Счастье на краю (СИ)

Глава 53

Несколько дней все жили мирно. Граф и мужчины замка были довольны, что могли хорошо питаться, правда повар Дидье без устали делал бутерброды, которые пользовались в замке большой популярностью между основными приёмами пищи.

Я успевала заниматься делами замка, каждый раз удивляясь, как можно было так запутаться в элементарных расчётах. Но факт оставался фактом. Никто, конечно, не воровал, но как говорится «простота хуже воровства». В одном месте порядок цифр перепутали, не заметив разницу, в другом не дописали одну единичку, и дальше пошла ошибка, которая вырастала в большую проблему.

Несколько дней я потратила на то, чтобы выверить расходно-приходные книги замка за последние два года. Что могу сказать? Граф был сказочно богат… когда-то.

Постепенно я выяснила всю историю о графе. Жил был весь такой богатый, молодой, красивый, магически одарённый, а король старый, казна разорена, проклятие разъедает магию и тело. Вот нельзя быть богаче короля, если ты не король.

А род Демартен не мог пойти против короля, они никогда не нарушали клятв. А вот король мог. И почти не стало графа де Демартена.

Но какой силы человек! Он выжил, пройдя через страшные испытания и потери. Я восхищалась графом, несмотря на всю его хамоватость, он теперь мне представлялся этаким «мрачным героем». И как мне теперь отнимать у него дочь?

Король отнял у графа всё, его земли и замки были раздарены королевским подлизам. Но это место и это замок король забрать или не смог, или не успел.

Нынешний король готов вернуть всё Демартену, но сам граф пока не торопится с возвращением прав на то имущество, которое ему принадлежит. Есть пара исков, кстати инициированных тем самым нотариусом из Буржа, который, видимо и выправил графу документы на Эмму. И иски эти ждут своей очереди на рассмотрение в королевском суде.

Эх, нет в жизни справедливости. Прости, граф, но как бы мне тебя ни было жалко, дочку я тебе не отдам. Тем более, что теперь у меня есть и титул, и замок, и бизнес. А любви материнской нерастраченной во мне столько, что нам с дочкой с лихвой хватит.

В один из дней пришла партия плитки. Меня позвал к себе Моррис и покачивая головой, а также шутливо пригрозив мне пальцем, сказал:

— А вы хитрая, Мари, мой друг, который подтвердил ваши слова про герцога, сказал, что вы тоже имеете отношение к этой плитке.

Пришлось немного присочинить, чтобы милейший Моррис не раскрыл меня раньше времени:

— Моррис, конечно, я имела отношение, я же работала на герцога и как маг помогала ему в разработке.

Это объяснение Морриса вполне устроило, и он больше не стал меня расспрашивать

Договорились с Моррисом, что он «украсит» комнату графа, часть плитки я взяла себе, а где ещё мне модира «лечить». Не в комнате же у дочери.

И так придётся несколько дней ночевать у дочки, чтобы модир мог спокойно расположиться у меня в комнате и контактировать с плиткой.

С дочкой я общалась много. Даже воспитательница в лице торжествующей мадемуазель Одетт, мне не помешала. Пусть радуются на пару с графиней. Я не только не дам вам ни единого шанса навредить, но ещё и выведу вас на чистую воду, если вы действительно задумали недоброе.

Мадемуазель Одетт что-то попыталась возразить, но я так шикнула на неё и пообещала страшные кары, если она только попробует сунуться.

«Взяли тебя воспитателем, получаешь денежку, вот иди и воспитывай… кого-нибудь, а я тебе даже щеночков не доверю, которые, кстати тоже невзлюбили новую «фрёкен Бок».

Модир днём всё время находился рядом с дочкой, и даже, когда мы с ней были вместе, я ощущала его присутствие. А ночью приходил в мою комнату и там ложился в угол, который я полностью выложила плиткой, вмонтировав её в стену.

Сама же я, как только на замок опускался сон, осторожно прокрадывалась в комнатку к дочери, отсылала няню, а сама ложилась на узкую кровать и спала, охраняя сон малышки.

А однажды утром, когда сон особенно сладок, и даже в тёплые дни хочется зарыться в одеяло, она перебралась ко мне на узкую раскладушку и мы с ней вместе досыпали. Обычно я на рассвете уходила, чтобы не обнаружилось, что экономка ночует у маленькой графини, но в этот день, уткнувшись головой в светлую макушку, я к стыду своему уснула, а когда проснулась, то оказалось, что в моей комнате нашли обнажённого мужчину и уже вызвали графа.

