Сборник по ЧЖ:NGE

Девочка и свет

«Но ты выкрикнешь имя вслух,

когда потеряешь то, что даешь.»

Урсула ле Гуин «Планета Роканнона.»

— … Какую-нибудь жизнь, возможность, взгляд, надежду, возвращение — нет нужды знать имя!…

…Осталось минуты полторы, много — три. Крышки шахт, выравнивание, ключи — запуск. После чего маневр и опять запуск; и вот потом уже все…

— … Ты даешь это по доброй воле?

Кивнуть головой в капсуле не так-то просто; открывать рот и вовсе бессмысленно. Но сила, задающая вопросы, не нуждается в наружных признаках согласия. Да! — железное «да» — и сразу за этим неспешно и неудержимо скручивающееся в спираль поле; свивающиеся косы спектров — алое, белое, алое — ни следа ангельского синего, но ужасает точно так же.

Наконец, хлопок и ударная волна, сметающая кораллы, гонящая перед собой облака морской живности вперемешку с поднятым илом; килевая качка — здесь, на глубине двести пятьдесят, болтает как в аквапарке! — потом выброс энергии — белая вспышка, метель на экранах, звон в ушах, заполошный визг автоматики и ругань в корабельной трансляции.

А потом тишина — отвердевшее молчание — и затухающая дрожь всей огромной подлодки, впервые в жизни полностью покорной воле пилота.

— Пилота! Видеозаписи о тренировках! И даже англо-японский разговорник. Конишуа, саенара и все такое, да?

— Коничива, — машинально поправила подругу Мари, со вздохом открывая глаза. — Так будет правильнее.

— Некто Синдзи Икари, — весело подмигнула Шерил. — Пилот Евангелиона-01. Самый опытный и результативный пилот. Лейтенант армии… Просто герой… А теперь еще и похищение сердца драйвер-примы Илластриес. Непростительно!

— Никто у меня ничего не похищал, — буркнула девушка.

— Вообще, увлечение каким-нибудь кумиром в твоем возрасте абсолютно естественно, — уже без всякого юмора заявила Йорк. — Правда, раньше в моде были певцы или киноактеры… Хм… Хотя еще раньше девчонки сохли по всяким там летчикам и полярникам, так что все в рамках. Однако могла бы подыскать себе кого-нибудь постарше и побрутальнее…

— Может быть, уже хватит?

— Ну, хватит так хватит… Тогда в свете этой информации у меня для тебя две новости — хорошая и плохая. С какой начать?

— С плохой, — проворчала Мари. — Хорошей хотя бы чуточку сгладишь.

— Ну, плохая состоит в том, что ничего тебе, подруга, не светит с этим твоим японцем.

— Он не мой! И вообще мне он, может, просто интересен, как лучший на сегодняшний день…

— Ой, ну не рассказывай сказки, подруга! — рассмеялась Шерил.

— Почему сразу сказки-то? — возмутилась Илластриес.

— Нууу… Может, потому, что тактика больших шагающих роботов неприменима по отношению к подводной лодке, которой управляешь ты? Или потому, что при просмотре тренировок ты бросала довольно ревнивые взгляды на этих двух — седоволосую и рыжую?

— Вранье!

— Потому и краснеешь?

— Ты еще хорошую новость обещала.

— А, точно, — небрежно бросила Йорк. — Как только прибудем в Австралию, сразу же на самолет и вперед.

— Куда — вперед? — не поняла Мари.

— Вперед — это вперед, подруга, — многозначительно произнесла Шерил. — А если конкретно, то в Зону-один-один, в Токио-три.

Илластриес натурально разинула рот.

— К-как в Т-токио-три?! З-зачем в Т-токио-три? — на девушку напал неожиданный приступ косноязычия. — Я… мне…

— Пока тебя мурыжил наш коммодор, Папаше МакМиллану оперативно ушел отчет (я же офицер-психолог, или где?) о том, что у тебя все чаще наблюдается эмоциональная нестабильность (простым "спасибо" не отделаешься — потом придумаю, что с тебя стребовать!) Один звонок дяди в Японию, и вуаля! Появляется договоренность, что ты пройдешь курс тренировок в НЕРВ-Япония. У них была точно такая же проблема с пилотом Евангелиона-00, но они ее успешно решили.

