Сборник рассказов

Менеджер

— Легко отделался, Дэн, — сказал адвокат на выходе из здания Федерального суда.

«Легко отделался», — повторил Дэн Трэвил.

Солнце заливало город, роняя кинжально острые лучи в узкие щели между башнями небоскребов. Увязшие в пробке автомобили сияли полированными боками и сверкали стеклами. Дэн предпочел бы безлунный ночной сумрак. Он шагнул в тень, вытряхнул из пачки сигарету, глубоко затянулся и развернул лист с гербовой печатью, который ему вручил адвокат.

«Лот 001. Соцзащита. Проект создания сети домов престарелых „Радостная старость“. Предполагаемое финансирование — пожертвования граждан, которым небезразлична судьба одиноких стариков, всю жизнь честно трудившихся на благо…»

Дэн скривился.

«Лот 002. Инженеринг и изобретательство. Технология использования сверхглубоких термальных источников в промышленных масштабах. Экспорт энергии…»

Дэн закинул голову и расхохотался, не обратив внимания на шарахнувшихся в стороны прохожих. Он как никто другой знал, что в верхних строчках социальных списков размещают самые безнадежные проекты. Спрашивается, почему начал смотреть с первых номеров? А потому что пиарщики тоже люди. И тоже, открывая страницу, смотрят сначала в центр — рассеянно, затем в начало — прицельно. Он выругался, бросил сигарету под ноги, брезгливо сложил белоснежный лист вчетверо и двинулся прочь от готически совершенного здания Дворца правосудия, проследившего за ним многочисленными прорезями окон.

Дэн Трэвил не любил признавать поражения. Мало того. До сего дня он их не знал. Но Красавчик Бакси в этот раз подставил его по-крупному. И пока Дэн шагал по Сытому Бульвару, все дальше уходя от блеска шикарных лимузинов, вывесок дорогих ресторанов и сверкающих витрин бутиков, судебные приставы, склонившись над лакированными клавиатурами служебных компьютеров, отправляли в игнор его адреса и телефоны, обновляли базы данных, стирали его имя с сайтов и спешно замораживали счета. С каждым шагом Дэн терял деньги, связи и репутацию.

В ровном шуме улиц ему слышался непрерывный пластмассовый стрекот черных клавиш, по которым бегали проворные пальцы клерков. Иногда Дэну казалось, что он стал менеджером только для того, чтобы не стать клерком. Завтракал на серебре, обедал на золоте… По крайней мере, последние лет пять, когда взлетел в рейтингах и его начали нанимать серьезные ребята с Сытого Бульвара Ричтауна. Как раз сейчас им сыпались в карманы его кровно заработанные денежки, утекавшие с обнулявшихся счетов.

«Подавитесь»!

Дэн произнес это вслух. Высокая блондинка в боа, выходившая из магазинчика «Арома-стар», поскользнулась от неожиданности на гладком крыльце. Каблук-шпилька противно взвизгнул. Сверкнув бриллиантами, блондинка поджала ядовито-алые губы и бросила на Дэна негодующий взгляд. Что ж… Мистер Трэвил уже минут двадцать как не принадлежал к ее миру. Дама имела право смотреть на него, как ей заблагорассудится. А он может начинать ненавидеть богатых и знаменитых граждан города прямо с этой секунды. «Знала бы ты, какое сырье использует этот самый „Арома-стар“ и где он был несколько лет назад, когда их прыщавый недоношенный маркетолог плакал у меня на плече и уговаривал взяться за дело»!

Дэн глубоко вздохнул и свернул на улицу, через мост уводившую его из делового центра города за реку. Как раз в эту секунду… или вот в эту… он остался без квартиры. Роскошный пентхауз банк забрал в счет уплаты кредита. Дэн признался себе в том, что роскошь его все-таки ослепила. Квартирку можно было купить и попроще. Тогда сегодня не пришлось бы искать место для ночлега. Дэн смял в руке и бросил прямо на тротуар пустую пачку из-под сигарет. Все.

