда вооружены рогом антилопы, палкой или одним из больших женских ножей, которые похожи на мечи. Это оружие служит не только защитой от похитителя, но прежде всего применяется при частых спорах женщин между собой. Ссоры женщин-тубу вошли в поговорку, еще около ста лет тому назад их наблюдал Густав Нахтигаль. При этом женщины часто доходят до истерики. Для того чтобы «приворожить» к себе мужчину, женщины пользуются различными снадобьями, которые получают из растений и примешивают мужчинам в еду. Мужчины «любовных напитков» не употребляют.

У тубу господствует строгое разделение труда. Палатку ставит женщина. Она ее владелица, без ее разрешения туда никто не может войти. К женской работе относится доение коз, тогда как верблюдов мужчины и женщины доят совместно. Женщина собирает дикорастущие злаки, снимает финики, сбивает сливочное масло, готовит еду и обеспечивает потребность семьи в воде. Мужской обязанностью считаются работы, связанные с уходом за стадами верблюдов. Каждый год мужчины предпринимают длительные торговые путешествия в Судан или Ливию, на целые месяцы оставляя женщин одних. В случае необходимости женщины в это время заботятся и о стадах. Жены полукочевников ухаживают за садами в оазисах, в то время как мужчины кочуют на высоко расположенных пастбищах. Мужчины изготавливают все предметы одежды, в том числе для своих жен и дочерей. Раньше тубу одевались в меха, выделка которых также считалась мужским делом. Сейчас они обеспечивают получение необходимого хлопка. Так, сохранился обычай, согласно которому все швейные работы исполняются мужчинами.

У девушки, которая понравится юноше, последний крадет украшение, выражая тем самым желание вступить с ней в брак. Эту неофициальную помолвку он может в любой момент расторгнуть, возвратив владелице украденное украшение. Реже случается, что девушка сама говорит юноше о своей любви. Тогда он сватается к ней. Вряд ли, конечно, она прямо ему об этом скажет, тем более что для нее почти невозможно заговорить на подобную тему со своими родителями. Для девушки считается неприличным даже намекнуть о будущем браке. Сватающийся тайно посылает подарки отцу своей избранницы, чтобы потом легче получить его согласие во время сватовства.

Официальное заявление о сватовстве отцу девушки делается друзьями жениха. Отец советуется со своими родственниками, и прежде всего с матерью невесты. Сама невеста теоретически не имеет права выражать свое мнение и должна принять любого избранного родителями жениха. Практически же отец учитывает склонность дочери, ибо если он выдает ее замуж за мужчину, который ей не нравится, то дочь может бросить мужа сразу после свадьбы. Если жених получил положительный ответ, он дарит подарок отцу, матери, а часто и самой невесте.

Затем начинаются переговоры о выкупе, которые ведутся представителями обоих семейств. Величина выкупа зависит от богатства и социального положения молодой пары. Если жених беден и не может заплатить названный выкуп, то частично отрабатывает его у своего тестя. Часть выкупа должна быть выплачена в период от помолвки до свадьбы, который обычно длится два года, вторая часть должна быть внесена во время свадебного обряда, а остаток — самое позднее после рождения первого ребенка. Кроме того, в период между обручением и свадьбой жених снова и снова делает небольшие подарки родственникам невесты. Выкуп состоит из скота, пальмового дерева, продуктов питания и денег. Он принадлежит не только отцу невесты, ее мать и другие родственники также получают свою долю. В виде определенного возмещения за выкуп жених во время и после свадьбы получает подарки от родственников жены. Иногда эти подарки превышают даже величину выкупа. Выкуп для тубу скорее не возмещение за потерю дочери, а средство укрепить брак и родственные связи. Из-за большого количества подарков жениха и ответных подарков, которые в случае развода подлежат возврату, все заинтересованные лица в случае семейного кризиса стремятся примирить супругов.

У мужчин нормальным брачным возрастом считается восемнадцать-двадцать лет, у женщин — пятнадцать. Случается также, что мужчина женится на девочке. В этом случае брак вступает в силу после наступления зрелости невесты. После свадебного торжества, которое продолжается семь дней, молодая пара в течение года должна жить у родителей невесты, которые следят за тем, чтобы с их дочерью хорошо обходились. Супруг избегает семьи тещи и тестя. Особенно противопоказаны ему встречи с тещей. Если она пришла в гости к дочери, то он не должен входить в шатер до тех пор, пока она не уйдет. Если он находится в компании и увидит приближающегося тестя, то немедленно оставит друзей и удалится[13].

Число жен у мужчины не ограничивается. Но мне не известно ни одного случая, когда мужчина был бы женат сразу более чем на пяти женщинах. Однако даже и это исключение: большинство мужчин обходится одной женой. Дело в том, что расходы на свадьбу для мужчины-тубу, который в общем-то далеко не богат, весьма значительны и многие мужчины могут справить ее только раз в жизни. Кроме того, каждая жена претендует на собственное хозяйство, ее и ее детей нужно кормить. Если же мужчина может себе позволить иметь вторую жену, то он должен считаться с решительным сопротивлением первой. Жена ревнует его к сопернице, по праву опасаясь, что второй брак нанесет материальный ущерб ей и ее детям. Для того чтобы переубедить ее, требуются длительные уговоры и многочисленные подарки. Если первая жена еще молода и у нее есть дети, то она, по всей вероятности, никогда не согласится на второй брак своего мужа. Если мужчина богат и пользуется властью, то ему не нужно бояться родственников жены и он может не обращать внимания на их протесты. Однако ни одна женщина не потерпит, чтобы другие жены ее мужа жили совместно с ней. Женщины-тубу сварливы, и это быстро привело бы к кровавым столкновениям, а может быть, даже и к драке со смертельным исходом[14].

Хотя в настоящее время все тубу исповедуют ислам, они вряд ли знакомы с этическим и религиозным содержанием корана. Как и ранее, тайно почитается культ предков и духов. Свидетельство этому — многочисленные жертвенные камни и места отправления культовых обрядов тубу. Мертвых хоронят по мусульманскому обычаю, головой на восток и лицом к югу (то есть к Мекке. — Прим. ред.). В изголовье и в ногах устанавливается камень. Раньше труп хоронили в связанном виде в кургане.