Мари потрясенно молчала.

— Ну чего застыла, подруга? — со смехом пихнула ее Йорк в плечо. — Поедем жениха твоего смотреть. И не забудь поблагодарить великолепную и неподражаемую Шерил Йорк, которая ради подруги может свернуть горы!

— Какие еще горы?

— Конкретно здесь — Южно-Тихоокеанский хребет. Три километра вниз.

— Они пропали … где?

— Вот в этом районе. Примерно.

— Что у них было… с собой?

— Полный комплект «Гранитов». Как и положено, со спец-БЧ две штуки. Остальное так… по мелочи. Противолодочные и обычные торпеды, противокорабельные ракеты, постановщики помех — полный боекомплект, как положено. Личное оружие. Запасов недели на две…

— Кто ищет?

— Кто всегда: янки на «Гломар Челленджер», французы на глубоководных аппаратах, ну и неопознанные подводные пловцы всех мастей. Вчера только корейский мирно пашущий траулер вон примерно там — где лунная дорожка этак романтично отсвечивает — навалило на панамский сухогруз в балласте. Из панамца два глубоководника высунулось, и на траулер быстро так батискаф подняли… Те ушли, так два новых пришли. Шакалы!

— А что это там без огней нам курс режет?

— Да тоже, небось, бойцы неслышимого фронта… Радиорубка!!! Матюгальник товсь! На рулях не спать!!!

— На рулях, держать глубину, олухи царя морского!!!

Попали в слой воды, резко отличающийся плотностью. В Тихом океане? Запросто может быть, но что именно? Поход спокойный был; даже лодки-охотники вероятного противника особо не наглели. Подойдут, покрутятся, проводят — и в базу. У них приказ, у нас приказ. Все понятно, все прозрачно.

А тут пинок вверх и вперед, что пробка из бутылки. Вахта с ног, подвахта с коек.

— Командира в центральный!

Подъем закончился метрах в пятидесяти от поверхности. В центральном уже перевели дух, думая, что все закончилось, и задавая себе вопрос, что же это могло быть. И тут доклад:

— Справа сорок — цель подводная! Работа ГАС в активном!

— Глубина?

— Пятьдесят… три!

— Акустики, прослушать пространство вокруг лодки!

— Есть объект, право сорок, погружается, слышны шумы вырывающегося воздуха.

— ГАК в активном, определить!

— Объект… дальность полторы мили… пеленг сорок два… Товарищ командир, похоже на подлодку!

— Боевая тревога!

— Боевая тревога! Драйверу-прима срочно прибыть в капсулу, подготовиться к приему LCL!

— Оу, подруга, — улыбается Шерил, — немного не по плану. Наш старик сердится?

В стальную дверь каюты колотят — кулаками и подошвами. Йорк недоуменно пожимает плечами и кричит:

— Кто там?

Глухо из-за металлической стены:

— Офицер! Госпожа Йорк! Мари… Младший лейтенант Илластриес… она у Вас?

По субмарине рассыльных гоняют в исключительных случаях. И места лишнего нет, и людей не как на крейсере, и нечего по отсекам туда-сюда шастать. Не ровен час, заденешь чего.

Уже всерьез обеспокоенная, Шерил рывком распахивает дверцу. За ней ни много ни мало — целый лейтенант подвахтенной смены.

— Коммодор Оушен просит Вас поторопиться. Это не учебная тревога!

Пол под ногами мелко дрожит, кренится — лодка закладывает вираж. Уходит! От чего?

Мари оправляет пепельные волосы, бежит по знакомым коридорам — не споткнуться, только бы не споткнуться! — медотсек, энцефалограф — оставьте, доктор, времени нет! Иглы-контакты… Холодно… Как холодно… и запах пота. Холодно — отчего же все потеют?