Все с нуля. Без гроша в кармане… Казалось, уж кого-кого, а мистера Дэниса Трэвила, десять лет назад перебравшегося в Ричтаун из пригорода, этим не напугать. Но сегодня нуль был абсолютным как космический холод. Ни одного, самого крохотного шанса, пока Дэн не отработает свой приговор. Ни одно агентство, ни одна продажная желтая газетенка не станет связываться с осужденным и включать его в рейтинговый список пиар-менеджеров даже на позицию «Новичок», а резюме будут разворачивать еще на серверах. И его единственный шанс — перечень из тридцати фамилий социального реестра, полученный в зале суда.

Дэн втянул носом дразнящий запах свежесваренного кофе. Нечего было и думать воспользоваться кредитной карточкой. В кафе «Речной капитан» с видом на городскую пристань он разменял последнюю оставшуюся у него банкноту, расплатившись за яичницу из двух яиц, кусок хлеба и чашку кофе без сахара.

С горькой усмешкой сложенный вчетверо листок был снова извлечен на свет из наружного кармана пиджака. Дэн развернул его на столе и разгладил ладонью. «Что ж, начнем, — сказал листку Дэн Трэвил. — Если мы хотим выиграть и снова влезть наверх, мой дорогой друг, твое имя я узнаю через пять минут. Еще через пять минут в моем лице тебе в ладони скатится с небосклона счастливая звезда. Жди. Я скоро. Только кофе допью».

Официантка с удивлением разглядывала дорого одетого мужчину, заказавшего скромный обед. Откинув со лба прядь темно-русых волос, он устремил взгляд в окно и уставился на работающие портовые краны так, будто в жизни ничего более завораживающего не видел. А затем принялся шепотом разговаривать с листом бумаги, на который упала с донышка чашки блестящая черная капля.

Представленные социальные проекты, казалось, соревновались в безнадежности и показном человеколюбии.

«Лот 024. Энжи Ласьма. Педагог. Авторская программа воспитания свободной личности в современном мире, позволяющая взрастить лучшие человеческие качества».

Подумать только! Она так и написала «взрастить лучшие человеческие качества». Мистера Трэвила чуть не скрутило от отвращения, когда он попробовал представить себе эту самую госпожу Ласьму: в старомодных очках, толстую, бездетную и наверняка не замужнюю. Иначе откуда у нее время на составление авторских программ воспитания чужих детей и беготню по инстанциям? Чтобы тебя включили в бесплатный социальный реестр и поставили в бесконечную очередь желающих рекламироваться за государственный счет, надо здорово попотеть. А в результате сгинуть в разбухшем до неимоверных размеров социальном реестре навсегда. Профессионалы-пиарщики просматривали его исключительно на голодный желудок, когда сидели на мели. И отдавали предпочтение тем кандидатам, у кого к описанию продукта прилагались научные статьи, заключения экспертов, результаты удавшихся экспериментов и прочие свидетельства прочного материального положения и готовности клиента вкладывать собственные деньги хотя бы на первом этапе раскрутки.

На что надеялись госпожа Ласьма и ей подобные, Дэн никогда понять не мог. Да и не хотел. Он допил кофе, вставил в мобильник одну из не засвеченных Сим-карт, которые всегда носил с собой во внутреннем кармане пиджака и остро пожалел, что не родился раньше. Отличная штука эта сотовая связь! Вот проект так проект был в свое время, уж он бы его не упустил. Один раз двинул — всю жизнь свободен. Не какой-то там Лот 024.

«Мы не ошиблись? — спросил Дэн у мобильника и портовых кранов и подмигнул официантке. — Нам нельзя ошибаться, — он разгладил лист и сверху вниз провел пальцем по строчкам. Он искал в этом списке не просто деньги. Дэну Трэвилу нужна была месть, — указательный палец уверенно остановился напротив двадцать четвертой фамилии. — Прощай, Красавчик Бакси».

— Госпожа Энжи Ласьма?

— Да, — ответил женский голос.

