Саламандры

I В пасть дракона

Дак'ир бережно держал в латных перчатках болтер, ощущая его надежную тяжесть и проводя пальцами вдоль ствола. Знакомясь со священным оружием, он шептал литанию точности.

«Гнев Вулкана» нес на борту несколько вспомогательных армориумов для Астартес. Там было достаточно запасных болтеров, боеприпасов и прочего военного снаряжения на случай, если они потребуются роте. Во время скаутской подготовки, когда Дак'ир был простым неофитом, а не частью седьмой роты, его учил пользоваться болтером суровый магистр рекрутов. Старый Зенде уже умер, но уроки, которые он преподал Дак'иру, продолжали жить.

У каждого из Саламандр, засевших в неглубокой впадине, висел на боку болтер. Впереди скальные породы выходили наружу, и между неровными камнями мелькали приближающиеся орки. Саламандры периодически выпускали очереди, чтобы привлечь внимание стремительно несущегося в атаку авангарда зеленокожих. Звено должно было оставаться на виду, но Саламандры тем не менее пригнулись, чтобы не стать легкой мишенью. Лишь у Ба'кена с Емеком, вооруженных огнеметами, болтеров не было.

Пятерка Дак'ира стала шестеркой — к ним присоединился Пириил. Он тоже держал в руках болтер — психосиловой меч и пистолет пока были убраны. Библиария не смогли убедить аргументы сержанта Агатона, который настаивал, чтобы тот остался с основными силами. Пириил тоном, не предполагающим дальнейших споров, высказал мысль, что его способности гораздо больше пригодятся Дак'иру.

Илиад, конечно, — дело другое. Объяснять, что произошло под землей, времени не было, и Дак'ир едва успел сообщить, насколько важен этот человек для них и что, если они переживут сражение с зеленокожими, Илиада немедля следует доставить к Н'келну. К тому же лидер поселенцев решил, что будет сражаться вместе со своими дальними ноктюрнскими родичами, и присоединился к одному из батальонов. Человек мог воевать; кроме того, у него был собственный лазган, поэтому Агатон не видел причин препятствовать. Дак'ир, конечно, предпочел бы поместить Илиада под охрану, но решил, что стоять плечом к плечу с пятью десятками других вооруженных людей сейчас безопаснее.

— Тысяча метров, — доложил Апион, наблюдая за приближением орков в магнокуляры.

— Оружие наизготовку, — коротко и ясно приказал Дак'ир и поднял свой болтер.

Каждый Саламандр занял свое место среди камней, устраиваясь за импровизированным бруствером, созданным естественными подвижками скал. Стаккато издаваемых заряжаемым оружием звуков нарушило тяжелую тишину, затем воздух снова стал неподвижен.

— Восемьсот…

Дак'ир приложился к прицелу.

— Семьсот…

По дюнам покатились глухие удары залпов «Громобоев». Вереницы взрывов взметнулись огненно-серыми цветками, постепенно сгоняя авангард зеленокожих плотнее.

— Шестьсот…

— Во имя Вулкана! — взревел Дак'ир, и болтеры взревели вместе с ним.

Вспышки выстрелов разорвали тьму, следом появились огни разрывных снарядов, разносящих на куски первых в рядах моторизованного орочьего авангарда. От беспощадного обстрела космодесантников кувырком летели мотоциклы, грузовики переворачивались от взрывов топливных баков, превращаясь в катящиеся огненные шары. Летящие осколки секли тех, кто оказался в стороне от эпицентра болтерного шторма, вынуждая мотоциклистов отворачивать прямо в другие мотоциклы, а грузовики — бешено вилять и врезаться, когда их водителей рвало в клочья.

Бешеное орочье наступление мгновенно замедлилось: ехавшие следом принялись вилять, объезжая пылающие обломки, а зеленокожих с краев авангарда сгоняли в середину далекие залпы «Громобоев».

Выкрикивая яростные проклятия, орки перегруппировались и обнаружили, на ком сосредоточить свою ярость, — на шестерке Саламандр, стреляющих по ним из-за вывернутого камня впереди. Орочья масса слилась воедино, точно расплавленная масса металла — в форму наконечника. На самом деле огонь из болтеров их лишь поцарапал, но кровавая оплеуха, полученная орками, будто продолжала звенеть в их ушах.

Случайные попадания из пулеметов и пушек зеленокожих откалывали куски от каменной стены. Осколок со звоном отскочил от наплечника Дак'ира, но сержант едва это почувствовал. Объемный дисплей в его правой линзе показал, что орки находятся всего в трехстах шестидесяти пяти целых и трех десятых метра от них. Меньше чем через минуту они попадут в заминированную полосу. Затем будет отрезок еще в двести метров между Саламандрами и ордой.

— Перезаряжаю! — крикнул Дак'ир, присел за укрытие из камней, выбросил почти пустой магазин и щелчком вставил на место новый. Весь процесс занял меньше трех секунд. Когда он вернулся за бруствер, чтобы возобновить огонь, брат Апион пригнулся на место сержанта и повторил за Дак'иром цикл перезаряжания. Таким образом Саламандры могли поддерживать шквал непрерывного огня, лишь немного снижая его интенсивность между перезарядками.