— Контакт выполняет разворот!

— Разворот влево шестьдесят, скорость двадцать! Акустик?

— Объект отвернул и погружается… Командир — он погружается на двести семьдесят… триста… триста двадцать! Триста пятьдесят! Четыреста!!

— Вирджиния, с-сука! У них до четырехсот восьмидесяти! Как только крышки аппаратов откроются — сигнал!

— Интересно, это из местных?

— А кто есть?

— На Перл-Харборе базируются «Техас», «Гавайи» и «Северная Каролина». Кто-то из них. А может, из Гротона кто?

— Война же не объявлена?

— Ну… вот что они делают обычно, если война не объявлена?

— Ну… подходят, следят. Записывают акустический портрет. Лезут под винты.

— А этот что делает? Акустик?

— Объект ориентировочно на глубине пятьсот двадцать! Пеленг около ста сорока… приводится за корму… пеленг потерян! Контакт потерян!

— Ушел? Или в хвост заходит?

— Вправо семьдесят, полный ход!

— Ход средний, курс прежний…Драйвер?

— Драйвер в капсуле. Тесты выполнены. Начинаем синхронизацию.

— Как она?

— Видимо, боится. Черт, как же неудачно я потащила ее говорить по душам!!

— Вовремя только враги умирают… Испанская пословица, чтоб Вы знали.

— Коммодор, разрешите вопрос?

Коммодор Оушен некоторое время смотрит на офицера-психолога. Шерил Йорк — русоволосая красавица, которой очень идет рабочая форма подводников. Да ей вообще все идет! Одних лейтенантов с подлодки шесть человек списали, из них четверо — за драки. А сколько еще слюной истекают! Если с душой Мари Илластриес все в порядке — о ней психолог заботится и печется — то порядок этот оплачен диким зубовным скрежетом всего остального экипажа. От вида самого психолога.

На «Морриган» женатых старались не набирать. Чтобы потом не писать похоронок. Прошли те времена, когда встреча субмарин в море заканчивалась обнюхиванием и расхождением. Сейчас между Южной Америкой и Австралией — чужих подлодок быть не должно. А попадаются. В основном, отморозки-колумбийцы, таскающие кокаин в Шанхай на допотопных и оттого почти бесшумных дизельных лодках. Плохая смерть от кокаина, мучительная. И потому топят нарколодки, не спрашивая паспорта.

Кстати о паспорте:

— Связь! Ответ пришел?

Ответ летит на сверхдлинных волнах. Пришлось отвернуть, вытравить специальную антенну экстренной связи длиной чуть не полмили, распечатать одноразовый код, запросить базу… дождаться, пока там позвонят русским и китайцам… сверят координаты… опросят от греха всех оперативных дежурных: где наши лодки?

— Ответ: русские: отрицательно, повторяю: отрицательно! Китай: отрицательно! Повторяю: отрицательно! Метрополия: отрицательно! Повторяю: отрицательно! Франция отрицательно! Повторяю: отрицательно! Германия: отрицательно! Повторяю: отрицательно! Кузены: отрицательно! Повторяю: отрицательно! Бразилия: отрицательно! Повторяю: отрицательно!

— Достаточно!

Акустик — параметры контакта! Шерил, Вы ведь хотели спросить, от кого мы крутимся?

— Да, коммодор… Я подумала, что тревога учебная. Просто обставлена основательно.

— Это нечто огромное, куда больше обычных дизельных лягушек, которые тут используют картели. По акустике — точь-в-точь русский baton «Оскар-два». И по скорости подходит. Русских мы запросили первым делом. Ответ Вы слышали. Они напрочь отрицают наличие своих лодок на триста миль во все стороны. Так что это? Северные корейцы? Призраки Четвертого Рейха с каких-нибудь подледных баз в Антарктиде? Ступайте к Мари… будьте с ней. Нам придется как минимум догнать это нечто и запросить опознание обычным кодом. Может, в штабах обычный бардак… и все обойдется. Но этого ей не говорите. Пусть будет готова.

