Санька-пограничник

Глава 9. НЭТАН! НЭТАН!

…Сначала это показалось обгорелым стлаником. Искрученные оголенные кусты выглянули из-за пологого, улегшегося поперек тундры холма. Лесок беспрестанно шевелился, хотя ветра не было. Раздавался треск сухих сучьев.

— Куда он нас? — тревожно протянул Славка и посмотрел в спину Вовчука, который замедлил шаг.

Генка вместо ответа вздохнул. Но выдохнуть воздух забыл — остолбенел: из-за холма выскочила стая собак и без лая понеслась прямо на них.

— Не шевелиться! — приказал Вовчук.

Ребята съежились, не спуская глаз с приближавшейся своры. В ту же минуту из-за кочек, с обеих сторон тропы, поднялись вооруженные скуластые люди в камлейках. Стволы карабинов направились прямо на Вовчука. Позади, тоже с ружьем, стоял Анелькут.

— Это он! — крикнул мальчишка.

Но коряки вдруг опустили карабины, улыбаясь, закричали хором:

— Амто, тунгутум! Торово, Иван!

Северные лайки, высунув красные дрожащие языки, дружелюбно завиляли лохматыми хвостами.

— Я же говорил, что это настоящий пограничник, — сразу нашелся Славка и накинулся на Генку: — Все ты запутал. Ты!..

Теперь уже все вместе двинулись к холму. За «кусты» Славка принял ветвистые рога оленей: по тундре рассыпалось более тысячи животных. Одни щипали ягель и траву, другие выискивали грибы или продирались среди тальника, лакомясь ветками, третьи, отдыхая, лежали…

В стороне виднелись два крытых шкурами шатра — яранги. Откинулись пологи — меховые двери, навстречу высыпали женщины. И сразу к ребятам. Через минуту с путешественников уже стягивали мокрую одежду и обувь. На смену вынесли ворох меха: брюки, кухлянки, торбаса.

— Какумэй! — восхищалась молодая корячка, ласково глядя на Анелькута. — Ты совсем как мой сынок. Оставайся с нами в табуне, в бригаде, до конца летовки.

Славка и Генка смущались: никак не могли найти в мехе пуговицы, чтобы застегнуться.

— Здесь завязки, — пояснил им Анелькут. Он уже развалился на оленьей шкуре возле костра, подоткнув под себя полы кухлянки.

Над огнем бурлили два огромных медных чайника и котел, от которого вкусно пахло вареным мясом.

Вовчук, угощая пастухов папиросами, расспрашивал о ягельниках, как идет нагул оленей. Справился и о том, не попадался ли кто незнакомый. По всему было видно, что пограничник в бригаде свой человек.

— Ну, хлопцы, ожили? — обратился он наконец к ребятам. Взглянул на Анелькута и подмигнул: — А ты, малец, ловкий: по всей тропе вешки понаделал. Я знал, что сюда прибежишь, — Вовчук добродушно рассмеялся.

За ярангой раздалось хрюканье.

— У них что, и свиньи с собой? — спросил Славка у Анелькута.

— Конечно, нет.

— Слышишь, хрюкают…

Коряк повалился, смеясь.

— Это же олешки… Не хрюкают, а хоркают. Матери со своими телятами так разговаривают.

Генка, услышав Славкин вопрос, тоже улыбнулся — первый раз за все утро.

Старушка с двумя темно-синими полосками на лбу — следы старинной татуировки — сняла котел с варевом. Пастухи без приглашения подсаживались, вытаскивая ножи. Достали ножи поменьше и женщины. Дали их и гостям.

Коряки ловко вылавливали из коричневого густого бульона куски оленины. Орудуя ножами возле самых луб, отправляли мясо в рот тонкими ломтиками. Попробовал так и Славка.

— Нос не отрежь, — улыбнулся Анелькут, который не отставал от взрослых.

Ловко ел и пограничник, наверное, не раз угощался у оленеводов.

Та же старушка с татуировкой пожалела Славку с Генкой и, поискав поварешкой в котле, подала им по оленьему языку.