Возглавляющий зеленокожую стаю воющий мотоциклист внезапно взлетел в воздух, словно оседлав вспучивающийся огненный шар. Взрыв разнес мотоцикл на части, оторвав рифленые колеса и превратив ноги и живот орка в кровавые ошметки. Зверюга продолжала яриться, пока не врезалась в землю с влажным хрустом. За ним последовали другие, подбрасываемые вверх, словно в смертоносном псевдопиротехническом шоу. Взрывы на минной полосе подняли густую тучу пепла, которая только добавила смятения и увеличила количество аварий. Из пепельной завесы выскакивали объятые пламенем мотоциклы без седоков и снижали ход — некому было больше жать на газ. Из мглы кувырком выкатился грузовик. Беспрестанные удары о землю забили до смерти его злосчастных пассажиров. Грузовик застыл искореженной грудой. Пара орочьих мотоциклистов, ничего не видя сквозь залепивший очки пепел, столкнулась с ним и взорвалась.

Ущерб был ужасающим: передвигающиеся плотной массой зеленокожие, согнанные огнем «Громобоев» и привлеченные отрядом-приманкой Дак'ира, понесли на минной полосе страшные потери. Разогнавшихся орков несло через смертельно опасные обломки и на остатки зарытых гранат, которые еще не сработали. Ксеносы уже не могли остановиться — этого им не позволяло безумное рвение вкупе с непоборимым инстинктом гнать быстрее. Зеленокожие продолжали пробиваться дальше и умирать. Двести метров превратились в сто пятьдесят на линзе внутри шлема Дак'ира. С таким числом орков в авангарде некоторые неизбежно сумеют прорваться. Но брат-сержант предусмотрел и эту возможность.

Мазнув по переключателю на болтере, он перевел оружие в скорострельный режим. Это приведет к большему расходу боеприпасов, но карающая стена такого огня будет непреодолимой. Дав волю своей ярости, Дак'ир заметил, как дульная вспышка на конце болтера обернулась огненной звездой с лучами, похожими на ножи. Мчавшиеся орки превращались перед ней в кровавый туман, разлетаясь дымящимися клочьями мяса и гнутого металла.

Орки, более цепкие, чем чума, продолжали выкатываться на линию огня. Их уцелело едва ли пятьдесят — все, что осталось от авангарда в пятьсот, который недавно опередил передвигавшиеся более медленно части отделившейся от основной армии орды.

В локоть, найдя щель между пластинами, ударила пуля и куснула. Дак'ир поморщился. Еще одна отскочила от левого наплечника. Орки, подобравшись ближе, улучшили меткость стрельбы.

Не обращая внимания на пули, которые сбивали краску с силового доспеха, а некоторые — даже пробивали небольшие дырки, но застревали в слоистом керамите, Дак'ир поднялся на ноги. Его братья поднялись следом.

— Очищай! — взревел брат-сержант, и наконец-то в дело вступили огнеметы.

Последних оставшихся орков окатила стена огня. Сверхперегретый прометий взрывал двигатели и плавил шины в прорезиненный шлак. Зеленокожие вопили, сгорая, и падали, поглощенные раскаленной волной.

Из угодивших между двойным штормом болтеров и огнеметов орков уцелела едва ли пара десятков. Примерно половина сумела доковылять, без машин, оглушенная и разъяренная, на расстояние нескольких метров от камней, когда Дак'ир отпустил болтер, оставив его болтаться на ремне, и вытащил свой цепной меч. Его голос взвился, точно вой внезапно заработавших зубьев клинка:

— В атаку!

Дак'ир ринулся первым, перескочив камни. Братья бросились следом. Небесно-голубая вспышка, которую Тсу'ган заметил краем периферийного зрения, подсказала, что Пириил достал свой психосиловой меч.

Саламандры накинулись на потрепанные остатки орочьего авангарда. И разнесли их в клочья. Через несколько секунд все было кончено, и, когда пыль наконец улеглась, стали видны трупы зеленокожих, усеявшие землю. Этих зверюг, обладавших могучим телосложением, трудно было убить. На поле битвы должны остаться выжившие, но ни один на настоящий момент не представлял для Саламандр угрозы. За рассеивающейся пеленой дыма и пепла приближалась остальная орда. Зрелище отрезвляло, рассеивая запал боевой эйфории от недавней победы.

Более тысячи орков: более тяжеловооруженных, более решительных, более яростных.

Что бы там ни планировал Аргос, Дак'иру оставалось лишь надеяться, что это будет готово скоро и окажется достаточно мощным, чтобы сравнять с землей небольшую армию.

— Отступаем, — приказал он. — И соберите все не расстрелянные до конца магазины. Нам скоро понадобится каждый патрон.

В расположение Саламандр они прибыли почти одновременно с «Громобоями» и дредноутами.

Агатон приказал отвести тяжелые орудия назад, как только орочий авангард оказался в «пасти дракона», как он назвал ее впоследствии. Воины Дак'ира отступили чуть позже, но большая скорость хода боевых братьев уравняла ранний старт орудий. Брат-сержант выглядел задумчивым. Когда Дак'ир подошел ближе, то понял почему: Агатон внимательно прислушивался к устройству связи в ухе. Он коротко кивнул с мрачным выражением на лице.

— Орда зеленокожих в гораздо большем количестве стянулась к железной крепости. Капитан Н'келн в настоящий момент находится в осаде, — сообщил он.

— О насколько крупных силах мы здесь говорим? — спросил Дак'ир, зная, что та орда, с которой они скоро встретятся, исчисляется тысячами.

— Трудно сказать, — ответил Агатон. — Насчитали несколько десятков тысяч.

Дак'ир удрученно покачал головой, затем указал на затмение:

— Тот черный камень вращается на орбите планеты, и, когда он подойдет ближе, орков станет еще больше.

Агатон поднял взгляд на жуткий планетоид, похожий на зловещий черный шар, и мрачно нахмурился.

— Мы должны объединить силы, — решил он. — Должны найти способ добраться до капитана Н'келна и наших братьев прежде, чем осада слишком сильно измотает их.