— Здравствуйте. Меня зовут Дэннис Трэвил. Службой социальных проектов Ричтауна я уполномочен заняться продвижением вашей программы воспитания.

— Что-о?! Ах… Что вы сказали? Неужели?! Боже мой… Да-да, я вас слушаю!

— Если ее основные постулаты не противоречат моим личным убеждениям, разумеется, — добавил Дэн, обеспечив себе путь к отступлению на случай полной бесперспективности клиентки. — Как и когда мы можем с вами встретиться?

— В это невозможно поверить, господин Трэвил… Простите! Конечно, давайте встретимся. Может, в эту пятницу? — голос звенел от волнения. — Я закончу уроки пораньше… Мы все обсудим, я подготовлю материалы и все вам передам… Как у вас в пятницу со временем?

Детский сад и никакого понятия о времени и о том, какая адская работа ей предстоит в ближайшие годы. Как она только попала в реестр? Дэн беззвучно выругался и хотел на этом закончить разговор.

— Сегодня, — глухо обронил он, не позволив себе отступить.

На плечи навалилась усталость. Ему вдруг показалось, что это падение — последнее в его жизни, и за ним ничего нет. Впервые он грохнулся с такой высоты. Впервые предстал перед судом. Адвокат, уехавший от Дворца правосудия на машине мистера Трэвила, заявил, что тот легко отделался…

«Пиар-менеджеру вашего уровня не составит труда реабилитироваться, воплотив в жизнь что-нибудь общественно полезное, — сказал адвокат, внимательнейшим образом осматривая кожаный салон спорткара. — Построите больницу вместо торгового центра или разобьете новый парк на том месте, где должна пройти скоростная магистраль, и ваша судимость будет считаться погашенной. Больше оптимизма! Подпишите вот здесь и не беспокойтесь. Я сам переоформлю автомобиль в дорожном департаменте на свое имя. Мы с вами в полном расчете». Дэну оставалось только принять слова пройдохи за истину в последней инстанции и свято в нее уверовать.

— Сегодня, — жестко повторил он в трубку. — Через два часа. Или встреча не состоится, Энжи.

— Д-да, конечно. А где? — в голосе поубавилось звенящей радости. Кажется, он напугал женщину и она засомневалась: уж не аферист ли ей позвонил, наткнувшись на данные, плавающие в открытом доступе социальной сети.

— Лучше, если мы будем говорить у вас дома. Или на рабочем месте — там, где вам пришла в голову идея. Где все под рукой, вплоть до скомканной бумажки с ошибочной версией, которую вы собирались выбросить, но почему-то этого не сделали. Вы меня понимаете?

— Да, господин Трэвил… — она помолчала, мучительно принимая какое-то решение. — У меня дома в 15.00. Я успею. Записывайте адрес!

Дэн удовлетворенно кивнул и на последниеденьги заказал себе выпивку. Гулять так гулять.

Красавчик Бакси вовсе не был красавчиком. Свое прозвище он получил, раскручивая провинциальных актеров, претендующих на роль героев-любовников, и смазливых мальчиков, мечтающих о шоу-бизнесе и толпах поклонниц. На них он и поднялся.

Господин Бакси был намного старше Дэна Трэвила, полноват, лысоват и прихрамывал на одну ногу. Женщинам он рассказывал, что пострадал в молодости на ринге. Но Дэн, как и любой уважающий себя пиарщик, собирал компромат на коллег по цеху и прекрасно знал, что боксерский ринг и артрит Бакси не имеют ничего общего.

Полтора года назад Дэнис Трэвил, купавшийся в денежных потоках, опрометчиво решил, что опыта ему теперь не занимать, собрался с силами и перебежал Бакси дорогу в той области, которую тот считал своей до самого донышка. Как ни странно, два пиар-монстра Ричтауна схлестнулись на почве кино.

