Счастье за грош

ГЛАВА 6

Снова изобразив крайнее удивление на прелестном личике, по её мнению только похорошевшем с тех самых «одноклассных» лет, Настя, всё ещё пребывая на трясущихся без сноровки и постоянного тренинга руках Эдуарда, оправдалась:

— Я думала, ты шутишь, Олег! И потом, если мы сейчас не уедем, Ленка выскочит скандалить.

— Непременно выскочит. Поэтому не тяни, коли обещала, — подтвердил Олег тихо, но отчётливо. — Эд! Если тебе тяжело, так передай мне девушку, а то уронишь, и в машину полезай. Там еще одно тело, как уже докладывал, есть.

— Чего-то я не понял, — завёлся Эдуард, — Настя недвусмысленно выбрала меня, и…

— Что с того? — усмехнулся Волоцкий. — Машина моя, ключи у меня…

— Какой же ты вымогатель, Олежек! И я к тому же не «тело»! — возмутилась и Настя, но стараясь лишний раз не шуметь, зашептала. — Эд! Да поставь ты меня, чёрт с ним, с платьем…

— Олежек? — тут же среагировал Волоцкий. — Уже неплохое продолжение.

Дипломат с облегчением выпустил ещё недавно драгоценную ношу. Вернее, это потерявшая терпение от неожиданной заминки Настя выскользнула у него из рук и чуть-чуть не упала, но была подхвачена Олегом даже быстрее, чем тот стакан в «Дежавю». Она тут же это припомнила, но не удержалась от громкого восклицания:

— Ой! Мама! — вырвалось у Насти, но скорее потому, что Олег тут же притянул её к себе, и ей даже почудилось сквозь все одежды, разделявшие их тела, Волоцкий просто пылает, хоть беги за огнетушителем.

— Старик! Может, я чего-то не понимаю… — снова начал Эдуард, враждебно поглядывая на бывшего одноклассника.

— Погоди, Эд! — оглянулась на того Настя. — Олег ещё сам не понял, чего просит.

Но Волоцкий держал крепко, хотя и без всякой грубости.

— «В залог прощенья мирный поцелуй. Один, холодный, мирный», — процитировал он из «Каменного гостя», и Настя, узнав мизансцену, вздрогнула всем телом.

Отступать она не желала. Пусть получит то, чего хочет, и пусть страдает, как Валентин! Тем более, ничего подобного она Волоцкому, кажется, не обещала? Главное, увезти отсюда Эда. А завтра она позвонит той странной женщине, и спросит, как жить дальше. Даже объяснение придумала, и вполне научное. Что отдельные растительные составляющие помады сильно влияют на всех лишних мужчин в окружении, вместо избранного…

План был иезуитски хорош. Лишь бы Эдуард не кинулся в драку и не устроил бы тут шума на всю округу с приводом в полицию. Хуже всего то, что на месте Ленки-брюнетки она бы вот в этот самый момент уже выскочила на улицу.

Словом, Настя ответила. И как! Пусть этот интеллектуал знает, что не только он помнит Пушкина наизусть!

— «Какой ты неотвязчивый! на, вот он», — прошептала она и коснулась зачарованными устами жарких губ Олега.

Он не остался в долгу. И что самое ужасное, это было сказочно! Ни один «чмок» Эдуарда ни в одну скоротечно оголённую часть её тела доселе не принёс такого восторга и головокружительной радости.

В тот же миг небеса откликнулись первым февральским громом. Настя в испуге отшатнулась, Эдуард тут же подставил ей руку, в которую судорожно вцепилась, словно утопающая — за спасательный круг.

— К ветрам, — успокоил Волоцкий, глянув вверх, и продолжил. — Сезам! Открой дверь!

Это и не замедлило случиться.

— Ну, что? Доволен? — бросил Эд Олегу прежде, чем последовать в машину.

— Вполне. Мы в расчёте, — отозвался Волоцкий и полез за очками.

Дипломат чертыхался, но в конце концов устроился, Настя юркнула в спасительный внедорожник следом.