— Мы не в состоянии им помочь, сержант Агатон, — вмешался Пириил, демонстрируя тот холодный прагматизм, который обычно ассоциировали с капелланом. — Наши братья пройдут испытание на наковальне войны, как и мы.

Агатон кивнул, соглашаясь с мудростью библиария, однако буркнул вполголоса:

— Будем надеяться, что они выдержат. — После чего в последний раз осмотрел расположение войск и отправился к своему отделению. Дак'ир сделал то же самое. Зо'тан возглавил вспомогательные войска, которые расположились в нескольких сотнях метров позади линии Саламандр, поэтому у Дак'ира осталось на одного воина меньше, если, конечно, Пириил не присоединится к его отделению.

Библиария явно интересовал Дак'ир. Хорошо это или плохо, брат-сержант не знал. Единственное, в чем он был точно уверен, — что Пириил не спустит с него глаз.

Для прикрытия Саламандр была выстроена неровная линия обороны из металлических ящиков, частично разобранных бункеров и пустых цилиндрических коробов из-под боеприпасов. Боевой брат Г'хеб поднял сжатый кулак, обозначив для сержанта местонахождение их позиции. Дак'ир почувствовал в его пылающем взгляде вопрос, который, словно в зеркале, отражался в глазах всех Саламандр: что произошло под землей и кто тот человек среди них? Дисциплина обуздывала их желание выведать правду, сейчас большее значение имело выживание и защита невинных человеческих жизней. Ответы будут потом, если Саламандры уцелеют в грядущей битве.

С тяжелым сердцем Дак'ир покинул латные комплекты, поселенцев и особенно — древнего брата Гравия, хотя особого выбора у него не было. Дак'ир успокаивал себя тем, что если они смогли продержаться так долго без внешнего вмешательства, то сейчас им грозит не большая опасность, чем в любом другом месте на Скории. По крайней мере, пока внимание орков приковано к противнику на поверхности, зеленокожим не придет в голову лезть глубже.

Ветер донес ритмичное пение, прервав мысли Дак'ира. Орки шагали под бой барабанов. Они видели перед собой малочисленного врага, без всяких подвохов, доказавшего свою сноровку и теперь открыто стоявшего перед ними. Это их возбуждало. Их воинственная уверенность точно давила на переднюю часть головы. Дак'ир положил руку на лоб, тщетно пытаясь избавиться от неприятного ощущения. На остальных это тоже действовало, хотя и не так сильно.

Стой прямо, сержант. — Голос Пириила в голове Дак'ира звучал не громче шепота. — То, что ты ощущаешь, это психические эманации подсознания зеленокожих.

Это лишало сил. Дак'ир чувствовал, что голова сейчас взорвется. Он сжал зубы, заметив, что, оказывается, сгорбился, и выпрямил спину.

— Дак'ир… — потянулся к нему Ба'кен, стоявший с другой стороны.

— Я в порядке, брат, — соврал Дак'ир. Шум в голове оглушал, во рту появился привкус крови. Ба'кен незаметно придвинулся ближе к сержанту — линия Саламандр была такой плотной, что они все равно стояли почти плечом к плечу.

— Обопрись на меня, когда начнется бой, — шепнул Ба'кен, тихонько опустив свой тяжелый огнемет и украдкой поддержав Дак'ира под локоть свободной рукой.

Дак'ир обнаружил, что не может сказать ни слова в ответ. Был ли это очередной приступ видений, проявившийся в некоей ослабляющей физически форме? Приближающаяся орда орков слилась в единую ноту пронзительного белого шума, который заглушил все остальное. Жаркий, злой зеленый свет жег, точно солнечные пятна в глазах, и Дак'ир потерял концентрацию. Ярость, непрошенная кипящая ярость наполнила разум, и сержант почувствовал, как вопреки своему желанию сжимает кулаки. Нечто первобытное просыпалось внутри, и Дак'ир подавил желание заорать и броситься на орков. Он страстно хотел ворваться в их ряды с голыми руками, рвать их зубами, бить их до тех пор, пока не останутся лишь обломки костей и потроха.

Сквозь опустившуюся пелену бессмысленного гнева мир вокруг принял мерзкий зеленый оттенок.

Слушай мой голос, Дак'ир. — Снова вмешался Пириил. — Помни, кто ты есть.

Дак'ир сжал кулаки сильнее. Прикусил губу так, что рот наполнился кровью.

Огнерожденный, — сказал Пириил.

Ярость, похожая на цепную молнию, ломала тело, и сержанта начало трясти от напряжения. Начали вспыхивать синоптические предупреждающие значки за линзами шлема, привязанные к биоритмам тела. Сердечный ритм поднялся до инфарктного уровня — в груди словно непрерывно взрывалась осколочная граната; дыхание участилось; мигающие алым значки предупреждали о неминуемой анафилактической сосудистой недостаточности; артериальное давление подскочило, дойдя до границы предельной гипертензии.

Огнерожденный, — повторил Пириил.

Дак'ир снова ощутил жар горы Смертного Огня. Он вспомнил скитания по пещерам Игнеи, плавание по Едкому морю и долгий подъем на вершину Циндарского плато.

Зеленый туман начал рассеиваться, пока поле зрения вновь не подернулось красным.

— Огнерожденный, — произнес Дак'ир. Его голос прозвучал в унисон с психическим голосом библиария в голове.

Дак'ир отстранился от Ба'кена, дав понять, что больше не нуждается в поддержке. Безмолвный обмен взглядами между ними сказал больше, чем любые слова благодарности. Могучий Саламандр едва заметно кивнул, показав, что понял, и крепче сжал тяжелый огнемет.