Как раз в то время, когда развитием электронных сетей и домашних кинотеатров занималась целая свора пиарщиков, заставляя обывателей позабыть о некогда популярном развлечении, Красавчик Бакси оживил антикварные походы в кинотеатры и вознес их на пик моды. Из всех жанров сам он питал необъяснимую слабость к мелодрамам и заразил ими полгорода. Респектабельная публика Ричтауна пришла в восторг от возможности лишний раз продемонстрировать друг другу роскошь нарядов и автомобилей, была не прочь всплакнуть в полутемном зале от чувств, и ни о каком мордобое с экрана и слышать не хотела.

Дэн Трэвил, позарившийся на кусок чужого пирога, сделал ставку на другую целевую аудиторию и заново раскрутил боевики. Он взял количеством, бесплатным пивом и возможностью померяться силами с профессиональными бойцами из своего же проекта «Бои без правил». Подростки и молодежь отлипли от компьютеров и валом повалили в кинотеатры. Постепенно подтянулись люди постарше. Тогда Дэн существенно расширил жанровую палитру, нанял актеров в помощь бойцам, и стал разыгрывать лучшие эпизоды только что просмотренных фильмов с участием всех желающих. Бакси остался с тремя сотнями домохозяек, до гробовой доски готовых рыдать над дешевыми мелодрамами и отреставрированным ретро.

Оба пиарщика допустили как минимум по одной непростительной ошибке. Красавчик Бакси недооценил потенциал направления, которым занимался постольку поскольку. Кино никогда не входило в число его главных приоритетов, оставаясь в разделе приятных безделушек. А Дэн Трэвил недооценил противника.

— Что-что? «Наше возможное сотрудничество»? Как красиво сказано! Я не ослышался? — переспросил, наконец, Дэн и приложил ладонь к уху. — С добрым утром, Энжи, — он бесцеремонно пощелкал пальцами около самого ее носа.

Госпожа Ласьма вздрогнула, заметно побледнела и отвернулась. От Дэнниса пахло перегаром.

— Мне негде жить, значит, жить я буду у тебя. Если у тебя есть бойфренд, позвони ему сейчас и скажи, что разлюбила. Ты отдашь мне свои сбережения — все, сколько есть. Ты шагу без меня не ступишь и не произнесешь без моего ведома ни единого слова! Ясно?

— Да, господин Трэвил.

— Зови меня Дэннис, — великодушно разрешил Дэн. — Для начала мне понадобятся новый костюм и полдюжины рубашек.

Это была их вторая встреча. Энжи Ласьма двадцати семи лет от роду оказалась хрупкой платиновой блондинкой в огромных очках. Накануне Дэн ушел как только понял, какая это жутко упертая идеалистка. Энжи сказала ему вслед какую-то гадость. Потом она звонила — он отбивал звонки. Она прислала сообщение с извинениями и заверениями в покорности. Он переночевал на железнодорожном вокзале. Следующим утром он ответил на звонок. Через три часа, наслаждаясь чистотой и ласковым шелком белоснежной рубашки, Дэн Трэвил взялся за дело. Только что уволившаяся из школы Энжи сидела напротив, съежившись, как бездомный щенок.

— Ласьма… — нараспев произнес Дэн. — Тьфу! В жизни не слышал более дурацкой фамилии. Значит так. Тебя зовут Анжелика Ласимер, ты педагог в четвертом поколении, у тебя французские корни и прабабушка из русских эмигрантов — это сейчас модно, должно сработать. Не сработает — выдадим за навет, который ты будешь яростно опровергать. Забудь про «лучшие человеческие качества». Твоя программа позволяет раскрыть сильные стороны личности, позволяющие выжить в современном мире…

Дэн не договорил, потому что его перебили:

— Но это неправда!

Дэн покачал головой, развернулся и решительно направился к двери. Энжи стиснула руки у груди и на секунду устремила вверх страдальческий взгляд.

— Нет, стойте! Подождите… Подожди… Я все понимаю, но… Я боюсь, что не смогу, Дэннис, — еле слышно сказала она в спину менеджеру.

Дэн остановился ровно в одном шаге от входной двери.

— Это к делу не относится. Правду начнешь говорить, когда получишь первый грант от министерства образования, — сказал он. — И то только в том объеме, в котором я тебе разрешу. Ты, в самом деле, натуральная блондинка, Анжелика?