— Готовы малые! В правом СИПЛ, в левом СЭТ пятьдесят восьмая!

— Акустик?

— Контакта нет. Акустический горизонт чист.

— Ну, получается, оторвались. Штурман — место.

— По счислению — в плановом районе похода. Точнее — надо обсервация.

— Отбой боевой тревоги! Осмотреться в отсеках! Давай-ка отойдем к северу, как раз вечера дождемся. Всплывем и определим координаты.

— Координаты последнего контакта приняты…

— Начать процедуру вторичной синхронизации!

В следующий момент по всему телу прокатывается дрожь. Руки и ноги скручивает судорогами. Позвоночник и череп пронзает острой болью, но уже спустя мгновение приходит непередаваемое ощущение могущества. Ощущение огромного могучего тела — подлодка «Морриган» — она же Мари Илластриес.

— Идет разблокировка нервных соединений второго порядка…

— Начать проверку контрольной таблицы!

Слова привычные и ощущения известные. Отличий не будет. Просто — команда. Просто пуск противолодочных. Просто доклад акустика… как там: «звук разрушения прочного корпуса»…

Мари Илластриес ежится в капсуле.

Но ведь Синдзи… Синдзи Икари — он же сумел! Он ведь не кнопки жал. Он даже взаправду горел в капсуле — совсем как на антикварных черно-белых лентах горели ее предки в железных коробках! У них — как и у нас — было немного вещей, но зато очень много места для шага вперед.

Синдзи — это все, что у меня есть. Пусть Шерил говорит, что хочет.

— Драйвер-прима, доклад по готовности.

Мари тянется всем телом, ощущая лодку полностью. Сколько там процентов? Все равно! Сколько бы ни было! Синдзи наверняка не смотрел на счетчик ни перед боем, ни после. И уж тем более — во время.

— Докладывает младший лейтенант Илластриес, — мысли текут плавно и размеренно. — NGS-01 "Морриган" находится в режиме сопряжения. Все системы работают в штатном режиме. Готова к выполнению задания.

— Отлично, лейтенант. Обстановка: случайный контакт с неопознанной АПЛ по левому борту. Все страны Альянса на запрос о наличии здесь их лодок — ответили отрицательно. Как поняли меня, лейтенант?

— Поняла: это ничья лодка.

— Скорее всего, Мари, — голос Оушена спокойный, ровный. Обращаясь по имени, он явно пытается ободрить лейтенанта. Но Илластриес пугается именно этого. Не было еще ситуации, в которой ее нужно было бы подбадривать!

— … Это колумбийцы, — продолжает между тем коммодор, — Купившие-таки игрушку посерьезнее. Альянс им, конечно, в открытую ничего не продаст. Но ведь, кажется, их же русский polkovodetz Suvoroff сказал, как отрезал: «Полгода интендантства — и можно расстреливать без суда!»… — коммодор говорит что-то еще. Одновременно по экрану ползут цифры: водоизмещение, вооружение, скорость, глубина погружения…

И еще вверх по экрану ползет страх. Синдзи! Ох, Синдзи, как же тебе было страшно… Там, в капсуле…Но раз ты смог… и эта — рыжая! И та, вторая — поседела, а смогла же!

Ну так и я им не уступлю!

— Младший лейтенант Илластриес — задание уяснила. По местам стоять!

— …К всплытию!

— Акустик — центральному: контакт по пеленгу сто сорок, с кормы! Пеленг не меняется! По нам работает ГАС!

— Отставить всплытие! Боевая тревога! По местам стоять!

— В девятом отсеке по местам стоят к бою! Присутствуют все!

— В восьмом…

— …Стоят к бою…

— …Присутствуют все!

— … К бою готова!

— Курс десять градусов, ход полный. Акустик?

— Пеленг контакта не меняется. Сигнал усиливается. ГАС в активном!

— Малые к залпу!