Основой социального порядка у тубу первоначально был клан. Он составлял прочную единицу под руководством вождя клана до тех пор, пока на нагорье Тибести не пришли томагера. У них были тесные связи с основателями большого государства Борну, жили они в районе, примыкавшем к озеру Чад с северо-запада. Одна из этих семей томагера в конце XVII века появилась на Тибести, где ее члены до сих пор играют господствующую роль. Придя из высокоразвитого государства, каким к тому времени уже было Борну, томагера намного превосходили простых крестьян и пастухов нагорья.

Томагера образуют главенствующий клан, из которого избирается «дерде» — «султан Тибести». Из-за дерде кланы тубу превращались в непрочную племенную общину. Вожди кланов все больше теряли свое значение, сейчас их вообще нет. Система кланов тубу была полностью разрушена после оккупации страны французами в 1913 году. С тех пор больше не было таких сильных нашествий, которые потребовали бы мощной обороны и сил всех мужчин клана. Раньше семьи жили в тесном содружестве на территории клана, которая ожесточенно защищалась от вторжения любого пришельца. Однако колониальная администрация принуждала тубу при любых обстоятельствах сохранять мир; поэтому они вынуждены были терпеть пришельцев. Юноши оставляли клан, если заходили споры или если где-либо в другом месте можно было добиться лучших условий жизни.

Другое важное изменение для тубу принесла отмена рабства.

Большая часть живущих в жалких условиях (не как у туарегов) рабов тубу переселилась на юг. Вследствие этого тубу остались без достаточного количества рабочей силы, необходимой для ухода за пальмами и садами. Пришлось забросить возделывание многих культур; крестьяне и полукочевники стали заниматься скотоводством и вести жизнь кочевников. Запущенные сады больше не привязывали их к нагорью, на юге их манили степи, где регулярно шли дожди и не было длительных засух, которые все тяжелее отзывались на населении, живущем в горах Тибести. Поэтому кочевники все дальше уходили на юг от Тибести.

Сначала мужчины и женщины носили одежду из выделанного меха. Меховая одежда особенно долго сохранялась в горах. Сейчас меховую одежду носят лишь дети, некоторые старые рабы и очень бедные люди. В Центральном Тибести женщины все чаще ходят в кожаных рубашках, некоторые тубу, живущие на холодных высоких нагорьях, носят меховые шапки. У каждой женщины есть меховое пальто, которое она надевает во время свадьбы, рождения ребенка и на похоронах. Обычная современная одежда — суданского происхождения. Мужчины используют белый материал, женщины — черный или синий. Мужчины носят широкие штаны чуть ниже колен и длинную до земли рубашку с такими же длинными рукавами. Богатые люди поверх этого надевают коричневый или голубой бурнус или же похожую на тогу накидку из белой хлопчатобумажной ткани. Женщины заворачиваются в большое полотнище, которое облегает тело и завязывается узлом на левом плече. Недавно феццанские торговцы ввели готовое платье арабского покроя, которое привилось в качестве праздничной одежды. Женщины выходят с непокрытой головой или же повязываются пестрой шелковой шалью. Мужчины носят белый тюрбан (который первоначально был почетным знаком дерде) или шапочку. Все тубу пользуются сандалиями из верблюжьей кожи, однако знатные люди предпочитают козлиную, которая завозится торговцами из Вадаи. Вообще у мужчин украшений нет. Простое серебряное кольцо на среднем пальце говорит о том, что его хозяин — дерде. Женщины украшают себя кольцевыми ушными и носовыми серьгами, головными обручами, ручными и ножными браслетами из серебра, бронзы, меди и легких металлов. Повсюду пользуются популярностью бусы из древних бусин зеленого камня, натуральный и искусственный янтарь, стеклянные и фаянсовые жемчужины. Особое головное украшение представляет собой бронзовая фигурка животного или всадника, к которой прикрепляется перо страуса. Бронзовые колокольчики и раковины каури служат в качестве украшений и одновременно амулетов.

Бэле. Около 1810 года арабский писатель Мохаммед ат-Туниси пересек Сахару. Торговый караван, который он сопровождал, прошел через западные районы Эннеди. В его описании путешествия, которое появилось позднее, впервые в нескольких строках содержится упоминание о жителях Эннеди. Известный немецкий исследователь Африки Густав Нахтигаль объехал в 1870 году Юго-Восточную Сахару и Судан, однако он напрасно пытался попасть на плато Эннеди. Тоже произошло и с французом Карбу. Когда в 1912 году он писал свою книгу об озерах Чад и Вадаи, то ему, как и Нахтигалю, говоря о жителях Эннеди, пришлось опираться на сообщения авторитетов, чуждых этим жителям по происхождению. При таких обстоятельствах нет ничего удивительного, что в этнографической литературе можно было найти лишь немногочисленные, противоречивые или фантастические описания бэле. Интенсивные этнографические исследования начались только в 1955 году в связи с задачей систематического описания образа жизни, культуры и истории племен Юго-Восточной Сахары.

Бэле, известные также под арабским названием «будейят», разделяются на два племени или рода бэле-борогат на Центральном и Западном Эннеди и бэле-билиа — на юге области.