— О! За что же им самое вкусное? — в шутку позавидовал Вовчук.

Молодая хозяйка уже расставляла на широкой отполированной доске банки со сгущенным молоком, насыпала горку галет.

Славка осторожно принял поданную ему громадную кружку с очень темным чаем.

— Клади сгущенки… Больше клади! Эмелке! Голова и ноги будут хорошо работать.

— Цая нет, какая сила! — опять подмигнул мальчишкам Вовчук.

Пастухи, довольные, заулыбались.

Пили медленно, с передыхом, покрякивая и вытирая пот. Наливали, не снимая чайник с перекладины, лишь нагибали его.

Почаевав, откинулись на шкуры и разложили трубки. У каждого особенная: то в виде медвежьей морды, то с насечкой в виде орнамента или с крутым изогнутым чубуком…

— Ну, нам пора, — поднялся Вовчук. — Еще два часа ходу.

И Генка, и Славка, и Анелькут с неохотой скидывали удобную меховую одежду и натягивали свою — грубую, съежившуюся после сушки.

Вышли из яранги. Собаки-мохначи уже не лаяли на них, только из хозяйской вежливости прошли несколько шагов следом и улеглись, высунув языки. Теперь забеспокоились олени. Животные, что поближе, бросили щипать ягель, встали как вкопанные, следя темными блестящими глазами.

— А-ка-ка-ка! — закричал насторожившемуся стаду пастух. — О-ок!

Олени, узнав знакомый возглас, сразу успокоились. Только огромный хор-вожак оставался в прежней позе: гордо вскинуты ветвистые рога, напряжены мускулы, вздрагивает атласная кожа.

У шатров — яранг выстроилась вся пастушеская бригада, провожая гостей.

— До свидания! — помахал рукой Вовчук.

— Нэтан! Нэтан! — ответили пастухи, дымя трубками и улыбаясь.

Ребята шагали бодро: морось прекратилась, небо поднялось, под ногами сухо.

Вскоре опять увидели океан. Синеющая овальная полоса отсюда казалась выше своей береговой черты, обозначенной скалами — вот-вот выплеснется. На самом горизонте вился дымок.

— Пароход! — всматривался в даль Анелькут. — Конечно, так!

Вовчук приложил к глазам бинокль.

— Давно ждали.

— Горючее привезли, — сказал Генка. — Теперь свет будет.

— Может, и яблоки, — добавил Славка.

Корабль приближался. Донеслись его гудки. От берега к пароходу отправился катер.

— Наши, с заставы, — заметил пограничник. — Встречать.

— Шпионы не могут пробраться? — спросил Славка.

— А мы-то с вами на что?! — Вовчук потрепал Славкину шевелюру.

Ребята вышли к отливной полосе. Дорогу преградил мыс. Его крутой лоб опускался прямо в море. Из воды торчала россыпь камней. Мальчишки вопрошающе посмотрели на Вовчука.

— Вокруг, по рифам, — понял Вовчук и шагнул черным. За ним Генка. Мокрый, покрытый слизью и водорослями риф выскальзывал из-под ног.

— Осторожней! — пограничник подхватил парнишку. — Держитесь тильки за мною.

Генка перешагивал с камня на камень не раздумывая, сразу, Славка прицеливался, а Анелькут скакал так же, как по стланику, совсем легко — камни словно пружинили под ним…

За мысом в лощине стояло в ряд несколько деревянных домиков, огражденных ярко-зеленым штакетником. В небо поднималась радиомачта. К воротам вела дорожка, окаймленная аккуратными полосами из морских ракушек.

Вовчук открыл дверь, пропустил вперед мальчишек.

— Товарищ капитан, ваше приказание выполнено, — отрапортовал он.

— Ну что, нарушители? — поднялся из-за стола молодой офицер. — Всех взбудоражили: и Медвенку, и нас.

Но ребята ничего не слышали: в углу на диване сидели Ася с Наташей и тоже таращили на них глаза.

— Видели?! Нашли?! — В один голос выпалили девочки.