— Пятый, шестой товсь!

— ГАС на подавление! СИПЛом пли! На рулях — маневр уклонения! ГАС прикрыть! Тишина в отсеках!

— Коммодор, докладывает лейтенант Илластриес. Цель не отвечает на согласованные Альянсом коды опознания. Цель подавляет гидроакустику! Цель выполнила маневр уклонения. Цель выпустила имитатор подводной лодки!

— Цель классифицировать как противника. Данные цели — в комплекс управления оружием.

— Акустик — центральному! Пеленг не меняется. Сигнал усиливается. Наш СИПЛ они игнорируют, идут как привязанные, догоняют!

— Объект классифицировать как цель. Данные цели — в комплекс управления оружием!

Оружие просыпается. Далеко под водой слышно, как отхлопывают крышки люков. Если иметь хорошее воображение — или просто насмотреться военных фильмов — то можно и представить все это воочию.

Мари Илластриес ничего представлять не нужно. Она и есть лодка. Сжать кулаки — ракеты готовы. Ударить — торпеды вышли. Напрячься как перед прыжком или поднятием тяжести — и стержни в реакторе приподнимутся, послушно увеличивая выходную мощность…

Цель выбросила имитатор и принялась умело завинчиваться под термоклин. Обычного акустика могло бы и запутать. Но у нее-то есть АТ-поле! Мари выдыхает… решается… — и «Морриган» покрывается невидимой броней. А щупальца тянутся вперед — и безошибочно отличают бочонок-«молотилку» от настоящей лодки противника.

Противника? А вдруг все-таки ошиблись в штабе? Или штурмана на самой лодке… Натовское обозначение «Оскар», но русские наверняка его знают. Сначала их позывной:

Тире-тире-тире! Оскар!

А вот теперь:

Тире-точка-тире! Кило!

И вид связи:

Точка-точка-точка-точка-точка!

Ну отвечайте же! Ну пусть все обойдется!

— Цель передает: Оскар, Кило, Пять!

— Чего?? Кило Пять — запрос на звуковую связь. Но вот Оскар первый… Такого же в своде нет!

— Может, в нашем своде нет. А они нас принимают за кого-то… Как отвечать?

— Акустик: в песца!

Точка-тиирее-тиирее-точка! Точка-точка-точка!

— Коммодор, докладывает лейтенант Илластриес. Цель передает: «Папа-Сиерра».

— «Вам не следует подходить ближе»? Они там собственного снежка нанюхались? Запросите их еще раз, и достаточно!

Точка-точка-точка! Тиире-тиире-тиире!

— Принято: Сиерра-Оскар!

— «Немедленно остановите ваше судно»! Янкесы охренели! Пятый СИПЛом, шестой — постановщик газовой стены. Заряжай!

— Пятый, шестой — готовы.

— Пятый, шестой пли! Уклонение к западу, уходим вверх — под термоклином нас видят, попробуем над…

— Коммодор, докладывает лейтенант Илластриес. Цель выполнила маневр уклонения. Цель выпустила имитатор подводной лодки! Цель выпустила постановщик помех!

— Цель уничтожить.

— Акустик — центральному. Торпеда в воде! Пеленг не меняется!

— Первый-четвертый — шестьдесят пятыми заряжай. Самый полный!

— Торпеда в воде! Еще двухторпедный залп!

— К аварийному всплытию. Радисту приготовиться передавать открытым текстом: «Атакован неустановленной АПЛ, веду бой». Кодами то же самое. Аварийным партиям приготовиться!

— Докладывает Илластриес! Цель отстреливается двухторпедным залпом. Цель выполняет всплытие! Веду одну нашу торпеду… вторая ушла за ложной целью… третья потеряла управление в пузырьковой стене… Первая дошла! Коммодор — попадание!

— Доклад! В отсеках! Доклад!!!

— Взрыв на легком корпусе!

— В девятом воды нет

— … В восьмом…

— … воды нет…

— … двое раненых…

— … сорвана арматура высокого давления

— … падение защиты левого борта!