Местность, где живут бэле, не допускает другой формы хозяйства, кроме интенсивного скотоводства. Они владеют большими стадами верблюдов, крупного рогатого скота и овец. Особенно ценятся лошади, которыми, однако, как исключительной роскошью, владеют лишь богатые люди. В противоположность соседним тубу и даза у полукочевых бэле есть постоянные поселения. Чтобы наводнения, которые иногда случаются в период дождей в августе, не нанесли вреда их жилищам, бэле возводят свои круглые хижины на возвышающейся над вади площадке. На каменной основной стене покоится конусообразная крыша из травы. Каждая семья владеет двумя или тремя такими хижинами и расположенной рядом с ними небольшой перегородкой из циновок, за которой члены семьи могут без помех умываться. Забор из циновок или стена из густого колючего кустарника окружают двор. В лучшие годы в районах, где живут бэле, много пастбищ, стада находят достаточно корма на значительном пространстве вокруг поселения. Если же земля высыхает, то в поселениях остаются лишь немногочисленные старики или (что бывает чаще) все жители покидают их. В этом случае бэле со своим скотом переходят в более отдаленные районы, где достаточно корма и воды. Поэтому в засушливые периоды население рассеяно мельчайшими группами по всей территории. Однако во время больших разбойничьих набегов подобное положение могло быть чревато тяжелыми последствиями. В этом случае все члены клана предпочитали держаться поближе друг к другу, район, где кочевал их род, покидали лишь изредка и скотоводством почти не занимались. В течение последних тридцати лет организованные грабительские походы изжили себя и благосостояние бэле возросло. Хотя этот факт общепризнан, однако все мужчины мечтают о «великолепных старых военных временах». Еще и сегодня во время танца девушки воспевают героические деяния знаменитых разбойников, которые давно уже превратились в мирных скотоводов, выращивающих верблюдов.

«Хотя у нас тогда было меньше еды и мы должны были постоянно жить в страхе перед вражескими набега ми, жизнь казалась более стоящей», — сказал мне как-то старый бэле.

Таких крестьянских наделов, как в оазисах Тибести, на Эннеди нет, встречаются лишь разбросанные посевы проса в некоторых вади, где есть вода. Хотя крестьянский труд и презирается скотоводами, в последнее время многие бэле перешли к примитивному земледелию: посевам и сбору проса. После посева об урожае никто не заботится, в лучшем случае оставляют нескольких сторожей, чтобы они отгоняли птиц и диких животных.

Посевы проса на плато Эннеди — нововведение. Они говорят о более высоком жизненном уровне бэле. Просо с незапамятных времен было главным продуктом питания жителей Эннеди. На рынках Судана они меняли просо на соль, которой богато плато Эннеди. Однако когда здесь стали известны ткани и зеленый чай, которые скоро сделались предметами необходимости для коренных жителей, то товарообмен в основном стал сосредоточиваться на этих «предметах роскоши». Недостача проса была возмещена за счет посевов этого необходимого продукта питания в своей стране. Конечно, просо не могли сеять по всей стране, поскольку для этого пригодны лишь богатые водой вади на юго-западе. Но начало было положено; первый шаг от бродячих кочевников к оседлым хлеборобам сделан.

На плато Эннеди каждый мужчина обязательно носит при себе стакан. Даже если у самого бэле нет чая, то стакан он все равно постоянно возит с собой: ведь на чаепитие его кто-нибудь всегда может пригласить. Так было не всегда. На Эннеди чай завезли лишь около тридцати лет назад. Как и по всей Сахаре, в этот район чай завезли арабские купцы. Его употребление быстро распространилось. Сейчас большая часть жителей плато Эннеди питает пристрастие к чаю. Своего последнего верблюда бэле продают за чай. «Без чая долго не проживешь», — совершенно серьезно говорили мне бэле. Если кочевнику нечего есть, то это еще не страшно, но если он вынужден обходиться без своего «цая», то жизнь становится невыносимой.

Самое большое хозяйственное значение для бэле имеет солеварня Деми на севере Эннеди. Она дает важнейший товар для обмена — соль. Деми расположена у подНожия крупных скалистых гор. Вдоль скальных обрывов тянется вади, которая заросла почти одними акациями. Травы и кустарников в Деми нет. Верблюдов соляных караванов необходимо отгонять на пастбище, расположенное на расстоянии половины дневного перехода. Караваны, задерживающиеся в Деми всего лишь на несколько дней, привозят объемистые тюки травы, которую верблюды получают в качестве корма. С юга к вади примыкает плоский бассейн, постепенно понижающийся к высохшему озеру, где на протяжении целого дня можно наблюдать женщин, копающих землю. Там находится солеварня. После сильного дождя бассейн может вновь наполниться водой. Вода проникает в глубокие слои почвы, растворяет соль, и если озеро высыхает, то соль кристаллизуется. Богатую солью землю женщины раскапывают всевозможными орудиями— от кирки до рога антилопы, сортируют в зависимости от качества и продают погонщикам верблюдов. В сыром виде соль насыпается в большие кожаные мешки, вес которых составляет около ста пятидесяти килограммов. Их грузят по два на каждого верблюда. Караван идет в глубь Судана, где на одном из крупных суданских рынков соль обменивают на просо, ткани, чай, сахар.

Для бэле характерен ярко выраженный патриархат. Отец имеет абсолютную власть над судьбой дочери. Если даже отцы и будут стараться учитывать склонность своих дочерей, то только до тех пор, пока с этим не связаны материальные потери. В области Эннеди «не женятся», а «покупают себе жену». Этим, собственно, все сказано. За скот, который он оплатил в качестве выкупа, муж требует от жены соответствующей компенсации в форме отработки. Фактически именно на женщин взвалена вся тяжелая работа. Даже хижины строятся женщинами. После свадьбы жена становится собственностью мужа. Он может жестоко с ней обращаться, бить ее, не кормить, заставлять ходить в тряпье — никто не привлечет его за это к ответу. Если отец попытается заступиться за дочь, то зять может ответить ему: «Верни мне мой скот и бери обратно дочь». Это аргумент, перед которым капитулирует большинство отцов.

Относительно числа жен никаких ограничений нет, но цена невесты высока (около двадцати пяти голов скота). Поэтому большинство мужчин имеют одну-две жены. Без каких-либо затруднений может вторично выйти замуж лишь разведенная женщина, но не вдова. Это связано с тем, что «покупка» жены дело не только одного мужчины: очень часто свою лепту вносит вся семья. Поэтому после смерти мужа вдова не обретает свободу, а переходит к брату умершего. Если она захочет выйти замуж за кого-нибудь другого, то ее отец должен вернуть уплаченный за нее выкуп и только тогда «развести» с умершим.