— Вот, хлопцев нашев, в нашем обогревателе, — по-своему понял их возглас Вовчук.

Генка молча полез в карман, достал платок и осторожно развернул его. Положил на стол перед капитаном обломок ветки.

Офицер вскинул брови.

— Это он сигналил, — показал на обломок и Славка.

— Ничего не понимаю, — недоуменно смотрел на ребят капитан. — Кто сигналил?

— Мы же вам рассказывали! — подскочила Наташа.

За окнами раздался гул подъехавшей машины. Тут же громко постучали. В кабинет вошли дядя Петя и геолог с заплаканным Санькой на руках.

— Вот они где, птенчики! — сердито проговорил геолог. И, обращаясь к начальнику заставы, продолжал: — Я на склад, а сей молодой человек, — опустил он на пол Саню, — за мной. Я на метеостанцию — этот опять рядом. Сажусь в шлюпку, чтобы на пароход, а парень реветь и не пускает. Спрашиваю: «Ты чего?» Молчит. «Где сестра?»… И знаете, что он изволил сообщить мне? «Наташа с Асей побежали звать пограничников, а мне велели за вами смотреть».

Геолог, отдуваясь, сел на стул.

— А зачем огонь зажигали на скважине? — осмелела Наташа. — На сигналы отвечали, да? Думаете, мы не видели, да?

Геолог покачал головой и принялся вытирать платком вспотевший лоб.

— Так в чем дело, Николай Иванович? — капитан постучал карандашом по столу.

— Кто же знал, что за мной следят, — улыбнулся геолог. — Зажигал, каюсь.

— Зачем?! — не унималась Наташа, косясь на пограничников.

— Скважина загазовала. Хотел уточнить, сколько газа выходит — в управление собирался ехать.

— А выстрел?! — напомнила Ася.

— Нас чуть-чуть не убили, — подхватила Наташа. — Дядя Петя, что ж вы молчите?

— Да что там, — смущенно махнул рукой шофер. — Я уж разобрался. Понимаете, — обратился он к начальнику заставы, — получилось как в притче с граблями: на зубья наступил, а другой конец по лбу… На замытую корягу наехали, она и трахни сучком по стеклу.

— Бывает и такое, — улыбнулся офицер.

— Но мы же своими глазами видели сигналы с Каменного Зуба, — начал Генка.

— Настоящие! — подтвердил Славка. — И я, и Анелькут. Девчонки тоже.

— А я первым! — похвастался Саня.

— И ветка оттуда, человеком сломана, — мотнул головой, показывая на стол, Анелькут.

— Як?! С Каменного Зуба? — живо переспросил Вовчук. Он вынул из кармана фонарик, положил большой палец на кнопку включателя.

Появились вспышки. Продолжительные чередовались с короткими.

— Совсем так, — растерянно проговорил Анелькут.

— Верно. Я еще считал тогда, — обрадовался Славка. Генка пожал плечами.

— Разрешите доложить? — обратился Вовчук к начальнику заставы. — Цэ я, товарищ капитан, на пост сигналил. Сообщал, что дальше пошел один, так у нас получилось И ветка моя — ягоду ущипнул.

Снова высунулся Санька.

— Дяденька, где же ваша собака?

Вовчук широко улыбнулся:

— А, вспомнил! Я тебя тож узнав, — и к своему начальнику — Он только приихав, зараз в пограничники захотел.

Капитан шагнул к ребятишкам, сграбастал всех в кучу.

— Молодцы! Границу надо стеречь… Вы уж там, пожалуйста, уладьте с родителями, — сказал он шоферу.

Поднялся и геолог. Санька выскользнул из кольца, подбежал к нему, уцепился за руку.

— Пошли, — потребовал он.

— Ты опять?! — С деланным испугом спросил геолог.

— Мы вас на пароход проводим. Можно? — застенчиво спросила Наташа.

— Ну что ж, раз я ваш пленник…

Геолог подхватил Саньку на руки. Прощаясь с начальником заставы, сказал с грустью:

— Если бы не война, у меня были бы такие же внуки.