— … вода в отсеке! Как ножом шпарит!

— Центральный первому: состояние аппаратов?

— Аппараты исправны, заряжены СЭТ-шесть-пять. Данные цели загружены.

— Залп! Ракето-торпеды заряжай!

— Докладывает Илластриес! Цель выпустила четыре торпеды!

«Морриган» — огромная лодка, ее не повернешь вдруг. К тому же, она преследует противника, отчего имеет приличную инерцию. Но четыре торпеды — это четыре возможности умереть!

И подлодка танцует! Винты враздрай, рули в противофазе! Делаешь ли ты расчет, когда в танце прижимаешь к себе девушку? А ведь руки и ноги должны работать куда как согласно, и точно, и нежно — как сейчас тянется Мари в капсуле, и как неожиданно! и непривычно-изящно! для столь огромной величины! — проворачивается «Морриган» в трех километрах над Южно-Тихоокеанским хребтом.

Сейчас Мари не до процентов синхронизации — извернувшись, она отбросила две торпеды спутной струей винтов, одну просто оставила за спиной… а последнюю нагло перерубила невидимым лезвием АТ-поля! И ведь получилось!

А еще Мари махнула белой рученькой — и отправила следующий трехторпедный залп по противнику. Вряд ли у него запасены тучи ложных целей и сотни постановщиков помех.

И тут драйвер-прима вспоминает строчки, поднимавшиеся по экрану перед боем. Если это и впрямь русский «Оскар», то у него вполне могут быть в аппаратах ракето-торпеды. Подводный старт, полет над волнами, удар в воду — и выпуск маленькой по меркам подводников сорокасантиметровой «иголки» — торпеды УМГТ с ядерной боеголовкой.

А еще в ракетных шахтах неизвестной подлодки могут оказаться самые обычные ракеты с теми же ядерными зарядами. Ракеты противокорабельные… но могут быть и универсальными! А заряд, рассчитанный на авианосец, подлодку перебьет походя. Вот как сама Мари только что торпеду перехлестнула.

Ядерный взрыв — единственное, что может разрушить АТ поле.

Ядерный взрыв уничтожил ангела Гагиила. Тоже под водой, кстати!

Не в силах сдержать беспокойства, Мари тянется незримым лепестком АТ-поля к вражеской лодке.

И с ужасом видит, что у вражеской лодки тоже есть поле!

Слабое — скорее аура, чем полноценное поле. Оно не защищает, не атакует. И его спектр — не ангельский синий, но и не НЕРВовский искусственно-красный. Поле — белое. Цвета снега или режущего пламени водородной горелки!

«Если это колумбийцы… то АТ-поле цвета кокаина?» — думает Илластриес, и тут же понимает: никак это не могут быть торговцы наркотиками. Слишком хладнокровно отстреливались. Слишком аккуратно, без лишних размахов, делали виражи при уклонении. Водитель малолитражки не тотчас привыкает к массе автобуса; только опытный автомобилист может вкатить многотонную машину задним ходом в воротца и не сорвать зеркала… Именно так — чисто, уверенно, как по собственному двору — крутилась неизвестная подлодка массой двадцать четыре тысячи тонн…Военные моряки!

Чьи???

И вот сейчас Мари пугается всерьез! Пальцы дрожат, спину трясет в лихорадке, колются иглы нейроконтактов, а не будь LCL в капсуле — пот бы заливал глаза.

И запах — почему-то все пахнет потом… как там, в медблоке перед началом боя. Так это они все — боялись? Это вот так вот пахнет ужас?

Если сейчас контакт порвется — как на последней симуляции? Если я не выдержу??

Син!!!

«А ведь ему легче было,» — неожиданно спокойно понимает Мари, — «Шинковать инопланетную хрень куда как проще, чем сейчас приговорить человек сто экипажа, виновного только в том, что у нас и у них разные коды опознания…»

В полумиле от «Морриган» медленно, продувая балласт чуть не хором через соломинку, выскребается хотя бы на перископную глубину побитый крейсер проекта 949А. Расстояние от легкого корпуса до прочного — три с половиной метра! Это, видимо, и спасло.

