Сахаровский

Накануне Великой Отечественной

1 сентября 1939 года войска Германии и Словакии нападением на Польшу начали боевые действия в Европе, ставшие началом Второй мировой войны. Несмотря на то что нападение ожидалось, польская армия оказалась не способна противостоять агрессии. Англия и Франция, заключившие ранее с Польшей союзнические договоры, вместо оказания ей обещанной военной помощи приступили к поиску путей умиротворения Германии, пытаясь созвать в Италии международную конференцию.

Лишь 3 сентября 1939 года Англия и Франция объявили Германии войну. 4 сентября был подписан франкопольский договор о взаимопомощи, фактически так и не получивший реализации. В тот же день английские ВВС (десять бомбардировщиков) осуществили налет на рейд в Киле. Операция оказалась малорезультативной. Англичане потеряли половину самолетов. В дальнейшем неоднократные просьбы поляков к французам и англичанам о военной помощи оставались без ответа.

Пользуясь бездействием Англии и Франции, германское командование усиливало удары в Польше.

1 сентября Варшаву покинул президент страны Игнаций Мосцицкий, 4 сентября началась эвакуация правительственных учреждений, 5 сентября из Варшавы выехало правительство, а в ночь на 7 сентября — Верховный главнокомандующий Эдвард Рыдз-Смиглы.

Первая немецкая часть достигла Варшавы 8 сентября. Во второй половине дня 14 сентября германский 19-й моторизованный корпус занял Брест.

Исходя из этих событий, Советский Союз вынужден был предпринять конкретные действия, непосредственно связанные с Польшей. В частности, 17 сентября 1939 года начался так называемый польский поход Красной армии, который в советской историографии обозначен как освободительный поход РККА — военная операция Красной армии в восточных областях Польской Республики, которая продолжалась до 29 сентября и итогом которой стало их присоединение к Украинской и Белорусской Республикам (в качестве Западной Украины и Западной Белоруссии соответственно) и к Литовской Республике (часть Виленского края).

В операции принимали участие соединения Киевского и Белорусского военных округов, усиленные частями Калининского и Московского военных округов.

В результате этой операции под контроль СССР перешла территория в 196 тысяч квадратных километров с населением около тринадцати миллионов человек, практически полностью находившаяся восточнее «линии Керзона», рекомендованной Антантой в ходе советско-польской войны 1919–1921 годов в качестве восточной границы Польши 8 декабря 1919 года и установленной в ноте министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона.

Территории, относимые СССР к Западной Украине и Западной Белоруссии, в результате народного волеизъявления были воссоединены с УССР и БССР в ноябре 1939 года.

Практически одновременно с этими событиями Советский Союз начал военные приготовления на финском направлении. В частности, 5 октября 1939 года официальные финские представители были приглашены в Москву для переговоров по «конкретным политическим вопросам». На этих переговорах впервые зашла речь о близости границы к Ленинграду. Данное обстоятельство вызывало серьезную озабоченность руководства СССР. По этому поводу Сталин, в частности, заметил оппонентам: «Мы ничего не можем поделать с географией, так же, как и вы… Поскольку Ленинград передвинуть нельзя, придется отодвигать от него подальше границу».

Представленный на переговорах советской стороной вариант соглашения включал, в частности, следующие основные положения:

Финляндия переносит границу на 90 километров от Ленинграда;

Финляндия соглашается сдать в аренду СССР сроком на 30 лет полуостров Ханко для устройства военно-морской базы и размещения там четырехтысячного воинского контингента для ее обороны;

Финляндия передает СССР острова Гогланд, Лаавансаари (ныне Мощный), Тютярсаари и Сейскари;

оба государства разоружают свои укрепления на Карельском перешейке;

СССР передает Финляндии территорию в Карелии общей площадью вдвое больше полученной от финской стороны;

СССР обязуется не возражать против вооружения Аландских островов, демилитаризованный статус которых регулировался Аландской конвенцией 1921 года, собственными силами Финляндии.

Государственный совет Финляндии не согласился на предложения СССР. Московские переговоры зашли в тупик и прекратились 9 ноября 1939 года. Завершая переговоры, Молотов заявил финской делегации: «Мы, гражданские люди, не достигли никакого прогресса. Теперь слово будет предоставлено солдатам».

В середине ноября 1939 года произошел артиллерийский обстрел советской территории в районе населенного пункта Майнила с финской стороны. 26 ноября правительство СССР направило правительству Финляндии ноту протеста. Советская сторона возложила ответственность за начало военных действий на Финляндию.

29 ноября 1939 года финскому посланнику в Москве была вручена очередная нота, в которой говорилось, что ввиду сложившегося положения правительство СССР признало необходимым немедленно отозвать из Финляндии своих политических и хозяйственных представителей, что означало разрыв дипломатических отношений.

30 ноября советские войска перешли советско-финскую границу и вступили в бой с финской армией, развернутой на «линии Маннергейма»[2].

Безусловно, целью СССР в данной акции было добиться военным путем того, чего не удалось сделать мирным: обеспечить безопасность Ленинграда, который находился в опасной близости от границы. Ведь в случае начала войны с Германией Финляндия, по имевшимся у советской разведки сведениям, была готова предоставить ей свою территорию в качестве плацдарма для нападения на советскую территорию. При этом Ленинград неминуемо был бы захвачен в первые дни или даже часы. Здесь необходимо также отметить, что в 1931 году Ленинград был выделен из области и стал городом республиканского подчинения. Часть границ некоторых подчиненных Ленинградскому городскому Совету народных депутатов территорий являлась одновременно границей между СССР и Финляндией.

Война между СССР и Финляндией продолжалась до 12 марта 1940 года и завершилась подписанием Московского мирного договора.

В соответствии с этим договором новая государственная граница с Финляндией севернее Ленинграда отодвигалась за линию Выборг — Сортавала. Карельский перешеек, ряд островов в Финском заливе, небольшая территория с городом Куолоярви и часть полуостровов Рыбачий и Средний отошли к СССР. Советскому Союзу предоставлялся в аренду на 30 лет полуостров Ханко с правом создания на нем военно-морской базы, которая прикрывала бы вход в Финский залив, то есть морские подступы к Ленинграду.

По итогам войны Ладожское озеро стало внутренним озером СССР. Финляндии была возвращена захваченная во время боев область Петсамо (Печенга).

Таким образом, после урегулирования конфликта с Финляндией Советский Союз улучшил свое стратегическое положение на северо-западе и севере, создал предпосылки для обеспечения безопасности Ленинграда, незамерзающего Мурманского порта и Мурманской железной дороги.

