Счастье будет!

Глава восьмая, или Чудеса Нового Света

Жизнь распределяет свои блага чрезвычайно неравномерно и в целом состоит из череды сложностей и попыток их преодоления. Египетское солнце нагревает землю свыше пятидесяти градусов по Цельсию, и местные жители страдают от жары и обезвоживания. А вот тропические районы Африки, места обитания масаев, наоборот, в сезон дождей практически смывает. Индусы живут в постоянной борьбе с инфекциями, жители Новой Зеландии вечно ожидают землетрясения, москвичи находятся под давлением экономического кризиса и непомерных цен на недвижимость, а жизнь Нины после приезда американского миллионера так и вовсе превратилась в сущий кошмар.

«Нужно уметь отличать проблему от сложности, – поучала нас с Катькой неунывающая Нина. – К примеру, стоящий на дороге камень – это сложность, и его лучше обойти, а вот если дорога ведет не туда – это уже проблема, которая требует решения».

В уютную двухкомнатную квартиру нашей подруги временно вселился вожделенный Теодор. Холостой. Неприлично богатый. Оскорбительно красивый американский миллионер. Теодор вел себя не по-христиански, желая проявить лучшие качества: он варил кофе по утрам, а также изводил нежную девушку, регулярно появляясь из душа в одном полотенце. В этом заключалась невероятная сложность – Нина начала видеть эротические сны средь бела дня и посылала нам эсэмэски: ее пограничное состояние было очевидно. Однако собственно сама проблема была несколько другого свойства и, в соответствии с правилами грамматики, оказалась женского рода. Вместе с рюкзаком и чемоданом Тео прихватил из Калифорнии свою подружку Сьюзен. Сьюзи оказалась дамой неопределенного возраста, ветеринаром, с носом в виде сломанного штопора.

Две недели назад, еще не имея понятия о том, что Теодор коварно ввезет в Россию собственную «матрешку», Нина отважилась на серьезные расходы. Это были инвестиции в будущее отчаявшейся Золушки, чья фея-крестная, предположительно, ударилась в загул. В ожидании принца Нина прошла семь сеансов LPG-терапии и отбелила зубы в дорогой стоматологической клинике, а также сделала глубокую эпиляцию зоны бикини и внеплановый педикюр. Однако законы подлости оказались международными, как водительские права, – даже за океаном к каждому перспективному мужчине прилагалась своя востроносая Сью.

– Это несправедливо, – возмущалась Нина. – На потраченные деньги я могла бы поехать в отпуск!

Сьюзен была веселой вдовой покойного партнера Теодора и знала нашего героя долгие годы. После скоропостижной кончины ее мужа процесс утешения бедняжки так увлек обе пострадавшие стороны, что продолжился прямо на семейных простынях, которые Сью предусмотрительно сменила сразу после всех траурных церемоний. От покойного она унаследовала солидный капитал, а также искреннее восхищение многочисленными талантами Теодора; имея непробиваемую веру в себя и цепкие лапки, Сьюзен держала неприступного мачо, как детеныш обезьяны – материнскую сиську. Вот и сейчас, испытывая непреодолимое отвращение к самолетам, переездам и экзотическим странам, она решила поддержать образ боевой подруги-декабристки и очертя голову ринулась за милым в Россию.

Увидев Сью, Нина забилась в интеллигентских метаниях. С одной стороны, в ее голове продолжало витать видение кружевного белого платья. С другой – ей необходимо было показать себя гостеприимной хозяйкой и не ударить в грязь лицом перед иностранной державой, с которой совсем недавно закончилась «холодная война».

Так ей пришлось выбирать между образом нежной одалиски и мамки-плюшечницы, уютной хранительницы домашнего очага. В неравной борьбе временный перевес оказался на стороне природного гостеприимства: уже на третий день Нина нашла себя на местном базаре, покупающей свежую петрушку для белковой фритаты, которой любила полакомиться Сьюзен. Выбор был естественным, но нелегким.

Заморская веселая вдова казалась лет на пять старше Теодора и имела угрюмый, недружественный интерфейс. Ее близко посаженные глазки окружала сетка морщин, загорелые щеки обсыпали веснушки, а тонкие губы были чуть заметно поджаты. Она не блистала дизайнерскими туалетами в яхонтах и всей остальной одежде предпочитала джинсы. Впрочем, и сам Теодор внешне ничем не выдавал свой статус – он тоже одевался скромно и опрятно, как техасский студент после рождественской распродажи. Что окончательно выбивало Нину из колеи, так это медлительность Сью – то ли разница во времени доконала неторопливую гостью, то ли она от природы не отличалась живостью реакций, только после любого вопроса невеста года надолго зависала, словно пиратская программа.

Будучи от природы человеколюбивой, Нина пыталась выявить в гостье неочевидные на первый взгляд плюсы и скрытые конкурентные преимущества. Через несколько дней она обнаружила саму гостью, которая неторопливо копалась в Нининой косметичке от Chanel и примеряла накладные ресницы. Через день Нина недосчиталась тюбика любимого тональника от Vivienne Sabo, который был найден торчащим из сумочки американки. Так Нина похоронила надежду открыть в Сьюзен что-либо человеческое. Было самое время выяснить у Теодора, как же он так влип.

– Я хорошо знал ее мужа и чувствую ответственность за нее. – Первое объяснение оказалось сдержанным, как поминальная речь.

– И?..

– Понимаешь, все не так просто. Я... я резко разбогател... – Тео расхаживал по Нининой кухне, переставляя предметы в одному ему понятном порядке.

– И?..

