Счастье сейчас и всегда

Сказка одиннадцатая ПОДМАСТЕРЬЕ

одмастерья в кузнице менялись часто. Иные сами становились мастерами и оставались навсегда, иные уходили, освоив азы кузнечного дела, — то, что необходимо для повседневной жизни. Вот и в это утро в кузнице появилась девчонка — тощая, но крепенькая, с упрямым лбом и живыми любопытными глазенками.

— На выучку? В первый раз? — сурово спросил Главный Кузнец.

— Ага, дяденька, — шмыгнула носом девчонка. — Мамка отправила. Иди, говорит, учись, пора уже тебе самой свое счастье ковать.

— Ну-ну. Дело мамка говорит. Ну ты пока присматривайся, спрашивай, если что. Да смотри к горнам почем зря не суйся — обожжешься.

— Ладно, дяденька, не буду соваться, — пообещала девчонка и двинулась вглубь кузницы — осваиваться.

Кузница была большая и производила впечатление. Пылали горны, стучали по наковальням молотки, раздувались мехи, отовсюду слышался лязг и грохот. Работали и мужчины, и женщины — здесь, в кузне, все были равны, и каждый был занят своим делом. Ковал, стало быть.

Девчонка шла между рядами, смотрела, примечала.

— Тетенька, а это что будет? — спросила она у могучей женщины, лупившей молотом по длинному металлическому бруску.

— Меч это будет. Оружие такое, — объяснила женщина, не прерывая размеренных движений.

— А зачем оружие?

— Ну как зачем? Жизнь — штука серьезная, полна опасностей. Надо быть во всеоружии! — объяснила женщина. — Кто с мечом к нам прилет, от меча и погибнет. Уразумела?

— Уразумела, — кивнула девчонка и двинулась дальше.

Худосочный мужчина в очках раскаленными щипцами гнул какую-то железяку. Было видно, что ему трудно, — пот с него катил градом и лицо напряглось.

— Дяденька, помощь нужна? — деловито осведомилась девчонка.

— Нет, дочка, я уж без помощников. Тут каждый сам себе кует, — приостановился мужчина, отирая пот.

— А что вы куете? — полюбопытствовала девчонка.

— Подкову кую.

— А зачем?

— На счастье, — объяснил мужчина, вновь принимаясь за работу.

— А у вас что, нет в жизни счастья? — не отставала настырная девчонка.

— Счастье, дочка, такая штука — всегда мало, всегда для счастья чего-нибудь да не хватает.

— А когда подкова будет, тогда хватит?

— А кто его знает… Ну не хватит, так следующую ковать начну, — устало сказал мужчина и кинул подкову в чан с водой. Вода зашипела, во все стороны повалил пар. Девчонка отпрыгнула и поспешила дальше. Но вскоре снова остановилась — там хрупкая девушка раскладывала на столике кованые розы. Она заметила девчонку и улыбнулась:

— Нравится?

— Очень красиво, — зачарованно смотрела на розы девчонка. — А они из чего?

— Как из чего? — удивилась девушка. — Из металла! Здесь, в кузнице, все из металла.

— А для чего вам металлические розы? — наморщила лобик девчонка. — Вам что, живые не нравятся?

— Очень нравятся. Поэтому я их и кую. Чтобы украсить ими свой дом, ну и вообще свою жизнь.

— А настоящими украсить не пробовали? — продолжала допрос девчонка.

— Настоящие быстро вянут, — назидательно объяснила девушка. — Да и потом, сказано — ковать, значит — надо ковать. Понимаешь?

— Не понимаю, — упрямо мотнула головой девчонка. — Мне живые больше нравятся.

— Ну и ладно, куй что-нибудь другое, — махнула рукой девушка. — Здесь много всего. Или смотри.

К вечеру девчонка обошла всю кузницу, задала кучу вопросов и пребывала в глубокой задумчивости.

— Ну что, освоилась? — дружелюбно спросил Главный Кузнец. — Как тебе, понравилось?

— Не пойму еще, — уклончиво сказала девчонка. — Все грохочет, и жарко, аж голова заболела. И все чего-то по железякам лупят.

