Счастье будет!

Глава тридцать четвертая, о мелких неприятностях в метро и крупных – в «Soho Rooms»

Не буду скрывать, иногда наша жизнь полна неприятностей. Особенно обидными становятся неприятности неожиданные. Так, например, я до слез расстроилась, когда мне разрезали сумочку в метро. Самое обидное, что преступник-недотепа даже не успел что-нибудь стащить; и тем не менее красная сумка с лягушкой от Marc Jacobs была испорчена.

Нине случалось заболтаться по телефону и сжечь: пироги, шелковую блузку, кофейник, утюг. Стоя в густом дыму, она доставала сигаретку, чтобы сконцентрироваться и решить, с чего начинать уборку полуразрушенного помещения.

Кате иногда приходилось целовать пороги заведений со строгим фейс-контролем. Причем чем более несерьезным было заведение, тем выше были Катины шансы остаться на улице. Нашу дорогую подругу отчего-то страшно не любили охранники простеньких маргинальных клубов «Че» и «The Real McCoy».

– Я журналистка! Да я вас разнесу в пух и прах! – орала Катя, когда мрачные мускулистые парни выносили ее в неприветливую московскую ночь. Бездушный гул улиц был ей ответом.

Прибавьте к этим неприятностям то, что нам приходилось периодически выслушивать гадости от начальства, колкости от окружающих, а также ломать ногти, болеть гриппом и переживать периоды денежной засухи – и разве вы не найдете повод для того, чтобы наконец плюнуть на все и хорошенько повеселиться?

В эту пятницу Никита позвонил из Женевы, сообщив, что его командировка продлится еще несколько дней. И несмотря на то, что у меня не было причин не доверять ему, сердце все-таки неприятно заныло.

Через несколько часов, которые я провела в мрачных мыслях, мне позвонила Лиля, двадцатидвухлетняя модель, основной род занятий которой был загадкой для всей нашей компании. С Лилей нас познакомил случай. В роли случая на сей раз выступил мой персональный тренер в фитнес-центре – красавчик Вадим. Немного поболтав на тему преимуществ персональных тренировок над любыми другими тренировками, мы обменялись телефонами. К слову сказать, красавчик Вадим только на первый взгляд был милашкой. Как только в его руки попадали свободные весы, он менял свою личину лапочки на образ самого жесткого и бескомпромиссного садиста, которого только способна себе вообразить ленивая девица. Нужно признать, что его усилия не прошли даром – моя талия с каждым днем становилась все ближе к недостижимому бесплотному идеалу.

После нашего знакомства Лиля пропала из поля зрения. Время от времени она присылала мне эсэмэски, из которых я поняла, что она делает какую-то операцию; оказалось, что уже в семнадцать лет она стала счастливой обладательницей силиконовых протезов в губах. Сейчас же ей пришлось сделать обратную операцию и вытащить морально устаревшие протезы. «Я вся опухла, как будто по морде съездили веслом», – нежно жаловалась тоненькая Лиля. – «А кому легко! В моде все натуральное».

– Алло, – нежный мяукающий голосок Лилии был похож на голос девочки лет десяти. – Алиса, это ты?

– Привет, Лилечка! Это я. – Моя радость была вполне искренней. Лиля застала меня на маникюре. Я листала журнал уже полчаса и начала скучать.

– У меня несколько приглашений в «Soho», не хочешь пойти на вечеринку?

«Soho Rooms». Блестящий и фешенебельный район Лондона, когда-то прославившийся своими кафешками и публичными домами. А еще – один из самых популярных московских клубов на Саввинской набережной, место встречи всех Маноло Бланик и Кристианов Лубутенов Москвы (и не только ее). «Soho Rooms» стал одним из тех атмосферных и условно закрытых для посторонних клубов, которые в полной мере отражают неугасимый блеск московского гламура. В то время как вокруг рушились финансовые империи и продавцы акций не могли найти денег на дозу кокаина, «Soho Rooms» стал зоной, свободной от мирового финансового кризиса с двенадцати ночи и до пяти утра.