С флангов обороны загремели орудия «Громобоев». Невидимые отсюда, они сосредоточенными залпами вбивали в землю целые куски зеленого ковра наступающих орков. Но это было все равно что бросать пули в океан. Зеленый ковер ненадолго расступался под взрывами, а затем смыкался снова. Круги от взрывов быстро гасли, не нанося видимого вреда. Павших сминали ногами и тут же забывали.

— Вулкан милосердный!.. — послышался из устройства связи голос Емека.

— Никогда не отчаивайтесь! — произнес Дак'ир, стараясь подбодрить воинов. Кровь, залепившая зубы, на вкус была как медь. — Никогда не сдавайтесь! Саламандры, только вперед!

Когда орки подошли на расстояние выстрела, вдоль линии обороны прокатился болтерный залп. Зеленокожие стерпели его так же, как и остальные, но больше уже не маршировали — они перешли на бег.

— Началось. За Ту'Шана и Императора! — воскликнул Дак'ир. — За Вулкана и славу Прометея!

Сорок против трех тысяч.

Дак'ир уже заглядывал в примитивную душу орков. Ему были знакомы, почти на клеточном уровне, их ярость и агрессия. И если не случится что-то, что приведет к балансу сил, многие огнерожденные не переживут эту битву. Дак'ир дал себе клятву, что не сойдет в пиреум так просто. В затылке часто запульсировало. На мгновение Дак'иру показалось, что это вернулась орочья ярость, но, когда начала резонировать вся пепельная равнина, он понял, что у пульсации был другой источник.

Заряжались массивные накопители орудий «Гнева Вулкана». С надсадным скрежетом повернулись огромные башни верхней палубы. В воздухе неторопливо защелкали актинические разряды, намагничивая металлические частички в пепле и пыли, которые тут же облепили башмаки и поножи Саламандр. Пульсация поднялась до пронзительного визга, и Дак'ир увидел, как вокруг жерл орудий заискрились ветвящиеся нимбы электрических разрядов.

Мгновение спустя орудия ухнули.

По пепельной равнине, вздымая рябь, прокатилась ударная волна, такая тяжелая и мощная, что бросила Саламандр на колени. Выгнутые дугами борозды понеслись по серой земле вслед за смертоносными разрядами башенных орудий, закручивая вихри из поднятого пепла и пыли.

Огневой вал продлился всего несколько секунд, но он принес орде зеленокожих настоящее опустошение. Орудия ударного крейсера предназначались для стрельбы на огромные расстояния в глубинах космоса по массивным, тяжелобронированным и защищенным пустотными щитами целям. Огневая мощь, которую они могли развить, была безумно-разрушительной. Аргос благодаря своему гению сумел активировать лишь небольшую часть орудий. Но и одной лазерной батареи хватило, чтобы разнести на атомы огромные ломти зеленокожей армии, уничтожив многие сотни в смертоносном лазерном шторме. Орудия выпустили несколько тысяч сверхмощных разрядов, но с такой частотой и скоростью, что они сливались в один непрерывный луч. Те, кто не попал прямо под луч, сгорели от жара. Несколько сотен зеленокожих уже пылали как факелы: одни потерянно ковыляли среди опаленной земли, другие просто превратились в обугленные останки. Многих, ослепленных и оглушенных жуткой атакой, вывели из строя шок и дезориентация.

Дак'ир поднимался на ноги, когда по воксу прозвучал холодный и грозный голос Агатона:

— Зеленокожие разбиты. Сблизиться и прикончить их. Саламандры, вперед!

Рев ускорителей порвал воздух: временно исполняющий обязанности сержанта Ганнон и его штурмовое отделение ринулись вверх на хвостах из дыма и пламени. Обнаженным клинкам штурмовиков не терпелось отведать орочьей крови. Одновременно через импровизированные баррикады перевалили пешие воины, сверкая болтерным огнем. Огнеметчики грузно шагали вместе со всеми, а тяжелые стационарные орудия, оставшиеся позади, издалека вколачивали в землю побитую зеленокожую орду.

Дредноуты на флангах захлопнули смертельную ловушку, и в последовавшем кровавом побоище отделившееся от основных сил орочье войско было полностью уничтожено.

Лицевой щиток залила орочья кровь, и Дак'ир снял шлем, чтобы лучше видеть. Расстрельные команды бродили по дюнам среди клубящегося дыма. Безликие выстрелы, резкие и отрывистые, время от времени нарушали мрачную послебоевую тишину, добивая раненых орков.

Осматривая побоище, Дак'ир взглянул на горизонт и представил себе еще большую орду, которая по-прежнему где-то там осаждала железную крепость. И еще он подумал, как они могли надеяться сломить столь огромное войско имеющимися силами. Защитникам придется остаться возле «Гнева Вулкана». Крейсер был их единственной надеждой убраться с планеты, медленно разваливающейся на части. Толчки уже следовали почти непрерывно, далекие вулканы извергались со зловещей регулярностью. Дак'иру подумалось, что даже без затмения небеса все равно потемнели бы — от падающего пепла.

— Как на Морибаре, — пробормотал он себе под нос, не зная, что повторяет слова своего соперника, Тсу'гана. Он смутно чувствовал, что темное наследие Воинов-Драконов как-то переплетено с судьбой третьей роты и особенно с судьбой его и Тсу'гана. Он даже ощущал прикосновения их когтей к этому отдаленному миру.

Из тьмы появился Агатон, на ходу оттирая кровь с силового меча.

— Орки перебиты, — произнес он, словно поставив точку.