— Глупышка! А ты что ж думала, свое счастье ковать так тебе просто? Помучиться придется!

— Как это — «счастье ковать»? — не поняла девчонка.

— Да вот так и ковать. Человек — сам кузнец своего счастья, слышала про это? А стало быть, как ты над ним потрудишься, такое счастье у тебя и будет, — снисходительно объяснил Главный Кузнец.

— Какое же счастье, когда мучаешься? — продолжала допытываться девчонка.

— А вот такое и счастье. В муках добытое, в огне закаленное! — бодро сказал Кузнец и пошел по своим делам.

— Ничего себе счастье! — пробормотала себе под нос девчонка. — Ужас какой-то…

Назавтра девчонку поставили подмастерьем к инструментальщику. Весь день она помогала выдавать тяжеленные кувалды, молотки и молоточки, клеши, зажимы и прочий кузнечный инструмент. К вечеру она выглядела усталой и сердитой.

— Не нравится мне этот инструмент, — сообщила она инструментальщику. — Он какой-то злой. Похож на орудия пыток.

— Ну ты смотри какая привередливая! Ишь ты, подмастерье… — подивился инструментальщик. — Не видала ты орудия пыток… У нас здесь и такое куют, сходи, посмотри.

— Тоже для счастья? — съязвила девчонка.

— А как же, — спокойно подтвердил мастер. — Счастье, оно ведь разное. Кому-то и такое надо. Слыхала выражение «счастья пытать»? Ну вот, это для того инструмент и есть…

— Не нравится мне это, — пробурчала девчонка.

А на следующий день ее поставили подмастерьем к кузнецу и даже вручили маленький молоток. Она честно отпахала весь день, по обыкновению задавая кузнецу кучу вопросов.

— Ну ты и достача, подмастерье, — пожаловался кузнец в конце дня. — Я от тебя больше устал, чем от молота. Ну зачем тебе знать — почему да отчего? Я вот кую — лишних вопросов не задаю. Знаю, что и родители мои счастье ковали, и деды, и прадеды. Традиция!

— Что ж тогда они ковали-ковали, да ничего по наследству не передали? — сумрачно спросила девчонка. — Или ленились?

— Ничего они не ленились, — насупился мастер. — Просто так положено — ковать. Испокон веков!

— А я не хочу, как испокон веков! — объявила девчонка. — Я хочу разобраться. — В последующие дни она разбиралась. Смотрела, как и что положено делать и что получается в результате.

— Вот зачем вам доспехи? — дергала она за рукав мастерицу, только что закончившую клепать латы.

— Для зашиты от врагов! — отвечала мастерица, любовно оглаживая шлем с забралом. — В этих латах я буду неуязвима. Никто меня не увидит!

— Ну ладно, враги не увидят, но и друзья тоже, — докапывалась вредная девчонка. — Вас и рукой погладить невозможно будет, кругом один металл.

— Меня однажды так «погладили» — мало не показалось, — усмехнулась мастерица. — Пусть уж лучше металл… Оно как-то безопаснее.

— Ну уж нет, это не по мне, — мотала головой девчонка.

Однажды Главный Кузней подозвал ее и спросил:

— Ну, освоилась? Не пора ли тебе самой попробовать, как свое счастье куют?

— Не пора, — дерзко ответила девчонка. — Я еще не разобралась, откуда заготовки появляются.

— Знамо откуда. Со склада! — объяснил Главный Кузнец. — Да зачем тебе это?

— Я знаю, что со склада, — тряхнула челкой девчонка. — А на склад откуда?

— Из руды выплавляется. Экая ты настырная! Хочешь в плавильную? Там жарко! Не детское дело.

— Хочу, — коротко сказала девчонка. — Я вам не дите малое. Я хочу разобраться!

— Ну разбирайся, я распоряжусь, чтоб пустили, — разрешил Главный Кузнец, и подумал: «Упорная! Хорошим мастером будет!»

В плавильной и правда был настоящий ад. Ревущее пламя, раскаленный воздух, огонь и тьма вперемешку. В цеху работали молчаливые чумазые люди в кожаных передниках и рукавицах. В огромные печи целыми вагонетками засыпали измельченную руду, там она плавилась, а потом по специальным желобам стекала в емкости, и уже отгула — в формы. Формы остужали, и из них вынимали аккуратные брусочки — те самые, которые потом пойдут в кузнечный цех. Туда, где испокон веков люди куют свое счастье.

