Сбывшиеся мечты

Глава 19

И все-таки я уснула: мое усталое тело потребовало отдыха, вопреки мне самой. Спросонок я увидела, что мою комнату заливает яркое полуденное солнце; было жарко, и мое тело покрылось испариной. Мария! Я все вспомнила и выскочила из кровати так быстро, как мне позволила растянутая нога; умылась, оделась и поспешила в ее комнату.

— Мария?

Никакого ответа. Я повернула ручку. Комната выглядела так, будто некоторое время пустовала.

Где-то слышались удары молотка. Это, должно быть, Конор. Я отыскала его в одной из новых ванных комнат, где он регулировал душ.

— Они так и не вернулись. Можем ли мы взять машину и поехать по дороге на Дьенн? Может быть, у них что-то случилось, и их не могут найти?

— За Беланом дорога на Дьенн очень прямая. Ни обрывов, ни пропастей. И там относительно большое движение. Если бы случилось дорожное происшествие, их бы заметили.

Он поднял глаза и, захватив меня врасплох, понял по лицу мое состояние.

— Вы говорили Марии о героине?

— Нет. Вы думаете, ее исчезновение как-то связано с этим?

— Я только делаю предположения, как и вы, — угрюмо сказал он, вытирая руки старым банным полотенцем и бросая его в угол.

Я прошла за ним в холл. И сказала, понизив голос:

— Ведь вы — брат Эгана. И достаточно хорошо его знаете, чтобы догадаться, куда он мог поехать.

— А вы знаете Марию. Есть ли у вас какие-нибудь догадки?

— Я думаю, что она слепо следует за ним. И ни в чем ему не откажет.

— Вы полагаете, что он похитил ее? — иронично спросил Конор.

— Вы что-то знаете! — вскричала я. — Вы знаете о нем что-то такое, о чем не говорите.

— Он никогда не причинит вреда Марии.

Я спустилась вниз и позавтракала. Жара была удушающая, воздух неподвижен, и я, закончив завтрак, поспешила к дальнему концу бассейна, в тень. Здесь меня отыскала Лаура.

— Лаура, я думала, что вы уже уехали!

— Я слишком плохо себя чувствую, чтобы вести машину.

— Говорили вы с Конором, чтобы он отвез вас домой?

— Конор не покинет «Ферму», пока его брат со своей маленькой подружкой наслаждаются где-то.

— Почему бы нам не позвонить Арману?

— Не хочу, чтобы он появлялся тут.

— Но муж может послать Армана за вами.

— Арман водит машину ужасно. Пожалуйста, не надо больше говорить об этом. Я и думать об этом не могу!

Она вдруг встала, сбросила халат и нырнула в бассейн, ее светлая голова сначала исчезла, потом показалась вновь, уже потемневшая, и она, сильно ударяя по воде белыми руками, поплыла вдоль бассейна.

И тут у края бассейна появилась Камилла:

— Мадемуазель Белдинг! Телефон!

Мария. Это что-то о ней. Я вскочила и побежала, невзирая на свою растянутую ногу. Я схватила трубку как раз в тот момент, когда Конор входил в дверь.

— Керри?

— Мария! — У меня гора свалилась с плеч. — Где ты?

— Я в Марселе. Вернусь к обеду.

— В Марселе! — Я посмотрела на Конора. — Они в порядке. В Марселе. — Я снова обратилась к телефону: — Ты в порядке?

— Я в порядке. Но разочарована, — добавила она упавшим голосом. — Я полагала, что мы вернемся женатыми, но я все еще Мария Уолдрон. Не спрашивайте меня больше ни о чем. Поговорим, когда я вернусь.

И она повесила трубку. Я обернулась, не ожидая увидеть Лауру, которая стояла, опершись на дверной косяк. Я сказала:

— Они собирались пожениться.

— И они поженились? — спросила Лаура.

Я покачала головой.

— Вот так. Столько суматохи и беспокойства — и все понапрасну, — криво усмехнулась Лаура. — Может быть, это глупое дитя хоть чему-то научилось, по крайней мере.

Конор внимательно наблюдал за Лаурой. Потом неожиданно подошел к ней, обнял и увел. Я никогда раньше не видела, чтобы они обнимались. Ком застрял у меня в горле.