— Даже если они вернутся, магистр Аргос снова пустит в ход орудия крейсера.

Агатон помотал головой:

— Нет, не пустит. Аргос сказал мне, что сможет выстрелить только раз. Отдача может разрушить коренную породу, которая держит корабль, и похоронить его окончательно. Он не станет рисковать.

— Тогда наша передышка будет недолгой.

— Совершенно верно.

— Есть что-нибудь от капитана Н'келна?

— Мы сейчас пытаемся с ним связаться, но есть другие вопросы, решением которых я хочу заняться в первую очередь. — Агатон говорил как командир.

— Человеческие поселенцы? — спросил Дак'ир, уже зная ответ.

— Совершенно верно, — повторил Агатон. — Что вы нашли под землей?

Дак'ир постарался говорить спокойно, чтобы брат-сержант не усомнился в его откровенности:

— Мы нашли Ноктюрн.

Выражение на лице Агатона выдало его недоверие.

— Позволь познакомить тебя с Зоннаром Илиадом, — сказал Дак'ир. — Тебе о многом нужно узнать, брат.

II Смерть от вины

Глухие хлопки разрывов гремели за стенами цитадели, проявляясь внутри в виде пыли, сыплющейся с потолка. Осада перешла во вторую фазу: орочий вождь снова бросил свои, кажется неистощимые, войска на стену, которую удерживали Саламандры. Потери пока были невелики. Брату Катусу требовалось залатать шею, прежде чем он вернется в бой; Шен'кар сломал при падении несколько костей, но кости ему быстро выправили, и член Инфернальной Гвардии уже стоял рядом со своим капитаном.

Однако попадались и более тяжелые случаи. Два Саламандра на данный момент были выведены из строя и лежали сейчас с активированными анабиозными мембранами,[7] отключившими их организмы в ответ на тяжелые раны, полученные во время первого орочьего штурма.

Более легкие ранения, такие как отрубленные руки, выдавленные глаза, пробитые легкие, случались чаще. Фугис в насквозь промокших от крови латных перчатках был рад погрузиться в работу, но еще он был рад своему уединению в цитадели. С момента смерти Навима и порочной сделки с Иагоном апотекарий начал сомневаться в себе. Повод, чтобы остаться в тылу, подальше от грохота битвы, был: два находящихся в коме Астартес нуждались в помощи Фугиса.

Уклоняться от такого боя для Саламандра, впрочем и для любого космодесантника, было проклятием. Фугис это прекрасно понимал, и это терзало его душу.

Он позволил своему блуждающему взгляду покинуть пределы комнаты через открытую дверь. Эта комната, одна из многих в цитадели, была очищена капелланом Элизием и огнеметной командой и снова выделена под нужды апотекариона, хотя Фугис сомневался, что Железные Воины использовали ее в лечебных целях. Взгляд Фугиса натолкнулся на темные застенки камеры пыток. Та находилась рядом; дверной проем в камеру был закрыт черным пластековым занавесом. Внутри содержался пленный предатель, прикованный к одному из устройств капеллана. Хирургеоны-дознаватели Элизия резвились, точно исполнительные и смертоносные шавки на прогулке.

Для Фугиса это было странным: место пыток и место лечения в столь тесной близости. Хотя, если подумать, возможно, эта парочка была не такой уж разнородной.

На медицинской латной перчатке апотекария вспыхнул значок встроенного хронометра, напоминая, что пора проводить осмотр раненых воинов, находящихся на его попечении. Фугис сжал края стола и склонил голову.

— Пламя Вулкана бьется в моей груди… — затянул он, пытаясь укрепить свой дух.

Приближающиеся шаги не дали ему закончить катехизис. Фугис медленно поднял взгляд, сначала увидев зелень брони Саламандра.

— Брат… — заговорил было он, затем увидел рваную дыру в нагруднике Саламандра и встретился с мертвыми глазами Навима.

— Брат. — Речь Навима была невнятной, точно на один голос накладывался другой. Его дыхание смердело разложением, из раны несло сильным запахом застарелой крови, столь же пронизывающим, как и ирония в голосе Навима. На его лице застыла презрительная усмешка.

— Ты мертв, — нелепо заявил Фугис. Он потянулся к болт-пистолету, чувствуя эманации варпа. Похоже, благословение капеллана было недостаточно сильным, а огнеметы не сумели очистить помещение полностью.

— Благодаря тебе, — ответил Навим тем же двоящимся голосом. Он не двигался, просто стоял на месте, излучая злобу и обвинение. — Ты убил меня и мое наследие, брат.

От издевки наваждения в Фугисе вспыхнул гнев. Апотекарий ощутил в руке успокаивающую твердость болт-пистолета.

— Тебе не убить меня дважды, брат! — сказал Навим.

— Ты мне не брат, исчадие варпа, — возразил Фугис и поднял пистолет.

— Я твоя вина и твои сомнения, Фугис, — произнесло нечто.

Апотекарий заколебался. Какая польза от болт-пистолета против домыслов собственного разума? Оружие в его руке дрогнуло.

— А теперь, — велело нечто, — приставь оружие себе ко лбу.

Фугис непокорно скривился, но обнаружил, что медленно поворачивает пистолет. Он чувствовал вину за то, что случилось с Навимом. Она терзала его и давила на душу тяжким грузом. Фугис хотел поддаться ей, чтобы его утащило вниз, во тьму, и он никогда уже не смог подняться на поверхность. Апотекарий закрыл глаза.

Дуло болт-пистолета прижалось к голове. Он даже не понял, что дело зашло так далеко.