Подросшие дети первой волны нового русского дворянства, самопровозглашенные виконты и герцогини от нефтяной, швейной и мясомолочной промышленности, вернувшиеся из западных школ отпрыски рублевских фамилий, засидевшиеся в женихах олигархи, модные писательницы, телеведущие музыкальных каналов, победительницы конкурсов красоты и просто любители прекрасного – все стремились под неяркие лампы «Soho», где можно было и показать лучшее вечернее платье с открытой спиной, и насладиться просмотром.

Вне всякого сомнения, поход в «Soho», с волнительными сборами и ультравысокими каблуками, был именно тем, что требовалось моим заскучавшим дома подружкам.

– Я думаю, да, – сообщила я Лиле. Все-таки модели – очень милые девочки. – Попробую собрать подруг.

– Нина... – Я не сильно рассчитывала на положительный ответ, но все-таки решила позвонить. – Мы собираемся в «Soho».

Из трубки донеслось нечленораздельное мычание, из которого мне удалось понять, что: а) Нина готовит закрытый пирог кальцоне; б) Нине нечего надеть; в) если бы и было что, она бы не пошла, потому что Андрюша вот-вот приедет вместе с мамой и папой; г) мы можем заезжать на кальцоне и прихватить с собой модель, пока та не откинула коньки от анорексии.

– Засосало мещанское болото, – вздохнула я. – Расскажу, чем закончилось...

– Катя, приветик! – Приятно, когда дозваниваешься с первого раза. – Я собираюсь в «Soho».

– Ну и я туда собираюсь, значит, – мрачно протянула подруга. – Мы поругались с Веней, и мне надо выпить.

– Совсем? – с ужасом вымолвила я. – Совсем поругались?

– Ну что ты! Плановая еженедельная грызня перед визитом маман.

– Знакомить не хочет?

– Сама познакомлюсь. Ну да собирайся, обсудим.

Через несколько часов мы уже тосковали на заднем сиденье Лилиного «Cayenne», стоящего в огромной пробке на Саввинской набережной. На Лиле было платье глубокого синего цвета, оттенявшее ее естественный островной загар. Катя надела высокие сапоги на шпильке cо шнуровкой по всей длине; активную, даже агрессивную обувь дополняли платье из джерси с открытым плечом и кокетливый клатч. Основную же часть моего наряда составляли туфли. Открытые босоножки с розой и шипом на каблуке, визитной карточкой дома Roger Vivier, – игривые и беззаботные, как мое настроение. Короткая золотая юбка и невесомая туника, доходящая почти до границ юбки, а также волосы, которые я уложила волнами, позволяли мне без преувеличения сказать – ба, да я красотка! Муки в спортзале не прошли бесследно, я, кажется, была в отличной форме.

– У тебя ноги какие-то... бесконечные, – недовольно буркнула Лиля. – В спортзале вроде покороче были. Если увидишь Ашота, не забывай, он мой.

Наша блестящая тройка профланировала мимо охранников и влилась в стройные ряды тусующихся. Едва осмотревшись, я поняла, что легко затерялась бы в толпе, даже если бы оказалась тут голой. Залы клуба были полны великолепными девушками, похожими друг на друга, как одна красивая рыба похожа на другую красивую рыбу; они плавали, поднимая и опуская нежные руки в клубящемся дыму дорогих сигар, открывали рты, говоря что-то неслышное в звуках музыки, ослепляя блеском дешевых стразов, дорогих бриллиантов, ярких глаз, идеальной кожи, обнаженных ног, шей, животов и спин. Мужчины не так бросались в глаза; в этом волшебном аквариуме они скорее сидели в засаде – некоторые как тяжелые, медлительные сомы или сонные налимы, а другие – как хищные окуни или барракуды, с острыми белыми зубцами накрахмаленных воротничков, уверенным, пресыщенным взглядом, ароматами дорогих духов, власти и опасности, пота, виски, водки, злости, надежды, отчаяния, безразличия... Здесь, на танцполе, в баре, в ресторане наверху, заканчивался долгий московский день, впадая в блестящую и беспокойную ночь. И мне было не до сна.