— Какая Анжелика… А-а. Я? Да.

— Для учительницы это непозволительная роскошь. Возьми деньги и собирайся. Почему ты не в очках? Что это за игривая мордашка?

— Я надела контактные линзы.

— Выброси их. Пойдем!

Прошло примерно две недели, когда однажды утром Энжи села напротив Дэниса и уставилась на него так, словно хотела заглянуть не в глаза, а напрямую в душу. Дэн почувствовал взгляд и заранее скривился:

— Ну? — спросил он, оторвавшись от ноутбука.

— Скажи, что это не ты. Пожалуйста, Дэннис. Пожалуйста…

— Где? — рассеянно спросил Дэн. Он только что кинул объявление о наборе платной группы коррекции личности по новой методике госпожи Ласимер. А накануне, наконец, нашел помещение и первого спонсора — владельца небольшой частной аптеки, у которого четырнадцатилетний сын совсем отбился от рук и портил папаше репутацию.

Она молча развернула лежащий на столе мобильник и показала ему сообщение.

«Твой личный пиар-менеджер убил четверых подростков и счастливо отмазался. Можешь начать воспитание с него. Желаю успеха, Энжи».

Дэн улыбнулся. Красавчика Бакси не удовлетворил приговор суда. Он считает его слишком мягким, следит за поверженным конкурентом и боится, черт возьми! А раз он боится, у Трэвила есть шанс. Интуиция не подвела в тот момент, когда Дэн водил пальцем по строчкам, сидя в дешевом кафе. В Энжи можно и нужно вкладывать по максимуму. Сначала, за неимением ничего лучшего — себя, а затем — деньги.

— Это моя работа, — пожал плечами Дэн. — Немалая ее часть заключается в получении всех пинков и зуботычин, предназначавшихся производителю товара. Как приложение к гонорару. Но раз ты так уверена в том, что виновные всегда должны быть наказаны, Энжи, я скажу тебе, что сценариста «Режущей стали» тоже здорово оштрафовали, не беспокойся. А уж как мне прилетело — тебе и объяснять не надо, сама видишь. Все пиарщики города в курсе.

Энжи так и подбросило.

— Ах ты, гадина! Дети резали своих одноклассников бритвами, подражая героям фильма! — закричала она, вскочив на ноги. — Из-за тебя! Из-за таких как ты!

— Если они это делали — они не дети, а ублюдки, — равнодушно пожал плечами Дэн.

— Ты чудовище! Я тебя ненавижу! Ненавижу! Я отказываюсь работать с тобой, я беру все слова назад! Я как-нибудь сама в школе… Потихоньку… Только не так!

Она кричала и плакала, и так громко обвиняла его во всех грехах человечества, что Дэну пришлось отложить один весьма важный телефонный звонок. Истерика с клиентом никогда не случается вовремя.

Дэн устало потер виски руками, встал и обнял Энжи сзади за плечи.

— Да, мне их жаль, — негромко сказал он ей на ухо. Она захлебнулась рыданиями, притихла, потом резко развернулась и подняла на него глаза, в которых ужас боролся с отвращением.

— Хочешь сделать чудовищный мир лучше? — спросил Дэн, не давая ей рот раскрыть. — Тогда прими помощь чудовищ. Оглянись, моя милая! Больше вокруг никого нет. Я тебя раскручу, этот город будет твоим, Энжи. Мы сделаем его таким, каким ты пожелаешь! Я обещаю.

— Не прикасайся ко мне! Не смей!

Энжи вырвалась из его рук и убежала в ванную рыдать под шум воды. В этом авторша уникальной педагогической программы была не оригинальна. Дэн обворожительно улыбнулся ей вслед и решил поменять тактику. Когда дистанция между пиарщиком и клиентом слишком велика — это только вредит делу. Через три недели Энжи спала со своим менеджером.