Эган и Мария вернулись после обеда. Они помахали мне и сказали, что пойдут на кухню чего-нибудь поесть.

Я дала им возможность перекусить, а когда они с чашками кофе в руках направились в салон, я присоединилась к ним. Конора не было поблизости, и я спросила, видели ли они его.

— Только издали, — ответил Эган.

Казалось, обычная любезность ему изменила: он говорил отрывисто и напряженно.

— Не обвиняйте ни в чем Эгана, — вмешалась Мария. — Это моя вина. Это была моя идея, чтобы мы поженились немедленно, — сказала она. — Ты предпочитал подождать. Но Керри собиралась заставить меня уехать домой вчера вечером, и поэтому…

Мария осеклась и бросила на меня испуганный взгляд. Она выдала меня!

— Заставить тебя уехать домой? — Эган посмотрел на меня. — Вы на самом деле хотели улететь в Штаты вчера вечером, Керри?

— Я… Я чувствую… себя плохо. После того падения я… мне захотелось уехать домой.

Теперь он смотрел на Марию.

— Почему же ты мне об этом ничего не сказала?

— Не могла. Я обещала Керри.

— Понимаю…

— Да ничего ты не понимаешь, совсем ничего! — закричала она. — Я никогда не стала бы скрывать от тебя ничего, если бы это не было так важно для Керри! А я даже не знаю, почему это важно. Это она так считает.

— Тогда, может, вы скажете мне, Керри, почему вы держите свои планы в секрете.

Я никак не могла найти подходящего ответа и лихорадочно придумывала причины. Но, на мое счастье, в эту минуту вошел Конор, такой озлобленный, каким я его никогда не видела.

— Что, черт возьми, здесь происходит?

— А ты знал, что Керри хотела увезти Марию домой вчера вечером?

Наступила гнетущая тишина. Конор постарался избежать моего взгляда.

— Нет, не знал, — ответил он.

— Ну, хорошо, — сказал Эган. Он вздохнул и поднялся. — У нас был длинный день.

Мария тут же вскочила, схватила возлюбленного за руку и, заглядывая ему в лицо, спросила:

— Ты сердишься на меня?

— Забудь обо всем, Мария. Теперь это уже не имеет значения.

Его лицо сразу постарело и стало усталым. Но она все еще держалась за его руку и послушно шла за ним к лестнице.

Конор бросил Эгану, не поворачивая головы:

— Зайди к Лауре, хорошо? Она неважно себя чувствует.

— А что, Лаура здесь? Сегодня? Да она сошла с ума!

— Даже если и так, все равно зайди. Прояви гостеприимство.

Эган отпустил руку девушки и один направился вверх по лестнице.

Мария выглядела так, будто ее мир рухнул. Я обняла ее и сказала:

— Тебе тоже надо бы поспать.

— Зайдите ко мне, пожалуйста, — сказала Мария, — Я очень устала, но едва ли смогу заснуть.

Я села на кровать, а она скинула платье, оставив его валяться на полу, и надела пижаму. И лишь наступив на платье, она заметила его, подобрала и машинально повесила на плечики.

— Это была моя идея, честно, — тихо проговорила она. — Эган всегда считал, что нам надо подождать.

— Ну а теперь? Ты поедешь со мной домой завтра?

Она пожала плечами:

— Теперь да.

Раздался стук в дверь, и заглянул Эган. Он сразу остановился, потому что не ожидал увидеть здесь меня. У него был такой же странный вид, как и тогда, когда погибла Софи.

— Я хотел бы поговорить с Марией.

— Я ухожу, — ответила я. — А как там Лаура?

— Пьяна. Или больна. Или тронулась. Или все вместе.

— Стоит ли нам говорить о Лауре, — тихо сказала Мария. — Тем более что я завтра уеду.

— Так вы определенно решили? — обратился он ко мне.

— Я думаю, это наилучший выход. Для всех.

— Но не для нас с Эганом, верно, дорогой? — Мария смотрела на него чуть ли не умоляюще. — Это так плохо для нас!

Но он ответил недостаточно быстро.