Однако в действиях Советского Союза были и некоторые негативные моменты. Так, в одной из своих статей ленинградская журналистка Татьяна Воронцова отмечала: «В то же время репутация советского государства на международной арене несколько пострадала: СССР был объявлен агрессором и исключен из Лиги Наций. Взаимное недоверие западных стран и СССР достигло критической точки».

В ноябре 2019 года исполнилось 80 лет с начала советско-финляндской войны. К сожалению, сейчас даже в России находятся люди, которые ставят под сомнение правомерность предвоенных усилий СССР по переносу границы страны от Ленинграда и возлагают всю ответственность за начало боевых действий только на Москву. Однако в начале 2019 года финская сторона обнародовала сенсационные материалы, которые полностью разбивают антироссий-скую пропаганду.

Так, в феврале 2019 года хорошо информированная и достаточно серьезная московская газета «Аргументы недели» сообщила своим читателям, что в Финляндии были обнаружены записки высокопоставленного финского дипломата Ааро Пакаслахти, который с 1939 по 1941 год возглавлял политический департамент министерства иностранных дел, а в 1941–1943 годах занимал пост главы канцелярии МИДа Финляндии. Так что не приходится сомневаться, что этот человек был очень хорошо информирован о планах руководства страны.

По информации газеты, «в записках Пакаслахти утверждается, что президент Финляндии Ристо Рюти 11 сентября 1941 года предложил немцам свой вариант новых границ страны. По его плану они должны были включать в себя Ленинград и проходить от Невы до Свири (большая река на северо-востоке Ленинградской области, которая вытекает из Онежского озера и впадает в Ладожское озеро). На севере финны хотели присоединить к себе весь Кольский полуостров. При этом Хельсинки предложил Берлину взять под свой контроль все территории СССР, прилегающие к новой Великой Финляндии — финны не хотели иметь общих границ с Советским Союзом.

Данный план казался финскому руководству вполне реалистичным — фашистская Германия в это время стремительно наступала и ее победа выглядела неизбежной. Время для разговора финского президента с фашистским послом тоже было выбрано не случайно — несколькими днями ранее началась блокада Ленинграда. Этому городу финны готовили страшную судьбу.

Поскольку территории вокруг Ленинграда отходили к Финляндии, по их задумкам он не должен был оставаться большим городом. На его месте предполагалось оставить некий “вольный” городок, который совместно контролировали бы финны и немцы».

Именно такими идеями и объясняется последовавшая бесчеловечная блокада Ленинграда. Однако этим планам не суждено было сбыться благодаря героизму советского народа и во многом из-за победы СССР в советско-финляндской войне.

В период, о котором рассказывалось выше, произошли некоторые изменения, касающиеся оперативной деятельности подразделений органов государственной безопасности. В частности, сотрудники НКВД стали активно использоваться в контрразведывательном обеспечении оборонных отраслей промышленности и на транспорте. Повысилась роль мобилизационной работы. Весной 1939 года был создан Мобилизационный отдел НКВД СССР, организована военная подготовка личного состава органов внутренних дел.

Исходя из сложившейся военно-политической и оперативной обстановки советское правительство приняло решение о перестройке органов государственной безопасности. С этой целью 3 февраля 1941 года указом Президиума Верховного Совета СССР НКВД был разделен на два самостоятельных органа: НКВД (нарком — Лаврентий Берия) и Наркомат государственной безопасности СССР (НКГБ, нарком — Всеволод Меркулов).

При этом Особый отдел НКВД (ответственный за контрразведку в армии) был разделен на отдел сухопутных войск и ВМФ. Одновременно Особый отдел ГУГБ НКВД был расформирован, а вместо него были созданы Третьи управления Наркомата обороны и Наркомата Военно-морского флота, а также 3-й отдел НКВД (по оперативной работе в войсках НКВД).

Проведенная реорганизация создавала более благоприятные условия для работы оперативных подразделений органов государственной безопасности, поскольку они освобождались от выполнения многих функций, прямо не связанных с обеспечением самой государственной безопасности.

Органы государственной безопасности были сосредоточены на борьбе с деятельностью немецкой разведки, на выявлении и ликвидации агентов противника в тыловых районах СССР, на ведении разведки и диверсиях в тылу противника. НКВД подчинялись войска по охране тыла.

Для улучшения разведывательной работы за границей в УНКВД по Хабаровскому краю, Архангельской, Брестской, Ленинградской, Львовской и Читинской областям создавались разведывательные подразделения.

Однако дальнейшая реорганизация органов госбезопасности была прервана начавшейся агрессией фашистской Германии.

Ленинград и область ощущали дыхание войны. Только что, в марте 1940 года, закончилась война с Финляндией, но уже в апреле гитлеровские армии захватили Данию и Норвегию. После поражения Франции Германия ввела свои войска в Финляндию. Накануне войны, в марте 1941 года, в УНКВД был создан 1-й (разведывательный) отдел, заместителем начальника которого стал Сахаровский. Руководителем разведывательного отдела был назначен Леонид Иванович Кожевников — достаточно молодой (он родился в 1904 году), но уже опытный чекист. Он работал с Сахаровским с первых дней службы последнего в Водном отделе Транспортного управления УНКВД, высоко оценивал его возможности и предложил место своего заместителя.

Отдел занимался подготовкой разведывательно-диверсионных групп для заброски в тылы противника и операциями по ликвидации немецких парашютистов и других диверсантов.

Блокада Ленинграда

22 июня 1941 года фашистская Германия без объявления войны напала на Советский Союз. В этот день Ленинград официально стал фронтовым городом.

В суровые годы Великой Отечественной войны работа советских органов государственной безопасности была всецело подчинена борьбе с фашистской Германией и ее союзниками. Советские чекисты сумели в кратчайшие сроки перестроиться в соответствии с требованиями военного времени, сохранить ценные наработки предвоенного периода и наладить надежную связь с агентурой и другими оперативными помощниками.

После начала Великой Отечественной войны НКВД и НКГБ были возвращены в структуру единого наркомата — НКВД. Наркомом внутренних дел СССР остался Берия, а бывший нарком госбезопасности СССР Меркулов был назначен его первым заместителем.

30 июня 1941 года «ввиду создавшегося чрезвычайного положения и в целях быстрой мобилизации всех сил народов СССР для проведения отпора врагу, напавшему на нашу Родину», постановлением Президиума Верховного Совета СССР, Совета народных комиссаров СССР и Центрального комитета ВКП(б) был создан Государственный Комитет Обороны (ГКО) в составе: И. В. Сталин (председатель), В. М. Молотов (заместитель председателя), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков и Л. П. Берия (члены ГКО).