Еще через три недели Дэна здорово избили, и мисс Ласимер чуть не сорвала презентацию для директоров школ восточного округа. Пока Дэн, одной рукой держался за поясницу, а другой отмывал кровь с лица, она металась по крохотной квартирке, клялась, что откажется от всего на свете, выйдет за него замуж и никогда ему не изменит.

— Дура, — сказал Дэн разбитыми губами.

Когда дверь за Энжи, наконец, закрылась, он упал на колени и скорчился от боли.

«Я переверну этот сраный город, — хрипел он, ползая по кафельному полу. — Вы еще сто раз вспомните день, когда меня осудили. Да здравствует правосудие? Карманные лицемеры! Все поплатитесь, взяточники хреновы… Нашли кого слушать — Красавчика Бакси! Менеджер против менеджера. Оказывается, это я растлевал ваших детей? Ну, так вот вам фанатичка! Клянусь, я ее двину. Я вам устрою благословенный край, чтоб ни закурить, ни выпить, ни в кабак на стриптиз! Пусть задушит вас своими благими намерениями… Только не завали сегодняшнюю презентацию, детка… Клянусь, мы их всех за яйца подвесим»!

Через полчаса боль немного поутихла, Дэн перестал бормотать бессвязные ругательства, поднялся, цепляясь за стену, и впервые всерьез задумался о подходящей партии для клиентки. Со следующего дня он начал постепенно отучать ее от себя.

Меньше чем через год Дэннис Трэвил полностью погасил судимость и был восстановлен в правах, но почему-то продолжил работать с Анжеликой Ласимер. Кинотеатры опустели. За исключением тех, где шли фильмы, которые раскручивала одна из команд Трэвила, работающая под эгидой министерства культуры. Это была только одна — самая незначительная перемена, среди множества перемен, постигших Ричтаун.

Пять лет спустя, чудесным весенним утром Дэн от души хохотал, узнав, что Красавчик Бакси убрался из Ричтауна безработным. Но вскоре Дэну Трэвилу стало не до смеха. Что делать пиар-менеджеру в городе Одного Проекта?

Используя скрипучие механизмы чиновничьего аппарата и переключая на Энжи денежные потоки, он создал в Ричтауне такую монополию, какой город еще не знал. Пора было удирать, пока светлая мечта школьной учительницы, с его помощью воплощенная в жизнь, не подмяла под себя создателя. У Дэна не было никакого желания перевоспитываться. Он себя вполне устраивал. Он собрал вещи, когда до бракосочетания Энжи с сынком нового мэра Ричтауна оставались считанные дни. Высокопоставленный отец был так счастлив, что единственный сын превратился из тридцатилетнего оболтуса и бабника в настоящего паиньку и джентльмена, что называл Энжи дочерью еще за полгода до свадьбы.

А ведь было время, когда Анжелика Ласимер, возглавившая министерство образования, пыталась возражать личному пиар-менеджеру. Еще в первый день, по диагонали просмотрев основные положения ее программы, тот решительно заявил: «Нужна взрослая группа. У тебя есть знакомый психолог, кому бы ты ее доверила? Разработай дополнения, познакомь меня с этим человеком. Завтра введем его в курс дела. Не волнуйся, если парень не потянет, мы его поменяем».

Дэн остановил машину в центре города, наплевав на запрещающие знаки. Из-за книжной ярмарки все обочины и паркинги были забиты под завязку. Дэн вышел, хлопнул дверцей и закурил, стоя прямо на проезжей части. Он огляделся подобно генералу, осматривающему идеальные боевые порядки выстроившейся перед ним армии. Красочная перетяжка зазывала на фестиваль современного искусства. Афишная тумба возле автобусной остановки пестрела фотографиями театральных постановок. Энжи, которой он снова разрешил носить контактные линзы, улыбалась прохожим с соседнего билборда. «Сеть лицеев и образовательных учреждений Анжелики Ласимер. Мы раскроем ваши лучшие качества!» — гласила надпись.