Большинство детей бэле не получают воспитания в пашем понимании. Есть только одна школа в Фада, которую в основном посещают дети купцов, ремесленников и солдат. До пяти лет дети живут с матерью, потом они сопровождают старших братьев и сестер на пастбища, сами учатся ухаживать за верблюдами и коровами. Мальчикам в возрасте десяти-двенадцати лет делают обрезание. Потом они получают оружие, одежду и все права мужчин. Озорство и детские проделки свойственны детям бэле, однако не в такой мере, как в Европе. Дети с раннего возраста самостоятельны, часто пасут свои стада на расстоянии дневного перехода от ближайшего селения, питаясь молоком, мелкими ящерицами, кузнечиками и т. п. Вооруженный лишь небольшим копьем, мальчик-пастух практически беспомощен перед хищными зверями, а иногда и ворами, уводящими верблюдов. Как правило, когда к стаду приближается кто-нибудь чужой, пастухи прячутся. Я думаю, что этот страх перед опасностями африканского буша отнял у детей свойственный им оптимизм. Каждый мальчик-бэле с нетерпением ожидает момента, когда после обрезания он будет принят в общество взрослых. С этих пор ему больше не надо пасти стадо, он не должен уже беспрекословно выполнять причуды и приказы взрослых. Он чувствует себя в безопасности в обществе молодых воинов одного с ним возраста, может участвовать в торжественных обедах в честь гостей, а не довольствуется отбросами. Молодой воин имеет право на стакан чая, участие в дальних торговых поездках. Теперь он часто флиртует с девушками у источника.

Девочкам в возрасте восьми лет наносят татуировку на щеки. Опытная женщина вначале намечает будущие шрамы на коже с помощью сажи, а потом небольшим ножом делает надрезы. В раны втирается сажа, которая, по-видимому, несколько замедляет заживление, в результате чего возникают желаемые широкие темные рубцы. Чаще всего татуировка проходит без осложнений, но иногда случается и заражение крови. Как только девушки достигают половой зрелости, им делают темно-синюю татуировку на губах. Несколько девушек одного возраста собираются в хижине, построенной специально по этому случаю. Шипами акации им прокалывают губы и красят черной краской и сажей. Пока раны не заживут, девушки живут под строгим надзором в хижине, куда не может войти ни один мужчина. С этого времени они одеваются в одежду взрослых женщин и считаются невестами.

Во главе каждого племени бэле стоит предводитель, который, однако, не обладает абсолютной властью. Его скорее можно назвать «primus inter pares»[15]. Строгая племенная организация отсутствует, лишь в период отражения вражеских набегов члены племени организуются в более тесное сообщество. Собственно, носителями социального порядка являются кланы. Все члены клана происходят от одного общего предка, они живут в том же районе, где он родился, каждый клан имеет своего предводителя и свой тотем. Такими тотемами чаще всего бывают звери, которых нельзя убивать и есть их мясо. Нарушение табу тотема должно повлечь за собой болезнь или смерть.

До исламизации области Эннеди, которая произошла не более пятидесяти лет назад, «великий предок», основатель клана, был центральной фигурой религиозной жизни. «Дух» основателя клана чаще всего избирал местом своего пребывания большое дерево «тели» (Acacia albida), пещеру или скалу. Хотя могила предка, как правило, не известна, все же известно место, где располагался его «хутор». Эти древние поселения можно определить по развалинам жилищ (круглые низкие каменные стены) и курганным захоронениям. Никто, конечно, не знает, кто покоится под курганами. Дерево «тели», пещера или скала становятся символом предка клана. Под каждым «тели», в каждой пещере, на каждом камне— пусть даже и в чужих краях — ему можно принести жертву, к предку обращаются по всем вопросам. В жертву обычно приносится овца, а в случае большой просьбы бычок или верблюд, который съедается всеми присутствующими с соблюдением соответствующего ритуала. Если предок «исполняет» обращенную к нему просьбу, то ему приносится благодарственная жертва.

Кроме того, бэле верят в высшее существо, в бога на небесах, который стоит над предводителем клана. Его нельзя себе представить и даже конкретно ощутить; нет смысла обращаться к нему с просьбой или приносить ему жертву. Он стоит выше всех вещей, он далек от людей, даже сам предок клана не имеет с ним связи.

Не только у бэле, но и по всей Сахаре верят в «дурной глаз» — демоническую силу, которой некоторые обладают от рождения. Опа может быть унаследована от отца или от матери. Есть целые кланы, у членов которых «дурной глаз». Человек с «дурным глазом» называется у бэле «оньо». Оньо своей похвалой наводит порчу. Если оньо завидует человеку, у которого хорошая верблюдица, то говорит: «Эта верблюдица хороша». Вскоре животное заболевает и подыхает. Если он позавидует кому-нибудь из-за нового платья, то оно сгорит. Оньо лишает женщин молока и вызывает прежде всего' болезни глаз. Любой бэле очень боится «дурного глаза». О нем избегают говорить, назвать кого-нибудь «оньо»— тяжелейшее оскорбление. Во всяком случае одно это слово вызывает кровавое столкновение. Защищаются от «дурного глаза» амулетами. Это могут быть раковины каури или даже ослиный навоз. Если оньо приходит в круг людей, пьющих чай, а ему не предлагают чая или он отказывается от приглашения, то как только оньо покинет общество, разбивают чайный стакан. В противном случае один из присутствующих обязательно заболеет. Особенно боязливые люди разбивают до четырех стаканов. Некоторые бэле носят с собой кусок, смолы, запах которой вдыхают, если оньо вызовет у них воспаление глаз. Смола импортируется арабскими купцами и тайно сохраняется владельцем.

Удивительны хирургические познания бэле. Они зашивают раны конским волосом, успешно проводят ампутации конечностей и операции на голове.