Граф Рено де Демартен

И где старина Моррис отыскал эту вертихвостку. И главное внешность такая ангельская, глазищи синие на половину лица, а когда хмурится становятся серыми. И вроде бы сама такая маленькая, но ручка у неё точно «железная».

Граф вспомнил как она доверчиво прижималась к нему, когда после всплеска магии он вёз её в замок, посадив перед собой в седло.

Чего только ему стоило сдержаться. Вот вроде после сложной дороги, а когда он уткнулся, случайно, конечно, носом в светлую макушку, то ощутил аромат лютении*

(выдум. Лютения — редкий цветок, расцветающий раз в год. Экстракт лютении стоит очень дорого, из него делают эликсир, поднимающий настроение, потому что аромат лютении для каждого свой, но нет никого в этом мире для кого лютения бы не пахла. И пахнет она для каждого счастьем)

Граф даже испугался, когда понял, что практически дышит девушке в макушку. Усилием воли оторвался. И больше старался не наклонять голову.

Он сперва весьма скептически отнёсся к тому, что эта малышка сможет управлять экономикой замка, но потом несколько раз поговорил с Моррисом и тот с восхищением рассказывал, как быстро девушка считает, видит «слабые» места.

Граф даже перепроверил несколько расчётов и тоже удивился, обнаружив, как переделаны учётные книги. Насколько всё теперь выглядит прозрачно и логично.

Но отчего-то его раздражало, что не только Моррис восхищался девушкой. Даже женатые мужчины замка возносили хвалу его экономке. Вот же вертихвостка!

А уж когда он увидел её сидящей на руках Захари, то чуть было не полез в драку. Настроение испортилось.

«Конечно, все девушки любят красавчиков, а кто он? Просто урод, да ещё и магический инвалид».

Даже графиня, которой «кровь из носу» необходимо выйти за него замуж, старается при первой же возможности от него улизнуть.

Ему до сих пор весело, когда он вспоминает обрадованное лицо графини, обнаружившей полуодетую экономку у него в покоях.

Сам себя ругал, но ничего не мог поделать с тем, что Мари его сильно раздражала. Своей независимостью, равным поведением. Видно, что вроде бы старается походить на прислугу, но у неё плохо получается.

Это заметно, когда человек вырос в подчинённом положении, а когда привык общаться со всеми на равных. Так вот, если бы графа спросили, кто из двоих девушек, Мари или графиня де Лузиньян, являются аристократками с древней родословной, то он бы отдал первое место Мари Фантен.

Чёрт! И почему это имя кажется ему знакомым.

Конечно, он чувствовал, что поступил несправедливо, заставив экономку идти на поклон к графине, и поэтому решил, что сегодня постарается загладить свою вину.

Граф собирался на завтрак, когда прибежала новая воспитательница дочери и доложила, что она не может в таких условиях заниматься воспитанием, потому что развратная экономка ей этого не даёт.

Граф попытался возмутиться, но вскоре подошёл слуга, посланный… графиней де Лузиньян и доложил, что в комнате экономки обнаружен мужчина, голый.

К тому моменту, когда он пришёл в крыло замка, где жила экономка, возле её комнаты уже находилась и графиня, и капитан Захари, и Моррис. Сама же Мари в полном неглиже стояла, прикрывая спиной завёрнутого в сдёрнутое с кровати покрывало парня. Парень был молод и красив, только выглядел несколько истощённым.

«Странный выбор, — подумал граф, — но в любом случае, он не позволит превращать замок в дом увеселений.

— Что вы на этот раз скажете в качестве оправданий? — стараясь сохранять спокойствие, спросил граф у экономки, а про себя подумал:

«Сейчас она скажет, что это не то, о чём все подумали»

— Это совсем не то, что вы все подумали, — заявила эта… девица. И внешность такая ангельская, а сама…

Графиня брезгливо сморщила маленький носик:

— Рено, надеюсь, что вы примете меры, иначе какой пример будет для вашей дочери.

У графа мелькнула мысль о том, что вот странно всё это, почему вдруг графиня с утра оказалась в этом крыле замка?

Но он был так разозлён, что не успел её додумать, как у него уже вырвалось:

— Мадемуазель Фантен, у вас есть несколько часов, чтобы собрать вещи