Этим же постановлением предписывалось сосредоточить в руках ГКО всю полноту власти в государстве, а всех граждан и все партийные, советские, комсомольские и военные организации обязать беспрекословно выполнять его решения и распоряжения. Постановления ГКО имели силу законов военного времени.

Интересно отметить, что 17 октября 1941 года постановлением Государственного Комитета Обороны Особому совещанию НКВД было предоставлено право выносить приговоры вплоть до смертной казни по делам о контрреволюционных преступлениях против порядка управления СССР, предусмотренных статьями 58 и 59 Уголовного кодекса РСФСР. Решения Особого совещания были окончательными. Это постановление ГКО перестало действовать лишь 1 сентября 1953 года с упразднением Особого совещания.

Большое внимание ГКО уделял руководству борьбой советского народа в тылу врага. Во многих городах прифронтовой полосы были образованы местные чрезвычайные органы — городские комитеты обороны, объединившие под своим руководством всю гражданскую и военную власть.

3 февраля 1942 года в состав Государственного Комитета Обороны были введены А. И. Микоян и Н. А. Вознесенский, а 20 февраля — Л. М. Каганович.

Таким образом, Государственный Комитет Обороны руководил в годы войны деятельностью всех государственных ведомств и учреждений, направлял их усилия на всемерное использование материальных, духовных и военных возможностей страны для достижения победы над врагом.

За период с 30 июня 1941 года (дня образования) по 4 сентября 1945 года (дня упразднения) Государственным Комитетом Обороны было принято около десяти тысяч постановлений и распоряжений.

В связи с огромными трудностями для Красной армии в первые недели войны и успешным продвижением вермахта на восток ЦК ВКП(б) 18 июля 1941 года принял специальное постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск». В нем предписывалось партийным организациям и органам государственной безопасности «создать невыносимые условия для германских интервентов… срывать все их мероприятия, уничтожать захватчиков и их пособников… помогать созданию партизанских отрядов, диверсионных истребительных групп…».

Сегодня хорошо известно, что в годы Великой Отечественной войны на всей советской территории, временно оккупированной немецко-фашистскими захватчиками, развернулось широкое партизанское движение. В партизанские отряды и группы вступали рабочие, колхозники, представители интеллигенции, коммунисты, комсомольцы и беспартийные, военнослужащие Красной армии, выходившие из окружения или бежавшие из плена. С первых дней войны самое активное участие в организации этой работы принимали сотрудники Наркомата внутренних дел.

8 августа 1941 года народный комиссар внутренних дел СССР Лаврентий Берия направил в ГКО оперативную записку, касающуюся создания партизанских отрядов и диверсионных групп для действий в тылу противника.

Нарком предлагал активизировать деятельность управлений внутренних дел Украинской, Белорусской, Карело-Финской и Молдавской ССР, а также Ленинградской, Мурманской, Калининской и Смоленской прифронтовых областей.

Предложения НКВД СССР по дальнейшему развитию партизанского движения на занятой противником территории позволили усилить боеспособность партизанских отрядов и диверсионных групп, расширить зоны их действия, повысить эффективность борьбы с немецко-фашистскими оккупантами, установить тесное взаимодействие с частями Красной армии.

Для организации и руководства партизанским движением на местах в органах УНКВД были созданы 4-е отделы.

Ленинградские чекисты приняли указание партийных органов и руководства НКВД СССР к немедленному исполнению. В частности, одним из направлений их работы явилось создание условий для получения оперативной информации.

5 августа 1941 года начальник Управления НКВД СССР по Ленинградской области старший майор государственной безопасности Николай Лагунов направил в НКВД СССР сообщение за № 16524, в котором подробно отчитался «об оперативно-чекистских мероприятиях, проводимых управлением в связи с приближением противника». В нем, в частности, говорилось:

«В связи с создавшейся для ряда районов Ленинградской области угрозой занятия их войсками противника разведывательным отделом Управления НКВД по Ленинградской области была развернута работа по организации в районах области разведывательной и диверсионной агентуры с задачей остаться в тылу противника, в случае занятия района немецкими войсками, для проведения там разведывательной и диверсионной работы.

В зависимости от местных условий завербованная агентура либо сводилась в резидентуры, либо ей давались индивидуальные задания и с каждым в отдельности обусловливалась техника связи.

Связь, как правило, устанавливалась двусторонняя. Как показала практика работы, в настоящее время эта техника связи полностью себя оправдала, так как знание местных условий, лесов и троп связниками и специфичность расположения немецких войск по основным дорогам и населенным пунктам дают возможность осуществить почти бесперебойную связь с районами, занятыми немецкими войсками.

К настоящему времени по 33 районам Ленинградской области завербовано 285 агентов, они проинструктированы и им даны задания разведывательного характера.

По 16 районам области, находящимся в непосредственной близости к фронту, разведывательная агентура сведена в резидентуры. Всего по этим районам организована 41 разведывательная резидентура.

Помимо разведывательных резидентур в районах области созданы также диверсионные ячейки. Всего по 33 районам завербовано и проинструктировано 168 агентов, которым даны диверсионные задания.

Через линию финского фронта переброшена группа диверсантов в количестве 6 человек. Группа специально обучена, снабжена оружием и взрывчатыми веществами. Задачи группы в тылу противника выработаны совместно с военным командованием.

В настоящее время обучена, полностью снабжена и по согласованию с военным командованием перебрасывается группа в количестве 8 человек.

В городе Ленинграде создано 4 разведывательные резидентуры, в которые входят 90 проверенных и специально проинструктированных агентов. Резидентуры разбиты на ряд групп. Им будут переданы рации со специально обученными радистами.

В связи с указанием ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина о развертывании партизанского движения и создании подпольных организаций местные органы НКВД в районах Ленинградской области принимали непосредственное участие в работе партийных организаций по созданию партизанских отрядов.

К организации подпольных ячеек, подбору их руководителей, выработке практических мероприятий по их деятельности в условиях подполья областным комитетом ВКП(б) был привлечен начальник разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области, который в настоящее время введен в тройку по руководству партизанским движением и нелегальной работой на территории, занятой противником, созданную решением бюро обкома ВКП(б) по указанию секретаря ЦК ВКП(б) и Первого секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) тов. Жданова.

В состав тройки входят: секретарь Ленинградского обкома ВКП(б), член Военного совета Ленинградского военного округа тов. Бумагин, заведующий военным отделом обкома ВКП(б) тов. Алексеев и начальник разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области тов. Кожевников…»

В этом документе обращают на себя внимание оперативность и своевременность принятия мер по разработке комплекса агентурно-оперативных мероприятий на территории Ленинградской области в связи с приближением противника.