У фонтана вихрастый паренек наяривал на скрипке. Его друзья катались вокруг на роликах, стараясь поймать все ускоряющийся ритм чардаша, запинались, сталкивались, хохотали. Двое бросились в проулок и притащили оттуда ударника с барабанами. Над площадью взорвался музыкальный хаос. Пожилая дама остановилась и начала что-то возмущенно втолковывать распоясавшимся молодчикам.

Дэнису Трэвилу решительно нечего было делать в таком городе. На Энжи теперь работала огромная команда чиновников, педагогов, психологов, журналистов. Проекты Анжелики Ласимер финансировались первыми и всегда — в полном объеме. Да и сама бывшая учительница, стоявшая теперь во главе тщательно подобранной управленческой команды, кое-чему научилась. Дэн был спокоен за свое детище. Он собирался уйти по-английски.

Утром в день отъезда в Дримбург Дэн Трэвил сидел за столиком в «Речном капитане». С некоторых пор он снова стал захаживать в старое кафе с видом на речной порт в надежде пополнить запас удачи, которая однажды так широко ему здесь улыбнулась.

Дримбург манил его давно. В пятимиллионном мегаполисе каждому найдется, чем заняться. Поговаривали, что красавчик Бакси уже месяц ошивался в его окрестностях, а это означало, что место рыбное, с отчетливым запахом денег, и ни скучать, ни расслабляться там не придется. Как раз когда Дэн затушил окурок и собирался оплатить счет, в кафе ввалилась толпа студентов. Человек десять-двенадцать шумных, веселых, пестро одетых парней и девчонок, рассаживались за соседними столиками, полностью завладев вниманием официантов. От общей группы отделилась хрупкая девушка в темных очках и цветастой бандане и улучив момент, подсела за столик Трэвила.

— Энжи! — зашипел ошалевший от удивления Дэн. — Хочешь нарваться на папарацци и сорвать свадьбу?! Совсем спятила… Что ты здесь делаешь? Кто они такие?

— Я пришла попрощаться, Дэннис, — тихо сказала Энжи. — Это гвардия, — она грустно улыбнулась. — Ребята из моей самой первой группы, которая была еще до тебя. Они согласились помочь. Я знаю, ты не останешься… Спасибо за все.

Она нежно поцеловала его в щеку. Мистеру Трэвилу в пору было гордиться своей бывшей подопечной. Прежняя Энжи Ласьма честно выложила бы будущему мужу, а заодно и его папе мэру, что собирается поехать на вокзал, проводить одного из своих бывших любовников. Девчонки, приняв подругу назад в компанию, вполне натурально прыснули со смеху и принялись отсчитывать деньги. Спектакль прошел как по нотам — девица на спор поцеловала незнакомого мужчину. Неудивительно, что он еще пять минут смотрел на нее прежде, чем уйти. Удивительно другое: почему из-под модных дымчатых очков по щеке, густо замазанной тональным кремом, вдруг скатилась слеза… Но кроме Дэниса этого никто не заметил.

Дримбург встретил его дождливым вечером. Дэн вышел на платформу, вздохнул и огляделся, пропуская вперед спешащих пассажиров. Отражение фонарей в мокром асфальте вокзала сияло едва ли не ярче самих светильников, возвышавшихся над перроном на чугунных столбах. В воздухе висела влажная морось. По соседнему пути, лязгая, ползло железное тело набирающего скорость состава. Экспресс «Ричтаун-Дримбург» гасил огни и устало шипел пневматикой. Из последнего вагона, не заметив Дэнниса, красавчик Бакси, чертыхаясь, выгружал свой новый проект. Двухметровый смазливый брюнет, на вид лет восемнадцати, еще не успел протрезветь. Он икал, озирался по сторонам и не очень понимал, куда его привезли и зачем.

— Господин Трэвил? — спросила темноволосая девушка, шагнув ему навстречу.

— Нет. Вы ошиблись, — не задумываясь, ответил Дэн и направился к зданию вокзала. Хорошее начало для того, кто должен держаться в тени. Девушка побежала за ним следом, не успевая за широким шагом Дэнниса.

