Счастливого Рождества с Джуди

ГЛАВА 1

Джуди

22 декабря, 1967

— Младенец Иисус пропал! — вскрикнула Маргарет Тернтон, воздев руки кверху, а ее седые кудри, обрамлявшие круглое лицо, подпрыгнули.

Несколько преподавателей вашингтонской средней школы ахнули, и я остановилась, прекратив рыться в коробке из хранилища, чтобы, нахмурившись, посмотреть на миссис Тернтон. Она была в школе секретарем и моим соорганизатором школьной рождественской постановки. И пропавшего младенца Иисуса просто не могло быть. Нет, это невозможно.

— Вы уверены? — спросила я, прикусив нижнюю губу.

— Кто-то украл его, — драматически произнесла она.

Двое учителей тихо посмеивались, однако меня не забавляла вся эта ситуация. Я впервые возглавляла комитет по организации ежегодного мероприятия, которое с нетерпением ожидали все вокруг. Кроме того, впервые во главе всего были поставлены две женщины, я хотела доказать всем в школе, что мы способны сделать столь же успешную постановку, как и мужчины.

— Уверена, его просто куда-то переложили, — произнесла я, осматривая комнату, уставленную коробками. — Вы проверяли вот там? — махнула я рукой в сторону нескольких нераскрытых коробок.

— Не хочу показаться грубиянкой, мисс Холланд, но да, я везде проверила, — она уперла руки в бедра и бросила злобный взгляд на мистера Бека и мистера Ньютона. — Такое ощущение, что кто-то его спрятал.

Мистер Ньютон фыркнул от смеха, но не стал спорить, и я прищурилась, глядя на него. Тем временем Мистер Бек направился ко мне, раскинув ладони в успокаивающем жесте.

— Я уверен, что он где-то здесь, мисс Холланд, — произнес он, его голубые глаза блеснули, когда взгляд мистера Бека спустился на мое платье и там задержался. Он был хорошим человеком, но совсем не в моем вкусе. Конечно, мистер Бек был привлекательным блондином со своим безупречным стилем. Просто он не…

— Мистер Кауфман, — прошипела Маргарет.

Мои щеки вспыхнули при упоминании школьного учителя истории. Ужасный несносный человек, несколько раз заставлявший меня плакать. Почти. Я никогда бы не доставила ему удовольствия увидеть мои слезы. Я работала в этой школе уже четыре года, и все это время отравлял мистер Кауфман.

Но все же…

Я отвернулась, избегая пристального взгляда мистера Бека. А все потому, что Кент Кауфман был олицетворением мечты. Внешне, безусловно. Он всегда возвышался над невысокой мной, прикусывая конец своей трубки, хотя ему не разрешалось курить в классе. Когда все мужчины носили кардиганы и блейзеры, мистер Кауфман надевал черную кожаную куртку и всегда хмурился. Одна мысль о нем сводила меня с ума. Я терпеть не могла этого грубого человека. Жаль, что Бог сотворил его столь привлекательным.

— Мистер Кауфман, — повторил мистер Бек, заставляя меня покрыться мурашками. — Знаешь, Марджи, готов поспорить, что ты права. Очень похоже, что он пересмотрел тот фильм, как Гринч похищает Рождество, и сам решил сыграть мистера Гринча.

— Теперь, когда я поразмыслил об этом, — вмешался мистер Ньютон, — думаю, я видел, как он шел с большим пластиковым Иисусом под рукой. Он бросил его на заднее сиденье своего золотого «мустанга». Какого тот года, Пол? Шестьдесят пятого?

Мистер Бек фыркнул.

— Ты доисторический зверь, Рой. Это же «форд мустанг» тысяча девятьсот шестьдесят четвертого. Восьмицилиндровый двигатель, развивающий двести семьдесят одну лошадиную силу, — он свистнул в знак одобрения.

— Иисус, — пробормотала я, привлекая внимание всех троих. — Сосредоточьтесь. Мы ищем Иисуса, а не обсуждаем все машины на парковке. Постановка завтра вечером. Если мистер Кауфман похитил Иисуса, мы должны его вернуть.

Мистер Бек усмехнулся, приподняв бровь.