Положительную роль в этом сыграли тесное взаимодействие партийных органов с военным командованием и оперативным составом Управления НКВД по Ленинградской области, профессиональный подход к работе. Безусловно, была в этом и заслуга заместителя начальника разведывательного отдела УНКВД по Ленинградской области Александра Сахаровского, быстро набиравшегося оперативного опыта.

Уже к осени 1941 года на оккупированной территории Ленинградской области действовали 287 партизанских отрядов, шесть партизанских полков, 125 подпольных партийных и комсомольских организаций.

А всего к концу 1941 года на оккупированной врагом советской территории действовали около трех с половиной тысяч партизанских отрядов и групп, насчитывавших более девяноста тысяч человек.

Как уже отмечалось, в ходе активного наступления немцев в первые месяцы войны оперативная обстановка на фронте боевых действий складывалась не в пользу советских войск.

Начиная 22 июня 1941 года реализацию плана «Барбаросса», командование вермахта планировало захватить Ленинград в кратчайшие сроки. Однако ровно через месяц, когда фашистские войска вышли на подступы к городу, командующий группой армий «Север» генерал фон Лееб получил из Берлина директиву: Ленинград штурмом не брать, а взять в кольцо блокады.

8 сентября 1941 года войска фон Лееба замкнули кольцо вокруг осажденного города. Началась блокада Ленинграда.

Почему же была нарушена первичная установка фюрера? Приведем мнение журналиста Александра Смирнова, опубликованное в санкт-петербургской газете «Загадки истории» (2019, № 8). В частности, он пишет, что «уже 11 сентября генерал фон Лееб получил из Берлина Директиву № 035: не позднее 15 сентября все танковые и моторизованные дивизии, а также бблыпую часть авиации отправить на юг — для участия в операции по взятию Москвы. Эта директива была в точности исполнена штабом группы армий “Север”». Далее журналист отмечает, что немцам «тем более не было смысла штурмовать город в 1942 году, в разгар наступления на Волгу и Кавказ. Или в 1943 году, готовясь к битве на Курской дуге».

Наша справка

Военная блокада Ленинграда (ныне — Санкт-Петербург) осуществлялась немецкими, финскими и испанскими (Голубая дивизия) войсками, включая добровольцев из Северной Африки, Европы и военно-морских сил Италии, и длилась 872 дня: с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года.

Кольцо блокады было прорвано в январе 1943 года, но осада города вражескими войсками и флотом продолжалась до января 1944 года. Советские войска в январе — феврале 1944 года провели Ленинградско-Новгородскую операцию, в результате которой противник был отброшен на 220–280 километров от южных рубежей города; в июне — августе 1944 года при поддержке кораблей и авиации Балтийского флота — Выборгскую и Свирско-Петрозаводскую операции; 20 июня взяли Выборг, 28 июня — Петрозаводск; в сентябре 1944 года — остров Гогланд.

За героизм и мужество, проявленные защитниками блокадного Ленинграда, Указом Президиума Верховного Совета СССР от 8 мая 1965 года городу была присвоена высшая степень отличия — звание город-герой.

Но все это последовало значительно позже. А пока сотрудники УНКВД по Ленинградской области и в их числе старший лейтенант госбезопасности Александр Сахаровский — заместитель начальника 1-го (разведывательного) отдела управления — трудились над выполнением задач, поставленных перед ними партийным руководством и центральным аппаратом НКВД.

Одним из направлений такой деятельности являлась работа по ликвидации вражеских парашютных десантов и диверсионных групп.

Так, в постановлении СНК СССР от 24 июня 1941 года «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе», утвержденном в тот же день Политбюро ЦК ВКП(б), указывалось, что «на органы НКВД возложена организация борьбы против парашютных диверсантов на территории Ленинградской области, Мурманской области, Калининской области, Карело-Финской республики, Украины, Белоруссии, Эстонской, Латвийской, Литовской и Молдавской ССР, Крымской Автономной республики, Ростовской области, Краснодарского края, западной части Грузинской ССР».

В постановлении предписывалось «при городских, районных и уездных отделах НКВД, дислоцированных на указанных выше территориях, создать истребительные батальоны численностью 100–200 человек из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива, способного владеть оружием. Начальниками истребительных батальонов назначить надежных оперативных работников НКВД и милиции. Каждый истребительный батальон городского, районного и уездного отделов НКВД вооружить двумя ручными пулеметами, винтовками, револьверами и при возможности гранатами».

Документ обязывал Наркомат обороны выделить необходимое количество оружия для истребительных батальонов по заявкам НКВД. Одновременно подчеркивалось право истребительных батальонов в необходимых случаях использовать все виды местной связи и транспорта.

25 июня 1941 года народный комиссар МВД СССР Л. Берия подписал приказ НКВД СССР № 00804 о назначении начальником Центрального штаба НКВД по ликвидации вражеских парашютных десантов и диверсионных групп начальника Оперативно-разведывательного управления Главного управления пограничных войск НКВД СССР генерал-майора Гавриила Петрова. Несколько позже его заместителем был назначен старший майор госбезопасности Павел Судоплатов.

Здесь следует отметить, что истребительные батальоны, являвшиеся, по сути, военизированными добровольческими формированиями из граждан СССР, в годы Великой Отечественной войны стали одной из форм народного ополчения. Подготовкой батальонов и руководством их деятельностью занимались специальные штабы, создаваемые в отделах и управлениях НКВД районов, областей, краев и республик.

К концу июля 1941 года было сформировано 1755 истребительных батальонов (328 тысяч человек). Кроме того, более трехсот тысяч человек состояли в группах содействия истребительным батальонам.

Всего за военное время было сформировано около двух тысяч батальонов, в том числе: 1000 — в РСФСР, 657 — в УССР, 78 — в БССР, 63 — в Молдавской ССР.

В задачи батальонов входили охрана важных народнохозяйственных объектов в тылу советских войск и борьба с разведывательно-диверсионными группами и воздушными десантами врага. Однако многие из истребительных батальонов участвовали также в оборонительных боях с немецко-фашистскими войсками, направлялись для пополнения частей Красной армии. На базе ряда батальонов позже были созданы партизанские отряды.

