Санкция Айгер

Аризона, вечер того же дня

Джонатан сидел на кровати, упершись спиной в вертикально поставленную подушку и вытянув ноги перед собой. Он скрутил вторую самокрутку, облизнул ее — и забыл закурить, устремив отсутствующий взор в нарастающую тьму.

Он начерно прикидывал, как ему убрать Майлза. Не было никакой возможности убрать его прежде, чем тот успеет предупредить объект, кто такой Джонатан на самом деле. В Швейцарии все будет зависеть от того, сумеет ли Спецрозыск точно и своевременно установить личность объекта.

Внезапно внимание Джонатана переключилось на происходящее: он услышал еле слышный металлический скрип за дверью своего номера. Он медленно приподнялся с кровати, слегка прижимая матрац ладонями, чтобы не звенели пружины. В дверь очень тихо постучали — явно с тем расчетом, чтобы не разбудить его, если он спит. Он не ожидал, что Майлз так быстро сделает свой ход, и пожалел, что у него нет при себе оружия. Стук повторился, и он еще раз услышал металлический скрип. Он прокрался к стене и замер у той стороны двери, где были навешены петли. В замке повернулся ключ, дверь чуть-чуть приоткрылась, и комнату прорезал луч света. Он в напряжении замер. Дверь тут же распахнулась настежь, и кто-то, не заходя в комнату, что-то шепнул. На ковре появились две тени: одна мужская, другая — какого-то чудища с огромным диском на голове. Когда тени чуть приблизились, Джонатан ногой захлопнул дверь и навалился на нее всем телом. Послышался удар, оглушительный скрежет, лязг металла, звон разбитого стекла, и он моментально понял, что это такое было.

Чувствуя себя окончательным кретином, он открыл дверь и выглянул. Биг-Бен привалился к противоположной стене коридора, а официант-индеец с ошалелым видом сидел на полу среди столового серебра и осколков посуды. На его пиджаке было наглядно представлено все меню.

— Ты не поверишь, старик, есть такие люди, которые, если ужинать не хотят, говорят об этом словами.

— Я не знал, что это ты.

— Надеюсь!

— Заходите.

— А теперь что ты задумал? Забить меня до смерти сервантом?

Бен распорядился убрать весь хлам и подать ужин еще раз. Потом он вошел в комнату Джонатана и при этом, явно играя на публику, одним прыжком перемахнул через порог и включил свет, пока с ним еще чего-нибудь не произошло.

Джонатан сразу принял деловой тон, частично оттого, что хотел еще поработать над планом, который созрел у него, пока он сидел в темноте, частично от нежелания заострять внимание на своем недавнем промахе.

— Бен, что тебе известно о тех троих, с которыми мне идти на Айгер?

— Не много. Мы обменялись несколькими письмами, все по поводу восхождения.

— Можно их перечитать?

— Конечно.

— Спасибо. Теперь вот еще что. У тебя есть подробная карта этого района?

— Конечно.

— Можно взять?

— Конечно.

— Что находится к западу от нас?

— Ничего.

— Именно так мне и показалось с самолета. Какого типа это ничего?

— Самого мерзопакостного. Камни, песок — и все. Тянется до бесконечности. Долина Смерти по сравнению с этой дырой — просто оазис. Тебе, старик, соваться туда без надобности. Человек там за два дня может концы отдать. В такое время года температура там до ста пятнадцати в тени, да только эту самую тень там не больно-то найдешь.

Бен позвонил по телефону и велел принести из своего кабинета карту и пачку писем, а заодно и полдюжины пива. Потом он позвал Джонатана, который пошел в туалет вытряхнуть пепельницу.

— Лопни мои глаза, ни черта не понимаю, что вокруг происходит! Конечно, если не хочешь, можешь мне не говорить.

Джонатан поймал его на слове.

— Нет так нет. Ты же не обязан мне говорить. А зачем?! Раздаешь людям пощечины в моем дворике. Головы им проламываешь в моем баре. Бьешь мою посуду. Меня это совершенно не касается.

Джонатан вернулся в комнату.

— У тебя, часом, нет парочки пистолетов, Бен?

— О-о-о!

— Ну хоть дробовичок найдется?

— Погоди-ка, старик…

Джонатан сел в кресло напротив Бена.

— Я в затруднительном положении. Мне нужна помощь. — Тон его предполагал, что у друга он рассчитывает получить эту помощь.

— Джон, ты же знаешь, я готов помочь тебе всем, чем могу. Но если тут начнут людей убивать, мне прежде следует знать, что тут такое происходит, верно?

В дверь постучали. Бен открыл, и на пороге появился официант с пивом, папкой и картой. Он вошел только после того, как внимательнейшим образом осмотрелся, и вышел так поспешно, как только позволяли приличия.

— Хочешь пива? — спросил Бен, сдирая с банки крышку.

— Нет, спасибо.

— Тем лучше. Всего-то шесть банок.

— Бен, что ты знаешь о Майлзе Меллафе?

— Это тот, с которым ты говорил? Да ничего особенного. Похоже, он жук тот еще. Вот примерно и все, что я о нем знаю. Приехал сегодня утром. Хочешь, чтобы я его выставил?

— Да нет. Как раз хочу, чтобы он здесь и оставался.

Бен усмехнулся.

— Да уж, он явно множество девок распаляет. Так вокруг него и крутятся, будто он на свой член патент получил. Я видел, что даже Джордж на него глазеет.

— Ее ожидало бы большое разочарование.

— Да, примерно так я и подумал.