— И как вы планируете это сделать, мисс Холланд? Вежливо попросите?

Мистер Ньютон громко и противно рассмеялся.

— Так наивно с вашей стороны, мисс Холланд.

Я поднялась, оттолкнувшись от коробки, и отряхнула руки о свое темно-синее свободное платье с белым воротником — мое самое красивое платье и одновременно с тем худшее для распаковки пыльных древних коробок с молью.

— Прошу прощения? — я раздраженно поджала губы, посмотрев на мистера Ньютона.

— Если мистер Кауфман украл его, а полагаю, что именно так, значит, все кончено. Он сварливый человек, — объяснил мистер Ньютон так, словно я была глупым ребенком.

— Думаю, я не стану просить вежливо, — отрезала я, задрав подбородок. Часто преподаватели видели во мне необразованную глупую женщину. Может, я и была самой молодой учительницей в «Вашингтон Хай», но далеко не невежественной.

— Тогда, думаю, мне следует вас сопроводить, — произнес мистер Бек, нахмурившись. — Вероятно, мне придется сурово с ним поговорить.

— Я и сама могу говорить жестко, — возмутилась я, чувствуя себя оскорбленной. Тетя Джорджина вырастила меня серьезной женщиной, а не тряпкой, которую можно растоптать.

Прежде чем он успел ответить, в двери ворвался мистер Уайтхолл, наш директор.

— Ах, вы все здесь! — воскликнул он, его щеки были красными от волнения. — Метеорологи по радио передали, что вскоре погода ухудшится. Они прогнозируют от двенадцати до восемнадцати дюймов^[1] снега. Худший снегопад за последнее десятилетие. Я буду чувствовать себя спокойнее, если вы все отправитесь домой до наступления темноты, когда дороги станут и вовсе непроходимыми.

— А как же постановка? — спросила я, в моем голосе слышалось возмущение. Я планировала это много месяцев подряд. Отменить все означало катастрофу.

Мистер Уайтхолл махнул на меня рукой.

— Уверен, к завтрашнему дню дороги расчистят, но если нет, значит, так и должно было случиться. Возвращайтесь домой, мисс Холланд. Сможете все наверстать в следующем году.

Когда мы забирали наши вещи и пальто, стало очевидно, что все, кроме меня, похоже, были рады закончить с распаковкой коробок этим вечером. Я же была расстроена на протяжении всего пути из здания, а когда я распахнула дверь, в меня ударил ледяной порыв ветра.

— Боже мой! — воскликнул мистер Ньютон. — Мистер Бек, вы должны отвезти леди домой. Ни одна женщина не должна везти машину в такую погоду, — он топнул ботинком по снегу, словно доказывая свою правоту.

— Я непременно приму ваше предложение, — откликнулась Маргарет.

— Я сама поведу машину, — покачала я головой.

Прежде чем они бы принялись спорить, я побежала по заснеженной дороге, стараясь не поскользнуться на своих туфлях Мэри Джейн^[2] с белым ремешком. Несмотря на то, что они были прекрасны для работы в классе, являлись совершенно непрактичными для снега. Наконец, я добралась до своего подержанного старого автомобиля и улыбнулась, заметив, что снега на лобовом стекле совсем немного. Должно быть, кто-то был так добр, что счистил его не более часа назад. Я осмотрела округу, ища взглядом мистера Уайтхолла, чтобы поблагодарить, но он, вероятно, уже вернулся в школу.

Оказавшись в безопасности салона машины, я обдумала слова мистера Ньютона про мистера Кауфмана. Версия, что он украл младенца Иисуса, имела место быть. Он был неприятным человеком. Я даже не могла вспомнить, чтобы историк хоть раз улыбался за все то время, пока я работала в этой школе. Мистер Кауфман ни с кем не дружил. Просто приходил, делал свою работу, а потом сбегал также быстро, как и ученики. Ни для кого не было секретом, что он ненавидел Рождество. Так что почему бы ему не саботировать тех, кто его любил.