— Для фарсу что ли? Ведь ночь кругом! — раздался всё ещё сердитый голос Эдуарда.

— Сезам! Закрой дверь, пожалуйста! — усмехнулся Олег и поспешил за руль.

Настя же с некоторым удивлением и даже разочарованием успела глянуть ему вслед из машины:

«Стоп! Стоп! А где же всякие там ласковые слова? Ведь Эдик, да и Валентин… Не сработал, значит, план!?» — и с этими мыслями она даже достала из сумочки зеркальце, ведь никакого иного объяснения отказа до сего момента исправно служившей ей полезной мелочи у Насти не было. — «Кроме одного! Эд своими чмоками слизал с губ всю фирменную помаду. Не иначе».

— Кого мы видим?! — взвизгнула всеми позабытая Светка, неожиданно выныривая из темноты сзади и обнимая их с Эдиком. — Я так за вас рада!

— Привет! Сколько лет, сколько зим, — весело отозвался дипломат и приложился к вытянутой в его сторону кисти.

— Ой, лучше и не считать… Не дуйся, Настюха! Я на твоего Эдуарда не претендую! — засмеялась польщённая Светланка.

— Волоцкий! Ты свет в салоне можешь сделать? — обратилась Настя к водителю, всё еще не выпуская зеркальца из рук.

— Сейчас, только шлагбаум проедем. Да, собственно, вот, уже! Пожалуйста!

Эд воспользовался моментом и, просунув загребущую руку вдоль спинки сидения, приобнял любимую за талию, хотел было положить и физиономию ей на грудь, но та вдруг раздражённо отстранилась, и глянула в зеркало. Во-первых, с сиренево-фиолетовыми устами под цвет вечернего платья всё было в порядке

«А, во-вторых, этот белобрысый козёл с претензией на высокий статус дипломата, одноклассник Эдуард, реально достал своими приставаниями!» — подумала она. — «И что ты, Настя, вообще потеряла на этих богом забытых дачах, когда уже за полночь!?»

— Настенька! Что-то не так? Чем я тебя обидел? — возбудился Эд, живо ощущая перемены.

— Просто я устала, — вымолвила она, лихорадочно соображая, и как ещё десять минут назад была влюблена по уши в эту посредственность!

— А я выспалась! — весело вставила Светка, но решила тоже навести марафет, пока Волоцкий не погасил свет.

— Если не возражаете, включу радио. Чашка кофе мне сейчас бы не повредила, — проговорил Олег.

Машину гнал уже по опустевшей изрядно заснеженной трассе на предельно разрешённой скорости. Такими темпами они очень скоро могли вернуться домой.

— Ты не засни там, Дон Жуан! — пошутила Настя.

— Постараюсь, — отозвался Волоцкий.

В динамиках заиграла ностальгически приятная музыка на французский манер — Мирей Матьё и Шарль Азнавур.

«Тегеран 43» — припомнила она название фильма.

— Блин! Телефон на даче забыл! — огорчился Эдуард, в то же время стараясь проникнуть Насте под шубу, той самой настырной рукой, которая ещё недавно была в районе девичьей талии.

— Эд! Прекрати! Это неприлично…

— Да чего уж там! Любитесь! Я, так и быть, подсматривать не стану! — язвительно заметила Светланка и скорчила обернувшейся подруге рожу: «Ты что ломаешься, дура!? Такой выгодный вариант, мне бы его!!»

— То-то я гляжу, брюнетка не трезвонит… — захохотал Волоцкий.

— Погоди, она догадается и с забытого гаджета тебе сама наберёт, — предупредила Настя, хотя уже думала, что это был бы выход: «Вернуть Эда Ленке, чтоб жили в любви и согласии до гроба и умерли в один день от оргазма».

— Я это предусмотрел, — ответил Олег, хотя и не объяснил, что именно предпринял.

«А жаль! Отвезли бы этого… обратно, типа покатались и возвращаем. И ну его к чертям!», — размечталась она.

— Мы куда теперь? — осведомилась выспавшаяся Света, только что закончив «чистить пёрышки».