Чтобы деблокировать Ленинград, Ставка Верховного главнокомандования в декабре 1941 года приняла решение о формировании войск Волховского фронта, в состав которого вошли 4, 59 и 2-я Ударная армии. Части и соединения 2-й Ударной армии во главе с генерал-лейтенантом Н. К. Клыковым 17 января 1942 года прорвали укрепленную оборону противника у Мясного Бора, на западном берегу Волхова, и вышли на подступы к городу Любани. Чтобы взять в кольцо крупную группировку противника, с северо-востока, через Синявинские болота, к ней с боями пробивалась 54-я армия Ленинградского фронта. Создались реальные предпосылки для прорыва блокады Ленинграда и непосредственная угроза для 18-й армии вермахта, входившей в группу армий «Север».

Для руководства действиями войск ударной группировки в составе 2-й Ударной армии и отдельных соединений 52-й и 59-й армий Военным советом Волховского фронта в начале марта 1942 года был командирован заместитель командующего фронтом генерал-лейтенант А. А. Власов. Командующего 2-й Ударной армией Н. К. Клыкова из-за тяжелой болезни 16 апреля срочно отправили в тыл. Приказом по Волховскому фронту оттого же числа вместо Клыкова временно исполняющим обязанности командующего армией был назначен Власов.

Вступив в командование, Власов не сумел развить наступление, а когда оно захлебнулось, не принял необходимых мер для обороны флангов и, как было позже доказано, пассивно отнесся к наведению порядка в войсках. К этому времени 2-я Ударная армия оказалась в узком коридоре, в крайне невыгодной позиции, которая усугубилась с началом весны. Болотистая местность затрудняла использование земляных укрытий, поэтому советские войска попали в очень сложное положение.

Для ликвидации горловины прорыва противник бросил против 2-й Ударной армии одиннадцать дивизий и одну бригаду, в связи с чем резко изменилось соотношение сил на этом важном направлении. 30 апреля войска Волховского фронта и 54-я армия Ленинградского фронта прекратили наступление в районе Любани и перешли к обороне. 28 мая немецкие войска прорвали оборону около деревни Финёв Луг, закрыли коммуникации 2-й Ударной армии в районе Мясного Бора и Спасской Полисти, в результате чего советские части оказались в окружении. В этой обстановке новый командующий Власов практически прекратил руководить боевыми действиями, начал пьянствовать, а после уничтожения средств связи совсем потерял управление войсками.

В архивах сохранились документы Особого отдела 2-й Ударной армии того времени. В них — свидетельства участников драматических событий лета 1942 года, подробности и детали, которые рассказывают об истинном героизме и самоотверженности советских солдат. Одновременно документы повествуют о трусости и предательстве генерала Власова.

Предательство Власова ни в коей мере не бросает тень на всех бойцов и командиров 2-й Ударной армии. Время показало, что его имя и отдельные негативные факты фронтовой обстановки того периода нельзя ассоциировать, как это порой делается, с памятью о воинах, погибших в болотистых лесах на Волховском фронте, у Мясного Бора, о тех, кто с боями выходил из окружения, вынося на себе раненых товарищей. Они честно выполнили свой солдатский долг и внесли посильный вклад в защиту Ленинграда.

Один из защитников героического города Д. Буданов, воевавший в составе 749-го полка 125-й стрелковой дивизии, которая обороняла Ораниенбаумский плацдарм, вспоминал:

«Захвату Ленинграда как политического центра страны Гитлер придавал особое значение. В первых числах ноября он наметил провести бал победителей в Таврическом дворце. Уже были заготовлены пригласительные билеты. Однако намеченным планам не суждено было сбыться. Стабилизация фронта предопределила срыв молниеносного захвата Ленинграда. Не имея необходимых сил для штурма, Гитлер поставил задачу своим войскам разрушить город ударами авиации и дальнобойной артиллерии, а население — уморить голодом. Он цинично заявлял, что пленение населения может подорвать ослабленную экономику Германии. Обстрелы велись методично по жизненно важным центрам, госпиталям и скоплениям людей. В результате жизнь в городе была парализована: остановились трамваи, прекратилась подача холодной и горячей воды. Главное, сократились нормы выдачи продуктов, хлеба — до 125 граммов, а на передовой — до 200 граммов. Наступил голод, от которого погибли многие тысячи человек. В этот период я переболел дистрофией и цингой. Будучи раненым, отказался идти в госпиталь, где грозила смерть от голода. Впрочем, так делали многие, если можно было остаться в окопах.

Но жизнь в городе не замерла. На заводах изготавливались детали противотанковых препятствий, проводился ремонт военной техники, работала служба ПВО. Ленинградцев ни на минуту не оставляла надежда на помощь с Большой Земли. Наши войска, находящиеся на внешней стороне кольца блокады, неоднократно пытались прорвать немецкую оборону. К сожалению, безуспешно. Только в январе 1943 года ценой больших потерь удалось частично потеснить противника на 10–12 километров от берега Ладожского озера, что позволило наладить известную всему миру ледовую Дорогу жизни. Это дало возможность завезти в город продукты, необходимую технику, людское пополнение и т. д. Из города были эвакуированы дети и часть взрослого населения. Постепенно стала налаживаться жизнь. Увеличились нормы выдачи населению и войскам продуктов питания. Оживилось на заводах выполнение военных заказов. В войсках и у населения возрастала уверенность в неприступности Ленинграда. Защитники города сознавали, что сдача города врагу может оказаться роковой для страны».

Рассказ ветерана наглядно иллюстрирует всю сложность положения наших войск под Ленинградом и обстановку в самом городе. В то же время он опровергает авторов тех публикаций, которым до сих пор не по нутру подвиг советского народа, сокрушившего фашизм и его военную машину. Ведь одинаково важно отстоять правду, касается она вклада СССР в разгром фашизма или возвращения доброго имени оболганному рядовому труженику войны.

Отдельным журналистам кажется, что поиск истины, утверждение правды состоят исключительно в том, чтобы нагнетать страсти вокруг потерь, поражений, неудач, бездарных действий. Они, видимо, полагают, что чем мрачнее, беспросветнее история, тем она правдивее. Но невозможно на одних только обличениях, игнорируя примеры героизма и мужества и подлинные причины победы советского народа в Великой Отечественной войне, воспитать новое поколение защитников Отечества.

Историческая правда состоит в том, что героическая оборона Ленинграда, как и разгром гитлеровцев под Сталинградом положили начало коренному перелому в войне и оказали определяющее влияние на весь ее ход. Свою достойную лепту в общую победу внес и А. М. Сахаровский, для которого борьба с врагами Советского государства началась задолго до 22 июня 1941 года и продолжалась всю жизнь.