Хаддады. «Хаддад» — арабское слово, означающее «кузнец». Группы хаддадов встречаются на всем Пространстве Сахары, вплоть до степных районов Судана. Часто это отдельные семьи, которые присоединились к предводителю или к богатому человеку, сопровождая его в качестве ремесленников, артистов и лекарей. Такой человек выступает в роли патрона, однако хаддады не прочно связаны с ним и могут оставить его в любой момент. Техника и инструменты у всех хаддадов, то есть кузнецов Сахары, одни и те же. Они знают литье, допотопным способом обрабатывают серебро, железо, медь, бронзу и легкий металл. Сырье покупают чаще всего сами заказчики. Только кузнецы бэле еще и сейчас умеют выплавлять железо из руды. Для этого им служат простые плавильные печи из глины, которые могут быть использованы только один раз, поскольку разрушаются во время процесса плавки. В настоящее время по всей Сахаре железо можно приобрести относительно легко и дешево, поэтому эта доморощенная техника быстро забывается. Все кузнецы пользуются мехами, происхождение которых следует искать на Востоке.

Социальное положение хаддадов очень интересно: с одной стороны, их презирают и приравнивают к рабам, с другой — боятся как волшебников, шпионов, сводников и советчиков влиятельных людей. Они стоят «вне общества» и поэтому почти никогда не привлекаются к ответственности за свои действия. Большинство хаддадских семей уже много поколений живут у племени, язык и обычаи которого они полностью переняли. Все группы хаддадов, где бы они ни встречались, эндогамны, то есть вступают в брак только между собой. Это вынужденная эндогамия, поскольку у всех народов Сахары браки с кузнецами запрещены. Случаются, однако, внебрачные связи, поскольку женщины хаддадов считаются очень страстными и мужчины ищут их близости. Замкнутый союз племени хаддадов существует в Канеме, восточнее озера Чад, по-видимому на родине хаддадов.

Более поздние исследования показали, что хаддады, по всей вероятности, вышли из степного народа, занимающегося охотой. Постепенное уничтожение в крупных масштабах дичи (антилоп и газелей) вынуждало кланы хаддадов бросать охоту и обеспечивать себе существование с помощью ремесла. Может быть, под влиянием булала — народа, когда-то жившего в районе Канем, или легендарных сао, уничтоженных вождями борну, охотники превратились в ремесленников, кузнецов, ткачей, красильщиков и седельщиков. Однако некоторые кланы до сегодняшнего дня так и остались охотниками. Хаддады сумели отлично приспособить изделия своего ремесла к стилю и вкусу своих покровителей. Считающиеся «типичными» украшения туарегов, а также их характерное оружие (меч с крестообразной рукоятью, железные копья) изготавливаются не самими туарегами, а работающими у них хаддадами. То же самое относится ко всем прочим народам Сахары; все их материальные и культурные ценности, прежде всего изделия из металла, дерева и глины (керамика), изготавливаются исключительно хаддадами — кузнецами, чуждыми им по происхождению.

Жители оазисов. Оазисы Сахары — с древних времен естественные базы караванного сообщения, рынки и места торговли для живущих вокруг кочевых племен — не дают такой единообразной картины народонаселения, как пустынные области.

Следует различать два типа оазисов:

1) с постоянно живущим крестьянским населением и поселениями городского типа (чаще всего группа оазисов);

2) без постоянного населения, служащие временными местами пребывания кочевого и полукочевого населения.

Эта группа охватывает бесчисленные мелкие оазисы; единственное их богатство состоит из нескольких финиковых пальм, финики с которых собирают кочующие вокруг скотоводы. Какой-то кочевник поселил в одном из таких оазисов несколько своих рабов; их потомки все еще живут там. Они орошают небольшие сады, дающие жалкий урожай.

Историю крупных оазисов, «оазисных городов», лучше всего проследить по составу населения. Хотя караваны имеют лишь местное значение, оазисы, как и раньше, особенно важны как базы автомобильного и авиационного сообщения.

Единственным грандиозным по величине оазисом является долина Нила, полоса обильного плодородия среди бесконечных пустынь. Египетская часть заселена преимущественно феллахами, часть долины, лежащая в Судане, примерно до района Хартума, — нубийцами.

Западнее Нила, в Ливийской пустыне, находятся значительные группы оазисов — Эль-Харга, Дахла, Фара-фра, Бахария. Они населены преимущественно арабизированными берберами, в более южных оазисах встречаются также и отдельные нубийские семьи. К западу от них, вблизи ливийской границы, следует упомянуть оазис Сива, горячие источники пресной воды которого и опасные соленые болота были известны уже в античное время. Население в настоящее время говорит преимущественно по-арабски, однако не без гордости подчеркивает свое берберское происхождение.

Оазисы Куфра в Киренаике стали известны как резиденция секты сенуситов. Первоначально они были населены тубу, большая часть которых под возрастающим давлением берберских переселенцев (Ас-Суайя) откочевала в район нагорья Тибести. В настоящее время в оазисах Куфра живут преимущественно арабы.

Оазисы Феццана со смешанным арабо-берберским населением еще и сегодня носят следы былой принадлежности страны к империи Канем-Борну, в которой проживало большое число суданских негров. В XIX веке здесь расселилось много потомков рабов. Мурзук, например, был крупным рынком рабов.

Для населения группы оазисов Кавар, расположенной на большой караванной дороге к озеру Чад, важнее работа на небольшой солеварне, чем занятие сельским хозяйством. Оазисы населяют тубу и канембу.

Вдоль южного подножия Атласа тянется ряд значительных поселений — центров цветущих оазисных культур. Самые крупные из них — Бенп-Аббес, Гардая, Туггурт, Лагуат. В этих небольших городках каждый квартал заселен по национальному признаку. Берберы, арабы, евреи и небольшое число европейцев имеют свои собственные кварталы. Наиболее обособленно живут, мозабиты (или бени мзаб) — мусульманская секта, в которую в основном входят берберы. Прилежанию мозабитов приписываются великолепные, обильно плодоносящие насаждения. Хорошие купцы, они держат в своих руках большую часть торговли в Центральной Сахаре.

Южнее оазиса Гардая, в Эль-Голеа и в Салахе, живут шаамба — арабизированные берберы. Иначе их называют гетулами, имя которых было известно еще в античную эпоху. Из племени шаамба происходит часть рабочих недавно открытых здесь нефтяных залежей. Вместе с нефтью к очень скромно жившим до этого шаамба пришла страсть к деньгам. Мужчины бросили свои пальмовые сады и нанялись на работу в нефтедобывающие фирмы. Сады пустеют, с трудом отвоеванные у пустыни участки земли приходят в упадок.

