«Привет, Наташа!
Как писал товарищ Сухов своей супруге, дела у меня идут хорошо, даже очень. Вот только лапы ломит и хвост отваливается. Но это уже из другой песни.
Интересное дело — знаю, что это письмо никуда не пошлю, и ты его никогда не увидишь, не прочтешь, а все равно боюсь написать правду. Наверное, это потому, что и сам ее боюсь. Один большой Человек сказал: «Не записывайте за мной, ибо все это будет ложью…» Примерно так. Я, конечно, не этот человек, но тут он совершенно прав, как, впрочем, и во всем остальном…
Ну да ладно, хватит лирики. Мотоцикл бегает, гитара звучит, ну и все остальное — пройдет. Мать сказала — ты была очень больна, но поправилась. Она вообще неохотно говорит со мной о тебе.
Очень хотелось бы знать, как поживаешь ты сейчас, но тайна сия для меня покрыта мраком. Хотя… чего только на белом свете не бывает…
Недавно нас с ребятами чуть не выперли из нашего подвала, только чудом удалось спастись. Мы там устроили небольшой концерт, на который пришло несколько больше людей, чем мы рассчитывали. Я, кстати, хотел и тебя пригласить, но решил, что ты мне откажешь.
Так вот, этот концерт не очень понравился местной милиции. Нас всех забрали в отделение и долго обзывали хиппи и панками. Только благодаря имени моей мамки нас отпустили и не выбросили на улицу всю аппаратуру. Так что и тут мне пришлось прятаться за мамкину юбку, как это ни противно.
Все время вспоминаю нашу с тобой первую и последнюю поездку на мотоцикле, как ты тогда боялась! Я, признаться, думал, что ты просто уйдешь и больше никогда не станешь со мной разговаривать. Но ты этого не сделала, значит, смелая.
Очень хочу пожелать тебе, чтобы ты оставалась такой всегда, но не буду этого делать, потому что получится не письмо, а какое-то завещание. Но мы-то еще живы. ЖИВЫ! Значит, все у нас будет в порядке, у тебя отдельно, у меня отдельно. Но главное, что в порядке. Главное, ты выкарабкалась.
Только постарайся вытащить своего Андрея, очень постарайся, а то ему уже недалеко. До чего, ты сама поймешь, если не вытащишь. Но главное, что шанс у него есть. Ведь вернулся же он к тебе, а значит, еще не совсем потерянный для жизни человек. Ему только нужно немного помочь, ну да ты это лучше меня понимаешь, я надеюсь.
Ну что тебе еще написать? Больше уже и нечего. Вернее есть, но не напишу. Лучше потом скажу. А еще лучше, вообще никогда не скажу, а оставлю все при себе. Уж ты за это на меня не обижайся, ладно?..
Целую (зачеркнуто). Жму руку.
Сашка».