— Стреляй, — настойчиво велел двоящийся голос. — Нажми на курок и погрузись вниз, к зову тьмы, к тишине и покою.

Палец давил все сильнее. Фугис думал о Навиме и недостойной кончине, на которую сам его обрек, и о Кадае — его он тоже подвел.

Неожиданно ствол болт-пистолета повело в сторону, медленно, но твердо отводя оружие от головы апотекария.

— …с ним я сокрушу врагов Императора… — знакомый голос раздался в голове Фугиса.

— Ко'тан… — прохрипел он, вновь открыв глаза.

Навим, или тварь, которая облеклась в него, словно в рваный плащ, исчез. Ощущение чего-то, заметного лишь краем глаза, тоже рассеивалось. Фугис не пытался его разглядеть, ибо знал, что этого нельзя увидеть. Но след зеленых латных перчаток, громового молота, выкованного заново, и капитана, перерожденного в огне, остался с ним. Он оставался с ним ровно столько, чтобы Фугис сумел активировать устройство связи.

— Брат Претор, — вызвал апотекарий, зная, что сержант первой роты стоит в резерве у разбитых ворот. — Я немедленно эвакуирую цитадель. Помощь раненым с этого момента будет оказываться на передовой.

— Они уходят из цитадели, — констатировал Тиберон.

Иагон отстраненно кивнул, глядя на появившегося из дверей апотекария Фугиса. Группа сервиторов сопровождала пару складных салазок с двумя боевыми братьями без сознания. Хирургеоны-дознаватели Элизия появились чуть позже, ведя пленного Железного Воина. Капеллан находился тут же, во дворе, внимательно наблюдая за происходящим. Пленника будут перевозить и содержать в одном из «Носорогов» до тех пор, пока Элизий не закончит с ним. По виду капеллана Иагон решил, что это случится скоро.

Технодесантник Дрейдий заварил за собой двери плазменной горелкой.

Иагона мало интересовали остальные. Его внимание занимал исключительно Фугис. Хотя немного огня в него, бесспорно, вернулось, апотекарий по-прежнему был жалкой копией себя прежнего. Иагон видел подобные вещи: он видел слабость так же ясно, как сжатый кулак или обнаженный меч. Сделка, которую он заключил, чтобы защитить Тсу'гана, оставалась в силе.

Наступило затишье после почти непрерывного сражения. Саламандры отбили вторую атаку орочьего вождя. Стойкость огнерожденных была в их природе: ноктюрнцам приходилось быть стойкими, чтобы выжить на мире смерти. Да, возможно, не самые лучшие в стационарной обороне, больше предпочитающие драться с противником в ближнем бою, неотступно выжигая его с лица земли, Саламандры стиснули зубы, уперлись покрепче и превращали каждую орочью атаку в самоубийственный бросок в объятия смерти и пламени. Да, похоже, они побеждали в этой войне на истощение. И хотя армия орков, казалось, тянулась до самого горизонта, безбрежная зеленая река медленно стекалась к крепости и разбивалась о волнорез Астартес. Военный вождь даже оттянул войска назад, за пределы досягаемости оружия Саламандр. Орки были упертыми тварями, но даже они переставали биться головой в стену, если она не поддавалась. По крайней мере, те, кто мог похвастаться зачатками интеллекта.

Иагон представил себе, как звери на вершине гребня обсуждают разные подлые хитрости, пытаясь придумать план по захвату крепости. Или, может, они просто ждут — ждут, когда черный камень вновь уронит свои темные осколки и пополнит поредевшие орочьи полчища. Орков было слишком много, чтобы напасть на них в чистом поле, и слишком мало, чтобы они могли преодолеть стены крепости и ворваться внутрь. Два заклятых врага оказались в патовой ситуации.

Недавно взошедшее солнце пробивалось тонким кольцом рассеянного желтого света из-за зловещего черного камня. За несколько часов, прошедших с последнего штурма, камень вырос в размерах. Чем бы ни была эта штука, принесшая зеленокожих на Скорию, она приближалась.

— Следующими будут стены, — проворчал брат-сержант Тсу'ган, появляясь рядом. Он снова снял шлем, и лицо его было мрачным. Он словно надел маску с постоянной гримасой, как будто тяжелая ноша незримо тянула книзу черты его лица.

— Сержант? — переспросил Тиберон.

Внимание Тсу'гана на мгновение привлекла цитадель, которую сейчас запечатывали накрепко, затем брат-сержант повернулся и безучастно уставился на орков, скопившихся на линии гребня.

— Ты не чувствуешь, Тиберон? — спросил он. С момента, как наступил перерыв в бою, Тсу'ган постепенно впадал в подавленный ступор. Они все это чувствовали, и сержант старательно скрывал это, но Иагон видел, как это воздействует на его будущего патрона, более ясно, чем кто-либо другой.

— Мы все чувствуем, сир, — откликнулся Иагон. Тон Саламандра был тщательно выверен, он различил оттенок помешательства в голосе сержанта. Тсу'ган был для Иагона дорогой к власти и влиянию. И он не должен пошатнуться, только не сейчас. Взглянув на надвратные укрепления, Иагон увидел Н'келна, который вместе с Шен'каром высматривал потенциальные бреши, чтобы заблокировать и укрепить их. Со временем это не будет иметь никакого значения. Иагон знал, что здесь они не останутся. Все чувствовали губительное воздействие, источаемое порченными Хаосом камнем и металлом железной крепости. Никакой огонь не мог его выжечь, никакой голос, полный веры, каким бы пылким он ни был, не мог его заглушить. Нет, рано или поздно им придется покинуть это странное пристанище, или оно их поглотит.