Я росла с тетей Джорджиной, поначалу, будучи маленькой, даже не сознавая, что мои родители умерли от пневмонии, когда мне было пять. Тетя работала медсестрой в Вашингтонском мемориальном госпитале, и каждое Рождество ей приписывали смены. Несмотря на то, что она прекрасно меня обеспечивала, Джорджина всегда говорила, что Рождество — пустая трата времени и денег. Каждый год в праздник мы просто ужинали в одном из единственных открытых ресторанов в центре города, обменивались маленькими подарками, а потом смотрели телевизор, съедая кусок фруктового пирога перед сном. Я всегда мечтала о большом ярком Рождестве, но до сих пор у меня никогда такого не было.

«Однажды, когда я выйду замуж и обзаведусь собственным домом, все именно так и будет».

Я выехала со стоянки, помахав мистеру Беку, все еще возившемуся со снегом на лобовом стекле. Он пару раз приглашал меня на свидание, но я всегда отказывалась. Я не знала почему, но мистер Бек мне не нравился, потому наши свидания были бы пустой тратой времени.

Несмотря на холод вокруг, у меня загорелась шея, когда я вспомнила действительно привлекавшего меня человека.

Высокого, темноволосого, задумчивого.

С глубоким оттенком карих глаз.

И небритой щетиной.

«Прекрати, Джуди!»

Я разозлилась, с трудом удерживая огромную машину, чтобы она не соскользнула в канаву. К счастью, пока у меня получалось. Я ехала в сторону квартала, где все еще жила с тетей Джорджиной.

Но я не собиралась домой.

«И не вернусь, пока не заполучу Иисуса обратно».

Сейчас я помнила смутно, но однажды я подвозила Маргарет к дому мистера Кауфмана, когда он однажды на неделю слег с гриппом. Она сама приготовила ему куриный суп с лапшой. К сожалению, неблагодарный мужчина не открыл дверь, и Маргарет пришлось оставить суп на крыльце. Мистер Кауфман жил в небольшом коттедже на окраине города. И я надеялась, что смогла бы вспомнить дорогу.

Я несколько раз неверно свернула и едва не врезалась в дуб, прежде чем завернула на дорогу к его дому. Свет горел в единственном окне в четверти мили вверх по дороге. По крайней мере, теперь я знала, что мистер Кауфман был дома. Прищурившись, я пыталась разглядеть его машину на подъездной дорожке, но внезапно снова потеряла управление. В этот раз я заехала в канаву прежде, чем смогла взять все под контроль. У меня перехватило дыхание, когда я ударилась грудью о руль. Я быстро заморгала, стараясь прояснить помутившееся зрение, и нахмурилась, поняв, что фары въехали в сугроб.

— Черт, — пробормотала я. — Черт! Черт! Черт! — я ударила по рулю в приступе отчаяния из-за своего затруднительного положения. — Черт, — из глаз брызнули слезы, хотя обычно я никогда не плакала. С другой стороны, обычно я и не застревала в канавах посреди метели.

После нескольких попыток вытащить машину из кювета, я решила доделать то, ради чего сюда приехала. Забрать Иисуса и потом уехать отсюда. От внезапного осознания глупости своего поступка, в горле стал зарождаться истерический смех.

— Пришло время увидеть Гринча, — пробормотала я, распахивая дверцу. Перекинув через плечо сумочку, я вылезла из кабины автомобиля. Порывы ветра едва не снесли меня, словно предупреждая, чтобы я держалась подальше от мистера Кауфмана. Я дрожала от холода, но меня уже ничто было не в силах остановить. Я была женщиной на задании.

Прогулка до коттеджа оказалась очень холодной и опасной. К тому времени как достигла порога мистера Кауфмана, я не чувствовала своих ног и дрожала так сильно, что едва не теряла сознание. Постучав в дверь, я ощутила боль в заледеневших костяшках.

— Мистер К-Кауфман! — закричала я, вновь принявшись колотить в дверь. — Я п-пришла з-за И-Иисусом!

Дверь распахнулась, и в воздухе почувствовался запах табака. Мгновение я была просто ошеломлена представшим передо мной человеком. На его лице застыло убийственное выражение, а взгляд был невероятно хмурым. Темные чуть кудрявые волосы больше не были зачесаны назад, теперь они выглядели растрепанными, словно он много раз проводил по ним пальцами. Темная щетина на щеках нуждалась в бритве, но почему-то манила меня к ней прикоснуться.