— Олег, спасибо! Мы и так тебя все напрягли? Ты бы нас с Настей высадил бы где-нибудь? — скорее спросил Эдуард и нагнулся в сторону водителя.

Настя воспользовалась его желанием и, выбравшись из-под дипломатичной опеки, переместилась к Светке, через тот проход, что ранее от «лишнего» сидения предусмотрительно освободил Олег, ранее укладывая одноклассницу, пребывавшую под магией Бахуса.

— Его высадить, а меня, если это возможно, домой! — попросила она Волоцкого, оказавшись в безопасности, рядом с подругой.

Тот кивнул, не оборачиваясь:

— Возможно. Я всех развезу, только сидите смирно.

«В Москве час ночи,» — констатировало радио. — «И снова здравствуйте! С вами я, Наина Блюмкина. И сейчас о чрезвычайных происшествиях нашего городка…»

Снегопад за стёклами внедорожника только усилился. Ах! Эту бы прелесть да под самый Новый год! Но что-то сместилось в мире, и самой Природе, да и в людях, наверное.

— Но я думал, мы отправимся сразу ко мне, в Москву? — недоумевал Эд и, время от времени оборачиваясь, тоскливо заглядывал отсевшей от него Насте в глаза.

— Не волнуйся! Нам по пути. Сперва развезу девушек, а потом вместе с тобой двинем и туда. Ты где обитаешь? Недалеко от грёбанного Сити, полагаю.

— Да, на набережной, — пробормотал Эдуард. — А ты откуда знаешь?

— Только предположил, что по статусу положено, — не без иронии объяснил Волоцкий и продолжил. — Годится такой вариант?

Настя с благодарностью глянула из глубины салона в длинное зеркало под лобовым стеклом, и натолкнулась на очкастый взор Олега, ответный. И в этот раз она была готова поклясться, что из-под линз за нею снова наблюдали бездонные очи тётки, всучившей ей давеча за сущие гроши полезную мелочь.

Но час был откровенно поздний, и, моргнув пару раз, она уже едва ли оставалась в прежней уверенности.

— Эд! Поверь! Так для всех будет лучше. Утро вечера мудренее!

— Убедила! — упавшим голосом произнёс дипломат. — Хотя не понимаю, почему мне так хреново!

— Светка, ты переночуешь у меня? — спросила Настя у подруги. — А то Олегу такие концы…

— Конечно! И есть о чём поболтать! — заговорщически подхватила та идею, затем вдруг достала из дамской сумочки расписную фляжечку и протянула с заднего ряда поверх сидений Эду. — Бальзамчик. Помогает! В самом деле!

— Адрес такой…

— Я помню, — прервал Настю Волоцкий и сбавил ход, скоро ожидался пост ДПС.

«Откуда?» — она недоумённо уставилась в спину водителя. — «С ветхозаветных школьных лет? Так ты меня и проводить-то ни разу не сумел. Хотя я бы тогда и не позволила!»

Эдуард высосал всю Светланкину «заначку», она едва успела принять сосуд из его слабеющих рук, и принялся уже клевал носом, когда журналистка Блюмкина, перечислив все землетрясения, пожары, аварии, изнасилования, аборты, убийства и ограбления, добралась до сводок из медицинских учреждений:

«Почти смешную, если бы не было так грустно, историю поведал нам главврач городской больницы номер…» — сквозь шум помех Настя, не особо до сего момента обращавшая внимание на «чрезвычайные происшествия», уловила, что речь идёт о подростках, накануне дня св. Валентина испытавших контрафактные или даже нелицензионные, приобретённые вне аптеки, презервативы. По словам потерпевших, резинки достались им за сущие гроши и были куплены на днях в электричке у случайной торговки. В ходе испытаний оказалось, что нет никакой естественной возможности снять эти «изделия номер два» с до сих пор перевозбуждённых органов молодых людей, к тому же изрядно накачавшихся пивом. Посему потребовалась срочная операция.