Девчонка смотрела на все это мрачным взглядом, и ей явно не нравилось то, что она видит. Напоследок, покидая цех, она ухитрилась стянуть с вагонетки небольшой кусок руды. Сама не знала зачем — так, захотелось. С тем и вернулась в кузнечный цех:

— Ну как, разобралась, подмастерье? — спросил ее Главный Кузнец.

— Нет еще, — буркнула девчонка. — Я так и не поняла, из чего куют счастье? Что-то не слышала я никогда про «счастливую руду». Где ее добывают?

— Ну ты дотошная, подмастерье, — одобрительно покачал головой Главный Кузнец. — Руда получается из сырья. А сырье каждый приносит с собой. Складываем в емкости, обрабатываем под высоким давлением, а потом под пресс пускаем, дробим — вот так и выходит руда.

— Хочу посмотреть, — загорелась девчонка.

— Не положено. Вот когда станешь мастером, принесешь свое сырье — тогда и увидишь. А покуда вникай. Ты подмастерье шустрый, из тебя хороший мастер получится — настоящий кузнец своего счастья. Иди работай.

Девчонка задумчиво кивнула и пошла, но не к кузнецам, а к выходу. У нее был пытливый ум, и она не любила поступать «как все». А слово «не положено» еще больше подстегнуло ее любопытство.

На улице она наконец-то вдохнула полной грудью, подставила лицо под свежий ветерок и нащупала в кармане кусок руды. Он был теплый, и ей даже показалось, что он слегка запульсировал в ее ладошке. Она отошла в сторонку, села на какое-то бревно, достала свою добычу и стала пристально рассматривать.

Кусок неправильной формы. На металл даже и не похож — скорее минерал. Невзрачный, и в то же время симпатичный, очень естественный. Как солнце, или дождь, или трава. Теплый и словно бы живой. Когда на руду упал солнечный луч, он засверкал и заиграл поблескивающими искорками, и девчонка подумала, что это он так перед ней выпендривается, хочет ей понравиться. Подумала — и сама прыснула от такого нелепого предположения.

— Ты живой? — спросила она. Разумеется, камешек ей ничего не ответил, только запульсировал сильнее — теперь в этом не было сомнений.

— Ты похож на маленькую зверюшку — сообщила ему девчонка. — Такой же теплый и смешной. И ты мне нравишься.

Камешек заискрился и запрыгал в ее ладошке.

— Ух ты! — восхитилась девчонка. — Это ты мне так отвечаешь? Ну ничего себе! Оказывается, ты не простой камешек. Наверное, я тебя не просто так стащила. Может быть, на счастье?

Камешек завибрировал, засиял, и это сияние коснулось ее лица, защекотало нос. Девчонка зажмурилась и чихнула. И в нее хлынули самые неожиданные образы — белые пушистые одуванчики, и радуга над полем, и весело щебечущие птицы, и какой-то карапуз с плюшевым зайцем в ручонках, и парочка на скамейке, и звездное небо, и белый кораблик на водной глади. Все это наполнило девчонку таким чистым, радостным счастьем, что она даже дышать забыла.

А когда она открыла глаза, то увидела, что камешек на ее ладошке рассыпался, превратился в кучку всего-на-свете, и в этом еще угадывались прежние образы — и одуванчики, и радуга, и звездное небо… Так это и есть сырье??? А среди всего этого лежало семечко. Настоящее семечко, некрупное, но явно живое.

— Чудеса-а-а-а, — прошептала девчонка. — Зерно в камне, это ж надо!

— Ого! Семена Счастья? Ну ты и шустрая, подмастерье! — раздалось совсем рядом.

Девчонка испуганно вскинула голову и сжала кудачок с зернышком. Она и не заметила, как к ней подошел Главный Кузнец.

— Да ты не бойся, я не отберу, — засмеялся Кузнец, заметив ее испуг. — Просто интересно, как тебе это удалось?