— А может быть, ты рад, что я уеду? Может быть, я надоела тебе? — Ее голос дрожал.

— Нет, Мария!

Он присел на край ее кровати; его лицо заострилось и выглядело изнуренным, взгляд — потухшим. Он прикоснулся к ее волосам и щеке.

— Это было во всех отношениях плохое лето. Но скоро мы будем вместе в Нью-Йорке и наверстаем все, что упустили.

Я чувствовала себя злой разлучницей, ставшей между ними, и пробормотала:

— Спокойной ночи. Увидимся завтра.

Я не стала зажигать лампу в своей комнате. Распахнув окно, я в последний раз вдохнула этот холодный аромат сосен, лаванды и сырых листьев. Я уже никогда не буду прежней Керри. Какая-то часть меня останется здесь, с Конором, в его старом отеле, пропахшем заплесневелым камнем и цветами. Мы обе уезжаем отсюда с грустью, Мария и я.

Они собираются отпустить нас с миром, Конор, или Эган, или кто-то другой, кто пытался сначала напугать нас, а потом убить меня. Может быть, так будет проще. Мы никого не будем беспокоить, когда окажемся за три тысячи миль отсюда.

Жаркий день сменился дождем. Холод стал пронизывающим. Меня охватила дрожь. Мне надо было бы лечь в постель, но я знала, что не смогу заснуть.

Я подумала о Лауре. Пьяной или сумасшедшей, как сказал Эган. Может быть, ей сейчас что-то нужно? Да нет, она с Конором… А если предположить, что нет? Может быть, ей нужно что-то горячее, например чай. Не постучать ли в ее дверь? Я же могу спуститься в кухню, чтобы приготовить чай — для себя, во всяком случае.

Я вышла в полутемный коридор, отыскала дверь Лауры и легонько постучала.

— Войдите!

Она сидела в темноте на стуле в ночной рубашке и халате.

— Лаура… Я как раз спускаюсь вниз приготовить себе чаю. Захватить и для вас?

— Я очень замерзла, — сказала она.

— Почему вы не ляжете в постель?

Она покачала головой. Мне показалось, что ее зубы стучат.

— Я боюсь. Теперь он знает, что я обманывала его. — Ее голос совсем упал. — Раньше только Арман мог наговорить на меня. Но теперь он знает.

Я вспомнила, как Арман крался по лестнице в башенку за Лаурой, и мне стало страшно. Я села на край кровати.

— Но почему он должен убивать вас? Есть и другие способы расстаться с неверной женой. Скажем, развод.

У нее пресеклось дыхание.

— Мой муж — турок. Вы не понимаете турецких мужчин. Это дело чести. У себя на родине он будет оправдан, если убьет неверную жену и ее любовника.

«Ее любовника». Конор тоже будет убит. И я в страхе воскликнула:

— Тогда зачем же вы приехали?! Почему ослушались его?!

— Вы бы не спрашивали, если бы любили. И знали, что теряете любимого.

«Теряете любимого»? Что это значит?.. Значит, Конор говорил с ней обо мне? И не поэтому ли она одна сегодня ночью?

— Я просто дура, — сказала она. — Но я должна была приехать. Не могла оставаться у себя на вилле. Я просто лишилась разума. А теперь, — она нервно засмеялась, — я лишусь жизни.

— Вы слишком возбуждены, Лаура. Не знаете, что говорите.

— Я звонила Сарифу. Он здесь, но не стал говорить со мной.

Она потерла руки, будто хотела согреть их.

— Потом я позвонила Арману. Ответила Анна. Она пожалела меня и посоветовала уехать из «Фермы», чтобы они не застали меня здесь.

— Так почему же вы не уезжаете?! — воскликнула я.

— Он не хочет ехать со мной.

— Вы должны ему сказать, что это вопрос жизни и смерти.

Она покачала головой.

— Так поезжайте сами, Лаура!

— Я слишком нервничаю, чтобы вести машину.

— Я сварю вам кофе. Это лучше, чем чай.

— Не могу. Вся трясусь. Мне надо немного бренди.