Туат, на западе, расположен близко к центрам испытаний французских атомных бомб. Это район обитания племен марабутов (в основном проповедники, писцы, лекари и изготовители амулетов), которые бродят по обширным пространствам Северной Африки.

Марабуты. Каждый, кто хоть однажды ступал на мусульманскую землю, знает маленькие белые строения с куполом и начертанными на флажках молитвами перед ними. Это марабуты — надгробные памятники «святому». Его самого также называют марабутом.

Наибольшая часть марабутов принадлежит к ордену, религиозному братству. Самое известное из этих братств — сенуситы, основано в 1835 году в Мекке Сиди Мухаммедом ас-Сенуси, выходцем из Марокко. Основным местом, где братство проводит религиозную пропаганду, является Ливия, в особенности Киренаика. Там, в оазисе Джарабуб, оно основало мечеть, в которой в 1859 году умер Сиди Мухаммед. Мирская власть сенуситов основывалась на торговой монополии на караванном пути, ведущем на Бенгази через Куфру в Вадаи и Канем. Политическая цель сенуситов состояла в завоевании всей территории Чад, где после падения империи борну царила анархия. В 1896 году они основали мечеть в оазисе Куфра, где с тех пор находится религиозный и политический центр сенуситов. Их пуританские идеи пропагандировались миссионерами, которые с проповедями шли от одного племени к другому. В населенных пунктах они создавали так называемые «завии», служившие миссионерам опорными пунктами. В стратегически важных пунктах эти станции миссионеров были превращены в крепости. Самой знаменитой из этих крепостей была Айн Галакка в Борку (построена в 1901 году). До разрушения французами в 1913 году она считалась неприступной. Гарнизоны укрепленных завии рекрутировались не из уроженцев страны, а из ливийских арабов, суданцев и авантюристов из самых различных районов Северной Африки, которых объединял религиозный фанатизм и ненависть ко всем европейцам. Тубу и гораны, в какой-то степени исламизированные еще до вторжения сенуситов, получили от них первые глубокие наставления по учению Мухаммеда. Унжа вообще были впервые обращены в мусульманство сенуситами. В районе Эннеди, где живут бэле, у истоков их исламизации, по-видимому, также стояли сенуситы, одни ко они вскоре были сменены марабутами других, менее воинственных братьев, таких, как орден Кадирийя и Тиджания. В районе Эннеди я мог лично наблюдать действия марабута ордена Тиджания.

У одного племени, которое живет в четырехстах километрах от Эннеди, отчаянные грабители угнали двадцать пять быков. Для того чтобы их найти, было послано семь святых, семь марабутов. Такое большое стадо не может пройти по земле незаметно, и для марабутов не составило труда пройти по следу грабителей до Эннеди. Таким образом они попали в поселение одного вождя, у которого как раз в этот момент я и гостил. Вождь, будучи верующим мусульманином, очень обрадовался посещению марабутов и обещал им всяческую поддержку в розысках украденных быков. И действительно, двадцать из украденных животных удалось разыскать. Правда, пять остальных исчезли. По всей вероятности, грабители своевременно забили их и съели.

От семи святых во время их пребывания на Эннеди не ускользнуло, что местные жители не очень-то уважают ислам. Поэтому один из них решил там остаться Вождь снабжал его всем необходимым, а то, что ему требовалось помимо этого, марабут до-бывал, изготовляя амулеты, предохраняющие от болезней, укусов змей, хищников, ран и злых духов.

Каждый амулет имеет силу только против одного зла, поэтому особенно боязливые люди носят их до тридцати штук. Амулеты представляют собой зашитые в кожаные мешочки полоски бумаги, на которых написаны стихи корана. Цена амулета зависит от платежеспособности заказчика. Я видел, как за амулет однажды дали верблюда, а в другой раз — всего лишь овцу. Когда я обратил внимание марабута на это несоответствие, то он с достоинством объяснил, что сила действия амулета зависит от его цены; чем больше за него будет заплачено, тем он будет более действенным. На основании этого великолепного пояснения каждый покупатель будет стремиться заплатить наивысшую цену, которую он только может себе позволить, с тем чтобы сделать амулет максимально действенным. Было бы неправильно подозревать марабута в обмане, ибо он сам верит в приносящие здоровье силы амулетов. Он продает их не для того, чтобы обогащаться, а лишь поддерживает свое скромное существование.

Суданский марабут, в течение долгого времени бывший моим соседом на Эннеди, оказался кротким, терпимым и миролюбивым человеком. В нем ничего не было от фанатичного богозаступника, ему был ненавистен даже мельчайший акт насилия. Миссионерская работа моего благочестивого соседа заключалась в основном в его присутствии. Этого было достаточно, чтобы пробудить людей из близких и более далеких мест к регулярным молитвам. Споры и кражи почти полностью прекратились. Вокруг себя он создал нечто вроде религиозной зоны, которую никто не осмеливался нарушить. По праздникам здесь собирались сотни людей; он молился вместе с ними и произносил короткие речи, в которых не требовал ничего другого, кроме веры в бога, хорошего поведения и ежедневного чтения предписанных молитв.

Мусульманский миссионер довольствуется формальным признанием. Он сознает, что проникновение в духовную жизнь народа не может произойти всего за несколько лет. Как правило, для этого требуются века. Вообще марабут не пытается приобщить людей к арабской культуре и арабскому образу жизни. Он не строит мечети в арабском стиле, а молится со своими последователями в хижине, которая ничем не отличается от обычных для этого района построек. Он стремится привести в соответствие предписания корана с существующим образом жизни народа, не затронув местной культуры и господствующего общественного порядка. Как только миссионер закрепился в деревне или в лагере кочевников, он предоставляет себя в распоряжение неграмотного вождя и в качестве писца скоро становится его советником. Примеру вождя следуют высокопоставленные лица и, наконец, весь род. Молодого интеллигентного человека из уважаемой семьи миссионер обучит арабскому письму и произнесению проповедей. Таким образом от создает себе помощника и преемника, который уже не чужеземец, а уроженец этой страны. Поддержку в своих религиозных устремлениях марабут получает от мусульманских купцов, которые держат в своих руках наибольшую часть торговли в районе Сахары [16].