Но сейчас Иагону нужно было подставить плечо своему сержанту. Число сторонников капитана Н'келна росло с каждым часом. Он выдержал пламя войны и пока вышел невредимым, даже перекованным заново.

Воины вдоль стены были расставлены редко, и большие пропуски приходилось терпеть в силу того факта, что попросту не хватало Саламандр, чтобы защищать каждый ее дюйм. Иагон аккуратно отвел Тсу'гана от Тиберона, чтобы поговорить наедине. Если у Тиберона и появились какие-то мысли о секретном разговоре, он не подал виду. Саламандр принялся разглядывать в магнокуляры растущую орочью орду, которая снова готовилась к атаке.

— Сир, вы не должны поддаваться, — шептал Иагон.

Тсу'ган диким взглядом уставился в красноватые листы железа на парапете. Металл казался темнее, точно его покрывали пятна крови. Тсу'ган закрыл глаза, чтобы не видеть, и снова подумал о ноже и боли, избавляющей от терзаний.

— Это проклятое место влияет на всех нас, — продолжал настойчиво Иагон, отчаянно пытаясь добиться реакции от сержанта. Он крепко сжал наплечник Тсу'гана. — Но мы не можем позволить ему помешать нам защитить будущее роты, брат.

При этих словах Тсу'ган поднял глаза. Его взгляд был твердым.

— Ты на что намекаешь, Иагон?

Иагон опешил от внезапной резкости Тсу'гана и не сумел скрыть этого.

— Да на твое лидерство и прошение стать капитаном, — ответил он, отпрянув точно ужаленный.

Тсу'ган недоверчиво нахмурился.

— Все кончено, Иагон, — ответил он категорически. — Н'келн прошел испытание огнем войны и оказался достоин. Я сам счел его достойным.

Иагон на мгновение потерял дар речи.

— Сир? Я не понимаю. Вас поддерживают во многих отделениях. Мы можем сплотить их вокруг вас. Если выскажется достаточное число недовольных…

— Нет. — Тсу'ган покачал головой. — Я ошибался, Иагон. Я всегда был предан роте и своим боевым братьям. Я не буду оспаривать место Н'келна, и ты не будешь. А теперь займи свое место, — прибавил он с вновь обретенной решимостью и волей. — Во имя Вулкана.

Тсу'ган отвернулся, и рука Иагона упала с его наплечника. В душе Саламандра разверзлась зияющая трещина, и все стремления и интриги полетели в нее, точно в пропасть.

— Да, сир… — ответил он, почти не осознавая этого. Иагон перевел взгляд на Н'келна, стоявшего над воротами, на этого переродившегося капитана, который каким-то образом поставил крест на всех его замыслах. — Во имя Вулкана.

Брат-сержант Агатон с невозмутимым видом выслушал историю Зоннара Илиада. Дак'ир и Пириил возвышались по бокам маленького человека в полумраке сборного командного бункера.

После одержанной победы над отколовшимся войском орков Саламандры вернулись к своим прежним занятиям: поискам выживших на корабле, откапыванием наиболее зарывшихся секций корпуса и укреплением обороны периметра против дальнейших нападений. После битвы медицинские палатки поставили заново, а хирургам велели сдать полученные лазганы и вернуться к работе. Нескольких тяжелораненых обнаружили мертвыми в койках по возвращении медицинского персонала. Может, шок, а, может, просто надвигающаяся смерть унесла их жизни в отсутствие постоянного наблюдения. Их сожгут вместе с остальными и похоронят позже.

Хотя Саламандры рьяно взялись за дело, каждый готов был бросить все по единому слову Агатона. Все знали, что он собирается провести наступление, чтобы снять осаду и освободить своих братьев в железной крепости. Нужно было лишь придумать способ или военную хитрость для этого. За последние несколько минут время от времени пробивались сообщения от осажденных Саламандр. В них говорилось о крайней необходимости покинуть крепость. Так, будто в ней присутствует что-то нечистое, какая-то злобная сущность, которая уже пыталась забрать жизни нескольких Астартес, сущность, набирающаяся сил с каждой минутой. Эта срочность стала частью причины, почему Дак'ир заставил Агатона переговорить с Илиадом, чтобы тот узнал то, что мог поведать лидер поселенцев.

Агатон выслушал все, переваривая информацию без видимых эмоций. После рассказа Илиада Дак'ир открыл то, что они с Пириилом видели на бывшем мостике древнего корабля экспедиционного флота, в частях которого жили поселенцы. Он рассказал о старинных комплектах силовых доспехов, пикт-записи и древнем Саламандре, Гравии.

Агатон, выслушав, кивнул с таким видом, будто Дак'ир сообщил ему, что хочет провести тренировку с оружием, а не то, что, вероятно, самый старый из живущих ныне Саламандр находится у них под ногами, — их потенциальная связь с Исствааном и потерянным примархом.

— Я сообщу Аргосу, пусть выделит сервиторов и технодесантника, чтобы забрать доспехи, — произнес Агатон с почти осязаемым прагматизмом. Ему не требовалось смотреть на зал и неподвижно сидящего брата Гравия. У него и так хватало дел — например, вытащить капитана Н'келна, и Агатон поймал братьев на слове. — Нам нужен апотекарий Фугис, чтобы переместить нашего древнего собрата, но мы не можем его получить, пока не снята осада с железной крепости, — прибавил он, переходя к стратегическим вопросам.

— Мы не можем прорвать орочьи порядки имеющимися силами, — заявил Дак'ир.