Следует отметить, что немецкое командование, используя свои спецслужбы и пропагандистский аппарат, вело постоянную работу, направленную на разложение наших войск и гражданского населения. В боевые порядки забрасывалось большое количество листовок, организовывались направленные радиопередачи. Путем дезинформации и клеветы немцы пытались вселить в оборонявшихся сомнение в победе Красной армии, восхваляли «новый порядок», установленный на оккупированной территории. Наших военнослужащих склоняли сдаваться в плен. К сожалению, имели место случаи, когда отдельные солдаты, особенно из числа тех, чьи семьи находились на оккупированной территории, под воздействием вражеской пропаганды переходили на сторону немцев. Переход военнослужащего на сторону противника всегда рассматривался как тягчайшее преступление, так как изменник мог передать противнику важные сведения об обороне и тем самым на-нести ей серьезный ущерб. Утверждения о том, что изменники вроде власовцев являлись борцами с существовавшим сталинским режимом, абсурдны. Фактически причинами измены являлись трусость и тяготы службы.

Задачи, поставленные перед сотрудниками УНКВД по борьбе с такими преступлениями, как шпионаж, измена Родине, паникерство, распространение вражеской пропаганды, способствовали усилению боеспособности и безопасности наших войск. Важное значение в этой работе придавалось быстрому, а подчас и немедленному реагированию на происходящие события. Сахаровскому нередко приходилось принимать решения самостоятельно.

Приведем несколько эпизодов из боевой службы Александра Михайловича во время войны, о которых позже рассказывали его коллеги.

Левый берег Невы был передним рубежом обороны Ленинграда. Оттуда организовывались выводы разведывательно-диверсионных групп под Шлиссельбург, в тыл к немцам. Однажды чекисты получили донесение: есть свободный коридор. Посадили несколько групп на машины, приехали на командный пункт на правом берегу. Ночью переправились через Неву. Решили все-таки уточнить обстановку. Сахаровский, возглавлявший операцию, разыскал командира дивизии НКВД, державшей оборону. Выяснилось: прохода нет. А вскоре начался мощный артиллерийский обстрел наших позиций. Пришлось возвращаться назад уже с ранеными. Свой берег был совсем близко, когда взрывной волной опрокинуло лодку, в которой находился Сахаровский. До берега добирались вплавь — под обстрелом в полной темноте… «Эта операция была одной из первых и многому нас научила, — вспоминал Александр Михайлович. — Но отрадно то, что людей спасли, в город вернулись все».

Часто по тревоге весь 1-й отдел, а состоял он тогда из четырнадцати человек, выезжал на захват вражеских летчиков, которые выбрасывались с парашютом из подбитых в ленинградском небе самолетов. Порой часами длились поиск и преследование. Задача ставилась одна: взять летчика живым. И брали… Всю войну ходил Александр Михайлович с немецким пистолетом «вальтер», доставшимся ему от захваченного фашиста.

Но гитлеровских летчиков нужно было не только ловить, но и допрашивать, получать от них нужную информацию. Фашистские асы в первые месяцы войны вели себя надменно и нагло. Позже в их поведении уже преобладали уныние и страх.

«Сначала нас интересовали чисто военные данные, — рассказывал Александр Михайлович. — Но постепенно мы поняли, что можно получать и политическую информацию. Первая наша аналитическая справка была составлена на основании допросов группы пленных, среди которых был весьма осведомленный молодой офицер-евангелист, и посвящена она была вопросам идеологической работы национал-социалистов среди немецкого населения в ходе войны. Доложили материал А. А. Жданову. Он предложил направить аналитическую записку в Москву».

О работе Сахаровского в тот период свидетельствуют сухие строки характеристики, составленной 15 марта 1942 года:

«В период наиболее напряженного положения в Ленинграде лично провел специальную работу по созданию разведывательно-диверсионных групп в городе.

При непосредственном участии тов. Сахаровского было создано и переправлено в тыл противника более 40 разведывательно-диверсионных групп, нанесших оккупантам значительный ущерб в живой силе и технике. Истреблено свыше 100 немецких солдат и офицеров, взорвано 3 железнодорожных моста на коммуникациях противника, систематически нарушалась связь противника с основными штабами, уничтожались огневые точки и автомашины с боеприпасами и вооружением».

За успешные действия в борьбе с немецкими захватчиками А. М. Сахаровский в 1942 году был награжден орденом «Знак Почета», а в 1943 году — медалью «За оборону Ленинграда». Войну он начал лейтенантом госбезопасности, а закончил подполковником.

Следует подчеркнуть, что ленинградские чекисты активно действовали в боевых условиях. Дома практически не бывали, да и не было у многих уже домов, бомбежки превратили их в развалины. Семьи сотрудников были эвакуированы. Жила в эвакуации в Костромской области на станции Шарья и семья Александра Михайловича: жена Вера Алексеевна, родившийся перед войной сын Валерий, родившийся 21 декабря 1941 года сын Игорь, отец, мать. Четыре года войны редкие «треугольники» писем связывали семью. Лишь один раз, в сорок четвертом, А. М. Сахаровский на несколько дней приезжал в Шарью. И не потому, что обстановка в Ленинграде стабилизировалась, — пришло печальное известие о смерти матери. Только в 1945 году семья возвратилась домой.

Время летит неумолимо. Все труднее сохранить в памяти детали событий, происходивших с отдельными людьми в героическом Ленинграде. Но воссоздать хотя бы немногое из того, чем жили сотрудники разведывательного отдела УНКВД Ленинградской области, помогает рассказ сослуживца Александра Михайловича Сахаровского, ветерана внешней разведки, полковника в отставке Бориса Яковлевича Наливайко:

«В мае 1942 года я был направлен в органы госбезопасности и стал сотрудником отдела, который возглавлял Александр Михайлович Сахаровский — тогда молодой стройный старший лейтенант госбезопасности.

Работа в его отделе была увлекательной и боевой. Отдел занимался подготовкой и заброской агентуры в тыл врага. Все, начиная с подбора кандидатов, делалось собственными силами. В длинных коридорах управления в ночное время, когда не было других сотрудников (всю войну наш отдел находился на казарменном положении — спали непосредственно в кабинетах), мы укладывали парашюты, грузили их в машины. Затем, забирая по пути агентуру, следовали на аэродром либо на передовую, если выброска осуществлялась через “зеленую” границу.

Много было и другой боевой работы. Несмотря на все тяготы и трудности, бомбежки и обстрелы, мы оставались обыкновенными молодыми людьми. Шутили, встречались с друзьями, с осени 1942 года ходили в кино в наш клуб и даже влюблялись. Последнее не обошло стороной и меня. В мае 1943 года я встретил девушку, на которой через три месяца женился, и вот уже сорок лет делю с ней все свои радости и невзгоды. По случаю свадьбы А. М. Сахаровский распорядился выдать мне из спецфонда бутылку водки, двести граммов сала и килограмм черных сухарей. В то время я был безмерно рад такому подарку».