Не зажигая лампы в салоне, я прошла за бар, чтобы найти бутылку с бренди. Я отыскала ее и налила немного в бокал. Она пошла за мной в салон и стояла, вырисовываясь силуэтом в больших французских дверях.

— Вот, Лаура.

Она не двинулась с места, и мне пришлось принести ей бокал. Я хотела дать ей его, но ее руки были сжаты, словно клешни. Она куда-то указывала. Я ничего не видела, кроме ее глаз: в них был ужас.

— Что такое? Скажите же!

Она прошептала:

— Он здесь.

— Кто?

— Убийца!

Теперь и я увидела приземистую фигуру с женской походкой. Арман. Он быстро шел через двор к входной двери.

— Это же всего-навсего Арман. Он приехал, чтобы забрать вас домой. Это ваш муж послал его за вами.

Ее зубы отбивали дробь.

— Глупая! Мой муж послал его, чтобы убить нас обоих. Он уже не раз убивал, когда мой муж приказывал ему.

— Лаура, вы просто в истерике.

— Это он убил Софи, потому что она о многом догадывалась. И пытался убить вас.

Я еле могла спросить:

— За что же?

— Вы же нашли героин. Они испугались. Их много: Сариф, Арман, другие… — Она понизила голос до шепота: — И мой любовник. И я тоже. Вы думаете, мы должны умереть, потому что я изменила мужу? Они боятся, что мы предадим их всех.

Раздался звонок у входной двери.

Она взмолилась:

— Не отвечайте! Заприте окна…

Если он будет продолжать звонить, Конор может спуститься вниз. Меня охватило отчаяние.

— Послушайте меня, Лаура. Вы должны бежать вместе с Конором. Через задний ход. А я задержу здесь Армана, насколько смогу.

Она бросила на меня безумный взгляд, повернулась и побежала к лестнице. Я сжала руки до боли и наконец услышала, как наверху открылась и потом захлопнулась ее дверь.

Конор сказал Арману, что я нашла героин. Эта мысль приводила меня в оцепенение. Я подошла к двери и отперла ее.

Вот он, убийца. Пухленький и коренастый, Арман улыбался мне, его маслянистая кожа была сырой от дождя, мокрые черные волосы обвисли.

— Керри, дорогая, вот это сюрприз! Я разбудил вас? Простите меня! Я ожидал увидеть кого-нибудь из слуг.

— Да нет, все в порядке. Я просто пришла сварить кофе.

— Можно мне войти? Гостиница всегда принимает странников, разве не так? Не слишком ли поздно попросить у вас ночлега?

— Комнаты остались неубранными, но если вы немного подождете здесь, внизу, я сама приготовлю вам постель. А пока выпейте кофе. Он уже готов. Я только что сварила его для себя.

— Никакого кофе. Виски в мою комнату, если вы будете так добры.

Я послушно отправилась в бар за виски.

Он нетерпеливо указал на лестницу:

— И прошу вас, поскорее постель. Я так устал. Я вообще-то не люблю водить машину и в хороших условиях, а то, что было сегодня, — ужасно. Просто ужасно. Пожалуйста, приготовьте мне постель, которую вы так великодушно мне предложили, хорошо?

Я сообразила предложить ему комнату в противоположном конце от апартаментов Лауры. Там я зажгла ему лампу, сходила в бельевую и с преувеличенным старанием принялась неуклюже расстилать простыню, поправляя ее то здесь, то там и оттягивая время.

— Лаура здесь, — сказал Арман, и было непонятно, вопрос это или утверждение.

— Она спит. Вам надо было бы приехать пораньше. Что заставило вас пуститься в дорогу так поздно, да еще в такой дождь?

Его черные глаза, наблюдавшие за мной, сразу же сузились. Он выпил глоток виски, будто это облегчало ему ответ на мой вопрос.

— Я приехал по просьбе моего кузена Сари-фа. Он беспокоится о Лауре. Боится, как бы она не решилась отправиться домой в такой сильный дождь. Ну ничего, завтра утром мы поедем вместе.

А я все складывала полотенца и клала их сначала на кровать, а уж потом на перекладину у умывальника.

— Дорогая Керри, если вы будете и дальше так медлить, то я могу сделать вывод, что вы хотите остаться у меня.

Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо, и пробормотала:

— Я только хотела… убедиться… что все…

Выйдя от него, я прошла в свою комнату и стояла у двери, вслушиваясь. Услышав звук из его комнаты, я выглянула в щелку. Но Арман только пересек холл, пройдя в ванную комнату. Я дождалась, пока он вернулся к себе.

Я хотела убедиться, что Лаура и Конор благополучно скрылись. Снова приоткрыла дверь и прислушалась. Ни звука. Я с тревогой заметила, что свет снизу проникал в коридор и тускло освещал его. Но этого было вполне достаточно, чтобы они побоялись пересечь его. Я вышла и нажала выключатель наверху лестницы. Коридор погрузился в полную темноту. Они, наверное, спустятся по лестнице для слуг и выйдут через дверь кухни.

Или, может быть, она все еще в ужасе прячется у себя в комнате и боится позвать Конора?

В комнате Лауры темно и пусто.

Я чуть не вскрикнула от облегчения. Подбежала к ее окну и прильнула к нему. И увидела две фигуры, ее светлую голову и его желтый плащ. Они вышли из дому и быстро шли к стоянке автомашин. Значит, она убедила его в грозящей опасности.

Они исчезли за деревьями. Дождь барабанил по черепице и мог заглушить даже шум работающего мотора. Но вот я увидела, как ее автомобиль цвета слоновой кости бесшумно тронулся с места по булыжнику. Тот, кто его вел, оказался достаточно умным, чтобы не включать фары, и, если бы машина не была такая светлая, я бы не заметила, как она движется к воротам.

И здесь я услышала позади себя неясный звук. Быстро повернулась. В темном дверном проеме я могла различить только короткую, квадратную фигуру. Я вздохнула так громко, что это было слышно даже сквозь шум дождя.

— Это вы, Керри?

— Я зашла посмотреть, как дела у Лауры, — пробормотала я. — Но… Похоже… что ее нет здесь.

— Наверное, она достаточно пришла в себя, чтобы уехать в машине, — сказал он. — Но было бы очень глупо ехать в такую погоду. Особенно с такими тормозами, как в ее машине…

Я оторвалась от оконной рамы.

— Тормоза? Но она вполне благополучно приехала сюда с этими же тормозами, — прошептала я.

— Ну, мало ли что может случиться. Я знаю. Сам их попробовал, прежде чем войти в дом. Женщины так плохо разбираются в механике! Пытать счастье на таких дорогах! Она может проехать милю или даже больше, а потом…

И он сделал выразительный жест.

Сострадание вытеснило страх из моего сознания. Я с таким безрассудством проскочила у него за спиной, что это застало его врасплох и он не сделал попытки задержать меня. Я распахнула дверь и бросилась сломя голову вниз по темной лестнице. Я выскочила наружу и сразу же была ослеплена дождем, который безжалостно хлестал, заливая двор.

Я не видела машины и даже не слышала звука мотора. Может быть, они не включали мотор и скатывались вниз по склону, не зажигая фар.

— Конор!

Как он мог услышать меня и тем более остановиться, если бы даже услышал? Но я вопреки здравому смыслу все еще бежала, спотыкаясь, скользя по грязи, падая на колени и снова поднимаясь.

И вдруг на одном из крутых разворотов дороги зажглись фары и послышался шум заведенного мотора. Это они, почувствовав себя в безопасности, начали ускорять движение.

— Конор! — закричала я.

Но они ехали очень быстро, лучи света от фар бешено метались из стороны в сторону.

— Конор, — прошептала я, останавливаясь, не в силах более бежать.

Я увидела, как машина перевернулась, прежде чем до меня дошел звук от удара — ужасный грохот и скрежет. Белый автомобиль врезался в скалу. И все поглотил мрак.

Арман обхватил меня сзади. Я ударила его локтем. Мне теперь было все равно, пусть убивает…

— Керри, ради Бога!

Крик застрял у меня в горле.

Это был Конор! Я повторяла и повторяла это имя, не веря себе и вцепившись в его мокрый пиджак.

— Но кто же тогда с Лаурой?

— Эган, — сказал он, и его голос дрогнул. — Эган. Всегда и всюду Эган.