Сборник рецензий

Далёкий XVII век («Волчья дорога» Алекса Зарубина)

Как дерево не может без корней, так и человек не может без истории. Со времён, когда самые первые люди только-только отделили себя от окружающей природы, очертили границу между чужим и своим, возник род и память рода. Вместе с ними и необходимость ощущать себя частью большого целого, звеном непрерывной цепи поколений, а не сухим листом, который несут ветры судьбы. Так рождались мифы о великих предках и героях (И нет ни одного народа без таких мифов. Даже американцы, которым едва ли три-четыре столетия как нации, обзавелись такими — что уж говорить про страны и народы постарше). В трудные годы мы черпаем в истории силу и стойкость — дедам было тяжело, но выстояли. В спокойное время ищем среди предков творцов и создателей, гордо говорим, что мы стоим на плечах гигантов.

Потому-то неудивительно, что история и исторические произведения (и переводы исторических романов) в нашей стране одна из самых популярных тем и жанров. Кто не зачитывался (или хотя бы слышал) про Алексея Толстого — «Пётр I», Яна — «Чингис-хан», Бориса Иванова «Русь изначальная», Мориса Дрюона с его «Проклятыми королями». И обязательно Дюма и «Три мушкетёра». (Хоть и принято смеяться «не изучайте историю по Дюма», в деталях и духе эпохи великий автор достоверен и немало людей подтолкнул ознакомиться с эпохой). Исторических романов можно найти не на одну библиотеку и на любой вкус и любую эпоху: от каменного века Рони-старшего до описанного Пикулем противостояния «железных канцлеров» века девятнадцатого. Любой век... за исключением разве что XVII. Его писатели стараются избегать. К примеру, в России с гордостью и много раз описывают Смутное время, изгнание поляков… а дальше столетие будто закончилось в 1613 году (немного историй про Богдана Хмельницкого в середине столетия не в счёт, там интерес всегда подогревался политикой и за пределами политики заканчивался).

Причина такого молчания вполне очевидна. Человеческая память имеет привычку забывать плохое и помнить только хорошее. Потому-то мы помним Светлую эпоху Ренессанса, работы Леонардо да Винчи, Микеланджело или Рафаэля — и не помним, как после штурма Милана французские солдаты развлекались, ломая недоделанную статую Леонардо, а армии разных стран втаптывали в грязь Италию, словно двуногая саранча превращая дворцы и храмы в развалины. Следующий, XVII век стал намного мрачнее, причём по всему континенту. Бунты и голодные годы в разорённой смутой России, в Японии сёгун Токугава и его наследники льют кровь как воду, вырезая всех несогласных со своей властью. Османскую Порту сотрясают мятежи армии и чиновников, восстания покорённых народов — в ответ султаны применяют в отношении мятежников тактику выжженной земли. А в Европе бушует Тридцатилетняя война.

Начавшись в 1618 году с внутренней войны между чехами и немцами, боевые действия быстро охватили всю Европу. Впервые за много столетий в неё оказались вовлечены не только рыцари, но все слои населения. Впервые армии на регулярной основе не просто грабили, резали гражданское население только за то, что они подданные вражеского правителя. (Читать хроники, как именно происходило, на ночь не советую). Впервые боевые действия не прекращались (это вам не Столетняя Война между французами и англичанами, которая шла вдоль торговых трактов и с перерывами, чтобы можно заново накопить сил).

Население, к примеру, той же Германии уменьшилось по разным оценкам больше чем в 3, а то и в 10 раз. Выросло целое поколение, которое умело только воевать. Солдаты объединялись в полки и роты, которые становились их новой семьёй. Солдаты женились, воспитывали детей — которые с детства знали только военную жизнь и умели только воевать… В 1648 году кошмар закончился. Истощённая Европа больше не могла себе позволить воевать, иначе её съедят соседи, которые понемногу справлялись с бардаком. Или королей перевешают свои же доведённые до отчаяния крестьяне. Прагматизм возобладал… А на улице без дела оказались тысячи ветеранов.