– После этого у меня начались некоторые проблемы с девушками. Я никогда не знаю, чего действительно они от меня хотят. Может быть, их интересуют только мои деньги – О нет! Это не так! – Нина вспыхнула, как восковая свеча.

– Может быть, их привлекает моя задница, – тут Нина стушевалась, – но все это слишком... ненадежно.

Далее на притихшую Нину излился стандартный поток вполне узнаваемых признаний и откровений. Наш дорогой Теодор в принципе не видел себя счастливым отцом семейства в ближайшие десять – пятнадцать лет и считал, что лучшее, конечно, впереди. Он получал удовольствие от работы над своими электронными проектами по пятнадцать, а то и двадцать часов в сутки. Более того, он частенько ночевал прямо в своем маленьком офисе, разложив на полу спальник. По мере виртуального погружения в частную жизнь американских миллионеров видения яхт, бриллиантовых диадем и шампанского «Cristal» выветривались из головы Нины, как дым из коммунальной кухни. Все было гораздо проще и, увы, прозаичнее – Теодор планировал начало новой жизни на тот же самый период, в который Нина собиралась выходить на заслуженную пенсию. Сейчас же миллионер по своим привычкам и пристрастиям ничем не отличался от отечественного системного администратора, разница была лишь в том, что у него имелся американский паспорт.

– Если ты не можешь выйти за него, хотя бы трахни. – Мало кто мог сравниться с Катей в умении четко ставить задачи. – Ты неделю сидела на диете!

– А ты в это время будешь держать садовую соню, которую он привез с собой? – Нина была настроена скептически.

– Если она такая медлительная, как ты говоришь, то она не успеет добежать, как все уже будет закончено, – заметила я.

Мы решили заявиться к Нине в гости и на месте разобраться что к чему – и, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, отправились немедленно.

Междусобойчики на Нининой квартире хороши тем, что никогда не проходят по общему сценарию и настраивают на творческий лад. Нинино жизнелюбие привлекает к ней самых неожиданных людей: юные поклонники компьютерных игр и престарелые панки, менеджеры среднего звена, буддисты и спустившиеся с гор овцеводы – никогда не знаешь, кто еще выйдет из гостеприимной Нининой кухни. Однако в этот раз обошлось без неожиданностей – нас ждали садовая соня и герой ее неспешных снов.

Теодор и впрямь оказался прекрасен и лицом напоминал рисованный персонаж из мультфильма про Русалочку, самого что ни на есть всамделишного принца. Он был чрезвычайно приветлив и говорлив, особенно его взгляд оживлялся, когда натыкался на приятные округлости Катиного откровенного декольте. Нужно признать, что Катя умеет выгодно подавать именно эту часть тела, несмотря на то что у нее довольно небольшая грудь: отсутствие белья и непримиримость к врагам играют Кате на руку.

Сьюзен же, в отличие от своего нежного друга, не скрывала своего недовольства – казалось, ей был неприятен наш визит вообще и Катина грудь в частности.

– После чая вы поедете домой? – то ли спросила, то ли заявила она, изобразив подобие улыбки.

В ответ Катя широко улыбнулась:

– О, дорогая, как вы мало знаете о России! С чая все только начинается. – По ее тону можно было подумать, что в Сью она нашла чрезвычайно интересную собеседницу, прямо-таки родственную душу.

Сьюзен с тоской посмотрела на свой отвесный фасад. Крыть было положительно нечем.

Так в небольшой кухне московской квартиры сложились все предпосылки к началу третьей мировой. Здесь бой шел не ради славы, а ради жизни в трехэтажном особняке Теодора на морском побережье штата Калифорния.

Через полчаса предварительных ласк мы разучивали с американкой протяжные народные песни. Перед иностранной гостьей стояли клюквенная настойка и тарелка с солеными огурцами.

Сьюзен, опасливо озираясь, тоненько припевала «Малинка... калинка». На ее лице повисла прилипшая лапка укропа и отобразилась безысходность. После того как Нина разучила с американкой «Из-за острова на стрежень», в нашей веселой вдове словно что-то надломилось. Она начала пить по полной, и привычную брезгливую гримасу ведьмы Гингемы вскоре сменила широкая довольная улыбка. Сью достигла той степени опьянения, за которой начинают стираться национальные и прочие условности, – и она хотела еще!

Катя же не теряла времени даром – владелец буржуазных капиталов сидел, слегка касаясь ее мужественным локтем, и сбивчиво объяснял левой Катиной груди перспективы развития рынка высоких технологий. Судя по всему, рынок был на подъеме и собирался положить с прибором на мировой финансовый кризис.

Через пару часов, когда садовая соня уже спала, положив голову в тарелку с остатками оливье, Катя брала у Теодора свое особенное интервью.

Кажется, в этот раз Нина ошиблась: Сьюзен была всего лишь сложностью – настоящей проблемой оказалась Катя!

– Что они там делают? – Нина говорила громким шепотом, чтобы не разбудить сопящую американку.

– Сходи и проверь, – сострила я. Мы были заперты на кухне, как на «Титанике», и ждали, когда под дверь хлынет вода, а в соседней комнате на новом Нинином диване бушевал десятибалльный шторм.

Назавтра был новый день, который принес свои проблемы и сложности. Нине пришлось перемыть гору тарелок, Теодора мучили угрызения совести, у Кати болела голова, а садовая соня просто ничего не могла вспомнить!

Перед отъездом за океан Теодор оставил Кате адрес своего почтового ящика на «Yahoo!». А Катерина купила глобус. В принципе, Америка была не так уж и далеко.