Этот короткий рассказ свидетельствует о характере Сахаровского: он не только не препятствовал нормальным взаимоотношениям в тяжелые годы войны, но и делал все от него зависящее, чтобы люди и в это суровое время могли отметить значительные события в своей жизни как праздники.

Сам Сахаровский, вспоминая годы, проведенные в осажденном Ленинграде, горько шутил, что ему приходилось оберегать не только людей, но и лошадей. Дело в том, что за отделом была закреплена повозка с лошадью для перевозки спецтехники. Ее охрана доставляла массу хлопот Сахаровскому и его сотрудникам, поскольку имели место неоднократные попытки «реквизировать» транспортное средство на мясо.

Сотрудники отдела Сахаровского вели борьбу с врагом достаточно эффективно. Заброшенные в тыл противника чекистские группы пускали под откос эшелоны, с риском для жизни добывали разведывательную информацию. Многие из них с благодарностью вспоминали своего боевого командира. Несмотря на постоянную занятость, он находил время для личного разговора как с сотрудниками центрального аппарата отдела, так и с теми, кому предстояло идти во вражеский тыл через линию фронта или прыгать с парашютом на партизанские костры.

Начало мирной жизни

Практически всю Великую Отечественную войну (с 23 августа 1941 года по 15 июня 1946 года) ленинградскими чекистами руководил старший майор государственной безопасности, а затем — комиссар государственной безопасности 3-го ранга и генерал-лейтенант Петр Николаевич Кубаткин.

У начальника 1-го (разведывательного) отдела УНКВД по Ленинградской области Александра Сахаровского сложились нормальные деловые отношения с Петром Кубат-киным, который ценил своего подчиненного за высокий профессионализм, разумную инициативу и всегда качественное исполнение заданий и поручений.

Можно сказать, что Кубаткин сыграл важную роль в карьере Сахаровского, о чем еще пойдет речь. А пока остановимся вкратце на биографии этого руководителя, являвшегося одним из высокопоставленных сотрудников советских органов государственной безопасности.

Петр Кубаткин родился в 1907 году в поселке Кольберовский рудник Успенского уезда Елизаветградской губернии в шахтерской семье. Русский.

Окончил четырехклассную начальную сельскую школу в селе Орехово. С 1921 года работал рудокопом, чернорабочим, шахтером-забойщиком на Кольберовском руднике, в рабочей кооперации Брянского рудника в Луганском округе. В 1927–1929 годах находился на комсомольской работе.

В сентябре 1929 года был призван в армию и направлен в пограничные войска ОГПУ. Служил красноармейцем, затем — политруком взвода. С 1930 года — помощник начальника заставы по политчасти 21-го Ямпольского пограничного отряда в Шепетовском округе. В октябре 1930 года вступил в ВКП(б).

После демобилизации Кубаткин остался служить в ОГПУ. С 1932 года работал в подразделениях госбезопасности Одесской области. В 1936 году был назначен на должность оперуполномоченного УНКВД по Одесской области с присвоением звания младшего лейтенанта госбезопасности (старший лейтенант Красной армии).

В августе 1937 года окончил специальные курсы при Центральной школе НКВД СССР и был переведен на руководящую работу в центральный аппарат НКВД. В 1939 году избран секретарем парткома ГУ ГБ НКВД СССР.

В 1940–1941 годах Кубаткин руководил УНКВД по Московской области, а также возглавлял 3-й спецотдел НКВД СССР.

С 23 августа 1941 года старший майор госбезопасности (генерал-майор) П. Н. Кубаткин являлся начальником УНКВД по Ленинградской области и членом Военного совета Ленинградского фронта. В дни блокады Ленинграда его управление выполняло задания по обеспечению безопасности и порядка в осажденном городе. Возглавляя ленинградских чекистов, Кубаткин в 1945 году одновременно являлся уполномоченным НКВД СССР по 2-му Прибалтийскому фронту.

15 июня 1946 года генерал-лейтенант Кубаткин назначен руководителем советской внешней разведки.

В период работы в Ленинграде близко пересеклись судьбы члена Политбюро ЦК ВКП(б) и первого секретаря Ленинградского обкома партии Андрея Александровича Жданова и Петра Николаевича Кубаткина.

Для Кубаткина совместная работа со Ждановым оказалась весьма полезной. Являясь, как и Кубаткин, членом Военного совета Ленинградского фронта, Жданов был в курсе всех планов боевых операций. Функции органов государственной власти также были переданы Военному совету. Поэтому руководителю ленинградских чекистов Кубаткину приходилось едва ли не каждый день общаться со Ждановым, решая повседневно возникавшие вопросы и проблемы.

После завершения военных операций, связанных с обороной Ленинграда, Жданов получил новое назначение — секретарем ЦК ВКП(б) по идеологической работе. Кубаткин же продолжал трудиться в Ленинграде. Часто выезжал в столицу как по служебным делам, так и для участия в работе сессий Верховного Совета СССР, депутатом которого был избран по окончании войны.

После освобождения Павла Михайловича Фитина от должности начальника внешней разведки именно Жданов предложил Сталину назначить на эту должность Кубаткина. Видимо, мнение Жданова и его рекомендации сыграли свою решающую роль. В июне 1946 года генерал-лейтенант Кубаткин неожиданно для себя и для многих кадровых сотрудников внешней разведки стал начальником этого важнейшего подразделения органов государственной безопасности.

Повышение по службе не предвещало Петру Николаевичу спокойной жизни. Сотрудники внешней разведки решали первоочередные задачи, поставленные перед ними Сталиным. А задачи эти были крайне важными и сложными: речь шла о содействии советским ученым в создании ядерного оружия.

Следует также отметить, что вскоре после окончания Второй мировой войны надежды на мирное сотрудничество с союзниками по антигитлеровской коалиции быстро улетучились. Вновь на горизонте обозначились признаки новой войны, пока что холодной. Имелись определенные трудности и в послевоенном восстановлении народного хозяйства. В такой обстановке единственную возможность для нормальной деятельности вверенной ему Службы Кубаткин видел в опоре на надежных людей. Из Ленинградского управления НКГБ[3] СССР в центральный аппарат внешней разведки был переведен начальник одного из отделов — Андрей Красавин. Тогда же на работу во внешнюю разведку был направлен оперативный сотрудник Особого отдела НКГБ Ленинградского военного округа Алексей Крохин. На учебу в Высшую разведывательную школу МГБ СССР были направлены активный участник операций по ликвидации немецкой агентуры молодой ленинградский чекист Никита Дерябкин и некоторые другие сотрудники Ленинградского управления госбезопасности. В дальнейшем все они занимали в советской внешней разведке высокие руководящие посты. Попал в этот список и Александр Сахаровский.