— Я не знаю, — ответила девчонка. — Случайно.

— Семена Счастья случайно не находят, — улыбнулся Кузнец. — Семечко Счастья приходит только к тем, кто готов его взращивать.

— Как это — «взращивать»? — удивилась девчонка. — Его ведь куют!

— Куем потихоньку, — вздохнул Кузнец. — Когда-то люди умели добывать счастье из всего-на-свете. Что случилось — то и счастье. И потери, и приобретения — все к лучшему, все на счастье. Утром проснулся — счастье. Ноги холят — счастье. Курица снеслась — счастье. Зима прошла — счастье. А потом человек стал ненасытным. Ему все казалось, что для счастья чего-то не хватает. Тогда человек и придумал — ковать свое счастье.

— Но это же неправильно! — возразила девчонка. — Вот оно, счастье, у меня в руках! Я это точно почувствовала! Зачем его сначала спрессовывать, потом переплавлять, а потом еще и ковать, чтобы получилась мертвая вешь из металла? Пусть даже и красивая! Как те розы… Красивые, но неживые!

— Эх ты, подмастерье… А если человек по-другому не умеет? Если для него счастье — в преодолении трудностей? Если он другого счастья не знает? Если он счастье из малого семечка взращивать не умеет?

— Так надо ему объяснить! — воскликнула девчонка. — Рассказать ему, как все на самом деле!

— Да что ж ты, подмастерье, думаешь, что умнее всех? — усмехнулся Главный Кузнец. — Сырье-то откуда берется? Сами несут… Знают они, как все на самом деле. Только хочется им ковать свое счастье! Предки ковали — ну и они куют. Испокон веков.

— Слышала я уже про «испокон веков», — заявила девчонка. — Только я так не хочу! Я как представлю, что надо утром вставать, нести вчерашнее сырье в кузню, а потом целый день ковать, ковать, ковать… И в огонь свое счастье совать, и молотом лупить, и в холодной воде закалять. А в результате — какая-нибудь фигурная решетка на окна, как в тюрьме, только чуть покрасивше. И снова ковать… Ну уж нет!

— И что ты намерена делать? — прищурился Кузнец.

— Домой пойду. Семечко Счастья сажать.

— А вдруг не приживется?

— Приживется. А не приживется — другое найду. Я теперь знаю, что счастье можно взращивать. Вот и буду! Потихоньку, помаленьку научусь. Вы не думайте, я трудолюбивая!

— Да уж заметил, — засмеялся Кузнец. — У тебя получится. Настырная ты. Ну, коль решила — так беги сажай. Подмастерье…

Девчонка поднялась, попрощалась и припустила прочь от кузни. Главный Кузнец с улыбкой смотрел ей вслед. Сколько таких он уже провожал — тех, что намахались молотками, наглотались соленого пота, наковались досыта и поняли, что счастье вовсе не надо ковать, оно и в виде сырья вполне пригодно к употреблению… Но вот так, чтобы подмастерье до всего своим умишком дошел — это редко бывало.

«Да уж, подмастерье! Хороший получится мастер, — подумал Главный Кузнец, глядя ей вслед. — Жаль только, что в другой области. Ну, садовники миру тоже нужны. А то откуда взяться в нем Семенам Счастья?»

— Замечательная сказка получилась! — искренне сказала я, озирая плоды нашего совместного творчества. — Эльфи, а что, правда, что Семена Счастья можно сажать?

— Честное сказочное слово! — уверила меня Эль. — Счастье тоже можно взращивать. Из маленьких росточков вырастает Очень Большое Счастье. Если правильно ухаживать.

— А как правильно ухаживать? — тут же прицепилась я.

— Как садовники ухаживают? Поливают, удобряют, пропалывают…

— Эльфи! Ну я не знаю, как садовники! Я вообще в городе выросла! — заканючила я. — Ты расскажи, как надо, а? А я уж потом в лучшем виде…

— Ох уж мне эти городские, — возмущенно взмахнула крылышками Эль. — А еще мнят себя образованными! Вроде институты по-заканчивали, а простых вещей не понимают! Пиши уж, горе мое!

Я проглотила «горе мое» и приготовилась внимать.