— Мисс Холланд, — прорычал мистер Кауфман, его голос был ледяным, как и мои пальцы. — Вы же умрете здесь, крича об Иисусе. Заходите и сядьте у огня. Вы шли сюда пешком?

Мои зубы стучали, когда я указала на машину вдалеке.

— Я с-съехала с д-дороги.

Протянув ладонь, он схватил меня за руку и втащил в теплый дом. Я вскрикнула и хлопнула его по запястью, но мои руки были сейчас бесполезны. Как только он закрыл дверь, то оттащил меня к углу.

— Что, вы говорите, сделали? — спросил мистер Кауфман, его шоколадно-карие глаза кипели яростью.

Я шокировано моргала, глядя на него. Никто никогда на меня так не злился. По крайней мере, не так. Должно быть, мне следовало бояться мистера Кауфмана и его вспыльчивости, но я отказывалась. Он был ворчливым вором рождественских декораций.

— Отдайте мне Иисуса, и я пойду своей дорогой. Немедленно уйду, — раздраженно ответила я, встречая его взгляд.

Уголки его губ дернулись, а ярость сменилась хмуростью.

— Иисус? О чем, ради всего святого, вы разглагольствуете, женщина?

— Для постановки! — воскликнула я, толкнув его в грудь.

Вместо того, чтобы отойти назад, он прижал к себе мои холодные ладони, пока наши тела не стали близко соприкасаться. Лед в моих венах быстро сменила лава страсти к этому мужчине. Несмотря на всю его подлость, я питала к нему страсть, не проходившую несмотря на то, сколько прошло лет. Это ведь смешно и полностью вина мистера Кауфмана, что я не могла встречаться с нормальными мужчинами, как мистер Бек. Словно мое сердце держалось за шанс, что когда-то мистер Кауфман поймет: я достойный улов. А потом захочет, чтобы я оказалась в его руках.

— Вы думаете, ваш драгоценный Иисус у меня? — спросил он, насмешливо выгнув бровь при вопросе.

Мне совсем не понравилось, как очаровательно он выглядел с кривой ухмылкой.

— Мистер Ньютон сказал именно так.

Он усмехнулся.

— Рой просто дурак.

— Мистер Кауфман!

Его губы изогнулись в полуулыбке, заставившей меня покраснеть.

— Зовите меня Кент.

— Не стоит грубить и обзывать его, — пробормотала я, хоть Рой и правда не отличался умом. — Мистер Ньютон сказал, что видел, как вы уносите Иисуса. Я здесь, чтобы его забрать.

— Послушайте, леди, — произнес мистер Кауфман, выражение его лица вновь стало хмурым. — Не знаю, почему он сказал такую чушь, но у меня нет вашего Иисуса. Вероятно, вам не следовало верить всему, что болтает этот идиот. Посмотрите, куда вас это завело, — Кент обвел рукой гостиную, где в камине горел огонь, умоляя подойти ближе и полюбоваться им. — Вы застряли тут со мной.

— О, — отозвалась я, мой голос стал пронзительным, — я здесь не застряла. Я сейчас же ухожу, большое вам спасибо за все, — я потянулась к ручке, но ладонь Кента резко опустилась на дверь над моей головой.

— Вы никуда не пойдете, женщина.

— Джуди, — воскликнула я.

Его ухмылка стала волчьей, и я возненавидела то, как внутри мне вдруг стало тепло.

— Ладно, Джуди. Раз вы не подумали головой, если решили поехать неизвестно куда посреди метели, то обеспечили себе по крайней мере одну ночь в компании славного Кауфмана, — он провел костяшками по лацкану моего пальто и покачал головой. — А теперь садитесь у огня, я приготовлю горячий коктейль.

Я открыла рот, готовая поспорить, но Кент протянул вперед руку, его пальцы нежно коснулись моего подбородка, а потом ладонь закрыла мне рот.

— Сможете поспорить, — проворчал он, указав на огонь, — когда отогреетесь.