— Постойте! Да послушайте же! Я знаю, что вы единственный пиар-менеджер, который берется за социальные проекты. Мой отец… Он изобрел лекарство от синдрома Кравека-Дамсли. Это такое заболевание. В старости им страдает целых полтора процента населения! А он…Он очень хороший человек! Если бы вы согласились помочь…

— Вы приняли меня за другого, — на ходу бросил Дэн через плечо. — Извините, я спешу.

— Пожалуйста, господин Трэвил! Он работал над этим всю жизнь!

Картонный четырехугольник визитки, которую девчонка попыталась засунуть ему в карман, упал на блестящий асфальт. Дэн даже не обернулся, мгновенно выбросив из головы весь бред, который несла вокзальная сумасшедшая. Она отчаянно цокала каблучками у него за спиной до самого выхода из здания вокзала.

Дэн добрался до гостиницы на такси. Он поужинал в ресторане, поднялся в номер, принял душ, немного поблаженствовал в огромном кресле, а затем открыл ноутбук и зарегистрировался на местном сайте рекрутинга. Первый стоящий клиент позвонил примерно через полтора часа и предложил двинуть изделия из кожи крокодила. Бонус за увеличение объема продаж заслуживал пристального внимания. Правда, сегмент рынка слишком узкий. Но для затравки и выхода на городской VIP уровень — самое то. Дэн решил немного подождать, надеясь, что предложение окажется не единственным за вечер. Он встал, запахнул халат, раздвинул тяжелые портьеры, вышел на лоджию и закурил. Парень внизу поднял над головой размалеванный фанерный щит. Дэн пригляделся. «Я хочу издать книгу об Истинном Боге», — было криво написано на фанере. Буквы понемногу растекались под дождем. Со всех сторон к гостинице подтягивались люди с самодельными плакатами и транспарантами. Не вчитываясь в содержание, Дэн плюнул вниз, на головы неудачников, с высоты третьего этажа, ушел в комнату так и не докурив, и с грохотом закрыл дверь лоджии.

За время телефонного собеседования с третьим по счету потенциальным работодателем внизу собралась целая толпа, и администратор вызвал полицию, которая с трудом разогнала молчаливую демонстрацию. Самыми стойкими оказались седой дядька с люминесцентным плакатом «Поддержите астрофизику — это будущее человечества!» и патлатый мальчишка, обвешанный значками пацифистов, который сам не знал, чего хотел. Наверное, денег и мира во всем мире.

Погасив в комнате свет, Дэн по-воровски подглядывал в щелку между портьерами за тем, как закованный в черную форму полисмен, настойчиво взял ученого под локоть. Тот неожиданно обернулся и отвесил в сторону гостиницы низкий поклон, прижав руку к сердцу.

Дэн вздрогнул, отшатнулся, задернул портьеры, отключил мобильник и застыл посреди комнаты, обхватив голову руками. Он заказал бутылку коньяка в номер. Первый раз Дэн сказал: «Ну ладно», когда она опустела на треть. Второй — когда на две трети. Прижимая нежно булькающую емкость то к одной горящей щеке, то к другой, Дэн, пошатываясь, бродил по темному гостиничному номеру, ведя рукой по стене. На экране компьютера светилось уже пять нераскрытых сообщений от рекрутингового агентства.

— Ну ладно, — в третий раз произнес Дэн и тихо рассмеялся.

Он проклял судебную машину Ричтауна, снова включил телефон, и по-хамски отказал продавцу крокодиловой кожи. Затем Дэн Трэвил включил свет, послал пошлый воздушный поцелуй Энжи Ласьме, после чего залпом допил содержимое бутылки и плюхнулся в кресло, прихватив ноутбук с журнального столика. Ноутбук дважды падал на пол и недовольно мигал экраном. Наконец, Дэн смог более или менее ровно пристроить его на коленях. Все еще качая головой и путаясь в буквах, словно не веря, что он это делает, он закрыл страницу рекрутингового агентства и набрал в поисковике «Социальный реестр Дримбурга».

Лот 001…