К сожалению, едва Петр Николаевич начал вникать в дела разведки, как 9 сентября 1946 года последовал приказ о его освобождении от должности и переводе в резерв Управления кадров МГБ. Начальником внешней разведки Советского Союза Кубаткин проработал менее трех месяцев.

Существует ряд версий неожиданного освобождения Кубаткина от занимаемой им должности. Одна из них предполагает, что он сам подал рапорт о переводе на другую работу, не считая возможным возглавлять столь ответственный участок, поскольку не имел опыта зарубежной работы и не знал иностранных языков. С этой версией трудно согласиться прежде всего потому, что Кубаткин обладал немалым опытом организаторской работы и уже приступил к формированию коллектива высокопрофессиональных разведчиков. Кроме того, военный человек, генерал-лейтенант, награжденный орденами Ленина, Красного Знамени, Кутузова I и II степени, Трудового Красного Знамени, двумя орденами Красной Звезды, многими медалями, а также почетным нагрудным знаком «Заслуженный работник НКВД», не мог спасовать перед трудностями. Военные люди не обсуждают приказы, а выполняют их.

Если даже Кубаткин и написал рапорт об освобождении его от занимаемой должности, то это должно было быть вызвано совсем другими обстоятельствами. И таились они, скорее всего, в сфере большой политики, поскольку в это время уже раскручивалось так называемое «ленинградское дело», подробности которого тогда не подлежали огласке. Сфабрикованные ближайшим окружением Сталина вздорные обвинения против «ленинградцев» по расколу партии, преследовавшие цель помешать их выдвижению на первые роли, привели к жестокой расправе над ленинградскими руководителями.

Конкретно об этом «деле» мы еще расскажем. А пока лишь отметим, что неожиданно снятый с должности начальника советской внешней разведки Петр Кубаткин сохранил свое место на верху чекистской служебной пирамиды. Еще был жив Андрей Александрович Жданов — член Политбюро ЦК ВКП(б) и секретарь ЦК. Именно благодаря Жданову Кубаткин оказался в Москве, и на этот раз его не тронули.

В ноябре 1946 года генерал-лейтенант Кубаткин был назначен руководителем Управления государственной безопасности по Горьковской области.

31 августа 1948 года скончался А. А. Жданов. А 30 марта 1949 года Кубаткин был уволен из органов государственной безопасности «за невозможностью дальнейшего использования» и назначен заместителем председателя Саратовского облисполкома. В июле 1949 года была получена санкция на его арест. В постановлении на арест было указано: «Работая на руководящих должностях в Ленинграде, поддерживал преступную связь с группой лиц, враждебно настроенных против партии и правительства».

27 октября 1950 года Петр Николаевич Кубаткин Военной коллегией Верховного суда СССР был приговорен к высшей мере наказания и в тот же день расстрелян.

Репрессиям подверглись и члены семьи Петра Николаевича. Его жена была осуждена на 15 лет исправительно-трудовых лагерей, а семнадцатилетний сын-студент — на десять лет.

В начале 1954 года по поручению ЦК КПСС прокуратура СССР произвела ревизию «ленинградского дела» и установила, что оно было от начала и до конца сфальсифицировано. 26 мая 1954 года Петр Николаевич Кубаткин и члены его семьи были полностью реабилитированы.

А теперь вновь вернемся в Ленинград, в первые послевоенные годы.

Постепенно военные действия перемещались все дальше от Ленинграда на запад. 9 мая 1945 года пришла Победа. Истощенные, измученные постоянным напряжением всех сил ленинградцы, как и вся страна, с удвоенным энтузиазмом трудились над восстановлением разрушенного хозяйства.

Мирный труд… Для ленинградских чекистов это понятие было относительным. В 1945–1946 годах им приходилось принимать участие в масштабных оперативных мероприятиях в различных районах страны. А. М. Сахаровский руководил и лично участвовал в операциях по ликвидации действовавших на территории СССР резидентуры СД противника и группы вражеских разведчиков из «Абверкоман-ды-204». Многие недели он находился на выездах. Такая работа была сопряжена не только с трудностями, но и с большой опасностью.

Как-то раз, собираясь на несколько месяцев в отъезд, Александр Михайлович уступил просьбам жены и взял ее с собой. Взял, но вскоре был вынужден отправить обратно в Ленинград — слишком опасной была обстановка. А Вера Алексеевна и через 30 лет после этого вспоминала «ужасную стрельбу ночью вблизи от дома, где они расположились, как будто вокруг еще шла война».

В документах УНКВД того времени указывалось:

«При личном участии тов. Сахаровского в 1945–1946 годах в ряде районов Ленинградской области был вскрыт и ликвидирован ряд оставшихся в освобожденных районах резидентур противника, арестована группа лиц из состава курсантов и обслуживающего персонала разведшколы “Абверкоманда-204”. Арестованные, обучавшиеся в разведшколе, предназначались для заброски на территорию Ленинградской области, а также для ведения разведки переднего края частей Красной Армии в районе города Штеттина.

За 1945–1946 годы отделом вскрыт и ликвидирован ряд диверсионных групп, а также проведена работа по выявлению и разоблачению немецких резидентур и отдельных шпионов, предателей и изменников.

Тов. Сахаровский находился в 1945 году в течение 6 месяцев в специальной командировке в составе оперативной группы в Латвии. Под руководством тов. Сахаровского были вскрыты и ликвидированы 2 группы, входившие в состав националистической организации, разоблачены 2 резидентуры, арестовано 5 сотрудников немецких разведывательных органов и ликвидированы 2 вооруженные бандгруппы».

В оперативных документах нет места для лирических отступлений. В них мы не найдем описания чувств, что охватывали чекистов в тех или иных ситуациях. Не найдем мы этого подчас и в памяти самих участников событий: с годами новые впечатления, как правило, стирают подробности прошлого. Остается же главное. А в то время главным было ощущение Великой Победы. Ленинградские чекисты, как и все советские люди, с уверенностью смотрели в будущее, направив все силы на восстановление народного хозяйства, разрушенных городов и сел. Противники же Советского государства продолжали свою тайную войну. По-разному она называлась: «психологической», «информационной», «холодной», но суть ее была одна — подрыв основ существовавшего в СССР строя.