Но противник никуда не делся. И непохоже, чтобы сильно пострадал. Хотя какое-то время акустик ничего не мог разобрать во взбаламученной воде — но взрывов торпед слышно не было, ни одной! Ловко увернулся, буржуй проклятый.

И кстати — с чего взяли, что это янки?

Да кто бы ни был, а стрелять он первый начал. И это уже факт, не оспоришь. Ведь не сопровождение, не учебная атака, даже не вытеснение, которое кончается то тараном, то навалом. Это выстрел, и это — война!

Что же там — наверху — происходит? С чего все началось?

Главное: что теперь делать?

Командир крейсера думает долго. Целых пять минут.

Потом открывает сейф и вынимает конверт. Вызывает ракетчика. Вошедший офицер хочет сказать: «Да Вы же совсем седой, командир!»

А потом видит в его руках конверт с кодами и тоже седеет на месте.

Светлые-светлые волосы растрепались и плывут в LCL облаком. Мари не знает, сколько прошло секунд; Мари не ощущает холода или боли от контактов; не знает, что в блоке управления ее подружка Шерил таращится на цифры синхронизации: шестьдесят четыре процента!

Мари открывает дверцу и входит в легкий вагончик городского метро Токио-три, который она столько раз видела на скопированной видеозаписи. Вагончик пуст; залит светом летним, золотистым. На пятом ряду, на жесткой деревянной скамейке сидит ее мечта — Синдзи Икари. Но только Синдзи не в форме и без оружия; и непривычно мягок взгляд Икари…

И голос — голос как будто бы снаружи вагончика:

— Чего же хочешь ты, человек?

Мари смотрит в окно. Там, примерно в пяти кабельтовых, видимая сквозь толщу воды только для самой Илластриес, висит заблудившаяся во времени и пространстве чужая подлодка. Несмотря на страшный удар, она так и не сдалась. Обострившиеся чувства Мари безо всяких акустиков сообщают, что на лодке заполняют водой пусковые шахты — чтобы выхлоп не прожег стены. Осталось минуты полторы, много — три. Откроются крышки шахт, повернутся ключи — запуск. Четыре сдвоенные шахты по правому борту разворотило, восемь ракет не выйдут. Но остальные — целых шестнадцать! — стартуют как положено. После чего «Оскар» сделает маневр — экипаж там упорный, ложками и горстями грести будет, а не сдастся. Именно оттого у них аура даже не багровая — белая! Сделает маневр — и выпустит из носовых аппаратов еще четыре ракето-торпеды… И ринется вся эта стая аккурат на «Морриган»… А тогда уже танцуй — не танцуй, а лица не уберечь.

«Кто ты?» — спрашивает Мари Илластриес — «И почему даешь мне все эти знания? И точно ли эта подлодка не из нашего мира? И что там сейчас происходит? И как можно все это закончить… выйти из этого… без лишней крови?»

— Кто я, тебе, человек, знать не важно. Знания эти я предлагаю всякому, достигшему данной ступени… А вот помочь тебе вывернуться без лишней крови — дорого станет! Лучше отдай команду. Бой будет страшен, но зато не будешь ничем обязана мне!

Мари Илластриес думает. Думает долго, целых восемь секунд. Вагончик начинает колыхаться — как нарисованный — и постепенно драйвер-прима возвращается из него в привычную контактную капсулу.

Но голос — сильный, отдающий металлом, и притом почему-то отчетливо женский — совсем рядом:

— Отвечай уже, человек!

«Я хочу, чтобы эта история разрешилась без крови. Пусть у них, например, защита реактора упадет. Они не выстрелят, и не выстрелю я. А потом свяжемся открытым текстом!»

— Что ты дашь за это, человек?

«Что ты возьмешь… Не-человек?»

— Какую-нибудь жизнь, возможность, взгляд, надежду, возвращение — нет нужды знать имя!