— А что насчет второго? Большого, белобрысого?

— Они приехали вместе. Номера сняли смежные. Я из города доктора вызвал, он ему носик немножко поправил, да только не очень похоже, что этот тип когда-нибудь станет тебе действительно хорошим другом. — Бен смял пустую банку и задумчиво откупорил вторую. — Знаешь, Джон. Что-то не понравилась мне эта драка. Уж больно лихо ты его отделал — для пожилого университетского профессора.

— Ты же сам меня в отличную кондицию привел.

— Угу. Да только совсем не в этом суть. Ты его вырубил так, будто это для тебя привычное дело. Он и пикнуть не успел. Помнишь, я говорил тебе, что не хотел бы оказаться с тобой на необитаемом острове без еды? Я тогда и имел в виду что-то вроде этого. Ну вроде того, как ты ему на нос наступил. Ведь ты, похоже, и до того уже во всем его убедил. Можно подумать, что в тебе действительно сидит нешуточный негодяй.

Стало ясно, что Бену придется что-то объяснить, хотя бы частично.

— Бен, эти люди убили моего друга.

— Ого! — Бен призадумался. — А полиция об этом знает?

— Полиция тут ничего сделать не может.

— Как так?

Джонатан покачал головой. Давать дальнейшие разъяснения он не собирался.

— Эй, погоди-ка минуточку! Мне тут в голову пришла довольно жутковатая мысль. У меня вдруг такое ощущение появилось, что все это как-то связано с нашей айгерской экспедицией. Иначе, откуда бы им знать, что ты здесь?

— Бен, не влезай ты в это дело.

— Нет, ты послушай. Эта гора тебе доставит кучу неприятностей, а их у тебя и так немало. Я никогда тебе не говорил, но сейчас скажу: ты здорово натренирован, ты остался, как и был, альпинистом милостью Божьей. Но я внимательно слежу за тобой, Джон. И, если честно, шансов у тебя на Айгере, в лучшем случае, пятьдесят на пятьдесят. И то если не брать в расчет все твои штучки — то ты кого-то хочешь убить, то тебя хотят убить. Только не подумай, что я хочу подорвать твою уверенность, старик, но тебе это знать следует.

— Спасибо, Бен.

Официант постучал в дверь и внес поднос с «усиленным питанием» на двоих, каковое они и поглотили в полумраке, пока Джонатан внимательно изучал карту местности, а Бен допивал банки с пивом.

Когда на столе осталась лишь стопка грязных тарелок, Джонатан сложил карту и спрятал ее в карман. Он начал расспрашивать Бена о будущих партнерах по восхождению.

— Вы активно переписывались?

— Не особенно. Обычные дела — отель, продукты, веревки, слесарня на группу, как управляться с репортерами — все в таком роде. Больше всего писал немец. Это вроде как его идея, и он, похоже, себя за главного держит. Кстати, мне это напомнила — мы вместе летим?

— Вряд ли. Я тебя встречу на месте. Слушай, Бен, а у кого-нибудь из них… они все в хорошей форме?

— Да уж не хуже тебя.

— Ни у кого за последнее время травм не было? Или ран?

— Ран? Ничего такого не знаю. Один из них — немец — написал мне, что в начале июня сорвался, упал. Но ничего серьезного.

— Как упал?

— Не знаю. Ногу слегка повредил.

— Сильно? Хромает?

— Ну знаешь, по почерку это не так-то просто определить. А с чего ты меня про всю эту фигню спрашиваешь?

— Да так, пустяки. Не оставишь мне папку с письмами? Хочу почитать, получше понять, что это за люди.

— Да сколько угодно. Меня не убудет. — Бен потянулся и заурчал, как сытый медведь. — Не раздумал поутру на тот столбик лезть?

— С какой стати «раздумал»?

— Да так — может, с дробовичком-то на плече не очень удобно лезть в гору?

Джонатан расхохотался.

— Об этом не беспокойся.

— Ладно. В таком случае, нам бы надо поспать. Знаешь, этот столбик — не совсем шест для палатки.

— Хочешь сказать — не спинка от кроватки.

— Ни то ни другое.

Вскоре после ухода Бена Джонатан засел в кровати, изучая письма альпинистов. Первое письмо от каждого было достаточно официальным и вежливым. Очевидно, ответы Бена официальностью и чрезмерной вежливостью не отличались, и поэтому все последующие письма затрагивали исключительно технические сложности восхождения: прогнозы погоды, наблюдения за состоянием склона, описания последних тренировочных восхождений, предложения насчет снаряжения. Именно в одном из этих писем немец упомянул о небольшом падении, приведшем к незначительной травме ноги, которая, как он заверял Бена, будет к началу восхождения в полном порядке.

Джонатан глубоко погрузился в эту переписку, пытаясь между сухих строк разглядеть людей, но тут он услышал, как в дверь заскреблись — это Джордж Хотфорт выражала желание войти.

Недавняя встреча с Меллафом заставила его проявить осторожность. Он выключил ночник, и только потом прошел через комнату и отворил дверь. Джордж неуверенно вошла во тьму, и Джонатан запер за ней дверь и подвел ее к постели. Он готов был принять ее как своего рода сексуальное успокоительное для снятия дневного напряжения — хотя он твердо знал, что никакого удовольствия не почувствует.

В течение самого события Джордж не мигая смотрела на него своими дальневосточными глазами, лишенными всякого выражения, существующими совершенно обособленно от ее агрессивного, требовательного тела.

Несколько позже, когда он заснул, она бесшумно вышла.