XX BEК

Когда французы на рубеже столетий начали завоевание Центральной и Западной Сахары, они руководствовались исключительно политическими и военными соображениями, желая соединить французские владения в Северной Африке (Марокко, Алжир, Тунис) с западноафриканскими и центральноафриканскими колониями. Этой цели служил также широко обсуждавшийся проект транссахарской железной дороги. Насмешек над французской авантюрой в Сахаре было достаточно. После заключения договора 1890 года лорд Солсбери якобы сказал: «Мы оставляем галльскому петуху достаточно много песка, чтобы он мог точить об него свои когти». Никто, однако, не предполагал, и сами французы меньше всех, что Сахара может стать экономическим районом, имеющим мировое значение. Но когда к географам, этнографам, археологам и биологам, интересовавшимся до сих пор Сахарой, присоединились геологи и открыли огромные богатства в недрах пустыни, Франция уже потеряла свои сахарские владения.

Перед второй мировой войной господство над Сахарой делили Франция, Италия, Англия и Испания. Наибольшей частью владела Франция, Италии принадлежали ливийские области, Англии — восточная часть пустыни до Красного моря, Испании — полоса атлантического побережья от Рио-де-Оро. В настоящее время территория Сахары распределена между десятью независимыми государствами — Марокко, Алжиром, Тунисом, Ливией, АРЕ, Республикой Судан, Чад, Нигером, Мали и Мавританией. Только Испании удалось сохранить свои колониальные владения.

За независимость боролось в основном население североафриканского побережья. В Алжире очень редко освободительная борьба распространялась на просторы Сахары, в ней принимали участие лишь отдельные жители пустыни, да и то вряд ли с оружием в руках, а лишь в качестве проводников караванов и контрабандистов, провозящих военное снаряжение. Исключение составляют сенуситы, которые в течение нескольких лет вели партизанскую войну против итальянцев. Во время второй мировой войны, находясь в изгнании в Египте, они создали свои войска для участия в борьбе против итальянцев и немцев за овладение Ливией. После создания независимого государства «Ливия» их предводитель Саид Мухаммед Идрис эль Махди ас-Сенуси, внук основателя братства сенуситов, которое после различных превратностей судьбы добилось максимального влияния, стал его главой.

Уже в 1914 году в Сахаре началось разведочное бурение на нефть. Сначала добывались небольшие количества в Северо-Западном Алжире, затем в 1930 году в Марокко. Непосредственно перед второй мировой войной такие попытки предпринимали итальянцы в Триполитании. Однако они оказались тогда бесперспективными. Еще в 1952 году на Международном конгрессе геологов в Алжире было высказано предположение, что обнаружить в Сахаре крупные нефтяные месторождения невозможно. Однако, несмотря на малообнадеживавшие перспективы, в Алжире после второй мировой войны началась систематическая разведка районов пустыни. Она проводилась фирмой «Сосьете Насиональ дё решерш дё петроль ан Алжери» (СН РЕПАЛ). В 1952 году поиски нефти проходили более интенсивно благодаря фирме «Компани франсез дё петроль» (КФП). Правда, расходы на бурение оставались сначала в скромных пределах. В начале 1953 года в качестве дочернего предприятия КФП в Алжире было образовано общество КФПА с капиталом девять миллиардов французских франков, причем доля французов составляла в нем тридцать пять процентов. В сотрудничестве с СН РЕПАЛ были обследованы месторождения Хасси Мессауд и Хасси Рмель. Затем последовало образование других фирм, в которых принимали участие французские и голландские предприятия (Ройял Датч-Шелл).

Обнаружение нефти на границе (Эджеле) породило надежды и в соседней Ливии. В 1953 году здесь были даны концессии девяти фирмам. До 1962 года американские, английские, французские, голландские, немецкие и итальянские фирмы израсходовали на разведочное бурение в Ливии около двух с половиной миллиардов западногерманских марок.

14 апреля 1959 года фирма «Эссо Ливия К⁰», неподалеку от Бир Зельтен в Северной Киренаике, получила «фонтан», дававший семнадцать тысяч пятьсот бочек[17] нефти в сутки. Открытая через несколько недель вторая скважина давала ежедневно пятнадцать тысяч бочек. Запасы нефти в районе Бир Зельтен составляют свыше двухсот миллионов тонн. При возможной ежегодной добыче десять миллионов тонн этих запасов хватит на двадцать лет. Оказалось, что выгодно построить нефтепровод, тем более что до побережья не более ста семидесяти километров. Он был протянут до порта Марс-эль-Брега, оборудованного как нефтяной, и открыт в 1961 году. Затем последовало строительство других нефтепроводов.

Наряду с уже упоминавшимся месторождением около Эджеле особенно успешным оказалось разведочное бурение в Южном Алжире, в Хасси-Мессауд, в семидесяти пяти километрах юго-восточнее оазиса Баргла. Оно началось в июле 1956 года. В конце декабря 1957 года добыча составляла шестьсот тонн в сутки, в 1958 году она уже достигала тысячи восьмисот тонн. В 1961 году годовая добыча составила 8,5 млн. т. Запасы нефти здесь оцениваются в пятьсот миллионов тонн. Для транспортировки нефти на побережье в 1957 году был проложен нефтепровод до оазиса Туггурт (180 км), откуда нефть направлялась дальше по железной дороге в Фи-липвиль. Отсюда танкер «Президент Мени» доставил в Европу первые пятнадцать тысяч тонн сахарской нефти (март 1958 года). Наконец, в 1959 году был пущен в эксплуатацию большой нефтепровод Хасси-Мессауд — Буги. В 1960 году вступил в строй нефтепровод, идущий от месторождения Эджели в Ла Шкирра (Тунис). Его длина составляет семьсот восемьдесят километров, за год по нему можно перекачать семнадцать миллионов тонн нефти: он обошелся в пятьсот восемьдесят миллионов новых франков.