Именно в этот переломный момент истории и приглашает нас Алекс Зарубин в своей «Волчьей дороге». Мирный конгресс, позабытый за тридцать лет войны торжественный звон Te Deum Laudaum («Тебе Бога хвалим»). И рота капитана Якова Лесли, из ветеранов и новичков: ни войны, ни денег, зато туманные обещания жалованья за последние годы и запрет под страхом виселицы грабить крестьян. Кто не согласен, может прогуляться под стены славного города Мюнстера и полюбоваться на несогласных с новыми порядками: спокойно висят в петле и больше не протестуют.

И вот нас, то есть роту капитана Якова Лесли… нет, всё-таки всех нас. Потому что не получается себя отделить от этих людей. Старых знакомых, словно мы и в самом деле уже давно месим грязь дорог, от царства Московского до королевства Испанского. Да и сама рота как маленькое зеркало Европы. Капитан — дворянин с Британских островов, старый сержант и первый заместитель капитана Пауль из какого-то германского княжества (он и сам забыл из какого). Лучший стрелок роты Ганс тоже из Германии, зато его жена Магда немка только формально — она родилась в одной из таких же рот уже во время войны. А ещё сбежавший от неприятностей в римском университете прапорщик Лоренцо. К ним в придачу сбежавший из дома молодой сын захудалого барона Рейнеке — хоть что-то урвать себе от завершающейся войны, а не жить впроголодь, вспоминая славу и величие предков. Красавица крестьянская девушка Анна — спасли осиротевшую, когда кое кто из соседей решил воспользоваться её несчастьем. Да так она и прижилась (ещё бы, на неё сразу положил глаз Рейнеке, только никак не решится ей про это сказать). И ещё полторы сотни судеб разных возрастов, от мальчишки-барабанщика до пожилого ветерана.

Идти же нам неизвестно куда. Сначала в весёлый город Мюльберг, славный трактирами и шлюхами, а потом как бог вывезет. Сначала надо дойти, через осеннюю непогоду, мимо озлобленных банд дезертиров, армейский отрядов, которые решили подзаработать разбоем, мимо крестьян — озверевших от того, что их пытаются грабить все, кому не лень. Кто за эти годы выжил, умеют не только пахать, но и стрелять, а сёла напоминают маленькие крепости.

К слову, с «Волчьей дороги» про семнадцатый век хоть картинку для учебника рисуй, настолько легко, скурпулёзно и точно описана эпоха. Какие были тогда крестьяне? Пожалуйста, загляните в дом Анны или дождитесь, пока рота заночует в какой-нибудь деревеньке по дороге. Ах, вам больше по душе город? Тогда придётся подождать, пока мы доберёмся до Мюльберга и вместе с остальными встанем на постой в имперских казармах. Ну а дальше ищите себе весёлых приключений, только не попадите в руки рьяному блюстителю морали, дознавателю городского суда герру Флашвольфу. И заодно смотри под ноги, чистота в европейских городах семнадцатого века штука относительная. А если хочешь посетить настоящую крепость, придётся побродить подольше, пару месяцев и до третьей части.

Написано всё так, что не читаешь, а живёшь в этом семнадцатом веке. Топчешь ногами снег и грязь ранней осенней непогоды, радуешься теплу казармы. И обеду, если только Магда вместе с Анной отловят с десяток солдат себе в помощь — овощи почистить, котлы помыть, дрова наколоть. (Увы, до обязательных нарядов по кухне ещё три века). Вот только лучше уж дежурить в тепле и на кухне, чем бродить по развалинам вольного города Магдебурга, где башни городского собора давно не сияют золотом крестов, а щерятся обгорелыми стенами и провалами крыш, где водятся то ли потерявшие страх и человеческий облик дезертиры, то ли спрятавшаяся нечисть..

Вот мы и идём. И не остановят нас ни разбойники, ни изменники, ни всякая мистическая чертовщина (а как же в те времена без неё). Куда мы всё-таки придём и выплатит ли император наконец жалование за все прошлые годы, знают только небеса. Главное — помнить, и надеяться, что раз война и разрушения закончились, им на смену обязательно приходит любовь-строительница. А вот решиться ли Рейнеке признаться Анне и что у них в итоге выйдет, читайте уж сами. Обещаю — не догадаетесь, но про это ни секунды не пожалеете. Приятного всем вечера.

https://author.today/work/2619