Кроме любви к Синдзи, у меня ничего нет. Как он может быть моим, если даже о моем существовании понятия не имеет!

И все, что я могу отдать — то, что я чувствую к нему. А если упрусь, то всей любви моей будет минут пятнадцать — пока дойдут «Granit’ы»… Быть мужчиной на войне — отдать за победу жизнь или чужую взять. А быть на войне женщиной — отдать за победу короткие, бесценные девятьсот секунд любви…

— Ну, даешь это мне — по доброй воле?

Кивнуть головой в капсуле не так-то просто; открывать рот и вовсе бессмысленно. Но сила, задающая вопросы, не нуждается в наружных признаках согласия. Да! — железное «да» — и сразу за этим неспешно и неудержимо скручивающееся в спираль поле; свивающиеся косы спектров — алое, белое, алое — ни следа ангельского синего, но ужасает точно так же.

Наконец, оглушительно схлопывается каверна переноса, возникшая вместо убравшейся в иной мир подлодки; и звенит на корпусе «Морриган» ударная волна, сметающая кораллы, гонящая перед собой облака морской живности вперемешку с поднятым илом; килевая качка — здесь, на глубине двести пятьдесят, болтает как тазик в аквапарке! — потом выброс энергии — белая вспышка, метель на экранах, звон в ушах, заполошный визг автоматики и ругань в корабельной трансляции.

А потом тишина — отвердевшее молчание — и затухающая дрожь всей огромной подлодки, впервые в жизни полностью покорной воле пилота. Синхронизация выше семидесяти; полный контроль всего; полное знание обстановки.

— Коммодор, докладывает лейтенант Илластриес. Цель отсутствует в радиусе действия бортовой аппаратуры. Считаю цель уничтоженной в результате внутреннего взрыва боезапаса или реактора. Объектов искусственного происхождения в радиусе действия бортовой аппаратуры не наблюдаю. Передаю управление центральному посту.

— Центральный: нами уничтожена лодка колумбийского картеля типа «Оскар-два». Поздравляю экипаж с победой! Отбой боевой тревоги. Осмотреться в отсеках, подать рапорты расхода запасов, состояния экипажа…

Уровень ЛСЛ снижается, разрядник срабатывает. Мари отхаркивает привычную, но от этого не менее противную, жидкость из легких. Боковой люк капсулы открывается — за ним даже не вахтенный врач, а лично глава научного отдела ФАУСТ-Британия — майор Гулд.

— Как вы себя чувствуете, Мари? Помощь требуется?

— Нет, сэр, — твердо отвечает Илластриес, унимая участившееся дыхание. — Спасибо. Все нормально. Я выберусь сама.

Подбегает Шерил:

— Ну ты сильна, подруга! Ну ты прямо ураган! Ну вот, прилетим в Токио — не все твоему жениху задирать нос!.. Пойдем, помогу!

— Жениху? — неожиданно для Шерил совершенно спокойно отвечает драйвер-прима. — Ты про этого японца… Икари Синдзи?

И Шерил вдруг понимает, что ее подружка больше не покраснеет при звуках когда-то любимого имени. Даже в подушку рыдать не будет!

Мари идет в душевую — мокрый комбинезон сбросить, отмыться, расчесать волосы… Форму разгладить на себе, расправить заломы и складки. Вокруг привычная суета, словно только что закончилась одна из тренировок: белый пластик, яркий свет многочисленных ламп медотсека, стекло и никель, аппараты и бумаги… И сквозь это все проступает как будто акварельный размытый рисунок вагончика токийского легкого метро, который Шерил Йорк видела на контрабандной видеокассете у подружки. Вагончик удаляется, и паренек на пятой скамейке с извиняющимся грустным лицом машет рукой.

— Синдзи? — повторяет офицер-психолог. И внезапно кричит, понимая, что уже ничего не поправить:

— Конечно! Как же твой Синдзи?!

(с) КоТ

Гомель, 5.03.2014