Еще в 1954 году около Джебель Берга, в ста километрах к югу от Салаха, был обнаружен газ. Еще более перспективными являются огромные месторождения газа около Хасси-Массауд, Эджеле и Хасси Рмель, поскольку они расположены ближе к побережью. В 1961 году были открыты новые месторождения: крупные запасы газа предполагаются под Западным Эргом и в бассейне Тиндуфа. Газопровод подает газ от Хасси Рмель в Релицан, а оттуда в Алжир, Оран, Арзев. Для сбыта сахарского газа запланировано строительство газопровода до Центральной Европы и Англии.

Сахара дает не только нефть. Почти одновременно с нефтяным бумом начался рудный бум, когда на Гара Джебилель, в ста тридцати шести километрах юго-восточнее городка Тиндуф, было открыто, как предполагается, крупнейшее в Африке месторождение фосфористых железных руд. По оценке, запасы руд с высоким содержанием железа (пятьдесят семь процентов) составляют свыше одного миллиарда тонн и около двух миллиардов тонн с менее значительным содержанием железа. В молодой Республике Мавритании также были открыты крупные рудные месторождения, например около Кедия Иджиль (Форт Гуро), где залегают сто двадцать миллионов тонн железосодержащих кварцитов прекембрия. В Мавритании, около Акджухта, были обнаружены месторождения меди, запасы металла в которых оцениваются в пятьсот тысяч тонн. На нагорье Аир-Бергланд (Республика Нигер) найден цинк, вольфрам, колумбит и танталит; на нагорье Аир, в районе Адрар дейр Ифорас, на нагорье Ахаггар и около Форт Тринкат — титан и цирконий.

Уголь добывается около Колон-Бешара еще с 1917 года, его запасы оцениваются в тридцать-шестьдесят миллионов тонн. В 1954 году годовая добыча возросла до трехсот тысяч тонн, однако стоимость местного угля была выше ввозимого из Европы. Вследствие открытия нефтяных и газовых месторождений добыча угля постоянно сокращается. Однако Колоп-Бешар продолжает оставаться перспективным промышленным центром, поскольку здесь были обнаружены богатые залежи руд, достаточное количество воды, а также есть средства сообщения (железная дорога) и рабочая сила.

Усилия, направленные на планомерное освоение богатств пустыни, в первую очередь района Французской Сахары, привели к основанию ряда более или менее убыточных компаний, из которых лишь «Организасион Коммюн де Режион Сахарьенн» (ОКРС) действительно имела некоторое значение. В 1957 году французское, правительство для обеспечения координации действий экономических предприятий в бывшем районе Французской Сахары создало министерство по делам Сахары. Хотя в политическом отношении французы этот район потеряли, они, как и прежде, пока еще господствуют в нем экономически.

С начала нашего века в пустыню проник автомобиль, стали строиться дороги и аэродромы. Самолет вскоре стал необходимым вспомогательным средством в системе перевозок и торговли. Только с помощью самолетов можно было организовать, снабжать и контролировать сеть военных постов.

Сильнее всего цивилизация затронула туарегов и мавров. Они вынуждены теперь жить исключительно за счет доходов от торговли солью и своих стад. С солью из солеварен Таодени, Амадрор и Билма они направляются в Судан, где обменивают ее на просо, ткани и кожаные сандалии. То, что они сами потребить не могут, туареги и мавры везут в северные оазисы, покупая там необходимые им финики. На больших магистралях пустыни, по которым ежедневно проезжают грузовики, возникла жестокая конкуренция для их торговых караванов. Хотя в дорожном строительстве, на транспорте, а с недавних пор и на нефтедобыче люди пустыни получили широкую возможность заработка, переход от свободного кочевого состояния к каждодневному труду для них исключительно труден. До тех пор пока речь идет о работе в качестве высокооплачиваемых проводников поисковых отрядов фирм, их это устраивает. Однако как только они нанимаются на добычу нефти с точно определенным рабочим днем, то остаются там лишь на короткое время, после чего неожиданно исчезают, через несколько недель снова появляются и работают, пока их вновь не охватывает беспокойство, тоска по стадам и семье. Чаще всего туареги служат «мехаристами» (в полиции на верховых верблюдах). Некоторые мехаристы перешли на оседлый образ жизни и поменяли свою коричневую кожаную палатку на глиняные или каменные дома.

Происходит глубокое социальное перераспределение состава населения. «Аристократические роды», которые никогда не были крупными по численности, но в течение тысячелетий обладали неограниченным господством, переживают сейчас период хозяйственного и культурного заката. Гордость, приверженность традициям запрещают им обращаться к новым источникам дохода. Вместе с богатством исчезает и их политическое влияние. Среди тех, кто приспособился к новым веяниям, отбросил в сторону балласт старых представлений и сменил традиционное пышное одеяние воина на простое платье механика, рабочего нефтяных промыслов и шофера, — исключительно представители групп, когда-то занимавших низшую ступень социальной лестницы. Они больше не посылают своих детей к марабутам для изучения корана, а отдают их, в первую очередь мальчиков, в государственные школы. Девочек, как правило, пока еще предпочитают воспитывать по-старому. Вассал в рабочем халате, потомок раба за рулем грузовика — вот кто представляет теперь рабочих «промышленных оазисов».

Однако пустыня остается пустыней. Насколько мало коснулась еще индустриализация Сахары, настолько медленно изменяется и лицо ее жителей. По-прежнему в сфере их интересов в первую очередь находятся стада, хотя они и имеют теперь незначительную экономическую стоимость. Племя, как клан, традиционный иерархический порядок, как и раньше, господствуют в социальной жизни. Национальное чувство только еще начинает пробуждаться. Когда аристократ, «господин» в рабочей одежде, но с осанкой князя приходит в автомобильную мастерскую своего измазанного маслом «вассала», то для обслуживания высокого гостя последний тщательно вымоет руки и расстелит перед ним самый красивый ковер.