Врач начал что-то ещё о гормональном взрыве, но она уже не вникала в учёную речь. Какие сомнения! Она, дурёха, ехала в том самом вагоне!

А дальше Блюмкина перешла к злачным новостям культуры. И по её словам выходило, что один небезызвестный всем, или хотя бы сидящим в этом внедорожнике, эстрадный певец, принявший лишку на встрече с одноклассниками, и что особенно важно, одноклассницами, разогнал весь свой танцевальный коллектив и в расстроенных чувствах объявил о прекращении карьеры.

— Вот и я не понимаю, — вставил Олег. — Зачем певцу эдакий кордебалет? Если даровали тебе голос — так ты и пой, а не отвлекай народ танцами-обниманцами от собственной песни. Похоже, Валентин взялся за ум, с чем я его и поздравляю!

— Бедный Валя! — пожалела Светка. — Это на него похоже. Звёзды — они все такие ранимые!

— Догнать, и ещё раз уронить, — отозвался Волоцкий.

— Злой ты, — возразила она.

— Я не злой, я справедливый, — вымолвил Олег и притормозил.

Настя провела ладонью по запотевшему стеклу. Ну, вот, наконец, и родная хрущёвка. Мой дом, как говорят англичане, моя крепость!

— Дом для поросёнка должен быть крепостью! — подтвердил Олег, словно прочитав и переиначив её мысли. — Милые дамы, прошу на выход!

С этими словами он выбрался на улицу и помог сперва Насте, потом и другой однокласснице, спуститься на грешную землю, точнее снег, наледь и асфальт.

— Это к чему? Ты кто?! — уставилась Настя на Волоцкого.

Он подступил совсем близко, очков не было, остались в кабине:

— «Диего я, Диего!»

— Не глупи, Олег! — возмутилась было она и воззрилась на Волоцкого. — Почему «поросёнка»? Почему «крепостью»?

— Олег, спасибо. И до новых встреч! — помахала ему Светланка, быстро удалявшаяся в сторону подъезда. — Насть! Ну, ты скоро? Не март месяц! Мне удобства необходимы, прошу прощения за интимные подробности.

Олег улыбнулся, прислушался, и снова поднял палец к небу.

Настя различила мерный храп светила отечественной дипломатии.

— Начну с конца, — сообщил Олег, обнимая её и не встречая при этом ни малейшего сопротивления. — Когда я буду ломиться к тебе ночью, утром, днём, ну, в крайнем случае, уже вечером в дверь или окно, ударь чем-нибудь тяжёлым со всей силы! Я за себя не отвечаю!

«Вау! Всё ж фирменная помада-то!» — блеснула у неё мысль и погасла, едва Волоцкий заговорил снова.

— А поросёнок ты, Настя, потому… — тут он, впрочем, не выпуская девушку, высвободил одну руку и словно бы из ниоткуда в пальцах у него возникла та самая свежая и благоухающая бордовая роза, позабытая в «Дежавю». — Потому, что к каждой полезной мелочи прилагается точное описание. И что нам теперь делать с Эдом? С Ленкой? С Валентином? С твоей Светланкой, наконец!

— Я не понимаю! — уставилась она на Олега, но принимая восхитительный цветок. И проговорилась. — Елена тут с какого бока?! А Светка тем более? И откуда ты узнал…

— Да, пожалуй, девочки справятся сами. Отлично! Значит завтра, в воскресенье, если я ничего предосудительного не натворю, займёмся только одноклассниками! Перезвоню, не клади трубку… — рассмеялся он и, вдруг, словно бы стеснялся ещё какого-нибудь касания, отступил назад, к автомобилю.

Настя растерянно смотрела ему вслед, пытаясь осмыслить слова, которые либо значили слишком многое, либо не значили ничего.

— Настюха! Я больше не могу! — завопила Светланка, приплясывая возле запертой двери. — Код скажи. Хотя не… И это не поможет.

— Господь терпел, и нам велел, — сердито обернулась на зов Настя.

Запыхтел мотор. Она снова оглянулась. Но чёрный внедорожник Волоцкого уже медленно катил прочь.