– Дорогая! – Лиля уже давно примкнула к одной из подвижных компаний клуба и элегантно махнула мне с колен молодого, очень хорошо одетого мужчины в белоснежной рубашке. – Познакомься, это Ашот.

Через час и бутылку шампанского Катя уже зажигала на танцполе, на радость окружающим; я же расслабленно вслушивалась в нетрезвые речи какого-то пухлого мужчины, о котором не знала абсолютно ничего, кроме того, что его зовут Олегом.

– Понимаешь, они все как в романе «Телки». – Олег обвел зал осоловевшим взглядом. – Разврат, наркотики, вседосту... вседаду... вседоступность. А хочется настоящего. Рыбалки. Детей.

Олегу хотелось на рыбалку, а моему официанту хотелось, чтобы я напилась. И он быстро поменял мой бокал на новый.

– Чтобы... выходишь на Волгу, как в детстве... А ты хочешь на Волгу?

На Волгу не хотелось.

– Да о чем я! Поехали? Тут недалеко, – пьяно улыбнулся Олег. Видимо, он уже выпил достаточно, чтобы ухаживать за дамами.

– Неа, – устало протянула я.

– Да ладно тебе ломаться! – Олег схватил меня за запястье и потянул к себе.

– Девушка сказала «нет», – раздался знакомый голос.

Я испуганно подняла голову. Сергей. Он стоял, положив обе руки на стол, и смотрел в упор на моего пьяного собеседника. «Кольцо так и не научился носить», – машинально отметила я. Рука Олега тем временем ослабела и выпустила мою;

я начала растирать покрасневшее место на саднящем запястье.

– Ну нет – так нет, тоже мне... фифа. Делов-то на минуту. Мы культурно разобрались, – буркнул Олег, оглядывая меня неприязненным взглядом. – То-то я думаю, я ее тут раньше не видел.

– Потанцуем? – Сергей все еще был бледен, как смерть.

Я допила бокал:

– Потанцуем.

И почему-то все стало так легко... так просто. Запах его выглаженной рубашки и уверенные объятия... и его губы так близко... жар моего тела, движения танца, толпа вокруг, и вот я еле касаюсь его... Он так хорошо танцует. Он ничего не говорит, просто обнимает меня – высокий, и я не вижу его глаз... и это тоже хорошо.

– Поцелуй меня, – шепчет он. Или мне кажется... Может быть, это мой собственный шепот. Или мысли, розовые и радужные мысли, вырастая, как бабочки, рвутся вверх... и они слышны ему... и мне... а вот и поцелуй, долгий, как ночь. Поцелуй или танец, мне сложно понять, но я целую в ответ. Или это музыка, теплая ночь целует меня, прикосновение прохладной кожи, мы целуемся, это он, я узнаю, это невозможно, но я не могу сопротивляться. Все так, как должно быть... – Ты... только ты... я сходил с ума, мечтая о тебе, моя королева... – Мы целуемся, я уже едва стою на ногах, он придерживает меня... или вовсе держит – мне не понять. Мы выходим из зала, и он опять целует меня – теперь уже в такси.

– Я должна уйти... Где Катя? – шепчу я, губы не слушаются, мне хочется спать, мне хочется целовать его, хочется шампанского, его руки так хорошо знают меня. Или мне кажется, что я говорю это? Мысли путаются, я совсем не волнуюсь, хотя должна волноваться, мне не нужно было пить...

Лифт, огни, воздух, тишина комнаты с открытым окном. Прохладные простыни, такие свежие... и он, мой сон, демон, его прикосновения... Ночь, темнота вокруг, его слова: «милая», «дорогая», «моя королева»... Все так, как должно быть? Он везде, как темнота, его слова звучат внутри меня, в моей голове, они, как рыбы, медленно плавают во мне, целуют меня губами. Где-то на середине круга я остаюсь без сил, падаю и продолжаю падать, комната кружится надо мной, шелестят занавески, ночь... ночь полна слов.

– Моя королева... моя... ты моя.... Тихая, глубокая, словно омут, ночь.