Сразу после битвы Агатон отослал разведчиков за периметр лагеря, чтобы шпионить за зеленокожими, определить численный состав орды и предупреждать обо всех новых вторжениях. До настоящего момента орки были сосредоточены только на Н'келне, но они обладали несметными силами. Доклады разведчиков были неутешительными.

Агатон размышлял, стоя над гололитическим проектором, который показывал, точно в соответствии со знаниями Саламандр, расположение и силы зеленокожих. Картинка походила на зернистое темное море, охватывающее крошечный бастион на стратегическом визуализаторе.

— Молниеносная атака будет для нас лучшим вариантом, — решил он. — Если нам удастся проникнуть в их порядки, прежде чем они нас заметят, перебить главарей и верхушку, то этого может хватить для победы.

— Дюны со стороны нашего подхода в основном плоские, — отозвался Пириил, — и дают прекрасный обзор для орочьих часовых и дозоров. Сомневаюсь, что мы сможем подобраться достаточно близко, чтобы устроить внезапное нападение, прежде чем тупоголовые зеленокожие нас заметят.

Агатон сердито нахмурился, продолжая пристально изучать гололит, точно ответ мог чудесным образом появиться сам.

Он появился, но не оттуда, откуда ждал брат-сержант.

— Воспользуйтесь туннелями, — произнес голос у них за спиной.

Трое Саламандр повернулись к Илиаду, который еще не ушел.

— Продолжай, — вкрадчиво произнес Агатон.

Илиад откашлялся и шагнул вперед.

— Через всю эту область проходят подземные туннели. Некоторые созданы людьми. Мы прокапываем их, чтобы расширить поселение или в поисках новых жил руды. Они смертельно опасны из-за хитиновых тварей и железных людей, которые поселились в нашей шахте. Некоторые, часто очень глубокие и широкие, вырыли сами хитиновые — для нор или во время охоты. Все туннели соединены между собой и простираются до железной крепости.

— До поверхности? — спросил Дак'ир, указав вверх. — Вы наносили их на карты, Илиад?

Илиад облизнул губы.

— Некоторые в самом деле выходят на поверхность, но их нет на картах. Прошу, поймите, мы жили в этих туннелях много лет, даже много поколений, и все карты, какие нам нужны, здесь. — Он указал пальцем на лоб. — И не только у меня, — прибавил Илиад. — Акума и несколько других тоже хорошо знают все дороги.

Агатон кивнул, настроение у него явно улучшилось.

— Мы можем воспользоваться туннелями, чтобы напасть на орков неожиданно, прямо в самой гуще. — Он одобрительно глянул на Илиада. — Твои люди могут нас повести?

Человек кивнул и сказал:

— Я прошу только об одном.

Молчание Агатона стало приглашением продолжать.

— Чтобы вы позволили нам сражаться.

Дак'ир собрался заспорить, но Илиад поднял руку:

— Прошу, выслушайте. Я знаю, что для этого мира настали последние дни. Я видел это на ваших лицах и слышал в ваших голосах. Даже без этих доказательств я знал это уже некоторое время. Толчки усиливаются, и это не хитиновые и не чрезмерное рытье земли. Это оттого, что Скория медленно разваливается на части. Ее конец близок, и пусть лучше мои люди погибнут, сражаясь за нее, чем будут сжиматься от страха в темноте и ждать, пока их не проглотит лава или земля.

Агатон вышел вперед — его тень накрыла человека, стоящего перед ним, — и опустил огромную руку на плечо Илиаду.

— Ты благороден, Зоннар Илиад, и ты получишь желаемое. — Агатон протянул вторую руку, предлагая человеческому поселенцу пожать ее. — Это честь для Саламандр, если ты будешь сражаться вместе с нами.

Илиад пожал Агатону руку, хотя та почти скрыла его собственную, и скрепил предложенный почетный договор.

— Если мы сможем спасти твоих людей и убраться с планеты, мы сделаем это, — сказал Агатон. — Мы не бросим вас на позорную смерть. Мы — и люди, и Саламандры — или умрем, или выживем вместе. Даю тебе слово.

Торжественный момент прошел, Агатон выпустил руку человека из своей и снова сосредоточился на делах.

— Сколько огнеметов у нас в армориуме? — спросил он Дак'ира.

— Хватит по два в каждое отделение.

— Забирайте все, вооружайте тех, кто умеет ими пользоваться, — приказал Агатон. — Все стационарное тяжелое вооружение придется оставить. Мы сожжем этих зеленокожих дотла, — уверенно произнес он. — Значит, собирайте отделения. Нам понадобится каждый, даже часовые.

— Мы оставляем «Гнев Вулкана» без охраны? — спросил Дак'ир.

Выражение лица Агатона было как никогда серьезным.

— Мы нуждаемся в каждом, брат-сержант. Если мы потерпим неудачу, «Гнев Вулкана» нам все равно не понадобится. Мы снова соберем вспомогательные войска и поставим Аргоса ими командовать. Наш магистр кузницы не бросит корабль, так что пусть и следит за ним.

— Нам по-прежнему нужен отвлекающий маневр, — поделился соображениями Пириил, — что-то, чтобы занять внимание зеленокожих до того момента, как мы начнем атаку.

— Свяжись по воксу с капитаном Н'келном, — велел Агатон Дак'иру. — Передай ему наш план и убедись, что он будет готов. Наши братья в железной крепости станут нашим отвлекающим маневром.

Голос Илиада прервал военный совет во второй раз:

— Возможно, есть еще один способ.

Агатон глянул на него сверху вниз.

— Ты полон сюрпризов, Зоннар Илиад, — сказал он, тонким налетом юмора нарушив свою суровую решимость. — Мы слушаем…